Южная Африка в океане времени

Противник покинул свою засаду в глубине оазиса и теперь двигался в сторону советской колонны, постепенно набирая скорость. "Олифант", мать его. Настоящее чудовище. Пушка — восемьдесят четыре в зад его миллиметров. Лобовая броня — шесть дюймов, бортовая — два дюйма. Пятьдесят две тонны смерти. Как всегда, вопреки здравому смыслу, выкрашен в белый цвет. На первых порах советские солдаты и командиры были уверены, что белый цвет символизирует расу господ Южно-Африканской Республики, но потом разведка доложила точно. Все гораздо проще. Какой-то туповатый южноафриканский генерал-снабженец, отправлявший танки на войну против русских большевиков, приказал выкрасить их в белый цвет. Потому что Россия = зима = снег. Логично, не правда ли? Не предупредили генерала, что воевать придется в Персии, где снег встречается гораздо реже...

Разумеется, в настоящий момент товарищ комиссар Мельник думал вовсе не про снежные российские зимы. Он уже сталкивался прежде с "Олифантами", и он точно знал, что делать.

— Рота, слушай приказ! — закричал комиссар, прижав к горлу ларингофон. — Развернуть машины! Рассредоточится! Рассыпной строй! Идем навстречу! Сблизиться на дистанцию эффективного огня и уничтожить!

"Сталины" принялись послушно разворачиваться и постепенно построились в тонкую зеленую линию, растянутую с запада на восток. Теперь комиссарская машина оказалась на правом фланге. Как только последняя машина заняла место в строю, комиссар Мельник, напряженно следивший за маневрами подчиненных, немедленно скомандовал:

— За Родину, за Троцкого! ВПЕРЕД!!!

"Сталин" может победить "Олифанта" только если подойдет к нему поближе. Увы, советские танковые пушки пока не могут похвастаться столь метким огнем, как белоафриканские. И пробиваемость не на высоте...

Очевидно, что решительное наступление советского отряда ничуть не смутило маланских танкистов, потому что "Олифант" продолжал переть вперед со скоростью хорошего экспресса. В багровых лучах заходящего солнца он больше не казался белым — теперь вражеский танк изменил свой цвет на кроваво-красный.

А еще он продолжал стрелять.

БРАНГБАБАХ! — Мимо!

БРАНГБАБАХ! — Мимо!

"Неужели мазила попался, — с надеждой подумал товарищ комиссар, — неопытный новичок..."

Товарищ Мельник, как настоящий коммунист, презрительно относился к суевериям и прочим подобным пережиткам средневекового сознания. Но мгновение спустя только одна мысль осталась у него в голове — горячая, настойчивая, стучащая изнутри по вискам.

"Сглазил!!!"

Немудрено. Очередной снаряд "Олифанта" угодил точно в цель. Если быть совсем точным, задел по касательной, но хватило и этого. От страшного удара в правую часть пушечной маски танк сержанта Артемова развернулся на сорок пять градусов и застыл на месте как вкопанный. Двигатель заглох, экипаж не подавал признаков жизни. То ли контужены, то ли посечены осколками лопнувшей брони. Так или иначе, теперь "Сталин" Артемова не только остановился, но и повернулся к врагу профилем. Отличная неподвижная мишень. И следующий выстрел маланцев не заставил себя ждать. Очередной снаряд угодил в двигатель, танк Артемова задымился, в какие-то доли секунды черный дым превратился в яркое пламя — и "Сталин" исчез в облаке взрыва. Очевидно, огонь перекинулся на снарядное отделение.

Комиссар бросил взгляд на дальномер — девятьсот метров плюс. Рано, но выхода нет.

— Всем машинам! Огонь! Беглый огонь! — скомандовал командир роты.

"Броню не пробьем, даже мечтать об этом бессмысленно, но может хоть приборы повредим..." — подумал Мельник, изо всех сил прижимая к глазам бинокль — до боли в хрусталиках.

БАНГБАБАХ! — Мимо!

БАНГБАБАХ! — Мимо!

БАНГБАБАХ! — Попадание! Первое попадание в противника!!! Увы, только сноп искр и рикошет...

