Полотно Аранхи. Книга 1. Избранница.

Светлана Зорина

Полотно Аранхи.

Фантастический роман.

Книга 1. Избранница.

Служителям богов не впервой провозглашать себя избранниками и обманывать народ, но тот, кто действительно избран судьбой, способен изменить жизнь всей страны. И кто бы мог подумать, что судьба изберёт для этого дочь простого охотника. Овладев разными видами магии, Ариэна из Зелёного Ура оказывается в гуще политических интриг. Её жизнь полна опасностей. Ей предстоит решить множество загадок, в том числе понять, что за таинственная незнакомка преследует её уже не первый год. А ещё Ариэне очень хочется быть счастливой — с тем, кого она полюбила с первого взгляда.

Оглавление.

Пролог. Страна Великой Аранхи.

Глава 1. Внучка охотника.

Глава 2. Школа ткачих.

Глава 3. Демоны Зимогорья.

Глава 4. Демоны Ур-Маттара.

Глава 5. Тайна Аранхи.

Глава 6. Счастливые и несчастливые полотна.

Глава 7. Тревожное лето.

Глава 8. Священный Сад.

Глава 9. Древняя рукопись.

Глава 10. Гробница Ассеана.

Глава 11. Осенний маскарад.

Глава 12. Вилла Галиана.

Глава 13. Тройная магия.

Глава 14. Посёлок в лесу.

Глава 15. Заколдованный лес.

Глава 16. Замок.

Глава 17. Круглая башня.

Глава 18. Поединок.

Глава 19. Заложница.

Глава 20. Ди-Милон.

Глава 21. Пиратское логово.

Глава 22. Второе рождение.

Глава 23. Большая игра.

Глава 24. Игра продолжается.

Страна Великой Аранхи

(пролог, который нетерпеливый читатель может пропустить).

Глядя на расчерченную паутиной дорог Див-Аранху1 с заоблачной высоты, каждый сказал бы, что это название как нельзя лучше под­ходит маленькой лесной стране, зажатой между неприступными скалами, морем и степью. Когда-то средоточием жизни была плодород­ная равнинная атрия2 под названием Mepeнганa. От неё, словно кру­ги по воде, расходились кольцевые дороги, пересекаемые ровными стрелами прямых дорог, которые, как множество лучей, тянулись в разные стороны всё от той же Меренганы. Правда, в те времена, когда диввинской столицей был главный город этой атрии Ур-Мерен, страна называлась иначе — Аранхайя. С падением царства, история которого насчитывала без малого шестнадцать веков, изменилось многое. В том числе и названия. Столицей новой страны — Див-Аран­хи — стал Ур-Маттар3, город, сильно разросшийся за последние пять столетий. Только он и показался бы сверху чётким светлым пятном, похожим на круглый листик даолы, приставший к краю паутины. Ур-Маттар был далеко от древнего центра, на юго-западном побережье. Единственный крупный город Див-Аранхи... Остальные уры терялась среди лесов, полей и плодовых рощ. Большинство рек в этой стране были совершенно несудоходны, горы круты и обрывисты, а леса пол­ны свирепых хищников. Охота всегда считалась делом опасным, но гораздо больше, чем лесов, диввины боялись моря, над которым в тёплое время года так часто клубился странный мерцающий туман. Иногда он даже окутывал берега. В такие дни казалось, что снова воцарился хаос. Тот, который заполнял собою беспредельность, пока бог времени Эон не оплодотворил Аранху и она не соткала паутину пространства и времени. Это она, Великая Мать, породила всё сущее, и не было в мире тайны, которая укрылась бы от её взора. Она знала всё. Но знаниями своими делилась только с избранными.

Гигантская паучиха, считавшаяся её земным воплощением, жила в Священном Саду. Сперва так называли только рощу, где богиня посе­лилась около пятисот лет назад — вскоре после падения царства Аранхайя. Она явилась к людям во время охватившей страну смуты. Предание гласило, что Маттар в сияющем облаке спустилась на Боль­шую Равнину, где стояло войско Киммерона. Богиня сделала предво­дителя Киммерона своим избранником. Именно ему и удалось вновь объединить страну. Богиня поселилась в роще возле Ур-Гелона, кото­рый вскоре стал столицей и был переименован в Ур-Маттар. Город Великой Матери рос, а роща богини со временем стала центром Глав­ного Святилища. Оно-то теперь и носило название Священный Сад. Кроме рощи, где жила богиня, и храмового комплекса, здесь распо­лагались Дом Знаний, Ткацкие Мастерские, а также Дом Собраний, где избранники Маттар устраивали приёмы для важных гостей города.. К Священному Саду примыкал Военный Посёлок — казармы, стадион и воинская школа.

Пророчества Маттар, вытканные или нарисованные мастерицами­-аранхинами на больших полотнах, выставлялись на всеобщее обозрение. Каждый даввин имел право знать, о чём аранхиты-толкователи говорили с богиней и какой она дала ответ. И каждый мог видеть Аранху, но только с почтительного расстояния — не меньше пяти ди­меров1. Впрочем, подходить поближе никому и не хотелось. Вид мох­натого чудовища с сере6ристо-чёрным туловищем длиной в два и шири­ной в полтора человеческих роста, шестью лапами по три димера в длину, мощными челюстями и кроваво-красными глазами внушал трепет даже самым смелым.

Богиню можно было увидеть в Пещерном Храме, куда она являлась часа в три пополудни, дабы её дети могли лицезреть её во всей красе. Спустя два часа она уползала через низкий сводчатый тон­нель обратно в свою рощу, где росли чёрные сосны и каменные дубы. Могучие деревья окружали скалистую гору, в которой была большая пещера. Она-то и служила богине домом. В хорошую погоду Маттар любила подремать в тенетах своей огромной паутины, которой пери­одически опутывала всю рощу. Дожди и ветер разрушали её творение, клочья божественной паутины разносились по всей округе, и Маттар снова принималась терпеливо ткать среди ветвей затейливые узоры.

Великая Аранха сотворила этот мир. Она заботилась о своих де­тях, предупреждая их об опасности, помогая добрыми и мудрыми со­ветами. Поэтому люди охотно прощали Маттар её кровожадность. Каждые три дня в рощу богини приводили очередную жертву — обычно хорошо откормленного комола, а иногда осуждённого на смерть пре­ступника. Паучиха не питалась мертвечиной, она признавала только тёплую кровь. Каждую жертву — будь то человек или животное — предварительно опаивали настоем из травы озол, который погружал её в полусонное оцепенение, избавляя от страха и боли. Делалось это главным образом из почтения к богине — дабы не омрачать её пиршество стонами и криками. Так говорили аранхиты.

А ещё они говорили, что человек не должен противиться своему жребию. Ведь жребии распределяет богиня, когда ткёт полотно судь­бы. Так что, уж кем тебе выпало быть, хотя бы даже и слугой, про­тестовать против этого не только бессмысленно, но и нечестиво.

Не каждому суждено стать избранником, но, получив хорошее об­разование или овладев каким-нибудь ремеслом, можно вступить в одну из профессиональных общин. В любой Цех — литейщиков, плотни­ков, кожевников, стеклодувов... В Цех Изящных Искусств входили живописцы, ваятели, ювелиры и зодчие. Многие Цеха, к примеру грамматистов, врачевателей и техников, пополнялись выпускниками Дома Знаний. Поступить туда было непросто, а учиться престижно, но большинство мальчишек Див-Аранхи мечтали попасть не в Дом Зна­ний, а в воинскую школу. Закончившие её становились членами Братства Сильнейших. Высокое положение, а главное — высокое жалованье 6ыли обеспечены им до самой смерти.

Уважение, которым пользовались в Див-Аравхе воины, считалось вполне оправданным. Маленькая лесная страна всегда нуждалась в защитниках. Среди лиммеринов, ещё в глубокой древности заселив­ших далёкие острова, 6ьrло немало пиратов. Одно время их набеги повергали в трепет жителей всех западных уров, даже тех, что на­ходились далеко от побережья. Причём иногда пиратские флотилии умело маскировались под торговые. Товары островитян издавна высо­ко ценились на материке. Особенно украшения из того, что дарило людям море — коварное и непредсказуемое, хранящее в своих глуби­нах множество сокровищ и тайн. Столь же коварным и непредсказуемым считался живущий бок о бок с этой стихией морской народ. Но ещё больше диввины опасались раннадов — кочевников, чьи многочис­ленные стойбища занимали обширную юго-восточную равнину. Большин­ству раннадских племён 6ыли известны только два занятия — ското­водство и война. Когда им надоедало воевать между собой, они вновь и вновь устремляли завистливые взоры на леса и плодородные земли Див-Аранхи.

Маленькая лесная страна всегда нуждалась в хороших защитниках, и неудивительно, что воинов здесь уважали, но Братство Сильнейших постепенно превращалось в замкнутую и почти что клановую общину. Звание воина и бронзовый знак с изображением звезды на кон­чике копья получали только выпускники воинской школы. Не имеющие этого звания считались вольными дружинниками. В конце концов, ма­ло-мальски владеть оружием должен был каждый мужчина. Даже слуга. Воин, то есть член Братства Сильнейших, не платил налогов и полу­чал жалованье из казны, а единственной его обязанностью в мирное время было совершенствоваться в воинском искусстве. А вольными дружинниками являлись все остальные мужчины Див-Аранхи в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет, способные носить оружие. Дру­гое дело, что брать в руки оружие им приходилось только во время войны, да ещё когда они ежегодно в течение месяца проходили военную подготовку каждый в своём родном уре. Никакого жалованья из казны они не получали, даже если им приходилось воевать. Это были представители разных сословий и профессиональных общин, которые зарабатывали на жизнь своим трудом и платили еже­годный налог. И по мере того, как росли налоги, желающих вступить в Братство Сильнейших становилось всё больше и больше. Уж если в случае войны всё равно приходится проливать кровь, так не лучше ли быть воином, а не вольным дружинником, и безбедно жить на высокое воинское жалованье. Количество воинских школ росло, но мест для всех, желающих туда поступить, всё равно не хватало. В конце концов Совет Избранных издал указ, согласно которому при поступ­лении в эти школы особым преимуществом пользовались сыновья вои­нов. Или те, кого рекомендовал туда кто-нибудь из Братства Сильнейших. Многие считали этот указ несправедливым, но в Див-Аранхе было не принято оспаривать решения Высокого Совета. Тем более что Братство Сильнейших всегда поддерживало избранников. Ещё бы! Совет повышал воинам жалованье чуть ли не каждые три года.

Попасть в ряды так называемого Священного Воинства могли лишь выпускники столичной воинской школы. Той самой, что находилась рядом со Священным Садом. Воины богини жили в престижных кварта­лах Ур-Маттара и служили при Святилище. А их жалованье было в не­сколько раз выше, чем у остальных членов Братства Сильнейших. Как впрочем и подготовка. В столичной школе обучали всем мысли­мым и немыслимым боевым искусствам. Наверное, это была ­единственная воинская школа Див-Аранхи, куда принимали действительно луч­ших и где воспитанников оценивали по их личным заслугам. И ника­кие связи не помогали в конце обучения получить чёрную тунику с эмблемой Святилища. Далеко не каждый, поступивший в эту школу в тринадцатилетнем возрасте, выдерживал пять лет изнурительных тре­нировок и суровой дисциплины, а испытания, которые устраивали вы­пускникам, проходил лишь один из двадцати. Только такие и получа­ли звание воина Святилища.

Воспитанники воинской школы держались особняком и поглядывали на "заучек" из Дома Знаний немного свысока. Они знали, что боль­шинство этих "книжных личинок", как они их ещё называли, получив образование, станут всего лишь рядовыми членами того или иного Цеха, а некоторые — честолюбивые, но недалёкие — низшими аранхи­тами. Такие возвращались в свой родной ур, где получали должность аранхита-распорядителя. То есть становились во главе местного Со­вета Старейшин.

Настоящими избранниками Маттар считали высших аранхитов. Им-то и принадлежала власть в стране. Див-Аранхой правил Совет Избранных, в который входили учредители и толкователи. Аранхитов­-учредителей чаще называли алеатами. В древнедиввинском слово алеат означало "один из первых". Когда-то такой титул носили ближайшие сподвижники царя Аранхайи — представители знатнейших арис­тократических семейств. Коллегия алеатов Див-Аранхи разра6атывала законы и следила за их выполнением. Аранхиты-толкователи разгова­ривали с богиней и передавали народу её волю. Считалось, что они обладают способностью видеть в паутине Маттар пророческие картины. Ещё более могущественными магами были аранхиты-изобретатели, члены знаменитого Тайного Союза, которых никто из простых смерт­ных не видел и о которых говорили не только с почтением, но и страхом. Изобретения Тайного Союза стоили дорого. Они были по кар­ману лишь состоятельным людям, а как эти магические приборы устроены, не знал никто. Секреты изобретателей никогда не выходили за пределы их Цеха.

Шансы попасть в число избранников Маттар были лишь у единиц, но в Доме Знаний давали хорошее образование, а поскольку образо­вание в Див-Аранхе ценилось, количество желающих поступить в сто­личную школу при Святилище постоянно росло. Как и количество же­лающих просто пожить в столице. Многие юноши ехали в Ур-Маттap, чтобы попроситься в ученики к какому-нибудь мастеру. Видные худож­ники, ваятели и ювелиры имели собственные мастерские с целым шта­том подмастерьев и слуг, а некоторые даже содержали самых одарён­ных учеников, если те не могли рассчитывать на помощь родственни­ков. Приток молодёжи в столицу увеличивался с каждым годом, но большинство юношей всё же оставались в родном уре. Они предпочитали заниматься тем же, чем и их отцы — земледелием, разведением скота или каким-нибудь ремеслом. Если семейное дело приносит хо­роший доход, стоит ли мчаться в Ур-Маттар за удачей, которая мо­жет и ускользнуть?

Диввинские женщины имели право заниматься только теми ремёслами, которые так или иначе были связаны с шитьём, ткачеством и об­работкой тканей. Мужчины же, напротив, и касаться не смели ни пряжи, ни ткацкого станка.

Девочек обучали рукоделию с раннего детства, и они соперничали в этом друг с дружкой не меньше, чем мальчишки в боевых искусствах. Во всех урах были школы ткачих, а лучших учениц в возрасте четырнадцати лет отправляли в столичную школу, которая находилась в Священном Саду — при знаменитых на всю страну Ткацких Мастерс­ких. Здесь-то и трудились самые искусные мастерицы Див-Аранхи — ­аранхины. Цех Ткачих был единственным цехом, который возглавляла женщина. Аранхины ткали священные полотна и, следуя указаниям аранхитов-толкователей, изображали на них пророческие картины. Разговаривала богиня только с избранниками, но ткать полотна, со­гласно древней традиции, должны были женщины.

Пророческие картины, имевшие значение для всей страны, украша­ли улицы и общественные здания. Картины-пророчества "местного значения" развешивались в святилищах Аранхи тех городов и посёлков, которые их заказывали.

К богине обращались не только аранхиты, возглавлявшие Совет того или иного ура, но и частные лица. Дома иных богачей были сплошь увешаны так называемыми счастливыми по­лотнами, вытканными или расписанными мастерицами Цеха Ткачих. На счастливых полотнах изображались картины будущего — того, ко­торого заказчик хотел для себя и своих 6лизких и о котором просил богиню. Люди верили, что, если человек достоин счастья, то его желание непременно сбудется. Требовать от богини прямого ответа считалось неприличным Да и можно ли тревожить божество из-за од­ного человека? У Великой Матери слишком много детей, чтобы она занималась делами каждого в отдельности. Но счастливые полотна заказывали многие. Это было всё равно что попросить у богини бла­гословения. Великая Аранха соткала паутину бытия, раскрасив её яркими красками и дав жизнь всему сущему. То, что выткано на бо­жественном полотне, истинно. Счастливые полотна делали люди, но мастерицы-аранхины считались помощницами богини. Сплетая нити и нанося на ткань рисунок, как их научила Маттар, они помогали же­лаемому сбыться.

Было бы странно, если бы Маттар предсказывала только хорошее. Люди далеко не всегда заслуживают её благословения. Жители Див­-Аранхи помнили много гневных пророчеств — зловещих картин, изобра­жённое на которых становилось реальностью, потому что люди сами навлекли на себя зло и уже трудно было предотвратить 6еду. Ведь злая Гиамара не дремлет, и слуги её повсюду, даже когда сама она отдыхает в своём хрустальном дворце далеко от земли.

Цех Ткачих не изменил своё название, хотя расписанные полотна постепенно вытесняли те, на которых картины были вытканы. Число заказов росло, а сделать картину кистью и красками быстрее, чем выткать, правильно подобрав все цвета. Одна покраска нитей отнимала уйму времени. К тому же грунт, которым покрывали ткань, прежде чем нанести рисунок, хорошо защищал полотна от сырости, жары и насекомых. Художниц в Цехе Ткачих становилось всё больше и боль­ше, но их тоже называли аранхинами. В конце концов, ткать они тоже умели.

Жители Див-Аранхи издавна славились своим трудолюбием, а дух соперничества, который царил здесь повсюду, был отнюдь не случаен. Ведь тот, кто не добился успеха ни в одном деле, обычно терял половину гражданских прав и становился слугой. Жалованье из казны получали немногие: служители Главного Святилища, лица, занимающие государственные должности, воины, врачи и учителя. Казна пополнялась в основном за счёт налогов, которые платили остальные граждане — землевладельцы, торговцы, члены профессиональных общин. Размер налога зависел от размера состояния, но тот, кто не мог ежегодно вносить в государственную казну хотя бы пять даланов (это был минимальный налог), переставал быть полноправным гражданином Див-Аранхи. Имущество у таких людей не отнимали — уже хотя бы потому, что обычно нечего было отнимать, но распоряжаться им по своему усмотрению они больше не могли. И не имели права по­кидать ур без разрешения Совета Старейшин. В Совете любого ура, помимо главного распорядителя, аранхита, имелось несколько писцов­-распорядителей. Они отвечали за то, чтобы все слуги были заняты каким-нибудь полезным для общины делом и получали соответствующую плату. Слуги выполняли работу, не требующую ни талантов, ни особо­го умения, — как правило, самую тяжёлую и грязную. Это считалось справедливым. Ведь в низшее сословие попадали люди, которые якобы ни в чём не сумели себя проявить. Часть слуг прикрепляли к бога­тым семьям, где хозяйство требовало дополнительных рабочих рук. Законы Див-Аранхи защищали слуг от обид и притеснений, но попасть в эту категорию не хотелось никому. А между тем со временем она становилась всё более многочисленной. И попадали в неё не только дети слуг. Чем больше поступало в продажу изделий Цеха Изобрета­телей — Тайный Союз называли ещё и так, тем больше разорялось мелких торговцев и владельцев маленьких мастерских. Они выбывали из числа налогоплательщиков, а следовательно и полноправных граждан.

Хорошее образование не гарантировало успех в делах, но давало кое-какие возможности, а вот возможность получить это образование имели далеко не все. Основная школа, в которой учились с восьми до четырнадцати лет, была бесплатной, но бесплатное обучение какому-­нибудь ремеслу было доступно только детям ремесленников. Желающе­му отправить своего сына в школу при Главном Святилище приходилось нанимать ему платных учителей, которые драли втридорога. Основная школа к поступлению в Дом Знаний не готовила, во всяком случае, в провинции. Преподавали там всё больше неудачники, получавшие ми­зерное жалованье из государственной казны. Да и платные учителя частенько оказывались не теми, за кого себя выдавали. Почти все места в воинских школах занимали сыновья и племянники Сильнейших. Отбор в воинскую школу при Главном Святилище был жёсток и справе­длив, но проходили этот отбор единицы.

Девушки из малообеспеченных семей были в ещё худшем положении, чем юноши. Зарабатывать на жизнь они могли только актёрским ре­меслом, шитьём, ткачеством и расписыванием полотен, но актрисы в Див-Аранхе особым уважением не пользовались, а ткачих и художниц было столько, что конкуренцию выдерживали немногие. Дочерям со­стоятельных родителей отсутствие талантов как правило не мешало устроить свою судьбу, а вот большинство девушек из бедных семей могли выбирать себе женихов только из слуг. Полноправным гражда­нам Див-Аранхи запрещалось 6рать в жёны бесприданниц. Свод Зако­нов чётко оговаривал минимальную стоимость приданого, и далеко не каждая семья успевала скопить нужную сумму, даже если начина­ла откладывать на приданое дочери ещё до её появления на свет. Если в 6едной семье было несколько дочерей, то родители на вся­кий случай заранее подыскивали для младших место прислуги в хоро­ших домах. Многие бесприданницы предпочитали этому положение со­держанки какого-нибудь богача. Иногда это давало девице возмож­ность довольно быстро скопить приданое. Правда, замуж таких бра­ли куда менее охотно, чем девушек, получивших приданое от родст­венников.

У парней было больше возможностей отстоять свои гражданские права, не унижаясь. И они нашли хороший выход из того неприятного положения, в которое их поставил один из указов. Это был указ о сокращении диввинского войска. Как бы ни нуждалась страна в за­щитниках, Братство Сильнейших, стремительно разрастаясь, опусто­шало государственную казну. Ведь эта категория населения, получая приличное жалованье, ничего не производила. В конце концов, в случае войны недостаток воинов можно было восполнить вольными дру­жинниками. После выхода этого указа поступить в воинскую школу стало трудно даже сыновьям сильнейших. Всё больше парней, не преуспевших ни в книжной премудрости, ни в ремёслах, оказывалось перед угрозой перейти в категорию слуг. Не желая мириться с такой перспективой, они начали зарабатывать на жизнь охотой. Занятие это всегда считалось в Див-Аранхе опасным и пользовалось популяр­ностью лишь у самых отчаянных. Леса здесь буквально кишели хищни­ками, и не только теми, что имели острые когти и зубы. Даже 6езо­бидные с виду растения порой устраивали людям коварные ловушки. Зато шкуры и кость многих животных высоко ценились — и здесь, в Див-Аранхе, и на островах. Воин рискует только на войне, а охот­ник — каждый раз, когда отправляется на промысел. А если хочешь, чтобы охота приносила настоящий доход и позволяла платить налоги, приходится проводить в лесу большую часть своей жизни. Что ж, это лучше, чем стать слугой. Да и что это за мужчина, если он боится рисковать? Так и родилось знаменитое Лесное Братство. Со временем мужчины даже стали предпочитать охоту воинской службе. Да, в лесу опасно, но там ты свободен, и нет над тобой никаких командиров. Охотники каждого ура выбирали старшего, но его отношения с остальными членами общины не имели ни малейшего сходства со строгой субординацией, царившей в воинских подразделениях. Охотничьи общи­ны славились своим духом вольности и братства. Заработок каждого из лесных братьев зависел исключительно от его умения и удачи. И хотя Совет Избранных облагал охотничьи общины высоким налогом, лесные братья любили свою привольную, полную опасностей и приклю­чений жизнь. И мало кто из них догадывался, что их гордость и свободолюбие давно уже раздражают тех, кто сплёл паутину лжи, опутавшую всю страну.

Глава 1. Внучка охотника.

Всё началось в один из тех летних дней, когда мерцающий над мо­рем туман наводит на мысли о первобытном хаосе и диввины старают­ся держаться подальше от берега. И не только потому что для лиммеринских пиратов сезон тумана всегда был излюбленным временем для набегов на материк. Морской народ сейчас больше промышлял торгов­лей, чем разбоем. Ещё больше, чем пиратов, диввины боялись демонов тумана, способных принимать человеческий облик. Во всех северо-­западных урах считали, что такие оборотни есть на каждом корабле, который пристаёт к берегу в сезон тумана. Именно они, оборотни, указывают лиммеринским мореходам путь в мерцающем хаосе.

Охотник Астаран не очень-то верил в эти россказни, потому и уговорил своего отца отправиться в один из туманных дней в Лунную Га­вань. Летом лиммеринские купцы были там частыми гостями. Астаран и его отец Aтолл, как впрочем и 6oльшинство охотников, не любили шумные базары, где к тому же ещё приходилось платить пошлину. Как будто мало шкур они поставляли в Ур-Маттар, откупаясь от все­ведущих избранников. Самые ценные трофеи охотники западных уров старались приберечь для обмена с морскими купцами. Вот почему у их жён украшений из жемчуга и диллинов было больше, чем у столичных модниц. Для себя же охотники выменивали самоловые плащи и знаменитые лиммеринские кинжалы, сделанные из клыков нера — самого крупного и опасного морского хищника.

В тот памятный день Астаран пришёл в Лунную Гавань не за ору­жием, а за свадебным ожерельем для своей невесты Вианы, дочери аранхита Лоя. Свадьбу собирались справить через пятнадцать дней, сразу после Праздника Цветов. Молодой охотно был горд, что женится на самой красивой девушке в 3елёном Уре. Его отцу нравилась не столько будущая невестка, сколько высокое положение, которое занимала её семья. Независимость лесных братьев давно уже вошла в поговорку, и всё же кто не сочтёт удачей возможность породниться с первым человеком ура?

Сезон тумана подходил к концу. Мерцающая дымка отошла уже да­леко от берега, но покупателей в Лунной Гавани было немного. Да и морских гостей тоже. На причале стояло лишь одно судно с эмбле­мой острова Тера. Несколько лиммеринских торговцев разложили под деревянным навесом свои товары. Украшения были только у одного. Вернее, у одной. На купеческих кораблях иногда приплывали и жен­щины. Островитянки пользовались почти такой же свободой, как и их мужчины.

Эта девушка казалась совсем юной. Впрочем, лиммеринки всегда выглядели моложе диввинских женщин, которые гордились своими выра­зительными формами, а жительниц островов высмеивали за худобу. А ещё за бледную, "как рыбья чешуя", кожу. Странно, но загар по­чти не приставал к лиммеринам. Даже к рыбакам, которые столько времени проводили под открытым небом. "Они бледны, как и их демо­ны, что поднимаются над морем вместе с туманом", — говорили в Див-­Аранхе. Кое-кто даже считал, что лиммерины явились сюда из другого мира, создав при помощи своего нечестивого колдовства магический коридор сквозь пространство и время. И как они не запутались в Великой Паутине? Сперва они существовали здесь в виде туманных фигур, а потом приспособились к жизни на земле и обрели некое по­добие человеческой плоти. Они не совсем люди. И бледны, потому что солнце этого мира их не любит.

Когда Астаран увидел эту юную лиммеринку, он вдруг понял, что ему совершенно всё равно, кто она — человек или демон. И любит ли её солнце этого мира. И ещё он понял, что солнце этого мира помер­кнет для него, если она сядет на корабль и навсегда скроется в тумане.

— Ну вы6ери же хоть что-нибудь, охотник! — смеялась она, глядя на Астарана своими странными глазами — не то голубыми, не то зе­лёными, прозрачными, словно морская вода. — Я знаю, тебе нужно ожерелье для твоей будущей жены. То, которое ты наденешь на неё в храме и в котором её потом похоронят — да случится это лет че­рез сто, не раньше. Выбирай любое. Вот это из чёрного жемчуга. Он дарит женщинам плодовитость. А это из белого... Белый жемчуг -символ вечной молодости. А вот бусы с самым редким и красивым камнем, какой только есть на свете. Диллин... У нас считают, что это застывшие слёзы морской богини. Мы почитаем Найяру так же, как вы Аранху. Кстати, можешь купить у меня её фигурку из таарола. Поставишь возле очага. Нaйяpа помогает влю6лённым. И не только детям моря. Знаешь, мы, лиммерины, считаем, что чужих богов не бывает.

Астаран боялся посмотреть в чудные прозрачные глаза девушки и, как заворожённый, уставился на её тонкую шею, перехваченную ожерельем из маленьких перламутровых раковин.

— Ты хочешь эти бусы? — спросила юная лиммеринка. — Да они же ничего не стоят! Мне стыдно попросить за них даже шкурку земляной мыши.

— Я отдам за них всё, что угодно! — сказал Астаран. — Но только если они останутся на тебе.

Ну и дела, говорили в Зелёном Уре. Отправился за подарком для невесты, а вернулся с другой невестой. Да ещё с лиммеринкой! Вряд ли Лой и Виана простят ему такую обиду...

Чтобы хоть как-то задобрить оскорблённого аранхита и его дочь, Астаран и Атолл целый год отдавали им почти всю свою добычу. Лад­но ещё, Виане быстро подвернулась удачная партия. Она вышла замуж за Сурма, одного из военных вождей, и говорила, что очень с ним счастлива. Дескать, даже хорошо, что не стала женой простого охо­тника, пусть даже такого красивого и отважного, как Астаран.

Правда ли Виана счастлива — не знал никто. Люди часто хвастают как раз тем, чего у них нет. Астаран и его жена Нэйя никогда не хвастались, но всем было ясно, что ни он, ни она ни разу в своём выборе не раскаялись. У них целых шесть лет не было детей. Виана злорадствовала. Бесплодные браки считались в Див-Аранхе большим несчастьем и обычно распадались, но Астаран и Нэйя вовсе не чувствовали себя обделёнными. Казалось, лиммеринка даже рада, что никакие новые заботы не отвлекают её от любимого дела. Поселившись в Зелёном Уре, она занималась тем же, чем и у себя на ро­дине. Только теперь, делая украшения, она использовала не столько кораллы и жемчуг, сколько полудрагоценные камни, которые покупала на ближайшем рывке, а статуэтки вырезала не из таарола, а из дерева. Когда жена Астарана наконец-то забеременела, Виана уже жда­ла третьего ребёнка.

Большинство обитателей 3елёного Ура Нэйю не жаловали. Особен­но женщины. Красавец Астаран успел разбить тут не одно сердце. С тем, что он остановил свой выбор на дочери Лоя, девушки ещё кое-­как смирились, но неожиданная женитьба Астарана на лиммеринке бы­ла воспринята ими, как личное оскорбление.

Нэйе до этого не было никакого дела. Что её огорчало, так это то, что она не могла торговать своими изделиями на здешних рынках. Оставалось только обменивать их на лиммеринские товары в Лунной Гавани.

— Странные у вас законы, — говорила Нэйя мужу. — Почему вашим женщинам столько запрещено? Почему они не могут быть ювелирами или гончарами? У нас на Тере есть даже оружейница. Охотники на нера покупают гарпуны только у неё. Жаль, что я не могу показать тебе свой остров.

— Если я покину родной берег на лиммеринском корабле, меня здесь проклянут. И путь обратно будет закрыт для меня.

— По-моему, ваши власти запрещают вам ездить на острова, потому что боятся, как бы большинство ваших граждан не захотели там остаться.

— Может, ты и права, — пожал мечами Астаран. — Может, когда-­нибудь я и решусь уплыть с тобой, на запад, но пока... Вряд ли я смогу жить без наших лесов. А ты... Ты ведь, кажется, уже привыкла?

— Кажется, да. В конце концов, на Тере у меня никого не оста­лось. А тут у меня есть ты. И наша малышка.

Дед Атолл говорил Ариэне, что родители её обожали. Приходилось верить ему на слово, ведь сама она мало что помнила. Родители умерли, когда ей шёл четвёртый год. Ранние детские воспоминания были отрывочные и смутные. Стройная широкоплечая фигура, заслоня­ющая дверной проём, а потом стремительно входящая в дом вместе с потоком солнечного света. Громкий смех. Большие смуглые руки, ко­торые подхватывали её и поднимали выше резной перекладины над дверью. Это отец. Мать запомнилась лучше. Особенно её светлые волосы, сияющие на солнце, словно клинок охотничьего ножа. Когда она откидывала их назад, становилась видна маленькая родинка на шее — намного ниже уха. Иногда в памяти всплывал тонкий нежный профиль на фоне окна, сосредоточенно склонившийся над очередной ­фигуркой. Ариэне постоянно казалось, что эта женщина далеко. Да­же когда она 6ыла рядом... Лучше всего запомнился её голос — чис­тый и глубокий, нараспев рассказывающий о дочерях Найяры, одетых туманом, которые танцуют на 6ерегу моря, собирая осколки звёзд. Ариэна не понимала, как из тумана можно сшить одежду, и просила старших взять её с собой на берег, куда все ходят покупать ножи и бусы. Ей хотелось поискать там осколки звёзд, раз уж их собира­ют на берегу. Ей пообещали, что возьмут её туда, когда она немно­го подрастёт.

Позже дед объяснил Ариэне, кто такая Найяра. Оказалось, что это морская богиня, которую на островах почитают так же, как здесь, на материке, Великую Аранху. Ещё дед сказал, что у Нэйи была фигурка Найяры из какого-то прозрачного камня, похожего на хрусталь. Иногда она светилась то голу6овато-зелёным, то сереб­ристым светом, а иногда казалась белой, как молоко. Эта статуэтка пропала после смерти Нэйи. И те фигурки, которые она делала из кости и дерева, тоже. Многие в посёлке считали, что лиммеринка использует эти фигурки для какого-то злого колдовства. Её боялись. Наверное, только поэтому и не пытались ей навредить. И не трогали её поделки, пока она была жива.

Долгое время, когда Ариэне говорили, что её родители умерли, она недоумевала. Она же собственными глазами видела, как они уплы­ли в небесной лодке в прекрасный заоблачный замок. И она верила, что, когда она вырастет, то сможет прийти к ним в гости.

Пожалуй, это было самое яркое из всех впечатлений раннего детства. Ариэна помнила, как, проснувшись однажды утром, выгляну­ла в окно и увидела, что облака спустились на землю. Они так сия­ли, словно вобрали в себя весь солнечный свет. Повсюду вспыхивали молнии и звёзды — серебряные, золотые, голубовато-зелёные. Малень­кая Ариэна вы6ежала на крыльцо, и её со всех сторон окружил мерцающий туман, в котором появлялись и тут же исчезали фигуры людей и зверей... И ещё каких-то странных созданий, похожих на рыб. Самые большие облака превращались в горы и замки, потом таяли и стремительно уносились прочь. Лишь один замок не исчезал. Он под­нимался всё выше и выше — прекрасный белый дворец, окружённый сере6ристым мерцанием звёзд и вспышками золотых молний. А потом Ариэна увидела белую лодку, которая плыла среди облаков к этому замку. Она плыла, медленно покачиваясь, и её нос был намного выше кормы, поэтому Ариэна могла разглядеть тех двоих, что спали на её дне крепким сном. Нельзя сказать, чтобы она видела их чётко, но она знала, что это её отец и мать. Облачная лодка уносила их к замку, над которым сияла, разгораясь всё ярче и ярче, звезда. Она пульсировала, становясь то белой, то голубовато-зелёной. От неё тянулись шесть ярких лучей. Звезда стремительно росла, и ког­да замок растаял в её ослепительном сиянии, она вдруг стала па­дать. Приближаясь к земле, она превращалась в огромного шестилапого паука. Вернее, паучиху. Она походила на изображение Великой Аранхи, только была не чёрная, а серебристо-белая и отливала то голубым, то зелёным, а то вдруг становилась почти прозрачной — словно фигура из хрусталя, внутри которой поместили светильник. Вскоре гигантская паучиха закрыла собой всё небо. На концах её лап вспыхивали молнии. Они не гасли, а превращались в нити... Или лучи, которые, пронзая туман, тянулись к земле. И разгорались всё ярче и ярче. Ариэне показалось, что ещё немного — и всё вокруг запылает светло-голубым огнём. Ею овладело странное чувство ­— смесь восторга, страха и чего-то ещё... Она слышала вокруг испу­ганные голоса. В тумане мелькали фигуры людей, которые в панике метались по посёлку. Потом появился дед. Он взял Ариэну на руки и понёс в дом. Она сердилась и отбивалась. Ей хотелось посмотреть, что будет дальше. Она уже в окно видела, как погасли голу6оватые лучи и рассеялся туман. 3а оградой дома стояли люди... И тут вдруг Ариэне стало действительно страшно. Она сама не знала, почему от­скочила от окна, но сделала она это вовремя — мгновение спустя стекло взорвалось множеством сверкающих осколков. Ариэна с дедом потом долго собирали их, ползая по тёмному мохнатому ковру. Дед несколько дней не выпускал её на улицу.

— Ты боишься, что облака снова упадут на землю? — спросила она.

Дед кивнул и погладил её по голове. А когда Ариэна заговорила о небесном замке, велел ей замолчать. У него был такой сердитый и испуганный вид, что она поняла — говорить об этом замке нельзя. Так же, как и обо всём остальном, что она увидела в то утро.

Года через три им опять разбили окно. Это случилось вскоре после стычки местных с лиммеринскими пиратами у развилки дороги между Зелёным Уром и соседним Ур-Гереном. Разбойники приплыли под при­крытием тумана и высадилась в маленькой бухте среди скал. Берег так заволокло туманом, что со сторожевой вышки пиратов увидели только тогда, когда они шли через лес. Из 3елёного Ура в той схватке погибло семеро. Дед опять долго запрещал Ариэне выходить из дома. Она сердилась — на улице в это время года было так хоро­шо. Сердилась она, разумеется, не на деда. Она была уже достаточ­но большая, чтобы понять, чего он боится.

— Почему люди такие глупые? — спросила она. — Моя мама не была пиратом. Лиммерины же не все разбойники... Зачем тогда многие ходят в Лунную Гавань за их товарами? И вообще, при чём тут я?

— Люди напуганы, — сказал дед. — Некоторым страх мешает рассуж­дать здраво. К тому же многие думают, будто твоя мать была кол­дуньей, которая хотела навлечь на наш посёлок беду...

— Но ведь это неправда!

— Конечно, нет, дитя моё. Но лучше посиди пока дома. Пока всё не успокоится.

К этому времени Ариэна уже поняла, что её родители всё-таки умерли. Только вот не знала, от чего. Эта история до сих пор была загадкой для всего 3елёногo Ура. Никто даже не знал, чем заболела Нэйя. Она угасла за несколько дней. А перед самой смертью попроси­ла Астарана положить её тело в белую лодку, на которой она иногда плавала в Каменный Залив, и пустить её в море. Эта лодка храни­лась в небольшом гроте недалеко от Лунной Гавани. Дочь моря не могла жить без своей родной стихии. Где находится эта лодка, знали все, но никто не смел её трогать — из страха перед колдовством лиммеринки. Нэйя попросила мужа похоронить её так, как хоронили всех избранниц Найяры, кем она собственно и считалась у себя на родине. Она сказала, что восточный ветер унесёт лодку в открытое море. Был конец туманного сезона. Ветер в тот день действительно дул с востока. Астаран положил тело Нэйи в лёгкую повозку и отпра­вился на берег, решительно отказавшись от каких-либо сопровождаю­щих. Отцу он объяснил, что хочет последний раз побыть наедине с любимой. Не мог же он ему сказать, что решил уйти вместе с ней. Это поняли, когда дозорные увидели с маяка, как Астаран отчалил в по­гребальной ладье Нэйи от Песчаного Мыса скрылся в тумане.

Спустя сутки ветер сменился на западный и принёс на берег туманные облака. Ночью мерцающая мгла заволокла всю Лунную Гавань, а утром, когда туман рассеялся, на берегу нашли лежащего в полуза­бытьи Астаранa. Никто ничего не мог понять. Аранхит Лой кричал, что ур не примет обратно того, кто вернулся из тумана. Астаран уже не человек, а туманный оборотень, призрак, одетый подобием плоти, и ему нет места среди живых. Охотник Астаран больше и не претендовал на какое-либо место в этом мире. Он действительно по­ходил на призрак. Он умер, едва его принесли домой. Охотничья об­щина всё же отстояла его право на нормальное погребение, правда, похоронили его на самом краю кладбища, и Лой наотрез отказался чи­тать над ним молитвы. Через несколько дней Лой удалился в святили­ще, сказав, что хочет помолиться Маттap и попросить её очистить Зелёный Ур от скверны. Вот тут-то и начался весь этот ужас. Из святилища повалил туман, и посёлок наводнили призраки. Все видели, как Нэйя забрала с собой супруга и увезла его на своей погребальной ладье во дворец Гиамары. И хотя Лой говорил, что Маттар изгнала из Зелёного Ура всех призраков, жители посёлка не могли вспоминать этот день без содрогания.

Ариэна же, вызывая в памяти туманное видение, старалась вспом­нить отца и мать, но их образы так и оставались смутными. Иногда она пыталась представить их, разглядывая себя в зеркало. Волосы у неё были чёрные — как у отца и всех его соплеменников. Чёрные, как плодородная земля. Как тело богини, благословившей эту землю и тех, кто на ней живёт. Голубовато-зелёные глаза и более светлую, чем у чистокровных диввинов, кожу Ариэна унаследовала от матери. А ещё она унаследовала её тягу к воде. Она единственная во всём посёлке не боялась купаться в Поющей Реке. Той, что брала начало в горах и бурным потоком низвергалась в глубокую каменистую лощи­ну. Между двумя порогами был участок с довольно спокойным течени­ем, и всё же обитатели Зелёного Ура предпочитали купаться в напо­ловину заросшем озере к югу от посёлка. Они боялись несмолкаемого шума реки, из-за которого её и назвали Поющей. Сидя на берегу, можно было услышать голоса умерших. В Див-Аранхе верили, что в не­спокойной воде обитают души мёртвых, по той или иной причине ещё не покинувшие этот мир. Только такие нелюди, как лиммерины, могут жить в окружении вечно рокочущей стихии, рядом с бездной, из кото­рой днём и ночью взывают к живым тысячи голосов. Недаром Звезда Смерти всегда встаёт над морем. Как можно постоянно слушать мёрт­вых? Они опасны. Тот, кто умер, но ещё не ушёл в Междумирье, стре­мится вернуться обратно, а для этого ему надо похитить у кого-нибудь жизненную силу. Нельзя общаться с мёртвыми, тем самым откры­вая им доступ в мир живых.

Узнав об этом, девятилетняя Ариэна не только не испугалась, но и стала ещё чаще ходить к реке. Она подолгу сидела на берегу, внимательно вслушиваясь в журчание воды.

— Я хочу, чтобы отец и мать поговорили со мной, — пояснила она, когда у неё спросили, зачем она это делает. — Я хочу, чтобы они вернулись. Почему у всех есть родители... или хотя бы кто-то один из них, а у меня нет?

— Потому что так распорядилась Мать-Паyчиха, — ответил ей дед. — Когда-нибудь ты встретишься с ними. Все мы встретимся вновь, когда Аранха соткёт новое полотно. Бытие многослойно. Прошлое, настоящее и будущее состоят из множества полотен. Мёртвые пребы­вают между слоями паутины. Между этим, нынешним, миром и будущим. Сначала они какое-то время обитают в текучей воде, которая струится сквозь пространство и время. Потом она уносит их в Междуми­рье. Когда-нибудь мы все туда уйдём. А потом появимся в следующем, обновлённом мире...

— Но это же ещё так долго! — сердито сказала Ариэна.

И продолжала пропадать у реки.

— Эта девчонка навлечёт беду на весь посёлок! — возмущалась Виана. — Лучше бы чужое семя не давало здесь всходов.

Будучи женой и дочерью самых видных людей ура, Виана жила в богатстве и почёте, но недовольное выражение никогда не сходило с её красивого надменного лица. Она до сих пор не могла понять, почему Астаран предпочёл ей эту бледную, худую лиммеринку. И не могла без раздражения смотреть на маленькую Ариэну, так похожую на свою покойную мать.

— Все они демоны, эти люди с островов, — заявила однажды Виана на женском совете. — Все они — слуги Гиамары. Ведь ее призрачный замок где-то там, на западе. Они живут рядом с царством мёртвых и выпытывают у них тайны прошлого и будущего. А в уплату за это помогают им охотиться на живых. Вот и она мёртвых не боится. Она такая же колдунья, как и её мать. Если в ближайшее время кто-нибудь умрёт, знайте — это её козни...

— Да брось ты, Вианa, — осадила её старая ткачиха Саффа. — Люди умирают каждый день. Какая из этой соплячки колдунья? Ну не боится она реки... Так ведь она же вообще ничего не боится.

С этим никто бы не стал спорить. В Зелёном Уре жил старик по имени Каван. Кем он только не был в этой жизни — и писцом, и учи­телем, и игрушечным мастером, и даже актёром в какой-то бродячей труппе. Теперь, когда его по возрасту освободили от налога, он жил на свои скромные сбережения, занимаясь огородом. Вокруг него вечно крутилась детвора. Ещё бы! Старый Каван знал столько интересных историй, что если 6ы кто-нибудь их записал, получилось бы как минимум пять толстых книжек. Однажды тёплым летним вечером, как обычно собрав вокруг себя толпу ребятни, Каван рассказал сказку о юноше, который научился летать после того, как съел плод мандары, созревший на самой вершине. Вообще-то плоды этого дерева сырыми не ели — они были очень кислые. Зато из них получалось прекрасное варенье. В высоту мандары иногда достигали ста двадцати димеров, причём, чем выше, тем реже становились ветки. Снимая урожай, люди никогда не добирались даже до середины могучего дерева, да в этом и не было необходимо­сти. Три четверти плодов поспевали на нижних ветвях, таких густых, что первые двадцать димеров 6ез труда одолел бы даже тот, кто сроду не лазил по деревьям. А вот забраться на вершину мандары рискнул бы далеко не каждый молодой охотник.

Как-то утром в дом Атолла ворвалась стайка возбуждённой детворы.

— Ариэна! — кричали они. — Ариэна залезла на самую вершину! Она так высоко!

Вокруг старой мандары, растущей у околицы, уже собралась целая толпа. Атолл похолодел, заметив среди желтовато-бурой листвы кра­сную тунику внучки. Ариэна стояла на ветке примерно в ста димерах от земли, держась за голый сук. Похоже, она высматривала, нет ли плодов ещё выше. Двое парней полезли было на дерево, но, увидев, что девчонка ловко и бесстрашно спускается сама, вернулись.

Она спрыгнула на землю, лохматая, исцарапанная, но ужасно до­вольная собой. На поясе её туники болтались отцовский охотничий нож и небольшой кожаный мешок, из которого она тут же гордо из­влекла продолговатый ярко-жёлтый плод.

— Легче было залезть, чем перепилить этот стебель... Чего ты сердишься, дед? Пойдём скорее, съедим его пополем. Теперь ты смо­жешь выслеживать добычу сверху, как птица дроф.

Ариэна просто рассвирепела, когда, с трудом прожевав кислый плод, обнаружила, что летать она как не могла, так и не может.

— Тебе уже девять лет, — упрекнул внучку Атолл. — И пора бы понять: сказки существуют для того, чтобы их слушали, но не для того, чтобы в них верили. Чего у нас только ни рассказывают... Вспомни хотя бы легенды о людях, которые летали на паутине. Мо­жет, ты и это попробуешь?

— Попробую, если найду чудесную паутину.

— Её иногда находят. Всё больше в окрестностях столицы. Ветер разносит нити Маттар. Их подбирают, но никто ещё на них не летал. Даже аранхиты.

— Я вообще не понимаю, — подумав, сказала Ариэна. — Аранхиты — избранники Маттар... Неужели они все такие же противные, как наш Лой?

— Надеюсь, что не все. И надеюсь, ты не говоришь подобных вещей при посторонних?

— Что ты, дед! — рассмеялась Ариэна. — Не такая уж я и дурочка.

Глупой эту девчонку никто бы не назвал, но все, включая её деда, сходились на том, что она настоящее убоище. Её неистощимая изобретательность причиняла жителям 3елёного Ура немало хлопот. В посёлке, наверное, не было ни одной кумушки, которая не сказала бы Атоллу, что его внучка дурно влияет на других детей. Он уже устал оправдываться, объясняя, как трудно воспитывать ре6ёнка од­ному, да ещё в таком возрасте. Хорошо ещё, что ему по старости снизили налог. Но приданое-то девчонке надо скопить, а значит, ремесло бросать нельзя. Придётся бродить по лесам, пока сил хватит.

Уходя на дальний промысел, дед отводил Ариэну к своей двоюрод­ной сестре Антине. Ариэне у неё не нравилось. Ни сама троюродная 6абка, ни её многочисленное семейство девочку не обижали — в кон­це концов, Атолл постоянно делился с ними своими охотничьими тро­феями. Просто в этом доме было очень скучно, да ещё бабка всё но­ровила усадить Ариэну то сматывать пряжу в клубки, то распускать какую-нибудь старую вязаную вещь. Отказаться было неудобно — ведь о ней тут якобы заботились, во всяком случае, кормили. Ариэне было семь лет, когда она решительно отказалась "гостить у бабушки Антины".

— Ничего со мной не случится за эти три-четыре дня, пока тебя нет, — заявила она деду. — Я вполне могу сама поджарить себе мясо и таффу. И похлёбку сварить могу.

Атолл уже тогда понимал, что спорить с этой девчонкой беспо­лезно. К тому же возвращаться в дом, где на столе тебя ждёт подо­гретая пища, не так уж и плохо, даже если у маленькой хозяйки по­лучилось не совсем то, что она со6ираласъ приготовить. Впрочем, она всему училась быстро. На сколько бы дней ни отлучался дед, в доме был порядок, а маленький огород никогда не зарастал сорняками.

Хозяйство было небольшое, так что у Ариэны хватало времени и на игры. Причём иногда в эти игры вовлекалась едва ли не вся местная детвора. Однажды внучка Атолла затеяла охоту на кайлотов — при помощи латты. Так называлась верёвка с большими узлами на концах. При умелом броске она спутывала животному ноги. В роли кайлотов пришлось выступить комолам, которые паслись на общинном лугу к северу от посёлка. Игра закончилась только к ночи, когда пастухам и хозяевам удалось отыскать всю раз6ежавшуюся скотину в ближайшем лесу. Двое парней, присматривавшие в тот день за стадом, сто раз потом покаялись, что выпили ягодного пива. Из-за него-то их и сморил сон. Ладно ещё, не пропал ни один комол, а то пришлось бы возмещать хозяевам ущерб.

В другой раз Ариэна решила устроить карнавал. Она подговорила своих приятелей нарядиться и размалеваться так, чтобы их не узна­ли даже собственные родители. Она увела всю ребятню на другой 6е­рег Поющей Реки, где недавно обнаружила разноцветную глину. Детям запрещали отходить далеко от посёлка, но эта девчонка, пользуясь долгими отлучками деда, бегала, где хотела.

Кумушки 3елёного Ура едва в обморок не попадали, когда в посё­лок с хохотом и визгом ворвалась толпа лохматых, размалёванных во все цвета радуги созданий в каких-то невообразимых нарядах из тра­вы, листьев и обрывков того, что ещё недавно было их одеждой. Многие матери и вправду не узнали своих чад. А потом целый вечер отмывали их, ругаясь по поводу испорченных вещей.

А когда на следующий день у одного из участников "карнавала" начался жар, его родители заявили, что "дочь демоницы" водила детей к реке, чтобы кого-нибудь из них отдать мёртвым. И если их сын умрёт, значит река забрала его душу. К счастью, мальчик вы­здоровел, иначе Aтоллу пришлось бы вместе с внучкой бежать из 3елёного Ура.

Перед Праздником Урожая, когда ткачихи развесили для просушки крашеную пряжу, Ариэна предложила своим приятельницам сплести из нитей узор в виде огромной паутины и украсить ею вход в святилище. Она была уверена, что всем это понравится. Жаль вот только, затея не удалась. Ариэна потом говорила деду, что им с девчонками прос­то не хватило времени. Мастерицы, которые уходили пообедать, вер­нулись раньше обычного и пришли в негодование, увидев спутанные нити. Старшая ткачиха Дамара схватила Ариэну и хотела надрать ей уши, но девчонка вырвалась, едва не прокусив старухе руку.

Дамара потом долго трясла этой рукой перед носом Атолла и кри­чала, чтобы он посадил своего дикого зверька на цепь или брал с собой на охоту вместо кайяла. Другие мастерицы тоже возмущались. Правда, некоторые вскоре остыли, а потом даже посмеивались, вспо­миная этот случай, но старшая ткачиха, всегда ненавидевшая Нэйю, теперь лютой ненавистью возненавидела её дочь. А многие мамаши строго-настрого запретили девочкам водиться с "этим лиммеринским отродьем". Мужчины были настроены более снисходительно.

— Да из неё просто энергия 6ьёт ключом! — смеялся Дарон, старый воин, который учил мальчишек боевым искусствам. — Ей бы парнем родиться.

Дарон не выражал ни удивления, ни недовольства, когда Ариэна стала появляться на Круглой поляне, где мальчики от семи до три­надцати лет занимались под его руководством стрельбой из лука, фехтованием и борьбой. Вскоре выяснилось, что в стрельбе ей почти нет равных. В сражениях на деревянных мечах она выигрывала две схватки из четырёх, а вот бороться с мальчишками было трудновато. Поначалу они посмеивались, не принимали её всерьёз. Когда же по­няли, что она не боится драться по-настоящему, зауважали, но по­беды в рукопашном бою доставались Ариэне очень редко. 3ато Дарон научил её приёмам самозащиты, и в дальнейшем они ей очень приго­дились.

— Нет, вы только посмотрите, она даже одеваться стала, как мальчишка, — хихикала дочь Вианы Зия. Она родилась в один год с Ариэной. — Да может, она вовсе и не девочка? Она вообще непо­нятно кто и что. Говорят, туманные демоны могут оборачиваться и мужчинами, и женщинами. Если бы оборотню, который жил здесь в облике Нэйи, понравилась какая-нибудь девушка из местных, он бы принял обличье мужчины.

Когда Зия сказала что-то подобное в присутствии Ариэны, ей тут же пришлось о6 этом горько пожалеть. Невысокая и узкая в кости Ариэна с виду казалась хрупкой, но она всегда была на удив­ление сильной, а тут ещё натренировалась, состязаясь с мальчишка­ми на Круглой поляне. Все дети дерутся, и многие драки заканчива­ются синяками, но сейчас синяков наставили любимой внучке аранхи­та. И кто? Лиммеринское отродье, которому вообще не место среди детей Аранхи! Старому Атоллу пришлось выслушивать сперва возмущённые вопли Вианы, потом угрозы Лоя. Аранхит заявил, что если Атолл не обуздает "этого зверёныша", их попросту выгонят из по­сёлка. Эта маленькая полукровка давно уже держит всех в страхе. Люди только и гадают, чего от неё ещё ждать. А что будет, когда она подрастёт?

Атолл ни словом не упрекнул внучку за эту драку — он знал, что въедливая Зия получила по заслугам, но из страха за Ариэну он ре­шил как можно реже оставлять её одну. Теперь, отправляясь на охоту в ближний лес, он стал иногда брать её с собой. На дальний промысел и на крупного зверя охотники ходили по несколько человек, а то и всей общиной, но такие походы были довольно редкими. Обычно охотились в одиночку. Точнее, каждый со своим кайялом.

Верный Рафф бродил с Атоллом по лесам уже 6ез малого двадцать лет, а после смерти Астарана он стал единственным спутником свое­го старого хозяина. Кайялов приручили в глубокой древности, и они уже много веков помогали людям на охоте. Этот сильный и красивый зверь приходился близким родственником одному из самых свире­пых лесных хищников — варлоку. Та же серовато-бурая шерсть, мощный загривок, длинная морда, стоячие уши, мохнатый хвост. Только кай­ял был немного крупнее — некоторые самцы достигали в высоту полу­тора димеров. Имелось и ещё одно отличие. У кайяла чуть повыше ноздрей красовался маленький прямой рог — очень твёрдый, но тупо­ватый. Зато зубы у этого зверя были словно остро отточенные ножи. Кайял отличался своенравием и коварством и мог стать опасным даже для своего хозяина — если тот неважно с ним обращался, но за доб­рое отношение умный зверь платил любовью и преданностью. Он помогал выслеживать добычу, безропотно тащил на себе охотничьи трофеи и не задумываясь бросался на защиту хозяина, кто бы на того ни на­пал — хоть целая стая варлоков или семейство древесных ящеров.

Вдвоём с Раффом дед Атолл не боялся никого. Ну или почти никого. Он решил, что, если взять в лес Ариэну, девочка будет под двойной защитой. Это в посёлке с ней может случиться всё, что уго­дно. Старый охотник давно уже понял, что люди куда опасней, чем самые свирепые хищники, которыми кишат северо-западные дебри.

— Всем семейством, — шутили соседи, видя иногда по утрам, как к западным воротам ура направляются трое — старый Атолл, Ариэна, а между ними — с лёгкой поклажей на спине — Рафф.

Охотились они недалеко — в окрестностях 3имогорья. Чаще всего в лесу между Мёртвой Лощиной и Вечным Садом. Мёртвой Лощиной назы­вали место, где около трёхсот лет назад упал один из тех страшных снарядов, которые иногда швыряют на землю Небесные Метатели. Те­перь тут был большой овраг, окружённый буреломом. В жаркую дожд­ливую погоду остатки мёртвого леса гнили, наполняя сырую лощину удушливыми испарениями. Едкий и влажный зеленоватый туман щипал глаза. Огромные торчащие из земли пни и могучие поваленные дере­вья местами покрылись белым мхом, который слегка светился в полу­тьме. Всё это походило на развалины какой-то сказочной страны.

В сухую погоду воздух в лощине был чище. Там, куда проникали солнечные лучи, упорно тянулись вверх молодые хвойные деревья. Их свежий смолистый аромат всё чаще и чаще перебивал залах гниения.

— Когда-нибудь мёртвый лес окончательно истлеет, — говорил дед. — Он станет землёй, на которой поднимется новая роща. Молодая и сильная. Жизнь всегда берёт своё.

На дне оврага было болото — мелкое и неопасное. В середине ле­та окружённые мутной желтоватой водой кочки становились ярко-си­ними от поспевающего в самую жару авила — сладких водянистых ягод, которые обожала вся местная детвора. Росли они не только здесь, но и в сырых низинах ближе к посёлку. В этом овраге авил мало кто собирал. Потому что мало кому нравилось сумрачное место, где оставил свой след небесный камень. Его обломками была усеяна вся лощина. И хотя большинство камней от сырости покрылись мхом, Ариэна без труда отличала тёмные, испещрённые странными узорами осколки небесного снаряда от голубовато-серых гранитных глыб, которые торчали из бурой глинистой земли и триста, и четыреста, а, возможно, и триста тысяч лет назад. Может даже, с того самого дня, когда Великая Аранха сотворила весь этот мир, включая Зимние Горы.

Последние были совсем рядом. К северу от Мёртвой Лощины начина­лась возвышенность, плавно переходящая в предгорье. Деревья стано­вились реже, уступая место хвойным и лиственным кустарникам, кото­рые покрывали нижние склоны гор. Выше вздымались голые скалы, по­хожие на неприступные замки, отделённые друг от друга глубокими обрывами и обширными платформами плоских вершин. Весной и летом сумрачную громаду горного царства оживляла свисающая с уступов серебряная пряжа водопадов. Дед сказал Ариэне, что высоко в горах есть озёра — огромные выбоины в скальных породах, где скапливает­ся вода. В дождливый сезон и в период таяния снегов эти озёра выходили из берегов. Вода каскадами обрушивалась с обрывов, бурными потоками устремлялась по крутым склонам, разбиваясь на множество ручейков, так что время от времени угрюмые серые замки и бастионы стояли словно опутанные светлой паутиной. Осенью и зимой снежные купола, венчающие самые далёкие и неприступные башни, ослепительно сверкали на солнце, а голубые зарницы то и дело озаряли камен­ное царство холодным, мертвенным светом. 3имогорье... Так издавна называли эту горную цепь на северо-западе страны. Ветер, дующий с гор, всегда был резким. И прохладным даже в сильную жару. И да­же в середине лета на дальних вершинах лежал снег. "Оттуда приходит зима", — говорили в Див-Аранхе...

Ариэна же, глядя на башни каменного царства, думала о загадоч­ных великанах, живших на земле в глубокой древности. Согласно пре­даниям, леса тогда выглядели немного иначе, климат был холоднее и суше. Небольшие рощи чередовались с обширными равнинами, где люди-великаны возводили гигантские замки. Охотники 3елёного Ура иногда натыкались на остатки этих построек, многим из которых бы­ло по несколько тысяч лет. На руинах дворцов давно вырос многовековой лес, но тот, кто проводил в лесу большую часть своей жизни и хорошо его знал, порой находил там не только следы зверей, но и следы далёкого прошлого.

Ур-Дамей, который теперь гораздо чаще называли 3елёный Ур, был построен на развалинах какой-то древней крепости. Основание одной из башен уцелело. Его выстлали досками и использовали как площадку для выступлений — бродячих актёров иногда заносило и в северо-западную провинцию. Никто не знал, какой высоты достигало это сооружение в лучшие времена, но никто не сомневался, что по ­сравнению с ним пять сторожевых башен 3елёного Ура, возведённых триста лет назад на стыках стен, которые окружали посёлок, выгля­дели бы просто игрушечными. Остатки древней крепостной стены разобрали, когда строили посёлок. Огромные камни пришлось раз6ивать. Жители Див-Аранхи не верили, что обычные люди могли возводить постройки из таких гигантских каменных блоков. Потому и родились легенды о великанах.

Ещё в позапрошлом веке в Цехе Искусств появилась особая кате­гория зодчих, которые, исследуя древние руины, старались воссоз­дать облик великаньих дворцов. Полотна с изо6ражениями величест­венных замков прошлого продавались на всех рынках Див-Аранхи и пользовались большим спросом. Такая картина висела над кроватью Ариэны. Дымчато-серый замок на высоком холме. Массивные круглые 6ашни темнеют на фоне голубого неба, а вокруг лес, очень похожий на леса в окрестностях 3имогорья. Желтоватые кроны мандар гордо возвышаются над серебряными елями. Кое-где выглядывают пушистые макушки чёрных сосен. Их стройные, как копья, стволы кажутся осо­бенно хрупкими рядом с мощными приземистыми каменными ду6ами, кото­рые, широко расставив свои корявые ветви, словно поддерживают остальные деревья и служат опорой всему лесу. Художница изобразила начало осени — тот период, когда небо становится бледно-голу­бым, а резная листва дубов приобретает оттенок светлой бронзы. Эта картина напоминала Ариэне пейзаж, который открывался с север­ной сторожевой вышки. Вид на 3имогорье. Вздымающиеся над лесом серые скалы всегда казались ей башнями огромных замков. Иногда она думала о том, что, может быть, великаны не исчезли с лица зем­ли, а просто поселились в горном царстве. И она от души надея­лась, что они не причинят жителям Див-Аранхи зла, если вдруг по­желают спуститься со своих вершин.

В окрестностях Зимогоръя в любое время года паслись кайлоты. Зимой они объедали плотную листву многолетних кустарников, рос­ших у подножия гор. Весной и летом кормились чуть западнее — на холмистых полянах среди маленьких рощ. Эти крупные двурогие жи­вотные, похожие на комолов, боялись густых зарослей, где трудно заметить подбирающегося хищника. И хотя в этих местах им угрожа­ли гигантские маруллы и пещерные коты, здесь, по крайней мере, почти не появлялись их главные враги — ракхалы, варлоки и дриппы.

Последние были особенно коварны. Эти меняющие окраску древесные ящеры охотились колониями. И двигались так бесшумно, что жертва обыч­но замечала их, уже когда оказывалась в окружении. Не менее опас­ными считались подземные ящеры — гимеры. Они жили в глубоких но­рах, куда и утаскивали свою добычу. В предгорьях они не водились, предпочитая более рыхлую почву. А ракхалы и варлоки не появлялись возле гор, явно не желая связываться с маруллами и огромными пе­щерными котами, которые чувствовали себя здесь хозяевами.

Дед сказал Ариэне, что пещерных котов можно не бояться — они нападают на людей только тогда, когда те сами их вынуждают. А вот маруллы были очень опасны. Вернее, опасны были те из них, которых считали демонами смерти.

Mapyллы водились только здесь, в 3имоroрье. Это были поистине удивительные создания. Крылья и клюв придавали маруллу сходство с птицей, но при этом он имел четыре когтистые лапы, а тело его покрывала густая, как у пещерного кота, белая шерсть. Когда-то странных звероптиц боялись только лесные мыши да куны — ведь ма­pyллы были лишь чуть-чуть крупнее их. Кажется, первый гигантский марулл появился здесь лет восемьдесят назад. Он напал на одного молодого охотника и на глазах у его оцепеневших от ужаса прияте­лей унёс в горы. Какое-то время лесные братья боялись хо­дить дальше Мёртвой Лощины. В 3имогoрье поселился ужас, — говори­ли люди. Постепенно они привыкли жить рядом с этим ужасом — в кон­це концов, хищников в здешних лесах всегда хватало. Маленькие ма­руллы продолжали охотиться на кунов, гигантские — на более круп­ную дичь. Охотились они только в предгорьях, а добычу уносили в свои горные жилища. С гигантами люди сталкивались редко. Похоже, их было немного — слуг Гиамары, посланных ею на землю, дабы сеять среди людей ужас. Откуда ещё могли взяться такие чудовища? В том, что они демоны, не сомневался никто. Особенно после истории с охотником из Ур-Герена, ближайшего к 3елёному Уру посёлка. Это случилось лет пятьдесят назад. Молодому охотнику Траллу, на кото­рого напал гигантский марулл, удалось ранить чудовище и вырваться. Приятели порадовались за парня. И не придали особого значения то­му, что обычно разговорчивый Тралл по дороге домой не обронил ни слова. Думали — всё ещё не может прийти в себя... Но Тралл не при­шёл в себя и на следующий день. А ещё через день зарезал всех сво­их домочадцев и исчез. Потом охотники видели его в окрестностях 3имогорья — бледного, обросшего, с 6езумным, горящим взором. Причём один из свидетелей уверял, что глаза у Тралла горели желтоватым огнём — как у марулла. За последние сорок лет жертвами белых демонов стали один кайял и двое охотников, и односельчане этих двоих даже радовались, что беднягам не удалось вырваться из когтей чудовищ. На северо-западе бытовало поверье: тот, кого схватил демон смерти, уже не принадлежит миру живых и сре­ди людей ему делать нечего. Было известно несколько странных слу­чаев, когда огромный птицезверь следил за людьми, но не нападал. Непредсказуемость этой твари пугала ещё больше, чем её острые ко­гти и чудовищный клюв. Зная, что маруллы охотятся в основном ве­чером или ночью, охотники никогда не задерживались в лесах 3имо­горья до темноты. Пару раз люди натыкались на гигантских хищни­ков днём. Эти встречи заканчивались благополучно. Заметив белеющий среди деревьев крылатый призрак, даже самый отважный охотник, бормоча молитвы и заклинания, спешил убраться подальше. Никто никогда не пытался подстрелить марулла. С демонами лучше не связы­ваться. Да и можно ли убить демона смерти?

Прислужниками Гиамары считали и загадочных железных охотников. Слухи о них уже лет десять будоражили всю страну. Сначала их встречали только к югу от Ур-Маттара. Потом они стали появляться и в других местах. В 3елёном Уре был только один человек, которо­му довелось увидеть железного демона, — пожилой охотник Гартам. После той встречи в лесу, случившейся шесть лет назад, он больше не охотился. И хотя Гартам видел этого демона только издали, чув­ствовалось, что он до сих пор не может вспоминать о нём без содрогания. Железный охотник вышел из сосновой чащи, когда Гартан со­бирался подстрелить кайлота. На поляне около сосняка паслось це­лое стадо. Животные, разумеется, кинулись врассыпную, но чудови­ще успело схватить крупного самца. Легко, словно шишку от ветки, оторвало ему голову и, припав к шее, стало жадно пить кровь. Гартан, оцепенев от страха, сидел в кустах, пока демон, насытившись, не отбросил бездыханное тело прочь. Чудовище ещё какое-то время стояло, словно прислушиваясь или принюхиваясь, потом скры­лось в чаще. По словам Гартана, оно было похоже на насекомое в полтора человеческих роста с шестью огромными клешнями. Его сус­тавчатое туловище напоминало сверкающую броню из чёрного металла. Морду чудовища Гартан не разглядел. Он лишь заметил, что у него мощные челюсти и огромные красноватые глаза. Поверили Гартану далеко не все. Он с детства слыл фантазёром, а последние два де­сятка лет не расставался с маленькой плоской флягой, которую на­полнял настойкой из лесного ореха — самым крепким напитком, ка­кой только делали здесь, на северо-западе.

В течение последних нескольких лет охотникам 3елёного Ура три раза довелось наткнуться в лесу на туши обезглавленных и обескровленных животных — двух кайлотов и одного варлока. Причём варлок был ещё и разорван пополам. Чувствовалось, что убийца об­ладает чудовищной силой, но был ли это пресловутый железный охот­ник, никто не знал. И никто не знал, сколько именно зверей стало жертвами загадочного кровопийцы. Скорее всего, лесные 6ратья просто мало кого из них нашли. Пожирателей падали в лесах хвата­ло, и они днём и ночью рыскали в поисках пропитания.

Долгое время считалось, что железные демоны охотятся только на животных. Поэтому обитатели 3елёного Ура пришли в некоторое смятение, когда купец из Ур-Гамела рассказал, что в лесах на юго-­востоке уже дважды находили тела охотников, убитых так, как у6и­вает только железный демон. Многие предпочитали в это не верить. В конце концов, разносчики страшных слухов всегда любили приврать. И всё же охотники сейчас реже ходили на промысел в одиночку. Слишком много чудовищ в последнее время развелось в лесах Див­Аранхи. Не иначе как скоро взойдёт Гиамара, говорили люди. Демоны смерти 6родят по земле в ожидании своей госпожи.

Богиня смерти жила в хрустальном дворце на звезде, которую обычно не было видно с земли. Диввины предпочли бы не видеть её никогда. Восход Гиамары всегда предвещал страшные бедствия — вой­ны или болезни, уносящие множество жизней. Гиамара восходила над морем, и в Див-Аранхе считалось, что это не случайно. Ведь море и быстрые реки — временная обитель душ. Недаром при появлении Ги­амары начинаются штормы и приливы. Мёртвые чувствуют приближение грозной богини, но с собой она уводит только души нечестивцев. Такие навсегда остаются в хрустальном дворце Гиамары, а если и возвращаются на землю, то демонами или призраками. Те же, кто по­читает Аранху, уходят в Междумирье, чтобы потом снова родиться людьми — в следующем жизненном цикле, когда Мать-Паучиха соткёт новое полотно.

Пока Звезда Смерти была далеко от земли, демоны уводили мёрт­вых в призрачный замок, который находился на одном из юго-запад­ных островов. Он становился видимым только на закате и на рассве­те — и то лишь тогда, когда Звезда приближалась к земле. Ещё его могли делать видимым лиммеринские колдуньи. Впрочем, видели его люди или нет, он всё равно существовал. И те, кто туда попал, ра­но или поздно должны были оказаться в хрустальном замке Гиамары — на Звезде, чей холодный мертвенный свет наводил ужас на жителей материка.

— Значит, мои родители там, на Звезде? — спросила однажды Ариэна у деда.

— С чего ты взяла? — нахмурился он.

— Но я же видела лодку, которая летела к небесному замку...

— То, что ты видела, было наваждением. Твои отец и мать не сделали ничего дурного, и никогда не верь тому, что о них говорят злые люди...

— А я и не верю. И никому не позволяю плохо о них говорить. Но мне бы очень хотелось понять, что я тогда видела. И не только я... Что это было?

— Не знаю, дитя моё, но кое-какие догадки у меня есть. Может, ты помнишь, у твоей матери была фигурка Найяры из чего-то, очень похожего на хрусталь...

— Конечно, помню! Иногда она немного светилась... Она 6ыла сделана из звёздного осколка?

— Этого я не знаю. Но я вот почему о ней вспомнил... Однажды эта фигурка упала в камин, и сразу повалил странный светящийся дым... Даже не дым, а туман. Совсем такой, какой бывает над морем. Нэйя выхватила статуэтку из огня и помахала перед ней рукой. Ту­ман быстро рассеялся. Я видел это из соседней комнаты, но спраши­вать ничего не стал. Я знал, что она не будет ничего объяснять. Во всяком случае, мне. Твоя мать владела какой-то магией, но я не верю, что её сила служила злу. Твой отец любил её, а он... Мой Астаран разбирался в людях. Он и 6ез всякого образования 6ыл в сто раз умней таких, как Лой, который учился в Доме Знаний. Думаю, именно Лой устроил то, что творилось тем утром. Когда Нэйя умерла, пропали все её поделки и эта статуэтка тоже. Я не помню, когда именно всё это пропало. Я заметил пропажу вечером того дня, когда Астаран повёз тело Нэйи на берег — к тому гроту, где храни­лась её лодка. Я собирался поехать с ним, но он не позволил. Наверное, я не должен был отпускать его одного, но я же не знал, что он затеял...

— Не казни себя, дед. Ты же так лю6ишь повторять слова мудреца Дамона — "Того, кто действительно хочет уйти, не удержишь".

— Это единственное, что хоть как-то меня утешает, — вздохнул старик. — Так вот... Я заметил, что фигурки пропали, но мне было настолько не до этого... В общем, я тут же забыл о них. Мой Аста­ран всё не возвращался. Я не знал, что и думать. А потом при­мчался всадник из Лунной Гавани... Через два дня после похорон Ас­тарана Лой заперся в святилище, заявив, что намерен совершить очистительный обряд. И вскоре из окон святилища повалил этот ту­ман. Думаю, Лой решил сжечь все фигурки Нэйи, но он же не знал, что произойдёт, если бросить в огонь статуэтку Найяры. Это знал только я. Когда он увидел, что творится, было уже поздно. Похоже, он не мог её погасить, и туман валил, пока она не сгорела оконча­тельно. Я не знаю, почему появились все эти видения. Лиммерины говорят, что туман чуток к настроениям людей. Духи тумана сделали видимыми чьи-то мысли. И страхи... Может, я не совсем правильно всё понял, но я уверен в одном — никакого злого колдовства не бы­ло. А если и было, то зло исходило не от Нэйи, а от того, кто её ненавидел. Зло исходит от злых — независимо от того, умеют ли они колдовать. Скажу тебе честно, я не сразу принял Нэйю. Я жалел, что мой сын отказался ради неё от выгодной партии. Нэйя не хотела со мной враждовать, но и не старалась мне угодить, и это мне в ней нравилось. Я уважал её, но так и не сумел её полюбить. Она была странная... Она слишком отличалась от тех женщин, которых я привык видеть вокруг себя, да и вообще от всех, кого я знал. Я так и не понял, что она была за человек, но... Я знал своего сына и верил, что он не мог полюбить плохого человека. И она любила его — настолько, что решилась поселиться на чужбине. Там, где её почти все нена­видели. Наверное, любовь Астарана была гораздо сильней, чем вся их ненависть. Любовь одного человека может защитить нас от все­го мира.

— Но не от смерти, — нахмурилась Ариэна.

— Они сейчас вместе, дитя. И они не могли оказаться во власти злой богини. Твои родители ушли в Междумирье и ждут, когда начнётся новый жизненный цикл. А если они и задержались в этом мире, то лишь затем, чтобы охранять тебя.

— Дед, а ты не боишься железного охотника?

— А ты?

— Думаю, если он появится, Рафф тут же вцепится ему в глотку!

Словно подтверждая сказанное, кайял тихонько тявкнул и ткнулся мордой ей в бок. Ариэну всегда поражало, как эти звери, ласкаясь к хозяевам, умудряются не царапать их своим маленьким рогом на носу.

— Если это чудовище и вправду демон смерти, — сказал дед, — то его тем более не стоит бояться. Вернее, не имеет смысла. Бойся смерти или не бойся, она всё равно к тебе придёт. Тогда, когда на­значено судьбой. Будь ты хоть в лесу, хоть дома, в собственной по­стели. Думаю, демон смерти может принять любое обличье — железного охотника, марулла, варлока... Или ядовитой змеи...

— Вроде Вианы, — фыркнула Ариэна.

— Вот именно, — совершенно серьёзно подтвердил дед. — Люди опасней всего. Надеюсь, ты понимаешь, что я не призываю тебя забывать об осторожности. Смерти никому не избежать, но и шутить с ней не стоит. Можно, конечно, положиться на судьбу и пойти через Вечный Сад, но стоит ли искушать судьбу?

Вечный Сад, который ещё называли Лес-Охотник, был одной из самых коварных ловушек, какая только могла подстерегать в этих краях и человека, и зверя. От обычного смешанного леса, тянувшегося к за­паду от Мёртвой Лощины, его отделяла полоса пологих холмов, покры­тых хвойным кустарником саригана. Он простирался почти до самого побережья — этот чудо-лес, завораживающий своей сказочной красотой и заманивающий в ловушку. Заколдованное место, где всё умирало, снова цвело и оставалось неизменным в течение многих столетий.

