Магия грёз 1 и 2

Женского? Да. Но не эрда'анского.

Сначала, разумеется, бельё. Разбираясь с ним, Ана в который раз подумала о причинах его избыточной усложнённости. Может, дело в том, что на сложный наряд уходит больше труда и материалов, а чем выше цена, тем выше престиж? Или мужчинам нравится, когда возлюбленную можно раздевать долго?

Или суть в том, что геммийские острова просто-напросто отличаются суровым климатом?

К счастью, бельё всё же кончилось, и настала очередь верхней одежды. Свободное темно-зеленое платье сложного фасона было покрыто замысловатой вышивкой и подчёркивало фигуру благодаря продуманно размещённым шнуровкам. Одновременно скромное, дающее простор воображению и не стесняющее движений, оно обладало практичностью — качеством, которое Ана ценила выше всех прочих. Платье дополняли мягкие туфельки без каблуков, шёлковые перчатки и шарфик — тоже зелёные, но посветлее и несколько иного оттенка, а также со вкусом подобранная немногочисленная бижутерия.

И, конечно, маска.

Сделанная искусным мастером из чернёного серебра с блестящими дорожками чеканных узоров, полностью скрывающая лицо, она изображала полудемоническую богиню ясных ночей Линньё-Тар в ипостаси, называемой Королевой Помыслов. О последнем свидетельствовала многозубчатая позолоченная корона, лежащая на "челе" маски и составляющая с ней единое целое. Мысль, что обличье богини из геммийского пантеона неплохо соответствует моменту, заставила Ану криво усмехнуться.

"Откуда, интересно, Джарм узнал о даре Паутины? Как? Или — от кого? Я ведь была достаточно скрытна...

Или мне так только казалось?"

Стерев с лица усмешку, Ана надела маску и вновь обернулась к овалу зеркала, взглянув на своё отражение сквозь прорези-глазницы, затянутые тонкой чёрной сеточкой. Преображение было успешным: причудливое создание в Зазеркалье нисколько не походило на дочь Тарьи Джин. Внешне. А внутри — что ж, о том, что внутри, тоже можно позаботиться. Тот самый нечаянный и нежеланный дар только облегчал задачу.

Любая профессия имеет свою градацию мастерства. Этакую пирамиду рангов от подножия до вершины, от ученичества до высей совершенства — недостижимых, но от этого не менее притягательных.

Сниур Плешивец мастером себя не считал. Впрочем, он также не возражал, когда его титуловали мастером другие. Возражения были бы глупостью, а молчание — нет. Ведь как ни говори, а то, что в Эрдау не более пяти человек могли бы поспорить со Сниуром в его деле на равных, было неоспоримым фактом. Во многих нюансах его профессии Плешивцу и вовсе не было равных. Как-никак, он отдал ей аккурат полвека, начав в восьмилетнем возрасте — во времена мокрого носа и коротких штанов.

Как водится, избранный путь гладкостью не отличался. В шестнадцать Сниуру сломали нос, правую руку и четыре ребра, вдобавок выбив половину зубов. Но клиента он при этом не подвёл, так что дивиденды в виде репутации покрыли телесный ущерб. Куда хуже всё обернулось через три года, когда Сниур траванулся, да так, что несколько дней валялся полумёртв. Варл-целитель, лучший из тех, кого удалось найти папаше, вытащил Сниура с того света. Среди прочего целитель использовал какую-то алхимическую дрянь. Из-за этого зелья волосы облезали со скальпа, что твоя линялая шерсть. С той только разницей, что у зверей при линьке вырастает новая, а на голове у Сниура так больше ничего и не выросло.

Пару лет он обижался на новое прозвище, потом привык. На двадцать четвёртом году остепенился. Поднял на ноги сыновей, пеной чему стало несколько новых шрамов. Выдал замуж дочь. Похоронил отца, не успевшего уклониться от тычка стилетом во время очередной неразберихи, и возглавил унаследованное семейное предприятие. Немного расширил его, в основном за счёт найма полудюжины "быков" и варла с учеником. Вышел на более солидную — и более богатую — клиентуру. Постепенно, год за годом приобрёл славу надёжного и крепкого профессионала. Славу, затмившую репутацию покойного отца. Когда сыновья привели к Сниуру его внуков, он взялся обучать и их, постепенно отойдя от активной роли в делах ради контроля за стратегией, советов в нужный момент и прочего "общего руководства".