— Продолжать огонь! — крикнул комиссар. — Продолжайте стрелять!

Семьсот метров.

Но и "Олифант" не остался в долгу. БАНГБАРАНГ! — и следующий снаряд угодил в танк лейтенанта Цандера. В лоб, прямо в отделение механика-водителя. Комиссар успел увидеть, как из верхнего люка вывалилась объятая пламенем фигура, услышать короткий вопль в наушниках шлемофона, а потом волна взрыва милостиво скрыла от него то, что осталось от цандеровского танка. Мельник заскрипел зубами. Минус три, а у "Олифанта" чуть-чуть краска облупилась.

Советские и маланские танкисты обменялись еще несколькими залпами. "Перелет, перелет, перелет", — констатировал комиссар и отдал очередной приказ:

— Полный вперед! Поднажмите, милые! Он не успевает менять прицел!!!

Шестьсот метров.

"Черт побери, опять сглазил", — обреченно подумал Мельник две или три секунды спустя. На сей раз досталось танку лейтенанта Чибисова — командирскую башенку как будто срезало гигантским лезвием. Начисто.

— Чибисов! — закричал комиссар. — Нет! Чибисов!

Танк Чибисова проехал еще несколько метров по инерции, а потом остановился. Экипаж не отвечал. Интересно, сколько осколков засосало внутрь?

Минус четыре.

БАНГБАБАХ! БАНГБАБАХ! — еще два советских снаряда царапнули по броне "Олифанта".

— Не пробил! — доложил стрелок. Казалось, он был готов заплакать. Этого нельзя было допустить. Ни в коем случае.

— Продолжать огонь! — в который раз повторил комиссар. — Продолжать огонь!!!

Пятьсот метров.

БРАНГБАБАХ!

БАНГБАБАХ!

БРАНГБАБАХ!

БАНГБАБАХ!

Четыреста метров.

Внезапно произошло что-то странное. "Олифант" остановился. Комиссар не сразу поверил своим глазам. Неужели повредили? Неужели подбили?! ДА!!!!! Потому что маланская машина, не только остановилась, но и взорвалась!!!

ДА!!!!!!!

От дружного "ура" в наушниках Мельник едва не оглох, поэтому не сразу понял, что рано, слишком рано они решили отпраздновать победу.

Потому что не побили и не повредили. Просто враг перешел к другой тактике. Остановился и включил дымовую завесу. Для "Олифанта" дым не помеха. На маланском танке стоят фантастические прицелы из будущего, позволяющие вести огонь и в дыму, и ночью, в полной темноте.

Хотя, конечно, как сказал один из англо-фашистских союзников, "они предпочитают атаковать в сумерках. Подлая раса, предательство у них в крови".

БРАНГБАБАХ! — и "Сталин" сержанта Тихомирова замер на месте, а его орудие раскрылось "розочкой" на все стороны света.

БРАНГБАБАХ! — и танк лейтенанта Пустых остался без башни и взорвался.

Танк комиссара Мельника остался на поле боя в полном одиночестве. Один воин в поле. Один на один против жестокого и непобедимого врага...

Непобедимого.

Непобедимого?..

Непобедимого?!!!

Как бы не так!!!

— Пилот, поднажми! — почти завопил комиссар. — Вперед! Полный вперед! Давай, Пилот!

Обычно танкисты не называют своих механиков-водителей "пилотами", но в данном случае у Мельника не было другого выхода. Просто у водителя комиссарского танка фамилия была такая — Пилот. Редкая фамилия, не каждый день такую встретишь. Сержант Георгий Пилот был родом откуда-то с берегов Черного моря.

— Ближе, ближе! — орал комиссар. — Ближе, чтобы я мог дотянуться до него саблей!

Триста метров.

"Олифант" палил со скоростью хорошего автомата. Мимо. Перелет. Перелет. Недолет. Перелет.

— Стреляй, Василий Максимыч! Стреляй, родной! — комиссар всегда называл стрелка по имени-отчеству, даже в такой ситуации, когда каждая буква была счету. Так уж повелось. В конце концов, стрелок ему в отцы годился.

