Южная Африка в океане времени

В.Багрянцев

Южная Африка в Океане Времени.

* * *

Часть 1.

Оранжевая Река в Океане Времени

Пролог.

Глава 1. Первый контакт.

Глава 2. Ночь над городом.

Глава 3. Заокеанские воротилы.

Интерлюдия.

Глава 4. Список кораблей прочел до середины.

Глава 5. Под деревом развесистым задумчив бур сидел.

Глава 6. Корабль Его Величества "Гаробус".

Глава 7. И другие официальные лица.

Глава 8. Король говорит!.

Глава 9. Главный Фашистский Штаб.

Глава 10. Факел дружбы на Земле зажигается в Кремле.

Глава 11. В эту ночь решили самураи.

Интерлюдия-2.

Глава 12. Международная панорама, вопросы и ответы.

Интерлюдия-3.

Глава 13. Столкновение миров.

Глава 14. Кровавая ярость демонов войны.

Глава 15. Foundation and Empire Strikes Back For The Emperor of the Known Universe.

Интерлюдия. Адмираль.

Глава 16. Последний приказ.

Глава 17. Крысы в пустыне.

Эпилог. Человек в прицельной рамке.

Дисклеймер.

Основано на реальных событиях, но всякое сходство с реальными людьми, живущими или умершими, является случайным и непреднамеренным.

Вместо эпиграфа:

"...Дракийцы покорят мир по двум причинам — потому что мы должны и потому что мы можем. Из двух причин вторая важнее — мы делаем это, потому что мы сделали такой выбор. Волей господина и силой оружия Дракия будет править Землей, и тогда мы преобразим самих себя. Мы должны покорить народы Земли, втоптать их в пыль и переплавить по нашему образу и подобию. Окончательное Сообщество — без слабости и милосердия, тведое и чистое. Наши потомки станут бродить среди холмов этого будущего, в невинности своей подобные волкам под звездным небом — и больше ничего не будет стоять между ними и их обнаженной волей".

Стивен Майкл Стирлинг, "Марш через Грузию".

* * *

ПРОЛОГ.

Претория, Южно-Африканская Республика. Секретный Правительственный Бункер, Черная Комната.

23 сентября 1979 года. 9 часов 7 минут 16 секунд утра.

* * *

*

— Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие.

На самом деле эти слова прозвучали совсем иначе, поскольку докладчик пользовался экзотическим заморским языком. Но полагаю, что рассказчик этой правдивой и поучительной истории может позволить себе маленькую слабость.

Премьер-министр Южно-Африканской Республики Питер Виллем Бота выдержал небольшую паузу, достал платок, неторопливо протер очки и лысину. "Издевается, негодяй", — подумали сразу двое или трое из его коллег. — "Нагнетает атмосферу". Питер Бота знал толк в издевательствах — возможно, именно поэтому товарищи по партии и враги одновременно называли его Большим Крокодилом.

Большой Крокодил вернул очки на переносицу, спрятал платок и небрежно добавил:

— Мы стали попаданцами.

Нет, эти слова не прозвучали как гром среди ясного неба, потому что далеко не все участники секретного совещания в секретном бункере правильно поняли их значение и верно оценили последствия. Если быть совсем точным, никто вообще ничего не понял.

— Это еще куда? — проворчал генерал Магнус Малан, командующий сухопутными войсками. — Какое-то новое извращение, которое нам поспешили приписать западные либералы?

Генерал Малан не любил извращенцев и западных либералов. Кроме того, этот здоровяк-африканер куда больше походил на крокодила, чем его лысый, очкастый и интеллигентный шеф. Но прозвище досталось не ему. Такова была вопиющая историческая несправедливость.

— Отнюдь, Магнус, — поспешил успокоить сотрудника премьер-министр. — Попробую сформулировать иначе. Мы стали путешественниками во времени.

— Остроумно, но неправдоподобно, — заметил Оуэн Хорвуд, министр финансов. — Теория Эйнштейна гласит, что...