Ариэна и старый Атолл часто любовались Вечным Садом с ближайшего к нему холма, а иногда подходили к самой границе между жизнью и смертью — туда, где жёсткую желтовато-зелёную траву сменял изум­рудный мох — такой пушистый и яркий, что хотелось растянуться на нём, словно на мягком ковре. Деревья с золотистой листвой и пурпурными, светящимися изнутри плодами казались творениями какого­-то искусного мастера. Великана-ювелира, пожелавшего украсить часть леса растениями из золота и драгоценных камней.

Местное предание гласило, что чудесный сад вырастил какой-то могущественный маг, который в глубокой древности правил в этих краях. Якобы он хотел защитить свои владения от пришельцев с моря. Ему удалось защитить и своих далёких потомков — обитателей 3елёно­го Ура, Ур-Герена и Ур-Даола. Вечный Сад, который начинался примерно в ста димерах от Каменного 3алива, тянулся на юго-запад до поросших сариганой холмов, занимал обширное пространство между берегом моря на западе и горами на северо-востоке. Лунная Гавань всегда хорошо охранялась. Севернее корабли могли причалить только в Каменном Заливе. Это было небезопасно, но лиммеринские мореходы знали своё дело. Однако, даже удачно высадившись на берегу зали­ва, добраться до посёлков пираты не могли — путь им преграждал Вечный Сад. Обходя его вдоль берега, они бы оказались на виду, а с другой стороны к чудо-лесу подходили гладкие отвесные скалы 3и­могорья. В урах северо-запада до сих пор помнили историю двухсот­летней давности, когда жертвами Вечного Сада стал целый разбойни­чий отряд. Коварный Лес-Охотник позволил им зайти достаточно дале­ко, чтобы они не смогли вырваться из ловушки. А ловушкой здесь бы­ло болото. Вечный Сад рос на болоте, причём под изумрудным мхом были и топкие места, и участки твёрдой почвы. Некоторым жертвам удавалось дойти едва ли не до середины Сада. Наверное, зная безопасные места, можно было и пройти через него, да вот только "под ковром" всё постоянно изменялось, и место, которое казалось твёрдым, в следующее мгновение могло разверзнуться под ногами. Деревья Вечного Сада были хищниками. Их корни, скорее всего, уходили очень глубоко и сильно ветвились, питаясь не только влагой, но и плотью погибших. Эти странные деревья облетали поздней осенью, пе­ред самыми морозами. Их золотые листья меньше, чем за сутки, высы­хали и рассыпались в прах. Зимой болото замерзало, и можно было без страха бродить среди потемневших голых деревьев. Едва начинал таять снег, как их ветви и стволы вновь приобретали золотистый блеск. А когда на либенах и кемерах ещё только набухали почки, Вечный Сад уже нежно шелестел золотой листвой, среди которой каж­дый день вспыхивали алые цветы, источающие самый чудесный аромат, какой только можно себе представить. Он-то и заманивал животных в ловушку. Варлоки просто не могли устоять перед этим запахом. Может, поэтому в лесах возле 3имогоья их было меньше, чем где-­либо. Весной деревьям-хищникам требовалось усиленное питание. В это время года люди даже близко боялись подходить к Вечному Саду. Людей этот запах уже давно не вводил в заблуждение, но для них у коварного леса имелась другая приманка. Многие охотники рассказывали, что, ока­завшись возле Вечного Сада, они вдруг ловили себя на непреодолимом желании пройти через него. Они даже начинали верить, что су­меют нащупать безопасные места и благополучно обойти топкие. Мно­гие вдруг загорались страстным желанием покорить этого хищника. Обмануть его. Одержать над ним верх. К сожалению, находились те, кто поддавался этому со6лазну. Назад они не возвращались.

Через месяц, когда на месте цветов появлялись сияющие пурпур­ные плоды, хищник немного успокаивался. В течение лета и осени его жертвами становились в основном птицы, которых привлекал нежный аромат ядовитых плодов. Этот яд убивал мгновенно, и мёртвые птицы вскоре оказывались под изумрудным ковром.

Наверное, самым странным было то, что золотые деревья не уми­рали и не росли. Они опадали и вновь одевались листвой, цвели и плодоносили, оставаясь неизменными уже не одно тысячелетие.

Рассказывали, что однажды зимой лес-охотник пытались вырубить. Это было лет триста тому назад. Стволы и ветви золотых деревьев оказались прочней любого металла. Огонь их тоже не брал. И ещё рассказывали, что те, кто пытался уничтожить Вечный Сад, вскоре после этого умерли. Этот хищник мог не только за себя постоять, но и отомстить.

— Этот лес думает и чувствует, — сказала однажды Ариэна, глядя на Вечный Сал с вершины холма. — Жаль, что с ним нельзя догово­риться.

— Ни с одним хищником нельзя договориться, когда он голоден, — ­усмехнулся дед. — И он так же, как и мы, имеет право охотиться. Наше дело — не попадаться.

Удивительного в здешних лесах хватало. Как-то раз, охотясь в пред­горьях на птиц, Ариэна с дедом наткнулись на весьма странный пред­мет. Сперва они приняли его за камень. 3а гладкий светло-серый ва­лун. Он был настолько твёрдый, что даже острый кинжал не оставлял на нём царапин. И ещё он оказался тёплым, хотя день стоял прохладный, а окружавшие этот "валун" сосны совершенно не пропускали солнечных лучей. Создавалось впечатление, что из земли выглядывает часть гигантского яйца. Это был явно не камень, а вот что — не знал даже дед Атолл, который уже без малого полвека 6родил по окрестным лесам и, казалось бы, мог ответить на любой вопрос обо всём, что здесь летало, бегало, ползало, росло или хотя бы просто торчало из земли.

В этой части предгорья местность была буквально усеяна камнями и маленькими островерхими скалами, которые напоминали Ариэне клы­ки каких-то гигантских чудовищ. В одной из скал — высотой с двух­этажный дом и находившейся в той же маленькой роще, где и зага­дочное "яйцо", была пещера — круглая и довольно просторная. Дед Атолл и Ариэна иногда устраивали здесь привал. Сосны не заслоняли вход, так что, сидя на пороге пещеры, дед и внучка могли любова­ться чудесным видом на горное царство с его упирающимися в небо скалами, похожими на башни великаньих дворцов.

Однажды Ариэна повредила ногу, и дед оставил её в этой пещере с Раффом, а сам отправился за листьями хосты — они быстро снимали воспаление. Ариэна наткнулась на ветку кустарника массона. Одна из его длинных крепких колючек порвала кожаные штаны и оставила под коленкой девочки глубокую царапину. Колючки массоны содержали яд — не смертельный, но способный вызвать отёк на несколько дней.

Ариэну разморило на солнце. Журчание ручьёв, бегущих по пред­горью, навевало дрёму. Была середина весны, и горные склоны опле­тала серебряная пряжа водопадов. Эти многочисленные потоки так сверкали и искрились, что Ариэне казалось, будто она видит арану1 — божественную паутину, которая прямо на её глазах превращается из чистого света в воду. Или наоборот? Паутина Аранхи может превращаться в любую материю. Мать-Паучиха создаёт мир, соткав поло­тно, а потом оживив его и одев все свои творения плотью... Сверкание стало нестерпимо ярким. Ариэна уже не видела гор, только эту сияющую паутину. Девочке стало страшно. Может, богиня решила превратить материю этого мира в арану, чтобы потом соткать из неё другое полотно?

— Не надо, Аранха... — попросила она.

И богиня откликнулась. Ариэна не слышала её голоса, но услыша­ла ответ. Сквозь крону молодой сосны пробивалось солнце — сгусток ослепительного света и шесть золотых лучей, которые тянулись в разные стороны, заполняя собой всё пространство. Ариэна едва не вскрикнула от восторга, увидев, что над ней парит окружённый солнечным сиянием шестилапый паук. У обычных маленьких пауков лап было восемь. Неужели сама Аранха спустилась к ней на своей чудесной паутине? Божественная паучиха сверкала, становясь то серебристо-чёрной, то похожей на фигурку из подсвеченного хрусталя. Лучи, которые тянулись от её шести лап, превращались в нити. И одна из них коснулась лица Ариэны. Великая Аранха говорила с ней! Она протягивала ей свою нить! Недолго думая, девочка взялась за эту сверкающую нить и почувствовала, как отрывается от земли. Вскоре затянутый паутиной горный замок остался далеко внизу. Нить, за которую держалась Ариэна, становилась всё длинней и длинней, и паучиха всё больше отдалялась. В конце концов она пре­вратилась в белую звезду. Эта звезда отливала то голy6ым, то зе­лёным, а то вдруг вспыхивала серебром — совсем как туман над мо­рем. Ариэна поняла, что сейчас произойдёт, и не испугалась. Она больше не держалась за нить, а летела сама — к сияющему хрусталь­ному замку, над которым горела звезда с шестью лучами. Ариэна не знала, что это за дворец. Может, обитель Гиамары, куда она уводит мёртвых? Если родители Ариэны действительно там, она не побоится войти в этот замок... Она и не заметила, как оказалась в нём. Девочка бродила по залам с зеркальными стенами, в которых мелька­ли какие-то смутные отражения. Они появлялись и тут же таяли в тумане, превращаясь в облачные тени. Казалось, внутри этих зеркал живут туманные призраки, которые время от времени приобретают че­ловеческий о6лик. Ариэна обрадовалась, когда один из призраков превратился в прекрасную женщину с пепельными волосами. Её голубовато-зелёные глаза сияли на бледном лице, словно драгоценные камни. Ариэна плохо помнила эту женщину, но почему-то сразу её узнала. Она кинулась к ней, но красавица исчезла, растворившись в тумане. Какая-то неведомая сила тут же подхватила Ариэну и унесла из этих сказочных чертогов, а хрустальный дворец превратился в обычный замок из грубого серого камня...

Ариэна проснулась от того, что Рaфф лизнул её в лицо, и долго смотрела на скалистую громаду, омываемую сверкающими потоками воды. Вернулся дед, перевязал ей ногу. И очень испугался, пощу­пав ей лоб. Яд массоны мог вызвать лёгкий жар и озноб, но только в том случае, если человеку вовремя не обработали рану. Дед Атолл всё сделал своевременно и умело. И он никак не мог понять, почему его внучка, которую он всегда считал самым крепким и здоровым ребёнком в мире, слегла с высокой температурой, едва они добра­лись до дома. Позже Ариэна поняла, что массона тут была ни при чём. Или почти ни при чём.

Во время болезни ей постоянно чудился какой-то голос. Она не столько слышала, сколько чувствовала его — словно прикосновение луча. Голос-луч звал её. Луч превращался в нить, по которой она пыталась снова подняться в сияющий замок. Она хотела снова увидеть ту женщину с серебристыми волосами. Разглядеть её получше. И понять, кто же она такая. Ведь этого до сих пор никто не знал. Наверное, этого не знал даже тот, кто любил её настолько, что пожелал вместе с ней умереть.

Ариэне так больше и не удалось долететь до хрустального двор­ца. Нить обрывалась, и она падала в холодное озеро, а, выбрав­шись из него, обнаруживала, что оказалась в странной каменной долине. Кругом высились угрюмые серые замки, опутанные паутиной. Здесь было опасно, и Ариэне хотелось укрыться в каком-нибудь из этих замков. Дверь оказалась только у одного. Приземистая, обитая железом, она находилась в глубокой нише, затянутой паутиной — ­такой прочной, что Ариэна никак не могла её разорвать. Она поня­ла, что не откроет эту дверь, пока не найдет ключ. Когда же дверь откроется, сумрачный замок превратится в сияющий хрустальный дво­рец. Тот, где можно встретить кого угодно. Даже богиню, которая исполнит любое твоё желание...

Ариэна проболела несколько дней. А первое, что она сделала, когда почувствовала себя лучше, так это взяла кусок угля и нари­совала на стене кухонной печи замок и сияющую над ним шестиконеч­ную звезду.

— Не лучше ли стереть это, детка? — осторожно спросил дед. — ­К нам может кто-нибудь зайти... Может, нарисуешь что-нибудь другое?

— Конечно, нарисую, — сказала Ариэна. — Например, нашего Раффа. Или Вечный Сад... Но для этого нужны краски. Дед, купи мне краски. И какую-нибудь бумагу. Хоть самую плохую. На рынке в Ур-Гамеле продают дешёвую серую бумагу, а грунт я сделаю сама. Я видела, как его делают наши мастерицы. Тут ведь главное правильно сварить клей из комолового жира да мелко-мелко натереть белый камень...

Всё было куплено на следующий же день — бумага, краски, кис­ти, мелки, угольные карандаши. И даже несколько кусков сагинита — ­довольно дорогого материала, который делали из какого-то морского растения. Сагинитом можно было стереть неудавшийся рисунок.

Все удивлялись, что внучки Атолла не видно на улице.

— Может, всё ещё не поправилась? — недоумевали обитатели 3елё­ного Ура. — Странно... Такая крепкая девчонка.

— А хоть бы и вовсе не поправилась, — злобно шипела Виана.

Ещё больше удивились те, кто, зайдя к Атоллу по каком-то делу, увидели, чем же эта девчонка занимается. Весь дом был завален рисунками, глядя на которые, люди не верили, что их сделал деся­тилетний ребёнок.

— Она и раньше любила почеркаться угольком на доске, — пожимал плечами Атолл, — но сейчас... Погулять не выгонишь.

— Вот и хорошо! — засмеялся его приятель, старейшина охотничь­ей общины Дельвар. — Хоть спокойно будет в посёлке. Но до чего же здорово у неё получается! Да ей же самое место в школе ткачих.

В любой из таких школ обучали не только ткачеству, но ис­кусству расписывать полотна. В 3елёном Уре старшей наставницей школы ткачих была Дамара. Она ещё два года назад наотрез отказа­лась принять туда Ариэну.

— Ткать и расписывать полотна могут только истинные дочери Аранхи, — заявила она расстроенному Атоллу. — Твоя внучка — полу­кровка. А если точнее, мы вообще не знаем, кем была её мать. Так что постарайся скопить ей приданое. Мастерицей ей всё равно не стать.

Атолл решил, что надо поговорить с Дамарой ещё раз. И пока­зать ей рисунки Ариэны. Не может же она не видеть, что девочка талантлива!

Глава 2. Школа ткачих.

Естественно, Дамара не могла этого не видеть. Но, похоже, внезапно проснувшийся талант Ариэны лишь усилил ненависть старой ткачихи к дочери лиммеринки.

— Пусть малюет свои картинки, если ей нравится, — холодно ска­зала Дамара. — Пусть делает, что хочет, но только подальше от других детей. С чего это она вдруг начала так рисовать? Что за демон в неё вселился? Когда с человеком происходят такие стран­ные перемены, это не к добру.

— Да она и раньше рисовала, — пытался возразить Атолл. — Прос­то сейчас девочка повзрослела, стала усидчивей, и ей уже не хо­чется целыми днями бегать сломя голову...

— А мне не хочется навлечь на себя гнев Маттар, — отрезала Дамара. — Я не могу принять в школу при святилище ту, которая не является истинной дочерью Паутины. Она скорее дитя тумана. А её дерзость не знает никаких пределов. Я не собираюсь учить зверёныша, который едва не отгрыз мне руку!

— Ты до сих пор ненавидишь ребёнка за то, что он не позволил себя побить. Но ведь ты и не имела права наказывать чужого ре­бёнка.

С этими словами Атолл повернулся и вышел из мастерской при святилище. Он понял, что продолжать этот разговор не имеет смыс­ла. Мало того, что старая ткачиха ненавидела Ариэну, так она ещё изо всех сил старалась угодить Лою и Виане. Тем более что те приходились Дамаре роднёй. Её племянник Сурм был мужем Вианы.

К счастью для Ариэны, влиятельные родственники имелись не только у Дамары. Сестра оружейника Махона Талма была аранхиной. Она уже давно жила в Ур-Маттаре, и именно благодаря ей самые способные девушки Зелёного Ура имели возможность учиться в столи­це. В последнее время уже ни для кого не 6ылo секретом, что в школу ткачих при Главном Святилище попадали в основном те, за ко­го могли похлопотать влиятельные люди.

Детей у Тaлмы не было, так что своих племянников, детей Махо­на, она обожала вдвойне. Три его старшие дочери закончили столич­ную школу ткачих. Аранхинами они не стали, но в родном уре счита­лись лучшими мастерицами. Ещё одну племянницу Талма выдала замуж за воина богини, и та уже два года как жила в Ур-Маттаре.

Всего у Махона было восемь дочерей, а единственный, долгожданный, сын родился, когда оружейник уже разменял шестой десяток. Всё семейство души не чаяло в маленьком Тире. Махон и его жена просто не перенесли бы, если бы с ним что-нибудь случилось, а между тем, не окажись однажды поблизости Ариэны, мальчик мог бы погибнуть, ед­ва дожив до трёх лет. Многие потом шутили, что в школу ткачих внучка Атолла попала не столько благодаря таланту, сколько благо­даря своей отчаянной смелости.

В начале лета варлоки выхаживали детёнышей и не покидали лес­ной глуши, где они устраивали свои логова. В это время года пас­тухи чувствовали себя более или менее спокойно. Они знали, что их главные враги не будут сейчас кружить возле пастбищ, высматри­вая отошедших от стада маленьких комолов. Случай с сыном Махона показал, что бдительность нельзя терять никогда.

Дело было в Жёлтой Долине. Так называли луга вокруг озера Дай­-Лери, в которое впадала Поющая Река. Эта долина славилась сочной травой и обилием златоцвета. Маленький Тир уже не первый раз пришёл на пастбище с сестрой Тоей и её женихом Бреном, который на весну и лето нанялся пастухом к богачу Атавару. В конце огово­ренного срока Брен получал от своего работодателя двадцать голов молодняка. Aтавap считался в 3елёном Уре владельцем самого боль­шого стада. Писцы-распорядители закрепили за ним троих слуг, но Атавар ещё время от времени нанимал и вольных работников. В основ­ном это были молодые парни, желающие скопить немного денег на бу­дущее, а иногда и подростки, которые хотели что-нибудь себе купить и не особенно надеялись на щедрость отцов. В 3елёном Уре до сих пор вспоминали сироту Рета, жившего на попечении дальних родствен­ников. Он с двенадцати лет подрабатывал в кузнице, чтобы покупать на рынке в Ур-Гамеле книги. Только благодаря им он и сумел посту­пить в Дом Знаний. Говорили, что, закончив его, Рет вступил в зна­менитый Цех Изобретателей. С тех пор Рета никто не видел, но весь 3елёный Ур гордился им.

Огромный кайял, уже много лет охранявший стадо Атавара, повре­дил лапу, и его в этот злополучный день оставили в усадьбе. Хозя­ин решил, что четверо вооружённых пастухов в случае чего и так смогут защитить своих подопечных. Только вот получилось так, что все четверо, оставив свои копья-посохи под дубом, отправились к озеру ополоснуться, а Тоя, которая следила за младшим братом, разомлела на солнце и уснула. Проснулась она от криков Тира. Вар­лок уже схватил мальчика и тащил его к лесу. Хорошо, что на ре­бёнке был кожаный жилет, так что зверь его почти не поранил.

Тоя, естественно, стала звать на помощь. Первыми её услышали двое мальчишек-подростков, которые, возвращались с рыбалки, и Ариэна, прибежавшая в Жёлтую Долину за златоцветом. Из всех дев­чонок 3елёного Ура только она и не боялась одна гулять за преде­лами посёлка. Нельзя сказать, чтобы дед Атолл это одобрял, просто его частые отлучки позволяли Ариэне делать всё, что ей заблаго­рассудится, никому не докладываясь.

Увидев, как варлок тащит Тира, мальчишки принялись кричать и швырять в него камни. Они надеялись, что зверь испугается и убе­жит, но варлок не собирался отказываться от своей добычи. Будь на месте Ариэны другая девчонка, она бы, наверное, завизжала ду­этом с Тоей. Ариэна же, недолго думая, кинулась к дубу, схватила одно из пастушьих копий и устремилась к варлоку. Догнать его не составляло труда. Тащить упитанного трёхлетнего мальчишку было нелегко, и зверь, который выглядел довольно исхудавшим, не мог бе­жать быстро. Заметив погоню, он отпустил ре6ёнка, но отступать не собирался. Тоя потом рассказывала, что едва не умерла от стра­ха, глядя, как варлок, оскалив пасть, начал медленно надвигаться на бесстрашную маленькую воительницу. Но Ариэна была не только бесстрашной. Она была внучкой охотника и уже много раз ходила на промысел. Она знала лес и повадки всех лесных тварей. Дед говорил ей, что варлок обычно норовит забежать сзади и схватить противни­ка за загривок, чтобы повредить ему шейные позвонки. Поэтому Ари­эна кружила на месте, стараясь не подставлять зверю спину, а когда он всё-таки прыгнул, ухитрилась нанести ему довольно глубокую рану в бок. Добили варлока пастухи, которые, услыхав крики, выбра­лись из озера и поспешили на помощь. Юные рыбаки тоже взяли под дубом копья и побежали помогать Ариэне, но, как потом ехидно за­метила Тоя, мальчики не особенно торопились. Во всяком случае, пока не увидели взрослых.

Маленький Тир отделался испугом и несколькими царапинами. Одеж­да из плотной кожи защитила его от мощных клыков. Впрочем, большинство обита­телей 3елёного Ура вовсе не считали, что зверюга — а это была самка — хотела загрызть ре6ёнка. Самки варлоков иногда похищали маленьких детей. По древним поверьям, это делали самки-оборотни, вскармливающие детёнышей. Похищенных детей они тоже кормили своим молоком, после чего те тоже становились оборотнями.

— Наверное, мне следует отправиться в Ур-Маттар и спросить боги­ню, кто насылает беды на наше селение, — сказал Лой на Совете Об­щины. — Последние полтора десятка лет варлоки нападают на наши ста­да гораздо чаще, чем это было раньше.

Намёк аранхита поняли все. Шестнадцать лет назад в 3елёном Уре появилась Нэйя, и хотя самой её уже не было в живых, здесь подрас­тала её дочь.

— Кто-то завлёк сюда злого духа, — продолжал Лой. — В наших кра­ях уже давно не было оборотней. По крайней мере, с прошлого столе­тия. Странно, что девочка совсем не испугалась. Обычно оборотней не боятся люди, одержимые злыми духами...

— А иногда их не боятся просто смелые люди, — пробасил Махон. — Я не хотел бы с тобой спорить, почтенный Лой, но я не верю, что десятилетняя девочка одержима демоном. Думаю, она вообще не раз­мышляла, оборотень это или нет. Она просто кинулась спасать мое­го сына. В то время, как у двенадцатилетних оболтусов, которых обучают воинскому искусству, хватило смелости только на то, чтобы орать и кидать камни.

— Ну, не 6удем слишком строго судить наших детей, — елейным то­ном заговорил аранхит.

— Вот именно, — подтвердил Махон. — Особенно тех, кто совершен­но этого не заслуживает. Раньше мне казалось блажью, что Атолл таскает девчонку на охоту. И то, что Дарон учит её кидать копьё... Такие девчонки, как Ариэна, имеют право носить оружие. Если что, она будет защищать родной ур не хуже любого воина. А что до этой зверюги, то никаким оборотнем она не была. Она же не превра­тилась в человека, когда её прикончили. Скорее всего, кто-то из охотников разорил её логово и убил детёнышей. Шкурки у них в та­ком возрасте красивые, но законы Лесного Братства запрещают отни­мать у матери сосунков. И все знают, что в таких случаях варлоки мстят людям, похищая их детей. Вряд ли она хотела сделать из моего сына оборотня. Думаю, она бы его просто сожрала. Она была такая тощая, что у6ить комола у неё просто не хватало сил. Чем обвинять эту смелую девочку во всякой ерунде, лучше бы выяснили, не нару­шил ли кто-нибудь из наших охотников законы Лесного Братства. Ведь эта самка пришла именно в наше селение.

Расследование, которое потом провёл глава охотничьей общины Дельвар, ничего не дало. Если кто-то и позволил себе убить новорожденных детёнышей варлока, то их шкурки он сбыл до возвращения домой. Например, в Лунной Гавани. Лиммерины охотничьих законов не знали, да им до этого и дела не было. Они просто покупали всё, что им нравилось.

Махон сразу после совета подошёл к Атоллу и сказал, что отны­не намерен снабжать его любым охотничьим оружием бесплатно.

— Не могу воспользоваться такой щедростью, — покачал головой Атолл. — Да и оружие у меня, хоть и старое, а до6ротное и прове­ренное. На мой век хватит. Если хочешь нас отблагодарить, попроси кое о чём свою сестру.

Не прошло и полмесяца, как аранхина Талма приехала в 3елёный Ур навестить своих родичей, а заодно посмотреть работы юных масте­риц, чтобы наметить претенденток на учё6у в столице. Разумеется, Махон поговорил с сестрой о6 Ариэне. И уже на следующий день де­вочка стала одной из учениц школы ткачих.

— Талма обещала, что лет через пять, если твоя внучка 6удет ста­раться, она отвезёт её в Ур-Маттар, — сказал оружейник Атоллу. — ­Она всё для неё сделает. Кроме меня, Тир — единственный мужчина в нашей семье. Единственный продолжатель рода. Представляешь, что он для нас значит...

— Представляю, — усмехнулся Атолл. — Единственный продолжатель моего рода умер семь лет назад. Но меня волнует не столько продол­жение рода, сколько будущее Ариэны. После моей смерти, которая мо­жет наступить когда угодно, она останется в этом мире совсем одна.

— Насчёт этого не беспокойся, — решительно заявил Махон. — Моя семья никогда её не оставит.

Атолл знал — обещание Талмы не пустой звук, но многое зависело и от самой Ариэны. Тяги к рукоделию у этой сорвиголовы никогда не было. Поступив в школу ткачих, она научилась и прясть, и ткать, но делала это очень неохотно. А вот уроки рисования и живописи ей нравились. Младшим ученицам ещё не разрешали писать на полотнах. Девочки набивали руку, рисуя на бумаге, а чаще на грунтованных досках, с которых потом особым раствором легко снимались и учени­ческая мазня, и старый грунт. Дамара, отвечавшая за школьное имущество, негодовала по поводу того, что работы Ариэны постоянно пропадают. Волновали её, естественно, не картинки этой девчонки, а доски, на которых она их делала. После урока живописи их полага­лось отмывать и оставлять для следующего урока. А работы Ариэны вечно кто-нибудь утаскивал домой. В школу она начала ходить позже своих ровесниц, но рисовала так, что завидовали даже старшие ученицы.

— Подумаешь, — кривила своё хорошенькое личико Зия. — Рисует она, конечно, ничего, зато ткать не любит. А шить и вышивать та­кую сроду не заставишь. Я уверена, что она иголку и в руки не 6е­рёт. Разве это девочка? Мать у неё занималась тем, чем женщине, во­обще не положено заниматься. Фигурки вырезала! Вот и эта тоже... То ей на охоту, то на Круглую Поляну с мальчишками палками махать. Да она и рисует-то не как все, вы заметили? Она же вечно норовит делать не так, как говорит Мелора. А та всё терпит. Видите ли, Ари­эна спасла её брата! Да может, она специально заманила оборотня на пастбище! Не странно ли, что она оказалась там как раз вовре­мя? Решила состроить из себя спасительницу. Её мать не сумела вте­реться тут в доверие, а вот у этой вполне может получиться. Дедуш­ка верно говорит: все неприятности в 3елёном Уре начались с тех пор, как тут появилась лиммеринка. И не кончатся, пока здесь жи­вёт её дочь.

Некоторые девчонки поддакивали Зии — не потому, что были с ней согласны, а потому что не меньше её завидовали Ариэне. Да и не хо­телось ссориться с внучкой аранхита. Те же, кому Ариэна нравилась, отмалчивались. Открытое проявление симпатии к этой полукровке могло вызвать недовольство окружающих. И прежде всего, взрослых. Ро­дители многих девочек и так были возмущены, что дочь лиммеринки обучается тому священному искусству, которому Великая Аранха на­учила своих истинных дочерей. Когда Виана сказала об этом настав­нице Мелоре, та спокойно возразила, что лиммеринские женщины тоже ткут полотна, и если богиня до сих пор их за это не покарала, то вряд ли она сильно разгневается, увидев за ткацким станком малень­кую Ариэну.

Мелора, одна из старших дочерей Махона, обучала девочек искусству росписи по ткани. Говорили, что она не стала аранхиной только потому, что сама этого не захотела. Закончив столичную школу ткачих, она сразу же вернулась в родной ур. Мелора даже пару раз обмолвилась, что никогда бы не прижилась в Ур-Маттаре. Правда, почему — не уточняла. Ариэна была её любимой ученицей. И вовсе не из-за истории с младшим 6ратом. Мелора как-то призна­лась другим наставницам, что никогда ещё не встречала такого одарённого ребёнка.

— И такого дерзкого, — добавила Дамара.

— Пытливый ум часто путают с дерзостью, — услышала она в ответ.

И не возразила только потому, что трепетала перед тёткой Мелоры — аранхиной Талмой.

Ученицы любили расспрашивать Мелору о школе при Главном Святи­лище.

— 3начит аранхины могут изо6ражать на полотнах только то, что им гово­рят аранхиты? — спросила однажды Ариэна.

— Да, — ответила Мелора. — Избранники беседуют с богиней и тол­куют её пророчества, а потом объясняют аранхинам, что они должны выткать или написать на полотне.

— А почему аранхины сами не могут быть толковательницами? — удивилась Ариэна. — Ведь Мать-Паучиха — она, а не он. Странно, что она не хочет разговаривать с женщинами.

— В жизни вообще очень много странного, — промолвила наставница, не поднимая глаз от своего полотна.

Дав задание ученицам, Мелора обычно и сама не сидела без работы. Девочкам нравилось, что в отличие от Дамары она не требо­вала на уроках тишины и охотно отвечала на их вопросы. Но, похоже, никто, кроме Ариэны, не замечал, насколько уклончивы были некото­рые ответы.

— Госпожа моя, а почему ты не захотела стать аранхиной? — спро­сила Ариэна как-то раз, оставшись наедине с Мелорой.

— Мне больше нравится придумывать картины, — улы6нулась та, ­— а не делать их по чьим-то указаниям.

— Разве у аранхин нет времени для собственного творчества?

— Почти нет. 3а богатство и высокое положение иногда приходится расплачиваться свободой. Если создаётся пророческое полотно для всей Див-Аранхи, нужно сделать копию для каждого ура, а их у нас ещё сто пятьдесят три. Да ещё многие богачи заказывают копии для своих особняков. Аранхиты-распорядители со всех концов страны приезжают в Ур-Маттар иногда не по разу в год, чтобы спросить богиню о судь­6е своих уров. Представляешь, сколько полотен приходится делать для них?

— А частных заказов тоже много?

— Достаточно. Несмотря на то, что это дорого стоит. Вообще-то Маттар не может удовлетворить любопытство каждого, кто хочет узнать свою cyдь6y. Она предсказывает будущее только своим избран­никам. А остальные... Люди просто обращаются к богине с просьбой исполнить их желание. Ты же постоянно видишь, как наши мастерицы ткут или пишут на заказ счастливые картины. Едва ли не каждая девушка заказывает полотно, где просит изобразить её в свадебном наряде с женихом. Разумеется, лучше заказать такую картину аран­хине. Она соткёт полотно, добавив к пряже нить Маттар. Но работа аранхины стоит очень дорого. Куда дешевле заказать полотно ка­кой-нибудь местной мастерице, а потом отвезти его в Ур-Маттap, чтобы аранхины только завершили работу. Завершить полотно — зна­чит соткать ещё одну полоску, всё равно, с какой стороны, доба­вив нить Аранхи. Ну и, разумеется, попросить богиню, чтобы она исполнила желание заказчика.

— И оно сбудется?

— Если богиня благосклонна к этому человеку. А если желание не исполняется, ему следует винить самого себя. Значит он чем-то вызвал недовольство Маттар.

— Странно... Эти полотна называются счастливыми, но счастье приносят далеко не всем. А иногда не тем, кто заказывал. Возлюбленный девушки может выбрать другую невесту. Так что свадьба-то будет, но не в твоём доме... Я знаю, за что Виана меня ненавидит. Но ведь если мой отец не стал её мужем, как она того хотела, то выходит, она сама чем-то рассердила Мать-Паучиху. И сама виновата.

— В таких делах не стоит искать виноватых, дитя моё. А ребёнку не пристало судить взрослых.

— А взрослым можно судить ре6ёнка за то, что его мать была не из местных?

— Разумеется, нет, Ариэна. Есть вещи, на которые лучше не обра­щать внимание.

— Это очень трудно...

— Что поделаешь — в жизни много трудностей. Так стоит ли ещё больше её усложнять, вспоминая обиды? Чем больше мы обижаемся и думаем о своих обидчиках, тем больше обид сыпется на наши головы. Думай лучше о тех, кто тебя любит. Таких уже тоже немало, поверь.

— Никогда не буду заказывать счастливые полотна, — сказала Ари­эна. — Только дураки заказывают счастье, всё равно что платье пор­тному. С портного хоть можно обратно деньги потребовать, если платье не подошло, а тут... Тебя же ещё и обвинят, что ты разгне­вал богиню. Чем заказывать счастливое полотно и платить за него деньги, лучше погадать на цветке: любит — не любит, женится — не женится... Результат-то один. Либо сбудется, либо нет.

— Может, ты и права, — засмеялась Мелора. — Но в Див-Аранхе всегда верили и верят, что изображённое на полотне имеет магичес­кую силу. Мы ткём полотна, подражая великой богине, соткавшей ткань мироздания. Той, что вечно ткёт полотно судьбы, сплетая ни­ти наших жизней в причудливый узор. Наши полотна не так совершен­ны, а наши картины — лишь слабое подражание творениям Аранхи, и всё же в каждой из нас есть частица её силы. И чем искусней мас­терица, тем больше в её картине подлинности. А значит и силы. И власти над судьбой. Кстати, девушки сейчас ведут себя осторожно, стараются не искушать судьбу. Счастливые полотна сейчас заказывают перед самой свадьбой. Когда уже всё решено и жених приготовил подарки. Такие счастливые полотна всё чаще называют просто свадебными. Считается, что, пока картина цела, супругам будет сопутство­вать счастье. Некоторые даже обрабатывают свои свадебные картины огнестойким раствором.

— А как аранхиты-толкователи беседуют с богиней? Как они узнают прошлое и будущее?

— Они видят всё это, глядя на паутину Маттар.

— Как это?

— Не знаю, детка, — пожала плечами наставница. — Я же не обладаю таким даром. Когда я была в Священной Роще и смотрела на паутину Маттар, я видела только огромную паутину. Но я нисколько не жа­лею, что мне не дано видеть 6удущее. По-моему, это тяжёлая ноша, и мне она не по плечу.

Ариэна всегда любила рассматривать пророческие полотна, которые привозили из Ур-Маттара и развешивали в главном зале святилища. Теперь она с другими ученицами постоянно наблюдала, как тка­чихи и художницы делают с них копии. Особенно интересно было раз­глядывать двойные полотна, как называли картины-пророчества для всей Див-Аранхи. Секрет их создания знали только аранхины. Глядя на двойное полотно справа, можно было увидеть одну картину, сле­ва — другую. Одна представляла собой изображение небесной сферы, вторая — что-то вроде подробной карты Див-Аранхи. Если смотрящий становился прямо перед полотном, то одна картина накладывалась на другую. Казалось, что солнце, луны, звёзды и созвездия запута­лись в небесной паутине, сквозь которую просвечивает земной мир. Две картины были сделаны так, что, когда они накладывались одна на другую, каждый мало-мальски образованный человек видел, какие небесные тела, каким образом и когда именно будут в течение года влиять на страну Аранхи и её обитателей. Символы, обозначающие те или иные явления, изучались во всех школах. Богачи заказывали копии двойных полотен, чтобы всегда знать, где должно быть наводнение, где велика вероятность землетрясения, каким урам грозит за­суха, эпидемия или нашествие врагов, где и примерно в какое время ожидается атака небесного метателя. Даже если ничто не угрожает твоему родному уру, надо чётко представлять, где и какая опасность может тебя подстерегать, если дела заставят уехать далеко от дома.

Настоящую копию двойного полотна могла соткать только аранхина. То, что делали обыкновенные ткачихи, со всех сторон смотрелось одинаково. Это была копия той двуплановой картины, которая получалась, когда одно изображение накладывалось на другое. Но если на полотне аранхины эта картина могла распадаться на две — "небесную" и "земную", то на копии, сделанной простой мастерицей, картина не менялась, с какой бы стороны её ни рассматривали.

— По-моему, эти полотна из года в год почти одинаковые, — ска­зала Ариэна на одном из уроков рисования, когда девочки усердно копировали фрагмент пророческой картины десятилетней давности.

— Ну и хорошо, — улыбнулась наставница. — Жизнь всё равно меня­ется. Даже когда нам кажется, что не меняется ничего. Я люблю спокойные полотна. Те, где нет никаких зловещих знаков — ни про­рочеств о войне или засухе, ни Крылатых 3меев, ни Небесных Ме­тателей.

Крылатых 3меев было два. Маленький проносился над землёй каж­дые шесть лет. Этот хулиган дразнил Небесных Метателей, которые тут же начинали швырять в него камни, и часть этих камней летела вниз — на землю, в море... Большой Змей обходил свои владения раз в двадцать два года, задевая огромным огненным хвостом Зимние Горы и слегка сотрясая их, что, впрочем, пугало людей гораздо меньше, чем сам вид этого небесного чудовища. Пролетал над северо-­западными урами, он спускался совсем низко и на несколько дней закрывал почти полнеба. Аранхиты-толкователи говорили, что смот­реть на него нельзя, а то он решит, что люди приглашают его погос­тить в среднем мире, а если Большой Змей спустится с небес, земля будет объята пламенем. Избранники предупреждали: того, кто смот­рит на Крылатого Змея, может поразить безумие. Все это знали, но мало кто находил в себе силы преодолеть соблазн и ни разу не взглянуть вверх. Эта величественная картина просто завораживала людей. Некоторые действительно сходили с ума, но случалось это, как правило, с теми, кто никогда не отличался душевным здоровьем. Дед как-то сказал Ариэне, что Крылатому Змею нет до обитателей земли никакого дела. Он просто следует своим путём. И люди будут реже сходить с ума, если их будут поменьше пугать.

Вот хорр действительно представляло опасность для всего живого. В появлении этого загадочного лиловато-серого облака не было стро­гой периодичности, и предвидеть очередной визит нежеланного гостя могла только та, что знала всё. Богиня. Хорошо хоть, злове­щее облако появлялось не чаще, чем раз в четыре года, и держалось в небе не больше десяти дней. Оно двигалось, постоянно изменяя форму, и там, где оно проплывало, не было видно ни лун, ни звёзд. Ему только Большую Звезду не удавалось скрыть полностью, правда, солнце светило сквозь хорр тускло, словно фонарь, накрытый куском плотной ткани. Больше всего люди пугались именно тогда, когда облако застилало солнце или какую-нибудь из лун. Любое излучение, проходя через хорр, становилось вредоносным. В такие периоды у многих слезились глаза, начинался насморк, а некоторые страдали от болей в груди и кашля. Не удивительно, что, когда хорр окружа­ло солнце, люди предпочитали вообще не выходить из дома. Заранее зная о приближении зловещего гостя, диввины старались надолго запастись продуктами и поскорее завершить неотложные дела — к приме­ру, уборку урожая. Ладно ещё, хорр не причиняло серьёзного вреда зерновым. От него страдали в основном цветы. Название хорр перево­дилось с древнего языка как "рой". Так же издавна называли скопле­ния ядовитых мошек — таких мелких, что их рой напоминал облако ту­мана или дыма. Охотники чувствовали приближение хорр по резкому специфическому запаху и звуку, напоминающему тихий звон множества маленьких колокольчиков. Соприкосновение с хорр вызывало очень болезненные ожоги, но хуже всего приходилось тем, кому этот "дым" попадал в глаза или в нос. С хорр можно было столкнуться, но само оно на людей не нападало. Хорр охотилось на пауков, и это вызывало у диввинов особое к нему отвращение. Ведь они почитали не толь­ко Великую Аранху, но и её меньших сестёр и братьев — обычных лес­ных паучков.

Никто толком не знал природы хорр — ни небесного, ни земного. Хотя, разумеется, о последнем было известно больше. Считалось, что составляющие рой крошечные мошки не могут существовать вне скопле­ния себе подобных. Хорр обладало примитивным коллективным сознани­ем. А может, не таким уж и примитивным. Охотилось оно не только на пауков, но и на паутину. В Див-Аранхе говорили, что небесное хорр так же разрушает паутину Мироздания, как земное — непрочную работу лесных пауков. Но диввины верили, что Мать-Паучиха гораздо сильнее зловещего облака и никогда не позволит ему разрушить созданный ею мир. Она всегда выигрывает схватку с врагом, а детей своих вовре­мя предупреждает о его приближении. Так же, как и об атаках Небес­ных Метателей. Что касается хорр, то люди хоть знали, что оно появляется примерно раз в четыре-пять лет. Поведение же небесных хулиганов было для простых смертных совершенно непредсказуемо. Они могли начать атаку где угодно и когда угодно, эти великаны-не­видимки, швыряющие на землю огненные шары, камни и куски небесного металла. Изучая очередное пророческое полотно на год, люди видели, где и когда небесные метатели могут причинить настоящий вред.

В Див-Аранхе каждый ребёнок знал, что, если бы не пророчество Маттар, тридцать пять лет назад погибли бы все жители Ур-Таала. Предупреждённые об опасности, они забрали скот, самое ценное имущест­во и покинули посёлок. Ещё более страшный камнепад разразился око­ло трёхсот лет назад в окрестностях 3елёного Ура. И хотя на посё­лок не упал ни один камень, люди радовались, что ушли подальше от места бедствия. Огромные небесные снаряды устроили самое настоящее землетрясение. В 3елёном Уре, который тогда ещё называли только Ур-Дамей и никак иначе, пострадали почти все постройки. Некоторые дома рухнули. Целым и невредимым осталось только святилище Аранхи. О том давнем бедствии до сих пор напоминали Мёртвая Лощина, Высо­кие Овраги да озеро Дай-Лери. Сухие овраги к югу от 3елёного Ура назвали Высокими, поскольку не6есные снаряды проделали глубокие дыры не где-нибудь, а в холмах. По краям разломов давно уже вы­росли дикие либены и кусты кивы, а дно оврагов устилал ползучий папоротник. Никаких обломков тут никто никогда не находил. По словам очевидцев, которые до сих пор передавались из уст в уста, упавшие здесь снаряды сверкали ярче солнца. Похоже, то, что пре­вратило холмы в овраги, сгорело сразу после удара о землю.

Самый большой из небесных камней упал в Жёлтой Долине. Так и появилось озеро Дай-Лери — в переводе с древнедиввинского "не­бесное озеро". Кратер, оставленный камнем, заполнили воды Поющей Реки. Озеро было правильной круглой формы, а когда оно мелело, на его берегах до сих пор находили полупрозрачные камешки — голу­6ые, жёлтые и светло-коричневые, в основном продолговатой формы.

— Раньше там было много кусков железа и камней с железными вкраплениями, — сказал Ариэне дед. — Люди собирали их и делали из небесного металла оружие. А ювелиры искали камешки, похожие на цветное стекло. Считалось, что это осколки звёзд. Говорят, ожерелья и браслеты из этого странного стекла одно время очень ценились во всей Див-Аранхе. Потом аранхиты запретили делать из него украшения. Выяснилось, что оно плохо действует на некоторых людей. Все наши небесные враги, в том числе метатели, подчиняются Гиамаре, и в этих цветных камнях... или стекляшках — кто их зна­ет? — таится её сила. Твоя мать считала это чушью. Она бывала здесь и кое-что из этих стекляшек мастерила. Она всё равно прода­вала свои изделия только лиммеринам, а им вообще 6ез разницы, что из чего изготовлено. Лишь бы красиво было. Они ведь и Гиамары не боятся.

Гиамару никогда не изображали на пророческих картинах. И вооб­ще ни на каких. Это было запрещено.

— Злая звезда не должна осквернять ни одно полотно, — сказала ученицам Мелора.

— Как же так? — удивлялись девочки.

— Аранха предсказывает ураганы, камнепад, засуху, эпидемии, войны... А восход Гиамары — нет?

— Злая богиня всегда рядом. Она может появиться в любую минуту. Она приходит, когда её зовут. Люди вызывают её из тьмы, когда тво­рят зло. Люди сами навлекают на себя беды. Те же болезни, воины, неурожай... Но когда зла становится слишком много, загорается Звезда Смерти. И Гиамара является в этот мир, чтобы собрать свою страшную дань.

— Умирают не только те, кто творит зло, — нахмурилась Ариэна.

— Конечно, дитя моё. Но не все ведь и становятся пленниками Гиамары — её демонами, призраками, которые способны одеваться плотью, вводя в заблуждение живых. Хорошие люди покидают этот мир до следующего Великого Цикла. А потом возвращаются, чтобы снова встретиться с теми, кого любили. Дети Аранхи умирают и живут веч­но, переходя с одного её полотна на другое.

Картины-пророчества для отдельных уров выполнялись в обычной технике. Они представляли собой полотна, разделённые на двенад­цать квадратных картинок — по числу месяцев в году. В основном это были сцены повседневной жизни — охота, полевые работы, и каждая изобиловала всевозможными символами, обозначающими явления природы. Чем искусней была аранхина, тем лучше эти символы вписывались в картину. Иногда они даже превращались в детали пейзажа.

— Ну и какой смысл в этих картинах? — недоумевала Ариэна. — Люди и так знают, когда и какие растения садить, когда собирать плоды... Зачем из года в год рисовать почти одно и то же? Доста­точно одного двойного полотна.

— Для каждого ура делают более подробное пророчество, — терпе­ливо разъясняла Мелора. — Если, допустим, в той части двойного полотна, где находится Ур-Мехит, стоит просто знак наводнения, то на картине, сделанной только для этого ура, отмечены самые опас­ные места. Если, к примеру, на двойном полотне несколько уров окрашены в оранжевый цвет — символ смертельно опасной эпидемии, то на картине для каждого из этих уров можно найти указания, как бороться с эпидемией — причём, исходя из особенностей каждой местности. Важно правильно прочесть все символы.

Были ещё картины, которые называли дополнительными. Или сигна­лами. Гонцы из Ур-Маттара могли привезти такое полотно в любое время. Эти дополнительные картины-пророчества предупреждали жите­лей того или иного ура о бедах, которые они рисковали навлечь на себя неразумным поведением. Даже Великая Мать не может предусмот­реть абсолютно всё, тем более что её дети непредсказуемы и дале­ко не всегда ведут себя правильно, а ведь любой поступок влечёт за собой последствия. Чаще всего полотна-сигналы говорили о неот­вратимости возмездия. Одна из таких картин была доставлена в 3е­лёный Ур сто восемьдесят восемь лет назад — летом 1723 года. Мелора специально отыскала её в хранилище полотен, чтобы показать ученицам младшей группы. Аранхина прошлого на редкость талантливо изобразила картину страшной эпидемии, разразившейся в 3елёном Уре осенью того же 172З-го.

— А чем люди навлекли на себя такую беду? — поинтересовалась Зия.

— 3елёный Ур отказался поставлять в столицу сорму, — ответила Мелора. — На юге был неурожай, на востоке тоже. Поэтому Совет Избранных издал указ, о6язующий западные уры поделиться урожаем с теми, кому грозил голод. Считается, что жители нашего ура навлек­ли на себя гнев богини отказом помогать своим согражданам.

— А наши сограждане чем навлекли на себя гнев богини? — спросила Ариэна. — Ведь неурожай тоже был послан им в наказание за что-то...

— Это мне неизвестно, — пожала плечами наставница. — В то зло­получное лето в нашем уре часть урожая — и прошлогоднего, и не­давно собранного — погибла из-за пожара в зернохранилище. Потому и отказались поставлять зерно в столицу. Но всё равно... Люди посмели нарушить закон. Они воспротивились решению Совета Избран­ных, а такое никогда не остаётся безнаказанным.

Сделав, упор на последних словах, Мелора пристально посмотрела на Ариэну. Взгляд её был серьёзен и непроницаем, но в голосе на­ставницы девочка уловила иронию.

Одной из самых страшных бед, постигших Зелёный Ур, было нападе­ние лиммеринских пиратов летом 1631 года. Причём, о6 этом богиня предупредила заранее. Мелора показала девочкам пророческое полот­но для Ур-Дамея на этот год, сделанное, как и полагалось, в конце предыдущего, 1630 года. Обычное полотно, разделённое на двенадцать ровных квадратов, и в том из них, который соответствовал последнему летнему месяцу, была изо6ражена битва урдамейцев со светловолосыми воинами в узких чёрных штанах.

— Если Маттар что-то предсказывает, значит это обязательно должно сбыться? — спросила толстушка Дейра, внучка главы охотничьей общины Дельвара. — И хорошее, и плохое?

— Увы, — покачала головой наставница. — И плохое тоже.

— Не понимаю, — нахмурилась Ариэна. — Госпожа Дамара говорит, что от мастерицы тоже зависит, исполнится пророчество или нет. Если она недостаточно искусна или недостаточно почитает Аранху, пред­сказание может не исполниться... Но если предсказание плохое, то, наверное, лучше бы оно и не сбывалось?

— К сожалению, плохое в нашей жизни так же неизбежно, как и хо­рошее, — бесстрастно промолвила Мелора. — Есть Аранха и Гиамара. Жизнь и смерть. Добро и зло. Вы же знаете, у медали не может быть только одна сторона. Важно быть предупреждённым, чтобы достойно встретить испытание...

— А не лучше ли его предотвратить? — перебила наставницу Ариэна.

И сообразив, что ведёт себя невежливо, смутилась.

— Кое-что можно и предотвратить, — Мелора сделала вид, будто не заметила её оплошности. — Но иногда человеку приходится принимать то, что ему посылает судьба. Нам, смертным, неподвластны её зако­ны. Считается, что мы получаем то, чего заслужили.

— А ты с этим согласна, госпожа? — спросила Ариэна.

— Иногда приходится соглашаться с тем, с чем совсем не хочется соглашаться. История знает аранхин, которые делали лживые полотна, пытаясь изменить ход событий. Это всегда оборачивалось только злом, даже если у отступниц были добрые намерения. То, что должно произойти, всё равно произойдёт.

— Такое впечатление, что Аранха и Гиамара договорились, — усмех­нулась Ариэна. — Одна делает хорошее, другая плохое. По очереди...

— О божествах не подобает говорить в столь непочтительном тоне, — сдвинула брови Мелора.

А Зия, дочь Вианы, не смогла сдержать довольной улыбки. Её боль­ше всех раздражала симпатия, которую наставница питала к дерзкой Ариэне. И она больше всех радовалась, когда Мелора сердилась на свою любимицу. Впрочем, ту нахмуренные брови учительницы не пугали. Иногда ей казалось, что Мелора сердится на неё только для виду.

— По-моему, она часто думает так же, как и я, — сказала Ариэна деду. — Просто не хочет, чтобы об этом знали другие. Я прекрасно понимаю, почему Дамара её тихо ненавидит... Не только из-за меня. Могла стать аранхиной и не стала. Сама отказалась от того, о чём другие даже не мечтают.

— Мелора пожила в Святилище, вкусила той жизни и знает ей цену. 3а высокое положение иногда приходится дорого платить. Быть аран­хиной — большая ответственность.

— Да я уж знаю, — скорчила гримасу Ариэна. — Сделаешь полотно, а потом те6я могут обвинить в том, что пророчество не сбылось...

— Или с6ылось в десятикратном размере.

— Это как?

— Разве наставницы не рассказывали вам о бедствии в Ур-Фиоле? — в свою очередь удивился дед.

— Я что-то о6 этом слышала, но не в школе... С моря пришла ог­ромная волна и смыла целый посёлок, да?

— Это случилось лет двенадцать назад. Наводнения в тех краях бывают часто, особенно в устье реки Фиола, но то, что произошло той весной, не поддаётся никаким описаниям. Море словно вздыби­лось. Огромная волна накрыла селение, лес, поле, пастбище... По­том ещё долго на берег тела выбрасывало...

— А разве Маттар не предупредила об опасности?

— Конечно, предупредила. У них там каждую весну наводнения. Люди и готовились к обычному наводнению. Такого бедствия они не жда­ли, иначе ушли бы совсем. Тогда очень много погибло. Посёлок, можно сказать, исчез с лица земли. Во всём обвинили аранхину Ни­вену, которая работала над годовым полотном для Ур-Фиола... Тка­чихи и художницы всё делают по указаниям аранхитов-толкователей, но считается, что любой мастер или мастерица вкладывает в свою работу душу. Чем одарённей человек, тем больше он влияет на происходящее. Если мастерица одержима злым духом, она может навлечь злые чары и на полотно, и на тот ур, для которого оно сделано. Поэтому очень важно, чтобы аранхина почитала Мать-Паучиху, верила ей и была чиста во всех своих помыслах. Люди решили, что Нивена была одержима какими-то нечестивыми мыслями и ею овладели злые духи. Дескать она разбудила демонов, дремавших на дне моря... А может, вызвала мёртвых. Они и взбаламутили морские воды.

— И что с ней сделали?

— Выгнали из Святилища. Она поселилась с мужем и сыном на окраине Ур-Маттара. А вскоре после этого погибла. Ур-Фиол ведь рядом со столицей... То есть был рядом. Те, что уцелели после бедствия, перебрались в Ур-Маттар. Власти разрешили им занять старые дома у Крионской дороги. Эти люди были убиты горем и озлоблены. Каким-то образом они узнали, где живёт аранхина, расписавшая полотно для их ура. Такое впечатление, что их кто-то науськал. А может, и нет... Они ворвались к ней в дом и убили её. Или на улице на неё напали... Точно я не знаю.

— Великая Паутина! — воскликнула Ариэна. — Но это же полная чушь! Богиня предсказала обычное наводнение, а Нивена, выходит, своими чарами вызвала огромную волну! Да зачем ей это было нужно? Может, аранхиты что-то не то увидели в паутине? Или увидели не всё...

— Говорят, аранхиты никогда не ошибаются.

— Ты тоже так считаешь?

— Да откуда ж мне знать? Вот твоя мать не верила, что во всём виновата Нивена. Она говорила, что лиммеринские купцы предупреждали жителей южного побережья о гигантской волне. Они же знают море. Когда Нэйя это сказала, на неё тут многие взъелись. А Лой даже пригрозил, что за такие речи она может поплатиться.

— Интересно получается, — усмехнулась Ариэна. — Если не сбыва­ется пророчество для ура, виновата аранхина. Когда человек зака­зывает счастливое полотно и желание не сбывается, виноват он сам. Заказчик. Дескать рассердил Аранху...

— Тут тоже иногда мастериц обвиняют. Но в основном за глаза. Если бы за это наказывали, ни одна бы не взялась за такой заказ.

— Но почему избранники-то ни в чём виноваты не бывают? — нетер­пеливо мотнув головой, спросила девочка. — Почему никто никогда не обвиняет толкователей? Может, лучше бы они и ткали пророческие полотна, если уж считается, что не всем аранхинам можно доверять?

— Ткачество и расписывание полотен — удел женщин...

— А быть во всём виноватыми — тоже их удел?

— Ну ты-то у меня сумеешь за себя постоять.

— Дед, я серьёзно!

— Да я уж вижу. Не надо злиться, дитя моё. Злость не поможет. Надо верить, что Аранха милосердна и справедлива. Придёт время, и она сама покарает тех, кто сеет ложь. А твоё дело сейчас — учиться.

— А я что делаю?

— Ты не всегда прилежна. Старайся — и почтенная Талма выполнит своё обещание. Честно говоря, я не хочу, чтобы ты стала аранхиной, но если ты закончишь урматтарскую школу, ты всегда сумеешь найти заказчиков. И сможешь обеспечить себя, если не удастся найти бо­гатого мужа.

— Вот уж это-то добро я точно искать не собираюсь.

— Ничего, надеюсь, он сам тебя найдёт. Дожить бы до твоей свадьбы... Нет, до первого правнука. И больше ничего не надо.

Глава 3. Демоны Зимогорья.

Дожить до внучкиной свадьбы Атоллу не удалось. Однажды осенью он не вернулся из леса. Ариэна знала, что такое может случиться с любым охотником, но никогда не думала, что это случится с её дедом. В двенадцать лет обычно ждут от жизни только хорошего.

Осень и зима были сезоном охоты на мелкого пушного зверя, кото­рого в ближнем лесу водилось предостаточно. В то утро Ариэна осталась дома — она всё ещё сильно хромала после того, как во время недавней охоты на кунов подвернула ногу. Дед обещал вернуться до наступления темноты. Потом она вспоминала, что начала ощущать беспокойство едва ли не сразу после его ухода. Самое ужасное, что не вернулся даже Рафф.

— Знать-то, с ними обоими случилась беда, — сказал Ариэне глава охотничьей общины Дельвар. — Будь его кайял в порядке, он бы при­вёз Атолла в деревню. Или примчался бы сюда и привёл нас к хозяи­ну — живому или мёртвому. Мужайся, девочка. Мы постараемся их найти.

Атолла и его кайяла нашли на четвёртый день. Ариэна, которая из-за больной ноги не могла участвовать в поисках, к тому вре­мени уже выплакала все слёзы. Глаза её были сухи, а маленький твердый рот упрямо сжат, когда она встречала у ворот своего дома тол­пу угрюмо потупившихся охотников.

— Он уже в Погре6альном Доме, — Дельвар положил ей руку на пле­чо и слегка сжал его. — Женщины сделают всё, что нужно. Тебе луч­ше не видеть... Лесные могильщики нашли их раньше нас. От Раффа вообще ничего не осталось. Кроме шерсти...

— Но что случилось? — проглотив подступивший к горлу ком, спросила девочка. — Дедуш­ка был опытным охотником, а Рафф... Однажды он спас его от целого семейства дриппов. Как они поги6ли?

— Я хочу знать, — сдвинула 6рови Ариэна, заметив, как замялись охотники.

— Ладно, — переглянувшись со своими приятелями, махнул рукой Дельвар. — Она не из тех, кто тут же свалится в обморок. Мы, ко­нечно, не уверены, но, похоже, слухи о том, что железный охотник нападает на людей, — не выдумки любителей сеять панику. Так уби­вает только он. Что ещё думать, мы не знаем.

— Я у6ью эту тварь, — произнесла Ариэна с такой холодной ярос­тью, что никто из присутствующих не усомнился в её решимости.

Два года назад эта девчонка не побоялась в одиночку сразиться с варлоком. Никто бы не удивился, если бы она отправилась выслеживать железного охотника.

— Воевать с демонами — дело безнадёжное, — покачал головой Дельвар. — Атолл бы этого не одобрил.

Атолла похоронили на следующий день. Останки старого охотника завернули в погребальное покрывало с изображением Аранхи и опус­тили в глубокую яму рядом с могилой его сына Астарана. Ариэна угрюмо смотрела, как на свежем холме устанавливают конусообраз­ный камень, украшенный сверху железным наконечником стрелы. Атолл всегда считался одним из лучших стрелков.

Сразу же после похорон Махон предложил Ариэне перебраться к нему в дом.

— У нас там весело. Мои младшие тебе почти что ровесницы. По­верь, девочка, ты никому не будешь в тягость.

Ариэна тепло поблагодарила оружейника, но переезжать отказа­лась.

— Я уже не маленькая, — сказала она. — И давно привыкла быть в доме хозяйкой. Подвалы у нас забиты заготовками на зиму, а мо­локо буду покупать у Килены. Дедушка всегда покупал у неё. Или выменивал. Не беспокойся, Махон. Мой дед был не только хорошим охотником, но и очень предусмотрительным человеком. Он оставил мне приличные сбережения.

Отказалась Ариэна и от предложения охотничьей общины снабжать её свежим мясом.

— Нам это ничего не стоит, — уверял её Дельвар. — Нас много, а ты одна. Будем по очереди...

— Ни в коем случае, — решительно возразила Ариэна. — Копчёного и мороженого мяса у меня предостаточно. До весны хватит. Боюсь, что одна и не управлюсь.

"А если свежего захочу, раздобуду сама, — добавила она про себя. — Ни в каких законах не написано, что девочкам нельзя охотиться. Пусть мне тут кто-нибудь хоть слово скажет"!

Слов, конечно, было сказано немало, но в конце концов на Ариэ­ну махнули рукой. Что с неё взять, с этой дочери лиммеринки, го­ворили в 3елёном Уре. Она же с пелёнок была не такая, как все. Если пропадёт, значит, так угодно судьбе. Мать её тут так и не прижилась. Слишком трудно морскому растению прижиться на суше...

— Чтоб ты не вернулась, дочь демоницы, — шипела Виана, глядя в окно на удаляющуюся от посёлка девочку-подростка с луком за спи­ной. — Маленькая дрянь! Чтобы гимеры утащили тебя под землю.

Но "маленькая дрянь" всегда возвращалась. И почти всегда с до­бычей. Охотилась Ариэна только в ближнем лесу. В основном на птиц и кунов — мелких зверьков, живущих на деревьях. У них было очень нежное мясо, но ещё больше ценились их зимние шкурки — белые, с причудливым серебристым узором. Ариэна пока не имела права торго­вать. Зато она прекрасно знала, как хранить шкуры, чтобы они не теряли товарный вид и через несколько лет.

Куны водились в сосновом бору к востоку от Мёртвой Лощины. Благоразумие подсказывало Ариэне, что дальше ходить не стоит. У неё не было даже кайяла, который в случае чего мог бы её защитить.

Несмотря на своё зловещее название, Мёртвая Лощина была довольно безопасным местом. Крупные хищники здесь почти не появлялись. Звери почему-то вообще старались обходить стороной и лощину, и окружавший её сосновый лес. Создавалось впечатление, что эхо дав­ней катастрофы до сих пор висит в этом влажном, густом, каком-то даже вязком от запахов гниения и смолы воздухе, но уловить его могут лишь чуткие уши лесных тварей.

Основную школу Ариэна забросила окончательно. Читать и писать она давно уже научилась, а больше там учиться было нечему. Единственное, что её интересовало в школе, так это библиотека, которую собрал один из бывших учителей-грамматистов 3елёного Ура Ду­вал. Местные жители до сих пор вспоминали его с благодарностью. Хранителем этой библиотеки был нынешний учитель Харин. Он охотно позволял жителям посёлка брать книги, аккуратно при этом записы­вая, кто и что взял. До обеда Харин вёл занятия, остальные полдня проводил за чтением. Это был тихий болезненный человек, давно смирившийся с судьбой неудачника. Его совершенно не вол­новало, что большинство учеников бросают школу раньше времени. Многие лет с двенадцати уже помогали родителям зарабатывать на жизнь и старались получше освоить семейное дело. Ну а те, кто хо­тел поступить в Дом Знаний, искали частных учителей.

В школе ткачих занятия были не каждый день, а некоторые зада­ния ученицы могли выполнять дома, так что в мастерских при святи­лище Ариэну теперь видели редко. Она почти всю зиму провела в ле­су — не столько ради охоты, сколько из желания побыть одной. По­дальше от тех, кто вечно смотрел на неё косо. И от своего опустев­шего дома, где её никто не ждал.

Ей понравилось бродить по пустынным предгорьям, где среди заснеженных камней зябли на ветру сбившиеся в стайки чахлые сосны. Кусты у самых склонов едва выглядывали из сугробов. Задрав голо­ву, Ариэна видела мрачную серую твердыню и представляла себе, что вот-вот на какой-нибудь из огромных башен появятся воины-велика­ны в плащах, белеющих за их спинами, словно сполохи снежной ме­тели. Несколько замёрзших водопадов напоминали гигантские лестни­цы, у которых сломали верхние и нижние ступени, чтобы никто не надумал штурмовать это заколдованное царство.

Бродя по лесу в одиночку, Ариэна постоянно ловила себя на том, что совершенно не чувствует страха. Дед Атолл говорил: всё, что должно случиться с человеком, уже выткано Аранхой на одном из её многочисленных полотен. Не всем дано видеть эти картины, да не всем этого и хочется. Живи себе и радуйся жизни, а придёт смерть — постарайся встретить её достойно. Демон смерти может принять лю­бое обличье. Большинству лесных братьев он является в облике того или иного зверя. Видимо, некоторым Гиамара посылает железного охотника. Какая, в сущности, разница... И всё же дед не забывал учить Ариэну осторожности.

Она знала, как опасно отдыхать в зимнем лесу, особенно если ты очень устал. Не заметишь, как уснёшь, а уснёшь — не проснёшься. Так что сперва разведи долгий костёр, а уж потом отдыхай. Долгим охотники называли по-особому сложенный костёр, который мог гореть несколько часов, даже если в него не подбрасывали ни огненного камня, ни хвороста. Ариэна всё это прекрасно знала, но, присев в тот день на берегу Поющей Реки, она даже не думала, что её сморит сон. Она и усталой-то себя не чувствовала.

Поющая Река зимой не замерзала. Течение её было довольно быст­рым, а зима в Див-Аранхе не отличалась суровостью. Изредка, когда вдруг ударял мороз покрепче, самые спокойные её участки ненадолго прихватывало льдом, а в местах порогов появлялись причудливые нагромождения, напоминающие Ариэне фантазии какого-то безумного стеклодува. Мощный поток, пробираясь сквозь эти ледяные заросли, ломал их и нёс на запад, в Жёлтую Долину, где река впадала в озе­ро, сплошь покрытое наледью из-за постоянно прибывающей и неровно замерзающей воды. Зимой, когда птицы улетали на восток и реке подпевал лишь гуляющий в ближнем лесу ветер, её пение звучало громко, но как-то одиноко и безрадостно. Здесь и зимой можно было услышать голоса умерших, но Ариэну это никогда не пугало. В последнее время ей часто слышался голос деда — и в шуме ветра, и в шорохе голых ветвей. Иногда этот голос будил её по утрам. И она каждый раз плакала — ведь, проснувшись окончатель­но, она вспоминала, что деда Атолла больше нет.

В этот день, задремав на берегу реки, она опять словно очнулась от его весёлого оклика. И очень обрадовалась, когда увидела его на противоположном берегу. Дед был в своём зимнем охотничьем пла­ще с меховым подбоем. Он что-то кричал ей. Что — она не слышала из-за шума воды. Река неожиданно вздыбилась, превратившись в ог­ромный сверкающий поток, который скрыл от Ариэны деда, а когда вода так же неожиданно спала, вместо него на другом берегу оказа­лась стройная молодая женщина с пышными пепельными волосами.

— Не пугайся, Рени, — сказала она, внимательно и ласково глядя на Ариэну большими голубовато-зелёными глазами. — Вода жизни унес­ла его в Междумирье. Те, кто умер осенью, скоро будут там.

Женщина говорила тихо, но Ариэна отчётливо слышала каждое слово. Сердце её сжалось. В этом мире только один человек называл её Рени...

— Почему же ты не ушла? — спросила она. — Ведь ты умерла уже давно.

— Хочу ещё побыть рядом с тобой...

Тихий ласковый голос напоминал журчание весеннего ручейка, свер­кающего среди изумрудной травы и мокрых камней, усеянных солнеч­ными бликами. Представив себе эту картину, Ариэна ощутила тепло, как будто неожиданно оказалась в хорошо натопленной комнате... Тут она заметила, что красавица с пепельными волосами уже не на другом берегу, а здесь, в двух шагах от неё. Ариэне стало немного страшно. Она знала, кто эта женщина, и не должна была её бояться. Но эта женщина давно умерла. По поверью, тому, кого коснулся призрак покойного, грозила преждевременная смерть. Ариэна невольно попятилась, опасаясь, что мать дотронется до неё, но та рассмеялась и, зачерпнув горсть снега, дунула на него — с такой силой, что в её ладонях взметнулся снежный вихрь. Ариэну обожгло ледяным дыха­нием, глаза застлала ослепительная белизна. Она начала задыхаться от колючей холодной пыли, вскрикнула и очнулась. Лицо её было мокрым, а вся одежда в снегу. Она сообразила, в чём дело, лишь увидев, как по берегу один за другим несутся белые вихри. Ариэна встала и отряхнулась. Не окати её снегом, она бы уснула тут веч­ным сном. Мысленно обругав себя за беспечность, она взвалила на плечо кунью тушку и направилась в сторону моста. А пройдя несколь­ко шагов, обнаружила, что ветер стих — так же внезапно, как и на­летел. Словно кто-то вызвал его на время, чтобы разбудить её.

Рени... Недавно она узнала, что это уменьшительное от лиммеринс­кого имени Эрения. И что Эрения и Ариэна — одно и то же имя, прос­то в лиммеринском и диввинском оно по-разному произносится.

Весна была для охотников сезоном отдыха. Ариэна почти всё сво­бодное от занятий время проводила в своём маленьком огороде, ста­раясь как можно больше посадить. Она отправилась в предгорье в самом конце месяца Рион, когда утихли бурные весенние ливни и земля немного подсохла. Уже можно было охотиться на хохлаток, которые выводили птенцов в середине зимы.

Она знала, что в лесу теперь опасней. Уже хотя бы потому, что выбрались из своих логовищ грозные ракхалы, на всю зиму впадающие в спячку. Ариэна даже обрадовалась, когда двое молодых охотников — Умас и Лайтор, встретив её у ворот, пред­ложили составить ей компанию. Умасу было семнадцать, а Лайтору шестнадцать. Последнего Ариэна недолюбливала. С ним одним она бы

в лес ни за что не пошла, но Умасу, внуку Дельвара, девочка пол­ностью доверяла. К тому же он был одним из тех немногих, кто не осуждал её за страсть к охоте. Парни немного удивились, узнав, что Ариэна любит охотиться в предгорьях, но, подумав, решили, что по­бывать там стоит.

Бродили они недолго. Подстрелив несколько хохлаток, юные охот­ники уже собирались возвращаться домой, как вдруг наткнулись на тот самый загадочный "валун", который уже давно интересовал Ариэ­ну. То, что она увидела сейчас, заинтересовало её ещё больше. Со­здавалось впечатление, что "валун" вырос. Теперь он походил не столько на яйцо, сколько на кокон огромной бабочки, врытый в зем­лю примерно на треть.

— Странный камень, — сказал Умас, постучав по "валуну" рукоятью кинжала.

Звук был глухой и какой-то зловещий. Ариэна даже не поняла, почему вид этого гигантского кокона вызывает у неё озноб. Она вдруг представила себе, что внутри у него действительно насекомое. Гро­мадное и совершенно не похожее на бабочку.

— Сроду такого не видел, — продолжал удивляться Умас.

— А я, кажется, видел, — подал голос до сих пор молчавший Лайтор. Он вообще не отличался разговорчивостью. — Прошлой осенью мы с от­цом набрели на такую же штуковину в гамеловой роще. Но та была ни­же. Где-то на димер из земли высовывалась... Ну, может, немного больше.

— Пару лет назад эта была примерно такой же высоты! — восклик­нула Ариэна. — Она... То есть, оно... Не знаю, что это, но оно с тех пор заметно выросло. Интересно, а то, которое вы видели с от­цом... Лайтор, ты смог бы найти это место?

— Вряд ли... Мы не больно-то старались его запомнить. Мы там случайно остановились. У отца порвался сапог. Он был страшно зол и, по-моему, вообще не обратил внимания на этот камень... Если это, конечно, камень.

— Что бы это ни было, а я обещал своим вернуться к ужину, — ве­село сказал Умас. — Не пора ли нам...

Юноша не договорил. Его лицо исказил ужас. Тут надвинулась ог­ромная белая тень, которая скрыла от Ариэны и Умаса, и Лайтора, и странный кокон, торчащий из земли среди смолистых сосновых ство­лов. Мгновение спустя она снова всё это увидела, но уже сверху. Кто-то цепко держал Ариэну за талию. Она чувствовала, с какой не­человеческой силой впились ей в бока чьи-то твёрдые, как железо, пальцы... Или когти? Умас и Лайтор уменьшились до размеров фигу­рок для игры в лосты, а потом и вовсе скрылись за кронами деревь­ев, которые теперь тоже казались какими-то ненастоящими, словно вытканными или нарисованными на полотне. Вскоре исчезло и пёстрое полотно. Ариэна видела под собой только скалы, а справа и слева от неё медленно и ритмично колыхались какие-то треугольники — мох­натые, как будто обтянутые густой белой шкурой... Тут до неё на­конец-то дошёл весь ужас происходящего. Марулл! Он схватил её и нёс... Но куда? Ариэна на какое-то время потеряла сознание, а ког­да пришла в себя, едва не задохнулась от бьющего ей в лицо холод­ного ветра. Всюду громоздились, упираясь в синее небо, причудли­вые дымчато-серые замки. Ариэне показалось, что марулл начал сни­жаться, когда перед ней опять неожиданно выросла белая тень. Причём у этой тени было лицо — жуткая оскаленная маска с зубастым клювом и холодными жёлтыми глазами. Маска смерти... Ариэна едва не оглохла от громкого, пронзительного крика и сама закричала от боли, когда когти твари ещё сильней впились ей в тело. Теперь её так трясло и мотало из стороны в сторону, что она предпочла бы умереть, чем терпеть эту пытку. Она поняла, что два гигантских марулла сцепились из-за добычи, и кто бы из них ни победил, её участь решена. Едва Ариэна об этом подумала, как почувствовала, что падает. Ей казалось, будто огромные серые башни тоже падают. Ещё немного — и они о6рушатся на неё! Неужели ей суждено быть по­гребённой под грудой гигантских каменных глыб?

Она уцелела только потому, что упала не на скалы, а в горное озеро. Свалившись в него с большой высоты, Ариэна сперва довольно глубоко ушла под воду. И она бы погибла, не будь она наполовину лиммеринкой. Тяга к воде была у неё в крови. Купаясь в Поющей Ре­ке, она часто ныряла, стараясь достать дно, так что, оказавшись сейчас на глубине около четырёх димеров, Ариэна не испугалась, а наоборот пришла в себя. Словно бы очнулась от того ужаса, который пережила в когтях марулла. Горное озеро было чистое и прозрачное. Ариэна отчётливо видела на дне серые и розоватые камешки, среди которых нежно белели какие-то странные суставчатые растения, по­хожие на скелеты. Мимо пронеслась стайка серебристых рыбок. Одна из них ткнулась Ариэне в ногу, и девочка почувствовала ожог.

"Надеюсь, они не ядовитые, — подумала Ариэна. — Ни рыба, ни вода..."

Наглотаться она всё же успела достаточно, а когда вынырнула на поверхность, увидела, что озеро плотным кольцом окружают островер­хие скалы, а прямо над ними, оглашая каменное царство пронзитель­ными криками, продолжают драться два марулла. Рано или поздно схватка должна была закончиться, и победитель вполне мог заметить внизу ускользнувшую добычу. Девочка постаралась как можно скорее добраться до берега и торопливо огляделась в поисках укрытия. Ска­лы так близко подступали к воде и были такими гладкими, что у Ари­эны сперва создалось впечатление, будто озеро отгорожено от всего мира высокими, неприступными стенами и выбраться отсюда невозмож­но. К счастью, в одной скале, самой высокой и очень похожей на башню, она заметила что-то вроде входа в пещеру. Он был такой уз­кий, что грузный человек наверное бы даже не протиснулся.

Пещера оказалась тоннелем, который становился всё шире и шире, причём в конце его виднелся свет. Похоже, для человека это был единственный выход из каменной ловушки с озером посередине. Ариэ­на не знала, куда она выйдет, но оставаться здесь не собиралась, а потому осторожно двинулась по тоннелю навстречу светлому пятну. Место, где она вскоре очутилась, напоминало каменную пустыню. Это была плоская вершина огромной скалы. Подойдя к краю площадки, Ари­эна невольно попятилась — перед ней зияла пропасть, за которой снова громоздились скалы, похожие на мрачные серые замки без окон.

