Псы — наш первый и второй круг охраны. Дальше вступали в дело кольца магической сети. Врагов у нас больше, чем друзей, поэтому сторожевые артефакты и ловушки всегда на посту. Дешевле купить и настроить магическую охрану, чем содержать ораву стражников. Стражники, они ведь и выпить могут, и не выспаться, и лениться, и обидеться на командира, да много чего. Самое страшное, могут предать, а магию знай себе обновляй, проверяй, и горя не будет. Сеть знает нас, для остальных вход разрешён только с разрешения Виктора или Мэллана. Давать разовые пропуска-амулеты или постоянные — решал Виктор, иногда после совета с остальными, подделать эти амулеты невозможно, слишком сложный аркан и редкие, дорогие ингредиенты, хотя, конечно, гарантировать ничего нельзя. Разовые штучки Виктор держал в подвальном хранилище, пара дежурных артефактов была в его сейфе, без них кольца магической охраны сразу активировались на уничтожение проникших за второй круг. Я тоже могу приводить гостей, это право я получила не так давно. Виктор сразу дал согласие, он и так меня видит насквозь, знает, как облупленную, ведь наши чувства ему говорят гораздо больше, чем мысли, а Мэллу я только после долгих уговоров всё-таки разрешила покопаться менталом в мозгах. И вот после неприятной процедуры, вся такая целиком проверенная, честная и верная, я и получила давать право прохода моим приглашённым. Гость, конечно, мог оказаться злодеем и распоследней сволочью, но тут уж никакая магия не спасёт, всех опасностей не предугадать, от безбрежного зла не уберечь. Тот маг, что создал оборотня-убийцу моих родителей, он был Третьим в Ковене. А хотел быть Первым, всего-то. В самых богатых домах Венгерберга убивали, убивают и будут убивать, даже несмотря на заслоны и охраны гораздо более сильные и надёжные, чем у нас. Дом Анн... ведь даже Мисти... Анн заперла ак-мора сама! Подлость вездесуща, зло сильно, хитро. И панацеи нет. Что ж, в редких случаях, когда магия бессильна, у нас есть Зулла, Овод, Мэллан — боевой маг, я не говорю уже о Викторе, один архивампир стоит небольшого войска, собаки тоже не даром косточки грызут. И ещё есть интуиция, ум, вера в надежное плечо друга. Совсем безопасно бывает ... нигде не бывает. Даже на том свете мирно почивший в бозе может обнаружить, что его желают видеть родственнички, чтобы кое-что спросить по завещанию, или даже просто кому-то взгрустнулось о покойнике, а потом просто как-то нажралось винища и само как-то вызвалось. Свитки вызова можно было достать сильно не напрягаясь. Эдакие эскапады карались штрафами, и немалыми, но это всё равно мало кого останавливало, выпившим море не то что по колено, они ходят по воде. И это я не говорю о зомби, которых штампуют некроманты, даже принятый мораторий мало успокаивал пока ещё живых — в интересах магии и развития некромантии все же дозволялось проводить единичные эксперименты, жертвой эксперимента мог стать любой, неприкасаемых тут не было, кроме нежити, конечно. Нежить в нежить не превратишь. Была, правда, ещё страховка от превращения в зомби, но это больше для самоуспокоения, но не всем она по карману, да и вновь поднятому зомби она всё равно ничем помочь не могла, зато могла озолотить родственников зомби, что рождало эпические юридические битвы, не говоря уже о трудно доказуемых головоломных расследованиях.