На этом самом месте профессор Хорвуд сделал многозначительную паузу, потому как был всего лишь профессором экономики и мало что понимал в теории Эйнштейна.

— Много этот еврей понимал в теории, — хмыкнул Малан, имея в виду совсем не Эйнштейна. — Кстати, что там у евреев?

Все поняли, что имел в виду генерал, и прежде всего — премьер-министр.

— Об этом я и говорю, — продолжал Бота. — Полагаю, все присутствующие знакомы с работами, которые мы ведем совместно с нашими добрыми израильскими союзниками на острове Марион...

Присутствующие согласно закивали, даже нахмурившийся Магнус Малан.

— Примерно двадцать четыре часа назад эти работы завершились полным успехом, — объявил Бота. — Установка была запущена и...

— Постойте, постойте, Питер, — теперь пришла очередь президента Маре Фильюна протирать очки. — Какая установка? Я полагал, речь идет об атомной бомбе...

— Без атомных бомб тоже не обошлось, но если вы будете постоянно меня перебивать, я никогда не закончу, — нахмурился Крокодил.

— Прошу прощения, продолжайте...

— Машина времени. Да, господа, вы не ослышались, машина времени. Надеюсь, все вы читали этот роман Уэллса или хотя бы слышали о нем, на худой конец — смотрели фильм, — премьер почему-то покосился на генерала Малана и снова повторил: — Машина времени. Мы построили ее и пустили в ход. Машина питается от атомной энергии — я не стану утомлять вас техническими подробностями, но чтобы запустить двигатель, пришлось взорвать в нем три атомные бомбы...

— Иисус и Дева Мария, — констатировал президент Фильюн.

...— и вот мы здесь.

— Где?! — выдохнули одновременно несколько глоток.

— Это куда более сложное и могущественное устройство, чем предполагал сэр Герберт, — невозмутимо продолжал премьер-министр, — оно способно отправлять в другие эпохи не только отдельно взятых людей, но и целые участки земной поверхности. В нашем случае широкий веерный луч был нацелен на Южную Африку, и... — Бота развернул на столе банальный школьный атлас и сделал несколько пометок красным карандашом, — вся наша страна, Юго-Западная Африка, Ботсвана, Родезия и отдельные области Анголы, Мозамбика и Замбии.

— Иисус и Дева Мария, — повторил президент. — Вы шутите? Признайтесь, вы ведь шутите. Вы здоровы? Питер, вы хорошо себя чувствуете?...

— Я здоров и я в своем уме! — не выдержал и взорвался Крокодил, что случалось с ним совсем не часто. — Мы совершили путешествие во времени! Вся наша Южно-Африканская Республика и ее окрестности! И чем скорее вы в это поверите, тем лучше!

— Куда? — хладнокровно уточнил генерал Констанд Фильюн (не родственник, а однофамилец), главнокомандующий вооруженными силами.

— Ровно на сорок лет назад, — торжественно объявил премьер-министр. — Господа, обновите ваши календари. За окном 23 сентября 1939 года.

— Иисус и Дева Мария.

— Но... но... но... как это случилось? — подпрыгнул министр иностранных дел Фредерик Бота (не родственник), носивший не менее замечательную партийную кличку — "Пингвин". Пингвина он сейчас и напоминал — рассерженного императорского пингвина, ринувшегося в атаку. — Кто это допустил? Кто позволил?! Кто отдал приказ?!!! Вы?! ВЫ?!!! Вы отдали приказ, Питер? Вы не имели права! Вы не имели права!!!