Девочка дрожала от холода. Ветер про6ирал её до костей, тем более что она вся промокла. Обследовав скалу, Ариэна обнаружила в одном месте спуск — крутой, но достаточно неровный, чтобы было за что цепляться. Он привёл её на вершину другой скалы, где она увидела сквозную пещеру. 3а ней оказался небольшой подъём, а потом опять спуск — на этот раз пологий и совершенно 6езопасный, но радова­лась она рано, потому что он завёл её в тупик. Пришлось возвра­щаться и искать другую дорогу. Потом пришлось прыгать через про­пасть, и хотя расстояние между скалами было вполне преодолимое, Ариэне стало не по себе, когда она представила, с какой высоты ей придётся падать, если прыжок не удастся. Несколько лет назад она не побоялась забраться почти на самую вершину мандары, но, па­дая с раскидистого дерева, по крайней мере, можно ухватиться за какую-нибудь ветку... Когда пропасть осталась позади, Ариэну жда­ло новое испытание — долгий спуск по крутому склону, да ещё и под струями водопада. Несколько раз, отчаянно цепляясь за мокрые кам­ни, девочка думала, что её сейчас смоет. К сожалению, это оказался не единственный водопад на её пути. Весна здесь заканчивалась позже, чем внизу, и талые воды до сих пор омывали каменные склоны. Одна из стремительных горных рек заставила Ариэну повернуть назад, и она долго бродила по краю обрыва, прежде чем нашла возможность спуститься ещё на пятьдесят димеров. Судя по солнцу, до вечера бы­ло далеко, но Ариэне казалось, что она уже целую вечность блу­ждает среди этих серых скал, то заходя в тупик и возвращаясь, то радуясь, что удалось спуститься пониже, то снова в отчаянии караб­каясь вверх. Холода она больше не чувствовала. Она так устала, ползая по скалам, что с неё градом катился пот. Она должна была выбраться отсюда. Она должна была спуститься в лес, а уж дорогу домой она отыщет быстро. Или, на худой конец, переночует в лесу, если не успеет добраться до посёлка затемно. Дед объяснял ей, как находить для ночлега более или менее безопасные места. Лучше уж провести ночь в лесу, чем здесь, в этом пустынном сумрачном цар­стве, где её одинаково пугали и унылое завывание ветра, и неожи­данно нависающая над головой тяжёлая, как камень, тишина. И ещё она очень боялась маруллов. Их по праву считали владыками 3имого­рья. Если недавно ей чудом удалось вырваться из когтей чудовища, это не значит, что повезёт и в следующий раз.

Набредя на очередную речку, Ариэна вволю напилась и тут же ощутила острый голод. Она решила идти вдоль реки, которая текла по ступенчатому, довольно удобному для спуска склону. Впрочем, удобным он был только поначалу. Шагов через двести он стал гораздо круче, а ещё через сто превратился едва ли не в отвесную стену. Река, разодранная зубчатыми глыбами на несколько рукавов, малень­кими водопадами низвергалась на плоскую каменную площадку, а по­том устремлялась вниз с крутого обрыва. К счастью, слева уступ не заканчивался обрывом. Гора с этой стороны напоминала огромную лестницу с неровными, поломанными ступенями. Эти многочисленные выступы очень облегчали спуск. Собравшись духом, Ариэна спрыгну­ла с высоты трёх димеров на залитую водой площадку и начала осто­рожно спускаться. Наверное, ей следовало хотя бы немного отдох­нуть. Поскользнувшись на мокрых камнях, девочка кубарем покати­лась по ступенчатому склону и упала на очередной уступ — широкий и тоже мокрый, потому что один из рукавов горной речки набольшим водопадом лился прямо на него. Какое-то время Ариэна лежала, не двигаясь, словно оцепенев от боли. Потом села, посмотрела на свои исцарапанные, покрытые синяками и вздувшимися кровоподтёками ноги и разревелась. Как назло, сегодня она не надела ни сапог, ни ко­жаных штанов. День был очень жаркий. Охотники не боялись бродить по лесам полуобнажённым. Они натирались мазью из лунной травы. Её запах был приятен для человека, но отпугивал насекомых. К то­му же эта мазь обладала противовоспалительным действием и быстро заживляла небольшие ранки. Теперь, когда Ариэна поневоле искупа­лась в горном озере и вымокла под струями водопадов, лунная мазь смылась. Тело болело от многочисленных ушибов. Несколько ссадин довольно сильно кровоточили. Особенно ссадина над левой бровью. Кровь так и струилась по лицу, смешиваясь со слезами и капая на грязную изодранную тунику. Мягкие кожаные башмаки тоже порвались, у одного отставала подошва.

Ариэна понимала, что могла бы вообще разбиться насмерть. Впрочем, может, так было бы даже лучше. Она совершенно выбилась из сил и уже потеряла всякую надежду выбраться из этого огромного каменного лабиринта. Площадка, на которой она оказалась, нависала над плоской вершиной соседней скалы. Чтобы попасть туда, надо бы­ло прыгнуть с высоты не меньше пяти димеров. Ариэна сидела на краю уступа, оцепенело глядя вниз. Она знала, что этот прыжок, если она на него решится, может ей дорого обойтись, а найдётся ли там спуск, ещё неизвестно. Оставалось только снова подняться туда, откуда она скатилась, и поискать ещё какую-нибудь дорогу, но ползти вверх по крутому склону у неё не было сил.

Дед любил повторять, что безвыходных положений не бывает. Главное — успокоиться и подумать. Что-нибудь всё равно придумаешь. Но чем больше Ариэна думала, тем больше впадала в отчаяние. Она была в этом сумрачном горном царстве не гостьей, а пленницей. Она вовсе не вырвалась из когтей демона смерти. Ускользнув от марулла, она лишь обрекла себя на медленную смерть.

От горестных размышлений её отвлёк странный золотистый свет. Он исходил от водопада и становился всё ярче и ярче. Солнца с этой стороны не было, и создавалось впечатление, что вода постепенно превращается в свет... А может быть, в арану? Ариэна вспомнила, как уснула в пещере недалеко от гор. Ей тогда казалось, будто весь мир растворяется в аране, превращаясь в изначальную материю. Ту, из которой Мать-Паучиха ткёт свои полотна в начале каждого Великого Цикла... Ариэна вздрогнула, услышав зов. Не голос, но зов. Это пронизанная солнцем вода или струящаяся арана пела и зва­ла её к себе. Ариэна прошла сквозь водяную завесу и оказалась в светлом тоннеле. В конце его свет был таким ярким, что она сперва зажмурилась. Так, щурясь, она миновала тоннель и замерла от восхи­щения, глядя на открывшуюся перед ней картину. Сначала она решила, что здесь всё соткано из света, который исходил от золотого озера и превращался в паутину, чьи сверкающие узоры покрывали склоны скал. Ариэна почти не видела грубого серого камня. Он та­ял, исчезая в неземном сиянии. Девочка подумала, что ещё немного — и она тоже растворится в аране. Неужели её сон сбывается?

— Аранха, не надо, — закрыв глаза, прошептала Ариэна. — Пусть этот мир останется. И я ...

Она несколько раз повторила свою просьбу, потом стала читать все известные ей молитвы Великой Аранхе и остановилась только то­гда, когда почувствовала, что можно больше не щуриться. Открыв глаза, Ариэна вздохнула с облегчением. Справа от неё скалы оде­лись тяжёлой, грубой плотью. Она видела серый камень, покрытый трещинами и выбоинами. Оглядевшись получше, Ариэна поняла, что оказалась в похожей на чашу долине, в центре которой находилось небольшое озеро, окружённое со всех сторон скалами. Они надёжно защищали долину от ветра. Когда же солнце вставало над озером и его лучи отражались от гладкого водяного зеркала, круглая долина напоминала чашу, наполненную солнечным светом. Сейчас солнце не­много сдвинулось, и край "чаши" оказался в тени. Эта тень медлен­но росла, и вот что удивительное — чудесная паутина не исчезала. Она тоже обретала плоть. Скалы, крутыми уступами расходящиеся от озера, напоминали дворцы со множеством ступеней, колонн, башен и арок, которые явно вели в пещеры. Все эти входные арки были затя­нуты полотнами из паутины. Так же, как и небольшие отверс­тия в скалах-башнях, похожие на бойницы.

Итак, она оказалась в загадочном царстве из своих снов. В гор­ной стране с замками, затянутыми огромной паутиной. Солнечная ма­гия постепенно теряла силу, и этот мир из чистого света снова пе­реходил в состояние плотной материи.

От нагретого камня исходил жар, окутывая девочку приятным теп­лом. Она решила искупаться, пока солнце не покинуло озеро. Пла­вать Ариэна не могла — ползая по горам, она совершенно выбилась из сил. Одежда была мокрая и грязная. Хорошенько вымывшись в тёп­лой воде, Ариэна прополоскала свои вещи и разложила их сушить на гладком камне — там, где солнце должно было держаться ещё долго. Потом осмотрела свои ссадины. Они продолжали болеть, но, по край­ней мере, теперь раны 6ыли промыты.

Огромная паутина, затягивающая многочисленные арки и окна-бойницы скальных замков, слегка светилась, даже оказавшись в тени. Ариэна ещё никогда не видела таких причудливых узоров. Ей было интересно, кто затаился в глубине этих пещер. До некоторых она сумела до6раться по ступенчатому склону, но заглянуть ей ни в од­ну из них не удалось. Она никак не могла отодвинуть загадочную паутину в сторону — так плотно та примыкала к краям пещер. У Ари­эны и в мыслях не было её рвать, но она поняла, что не смогла бы сделать это даже при сильном желании. Тонкие серебристые нити бы­ли прочней металлической проволоки. Ариэна чувствовала, что в этих скальных замках кто-то есть. Только они — обитатели загадоч­ного горного царства — могли помочь ей отсюда выбраться. Девочка не знала, кто они — легендарные люди-великаны, демоны... Или огро­мные летающие пауки... Вроде того, который во сне отнёс её на своей паутине в звёздный дворец. Если всё, что она тогда видела, правда, то от этих существ можно ожидать чего угодно, и она дей­ствительно может оказаться во владениях Гиамары...

"Мне уже всё равно, — подумала Ариэна. — Призраки, по крайней мере, не едят, а вот я уже готова грызть камни. Если я отсюда не вы6ерусь, то умру от голода. Или стану ужином для очередного марулла".

— Эй, кто-нибудь! — крикнула она. — Отзовитесь! Помогите мне! Я же не виновата, что сюда попала! И потом... Я же слышала — меня кто-то позвал! Я тебя слышала, так позволь же тебя увидеть!

"Ты действительно хочешь меня увидеть?" — раздался тихий голос, заставивший Ариэну вздрогнуть. Этот голос звучал у неё в голове.

— Кто ты?

"Сначала ответь на мой вопрос. Ты не боишься узнать, с кем разговариваешь?"

— Боюсь, — подумав, призналась Ариэна. — Но ещё больше боюсь остаться тут одна.

"Честный ответ. Ты мне нравишься. Иди ко мне".

— Куда?

"Пройди немного вперёд... Потом поднимайся на треугольный ус­туп, потом ещё чуть выше и поворачивай налево. Это моя пещера. Поднимайся и входи".

— А что ты собираешься со мной сделать?

"Входи и узнаешь. Или оставайся там".

— Ну уж, нет, — решительно сказала Ариэна, взбираясь по неровному склону, который в этом месте был довольно пологим. — Поднимусь. Что мне ещё остаётся? Только положиться на твоё благородство. Я иду в твоё жилище без оружия. И даже без одежды... Это ведь ничего, правда? Судя по голосу, ты женщина... В общем, ты — ­она, да?

"Верно".

— Ну и как мне войти? Ведь эта паути...

Ариэна не договорила. Потому что мерцающая паутина упала на неё и в мгновение ока обернулась вокруг её тела.

— Это нечестно! — закричала она, чувствуя, как некая чудовищная сила затягивает её в тёмное логово.

Хозяйка этой пещеры сидела в центре большой паутины, слегка светящейся в полумраке. Серебристый узор, который украшал тулови­ще паучихи — оно было примерно с голову взрослого человека — тоже светился, а её круглые глаза горели, словно два рубина. Энергично работая шестью мохнатыми лапами, паучиха подтащила жертву к себе, и девочка увидела, как разомкнулись челюсти, обнажив два длинных острых зуба.

— Подлая тварь! — выкрикнула она, отчаянно барахта­ясь в паутине. — Жаль, что я оставила кинжал на берегу!

Два длинных зуба впились ей в плечо. Тело пронзила страшная боль, которая, впрочем, тут же прошла, и Ариэну тёплой волной окутало такое блаженство, что ей захотелось, чтобы это состояние длилось вечно. Она услышала тихий шум воды. И голос — нежный, мелодичный. Он пел о девушках, собирающих на берегу осколки звёзд. Он звал её, называя Рени... Засыпая, Ариэна чувствовала, как кто-­то ласково прикасается к ней, не то накрывая её лёгкой тканью, не то пеленая. Это уже было когда-то. Очень давно. Так давно, что она этого не помнила, но теперь ей помогли вспомнить...

Проснувшись, Ариэна обнаружила, что тело её действительно спе­лёнуто, точнее, обмотано серебристой паутиной, но она уже не чув­ствовала себя мошкой, запутавшейся в тенетах лесного паука. Ей да­же казалось, что она может спокойно разорвать эти нити, но ей не хотелось. Голова была ясной, все чувства обострились. Ариэна больше не боялась нависающей над ней паучихи. От этого существа исхо­дили только сила и доброта. Рубиновые глаза смотрели Ариэне пря­мо в душу. Потом они начали изменяться, светлеть. Стали сперва алыми, в следующее мгновение оранжевыми, затем жёлтыми и, нако­нец, полностью обесцветившись, вспыхнули во мраке, словно два алмаза. Эта вспышка едва не ослепила Ариэну. Она хотела зажмурить­ся, но не смогла. Лицо её оцепенело — она была даже не в состоя­нии сомкнуть веки. Глаза паука притягивали её. Их взгляд не прос­то завораживал, он казался материальным. Он проникал в Ариэну, словно в открытый сосуд, наполнял её необыкновенной лёгкостью и силой. Потом два алмаза слились воедино, превратившись в сияющую бездну, и Ариэна устремилась туда с такой радостью, как будто всю жизнь провела в тёмной пещере и перед ней вдруг распахнулось окно в самый прекрасный из всех когда-либо существовавших миров. Пещера исчезла, но серебряная паутина, сотканная огромной паучи­хой, осталась. Она висела в пронизанном хрустальным светом прост­ранстве и стремительно разрасталась. Ариэна плыла между её много­численными слоями, иногда даже сквозь них.

— Ты не боишься? — спрашивал её чей-то глубокий и сильный голос. — Ты не боишься видеть?

— Нет! Нет! — кричала Ариэна, наслаждаясь лёгкостью и светом, который больше но ослеплял её.

Глаза её привыкли к нему, и ей казалось, что до этого она и по­нятия не имела, что такое свет. Она снова увидела женщину с пе­пельными волосами, а с ней молодого мужчину — стройного и очень красивого, ещё каких-то людей — смутно знакомых и незнакомых. Перед ней промелькнули улицы и дома родного ура, поля, рощи... Толпа светловолосых людей, которые, сжимая копья с белыми нако­нечниками, осторожно пробирались сквозь заросли кивы. Картины сменяли одна другую, как будто один слой паутины поднимался или исчезал, а за ним оказывался второй, третий... А сколько их было вообще, знала, наверное, только Великая Аранха. Та, что их соткала...

Далеко не все видения были приятными. Кое-какие внушали тревогу, некоторые вообще пугали. Ариэна увидела свою добрую наставни­цу Мелору, лежащую на широкой застланной пёстрым покрывалом кро­вати. Лицо её было бледно, глаза закрыты. Вокруг стояли люди. Ари­эна узнала мужа Мелоры, двух её маленьких дочерей, Махона с женой, Тою, Тира...

Потом появилось жуткое шестилапое чудовище. Его сере6ристо-чёр­ное тело сверкало, как начищенный металл, на безобразной морде можно было разглядеть только огромные челюсти да круглые кроваво-­красные глаза. Передвигалось чудище на двух задних лапах — мощных и кривоватых. Фигура его напоминала человеческую, а две верхние пары лап походили одновременно на руки и на клешни. Одна пара рос­ла почти от самой шеи, вторая — чуть повыше талии, вернее, части тела, находящейся примерно там, где у человека талия. Когда стран­ное существо опустилось на все свои шесть лап, оно заметно приба­вило в темпе и теперь уже походило на огромное насекомое. О разме­рах его позволяли судить окружавшие его деревья и кусты. Правда, вскоре девочка с удивлением обнаружила, что тварь ползёт уже не среди деревьев, а среди травы. Ариэна не могла понять: либо эта трава высотой с деревья, либо серебристо-чёрные страшилища бывают и большими, и маленькими — как и маруллы. Не успела она об этом подумать, как заметила, что этих тварей много, целая стая. Они ползли всё быстрей и быстрей. Некоторые из них передвигались огромными скачками, почти что летели. Вскоре это странное полчище как бы отодвинулось, и перед девочкой открылся лесной пейзаж ­— сплошь молодые деревья, которые, как говорили в Див-Аранхе, ещё не достигли возраста плодов. Потом и заросли отодвинулись, вернее, остались где-то внизу. Ариэна летела — над лесом, над полями, ре­ками, оврагами, над поросшими редким кустарником холмами. Впереди возвышалась тёмно-серая громада скал, кое-где оживлённая 6елыми мазками водопадов. 3имогорье... Единственное, что было знакомо Ариэне в этом пейзаже. Горы старше леса и гораздо дольше остают­ся неизменными. Девочка поняла, что видит картину далёкого прош­лого. Так выглядели её родные края сотни, а может, и тысячи лет назад.

На широкой равнине, со всех сторон окружённой лесом, строили не то замок, не то крепость. У строителей не было крыльев, но они летали! Ариэна просто глазам своим не поверила, когда несколь­ко человек ухватились за тонкие серебристо-белые верёвки, которы­ми был обвязан прямоугольный каменный блок, и, взлетев с ним на высоту около пятнадцати димеров, аккуратно опустили его куда сле­дует. Потом подлетел ещё один человек — не то мальчик, не то де­вушка — и легко вытащил верёвки из-под камня. Они развевались на ветру, словно нити огромной паутины. Они казались лёгкими, почти невесомыми. Другая группа людей уже поднимала на таких же верёв­ках следующий блок, третья собиралась сделать то же самое. Людей было много, работали они 6ыстро и слаженно, а руководили всем не­сколько человек, которые держали в руках мотки этих странных ве­рёвок — таких прочных и в то же время лёгких, как паутина.

"Да это же и есть паутина!" — догадалась Ариэна.

Она поняла, что люди строят ту самую крепость, на руинах кото­рой сейчас стоит её родной посёлок. И ещё она поняла, что люди прошлого вовсе не были великанами. Просто они обладали могущест­вом, которое позволяло им 6ез особого труда возводить огромные постройки. Вряд ли их могущество ограничивалось этим. Древние ле­генды оказались правдой! Предания о людях, летающих на паутине... Пряжа богини-паучихи способна наделить человека подлинной силой. Той, что и не снилась нынешним людям. В том числе и аранхитам.

Последним видением был большой, красивый город. По широким мостовым катились лёгкие повозки, запряжённые магалами. Ариэна заметила, что по о6е стороны каждой дороги тянутся возвышенные участки улицы — специально для пешеходов, так что люди здесь не рисковали попасть под копыта скакунов. Вдоль пешеходных участков ровными шеренгами выстроились дома. Преобладали каменные, не мень­ше двух этажей. Их фасады украшали рельефы и росписи, среди крон деревьев ярко сверкали на солнце металлические крыши. Обнесённые узорчатыми оградами дворики пестрели цветами. Одна из улиц вела на широкую площадь, вымощенную белой плиткой. Ариэне сразу бросились в глаза огромные белые ворота с изображением паутины, в цент­ре которой красовался серебряный паук. Ворота Священного Сада... Картина отодвинулась, и Ариэна увидела знаменитый храмовый комп­лекс словно с высоты птичьего полёта. Это был целый город в горо­де. Множество красивых построек перемежались с рощами и садами, а центр Святилища занимала густая сумрачная роща, обнесённая вы­сокой железной оградой. Мощный белые стены, которые окружали Священный Сад, сверху представляли собой ровный многоугольник, и в каждом его углу возвышалась сторожевая башня. Ариэне захотелось рассмотреть храмовый комплекс получше, и едва она об этом подума­ла, как картина снова приблизилась. Теперь девочка словно парила над одной из сторожевых вышек. На маленькой смотровой площадке стоял воин. Совсем юный, может, чуть старше Умаса. И очень краси­вый. Его длинные чёрные волосы развевались от ветра. Если 6 не тонкий металлический обруч на голове юноши, они бы, наверное, встали дыбом. Воин куда-то пристально всматривался, крепко сжимая древко копья. Одет он был в расшитую сере6ряными нитями чёрную ту­нику с рубиновой застёжкой на правом плече.

"Воин богини!" — догадалась Ариэна.

Её поразила не только красота юноши, но и странная тоска, сквозившая во взгляде его больших тёмных глаз. Чувствовалось, что это не сиюминутное настроение. Похоже, печаль уже давно была его по­стоянной спутницей, и, стоя в полном одиночестве на своём посту, он был не более одинок, чем в толпе сверстников. Ариэне хотелось спрыгнуть на площадку вышки рядом с этим юным воином и сказать ему что-нибудь хорошее. Что именно, она не знала. Но ей вдруг очень захотелось оказаться рядом с ним. И остаться рядом с ним навсегда. Это желание было таким сильным, что ей даже стало не по себе. Она видела этого человека впервые и совершенно его не знала. Быть может, этот юный воин давно уже был мёртв. Как и многие дру­гие, кого она увидела, летая сквозь паутину...

Сторожевая башня стала удаляться и вскоре пропала из виду. Потом исчезли и Святилище, и город, и вообще всё.

— Великая Аранха, верни его, — шептала Ариэна, паря в серебрис­то мерцающем тумане. — Мать-Паучиха, позволь мне увидеть его снова.

Туман постепенно сгущался, а серебристое сияние стало склады­ваться в тонкий узор, чётко белеющий на тёмном фоне. Ариэна опять оказалась в сумрачной пещере. Перед ней колыхалась паутина, на которой сидела большая чёрная паучиха, внимательно смотрящая на девочку яркими рубиновыми глазами.

— Что это было? — спросила Ариэна. — Сон?

"Можешь называть и так. Ты способна видеть и слышать. Я сразу поняла, что с тобой можно говорить. Я поняла это ещё тогда, когда увидела тебя в своей пещере возле гор".

— Там, где мы иногда отдыхали с дедом и Раффом? Выходит, та пе­щера тоже твоя?

"Была моей. И всех моих предшественниц. Мы встречались там со своими избранницами. И все это видели. Все аранхи моего рода были покровительницами жителей Дамеи. Так называлась целая атрия. И её главный посёлок. Теперь его чаще называют 3елёным Уром".

— На картах и в официальных бумагах он по-прежнему значится как Ур-Дамей, — сказала Ариэна.

"Все мои предшественницы носили имя Дамея, — продолжала паучи­ха. — Каждая аранха носила имя той местности, которой покровитель­ствовала. Ты тоже можешь называть меня Дамея. Нам ещё о многом предстоит поговорить, но только не сейчас. Я уже давно не отдыха­ла, и мне пора спать. Проснусь я не скоро, но когда проснусь, я тебя позову".

— Ты всегда будешь говорить у меня в голове?

"Иначе мы и не умеем. Зато нас слышат только наши избранницы. Ты ведь согласна стать моей избранницей?"

— Ещё бы! Мне понравилось так летать! Извини, что я тебя обру­гала, но я же не знала...

"Это было испытание. Ты вела себя храбро. Ты достойна быть избранницей".

— И вы всегда кусаете своих избранниц?

"Только один раз. Теперь в твоей крови моя слюна. В тебе моя паутина. И моя сила. Укус аранхи наделяет силой или губит. Но мы обычно чувствуем, кого он у6ьёт, а кого сделает сильней".

Девочка заметила, что тело её больше не спелёнуто. Ничего не болело. Она чувствовала себя не просто отдохнувшей, а словно бы обновлённой. Рядом с ней на полу пещеры лежала какая-то светлая ткань.

"Возьми это, — промолвила аранха. — Благодаря моей паутине ты сможешь летать. Необязательно использовать всё полотно. Чтобы подняться в воздух, достаточно одной нити. Остальное тебе приго­дится, чтобы залечивать раны. Перевяжешь полоской моего полотна — и всё заживёт без следа. Если заболеешь, можешь добавить несколько кусочков нити себе в питьё, но это только если недуг будет серьёзный. Не трать мои нити понапрасну. Будь внимательна к своим снам и видениям. И пообещай, что выполнишь три мои просьбы".

— Какие?

"Во-первых, никогда сюда не прилетай. Мы можем говорить и на расстоянии. Жди, когда я тебя позову, а дорогу в горы лучше за­будь. Мои сёстры не хотят иметь с людьми никаких дел. Они не одобряют меня за то, что я сделала тебя из6ранницей, но я считаю, что судьба привела тебя сюда не случайно..."

— Меня схватил марулл, а потом...

"Я всё знаю. То, что ты сюда попала, — чудо, но ведь чудо — это то, что происходит далеко не с каждым. И далеко не каждый способен услышать зов. С нами, аранхами, всегда говорили только избранные. Дети паутины всегда отличались от других. Сейчас ты единственная избранница во всей Див-Аранхе. Мои сёстры не хотят разговаривать с людьми, и никто из людей не должен знать, где мы теперь живём. Пусть и дальше продолжают считать, что нас никогда не было".

— Дамея, почему вы боитесь людей? Они причинили вам зло?

"Они постоянно причиняют зло. И себе, и другим. Люди умудряются даже благо обратить во зло. Ты мне нравишься, дитя человека. Я не смогла отвернуться от тебя и прошу тебя — не заставляй меня пожа­леть об этом".

— Клянусь памятью о своих родителях, я никогда здесь не появ­люсь и не потревожу твоих сестёр. И обещаю никому о вас не расска­зывать. Насколько я поняла, это твоя вторая прось6а. А какая третья?

"Будь осторожна, если тебе захочется полетать над морем. Я знаю, тебе захочется. Ведь в твоих жилах есть морская кровь. Но прошу тебя — не улетай далеко от берега и ни в коем случае не погружайся в туман. Мы, аранхи, стараемся держаться подальше от арилланов..."

— От кого?

"Арилланы — это духи тумана. Они могут повредить паутину. Будь с ними осторожна. А теперь возвращайся к своим соплеменникам и помни, о чём я тебя просила. Я устала и больше не могу с тобой говорить".

Рубиновые глаза погасли, паутина тоже перестала светиться. В пещере воцарилась тьма. Потемнело и снаружи — солнце клонилось к закату. Одежда Ариэны высохла на горячих камнях, даже лёгкие ко­жаные башмаки. Прежде чем одеться, девочка окинула взглядом своё обнажённое тело, которое светилось в лучах заката, словно полу­прозрачный нежно-розовый камень. Ни синяка, ни царапины. Исчез даже маленький шрам на левом запястье, который она заработала несколько дней назад, напоровшись на сук.

Ариэна сделала из полотна Дамеи что-то вроде плаща, накинув один его край на правое плечо, другой пропустив под левой рукой и завязав концы узлом. Она нисколько не сомневалась, что полетит. Существо, подарившее ей свою паутину, обладало вполне реальным могуществом. Частица этого могущества теперь досталась Ариэне, но как бы ей ни хотелось этим похвастаться, она понимала, что должна молчать. А когда плащ из паутины раскинулся у неё за спи­ной, словно крылья, и она парила над гигантским костром, в кото­рый превратило горы заходящее солнце, она поняла, что наслаждать­ся этим даром приятно и в одиночку. Ариэна не знала, как управ­лять этими "крыльями", но вскоре поняла, что в воздухе можно пла­вать, как в воде, причём достаточно работать только руками.

Было уже совсем темно, когда Ариэна приземлилась среди зарос­лей кивы примерно в ста шагах от главных ворот посёлка. Девочка свернула паутину, спрятала её под туникой и подала опознаватель­ный сигнал дозорным. Воины, которые несли караул у ворот, встрети­ли её возгласами удивления. Весь посёлок знал о том, что с ней случилось. И, разумеется, никто не думал, что она вернётся.

— Ты ли это, Ариэна? — шутливо поинтересовался один из дозорных. — Твои спутники клялись, что те6я унёс демон смерти.

Воины улы6ались, но Ариэна чувствовала, что им не по себе.

— Да никакой это не демон, — весело сказала она. — Просто большая прожорливая тварь. На моё счастье, поблизости оказалась ещё одна такая же тварь, которая попыталась отнять у своего сородича добы­чу. В результате они уронили добычу, то есть меня, в горное озеро. Я выплыла, а потом спустилась вниз... Вы меня пропустите или мне ночевать в лесу?

Ворота ей открыли, но Ариэна поняла, что завтра её ждут непри­ятности. Впрочем, она так устала, что ей было всё равно. Хотелось поскорей добраться до постели.

Проснувшись на следующее утро, она первым делом кинулась к сун­дуку, в котором спрятала полотно аранхи. А вдруг ей всё это при­снилось? И не было ни охоты в предгорьях, ни маруллов, ни пещер, затянутых паутиной, ни аранхи по имени Дамея, сделавшей Ариэне такой чудесный подарок... Аккуратно сложенное полотно лежало там, где она его вчера положила.

"Надо выдернуть нить и вплести в шнурок для амулета, — подума­ла девочка. — Все знают, что я с ним не расстаюсь. Так что паути­на всегда будет со мной, и никто о6 этом не догадается".

В ворота постучали. Начинается...

Пока это был всего лишь Умас. Едва его увидев, Ариэна поняла, что он не держит её ни за демона, ни за оборотня, ни за какую другую нечисть. Умас принёс ей лук и колчан, которые остались на земле, когда её унёс марулл, и двух подстреленных ею вчера птиц. Мать Умаса их уже ощипала.

— Они всю ночь пролежали в яме — видишь, какие холодные, но всё равно лучше скорее приготовь... Я ужасно рад, что ты жива!

— А другие? — осторожно поинтересовалась Ариэна.

— Ну... — Умас почесал затылок. — Думаю, некоторые кумушки будут какое-то время пялиться на тебя, как на призрак, а потом всё утрясётся. Знаешь, в той истории с охотником Траллом слишком много навыдумывали. Отец говорит, что этот парень просто свихнул­ся от страха, когда на него марулл напал. Он вёл себя, как сумас­шедший, только и всего. И никакой демон в него не вселялся. Теперь уже мало кто верит в такую чушь.

Оказалось, что не так уж и мало. Неожиданное возвращение Ари­эны повергло большинство обитателей 3елёного Ура в самое настоя­щее смятение. Лой даже потребовал, чтобы она прошла ритуальную проверку. В присутствии совета старейшин Ариэне сделали лёгкий надрез на внутренней стороне руки немного повыше локтевого сгиба. Всем хотелось у6едиться, что вырвавшаяся из когтей марулла девоч­ка не живой мертвец, который вернулся в родное селение как слуга Гиамары. Но даже увидев кровь, Лой не успокоился.

— Как она могла выйти из такой переделки без единой царапины? Тут что-то нечисто. Где следы когтей марулла? Только на демонах всё заживает без следа!

— Он схватил меня за талию, — объясняла Ариэна. — А на мне был широкий кожаный пояс. Он очень толстый. Когда на марулла напал другой марулл, они сцепились, а я упала в озеро. Как я могла по­раниться в воде?

— А как ты спустилась с гор, детка? — вкрадчиво поинтересовался аранхит.

— Сама не знаю, — пожала плечами Ариэна. — По-моему, то озеро было не так уж и высоко. Там рядом была пещера, а в ней тоннель. Я шла по нему, шла, спускалась всё ниже и ниже... Вечером я ока­залась в каком-то ущелье и вышла в лес. И тут сразу стемнело. Я не уверена, что узнаю то место, где спустилась с гор, но можно попробовать его поискать, если вам это так надо.

— А как ты в темноте вернулась в посёлок?

— Дедушка научил меня ориентироваться по лунам и звёздам. Я вычислила, в какой стороне наш ур, и пошла. Я не хотела ночевать в лесу. У меня даже не было возможности развести костёр. Охотники знают — спать в лесу без огня куда опасней, чем гоняться за дичью.

Глава общины охотников одобрительно кивнул. Дельвара тоже уди­вила вся эта история, но он не верил, что внучка его старого дру­га превратилась в демона. А ещё он недолюбливал Лоя.

Порез на руке Ариэны заживал, как обычно, и на его месте остался маленький шрам, однако многие в 3елёном Уре продол­жали от неё шарахаться. Причём некоторые делали это демонстратив­но. Хитрая Зия, всегда завидовавшая Ариэне чёрной завистью, умуд­рилась настроить против неё чуть ли не всех соучениц. Рядом с ­Ариэной теперь никто не садился, а иные даже при встрече с ней делали охранительный знак.

— Что ещё за глупости! — рассердилась, заметив это, Мелора. — Так-то вы относитесь к подруге, которая чудом спаслась от смерти. Неужели вы предпочли бы, чтобы она погибла? Вы знаете Ариэну уже столько лет. И чем же она так изменилась после того случая на охоте? Что в ней появилось такого, что вы её сторонитесь? Смотрите, накликаете своей глупостью настоящую беду. Когда люди слишком много говорят о демонах и всюду их видят, демоны и вправду появляются.

Ариэну не особенно огорчало отношение девчонок. Её и раньше ни­когда не интересовали ни их игры, ни их болтовня. Зато её очень 6еспокоила Мелора. В последнее время наставница заметно осунулась и постоянно кашляла. Она всё чаще и чаще пропускала занятия, оста­вляя учениц на попечение своей помощницы Таманы.

Будь внимательна к своим снам и видениям, сказала Дамея. После приключений в Зимогорье прошёл уже месяц, но никаких нео6ыч­ных снов Ариэна не видела. Во всяком случае, так ей казалось. Иногда ей снился длинноволосый юноша с большими грустными глаза­ми, но это, скорее всего, потому, что она его часто вспоминала. Ей очень хотелось узнать, жив этот юноша или нет, а если да, то такой ли он сейчас, каким она его видит во сне. Может, он уже старик. А может, наоборот, младенец. Картины города никаких под­сказок не давали. Она слышала, что за последние лет сто Ур-Маттap почти не изменился. И одежда воинов богини тоже. Ариэна не знала, почему ей приснился этот юный воин, но она нисколько не сомнева­лась, что сны, которые она видела в пещере, не были пустыми. И сон о Мелоре тоже.

Её лечил старый Кмер, лучший лекарь Зелёного Ура, получивший о6разование в столице, и всё же состояние её ухудшалось. Навещая наставницу, Ариэна постоянно подбрасывала ей в питьё мелко наре­занную паутину, но толку от этого было не больше, чем от лекарств Кмера. По6ывав на ярмарке в Ур-Гамеле, Ариэна купила амулет в виде паука, вырезанного из чёрного агата, и сплела для него шнур из нитей аранхи.

— Пожалуйста, носи его и не снимай, госпожа, — сказала Ариэна, подарив наставнице амулет в день летнего солнцестояния. — Торго­вец клянётся, что этого паука сделал ювелир, владеющий доброй ма­гией, а кто-то из избранников Маттар прочёл над ним исцеляющее заклинание. Этот амулет поможет тебе поскорее избавиться от болезни.

— Спасибо, моя дорогая, — улыбнулась Мелора. — Я не знаю, что выткала богиня на моём полотне, но у меня такое чувство, что бо­леть мне действительно осталось недолго. Сила амулета не в закля­тии, которое наложено на него аранхитом, а в любви того, кто его дарит, желая тебя защитить. Но даже любовь не всегда способна за­щитить нас от судьбы. Помни об этом, Ариэна. И постарайся не де­лать из этого трагедии. Нам, людям, неподвластны законы судьбы. Именно поэтому нам так необходимо мужество.

Мелора умерла вскоре после этого разговора. Она попросила похоронить её с амулетом-пауком, подаренным ей любимой учени­цей.

"Пусть он, по крайней мере, поможет ей поскорее достичь Между­мирья", — думала, возвращаясь с кладбища, Ариэна.

И ещё она подумала о том, что была очень наивна, пытаясь спас­ти наставницу при помощи нити аранхи после того, как богиня сама поведала ей о судьбе Мелоры. Полотно судьбы было уже соткано. В отличие от Ариэны Мелора его не видела, но она действительно чув­ствовала, что болеть ей осталось недолго. И догадывалась, почему. Неужели всё предопределено и люди не в силах ничего изменить? Наверное, Дамея могла ответить на этот вопрос, но поговорить с ней пока не было возможности. Ариэна знала, что аранха позовёт её, только вот не знала, когда. Она решила набраться терпения.

Вообще-то скучать было некогда. Ариэна очень много рисовала, да ещё приходилось выкраивать время для работы в огороде. Она не хотела тратить сбережения деда на овощи, поэтому не могла позво­лить, чтобы погибла даже малая часть урожая. В лес она в послед­нее время ходила не столько ради охоты, сколько ради удовольствия полетать. Впрочем, охотиться ей теперь было легче.

Полёт с каждым разом доставлял Ариэне всё больше и больше радо­сти. Постепенно исчезли головокружение и чувство неуверенности, которое она поначалу испытывала, когда зависала выше мандаровых крон, а единственной опорой был воздух — пустой, бесцветный, бесте­лесный... Потом она ощутила материальность этой прозрачной сти­хии. И её таинственную силу, которой она делилась с теми, кто с ней дружил. С теми, кто её не боялся. Ариэне казалось, что она снова учится плавать. Но уже не в той воде, что течёт по земному рус­лу, а в той, которая течёт сквозь пространство и время, поднима­ясь вверх, смешиваясь с воздухом и солнечным светом, постепенно превращаясь в некую загадочную материю, способную изменяться до бесконечности. Именно из неё Великая Аранха и ткёт свои полотна. Иногда у Ариэны возникало опасение, что таинственная стихия уне­сёт её в иное время или другое пространство, откуда ей не вернуться, но, вспомнив спокойный и мудрый голос Дамеи, она отбрасывала свои страхи прочь. Аранха сделала её своей избранницей не для того, чтобы предать и погубить.

Получив в подарок от божества невидимые крылья, Ариэна чувст­вовала себя в лесу гораздо уверенней и спокойней, чем раньше. Теперь она могла охотиться и далеко от посёлка. Нельзя сказать, чтобы расстояние для неё сейчас ничего не значило, но летала она гораздо быстрей, чем бегала, а со временем научилась развивать такую скорость, что обгоняла даже некоторых птиц. Подниматься в небо так же высоко, как они, Ариэна не могла, но её это не осо6енно и огорчало — на большой высоте было трудно дышать.

Иногда она тайком посещала соседние уры. Они были крупней её родного посёлка, но ничего интересного она там не увидела. Люди везде жили настолько одинаково, что Ариэне очень скоро наскучили эти вылазки.

Наконец-то она могла позволить себе прогуляться по Вечному Са­ду. Она парила среди деревьев, любуясь игрой солнца в золотой листве. Когда же лучи света падали на пурпурные плоды, они сияли так, что становилось больно глазам. Иногда она слегка касалась ногами мягкого пушистого мха, и он тут же начинал колебаться. Ариэне нравилось дразнить невидимого хищника, затаившегося под этим изумрудным ковром. Она представляла его огромным чудовищем со множеством длинных, похожих на змей щупальцев. Возможно, так и выглядели корни прекрасных золотых деревьев.

Не удержалась она и от соблазна полетать над морем. В Каменном Заливе за Вечным Садом было всегда 6езлюдно, и Ариэна не боялась, что её кто-нибудь увидит. Именно сюда часто плавала на своей бе­лой лодке её мать. Каменный Залив был единственным местом на се­вере Див-Аранхи, где арилловый коралл, который чаще называли про­сто ариллом, рос почти у самого берега и близко к поверх­ности моря. Он покрывал подводные скалы и очень напоминал обыч­ный коралл, который можно было увидеть в бухте Лерой к югу от Лунной Гавани. В отличие от обычного коралла, радующего глаз яр­кими красками, арилл был белым, но Ариэна заметила, что время от времени он меняет оттенок, отливая то перламутром, то нежной го­лубоватой зеленью, а иногда сияет мягкой жемчужной белизной. Цвета тумана... Ариэна знала, что в арилле спят духи тумана. А когда просыпаются, поднимаются над морем. На какой бы глубине ни рос арилл, туман, который он порождает, пронзив толщу воды, оку­тывает море мерцающей пеленой. В высоту он иногда достигает три­дцати димеров. Именно в этот период, когда духи тумана живут на открытом воздухе, они могут принимать разные обличья и даже на время одеваться плотью. Духи тумана... Дамея назвала их арилла­нами. Они явно любили Каменный Залив. Туман здесь обычно выходил далеко за пределы моря, заволакивая часть леса. Когда Ариэна лета­ла над туманом, ей казалось, что она парит над облаками — то осле­пительно-белыми, то отливающими зелёным и голубым. Временами в этом облачном хаосе вспыхивали золотые и серебряные молнии. В солнечные дни золота становилось больше. Иногда туман переливался всеми цветами радуги, а на закате казалось, что между небом и мо­рем разгорелось яркое пламя, которое вот-вот перекинется на лес. Иногда Ариэна представляла себе, как её мать плавала здесь на сво­ей лодке и разговаривала с духами тумана. Она была избранницей Найяры...

"А я избранница аранхи, — думала Ариэна. — Неужели, если бы она была жива, мы бы с ней поссорились? А может, она бы и меня сдела­ла из6ранницей Найяры? Тогда бы аранха не стала со мной гово­рить. И я не смогла бы летать на паутине..."

Эти мысли обычно приводили Ариэну в смятение, и она поскорей гнала их прочь. А после одного случая она надолго прекратила свои полёты над морем.

До сезона тумана было ещё далеко. Ариэна кружила над заливом, глядя, как заросли арилла, то и дало меняя оттенок, нежно светят­ся в прозрачной воде. Когда воду пронзали солнечные лучи, арилло­вые кусты напоминали язычки белого и голубовато-зелёного пламени. В какое-то мгновение Ариэна заметила, что это племя вырвалось из моря и его мерцающие язычки потянулись к ней. Арилловые кусты засветились. На концах отростков вспыхивали золотые и серебряные огоньки, которые, превращаясь в молнии, устремлялись вверх. Каждая молния, погаснув, оставляла вместо себя змеистую полоску светящегося тумана. Ариэна заметила, что туман клубится именно под ней. Больше ни один участок рифа не светился. Мерцающее облако постепенно окружало Ариэну, и она готова была поклясться, что слышит множество тихих, звенящих голосов. Арилланы взывали к ней. Дети тумана... Ариэна в страхе метнулась к берегу.

"Неужели очередной сезон уже начинается? — подумала она, опус­тившись на маленькую скалу среди зарослей веррены. — Но ещё же слишком рано..."

Туманное облако рассеялось гораздо 6ыстрей, чем овладев­шие Ариэной тревога и страх. Зачем они позвали её, эти загадочные арилланы? Чего они хотели? Возможно, ей следовало откликнуться... Помня о предостережении Дамеи, она предпочла уйти от контакта. А потом долго не могла отделаться от ощущения, что жалеет об этом.

Не менее странные вещи творились и в лесу. Возвращаясь однажды с охоты, Ариэна решила взглянуть на гигантский кокон, выросший из земли недалеко от гор. Она хорошо знала это место и очень уди­вилась, не увидев ещё издали белеющее среди сосновых стволов про­долговатое пятно. А подойдя поближе, обнаружила, что кокон сломан. Его осколки, напоминающие скорлупу огромного яйца, валялись на траве. Уцелело только основание. Оно выглядело как врытая в землю большая чаша с неровными краями. Причём на дне её была какая-то густая тёмно-серая жидкость с довольно резким неприятным запахом. Ариэна обмакнула в неё сухую ветку. Запах стал ещё резче, а ветка почернела и начала крошиться.

"Ничего себе, — опешила Ариэна. — Пожалуй, это почище, чем яд жёлтой змеи... Интересно, он всё так разъедает?"

Она бросила в "Чашу с ядом" большой камень, который погрузился в вязкую жидкость примерно наполовину. Ариэна немного понаблюдала, но никаких изменений не заметила. Ясно было одно — из этого огромного яйца или кокона кто-то вылупился. Только вот кто? И куда он делся?

"А может, это растение? — предположила Ариэна. — Может, тут вырастет какой-нибудь ядовитый куст? Или гриб... В любом случае, эта штуковина не безобидна. Надо предупредить охотников".

К предупреждению Ариэны отнеслись серьёзно. Кое-кто даже изъ­явил желание посмотреть на остатки странного кокона. К тому време­ни увязший в сероватой жидкости камень потемнел и покрылся чем-то вроде плесени. Побывал там и аранхит Лой.

— Держитесь от этого подальше, — сказал он, собрав охотников в зале совета. — Мёртвая Лощина и предгорья — нехорошие места. И меня нисколько не удивляет, что эта девчонка любит там бывать. Та, которая была похищена маруллом и вернулась, вполне может заманивать вас в ловушку. Почему именно она обнаружила в лесу эту странную вещь? Может, она сама и сотворила её своим мерзким колдовством...

— Молодой Лайтор говорил, что пару лет назад наткнулся с отцом на такую же штуковину, — недовольно про6асил Дельвар. — Он и сей­час готов это подтвердить...

— Девочка-подросток одна пропадает в лесу, — не слушая Дельвара, продолжал аранхит. — Никто не знает, где она бродит и что делает. Она побывала в когтях марулла и вернулась 6ез единой царапины. А ещё раньше вздумала померяться силами со зверем-оборотнем, и он ей ничего не сделал. Не слишком ли много странного происходит с этой девочкой? Я почти уверен — она во власти духов.

— Духи не все злые, — заметил Умас. — Дед Ариэны никогда не на­рушал законы Лесного Братства и не обижал духов леса. Ничего уди­вительного, что они благосклонны к его внучке и защищают её.

— Нам известно только то, что её похитил демон смерти, — холодно произнёс Лой. — Демон, который служит Гиамаре. Мы не должны были принимать Ариэну обратно. Милосердие и жалость к сироте затумани­ли нам разум, а ведь зло иногда скрывается под самой что ни на есть невинной личиной.

— Может, беда в том, что девчонка предоставлена самой себе и делает, что хочет, — сказал один пожилой охотник. — Родни у неё тут уже не осталось. Антина умерла, семья её сына сейчас в Ур­-Даоле... Можно, конечно, назначить Ариэне опекуна не из родствен­ников, но это большая волокита...

— И совершенно никчёмная трата времени, — вставил Дельвар. — ­Ариэна не сегодня завтра достигнет зрелости, да и вообще... Дед оставил ей кое-какие сбережения, дом, огород. Хозяйство она ведёт разумно. Мы же видим, что она способна сама о се6е позаботиться. У нас нет никаких оснований вмешиваться в жизнь такой самостоя­тельной девчонки, особенно если учесть, что она вот-вот наденет длинную тунику.

— Но мы имеем право вмешиваться в жизнь того, кто представляет угрозу для своего ура, — заметил Лой.

— Ариэна пока не сделала ничего плохого, — решительно заявил Дельвар. — Однажды она спасла от гибели сына Махона, а теперь предупредила нас о возможной опасности. Это то, что произошло на самом деле. А свои домыслы пусть каждый оставит при себе. Нам по­ка не в чем подозревать внучку Атолла.

К счастью для Ариэны, большинство лесных братьев согласились с Дельваром. Да тут ещё из столицы приехала Талма, навещавшая семью своего брата не реже, чем раз в полгода. Просматривая рабо­ты юных ткачих и художниц, она особо отметила успехи Ариэны.

— Ещё год, дитя моё, и я отвезу тебя в Ур-Маттар, — сказала аранхина. — А пока побольше рисуй и поменьше зли окружающих. Для своего возраста ты что-то уж слишком громко живёшь.

Наверное, последние слова должны были прозвучать, как упрёк, но в строгом тоне Талмы Ариэна уловила одобрительные нотки. Аранхина была очень похожа на свою покойную племянницу. Она тоже привыкла скрывать свои чувства. И разговаривая с людьми, рассчи­тывала на то, что каждый поймёт её в меру своей проницательности. Талма походила на Мелору и внешне. То же узковатое худощавое ли­цо, большие карие глаза... Всегда немного грустные. Как и у всех, кто знает больше других, но вынужден хранить молчание, потому что время говорить ещё не пришло. Пристальный взгляд Талмы иногда смущал Ариэну. Она чувствовала: аранхина видит в ней не только одарённую художницу. Порой ей казалось, что эта женщина возлагает на неё какие-то тайные надежды. Позже она поняла, что Taлма была настоящей аранхиной, хоть и не получила от аранхи магического полотна.

Глава 4. Демоны Ур-Маттара.

В начале лета Ариэна достигла брачного возраста. Этот возраст, говорили в Див-Аранхе, у каждого свой. У Ариэны он наступил в тринадцать лет и неполных четыре месяца. Теперь она уж точно мог­ла не бояться, что Совет Старейшин назначит ей опекуна. Её даже удивляло, что до недавнего времени никто не заговаривал об опе­кунстве, хотя её образ жизни не нравился большинству обитателей Зелёного Ура. Она была уверена, что Махон, Дельвар и ещё кое-кто из друзей её деда с удовольствием бы о ней позаботились, но они слишком хорошо знали её независимый нрав. К тому же они видели, что ни в какой опеке Ариэна не нуждается. В общем, одни уважали её свободу, а другие, скорее всего, просто не хотели с ней свя­зываться.

Достигнув брачного возраста, каждая девушка отправлялась в святилище Аранхи в сопровождении двух замужних женщин, одна из которых обязательно должны была иметь детей, а вторая не только детей, но и внуков. В их присутствии она делала подношение богине: три серебряных тигела, которые шли "на нужды святилища" (в карман Лоя), и получала из рук аранхита длинную красную тунику, украшенную чёрным узором в виде паутины. Отныне в таком наряде она должна была появляться на осеннем Празднике Плодов и на ве­сеннем Празднике Посева. И вообще она теперь имела полное право носить платья длиной до щиколоток. Об этом мечтали все девчонки 3елёного Ура. Все, кроме Ариэны. Ей больше нравилась лёгкая, не сковывающая движений туника чуть пониже колена, а в лес она обыч­но надевала ещё более короткую — до середины бедра. Правда, сей­час, чтобы лишний раз не дразнить местных блюстителей морали, она решила дополнять этот наряд облегающими гетрами из тонкого вигило­вого полотна. В таких гетрах не было жарко, и они неплохо защи­щали от колючих кустов.

Отправляясь в храм для свершения обряда, Ариэна пригласила в сопровождающие жену и одну из дочерей Махона. Лой изо всех сил старался вести себя благостно, Ариэна изо всех сил старалась не рассмеяться в самый торжественный момент, а когда всё закончилось, оба были рады, что с честью выдержали ниспосланное им богиней испытание.

С того дня, когда Ариэна вышла из святилища Аранхи в ритуаль­ном красном одеянии, парни, до этого посматривавшие на неё украд­кой, стали выказывать свой интерес куда более откровенно. Ариэну приглашали то на вечерние игрища у костра, то в Дом Собраний, где молодёжь развлекалась, когда стояла плохая погода, но танцы и шумное веселье нагоняли на неё тоску. Всем развлечениям на свете она предпочитала полёты и гораздо лучше чувствовала себя наедине с грунтованным полотном, чем в компании ровесников.

— Так тоже нельзя, — мягко упрекала её дочь Махона Тоя. — Ты хорошенькая и многим нравишься, а будешь так себя вести, парни начнут смотреть на тебя косо. Недотроги порой раздражают ещё больше, чем распущенные девицы. Юность для того нам и дана, что­бы мы готовили себя к семейной жизни, а значит надо не дичиться мужчин, а привыкать к ним.

— Учись приручать этих зверей, — пошутила она напоследок. — По­том легче будет ладить с мужем.

— Для этого ещё надо приданое собрать, — заметила Ариэна.

— Насчёт этого но беспокойся, — улыбнулась Тоя. — Столичная школа тебе обеспечена. Даже если не станешь аранхиной, заказов у тебя будет предостаточно. Ну а пока ... Кто тебе мешает просто завести друга?

Разумеется, Ариэне никто не мешал. Ей просто не хотелось. Ко­гда Умас предложил ей сердечную дружбу, как издавна назывались в Див-Аранхе близкие отношения между юношей и девушкой, она отказа­лась, изо всех сил стараясь его не обидеть. К счастью, Умас был не обидчив. И не имел привычки зацикливаться на плохом. Так что отказ Ариэны не выбил его из колеи. Очень скоро он завёл очеред­ную подружку, а с Ариэной общался по-прежнему дружелюбно.

Вспоминая юного воина из своих видений, Ариэна иногда думала о том, что у него, скорее всего, далеко не такой лёгкий характер, как у сына Дельвара. Наверняка, он недоверчив и замкнут, а его печаль — тень давней трагедии, которую он никак не может забыть. Или какой-то тайны, тяготеющей над ним уже много лет. Ариэна знала, что она должна найти его. Или хотя бы попытаться это сделать. Теперь, когда она могла путешествовать без сопровождающих и отлу­чаться из родного ура на любой срок, никому не докладываясь, она решила, что пора бы ей посетить Ур-Маттap.

Говорили, что верхом на магале до столицы дней семь езды, в повозке ещё больше. Ариэна не нуждалась ни в скакунах, ни в из­возчиках, но она знала — на полёт до Ур-Маттара тоже уйдёт не один день. Тем более что ей придётся время от времени отдыхать, да и не везде можно путешествовать по воздуху. Она представила, что будет, если кто-нибудь увидит летящего человека. Летать 6езопасно только в лесу, а чем ближе к столице, тем больше посёлков и тем они крупнее, да и вообще в окрестностях Ур-Маттара очень людно. Так говорили все, кто там побывал.

Ариэна взяла с собой небольшой мешок с провизией, лук со стре­лами и кинжал. Из дома она вышла ещё до рассвета. Не хотелось ни с кем встречаться и отвечать на вопросы. Она бы, конечно, что-ни­будь соврала, но ей и так слишком многое приходилось скрывать. Иногда это даже утомляло.

Действительно, чем ближе к югу, тем оживлённей становились сетевые и просёлочные дороги, и даже тропы между садами и пастбища­ми. Всё чаще и чаще встречались небольшие патрульные отряды, со­стоящие как из воинов, так и из вольных дружинников. Говорили, что железные демоны предпочитают охотиться в лесах на юго-западе — в окрестностях столицы. Многим это казалось странным, особенно оби­тателям северо-западной провинции, во всяком случае, жители Зелё­ного Ура уже давно привыкли считать, что больше всего нечисти во­дится именно в их краях — в окрестностях Зимогорья и в сумрачных дебрях, пологими ступенями спускающихся к побережью моря.

Здесь, на юге, море тоже было рядом, но леса росли в основном на возвышенности. Здесь было заметно жарче, зато водилось гораздо меньше ядовитых гадов. Лиственные деревья заметно преобладали над хвойными. Миновав Ур-Бекет, находившийся в трёх мерах от столицы, Ариэна уже не встретила ни одной ратаны — розовой сосны, чей нежный аромат был не только очень приятным, но и целеб­ным. Ариэну поразило обилие аммел — огромных ступенчатых пальм. На западе они встречались редко и не достигали такой высоты, как здесь, в более сухом и жарком климате.

Взрослая пальма имела три кроны. Её мощный покрытый волосяной корой ствол внизу был, как правило, не меньше пяти димеров в диаметре. Кверху он сужался, но становился ещё прочнее за счёт слоя из жгутовидной древесины, который находился между сердцеви­ной и водянистым слоем, примыкающим к коре. Если это, конечно, можно было назвать корой. Это был скорее густой покров из светлых жёстких, похожих на проволоку стеблей, которые росли на рыхлом, впитывающем влагу древесном слое. Ближе к вершине он становился тоньше, а твёрдый жгутовидный слой утолщался. Благодаря этому дерево уверенно и гордо держало все свои три кроны. Самой пышной из них всегда была верхняя. Каждая представляла собой пучок про­долговатых листьев, у взрослого дерева достигающих трёх с половиной — четырёх димеров. Медного оттенка и почти такие же прочные, как медь, они окружали ствол пальмы, словно лепестки огромного цветка, а к стволу они прикреплялись при помощи толстых стеблей длиной примерно в два локтя. К этим же стеблям крепились и плоды — гроздья жемчужно-белых ягод. Ягоды аммелы, размером с детский кулачок, были водянистые и не очень вкусные, зато прекрасно уто­ляли одновременно и голод, и жажду. Весной дерево украшали рос­кошные гирлянды из золотистых цветов с белыми серединками, кото­рые потом и превращались в плоды. Сейчас, в середине лета, плоды уже созрели. Во всяком случае, на двух верхних кронах. Нижние по­чему-то поспевали позже.

Ариэна заметила, что в южных урах охота — занятие не столь популярное, как в её родной северо-западной провинции. Пролетая и проходя по здешним лесам, она не встретила ни одного охотника. А между тем, звери здесь были куда пугливей, чем в окрестностях 3имогорья, где охота считалась одним из основных промыслов.

Ближайшим к столице селением был Ур-Дакан, где Ариэна остано­вилась, чтобы зайти на рынок и купить сырокопчёных колбасок, которыми издавна славился этот ур. Увидев, как она, перекинув мешок с провизией через плечо, направляется к лесу, торговцы удивлённо запереглядывались.

— Куда же ты, девочка? — окликнула её пожилая молочница. — Нын­че даже парни боятся в одиночку бродить по лесам. А скоро и хищ­ные звери начнут искать убежище в городах.

— И кого же они все боятся? — спросила Ариэна.

— Знать-то ты совсем издалека, — покачал головой торговец хлебным пивом. — Неужели ты ничего не слышала о железных охотниках?

— Слышала, — сказала Ариэна. — У нас на севере они тоже появля­ются. Многие уверены, что именно железный демон убил моего деда.

Теперь уже полрынка смотрели на нее, как на ненормальную.

— У вас они появляются, — усмехнулась торговка овощами. — А у нас тут уже давно только они и охотятся. Охотников в человеческом обличье скоро совсем не останется.

— Да что охотников... Если будет так продолжаться, тут ни людей, ни зверей не останется, — подхватила старуха, продававшая сухо­фрукты, сама сморщенная и скрюченная, как вяленый плод дурбы. ­— Иди к большой дороге, девочка. Куда тебе надо? В Ур-Маттар? Извоз­чики тут дерут втридорога, но ведь отсюда до столицы полдня ходу. Ну, может, чуть больше... Ноги у тебя молодые. Вдоль сетевой до­роги на каждом шагу стоянки и трактиры. До ближайшего рукой подать. Как раз переночуешь. Держись подальше от леса.

— Эти провинциалы вечно как с дерева свалились, — донеслось до Ариэны, когда она, миновав торговый ряд, свернула к большой доро­ге. До столицы было ещё далеко, но она заметила, что жители юго-­западных уров считают провинциалами кого угодно, но только не себя.

К дороге Ариэна свернула исключительно потому, что не хотела лишний раз привлекать к себе внимание. Пройдя шагов двести по мощёному тракту, она огляделась по сторонам, удостоверилась, что поблизости нет ни повозок, ни пешеходов, и уже только тогда под­нялась в воздух.

Пролетая по аммеловой роще, Ариэна остановилась, чтобы в оче­редной раз полюбоваться ступенчатыми пальмами. Они словно кокет­ничали, красуясь своими жемчужными серьгами плодов, их роскошные медно-рыжие шевелюры мелодично звенели на ветру. Спустившись на среднюю крону самой старой и могучей пальмы, выросшей в глубокой низине между холмами, девочка съела две серебристо-белые ягоды, и ей даже расхотелось колбасок, ради которых она задержалась в Ур-Дакане. А что самое удивительное — она нашла на этом дереве

не только ужин, но и ночлег. В широком стволе старой аммелы, пря­мо над второй короной, оказалось огромное дупло. Ариэна увидела его не сразу — отверстие почти полностью затянуло мхом-волосян­кой, который с виду мало отличался от волокнистой коры. По это лишь с виду. На ощупь он был очень мягкий. Ариэна представила, как уютно должно быть в этой древесной "пещере". Она отыскала гриб-дымовик и, надев его на длинный прут, подожгла. Поднялся такой чад, что ей пришлось замотать лицо шарфом, зато когда она сунула этот факел в дупло, оттуда с шумом и писком ринулось це­лое полчище огромных жуков-древоедов. За ними выскользнуло семей­ство тихов — крошечных древесных ящериц.

"Надо запомнить это дерево, — подумала девочка. — Чем бы толь­ко заткнуть отверстие, чтобы тут снова кто-нибудь не обосновался..."

Запах дымовика был едким, но выветривался довольно быстро. Ариэна зажгла масляный фонарик, который всегда носила с собой в охотничьей котомке, и осветила дупло. Круглое, поросшее изнутри мхом-волосянкой, оно казалось достаточно просторным, чтобы там устроилась на ночлег трое, а то и четверо. На всякий случай Ари­эна набросала вокруг дерева мятых дымовиков. Их запах отпугивал не только мелких лесных тварей. Например, ракхалы его просто не выносили. На варлоков он не действовал, но они не лазили по деревьям.

Ночью Ариэна проснулась от шума дождя. Он барабанил по листь­ям верхней кроны почти так же звонко, как по металлической крыше. Зато вторая крона, над которой находилось дупло, утром оказалась совершенно сухой. Огромные листья пружинили под ногами. Подняв голову, Ариэна невольно залюбовалась белеющими на медно-жёлтом фоне жемчужными гроздьями плодов. Верхняя крона старой аммелы бы­ла так широка и густа, что защитила бы две нижние даже от сильно­го ливня. Ариэне здесь решительно нравилось. И понравилось ещё больше, когда она заметила за ближайшим холмом ручей. Спустив­шись к нему, она с удивлением обнаружила, что он бежит по длинно­му каменному жёлобу, отводящему воду от источника в виде чаши с отверстием на дне. И чаша, и сток были сильно разрушены, грубо обработанные камни пожелтели и покрылись мхом, в глу6оких трещи­нах проросла трава. Ариэна поняла, что это остатки древнего коло­дца. Когда-то очень давно люди прорыли тут скважину и обложили источник камнем.

Вода оказалась чистой, к тому же быстро нагревалась в раска­лённой от солнца "чаше". Ариэна искупалась и даже вымыла запылив­шиеся в дороге волосы. Хорошо, что она захватила с собой флакон­чик с моющей солью, которую привозили в Див-Аранху лиммеринские купцы. Не хотелось появляться в столице замарашкой. А вообще-то ей туда уже не особенно и хотелось. Здесь было так хорошо.

"Может, плоды аммелы и есть те ягоды забвения из сказок, — думала Ариэна, медленно, словно в полусне, расчёсывая волосы. — Съем ещё две-три штуки — и начисто забуду, куда и зачем..."

Она не успела додумать свою мысль до конца. На какое-то время она вообще потеряла способность и думать, и двигаться. У неё да­же голос пропал, иначе она бы закричала. Чудовище появилось совер­шенно неожиданно — словно выросло из-под земли. Огромное человеко­образное насекомое, покрытое серебристо-чёрной сверкающей бронёй. Морда твари, казалось, состояла из круглых кроваво-красных глаз и огромной пасти. Зубов у чудовища, вроде бы, не было, но зияющий провал широко разинутого рта внушал ужас. Так же, как его четыре клешнеобразные ручищи и вообще всё его безобразное суставчатое тело, словно отлитое из чёрного металла. Железный охотник! Он был совсем близко. Ариэна даже чувствовала его запах — какой-то ед­кий, сладковатый, вызывающий дурноту. Этот запах показался ей знакомым... Позже Ариэна вспомнила одну из любимых дедовых пого­ворок — "Главные противники разума — любовь и страх". Но это она уже потом вспомнила. А стоя перед чёрным демоном, она даже забыла о чудесной нити аранхи. Она должна была улететь и как можно скорее, но она стояла и, оцепенев, смотрела на железного охотника. Он тоже словно оцепенел. А потом произошло нечто странное. Демон попятился, как будто не Ариэна, а он увидел перед собой чудовище. Девочка ощущала его страх почти так же явственно, как и его тошно­творный, сладковатый запах. Оба едва ли не одновременно взмыли вверх и кинулись в разные стороны. Паря над вершинами деревьев, Ариэна видела, как железный охотник удирает от неё огромными скач­ками. Немного придя в себя, она подумала о том, что, если бы кто-­нибудь из местных жителей увидел, как она, голая, с развеваю­щимися на ветру волосами, висит в воздухе, то он, наверняка, ис­пугался бы её не меньше, чем железного демона. Впрочем, местные жители по лесам не бродили. Во всяком случае, далеко от по­сёлка.

Ариэна заметила, что всё ещё судорожно сжимает в правой руке гребешок, и на неё напал истерический смех. Она не боялась, что демон вернётся. Девочка не знала, почему он её испугался, но в том, что он её испугался, сомнений не было. Не сомневалась она и в том, что уже видела такую тварь, но вот где?

У Ариэны дрожали руки, когда она причёсывалась и одевалась. Она немного успокоилась только во время полёта. А заодно вспомни­ла, где и когда видела железного охотника. И даже не одного, а целое полчище. Точно такие же существа были в том видении, кото­рое посетило её в пещере Дамеи. Она ещё тогда не поняла, какого они размера. Не знала она, и к какому времени относилось это виде­ние. Была это картина прошлого, настоящего или будущего. Хотелось верить, что сейчас эти твари в таком количестве на расплодятся.

В кемеровой роще, подступающей к северо-западной окраине столицы Ариэна спустилась на землю и дальше уже шла пешком. В городе она оказалась часа за три до полудня. И хотя она никак не могла избавиться от мыслей о недавней встрече в аммеловой роще, теперь, когда её со всех сторон окружали люди — оживлённые и почти все куда-то спешащие, ей стало легче. В какое-то мгновение ей даже показалось, что Ур-Маттap способен кого угодно исцелить от уныния и страха. Ариэна заранее оплатила ночлег в одной из самых дешёвых гостиниц на окраине и отправилась бродить по городу.

Её поразила чистота ровных мощёных улиц, а также обилие общест­венных садов с фонтанами и загонами для скакунов, где специальные работники могли о них позаботиться — разумеется, за плату. Знат­ные люди в Ур-Маттаре пешком почти не ходили. Ездили верхом или в лёгких повозках с откидным пологом. Ариэна никогда не виде­ла такой нарядной упряжи и таких холёных скакунов. Магалов приру­чили примерно тогда же, когда и кайялов. Близкими родичами они не считались, но некоторое сходство между ними было. У магала тоже имелся маленький рог чуть повыше ноздрей. Эти животные походили друг на друга и сложением, но короткошерстные магалы раза в два превосходили кайялов ростом. Их стройные ноги заканчивались очень твёрдыми слегка раздвоёнными копытами. Главными украшениями мага­ла были грива, которая росла вдоль всей его длинной шеи, и пышный хвост. Скакуны стоили очень дорого, и в 3елёном Уре их держали немногие. В основном воины. Магалы требовали особого ухода. Их надо было регулярно чистить и расчёсывать.

В Ур-Маттаре магалов не только расчёсывали, но и подстригали. Им даже делали причёски, а копыта покрывали разноцветным лаком. А уж какие причёски были у столичных модниц, и в какие только цвета они ни красили волосы. В 3елёном Уре женщины иногда мыли голову настоем из коры гиссы, придавая своим чёрным волосам крас­новато-каштановый оттенок. Здесь же, в Ур-Маттаре, красились чуть ли не во все цвета радуги, а некоторые даже полностью высветля­лись. Похоже, сейчас самым модным цветом волос считался светло­-пепельный. Как у матери Ариэны. Только Нэйе для этого не надо бы­ло краситься. Атолл рассказывал внучке, как глазели все мужчины 3елёного Ура на светлые волосы лиммеринки и как это раздражало их жён и подружек. И вряд ли одного Астарана сводили с ума белая кожа Нэйи и её голубовато-зелёные глаза. Просто другие ни за что бы не решились в этом признаться. И не осмелились бы связать свою судьбу с женщиной, явившейся с далёкого, окутанного туманом остро­ва... Ариэна была немного смуглее матери, но даже летом, когда она покрывалась золотистым загаром, только слепой не заметил бы, насколько она светлее чистокровных диввинов.

"Жаль, что я не унаследовала у мамы пепельные волосы, — поду­мала девочка. — Мне бы они пошли больше, чем этим дурам. К чему высветляться, если лицо у тебя, как лесной орех..."

Судя по всему, столичные девицы тоже были невысокого мнения об Ариэне. Она то и дело ловила на себе насмешливые взгляды. Создавалось впечатление, что здесь вообще неприлично ходить по городу без косметики. Даже девочки моложе Ариэны подводили глаза и красили губы, а чуть повыше переносицы наклеивали фаску — обычно изображение цветка, сердечка или глаза размером с мелкую медную монету. Некоторые пожилые люди с явным неодобрением поглядывали на запылившийся в дороге мальчишечий наряд Ариэны ­— гетры, сапоги и короткую тунику с кожаным поясом, на котором ви­сел отцовский охотничий нож.

У Ариэны замирало сердце, когда она встречала на улицах и в парках воинов богини. Они сразу бросались в глаза, и не только благодаря своим чёрным туникам. Все эти юноши были как на под­бор — рослые и красивые. Ариэна заметила, что прохожие уступают им дорогу. Ей даже показалось, что люди их сторонятся, особенно молодые женщины. Почему их боятся? И вообще, почему здесь все чего-то боятся? Чем больше Ариэна бродила по красивым, идеально чистым улицам Ур-Маттара, тем явственней ощущала тревогу и страх, которые, словно демоны-невидимки, витали среди людей, иногда слегка прикасаясь к их одеждам и заставляя их настораживаться и умолкать на полуслове.

Ариэна знала, что воины богини по очереди несут караул на территории храмового комплекса, и если она туда попадёт, у неё будет гораздо больше шансов увидеть того, роди кого она собст­венно сюда и прилетела.

Попасть туда было нетрудно. Ворота Святилища открывались ранним утром и закрывались только после наступления темноты. Посетители могли гулять здесь хоть целый день. Ариэна заметила, что народу в Священном Саду не так уж и много. В основном это были приезжие. За порядком следили ученики воинской школы. Эти подростки в оранжевых туниках с тонкими медными обручами вокруг головы держались важно, если не сказать заносчиво, но на вопросы посетителей отвечали вежливо, а главное — обстоятельно. Воинов богини Ариэна почти не видела. Зато по аллеям Сада то и дело сно­вали храмовые слуги и ученицы школы ткачих.

Ариэна побывала в Мастерских. Вернее, в той их части, куда пускали гостей Святилища. Несколько залов были увешаны полотнами лучших мастериц, глядя на которые, Ариэна поняла, что ей ещё мно­гому предстоит научиться.

Большой Храм поражал своим великолепием, но ей почему-то сра­зу захотелось отсюда уйти. Может, из-за странного запаха, исходившего от многочисленных курильниц и светильников. Девочки в риту­альных одеяниях время от времени подливали в эти светильники и в огонь у алтаря какое-то ароматизированное масло. Его сладковатый запах показался Ариэне смутно знакомым. Алтарь украшало рельефное изображение огромной паутины и восседающей на ней Маттар. Сере6­ряная паутина сверкала оранжевыми и красноватыми бликами. Фигура шестилапой паучихи, сделанная из чёрного агата, издали напомина­ла брешь в стене. Пробоину, окружённую шестью трещинами, за кото­рой зияет тьма. Рубиновые глаза богини горели зловещим огнём.

Ариэна попала как раз к началу проповеди. Выступал пожилой аранхит-толкователь. Слушателей было немного. Люди заходили в основном для того, чтобы осмотреть храм, прочесть молитву и сжечь на алтаре кусочек смолы. Некоторые сжигали прядь волос того, за кого молились. Ариэна слышала, как кто-то из посетителей сказал:

— Апон — не лучший проповедник. Вот Галиан — это да-а... Но он сейчас в отъезде.

Побывала Ариэна и в маленьком Храме Света. Это было круглое помещение с полупрозрачными стенами и отверстием в потолке, затянутым паутиной Маттар. Её нити походили на грязные верёвки. В сол­нечные дни она отбрасывала на пол большую сетчатую тень. Счита­лось, что свет, проходя сквозь паутину Маттар, наделяет человека частицей божественной силы и исцеляет болезни. И ещё считалось, что желание, которое человек загадал, стоя под пронизанной светом паутиной Аранхи, должно исполниться. Ариэне не повезло. Едва дошла её очередь, как солнце скрылось, а ждать, когда оно появится сно­ва, ей было некогда.

Постройки Священного Сада чередовались с красивыми рощицами и цветниками. Единственной рощей, к которой посетителей не подпус­кали, была обнесённая высокой железной оградой сумрачная роща Маттар. Людям запрещалось тревожить богиню в её жилище. Достаточно того, что они могли видеть её в Пещерном Храме, куда она являлась часа в три пополудни. Ариэна вспомнила об этом, услышав бой часов. Очередь желающих лицезреть Мать-Паучиху сперва привела её в уны­ние, но, поразмыслив, она решила, что спешить некуда. К тому же ей просто не терпелось увидеть ту, кого считали земным воплощением богини.

"Может, она тоже со мной заговорит", — подумала Ариэна.

И ещё она подумала о возможности попасть на территорию Святилища по воздуху. Она даже поинтересовалась у своих соседей по очереди, хорошо ли храмовый комплекс охраняется по ночам. Ей ответили, что ночью тут горят фонари и дежурят воины богини. Настоящие воины, а не воспитанники. Часовые на сторожевых башнях сменяются каждые че­тыре часа. Мимо них и птица не пролетит.

"Не говоря уж о человеке, — добавила про себя Ариэна. — Ещё под­стрелят, чего доброго. Вот если бы нить Дамеи делала меня невидимой!"

Очередь тянулась вдоль крытого портика, опоясывающего один из внутренних дворов храма. Крыша с навесом защищала от палящего летнего солнца. То и дело появлялись торговцы прохладительными напитками и выпечкой. Скамеек не хватало, но посетителей это не смущало. Люди ели и отдыхали, усевшись прямо на чисто вымытые плиты двора и ступени фонтана, который находился на небольшом возвышении и представлял собой несколько каменных звериных фигур. У каждой из оскаленной пасти била струя воды. Ариэна время от времени ополаскивала лицо и шею, но пить эту воду не решалась. Из разговоров окружающих она поняла, что по городу ходит какая-то эпидемия. Правда, её не особенно боялись. Куда больше разговоров было о приметах, которые якобы предвещали восход Звезды Смерти.

— Гиамара никогда не приходит неожиданно, — уверенно заявил высокий худой старик в соломенной шляпе. — Ещё задолго до её по­явления всё идёт не так, как надо. Злые духи и демоны смерти ста­новятся сильней. Они ликуют в ожидании своей госпожи. Вот и сей­час... Опять появились кровососы. А скольких уже погубили желез­ные охотники. Их становится всё больше и больше. Они уже охотятся на людей возле самых посёлков. Скоро уже здесь, в городе, начнут убивать... А кто нас защитит? Воины богини? Да я лучше у разбойни­ка с лесной дороги помощи попрошу, чем у кого-нибудь из них!

— Да, — вздохнул его собеседник, низенький толстяк лет сорока. — Боишься уже дочь на ближайший рынок отпустить. И с чего эти пар­ни решили, что им всё можно?

— Ну как с чего? Ты же знаешь, кто их покрывает. Сколько уже жаловались, а толку...

Мужчины беседовали вполголоса, а, заметив, что Ариэна на них смотрит, сразу перевели разговор на другую тему. Тут как раз подошёл разносчик. Ариэна купила бутылку фруктового напитка, две горя­чие колбаски, хлеб и устроилась на ступеньках возле колонны. Рядом расположилась небольшая компания — два парня и девушка, ровесни­ца Ариэны. Юноши были чуть постарше. Их разговор в основном вертелся вокруг железного охотника, который на днях убил кого-то в соседнем ype. Все трое с любопытством поглядывали на Ариэну. Она задала девушке какой-то вопрос и сама не заметила, как втянулась в беседу. Девушку звали Нисса. Один из парней, весёлый, симпатичный Тирин, был её сердечным другом. Года через два они собирались по­жениться, и теперь Тирин помогал своей возлюбленной собрать при­даное. Его приятель Соин, худой вертлявый паренёк с вечно прищу­ренными глазами, производил довольно неприятное впечатление. Он сразу начал заигрывать с Ариэной, а когда она вежливо дала понять, что участвовать в этой игре не собирается, не сумел скрыть раз­дражение. В течение всего разговора он постоянно пытался поддеть Ариэну, и чувствовалось, что друзьям за него неудобно. Впрочем, это не сделало беседу менее интересной. Ариэна и раньше слышала, что здесь, на юге, чудовищ гораздо больше, чем в её родных краях, но, похоже, в последнее время железные демоны стали самым настоя­щим бедствием. Аранхитам здесь доверяли ещё меньше, чем в провин­ции, хотя старались прямо об этом не говорить. О воинах бо­гини высказывались более откровенно. Большинство обитателей Ур-Маттара их просто ненавидели.