Мы пересекли по мосту ров, прошли под Аркой, Сильфа легкой рысью пошла по булыжникам двора, словно почуяв отдых, еду и кров. В этот ранний час во дворе Ордена было непривычно тихо, лишь мерный цокот копыт отражался от каменных стен. Зулла, наверное, дремлет в каморке сторожа, или же со своим капитаном-дроу "сплетать ноги", что вероятнее. Я спешилась, повела Сильфу по двору в конюшню. Дорожки искрились утренней росой, густая, сочная трава нашего крохотного садика, творения Мортиры, кобылку не прельстила, скорее, садик её напугал. Мортира, или же просто госпожа Марта, как мы её звали в Ордене, впечатлилась эльфийским садиком поющих камней, и теперь посреди нашего двора громоздились негабары из ближайшей каменоломни, вся ценность которых заключалась в их бесплатности и внушительных формах. Разноцветьем они не баловали и изначально, а теперь и вовсе покрылись серо-бурой плесенью. Правда, она светилась в темноте мертвенным светом, так что некоторое разнообразие в наш скучный мирный ландшафт Марта все же внесла, но попробуй кто-нибудь из нас только заикнуться о том, что внушительно-страшный сад и садик эльфов чуточку непохожи, прямо-таки капелюшечку. А вообще, конечно, несомненно, у Марты садик лучше всех! На конкурсе садиков эльф в обмороке вручил бы Мортире главный приз. Попробовал бы не вручить.
Марта была гномом с Бутланских Гор, этим сказано всё. Гномы других кланов от Бутланских предпочитали держаться подальше, почти не женились, не торговали, во владениях родственников Марты даже драконы не селились, кому нужны в соседях склочники, ворчуны и выпивохи-вояки, которые чуть что, хватались за топор. Правда, в бою сплочённый драган гномов был непобедим, но крупных войн не было уже давно, так, войнушки между соседями-баронами, да и то за Стеной, и забиякам оставалось довольствоваться турнирами.
Когда Марта, разъярённая, с красным круглым лицом и белыми от злости глазками, бородой-косицей дыбом, неслась по коридорам Ордена, размахивая поварёшкой, с её пути убирались все, Виктор, Овод, я, клопы, мыши и тараканы, при виде которых, кстати, её бардовый цвет лица менялся на серовато-зелёный, а звучный бас переходил в пронзительный дискант. Лорна звала меня фурией, существом из мифов одной давным-давно канувшей в лету страны. Эти дамочки были богинями мести, карали обидчиков направо и налево, правда, у мифических фурий были крылья и когти, чего у меня так и не выросло, да и то мне до Марты, как до горизонта пешком. Ко всему, Марта являлась кастеляншей, архивариусом, уборщицей и домоправительницей в одном своём гномьем бородатом лице, она даже вела журнал доходов и расходов Ордена. Виктор ценил её, она была мастером в счетах, экспертом метлы и тряпки, королевой кастрюль и сковородок, к тому же, Марта обходилась дешевле орды слуг и служащих. В дома Левобережья её не брали, непрезентабельна с виду, да и прочие прелести характера отталкивали нанимателей, а вот нам в самый раз. Мы в Ордене Ловчих все не подарки. Как Марта отнесётся к новому постояльцу в конюшне, я и подумать боялась. Наверное, придётся Сильфу в конюшню Лорны поставить... а Мисти? Ой.
Я спешилась, повела Сильфу по двору, Мисти осталась сидеть на лошади, седло из кожи выверны с эльфийской вышивкой золотом было безнадёжно подрано когтями. Кстати, вот и они, группа встречающих. Курт и Морт выросли из-под земли, преградив нам путь. Кобыла забила копытом, зафыркала, рог под сеткой из аргана засиял мертвенно-голубым, я не успела и рта открыть, как Мисти спрыгнула с седла, и, задрав хвост, прошлась взад-вперёд перед псами, тщательно вытерев о них свою чёрную шкурку. Пометила, значит, как собственность. Курт осторожно обнюхал новенькую-чёрненькую, Морт трубно чихнул раз, второй, Сильфа заржала, стала на дыбы, я едва успела отскочить, чтобы моя молодая жизнь не закончилась прямо здесь и сейчас. Псы полюбовались Сильфиными выкрутасами и гавкнули.
Один раз. Хором.