Да, в избранном ремесле Плешивец преуспел, набравшись драгоценного опыта. Но успех и опыт частенько суть наказания сами по себе...

— Деда-а-а!

— Не верещи. Чего тебе, пострел?

— Папка тебя кличет, деда! Поспешать велит!

Сниур Плешивец не заворчал и не турнул внука вместе с его папкой по широко известному адресу. Хотя как раз собрался было лечь и малость покемарить. И не только собрался, но даже лёг, и вставать, чтобы куда-то там поспешать, ничуть не хотел.

Со сном у него в последние годы начались проблемы. Не оттого, что он просыпался в любое время суток и от любого шороха. Это-то как раз было и привычно, и нормально. Этому, среди многого прочего, заколотый стилетом отец учил его с самого детства. Однако раньше Сниур, как хороший солдат, и заснуть умел во всякую выдавшуюся минуту, а вот теперь... И-эх, старость — не радость...

Но если тебя зовут — вставай и иди. Чай, не из-за пустяка ты нужен своему сыну, Плешивец.

— Поспешать, значит, — вздохнул Сниур, откинув одеяло и опуская ноги не в домашние тапки, а в стоящие правее боттарсы с коваными застёжками — вслепую, но точно. — Зачем поспешать-то? Излагай.

Веснушчатый быстроглазый пострел, по малолетству не заработавший ещё приличного прозвища, моментально подхватил взятый дедом тон.

— Дело такое. Пришла клиентка, в маске и в платье зелёном, ненашенском. Вроде бы такие геммьялская знать носит, ну, на севере Зеайда которая... Вот. Но шпарит чисто, без акцента, ровно у нас в Эрдау родилась. И мэтра Сниура требует. Тебя то есть, деда. А вэй Альден её прочитал и говорит, что от клиентки той вроде бы магией пахнет...

— Какой магией? — Сняв ночной колпак, Сниур прикрыл свою знаменитую плешь серо-бурым беретом в клетку. — И откуда именно: от неё или от каких амулетов на ней? Давай-давай, идём, по пути доскажешь.

— А особо и нечего досказывать-то. Вэй Альден сказал, что без зо... зодирования он сильно много сказать не может, а зодировать без согласия на то объекта есть запретная глупость, большими гадостями череватая.

— Чреватая, — машинально поправил Сниур. Пострел закивал:

— Ага, деда, она самая. Чреватая глупость, так и сказал.

Внук ещё болтал насчёт того, что клиентка как вошла, так сразу потребовала мэтра Сниура, и объяснять ничего не хотела, и как папка сперва хотел её выставить, но потом подумал и послал его, внука, спросить совета у варла, потому как мало ли что, а варл глаза закрывал и штуки свои творил, потом сказал, что случай явно заслуживает внимания... Но Сниур слушал обо всём этом вполуха и, спускаясь по лестнице, думал о своём.

"Значит, не стал зондировать. Подозревает в той зелёной клиентке... коллегу. Приобщённую к Силам особу. А такую и впрямь не очень-то позондируешь без её на то согласия. Запросто можно в башку отхватить встречным импульсом... или даже заклятием, если уж совсем не повезёт".

— Так. Слушай сюда, — Сказал Плешивец, останавливаясь на нижней ступеньке лестницы и поворачиваясь лицом к пострелу, спускавшемуся следом. — Беги к своему отцу и к той клиентке. Скажешь им, что я вскорости буду и чтобы ещё чуть погодили.

— А как же ты, деда?

— А я пока к Альдену заверну, расспросить получше... Ну, марш вперёд — да не шагом, хитрец шкодливый! Бегом!

— Понял-понял, деда! Бегу!