Увы, точный огонь был невозможен — дымовая завеса пока и не думала рассеиваться. Поэтому Максимыч ориентировался на вспышки выстрелов. Но наносили ли его снаряды какой-нибудь ущерб "Олифанту" — одному Марксу известно.

Двести метров? Или сто? Или меньше? Или...

Еще меньше, потому что в очередную минуту комиссарский "Сталин" разрезал туман дымовой завесы и врезался в "Олифант" — в буквальном смысле врезался. Лоб в лоб. "Как два автомобиля на шоссе", — мелькнуло в мозгу у комиссара самое банальное из банальных сравнений. Да, как два автомобиля. Однажды в далекой Москве товарищ Мельник стал свидетелем дорожной аварии. В тех автомобилях не выжил никто. Но теперь...

Грохот и лязг был ужасен. Двигатель командирского "Сталина" не выдержал подобного надругательства — жалобно взревел и заглох. Танки застыли лицом к лицу, сцепившись гусеницами. "Сталин" был заметно ниже "Олифанта", поэтому пушка маланского танка едва не снесла голову товарища комиссара — тот успел нырнуть в командирскую башенку в последний момент — и срезала зенитный пулемет вместе с верхней антенной.

Тогда как дульный тормоз советской пушки уперся точно в орудийную маску "Олифанта".

— Огонь, — спокойно скомандовал комиссар.

Василий Максимыч утопил пусковую педаль до упора и... ничего не произошло.

— Затяжной выстрел! — секунду спустя сообразил Мельник. — Всем покинуть машину!!!

Выбираясь через верхний люк, товарищ комиссар успел прихватить трофей, которым очень дорожил — автомат, снятый с трупа белоафриканского десантника три недели назад. Парашют не раскрылся, солдатик в лепешку, а автомату хоть бы что. Комиссару Варшавскому из штаба дивизии удалось прочитать таинственные южноафриканские буквы на корпусе — "РОСР ГЛИЛ" — но что они означали, коллега комиссар так и не сумел разобрать. Неважно.

Едва экипаж "Сталина" оказался на земле, как в свою очередь распахнулись люки "Олифанта", и белоафриканцы посыпались в разные стороны как горох. Очевидно, враги правильно оценили опасность ситуации, в которой оказались, и решили предпринять соответствующие меры.

И столкнулись лицом к лицу с советскими танкистами — четверо против четырех.

Несколько коротких мгновений солдаты враждебных армий смотрели друг на друга, как... как... как на пришельцев из прошлого (из будущего), потом схватились за оружие. У кого было, конечно.

Маланский офицер с красными погонами выхватил пистолет и первым же выстрелом в упор застрелил Пилота. В следующую секунду он и один из его товарищей рухнули на землю, сраженные автоматной очередью Мельника. Один из уцелевших белоафриканцев с коротким кинжалом в левой руке бросился на сержанта Кравченко, заряжающего, и они покатились по земле. Последний маланец внезапно бросился к своему танку, в мгновение ока перемахнул через моторное отделение и скрылся с другой стороны. Мельник последовал было за ним, но едва успел увернуться от летевшей прямо в лицо гранаты.

— Ложись! — только и успел крикнуть комиссар, плюхнувшись на землю — рядышком с гранатой. "Не успею", — только и успел подумать мозг, но правая рука уже подхватила гранату и отправила ее в обратном направлении. "Успел!" — подтвердил взрыв, прогремевший с другой стороны танка. Мельник поспешил подняться на ноги. Почти одновременно с ним поднялся маланец с кинжалом в руке. Кравченко лежал неподвижно. Белоафриканский танкист осмотрелся по сторонам в поисках новой цели. Василий Максимыч стоял совсем рядом и пытался расстегнуть кобуру. Не успел. Комиссар Мельник выстрелил раньше — и маланец упал на землю прямо под ноги артиллериста.

— Спасибо, командир, — выдохнул Максимыч.

Комиссар кивнул и осторожно обошел "Олифант". Последний маланский танкист плавал в луже собственной крови под левым бортовым экраном и тяжело дышал. Когда Мельник подошел поближе, белоафриканец — похоже, его ровесник — поднял на комиссара заметно помутневшие голубые глаза и что-то прошептал.