— Имел и отдал! — рявкнул Крокодил. — Это было сложное решение, но я его принял! И вы, как никто другой, должны понять, почему я так поступил! Вот уже сотню раз, собираясь в этом самом кабинете, мы говорили о том, какое мрачное будущее ожидает нашу страну. Мы великая страна, великая нация, великий народ — народ-исследователь, народ-завоеватель, народ-воин, но мы одни, практически одни против всего мира! Весь мир против нас — либералы и коммунисты, демократы и республиканцы, лейбористы и консерваторы, все великие державы Востока и Запада — все! Нет, мы не исчерпали все средства к сопротивлению, отнюдь, но что с того? Десять, самое большое пятнадцать лет — а потом конец, конец всему. Сама судьба дала нам шанс — и было бы величайшим преступлением им не воспользоваться. Сорок лет, мы получили сорок лет форы — здесь, в этом новом мире, мы займем достойное нас место. Наша наука и техника опережает все, что может предложить этот мир, на добрых сорок лет. Мы станем величайшей державой этого мира — Цари-на-Горе, живые боги! Кто — кто сможет противостоять нам?! Никто. Никто, кроме нас самих — а мы не станем объявлять войну сами себе! Никогда больше!

Нечто, вопиющее к Небу, сверхъестественные и потусторонние нотки зазвучали в голосе властелина Южной Африки. Адские огоньки полыхали в уголках его глаз.

— Прежде чем мы продолжим, — уже спокойным тоном заговорил Крокодил, — предлагаю окончательно проститься с 1979 годом. Да, у многих из нас там остались друзья и родственники, которые находились за границей в момент запуска машины времени. Ян Смит, например...

— Супруга будет недовольна, — пробормотал Оуэн Хорвуд, женатый на свояченице премьер-министра Южной Родезии.

— Это жертвы, принесенные на алтарь грядущей священной войны, — отрезал Бота. — Кстати, о жертвах. Я несколько часов подряд беседовал с учеными, которые работали над машиной времени. Они затрудняются объяснить, куда пропала здешняя Южная Африка, Южная Африка 1939 года. Самая популярная версия — растворилась в междуатомном пространстве, как только мы заняли ее место.

— Она не могла отправиться на наше старое место, в 1979 год? — поинтересовался один из министров.

— Нет. Потому что в 1979 году теперь находится наша Южная Африка — только постаревшая на сорок лет. И от нас зависит, как она будет выглядеть через эти сорок лет, — гордо вскинул голову Крокодил. — Уже в самые ближайшие часы мы вступим в контакт с обитателями этого мира...

— Сентябрь 1939 года, — задумчиво пробормотал Малан. — Рузвельт, Сталин, Гитлер... Гитлер!

— Гитлер был преступник и предатель, — хладнокровно заметил Бота. — Он предал великую белую расу, и пока он убивал белых европейцев и американцев — в союзе с желтомазыми азиатами — кафры набирали силу. Но теперь мы сможем исправить эту ошибку истории. Итак, вернемся к карте. Теперь это наша маленькая империя — хм, не такая уж и маленькая. Южно-Африканская Республика — да святится имя ее! — прибыла в прошлое целиком. Как и Юго-Западная Африка. Что еще? Ботсвана. Она не доставит нам хлопот, все равно что Свазиленд или Лесото. Родезия? Мы потеряли Яна Смита, но у нас осталось немало друзей и союзников. Теперь мы можем не церемониться со всем этим зимбабвийским цирком. В этом мире всем будет наплевать на несколько тысяч дохлых кафров. Генералы Малан и Фильюн, вы получите свои приказы в ближайшие часы. Южная Замбия и Южный Мозамбик теперь тоже наши. Как и Южная Ангола — и это хорошо, в настоящее время — хм, как странно это говорить, "настоящее время" — там находятся наши лучшие солдаты, было бы обидно их потерять. Теперь что касается внутренней политики. В самое ближайшее время я обращусь по радио к народу. Народ должен знать правду. Разумеется, будет немедленно объявлено военное положение — до тех пор, пока мы окончательно не утвердимся в этом мире. С кафрами из "черного списка" можно больше не церемониться. Их прекраснодушные защитники остались в другом мире. Всех арестовать. Как и известных иностранных агентов. Им больше некуда докладывать. Кстати, об иностранцах. К сожалению, их тысячи в нашей стране. Туристы, студенты, дипломаты — целые посольства — и не далеко не все они дружественно настроены. В портах стоят иностранные корабли. Некоторые пожелают остаться среди нас и наслаждаться всеми преимуществами цивилизации 1979 года. Но многие рано или поздно пожелают посетить свои родные страны, помолодевшие на сорок лет...