— По сути, их единственная обязанность — охрана храмового комп­лекса, — сказал Тирин. — Каждый из них дежурит не больше десяти раз в месяц. Их ведь много. Ну, правда, в последнее время они ещё патрулируют в окрестностях. Якобы охраняют нас от железных демонов... Разумеется, они постоянно должны упражняться в воинских искусствах и устраивать состязания, но всё равно свободного времени у них предостаточно. И проводят они его исключительно в своё удовольствие...

— Да это бы и ладно, — подхватила Нисса, — если бы от их удо­вольствий никому горя не было.

— А что они такого делают? — спросила Ариэна.

— Потрясающая наивность! — закатил глаза Соин. — Как будто трудно представить, что могут вытворять молодые парни, которым всё дозволено!

— Мне действительно трудно это представить, — призналась Ариэна. — В моём родном уре тоже есть молодые воины... Да и вообще много парней, а среди них каждый третий задира. Есть такие, что любят покуролесить, но таких, которые считали бы, будто им всё до­зволено, нет.

— А кстати, откуда ты приехала? — полюбопытствовала Нисса.

— Из Ур-Дамея. В округе его называют просто 3елёный Ур.

— А почему?

— Наш посёлок со всех сторон окружают кусты кивы. У вас тут кива не растёт, а жаль... Она из вечнозелёных. У неё и листья зелёные, и ветки, и даже цветы, а плоды — как настоящие изумруды...

— У вас там, наверное, очень красиво? — спросил Соин со снисхо­дительной улыбкой. Так, как взрослый обратился бы к ре6ёнку, ко­торый расхвастался своим игрушечным луком.

Ариэна уже заметила, что кое-кто из столичных жителей относит­ся к приезжим немного свысока. К счастью, Тирин и Нисса так себя не вели.

— Каждое место по-своему красиво, — ответила Ариэна, проигно­рировав этот мелочный выпад. Она терпеть не могла ссоры. Особенно те, что затевались по пустякам. — А в рощу Маттар посетителей вообще не пускают?

Ариэна за­дала этот вопрос скорее из желания сменить тему и снова наткнулась на ироничный взгляд Соина.

— Что ты! — воскликнула Нисса. — Аранхины там бывают всего раз в год. А вообще в священную рощу ходят только избранники. Когда богиня хочет говорить с ними.

— Или когда хочет есть, — ухмыльнулся Соин.

— А как часто она ест?

— Мать-Паучиха принимает пищу раз в три-четыре дня, — важно изрекла Нисса.

— Ну конечно, — хихикнул Соин. — Брат говорил, что её теперь каждый день кормят. Хотя бы немного. Потому-то она всегда и ухо­дит в пять часов. В это время её ждёт угощение. Мой троюродный брат был воином богини...

— Вот именно — был, — сухо заметил Тирин. — И до сих пор был бы, если бы болтал поменьше. И ты не болтай лишнего.

— А что с ним случилось? — осторожно спросила Ариэна.

— Говорят, с охоты не вернулся, — пожала плечами Нисса. — Правда, никто не видел, чтобы он отправлялся на охоту.

— Он и правда любил охотиться! — вскинул голову Соин. — С некоторых пор только воины богини и ходят в лес. Среди них много обол­тусов, и всё же они смелые парни. Только они и не боятся железных демонов.

— Демоны их тоже не боятся, — усмехнулся Тирин.

— Может, Девара убил железный охотник, — сказала Нисса.

— Может, — сделав непроницаемое лицо, кивнул Тирин.

Вспомнив железного охотника, Ариэна ощутила холодок. Теперь, когда близился вечер и двор святилища наискосок расчертили длин­ные тени колонн, отступивший было страх подкрался снова. Она по­думала о том, что страхи похожи на вечерние тени, которые растут по мере того, как приближается ночь, чтобы после заката слиться с нею в единое целое. Ариэне вдруг очень захотелось оказаться дома, возле очага. Или хотя бы в том маленьком уютном номере гос­тиницы "Голубая Луна", который она сняла несколько часов назад.

— Странно, — пробормотала она. — Люди кормят богиню... Разве боги могут в чём-то зависеть от людей?

Нисса посмотрела на Ариэну так, будто та сказала что-то очень неприличное, а по выражению лица Тирина было видно, что только вежливость не позволяет ему дать Ариэне тот совет, который он недавно дал своему приятелю Соину, — "Не болтай лишнего!"

То же самое любил повторять дед Атолл. Он вечно за неё боялся. А в этом городе все чего-то боялись. Вернее, кого-то. Все гово­рили о железных охотниках, но гораздо больше боялись кого-то дру­гого — неведомого и потому ещё более страшного. А железный охотник испугался Ариэны. Она не знала, почему, и это пугало её не меньше, чем сам железный демон.

"Да что это со мной? — подумала Ариэна. — Я не боялась ходить по лесу одна ещё до того, как получила подарок Дамеи, а тут вдруг перепугалась, как трёхлетний ребёнок, который пошёл с матерью на ры­нок и потерялся. Солнце светит, вокруг полно людей. В том числе вооружённых воинов..."

Нарядные воины богини с копьями и сверкающими продолговатыми щитами охраняли обе двери храма, следя за тем, чтобы в зал входи­ло ровно столько посетителей, сколько вышло. Запускали по шесть человек. Вид толпы раздражал богиню. Люди в очереди старались заранее разбиться на группы. Вместе с Ариэной, Тирином, Ниссой и Соином должна была войти одна пожилая пара — судя по говору, из юго-восточной провинции.

— Ну вот, уже только полчаса осталось, — вздохнула Нисса, по­глядев на башенные часы. — Ещё не успеем, чего доброго. Живёшь в Ур-Маттаре, а не можешь попасть в Пещерный Храм. Вечно эта очередь, вечно эти...

Нисса вовремя спохватилась. Наверное, хотела сказать: "Вечно эти приезжие". Ариэна заметила укоризненный взгляд, который бро­сил на свою подружку Тирин, и подавила улыбку.

К счастью, они успели. Без четверти пять они всё же вошли в большой сводчатый зал, действительно очень похожий на естественную пещеру. Ариэна была так утомлена зноем и долгим ожиданием, что, проходя под аркой, украшенной изображением Аранхи, не ощутила ни капли волнения, но при виде огромной паучихи ей всё же стало не по себе. Площадка, где восседала 6oгиня, напоминала сцену, отде­лённую от зрителей проходом шириной пять димеров и занавесом в виде паутины, сплетённой из тонких, но, как вскоре выяснилось, очень прочных нитей. Ариэна опять уловила знакомый противный за­пах — сладковатый и гнилостный. В последнее время он просто пре­следовал её. Она вдруг поняла, почему этот запах ей знаком. Так пахла жидкость в разбитом яйце-коконе. Этот же смрад исходил от железного демона. Эта же тошнотворная вонь пробивалась сквозь за­пахи дыма и ароматического масла, горевшего в светильниках Боль­шого Храма. Здесь этот запах был слабым, и у Ариэны создавалось впечатление, что окружающие его вообще не чувствуют.

"Что происходит? — недоумевала она. — Почему от Маттар и от той твари в лесу разит одинаково? Похоже, они одного роду-племени... Так кто же она?"

Ариэна внутренне сжалась, поймав на себе взгляд кроваво-крас­ных глаз. Чудовище смотрело на неё. Так смотрят на врага, неожи­данно узнав его в толпе. Ариэна и нутром, и кожей чувствовала ис­ходящие от Маттар ненависть и страх. Паучиха боялась её. Не так, как железный охотник, но всё же боялась. Она была разумней живот­ного, но она не была богиней. Боги не страшатся смертных. Не питают к ним ненависти. Боги не едят у них с рук. От богов не исхо­дит тлетворная вонь. Тяжёлый, удушливый запах гниения, смерти... Возможно, это чудовище было демоном смерти — как и железные охот­ники, которые сейчас бродили по лесам, сея в Див-Аранхе ужас. Демоны ближе к людям. Иногда они даже живут среди них. И если из них делают богов, то это просто выгодно людям.

Ариэне захотелось поскорее отсюда уйти. Ей вдруг стало трудно дышать. Почему, она не знала — пахло здесь совсем чуть-чуть. Может, эта тварь решила убить её своей ненавистью?

"Я тебя не боюсь!" — мысленно произнесла она, посмотрев в кро­ваво-красные глаза Маттар, которые тут же вспыхнули ещё ярче.

То, что произошло дальше, потрясло всех, включая воинов богини. Паучиха подползла к сети и с грозным шипением принялась раздирать её передними лапами. Её огромные челюсти лязгали, словно железные затворы. Свирепый взгляд чудовища был устремлён на Ариэну, но, похоже, каждому из посетителей казалась, что богиня смотрит на него. Нисса с визгом кинулась обратно к дверям.

— Спокойно, красавица, — остановил её один из стражников.

Воины богини и сами были порядком растеряны, но, следовало от­дать им должное, владеть собой они умели.

— Спокойно, — повторил воин, погладив испуганную Ниссу по пле­чу. — Выход с другой стороны.

— Передай там, чтобы больше никого не пускали! — обратился он к своему товарищу. — Закончим сегодня раньше. Богиня голодна... Или ей что-то не нравится. В общем, на сегодня хватит.

Богиня, вернее, гигантская паучиха, решила так же. Глаза её по­тухли. Она как-то странно обмякла и, с трудом перебирая мохнатыми суставчатыми лапами, медленно поползла прочь, под своды сумрачного тоннеля, который, как говорили, вёл прямо к её роще.

— А по-моему, ей не что-то, а кто-то не понравился, — въедливо заметил Соин, когда они все вчетвером, покинув храмовый комплекс, вышли на мощёную улицу — одну из тех, что подобно солнечным лучам, расходились от Главной Площади. — Это ты не понравилась богине, Ариэна. Она была в гневе. И кинулась она прямо к тебе. Хорошо ещё, что сетка такая прочная, иначе богиня убила бы тебя. Как ты могла прийти в Святилище Маттар с нечестивыми мыслями? Даже стран­но, что воины тебя не задержали...

— А кто ты такой, чтобы меня допрашивать и тем более обвинять? — Ариэна старалась говорить спокойно и насмешливо, хотя у неё было огромное желание дать этому задире по физиономии. — Между про­чим, ты должен знать, что ни люди, ни сплетённые ими сети проти­востоять гневу богини не могут. Если бы она хотела меня убить, она бы это сделала. Понятия не имею, что бы всё это значило, но, думаю, не нам, простым смертным, судить о том, чего хотят, а чего не хотят боги.

— А я думаю, ты не так проста, как прикидываешься, — заявил Соин.

Ариэна не успела ответить. Потому что и её саму, и её спутни­ков накрыла огромная длинная тень. Потом к ней присоединилась другая, третья... Казалось, что тени, сговорившись, решили запо­лонить собой улицы города, а может, и небо над ним, совершенно изгнав отсюда солнечный свет. Прохожие кинулись врассыпную. Люди жались к стенам домов, пропуская тех, кто вызвал такой переполох. Женщины подняли визг. Ариэна сама чуть не закричала от нахлынув­шего на неё ужаса. По улице огромными скачками неслись железные охотники! Много, целая толпа. Ариэна не сразу поняла, что это ря­женые. Демон, с которым она встретилась сегодня утром, был круп­нее. Немного успокоившись, Ариэна разглядела приделанные к башмакам ряженых пружины. Они-то и позволяли им так высоко прыгать. Её неприятно поразило то, как бесновалась, приветствуя этих жут­ких чёрных попрыгунчиков, толпа. Страх и восторг словно бы сли­лись воедино. Какая-то девушка, присев на корточки, хохотала, время от времени истерически повизгивая. Ариэну со всех сторон окружали возбуждённые лица с лихорадочно сверкающими глазами. Она знала, что столичные жители любят побаловаться травкой и не только такой безобидной, как корень тахи, который жевали на се­веро-западе, но не могли же эти люди все враз чего-то нажеваться. Их истеричное веселье не на шутку раздражало Ариэну. В нём было что-то болезненное, извращённое. Окружающие напоминали запертых в тёмной комнате испуганных детей, которые нарочно пугают друг друга ещё больше, не то пытаясь одолеть свой страх, не то наслаж­даясь им. Ариэне было не по себе в этой толпе одержимых. Хотелось поскорей убраться из этого сумасшедшего города или, по крайней мере, свернуть на какую-нибудь более или менее тихую улицу.

— А ведь завтра игры, — сказала Нисса, когда последний ряженый скрылся за поворотом и оживление немного стихло. — Ариэна, не уезжай. Пойдём завтра на Южный стадион.

— А что за игры?

— Состязания воинов. Начнутся часа в четыре, когда жара пойдёт на убыль, и будут аж до темноты. Даже дольше... Самое интересное — в конце. Поединки воинов богини с железными охотниками... Ну не с самими, конечно, а вот с этими, которых мы сейчас видели. Они накануне игр всегда по городу пробегают. Вообще-то это тоже воины богини, просто переодетые. Это представление такое, понимаешь? Ничего страшного. Дерутся до первой крови. И зачем тебе непремен­но уезжать? Пойдём, переночуешь у меня, днём поболтаемся по торго­вым рядам, а потом все вместе на стадион.

— Спасибо, я уже сняла номер в гостини­це "Голубая Луна"...

— Да это же далеко отсюда! — воскликнула Нисса. — Ты хоть до6ерёшься до заката? Учти, у нас тут раньше темнеет.

— Можешь и у меня переночевать, — предложил Тирин. — У меня мес­та больше. Отец с матерью и брат уехали к родственникам в Ур-Та­лан. Целых две спальни свободны. Дома только я да бабка.

— Вы зря за меня волнуетесь, — заверила своих новых приятелей Ариэна. — Я в лесу-то ни разу не заблудилась, так неужели до гос­тиницы не доберусь. Насчёт игр не знаю. Завтра у меня другие дела.

Нисса и Тирин на всякий случай подробно объяснили ей, как отыс­кать их дома. Оба жили недалеко от Центрального парка. Ариэна теп­ло попрощалась с ними, кивнула Соину и отправилась на северную окраину города, в гостиницу "Голубая Луна". Вопреки опасениям Нис­сы она до6ралась туда задолго до наступления темноты, но большая луна уже взошла. Самое забавное, что в тот вечер она была ярко­-голубого цвета и сияла в мутно-лиловом небе, словно гигантский круглый фонарь. Амантина... В переводе с древнего языка это означало "старшая сестра". Младшие сёстры — Дия и Литта — появлялись только после полуночи.

Ариэне очень хотелось есть, поэтому, прежде чем подняться в свою тесную комнатушку, она ненадолго задержалась в гостиной. Так называлось смежное с кухней помещение на первом этаже, уставленное приземистыми табуретами и грубыми, но тщательно выскобленными де­ревянными столами. Большой камин напротив входа был сделан в виде разинутой пасти земляного ящера. Возле него стояло несколько кре­сел — громоздких и неудобных. Наверное, в зимние вечера, когда ка­мин топили, постояльцы с удовольствием присаживались к нему, но сейчас, когда было жарко несмотря на поздний час и открытые окна, чудовище, вместо того, чтобы изрыгать огонь, лишь бестолково ска­лилось, глядя на собравшуюся в зале разношёрстную толпу. В основ­ном это 6ыли ремесленники, мелкие торговцы и какие-то сомнитель­ного вида типы, похожие на бродяг. Слуги в последнее время всё чаще и чаще пускались в бега. Особенно те, что были заняты на са­мых тяжёлых общественных работах. Тем, кто работал на частных лиц, жилось как правило лучше, но и среди них хватало недовольных.

"Сбережения деда рано или поздно закончатся, — подумала Ариэна­. — И если я не смогу зарабатывать достаточно, чтобы платить ежегод­ный налог... Нет, лучше об этом не думать. Служанкой я ни за что не стану. Убегу и буду жить в лесу. Или сяду на лиммеринский ко­рабль и уплыву на какой-нибудь остров. Говорят, лиммерины — воль­ный народ. Они бы не стали подчиняться таким законам, как у нас".

Попросив у хозяйки кусок жареной птицы, тушёную саффу и кружку хлебного пива, Ариэна хотела подняться к себе в номер, но её вни­мание привлёк оживлённый разговор, который вёлся за самым длинным столом. Там собралась большая и уже изрядно подвыпившая компания.

— Да-да! Бросилась на сетку и чуть не порвала!

— Чего это она?

— А кто бы знал! Такого сроду не бывало...

Ариэна устроилась со своим ужином за соседним столиком, стара­ясь не пропустить ни слова.

— А что, тех шестерых не задержали? — спросил кто-то. — Она же не просто так разъярилась.

— В последние годы и так слишком много задерживали. И что? Толь­ко недовольных стало больше. До того ли сейчас? Аранхиты не знают, как одолеть этих железных демонов, а тут ещё связываться со вся­кой шелупенью... Говорят, эти шестеро: два старика — муж с женой, да две сопливые парочки — парни и девчонки. Кажется, Маттар на кого-то из этих девок зашипела. Дурёха, наверняка, полилась с ног до головы какими-нибудь дешёвыми духами. Я и раньше слышал, что богиня очень чувствительна к запахам...

"Ур большой, а слухи разносятся быстрей, чем в нашем посёлке, — подумала Ариэна. — Хотя, не все шли пешком, как я. Верхом на магалах и в лёгких повозках нетрудно разносить вести во все концы города".

Мужчинам надоело обсуждать случай в Святилище, и они заговорили о железных демонах. Ариэна уже поняла, что в Ур-Маттаре это любимая тема, но на сей раз она ничего нового не узнала. Она ни­как не могла избавиться от мыслей о Маттap. Это чудовище, которое считали богиней, обладало не только высоким разумом, но и некой силой, заставившей Ариэну дрогнуть. Хорошо, что она быстро взяла себя в руки. Эта тварь была опасна. Гораздо опасней, чем железные демоны.

Доев ужин, Ариэна поднялась к себе в номер, приняла ванну (эта услуга оплачивалась особо) и за6ралась в постель. От грубых простыней пахло дешёвым мылом из комолового жира. Впрочем, это было лучше, чем запах железного охотника. И той, кого называли Маттар. Едва закрыв глаза, Ариэна увидела чёрное шестилапое чудовище, которое, сверкая кроваво-красными глазами, рвалось к ней, словно пытаясь пробиться сквозь какую-то незримую стену. Она сразу проснулась и обнаружила, что уже утро. Гостиница была полна звуков. В соседнем номере ругались, в открытое окно тянуло горелым — видимо, снизу, из кухни.

"Пожалуй, я пойду сегодня на игры, — решила Ариэна. — Только вот надо принять кое-какие меры предосторожности. Может, я слиш­ком много о себе воображаю, но лучше слегка изменить внешность. И так уже успела засветиться. Этот случаи в храме нескоро забудут. Ну а ряженых тут любят, так что я не нарушу местных обычаев".

Узнав у служанки, убиравшей номера, где находится ближайшая модная лавка, Ариэна купила дешёвый короткий парик пепельного цвета. Теперь её вполне можно было принять за лиммеринку. А на­дев гетры и короткую тунику, она подумала, что ещё больше походит на лиммеринского мальчишку-подростка.

Найти Южный стадион было нетрудно. Народ туда так и валил. Ариэне даже удалось устроиться в первых рядах. Обычные состязания мало кого интересовали. Пока самые юные из воинов богини соревно­вались в ловкости и умении владеть оружием, зрители грызли солё­ные орешки, запивая их ягодным пивом, и обменивались последними новостями. Стадион оживился лишь к вечеру, когда на посыпанную белым песком арену стали выскакивать уже знакомые Ариэне "попры­гунчики" — четырёхрукие воины в броне из серебристо-чёрного ме­талла. Нижняя пара рук была искусственной и напоминала скорее па­ру клешней. Когда искусственная конечность даже случайно касалась противника, срабатывал какой-то механизм И клешня щёлкала, как железные щипцы. В своих собственных руках каждый ряженый держал по кривому мечу. Щитов у "железных демонов" не было, но их прекрасно защищала лёгкая и прочная 6роня. Их противники, вооружённые щитами и мечами, сражались практически 6ез доспехов. На них были лишь чёрные туники, сандалии и шлемы с прорезями для глаз, закры­вающие верхнюю половину лица. У каждого ещё имелись кинжал и за­пасной меч, но ни для кого не было секретом, что сражаться им труд­нее, чем ряженым. Они их даже ранить не могли, только обезоружить и сбить с ног. Ариэна уже поняла, что противниками "железных демо­нов" выступают самые искусные бойцы. Многих из них зрители знали уже давно и приветствовали восторженными криками. Похоже, дурная слава, которой пользовались воины богини, не мешала им быть любимцами публики на стадионе.

"По-моему, в этом городе больше половины — сумасшедшие", — сонно подумала Ариэна.

Многоголосый гомон стадиона, жара и обилие впечатлений утомили её настолько, что она задремала.

— Тамран! Taм-ра-а-н!!

Почему именно этот крик вырвал её из полузабытья? Может быть, потому, что прозвучал очень близко? Шум на стадионе не смолкал ни на мгновение, зрители постоянно выкрикивали имена своих куми­ров. Тамран! Почему не какое-то другое, а это имя заставило её встрепенуться?

Уже темнело. На стадионе зажгли фонари. Их бледно-голубой свет, сливаясь с 6агровым пламенем заката, окрасил всё вокруг в зловещие лиловые тона. На арене сражались несколько пар, но все взоры были прикованы к рослому воину, шлем которого украшали чёр­ные перья.

— Там-ран! Там-ра-а-н!!

Ему удалось, не получив ни единой царапины, обезоружить уже второго "демона". Теперь он схватился с третьим, который до этого вывел из строя двух противников. Все находили этот поединок за­хватывающим, но Ариэне казалось, что настоящую битву ведут огром­ные тени. Они метались по арене, наполняя души людей не то ужа­сом, не то безумным весельем.

"Лучше бы совсем стемнело..." — думала Ариэна, чувствуя подсту­пающую к горлу тошноту.

Её бил озноб. Толпа гудела и колыхалась вокруг неё, как много­головое чудище. Ариэну мутило от запаха разгорячённых тел. Острого удушливого запаха плоти... И смерти. Сосед Ариэны, мужчина лет тридцати, повернулся к ней, оскалив в улыбке частые крупные зубы. Казалось, он вот-вот набросится и прокусит ей горло. Ариэ­на похолодела, увидев дрожащие в глубине его зрачков красноватые искры. Ей хотелось убежать. Она больше не могла всё это видеть. Ни багровое от заката небо, ни арену, которую он окрасил в крова­во-красный цвет. У неё было ощущение, что всё вокруг залито кро­вью, даже одежда и лица зрителей. Везде была кровь. Ариэна едва ли не чувствовала её запах. Она едва сдерживалась, чтобы не закри­чать от переполнявшего её ужаса. Она знала — сейчас случится что-­то страшное! Она была в этом уверена. И даже не удивилась, когда одна из теней на арене оделась плотью. Она словно сгустилась, уменьшилась в размерах и обрела более чёткие очертания. И первое, что она сделала, — это оторвала голову одному из воинов. Пока го­лова несчастного, подпрыгивая, катилась по арене, гул на стадионе стихал. На какое-то мгновение все словно оцепенели. Но уже в сле­дующую минуту поднялся такой шум, что Ариэна чуть не оглохла. Зрители, сорвавшись со своих мест, толкаясь и давя друг друга, кинулись к проходам. Началась паника. Часть обезумевшей толпы устремилась к южным воротам, которые находились справа от того отсека, где в шестом ряду сидела Ариэна. Она поняла, что если её собьют с ног, она пропала. Её просто растопчут. Девочка подня­лась в воздух, совсем немного, но теперь она была в относитель­ной безопасности. Да её уже и не волновало, заметит это кто-нибудь или нет. Хотелось поскорей покинуть это место, превратившее­ся в настоящую бойню. Железный охотник оказался в городе! Причём именно там, где разыгрывалось жуткое представление, в котором он был едва ли не главным героем... Быть может, он увидел ряженых и сперва принял их за своих? Неважно. Произошло именно то, чего все боялись... Или, скорее, ждали, изнывая от истерического хохо­та. Играя в демонов, люди сами навлекают на себя зло.

Возвышаясь над толпой, Ариэна видела, как чудовище убило ещё одного воина, разорвав его пополам, и теперь устремилось к девуш­ке, которую охваченная паникой толпа вытеснила на арену. Бедняж­ка не удержалась на бортике, упала на песок и замерла от ужаса, глядя на приближающуюся к ней огромную фигуру. Настоящий демон был гораздо выше ряженых, его черная броня сверкала пурпурными и алыми бликами, круглые глаза горели кровавым огнём. Это был действительно демон смерти во всём своём грозном великолепии. Де­мон, от которого не спасет никто и ничто. Разве только чудо... Но девушку спас человек. Тот самый воин с чёрными перьями на шле­ме, которого звали Тамран. Заслонив девушку от чудовища, он нано­сил ему удар за ударом. Это было всё равно что сражаться с живой статуей, отлитой из самого прочного металла. Ариэна знала: как бы ни блистал этот молодой воин силой и отвагой, такого противника ему не одолеть. Железный демон уже ранил его. Юноша истекал кро­вью, но не отступал. А ведь он, наверняка, знал, что обречён. Вот он уже упал на залитый кровью песок, а чудовище приближалось к нему, готовое схватить его своими огромными клешнями и разорвать на части... Ариэна с отчаянным криком кинулась вперёд. Мгновение — и она зависла в воздухе между демоном и его жертвой. Она сделала это совершенно импульсивно, нисколько не надеясь на успех. Вчера утром в аммеловой роще железный охотник испугался её, но у неё не было никакой уверенности, что этот испугается тоже. Однако с ним произошло то же самое. Увидев Ариэну, демон сперва замер на месте, потом попятился и кинулся прочь.

Наверное, он умчался обратно в лес гораздо раньше, чем на ста­дионе прекратилась паника. Ариэна опустилась на песок рядом с юно­шей. Две раны, нанесённые ему демоном — на груди и на левой руке ­— были глубоки, но не смертельны. Ариэна немного в этом разбира­лась.

— Кто ты такой? — хрипло выдохнул воин, здоровой рукой сорвав с головы шлем, но ещё до того, как он это сделал, Ариэна поняла, кто перед ней. Это был тот самый юноша из её снов. Тот, кого ей показала богиня.

— Кто ты, мальчик? Как тебе это удалось?

Рана на груди кровоточила несильно, но на руке явно был повреж­дён крупный сосуд. Ариэна молча оторвала подол туники и перевяза­ла юношу так, чтобы кровотечение остановилось.

— Откуда ты взялся? — продолжал допытываться воин. — Ты как будто с неба свали...

Потеря крови всё же дала о себе знать. Умолкнув на полуслове, юноша закрыл глаза. Ариэна от души надеялась, что сознание поки­нуло его не навсегда. Паника понемногу утихала. После заката ста­ло почти темно — ведь часть фонарей была перебита. Ариэна подума­ла, что при ярком свете усеянный трупами и стонущими ранеными ста­дион выглядел бы ещё ужасней. Но раненые нуждались в помощи, поэ­тому она о6радовалась, когда полумрак прорезали вспышки маленьких переносных фонарей. Появились воины, слуги и ещё какие-то люди в жёлтом. Ариэна догадалась, что это лекари. Двое из них, увидев на залитой кровью арене её и Тамрана, направились к ним. Ариэна вздохнула с о6легчением.

"Прекрасно. Сейчас о нём позаботятся и гораздо лучше, чем я. А мне лучше поскорее смыться..."

Она перепрыгнула через бортик, пробежала по длинному проходу между рядами и, оказавшись в тёмной части стадиона, где не горел ни один фонарь, поднялась в воздух. И всё же большую часть пути до гостиницы ей пришлось проделать пешком. Народу на улицах было много. Весь город гудел.

Ариэна думала, что в полутьме и суматохе никто на стадионе не заметил её трюков, но, спустившись на следующее утро в гостиную, она тут же услышала разговор о летающем демоне, который прогнал железного охотника.

— Скорее всего, он же его и привёл, — рассуждали за соседним столиком. — Это был отрок, похожий на лиммерина. Все, кто видел, говорят, что у него были светлые волосы...

— Да конечно это был лиммерин! Если и не демон, то колдун. Эти лиммерины сроду знались со всякой нечистью. Всю жизнь слушают мёртвых, поклоняются их владычице Гиамаре... И зачем их только пускают в Див-Аранху?

— Лиммеринов вчера тоже много пострадало, — возразил кто-то.

— Ну, все они, конечно, колдунами быть не могут, и всё равно... Я бы их сюда не пускал!

Ариэна сжалась, когда один из беседующих посмотрел в её сторону. И хотя он тут же отвёл взгляд, ей захотелось поскорее оказаться подальше отсюда. Не только от этих людей, сидящих за соседним сто­лом, но и вообще от Ур-Маттара. Хорошо ещё, что, возвращаясь вче­ра вечером в гостиницу, она догадалась снять этот светлый парик, делавший её похожей на лиммеринского подростка.

Сразу после завтрака Ариэна пустилась в обратный путь. Слухи о событиях в столице отстали от неё лишь на пару дней. В 3елёном Уре давно уже не было такого оживления.

"Ну, теперь нашим кумушкам целый месяц будет о чём поговорить", — подумала Ариэна.

Она надеялась, что привычный уют родного дама подействует на неё успокаивающе, но этого не случилось. Кошмары преследовали её много ночей подряд. Она ничего не могла делать и совсем перестала ходить на уроки Дамары, которая и так давно уже злилась, что Ари­эна часто пропускает занятия.

— Кажется, ты уже вообразила себя ученицей Главного Святилища, — сказала она, встретив Ариэну у колодца. — Не будь так самонаде­янна. Талма ведь может посмотреть на тебя и совсем по-другому, если я расскажу ей о твоём отношении к учёбе... А кстати, где ты столько пропадала?

— На охоте.

— И вернулась без добычи?

— Ты же знаешь, госпожа, охота не всегда бывает удачной.

— Если ты действительно считаешь, что стала взрослой, подумай о будущем. И вместо того, чтобы дни и ночи напролёт болтаться в лесу, побольше сиди за ткацким станком. Или хотя бы за рисованием. Ведь ты же хочешь в Ур-Маттар?

"Да я уж и сама не знаю, — мысленно ответила Ариэна. — Может, мне больше вообще не следует там появляться..."

В Зелёном Уре узнали не только о трагедии на Южном стадионе. Случай в Святилище тоже стал здесь предметом активного обсужде­ния. Большинство считали, что Мать-Паучиха пребывала в сильном волнении, поскольку не могла не предчувствовать беду, которая разразилась на следующий день. Правда, никто не задавался вопро­сом, почему богиня не предупредила своих детей и не предотвратила беду. До 3елёного Ура даже дошли разговоры о шестерых посетите­лях, находившихся в тот момент в Пещерном Храме. Многие удивлялись, что их не арестовали. А иные пренебрежительно махали рукой. Дескать, чем могли эта пожилая пара и четверо сопляков привести богиню в такое волнение?

— А я не устану повторять, что зло часто таится под маской не­винности, — сказал Лой на собрании общины. — Я бы не позволил этим шестерым просто так уйти. Тем более что, говорят, одна из девушек была похожа на полукровку. Плоды смешанных браков ещё хуже, чем чистокровные лиммерины. Я думаю, о6а эти случал в Ур-Маттаре таинственным образом связаны. Сначала в Святилище Аранхи приходит девушка-полукровка, и богиня впадает в ярость... А на следующий день в городе появляется желез­ный демон, который подчиняется лиммеринскому отроку. И там, и там какие-то подростки — не то лиммерины, не то полукровки. Наверное, после трагедии на стадионе власти столицы уже пожалели, что не задержали тех шестерых.

— А я думаю, правильно, что не задержали, — заявил Махон. — Раз­ве это дело — арестовывать тех, кто пришёл в Святилище, да к тому же выстоял очередь, чтобы хоть одним глазком взглянуть на богиню? Мало ли что на неё нашло... У богов тоже бывает дурное настроение. Если арестовывать людей лишь за то, что Маттар в их присутствии как-то странно себя повела, народ просто перестанет ходить в Свя­тилище. И чего доброго, объявит Маттар злой демоницей.

Ариэна заметила, что кое-кого смелое выступление оружейника слегка смутило. Её же не на шутку напугали слова Лоя, но, придя домой и поразмыслив, она немного успокоилась. Лой всегда был за­циклен на ненависти к лиммеринам, а в столице они давно уже час­тые гости. К ним там привыкли и даже открыли им доступ в диввин­ские храмы. И хотя полукровки вроде Ариэны по-прежнему считались редкостью, в гражданских правах им не отказывали. Во всяком слу­чае, тем, кто родился здесь, в Див-Аранхе. Ариэна понимала: в све­те последних событии давняя неприязнь к морскому народу может обостриться вновь, но это ещё не значит, что её арестуют, как только она появится в столице. А появиться ей там хотелось. Причём всё больше и больше. Она была в том возрасте, когда человек не склонен слишком долго думать о плохом, так что месяц спустя Ари­эна уже считала свои опасения нелепыми. Вряд ли воины богини, перед которыми в часы дежурства проходят сотни посетителей, её запомнили. А на стадионе видели светловолосого мальчика-подростка. И никто там, кроме Тамрана, к ней не приглядывался. Только он и смог бы её узнать. Или нет? Он так ослаб от потери крови, что у него, наверняка, всё перед глазами расплывалось. К тому же там было полутемно. Он так ничего толком и не понял. Интересно, что бы он подумал теперь, встретив Ариэну и узнав её? И что бы он сделал? Тамран — воин богини и должен ненавидеть всякого рода нечестивцев. Как бы он отнёсся к ней, узнав в ней летающего кол­дуна, о котором в последнее время говорила вся Див-Аранха?

Ариэну не удивляло появление в городе железного демона. Когда­-нибудь это должно было случиться. Теперь она знала, что это за таинственные коконы-яйца, на которые всё чаще и чаще натыкались охотники. Одно такое яйцо было недалеко от Зимних Гор, теперь уже сломанное и пустое. А тот, кто из него вылупился, бродил по лесам, время от времени убивая. Скорее всего, ему было всё равно, кого убивать — людей или животных. Чудовище просто охотилось. Как и всякое живое существо, оно хотело есть. А то, что железные у6ийцы стали наведываться в города и посёлки, было вполне естественно. На свет они появлялись в лесу. И они там жили, но что им мешало бродить повсюду, особенно если они расплодились в большом количестве... Домашние жуки-паразиты заводятся на кухне, но если их вовремя не вывести, расползаются по всему дому. Знать бы ещё, чем вывести этих кровожадных тварей, похожих одновременно на на­секомых и на людей. Пока Ариэна знала только то, что они как-то связаны с огромной жирной паучихой, которая жила в главном святилище страны. Ведь пахло-то от неё так же, как и от них. Странно, что никто до сих пор этого не заметил. Хотя, уловить запах железного охотника можно было только вблизи, а те, кто сталкивались с этими тварями, погибали. Похоже, эти твари все боялись Ариэну. Она была почти уверена, что им внушал страх тот дар, который она получила в конце весны, оказавшись в горном царстве. Дар богини. Злая демоница, которая жила в главном святилище страны под именем богини, сразу распознала в Ариэне врага. И сразу попыталась её уничтожить. Она обладала какой-то силой. От огромной паучихи исходили ненависть и страх. А от железных охотников только страх. Дамея наделила Ариэну силой, которая пугала и настораживала демонов. Эта сила дала Ариэне возможность спасти Тамрана и тех, кого мог бы ещё убить в тот вечер железный охотник. В тот вечер он не охотился. Он убивал, потому что был в ярости. Может, на него так подействовали многолюдный город, шумный стадион... А может, этот демон был болен или безумен... Так или иначе, а натворил он достаточно. Этот страшный вечер унёс десятки жизней. Чудовище убило лишь двоих, но скольких погубила паника.

В Див-Аранхе всё лето обсуждали трагедию на урматтарском стадионе. Говорили, что после неё число желающих посетить столицу сократилось чуть ли не вдвое. Ариэна решилась наведаться туда лишь месяц спустя. Она снова побывала в аммеловой роще и обустроила свою древесную пещеру. Вход в неё заделала большим куском коры, на всякий случай обработав его раствором хинны, безвредным для человека и ядовитым для насекомых. Отправляясь в Ур-Маттар, она почти каждый раз останавливалась в этой лесной гостинице. А в городе она теперь выбирала гостиницы побольше и поближе к центру. Такие, где днём и ночью было полно народу. Ариэна поняла, что в крупном городе самый лучший способ спрятаться — это зате­ряться в толпе. Стараясь лишний раз не привлекать к себе внима­ние, она одевалась, как большинство столичных девушек, и даже иногда подкрашивалась. Нисса научила её накладывать косметику и делать модные причёски. Ариэна решила, что кое-какие знакомства в Ур-Маттаре ей не повредят, к тому же Нисса и Тирин вызывали у неё симпатию. С Соином она больше не виделась и нисколько об этом не жалела.

Нисса до сих пор благодарила Аранху за то, что в тот роковой день заболела и не смогла пойти на игры. Тирин остался с ней. Соину тоже повезло. Он опоздал и оказался чуть ли не в самом по­следнем ряду, близко к выходу, так что ему удалось покинуть ста­дион в числе первых. Ариэна сочла за благо соврать, что её на играх не было. Она ещё недостаточно хорошо знала своих новых приятелей, чтобы быть с ними до конца откровенной. Они же, полагая, что Ариэне известно о тех злополучных состязаниях гораздо меньше, чем им, охотно делились с ней деталями случившегося. Причём кое-­какие детали вызывали у неё искреннее удивление. Оказывается, лиммеринский колдун, которого многие, в том числе и Нисса, счита­ли демоном смерти, появился над ареной ещё до того, как там оказался железный охотник, просто это мало кто заметил. А потом этот летающий отрок превратился в светящийся шар и скрылся в небе. Наверное, полетел и своей хозяйке Гиамаре.

"У нас на севере кто-нибудь непременно увидел бы, что он пре­вратился в марулла", — с трудом сдерживая смех, подумала Ариэна.

— Между прочим, он хотел забрать с собой Тамрана, — сказала Нисса. — Неудивительно. Гиамара любит красивых юношей. Хорошо, что на помощь подоспели его друзья, воины богини.

— Ну и как он сейчас? — тоном праздного любопытства спросила Ариэна.

— Да уже вовсю тренируется. И ходит по девкам... Кстати, я не удивлена, что демон хотел похитить именно его. Мать Тамрана тоже зналась с демонами.

— Да брось ты, — махнул рукой Тирин.

— Но это же она навлекла беду на Ур-Фиол. Это она делала для него пророческое полотно. Нивена, мать Тамрана. Она оказалась во власти злых демонов и разбудила мёртвых. Они и взбаламутили море. Гиамара тогда собрала хорошую дань...

— Вообще-то я этому Тамрану не особенно сочувствую, — заявила напоследок Нисса. — Такой же шалопай, как и все эти воины Святи­лища. Ни стыда, ни совести... Зато его в двадцать лет уже сделали командиром сенталы1. Видите ли, он лучший воин! Он тут не только лучший боец, первый на всех состязаниях, но и первый соблазнитель. Сколько уже девчонок сбил с толку. Ладно ещё, не насильник, а среди них и такие есть. Только жаловаться на них бесполезно...

— Да ему и нет нужды брать кого-то силой, — заметил Тирин. — ­Девицы сами на него вешаются. А потом кричат, что он соблазнитель...

— Конечно, у вас вечно мы виноваты! — рассердилась Нисса. — Можно напасть на девушку, а потом заявить, что она сама хотела. Все вы бессовестные, а не только воины Святилища!

— Да я вовсе не заступаюсь за насильников. Просто этот Тамран... По-моему, о нём говорят много лишнего. Парни — из зависти, а де­вицы — от обиды, что у него ни на одной из них свет клином не сошёлся. А тут ещё такой замечательный повод поливать его грязью! Считается, что его мать была колдуньей. Или одержимой.

— Да она такой и была! Ты бы знала, Ариэна, что сейчас творит­ся в Ур-Фиоле... Вернее, в том месте, где он был. Теперь там ни­кто не живёт да, наверное, уже и никогда не будет жить. Во время того бедствия посносило все плотины, и сейчас там постоянно всё заливает морской водой. Особенно весной и в Большое Полнолуние. Кое-где, в низинах, она годами стоит. Все поля потравлены, плодовые деревья погибли... Там что-то ужасное творится. Какие-то скелеты растут — из земли и из воды.

— А ты уверена, что во всём виновата эта Нивена? — спросила Ариэна.

— Ну а кто ещё? — удивилась Нисса. — Она же расписывала полотно для Ур-Фиола...

— Но она же всё делала по указаниям аранхитов. Кстати, я никак не могу понять... Все тут только и говорят о бесчинствах воинов богини. Почему же избранники не призовут их к порядку?

— Так ведь не всё так просто доказать, — ответил Тирин. — И женщине далеко не всегда удаётся доказать, что её взяли против её желания. К тому же сейчас столько распущенных девиц... А есть такие, которые нарочно провоцируют мужчин, чтобы поживиться штра­фом. Ты же знаешь закон о штрафе в пользу пострадавшего. В послед­нее время вообще порядка мало. Когда распорядителям жалуются на воинов богини, они лишь советуют людям получше смотреть за своими дочерьми. И получше их воспитывать. Если воин богини совершит явное преступление, его накажут, но ведь ничего явного-то нет. К тому же это лучшие воины в стране. Каждый стоит пятерых. В этом уже многие убедились. Кое-кто уже пытался сводить с ними счёты...

— И кое-кому это, между прочим, удалось, — вставила Нисса. — Пару месяцев назад одного из воинов богини нашли убитым. В Кварта­лах Голубых Фонарей... А одного в прошлом году убили. Кстати, этот Тамран тоже когда-нибудь нарвётся. В последнее время воины Святилища стараются держаться вместе, а этот... Говорят, он вечно бро­дит в одиночку. Он тут у нас известный любитель поиграть с судь­бой. И не только на арене.

Всё, что говорили о Тамране, лишь подогревало интерес Ариэны к этому странному юноше, которым тут многие восхищались, в кото­рого многие влюблялись, но которого никто не любил. Теперь она знала, какая тень преследует его всю жизнь. Тирин говорил, что никто и никогда не упрекал Тамрана в грехах его матери, но сын Нивены рос изгоем, и как бы он ни блистал своими успехами, на него всегда смотрели с предубеждением. И даже то, что он, защи­щая девушку, кинулся на железного охотника, большинством расценивалось как безумная выходка юнца, привыкшего играть с судьбой.

— Ты тут поосторожнее, — предупредила Ариэну Нисса. — Ур-Мат­тар — не посёлок, где все друг друга знают. А в последнее время у нас такое творится... Лучше не гуляй допоздна и не спи с открытыми окнами.

И она рассказала о таинственных кровососах, жертвами которых иногда становились даже те, кто спокойно ложился вечером спать в свою постель. Уже нескольких человек близкие нашли утром мёртвыми и совершенно обескровленными. На шее убитых обнаруживали маленькие ранки — не больше тех, что оставляют лечебные пиявки. Обескровленные трупы находили и на улицах, но у большинства этих жертв было прокушено горло или сделан надрез в том месте, где близко к коже проходит крупный кровеносный сосуд.

— Может, это железные демоны? — предположила Ариэна.

— Нет, — покачал головой Тирин. — Они убивают не так. Отрывают голову, а если перегрызают горло, то так, что... В общем, сразу видно, что человека загрызло огромное чудовище. Мы не знаем, какие демоны убивают людей в городе, но, они, пожалуй, пострашней железных охотников. Они умудряются проникать в дома сквозь запертые двери и окна. Какие-то демоны-невидимки... Или живые тени. Ведь тот, кто не имеет плоти, проникнет, куда угодно.

"А раз так, то нет смысла сидеть, запершись в четырех стенах, — подумала Ариэна. — Дед правильно говорил. Смерть может явиться к нам в любом обличье. И где угодно — дома, в лесу, на городской улице... И прятаться от неё бесполезно".

Ей казалось, что в этом городе никогда не спят. Средоточием ночной жизни были Кварталы Голубых Фонарей и игровые дома вокруг Главного парка, но оживление царило везде, кроме, разве что, самых окраин. Иногда Ариэна поднималась в ночное небо, и мерцающий огня­ми Ур-Маттар напоминал ей разноцветную паутину. Центром её был Священный Сад, где фонарей горело не меньше, чем в Парке Развлечений. Тёмным пятном выделялась лишь роща Маттар. Обитель чудовища. Хозяйки города, повергающей его жителей в ужас, лишившей их сна. Это она наводнила город демонами тьмы. Днем они превращались в тени и, выслеживая своих жертв, осторожно ходили за ними по пятам. С наступлением же темноты начиналась настоящая охота, и люди боялись спать, всю ночь предаваясь безумному веселью. Ариэна не зна­ла, спасает ли оно от страха, но спасения от смерти не было нигде. Возможно, многие просто считали, что умереть на ночной улице от рук бандита не так страшно, как стать добычей таинственного крово­соса, проникающего даже сквозь стены домов. Почти каждое утро в городе находили трупы. В основном это были бродяги и ихИны — так называли юношей и девушек, которые зарабатывали на жизнь, торгуя собой. Но иногда жертвами убийц становились неискушённые любители запретных наслаждений из вполне приличных семей. Такие случаи смотрители предпочитали замалчивать — по просьбам родственников убитых. Зато о таинственных исчезновениях людей говорили повсюду. Чаще всего пропадали ихены. Никто о них особо не сожалел, даже владельцы заведений, где они служили. Найти замену таким "работникам" было нетрудно, а родня от тех, кто пошёл по этой дорожке, как правило, отказывалась.

Кварталы Голубых Фонарей или, как их чаще называли, Голубые Кварталы, были тем местом, о котором девушкам из хороших семей даже говорить запрещалось. Ариэну привело туда любопытство, и удовлетворила она его достаточно быстро. Жизнь этих узких мощёных улочек со множеством приземистых деревянных дверей под аляповаты­ми вывесками, показалась ей настолько малопривлекательной, что вызвала единственное желание — держаться отсюда подальше.

Днём и ранним вечером тут было относительно безопасно. Когда же над вывесками и на железных столбах зажигались бледно-голубые фонари, это следовало понимать как сигнал тревоги. Теперь за твою жизнь, не говоря уже о чести или кошельке, никто не сможет поручиться, а на 6люстителей порядка лучше не надейся. Патрули в этих кварталах, конечно, появлялись, но в здешние дела не лезли. По сути, здесь было отдельное маленькое государство, правители которого негласно договорились с законным правительством Див-Аpaнхи соблюдать по отношению друг к другу политику невмешательства. Правда, поговаривали, что связь между правителями этих двух госу­дарств гораздо прочнее, чем кажется на первый взгляд. Ариэну эти разговоры не удивляли. Дурман продавался только в Голубых Кварталах, и доходы здешних торговцев позволяли им попросту откупаться от властей. Так же, как владельцам Домов Наслаждений и странных заведений, которые почему-то назывались тавернами. Первые их эта­жи действительно представляли собой что-то вроде таверн, а выше были комнаты для свиданий. Ихены здесь стоили не меньше, чем в самых дорогих Домах Наслаждений, зато клиентам здесь гарантировали полную секретность. Так что посетителей в тавернах хватало. Многие важные персоны Ур-Матара да и просто граждане, пользующиеся репутацией добропорядочных, предпочитали предаваться сомнительным удовольствиям тайком.

Первый воин Святилища никогда не делал из своих похождений тай­ны. Говорили, ему вообще всё равно, кто и что о нём думает. Все воины богини имели собственные дома или квартиры в престижных районах города, но большую часть дня они проводили на стадионе Аргон. Кроме тренировочных площадок там были бани, бассейны, рос­кошные комнаты для отдыха, игровые залы и бары. Туда охотно пуска­ли девиц и мальчиков, желающих подзаработать, — воины Святилища были богаты. Они частенько заказывали ихен на дом. Они вообще предпочитали развлекаться в своём кругу, а если и ходили в Голу­бые Кварталы, то не иначе как компанией. Любой из них без особого труда справлялся с четырьмя вооружёнными противниками — если те, конечно, не были тоже воинами богини, но противников могло оказа­ться и гораздо больше. А уж получить удар кинжалом в спину в ка­ком-ни6удь тёмном переулке мог и самый лучший боец на свете. Вои­нов богини слишком многие ненавидели, а в этой части города можно было пропасть без следа, и никто бы потом сроду не нашёл никаких концов.

Только Тамран, сын Нивены, ничего такого не боялся. Он всюду ходил один. Ариэна пыталась понять, зачем ему это нужно — шатать­ся в одиночку в Голубых Кварталах и часами сидеть в грязной таверне, заказав бутылку вина. Она несколько раз подкарауливала его возле стадиона и следила за ним целый вечер. Это было гораздо про­ще, чем выслеживать в лесу дичь. Зайдя в какую-нибудь таверну, Тамран всегда выбирал отдельный столик у окна и, покончив с ужином, мог подолгу сидеть, о чём-то задумавшись и глядя в одну точку. Ариэна слышала, что в здешних тавернах есть хорошие вина. Она в этом не разбиралась. И понятия не имела, какие вина заказывал Тамран. Пил он много, но с каким-то отвращением — не то к ви­ну, не то к самому себе. Он не искал удовольствий. Возможно, он уже все их перепробовал и потерял к ним всякий вкус. И вообще вкус к жизни. Ариэна заметила — сколько бы он ни пил, движения его оставались уверенными, только взгляд наливался такой тяжестью, что страшно было смотреть ему в глаза. Она поняла: самое страш­ное — это когда человек ненавидит самого себя. Когда он успел так устать — от самого себя и от жизни? Ему было лишь чуть-чуть за двадцать. Ариэна могла бы попытаться с ним познакомиться, но она не решалась. Его угрюмое высокомерие отталкивало всех, включая его сверстников из Священного Воинства. Впрочем, говорили, что с женщинами он любезен, а к детям снисходителен... Интересно, к какой категории он бы отнёс её? Ариэна не боялась с его стороны каких-то грубостей... Она сама толком не знала, чего она боится. Она лишь знала, что никогда не решится с ним заговорить. Да и что бы она ему сказала? "Привет, это я была тем лиммеринским колдуном, который прогнал железного охотника"... Интересно, как должен отнестись к такому заявлению воин богини? Воин Маттар... Иногда Ариэне казалось, что именно эта тень преследует Тамрана и отпугивает от него окружающих. Тень страшной боги­ни, которой служила его мать. Эта богиня погубила Нивену, а теперь в тенетах чудовища запутался её сын. Впрочем, не только он. Весь город Маттар был подобен огромной паутине, в которой барахтались тысячи обречённых — кто на скорую, а кто на медленную смерть. Первый воин богини это знал. Похоже, ему действительно нравилось играть со смертью. Или просто было на всё наплевать. В том числе и на глупых маленьких девочек, возомнивших, будто могут спасти его от всего на свете. Даже от самого себя. В глубине души Ариэна понимала, что для неё это тоже своего рода игра — ходить за ним целыми вечерами по городу, боясь, что он её заметит, и втайне этого желая. Причём игра постоянно заводила её в такие мес­та, где ей опасность угрожала ещё больше, чем ему. Если бы не Тамран, она бы ни за что не продолжила своё знакомство с Кварталами Голубых Фонарей.

Отправляясь туда, Ариэна наряжалась ихеной. И каждый раз наде­вала новый парик — стоили они недорого. Когда к ней приставали, она говорила, что спешит к клиенту. Ариэна знала, что такая отго­ворка подействует не на каждого, но в случае чего надеялась ус­кользнуть при помощи нити. Везло ей довольно долго, но в один прекрасный вечер каким-то двум ихенам показалось, что она пытает­ся занять их территорию. И понять их было можно. Ариэна слишком долго крутилась у таверны "Медная Чаша". Тамран имел обыкновение садиться у окна, так что, в какой бы притон его ни занесло, она обычно не теряла его из виду. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, и она попыталась уладить конфликт миром, но подвыпив­шие ихены были настроены воинственно. Они решили, что "наглую соплячку" надо хорошенько проучить, чтобы у неё навсегда пропало желание отбивать клиентов у девушек из Дома Хокана. Самые прес­тижные из Домов Наслаждений иногда называли по имени владельца. В этот вечер Ариэне здорово пригодились и уроки старого воина, и схватки с мальчишками, и та ловкость, которую она приобрела на охоте.

Отделавшись от задиристых девиц, она свернула в полутёмный квартал, где горело всего два небольших фонаря — один над вывес­кой какого-то притона, другой на низком железном столбе в виде цветка. У дверей притона толпилось несколько пошатывающихся фи­гур. В бледном свете фонарей клубился дым, пахло суной — самой дешёвой травой, которую тут продавали на каждом углу. Похоже, все эти парни уже так накурились, что окружающая реальность не представляла для них никакого интереса. За этой компанией с явной скукой наблюдала ихена-лиммеринка в длинной полупрозрачной тунике. Она стояла, прислонившись к фонарному столбу. Ариэна даже не по­няла, почему один вид незнакомки вызвал у неё лёгкий озноб. Мо­жет, потому, что в бледном луче фонаря эта белокожая светловоло­сая красавица походила на призрак. Ариэна боялась, что та обер­нётся и увидит её. И в какой-то момент она поняла, что женщина-призрак уже заметила её. Красавица краем глаза наблюдала за ней и втайне наслаждалась её страхом. Когда же незнакомка оберну­лась, Ариэна едва не закричала, увидев её лицо. Перед ней была та, что явилась ей на берегу Поющей Реки. Нэйя...

Ариэна кинулась прочь — по узким мощёным улицам, натыкаясь на какие-то возникающие из тьмы фигуры. Чья-то потная рука схва­тила её за плечо. Она вырвалась, с трудом пробилась сквозь толпу гогочущих полупьяных парной — "Эй, малышка, не надо нас так бо­яться!" Они отвязались, наверное, только потому, что ужас, напи­санный на её лице, отпугнул бы кого угодно. Ужас увидевшего при­зрак. От такого человека лучше поскорей отстраниться, иначе при­зрак начнёт одолевать и тебя.

Оказавшись в тёмном тупике, образованном глухими стенами двух домов, Ариэна поднялась в воздух и полетела — низко, над самыми крышами, так, чтобы её никто не увидел. Она всю дорогу то летела, то бежала, шарахаясь от пятен лунного света и бледного сияния фонарей. Ей казалось, что призрак преследует её и вот-вот появится из-за какого-ни6удь поворота.

После этого случая она долго боялась ходить по тёмным улицам и перестала следить за Тамраном. В конце концов, пасти его посто­янно она не могла, а если бы молодой воин это заметил, она бы по­пала в неловкое положение. Нашла тоже занятие — кружить по горо­ду за парнем, внимания которого добиваются первые красавицы Ур­-Маттара, и который явно даже не посмотрит в её сторону. А если и посмотрит, то, разве что, с недоумением и снисходительной усмеш­кой. Да и вообще хватит таскаться по злачным местам, где на каж­дом шагу тебя подстерегает смерть, то затаившаяся в тени, то воз­никающая в бледном свете голубых фонарей...

Ариэна убеждала себя, что загадочная незнакомка походила на её покойную мать гораздо меньше, чем ей это показалось. Там стояла какая-то ихена — только и всего. В этих полутёмных кварталах, полных теней и тусклого, мертвенного света, люди похожи на призраки, а призраки на людей.

Ариэна уже собиралась возвращаться домой, когда Нисса и Тирин пригласили её в театр. В столицу после долгой поездки по юго-вос­точным урам наконец-то вернулась знаменитая труппа летающих акро­батов. Их выступления шли с таким успехом, что очередь желающих попасть в театр выстраивалась едва ли не с самого утра.

— Они правильно сделали, что стали продавать места заранее, — ­сказала Нисса. — Такое бывает редко. Когда тут выступала труппа Макоя, в зале сидело не больше трети. Герон снял помещение на два месяца, но, думаю, он договорится с распорядителями о продлении срока. Раньше труппой руководил отец Герона Даффин. Он умер два года назад. При нём они такого успеха не имели. Герон набрал мно­го новых акробатов. Его пантомимы так поставлены, что некоторые считают его настоящим магом.

Нисса не преувеличивала. Мимических трупп в Див-Аранхе было много, но летающие акробаты Герона проделывали нечто невероятное. Поражал не только и не столько уровень мастерства, сколько поста­новка. Это был целый спектакль, а не просто серия акробатических трюков. Разумеется, летали актёры не сами, а на тонких прочных шнурах, которые одним концом крепились у них на талии, а другим — где-то под куполом театра. Часть артистов изображали шестилапых пауков. Они парили в воздухе, сплетая из светящихся нитей причудливый узор. Когда огромная паутина затянула всю сцену, появились люди. Они подходили к паутине, выдёргивали из неё по одной нити и, взмывая вверх, радостно кружили под потолком. Какие они только ни выделывали трюки, а постоянно меняющийся свет превращал это зрелище в сказку. На сцене словно оживала одна из древних легенд — о людях, летавших на паутине. Казалось, акробаты действительно летают благодаря нитям, которые они выдернули из той паутины, что ещё недавно затягивала сцену, — ведь шнуры, удерживающие их в воз­духе, были совершенно не видны.

Второй частью представления было строительство замка. Летающие люди обвязывали нитями огромные блоки и возводили из них стены и башни. Все знали, что куски раскрашенного картона изо­бражают каменные глыбы, и только последний глупец не понял бы, что хочет сказать постановщик этого спектакля. Древние замки воз­водили не великаны, а обычные люди. Вернее, люди о6ычного роста. Никаких великанов никогда не было, а были те, кто летал на чудес­ной паутине. Избранные.

"Откуда они об этом знают? — размышляла Ариэна, возвращаясь в гостиницу. — Дамея сказала, что я сейчас единственная избранница. Аранхи не хотят общаться с людьми... А может, Герон всё-таки из­бранник?"

Герон... Имя человека и название цветка. Кудрявые головки ге­ронов — оранжевые, алые, пурпурные — загорались в садах ближе к осени. Герон с его пышной, кудрявой шевелюрой и стройным, как сте­бель, телом действительно напоминал этот яркий цветок. Он был не только руководителем труппы и постановщиком спектаклей, но и од­ним из ведущих акробатов. Невысокий и худощавый, он казался моложе своих двадцати двух лет. Красотой Герон не блистал, но он относился к тому типу людей, на которых трудно не обратить внимание. У него было подвижное, нервное лицо и очень цепкий взгляд. Придя на представление второй раз, Ариэна заметила, что он смотрит на неё со сцены — тем взглядом, каким выхватывают из толпы знакомых. Или тех, кого хотелось бы узнать получше. Был это отклик на её ин­терес или их взаимная симпатия возникла одновременно, Ариэна не знала. Она уже поняла, что большинство связей, которые устанавли­ваются между людьми, плохо поддаются объяснению.

Герон действительно был избранником. Одним из тех избранников судьбы, кого она наделила даром творца. Познакомившись с ним, Ари­эна поняла, что он никогда не разговаривал ни с одной аранхой и даже не подозревал, что такое сейчас возможно. Ему просто очень хотелось оживить древние легенды, и он верил, что в них гораздо больше правды, чем кажется. Ариэна не могла нарушить клятву, дан­ную Дамее. Она не рассказала Герону о своей встрече в горах и о том, что она летает на паутине, совсем как герои его спектаклей. Чутьё художника помогло ему увидеть скрытую в легенде истину. На­верное, он был из тех, кому дано заглядывать в Великую Паутину. Ариэна надеялась, что когда-нибудь сможет поделиться с ним своей тайной. Потом, позже... Когда Дамея даст согласие. Она же не зна­ла, что её знакомство с Героном оборвётся, едва завязавшись.

А познакомились они в тот вечер, когда Ариэна пришла на пред­ставление второй раз — уже без Ниссы и Тирина. Желающие пообщать­ся с актёрами обычно ждали их у заднего крыльца. На этот раз на­роду тут было на удивление немного. Ариэна просто проходила мимо — огибающая театр аллея вела к гостинице "Большой Двор", где она снимала номер. Увидев на крыльце Герона, она не могла не остано­виться, но подходить к нему она не собиралась. Ариэна не умела заводить знакомства и очень боялась показаться навязчивой. К тому же её отпугивала рослая мускулистая девица, которая всегда сопровождала Герона и с подчёркнутым презрением смотрела на всех, кто с ним заговаривал. Знакомство состоялось только потому, что Герон сам подошел к Ариэне.

— Ты случайно не акробатка? — спросил он.

— Нет... — Ариэна слегка растерялась.

— У тебя тело — как струна... И двигаешься очень легко. Может, ты танцовщица?

— Нет. Но двигаться мне приходится много. Я занимаюсь охотой. Да ещё огород...

— Огород? — насмешливо спросила спутница Герона, смерив Ариэну недобрым взглядом тёмно-карих глаз.

Она была бы довольно красива, если 6 не выражение лица — высо­комерное и жёсткое. Она на всех смотрела так, будто каждый хотел отнять у неё то, что по праву принадлежит ей и только ей.

— И охота, и огород... Сколько интересов у девочки из провинции. Узнаю протяжный северный говорок. А чем ты ещё занимаешься?

— Учусь расписывать полотна.

— Великая Аранха! А ещё? — продолжала допытываться девица.

— Летаю на паутине.

— Она ещё и шутница! Так может, полетаешь, чтобы мы посмотрели?

— Я не даю бесплатных представлений. Во всяком случае, для таких, как ты.

— Это для каких? — прищурилась акробатка.

— Да ладно тебе, Темра, — осадил её Герон. — Для любителя пошу­тить над другими ты слишком обидчива.

Ариэне показалось, что он как-то странно на неё смотрит — словно догадывается, что насчёт полётов на паутине она не шутит.

— Нам пора, Герон, — хмуро сказала Темра. — Ты как будто забыл, с кем и о чём мы сегодня договорились.

— Да не забыл я...

— Послушай, — обратился он к Ариэне. — Те, кто любит летать, со­бираются по вечерам в таверне "Золотой Цветок". Приходи завтра. Мы все там будем. Вся труппа...

— Герон, — досадливо поморщилась Темра. ­— Ей ещё рано отираться среди больших. И слушать взрослые разговоры.

— А по-моему, в самый раз. Она не моложе нашего Альвена.

Ариэна сразу поняла, что Герон говорит о самом юном члене своей труппы — тонком светловолосом подростке, похожем на чистокровного лиммерина. На следующий день она с ним познакомилась...

Таверна "Золотой Цветок" находилась на одной из центральных, но довольно тихих улиц. Над простой деревянной дверью висел фонарь в виде цветка. Таверна была из самых дешёвых. Публика, которая тут собиралась, явно не относилась к категории состоятельных граждан. Среди "тех, кто любит летать", оказались не только акробаты. Герон в первый же вечер познакомил Ариэну с очень весёлым и очень лохматым поэтом Акеланом из Ур-Миноя, который задумал написать поэму по меньшей мере на два тома. Правда, друзья беззлобно шутили, что он уже полгода копается в первой главе. Среди завсегдатаев "Золотого Цветка" были и сочинители, и художники, и ученики Дома Знаний... И просто любители побеседовать на интересные темы. Ариэна сразу заметила, что особой популярностью тут пользуются философские споры. Они постоянно вспыхивали то за одним, то за другим столиком и нередко собирали целую толпу. Высказаться мог каждый, но Ариэна предпочитала слушать. Оно впервые ощутила недо­статок своего образования. Поначалу она вообще чувствовала себя здесь немного неловко. Большинство посетителей "Золотого Цветка" были гораздо старше её и намного больше знали, но она очень скоро поняла, что никто здесь не считает её лишней. Никто, кроме Темры.

Эта девица возненавидела Ариэну с первого взгляда. Впрочем, Темра ненавидела всех. Даже Герона, которого она почему-то счи­тала своей собственностью. Он явно ценил её меньше, чем ей бы хотелось. Похоже, она воо6ще не могла понять, почему в этой жиз­ни многое происходит не так, как ей хочется. Темра была одной из лучших акробаток в труппе и пользовалась известным уважением, но любить её здесь никто не любил. А некоторые даже старались дер­жаться от неё подальше — например, Альвен. Он действительно был чистокровным лиммерином, но родился и вырос в Ур-Маттаре. Альвен с восторгом говорил о Героне и о планах, которые тот собирался в ближайшее время осуществить. Дела последние год-полтора шли так хорошо, что Герон уже подумывал о собственном здании для своего театра. Пока труппе приходилось снимать помещение.

— Театр акробатической пантомимы! — гордо произнёс Альвен. — ­Нормально звучит? Это будет такая большая-большая вывеска над входом. С подсветкой... Или лучше просто — Летающие акробаты?

— Тоже неплохо, — сказала Ариэна. — Главное — чтобы вам было где выступать.

Придя в "Золотой Цветок" второй раз, она уже чувствовала себя здесь, как дома. Хозяин таверны Майвис улыбнулся, едва увидев её на пороге. Он знал всех своих постоянных клиентов не только в лицо, но и по именам, и если б не дела, сам бы часами слушал беседы и споры, которые велись тут каждый вечер. Майвис был ещё молод — не старше тридцати. И совершенно не походил на хозяина таверны. Во всяком случае, на тех владельцев таверн, которых Ариэне доводилось видеть раньше.

— Он мог бы сделать это заведение более приличным, — заявила Темра, когда Ариэна пришла сюда в третий раз и Герон пригласил её за свой столик. С ними сидели ещё двое акробатов и угрюмый мо­лодой сочинитель с волосами до пояса. — Пускает сюда всякий сброд.

— Кого ты имеешь в виду? — удивился Герон.

Темра ничего не ответила, лишь презрительно покосилась на ярко разодетых девиц, которые веселились за соседним столиком в компании двух художников. Ариэна ещё мало кого тут знала, но про этих двоих ей рассказал Альвен. Они зарабатывали на жизнь, расписывая стены в особняках богачей, а картины их никто не покупал, поскольку они совершенно не придерживались канона. Женщин среди завсег­датаев "Золотого Цветка" было немного. Кроме артисток и нескольких художниц, которым иногда удавалось продавать свои полотна, сюда довольно часто заглядывали девицы лёгкого поведения. Ариэна не знала, все ли они были ихенами. Ей казалось, большинство этих красоток приходили сюда не ради заработка, а ради удовольствия пообщаться с молодыми людьми. Богачей среди посетителей "Золотого Цветка" не было. Некоторые девицы даже завели себе тут постоянных дружков. Все эти весёлые откровенно одетые особы чувствовали себя здесь, как дома, ничуть не переживая из-за презрительных взглядов Темры.

В последнее время самые её выразительные взгляды доставались Ариэне. Впрочем, Ариэну они тоже нисколько не расстраивали. Что её огор­чало, так это то, что никак не удавалось нормально пообщаться с Героном. Вокруг него постоянно вился целый рой друзой и поклонни­ков. Иногда она замечала, как он смотрит на неё поверх голов, и чувствовала, что он тоже не против познакомиться с ней поближе.

— Осенью здесь будет спокойней, — сказал он, когда они встрети­лись в "Золотом Цветке" в пятый и в последний раз. — Многие разъедутся, да и мы будем посвободней. А с завтрашнего дня спек­такли пойдут чуть ли не каждый вечер, так что в ближайшее время мы тут не появимся.

— Мне давно уже пора возвращаться домой, — вздохнула Ариэна.

"А мы так толком и не поговорили", — добавила она про себя.

Он это понял. Потому что сказал:

— Обязательно приезжай через месяц. Встретимся здесь. На осень владелец театра заключил договор с другой труппой, ну а нам надо думать о помещении для работы над новым спектаклем. Послушай, по­чему бы тебе не перебраться в столицу?

— Пере6ерусь, если попаду в школу при Святилище.

— Ничего себе! — присвистнула Темра. — Да она у нас не просто летает. Девочка хочет летать высоко-высоко.

— У меня просто нет другого способа перебраться в Ур-Маттар, — пожала плечами Ариэна. — На что я буду тут жить?

— А разве ты не расписываешь полотна?

— Я ещё только учусь. Статуса мастерицы у меня нет.

— Я бы взял тебя в свою труппу, — неожиданно заявил Герон. — А что! Ты действительно можешь летать высоко. У тебя крепкие крылышки.

— В нашем театре летают не только в мечтах, — фыркнула Темра.

— А ты взгляни, какие у неё мышцы...

И Герон пощупал обнажённое предплечье Ариэны — она была в безрукавой тунике. Летая на паутине, не требовалось работать руками, как птица работает крыльями, но иногда приходилось бороться с воздушными потоками. Ариэна никогда не была слабой, а полёты сделали её ещё крепче.

— Как же ты бросишь свой огород? — насмешливо поинтересовалась Темра.

— Подумай о моём предложении, — сказал Герон. — А главное — приезжай. Через месяц я 6уду посвободней.

"И мы с тобой о многом поговорим". Эти слова не прозвучали, но Ариэна их услышала. Темра тоже. Лицо у неё стало таким, словно её только что заставили съесть незрелый плод мандары.

— Не понимаю, на что ты рассчитываешь! — накинулась на Ариэну Дaмapa, едва та переступила порог мастерской. — Ты, наверное, думаешь, что Талма внесёт тебя в школу Главного Святилища на расшитой подушке! Не забывай, я твоя наставница. И к моему мне­нию тоже могут прислушаться. Ты будешь месяцами мотаться неиз­вестно где, а я должна делать вид, будто ты у меня учишься?

— Но я же делаю вид, будто учусь у тебя, госпожа, — вежливо ответила Ариэна.

Старуха покрылась багровыми пятнами, но сочла за благо промол­чать, дабы не услышать что-нибудь похуже.

В этот день у Ариэны ничего не получалось. Её мучила какая-то смутная тревога. Хотелось поговорить с Дамеей, и Ариэна несколь­ко раз мысленно к ней обращалась, но аранха молчала.

Ночью ей приснился театр. Она выступала вместе с акробатами, и у неё всё получалось не хуже, чем у других. Она и Герон поднимали на нитях огромный прямоугольный блок, и в какой-то момент Ариэна поняла, что это настоящая каменная глыба, а вовсе не бута­фория. Стены театра раздвинулись и исчезли. Ариэна, Герон и вся его труппа строили настоящий замок. Он рос на глазах, упираясь башнями в дымчато-синее небо. А едва они его достроили, как он изменился. Грубый серый камень превратился в странную материю, которая светилась, словно пронизанные солнечными лучами облака. Или туман...

— Призрачный замок! — испуганно закричал кто-то. — Бежим от­сюда!

Они полетели прочь и вскоре оказались над Вечным Садом.

— Какая прелесть! — обрадовался Герон. — Здесь можно отдохнуть.

— Стой! — крикнула Ариэна, видя, что он собирается приземлиться. — Это ещё одна ловушка Гиамары!

— Да чего ты боишься? — смеялся Герон, продолжая снижаться.

Ариэна устремилась за ним и попыталась охватить его за руку, но у неё было такое чувство, будто она ловит ветер. Герон превратился в призрак и растаял в воздухе.

Ариэна проснулась с ощущением, что случилось что-то непоправи­мое. Наспех перекусив и даже толком не собравшись, она помчалась туда, откуда только позавчера вернулась. Зная, что дорога займёт около двух суток, она так спешила, что почти не делала остановок. И даже ела чуть ли не на лету.

В Ур-Маттар она прибыла вечером. В то время, когда обычно начиналось представление. Ариэна побежала на площадь Кариана, где на­ходился театр. Герон говорил, что спектакли сейчас будут каждый день. Её поразила странная пустота на площади. Перед спектаклем здесь всегда толпился народ, а купол театра сиял огнями. Сегодня даже фонари вокруг здания горели не все, а тёмные окна смотрели на Ариэну с немым укором. Так, словно она должна была, но не смогла что-то предотвратить.

— Почему театр закрыт? — спросила она у проходившей мимо парочки. — Ведь сегодня должно быть представление.

— Представление закончилось, — невесело усмехнулся парень. — Мы вот тоже не успели. А ведь специально для этого в столицу вырвалась.

— Но что случилось?

— Да толком никто не знает. Позавчера после спектакля тут всё оцепили воины Святилища. Публика уже разошлась, а труппа там была, в театре ... Их там же всех и повязали. На следующее утро их отпус­тили, только велели убраться из города. Но это бы ещё ладно. До чего Герона жалко. Да и что они теперь без него?... Э-э, красавица, ты хоть не падай!

Парень подхватил Ариэну под локоть. Его подруга смотрела на неё с явным сочувствием.

— А что с Героном? — пролепетала Ариэна, с трудом удержавшись на одеревеневших ногах.

— Говорят, он пытался сопротивляться. В таких случаях воины имеют право применять силу. Наверное, этим ребятам из Священного Воинства трудно рассчитать свою силу... В общем, его убили.

— Ты его знала? — спросила девушка.

— Да...

— Некоторые считают, что Герона убили, потому что хотели убить, — переглянувшись с приятелем и понизив голос, продолжала девушка. — Никакая это не случайность. Стал бы он сопротивляться воинам богини. И можно подумать, они бы с ним не справились...

— Но за что?

— Да не нравились тут его спектакли, — пояснил парень. — То есть, наоборот, слишком нравились. И кое-кто был этим недоволен. Якобы эти представления заставляли людей усомниться в богине. А главное — в избранниках. В последнее время повсюду только и рассказывают что легенды о древних магах, которые латали на паучьих нитях.

— Ну и что?

Парочка снова переглянулась.

— Так ведь магами могут быть только избранники. А когда ты видела, что бы они летали?

— Но ведь это всего лишь представление! Сказка...

— "Всего лишь"... Так ведь многие люди верят в сказки. А иные взрослые даже больше, чем дети.

— А где они сейчас? Акробаты...

— Вчера они похоронили Герона и уехали из города.

— А куда?

— Кто их знает... Говорят, они часто собирались в таверне "Зо­лотой цветок". Сходи, это недалеко. Может, там тебе больше скажут.

В "Золотом Цветке" тоже что-то случилось. На дверях висел замок, вывеску сняли. Когда Ариэна спросила у какого-то старика, почему таверна закрыта, он не без злорадства ответил:

— Хвала Маттар, разогнали всё это гнездо смутьянов. Да и хозя­ин задолжал за аренду. Собирал тут заговорщиков! Давно уже пора было повыдергивать эти цветочки. А сколько тут парней из Дома Знаний отиралось! Теперь их всех оттуда повыгоняли. Это ж ведь надо.... Ученики школы при Святилище! Странно, что смотрители так долго всё это терпели. Блудомыслие, разврат...

Дальше Ариэна слушать не стала. Она повернулась и пошла прочь, не желая, чтобы этот старик видел ее слёзы. Долгое время она бре­ла, не разбирая дороги. Потом, заметив, что на неё оглядываются, свернула на узкую улицу, где прохожих было меньше. Недавно прошёл дождь. Свет фонарей, отражаясь от мокрой мостовой, слепил воспа­лённые от слёз глаза. Она и не заметила, как стемнело. Только что вокруг царил мягкий лиловый сумрак, и вдруг — словно огром­ная тень упала на этот проклятый город. Ариэна бывала здесь часто, но до сих пор не привыкла к этой внезапно наступающей тьме. Она каждый раз чувствовала себя так, будто попала в ловушку.

Узкая аллея привела её в один из тех маленьких парков с ярко разрисованными каруселями, куда состоятельные горожане водили своих детей. Разноцветные фонари горели приглушённым светом, вы­хватывая из темноты диковинных зверей, которые украшали карусели. За6авные днём, они казались сейчас затаившимися среди зарослей чудовищами. Ариэна огляделась. У неё было таксе чувство, будто она попала в жутковатую сказочную страну, где может произойти всё, что угодно. Наверное, потому она и не удивилась, увидев на скамейке под бледно-голубым фонарём неподвижную фигуру в тёмном плаще с капюшоном. Если бы фигура не отбрасывала тени, Ариэна бы ее саму приняла за тень.