Вэй Альден из Кадриема, варл второго предела, работал на предприятие "Сниур и сыновья" уже почти двадцать лет. За такой срок не мудрено стать из наёмного работника едва ли не членом семьи. Альден прошёл через эту метаморфозу тем быстрее и проще, что не имел ни на грош высокомерия, чем нередко грешили при общении с не-адептами другие варлы. Он всегда был открыт и доброжелателен без малейшей доли притворства, а ещё умел воздавать должное чужим умениям и талантам. Последнее качество было не чуждо и Плешивцу. Во многом благодаря нему они и сблизились. Сниур не тщился понять, как именно Альден добивается результатов, поскольку хорошо осознавал, что суть ремесла кадриемца защищена от посягательств неподготовленных умов по самой своей природе; ему хватало того, что магия Альдена срабатывает так и тогда, когда нужно, и что он, Плешивец, знает, чего этой магией добиться можно, а чего — нет. Благо на пояснения варл не скупился, тоже, вероятно, полагая, что его действия нуждаются в дополнительном ореоле тайны, как чайка — в дополнительных, бумажных крыльях. Не скупился он и на помощь, даже в тех случаях, когда о ней не просили вслух. В общем, о заключенном союзе не жалел ни один из них. Ни Альден, ни Сниур.

...Комнатушка, в которой Плешивец рассчитывал застать кадриемца и в которой он действительно застал его, была скорее небольшой выгородкой. От приёмной комнаты её отделяла тонюсенькая картонная стенка. Если бы не соответствующее заклятие, через эту картонку был бы слышен любой чих. Однако заклятие на стенке было, и потому в комнатушке был слышен каждый шорох и каждое сказанное в приёмной слово. А вот в приёмной никто бы не услышал ни звука из-за стенки даже в том случае, если бы по эту сторону кто-то начал швыряться мебелью или забивать обухом топора восьмидюймовые гвозди.

Впрочем, когда Сниур присоединился к Альдену, варл не шумел, а прислушивался к голосам из приёмной.

— ...ряю ещё раз: мне нужен мэтр Сниур. — Голос женский, глубокий и молодой, с прохладцей в тоне. — Мальчик утверждает, что позвал его и что скоро он будет здесь. Когда наступит это "скоро", тогда и поговорим. Не раньше.

— Ладно, воля ваша. — Мужской голос. Хрипловатый, недовольно-сдержанный баритон. — Только раз уж ваше дело такое срочное, что требует отца моего прямо из-под одеяла тащить, то как бы вам не прогадать. С этими-то задержками и прочими... выкрутасами.

— Ничего, переживу, — Холода в женском голосе стало больше. — А вы не тревожьтесь за меня так сильно, мэтр Лопата. Не стоит.

Мужчина за стенкой засопел.

— Успар я. Успар, сын Сниура.

— Я запомнила. Нет нужды представляться снова.

— Ну-ну. — Успар, прозванный Лопатой после одного случая, когда ему пришлось делом доказать умение пользоваться в драке подручными средствами, явно хотел кое-что добавить, но сдержался. В перепалках с возможными нанимателями усердствовать не стоит, это он помнил твёрдо. Да и особой ловкостью на язык он сроду не отличался.

Воспользовавшись паузой в разговоре за стенкой, Плешивец поощрительно приподнял одну бровь. Альден сказал:

— Помнишь, чем адепты отличаются от обычных людей? Нет? Ну так я повторюсь. Энергией — вот чем.

Непривычного человека манера кадриемца вести разговор могла поставить в тупик. Сниур к ней давно привык и продолжал слушать, не перебивая.

— У всякого варла, не говоря уже о магах, разум держит наготове запас ненаправленной магии. Чтобы можно было сразу сотворить заклятие и не надо было сперва тянуть энергию из силовых линий. Адепты носят в себе такой запас всегда: днём и ночью, наяву и во сне...

— Ясно. Значит, у той клиентки имеется этот заряд магии?

Варл покачал головой.

— Нет. Ничего подобного. То есть кое-какой потенциал у неё есть, но совершенно ничтожный. Самый бестолковый ученик, знакомый лишь с азами магической практики, даст ей десять очков форы. Но! — воздел Альден указательный палец, — эта особа за стеной одновременно обладает отменным самоконтролем. Таким, словно за её плечами — годы регулярных занятий. Понимаешь, Сниур? Она не несёт в себе магии, однако идеально экранирует свои мысли, чувства и намерения. Такая вот смесь.

