— Кто-то пустил слух, что ты собрался объявить военное положение, — пояснил Роберт. — Я уже скомандовал своим брокерам покупать. Ты же не будешь объявлять его?
— Из-за того, что какие-то негры-сутенёры пристрелили Голдуотера? Нет, конечно! — JFK тоже схватился за телефон, чтобы дать команду покупать своему брокеру.
В это время брокеры, нанятые 'швейцарскими фондами', уже вовсю скупали рухнувшие акции американских компаний и корпораций. Происшествие в центре Вашингтона и последующее убийство неграми сенатора Голдуотера поставили крест на продвигаемом братьями Кеннеди законе о гражданских правах. И Сенат и Палата представителей отказались принимать закон в том виде, в каком он был представлен на их рассмотрение (АИ, в реальной истории закон о гражданских правах был принят в 1964 г)
Что оказалось ещё важнее, Мартин Лютер Кинг не успел сказать того, что собирался. Он сказал о революции, но не успел произнести речь до конца. Далее в своём выступлении он собирался сказать: 'В процессе завоевания при надлежащего нам по праву места мы не должны давать оснований для обвинений в неблаговидных поступках. Давайте не будем стремиться утолить нашу жажду свободы, вкушая из чаши горечи и ненависти.
Мы должны всегда вести нашу борьбу с благородных позиций достоинства и дисциплины. Мы не должны позволить, чтобы наш созидательный протест выродился в физическое насилие. Мы должны стремиться достичь величественных высот, отвечая на физическую силу силой духа. Замечательная воинственность, которая овладела негритянским обществом, не должна привести нас к недоверию со стороны всех белых людей, поскольку многие из наших белых братьев осознали, о чем свидетельствует их присутствие здесь сегодня, что их судьба тесно связана с нашей судьбой и их свобода неизбежно связана с нашей свободой. Мы не можем идти в одиночестве.'
Кинг также не успел произнести свои знаменитые слова: 'У меня есть мечта'. И, пока он лежал в коме в вашингтонской больнице, его речь была воспринята всем чёрным населением Америки не как призыв к мирным протестам, но как призыв к действию, призыв дать отпор белым расистам. Расстрел сенатора Голдуотера неграми из 'Revolutionary Action Movement' (разумеется, не сутенёрами) оказался лишь первым шагом этой борьбы.
К началу осени 1963 года президент Кеннеди оказался в очень двусмысленном и шатком положении. Его восторженно поддерживал народ на Севере, Северо-Востоке и Западе США, но он стремительно терял поддержку среди военных и промышленников, работающих на военно-промышленный комплекс, из-за закрытия многих военных программ. Он восстановил против себя спецслужбы. ЦРУ и военные не могли простить президенту его нерешительность во время высадки наёмников на Кубу, и во время Карибского кризиса. ФБР изначально было настроено против президента, а Гувер старательно собирал на него компромат, как впрочем, собирал его на весь американский истэблишмент. Упорное противодействие президента привычному режиму расовой сегрегации отвратило от него многих и многих демократов Юга, и это были его избиратели, много лет голосовавшие за демократическую партию.
#Обновление 05.04.2020
14.