"Надо устроиться в гостиницу, — подумала она. — Может, опять в "Большой Двор"...

Она вздрогнула — потому что "тень" пришла в движение. Она скинула с головы капюшон, и её пышные волосы засияли при свете фонаря ярким серебром. У Ариэны едва не подкосились ноги. Она боялась, что незнакомка (а это, конечно же, была женщина) обернётся. Она не хотела снова увидеть ту, что недавно явилась ей в Голубых Кварталах. Проклятый город! Обитель призраков и живых теней... Сейчас эта тень сбросит свой чёрный плащ и обретёт облик. Именно тот, который так боится увидеть Ариэна... Женщина-призрак опять зашевелилась, и, подавив крик ужаса, Ариэна кинулась прочь.

Она не помнила, как добежала до гостиницы "Колокол". Помощник хозяина, выдававший ключи от комнат, участливо поинтересовался, всё ли с ней в порядке.

— Юная госпожа так напугана... За тобой кто-то гнался?

— Да нет... — Ариэна выдавила улыбку. — Я просто спешила. Не думала, что приеду в Ур-Маттар так поздно. Говорят, тут по вечерам опасно?

— Такой юной девушке действительно не стоит гулять после захода солнца. У нас приличная гостиница, но ты всё же не забудь запереть дверь на задвижку, госпожа. Мало ли...

Гостиница и впрямь была приличная. Здесь даже в номерах второго разряда имелся душ — устройство, которое в особняках знати давно уже не считалось новшеством. Стоя под струями холодной воды, Ариэна старалась убедить себя в том, что ей всё померещилось. То есть человек в парке, конечно, был, но не тот, вернее, не та, о ком она подумала.

"Надо выкинуть эту блажь из головы. Лиммеринов в Ур-Маттаре много. И у многих из них светлые волосы. Если так накручиваться, призраки будут мерещиться всюду".

Однако успокоить ей себя не удалось. Похожая на тень фигура всю ночь преследовала её, бесшумно скользя по тёмным улицам, а попадая в лучи фонарей, обретала облик бледной красавицы с пе­пельными волосами. А перед самым рассветом Ариэне приснился Ге­рон. Акробат катался в полутёмном парке на карусели, представляв­шей собой деревянный круг с большими раскрашенными фигурами зве­рей. Герон сидел верхом на странном жутковатом существе, похожем на земляного ящера с кроваво-красными глазами, а бледная краса­вица ждала его под голубым фонарём и улыбалась. Ариэна знала, что, едва карусель остановится, эта женщина уведёт Герона с со­бой. Его надо было спасти. Ариэна с бешено бьющимся сердцем смотрела, как вращается карусель — всё медленней и медленней. Вот она остановилась, и Герон спрыгнул на газон в двух шагах от незнакомки. Ариэна не могла ни крикнуть, ни пошевелиться. Её ноги словно ока­менели. Красавица, улыбаясь, взяла юношу за руку, и Ариэна вдруг с ужасом увидела, что это не Герон, а Тамран.

Она проснулась с чётким осознанием того, что кошмар ещё не кончился. Демон смерти продолжал свою охоту. Женщина-призрак из обители Гиамары... А может, сама Гиамара? Что ей стоит явиться не землю, одевшись неким подобием плоти? Она любит красивых юношей...

Ариэна купила короткую тунику, сандалии с ремешками до колен, какие обычно носили ихены, и пепельный парик. Нарядившись во всё это, она целый вечер прождала Тамрана за деревом возле входа на стадион "Аргон". В глаза она никому не бросалась — девушек тут по вечерам собиралось достаточно. Некоторые воины богини даже вы­ходили к воротам встречать своих подружек. На стадионе были пре­красные комнаты для отдыха, так что многие предпочитали развле­каться здесь. По домам после вечерней тренировки расходились толь­ко семейные. Мимо Ариэны, оживлённо беседуя, прошло несколько компаний. Они направлялись в сторону игорных домов возле Центрально­го Парка. Тамрана среди этих парней не было.

Он вышел как всегда один. Огляделся, словно зверь, почуявший слежку, и Ариэна юркнула за дерево. Ей уже не первый раз показа­лось, что он её заметил. Может, следовало прекратить эту игру в прятки и предупредить его... Но о чём? О том, что ему грозит опасность? Можно подумать, он этого не знает! Это же она боится его смерти. А ему на всё наплевать. Он просто поднимет её на смех. Посоветует пойти поиграть в куклы или что-нибудь ещё в этом роде..

Поглядев на окружающий мир с выражением отвращения и скуки, Тамран двинулся туда, куда и предполагала Ариэна, — в сторону Го­лубых Кварталов.

Более мерзкого заведения, чем то, которое он выбрал сегодня, она ещё не видела. Таверна "Пещерный кот" действительно напомина­ла логово зверя. Кошачья морда с голубовато-зелёными фонарями вместо глаз скалилась над аркой входа, скорое отпугивая, чем при­глашая войти. И Ариэна сроду не вошла бы туда вслед за Тамраном, если б не дурное предчувствие. Теперь она особенно доверяла своей интуиции. Ведь тогда на стадионе она почувствовала страх ещё до появления железного убийцы. В этом полутёмном, похожем на пещеру зале с жёлтыми лампами вдоль стен тоже пахло смертью.

Тамран уселся за отдельный столик у окна, как обычно погружённый в себя и равнодушный ко всему происходящему. Стараясь не попадаться ему на глаза, Ариэна заняла самый дальний столик, который стоял за широкой деревянной колонной, покрытой слоем копоти и непристойными надписями. Отсюда ей было видно всё и всех, её же в этом углу почти никто не замечал.

Слуга, лохматый подросток в засаленном фартуке, без особой любезности поинтересовался, что она будет заказывать. Ариэна попросила кружку хлебного пива. Как ни странно, пиво тут оказалось вполне приличное, но Ариэна с трудом смогла сделать несколько глотков. Её тошнило от страха. Спустя некоторое время она поняла, что причина этого страха — справа, через два столика от неё. Эти четверо крепких парней почти ничего не пили. Ариэна не слышала, о чём они вполголоса переговариваются, зато видела, как они поглядывают на Тамрана. Он заказал уже третью бутылку и сидел, уставившись прямо перед собой страшным, невидящим взглядом.

За окном чернела ночь. Вязкая, как смола, южная ночь, которая наступала гораздо раньше, чем на северо-западе. Воин богини был здесь совершенно один и уже близкий к тому, чтобы напиться до бесчувствия. Ариэна не знала, как он отнесётся к её предупреждению, но она должна была хотя бы попробовать его предупредить. Вряд ли кому-нибудь покажется странным, что девица в короткой тунике заигрывает с подвыпившим воином Святилища. У этих парней всегда водились деньги. Однако ей не позволили даже дойти до его столика. И не кто-нибудь, а эти четверо.

— Ну-ка постой, малышка! Куда это ты?

Сильная волосатая рука обхватила Ариэну за талию, и, прежде чем девушка успела что-то сообразить, она уже сидела на коленях у здоровенного бородатого детины.

— Куда? Разве ты не знаешь, что с этими ребятами лучше не свя­зываться?

— А ты мне что — папаша? — захихикала Ариэна, игриво отбиваясь от громилы.

Ужимки здешних девиц она уже изучила неплохо.

— Я сказал — туда не ходи, а то отшлёпаю! — оскалился бородач.

— Я не против, если заплатишь, — кокетливо улыбнулась Ариэна. — Но мне уж очень обидно стало, когда я поняла, что вы намерены меня опередить.

— О чём это ты? — громила продолжал улыбаться, но Ариэна чувствовала, что он весь напрягся.

Трое его приятелей быстро переглянулись.

— А то я не вижу, что вы затеяли, — холодея от страха, продол­жала кривляться Ариэна.

Она знала, что втравилась в опасную игру, но ничего лучшего она придумать не могла. Звать на помощь не имело смысла. Те немногие посетители, что ещё не покинули таверну, были пьяны. Ари­эна видела вокруг себя полусонные физиономии с пустыми, мутными, как у дохлых рыб, глазами. Трезвыми были только эти четверо, хозяин таверны да его прислужник. Хозяин — тощий, подслеповатый, похожий на древесного ящера старик — всем своим видом показывал, что ему ни до чего нет дела. Тирин как-то говорил Ариэне, что владельцы подобных заведений никогда ни во что не вмешиваются. Они одинаково боятся связываться и с представителями закона, и со своими клиентами, среди которых полно головорезов. Грубый и наглый мальчишка-слуга сам походил на начинающего бандита.

— Что это ты тут щебечешь, птичка? — прищурился громила. — Солнышко-то давно уже село.

— Вот именно, — кивнула Ариэна. — Закажи номер. Я же знаю, тут есть комнаты для свиданий. Я уведу туда этого парня, а когда он уснёт, всё будет гораздо проще. Всё будет тихо. Если вы думаете, что он напьётся до беспамятства, то зря надеетесь. Он никогда не пьянеет.

— Да ты-то откуда знаешь? — спросил один из приятелей бородатого.

— От той, кого он погубил. Она была моей сестрой. Я ведь уже давно за ним слежу, за этим гадом. И это с собой ношу...

Ариэна показала кинжал, который прятала под туникой. Отправля­ясь в эти кварталы, она всегда 6pалa его с собой.

— А девочка-то серьёзней, чем мы думали, — усмехнулся бородач. — А ведь такая мелочь...

— Клянусь паутиной, так лучше будет, — зашептала Ариэна с са­мым что ни на есть заговорщическим видом. — Вам что, нужна дра­ка? У него ведь оружие. Он и пьяный владеет им лучше, чем деся­ток трезвых. Вам нужен шум? Между прочим, я сегодня тут недалеко патрульных видела... Говорю вам, его надо затащить в постель. Всё будет тихо, обещаю. Я так хочу отомстить этому мерзавцу! Вот уже полгода как только об этом и мечтаю.

— Ну и ну-у... — протянул громила.

Чувствовалось, что не очень-то он ей верит, но ситуация его явно забавляла. Его маленькие, глубоко посаженные глазки стали масляными, в них появилось нечто, заставившее Ариэну внутренне сжаться от страха и отвращения.

— Знать-то, ты только-только начинаешь, куколка?

— Ну и что? — Ариэна вызывающе вскинула голову. ­— Я уже многое умею. Только вот... В приличный Дом не больно-то попадёшь, а похлопотать некому. Знали бы, как трудно в этом городе одинокой девушке 6ез связей.

— Да, малышка, без хозяина не годится... Ну, об этом мы позже поговорим, а теперь...

Бородатый поставил её на пол и хлопнул пониже спины так, что она еле удержалась на ногах.

— Ладно, — промолвил он. — Шум нам и правда ни к чему. Валяй... Сама напросилась. Только учти — развлекать ты сегодня будешь не только этого парня. Мы тебе подкинем работёнку, поняла? Не знаю, чего ты добиваешься, но получишь то, что заслужишь.

Он сделал знак мальчишке-слуге, а Ариэна на негнущихся ногах двинулась к столику Тамрана. На этот раз он был действительно пьян. Ей стало не по себе от его остекленевшего взгляда.

— Что тебе нужно? — глухо спросил он, когда Ариэна села напротив.

Потом сунул руку в кошелёк, висевший на его широком плетеном поясе, и швырнул на стол монету с изображением паука — золотой тигин.

— Этого хватит?

— Я ещё не так стара, чтобы просить милостыню. Позволь хотя бы отвести тебя в комнату, воин. А там, глядишь, и не захочешь меня прогонять. Пойдём, ты же не зна­ешь, что я умею... Клянусь, не пожалеешь. Я уже сняла номер, пойдём.

— Каждая дурочка воображает, что я чего-то там не знаю, — про­изнёс Тамран, глядя куда-то мимо неё.

— Ладно, пойдём, — неожиданно согласился он и встал, по-преж­нему отрешённый и погружённый в себя. Такое впечатление, что он её даже не видел. Да и сколько их уже было — этих девиц, с кото­рыми он время от времени поднимался в комнаты для свиданий.

— Я скажу, когда, — шепнула Ариэна, проходя мимо бородатого.

Мальчишка-слуга шёл впереди, освещая фонарём узкую деревянную лестницу, которая, казалось, никогда не кончится. Комната, куда он отвёл Ариэну и её спутника, находилась на четвертом этаже. Окно было открыто, но никто в здравом уме не стал бы прыгать с такой высоты. Бородатый знал, в какой их отправить номер.

Ариэне казалось, что здесь, в этой душной комнатёнке, запах смерти стал ещё острей. Может быть, потому, что смешался с запахом его пота...

— Иди сюда...

Он не был груб, но ей было страшно. Хорошо, что тусклый свет масляной лампы не позволял ей отчётливо видеть его лицо. Её пуга­ла его пьяная страсть. Слепая страсть обречённого... Не в силах бороться с ним, Ариэна боролась со своим страхом — так отчаянно, как будто именно страх притягивал к ним смерть. Наверное, эта борьба и сделала её нечувствительной к боли. Боль пришла потом, гораздо позже. И очень долго не отпускала. Но это уж было потом.

Юноша забылся тяжёлым пьяным сном, прежде чем Ариэна попыта­лась объяснить, в какой они опасности. И прежде чем пришла в себя после случившегося. Какое-то время она сидела на краю постели и оцепенело смотрела на спящего. В лампе, медленно сгорая, потрес­кивало масло. Тусклые бледно-жёлтые блики дрожали в растрёпанных волосах Тамрана, на его смуглой щеке, на спине — мускулистой и влажной, слегка вздымающейся и опускающейся в такт дыханию. Даже в полутьме было видно, как он силён и красив. Лучший из воинов богини... В Ур-Маттаре его считали не только отличным бойцом, но и прекрасным любовником. Наверное, он им и был, просто Ариэна ни­чего в этом не понимала. Только что перед ней был сорван покров с тайны, постижение которой превращает ребёнка в женщину, но это открытие не принесло ей радости. Впрочем, она знала, на что шла, и думать сейчас следовало о другом. У6ийцы ждали. Скоро они за­явятся сюда. Кричать было бесполезно. В этих кварталах постоянно кто-то кричал, визжал и звал на помощь, а патрульные сюда заглядывали редко. Если она закричит, то лишь заставит убийц поторопиться. Услыхав скрип ступенек, Ариэна поняла — медлить нельзя. Оставалось одно. То, на что она собственно и рассчитывала. Нить аранхи делает лёгким любой груз...

— Великая Аранха, помоги нам, — прошептала Ариэна, обхватив спящего Тамрана за плечи.

У неё даже дух захватило от восторга, когда она, держа его в объятиях, медленно выплыла в распахнутое окно, а потом взмыла над плоской черепичной крышей, сверкающей в лунном свете, словно рыбья чешуя. Внизу кто-то вскрикнул — не то испуганно, не то удивлённо. Кто — она не видела. Узкие тёмные улицы остались где-то далеко. Впереди была мерцающая звёздами бездна, и Ариэна падала в неё, сжимая в объятиях своего спящего возлюбленного, уже дважды ею спасённого и совершенно безразличного — и к ней, и вообще ко всему на свете. Он не проснулся, но тоже обхватил её руками и прижался к ней — крепко-крепко, как ребёнок которому снится страшный сон. Всё это действительно походило на удивительный сон — звёздное небо, ветер и стремительный, захватывающий полёт в неизвестность. Ариэна не знала, сколько он длился. Она предпочла бы, чтобы он не кончался никогда.

И всё же ощущение реальности постепенно возвращалось. Ариэна вдруг почувствовала усталость и холод. Звёзды гасли одна за другой, небо побледнело и казалось прозрачным, а тьма как будто опустилась вниз и застыла там, превратившись в густую непроницаемо-чёрную массу. Ариэна поняла, что они летят над лесом, и взяла курс на аммеловую рощу.

Тамран не проснулся, когда они плавно опустились на влажную от росы траву недалеко от источника. А когда восходящее солнце окрасило всё вокруг в нежные золотисто-розовые тона, улы6нулся во сне так, как будто увидел что-то очень хорошее.

"Наверное, он только во сне и способен улыбаться", — с горечью подумала Ариэна.

Теперь, когда закончился этот волшебный полёт, она чувствовала себя разбитой и опустошённой. Её светлый парик сорвало ветром, на подоле туники темнели пятна крови. Вытащив из-за пояса кинжал, Ариэна долго смотрела на спящего юношу. Сейчас ей самой хотелось его убить. Того, кто взял её не глядя. Как последнюю... Но она же сама вызвалась сыграть эту роль. И он ей заплатил. Причём очень щедро. Она взяла эту монету только потому, что в тот момент плохо соображала, что делает. А потом, поднимаясь по тёмной лестнице, сунула её в маленький кошелёк, который носила на поясе...

Ариэна сняла испачканную одежду, забросила её подальше в кус­ты и хорошенько вымылась в источнике. Затем поднялась на дерево. Хорошо, что она на всякий случай оставила в дупле кое-какие вещи. Надев короткую тунику, гетры и кожаные башмаки, Ариэна села под старой пальмой и разревелась. Она не жалела о том, что сделала этой ночью, но на душе было скверно. Теперь она действительно достигла зрелости, как сказали бы в Зелёном Уре, да вот только случилось это совсем не так, как ей хотелось. При том, что ни о ком другом, кроме этого юноши, она и не мечтала. Что ж, дед был прав, когда говорил, что мечта и действительность имеют между собой не больше сходства, чем цветок и камень.

— Эй, малышка, что случилось?

Ариэна вздрогнула и принялась торопливо вытирать слёзы.

— Тебя кто-то обидел?

"Кто-то"... Впрочем, откуда ему знать? Он же был совершенно пьян.

— Мать-Паучиха... Что происходит? Как я тут оказался?

Тамран стоял посреди маленькой поляны, сонный, взлохмаченный, и озирался с таким искренним недоумением, что Ариэна невольно сравнила его с заблудившимся в лесу ребёнком.

— А ты что тут делаешь, девочка?

— Гуляю, — ответила Ариэна, отвернувшись. Она не хотела, чтобы он видел её заплаканное лицо.

— Одна? В лесу? Так... А я-то что тут делаю? Ничего не пойму... Девочка, ты из местных? Тут недалеко селение?

— Посёлков поблизости нет, — сказала Ариэна. — Если хочешь выйти к сетевой дороге, иди туда... — Она указала на север. — Только учти — идти придётся долго.

— Ну так пойдём вместе. Одну же я тебя тут не оставлю.

Он подошёл вплотную и наклонился, пытаясь заглянуть ей в лицо. Ариэна снова отвернулась. Когда он к ней прикоснулся, она как будто вновь ощутила стыд и боль, которые пережила этой ночью. Сейчас даже острее, ведь тогда её мысли были заняты другим.

— Кто тебя обидел?

— Никто.

— Ну хорошо, можешь не смотреть на меня, если не хочешь. Подожди немного. Я только умоюсь, и пойдём... Ты какая-то странная. И вообще... Всё странно. Не понимаю, что происходит. Люди иногда летают во сне, но никто ещё при этом не улетал на несколько меров от своего дома.

Пока Тамран умывался, Ариэна поднялась на верхнюю крону аммелы, спряталась среди широких листьев, а потом долго и не без злорадства наблюдала, как он ее ищет. Ей даже показалось, что он всерьёз обеспокоен. Теперь, когда этот странный человек скинул свою броню, в лице его появилось что-то детское и беззащитное.

Обшарив все ближайшие кусты, Тамран вздохнул и, махнув рукой, зашагал на север. Ариэна незаметно следовала за ним. Когда он вышел на дорогу и взял извозчика, она полетела к городу более коротким путём. Надо было забрать вещи из гостиницы.

Расплачиваясь с хозяином, она услышала разговор двух постояльцев.

— Этой ночью опять видели летающих демонов. Они поднимались всё выше и выше, а потом скрылась среди звёзд...

— А тот, кто видел, сколько выпил?

— Так их ведь многие видели. Даже дозорные. Ночь-то была лунная. Они летели в лунном свете, прямо как призраки. Вроде бы, это были мужчина и женщина.

— А может, это призраки и были. Говорят, Гиамара близко и скоро к нам пожалует.

— Не слишком ли много странного творится в последнее время в этом городе...

"Не расстраивайтесь, — подумала Ариэна. — Я уже улетаю. Этот город может спать спокойно. Я предпочла бы его забыть. И всё, что тут случилось..."

Глава 5. Тайна аранхи.

Забыть о той ночи оказалось труднее, чем она думала. Сперва Ариэна решила, что у неё обычная задержка, но время шло, а месячные не начинались. Однажды утром она проснулась от приступа тош­ноты. Ариэна знала, что в соседнем Ур-Даоле живёт старуха, у кото­рой можно за приемлемую цену купить мёртвое зелье. Наверное, это был лучший выход из положения. Может быть, даже единственный. Если родится ребёнок, о школе при урматтарском Святилище придёт­ся забыть. Ещё год-полтора — и сбережения деда закончатся. Вряд ли она много заработает, расписывая полотна на заказ. Кто станет заказывать картину девчонке её возраста, если вокруг полно опытных ткачих и художниц, а среди них есть даже те, кто учился в столичной школе. Промышлять охотой она тоже не сможет. Какая охота, когда у тебя на руках младенец, которого даже не с кем оставить...

Ариэна несколько раз отправлялась в Ур-Даол и с полдороги возвращалась. При мысли, что она убьёт ребёнка — его ребёнка — ей становилось не по себе. У неё совершенно пропал аппетит, она исхудала, как щепка, и почти не выходила из дома, лёжа целыми днями на ракхаловой шкуре возле камина.

— Что с тобой, девочка? — спросила зашедшая её навестить Тамана. После Мелоры она была старшей наставницей по живописи.

Тамана окинула удивлённым взглядом неприбранный дом.

— Ты заболела? Почему же ты не обратилась к лекарю? Хочешь, я приведу Кмера...

— Не надо, — еле скрывая раздражение, ответила Ариэна. — Мне уже лучше. Ещё дня два — и я снова начну ходить на уроки.

— И всё-таки... Может, тебе нужна помощь?

— Нет, госпожа. Я слегка простудилась, по, честное слово, скоро поправлюсь.

Вскоре после Таманы явилась Дамара. Ариэна увидела её в окно и притворилась, что не слышит стука, но поскольку дверь была не заперта, старая ткачиха вошла без приглашения. Ариэна продолжала притворяться спящей, а сама незаметно наблюдала, как Дамара расхаживает по дому, как будто что-то вынюхивая. Её явно заинтересовала чашка с недоеденными ягодами тавиги. Эти кислые ягоды кроме беременных женщин почти никто и не ел.

Ариэне было всё равно, что подумает Дамара. Старуха в конце концов убралась восвояси, а Ариэна ещё долго лежала, не двигаясь и глядя на паутину, которую сплёл в углу камина паук.

— Маленький братец, передай своей госпоже, что мне очень плохо, — прошептала она. — Наверное, в тебе тоже есть частица божественной силы Аранхи. Ты обычный паук, но всё же вы с ней одного племени.

Паутина слегка заколыхалась. Ариэна подумала, что это из-за сквозняка. Похоже, ветер распахнул незапертую дверь и теперь гулял по всему дому. Ветер... Ей вдруг захотелось, чтобы он поднял её и понёс — высоко-высоко, в мерцающее звёздами небо...

В комнате стало темно, а паутина начала светиться. И расти... Вот она уже затянула весь камин, потом всю комнату. Потом комната исчезла. Паутина распалась на тысячи звёзд. Одни были далеко, а другие так близко, что Ариэна могла потрогать их руками. Но руки у неё были заняты. Она летела, обнимая Тамрана. Он спал так крепко, что казался мёртвым. Звёзды освещали его красивое бледное лицо. Несмотря на то, что их несла нить аранхи, Тамран становился всё тяжелее и тяжелее. Ариэна очень устала. Она боялась, что ещё немного — и она не выдержит. Она разожмёт объятия, и юноша камнем полетит вниз.

— Пожалуйста, проснись! — молила она. — Проснись или мы упадём!

Теперь уже и её собственное тело налилось тяжестью. Они стремительно снижались, летели в какую-то чёрную бездну. Ариэна знала, что спасётся, если отпустит его, но как раз этого она сделать не могла.

Очнувшись в глубокой темноте, она не сразу сообразила, где находится. Тамрана с ней не было. Ариэна похолодела от ужаса, решив, что он погиб, но в следующее мгновение поняла, что всего лишь видела сон. Она по-прежнему лежала на шкуре возле камина, а проснулась, скорее всего, потому что замёрзла. Входная дверь скрипела от резких порывов ветра. Начиналась осень, ночи становились всё длиннее и холоднее.

Ариэна закрыла дверь на засов и затопила круглую печь, одна половина которой занимала угол кухни, а вторая выходила в комнату для умывания. Верхняя часть этой печи представляла собой огромную железную бочку с водой. Двадцать лет назад Астаран припа­ял к бочке две трубы с кранами на концах. Один кран выходил на кухню, второй в умывальню и нависал прямо над большой глиняной ванной. Когда вода согрелась, Ариэна набрала полную ванну. Тупая боль в низу живота, беспокоившая её почти весь день, усилилась.

"Может, пройдёт, когда согреюсь, — подумала Ариэна. — Кажется, я действительно простудилась. Не надо было лежать на полу".

Но когда она села в ванну, боль стала резче. В какой-то момент Ариэне показалось, будто внутри у неё что-то оборвалось. Она едва не закричала, но тут же заметила, что боль стала утихать. А ещё она заметила, что вода окрасилась в розовый цвет. Ариэна испугалась, потом, сообразив, что случилось, почувствовала неволь­ное о6легчение. Всё решилось само собой, и у неё не было причин в чём-то себя обвинять. Боль постепенно утихла. Осталось лишь ощущение тяжести. Странно, ведь чрево её опустело. Она освободи­лась от бремени, которое ей было совершенно ни к чему, но чувство пустоты оказалось хуже боли.

Ариэну шатало от слабости, и всё же надо было вымыться. Ей хотелось отмыться от всего этого и поскорей. Теперь она свободна. И постарается забыть...

Ариэна слила грязную воду. Это было нетрудно опять же благодаря устройству, придуманному её отцом. Достаточно было вытащить пробку из маленького отверстия на дне ванны. Вода по толстой глиняной трубе уходила в соседнюю комнатушку, служившую уборной, где скапливалась в плотно закрытом баке, из которого вытекала сильной струёй, как только кто-то нажимал не приделанный сбоку рычаг. В конце концов смывать нечистоты можно и использованной для мытья водой. Даже лучше — ведь в ней много мыла и моющей соли, которая убивает всякую заразу. Астаран ещё провёл трубу от уборной до сточной канавы, находившейся за огородом. Дед говорил, что он возился с этим больше месяца, и все над ним смеялись. Но только поначалу. Потом многие последовали его примеру и даже приходили советоваться. Делать трубы Астарану помогал его приятель — гончар Мелис. Теперь у этого Мелиса была большая мастерская. Его трубы, кирпичи и кровельную черепицу покупали жители всех окрестных уров. Мелис относился к числу тех немногих, кто открыто симпатизировал Ариэне. Однажды он сказал ей: "Твой отец был очень способным парнем. Жаль, что он даже не попробовал поступить в Дом Знаний. Там такие, как он, должны учиться, а не такие, как Лой. Может, хоть тебе удастся попасть в столицу".

"Уже удалось, — усмехнулась про себя Ариэна. — Мне удалось попасть не только в столицу, но и в постель к лучшему воину Святилища..."

Кровотечение остановилось, но Ариэна не решилась снова сесть в ванну и вымылась, поливая себя из ковша. Разглядывая в большое металлическое зеркало своё худенькое тело, она подумала, что, наверное, ещё просто не созрела для материнства. Да она себя в этой роли и не представляла.

Утром Ариэна нарвала листьев тиллы, заварила их и пила это снадобье три дня. Скорее на всякий случай, чем из необходимости. Она помнила, что в прошлом году соседка, жена кожевника, после выкидыша долго недомогала и лечилась отваром из тиллы. Ариэна поправилась гораздо быстрее. Эта встряска помогла ей прийти в се­бя и вернуться к нормальней жизни. Она даже стала ходить на занятия в школу ткачих. Её забавляли цепкие взгляды, которые Дамара время от времени бросала на её живот. Ещё бы! Все знали, что в Зелёном Уре Ариэна ни с кем не встречается. Не случись у неё вы­кидыш, Дамара, наверняка, сказала бы, что она беременна от какого-нибудь оборотня. Дескать, недаром же это отродье лиммеринки подолгу пропадает в лесу.

Лой теперь ездил в Ур-Маттар чаще обычного. Налаживает связи, говорили в Зелёном Уре. Все знали, что ни он, ни Зия, ни Виана просто не перенесут, если дочь лиммеринки поступит в столичную школу ткачих, а Зия нет. Что касается Ариэны, то она уже и сама не знала, хочет ли она в Ур-Маттар. Она часто вспоминала Герона и плакала. А когда вспоминала Тамрана, злилась. Злость постепенно проходила, уступая место тоске. Страх и боль, пережитые ею той ночью, притупились, и она старалась не бередить рану. Новая жизнь, которая могла связать её с этим человеком, оборвалась в самом начале, и Ариэна терпеливо ждала, когда рана затянется. В памяти то и дело всплывало лицо Тамрана, проснувшегося в лесу. "Кто тебя обидел?"

"Ты, но ты не виноват, — думала Ариэна. — Ты ничего плохого не хотел... Ты вообще ничего не хотел. И не просил о помощи. Тебе всё безразлично. Всё и все. Включая женщин, с которыми ты занимаешься любовью".

Осень в этом году выдалась короткая, а зима затяжная и очень холодная. В лес Ариэна выбиралась редко и ненадолго. Зато часто бралась за уголь и краски. Ей ещё никогда так не хотелось рисовать, и у неё ещё никогда так хорошо не получалось. Ей чуть ли не каждую ночь снились удивительные, красочные сны, а по утрам, едва перекусив, она натягивала очередное полотно на раму, покрывала его грунтом и старалась поскорее перенести на него хоть что-то из своих видений. Она знала, что это благословение Аранхи. Мать-паучиха говорила с ней на языке картин и образов, запечатлённых на бесчисленных слоях паутины. Великой паутины, которая всё хранит и всё делает бессмертным. Даже фантазии смертных, желающих облечь свои творения плотью или хотя 6ы придать им некую завершённость.

Зимой день начинается поздно, а заканчивается рано. Работать красками при свете ламп Ариэне не нравилось. Не желая попусту тратить драгоценное время, она опять забросила школу, а когда Дамара и Тамана при встречах бранили её, приносила им целый ворох аккуратно скатанных рулонов — своих картин. Рассматривая их, девчонки обмирали — кто от восхищения, а кто от зависти. Тамана сдержанно хвалила Ариэну, Дамара лишь поджимала губы.

Однажды Ариэне снова приснился сон, который она видела весной в горной пещере. Множество железных охотников ползли среди высокой травы. Вернее, одни ползли, другие шли на задних конечностях, а некоторые передвигались скачками. Теперь, когда Ариэна знала, каких размеров достигают эти твари, она не сомневалась, что окру­жающая их трава должна быть высотой с деревья. Каково же было её удивление, когда она увидела продолжение сна. Картина отодвину­лась, и появились деревья — стройные молодые кемеры. На вершине одного из них сидела птица твиль, среди желтовато-серых стволов промелькнули два древесных ящера. Всё — животные, деревья и трава — было обычных, нормальных размеров. А из этого следовало, что железные охотники, ползущие среди травы, чуть больше ладони. Ариэна видела, как отряд этих существ добрался до какого-то небольшого сложенного из камней строения, похожего на святилище. Недалеко от него бежал ручей, и было забавно смотреть, как крошечные железные охотники через него перепрыгивают. В полутьме святилища серебристо мерцала огромная паутина. Сидящая на ней паучиха сперва показалась Ариэне абсолютным двойником той, которая разговаривала с ней в горной пещере, но, приглядевшись, она заметила отличие. У той был совсем другой узор на туловище. Возможно, именно этим они все друг от друга и отличались.

На следующую ночь Ариэна увидела во сне то же святилище. Сере6­ристая паутина колыхалась, и было ясно, что ветер тут ни при чём. Ариэна решила, что это паучиха приводит в движение сотканное ею полотно, потом присмотрелась повнимательней и поняла, что паучиха мертва. Её застывшее тело приобрело сероватый оттенок и сильно уменьшилось. Создавалось впечатление, что оно светлеет и уменьшается на глазах. И правда — пульсирующие вокруг него нити словно пожирали, высасывали его. В конце концов от паучихи остался маленький светлый комочек. Потом исчез и он. Та, что соткала паутину, после смерти растворилась в ней. Некоторые нити стали толстыми, почти как верёвки. Паутина распалась на множество клочьев. Они кружили в воздухе, словно пух кустарника кизин. Только вот пух летал, когда его носил ветер, а обрывки паутины летели сами. И не просто летели, а разлетались в разные стороны. Ариэна видела, как одна толстая нить упала на усыпанную сосновыми иглами землю и вскоре исчезла — как будто зарылась в опавшую хвою. А может, вообще ушла под землю? Эта нить была живая и обладала если не разумом, то, по крайней мере, инстинктом. Ариэна поняла, что не успокоится, пока не узнает, что произойдёт с этой нитью дальше. Вообще-то она уже почти догадалась, что должно произойти...

Она проснулась, но сон продолжался. Это было так странно. Ариэна видела в сумерках очертания знакомых предметов и чувствовала тонкий аромат цветочного мыла, которым всегда стирала постельное бельё. Она действительно проснулась, но перед ней по-прежнему скользили видения. Яркие, полные движения картины одна за другой появлялись, исчезали в полутьме и снова возникали из неё... Ариэна вспомнила одну из бесед в таверне "Золотой Цветок". Не­сколько юношей спорили о сущности вселенского света. Древние фи­лософы называли его араной. Большинство из них утверждали, что это вечный свет, который, пронизывая вселенскую тьму, существует в непроявленном виде, и узреть его могут лишь избранные. Ариэна никогда не занималась философией, но она с детства привыкла слы­шать, что арана может быть видимой и невидимой. И может превра­щаться в плотную материю. Великая Арана и есть та Великая Паути­на, из которой состоит ткань мироздания. В зависимости от вселен­ских циклов она может 6ыть любой материей и чистым светом. Один из споривших в "Золотом Цветке" был у6еждён, что этот свет — чис­тый, абсолютный свет — слишком ярок для взора простого смертного, и тот, кто его увидел, непременно утратит обычное зрение. Ведь не случайно же многие мудрецы слепы. Это избранники, которые узрели истинный свет и обрели подлинную мудрость. Истинное зна­ние о природе вещей.

"Не нужна мне мудрость такой ценой, — подумала Ариэна и крепко зажмурилась. — Может, лет через шестьдесят-семьдесят я и захочу быть мудрой... А пока мне хочется рисовать. Для этого вполне хватает обычного света. И о6ычного зрения..."

Яркие картины не исчезли. Теперь они проплывали перед её мыс­ленным взором. Ариэна поняла, что ей не избавиться от них. Маги­ческий свет словно проник ей в голову. И свет, и голос, заставив­ший её вздрогнуть.

"Открой глаза, дитя, и ничего не бойся. Тому, кто проснулся, лучше держать глаза открытыми. Я думала, ты не боишься видеть. Не бойся, это знание тебя не ослепит. Кажется, ты хотела узнать, что будет дальше? Так смотри. Сейчас ты узнаешь тайну нашего жизненного цикла".

Этот голос был знаком Ариэне, и она успокоилась. Дамея не стала бы её обманывать. Как хорошо, что она с ней наконец-то заговорила! Ариэна опять увидела небольшой участок земли, усыпанный старой хвоёй. Она не сразу разглядела среди светло-жёлтых сосновых иголок маленький матово-белый камешек — ровный и гладкий, похожий на яйцо, наполовину врытое в землю. Такое же, какое ещё не так давно белело среди чахлых сосёнок недалеко от горного хребта. Только то было огромное, а это не больше, чем яйцо птицы рух. Значит, уйдя под землю, нить постепенно превращалась в такой вот яйцеобразный кокон. Тот, кто в нём вырастал, ломал оболочку и выбирался наружу.

"Теперь ты знаешь, как мы появляемся на свет, — сказала Дамея. — В каждой семье — одна аранха и около трёхсот аранхитов..."

— Кого?!

"Я — аранха, а мои братья — аранхиты".

"Значит, аранхиты — это ваши самцы? — Ариэна перешла на мысленную речь. — И их настолько больше? Послушай, Дамея, где ты?"

"В своей горной пещере. Что тебя удивляет? С тобой можно общаться и на расстоянии. Ты очень одарённая избранница. Таких, как ты, раньше называли аранхинами высшего уровня. У тебя, наверное, много вопросов? Я готова ответить на все".

"Даже не знаю, с чего и начать... Дамея, я так рада, что ты снова говоришь со мной. Я уже и не верила, что ты захочешь... Мне действительно о многом надо тебя спросить... Выходит, вы, аранхи, размножаетесь при помощи паутины?"

"Да, но нити становятся коконами, только если паутину сплела оплодотворённая самка. А оплодотворить её могут только её братья. В этом должны участвовать как минимум две трети её братьев. Если больше трети погибает, не достигнув зрелости, самка не может соткать паутину, возобновляющую жизненный цикл. Мы, аранхи, очень отличаемся от обычных пауков. Мы не охотимся, а питаемся тем, что извлекаем из всех стихий мироздания. Наша паутина содержит ту материю, что пронизывает пространство и время. Материю чистого све­та, который чаще сокрыт во тьме".

"Это арана?"

"Да, дитя моё".

"Учитель говорил, что на древнем языке это значит "свет"...

"На истинном языке. Обитатели вашего мира знают его плохо, и всё же они сумели заговорить с нами. Мои предки появились в этом мире, потому что их позвали люди. У нас, аранх, очень хорошая память, но, к сожалению, о своих земных и небесных предках мы помним очень мало. Мы очень отличаемся и от тех, и от других. Но и тех, и других звали аранхами. Наши небесные предки, высшие аранхи, явились из другого мира. Они были изгнаны оттуда. Тела их состояли в основном из араны. Оказавшись вдали от своего мира, в котором была и плотная материя, они ослабли. Их тела стали разлагаться, и они поняли, что скоро погибнут. То есть утратят то, что состоит из смертной материи, — ведь восстановить её больше не было возможности. И тогда их тела сольются с Великой Араной, растворят­ся в ней. Изгнанники не хотели безличного существования. И вдруг, оказавшись над этим миром, они услышали зов. Они уже потом поняли, что аранхами люди называют пауков. Высшие аранхи посмотрели на этих существ, и они им понравились. Земные аранхи ткали паутину. Пронизанная солнечным светом, она так напоминала арану, разлитую в бесконечном пространстве и невидимую для большинства. Мироздание подобно паутине, то пронизанной светом, то сокрытой во тьме. Творение земных аранх было несовершенно, а сами они неразумны, хоть их и обоготворяли. Наверное, потому люди и взывали к некой высшей сущности, чья паутина хранит всё, включая тайну мироздания. Они взывали к мудрости высших и просили о помощи. И странствующие по вселенной изгнанники пожелали им помочь. Им было необходимо дополнить свои тела смертной материей, и они решили слиться с теми, что носили их имя. А имена, дитя моё, никогда не даются случайно, поверь".

"Так они скрестились с пауками, и получились вы?"

"Скрестились — не совсем подходящее слово. Высшие аранхи вошли в тела низших, земных. Того вида пауков больше не существует, но мы не считаем, что было нарушено равновесие. Тот вид уже вымирал. Изгнанники тоже теряли жизненную силу, а в результате соединения двух форм жизни получились мы. И аранхами стали называть только нас. Для других — обычных, восьмилапых — пауков в языке людей появились другие названия. Нам понравились люди, их способность воспринимать мир во всех его красках и мельчайших деталях, их жажда знаний. Мы сразу поняли, в чём ваша слабость. У вас маленькая память. Во-первых, она ограничена сроком жизни одного человека. У некоторых есть память предков, но она очень стёртая. Во-вторых, ваша память способна хорошо удерживать слова, по очень плохо — картины. Мы, аранхи, решили поделиться с людьми своей памятью. Паутина аранхи — это не только те нити, которые она ткёт. Наша память — тоже паутина. Цепкая, невидимая обычному глазу, но открывающая множество картин тому, кто наделён особым зрением. 3рением избранницы. Вступая с нами в контакт, избранницы могут обмениваться с нами картинами — видеть наши и посылать нам свои".

"А паутину ткут только самки?"

"Да, только аранхи. У аранхитов памяти почти нет, зато мы, аранхи, храним память многих поколений. Каждая из нас рождается из паутины, сотканной её матерью, а та — из паутины, что соткала её мать и предшественница. Мы рождаемся со знанием о прошлом. Это знание есть в каждой порождающей нити, но самцы почти не способны хранить информацию. Они нацелены исключительно на продолжение рода. В этом наши семьи очень похожи на семьи наших земных предков. У тех аранх самцы тоже были менее разумны, чем самки. Самка у них была царицей, которую они кормили, защищали и оплодотворяли. В моей памяти, которая досталась мне от множества предшественниц, хранится множество картин. Я бесплодна и не смогу передать их своей дочери. Хорошо, что у меня есть избранница. Ты. Тебе надо привыкнуть к контакту со мной, к слиянию наших сознаний. Я начала с того, что входила в твои сны. Ты способна к глубокому контакту, и я надеюсь, он не вызовет у тебя душевных расстройств".

"Дамея, я хочу тебя видеть".

Часть противоположной стены засветилась, потом вдруг оказалась затянута паутиной, в центре которой сидела паучиха.

"Здорово! Это могу видеть только я?"

"Сейчас да. Но я научу тебя делать эти картины видимыми обычным зрением. Проявленными. Если тебе это, конечно, нужно".

"Разумеется, нужно. Я хочу научиться всему!"

Эти беседы продолжались осень, всю зиму и начало весны. Прикосновение чужого сознания очень скоро стало для Ариэны привычным. Оно обостряло все её чувства. Мир, увиденный одновременно её глазами и глазами Дамеи, обретал новые краски, становился более выпуклым, зримым... Она как никогда ощущала себя его неотъемлемой частью, и, казалось, была готова постичь самую суть вещей. Огромный мир вливался в неё многоцветным потоком и растворял её в се6е. И порой требовалось немало сил, чтобы сохранить свою целостность, не позволить, чтобы некая могучая стихия поглотила её полностью. Иногда Ариэна чувствовала себя словно раздробленной на множество мельчайших сущностей, которые проникают во всё и стано­вятся сразу всем. Казалось, ещё немного — и она растворится во всём этом настолько, что превратится в чистый свет. Тот, который пронизывает все времена и пространства. Тогда ей становилось страшно, и она спешила вернуться. Ведь даже странные предки аранх не захотели безличного существования. И они спустились в этот мир, дабы обрести смертную плоть, а вместе с нею и смерть...

Ариэна не раз вспоминала ночной полёт навстречу звёздам. Она зна­ла: даже если бы звёздные боги пожелали принять её в свою семью, она бы ни за что не пожертвовала ради бессмертия той смертной плотью, которую несла тогда в своих объятиях и которая едва не стала частью её собственной плоти. Она почти два месяца носила её в себе... Нет, о6 этом она хотела забыть! И как можно скорее...

Взаимопроникновение и почти полное слияние сознаний было утомительно не только для Ариэны, но и для Дамеи. Поэтому чаще они просто беседовали и обменивались зрительными посланиям. Ариэна узнала, что когда-то каждая аранха жила в пещере или специально построенном для неё маленьком святилище. Иногда она там не жила, а просто прилетала туда, чтобы встретиться со своей избранницей. Даже если избранница-аранхина могла общаться со своей аранхой на расстоянии, они должны были иногда встречаться, чтобы жители этих мест видели их вместе. Это вселяло в людей уверенность, что Великая Аранха к ним благосклонна и не лишила их своего покровительства. Когда аранха умирала, святилище занимала её дочь. К новой аранхе приводили девочек-подростков, находившихся на пороге зрелости. Считалось, что это самый восприимчивый возраст. Нужно было найти ту, которая сможет войти в контакт с паучихой. Случалось, в округе не оказывалось ни одной девочки, способной разговаривать с аранхой, и избранницу искали в других урах. Только аранхина, избранница аранхи, могла видеть то, что хранилось в памяти паучихи. Она вела летописи и воссоздавала на полотнах картины прошлого и настоящего, увиденные ею в паутине аранхи, чтобы их могли увидеть и современники, и потомки. Аранхин называли божественными ткачихами, но это не означало, что ткачество было их основным занятием. Большинство из них были прекрасными художницами, и это тоже считалось даром Великой Аранхи. По их записям и картинам в стране изучали историю. У аранхин имелись помощницы, которые копировали их полотна или делали картины по их указаниям. Иногда они просто наносили краски на рисунок избранницы.

"По-настоящему одарённых избранниц всегда было мало, — говорила Дамея. — Представь себе, большинство аранхин не могли общаться со своими аранхами на расстоянии. Не каждая умела слышать издалека и далеко посылать свою мысль. Аранхины низшего уровня обменивались со своими аранхами информацией, когда встречались в святилище. Более одарённые могли общаться с аранхами на любом расстоянии — таких называли аранхинами среднего уровня. А особенно почитали тех, кто способен на глубокий контакт. Обычный человек может поведать другим только то, что усвоило его поверхностное сознание. Многие из вас даже не знают, что у каждого есть ещё глубинное сознание, в котором хранится то, о чём он и не подозревает. Аранхина высшего уровня, такая, как ты, способна проникать в самые отдалённые слои паутины аранхи, извлекая оттуда много полезного для своих соплеменников. Не говоря уже об их потомках. А то, что аранха извлекает из глубин сознания своей избранницы, остаётся в паутине. Эта информация передаётся её дочерям и может храниться вечно. Каждая аранхина старалась извлечь из паутины как можно больше. И как можно больше там оставить — для потомков. Летописи, трактаты и картины аранхин хранились в Домах Знаний и были доступны всем. В царстве Аранхайя почитали всех избранниц, даже низшего уровня, но царицей-аранхиной могла стать только избран­ница высшего уровня".

"Значит царь мог жениться только на аранхине?" — удивилась Ариэна.

"Нет, дитя моё. Аранхина могла стать только его священной супругой. Аранхайей правила Священная Триада. Царь, которого называли первым аранхитом, его законная супруга, которую чаще называли царицей-хозяйкой, и его священная супруга, царица-аранхина. По сути настоящей супругой царя была царица-хозяйка. Она делила с ним ложе и рожала ему детей. Царица-аранхина обычно даже не жила во дворце. Она была для своего священного супруга кем-то вроде советника. Она говорила от его имени с аранхой, помогала ему в делах — и в мирных, и в военных. Вела летописи, хроники событий... И разумеется, создавала полотна, на которых старалась запечатлеть самое важное из того, что творилось в стране во время правления её священного супруга".

"А почему его называли первым аранхитом?"

"Так уж повелось... Царских дружинников называли аранхитами, а он был старшим над ними, а значит первым из них. Аранха, которая жила в святилище рядом с царским дворцом, имела, как впрочем и любая другая аранха, множество братьев-аранхитов. Все они являлись и её супругами. Царские воины служили царице-аранхине, подчинялись ей, как нам подчиняются наши братья-аранхиты. Но по людским понятиям иметь такое количество мужей нельзя, даже формально. Поэтому супругом аранхины был только главный из воинов-аранхитов ­— предводитель воинства, царь Аранхайи".

"А царицы-аранхины не рожали царю детей?"

"Не должны были, но люди часто нарушают созданные ими же самими законы. История знает не одного царя, который любил свою священную супругу больше, чем законную, но дети цариц-аранхин никогда не становились наследниками. Они росли вдали от дворца, и вся их жизнь была окутана тайной".

"Кое-что у меня просто в голове не укладывается , — призналась Ариэна. — Ты — хранительница таких сокровищ! Ты родилась из коко­на, кокон образовался из нити... Выходит, одна-единственная нить заключает в себе всё! Всю информацию, что была в паутине твоей матери... и всех твоих предшественниц!"

"Так же, как маленькая косточка плода по сути вмещает в себя целое дерево. Всё то, что свойственно дереву, породившему плод. В моей паутине много чего хранится, а поскольку её никто не унаследует, я рада, что хотя бы часть своей информации передам тебе. Увы, большинство моих братьев погибли, не достигнув зрелости, и я оста­лась бесплодной. Я уже стара, и жить мне осталось немного".

"А сколько вы живёте?"

"Триста лет. Иногда больше".

"И у каждой в течение жизни 6ывает по несколько из6ранниц?"

"Некоторым аранхам везло. Умирала одна избранница, на смену ей приходила другая. Но так было не всегда. Стать аранхиной может далеко не каждая".

"Не каждая... А почему избранными становились только женщины?"

"В древности Аранхе служили только женщины. И они, подобно нам, паукам, ткали из нитей полотна. Мы привыкли общаться с женщинами. Ваши самцы разумней наших, но нам ближе женское сознание".

"Жаль, что у тебя не будет преемницы".

"У бесплодия есть и свои преимущества, — помолчав, промолвила Дамея. — Именно это и стало причиной того, что люди начали уничтожать нас. Если аранха остаётся неоплодотворённой, её паутина теряет способность воспроизводить жизнь. Её нити не могут превращаться в коконы, в которых зарождаются личинки. Но воспроизведение жизни требует много сил, и бесплодная аранха сохраняет эти силы для другого. Её паутина может стать пророческой. Это высшее искусство владения араной. Разумеется, аранхина тоже должна быть очень одарённой..."

"Что-то я не понимаю. Пророческий дар стал причиной, по которой люди уничтожали аранх... Но людям же всегда хотелось узнать будущее..."

"До чего ты нетерпелива, дочь моя. В том-то и беда, что людям всегда хотелось узнать будущее. Но аранх, создающих в своей паутине пророческие картины, всегда было мало..."

"А-а, поняла. Бесплодных аранх, способных посылать своим избранницам пророческие видения, было мало, и люди решили увеличить их количество, уничтожая ваших самцов!"

"Верно. Они убивали аранхитов, чтобы мы, аранхи, оставались неоплодотворёнными. Чтобы, утратив способность воспроизводить жизнь, мы обретали способность проникать в будущее и создавать пророческие картины".

"Но они же знали, что так можно уничтожить вас всех!"

"Люди, убивавшие наших братьев, попросту не думали об этом. Их это не интересовало. Люди часто думают только о ближайшей выгоде, нисколько не беспокоясь, чем это может обернуться в дальнейшем. Люди и аранхи много веков жили в мире и согласии. Когда же аранхи поняли, что люди разрушили эту гармонию, они покинули их и поселились в горах".

"Значит вы все живёте в Зимогорье? Но ведь, насколько я поняла, нить, которая может превратиться в кокон, должна упасть на землю. На камне она просто погибнет".

"Наши нити падают в лесах недалеко от Зимних Гор. Покинув кокон, аранха летит в горы. Она ищет удобную пещеру — такую, куда бы не смогли наведаться ни люди, ни огромные коты, но всё же не очень высоко — чтобы её братьям было проще до неё добраться".

"А твои братья приходят к тебе?"

"Нет. Тем из них, кто ещё жив, не имеет смысла проделывать такой долгий путь".

"А ты точно знаешь, что их недостаточно, чтобы..."

"Конечно, дитя моё. Расстояние разделяет наши тела, но не наши мысли. Я знаю, что происходит с каждым из них. Они могли оплодотворить меня только через сто лет после нашего появления на свет, дав мне тем самым способность создавать порождающие нити. И я бы соткала их в конце жизни, чтобы раствориться в них и в своих будущих детях, но увы... Большая часть моих братьев погибла уже в первые пятьдесят лет нашей жизни. Но, наверное, мне не следует жаловаться на судьбу. У меня никогда не будет преемницы, зато судьба послала мне избранницу".

"Дамея, почему ты так долго не говорила со мной?"

"Время от времени мне нужен отдых. А сейчас я нуждаюсь в нём всё чаще и чаще. И засыпаю надолго. На два-три месяца..."

"Со дня нашей встречи прошло гораздо больше".

"Дитя моё, я знаю, за эти месяцы с тобой многое произошло, но ведь ничего такого, с чем бы ты не могла справиться сама".

"Дамея... Я вовсе не считаю, что ты должна помогать мне, в какую бы историю я ни попала. Твоя паутина и так уже не раз спаса­ла меня. Но я хотела бы знать... Ты не жалеешь, что сделала меня своей избранницей? Иногда мне казалось, что ты не хочешь со мной разговаривать".

Дамея ответила не сразу.

"Мы, аранхи, никогда не лжём, — сказала она наконец. — Я не хотела об этом говорить, но ты задала вопрос, и не в наших правилах уходить от ответа. Ариэна, туда, в горы, тебя привела судьба. Я это знала с самого начала. Я чувствовала, что ты придёшь, ещё когда увидела тебя в нашем бывшем святилище. В той пещере, где встречались со своими избранницами все мои предшественницы. Оно пустовало пять столетий. Пятьсот лет там царило молчание, и только горное эхо отражалось от его стен... И вдруг я услышала твои мысли. Они вспыхивали в моём сознании, словно лучи света, и складывались в картины. Потом в моей паутине возник твой образ. Я полетела к святилищу и увидела тебя во плоти. И сразу поняла, что ты очень далеко. Так далеко, что мне стало страшно. Тогда я в первый раз испугалась тебя..."

"Ты? Меня? Великая Паутина! И когда же я ещё тебя пугала? И как?"

"Великая Паутина, — с грустью повторила Дамея. — Слова, которые не сходят у вас, людей, с языка... Вы, люди, не очень хорошо, но всё же понимаете, что такое Великая Паутина, но лишь единицы из вас способны в неё заглянуть. А из нас, аранх, — никто. Мы многое унаследовали от наших предков из далёкого мира, но живём мы здесь. И мы всё же пауки. Высшие сферы нам недоступны. Мы даже летать не можем слишком высоко, и нам доступны только те картины верхнего мира, которые мы можем видеть обычным зрением. Дитя человека, ты способна видать больше. Ты можешь летать высоко... Я знаю, почему при этих словах тебе стало грустно. Во время глубокого контакта с тобой я узнала о том юноше. Акробате... Он тоже видел больше других. Наверное, он тоже смог бы стать избранником, но судьба распорядилась иначе. Ты увидела его судьбу. Сама, без моей помощи. Ты увидела того молодого воина... И ещё много такого, чего не было в моей паутине. Твой первый сон в контакте со мной сразу оказался пророческим. Мелору я, по крайней мере, знала. Я часто летаю по округе, и в моей паутине остаются картины всего, что оказалось доступно моему зрению. И пророческие картины, которые я иногда создаю, складываются из того, что есть в моей памяти. В твоих же видениях иногда появляются те, кого в моей паутине нет. Те, кого ты и сама никогда прежде не встречала. Меня испугала твоя сила, дитя человека. Уж мы-то знаем, что дети, наделённые большой силой, порой используют её не так, как следует. Мы хорошо изучили людей. Вы удивительные существа. Сколько уже было аранх, которые чувствовали себя, как птица кухулан, в чьё гнездо подбросили яйцо саара. Маленький саар почти не отличается от птенцов кухулана, только чуть поменьше их. Заботливая мать учит их всех летать и в один прекрасный день видит, что самый маленький из её птенцов взлетает к облакам — туда, куда ей сроду не подняться. Ведь саары летают выше всех птиц, а кухуланы едва поднимаются над кронами мандар. Я показала тебе, как надо летать. Я пустила тебя в свою паутину, но ты вырвалась из неё и устремилась дальше и выше. Ты сумела проникнуть в Великую Паутину. Ненадолго, но всё же сумела. История знала таких аранхин. Про них говорили, что они способны беседовать с самой Великой Аранхой..."

"И чего же ты боишься, Дамея?"

"Величайшие аранхины прошлого вечно оказывались втянутыми в со­бытия, о которых неприятно вспоминать. Чем больше могущества, тем больше соблазнов. Вы, люди, — вечные дети. А ты ещё совсем юна..."

"Ты поможешь мне избежать ошибок..."

"Если ты захочешь меня слушать. Ты ведь очень своенравное дитя. Ты мне нравишься, но я не знаю, чего от тебя ждать. Я только знаю, что не смогу удержать тебя в своей паутине... Но не думай, что та, кого вы называете Великой Аранхой, позволит тебе путешествовать по своей паутине, когда тебе вздумается. Она позволяет это очень редко. И запомни — в Великой Паутине можно заблудиться. И утратить самость. Тогда в горах я даже испугалась за тебя и по­старалась поскорее тебя вернуть. Глубокий контакт с Великой Аранхой небезопасен. Кое-кто из ваших философов считал, что при этом двойник человека, частично состоящий из араны, проникает в Великую Паутину, но долго там находиться нельзя. Двойник может заблудиться и раствориться в Великой Аране. А если он не вернётся к человеку и не воссоединится с ним, тот ослабнет, потеряет рассудок и, возможно, вообще погибнет. Дитя моё, чем больше могущества, тем больше опасности. Чем ближе ты к божеству, тем больше вероятности, что оно поглотит тебя".

"Люди у нас боятся текучей воды, — сказала Ариэна. — Рек и моря, куда впадают реки и где они берут начало... Вода уносит души мёртвых, а может, их двойников в Междумирье... Или в Великую Арану. Люди ­боятся божества, боятся, что оно поглотит их, растворит в себе... А ведь это всё равно случится с каждым".

"После смерти — с каждым. Но не каждому потом позволят вернуться. Тебе при жизни открылась дверь между мирами. Будь осторожна. Будущее меньше всего подвластно нам, и вторгаться в него очень опасно".

"Если честно, я вовсе не хочу заранее знать о плохом, — призналась Ариэна. — Во всяком случае, если нет возможности это плохое предотвратить. Как с Мелорой..."

"В древности люди говорили, что дары богов не обсуждают. Их не обсуждают и ими не забавляются. Я надеюсь, ты научишься пользо­ваться ими. Теперь ты, как говорили раньше, владеешь магией пау­тины. Пока не очень хорошо, но учишься ты быстро. Надеюсь, ты не причинишь вреда ни себе, ни другим".

За эту зиму Ариэна узнала, наверное, больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ей особенно нравилось, когда Дамея показывала карти­ны древности. Ариэна видела и величественные дворцы, в которых жили цари Аранхайи, и маленькие святилища, где встречались со своими избранницами аранхи. Большую часть времени аранхины про­водили не в святилище, а в Домах Знаний, имевшихся в каждом горо­де и селении, где вместе со своими помощницами вели летописи и делали к ним иллюстрации. Книги в древности выглядели довольно странно. Это были длинные полосы специально обработанной ткани, которые плотно скатывали в свитки и хранили в футлярах. Большинство картин-иллюстраций хранилось так же, только скатывали их не очень плотно. О6ычно к футляру с книгой прикреплялся футляр с иллюстрациями. Были, разумеется, и просто картины — ковры и расписанные полотна, которыми украшали стены домов и дворцов.

До чего же неразумно повели себя те, кто разрушил гармонию, не одно тысячелетие существовавшую между людьми и аранхами. Мудрые пауки не только помогали людям собирать и хранить знания. Благодаря их чудесной паутине люди летали, строили дома, перено­сили по воздуху грузы. Бинты, изготовленные с добавлением нитей аранх, залечивали раны без следа. Измельчённую паутину добавляли в лекарства и просто в питьё больным, и это нередко исцеляло да­же от очень тяжёлых недугов.

Ариэна узнала, что аранхитов, то есть самцов, уничтожали не только те, кто желал, чтобы среди самок было как можно больше наделённых пророческим даром. Многих раздражала та власть, которой обладали аранхины. Избранниц все чаше и чаще обвиняли в том, что они используют свой дар в своих личных интересах. По отношению к некоторым из них эти обвинения были справедливы, но большинство аранхин их не заслуживали. Не говоря уже об аранхах. Наверное, основной причиной ненависти к избранницам был их редкий дар, позволявший им общаться с мудрыми пауками.

"Зависть — причина многих бед, — говорила Дамея. — А когда пятьсот лет назад в стране началась смута, всё дурное, что было в людях, выплеснулось наружу. Это зло затопило Аранхайю. И многие захлебнулись в нём. Великое царство рушилось на глазах. Вожди, которые рвались к власти, нуждались в пророках. В тех, кто мог "предсказать" победу, а значит сделать её более убедительной. Появились аранхины-лжепророчицы. А наших братьев-аранхитов уничтожали едва ли не открыто. С тех пор, как те из нас, кто остался в живых, покинули твоих соплеменников и спрятались в Зимогорье, мы почти ничего не знаем о делах людей. Вообще-то мы никогда в ваши дела и не вмешивались. Нам нравилось общаться с людьми, мы им помогали. Нас радовала возможность соприкасаться с человеческим разумом — отличным от нашего, но тоже очень высоким. Может быть, даже более высоким, чем наш... Но ваша жизнь коротка, а память ещё короче. В нашей паутине прошлое живо, и мы жалеем об утраченной связи. Мы поклялись не иметь с людьми никаких дел, но кое-кто из нас не в силах удержаться от соблазна понаблюдать за вами. Несколько поколений моих предшественниц покровительствовали атрии под названием Дамея. В моей паутине хранится история этих мест. Кое-что я тебе уже показала. О других урах я знаю очень мало. Каждая аранха всегда ревностно охраняла свою территорию, и ни одна не имела права без спросу вторгаться на территорию своих сестёр. Это одно из наших правил. В случае необходимости мы обменивалась информацией — по просьбе своих избранниц. Ведь судьба о6итателей одного ура нередко зависит от того, что происходит в других урах и вообще в стране. К сожалению, историю других мест я знаю плохо, и ни одна из моих сестёр не позволит мне заглянуть в её паутину. Они осуждают меня за то, что я нарушила клятву и нашла избранницу".

"А они ничего тебе не сделают?"

"Нет, дитя моё. У нас нет государства, законов и судов. Никто никому не выносит приговоров. Расскажи мне, как сейчас живут твои соплеменники. Мне хочется узнать о них побольше".

"Но ты же наблюдаешь за нами. И уже давно".

"Наблюдаю давно, но знаю очень мало. Моё счастье, что я неплохо вижу в темноте. При свете дня я не решаюсь приближаться к человеческому жилью. Не общаясь с человеком, трудно представить, как живут люди".

Рассказывая Дамее о нынешней жизни своих "соплеменников", Ариэна несколько раз входила с ней в глубокий контакт, при котором их сознания соприкасались настолько тесно, что почти сливались в единое целое. Обе после этого сильно уставали, поэтому обычно они ограничивались более поверхностным общением — при помощи слов, время от времени подтверждая сказанное картинами. Для аранхи язык картин и образов был родным и привычным, и она пользовалась им гораздо охотней, чем тем языком, которому мудрые пауки научались у людей. Ариэне, привыкшей к словесному общению, язык картин дался не сразу, но талант художницы помог ей освоить его быстро и успешно. Нужно было очень чётко представить себе то, что хотелось бы показать Дамее. Паучиха хвалила Ариэну, говоря, что её мысленные картины-послания очень живые и красочные. Ариэна всю зиму упражнялась в умении делать и свои картины, и послания Дамеи ви­димыми для обычного глаза. Это считалось редким искусством. Сама аранхина всегда видела то, что ей показывала аранха, но наиболее одарённые избранницы иногда усилием воли делали эти картины проявленными — доступными зрению других людей. Считалось, что такие картины обладают особой магической силой, — ведь проявленный свет сильней непроявленного.

Однажды она так увлеклась этими магическими упражнениями, что едва не попала в очередную неприятную историю. Даже можно сказать, попала, просто на сей раз всё обошлось.

"Я чувствую чьё-то присутствие, — сказала Дамея во время одной из их обычных вечерних бесед. Ариэна как раз только что вызвала из паутины подруги образы своих родителей. — Чьё-то враждебное сознание. Я прекращаю разговор".

Теперь уже и Ариэне показалось, что возле дома кто-то есть. 3а окном мелькнула тень, а через некоторое время в дверь громко по­стучали. Ариэна шёпотом обругала себя за легкомыслие. 3адёргивая занавески, она оставила довольно большую щель, и если кто-то под­глядывал в окно, он вполне мог увидеть на тёмной стене яркие, словно сотканные их света картины. Те, что ей посылала Дамея, а она старалась сделать видимыми. И получалось у неё очень даже неплохо. Она уже научилась отличать проявленные картины от непроявленных — ­первые казались ей более яркими. Стук возобновился.

— Ариэна, открой! — прозвучал за дверью строгий голос Дамары. — ­Девочка, открой немедленно! Что у тебя происходит?

— Сейчас! — отозвалась Ариэна. — Только руки вытру!

Она поставила напротив окна раму с недавно законченной карти­ной, потом зажгла и придвинула поближе к ней две самые большие масляные лампы — так, чтобы свет падал прямо на изображение.

— В чём дело, госпожа? — спросила она с искусно разыгранным недоумением,

делая вид, что вытирает руки испачканной в красках тряпкой.

— Почему ты так долго не открывала? — прищурилась Дамара, окинув комнату цепким взглядом.

— Не хотела пачкать дверную ручку. Когда я работаю, я стараюсь ни за что не браться. Кроме кисточек. Не хочу, чтобы всё в доме было заляпано красками... А в чём дело, госпожа? Что привело тебя ко мне в столь поздний час?

— Я заметила какой-то странный свет в твоём доме, — сдвинула брови старуха. — Я забеспокоилась и решила узнать, что у тебя тут творится. В столь поздний час.

— Я только что закончила картину. Вот она. Естественно, у меня горят лампы. Не могу же я рисовать в темноте...

— Это не та картина, — резко возразила ткачиха. — И не тот свет, что я видела в окне. И цвета были совсем не такие.

— Наверное, потому, что я давно не протирала окна, — пожала плечами Ариэна. — К тому же стёкла у меня неровные и...

— Стёкла ту ни при чём! — Дамара становилась всё более напористой и агрессивной. — Эта картина... Она двигалась! Я видела женщину, похожую на твою мать! Признавайся, чем ты тут занималась? Колдовством?

— Уважаемая госпожа, — холодно сказала Ариэна. — Я не виновата, что тебя преследуют призраки. Тот, кто подглядывает в чужие окна, обычно видит не то, что есть, а то, что хочет видеть.

— Не смей со мной так разговаривать! — рассвирепела старуха.

— Это мой дом, госпожа, — мягко напомнила Ариэна. — Ты являешься сюда без приглашения, обвиняешь меня во всякой ерунде и ещё повышаешь на меня голос.

— Хорошо, — поджала губы Дамара. — Тогда поговорим в другом месте.

Через день Ариэну вызвали на Совет Старейшин. Святилище Аранхи в Зелёном Уре состояло из четырёх небольших построек, примыкающих друг к другу так плотно, что всё это казалось одним зданием, имеющим четыре двери. Собственно святилище выходило на восток, школа ткачих и мастерские занимали западный пристрой, в южном собирался Женский Совет, а в северном — Совет Старейшин. Все эти помещения были соединены внутренними переходами.

Ариэна в тот день пришла в школу, чтобы показать наставницам свои последние работы. Когда Лой самолично явился за ней в зал, где корпели над полотнами двенадцать старших учениц школы, девочки посмотрели на неё так, будто она была осуждённой на смерть преступницей. Ариэну это позабавило. Она ничего не боялась. Любое обвинение требует доказательств, а никто, кроме старой ткачихи, ничего не видел. Другое дело, что Лой всегда был заодно с Дамарой, а большинство членов совета вечно ему поддакивали. Открыто возражать аранхиту осмеливались немногие. Правда, некоторые из них делали это постоянно. Например, Махон и Дельвар. Разумеется, они сразу приняли сторону Ариэны.

— Да что она ещё могла там делать, кроме как малевать свои картинки! — пророкотал оружейник. — Все эти россказни о колдовстве — сплошная чушь. Я в это вообще не верю. А если колдуньи и существуют, то это скорее какие-нибудь страшные старухи, а не девчонки, у которых ещё молоко на губах не обсохло.

Ариэна с трудом удержалась от смеха. Как, впрочем, многие присутствующие. Намёк поняли все. Включая Дамару.

— Когда-нибудь вы пожалеете, что не прислушались к моим словам, — сказала она, надев маску праведной скорби. — Как когда-то не прислушались и к словам почтенного Лоя. Человек, которого похитил марулл, не мог вернуться таким, каким он был прежде. А с тех пор, как она тогда вернулась, она стала ещё более странной. Никто не знает, где она так часто и подолгу пропадает. Никто не может понять, почему она вдруг стала так рисовать...

— Она всегда была талантливой девочкой, — вставил Дельвар.

— И наконец, я настаиваю на том, что видела позавчера, — нахмурившись, продолжала Дамара. — Она общается с демонами и вызы­вает мёртвых. То, что я видела, не было обычной, нарисованной картиной. Эта картина двигалась. Там были те, кого уже нет. Раньше она просто слушала мёртвых, а теперь она оживляет их! Мы знаем, что бывает, когда потусторонние силы вторгаются в наш мир. Неужели трагедия в Ур-Фиоле ничему нас не научила?

Совет продолжался до позднего вечера. Ариэну попросили выйти, потом снова пригласили в зал. В конце концов потребовали, чтобы она в сопровождении Дамары и ещё нескольких человек пошла в святилище, сожгла на алтаре прядь своих волос и поклялась именем Аранхи, что никогда не творила никаких злых чар. После того, как всё это было сделано, Дамара подошла к Ариэне.

— Смотри, — сказала она. — Если ты солгала, Аранха накажет тебя. Но сгоришь ты не так легко и быстро, как прядка твоих волос. Огонь, который пожирает человека изнутри, причиняет ему страшные мучения.

— Наверное, ты знаешь, о чём говоришь, госпожа, — ответила Ариэна. — Ведь огонь, который пожирает человека изнутри, обычно называют злобой. Или завистью.

И она поспешила покинуть святилище, пока Дамара не пришла в себя после её дерзких слов.

— Тебе что, нравится постоянно устраивать вокруг себя шум? — спросила на следующий день Зия.

— А ты тоже попробуй, — посоветовала Ариэна. — Может, и тебе понравится.

Зия завидовала не только успехам Ариэны. Неприятности, в которые вечно попадала дочь лиммеринки, тоже надолго делали её центром внимания, и Зию это ужасно злило. Саму же Ариэну всеобщее внимание к её персоне стало уже изрядно утомлять. Она решила вести себя осторожнее. Теперь, беседуя с Дамеей, она довольствовалась тем, что посланные паучихой картины видны только ей. Зачем делать их проявленными, если их могут увидеть такие, как Дамара? Да и мало ли кому ещё придёт в голову следить и подглядывать.

"Вообще-то вам бы не мешало всё это увидеть, — думала иногда Ариэна. — И узнать то, что знаю я. Когда-нибудь я вам всё расскажу. И покажу".

Но она знала — пока не время.

Глава 6. Счастливые и несчастливые полотна.

Ариэна почти весну занималась огородом. Талма собиралась везти девочек в Ур-Маттар только после уборки урожая.

"Надо запастись всем необходимым, — решила Ариэна. — Ещё неизвестно, возьмут ли меня в столичную школу. Если придётся вернуться сюда, не сидеть же мне следующую зиму без овощей".

Работа в огороде действовала на неё успокаивающе. Особенно после того, как она заканчивала очередное полотно или после глубоко­го контакта с Дамеей. И то, и другое отнимало много сил. Иногда даже хотелось заняться каким-нибудь простым трудом, не требующим умственного и душевного напряжения.

В школу при святилище Ариэна больше не ходила. Тамана относилась к этому спокойно, а Дамара при каждом удобном случае говори­ла всем, что внучка Атолла возомнила себя великой мастерицей и демонстрирует пренебрежение к своим добрым наставницам, которые ещё многому могли бы её научить.

— А по-моему, ты уже сама могла бы учить других, — сказала дочь башмачника Кития Тенна, когда пришла к Ариэне, чтобы заказать ей счастливое полотно.

В начале лета Тенна собиралась замуж. Как и большинство диввинок, она считала, что счастье её будет крепче, если запечатлеть картину свадьбы на полотне. Отец Тенны был небогат, а опытные мастерицы, чьи работы пользовались спросом, брали дорого. Девушки из бедных семей часто заказывали счастливые полотна лучшим из старших учениц. Делать подобную картину для самой себя не то что­бы запрещалось, этого избегали скорей из суеверных соображений. К тому же Тенна никогда не блистала успехами ни в рукоделии, ни в росписи по ткани. Она надеялась хорошо устроиться в жизни благодаря браку с Раудом, сыном землевладельца Крома.

— Изо6рази нас у ворот их усадьбы, — попросила Тенна. — Чтобы всё было увито гирляндами... А главное — чтобы мы вышли похожими. У тебя же это всегда получается, потому я к тебе и обратилась. Мы согласны позировать, сколько потребуется.

— Долго не придётся, — заверила свою заказчицу Ариэна.

Она сделала с Тенны и Рауда несколько набросков и пообещала за­кончить полотно к Празднику Цветов. Сразу после этого праздника Тенна с отцом и тёткой собирались в Ур-Маттар — кое-что купить, а заодно сходить в Главное Святилище, чтобы аранхины завершили расписанное Ариэной полотно, то есть воткали в него нить Маттар.

Ариэна немного волновалась. Этой зимой она подарила два своих полотна — одно Умасу, другое дочери Махона Тое, но на продажу она ещё не работала.

Сперва всё шло прекрасно. Нанеся тонкой кистью рисунок, Ариэна занялась пейзажем. Самое сложное — проработку фигур жениха и не­весты — она отложила на потом. Рисовать людей труднее, чем дома, цветы и деревья, особенно если от те6я требуют сходство с ориги­налом. Вообще-то Ариэне всегда удавалось передать сходство.

"Почему на этот раз должно быть иначе?" — подумала она, взявшись наконец за фигуры Тенны и Рауда.

Жених получился хорошо, а вот невеста... Ариэна ничего не могла понять. Она положила перед собой все наброски, которые сдела­ла с Тенны, но девушка на картине если и имела сходство с дочерью Кития, то лишь отдалённое. Лицо Тенны как будто ускользало. У Ариэны было такое чувство, что она видит её отражение в реке, но когда начинает приглядываться повнимательней, по воде проходит лёг­кая рябь, искажая хорошо знакомые черты, и возникает совсем дру­гое лицо — более тонкое и красивое, чем у Тенны. Именно это лицо и получалось на картине. Оно просто преследовало Ариэну. Однажды ей приснилось, что Рауд и нарисованная ею девушка идут, взявшись за руки, и смеются. Ариэна уже устала смывать и снова наносить на полотно рисунок. Сколько она ни билась, результат оставлял же­лать лучшего. Она даже боялась показывать картину Тенне. Как ни странно, заказчице картина понравилась. И больше всего — фигура невесты.

— Какая я красивая получилась! — воскликнула Тенна. — Лучше, чем обычно!

— Мне жаль, что не очень похоже, — виновато сказала Ариэна. — Можешь снизить плату...

— Нет-нет, что ты! — перебила Тенна. — Получилось похоже, прос­то ты меня чуть-чуть приукрасила. Не беда! Многие говорят, что я хорошею на глазах. Это всё от счастья! Скоро я стану женой Рауда. Я самая счастливая девушка в мире!

Тенна действительно вся светилась от счастья. Глядя на неё, Ариэна чувствовала себя виноватой, хотя сама толком не понимала, почему.

Её полотно понравилось не только Тенне. На следующий день к Ариэне пришли ещё две девушки — Мета и Хaйра. Обе в скором време­ни собирались замуж и тоже спешили обзавестись счастливыми полотнами. Лето считалось сезоном свадеб, так что мастерицы обычно всю весну трудились над картинами, которые им заказывали невесты. У Ариэны было уже целых три заказа, причём Мете понадобилось по­лотно чуть ли не во всю стену, и она обещала очень хорошо запла­тить. Отец этой девушки был человеком состоятельным. Метa могла бы обратиться к одной из лучших мастериц ура, чьи ра­боты высоко ценились во всей округе, но она хотела, чтобы её по­кои украшала именно картина Ариэны.

— У тебя такие чудесные цвета, — сказала Мета. — Просто глаз не оторвать! У других так не получается. И знаешь... Я не буду против, если ты меня тоже немного приукрасишь.