— Интересно, — Сказал Плешивец без особого энтузиазма. — Может быть, на неё наложили заклятие?

Варл из Кадриема замотал головой ещё энергичнее прежнего.

— Ты не понимаешь. Во-первых, нет на ней никаких заклятий. И амулетов нет. Уж ты мне поверь, с проверки таких вещей я всегда начинаю исследования. А во-вторых, я очень и очень сомневаюсь, что какое-либо заклятие вообще способно создать такой эффект без того, чтобы... — Альден пошевелил в воздухе пальцами, махнул рукой и закончил. — Не стану сейчас обсасывать этот казус со всех сторон. На это просто нет времени. Но мне бы очень и очень хотелось разобраться в сути этой загадки.

— Профессиональное любопытство?

— Именно.

— Эй, за стеной! — неожиданно раздался женский голос. — Хватит толочь воду решетом. Я жду, мэтр Сниур!

Варл и Плешивец обменялись короткими взглядами. Последовал безмолвный диалог на языке жестов.

Сниур: "Как она узнала, что я здесь?"

Альден: "Понятия не имею".

Сниур: "И что же мне теперь делать?"

Альден: "Выйти и поговорить с ней. Я буду наблюдать и в случае чего вмешаюсь".

Пожав плечами, Плешивец вышел. А варл из Кадриема вынул из ящика стола деревянную доску, лицевую сторону которой покрывал тонкий слой стеклянистого вещества. Установил её на столе, прошептал три слова на юнгате, прижимая пальцами диаметрально противоположные углы. Доска стала чёрной, посерела и превратилась в подобие "окна" в приёмную комнату.

Самое время. Глядя на доску, Альден увидел, как открылась боковая дверь. К Успару, веснушчатому пострелу и клиентке присоединился Сниур Плешивец.

— Долгих вам лет, мэтр.

— И вам того же, если не шутите.

— Не шучу. — Черно-серебряная маска склонилась в выверенном полупоклоне. — Разрешите представиться: Кана Эзайгирская.

— Сниур, сын Ульса. Ваша родина — Фарн Геммьял?

— Формально. Родилась я неподалёку от Хиурна, но на пятом году жизни покинула Острова, так ни разу и не ступив ногой на родовые земли моего отца. Но к делу это не относится.

— Вы уверены?

— Вполне, мэтр Сниур. Будь я мальчишкой, тогда другое дело. А ради того, чтобы отправить по туманной тропе меня, никто через океан не поплывёт. Однако это, повторяю, к делу не относится.

— Хорошо, если так. Но какова в таком случае причина, заставившая вас обратиться за помощью к нам? Настоящая охрана стоит дорого, и по пустякам я своих ребят не гоняю.

— Это мне известно. Наводя справки, я узнала достаточно как о ваших ставках, так и о ваших принципах.

В руках у клиентки появился небольшой свиток. Наблюдавший за ней через телеглаз Альден моргнул. То ли нарочно, то ли случайно, но она только что продемонстрировала редкую сноровку. Альден видел, как похожим жестом питомцы Сниура извлекали на тренировках спрятанные ножи.

— Здесь кое-какая информация о моей кредитоспособности. Проверьте, если угодно.

— Проверим, — сказал Плешивец, пока Успар брал свиток у ниммы в маске. — Так что, вы говорите, побудило вас нанять охрану?

— Необходимость посетить подземные ярусы Муравьиного Холма.

— Серьёзная причина. А зачем вам идти в столь небезопасные места?

— Вы слишком любопытны, мэтр.

— А по-моему — не слишком. Как-никак, вы вверяете нам свою жизнь, а за сохранение её немного необходимых сведений — цена небольшая.

После короткой паузы женщина в маске сказала:

— Мне кажется, что вам следовало бы добиваться иных сведений. Однако из уважения к вам, мэтр Сниур, я отвечу. Я иду в Муравьиный Холм потому, что стремлюсь помочь человеку, которого уважаю и который попросил меня о помощи. А сверх того — по собственному желанию. Это всё, что я могу вам сказать.