К оглавлению
В соответствии с решениями, принятыми на январской сессии Координационного Совета ВЭС, в апреле 1963 года был основан Международный НИИ космических разработок. (АИ, см. гл. 08-03). В соответствии с новыми приоритетами организация имела сетевую структуру и коллегиальное управление. Советский сегмент располагался в Москве, с филиалами в подмосковном Калининграде (Подлипках) и Реутове, а также в Куйбышеве, Днепропетровске (Южмаш) и Омске. Восточногерманский филиал располагался в Лейпциге, чехословацкий — в Брно, югославский — в Белграде, индийский — в Дели, северокорейский — в Пхеньяне. Между сегментами и филиалами были проложены линии цифровой связи, позже заменённые на оптоволокно, подсеть НИИ соединялась с общей сетью 'Электрон', объединившей университеты стран ВЭС, через шлюзы. Учёные могли обмениваться электронной почтой, пересылать файлы и датаграммы. (телеграммы, адаптированные для программного разбора по полям значений при помощи программы awk, актуальны для телеграфных линий связи плохого качества, см. гл. 06-22)
Основной задачей первого этапа для МНИИКР стала совместная разработка модулей будущей международной космической станции. Эта работа уже велась совместно в ОКБ-1 у Королёва и в ОКБ-52 у Челомея. Теперь к ней подключились учёные и инженеры из соцстран и Индии. (АИ, см. гл. 08-03)
К этому моменту орбитальная станция 'Алмаз' была оснащена уже тремя дополнительными модулями — 'Природа', с оранжереей на борту; 'Биосфера', в котором находились грибная ферма, ёмкости для выращивания хлореллы и криля, биореакторы для сбраживания хлореллы и отходов, химическое оборудование для производства вкусовых добавок, а также система отделения углекислоты; и надувным модулем без собственного названия, который использовался как склад. Проблема заключалась в том, что к лету 1963 года срок функционирования основного модуля 'Алмаза' приближался к 300 суткам, и на станции начали 'сыпаться' отдельные системы. Учитывая, что в 'той' истории 'Салют-1' отлетал 175 дней, 'Салют-2' — всего 54 дня (в аварийном режиме без экипажа), 'Салют-3' — 213 дней, почти три сотни суток полёта 'Алмаза' были весомым достижением. Модуль 'Природа', 'унаследованный' от предыдущей станции 'Вега', был ещё старше, но несколько проще по конструкции, и потому находился в лучшем техническом состоянии, лишь телеметрия показывала некоторое уменьшение тока заряда его солнечных батарей. Модуль 'Биосфера' был запущен относительно недавно, и его системы были в порядке.
Челомей рассчитывал, что следующей орбитальной станцией будет военная модификация 'Алмаза', то есть, собственно, та станция, которая должна была носить это имя изначально. (альт-историю названия ОС см. в гл. 07-14). Так оно и получилось, но с некоторой задержкой, возникшей из-за неготовности РЛС миллиметрового диапазона, которой планировалось оснастить станцию. Это направление начали осваивать относительно недавно, мешали трудности в создании элементной базы. Поэтому первый экспериментальный радиолокатор космического базирования сделали работающим в 4-сантиметровом диапазоне радиоволн и оснастили протяжённой волноводно-щелевой антенной. (аналог — РЛС 'Чайка' активного радиолокационного спутника УС-А системы 'Легенда', см. 'История отечественной радиолокации' стр. 389). Заодно предполагалось испытать опытный образец радиолокатора, предназначавшегося к установке на создаваемые спутники разведки морских целей. Об установке на обитаемую орбитальную станцию ядерного реактора не было и речи. Электропитание предполагалось обеспечить от солнечных батарей увеличенной площади (как на автоматическом спутнике радиолокационной разведки 'Алмаз-1А' с РЛС 'Меч' http://terraview.ru/articles/2/1870-1)
Также военный 'Алмаз' был оснащён телескопическим фотоаппаратом, связанным с оптическим визиром, позволявшим зафиксировать фокус на проплывающем внизу наземном объекте на срок до 15 секунд, что давало возможность космонавтам оценить важность объекта, условия для фотосъёмки и сделать снимок. Визир уже испытывали на первом, гражданском 'Алмазе' (АИ, см. гл. 07-14), но там не было фотоаппаратуры достаточно высокого разрешения, чтобы оценить все возможности орбитального пилотируемого разведывательного комплекса.