Мисти зашипела, юркнула ко мне в ноги, русалка-флюгер сверзилась со шпиля и грохнулась на крышу. Проморгалась, пригладила вставшие дыбом рыжие волосы, резво забралась на шпиль вновь, угнездилась на месте и рявкнула: "Да чтоб ваши одноглазые змеи акула откусила, кальмар вам в жопу!". Сильфа присела, прижала уши, уставилась ошалелыми раскосыми глазами сначала на русалку, потом на псов. "Запомним", — читалось в кобылиных глазах цвета незабудки. "Отомстит", — взгрустнулось мне. Отомщать кобыла будет тому, кто ближе и доступнее, а это я, моей собственной умученной персоной. Русалка-флюгер была подарком его Верховной Водности Коралловой Лагуны, мы с Зуллой подозревали, что это его бывшая, которая до головастиков надоела его королевскому высочеству, что вполне могло быть правдой. Подводный мир свои секреты раскрывал очень редко, наши миры слишком разные, даже в семейных отношениях. Когда у тебя сотни икринок вместо одного-двух горланящих новорождённых, можно, наверное, и на флюгер опостылевшую любовницу или жену. Был такой граф, всех жён казнил сразу после медового месяца, так вот тот убивец просто душка по сравнению с Его Водностью. Впрочем, по законам моря любовница или жена знали, что их могло ожидать, был и выбор — вот так, флюгером, или ещё какой магической безделушкой, или удобрить дно морское. Говорящие и поющие статуи, напольные живые часы, магические охранники — это ещё самое безобидное в их нравах. Расколдовать несчастных могли только сами морские, но они душевным трепетом и сочувствием не отличались, море слабых не любит. Снятие чар было всё же возможно, но только спустя время, отведённое для наказания, и за немалые деньги, если таковые пожелают выплатить родственники, что, понятно, затрудняло возврат в нормальное тело и жизнь. Сроки часто большие, родственники меняются и прабабушку-флюгера потомки могут просто любить как память. Или ненавидеть, что уж совсем усугубит возвращение, ведь частенько у бедолаг кроме тела и жизни отбирали имущество и земли, за что потомки точно не будут лучиться счастьем и благодарить. Наша русалка была, по словам Виктора, осуждена на пятьдесят с лишним лет, но кто она, вампир нам с Зуллой так и не признался.
Магия — это не только фейерверки и лечебные зелья, это ещё и смерть папы и мамы. Смерть Анн.
Псы взяли меня в мягкий живой шерстяной плен. Морт принялся обнюхивать заплечную сумку, Курт отпихивал брата, меня трясло и колыхало, как берёзку на шквальном ветру. Патрик! Точно, без магии не обошлось, псы на страже, молодцы, значит, я права, Мисти не просто так придушила лопоухого. Изучив Патрика, наша четвероногая охрана потрусила прочь. Выглядело это так, будто по двору проплыли стога чёрной соломы. Мисти раздражённо лизнула шкурку на плече, уселась у ступеней и принялась следить за Сильфиными выкрутасами непроницаемым взглядом, единорожка до сих пор выписывала восьмёрки на месте, больше, по-моему, из вредности, чем из-за испуга, восьмёрки у неё выходили как-то без огонька.
Со страшным скрипом открылась парадная дверь, Овод вышел на крыльцо, сел на ступени, наблюдая за моими тщетными попытками успокоить Сильфиду. Причёсан, чисто одет, но глаза красные, видно, что гулеванил всю ночь, почти не спал. Я, наконец-то, после посулов угостить мерзавку гурийскими яблоками, которые кобыла обожала, кое-как угомонила единорожку. Подойдя к напарнику, накинула поводья на навершие-горгулью, что украшала перила, села рядом. Нет, рухнула. Ноги гудели, мышцы икр свело так, что, наверное, и не встану уже.
— Прости меня, Кай, — он поднял на меня опухшие, будто бы выцветшие глаза. Пахнуло густым ароматом горьких трав, которыми он заедал своё пойло.
Да... Овод был хорош собой, когда не пил, конечно. Полукровка силен, быстр, ловок, в бою он быстрее разъярённой ласки, Овод легко справлялся даже с боевым магом четвёртого или даже пятого ранга. Магия огня, льда, третий ранг с его-то скоростью — серьёзная сила. Что ещё этой его зазнобе надо? Аэринн из богатой семьи, чистокровная лесная эльфийка, а мой друг — полукровка, безземельный, бездомный, Орден — его дом и семья. Серые глаза, черные волосы, скуластое лицо с благородными чертами, кожа цвета легкого загара, он пользовался успехом у слабого пола, поклонницы слали ему цветы и драгоценности, но ему, поди ж ты, надо только одну. Мегеру и стерву. Любовь зла, полюбишь и Аэринн.