— Мы не можем этого допустить! — вскинулся генерал Малан. — Мы потеряем все преимущество! Сорок лет коту под хвост!

— Магнус велик, — согласно кивнули сразу два или три министра.

— Мы потеряем гораздо больше, если станем удерживать их здесь насильно, — вздохнул Питер Бота. — Возможно, какая-нибудь Северная Корея не постеснялась бы бросить за решетку сотни иностранных дипломатов, но мы не Северная Корея. МЫ — ЮЖНАЯ АФРИКА!

Министры и генералы вытянулись по стойке "смирно". Где-то за кадром заиграл Национальный Гимн.

К сожалению, этот волнующий и торжественный момент был немедленно прерван появившимся в зале личным секретарем Крокодила.

— Господин премьер-министр, это срочно...

Крокодил бросил взгляд на поданный ему листок бумаги и заметно побледнел.

— Господа, события развиваются гораздо стремительнее, чем нам бы того хотелось. Это очень важно, слушайте внимательно...

Глава 1. Первый контакт.

* * *

— Произошел крайне досадный и неприятный инцидент, — продолжал премьер-министр. — Наши ВВС сбили неопознанный самолет, шедший со стороны Мозамбика и нарушивший границу. Скорей всего, это был самолет аборигенов, но наши солдаты пока еще не знают, где мы находимся, и поэтому просто выполняли свой долг. К счастью, в обломках самолета обнаружился выживший член экипажа, его уже везут в Преторию, и скоро мы сможем с ним поговорить.

— Чей самолет? Британский? Португальский? — посыпались вопросы со всех сторон.

— Вы меня вообще слушаете? — нахмурился Крокодил. — Я же сказал — "неопознанный". Наберитесь терпения. А до тех пор...

— А мы не можем снова включить машину времени и вернуться назад, в 1979 год? — неожиданно поинтересовался Пингвин. — Или отправиться еще дальше в прошлое, к динозаврам, например?

— К динозаврам? — изумился премьер-министр. — Но зачем?!

— На динозавров хочу посмотреть, — огрызнулся однофамилец. — Так можем или нет?

— Нет, Фредерик, — покачал головой Питер Бота. — Я же сказал — три атомные бомбы. На восстановление машины уйдут годы. Теперь нам здесь жить. Это наш мир, а война, которая сейчас идет в Европе, скоро станет нашей войной...

— Мы должны поддержать Германию!!! — взорвался Малан. — Да, это уникальный шанс, и нельзя его упустить! Адольф был прав, когда говорил об опасности мирового коммунизма! О, как он был прав — и нам ли этого не знать! Мы почувствовали это на своей шкуре! Поддержать Германию, наказать этих лондонских предателей и лягушатников! Одна эскадрилья "Миражей" может выиграть Битву за Британию! "Морской лев", атомные бомбы, промежуточный патрон, а потом — на Москву!!!

— Магнус велик! — послышалось с разных сторон.

— Магнус, позволь тебе напомнить, что прежде чем мы возьмем Москву, нам придется брать Кейптаун, — повысил свой голос Крокодил. — Или ты забыл, сколько граждан нашей республики в годы войны воевали на стороне союзников? Я уже не говорю о тех, кто потерял своих близких или вернулся из немецкого плена. Они никогда не поддержат нас, не поймут и не простят... Это и к родезийцам относится.

— Чертовы англичашки, — прошипел Малан.

— Я не собираюсь развязывать братоубийственную гражданскую войну в нашей стране, — продолжал премьер-министр. — Это и к Европе относится. Наш долг, как христиан и белых людей, спасти европейскую цивилизацию, а не подвергать ее еще большему разрушению!

— Что нам до Европы? — угрюмо пробормотал Малан. — Пусть Гитлер забирает ее себе. Пусть японцы забирают себе Азию. Мы — африканцы! Африка — наша, а на остальной мир наплевать.