Комплекс аппаратуры 'Агат-1' высотой 3,85 м и система управления станцией располагались в задней части рабочей зоны внутри большего диаметра станции. В состав комплекса входил длиннофокусный трёхканальный телескоп-фотоаппарат с переменным фокусным расстоянием, для детального наблюдения за объектами, расположенными на земной поверхности, в акватории Мирового океана и в атмосфере Земли. Телескоп был совмещён с широкопленочным фотоаппаратом АСА-34Р и располагался в герметичной нише от пола до потолка. Всего на станции было 14 фотоаппаратов с различными характеристиками, предназначенных для фотографирования земной поверхности.
Фототелевизионный комплекс "Агат-1"
Разработка фотоаппарата велась по ТЗ ОКБ-52 специально для орбитальной станции 'Алмаз'. От ОКБ-52 эти работы курировал отдел, возглавляемый А.Н. Кочкиным, а позже О.П. Дубенсковым. Фотоаппарат разрабатывали на Красногорском механическом заводе. Впервые в мировой практике фотосъёмки из космоса, в фотоаппарате использовался длиннофокусный зеркально-линзовый объектив и щелевой метод работы фотоаппарата с широкоформатной пленкой. Фокусное расстояние аппарата составляло 6,5 метров, диаметр главного зеркала около 1 метра. Имелась система автоматической и визуальной фокусировки объектива.
Фотоаппарат 'Агат-1' имел три тракта (три кассеты), в том числе два фотографических и один — фототелевизионный. В фототрактах использовалась широкоформатная фотоплёнка шириной 420 мм и ёмкостью по 500 м в каждой кассете. В фототелевизионном тракте использовалась фотоплёнка шириной 530 мм, длиной также 500 м. Перезарядка кассет фотоплёнкой производилась космонавтами в полёте на борту станции с использованием полуавтоматической системы зарядки.
На передней части фотоаппарата были предусмотрены окуляры и рукоятки для ручного управления космонавтом системой визуальной фокусировки объектива в полёте. Фотоаппарат мог работать как в автоматическом режиме, с управлением от БЦВМ станции, так и в ручном, с управлением от пульта оператора.
При работе с аппаратом в ручном режиме на станции использовалась оптическая аппаратура визуального наблюдения поверхности Земли в заданных районах — широкозахватное панорамное обзорное устройство и оптический дальномер ОД-4 высокого разрешения. Аппаратура панорамного обзорного устройства позволяла находить объект для наблюдения в полосе захвата, фиксировать на нем оптический дальномер с остановкой бега поверхности Земли и, включив фотоаппаратуру дальномера, произвести съёмку для последующего анализа или обеспечить включение основного фотоаппарата по этому объекту.
Фотоаппарат 'Агат-1' обеспечивал крупномасштабную детальную фотосъёмку наземных объектов с полосой захвата около 20 км и разрешением на уровне 1 м — в фототрактах и 1,5 м — в фототелевизионном тракте. Для точной привязки объектов съёмки на местности одновременно с включением основного фотоаппарата включались топографический и звёздный фотоаппараты.
Экспонированная плёнка фототрактов вынималась космонавтами из кассет и укладывалась в капсулу сброса информации (КСИ, изделие 11Ф76) для последующей доставки её на Землю. Общая емкость экспонированной плёнки в каждой КСИ составляла около 1 км.
Операторы-космонавты отрезали экспонированную фотоплёнку фототелевизионного тракта кусками длиной до 50 м, в зависимости от заданной оперативности наблюдения требуемых объектов, и проявляли на борту станции с использованием специальных пропитанных лент. Космонавты просматривали проявленную фотоплёнку в просмотровом устройстве и по радиолинии оперативно передавали отобранные кадры снятой местности на Землю. До момента запуска ОС 'Алмаз' подобная возможность отсутствовала, продолжительность полёта спутников фоторазведки 'Зенит' составляла обычно 10-12 суток, и на кадрах, снятых в начале полёта, обстановка обычно уже не соответствовала действительности.