— Это уже будет лишнее, — улыбнулась Ариэна. — Ты и так красавица.

Она ничуть но польстила своей заказчице. Мета действительно была очень хороша собой. Ариэне доставляло удовольствие делать наброски с неё и с её жениха Крейна. Работа над огромным полотном для этой пары продвигалась быстро. Ариэна закончила его даже рань­ше, чем планировала, зато работа над картиной для Хайры и Тваола не пошла с самого начала. И ладно бы не получалась только одна фигура, как это было в случае с картиной для Тенны и Рауда. На этот раз вообще творилось что-то странное. Лица жениха и невесты казались застывшими и какими-то неживыми. Они пугали Ариэну. Она смывала рисунок, но следующий получался ещё хуже. У Ариэны было такое чувство, что рука ей совершенно не подчиняется. Дамара однажды сказала: "Рукой этой полукровки водят демоны". Неужели старуха была права? Нет! Ариэна не могла поверить, что такое возможно. Дамея бы этого не допустила.

Хайра и её жених попросили изобразить их в саду, среди плодовых деревьев. Отец Тваола Агривен очень гордился своим садом — самим большим в Зелёном Уре. Торговля фруктами приносила этой семье хороший доход. Теперь часть сада выделили будущим мо­лодожёнам, для которых на их участке уже строился дом. Тваолу хо­телось, чтобы у них с Хайрой сразу 6ылo своё собственное жилище.

"Будет забавно, если дом построят раньше, чем я закончу полотно", — подумала Ариэна. И вдруг ощутила спиной холодок. Она склонилась над картиной в надежде, что напряжённая работа поможет ей избавиться от внезапно нахлынувшего страха, но он только усиливался. Либеновые деревья, среди которых Ариэна разместила фигуры жениха и невесты, ни за что не хотели стоять прямо. Они словно норовили упасть на Хайру и Тваола.

"Да в чём же дело? — недоумевала Ариэна. — Я что, уже и прямую линию не в состоянии провести? Если бы я обедала не у себя дома, то решила бы, что меня чем-то опоили".

Вместо сада на полотне 6ыл какой-то хаос из линий и пятен. Хаос, который окружал две нелепо застывшие фигуры. Он словно надви­гался на них со всех сторон. Ариэне показалось, что ещё немного — и он выплеснется на неё. Она невольно отшатнулась от картины.

"Бред какой-то... Лучше сегодня пораньше лечь. Завтра попробую заново. Если этот кошмар будет продолжаться, откажусь от заказа. Пока не поздно. Время ещё есть. Кто-ни6удь другой ещё успеет сде­лать для Хайры и Тваола счастливое полотно. Скажу, что заболела и не могу работать..."

Сказав это, Ариэна нисколько не погрешила бы против истины. Она действительно чувствовала себя совершенно больной. Её лихора­дило, в висках стучало. Она сделала себе отвар из листьев кивы и легла спать раньше обычного, но сон не принёс ни покоя, ни от­дыха. Едва закрыв глаза, Ариэна снова увидела проклятое полотно. Две застывшие в неестественных позах фигуры почти терялись среди беспорядочного нагромождения мазков. Пятна краски расплывались, меняли цвета, картина пульсировала и словно разбухала. Она рос­ла, а царящий на ней хаос заполнял собой всё пространство. Ариэ­на задыхалась, плавая среди каких-то кривляющихся разноцветных теней. Ей казалось, что она под водой и никак не может вынырнуть. Потом все цвета померкли, тени стали чёрными и слились воедино, затянув непроницаемой темнотой всё полотно и вообще всё вокруг. Сперва Ариэной овладел какой-то животный страх — тот, который может вызвать, наверное, только близость неминуемой смерти, но, проваливаясь в бездонную черноту, она постепенно успокоилась. Лучше полный мрак, чем этот хаос красок и форм, от которого раскалывалась голова.

Проснулась она поздно и поняла, что страх вернулся. Прогнать его не мог даже яркий солнечный свет, льющийся в комнату сквозь полузадёрнутые шторы. При этом свете беспомощная мазня на полот­не выглядела ещё более отвратительно. Посмотрев на неудавшуюся картину, Ариэна вдруг отчётливо осознала, что этой свадьбы не будет. Она сорвала полотно с деревянной рамы, скомкала и, бросив на очаг, торопливо развела огонь. Руки у неё дрожали так, словно она совершала преступление. Или заметала его следы. Кухня наполнилась едким дымом, но когда злополучное полотно съёжилось и почернело, Ариэна почувствовала что-то вроде облегчения. Она сама толком не понимала, зачем она это сделала. Она просто в очеред­ной раз поверила своей интуиции. И не ошиблась.

В дверь постучали — громко и требовательно. Выглянув в окно, Ариэна увидела на крыльце Дамару. Вид старой ткачихи не предвещал ничего хорошего.

— Что у тебя тут опять творится? — спросила Дамара, даже не по­здоровавшись. — Наверное, ведьмино зелье и то не пахнет так омерзительно.

— Тебе видней, — холодно сказала Ариэна.

— Да, я вижу больше, чем остальные, — вкрадчиво согласилась старуха. — Хотелось бы и другим открыть глаза — на тебя и на твои делишки. Я желаю видеть полотно. То, что ты расписываешь для Хай­ры и Тваола.

— А я желаю, чтобы ты покинула мой дом, — отчеканила Ариэна. — Мне надоело, что ты являешься сюда без приглашения и оскорбляешь меня без всякого повода.

— "Мой дом", — усмехнулась Дамара. — Ничего, скоро он перестанет быть твоим. Возможно, те6е и позволят тут жить, но делать ты бу­дешь то, что тебе прикажут, а не то, что тебе вздумается. Единст­венный способ хоть как-то обезопасить от тебя наш ур — это держать тебя под постоянным надзором. Раз уж приходится тебя тут терпеть.

— Никто не посмеет отобрать у меня дом, и никто не может распо­ряжаться мною. Я свободный человек...

— Пока, — заметила Дамара со злорадной улыбкой. — Вряд ли ты наскребёшь необходимую сумму, когда прядёт время платить следующий налог. Тем более что его повысили. Скоро ты перейдёшь в раз­ряд слуг, где тебе и место. Так, по крайней мере, можно будет за­ставить те6я подчиняться законам, по которым должны жить люди. Вряд ли Талма захочет ходатайствовать за тебя в Главном Святилище после того, как узнает про твои тёмные делишки. И вряд ли кто-нибудь ещё захочет заказать тебе полотно после того, что случилось с Хайрой и Тваолом. Я уверена — это ты накликала на них беду. Я хочу видеть полотно, которое ты для них делаешь!

— А что с ними случилось? — спросила Ариэна, чувствуя нутром такой холод, словно её заставили проглотить кусок льда.

— Их нашли мёртвыми. В том доме, который для них строился.

— Когда?

— Сегодня. Рано утром... Не притворяйся, что ты об этом не знаешь!

— Я проснулась совсем недавно...

— И уже успела что-то сжечь. Дорогуша, я прекрасно знаю, как пахнет раскрашенная ткань, если попадает в огонь.

— Я разводила огонь в очаге и нечаянно запалила тряпку, которой вытираю кисти.

— А где полотно, которое ты расписываешь для этой несчастной пары? Почему ты не хочешь его показать?

— Потому что его нет...

— Разумеется!

— Его нет, потому что я его и не начинала. Только сделала наброски с Хайры и Тваола.

— Но ведь они уже давно тебе его заказали.

— Я долго возилась с большой картиной для Меты и Крейна. К тому же мне в последнее время нездоровится. Послушай, Дaмapa, я се­годня еле встала с постели. У меня болит голова, и нет ни малейшего желания выслушивать всякие глупости.

— Ты забыла, как положено разговаривать со старшими, тем более со своими наставниками...

— Если меня кто-то чему-то и научил, то только не ты, которая вообще не хотела, чтобы я училась в школе при святилище. И я не обязана уважительно разговаривать с тем, кто постоянно возводит на меня нелепые обвинения.

— Ничего, я всё равно найду на тебя управу, — поо6ещала Дамара, прежде чем уйти.

"Похоже, мне придётся бежать на острова, к лиммеринам, — поду­мала Ариэна. — Служанку они из меня всё равно не сделают".

О том, что же именно произошло с Хайрой и Тваолом, она узнала у соседки, жены кожевника. По вечерам жених и невеста любили до­поздна засиживаться в своём недостроенном доме. Когда вчера ни тот, ни другая не вернулись домой ночевать, никто не забеспокоил­ся. Хайра и Тваол встречались уже давно. К тому же в этом месяце темнело только на три часа, и влюблённые парочки имели обыкнове­ние гулять ночи напролёт. Утром Хайру и Тваола нашли мёртвыми. В том самом доме, где они собирались прожить долгую и счастливую жизнь. Одна из четырёх основных балок перекрытия оказалась плохо закреплена и свалилась прямо на них. Похоже, о6а поги6ли мгновен­но, не успев ничего сообразить.

Через несколько дней после похорон мать Хайры Ламона окликну­ла Ариэну, когда та возилась в своём маленьком огороде.

— Дочка те6е полотно заказывала. Отдай мне то, что успела сде­лать. Я заплачу. Всё же ты работала.

— Я не успела ничего, кроме набросков, — сказала Ариэна. — Ко­нечно, я отдам их тебе, госпожа, и не надо никакой платы. Это же сущий пустяк.

— Ты и правда даже не начинала картину? — спросила Ламона, ког­да Ариэна вынесла ей несколько плотных желтоватых листов, на ко­торых чётко темнели сделанные углем рисунки.

— Ну а зачем мне тебя обманывать? — пожала плечами Ариэна.

Что она ещё могла сказать? Если бы Ламона увидела то полотно, которое Ариэна догадалась вовремя уничтожить, она бы, наверное, убила её на месте. Мать Хайры больше ничего не спросила, но по её взгляду Ариэна поняла, что та ей не верит. Разумеется, Дамара уже поделилась с ней своими соображениями. И не только с ней. Ариэна то и дело ловила на себе косые взгляды.

К счастью, у Меты и Крейна всё складывалось благополучно. В начале лета они сыграли свадьбу. Отец Меты, владелец посудной давки Арон, не поскупился. В гостиной его большого дома несколь­ко дней подряд накрывали длинный стол, и все, кто там побывал, а побывали там почти все обитатели 3елёного Ура, видели расписанное Ариэной полотно, которое украшало стену над камином. Многие удив­лялись, что Мета и Крейн так и не свозили своё счастливое полот­но в Ур-Маттар, где его могла завершить мастерица из Главного Святилища. Беспечная Мета только махала рукой.

— Картина и так чудесная. И мы с Крейном обязательно будем счастливы. Аранха знает, что мы её чтим.

В отличие от Меты Тенна считала просто необходимым завершить своё счастливое полотно. Она, можно сказать, только ради этого и ездила с отцом в Ур-Маттар. Покупок они привезли совсем немного. В столице всё было дороже, а эта семья и так еле наскребла доче­ри на приданое.

— У нас уже почти всё готово, — сказала Тенна Ариэне. — Осталось только дождаться жениха. Он сейчас в Ур-Давире. У него там дядя живёт. Хороший ювелир. Рауд заказал ему моё свадебное оже­релье. Уж со своих-то подешевле возьмёт. Рауд обещал вернуться к Большому Полнолунию. Осталось четыре дня.

Рауд вернулся, только гораздо позже, чем обещал. Большая луна была уже на ущербе, а Тенна вся извелась от дурных предчувствий. И, как оказалось, не зря. Рауд действительно привёз ей замеча­тельное ожерелье. А ещё пару бриллиантовых серёжек, массивный золотой браслет с рубинами, диадему с сапфировой звездой и подвес­ку в виде паука, вырезанного из редкого и очень дорогого чёрного камня акхарилла. Этими подарками, которые стоили примерно столько же, сколько стадо комолов в дюжину голов, Рауд пытался хотя бы от­части загладить свою вину перед Тенной. Он больше не хотел на ней жениться. Он не хотел обманывать её всю жизнь, делая при этом не­счастными сразу троих — её, себя и ту, которую полюбил по-настоя­щему. До этого он просто не знал, что такое любовь. Он понял, что это такое, когда встретил Элу, дочь Ахена. Слуга Ахен работал в ювелирной мастерской Иллитема, дяди Рауда. Естественно, приданого у девушки не было, но Рауд твёрдо решил остаться с ней.

Скандал был большой. Рауд едва не порвал с семьёй. Тенна грози­ла покончить с собой и даже два раза при всём честном народе пыта­лась бежать к реке. Естественно, её останавливали. Потом она забо­лела, и её мать каждый день причитала, что 6едняжка Тенна при сме­рти. Похоже, врач Кмер был другого мнения на этот счёт, но спорить с матерью больной не решился.

— Думаю, тебе больше никто не закажет счастливое полотно, — убеждённо заявила 3ия, когда Ариэна вместе с другими девушками пришла мыть и украшать святилище Аранхи накануне Праздника Трёх Лун. — На тебе проклятие. Ты расписала полотно для Тенны и Рауда, и по­вторилась история двадцатилетней давности. Наверное, ты способна делать только несчастливые полотна.

Ариэна знала, какую историю имеет в виду Зия. Ту, которая до сих пор не давала покоя её матери Виане. И ещё Ариэна заметила, что Рауд после возвращения из Ур-Давира как-то странно на неё поглядывает. Однажды, когда она шла на охоту, он остановил её возле ворот.

— Я только сейчас поверил, что эти счастливые полотна действительно могут приносить счастье, — признался юноша. — И только сей­час понял, почему они все тебя ненавидят — этот лживый Лой и всё это злобное, завистливое ба6ьё. Ты можешь то, чего не могут дру­гие. Ты и есть настоящая аранхина — вроде тех, которые были в дре­вности и о которых сохранились предания. Возможно, именно тебе я и обязан своим счастьем...

— Перестань, Рауд, — смутилась Ариэна. — О чём ты говоришь?

— Я знаю, что говорю. А ты случайно не знаешь Элу, дочь слуги Ахена? Никогда её не видела?

— Нет. Я никогда не бывала в Ур-Давире.

— А Эла сроду не покидала Ур-Давир. Им с отцом ещё повезло, что они прислуживают такому человеку, как мой дядя Иллитем. Знаешь... Это несправедливо... Эла и её отец вполне могли бы жить, как сво­бодные люди, обеспечивая себя всем необходимым. Видите ли, они не могут зарабатывать столько, чтобы платить ежегодный налог за дво­их. На себя-то они заработать могут. Себе на жизнь, я имею в виду. По-моему, человек должен обеспечивать себя и свою семью. И всё! Почему мы должны платить этот налог, содержать кого-то ещё? Чест­но говоря, я совсем не хочу содержать таких, как Лой. Какая нам польза от аранхитов? Знаю, что может быть за подобные речи, но, думаю, ты со мной согласна.

— Можешь не сомневаться, — усмехнулась Ариэна. — Я никогда не могла понять, почему мы должны каждый год покупать у кого-то свою свободу.

— У меня навалом друзей, который считают, что наши законы нику­да не годятся, — сказал Рауд. — А уж это "Семейное право"! Мы с Элой решили не собирать ей приданое. Можно и так жить. Ариэна, а твоя мать... Она была законной супругой твоего отца?

— Да. А для того, чтобы принести ему приданое, ей пришлось продать свой дом на острове Тера. Мои родители могли бы жить, как любовники, но тогда их дети не считались бы законными. Это очень беспокоило деда, и мать решила никому не осложнять жизнь.

Законы Див-Аранхи не позволяли заключать брачный союз, пока невеста в присутствии семьи жениха и свидетелей не вручала прида­ное писцам-распорядителям. Приданое всегда было в денежной форме. С него взимался большой налог. Остальное молодожёны могли тратить, но только на покупку скота, недвижимости и хозяйственной утвари. Выдавая супругам деньги, писец-распорядитель дотошно записывал, сколько и на что потрачено. Такой порядок делал совершенно невоз­можным заключить брак с бесприданницей. Попытка подкупить распоря­дителей каралась таким штрафом, что на этот шаг решались немногие. Да и взятка тут требовалась приличная.

— Только и смотрят, как бы с нас побольше содрать, — зло сплю­нул Рауд. — Люди из кожи вон лезут, чтобы скопить дочери приданое, а больше трети идёт в казну. Якобы потому, что у нас основная шко­ла бесплатная! Так ведь дети-то не у всех бывают. А некоторые сво­им платных учителей нанимают. Мы так с Элой и сделаем, если у нас дети будут. Незаконные так незаконные. Любить мы их от этого мень­ше не будем. Обойдёмся мы без этого брачного союза. У меня уже есть собственное стадо, а недавно я сыроварню оборудовал. Эла уме­ет работать, её отец тоже. Управимся. Мне пришлось долго умасли­вать писцов-распорядителей, чтобы они позволили Эле и её отцу перебраться сюда. Пока они слуги, сами они собой распоряжаться не могут, так что пока они будут считаться моими слугами. Мать меня всё пугает. Говорит, посадил себе на шею двух нищих, так ещё разо­ришься чего доброго и сам слугой станешь. Да я скорей умру!

Комплименты, с которых Payд начал разговор, настолько смутили Ариэну, что она многое пропустила мимо ушей и даже не задумалась, почему он спросил, не знает ли она Элу. Она поняла, почему Рауд задал этот вопрос, когда он привёз свою возлюбленную в Зелёный Ур. Вот тут-то и начались настоящие неприятности.

Однажды утром, поставив на огонь сковороду, чтобы испечь себе лепёшку из муки и тёртого сыра, Ариэна услышала громкий стук в ворота. После бесцеремонных визитов Дамары она стала закрывать на засов не только двери дома, но и ворота во двор. В Зелёном Уре их почти никто не запирал. Шёпотом обругав названого гостя, Ариэна сдвинула сковороду на край плиты и пошла открывать.

Это была Тенна. Ариэне стало не по себе при виде её искажённо­го злобой лица. Она и не подозревала, что милая, добродушная Тен­на способна впасть в такую ярость.

— Ведьма! — крикнула она. — Это ты разбила мою жизнь! Дамара была права! Это всё твоё полотно... Ты наколдовала ему эту девку! Эту грязную служанку, из-за которой он меня 6росил!

— Да что с тобой? Успокойся... — начала Ариэна, но Тенна кинулась на неё с явным намерением исцарапать ей лицо.

Хорошо, что Ариэна оказалась сильней. Она схватила Тенну за руки и прижала её к забору.

— Клянусь Паутиной, я не хочу делать те6е больно. Ты что, с ума сошла? Разве я виновата, что он полюбил другую? Как я могла тут что-то наколдовать, да и какая мне от этого выгода? Я ведь даже её не знаю...

— Проклятая колдунья, — шипела, пытаясь вырваться Тенна. — Ты специально изобразила её на полотне. Рядом с ним... Наверное, она вообще не человек, а оборотень. Нежить, которую ты вызвала из по­тустороннего мира!

— По-моему, ты просто спятила, — сказала Ариэна. — Я очень тебе сочувствую, Тенна, но нельзя же так беситься. Кому от этого легче?

— Ведьма! У тебя даже сила нечеловеческая... Отпусти, а то сломаешь мне руку!

— Сломаю, если ты сейчас же не успокоишься.

— Я это так не оставлю, — выдохнула Тенна, когда Ариэна её отпустила. — Я всем расскажу, что ты со мной сделала... И не только со мной. Это ты убила Хайру и Тваола! Дамара сказала правду: ты сожгла полотно, чтобы никто ничего не узнал. Но моё-то полотно цело! Теперь все всё узнают. И Талма тоже. Она скоро приедет. Не видать тебе Ур-Маттара! Ты сдохнешь служанкой! Распорядители за­ставят тебя всю жизнь таскать на поля навоз и подметать улицы, а замуж тебя даже никто из слуг не возьмёт!

"Да что с ней случилось? — недоумевала Ариэна, вернувшись на кухню. — Прошло почти полмесяца, вроде 6ы всё более или менее утряслось, и вдруг — как с забора упала..."

Не успела она поставить сковороду на огонь, как в ворота опять постучали. На этот раз к ней пришли двое — Рауд и очень застенчи­вая красивая девушка, при виде которой Ариэна едва не лишилась дара речи. Теперь она поняла, почему Тенна была в такой ярости. Она просто увидела подругу своего бывшего жениха. Её счастливая соперница оказалась точной копией девушки, изображённой рядом с Раудом на картине. Разве Тенна поверит, что для Ариэны это тоже полная неожиданность?

— Кажется, у тебя будут неприятности, — смущённо произнёс Рауд. — У нас с Элой тоже. Лой собирает Совет Старейшин. Сперва Эла пройдёт проверку — не оборотень ли она, но это ещё ничего... Мно­гие считают, что ты специально разлучила нас с Teннoй и при помо­щи колдовства послала мне Элу. Будь так на самом деле, я бы тебе только спасибо сказал, но я-то понимаю, что это не колдовство. Это предвидение. Благословение Аранхи. Они ни за что этого не при­знают. Ни Лой, ни Дамара, ни те дураки, которые их слушают.

"К сожалению, дураков больше, чем умных", — подумала Ариэна, когда Рауд с Элой, пожелав ей не вешать нос, ушли.

Она всё же приготовила завтрак и заставила себя поесть. День предстоял трудный. Скорее, даже не один день. Дамея, беседовавшая с ней всю зиму и начало весны, по-видимому, впала в спячку. Она не отзывалась уже третий месяц. Но сегодня Ариэна как никогда нуж­далась в своей мудрой подруге, а значит та должна была её услышать. Аранха действительно откликнулась.

"А ты думала, тебе будет легко с твоим даром среди простых смертных? — спросила паучиха, выслушав торопливый рассказ Ариэны. — Держись спокойно и уверенно. Ничего не бойся. Эти людишки — та­кая мелочь по сравнению с теми, с кем тебе ещё предстоит столкну­ться. А за счастливые полотна больше не берись. Далеко не всем твоим односельчанам на роду написано счастье, а если те6я спросят, ты не сможешь солгать. Дитя моё, я допустила ошибку, не сказав тебе одну важную вещь. В древности люди не спрашивали аранхин о своём будущем. Спрашивали только о том, что было важно для всего города. Или посёлка. Лишь немногие из аранх обладали пророческим даром, и они бы просто не смогли удовлетворить лю6опытство каждого, желающего узнать свою судьбу. Считалось неприличным беспоко­ить божество по пустякам. Но дело было не только в этом. И даже не столько в этом... Ты ведь уже поняла, что есть вещи, о которых лучше заранее на знать. Уже хотя бы потому, что их не изменишь. Увы, в человеческой жизни такого достаточно. Это было что-то вроде неписаного закона. Или негласного запрета. Арaнxины не соглашались предсказывать чью-либо личную судь6у. Обладающий пророчес­ким даром не всегда способен ответить на вопрос, но если ответ найти можно, прорицательница скажет правду. И если она даже ре­шится солгать на словах, то сделать ложную картину она не сможет".

"Но меня никто не спрашивал о 6удущем..."

"Прямо — нет. Но заказывая счастливое полотно к свадьбе, чело­век словно спрашивает, как сложится его судьба. Его 6yдущее... Во всяком случае ближайшее".

"Но я не о6ращалась к тебе".

"Я ведь уже говорила, что ты обладаешь редким даром. Он позво­ляет тебе создавать пророческие картины и без моей помощи. Ты из тех, кого раньше называли избранницами Великой Аранхи. По су­ти, Великая Аранха, которой издавна молятся люди, и есть Великая Арана — чудесная паутина, пронизывающая вселенную. Можно назвать её богиней и представить в любом обличье. Она имеет множест­во лиц. Когда в глу6окой древности мои небесные предки увидели, как женщины-ткачихи создают картины из хитросплетения нитей, они уловили некую таинственную связь между их полотнами и Великой Паутиной, тканью мироздания. Мы, аранхи, укрепили эту связь, по­дарив своим из6ранницам частицу своей силы, своего умения владеть араной. Великая Арана пронизывает всё — и нижние сферы, и верх­ние. Другое дело, что не все способны подниматься по этим чудес­ным нитям высоко. У каждого свой предел. Ты летаешь выше меня... Однако, я отвлеклась. В древности люди говорили, что 6лагослове­ние Аранхи — тяжкий дар. И вот почему. Когда ты создаёшь карти­ну-заказ, картину, в которой заключается ответ на вопрос, ты не можешь солгать, даже если хочешь. Ты пыталась сделать то, что хо­тели видеть твои заказчики, но получилось то, что должно 6ыло 6ыть на самом деле. Ты дала верный ответ, сама того не зная. Если ответ есть, ты не можешь солгать. Во всяком случае, на полотне. Полотно, которое ткёт или расписывает из6ранница аранхи, священно".

"Ты говоришь — если ответ есть... Значит, его может и на быть?"

"Да. Многие предсказательницы, не найдя ответа на вопрос, чест­но в этом признавались, и никто их не осуждал. Будущее меньше всего подвластно нам. Перед кем-то в жизни лежит один путь, перед кем-то несколько. Прорицатель иногда видит множество картин, мно­жество дорог, и далеко не всегда способен понять, какой путь бу­дет избран. Как человеком, так и целым племенем, народом, страной. Ты узнала о судьбе Мелоры, потому что её путь уже подходил к концу. Путь Хайры и Тваола тоже. Их судьба уже настигла их. Ответ был, хотя и нечёткий — ведь ты нашла его неосознанно, но предска­зания часто бывают расплывчатыми. Ты всё поняла правильно..."

"Да ничего я не поняла, я просто почувствовала... Я не хотела верить, что это смерть".

"Но ты увидела её. А верить в неё никогда не хочется. А Тенна и Рауд... Юноша чувствовал, что сделал неправильный выбор, хотя и не понимал этого. А его судьба уже ждала его в соседнем уре, куда он отправился за свадебным ожерельем".

"3начит, чем 6лиже событие, тем легче его предсказать?"

"Да, наверное. Вы, люди, называли нас богами, но мы очень много­го не можем понять и объяснить. Мы тоже всего лишь мошки в Паути­не Великой Аранхи, и она никогда не откроет нам всех своих секретов. Создавая полотно для Тенны и Рауда, ты пыталась изобразить их рядом, но своим внутренним зрением ты упорно видела рядом с ним не Тенну, а ту, что была ему предназначена судьбой".

"Мошки в паутине Великой Аранхи... Мне страшно, Дамея..."

"Больше не делай счастливых полотен".

"Сомневаюсь, что мне их теперь будут заказывать. Я уж подумы­ваю, не бежать ли мне на острова. Ведь я наполовину лиммеринка".

"Мне бы очень этого не хотелось, дитя моё. Морской народ дружит с духами тумана, а мы, аранхи, боимся арилланов".

Ариэне и самой не хотелось покидать Див-Аранху. Во всяком слу­чае пока. Ей уже не раз удалось заглянуть за ту таинственную за­весу, за которой скрыто будущее. Дамея пустила её в свою паутину, и это оказалось окном, сквозь которое Ариэна сумела проникнуть в Великую Арану. И увидеть больше, чем её мудрая подруга. Почему она увидела Тамрана? Может, потому что он её судьба? И её судьба уже настигла её... Великая Аранха редко пускает смертных в свою паутину. Она говорит не всё, но ничего не показывает просто так.

На этот раз было решено собрать Большой Совет, на котором присутствовали бы не только старейшины, но и самые уважаемые матери семейств. Большой Совет собирался в исключительных случаях. Данный случай именно таким и считался. Дамара только попросила дождаться приезда Талмы. Старухе не терпелось доказать, что аранхина ошибается, покровительствуя дочери лиммеринки.

В Зале Совета Талму усадили на почётное место — рядом с Лоем. Ариэне тоже позволили сесть — на низкую деревянную скамью, кото­рая стояла напротив входа. Прямо над ней висели два скрещенных кинжала. На эту скамью усаживали тех, кого обвиняли в каком-либо серьёзном преступлении. Если вина 6ыла доказана, Совет определял размер штрафа, который обвиняемый выплачивал либо пострадавшему, либо общине — в зависимости от характера преступления. Совет во главе с аранхитом даже имел право выносить смертный приговор. Осуждённому на смерть давали чашу с ядовитым соком растения сильф. Выпив этот яд, человек погружался в сон, а уж потом умирал. В Див-Аранхе говорили, что в стране сновидений есть ворота в Царство Смерти, поэтому некоторые люди умирают во сне. Такая смерть считалась лёгкой, хотя вряд ли приговорённым к казни было легко рас­ставаться с жизнью. Особенно тем, кто ещё не достиг преклонных лет. Ариэна знала, что последний раз чашу с ядом в 3елёном Уре преподнесли юноше, из ревности убившему свою возлю6ленную, и было это около тридцати лет назад. Казнили не только убийц. Смертный приговор могли вынести тому, чьи действия угрожали безопасности государства или хотя бы даже одного ура. Колдовство, повлекшее за собой чью-то смерть, тоже считалось тяжким преступлением.

Сидя на скамье в конце длинного каменного зала, Ариэна с инте­ресом наблюдала за присутствующими. Она заметила, что многие члены Совета явно смущены и стараются не смотреть ей в глаза. Навер­ное, даже самый старший из них не помнил, чтобы на скамье под кинжалами сидела четырнадцатилетняя девчонка. 3лополучное полотно Тенны и Рауда висело так, чтобы его могли видеть все. Ариэне по­казалось, что Талма слушает длинную обвинительную речь Дамары внимательно, но с выражением лёгкой брезгливости на лице.

— Итак, эту девушку обвиняют в колдовстве, причиняющем вред? — ­спросила она, когда старуха закончила.

— Ариэна, дочь Астарана, были ли у тебя причины вредить Тенне?

— Нет, благородная госпожа, — ответила Ариэна. — Я никогда не питала к ней неприязни. И особой симпатии тоже. И она, и её быв­ший жених были мне совершенно безразличны.

— Почему ты согласилась сделать для них счастливое полотно?

— Они обещали заплатить... Да у меня и не было причин им отка­зывать. Ни им, ни ещё двум парам, которые обратились ко мне с точно такой же прось6ой.

— Как я уже говорила, Хайра и Тваол погибли, — вставила Дамара. — Не слишком ли много плохо...

— Случай с поги6шей парой я вообще не намерена обсуждать, — холодно перебила Талма. — Ариэна даже не начинала полотно для Хайры и Тваола.

— Она так говорит, но...

— Но ты говоришь другое, — кивнула аранхина. — Почему я должна верить тебе, а не ей? Полотна нет, а значит, обсуждать не­чего. Даже брат Тваола сказал, что балка, которая упала на этих несчастных, была плохо закреплена. Насколько я знаю, в строитель­стве дома Ариэна не участвовала.

— Итак, ты не желала Тенне зла, дочь Астарана?

— Нет, клянусь Аранхой.

— Ты была знакома с новой невестой Рауда?

— Нет, госпожа.

— Я видела Элy, дочь Ахена. Она действительно очень похожа на ту девушку, которую ты изобразила на полотне. Как это получилось? Ты можешь объяснить?

— Нет, госпожа. Я сама была недовольна тем, как получилась не­веста. Я сказала об этом Тенне и даже предложила снизить плату, но ей картина понравилась. Дело в том, что она немного похожа на Элу, и можно было подумать, что я её просто приукрасила. Её это вполне устраивало. Думаю, у неё хватит совести не отрицать это.

— Почтенна Талма, — вкрадчиво заговорил Лой. — Даже если Ариэ­на не желала никому зла, она всё равно одержима демоном. Она и сама не подозревает, что он водит её рукой. Разве можно позволять ей расписывать полотна?

— Она слишком талантлива, чтобы запретить ей этим заниматься, ­— промолвила Талма. — И у меня нет оснований считать, что Ариэна навлекла на кого-то зло. Мета и Крейн, для которых она сделала картину, благополучно поженились и живут хорошо. Наверное, потому что подходят друг другу и заслужили своё счастье. Мы знаем много случаев, когда счастливые полотна, даже завершённые аранхинами и освящённые в Главном Святилище, не приносили людям счастья. И что же обычно говорят в таких случаях? Что люди просто не заслужили того счастья, о котором просили богиню. Видимо, Тенна ошиблась, выбирая спутника жизни. Даже хорошо, что свадьба расстроилась. Она бы не была счастлива с Раудом. А он с ней. Зато теперь Рауд доволен своей судьбой. Эта бедная девушка, Эла, тоже обрела сча­стье. Как видите, счастливых в этой истории больше, чем постра­давших. Все мы знаем, что настоящее полотно судь6ы ткёт Великая Аранха. Может ли эта совсем юная девушка противостоять воле боги­ни? Она талантлива и потому сумела увидеть то, что уже было вы­ткано на полотнах Тенны, Рауда и Элы. Мы, люди, иногда способны отчасти постигать замыслы богини, но изменять их нам не дано. Иногда она позволяет нам что-то увидеть, но решать мы ничего не решаем. Я понимаю, с одарённой молодёжью всегда хватает про6лем. Потерпите ещё немного. В начале осени очередной набор в школу при Главном Святилище. Там уж я сама за ней присмотрю.

Когда совет закончился, Талма подозвала к себе Ариэну.

— Не хочу ни в чём тебя обвинять, дитя моё, но, по-моему, отвечая на один вопрос, ты не сказала правды, хотя и не солгала. Ты сказала, что не можешь объяснить, почему девушка на картине оказалась копией Элы. Ты не можешь ответить, потому что не зна­ешь ответа, или потому что считаешь необходимым скрывать правду?

— Хорошо, можешь ничего не говорить, — сказала она, заметив, как смутилась Ариэна. — Каждый человек имеет право на тайну. Я верю, что ты не желала никому зла. Другое дело, что зло — такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как и добро, и человек не ви­новат, если видит больше других.

Глава 7. Тревожное лето.

Тенне всё же удалось этим летом выйти замуж. Примерно через месяц после скандала к ней посватался тридцатидвухлетний вдовец из Ур-Гилена. Он владел оружейной мастерской, и дела его шли неплохо. Когда Тенна переехала к мужу, Ариэна вздохнула с облегчением. Ей надоело постоянно натыкаться на страдальческий, исполненный немого укора взгляд этой девушки.

"Знала 6ы ты, что довелось пережить мне, — думала иногда Ариэ­на. — Но я же ни на кого не бросаюсь".

Заступничество Талмы спасло её от травли, которая уже начиналась 6лагoдаря стараниям Дамары и Лоя, и всё же 6ольшинство о6и­тателей Зелёного Ура относились к Ариэне настороженно. Но это было ещё полбеды. Однажды утром она как обычно пришла к молочнице Релии с пустым кувшином и парой салидов — мелких медных монет.

— Можешь весь месяц 6рать молоко бесплатно, — сказала Релия, — только ответь — я смогу за6еременеть?

— Лучше сходи к гадалке А6е, — посоветовала Ариэна, едва ли не насильно всунув Релии деньги. — Ур-Давир совсем близко. Только никому не говори, зачем ты туда ходила. Ты же знаешь, как наш аранхит относится в гадалкам. И не он один.

Релия посмотрела на неё с упрёком — как смотрят на человека, который не соглашается оказать пустяковую, ничего ему не стоящую услугу.

"Я уже вздрагиваю, когда меня о чём-нибудь спрашивают — пожа­ловалась Ариэна своей мудрой подруге. — Боюсь, что меня опять начнут мучить картины, которые я не хочу видеть".

"Не бойся. Главное — не 6ерись за пророческие полотна. Никакие видения не будут тебя мучить, если ты отказалась дать ответ".

Дни стояли жаркие. Ариэна изредка вы6иралась в лес за ягодами и хаффой — земляными клубнями, которые она обычно готовила с мясом и зеленью. Охоту она в последнее время разлюбила. Зная, что скоро ей предстоит переезд в Ур-Маттар, она решила привести в порядок своё имущество. Часть её полотен Талма увезла в столицу — вместе с работами других старших учениц. Должно быть, она уже показала их аранхинам-наставницам, и теперь они решали, какая из претенденток достойна учиться в школе при Главном Святилище. Считалось, что каждый ур может ежегодно претендовать только на одно место в столичной школе. Из Зелёного Ура там уже года четыре как никто не учился, зато этим летом претенденток, имеющих реальные шансы попасть в урматтарскую школу, было целых две. Все говорили, что Зии там место уже обеспечено, но Ариэну это нисколько не волновало. Она не сомневалась, что тоже поедет в Ур-Маттар. Не сомневалась уже хотя бы потому, что, заглядывая в паутину, часто видела картины этого города. Перед ней проплывали лица Тамрана, Ниссы, Тирина, ещё чьи-то — знакомые и незнакомые. Правда, узнать о своём будущем что-то более или менее определённое ей так и не удалось.

"Ничем не могу помочь, — сказала ей однажды Дамея. — Твоя судьба не умещается в моей паутине. И я ведь уже говорила — увидеть будущее очень трудно".

"А если попробовать сделать пророческую картину для себя?" — подумала Ариэна.

Она долго сидела над чистым полотном, потом попыталась нарисовать Тамрана. Она вспомнила, как он улыбнулся во сне на освещённой утренней зарёй поляне, но это безмятежно-красивое лицо тут же растаяло в золотисто-розовых лучах, и вместо него Ариэна отчётливо увидела другое — застывшее, как маска, с огромными остекленевшими глазами, которые пугали своей бездонной, беспросветной чернотой. Она как будто снова ощутила на своём лице жаркое пьяное дыхание и тяжёлые, словно камень, руки на своих плечах... У неё было такое чувство, что она пытается нарисовать кого-то одного, а позируют ей двое, и соединить этих двоих она не могла. Ариэна старалась думать о нём 6ез обиды и злости. Из золо­той монеты, которую он ей дал в тот вечер, она сделала кулон. Когда она попросила ювелира Салана просверлить в монете отверс­тие для шнурка, мастер удивился, но спрашивать ничего не стал. Ювелир Салан относился к числу тех немногих людей, которых не раз­дражают чужие странности.

В середине лета в 3елёном Уре разразился скандал, заставивший померкнуть даже историю со счастливыми полотнами. Несколько семей­ных пар, в том числе Рауд и Эла, которые, не имея права заключить брачный союз, упорно называли себя мужем женой, отказались пла­тить ежегодный налог. К ним присоединились большинство молодых охотников и Ариэна. Писцы-распорядители, которые должны были в сопровождении небольшого отряда отвозить собранные деньги в Ур-­Маттар, не знали, что делать. Лой срочно собрал Совет общины. Так называли собрание всех совершеннолетних жителей ура.

— Что вы себе позволяете, нечестивцы! — негодовал аранхит. — Вы хотите, чтобы сюда прибыли распорядители из столицы? Учтите, они могут явиться с войском.

— Ну и пусть! — крикнул Умас. — Здесь тоже найдутся мужчины, ко­торые умеют обращаться с оружием. В восточных землях целых два ура отказались платить этот дурацкий налог, а скоро вообще все от­кажутся. Почему я должен отдавать едва ли не большую часть того, что с трудом заработал? А многие только что семьи завели. Им едва на жизнь хватает...

— Не хватает — пусть не платят, — презрительно заявил сын бога­того землевладельца Меран. — Слуги у нас, как известно, свободны от налогов. Не умеешь зарабатывать хорошо — значит те6е не место среди тех, кто умеет.

— А ты заткнись, бездельник! — разозлился Рауд. — Если я и стану слугой, то не раньше, чем на ваших полях водоросли вырас­тут! Ты-то сам сколько за свою жизнь заработал?

— Ну, допустим, я бездельник, — ухмыльнулся Меран. — Почему бы и не побездельничать, пока я не глава семьи? Отец ещё молод и пре­красно управляется с делами. Не пахать же мне землю вместе со слу­гами и наёмными работниками! У каждого своя судьба. Кто-то навер­ху, а кто-то внизу. Как уж выткано на полотне Аранхи... Правда, некоторые дураки сами себе всё портят. Кто тебе виноват, Рауд, что ты оказался в таком положении? Связался с теми, кто ниже, зна­чит среди них тебе и место. Среди слуг! Каждый получает то, чего заслуживает...

— Вот ты сейчас и получишь!

Рауд в два прыжка оказался рядом с Мераном, и они яростно сце­пились, повалив раму с полотном, на котором была выткана картина уборки урожая. Несколько мужчин кинулись их разнимать.

— Уймитесь, неразумные юнцы! — воздев свои пухлые руки, причи­тал Лой. — Сейчас не время для ссор! Рауд, Умас, Тарон, Иллихен! Опомнитесь! Я же знаю вас с детства. Да разве это дело — брать пример с тех, кто нарушает закон?! Ур-Керин и Ур-Гой отлучили от Святилища. Они больше не получат ни лучших сортов семян, ни новых лекарств! Аранха отвернулась от них! Теперь, что бы им ни грозило, она их больше не защитит! Дети мои, кто вас сбил с истинного пути? Рауд, с тех пор, как картина, сделанная при помощи злого колдов­ства, заставила тебя забыть о чести и бросить невесту, ты стал совсем другим человеком. Я не узнаю тебя! Я вас всех не узнаю! Может, теперь вместо пророческих картин Маттар вам нужны картины этой девчонки? Это она подбила вас на нечестивые поступки? Одумайтесь, пока не поздно!

— Ты бы хоть на этот раз не нарывалась, — упрекнула Ариэну Тоя, которая всегда искренне за неё переживала. — Месяца не можешь прожить, чтобы не попасть в историю. Если у тебя кончились деньги, я тебе дам. Потом вернёшь...

— Деньги у меня пока не кончились, но платить налог я не соби­раюсь, — решительно заявила Ариэна. — Пусть Лой не думает, что мы маленькие дети, которые сразу же испугались его угроз.

— Вы действительно дети, — покачала головой Тоя. — Глупые и упрямые. Сами не понимаете, что творите... Если скандал докатится до Главного Святилища, а это непременно случится, не видать тебе столичной школы. А вот если ты туда попадёшь, тебя освободят от налога на целых четыре года.

Учёба в школе при Главном Святилище продолжалась три года, и всё это время ученицы жили за счёт казны. Ещё год молодым масте­рицам давался на то, чтобы они успели заработать и накопить де­нег. Впрочем, большинство девушек старались поскорей найти состо­ятельного жениха. Ну а те немногие, что становились аранхинами, могли больше вообще не заботиться о ежегодном налоге. Божественные ткачихи так же, как аранхиты, распорядители, воины, врачи и учителя, жили за счёт налогов, которые платили другие.

Вскоре после Совета общины Лой уехал в столицу. Пробыл он там недолго.

— В Ур-Маттаре недовольны, — сказал он, собрав очередной со­вет. — Я кое-как уговорил дать нам отсрочку. Если к зиме не выплатим все долги, то можем больше не рассчитывать на благосклонность богини. Мы больше не получим ни одного пророческого полотна.

— Так может, мы и без них обойдёмся! — крикнул Рауд. — Мы и так знаем, когда пахать, когда сеять, когда убирать урожай...

— А когда нам ждать небесный камнепад, ты тоже знаешь? — грозно спросил аранхит. — Может, ты у нас способен предсказывать и засуху, и эпидемии, и нашествие вредителей, и набеги морских пира­тов? По моей просьбе толкователь Асон ходил в Священную Рощу и го­ворил с богиней. Она сказала, что этим летом нам грозит нападение с моря. Мать-Паучиха пока не отказывает нам в помощи, но если вы и впредь намерены нарушать законы, она отвернётся от нас. Одумай­тесь! Разве вас не настораживает то, что беда подступает к нам именно сейчас, когда некоторые из нас ведут себя неразумно? Аранха со­здала этот мир. И установила порядок, которому мы должны подчиняться. Мы все — от блохи до человека. Когда люди отказываются соблю­дать законы, начинается хаос. Злые духи и демоны становятся силь­ней — ведь они находят опору в людских пороках!

— Порок — это когда кто-то жирует за счёт других, — сказал Та­рон, молодой гончар, который этим летом женился на вдове с двухлетним ре6ёнком, чем вызвал искреннее возмущение многих девиц на выданье и их мамаш. — Мы всего лишь хотим жить своим трудом. И не хотим, чтобы нас грабили.

Большая часть молодёжи дружно его поддержала. Старики ворчали — сроду мол такого не бывало... Люди среднего возраста раздели­лись на две примерно одинаковые группы. Одни, в основном те, что были победней, заступались за молодых, другие возмущались. Особен­но военные вожди.

— Ещё бы, — усмехнулся Умас, беседуя с Ариэной после совета. — ­Всё это Братство Сильнейших тоже живёт за наш счёт, а какой от них прок? Видите ли, они нас защищают! Война не может быть ремеслом. В мирное время они ничего не делают, а когда приходит война, каж­дый мужчина становится воином. Если на нас нападут, все будут сра­жаться — и воины, и вольные дружинники. Ясно, почему Лой так забеспокоился. Наверняка, ему там, в Ур-Маттаре, хвост накрутили. Если жители ура, в котором он возглавляет Совет, не будут исправно платить налоги, его жалованье уменьшится. Будет теперь запугивать нас всякими бедами. Якобы богиня на нас гневается. Знаешь, что я думаю... Если богиня мудра и добра, не могла она придумать та­кой дерьмовый порядок — чтобы одни спокойненько гра6или других.

— Как ты думаешь, Ариэна, — спросил юноша, немного помолчав. ­— Нам и правда грозит нападение с моря?

— Во время тумана оно всегда нам грозит. А лето — сезон туманов.

Ночью Ариэне приснились обнажённые по пояс люди в узких кожа­ных штанах, осторожно пробирающиеся сквозь заросли кивы. У каждо­го на широком ремне висело по два-три кривых меча. Сильно выгоревшие пепельные волосы, у большинства заплетённые в косу или у6ранные в хвост, казались сере6ряными ручейками, стека­ющими вдоль мускулистых светло-бронзовых спин. Унизанные кольца­ми руки сжимали копья с какими-то странными белыми чуть изогнуты­ми наконечниками. Ариэна поняла, что эти наконечники сделаны из таарола — очень прочного морского растения. Её мать Нэйя вырезала из него фигурки... Лиммерины! Целый отряд вооружённых до зубов пиратов приближался к посёлку...

Ариэна проснулась с сильно бьющимся сердцем. Она уже видела этот сон — в горной пещере. Только в тот раз видение промелькнуло быстро, и она не успела разглядеть детали. Она прекрасно знала, что это картина из прошлого, но пророчество, о котором говорил Лой, не давало ей покоя. Ведь семь и тридцать восемь лет назад такие предсказания сбылись. Летом над морем часто висел туман, а он, к сожалению, был отличным укрытием для пиратов. Их корабли становились видны лишь за сто димеров от берега. Наблюдения со сторожевых вышек в туманную погоду ничего не давали. Дополнитель­ной защитой для разбойников служило обилие скалистых островов и узких заливов, зажатых между крутыми утёсами, которые покрывали густые леса. Было где спрятать корабли и незаметно высадиться на берег. Семь лет назад объединённый отряд трёх северо-западных уров встретил лиммеринов на лесной тропе. Пираты вернулись на свои корабли без единого трофея. Причём вернулось гораздо мень­ше, чем высадилось на берег. Местные тоже понесли потери, но лю­ди до сих пор говорили, что потери были бы гораздо больше, если бы Маттар заранее не предупредила своих детей. И с какой бы го­речью ни вспоминали лето 1831 года, это нашествие считалось пус­тяком по сравнению с событиями тридцативосьмилетней давности. Тогда в заливе недалеко от Лунной Гавани высадилась целая пират­ская флотилия. Из-за проклятого тумана их заметили слишком позд­но. Они напали на 6лижaйшие к побережью посёлки — Ур-Герен и Зе­лёный Ур. Осо6енно пострадал Ур-Герен. Его не только разграбили, но и сожгли почти дотла.

— Люди тогда легкомысленно отнеслись к предсказанию, — любил повторять Лой. — За несколько лет до этого Аранха предупреждала об угрозе с моря, но пираты не напали. Богиня тогда отвела беду, и всё же, если она о чём-то предупреждает, мы должны быть бдительны.

Лой не привёз из Ур-Маттара дополнительного полотна, объяснив это тем, что у аранхин в последнее время очень много работы. Но в сложившейся ситуации устное пророчество пугало не меньше, чем картина-сигнал. Этим летом жители 3елёного Ура даже не на­деялись, что богиня "отведёт 6еду". Ведь она была разгневана на них. В посёлке укрепили все ворота. Дозорные на сторожевых вышках сменялись гораздо чаще обычного, а все здоровые мужчины в возрас­те от четырнадцати до шестидесяти лет большую часть времени про­водили на поле для состязаний, упражняясь в военном искусстве.

"Неужели эта тварь и правда способна предсказывать? — спросила Ариэна у паучихи. — Ведь, судя по тому, что происходит, её проро­чества сбываются".

"К сожалению, я плохо себе представляю, на что она способна, — ответила Дамея. — Но свою территорию она охраняет прекрасно. Я не могу долго находиться в Ур-Маттаpe и даже в его окрестнос­тях. Там весь воздух пропитан её злобой. Она там властвует, пото­му что имеет мощную поддержку — и людей, которые в неё верят, и чью-то ещё. Там она гораздо сильней меня. И любой из нас. Чувст­вуя мою близость, она становится очень агрессивной и без oсo6oго труда изгоняет меня из своих владений. Похоже, ты не поддаёшься её воздействию. Или почти не поддаёшься. Ты человек. В чём-то вы слабее, чем мы, аранхи, а в чём-то сильнее. Я уж не говорю о том, что ты обладаешь особой силой..."

"Дамея, она на меня 6росилась. Если бы не сетка..."

"Это произошло, потому что она почувствовала исходящую от тебя опасность. Она ощутила твою силу. Старайся не поддаваться страху. Но если будешь там жить, на всякий случай обходи её рощу подальше. Насколько я знаю, уче­ниц не заставляют туда ходить. Хотела бы я понять, что она та­кое — эта Маттар. Твари, которых вы называете железными демонами, — её дети или братья. Если дети, то кто-то должен 6ыл её оплодо­творить. А если 6ратья, то почему они настолько моложе её? Они же совсем недавно вылупились из коконов".

"В последнее время их никто не видит, — сказала Ариэна. — При­езжие с юга говорят, что демоны перестали появляться около чело­веческого жилья, а ведь прошлым летом люди боялись выходить за ворота своих посёлков. Сейчас и охотники чувствуют себя спокойней, но мне кажется, эти твари просто затаились".

"Да, зло умеет скрываться. Чтобы потом застать нас врасплох. Ты хочешь знать, действительно ли вам грозит нападение с моря? Возможно, сон твой не случаен, но за полотно лучше не берись. Вдруг опять кто-нибудь что-нибудь увидит. Живёшь ты одна, и пока тебя нет дома, к тебе вполне могут залезть. Думаю, на этот раз будет достаточно, если ты попутешествуешь по моей паутине, не тре­вожа Великую Аранху. У меня есть смутное предчувствие опасности, но при этом я уверена, что никто в 3елёном Уре не пострадает".

Войдя в глубокий контакт с Дамеей, Ариэна увидела наполовину скрытый туманом каменный остров. Он был недалеко от берега, окай­млённого зубчатыми скалами. Тёмно-зелёная вода бурлила среди кам­ней, волны, разбиваясь о них, оставляли на гладких серых валунах белые плевки пены. Ариэна узнала Каменный Залив, который вонзался в берег, словно лезвие широкого охотничьего кинжала. Небольшие островерхие скалы, удаляясь от моря, постепенно терялись в желто­вато-бурых зарослях кустарника веррена, который любил каменистую почву. Потом начинался лес. Копьевидные стволы чёрных сосен тем­нели среди серебристых елей, их дымчато-зелёные кроны как будто старались заслонить от солнца кудрявые головки ратанов, но там, где солнечные лучи до6ирались до нежно-розовой ратановой хвои, среди деревьев словно вспыхивал яркий факел. 3а узкой полосой ва­лежника, который оставил здесь давно пролетевший смерч, начинал­ся Вечный Сад — 6архатистая изумрудная травка и золотые деревья, усыпанные пламенеющими алыми и пурпурными плодами... Яркая кар­тинка исчезла, и появилась другая. Ариэна увидела холмы, покрытые хвойным кустарником саригана. Эта цепочка невысоких холмов отде­ляла Лес-Охотник от обычного смешанного леса, где Ариэна часто охотилась. Промелькнула Мёртвая Лощина, за ней снова потянулся лес — чёрные сосны, ратаны, камеры, дикие либены, каменные дубы... Картины сменяли одна другую всё быстрей и быстрей. У Ариэны было такое чувство, что она возвращается знакомой дорогой в посёлок, постепенно набирая скорость — чем ближе к дому, тем больше торопится, подгоняемая какой-то непонятной тре­вогой. Деревья всё чаще и чаще перемежались с зарослями кивы. Круглые плоды уже наливались нежной изумрудной зеленью и привет­ливо сияли на фоне тёмной листвы. И тут Ариэна увидела их — светловолосых людей, вооружённых кривыми мечами и копьями с наконечниками из таарола!

Она вскрикнула, и видение исчезло.

"Дамея, что это значит? Неужели они могут прийти этой дорогой?"

"Почему бы и нет?"

"Но между Каменным Заливом и нашим уром Вечный Сад! Даже мест­ные не знают, как через него пройти. Дамея, ведь это картина прош­лого... Наверное, она преследует меня, потому что я постоянно ду­маю о нашествии. Тогда лиммерины пришли с другой стороны, но кива у нас растёт везде..."

"Дитя моё, пророческая картина складывается из того, что есть в твоей и моей памяти — из картин и образов прошлого и настоящего. Ты должна уметь извлекать смысл из того, что видишь".

"А в Великой Паутине есть всё. Жаль, что мне не удалось снова полетать — так, как тогда, в твоей пещере".

"Ты и так увидела достаточно".

"Не нравится мне это, Дамея. Надо мне там побывать".

Ариэна в тот же день слетала к Каменному Заливу. Она не была здесь с прошлого лета. С того самого дня, когда духи тумана заго­ворили с ней... Или ей это показалось? Скалистые островки один за другим выплывали из тумана по мере того, как Ариэна удалялась от берега. Впрочем, улетать далеко она не решалась. Она заметила, что туман рассеивается — уже стали видны вершины самых высоких скал. Этот странный туман всегда начинал рассеиваться сверху. Сейчас вершины скал плавали над ним, словно летучие острова, принесённые ветром откуда-то из-за моря. А самого моря почти не было видно. Оно как будто постепенно превращалось в туман, устремлялось к не­бу и сливалось с ним. Этот светящийся туман был насыщен араной — ­вечным светом или изначальной субстанцией, которая пронизывает все времена и пространства и способна изменяться, порождая все виды материи. В Див-Аранхе говорили, что в сезон тумана вода, смешиваясь с воздухом и отрываясь от своего земного русла, уносит в Междумирье души умерших... Взлетев над плотной пеленой тумана, Ариэна видела, как местами его пронизывают вспышки, похожие на золотые и серебряные молнии. Он клубился под ней, словно холодный голу6овато-зелёный огонь, и где-то в глубине его, под слоем 6ело­го дыма, плясали смутные тени. Ей снова почудились чьи-то голоса. Кто это 6ыл? Арилланы? Или души мёртвых, уходящие в Междумирье и зовущие её с собой. Туда, где воздух, вода и воо6ще все стихии мироздания превращаются в первичную материю, в которой можно рас­твориться, изменив облик и сущность... В какой-то момент Ариэне показалось, что она видит в мерцающей мгле белый силуэт лодки. Охваченная страхом она взлетела выше — дальше от тумана, 6лиже к чистому небу — и устремилась в сторону берега. Приземлившись сре­ди зарослей веррены, она немного успокоилась. Её по-прежнему не оставляло ощущение, что за призрачной стеной тумана таится что-то страшное. При этом она знала, что по6лизости нет ни одной живой души. Возвращаясь домой, Ариэна летела медленно, внимательно осматривая местность. Вечный Сад как всегда радовал глаз неземной кра­сотой, в лесу за холмами царила тишина, изредка нарушаемая птичь­им пением. Мёртвая Лощина была окутана своим обычным сумрачным покоем и зеленоватой дымкой испарений, которые в жаркую и влажную погоду поднимались над гниющими корягами. Овраг сверху напоминал огромного паука. На дне его среди рыжевато-бурой воды ярко синели усыпанные авилом кочки. Ариэна не удержалась от соблазна спуститься и набрать ягод в кожаную котомку, которую всегда брала с собой в лес, даже если отправлялась не на охоту, а просто на прогулку.

Всё было спокойно, но Ариэну не покидало чувство тревоги. Вер­нувшись в посёлок, она первым делом отправилась к старшему военно­му вождю Вайяру.

— Не думай об этом, девочка, — рассмеялся он, едва её дослушав. — В Каменном 3аливе полно не только скал, но и подводных камней. Море там несудоходно.

— Лиммерины — отличные мореходы. Что им подводные камни, если они даже плавают в тумане...

— Верно, — снисходительно согласился вождь. — Но если они умудрятся причалить в Каменном Заливе, я буду только рад. Им не пройти через Лес-Охотник. Он сожрёт их. Если они пойдут в обход, по бере­гу, их заметят... Да, я знаю, за Песчаным Мысом скалы, среди них можно спрятаться, но, миновав мыс, пираты будут как на ладони. Их заметят заранее и не подпустят ни к одному поселку. Воинов у нас тут маловато, но сражаться мы умеем. Со стороны Зимогорья Вечный Сад не обойти — он же упирается в отвесные склоны. Нет, девочка, этот лес — отличная ловушка для тех, кто попытается подо6раться к нам с северо-запада. Вот южнее куда больше укромных гаваней. Поэто­му почти все силы брошены туда. Выкинь из головы дурные мысли, тем более что защита ура — не твоя забота. Здесь достаточно мужчин, и они сумеют те6я защитить. Лучше займись своими полотнами.

Ариэне и самой не хотелось думать о плохом. Так что она сочла за благо последовать совету Вайяра. Разобрав свои полотна, она от­ложила самые удачные, чтобы перед отъездом в Ур-Маттар подарить тем немногим друзьям, которые у неё здесь 6ыли. Остальные решила продать. Не имея статуса мастерицы и документа, который 6ы его подтверждал, она не могла торговать своими картинами на рынках Див-Аранхи, но в Лунной Гавани никто не тре6овал документов и не со6ирал пошлину. Ничего удивительного, что здесь, на северо-запа­де, от каждого посёлка тянулась гладко утоптанная дорога к по6ережью.

В последнее время в Лунную Гавань ходили только вооружённые до зу6ов мужчины. Охотничий сезон 6ыл в разгаре, но охотники сей­час не столько выслеживали дичь, сколько прочёсывали леса, высматривая чужаков. Только вот в лес за Мёртвой Лощиной никто не ходил. Все были твёрдо уверены, что Вечный Сад — лучшая защита от при­шельцев с моря, а охотиться в окрестностях Зимних Гор воо6ще ма­ло кто любил.

Спустя пару дней после полёта в Каменный Залив Ариэна отпра­вилась в Лунную Гавань.

— Возьми моего кайяла, — предложил Рауд, увидев, как она шага­ет к воротам со связкой плотно скатанных рулонов за спиной. — Тя­жело ведь, а до бухты далеко... Ты что-то поздно пошла. Не успе­ешь дотемна вернуться.

— Переночую там, — ответила Ариэна. — В гавани есть таверна. Там сейчас не страшно. Полно наших, и все с оружием. А полотна совсем лёгкие.

Разумеется, лёгкой её ноша не была, но Рауд же не знал, что она перевязана верёвкой, в которую вплетена нить аранхи. Не знал Рауд и того, что, оказавшись подальше от любопытных глаз, Ариэна продолжила путь по воздуху.

Было уже далеко за полдень, когда она добралась до Лунной Га­вани. Сразу бросалось в глаза, что торговцев и покупателей тут сейчас гораздо меньше, чем воинов и дружинников. Ариэна с удивлением смотрела на пустой причал. Лишь одно торговое судно уныло по­качивалось в волнах прибоя. Тем не менее ей удалось продать все свои полотна. Вернее, обменять на драгоценные камни. Она знала, что чёрный жемчуг и диллины, которые на островах называли слезами Найяры, а в Див-Аранхе морскими алмазами, в последнее время стре­мительно растут в цене, особенно на южных рынках.

Старый подслеповатый купец долго и въедливо торговался с ней из-за каждого камешка, но Ариэна твёрдо стояла на своём: за каж­дое полотно один диллин или три жемчужины.

— Ладно, — вздохнул он наконец. — Давай свои коврики. Больно уж моя внучка такие любит, а я давно ей ничего не привозил. Что у вас тут творится? Боишься на берег сойти! Когда ещё торговать, как не летом? Весной и осенью часто штормит, зимой берега замерзают...

— А летом туман, — сказала Ариэна. — Как вы не боитесь плавать в тумане? Можно налететь на скалу, на подводный камень...

— Туман... — усмехнулся купец. — Да он как раз нам помогает. Его ведь главное не бояться. Этот туман живой, у него есть разум. Если с ним подружиться, он будет помогать тебе. Но для этого надо родиться на острове, который несколько раз в году почти полностью погружается в туман. Живущие там дышат этим туманом и учатся видеть в нём. Видеть гораздо лучше, чем при ярком солнечном свете. А ты не совсем похожа на здешних. Волосы твои темны, как земля, на которой живут диввины, а глаза — цвета моря... И этих камней, что я отдал тебе почти задаром. Не иначе как твоей матери пригля­нулся кто-то из наших молодых купцов.

— Моей матери приглянулся один диввинский охотник. Её звали Нэйя, и она выросла на острове Тера.

— Вот как! — поднял брови старик. — Совсем недалеко от нашего Лероя. Если не боишься моря, приезжай. На любом из наших кораблей. Да хоть сейчас! У нас гостей встречают куда радушней, чем здесь.

— Лиммерины сами создали о себе такую славу.

— По-моему, ты умная девочка и должна понимать, что лиммерины не все одинаковы. Думаешь, мы сами не страдаем от пиратских набе­гов? Неужели твоя мать не рассказала тебе о тех, кто бежал на её родной остров около сотни лет назад? Маленький островок Тера только этим и знаменит.

— Моя мать умерла одиннадцать лет назад. Отец тоже.

— Бедное дитя, — покачал головой купец. — Теперь я понимаю, почему ты торгуешь тут своими картинками. И больше не жалею, что столько за них переплатил...

— Так о чём же должна была рассказать мне моя мать? — спросила Ариэна. — Чем знаменит этот остров Тера?

— Там нашли прибежище остатки одного славного древнего рода. Те, кто уцелел из семьи правителя Ди-Милона. Это тот самый остров, который когда-то имел форму трилистника и назывался Димлин. В пе­реводе с древнего языка это и есть "трилистник". Около тысячи лет назад там было землетрясение, и остров примерно на десять димеров погрузился в море. Получилось три островка — три возвышенности, которые остались над водой. Этот маленький архипелаг получил другое имя, хотя и похожее на прежнее, — Ди-Милон. Это значит "три острова" — тоже на старом языке. Иногда его называют Трёхостровье. Говорят, в сильную жару, когда море мелеет, три острова снова не­надолго превращаются в один. Ди-Милоном с глубокой древности пра­вили потомки мудрого Нэрминара. Там всегда жили самые знаменитые избранницы. Дочери Найяры, владеющие магией тумана. Именно там, на Ди-Милоне, появляется призрачный замок. Около ста лет тому на­зад на Трёхостровье напали пираты, целое полчище. Там была насто­ящая бойня. Тогда многие погибли... А из семьи правителя уцелели его младшая дочь Эрения да её дети — двое малышей... Все оставшиеся в живых димилонцы, в том числе и Эрения с детьми, 6ежали на остров Тера. По несчастному стечению о6стоятельств, на Тере оказались давние враги димилонского правящего дома, так что Эре­нии пришлось поселиться там под чужим именем. Бежать куда-то ещё у неё не было сил, тем более что тяжело заболел её старший сын. Эрении хотелось жить и она предпочла затеряться среди людей. В общем потомки Нэрминара растворились среди обитателей маленького острова Тера. Во всяком случае, так рассказывают. Как видишь, девочка, мы, лиммерины, сами часто страдаем от проклятых разбойников. Да ещё расплачиваемся за ту дурную славу, которую они созда­ют всему морскому народу. И кому-то очень выгодно создавать о нас такую славу. Я тебе вот что скажу... У морских пиратов есть общие делишки с теми, кто живёт в Ур-Маттаре. И судя по всему, с боль­шими людьми.

— Не может быть, — нахмурилась Ариэна. — Я видела в столице лим­меринов, но пиратский корабль в любом порту встретят громом пушек.

— Сразу видно, что ты ещё несмышлёныш, — улыбнулся старик. — Да разве ж они пишут на своих кораблях, что они пиратские? И у чело­века ничего на лбу не написано. Когда пять лет назад пираты высадились на острове Лима, они прикинулись торговцами. Остров большой, богатый, славится своими ювелирами. Люди там до сих пор не могут прийти в себя после того напа­дения. У меня там племянник живёт. Он тогда чудом уцелел. А в по­запрошлом году он побывал в Ур-Маттаре и готов поклясться, что ви­дел там одного из разбойников — запомнил его по шраму на щеке. Мерзавец был разодет в пух и прах и беседовал возле большого особ­няка с какой-то очень важной персоной.

— Это ещё ничего не значит, господин, — пожала плечами Ариэна. — Нам иногда приходится беседовать с незнакомыми или малознакомыми людьми. Вот как мы с тобой сейчас беседуем. Ты же сам сказал — ни у кого ничего на лбу не написано.

Вежливо попрощавшись со старым купцом, Ариэна спрятала жемчуг и диллины в плоский кошелёк, который носила на шее под туникой, и огляделась в поисках укромного места. Она устала и проголодалась, а идти на постоялый двор не хотела. Женщин в гавани сейчас почти не было, зато всюду толклись воины и дружинники. Отряды поч­ти из всех ближайших к по6ережью уров постоянно прочёсывали берег и прибрежные леса. Если нападение с моря предсказано Зелёному Уру, ещё не значит, что беда непременно минует его соседей. От морских пиратов обычно защищались сообща, тем более что посёлки на севе­ро-западе были маленькие, а пираты как правило являлись в таком количестве, что противостоять им могло только объединённое войско.

Ариэну раздражало, что нельзя вернуться домой сегодня же. Ник­то не поймёт, как она умудрилась обернуться за полдня, и опять начнутся домыслы. Она уселась на откосе в тени огромного корня вывороченной сосны и перекусила лепёшками, которые захватила из дома. А потом долго смотрела, как раскалённый добела диск медлен­но катится в сторону высокой гранитной гряды, скрывающей часть го­ризонта. Этот большой скалистый остров напоминал ей не то недост­роенный, не то полуразрушенный замок. И хотя он был довольно дале­ко, Ариэне казалось, что его огромная тень, которая по вечерам ползла по воде, гася солнечные блики, когда-нибудь доберётся до берега.

Солнце уже перевалило за каменную гряду. Полоса тёмной воды становилась всё шире и шире. Ариэна заметила, что сегодня тень движется быстрее обычного. Она приближалась с такой скоростью, как будто остров не то вдруг стал расти на глазах, не то оказался пла­вучим и устремился к берегу, словно гигантский каменный корабль. 3а этими зубчатыми скалами таилась опасность. И она становилась всё ближе и ближе. Совершенно позабыв о том, что её сейчас все видят, Ариэна поднялась в воздух и полетела к каменной гряде, ко­торая неожиданно изменила форму. Она больше не походила на разру­шенный замок. Дальше, примерно в двухстах димерах от неё, возник ещё один остров, а за ним скала с глубокой пещерой. Тут повсюду были скалы — большие и маленькие, а вокруг бурлила и пенилась тёмно-зелёная вода. Ариэна повернула назад и обнаружила, что Лунная Гавань исчезла. Это был уже Каменный Залив. Скалистый берег упирался в заросли кустарника веррена, за которым начи­нался лес. Густые кроны чёрных сосен тревожно шумели от порывов ветра. Вот показалась полоса валежника — поломанные и покосивши­еся мёртвые деревья, гниющие коряги, а вслед за этим — Вечный Сад. Место, где красота и смерть слились воедино, торжествуя над жизнью и попирая её законы. Смерть... Она затаилась здесь среди пронизанной солнцем золотой листвы, в которой драгоценными камня­ми сияли плоды — ядовитые и сладкие, как самая пагубная в мире страсть. Смерть витала в напоённом нежными ароматами воздухе. И бесшумно бродила по мягкой изумрудной траве, не оставляя ни еди­ного следа. Смерть... Ариэна вдруг остро ощутила её терпкий, удушливый запах. Тот, что она почувствовала тогда на стадионе, неза­долго до трагедии. И в таверне "Пещерный Кот", где ей казалось, что этим запахом пропитаны даже стены. Особенно в комнате, куда она поднялась вместе с Тамраном. Душный запах плоти, страсти... И смерти. Тусклые 6лики лампы на его спутанных волнистых волосах, на щеке, на спине... Тяжёлый, пьяный сон обречённого на смерть. Ариэна как будто снова сидела на краю смятой постели и смотрела на этот смуглый профиль. И на спину — мускулистую, блестящую от пота... Нет, здесь было много спин — влажных, 6лестящих. По ним светлыми ручейками струились длинные волосы — волнистые хвосты, туго заплетённые косы. Унизанные кольцами мускулистые руки сжима­ли копья с чуть изогнутыми наконечниками... Лиммерины! Вечный Сад заволокло туманом, скрыв от Ариэны и людей, и усеянные плода­ми ветви, а когда он рассеялся, она увидела Талму.

— Да, они здесь, девочка. Поспеши! — сказала аранхина.

Она стояла среди золотых деревьев, а мох у неё под ногами колебался, словно под этим пушистым изумрудным ковром плескалось море.

— Осторожно, госпожа! — крикнула Ариэна. — Здесь опасно!

— Мне — нет, — улыбнулась Талма. — А ты будь осторожна.

— Да, будь осторожна, — добавила неизвестно откуда появившаяся Мелора.

Ариэна вдруг заметила, что в Вечном Саду довольно много людей. Они гуляли здесь, совершенно ничего не боясь, словно в одном из па­рков Ур-Маттара. Ариэна увидела мать, которая ободряюще ульr6нулась ей и тут же скрылась среди золотых деревьев. Ариэна опустилась на траву и побежала её искать. Трава была очень мягкая, ноги увязали, тонули в ней. Ариэна почувствовала, что проваливается, и хотела ухватиться за ветку ближайшего дерева, но оно само потянулось к ней. Звонко шелестя золотой листвой, оно обхватило её своими гибкими, по­хожими на змей ветвями...

Ариэна вскрикнула и проснулась. Она вся покрылась испариной, мокрая одежда прилипла к телу, ноги затекли. Она и не заметила, как уснула в тени огромного сухого корня, прислонившись к одному из его отростков. Вещевой мешок лежал на коленях, а ведь могли и стащить. Впрочем, ей было не до этого.

"Дамея, беда! Они всё же пришли..."

"Успокойся, дитя, я тебя слышу. Я знаю, что ты видела. Это знак беды, но беда ещё не так близко, как тебе кажется. Я уже над лесом. Сейчас мы узнаем, где они".

"Их много, — сообщила Дамея через некоторое время. — Они в ле­су недалеко от Мёртвой Лощины. Они очень устали и разбивают лагерь. Скоро вечер. Они намерены здесь переночевать и выступят не раньше, чем на рассвете. Смотри".

Ариэна сосредоточилась и тут же увидела окружённую густым ель­ником поляну, по краям которой росло несколько каменных дубов. Они были не очень старые, но достаточно мощные и раскидистые, что­бы защищать поляну от солнца в течение всего дня. Ариэна знала это место. И любила его. Теперь здесь был вражеский лагерь. Как они прошли через Вечный Сад? Как?! Ариэна заметила, что пираты не очень похожи на тех, кого она недавно видела во сне. То была кар­тина из паутины Дамеи. Картина прошлого стала пророческой. Она стала сигналом тревоги, предупреждением о грядущей беде — такой же, какая разразилась в здешних краях тридцать восемь лет назад. Судя по всему, на разбойничьих островах мода тоже не стояла на месте. Большинство пиратов были коротко подстрижены — так, что во­лосы едва закрывали шею. Ариэна ни у кого не увидела на руках ко­лец, зато у многих в ушах были массивные серьги. Кроме копий с белыми наконечниками и кривых мечей, у пиратов имелись какие-то не­большие луки необычной конструкции, явно более совершенные, чем те, которыми пользовались здешние воины. Ариэна слышала, что мор­ские разбойники имеют обыкновение обстреливать посёлки горящими стрелами.

На поляне уже развели два костра и повесили над ними огромные самоловые котлы. Точнее, мешки. Самол считался самым ценным из всего, что привозили в Див-Аранху лиммеринские купцы. Его добыва­ли лишь на нескольких северных островах. Он рос на мелководье и, как правило, вблизи коралловых рифов. Собирать самол было трудно. В естественном виде он представлял собой скользкую беловатую слизь, которая окутывала подводные камни и слегка светилась, заманивая своих жертв — всякую морскую мелюзгу, что обитала в при­брежных водах. Ещё трудней было обрабатывать это вещество, зато знаменитая самоловая ткань — эластичная, прочная, непромокаемая, а главное, несгораемая — приносила её изготовителям хороший доход. У Ариэны был небольшой самоловый мешок, который она обычно брала на охоту и, по примеру деда, чаще использовала, как котелок. Лет семь назад дед выменял его в Лунной Гавани на две зимние шкуры ракхалов и был очень доволен сделкой. Отправляясь на дальний промысел, удобно иметь с собой такой котёл, который можно сложить, как кусок ткани. А можно использовать, как котомку. Похоже, пира­ты тоже были не лишены практичности.

Они явно устали, но казались довольными и оживлёнными. Видимо, считали, что можно не спешить. До6ыча близко и не ускользнёт. Мож­но отдохнуть и подкрепиться. Несколько человек таскали из ручья воду, на краю поляны лежали три большие туши. В лесу между Мёртвой Лощиной и Вечным Садом всегда водилось много кайлотов, тем более что люди не любили охотиться в этих местах.

— Сейчас я вам устрою ужин, — прошептала Ариэна.

Она вскочила, кинулась вверх по косогору и, едва добежав до ело­вой рощи, поднялась в воздух. Она кое-что придумала, но действо­вать надо было быстро. Она ещё никогда не летала с такой скоростью.

"Дыши ровнее, — посоветовала Дамея. — Ты хочешь предупредить своих?"

"Я хочу сделать так, чтобы эти душегубы вообще не тронулись с места. Ты же видишь, сколько их! Я не хочу сражении, крови... Даже если мы их одолеем, кто-нибудь всё равно погибнет. Я этого не хо­чу!"

Приземлившись в Мёртвой Лощине, Ариэна вытащила из-за пояса нож и накопала побольше сильфа. Эта ядовитая трава любила сырость и соседство гниющей древесины. Отрезая длинные розовато-серые ко­решки, Ариэна торопливо складывала их в свой вещевой мешок. Потом устремилась к хорошо знакомой поляне, где сейчас устроили привал пираты.

"Будь осторожна, дитя, — предупредила Дамея. — Солнце ещё не село".

Дозорные бродили по лесу вокруг поляны, но вверх никто из них не смотрел. Они же не знали, что кроме птиц и кунов в кронах де­ревьев может скрываться кто-то ещё. Хорошо, что они развели о6а костра под дубом. Его раскидистые ветви смыкались с пышной кроной старого кемера, который рос на краю поляны. Ариэна изрядно исца­рапалась, пробираясь сперва сквозь колючий ельник, потом сквозь густые ветви кемера. Просветы между ветками 6ыли, но Ариэна боя­лась, что её заметят, и старалась оставаться под покровом листвы. Плотные кожистые листья звонко шелестели на ветру, и это облегча­ло Ариэне задачу. Не будь ветра, ей пришлось бы пробираться сквозь заросли бесшумно, а это не так-то просто.

Уже темнело, а в двух огромных самоловых котлах закипало варе­во из мяса и клубней хаффы. Разбойник, отвечавший за ужин, лениво слонялся от одного котла к другому, изредка помешивая похлёбку. Больше у костров никого не было. Почти все отдыхали, блаженно растянувшись на траве. Ариэна улучила момент, когда "повар" ото­шёл подальше, и высыпала по горсти розовато-серых корешков в каждый котёл. Потом полетела прочь. Она так спешила, что едва не за­была о6 осторожности. Увидеть её не увидели, но шум, который она подняла, привлёк внимание дозорных. Впрочем, они не особенно забеспокоились. Наверное, решили, что это какая-нибудь птица.