— Не за что мне тебя прощать, — ответила я. — Я отдохну часик-пол и потом буду в лаборатории, если честно, отдыхать некогда, но, если я не посплю хоть чуть-чуть, я могу упустить что-нибудь важное. Кажется, я сейчас просто упаду и уже не встану.
— Встанешь, — он невесело усмехнулся. — Поберегла бы себя, неугомонная. Ты не из железа, Кай. И... мои соболезнования. Я...
— Не говори ничего. Не надо. Спустись ко мне попозже, попробуем одно зелье, оно должно тебе помочь, с утра его пить не надо, смурной весь день ходить будешь.
Меня пробрала дрожь. Под арку, в лучах новорождённого утреннего света, начали въезжать черные крытые повозки, казалось, будто к нам во двор втягивал кольца огромный чёрный змей. Одна, вторая, третья, с невидимыми возницами внутри, бесшумные, мрачные, они закружили по камням двора. Вороные кони-тяжеловозы с мешками на копытах делали круг около фонтана и чеканили шаг далее, к входу на противоположной глухой стороне здания. Орден напоминал незатейливую крепость, без башенок и прочих статуй и украшательств, каменный трёхэтажный дом в форме улитки с подвальным этажом, высокой оградой из противомагического рубинового гранита. Дом не баловал глаз эстета красотами, но это был мой дом, и от вторжения смерти, что привезли с собой гарпии в повозках, мне стало не по себе. Обычно я не реагирую так, это моя работа, я почти привыкла к смерти и ужасам, но, это... в одной из повозок Анн.
Овод обнял меня за плечи, прижал к себе. Я положила голову ему на плечо, и, пока жуткая процессия не скрылась, не отводила глаз.
— Я пойду, гляну там, как бы чего... — Овод встал, отряхнул штаны.
— Да, конечно. Проследи, прошу, чтобы... тело сразу ко мне, в главную лабораторию, ключ возьмёшь себе и никого, даже Виктора, не впускай. Я недолго, всего-то на полчасика.
— Сделаю всё, как надо. Прости, Кай, что меня не было рядом, — Овод криво усмехнулся, взъерошил себе волосы, помедлил, будто хотел что-то сказать, и скрылся внутри Ордена.
— О! Какой чудный кобыл! Ты украл? Такой тебе не из карман, скажи, украл, да? Молодец, Кай! Я никто-никто не скажу! Если ты мне давать кататься! Часто кататься! Каждый день.
Зулла. Как же без неё.
— Сочувствую тому, в чью дурную башку взбредёт её украсть. Это дар, Зулла. Зулла, это Сильфида. Сильфида, это Зулла, — представила я единорожку с воительницей друг другу.
Сильфа, наклонив голову набок, разглядывала амазонку, тихо пофыркивая, прядая ушами. А Зулла просто замерла в восхищении. Да, подарок очень дорогой, я не должна была принимать Сильфу, но не принять дар Эллои — смертельно оскорбить её, чего я никак не желала, просто не могла. Что-то теряешь, что-то находишь. Теперь у меня маленькая семья — Мисти, Сильфа, и я в ответе за них. Кошка кружила у моих ног, задрав хвост, Зуллу она проигнорировала, впрочем, как и Овода. С характером... голодная, поди. Я вздохнула. Придётся заглянуть на кухню. И ещё Мортира, чтоб ей, бороде, она кошек терпеть не может, и как я раньше не подумала? У гномихи каждая корка хлеба на учёте, а тут лишний рот, даже два рта, хоть Сильфа и на моем теперь содержании, но Марте все равно дай только повод поворчать. Хоть разорвите меня на части, но Мортира и Виктор точно дальние родственники, как пить дать. За столетие где-нибудь да пересеклись.
Я сняла поводья с перил, протянула Зулле:
— Держи, эта радость и краса вся целиком твоя. Сегодня мне будет не до лошадей и их обустройства, — Зулла взвизгнула, притопнула ногой, расплылась в счастливой улыбке. — Кормить её надо отборным зерном, пошли к Лорне за фуражом, там же и всякая её сбруя, и прочие вещички, всё, что полагается, Лорна должна быть уже в курсе.