(http://www.npomash.ru/press/ru/tribuna140717.htm)
Второй большой работой, которую предстояло проделать, была доставка на орбитальную станцию и монтаж в открытом космосе универсального манипулятора, которым затем предполагалось производить перестыковку модулей и прочие сборочные работы. Манипулятор уже был сделан, прошёл испытания в бассейне гидроневесомости, в нём выявили и исправили неизбежные для любой новой конструкции недоработки, и теперь его нужно было доставить на орбиту и собрать. После сборки и подключения манипулятор мог под управлением космонавтов 'самостоятельно' добраться до своего штатного места на станции — универсального стыковочного модуля, того самого 'шарика' со стыковочными узлами. Работу затрудняли большие габариты манипулятора, поэтому его сразу сделали телескопическим, с захватами на обоих концах и блоком управления вблизи центрального шарнира. В сложенном состоянии он помещался внутрь ТКС, но засунуть его в 'Алмаз-2' и вывести на орбиту одновременно со станцией не получалось — военная станция была сильно перегружена аппаратурой.
Из этой перегруженности целевой аппаратурой выявилась и проблема обитаемости. В отличие от гражданской станции, 'Алмаз-2' был рассчитан на экипаж из двух человек, и принимать экспедиции посещения на нём вообще изначально не предусматривалось. Первоначальный проект предполагал, что к станции будет пристыкован сначала один, а потом и два ТКС на торцевые стыковочные узлы. Потом в проекте появился 'шарик' универсального стыковочного модуля, а сам 'Алмаз' теперь уже больше напоминал 'Мир', но обитаемость это не улучшало, разве что пристыкованные ТКС давали чуть больше объёма для отдыха.
После первого запуска ТКС и успешного сброса капсул спуска информации (АИ, см. гл. 07-14) специалисты ОКБ-52 под руководством Челомея увлечённо начали пилить орбитальный бомбардировщик на его базе. Таких аппаратов к станции предполагалось пристыковать четыре, и они должны были действовать в беспилотном либо в пилотируемом режиме. Военные, разумеется, были категорически против присутствия на разведывательной станции каких-либо международных экипажей. Но тут уже вмешались бюджетные и технические ограничения. Управлять сразу двумя орбитальными станциями в довесок ко множеству спутников имеющаяся наземная инфраструктура не позволяла. Да и в Кремле непомерные аппетиты военных уже давно вызывали отчётливое раздражение. Поэтому, едва только на заседании Президиума ЦК министр обороны Гречко заикнулся запуске отдельной ОС военного назначения, и Первый секретарь, и председатель Совета министров дружно посоветовали ему закатать губу обратно:
— Нет, Антоныч, две отдельные орбитальные станции наша экономика не потянет. Будем как-то выкручиваться на одной.
Тем более, никто не предполагал, что модуль 'Природа' с оранжереей на борту проработает так долго, и окажется таким критически важным для поддержания морально-психологического климата на станции. Все вернувшиеся с орбиты космонавты в один голос подтверждали, что свежие овощи и фрукты, выращенные на станции, ежедневный уход и просто наблюдение за растениями, включая периодическое фотографирование их роста (имеется в виду фотографирование методом timelapse), очень сильно помогают бороться со стрессом и серьёзной психологической нагрузкой. Сама возможность уединиться и заняться спокойным размеренным делом, вознёй не с очередными приборами, а с чем-то живым, и при этом не видеть одни и те же, надоевшие за 1-2 месяца лица, воспринималась как хороший отдых. Либо наоборот, в зависимости от фазы полёта и морального климата в экипаже можно было устроить в оранжерее совместную работу, плавно переходящую в общие 'посиделки' во время ежедневного отдыха.
Точно так же никто не ожидал, что сам первый 'Алмаз' продержится на орбите без малого год, учитывая, что вначале речь шла о полугодовом сроке службы станции. За время полёта ОС 'обросла' модулями, где проводились важные эксперименты, прежде всего — биологические. Учёные Академии наук очень просили сохранить возможность их продолжать. Другую 'гражданскую' станцию ещё только собирали на заводе ?23, поэтому ни о какой отдельной ОС военного назначения не было и речи.