— Что? Не слышу, — отозвался Мельник, запоздало сообразив что вряд ли маланец понимает по-русски. Комиссар принялся подбирать подходящие к случаю французские слова — кое-что засело в голове со времен тщательно прогуливаемых школьных уроков, но белоафриканец вряд ли был настроен на диалог и продолжал говорить о чем-то своем. Мельник прислушался.

— ...die diepte van ons see, oor ons ewige gebergtes... die kranse antwoord gee...

Комиссар подал плечами и поднял автомат. Вражеского танкиста все равно не спасти. Нехорошо, человек мучается... Мельник тщательно прицелился и нажал на спуск.

И грянул гром.

— Ну как ты, командир? — спросил Васлий Максимыч несколько долгих минут спустя.

— Что... что произошло? — прошептал пересохшими губами комиссар.

— Наш снаряд все-таки сработал, — пояснил старый танкист. — "Олифанту" всю башню разворотило, ну и тебя осколком задело. Ничего страшного, я перевязал, до свадьбы заживет.

— Помоги мне встать, — попросил Мельник.

— Тебе бы отдохнуть, — неуверенно заметил стрелок.

— Помоги мне встать, Максимыч, — упрямо повторил комиссар.

Опираясь одной рукой на Максимыча, а другой на автоматный приклад — как на костыль — комиссар встал на ноги. Сделал несколько неуверенных шагов и к своему удивлению не упал. Потом еще несколько шагов, гораздо более уверенных. Осторожно потрогал повязку на голове. Вроде бы и в самом деле ничего страшного. До свадьбы заживет.

Дымовая завеса окончательно рассеялась, багровое солнце коснулось линии горизонта. На поле между оазисом и дорогой догорали изуродованные до неузнаваемости танки.

— Может, уцелел кто, — предположил подошедший поближе Максимыч. — Проверить надо бы.

— Нет, — неожиданно резко ответил комиссар. — Пустое это. Никто там не уцелел. Пора выбираться отсюда.

— Куда пойдем?

— Пойдем? — переспросил Мельник.

— Так ведь и наш танк теперь никуда не годится, — поведал стрелок. — Отдача затвор внутрь башни загнала. Месяц ремонта, а то и больше. Может в деревню вернемся?

— С ума сошел? — криво усмехнулся комиссар. — Если нам повезет, деревенские решат, что на этом поле все остались и не будут нас искать. А они на это поле обязательно наведаются — не сейчас, так с утра пораньше.

— М-да, — только и сказал старый танкист. — Так куда пойдем, командир? На восток?

— Точно, — кивнул комиссар Мельник. — Вот сейчас солнце окончательно приземлится, а мы обойдем место посадки и дальше на восток двинемся. На запад от луны, на восток от солнца.

__________________________

[1] — Маланцы — под этим именем в советской военно-исторической и художественной литературе известны солдаты и офицеры ЮАРЭКС (Южно-Африканского Республиканского Экспедиционного Корпуса на Среднем Востоке), которым командовал генерал-фельдмаршал Магнус Малан.

См. также: Малан, Магнус; Маланисты; Маланогвардейцы; Малано-бандеровцы; Малано-фашистские захватчики; Процесс малано-бухаринского шпионского центра [назад к тексту]

__________________________

Глава 15. Foundation and Empire Strikes Back For The Emperor of the Known Universe.

* * *

Англо-фашистские танкисты были научены горьким опытом, поэтому в деревню после предварительной разведки вошли только два танка и два грузовика с арабскими легионерами. Остальные машины 9-го батальона 4-й бронетанковой дивизии СС "Освальд Мосли" рассредоточились на местности и по возможности замаскировались. На случай, если в небе появятся марсиане. Это прозвище — "марсиане" — приклеилось далеко не ко всем пришельцам из будущего, а только к их реактивным бомбардировщикам. Как можно догадаться, и в этом случае британцы черпали из Уэллса, на сей раз из "Войны миров", где захватчики из другого мира пустили в ход не только смертоносные треножники, но и таинственные летающие машины.