"Приятного аппетита, — мысленно пожелала Ариэна. — И крепкого сна. Вы легко отыщете дверь между царством сновидений и царством смерти. Она уже открыта для вас".

Вернувшись в посёлок, Ариэна прямиком отправилась домой. Она просто с ног валилась от усталости. Хотелось поскорее принять ван­ну и лечь в постель. Она решила, что всё расскажет завтра. Те, кто сегодня отведал похлёбки с её приправой, уже не страшны — они боль­ше не проснутся. А вот ей не мешало отдохнуть.

Ближе к утру её стали мучить кошмары. Ей чудилось, что толпа мертвецов, вооружённых копьями с белыми наконечниками, окружила её дом. Она слышала, как они зовут её тихими, заунывными голосами, время от времени переходя на жуткий звенящий шёпот. Ариэна проснулась от шума листвы за окном и, вскочив, захлопнула ставни. Уста­лость и напряжение прошли. Она наконец полностью осознала содеян­ное и ощутила страх. Сколько жизней она прервала вчера вечером? Сотни три или четыре... Да, это были враги. Ворвавшись в её родной посёлок, они бы убивали мужчин, насиловали женщин, грабили и жгли дома. Это были разбойники. Люди, привыкшие убивать и не знающие, что такое жалость. Рассказов о набегах морских пиратов Ариэна наслушалась достаточно. Она спасла свой родной ур. А возможно, не только свой. Но она убила! 3а один вечер отняла множество жизней. Она поняла, что страх её не утихнет ещё долго, а души убитых будут преследовать её до тех пор, пока эти люди не о6ретут покой в моги­ле. Они не должны были оставаться там, в лесу.

Утром, едва умывшись, Ариэна пошла к Вайяру.

— Ты говоришь странные вещи, девочка, — нахмурился старый воин. — Как они могли там оказаться? Как они прошли через Вечный Сад?

— Не знаю, господин. К чему столько вопросов? Ясно, что с той стороны их никто не ждал. Наверное, они об этом знали. Но теперь они мертвы. Отправь туда отряд. Люди должны у6едиться, что опасность миновала. А мёртвых надо похоронить, если не хочешь, чтобы вокруг 3елёного Ура 6родили призраки.

— А как ты там оказалась?

— Пошла на охоту.

— А я слышал, ты отправилась в Лунную Гавань сбывать свои полотна.

— Я передумала. Решила поохотиться за Мёртвой Лощиной. И увидела их лагерь.

— Но как ты ухитрилась подбросить им в похлё6ку ядовитые корни? — продолжал допытываться Вайяр. — Ты умеешь становиться невидимой? Или их дозорные слепы? Как они могли тебя не заметить?

— Господин, нравится это окружающим или нет, но я охотница. Я много раз незаметно подбиралась к диким животным, для которых лес — дом родной. А лиммерины... В море они хозяева, а в лесу чужаки.

— Чужаки, которые прошли там, где не можем пройти мы, хозяева этих мест. Всё, это очень странно, девочка. Те6е трудно поверить.

— Почтенный Вайяр, как я могу шутить с такими вещами? Мне страшно. Эти люди мертвы. И их души разгневаются на нас, если мы оста­вим тела 6ез погребения.

История, рассказанная Ариэной, 6ыстро разнеслась по всему по­сёлку.

— Не верьте ей, — говорила Дамара. — Отродье демоницы заманива­ет вас в ловушку. Не ходите туда. Это нехорошее место.

— Это место станет действительно нехорошим, если там останутся мертвецы, — сказал Дельвар. — Эта девочка не лгунья. Если вожди ей не верят, мы с сыном со6ерём охотников и пойдём туда. Неужели здоровым молодым мужчинам трудно прогуляться чуть дальше Мёртвой Лощины? Сколько можно тут сидеть и ждать? Ждём уже почти месяц!

Когда отряд из 3елёного Ура добрался до лагеря пиратов, лесные могильщики уже принялись за дело. Ариэна так и не смогла подойти к усеянной трупами поляне. Её всю трясло. Мужчины вырыли в лесу большую яму и похоронили тела раз6ойников, засыпав их землёй, а сверху навалив камней.

— Этого достаточно, — сказал на вечернем совете Дельвар. — Ду­шегу6ам и так повезло. Смерть во сне — самая лёгкая. Они такую не заслужили.

— Ещё неизвестно, какой они умерли смертью, — многозначительно изрекла Дамара. — Я бы не удивилась, если бы узнала, что дочь лиммеринки наслала на них чары. Может, они воо6ще не люди, а оборотни! Живые мертвецы из Вечного Сада. Разве нормальный человек там пройдёт? Эта маленькая ведьма нарочно устроила представление, чтобы её считали спа­сительницей.

— Она действительно нас спасла, — сдвинул 6рови Вайяр. — Будь это оборотни, им 6ы не понадо6ились ни кора6ли, ни лодки.

Лиммерины высадились в Каменном 3аливе. К 6ерегу они подошли на узких маневренных лодках, которые спрятали в зарослях веррены. А корабли их стояли за маленьким скалистым островом, находившимся на границе между заливом и открытым морем. Те немногие, что остались на острове, на6людали за берегом. Они уплыли прочь, когда вместо своих товарищей увидели возле лодок местных воинов. Туман уже рассеялся достаточно, чтобы со сторожевых вышек можно было прона6людать, как уходят разбойничьи корабли.

После каждого пиратского на6ега, хотя 6ы даже и неудавшегося, вражде6ное отношение к морскому народу усиливалось. Оно и на этот раз не обошло полукровку Ариэну — несмотря на то, что она спасла посёлок от большой 6еды. Некоторых возмущало такое отношение к юной охотнице. В 3елёном Уре 6ыло достаточно тех, кто искренне восхищался её ловкостью и отвагой. Но были и такие, что 6ез конца ворчали: "Странно всё это. Что-то тут не так"... "Лиммерины все ­сущие демоны. Как они прошли через Вечный Сад? А как она в том месте оказалась?"... "Темнит она много, эта дочь лиммеринки!"... "Она же до этого ходила к Вайяру. Говорила, что они могут прийти с северо-запада...Откуда она это знала?"... "Да-а, что-то тут не так".

Как на беду, двое воинов 3eлёного Ура видели Ариэну в тот день в Лунной Гавани. Никто не мог понять, как она успела побывать там, а вечером добраться до леса за Мёртвой Лощиной. Невероятным каза­лось и то, что она незаметно проскользнула в разбойничий лагерь, да ещё умудрилась подбросить отраву в оба котла. Многих все эти загадки явно раздражали. Ариэна чувствовала, что незаданные вопро­сы и невысказанные обвинения так и витают в воздухе, собираясь над её головой, словно облака, которые постепенно сливаются в од­ну большую грозовую тучу. То, что Ариэна действительно спасла по­сёлок от нашествия, пока защищало её от явной враждебности, но она знала — рано или поздно гроза разразится. Теперь ей уже не ­терпелось поскорее уехать в Ур-Маттар.

Была ещё одна вещь, которая изрядно портила ей настроение. Её не меньше, чем других, интересовало, как лиммерины прошли через Вечный Сад, но в отличие от других она имела возможность разга­дать эту загадку. Только вот возможность была упущена. Дамея тоже не видела, как пираты шли через Лес-Охотник.

"Я уже стара и слаба, — грустно сказала аранха. — И мало где бываю. В моей паутине больше картин прошлого, чем настоящего. В сезон тумана я стараюсь держаться подальше от побережья, а чаще всего вообще не покидаю свою пещеру. Как бы эти люди ни прошли через Вечный Сад, ты спасла от них родной ур..."

Кошмар с мертвецами то и дело возвращался. Однажды Ариэне приснилось, как они, глядя прямо перед собой застывшими мутными глазами, идут через Вечный Сад. Среди золотых деревьев клубился туман — такой, какой бывает над морем. Опять туман... Откуда он здесь?

Утром Ариэна вспомнила, что туман был и в том сне, который приснился ей в Лунной Гавани. Она тогда уже не первый раз уви­дела картину прошлого. Ту, что хранилась в паутине Дамеи... Нет, не совсем ту! Тридцать восемь лет назад пираты не шли через Веч­ный Сад. В картину прошлого вторглось настоящее. И туман был подсказкой! Ариэне вспомнились слова старого купца. Туман помогает, если научишься в нём видеть... Не он ли помог пиратам пройти через Вечный Сад? Кто-то из них вполне мог владеть магией тумана.

Ариэна в это же утро засела за картину. Она писала окутанный туманом Вечный Сад. Пурпурные плоды ярко пламенели в призрачной дымке, среди золотых стволов виднелись полуразмытые человеческие фигуры. Получалось красиво — и только. Больше никаких подсказок не было. Духи тумана не хотели делиться с ней своей тайной. Ведь она же отказалась с ними говорить.

Ариэна почти весь последний летний месяц провела в огороде. Она спешила убрать урожай до появления хорр. Зловещее лиловато­-серое облако возникло над Зимогорьем, потом, постепенно рассе­иваясь, медленно двинулось на юг. Над 3елёным Уром оно висело дней восемь. Улицы посёлка опустели. Хорошо ещё, что ночи стояли безлунные, и люди, не боясь вредного излучения, выходили подышать свежим воздухом после захода солнца.

Ариэну это вынужденное затворничество ничуть не угнетало. Она с увлечением работала над очередным полотном, которое решила нико­му не показывать. Она опять писала Вечный Сад. Среди золотых дере­вьев, усыпанных загадочно мерцающими плодами, гуляли нарядные лю­ди. Деда Атолла Ариэна изобразила вместе с его лю6имцем Раффом. Здесь были Нэйя и Астаран, Хайра и Тваол, Герон, Мелора и Tалмa. Ариэна не боялась, что навлечёт на свою покровительницу зло. Она знала, что Талму уже ждут в этом саду, где всё умирает и всё оста­ётся неизменным, где всё говорит о вечной юности и красоте, побеж­дающей смерть. Ариэна очень хотела ошибиться. Рисуя Талму, она не стремилась передать сходство с оригиналом, но сходство проступало против её воли. Талму уже ждали в Вечном Саду. И Ариэна чувствова­ла, что ждать осталось недолго.

Глава 8. Священный Сад.

Талма ещё успела похлопотать за Ариэну, когда старшая аранхина Миннида отказалась принять юную бунтовщицу в школу при Главном Святилище.

— Что я могу сделать, моя дорогая, — сказала она Талме. — Мне тоже понравились её полотна, но о6 этой истории с налогами уже го­ворит вся Див-Аранха. На место в нашей школе претендуют девушки из лучших семей, и вдруг тут появляется особа, которая, едва выйдя из пелёнок, уже научилась нарушать законы! Как, по-твоему, на это посмотрит Высший Совет?

— Она сирота и совсем одна в этом мире. Это бедность заставила девочку присоединиться к бунтовщикам. Летом ей даже пришлось про­давать свои полотна, иначе ей бы просто не на что было жить. И у неё их покупали, хотя Ариэна — совсем ещё дитя. Она очень талантлива. Нельзя позволить, чтобы такой одарённый человек попал в разряд слуг — самых низших членов общества. Я уверена — она спосо6­на занять в нашем обществе куда более достойное место.

— Наверное, ты права, — вздохнула Миннида. — Но я боюсь брать на себя такую ответственность. Давно ли я возглавляю Цех Ткачих... Поговори с Галианом. Думаю, он сможет убедить Асваора. Ты же зна­ешь, старик в последнее время только его и слушает. Да и воо6ще... С Галианом в Совете все считаются, хоть он там и самый молодой. Подумать только — ему же ещё немного за тридцать!

Аранхит Асваор возглавлял Высший Совет, состоявший из двенад­цати избранников — шести учредителей и шести толкователей. Самый молодой член Совета Галиан был сыном алеата Равиона и аранхины Аннэры, которая пятнадцать лет являлась главой Цеха Ткачих. Три года назад она умерла. Супруг её скончался давно — он был старше её лет на двадцать. Талма дружила с Аннэрой ещё со школы, а её сына Галиана знала с пелёнок. Знала она и то, что своей высокой должностью, которой обычно добивались не раньше сорока, Галиан обязан не только родственникам. Этот молодой человек 6ыл очень умён. Глава Совета, сам того не замечая, давно уже шёл у него на поводу. На это и рассчитывала Талма, попросив Галиана о встрече. К тому же она знала, что Галиан, искренне любивший свою мать, обещал ей прислушиваться к советам Талмы и помогать ей.

Сын покойной подруги встретил Талму приветливо. Он слушал её, не перебивая, по своему обыкновению слегка наклонив голову. Его красивое худощавое лицо как всегда поражало Талму полным отсутст­вием эмоций.

— Лой доложил нам о 6еспорядках в 3елёном Уре, — произнёс он, немного помолчав. — Насколько я понял, эта девушка — едва ли не зачинщица.

— Это неправда, — возразила Талмa. — Должна заметить, что Лой относится к Ариэне с предубеждением. Он всегда недолюбливал её семью. Лой до сих пор не может забыть обиду, которую отец Ариэны нанёс его дочери Виане. Ты знаешь эту историю.

— Служитель Аранхи должен быть выше этого.

— Увы, они тоже не всегда бывают на высоте. И не мне напоминать тебе об этом. Было бы смешно считать зачинщицей беспорядков девчонку, которой ещё нет пятнадцати лет. Аранхит не может обуздать свою паству и ищет виноватых среди детей.

— Кажется, бунтовщики — одна молодёжь?

— В основном да, избранник. Знаешь, в какой-то степени я их понимаю. Нельзя же повышать налоги до бесконечности. В этом году мы уже не пер­вый раз сталкиваемся с беспорядками. В восточной провинции...

— Аранхина, мы отвлекаемся от сути, — мягко заметил Галиан, да­вая понять, что собеседница касается вопросов, решать которые ей не дано.

— Да, — поспешно согласилась Талма. — Мы говорим о судьбе девоч­ки. Самой одарённой из всех, кого я встречала. Она ещё слишком юна, чтобы не ошибаться и не делать глупостей, но поверь — хоро­шего в ней гораздо больше, чем плохого. И не следует забывать, что именно она спасла родной ур от пиратов. Если бы не она, там, возможно, вообще бы не осталось налогоплательщиков.

— Кажется, несколько лет назад эта девочка спасла твоего племян­ника?

— Да. Это очень смелая девочка.

— Не спорю, — улыбнулся Галиан, задумчиво рассматривая свой серебряный перстень с акхариллом. — И очень ловкая. У меня просто в голове не укладывается, как она умудряется оказываться едва ли не одновременно в двух достаточно отдалённых друг от друга местах. Про неё говорят и такое.

— Люди всегда говорят много лишнего, Галиан.

— Верно, — согласился избранник, по-прежнему глядя на свой перстень — так сосредоточенно, как будто на сверкающих гранях чёрно­го камня были написаны ответы на все одолевавшие его вопросы. — ­Люди не только много говорят, но и очень многое замечают.

Галиан долго молчал, постукивая длинными сильными пальцами по инкрустированному столику. Талма тоже молчала. Все аргументы она уже привела. Галиана она знала с детства. Он не любил, когда лю­ди повторяются. И не любил, когда на него давили.

— Да, Ариэна, дочь Астарана, очень одарённая девочка, — промол­вил он наконец. — Настолько, что лучше не оставлять её без при­смотра. Ты права, аранхина. Её место здесь.

Ариэна ничего не знала о6 этом разговоре, но она догадывалась, что причинила своей покровительнице немало хлопот. Впрочем, та её ни в чём не упрекала. И даже пригласила пожить у неё, пока Ариэна не под6ерёт себе квартиру.

Выглядела Талма очень плохо. Она страдала одышкой, и у неё так отекали ноги, что она уже почти не выходила из дома. Ариэна насыпала измельчённой паутины во все многочисленные пузырьки с лекарствами, которые принимала аранхина, но толку от этого не бы­ло. Ариэне казалось, что Талма принимает лекарства исключительно из уважения к своему врачу, а вовсе не потому, что надеется вы­здороветь. На её исхудавшем лице уже лежала та печать о6речённос­ти, которую Ариэна видела два года назад на красивом, печальном лице Мелоры.

Через своих знакомых Талма помогла Ариэне подыскать удобную и относительно дешёвую квартиру недалеко от Священного Сада.

— Ты меня нисколько не стесняешь, дорогая, — сказала она однаж­ды вечером. — Но лучше тебе поскорей обзавестись собственным углом. Так ты быстрее тут освоишься. А за меня не беспокойся. Мои старые верные слуги прекрасно за мной присматривают. Навещай ме­ня, если выберешь время.

— Конечно, выберу, госпожа, — заверила больную Ариэна.

Она стыдилась признаться себе, что покидает дом аранхины с чувством облегчения. Витающая здесь тень смерти угнетала её. Ариэна очень жалела Талму, но помочь ей уже ничем не могла. Да та и не нуждалась в её помощи. Талма нуждалась в покое и заботе тех, кто окружал её уже долгие годы. Ариэна поняла, почему аранхина стара­ется мягко от неё отстраниться. Талма не хотела угасать у неё на глазах. И возможно, боялась излишне к ней привязаться. Это уже было ни к чему.

Почти все, кто имел хоть какое-то отношение к Святилищу, жили в Полумесяце. Так назывался престижный район, который действительно имел форму ущербной луны и наполовину опоясывал Священный Сад с запада. Центральные или Восточные ворота выходили на главную площадь города. Они были предназначены для посетителей. Отсюда же начинались праздничные шествия. Западными воротами пользовались только те, чья жизнь была неразрывно связана со Святилищем. К та­ким относились аранхиты, аранхины, ученики, ученицы и воины боги­ни. Ну и, разумеется, многочисленные слуги, благодаря которым ма­ленький городок в центре столицы, называемый Священным Садом, си­ял чистотой. Все слуги Святилища носили особую форму — серые туни­ки с эмблемой в виде заключённого в круг паука на груди. Они были почтительны даже с самыми младшими из учеников, но Ариэна замети­ла, что у большинства из них довольно заносчивый вид. Вскоре она поняла, что никто не умеет так задирать нос, как привилегированные слуги.

— Поосторожней с ними, — предупредила её Талма. — Среди слуг Святилища много доносчиков. Иные их них на этом уже так нажились, что давно могли бы открыть собственное дело и перейти в разряд полноправных граждан, но они привыкли зарабатывать на жизнь не столько трудом, сколько доносами.

Слуги Святилища тоже жили в Полумесяце. Иногда в тех же домах, что и господа, только они обычно занимали либо самые верхние эта­жи, либо полуподвальные помещения, где, впрочем, тоже имелись вполне приличные квартиры с туалетными комнатами и водопроводом.

Большинство соучениц Ариэны были местными, так что жили в родительских домах — почти все в Полумесяце. Они удивлялись, что Ариэна выбрала дешёвую квартиру на добавочном этаже. Так назывался четвёртый, самый верхний, этаж. Квартиры тут из-за низких по­толков считались второсортными. Содержание, которое получали уче­ницы, позволяло жить на широкую ногу, но Ариэна привыкла эконо­мить. К тому же такой недостаток, как низкий потолок, полностью окупался наличием уютной мансарды с балконом. Ариэна решила устроить там мастерскую. Из мансарды было легко попасть на плоскую че­репичную крышу, над которой шатром раскинулась крона старой либе­ны. В конце осени её листья окрасились в густой оранжевый цвет, а ярко-лиловые плоды покрылись нежным розоватым пушком. Иногда по ночам Ариэна просыпалась от того, что переспевший плод со стуком падал на гладкую черепицу. В обеденной зале Мастерских кроме изыс­канных блюд подавали и отборные фрукты, но Ариэне, как и прежде, больше нравилось есть плоды, срывая их с дерева. Первое, что она сразу невзлюбила в школе, так это совместные обеды учениц и на­ставниц — церемонные и скучные. Хорошо хоть, поужинать можно было одной, у себя дома.

Хозяина дома звали Хавел. Это был хмурый и неразговорчивый ста­рик. С жильцами он общался только по необходимости — если кто-то задерживал плату за квартиру.

— Надеюсь, ты не будешь устраивать по ночам шумные сборища? ­— ворчливо осведомился он у Ариэны перед тем, как подписать договор и дать ей ключи. — У меня внучка больная, а её комната как раз над твоей. Малышка и так иногда не спит по несколько ночей подряд. А уж когда её отпускает этот проклятый кашель, я не хочу, чтобы её тревожили.

— А что с твоей внучкой, господин Хавел? — вежливо поинтересовалась Ариэна.

— Грудная болезнь, — сухо ответил старик, всем своим видом да­вая понять, что с жильцами его связывают только деловые отношения, а посвящать их в подробности своей семейной жизни не в его пра­вилах.

Хавел занимал со своей внучкой всего четыре комнаты третьего этажа. Больше у него близких не было. Позже Ариэна узнала, что предкам Хавела принадлежали обширные земли к востоку от Ур-Матта­ра, а кроме этого особняка ещё два дома и вилла.

— Поговаривают, что наш дорогой хозяин едва ли не царского ро­да, — сказал как-то Ариэне жилец цокольного этажа Вейт, семнадца­тилетний юноша, приехавший в Ур-Матар учиться у известного юве­лира. — Во всяком случае, предки у него были не только богатые, но и очень знатные. Но если с ним об этом заговорить, он возму­тится и скажет, что ты несёшь какую-то чушь.

— Почему? Стыдится, что разорился? Так это судьба многих семейств с длинными родословными.

— Да, но не у всех родословные тянутся к царским гробницам. Избранники не доверяют родовой аристократии. Особенно потомкам царей Аранхайи... И даже тем, чьи предки просто упоминаются в старинных хрониках рядом с именами царственных особ.

"Забавно, — подумала Ариэна. — В стране уже пятьсот лет как нет никаких царей, а их призраки до сих пор не дают избранникам покоя".

Хавел не бедствовал, но ни один из его квартиросъёмщиков даже с натяжкой не назвал бы его состоятельным человеком. Большая часть его доходов шла на лечение внучки. Хавел обращался к лучшим врачам и готов был выложить любые деньги, если имелась хоть какая­-то надежда, что именно это лекарство поможет маленькой Алиме. Внучку свою Хавел баловал, стараясь выполнить любое её желание. Похоже, его постоянно мучил страх, как бы её очередное желание не оказалось последним. Себе же Хавел во многом отказывал, ведь значительную часть доходов съедал налог. Владельцы домов, сдающие квартиры, не относились к категории граждан, которые по старости освобождались от налогов. Говорили, что Хавел хотел добиться сни­жения ежегодного налога, сославшись на тяжёлую болезнь внучки, но, когда он обратился с этой просьбой в коллегию алеатов, она начали так въедливо копаться в его прошлом и родственных связях, что ста­рик предпочёл отказаться от своей затеи.

С Алимой Ариэна познакомилась в маленьком саду возле дома. Ког­да девочка чувствовала себя более или менее сносно, она там часто гуляла. Вернее, сидела в беседке с игрушками или книгой. Резвить­ся и бегать у неё не было сил. Все силы уходили на борьбу с тяжё­лой болезнью, и, похоже, последняя была настроена на победу. Алиме недавно исполнилось десять лет, но она едва ли выглядела на восемь. Для диввинки она казалась слишком светлокожей. Впрочем, все объясняли её бледность постоянным недомоганием. Несмотря на нездоровый цвет лица Алима была хорошенькой. И как большинство болезненных детей, довольно капризной. Дед терпеливо сносил все её выходки, поэтому Ариэна очень удивилась, когда однажды Хавел сделал внучке выговор из-за сущего пустяка.

Алима сплела венок из стеблей травы-волосянки и прикрепила к нему крупную ризену — похожий на звезду ярко-синий цветок с во­семью заострёнными лепестками. Надев на голову это подобие венца со звездой во лбу, Алима принялась рассматривать себя в маленькое зеркало, которое достала из кармана передника. Её бледное личико даже слегка разрумянилось от удовольствия. Девочка так самозабвен­но собой любовалась, что не заметила, как подошёл дед. Хавел был явно недоволен, даже раздражён. Опасливо оглядевшись, он велел внучке снять венок. Хавел ещё что-то сказал. Что — Ариэна не рас­слышала, но после ухода деда Алима выглядела очень расстроенной. Она порвала венок, за6росила его в кусты и долго сидела, угрюмо уставившись в лежащую у неё на коленях книгу.

— Дедушке не понравился твой венок? — спросила Ариэна, подойдя к девочке.

Та ничего не ответила и посмотрела на неё настороженно.

— Давай сплетём другой, — предложила Ариэна. — Возьмём побольше цветов... Разных.

— Давай, — Алима слегка оживилась. — Только ризены рвать не 6у­дем.

"Наверное, ей вредна ризеновая пыльца, — подумала Ариэна. — ­Или запах. Потому Хавел и рассердился".

— А от других цветов тебе плохо не бывает? — на всякий случай спросила она Алиму.

— Нет, — сказала девочка после не6ольшой паузы. Создавалось впечатление, что она не поняла вопроса.

Больше Ариэна ничего не стала выяснять. Она сплела Алиме венок, потом рассказала ей сказку о девочке, которая нашла чудесный цве­ток, сделавший её самой красивой на свете. На северо-западе эту сказку знал каждый ребёнок. Алима слышала её впервые.

Через несколько дней, увидев Ариэну в саду, Алима сама её окликнула и попросила что-нибудь рассказать. Они подружились. Ари­эне, у которой не было ни сестёр, ни братьев, даже нравилось опекать больную девочку. Она лепила ей из глины фигурки, рассказыва­ла сказки, читала вслух книги. Правда, интересных книг в доме Ха­вела было немного. В книжных лавках и на рынках Ур-Маттара прода­вались в основном истории о славных деяниях аранхитов, которые с помощью Маттар избавляли своих сограждан от всяких бед. Алиме больше нравились истории, придуманные Ариэной. А от картинок, которые та для неё рисовала, девочка была просто в восторге.

В конце осени Алиме стало хуже. Говорили, что в это время года её болезнь всегда обостряется.

— Неужели ей не помогают никакие лекарства? — спросила Ариэна у Лиссы, вдовы известного зодчего Тарнаха, снимавшей квартиру на втором этаже.

— Только на время, — вздохнула Лисса. — Похоже, её уже не вылечишь.

Когда Ариэна изъявила желание посидеть с больной, старый Хавел посмотрел на неё со смесью удивления и неприязни. Однако навестить Алиму разрешил. А увидев, как та обрадовалась гостье, позволил Ариэне приходить в любое время. Служанка, которая ухаживала за Алимой, 6ыла только рада. Оставляя гостью с больной, она и не подозревала, что та может что-то подсыпать Алиме в лекарство. Ариэна же делала это каждый раз, когда навещала девочку. Она знала, что вреда от добавленной в питьё тщательно измельчённой паутины не 6удет. Вопрос в том, будет ли польза? Вскоре выясни­лось, что польза от этого есть. В какой-то момент Ариэне даже по­казалось, что чудесная паутина исцелила Алиму окончательно, но чу­да не случилось. Через месяц болезнь обострилась снова. Ариэне опять удалось поднять девочку на ноги. Она чувствовала, что болезнь вернётся, но решила не отступать. Она продолжала тайком ле­чить Алиму при помощи паутины. В конце концов, без этого лекарства больной было бы ещё хуже. Талму Ариэна пыталась лечить скорее для успокоения совести — она знала, что аранхина обречена, но в то, что болезнь прервёт жизнь маленькой Алимы, она почему-то не вери­ла. Не могла поверить. Даже после одного зловещего сна. Ей при­снилась бледная красавица с серебристыми волосами, которая, изде­вательски посмеиваясь, сказала: "Зря ты так стараешься, дорогая. Ох как зря!" Это опять была она. Прислужница Гиамары, явившаяся в мир людей за очередной жертвой.

"Ну уж нет, — подумала Ариэна. — Алиму я тебе не отдам!"

Она была единственной из всех жильцов, кого хозяин особняка изредка удостаивал приветливой улыбки. Кажется, Хавел наконец-то понял, что ученица Святилища не пытается извлечь из дружбы с его внучкой какую-то выгоду. Ариэна исправно платила за квартиру, да­же не заикаясь ни об отсрочке, ни о снижении суммы. Иногда ей ка­залось, что Хавел как-то странно на неё смотрит. Не мог же он не заметить, что улучшения в состоянии Алимы напрямую связаны с ви­зитами юной художницы. Ариэна даже представить себе не могла, что он по этому поводу думает. Скорее всего, старик вообще избегал искать какие-либо объяснения. Он обожал свою внучку. И хотел, чтобы она подольше прожила. Наверное, по сравнению с этим всё осталь­ное представлялось ему не таким уж и важным.

Общение с Алимой спасало Ариэну от приступов уныния, которые то и дело накатывали на неё в течение всей осени. Она знала, что никогда не привыкнет к этому страшному городу. Никогда не простит ему Герона. Но Ур-Маттар стал частью её судьбы, и в его обманчи­вой красоте было что-то завораживающее. Иногда по вечерам она вылезала через верхнее окно своей мансарды на крышу и, сидя под навесом ли6еновых ветвей, подолгу смотрела на город. Здесь, на юге, даже в конце осени было тепло, а короткая зима напоминала осень в окрестностях Зимогорья. Когда в Ур-Маттаре пошли дожди и Ариэна, выйдя на балкон, увидела, что крыши соседних домов ста­новятся пёстрыми от опадающей листвы, она подумала о своём родном уре, где уже, наверняка, начали топить камины. И немного загрусти­ла, вспомнив свой маленький уютный дом. Сейчас там жили Рауд и Эла. Ариэна сама на этом настояла, узнав, что Рауд окончательно поссорился с семьёй.

— Ты только сделаешь мне одолжение, — сказала она перед отъездом в Ур-Маттар. — Я не хочу, чтобы мой огород зарос сорняками. И бу­дет очень обидно, если сгниёт то, что я вырастила и собрала в этом году.

Рауд и Эла прислали уже три письма. Ариэна ответила только на одно. При внешней размеренности её новая жизнь была настолько на­сыщенной и напряжённой, что к вечеру она порой чувствовала себя совершенно вымотанной. Ариэна сама не понимала, почему она так устаёт. Ведь её теперешняя жизнь была во многом легче прежней. Каждую декаду слуга из Святилища приносил ей запечатанный воском конверт с новенькими серебряными монетами. Их хватило бы не то что на десять дней. Их бы и на пару месяцев хватило, даже если бы она постоянно покупала наряды и объедалась сладостями из лучшей в го­роде кондитерской Дивела. Ариэне больше не надо было готовить. За­чем тратить на это драгоценное время, если на твоей улице целых две таверны, радующие глаз яркими вывесками с подсветкой. Иногда, возвращаясь домой после занятий, Ариэна заходила в таверну тётуш­ки Раймы и покупала что-нибудь такое, что дома оставалось только подогреть. Ариэна даже могла нанять служанку — средства ей позволяли, но она не хотела, чтобы у неё дома хозяйничал кто-то чужой. Она к этому не привыкла. Как и ко многому другому, с чем ей здесь пришлось столкнуться.

А вот Зия освоилась в новой среде едва ли не сразу. Единствен­ное, что её пугало, так это то, что столичные девицы могут счесть её законченной провинциалкой. Приехав в Ур-Маттар, она тут же от­правилась в модную лавку и в первый день занятий явилась в школу разодетая так, как будто собралась на приём в честь какого-то важного лица. Её старания не пропали даром. 3а оценивающими взгля­дами последовали одобрительные улыбки, которые лучше всяких слов говорили о том, что 3ию здесь считают своей. Вскоре она завоевала даже благосклонность старших учениц. Эти особы уже чувствовали се­бя настоящими мастерицами и поглядывали на новеньких свысока. Ариэна с удивлением обнаружила, что избалованная, самовлюблённая внучка аранхита, которая в 3елёном Уре всегда держалась с подруга­ми заносчиво, умеет, если надо, угодить и подольститься.

Жила 3ия у дальних родственников, в роскошном двухэтажном особ­няке, окружённом садом. В школу она являлась в сопровождении слу­ги. Когда занятия заканчивались, он ждал её у западных ворот. Если учениц отпускали раньше обычного, Зия брала в сопровождающие кого-нибудь из слуг Святилища. Они всегда были рады подзаработать. Знатные девицы в Ур-Маттаре редко ходили по городу без сопровожда­ющих. Особенно в последнее время, когда город наводнили таинствен­ные кровососы. Зато железных демонов можно было больше не бояться. Так сказали избранники Маттар. Около года назад они объявили, что Мать-Паучиха обуздала этих чудовищ, и они больше не посмеют напа­дать на её детей. Но людям всё равно следует быть осторожней и держаться подальше от мест, где обитает зло. Было бы наивно думать, что оно ушло совсем, — ведь Гиамара продолжает борьбу за владычество над миром.

Ближайшей обителью зла в Ур-Маттаре считали древний замок под названием Круглая Башня и окружавший его заколдованный лес. Замок этот построили ещё при царях первой династии. После падения династии Симерада он долго пустовал. Потом его сделал своей резиденцией последний царь Аранхайи Асфаар. Такое название дворец получил из-за своей центральной — круглой — башни, которая гордо возвыша­лась над другими башнями. Они были поменьше. Говорили, что в этом замке обитают призраки. А всё из-за того, что любовница Асфаара Эрения занималась колдовством. Цари Аранхайи вообще часто пользо­вались услугами злых колдуний и лжепророчиц. Именно поэтому и за­мок, и его окрестности полны злых демонов. Там и лес не такой, как везде. Таких уродливых деревьев больше нигде нет. Этого места даже звери боятся. Аранхиты сказали, что охотники могут спокойно заниматься своим промыслом, но предупредили, чтобы они не ходили не только в заколдованный лес, но и вообще на юго-запад. Там мож­но встретить кого угодно. Многие их тех, кто не внял мудрому со­вету избранников, поплатились за это. Несколько человек пропали бесследно. Двоих нашли мёртвыми недалеко от бывшей дороги, которая некогда вела к древнему замку. Один был задушен чем-то вроде тонкой верёвки, а другой полностью обескровлен. После этого про­павших охотников даже искать боялись. Было ещё несколько случаев, когда охотники, которых считали пропавшими, всё же возвращались, но они не помнили, что с ними произошло. Если одни, по крайней мере, помнили, как оказались в лесу, то другие забывали всё, что с ними было последние пару месяцев. О Круглой Башне и заколдован­ном лесе Ариэна наслушалась ещё в прошлом году — от Ниссы. Теперь она чуть ли не каждый день слушала об этом в школе. Девчонки 3е­лёного Ура тоже любили страшные истории, но здесь, в Ур-Маттаре, люди просто упивались своими страхами. В этом городе царил страх. Ему поклонялись, его любили. От него уже просто не хотели избав­ляться, а значит, здесь давно уже смирились со злом.

Повисший над городом страх особенно остро чувствовали животные. Кайялы, которые обычно бегали во дворах особняков, угрожающе рыча­ли на прохожих сквозь железные прутья оград. 3aпряжённые в повозки магалы иногда ни с того, ни с сего шарахались от людей и пускались вскачь, не разбирая дороги. Два таких случая на оживлённых улицах закончились весьма плачевно. Ещё более беспокойно вели себя степ­ные кошки. Эти маленькие короткошерстные зверьки с длинными хвос­тами и круглыми глазастыми мордочками появились в Див-Аранхе лет пятьдесят назад. Стоили они очень дорого, но жёны богачей готовы были выкладывать за них любые деньги, так что раннадские торговцы быстро смекнули, какую прибыль может принести этот живой товар. Теперь степные кошки были чуть ли не в каждом богатом доме Ур-Мат­тара. Они отличалась куда более миролюбивым нравом, чем их огромные пещерные родичи, но если их злили или пугали, становились не на шутку опасными.

В Священном Саду кошки не прижились. Да и другие животные вели себя здесь как-то уж очень нервно. Рабочие магалы, на которых в Святилище привозили продукты, дрожали мелкой дрожью, пугливо коси­лись по сторонам и как будто не могли дождаться, когда их наконец разгрузят.

— Животные в каком-то смысле более чувствительны, чем люди, — сказала однажды аранхина-наставница Миллимера. — Они ощущают бли­зость божества, и это повергает их в трепет.

Ариэна лучше других знала, каким острым чутьём обладают живот­ные. И она знала, что, находясь здесь, они испытывают не трепет, а просто страх. Она и сама порой чувствовала кожей холодок, проходя мимо Пещерного Храма. Или мимо рощи, где гигантская паучиха плела среди деревьев свою паутину. Иногда ей казалось, что чудови­ще издали на6людает за ней. Кем бы она ни была, эта тварь, — зверем или демоном, она была достаточно разумна. И опасна. Связь с Дамеей обострила и 6ез того великолепное чутьё Ариэны, и хотя близость огромной паучихи действовала не неё не так, как на живот­ных, ей понадобилось примерно полмесяца, чтобы выработать защиту от это твари.

Защищаться от людей было труднее. Насколько безоговорочно вся школа приняла Зию, настолько же безоговорочно здесь не приняли Ариэну, а после первых же занятий скрытое неприятие переросло в острую неприязнь. В 3елёном Уре сверстницы Ариэны ещё как-то ми­рились с её превосходством, но девушки из семей столичной знати — а таких тут было много, смириться с этим не могли. Они утешали себя тем, что высмеивали её внешность и манеры.

Ариэна не любила тратить время на макияж и сооружение модных причёсок, но она знала, что, даже следи она за модой, эти завист­ливые стервы всё равно нашли 6ы, к чему прицепиться. Она постепенно привыкла к подчёркнуто насмешливым взглядам и приглушённому хихиканью за спиной. Гораздо больше раздражали придирки наставни­цы Кирии, которая упорно усаживала Ариэну за ткацкий станок.

— Рисуешь ты действительно хорошо, — говорила она, — но не за­бывай, что это школа ткачих. Между прочим, лучшие художницы всег­да делают картины на полотнах, которые сотканы ими самими.

Девушки занимались не только ткачеством и живописью. Раз в три дня они должны были посещать уроки музыки, танцев и этикета. Ариэна любила петь, но разучивание длинных священных гимнов уто­мило бы кого угодно. Уроки танцев ей нравились больше. Гибкая и сильная от природы, она к тому же привыкла к физическим нагруз­кам, и когда её изнеженные соученицы уже валились с ног от уста­лости, она продолжала выделывать сложные танцевальные фигуры с такой лёгкостью, как будто урок только начался. Труднее 6ыло на­учиться красиво ходить.

— Дитя моё, ты же не по лесу 6редёшь, — говорила наставница Идемина. — Зачем шагать, как будто ты пробираешься сквозь валеж­ник! Держись прямо, носочки врозь...

Девчонки хихикали, и громче всех Зия. Открыто задирать Ариэ­ну никто не решался. Она чувствовала, что её побаиваются, и даже догадывалась, почему. Не могла же Зия не сказать своим новым по­другам, что дочь лиммеринки давно уже подозревают в колдовстве. Очень скоро Ариэна поняла, что об этом знают все обитатели Священного Сада. Даже слуги, никогда не снимавшие с се6я маску невозму­тимо-смиренной вежливости, нет-нет да и поглядывали на неё с не­поддельным интересом. Сплетни распространялись здесь ещё быстрей, чем в 3елёном Уре, хотя казалось, что все заняты своими делами, а чужие проблемы и, тем более, чужое прошлое никого не волнуют.

Уроки танцев часто проводились совместно с учениками Дома Зна­ний. В конце концов, большинство танцев были парными. Каждая стар­шая ученица имела постоянного партнёра, который обычно являлся и её кавалером. Нравы в столице были более свободные, чем в провин­ции. Самым неприличным считалось вообще не иметь друга.

У Ариэны на первых же уроках наметились сразу два поклонника — Гемин и Диол. Оба юноши были симпатичные и воспитанные. Внучатый племянник аранхита Краана Диол оказался настойчивее своего соперника. Он и стал постоянным партнёром Ариэны в танцах. Большего она ему не позволяла, хотя старалась быть с ним любезной. Пару раз она даже приняла его приглашение на верховую прогулку. При стадиона "Аргон", где тренировались воины богини, содержали поро­дистых магалов. За ними ухаживал целый штат прислуги.

— Эти скакуны — собственность Святилища, — сказал Диол. — Захо­чешь покататься — можешь приходить сюда и брать любого. Те, что принадлежат Воинству, содержатся в специальных стойлах — вон за той оградой. Туда пускают только воинов и учеников воинской шкоды. У них у каждого свой магал.

Воинская школа находилась рядом со стадионом.

— Вообще-то всё это для них и задумывалось, но теперь тут столько скакунов, что любой ученик Святилища может кататься, когда ему вздумается. Объездчики только рады. Они не успевают тренировать и выгуливать всех, а магалы не должны застаиваться в своих стойлах.

Оказалось, что Диол прекрасно разбирается в скакунах и вообще неравнодушен к животным.

— Это правда, что ты охотница? — спросил он, когда они ехали шагом по кемеровой роще. — Первый раз вижу девушку, которая не боится одна ходить в лес. У нас тут почти все разлюбили охоту. Хоть и говорят, что Маттар обуздала железных демонов, а всё рав­но... А ты не боялась, что встретишь в лесу кого-нибудь из них?

— Мой дед говорил, что от судьбы не уйдёшь, в каком бы облике она к тебе ни явилась.

— Так может, она явилась к тебе в облике кудрявого парня с золотым кольцом в ухе? — лукаво поинтересовался Диол.

Его длинные волосы вились крупными локонами, а в левом ухе сверкала золотая серьга в виде кольца с маленькой рубиновой звёз­дочкой.

— Нет, Диол, — мягко сказала Ариэна.

Если он и обиделся, то не подал виду. Он не отказался быть партнёром Ариэны в танцах, а когда она однажды спросила, можно ли ученицам Мастерских ходить в библиотеку Дома Знаний, тут же предложил её туда проводить.

— Вообще-то туда всем можно, просто девушки обычно ходят в го­родскую библиотеку. Там гораздо больше такого, что приятно почитать на досуге, а у нас в основном серьёзные и скучные книги. Те, что написаны учёными мужами. Есть старинные и даже древние. Чи­тать их трудновато, но главным образом из-за стиля. Наша письмен­ность за последние полторы тысячи лет почти не изменилась. Писцы всегда были самыми ревностными хранителями традиций.

— Меня как раз древние книги и интересуют! — обрадовалась Ари­эна. — Тем более что я их никогда не видела.

— Это тебе надо учиться в Доме Знаний, а не мне, — усмехнулся Диол. — Я ужасный лентяй, и хорошие скакуны интересуют меня гораз­до больше, чем книги.

— Но ведь поступить в Дом Знаний так трудно... — начала было Ариэна.

— Брось, — перебил Диол. — Ты же знаешь, кто мой двоюродный дед. Да и не было у меня другой дороги, кроме как в этот проклятый Дом Знаний. Я единственный сын в семье. Вернее, даже на две семьи. У дяди вообще нет детей. Я просто обязан добиться высокой должности... Нет, в алеаты я не мечу, но у обычного распорядителя тоже прекрасное жалованье. Человек, занимающий государственную должность, обязан быть образованным, так что приходится учиться. А главное — думаю, ты и сама это знаешь, — быть учеником или ученицей Святилища очень выгодно. Отцу сестёр надо пристраивать, обеим приданое собирать, а теперь хоть меня содержать не приходится. Да он бы и не смог обеспечить мне такое содержание, какое мне о6еспечено здесь. Я неплохо устроился, но моим троюродным братцам повезло куда больше. Это сыновья моей тётки. Её муж — владелец двух ме­бельных мастерских. Его клиенты — первые люди города. Он очень богат, так что его сыновьям не придётся корпеть над книгами. И так всё получат.

— А тебе, значит, приходится корпеть, — насмешливо посочувствовала Ариэна.

— Да я вообще-то стараюсь не переутомляться, — засмеялся Диол.

— Смотри, будешь разгильдяйничать — отправят возглавлять Совет в какую-нибудь глухомань...

— Ну уж нет! Провинциалов потому и берут иногда в нашу школу, чтобы возвращались потом каждый в свою дыру возглавлять этот дурацкий Совет. Тот, кто вырос в столице, не захочет потом уезжать в какой-нибудь Ур-Гой.

— Значит, тех, кто вырос в дыре, в столице не оставляют? Я имею в виду выпускников дома Знаний.

— Ну почему... Я знаю, что много парней из провинции попали в Цех Изобретателей. Кстати, Гемину туда прямая дорога. У него золо­тая голова. Но ты правильно поступила, что выбрала в партнёры ме­ня. Из-за своей учёности он такой рассеянный. Ты же видела — вечно путает фигуры. Он бы тебе все ноги отдавил. Он из Ур-Каpaдa­на. Из провинции много способных парней приезжает. И девушек... Взять хотя бы тебя. Говорят, с тобой не сравниться даже некоторым взрослым ученицам. Но знаешь... Школа тебе всё равно пригодится. Тебя здесь отшлифуют. Настоящая аранхина должна быть аристократ­кой. Если и не по происхождению, то, по крайней мере, по воспита­нию. У тебя есть все шансы остаться в Святилище, но лично я желаю тебе найти такого мужа, какого подцепила моя тётка. Тогда будешь и богатой, и уважаемой, но при этом не придётся ни ткать, на рас­писывать полотна.

— Мне нравится расписывать полотна.

— А некоторым нравится изучать историю, математику и естествознание, — скорчил гримасу Диол. — Я не из их числа, да мне и не­обязательно из кожи лезть. А вот тем, кто из провинции... У них две дороги — в низшие аранхиты или в Цех Изобретателей. Дураки попадают в первую категорию, самые умные — во вторую. Кстати, по­следним я ещё меньше завидую. И вообще... Избранник — звучит гор­до, но это не для меня. Я хочу жить спокойно и в своё удовольствие, а слишком высокое положение ко многому обязывает. А если ещё приходится жертвовать семьёй и вообще нормальной жизнью, как это­го требуют от членов Тайного Союза...

— Диол, а сколько всего высших аранхитов? Я знаю, что членов Высшего Совета двенадцать, а сколько их вообще?

— Понятия не имею. Я хорошо знаю только наших наставников, но это не самые важные птицы. Толкователей немного, проповедников тоже... Изобретателей, я думаю, гораздо больше, но их ведь никто не видит, этих членов Тайного Союза.

— А почему их нельзя видеть?

— Таково правило. Вступая в Цех Изобретателей, юноша навсегда прощается со своими друзьями и близкими.

— Но зачем это нужно?

— Истинное знание — это тайна. И оно должно оставаться тайной. Оно не должно касаться ушей непосвящённых, иначе утратит свою силу.

— Прямо какой-то орден колдунов.

— Да, наверное, что-то вроде. Но это не просто колдовство. Это высокая магия. Это Знание. И разбазаривать его нельзя.

— Но ведь можно дать клятву ничего не говорить непосвящённым. Зачем же от всех прятаться?

— Так заведено, — пожал плечами Диол. — Не нам об этом судить. Некоторые ученики Дома Знаний ещё до окончания учёбы становятся членами Цеха Изобретателей. Сначала как подмастерья. Для своих близких они словно умирают. Никто даже не знает, где они живут. Люди видят лишь плоды их трудов. И пользуются ими. Стоит это дорого, но согласись — на такое никаких денег не жалко.

С этим Ариэна не спорила. Кое-какие изделия изобретателей она видела ещё в детстве. Богачи 3елёного Ура покупали их, когда езди­ли в столицу. Теперь эти товары продавали не только в Ур-Маттаре, но здесь они уже прочно вошли в обиход. Какое-то непонятное уст­ройство приводило в действие всевозможные нагреватели, охладители, морозильники и освежители комнат, которые многие стремились прио6рести для дома, а также разные станки и инструменты, которые заку­пали и цеховые общины, и отдельные мастера. Все эти изделия продавались вместе с описательными листами, где подро6но разъяснялось, как ими пользоваться. Каждая такая вещь служила довольно долго, но если ломалась, приходилось покупать новую. Лю6ая попытка починить такой прибор заканчивалась весьма плачевно. Пытаясь разобрать изде­лие Цеха Изобретателей, непосвящённый получал очень болезненный магический удар, от которого потом долго не мог оправиться.

Поселившись в Ур-Маттаре, Ариэна узнала, что многие лекарства, удобрения и средства от вредителей тоже разработаны членами Тайного Союза. Причём большинство лекарств города и посёлки Див-Аранхи получали бесплатно.

— Интересно, а где всё это делают? — спросила Ариэна.

— В мастерских на восточной окраине, — неохотно ответил Диол. — Они так охраняются, что близко не подойти. Там всё обнесено желез­ной оградой высотой с мандару. К этой ограде даже прикасаться опас­но — жжёт, как огонь, и от6расывает прочь.

— Не понимаю, почему из всего этого делают такую тайну...

— Я же те6е только что объяснил. И потом... Каждый Цех имеет право на свои секреты. У Цеха Ткачих они тоже есть. Например, двойные полотна. Ты узнаешь, как они делаются, только если станешь аранхи­ной. А изделия Цеха Изобретателей — одна из важных статей дохода страны. Представляешь, если секрет изготовления этих вещей узна­ют лиммерины? Нет уж, пусть покупают у нас и платят самолом, дил­линами, жемчугом. Они ведь богаче. У них в распоряжении целое мо­ре, которое в сто раз больше нашей маленькой страны. Нет, изобре­татели должны скрываться. Если бы они жили, как все, любого из них могли бы похитить, чтобы выпытать секреты.

— Но как они живут в отрыве от всех?

— А как же радость творчества, которую ты так ценишь? — с улы6кой поинтересовался Диол. — Изобретение — смысл их жизни. Это настоящие избранники.

— И всё равно я не понимаю... Совсем не обязательно прятаться совершенно от всех. Неужели те6е это кажется нормальным?

— Да мне-то что? У меня и своих про6лем хватает. Люди должны заниматься своими делами и не лезть в чужие. Помнишь сказку о6 одной очень любопытной птичке? Всё-то ей хотелось знать. Даже сколько зу6ов у гимера. Залезла она ему в пасть... В общем, сама знаешь.

Диол шутил, но Ариэна чувствовала, что этот разговор его уже изрядно раздражает. Столичные жители вообще не любили, когда кто­-то задавал слишком много вопросов.

— Давай отведу тебя в библиотеку, — предложил Диол. — А то мне скоро домой.

Здание библиотеки, старинное и очень красивое, как почти все постройки Священного Сада, соединялось с Домом Знаний крытой га­лереей на уровне второго этажа. Старый писец, который служил здесь хранителем, посмотрел на Ариэну со смесью недоумения и не­довольства — как будто она явилась туда, где ей совсем не место.

— Сказки и любовные истории лучше поискать в городской библио­теке, — проворчал он.

— Меня не интересует ни то, ни другое, господин, — вежливо сказала Ариэна.

— И что же тебя интересует, девочка? — спросил старик, сделав упор на последнем слове.

— История страны. Желательно с самых древних времён. И ещё кни­ги по естествознанию. Хотелось бы побольше узнать о разных видах животных... И насекомых. Особенно о тех, что уже вымерли.

Теперь у старика был такой вид, как будто Ариэна сказала что-то неприличное. Впрочем, отказывать ей в прось6е у него не было ника­ких оснований. Он отвёл Ариэну в 6ольшую комнату с высоким свод­чатым потолком. Забитые книгами огромные шкафы и стеллажи напоми­нали великанов, с угрюмым презрением взирающих на всех, кто сюда входил. Вдоль массивных столов ровными шеренгами выстроились де­ревянные стулья с резными спинками и подлокотниками. Ариэна сразу поняла, что сидеть на них совершенно неудобно. Всё здесь казалось громоздким, мрачным и очень отличалось от той изящной мебели, ко­торую она видела в других зданиях Священного Сада. Всё здесь как будто отпугивало посетителей. Всё, начиная с хранителя и кончая обстановкой. Эту комнату не оживлял даже яркий солнечный свет. Окна тут были большие. Они начинались в димере от пола и едва ли не упирались в потолок. В одной из стен между стеллажами зиял дверной проём, в котором виднелась соседняя комната, скорее всего, мало отличавшаяся от этой.

Хранитель неохотно, но добросовестно объяснил Ариэне, по како­му принципу расставлены книги и, шаркая мягкими матерчатыми баш­маками, удалился в свою каморку, где он старательно переписывал какой-то старинный манускрипт.

В этот день Ариэна пробыла в библиотеке недолго. Взяв огромный том "Исторических хроник", она не столько читала, сколько размышляла о недавнем разговоре с Диолом.

— Этот юноша из очень старинного рода, — сказала Талма, когда Ариэна зашла к ней после библиотеки. — Но дела их действительно идут неважно. Они продали уже почти всю недвижимость, а теперь и землю заложили. У них имение на юго-востоке. Увы, некоторые оби­татели роскошных особняков, чтобы заплатить ежегодный налог, про­дают фамильные драгоценности. Естественно, они стараются пристро­ить своих детей за казенный счёт. Я знаю, твои соученицы кажутся тебе очень богатыми, но поверь, богаты они только по сравнению с такими, как ты. Когда-то школы при Святилище задумывались как учебные заведения для самых одарённых юношей и девушек независимо от происхождения. Потому-то ученикам и было назначено содержание из государственной казны. Теперь знания и мастерство мало кого интересуют. Зато тот, кто здесь учится, прекрасно обеспечен, а после окончания учебы имеет возможность получить высокую должность. Или стать служителем Святилища. Меня утешает одно — моё богатство послужило добру. Я помогла брату купить и оборудовать мастерскую. Махон очень трудолюбивый человек, но он никогда не скрывал, что без моих денег никогда бы не смог начать собственное дело. Я всег­да старалась помогать другим. В конце концов, вокруг немало достойных людей, которым просто меньше повезло. Да и зачем мне одной столько денег? У аранхин высокое жалованье. Высшие аранхиты и ко­мандиры Священного Воинства ещё богаче. Все мы живём за счёт каз­ны. А казна — это в основном налоги, которые платят почти все пол­ноправные граждане Див-Аранхи. И которые постоянно повышаются. В последнее время купцы и владельцы крупных мастерских стремительно богатеют. Родовая аристократия не хочет уступать свои позиции раз­богатевшим простолюдинам, вот и стараются пристраивать своих отпрысков так, чтобы те, оперившись, оказались в числе власть имущих. Тех, кто поближе к казне.

— Не понимаю, — нахмурилась Ариэна. — Если этот дурацкий закон о налогах бьёт не только по беднякам, но и по родовитым людям, по­чему же они, приходя к власти, не пытаются изменить законы? Ведь насколько я поняла, государственные лица — это в основном люди знатного происхождения...

— Наверное, потому что, дорвавшись до власти и до богатства, люди начинают мыслить иначе. Во всяком случае, большинство. Я пло­хо разбираюсь в политике и плохо знаю историю, но один человек, которого я в молодости... знала, говорил, что несколько веков на­зад аристократия Аранхайи совершила две большие ошибки. Точнее, два преступления:. Сперва она ввергла страну в пучину междоусобных войн, а потом поддержала кучку проходимцев, провозгласивших себя истинными избранниками Аранхи. Возможно, царская власть тогда и вправду себя изжила, да вот только новое не всегда лучше старого.

Ариэна слушала Талму с удивлением. Она догадывалась, что аранхина не в восторге от порядков, установленных в стране Советом Избранных, но таких речей она от неё не ждала.

— А иногда новое хорошо только поначалу, — продолжала Талма после небольшой паузы. — Вот как эти школы при Святилище, например. И всё же сюда до сих пор иногда попадают дети из низших сословий. Они выходят отсюда образованными людьми и многого добиваются в жиз­ни. Дом Знаний даёт хорошее образование.

— И несмотря на это, Лой остался глупцом. Даже странно...

— Ничего странного, — усмехнулась Талма. — Глупцы тоже нужны. Такие, как Лой, — это куклы на верёвочках. Вроде тех, что показыва­ют в балаганах. А кукловоды здесь. Аранхиты Ур-Маттара — очень знающие люди.

— Настолько, что видят в паутине картины будущего?

— Ты прекрасно знаешь, что это ерунда. Просто их знания позво­ляют им предсказывать погоду, бедствия — вроде ураганов и навод­нений... Или то, что связано с движением небесных тел.

— А войны? Эпидемии?

— Не знаю, — устало сказала аранхина. — Они держат свои знания в секрете, а я... Я всего лишь женщина. Мне ясно одно — паутина тут ни при чём. Во всяком случае, та паутина, которую плетёт ги­гантская паучиха. Паутину лжи плетут не звери, не боги и не демо­ны. Её плетут люди. Помню, я была даже рада, что Мелора не захо­тела стать аранхиной. Я знала — ей тут не место. Она была такая хрупкая, невинная... Она всегда была такая.

— Похоже, меня ты не считаешь невинной, госпожа. Ты ведь хоте­ла, чтобы я оказалась здесь. И ведь не только потому, что здесь можно стать хорошей мастерицей и обеспечить себе будущее...

— Да, я этого хотела, — спокойно согласилась Талма. — Ты слишком смелая, чтобы долго оставаться невинной. Ты ещё ребёнком отличалась от других. Настолько, что других это злило. Я мало о тебе знаю, Ариэна. Твоя жизнь полна загадок, но я уверена — в свои неполные пятнадцать ты пережила больше, чем иная в двадцать пять. Да, я хотела, чтобы ты оказалась здесь. Но ведь ты и сама этого хотела, не так ли? Не собиралась же ты всю жизнь сидеть в 3елёном Уре и предсказывать, на ком женится соседский парень. Я только о6 одном тебя прошу — будь осторожна. Я знаю, ты не станешь болтать о том, о чём мы тут с тобой говорили. Мне уже бояться нечего, а ты должна помнить — здесь никому нельзя доверять. Даже любимому человеку, если он у тебя тут появится... Или уже появился.

— Диол мне просто приятель.

— Я знаю, — улыбнулась Талма. — Ступай домой, дитя моё. С удовольствием поговорила бы с тобой ещё, но я сейчас слишком быстро устаю.

Ариэна надеялась, что со временем хранитель Хорус привыкнет к её присутствию в библиотеке, но не тут-то было. Каждый её приход он воспринимал едва ли не как личное оскорбление. А когда она спросила его о древних книгах — тех, которые представляли собой свит­ки, старик довольно резко сказал, что работать с ними дозволено только учёным мужам.

— Свитки в очень плохом состоянии, и кому попало я их не даю. Вообще-то эта библиотека — для образованных людей. И для учеников Дома Знаний.

— А они здесь часто бывают? — поинтересовалась Ариэна.

Старик рассердился ещё больше и ничего не ответил. Учеников Дома Знаний Ариэна здесь ни разу не видела. Вот "учёные мужи", точ­нее, те, кто подошёл бы под это определение, иногда появлялись. Наверняка, среди них были и аранхиты, но Ариэна мало кого из них знала в лицо. Она даже не знала, сколько их вообще, этих "истин­ных избранников" Аранхи.

Помня о том, как паучиха отреагировала на неё год назад, Ариэна обходила Пещерный Храм подальше. Зато её соученицы бывали там часто. Ариэна едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться или не отпустить что-нибудь язвительное, когда девицы расписывали, в какой благоговейный трепет приводит их Маттар. На самом деле она просто пугала их, и они бегали в Пещерный Храм, чтобы пощекотать себе нервы.

Ариэна жалела, что всё реже и реже удаётся поговорить с Дамеей. Силы постепенно оставляли старую паучиху, а зимой она почти всё время спала. Но главным препятствием было не это.

"Она становится сильнее, — сказала Дамея, когда Ариэна однажды связалась с ней, сидя в библиотеке за очередным томом "Хроник". — Та, которую зовут Маттар, чувствует моё присутствие и противодействует мне. Я тебе уже говорила, что каждая из нас всегда была хозяйкой своей территории и не любила, когда в её владения вторга­лась другая. Да мы и сейчас этого не любим, просто сейчас мало кого из нас интересует чужая территория. А раньше... Если судьба какого-нибудь ура зависела от другого ура, а такое 6ывало не так уж и редко, аранхи договаривались о6 обмене информацией. Аранхи никогда не отказывали друг другу в помощи, но эта... Эта тварь ­какой-то выродок. Она очень агрессивна и не терпит моего присутст­вия. Она нашего племени, но при этом очень от нас отличается. И не только размером. Уроды встречаются среди всех живых существ. Ду­маю, и мы, аранхи, не исключение. Сейчас она спит, но, к сожале­нию, спит она редко. Иногда я с трудом выдерживаю её атаку. Я не могу пробиться к тебе, теряю способность слышать и видеть то, что ты мне хочешь передать. А если я попробую там появиться, боюсь, она вообще уничтожит меня. Всё это кажется странным, но, похоже, она набирает силу, а ведь она тоже очень стара и должна слабеть. Она как будто нашла новый источник силы. Я беспокоюсь за тебя. Не лучше ли те6е вернуться в 3елёный Ур?"

"Ну уж нет. Тут интересно. Меня вот только бесит, что этот про­тивный старикан не даёт мне древних рукописей. А ведь среди этих свитков могут оказаться книги, которые писали и иллюстрировали аранхины. Те, что действительно были избранницами. Но я, кажется, придумала, что можно сделать. Сад по ночам охраняется, но я знаю, где перемахнуть через стену, чтобы дозорные не увидели. Я тут как-нибудь незаметно открою окно на третьем этаже, а когда стемнеет, заберусь через него. Никто же не знает, что я могу летать. А библиотеку почти не охраняют. Тут только один человек у входа. Иногда он про­гуливается вокруг здания, но редко. В общем, мне нетрудно будет сюда пробраться, никто не заметит..."

"А ты сейчас никого не замечаешь? — спросила Дамея. — Я чувст­вую — рядом с тобой кто-то есть".

Теперь и Ариэна это почувствовала. Она сидела в одной из даль­них комнат второго этажа и так увлеклась сперва книгой, а потом разговором с аранхой, что абсолютно ничего не слышала. Вообще-то бояться тут было нечего, и Ариэна сама не понимала, почему появ­ление незнакомца вызвало у неё смутную тревогу.

Когда она обернулась, он стоял в дверях, как будто не решаясь войти. Он был высок и очень строен. Длинные волосы обрамляли уз­кое бледновато-смуглое лицо, которое многие сочли бы красивым. Прежде чем Ариэна успела понять, что в этом лице её отталкивает, незнакомец шагнул в комнату и заговорил с ней мягким, дружеским тоном:

— Извини, если напугал. Ты казалась такой отрешённой... Ты как будто мысленно беседовала с кем-то невидимым. Я уж было решил не тревожить тебя и подняться по другой лестнице, но ты меня всё-та­ки заметила.

— Все имеют право здесь ходить, господин, — пожала плечами Ари­эна. — Это же зал библиотеки, а не мой личный кабинет.

— Приятно видеть девушку, которая интересуется историей, — про­молвил незнакомец, мельком взглянув на лежащую перед ней книгу.

— Господин Хорус другого мнения на этот счёт.

Гордая осанка и изысканный наряд вошедшего говорили о том, что он человек богатый и влиятельный. Скорее всего, это был один из высших аранхитов. Если бы он по просьбе Ариэны велел Хорусу дать ей древние свитки, старик бы, наверное, не стал ему возражать, но она не решилась вот так, сразу, обратиться к незнакомому человеку с прось6ой. Несмотря на то, что он просто излучал доброжелатель­ность. А может быть, как раз поэтому.

— С возрастом Хорус стал ворчуном, но всё, что можно, он тебе даст.

Теперь, когда незнакомец стоял рядом, Ариэна поняла, что ему должно быть не меньше тридцати. Он был так строен и моложав, что в первое мгновение показался ей двадцатилетним юношей.

— История — это интересно, ну а те скучные книги, которые нужны мне, в самом последнем зале, — он произнёс это едва ли не из­виняющимся тоном — словно боялся, что она обидится, если он так быстро её покинет.

Наверное, ей надо было сказать в ответ какую-нибудь ничего не значащую любезность, но Ариэна растерялась. Незнакомец с улыбкой отвесил изящный полупоклон и отправился в соседний зал — здесь на всех этажах была анфиладная планировка. Двигался он легко и грациозно, как профессиональный танцор, в каждом его жесте сквозила непринуждённость и даже какая-то беззаботность, но Ариэна потом целый вечер не могла забыть цепкий и холодный взгляд его тёмно-карих глаз. "Ты как будто мысленно беседовала с кем-то..." Неужели он догадался?

"Да нет, не может быть, — успокаивала себя Ариэна. — Он просто так выразился".

И всё же она не решилась перед уходом открыть одно из запад­ных окон. С этой стороны к зданию библиотеки подступала кемеровая роща — так близко, что в ветреную погоду могучие ветви касались стен и осторожно скреблись в окна. На третьем этаже почти никто не бывал, и шторы там всегда были плотно задёрнуты. Обходя библи­отеку в конце дня, Хорус сроду бы не заметил, что какое-то окно не закрыто на задвижку. Старика Ариэна не боялась, но она не мог­ла отделаться от мысли, что незнакомец незаметно следит за ней. Он сказал, что ему нужен последний зал второго этажа. Скорее всего, он там и сидел, а может, уже ушёл, спустившись по другой лес­тнице, но Ариэне казалось, что, едва она подойдёт к окну и при­тронется к задвижке, как он появится перед ней и со своей милой, непринуждённой улыбкой поинтересуется, зачем она это делает.

Через несколько дней Ариэна увидела его в Большой Храме, где он читал проповедь. Он был аранхитом-толкователем и лучшим пропо­ведником Ур-Маттара. Его звали Галиан.

В тот день Ариэна и ещё три ученицы младшей группы дежурили в Большом Храме. Они должны были следить за тем, чтобы в помещении горели все светильники. Если какой-то гас, его следовало тут же зажечь снова, добавив в маленькую медную чашечку-подставку арома­тизированного масла. Светильники стояли вдоль стен. Узкий проход между стенами и барьером, огораживающим площадку для посетителей, позволял ученицам обходить зал, не тревожа тех, кто пришёл послу­шать проповедь.

Народу на этот раз было много. На улице шёл дождь. Испарения от мокрых одежд и влажный ветер, который врывался в постоянно от­крывающиеся двери, то и дело гасили светильники, так что работы у девушек хватало. Ариэну тошнило от сладковатого запаха масла и раздражало длинное ритуальное одеяние. Она вообще не любила длинные платья, а эта серая складчатая туника с изображением чёрного паука на груди казалась ей особенно неудобной. Тяжёлый серебряный обруч сжимал голову, которая и так разболелась от духоты.

— Правда, он красивый? — шёпотом спросила у Ариэна Силмита.

Эта девушка относилась к ней если и не дружелю6но, то, по край­ней мере, без враждебности.

— Я уже видела Галиана, — продолжала она, не дождавшись ответа. — Но речь его слышу первый раз. Он действительно лучший проповедник. И вообще... Он необыкновенный! Так молод, а уже входит в Высший Совет!

Голос Силмиты дрожал от восторга. Ариэну неприятно поразил странный, лихорадочный блеск её глаз. В ней было что-то одержимое. И не только в ней. Другие две девушки — Аста и Ремела — двигались вдоль стен, как сомнамбулы. Они словно спали с открытыми глазами, и выражение их глаз не на шутку пугало Ариэну. Она испугалась ещё больше, когда заметила, что у многих посетителей точно такие же глаза — горящие, исполненные какого-то безумного восторга. Все взоры были прикованы к Галиану — тонкой чёрной фигуре, которая то сливалась с изображением чёрной паучихи на алтарной стене, то отделялась от него, словно живая тень, явившаяся сюда из этой окру­жённой шестью трещинами пробоины во вселенскую тьму. Он очень эф­фектно смотрелся в своей чёрной, расшитой золотыми нитями тунике. Узкое бледное лицо в обрамлении иссиня-чёрных волос было исполне­но вдохновения. Каждый его жест, казалось, придавал речи ещё боль­ше убедительности. Когда он простирал к толпе правую руку, перс­тень на его пальце, отражая пламя светильников, вспыхивал то баг­ровым, то оранжевым, то зловеще-лиловым. А голос... Мягкий, бархатистый и в то же время звучный, он проникал в самую душу. Ближе к концу проповеди Ариэна почувствовала, что тёплые волны этого го­лоса обволакивают её и, плавно покачивая, несут куда-то вверх, на­встречу сияющей хрустальной звезде... И человек, которому принад­лежал этот чудный голос, вдруг показался ей самым прекрасным на свете. Наверное, она пошла бы за ним куда угодно, даже в огонь... Огонь... Главное — чтобы не погас огонь... Стряхнув оцепенение, Ариэна подлила масла в чашечку светильника, пламя которого уже тревожно трепыхалось, готовое погаснуть. Узкий стеклянный флакон дрожал у неё в руке, голова кружилась от резкого приторного запа­ха. Сладкий, завораживающий голос в сочетании с этим запахом почти одурманил её, едва не лишив воли. Ариэна поставила флакон с маслом на пол и принялась массировать виски, стараясь привести мысли в порядок.

"Да уж, дорогуша, не позволяй светильнику погаснуть, — подумала она. — Тому светильнику, что зовётся разумом. Не поддавайся этому безумию. Лучший проповедник Ур-Маттара умеет воздействовать на толпу, но я ему не поддамся! Я сегодня просто устала..."

Аранхит Галиан догнал её, когда она, едва ли не шатаясь от све­жего воздуха, брела по аллее, ведущей к Мастерским. Дождь только что кончился. На голых, почерневших от влаги кустах ариты дрожали прозрачные капли.

— Ты не слишком легко одета?

Ариэна вздрогнула и обернулась. Этот человек двигался бесшумней зверя. Поверх ритуального одеяния он накинул тёплый шерстяной плащ, подбитый мехом. На Ариэне тоже был шерстяной плащ, только более тонкий и 6ез меха.

— Ты бы хоть капюшон накинула.

— Не люблю, когда у меня что-то на голове, — сказала Ариэна. Выйдя из храма, она тут же сняла серебряный обруч и теперь нес­ла его в руке. — И мне совсем не холодно. Зима здесь теплей, чем осень у меня на родине.

— Да, 3имогорье — самый холодный край, но твоя землячка Зия не кажется такой закалённой, как ты. Не удивляйся, Ариэна, мы всегда хорошо осведомлены обо всех учениках и ученицах Святилища. А уж такой, как ты, воо6ще трудно затеряться в толпе. Ты же здесь един­ственная полукровка. Наверное, это создаёт проблемы?

— Абсолютно никаких, господин.

— Те6я не обижают?

— Нет. Этого я никому не позволю.

— Да, пожалуй, мой вопрос неуместен, — рассмеялся Галиан. — Тебе здесь нравится?

— Здесь интересно.

— Но ты всё равно скучаешь по дому.

— Да, господин. И даже по снегу.

— Через несколько дней северный ветер принесёт снегопад...

Галиан посмотрел на небо. Его красивое тонкое лицо стало задум­чивым и мечтательным. Сейчас он походил не на страстного проповед­ника, а на поэта, сочиняющего любовное послание. У этого человека было много лиц. Разумеется, среди них было и подлинное, и Ариэна вдруг поймала себя на том, что вовсе не горит желанием его увидеть.

— Снег выпадет, — задумчиво произнёс Галиан, — но увы, он и су­ток не пролежит. Скоро праздник Зимнего Солнцестояния. Двадцать третьего я жду тебя в Доме Собраний. Обещаю — будет весело.

— Но я всего лишь младшая ученица...

— Я тебя приглашаю, — Галиан говорил мягко, едва ли не просительно, и всё же чувствовалось, что это говорит человек, привык­ший повелевать. — Надеюсь, ты не обидишь меня отказом?

"А я надеюсь, что ты не очень обидчив", — подумала Ариэна, ког­да аранхит, простившись с ней, свернул на другую аллею.

Она поплотнее запахнула плащ и поспешила к белеющему среди мок­рых деревьев зданию Мастерских. Ей вдруг почему-то стало холодно.

На следующий день Ариэна всё же осуществила свой план. Причём без особого труда. Хорус действительно не заметил, что одно из окон третьего этажа не закрыто на задвижку. А у охранника, который дремал у главного входа библиотеки, даже в мыслях не было, что кто-то может прямо с улицы попасть на самый верхний этаж.

Проскользнув в окно, Ариэна тут же закрыла его и поплотней задёрнула шторы. В библиотеке царила темнота, но девушка захватила с собой охотничий фонарик и огниво — что6ы зажечь лампу в хранилище рукописей. Оно находилось в полуподвальном помещении. Ключи от него вместе с другими библиотечными ключами оказались в каморке Хo­руса, в нижнем ящике его письменного стола. Ариэна потратила мно­го времени на поиски, а потом ещё долго возилась с ключами, выяс­няя, какой из них подходит к дверям хранилища, так что поработать с рукописями ей в тот день не удалось. Она только успела найти и пометить мелком шкаф, в котором хранились книги, датированные четырнад­цатым и более ранними веками — периодом, когда аранхины вели лето­писи и вместе со своими помощницами делали к ним иллюстрации.

Следующая вылазка была предпринята через день — не спать две ночи подряд Ариэна не могла. Вторая ночь в библиотеке прошла бо­лее продуктивно. Ариэна просмотрела несколько книг, узнав много интересного о древнем царстве Аранхайя. А вот третья вылазка ед­ва не стоила ей жизни.

Она услышала какой-то шум и испугалась. Тут же погасила лампу и покинула 6иблиотеку. По положению лун Ариэна поняла, что ещё немного за полночь. Спать не хотелось, и она решила побывать в Храме Света. Год назад ей не повезло. Ей так и не удалось зага­дать желание, стоя в центре узорчатой тени, которую от6расывала затягивающая отверстие в потолке паутина Маттар. Едва дошла её очередь, как солнце спряталось за тучи. Сейчас, оказавшись в Священном Саду глубокой ночью, Ариэна подумала, что, наверное, 6ыло бы интересно посмотреть, как выглядит маленький храм, когда в него проникает не солнечный, а лунный свет. Яркая круглая Амантина висела прямо над садом. Дия и Литта были на ущербе, но тоже как могли помогали своей старшей сестре. Ариэна пересекла сверкающую лунным серебром кемеровую рощу и осторожно вошла в храм. Она как будто оказалась внутри загадочно мерцающего кристалла. Холодное голубоватое сияние, заполнившее круглое помещение, было ярким, но не ослепляло, как солнечный свет.

— Хочу увидеть Тамрана, — прошептала Ариэна. — Сколько я уже тут живу, а до сих пор его не встретила. Я очень хочу его увидеть. И как можно скорее...

Сетчатая тень на белом полу вздрогнула и заколыхалась. Возмож­но, это ветер привёл паутину в движение, но Ариэне почему-то ста­ло страшно. Она поняла, что надо 6ежать отсюда со всех ног, но не успела она тронуться с места, как что-то набросилось на неё сверху. Она не сразу соо6разила, что это паутина. Ариэна попыталась скинуть её, но огромная сеть оплела её, словно прилипнув к телу. Стараясь освободиться, Ариэна только всё больше и больше запуты­валась. Эта паутина была живая. Толстые, как верёвки, нити сжима­ли Ариэну, как 6удто желая задушить. Одна из них обвилась вокруг шеи. Ариэне удалось её разорвать. Нить Дамеи в шнурке медальо­на прибавляла ей сил, но она поняла, что надолго её всё равно не хватит. Здесь 6ыли владения Маттар. Гигантская паучиха была здесь сильней. И она хотела у6ить Ариэну. Избранницу той, что посмела посягнуть на чужую территорию. Теперь уже целых две жёсткие, упругие нити обвились вокруг горла девушки. Она пыталась отодрать их от себя, но петля неумолимо затягивалась. Ариэна уже начала зады­хаться, когда хватка вдруг ослабла. Ослепительно сверкнуло длин­ное лезвие... Потом возникло лицо — бледное от лунного света, 6ольшеглазое. Лицо, которое она так хотела увидеть! Тамран освобождал её от цепкой паутины, осторожно, чтобы случайно её не по­ранить, разрезая жёсткие нити. Паутина постепенно теряла свою си­лу — словно боец, сла6еющий от ударов вражеского клинка. Вскоре она обмякла и 6есформенной грудой сползла на пол.

— Ну и дела, — пробормотал воин, вложив кинжал в ножны. — Никогда такого не ви...

— Эй, что там за шум?! — закричали в кемеровой роще. — Клянусь паутиной, там кто-то есть...

— Пойдём посмотрим!

Справа послышался топот и шелест раздвигаемых ветвей. Сюда бежали как минимум двое.

"Ещё не хватало, чтобы нас тут увидели, — ужаснулась Ариэна. — ­Нас же обвинят в осквернении святилища..."

Похоже, Тамран подумал то же самое. Он схватил Ариэну за руку, и они кинулись прочь. Чувствовалось, что он хорошо знает Священный Сад. Будь Ариэна одна, она бы полетела, но сейчас она была не одна. И ей это даже нравилось.

Оторвавшись от погони, они затаились среди зарослей вечнозелё­ной милинты и долго не решались заговорить даже шёпотом. И только когда стало ясно, что опасность миновала, Тамран спросил, что же такое случилось в Храме Света.

— Ты сам видел, — устало ответила Ариэна.

— Да, но я ничего не понял. Там всегда висит паутина. Время от времени её меняют — она же портится от дождей, от ветра... Маттар постоянно ткёт новую. Эта паутина ещё ни на кого не падала и тем более не пыталась задушить. Она ведь тебя чуть не задушила, не так ли?

— Кажется, да ...

— Но почему?

— Не знаю.

"Если эта история дойдёт до аранхитов, вряд ли меня оставят в Свя­щенном Саду, — подумала Ариэна. — Жаль. Хотелось бы узнать по6ольше об этом логове Маттар. И вообще выяснить, что тут творится..."

— Не бойся, никто ничего не узнает, — Тамран как будто прочёл её мысли. — В жизни иногда происходят очень странные вещи. Со мной и не такое случалось.

— А что с тобой случалось?

— Да так... Не стоит об этом. Но я тебе вот что скажу: если с тобой происходит что-то странное, лучше о6 этом никому не говорить. Во всяком случае, здесь. В Священном Саду чудес не лю6ят.

Тамран по-прежнему крепко держал её за руку. Он говорил так серьёзно и доверительно, что у Ариэны потеплело на душе. Она едва не погибла, но загаданное ею желание исполнилось. Страх постепен­но отступал, и она уже не жалела о том, что случилось.

— Ты из новых учениц? — спросил Тамран.

— Да.

— Что же ты делаешь здесь так поздно?

— Хотела посмотреть, как выглядеть Храм Света при луне.

— Представляю, как он сейчас выглядит, — усмехнулся юноша. — И что подумают, когда всё это увидят. А ты смелая... Не боишься одна ходить по ночам. А может, ты кого-то там ждала?

В его голосе появились игривые нотки.

— Может, — холодно сказала Ариэна и высвободила свою руку из его крепких пальцев.

— Ну ладно, это не моё дело. Давай провожу тебя домой... Прокля­тье! Стража у всех ворот, а те двое... Если добежали до храма и всё увидели, они тут сейчас поднимут бучу. У меня-то сегодня дежурство, а вот тебя здесь явно не должно было быть. И лучше бы тебя этой ночью никто здесь не видел. Я знаю место, где можно переночевать...

— Я тоже, — перебила Ариана. — Я знаю окошко, через которое мож­но залезть в подвал школы. Там тепло и навалом всякого тряпья — старые полотна, ковры... Утром, когда Мастерские откроют, я неза­метно выберусь из подвала и сделаю вид, 6удто пришла из дома.

— Хорошо, — немного подумав, кивнул Тамран. — Но я всё-таки провожу тебя до Мастерских. Я знаю, как пройти, чтобы ни на кого не наткнуться.

Держась в тени высоких деревьев, они пересекли небольшую рощу и вскоре уже были возле здания Мастерских. Когда они оказались в полосе лунного света, Тамран внимательно присмотрелся к Ариэне.

— А мы с тобой раньше не встречались?

— Нет.

— Что это? — удивлённо спросил он, заметив у неё на шее монету.

От быстрого бега кулон выбился из широкого ворота.

— Это же не мелкая монета... Дело, конечно, твоё, но стоит ли проделывать дыру в золотом тигине? На него мож­но много чего купить.

— Не хочу с ним расставаться, — сказала Ариэна. — Он мне очень дорог. Как память. И как плата за услугу.

— За услугу?

— Ну да. Один человек заплатил мне за услугу, которую я ему оказала больше года назад.

— И что это была за услуга? Если не секрет...

— Я спасла его шкуру.

— Недорого же он ценит свою шкуру, — усмехнулся Тамран. — А ты странная девочка. Сроду тут таких не видал. Ну, где твоё окно? Может, подсадить?

— Да нет, я уж теперь сама. Спасибо тебе, Тамран.

— Ты даже знаешь, кто я?

— Кто же не знает лучшего воина Святилища, — сообразив, что сплоховала, Ариэна не растерялась. — Я видела тебя на играх.

— А тебя как зовут, маленькая полуночница?

— Ариэна.

О6а вздрогнули, потому что где-то совсем близко зазвучали голо­са.

— Ладно, лезь в своё окно, а я их задержу, — шепнул Тамран и скрылся в кустах.

Разумеется, ни в какое окно Ариэна не полезла. Она кинулась в рощу плодовых деревьев, которая с трёх сторон окружала Мастерс­кие и упиралась в ограду Священного Сада. Пышные кроны либен и ариссов гордо вздымались над мощной каменной стеной. Оказавшись под надёжным укрытием развесистых ветвей, Ариэна перелетела через ограду, однако большую часть пути до своего дома ей пришлось про­делать пешком. В Ур-Маттаре даже ночью было опасно летать. Осо­бенно в таком районе, как Полумесяц. Здесь с вечера до утра горе­ли фонари, и патрульных на улицах хватало.

Происшедшее этой ночью так взбудоражило Ариэну, что она толь­ко под утро ненадолго забылась чутким, тревожным сном. Ей каза­лось, что вот-вот явятся воины Святилища и арестуют её. Она не боялась, что Тамран её выдаст — стал бы он тогда ей помогать, но вдруг её ещё кто-нибудь заметил.

Отправившись утром на занятия, Ариэна нарочно задержалась у во­рот, чтобы поболтать с охранниками. Пусть запомнят, что она тут утром проходила, а значит, ночью её в Священном Саду не было и быть не могло. Когда она пришла в школу, новость об осквернении храма уже бурно обсуждалась.

— Представляешь, в Храме Света порвали паутину! — с горящими от возбуждения глазами сообщила ей Силмита. — Божественную паути­ну всю изорвали, изрезали на кусочки и растоптали. И даже, гово­рят, нагадили на неё... Просто ужас!

— Да уж, ничего не скажешь, — сделав возмущённое лицо, согласилась Ариэна.

"Я бы, наверное, не постыдилась это сделать, — добавила она про себя. — Просто не было желания. И времени".

Порядок в Храме Света навели в то же утро, но происшест­вие обсуждали ещё долго. Через пару дней Ариэна встретила Тамрана. Он шёл по аллее, ведущей от Парка Фонтанов к Большому Храму, с мо­лодой аранхиной Кименой. Проходя мимо Ариэны, он подмигнул ей с видом взрослого дяди, который знает о проделках маленькой шалуньи и обещает не выдавать. Он решительно не хотел принимать её всерьёз

"Ладно-ладно, — подумала Ариэна. — Представляю, как ты будешь удивлён, если всё-таки вспомнишь, где мы с тобой встречались".

Ночью она опять отправилась на разведку, только совсем в дру­гое место. Её уже давно интересовали загадочные мастерские, кото­рые находились в сосновом лесу недалеко от восточной окраины Ур-­Маттара. Ариэна уже побывала в этом лесу, правда днём. Место было тихое. Она не увидела поблизости никакого жилья. На мастерские удалось посмотреть только издали. Они представляли собой несколько громоздких и унылых серых построек, обнесённых высокой железной оградой. Диол говорил, что к ней даже прикасаться опасно. Правда это или нет, Ариэна так и не узнала, поскольку не имела ни малей­шей возможности это проверить. Попасть за ограду с воздуха она да­же не пыталась. Всюду сновали охранники. Окон у зданий не было, во всяком случае, снаружи. Возможно, все окна выходили на внутрен­ние дворы. Центральная постройка, самая высокая, имела форму ци­линдра. Оказавшись около мастерских ночью, Ариэна поняла, что шан­сов проникнуть на территорию этого странного комплекса у неё не больше, чем днём. Уже хотя бы потому, что здесь и сейчас было светло, как днём, а охранники разгуливали не только вдоль железных заборов, но и по плоским крышам строений. Пуста была только крыша "цилиндра". Ариэна уже собиралась возвращаться домой, когда внимание её привлёк странный гул. Доносился он сверху и постепенно приближался. Этот звук был не столько громким, сколько зловещим. Создавалось впечатление, что по небу, медленно снижаясь, летит огромный жук. Вот он уже совсем близко. Он завис над крышами мас­терских, словно размышляя, на какую из них ему сесть. Таинствен­ный огромный жук-невидимка... Ариэна была в недоумении.

"Дамея, ты что-нибудь видишь?" — спросила она.

На днях паучиха вышла из очередной спячки и решила "попутешест­вовать" вместе со своей избранницей.

"Конечно, вижу, — отозвалась насколько удивлённая Дамея. — Я вижу всё, что видишь и передаёшь мне ты".

"Да, конечно... Но дело в том, что я вижу не всё. В небе что­-то есть и очень близко. Там что-то гудит, но вот что?"

"Гудение я слышать не могу, — сказала Дамея, помолчав. — Я же так далеко от того места, которое ты мне показываешь... Но теперь я тоже чувствую, что пустота в воздухе — это обман. Это лишь от­сутствие видимости. А сделать невидимое зримым я не могу".

Крыша цилиндрического здания стала медленно откидываться, словно крышка огромной бочки. Непонятное гудение постепенно утихло, и "крышка" захлопнулась. Ариэна не видела, что творится за глухими стенами, и больше не слышала никаких звуков, но она чувствовала, что весь этот улей пришёл в движение. Она поудобней устроилась среди ветвей чёрной сосны, которую облюбовала как наблюдательный пункт ещё в прошлый раз, и стала ждать, что будет дальше.

Ждать пришлось так долго, что она задремала. А очнулась от знакомого гудения. "Крышка цилиндра" откинулась, выпуская жука-неви­димку, и захлопнулась задолго до того, как его жужжание утихло в ночном небе.

"Ну и что это, если не колдовство, — размышляла Ариэна, вернувшись домой. — Хотя, какая разница? Колдовство, знание, магия... Как ни назови, ясности не прибавится. Ясно одно — здесь орудуют могущественные маги. Кто я такая, что6ы с ними воевать?"

После ночной разведки Ариэну клонило в сон. Только это и спасло её от приступа уныния.

Вскоре с северо-запада надвинулись тяжёлые дымчато-синие тучи, которые принесли обильный снегопад. Предсказание Галиана сбылось. Ничего удивительного в этом не было. Предсказывать погоду на бли­жайшие дни умели даже кое-кто из охотников и земледельцев 3елёного Ура, а вот каким образом было предсказано нападение пиратов? Ари­эна размышляла о6 этом, глядя в окно, когда возле дома останови­лась изящная повозка, запряжённая парой белоснежных магалов. Если бы не позолоченная упряжь, они бы совершенно сливались с занесён­ной снегом улицей. Молодой возница, топая и отряхивая свой меховой плащ, поднялся на крыльцо. Ариэна подумала, что приехали за кем-­нибудь со второго этажа — его полностью занимала семья распоряди­теля Авинома, но оказалось, что экипаж послан за ней.

— С Зимним Праздником, госпожа, — поклонился возница оцепенев­шей от изумления Ариэне. — Тебя ждут в Доме Собраний.

Ариэна растерялась. Она считала приглашение Галиана простой любезностью. Она уже поняла, что в Священном Саду далеко не всё ска­занное следует принимать за чистую монету.

— Но я... Я не думала... Я совершенно не готова.

— Я подожду, сколько надо, — улыбнулся слуга. — Всё равно ещё только начали съезжаться. Я буду внизу.

Он вышел, а Ариэна кинулась к сундуку с одеждой. Хорошо, что она послушалась Талму и купила себе нарядное голубовато-зелёное платье с серебристой шнуровкой от ворота до талии и широким поя­сом, расшитым белыми и серебряными нитями. Точно так же были расшиты края рукавов — сверху узких, а от локтя до запястья постепенно расширяющихся. Очень кстати оказались изящные серые туфельки с серебряными застёжками, которые она год назад купила на рынке в Ур-Давире и надевала всего пару раз. Делать причёски Ариэна не любила, да и не хотелось заставлять возницу ждать слишком долго. В конце концов, ей всегда шли распущенные волосы. Она только перехватила их вокруг головы лентой изумрудного цвета. Привезён­ная из 3елёного Ура меховая накидка имела отнюдь не нарядный вид, но Ариэну это не особенно беспокоило — всё равно она её там сни­мет.

Дом Собраний, такой роскошный, что ему бы больше подошло назва­ние "дворец", был окружён хорошо спланированным парком с фонтана­ми и многочисленными беседками. От парадного входа до юго-запад­ных ворот тянулась широкая мощёная аллея, вдоль которой стояли фонари в форме цветов. Гигантские мраморные "стебли" оплетал веч­нозелёный вьюнок. Весной и летом он очень красиво цвёл.

Юго-западные ворота открывали только тогда, когда в Доме Соб­раний устраивали праздник или приём. По таким случаям сюда обычно съезжались представители лучших семей Ур-Маттара. Иногда среди приглашённых оказывались старшие ученики и ученицы Святилища, чьи претензии на высокое положение в обществе уже считались в глазах этого общества оправданными. А вот младшие ученики здесь ещё ни разу не появлялись, поэтому многие смотрели на Ариэну с недоуме­нием. Она впервые пожалела, что не выглядит старше своих лет. Как, например, Зия и Силмита, очень гордившиеся своими пышными формами. Да и наряд её, в котором не сверкало ни одного драгоценного камня, казался слишком скромным по сравнению с изысканными одеяниями знатных девиц. Чем больше Ариэна смущалась, тем независи­мей старалась держаться, правда, увидев себя в зеркале, тут же поняла, что это её не спасает. Она походила на взъерошенного птен­ца, затесавшегося в стаю взрослых птиц.

Ариэна смутилась ещё больше, когда к ней, улыбаясь, подошёл Галиан. Он был совершенно неотразим в своём чёрном камзоле, белых гетрах и коротком белом, расшитом золотыми узорами плаще. Такие плащи, наподобие воинских, но более затейливого покроя, только-­только входили в моду.

— Очень рад тебя видеть, маленькая охотница, — сказал аранхит. — Пойдём, я должен представить тебя остальным.

С этими словами он взял её под руку и повёл на круглое возвыше­ние в центре зала. Наверное, оно предназначалось для выступлений актёров и музыкантов. Ариэна была так растеряна, что, поднимаясь по ступенькам, забыла подобрать подол и едва не запнулась. Послы­шались сдержанные смешки.

— Друзья мои, — обратился Галиан к присутствующим своим глубо­ким, мягким голосом, таким звучным, что обернулись даже те, кто стоял в дальних концах зала. — Позвольте представить вам Ариэну, дочь Астарана. Эта девушка происходит из одного охотничьего клана Ур-Дамея. Нынешним летом она спасла родной ур от морских разбойников. Рассказывать эту историю нет надобности — её давно уже зна­ет вся Див-Аранха. Теперь вы знаете и ту, что сыграла в этой исто­рии главную роль. Сейчас эта девушка — ученица школы ткачих, и её успехи уже позволяют предсказать ей блестящее будущее.

— Дом Собраний открыт для тебя, — произнёс Галиан, уже обраща­ясь к Ариэне. — Здесь ты среди равных, и надеюсь, ты найдёшь здесь немало друзей.

Все вокруг очень мило улы6ались, и Ариэна чуть было не повери­ла, что последнее пожелание Галиана сбудется. Он подвёл её к одно­му из красиво сервированных столиков, которые стояли среди маленьких декоративных деревьев. Лампы в виде хрустальных звёзд, вися­щие на разной высоте, горели ярко, но их свет был не резок и очень приятен для глаз. Галиан подал Ариэне изящный бокал с тёмно-золо­тым вином. Оно оказалось довольно крепким и сразу ударило в голо­ву, зато помогло снять напряжение, не отпускавшее Ариэну с начала вечера.

— Скоро приедут музыканты, — сказал Галиан. — Будет весело. А пока тебе не мешает как следует подкрепиться. Держись уверенней. Ты похожа на пугливого зверька. Здесь же не лес.

— В лесу я никого не боюсь, господин. По-моему, здесь куда опас­ней.

— Но ты же любишь опасности, — улыбнулся аранхит. — Зови меня Галиан. Когда красивые девушки называют меня "господин", я начинаю чувствовать себя старым. Надеюсь, ты тут быстро освоишься, а мне ещё со многими надо переговорить. Радуйся, что на празднике ты можешь позволить себе просто веселиться. Для меня эти счастли­вые времена давно уже канули в прошлое.

Оставшись одна, Ариэна решила отдать должное изысканным блюдам, коими был уставлен столик. Она действительно проголодалась, а праздник явно грозил затянуться до глубокой ночи. Если не до утра. Зимнее Солнцестояние отмечали несколько дней, так что занятий зав­тра не было. Её соученицы сейчас праздновали дома, со своими семь­ями. Впрочем, родители некоторых девушек не могли не присутство­вать здесь. Вернувшись домой, они непременно расскажут, что виде­ли здесь Ариэну. Маленькую дикарку из северо-западной провинции, которой не место не только в Доме Со6раний, но и вообще в Священ­ном Саду.

Зал монотонно гудел. До Ариэны долетали обрывки разговоров. Она поневоле прислушалась, когда беседующие за соседним столиком упомянули Ур-Гой и Ур-Керин. В обоих урах — а они находились ря­дом — разразилась эпидемия эниазы — тяжёлой заразной болезни, ко­торая постоянно меняла формы, и каждая её новая форма поддавалась лечению трудней, чем предыдущая.

— Естественно, их старейшины во главе с аранхитами приехали сю­да — на поклон и за лекарством. Тем, что разработано совсем недав­но. Если они его не получат, поги6нет больше половины жителей...

— Соседние уры в панике. Жгут вокруг посёлков костры...

Ур-Гой и Ур-Керин. Два восточных ура, ещё весной отказавшиеся платить налог. Значит, теперь там эпидемия. После того, как пла­тить налог отказались в 3елёном Уре, на него напали пираты. Чуть не напали...

Размышления Ариэны прервала музыка. Галиан пригласил её на первый танец.

— Ты чем-то огорчена? — спросил он. — Ещё недавно мне казалось, что твоё настроение улучшилось.

— Всё в порядке, — улыбнулась Ариэна. И решила больше не сни­мать улыбку с лица.

В разгар праздника появился Тамран. Кто-то ехидно заметил, что краса и гордость Священного Воинства до сих пор трезв.

Тамран был не только трезв, но и угрюм. Он напоминал Ариэне грозовую тучу, неожиданно возникшую среди лёгких, подсвеченных солнцем перистых облаков. Он тут же устроился за одним из свобод­ных столиков и налил себе вина. К нему никто не подходил. Ариэна слышала, что, когда Тамран не в настроении, с ним даже заговари­вать никто не решается. Многие, заметив, что она к нему направля­ется, провожали её удивлёнными взглядами. Как ни странно, он ей улыбнулся. Ариэна вдруг поняла, что он здесь единственный, кого она не боится. Единственный, кому она может сказать то, что думает, не опасаясь последствий.

— Эпидемия на востоке? Где? Ур-Гой и Ур-Керин... Почему ты ре­шила, что это не случайность? Эпидемии постоянно вспыхивают — то в одном месте, то в другом...

— И эпидемии, и войны вспыхивают не где попало, — возразила Ариэна. — Они вспыхивают там, где это якобы было предсказано Аран­хой, а иногда ещё и изображено на пророческом полотне. Тебя не удивляют такие совпадения?

— Нет, — неожиданно резко ответил он. — Несовпадения гораздо хуже.

На его лицо набежала тень. Нетрудно было догадаться, о чём он подумал.

— Слишком много странных совпадений, — упрямо продолжала Ариэ­на. — Ур-Гой и Ур-Керин отказались платить ежегодный налог. Теперь там эпидемия. Чуть позже платить этот проклятый налог отказались в моём уре. Вскоре после этого на нас чуть не напали пираты.

— Насколько я знаю, вас об этом предупредили.

— Только для виду. От Зелёного Ура ничего бы не осталось, если бы...

Она запнулась.

— Если бы не доблестная маленькая охотница, — насмешливо под­сказал Тамран.

— Они пришли оттуда, откуда их никто не ждал. Считай, что нас спасла случайность.

— Ну и что ты всем этим хочешь сказать? — спросил Тамран, нали­вая вина себе и ей.

— Как будто ты не понимаешь! — разозлилась Ариэна.

— Послушай, девочка, — он тоже начал злиться. — Ты уже вляпалась в историю. Я так толком и не понял, что тогда произошло, но ясно, что случайностью это не было...

— Так же, как совпадение предсказаний Маттар и того, что потом происходит.

— На то они и предсказания, — пожал плечами Тамран. — Кстати, твой страстный поклонник Галиан за нами наблюдает. Может, лучше потанцуем? Люди, которые во время праздника ругаются и спорят, слишком бросаются в глаза.

Танец был медленный, так что беседе не мешал.

— Ну, допустим, ты права. Ну и что? Отважная охотница явилась в Ур-Маттар, чтобы разоблачить аранхитов и поднять восстание? Люди имеют тех правителей, каких заслуживают.

— Это же не просто обман! Эпидемии и нашествия несут кучу смертей!

— Эпидемии были всегда. Войны и нашествия тоже. Не будь не­счастий, люди никогда бы не поняли, что такое счастье, и не оце­нили бы его. Из6ранники Маттар нашли ещё не самый худший способ управлять людьми. Народ не должен быть несчастен и голоден, но вечное благоденствие тоже не идёт на пользу. Люди становятся ле­нивыми и склонными к разврату. К тому же начинают копаться в себе, забивать свои и чужие головы всякими завиральными идеями. Какая-то доля неблагополучия держит людей в постоянном лёгком напряжении, помогает им не терять форму, а главное — интерес к жизни. Все процветающие племена и народы рано или поздно переста­ют видеть в жизни смысл. А смысл жизни — в действии... Нет, луч­ше сказать, в противодействии чему-то, преодолении препятствий, в борьбе... С бедностью, болезнью или вооружённым врагом — особой разницы нет. Вспомни своих милых односельчан, когда вы ждали на­шествия с моря. Готов поклясться, они были преисполнены сознания своей значимости. Они готовились дать отпор врагу и чувствовали себя доблестными защитниками родного ура. Каждый их день был наполнен высоким смыслом. Наверное, и настроение было куда более приподнятое, чем обычно. Особенно у парней. Мужчинам вообще вред­но слишком долго жить в мире. Они становятся бездельниками, пья­ницами...

— И развратниками, — вставила Ариэна. — Совсем как некоторые воины Святилища.

Больше всего её злило, что в отношении её односельчан Тамран был прав. Она вспомнила ту атмосферу подъёма и единения, которая царила в 3елёном Уре, пока готовились к нашествию, и подумала о том, о чём задумалась ещё тогда. Многим действительно всё это нравилось. Несмотря на то, что возможность нападения их пугала.

— Тебе ведь и самой не живётся спокойно, не так ли?

— А ты, оказывается, не только воин, но ещё и философ, — заметила Ариэна. — Только философия уж больно дерьмовая.

— Увы, на ней мир держится.

— Я не знаю, на чём держится мир, но люди, среди которых я выросла, этим летом едва не погибли.

— Но всё же обошлось, вас предупредили...

— Я же сказала — только для виду. Чтобы потом аранхитов не обвиняли, что они нас не предупреждали. Но они хотели, чтобы наши пострадали.

— "Наши", — усмехнулся Тамран. — Я тут в последнее время послу­шал, что про тебя говорят. Видимо, Талма рассказывала, ну и разнеслось... Говорят, эти "наши" травили тебя с самого детства, устраивали над тобой какие-то судилища... Ты спасла их, но неужели ты думаешь, что они тебе благодарны? Я уверен, большинство тебя тихо ненавидит. Ты сделала то, чего не смог никто другой. Ты не такая, как они. Как всё стадо. Толпа есть толпа, малышка. И я знаю, на что способна толпа. Устраивая заварушки, правители помогают людям избавиться от злобы, накопившейся в них за годы спокойной жизни, выплеснуть её наружу. Лучше уж управлять толпой. Неуправляемая она ещё страш­ней.

— Великая Аранха! Сколько же в тебе ненависти к людям. В Зелё­ном Уре ко мне не все относились хорошо, но, представь себе, у ме­ня там остались не только враги, но и друзья.

— Ну так не огорчай их, ввязываясь в опасные игры. Здесь не 3елёный Ур. Здесь играют куда жёстче.

— Спасибо, что предупредил.

Танец закончился, но Тамран не отпускал её руку.

— Потанцуем ещё?

— Не хочется.

— Ну пожалуйста...

Музыканты заиграли вступление к каддилану — быстрому и очень сложному танцу. Большинство пожилых пар, покинув площадку, напра­вились к мягким диванчикам, которые стояли под кронами декоратив­ных пальм. Ариэну даже радовало, что танец быстрый. Разговаривать с этим человеком ей больше не хотелось. Тамран оказался превосход­ным партнёром. Похоже, танцевали они здорово — когда музыка умолкла, Ариэна заметила, что на них смотрит почти весь зал.

— И всё же мне кажется, что я тебя где-то видел, — сказал Там­ран, усадив её на изящную обитую бархатом кушетку. — Не здесь, не в Священном Саду... Может, мы с тобой всё-таки где-то встречались?

"Да, — мысленно ответила Ариэна. — Я дважды спасла твою шкуру и месяца полтора носила твоего ре6ёнка. Хорошо, что он не родился".

Едва Тамран отошёл, перед ней возник как всегда неизвестно от­куда взявшийся Галиан.

— Этот повеса не очень тебя утомил?

— Нет, господин, — покачала головой Ариэна. — Мы с ним прекрасно провели время.

— По-моему, ты чем-то расстроена.

— Я просто устала. И хотела бы уехать домой.

Аранхит галантно проводил её до той самой запряжённой белыми магалами повозки, которая, оказывается, всё это время ждала её воз­ле крыльца. Снег уже вовсю таял.

К утру улицы города заполнили потоки мутной воды. Ариэна просну­лась с головной болью. Причиной её были не вино и не усталость. Ариэна ещё никогда не испытывала такого разочарования. Она уже дав­но поняла, что Тамран не подарок, но кто бы мог подумать, что под этой красивой внешностью скрывается такое гнилое нутро. Даже тогда, в той грязной комнате для свиданий он не причинил ей столько боли, сколько вчера на празднике. Ариэна злилась на него и при этом ни­как не могла избавиться от одной картины, которая упорно всплывала в её памяти. Объятый ужасом стадион, песчаная арена, багровая от заката и только что пролитой крови... И раненый воин, заслонивший девушку от чудовища. Единственный воин, не отступивший перед желез­ным демоном... Безумец, который ищет смерти, — говорили о нём. Возможно, говорили не потому, что так думали, а потому, что хотели так думать. А она уже не знала, что о нём и думать, об этом странном человеке. Какой он на самом деле?

— Не суди его слишком строго, — сказала Талма, когда Ариэна зашла её навестить и поделиться своими последними впечатлениями.

Аранхина уже почти не вставала с постели.

— Потрясения, пережитые в детстве, — самые тяжёлые. Люди редко излечиваются от них до конца. Ты знаешь, как погибли родители Там­рана?

— Да. Это ужасно.

— А самое ужасное — что всё произошло у него на глазах. Уйдя из Святилища, Нивена с мужем и сыном поселились на южной окраине. В тот день они с Гелиаром возвращались с рынка, а мальчик ждал их на балконе. Когда из переулка вывернула толпа, Нивена и Гелиар не сразу поняли, в чём дело. А когда поняли, было уже поздно. Они не успели добежать до дома, хотя, я думаю, их бы это не спасло. Разъярённая толпа снесла бы и ворота, и двери. Когда прибежали патрульные, всё уже было кончено. Гелиара убивать не собирались. Он погиб, пытаясь защитить жену. О Тамране вспомнили не сразу. Он по-прежнему стоял на балконе. Смотрел в одну точку и ни на что не реагировал. Его долго не могли вывести из этого состояния. У меня до сих пор сердце сжимается, когда я всё это вспоминаю. Ему было пять лет. После этого он два года не разговаривал и вообще сильно отстал в развитии от сверстников. Его взял на воспитание аранхит Аландир. Он тогда возглавлял Высший Совет. Аландир был влюблён в Нивену, но признаться ей в этом так и не решился. Он был уже стар и не хотел выставлять себя на посмешище. Аландир за­ботился о Тамране, показывал его лучшим врачам. Может, в конце концов, помогло лечение, а может, ребёнок сам постепенно оправил­ся от этого удара, но когда ему пошёл восьмой год, состояние его стало быстро улучшаться. Он снова заговорил, а в учёбе догнал и вскоре даже обогнал ровесников. Но он остался очень неуравновешен­ным. Временами с ним случались приступы ярости. Иногда он был со­вершенно неуправляем. Слуги в доме Аландира боялись этого маль­чишки больше, чем хозяина. Дети тоже его боялись, поэтому друзей у него никогда не было, но со своим приёмным отцом он ладил не­плохо. Только, по-моему, Аландир его ещё больше покалечил, хотя, надо отдать ему должное, он всё же научил Тамрана владеть собой. Это неверие, презрение к людям, какая-то отстранённость от всего... Не скаку, что всё это у него от Аландира. Я думаю, это зародилось в душе Тамрана, когда он видел, как толпа растерзала его отца и мать. Но старик взлелеял в нём это... Не нарочно, нет. Просто... Аландир был циничен, как и большинство людей, которые пе­режили много разочарований. Он многого в жизни добился и при этом остался глубоко несчастным человеком, многое попробовал, но так и не насытился. И не получил того, о чём больше всего мечтал. Не же­лая вредить Тамрану, он всё же навредил ему. Легче всего отравить ещё юную, но уже израненную душу. Аландир умер, когда Тамрану бы­ло шестнадцать. Авторитетов для него больше не существовало. Так с тех пор и живёт... Самая скандальная личность в Ур-Маттаре. Мне очень обидно за этого юношу. У него есть всё — красота, сила, ум. Он ведь образованней выпускников Дома Знаний. Аландир сам его учил. Всё у него есть. И нет ничего такого, чем бы он по-настоящему дорожил.

— Странно, что он стал воином Святилища. После того, что случи­лось с его родителями...

— Вины Святилища в этом не было. Никто не выдвигал против Ниве­ны никаких обвинений, тем более публично. Поверь, здесь не любят выметать сор на улицу. Святилище наоборот старалось замять эту ис­торию. Мы до сих пор не знаем, кто разнёс слухи о том, что полотно расписывала Нивена, и кто натравил на неё беженцев из Ур-Фиола.

— Но её же выгнали из Святилища.

— Ничего подобного. Да, об этом всякое рассказывают, но уж я-то знаю, как всё было. Нивена сама не пожелала здесь остаться. Её муж Гиле­ар был владельцем фаянсовой мастерской. Вернее, совладельцем — со своим старшим братом. Пока Нивена служила в Святилище, они жили в Полумесяце. Потом переехали на южную окраину, поближе к мастерской. Ей всегда там больше нравилось. Это тихий район, очень много зе­лени.

— Значит, никто её отсюда не гнал?

— Нет, Ариэна. Иногда я думаю, останься она здесь, такого бы не случилось, а иногда мне кажется, что всё было предопределено. Это рок. Он тяготел над ней. Это имя... Наверное, её родители ни­чего не знали о той Нивене, что жила пять столетий назад. Большин­ство диввинов вообще плохо знают историю, а уж что касается аран­хин, настоящих аранхин, которые действительно были избранницами Аранхи... О них народ должен был забыть навсегда.

— А что это за Нивена такая?

— Она была любовницей алеата Периэла. Это он и его приспешники свергли Асфаара, последнего царя Аранхайи. И аранхина Нивена сыграла в этом одну из главных ролей, хотя, возможно, и не стоит её роль преувеличивать. Нивена позволила втянуть себя в политические игры и в результате сама же от этого и пострадала. Её провозгласили величайшей предсказательницей, но достаточно было и тех, кто называл её лжепророчицей. В конце концов, когда её любовник Пери­эл потерпел поражение и власть захватил его бывший соратник Летимер, её объявили служительницей Гиамары и едва не побили камнями. Говорят, она погибла, спасаясь от разъярённой толпы. Прыгнула с утёса в море и утонула. Или разбилась о скалы.

— Так у неё был пророческий дар?

— Не знаю. Это вообще очень тёмная история. До недавнего време­ни о6 этой женщине никто и не вспоминал. Даже здесь, на юго-запад­ном побережье, а ведь она жила в этих краях — Ур-Фиоле... Вернее, там, где он был ещё семнадцать лет назад. Разумеется, во времена той Нивены это место так не называлось, да и Ур-Маттара тогда ещё не существовало. Пятьсот лет назад на юго-западе страны была атрия под названием Фиолея, а в том замке, который называют Круглой Баш­ней, жил царь со своей семьёй и многочисленной дружиной. О Нивене-горе-пророчице вспомнили после трагедии в Ур-Фиоле. Заговорили о роковых совпадениях. Там Нивена — тут Нивена. Там были зловещие пророчества и страшные события — и тут бедствие... Та Нивена, что жила пять веков назад, предсказала две ужасные вещи: восход Гиа­мары и небесные лучи, которые якобы должны были поразить нечестив­цев — тех, кто разгневал богиню. Звезда Смерти действительно взош­ла. А потом на юго-запад страны обрушились смертоносные лучи. Они снесли одну из башен царского дворца, сожгли часть леса, а самое страшное — это то, что небесный огонь прошёлся по двум посёлкам Фиолеи. Один находился на побережье, как раз там, где позже был построен Ур-Фиол. Погибло очень много народу. Ну а то, что небесный луч поразил царский дворец, сочли знамением. Люди были напуга­ны, и многие переметнулись на сторону Периэла. И Гиамара тогда полностью оправдала своё второе название — Звезда Смерти. В стране разразилась война, в которой погибло столько, сколько не гибло ещё ни в одной войне. Тогда и с лиммеринами отношения сильно ис­портились, хотя во время правления Асфаара с ними уже чуть было не подружились. И с раннадами было много стычек. В конце войны вспыхнула эпидемия, потом начался мор. В общем, одна беда шла за другой. Вот тут-то гнев измученных, озлобленных людей и обрушился на Нивену. До этого ещё никому не удавалось предсказать восход Гиамары. Многих это настораживало. К тому же Нивена... Она уже пятнадцать лет как была избранницей и предсказаниями не занималась А тут вдруг открылся пророческий дар! И сразу столько бед напроро­чила. Нивену объявили прислужницей Гиамары. Дескать она стала по­средницей между злой богиней и миром людей и помогла Гиамаре со­брать свою страшную дань. Боги же всегда действуют через людей. В этой истории очень много непонятного. А за такой срок ещё и многое забылось. Семнадцать лет назад эту историю вспомнили — всё равно что достали из руин обгоревшую книгу, а чтобы восполнить испорченные страницы, занялась домыслами. Теперь уже ярость пострадав­ших о6рушилась на другую Нивену. Решили, что, создавая пророчес­кое полотно, она была одержима демоном и разбудила злые силы, ко­торые устроили бедствие. Ведь разразилось-то оно не где-нибудь, а в Ур-Фиоле, на родине той Нивены. Кое-кто даже выдумал, что Ниве­на вернулась, родилась вновь — для того, чтобы опять сеять в стра­не раздор и несчастья. Этот кто-то или ... не знаю, сколько уж их было... В общем, они хорошо накрутили народ.

— Наверное, ей действительно не следовало покидать Святилище, — вздохнула Ариэна.

— Я её отговаривала, хотя и не предполагала, что всё может так обернуться. Я просто не хотела, чтобы она уходила, но Нивена... Знаешь, когда поползли все эти разговоры — что дескать аранхина, сделавшая полотно для Ур-Фиола, одержима демоном, она... Она испу­галась. Она была очень странная, ранимая. Очень боялась Маттар. Однажды она сказала мне, что видела богиню во сне — не в образе паука, а в образе женщины. У той было два лица. И то, что смотре­ло на Нивену, было страшным ликом демоницы. Нивена рассказала мне это, потому что доверяла мне. Она была очень талантливая. И нерв­ная. В ней вечно кипели страсти... Иногда она говорила, что боит­ся самой себя. А эта история просто подкосила Нивену. Она сама решила покинуть Святилище.

— Выходит, она боялась, что и вправду одержима демоном? Вернее, демоницей, которую называют Маттар.

Талма ничего не ответила. Она долго лежала, закрыв глаза. Ариэ­на подумала, что аранхина уснула, и уже собралась уходить, но Тал­ма, словно очнувшись от полузабытья, заговорила снова.

— Когда-то я ругала Нивену, что ей всюду мерещатся демоны, а сейчас... Я сама постоянно слышу их. Я сейчас почти не сплю по ночам. Раньше я не замечала, что тишина полна звуков. А теперь я слышу тех, кто затаился в ночи... Или во тьме, что похожа на ночь. Во тьме, царящей между мирами. Смерть, приближаясь к нам, раздви­гает для нас границы ночи. Иногда мне кажется, что я уже сливаюсь с великой ночью. С этой вселенской тьмой... Я ещё здесь и уже где­-то там... Когда наступает тишина, я слышу их — демонов ночи. Они затаились во тьме и следят за нами. И ещё я знаю — кто-то пристально следит за тобой. Я всю жизнь боялась говорить то, что думаю. Я слабый человек, Ариэна. И всю жизнь прожила во лжи... Почти всю. Когда я хотела вырваться, было уже поздно. Я запуталась в этой па­утине. Теперь многие прежние страхи кажутся мне нелепыми. Бояться следовало другого. Лжи, которая порождает зло. И зла, которое рож­дает ещё более изощрённую ложь. Нивена пыталась бежать от зла, ко­торое поселилось здесь, но оно всё равно настигло её. От него бес­полезно бежать. Его надо одолеть. Наверное, я не имела права зама­нивать те6я в эту паутину, но мне кажется, ты не из тех, кто запутается в ней и погибнет, как погибли многие — одни телом, другие духом. Десятилетняя девочка, которая 6росилась с копьём на варло­ка... Ты ничего не испугаешься. Ты очень сильная, Ариэна. Возмож­но, именно тебе суждено изменить ход событий. Больше так продол­жаться не может. Не может... Что-то должно произойти, я это чувст­вую. Будь осторожна. Я верю, ты выйдешь по6едителем из всех гря­дущих сражений, и всё-таки будь осторожна.

Глава 9. Древняя рукопись.

Через несколько дней Талма умерла. Хорошо хоть, что эти дни она провела в обществе своих близких. Махон и всё его многочислен­ное семейство приехали в Ур-Маттар. Оставаться в столице они не захотели и вскоре после похорон, продав дом Талмы, вернулись в 3елёный Ур.

— Мы уж привыкли нашему маленькому тихому посёлку, — сказал Ариэне Махон перед отъездом. — Столичная жизнь не для нас. Да и больно уж много тут всякой нечисти развелось. Я тут послушал... Нет, у нас спокойней.

Через месяц в Ур-Маттар пришла весна. В окрестностях Зимогорья в это время ещё только начинал таять снег, а здесь уже вовсю цвёл ауриллий. Осенью и зимой заросли этого кустарника выглядели мрачновато, зато теперь его тёмно-зелёные кожистые листья прекрасно оттеняли яркую желтизну его цветов, похожих на огромные пу­шистые шары. Ауриллий рос везде — на каждой улице, в каждом пере­улке. Он окутывал по-весеннему прозрачный город золотистой дымкой и ароматом свежести. Правда, дней через десять-пятнадцать его господству пришёл конец. Ариэна не переставала удивляться, как тут всё быстро зазеленело и расцвело. Прежде ей не доводилось бывать в Ур-Маттаре ранней весной. Город казался сплошным цвету­щим садом. Вокруг было очень красиво, но Ариэна никак не могла избавиться от тоски и тревоги. Тем более что с приходом весны в Ур-Маттаре и его окрестностях возросло количество загадочных убийств. Кровососы просто поражали своим коварством и неуловимо­стью. В одном из домов на той улице, где жила Ариэна, жертвой неизвестного убийцы стал семилетний ре6ёнок. Его нашли утром в со6­ственной постели, мёртвого и полностью обескровленного. Родители спали в соседней комнате и абсолютно ничего не слышали. Больше в квартире никого не было. Эта семья жила на верхнем этаже и из страха перед таинственными кровососами закрывала на ночь все окна. Впрочем, в последнее время так поступали все. Хорошо хоть, немно­го снизились цены на ветродуи — замечательные приборы Цеха Изо6ретателей, позволяющие проветривать комнаты, не открывая окон.

Охваченные страхом люди буквально осаждали Святилище. Они умоляли Маттар защитить их и жадно слушали речи аранхитов, которые призывали сограждан почитать богиню, блюсти установленный ею порядок и быть нетерпимыми к тем, кто его нарушает. А таких станови­лось всё больше и больше. В столице всю весну обсуждали события в Ур-Каттане. Взбунтовавшиеся слуги отказались подчиняться распоря­дителям. Они основали недалеко от ура собственный посёлок и заяви­ли, что отныне будут работать только на себя и скорее умрут, чем согласятся снова служить в домах богачей или выполнять всякие грязные общественные работы.

"Интересно, какую пакость устроят в Ур-Каттане, — думала Ариэ­на. — Самое простое — эпидемия, достаточно отравить воду в колод­це, но эпидемия была совсем недавно — в двух восточных урах. Час­тые повторения настораживают людей, а надо, чтобы всё выглядело естественно".

В начале весны Ариэна опять побывала в Доме Собраний, на приё­ме в честь раннадских послов. Последние пятьдесят лет Див-Аранхе удавалось поддерживать с кочевниками относительный мир, но жители юго-восточных уров всё же побаивались воинственных раннадов. Ариэ­на иногда думала о том, что, если избранники Маттар организовали пиратское нашествие на 3елёный Ур, а она в этом не сомневалась, то они вполне могут устроить и набег кочевников на Ур-Каттан. Тем более что он едва ли не граничит со степными владениями раннадов. Старый купец был прав, когда сказал, что у пиратов есть общие делишки с важными персонами Ур-Маттара. Почему бы этим персонам не иметь примерно такие же делишки и с кочевниками?

Раннадские послы были одеты в длинные расшитые бисером кафтаны. Они очень редко обнажали свои бритые головы, даже в помещении предпочитая не снимать остроконечные шапки с загнутыми вверх краями. Ариэну поразило жестокое и надменное выражение их узкоглазых лиц, желтовато-смуглых и таких гладких, как будто они брились по несколько раз в день. Потом Ариэна узнала, что у степных жите­лей вообще не растёт борода. Когда она спросила Галиана, зачем приезжала послы, он ответил:

— Обсудить кое-какие торговые соглашения. Кстати, если хочешь завести степного кота, правитель племени Бийу Ахтанбар подарит тебе детёныша из своего личного питомника. Ахтанбар мне кое-что должен и будет только рад сделать подарок кому-нибудь из моих друзей.

Ариэна вежливо отказалась. Она понимала, что это будет подарок не от Ахтанбара, а от Галиана. Ещё раньше, зимой, она отказалась от повозки и двух белых магалов. Когда мужчина делал девушке такие подарки, это кое к чему обязывало. Правда, отказаться от серебряного колечка с маленьким диллином ей не удалось — ведь Гали­ан всего лишь хотел поздравить её с днём рождения. Непонятно только было, откуда он о нём узнал.

— Пятнадцать лет — замечательный возраст, — сказал он. — Всё ещё впереди. Чувствуешь себя самым сильным и самым умным. Кажет­ся, что можешь горы свернуть. Помню, я был готов воевать с целым миром и искренне верил, что способен изменить его, сделать намного лучше.

— А сейчас не веришь? — спросила Ариэна.

В словах Галиана был некий подтекст, и, похоже, он даже хотел, чтобы она это уловила.

— Увы, для меня тот счастливый возраст уже в прошлом, — улыб­нулся аранхит. — Тридцатитрёхлетний мужчина, который живёт юно­шескими мечтами, просто смешон. Это тебе ещё можно помечтать. Не обижай меня отказом, ведь это колечко — сущая безделица. Морской алмаз очень подходит к твоим глазам.

Ариэна поблагодарила и приняла подарок, но едва кольцо оказа­лось у неё на пальце, ей почему-то тут же захотелось от него изба­виться.

Ночью ей приснилось, что она летит над морем. Вернее, над тума­ном, который полностью скрывает от неё морскую поверхность. Чем дальше она была от берега, тем трудней становилось лететь. Ариэну это не удивило. Над морем сила паутины уменьшалась. Здесь царили другие силы, враждебные Аранхе. Неожиданно Ариэна поняла, что бо­яться следует не их. Не тех, кто порождает туман. Лететь ей мешало кольцо. Странно, ведь диллин — морской камень. 3десь он должен скорее помогать ей. И тем не менее, у Ариэны было таков чувство, что именно он высасывает из неё силы, как кровопийца высасывает кровь из своей жертвы. Ариэна поняла, что ещё немного — и она совершенно ослабнет. Она хотела снять кольцо, но оно словно приросло к пальцу. Ариэна задыхалась, чувствуя, что теряет последние силы. Вот она уже коснулась воды... Она бы утонула, если бы женщина с пепельными волосами, выплыв из мерцающего тумана, не схватила её за руку. "Держись, Рени!" — прошептала она.

Ариэна проснулась, но тихий голос продолжал говорить с ней ­— мягко и настойчиво.

"Это я, дитя, ты меня слышишь?"

Ариэна обрадовалась. Дамея уже так давно не отзывалась.

"Не могу говорить с тобой слишком долго. Та, которую зовут Мат­тар, сейчас не спит. Она ещё сильней, чем прежде, и мне всё трудней и трудней пробиться к тебе. Рядом с тобой некая враждебная сила. Кто-то сейчас постоянно рядом с тобой. Кто-то или что-то. Оно совсем близко. Постарайся выяснить, что это".

"Кольцо!" — догадалось Ариэна.

Подарок Галиана лежал на туалетном столике у изголовья кровати. Ариэна схватила перстень и сжала его в кулаке.

"Теперь оно ещё ближе, — сказала паучиха. — Значит, это нечто заключается в кольце. Не носи его".

"Галиан обидится, что я не ношу его подарок. А главное — заподозрит неладное. Это колдовство? Оно очень опасно?"

"Я не знаю, что это, но тебе нельзя его носить".

"А ведь оно мне сразу не понравилось, хоть я и не поняла, поче­му. Ладно, я что-нибудь придумаю".

Ариэна в тот же день отправилась к ювелиру, на всякий случай выбрав мастерскую в одном из отдалённых районов города, и заказала точную копию кольца. Хорошо, что она не продала диллины, которые прошлым летом выменяла в Лунной Гавани. Работа была несложная, и через пару дней Ариэна получила оба кольца обратно. Подарок Галиана она заранее пометила с внутренней стороны царапиной, но вообще-то она могла бы этого и не делать. Она бы и так не спутала его с дубликатом.

Второе кольцо не причиняло ей никаких неудобств. А с оригиналом Ариэна решила поступить так, как у неё на родине поступали с пред­метами, которые считали заколдованными, но по какой-либо причине не могли выбросить. Она поместила его в плотно закрытый флакон с морской водой. Эта вода, а также морская соль продавались почти на всех рынках и в лекарственных лавках. Обернув флакон куском тёмной ткани, Ариэна закопала его в саду возле дома. Она могла бы вообще избавиться от кольца, но интуиция подсказывала ей, что это­го делать нельзя. Она должна была знать, где это проклятое кольцо находится. К тому же ей хотелось выяснить, какими силами или кол­довскими приёмами пользуется Галиан. Как это выяснить — она пока не знала, но её радовало, что удалось, по крайней мере, себя о6езопасить.

Кольцо с диллином вызвало в школе очередную волну пересудов. Интерес Галиана к Ариэне давно уже ни для кого не был секретом, не никого это так не возмущало, как её соучениц. Да и девушки из двух старших групп поглядывали на неё ещё более неприязненно, чем рань­ше. Особенно всех раздражало то, что "эту соплячку" приглашают в Дом Собраний. Однажды, подходя к учебной мастерской, Ариэна услы­шала, как Зия говорила девчонкам:

— Это всё колдовство! Точно колдовство. У нас там её уже давно считают колдуньей. Она с самого начала взялась обхаживать Галиана, чтобы её оставили здесь и сделали аранхиной. Она же знает, что по­лукровке не так-то просто остаться в Святилище.

— А по-моему, он всегда первый к ней подходит, — возразила Сил­мита. При всей своей недалёкости она, по крайней мере, старалась быть справедливой.

— Да как ты не понимаешь, что это всё колдовство! — горячилась Зия. — Конечно, всё выглядит так, будто это он от неё без ума.

— Но он избранник Аранхи, — упрямо сказала Силмита. — Он не под­властен ни демонам, ни какому бы то ни было колдовству. Ему бы не понравилось то, что ты сейчас говоришь.

— Аранха сильна, но и Гиамара не дремлет. Она ненавидит избран­ников Маттар. Она хочет погубить Галиана, вот и натравила на него одну из своих верных слуг. Разве я вам не рассказывала, что Ариэну однажды похитил марулл? Демон смерти! Он унёс её в горы, а она по­том вернулась! С тех пор она часто пропадала в лесу, и с ней ни разу ничего не случилось, а ведь охота — дело опасное. Мой дед го­ворит, что от неё следовало избавиться ещё тогда. Человек, которо­го похитил демон смерти, не может остаться человеком. Она сейчас сама демон, вот и охотится за избранниками Маттар. Кстати, вы за­метили, что она боится Маттар? Она же не любит бывать в Пещерном Храме. Она никогда туда не ходит, разве вы не заметили?

Такие "аргументы" убедили даже Силмиту. Или почти убедили. Она стала поглядывать на Ариэну с подозрением, в котором всё более явно сквозила неприязнь. Силмита обожала Галиана, правда, её любовь сводилась к восторженному поклонению. Молодой избранник был для неё неким высшим существом, о котором она даже не смела помышлять как о мужчине. Ариэна уже не раз наблюдала, с каким почти безум­ным. восторгом смотрит Силмита на Галиана, когда он выступает с проповедью. Она понимала — такое страстное поклонение куда опасней обычной влюблённости. Опасней для тех, кого Силмита сочтёт врагом своего кумира.

Впрочем, Галиан был кумиром не только для Силмиты. Проповеди он читал чаще других, и многие слушали его с горящими глазами. Ариэна просто ненавидела эти дежурства в Большой Храме. Её тошни­ло от противного сладковатого чада светильников. Она не могла по­нять, как его переносят другие. Наверняка, аранхиты добавляли в масло для ламп какие-то выделения паучихи. И наверняка, это помогало воздействовать на толпу. Иногда, глядя на пьяные от восторга лица, Ариэна вспоминала разговор с Тамраном. Иногда она даже была готова кое в чём с ним согласиться. Правда, потом, выйдя из храма, гнала эти мысли прочь. Не все люди собираются в толпы. Этот город был охвачен безумием и уже давно, но это не значит, что здесь живут только безумцы, которыми лучше управлять, чем оставить их во власти своих инстинктов.

Тамран жил как обычно. Весной он завёл роман с красавицей Афил­линой, ученицей старшей группы. Ариэна постоянно натыкалась на них то в парке, то в какой-нибудь из многочисленных рощиц Священного Сада. Она старалась реагировать на них так, как будто они были де­талями пейзажа. Нельзя сказать, что это давалось ей легко, а когда она встретила эту парочку ещё и в городском парке, ей воо6ще еле удалось скрыть раздражение.

Время от времени Тамран надолго исчезал, и Афиллина целыми дня­ми очень выразительно страдала. Глядя на её томную физиономию, Ариэна почему-то вспоминала морды комолов, задумчиво жующих на лугу стебли сариссы.

"Не стоит так расстраиваться, дурочка, — не 6ез злорадства ду­мала она. — Надо же ему иногда отдохнуть от твоего кривляния. С девицами из Домов Наслаждений легко и просто. У них, по крайней мере, хватает ума не корчить из себя умных".

На Празднике Цветов он пригласил Ариэну танцевать. Этот праз­дник в Див-Аранхе лю6или больше других. Отмечали его всегда под открытым небом. В Священном Саду горели все фонари, а музыкантов было не меньше сотни — они играли сразу на нескольких площадках. Ариэна избегала Темрана — она уже устала разрываться между любовью и ненавистью, но, когда он пригласил её на танец, решила ему не отказывать. Это бы выглядело демонстративно, а любая демонстрация отдаёт неравнодушием.

— Ты всё ещё одержима идеей перевернуть мир и добиться всеобщей справедливости? — поинтересовался он, медленно кружа Ариэну в танце карион.

— А что, ты боишься, что твой привычный мирок вдруг возьмёт да рухнет?

— Мой мирок рухнул уже давно. С тех пор я стараюсь ни к чему не привыкать, особенно к хорошему.

— И сам не заметил, как привык ко всяким мерзостям.

— Ты, по-моему, тоже неплохо вписалась в этот зверинец. И даже обзавелась влиятельным поклонником. Кстати, если ты надеешься по­добраться через него к тайнам аранхитов, то учти: этот утончённый господин и не таких проглатывал вместе с коготками и зубками.

— Ты тоже считаешь, что я его охмуряю?

— Нет, не считаю. Это он кружит над тобой, как марулл над детёнышем кайлота.

— Ничего, я уже побывала в когтях этой твари и, как видишь, жи­ва. И я уже не детёныш.

— Послушай, не относись слишком серьёзно к тому, что я тебе тог­да наговорил... Ну, в День Солнцестояния. Я, как лишнее выпью, на­чинаю философствовать. Хотелось понравиться умной девушке.

— Если тебя и правда потянуло на умных девушек, в следующий раз придумай что-нибудь поинтересней.

— Хорошо, — улыбнулся Тамран. — Только перестань на меня сердиться.

— С чего бы мне на тебя сердиться? — пожала плечами Ариэна. ­— Ты же меня спас.

— Я видел твои полотна. По-моему, у тебя есть шанс стать вели­чайшей мастерицей Див-Аранхи. Оставь политику бездарностям. Им ведь тоже надо чем-то заняться. Не лезь в эту грязь. Утонешь или, по крайней мере, вся извозишься. В любом случае ничего хорошего.

В его небрежном, полушутливом тоне Ариэна уловила нотки беспокойства. Настоящего беспокойства. За неё. Под этой бронёй скрывался ребёнок. Тот, что, стоя тогда на балконе, ждал отца и мать. Он и не подозревал, что мир, в котором он был счастлив, вот-вот рухнет прямо у него на глазах. А когда этот мир рухнул, он решил спрятаться. От всех.

Ариэна перевела разговор на другую тему — чтобы только ничего ему не обещать. Отказываться от своих планов она не собиралась. Даже ради него.

Ариэна продолжала свои ночные "налеты" на библиотеку. Она заметила, что среди летописей есть пропуски. Труды по истории стояли в хронологическом порядке, и сразу было видно, что многое либо утеряно, либо умышленно изъято. Ариэна склонялась ко второму. Тем бо­лее что пропуски касались в основном тринадцатого и четырнадцатого веков. Она знала, что царство Аранхайя прекратило своё существова­ние в начале четырнадцатого века Новой Эпохи, хотя события, посте­пенно подрывавшие его основы, начались гораздо раньше. Ариэне мало что удалось найти о6 этих событиях и почти ничего о последних пра­вителях Аранхайи. А в хрониках второй половины четырнадцатого века уже постоянно упоминались страна под названием Див-Аранха, её сто­лица Ур-Маттар и даже Святилище, где жила богиня. Похоже, период с конца тринадцатого века и до середины четырнадцатого был самым тёмным в истории страны. Он напоминая Ариэне сильно облупившуюся стенную роспись. Те немногие фрагменты, что уцелели, позволяли лишь строить предположения.

Интуиция подсказывала Ариэне, что одной из ключевых фигур смут­ного времени является Нивена. Горе-пророчица Нивена, чьи предска­зания помогли свергнуть царя Асфаара. Её предсказания сбылись, но за этим явно стояла какая-то ложь. Какие-то грязные игры. Как и за "пророчествами" Маттap. Ариэна не нашла в библиотеке никаких све­дений ни о Нивене, ни об изменнике Периэле, предавшем своего царя.

Самый дальний шкаф хранилища был забит старыми свитками, кото­рые она вообще не могла прочесть. Она даже не могла определить, к какому они относятся времени, — знаки, похожие на даты, тоже тре­бовали расшифровки.

Ариэна уже просмотрела все имеющиеся в библиотеке исторические хроники с первого века Новой Эпохи по нынешний день и готова была поклясться, что, читая тексты ранних веков, понимала по меньшей мере две трети написанного. Новая эпоха и новое летоисчисление начинались со времени правления царя Анидара. Предшествовавший этому период учёные Див-Аранхи называли Тёмными Веками. Анидар ввёл еди­ный алфавит и единый для всех атрий свод законов. Видимо, книги, кучей сваленные в дальнем шкафу хранилища, были написаны в эпоху Тёмных Веков, когда в каждой атрии пользовались своим алфавитом. Иллюстрации к летописям не всегда хранились в отдельных футлярах, прикреплённых к футлярам с текстами. Ариэне попалось несколько книг, представлявших собой куски плотной грунтованной ткани, на которых текст чередовался с небольшими искусно выполненными картинками. Одна из таких книг её особенно заинтересовала. Когда Ариэна развернула свиток, он оказался совсем коротким — меньше димера. Написанный твёрдым, размашистым почерком текст иллюстрировала всего одна картинка, совершенно незатейливая и как будто даже ничего не значащая — паутина, а на ней чёрный паук. Вернее, паучиха. Это была аранха. Что Ариэне сразу 6росилось в глаза, так это отсутст­вие узора на её теле. У твари, которая жила в Священном Саду, узо­ра тоже не было.

Когда Ариэне доводилось наткнуться на интересную информацию, она старалась тут же связаться с Дамеей. В паутине аранхи уже хра­нилось многое из того, что удалось отыскать в библиотеке, — и текстов, и картин.

"Мне эти знаки ни о чём не говорят, — сказала Дамея, когда Ари­эна показала ей свиток с чёрной паучихой. — Избранницы моей семьи не пользовались таким письмом. У меня в паутине есть сведения, ко­торые избранницы моих предшественниц нашли в Домах Знаний других уров — и многое ты видела, но ни одна из них не читала текстов на таком языке. Это я тебе могу сказать и без глубокого контакта. А о смутном времени в моей паутине совсем мало. Всё самое важное и интересное тогда происходило на юге и в центре. Больше даже на юге. С тех пор, как царь Астан перенёс летнюю резиденцию из Мерен­ганы в Фиолею, центром событий стал юго-запад Аранхайи. Это не моя территория, но, думаю, другие аранхи тоже мало знают о тех со­бытиях. Ведь мы именно тогда и отстранились от людей. А те, что ещё окончательно не порвали связь со своими избранницами, обща­лись с ними очень редко".

"И всё равно некоторые из них знают о смутном времени больше тебя. И кому-нибудь из них вполне может быть знакомо это письмо. Этот текст не смутного времени. Он очень древний и относится, ско­рее всего, к Тёмным Векам. Это было время, когда люди и аранхи прекрасно ладили. Это явно рукопись какой-нибудь аранхины. Покажи её своим сёстрам..."

"Они сразу поймут, кому это надо, и не станут говорить со мной. Они не желают иметь с людьми никаких дел".

"Вот злыдни! — рассердилась Ариэна. — Да что им, жалко чего ли? Неужели так трудно перевести маленькую рукопись?"

"Не будь так резка, дитя моё..."

"Но почему они так упрямы? Ведь я не сделала им ничего плохого. Ты тоже поклялась не иметь с людьми никаких дел, однако решилась нарушить эту клятву. По-моему, вечных клятв вообще не бывает. В жизни всё меняется".

"Ты права, — грустно согласилась Дамея. — Но и они по-своему правы. Люди уничтожали их братьев. К счастью, меня и моих пред­шественниц этот ужас миновал".

"Пожалуй, я заберу этот свиток с собой, — решила Ариэна. — Ник­то ничего не заметит. По-моему, в этом шкафу свалили то, что нико­му не нужно. И непонятно. Мне кажется, в этой рукописи содержится очень ценная информация. А эта чёрная паучиха — просто копия Мат­тар".

"Но это не может быть Маттар. Свиток очень древний. Маттар ста­ра, но не настолько. А то, что они похожи, — это правда. У обеих нет узора. В моём роду не было аранх без узора. Ни я, ни мои мать и праматери никогда таких не видели и ничего о них не знали. По­жалуйста, перестань лазить в эту библиотеку. Это опасно. Вдруг кто-нибудь что-нибудь заметит, и тебя поймают".

"Не поймают. Я хочу ещё покопаться в исторических хрониках. Мо­жет, у поздних авторов что-нибудь найду о событиях тринадцатого и четырнадцатого веков. Летописцы просто обожают ссылаться на древ­них и комментировать отрывки из их трудов. Вдруг удастся найти какие-нибудь отрывки из летописей, которых в библиотеке нет".

"Возможно, в смутное время летописи вообще не велись".

"Не думаю. Летописи велись даже в эпохи длительных войн с ранна­дами".

"Кое-что могло погибнуть в огне пожаров".

"А кое-что могло быть изъято теми, кто хочет скрыть какую-то ин­формацию. Ту, которая многое объясняет в нашей жизни".

"Но хранилище и так открыто только для избранных..."

"Насколько я поняла, среди избранных тоже иерархия, — усмехну­лась Ариэна. — Среди них есть куклы вроде Лоя и кукловоды вроде Галиана. Есть вещи, знать о которых дозволено даже не всем аранхитам".

"Дитя моё, иногда то, что мы упорно ищем, столь же упорно ускользает, а когда мы прекращаем поиски, находит нас само. Перестань там бывать. Я чувствую, что больше ты в этом хранилище ничего не найдёшь. Только навлечёшь на себя неприятности. Лучше тебе уйти оттуда. Прямо сейчас".

"Подожди, я ещё кое-что посмотрю..."

"Кажется, неприятности уже начались, — заговорила Дамея после небольшой паузы. — Тебе грозит опасность — я это чувствую. Скорей уходи!"

Ариэна погасила фонарь и прислушалась. В библиотеке кто-то был. Кто-то осторожно спускался по лестнице. В другом конце подвального помещения была ещё одна лестница, ведущая вверх — узкая и очень крутая. Ариэна понятия не имела, куда она её приведёт, но другого пути к отступлению просто не было. Ариэна сунула фонарь и рукопись во внутренний карман куртки и устремилась к запасной лестнице. К счастью, та вела прямо на чердак. Ариэне повезло, что маленькое чердачное окошко оказалось незастеклённым. Выбравшись на крышу, она услыхала внизу приглушённые голоса. По ночному саду метались лучи фонарей. Хорошо, что Дию и Литту заслоняли низко нависшие дождевые облака, а ущербная Амантина напоминала сегодня лампу, которую накрыли плотной тканью, оставив лишь самый краешек. Свети она поярче, тем, кто окружил здание библиотеки, было бы совсем не­трудно заметить Ариэну. Лёжа на крыше, она их не видела, но, судя по голосам, сюда сбежалось не меньше дюжины воинов. Библиотеку ни­когда так не охраняли. Значит, сегодня кто-то специально привёл сюда столько дозорных. Кто-то узнал, что она здесь. Но кто? И ка­ким образом?

"Мы с тобой сами себя выдали", — сказала Дамея.

"Значит, она нас слышит? Тогда нам лучше прервать контакт..."

"Ни в коем случае. Маттap знает, где мы, но, что мы говорим, она слышать не может. Мы не должны прерывать контакт. Мы ведь только так способны видеть друг друга и создавать картины. Мне надо точно знать, где ты сейчас находишься. Сейчас мы пошлём им виде­ние — какую-нибудь человеческую фигуру, и отправим её на другой конец крыши. Снизу её заметят, и все кинутся в ту сторону. Тогда ты сможешь улететь. Итак, представь себе кого-нибудь".

Ариэне было нелегко сосредоточиться, лёжа ничком на пыльном реб­ристом железном листе и слыша внизу голоса своих преследователей. Те, что проникли в 6и6лиотеку, скоро обыщут здание и, никого там не обнаружив, догадаются, что она выбралась на крышу. Чердачную дверь она заперла, но сломать её не так уж и трудно...

Создав с помощью Дамеи видение — двух вооружённых мужчин, Ариэна усилием воли отправила его подальше от себя. А по крыше уже скользили лучи фонарей. Ариэна ползком до6ралась до ближайшей ды­мовой трубы и спряталась за ней. Она очень обрадовалась, наткнув­шись на отвалившийся от этой трубы кусок штукатурки. Ариэна швырну­ла его в ту сторону, где на фоне тёмного неба маячили две призрач­ные фигуры. Обломок, звонко ударившись о железное покрытие, привлёк внимание дозорных. До Ариэны донёсся топот множества ног — все ки­нулись к противоположному концу здания. Странно, но никого даже не удивило, что эти две фигуры так хорошо видны в темноте. Впрочем, воины тут же направили на "преступников" свои фонари, и то лёгкое свечение, которое всегда исходило от видений, стало незаметным. Услышав совсем рядом какую-то возню и голоса, Ариэна поняла, что часть её преследователей уже на чердаке. Зато здание больше не было окружено. Все дозорные столпились у южного крыла. Теперь, когда всё их внимание было сосредоточено на двух бесплотных фигурах, Ари­эна могла наконец подняться в воздух и под покровом тьмы покинуть Священный Сад. Она знала, что видение скоро исчезнет, но это её уже не волновало. Она думала о том, где бы ей провести остаток ночи. Возвращаться домой было опасно. Во всяком случае сейчас. Ариэна вспомнила о Ниссе и Тирине. Они уже полгода как жили вместе, снимая квартиру на юго-западной окраине. Жильё там стоило гораздо дешевле, чем в центре. Зимой Ариэна навестила их и пригласила к себе в гости, но они так и не собрались. Оба много работали, чтобы скопить Ниссе приданое и добиться права заключить брачный союз. Нисса шила на за­каз, а Тирин с утра до ночи пропадал в бакалейной лавке своего дяди. Когда Ариэна сказала, что они и дальше могли бы жить так, как сей­час, не заключая никакого брачного союза, Тирин, казалось, был го­тов с ней согласиться, но Ниссе это не понравилось. "Я не хочу, чтобы наших детей называли незаконными, — решительно заявила она. — Знаю я, как к таким относятся. А приданое нам пригодится". — "Почти треть уйдёт в городскую казну, — кисло возразил Тирин. — А так мы бы тратили всё, что зарабатываем, на себя. А то ведь ещё налог..." Они заспорили, и Ариэна поспешила перевести разговор на другую тему. Она не хотела, чтобы эти двое ссорились, тем более из-за её слов.

Едва Ариэна добралась до юго-западной окраины, как хлынул дождь. Она спряталась под аркой заброшенного дома, за которым раскинулся поросший высокой травой пустырь. Хорошенько подумав, она решила не тревожить своих знакомых. Тирин не отказал бы ей в помощи, даже ес­ли бы она скрывалась от властей, но его подруга боялась всего на свете. Если Ариэна заявится к ним посреди ночи, Нисса тут же заподозрит неладное.

"Здешняя богиня оказалась ещё сильней, чем я думала, — сказала Дамея. — Мы выдали себя, подолгу беседуя в библиотеке. Маттар не умеет летать, не способна создавать картины... Я привыкла считать её неполноценной, и это притупило мою бдительность. Мы на её терри­тории. Постоянное и длительное мысленное общение в одном и том же месте... Какая неосторожность! Я должна была это предвидеть. Я зна­ла, что она чувствует моё присутствие, но не думала, что она сумеет так точно определить, где именно я беседую со своей избранницей".

"А вдруг она всё же знает, о чём мы с тобой говорили..."

"Нет, подслушать чужой разговор и увидеть чужие картины не мо­жет ни одна из нас, а она, к сожалению, нашего племени. Просто са­мые чуткие из нас могут определить, где находится та, чьего сознания касается аранха. Взаимодействие сознаний порождает энергию, которую мы чувствуем. Её легче уловить, если кто-то мысленно обща­ется поблизости. И особенно если это происходит на твоей террито­рии. Я уже давно поняла, что в этом городе нам общаться небезопас­но, но всё оказалось даже хуже, чем я думала. У Маттар есть избранница. Я не знаю, как она с ней беседует, но она сообщила ей, где ты часто бываешь по ночам. А поскольку ты не имеешь права там бы­вать, тебя решили поймать на месте преступления. Сегодня она опять услышала нас, и её избранница устроила эту облаву. Возможно, ни Маттар, ни её избранница не знают, что в библиотеке бываешь именно ты, Ариэна из 3елёного Ура. Маттар просто сумела уловить мысленный контакт. Слишком уж мы часто общались в этом месте".

"Маттар и сейчас может нас засечь?"

"Да, если мы будем разговаривать долго. Пока мы сбили её со следа, но лучше нам поскорей прервать контакт. Домой пока не возвра­щайся. Может, тебе вообще перебраться в другое место? Я имею в ви­ду другой ур..."

"Не волнуйся за меня. Они меня не поймали, и им не в чем меня обвинить. Домой я сейчас, конечно, не пойду. Исчезну на пару дней, а потом скажу, что ездила в соседний ур к знакомым... Что-нибудь придумаю. Занятий в этом месяце всё равно нет. Сейчас многие уеха­ли из города. Не бойся, со мной ничего не случится".

"Тогда я с тобой прощаюсь, дитя моё. Будь осторожна".

"Как только закончится дождь, отправлюсь в аммеловую рощу, — ­подумала Ариэна. — Гнёздышко у меня там уютное. Отсижусь там не­сколько дней. В лесу с голоду не умрёшь, тем более летом. И рукопись там можно спрятать".

Ариэна была почти уверена, что у Маттap не избранница, а из­бранник. И зовут его Галиан. Наверняка, он понял, кто бывает по ночам в библиотеке Дома Знаний. И кто общается с аранхой, которая вторглась на чужую территорию и так раздражает хозяйку здешних мест Маттар. Ариэна всегда чувствовала, что Галиан относится к ней с подозрением. Сегодня она чуть не попалась, но она не думала, что, стоит ей вернуться, как он тут же попробует её разобла­чить. Ведь тогда ему придётся открыто признать то, что аранхиты несколько веков подряд пытались стереть в людской памяти. Они много лет проповедовали, что богиня только одна, что она живёт в Священном Саду, а её избранниками являются они, аранхиты. Они столь­ко лет лгали свободно, полагая, что мудрые пауки навсегда покину­ли людей. Теперь они поняли, что аранхи возвращаются. Настоящие аранхи. И в Ур-Маттаре поселилась настоящая аранхина. Нет, этого они никогда не признают. Наверняка Галиан хотел поймать Ариэну в библиотеке, чтобы обвинить её в воровстве. Нет, скорее, при­грозить, что обвинит. Что публично опозорит её, выставив мелкой воровкой, если она не будет вести себя тихо. Он хотел припугнуть её, чтобы она не лезла, куда не следует. Ариэне удалось ускольз­нуть. Её никто не видел, а значит, никто не смеет предъявлять ей какие-либо обвинения. Если Галиан не на шутку боится таких, как она, он может просто её убить. Ему нетрудно организовать убийство, но Ариэна почему-то была уверена, что он её не убьёт. Пока ему нравилась эта игра.

Шум дождя навевал сон. Небо очистилось от туч, а волны мокрой травы на пустыре засверкали серебряными бликами. Ариэне казалось, что перед ней тихо плещется залитое лунным светом море. Неудиви­тельно, что оно ей и приснилось. Она летела над морем и очень ус­тала. Островов поблизости не было, а берега терялись за горизонтом. Вода начала искриться, и вскоре над ней заклубился туман. Ариэна поднималась всё выше и выше, но туман рос, словно желая заполнить всё пространство между морем и звёздами. Высоко в небе загорелась бледная звезда, и Ариэне стало страшно. Она поняла, что это Гиамара, звезда смерти, несущая множество бед. Внизу, над самой водной гладью, туман немного рассеялся, и Ариэна увидела скользящую по морю лёгкую белую лодку. В ней были двое. Мужчина и женщина. Оба казались спящими, но Ариэна знала, что женщина уснула вечным сном. Она была словно соткана из лунного и звёздного света. Серебряные волосы оттеняли прозрачную белизну кожи. Смуглый черноволосый муж­чина, который спал, держа её в объятиях, как 6удто обнимал призрак. Он был во власти чар и сам не хотел разрушать их. Он хотел, чтобы этот сон стал вечным для них обоих. Ариэна знала, что могла бы разбудить его и спасти, но она понимала, что это не имеет смысла. Этот человек сделал свой выбор. Ариэна уже в который раз почувствовала лёгкий укол обиды. Он бросил её, чтобы остаться с той. По­тому что ту он любил больше. И, наверное, больше, чем он её лю6ил, лю6ить вообще невозможно. Что поделаешь, если эти двое друг друга лю6или больше, чем своё дитя... Вскоре лодка скрылась в тумане, который снова сгустился и начал клубиться, порождая новые картины. Ариэна увидела очертания скалистого острова, похожего на замок. Когда видение стало чётче, она обнаружила, что это действительно замок. Точнее остров-замок. И он оказался настоящим. Ариэна обра­довалась, что наконец-то сможет отдохнуть. За мощной крепостной стеной был широкий двор. Приземлившись, Ариэна оказалась перед огромной входной аркой, за которой царили сумрак и прохлада. Но это была не та приятная прохлада, о какой мечтает утомлённый пут­ник. Из этой сумрачной обители веяло могильным холодом. Ариэна невольно попятилась, когда в тёмной глубине замка возникла 6елая фигура.

— Хорошо, что ты пришла, — тихо сказала женщина, выйдя Ариэне навстречу.

При свете дня она уже не походила на призрак, но в ней было что-то неестественное, неживое. Серебристые волосы, спадая на пле­чи, струились по обнажённым рукам — ослепительно-белым и точёным, как у статуи. Стройную фигуру окутывало лёгкое полупрозрачное оде­яние. Голубовато-зелёные глаза казались слишком яркими на узком бледном лице, и свет их был холоден, как сверкание драгоценных камней в лучах зимнего солнца.

— Не бойся, — голос женщины звучал нежно и мелодично. — Ты же знаешь, кто я. Ты не должна меня бояться.

Ариэна знала, что не должна, но ей было страшно.

— Здесь всё не так, как ты думаешь, — продолжала красавица. — ­Сейчас всё изменится. Смотри!

Всё вокруг — и замок, и выложенный грубыми плитами двор, и кре­постные стены — стало светиться нежным голубовато-зелёным светом и таять, как будто снова превращаясь в туман.

"Неужели всё это была иллюзия? — подумала Ариэна. — И я теперь снова окажусь над морем без конца и края..."

Нет. Туман опять затвердел. Замок теперь казался сделанным из хрусталя и излучал какой-то чудный свет — яркий и то же время мягкий. Здесь было очень красиво, но сердце Ариэны сжималось от страха, хотя она сама не знала, почему.

— Пойдём со мной, — улы6нулась женщина и неожиданно цепко схва­тила её за руку.

Ариэна попыталась вырваться, но холодные пальцы красавицы дер­жали её крепче железных оков. Женщина вдруг начала стремительно из­меняться. Её чудные, цвета морской воды глаза стали карими, а се­ребряные волосы потемнели до черноты. Теперь перед Ариэной стоял Галиан.

— Наконец-то ты здесь, — усмехнулся он, до боли сжимая запястье Ариэны своей сильной, жёсткой рукой. Акхарилловый перстень на его безымянном пальце переливался, вспыхивая то пурпурным, то мертвенно-лиловым...

Ариэна проснулась, однако боль в руке не проходила. Да и во всём теле была такая ломота, как будто она действительно долго ле­тела, не имея возможности отдохнуть. Немного придя в себя, она об­наружила, что полулежит, прислонявшись к обшарпанной стене, а в запястье ей впился острый осколок кирпича. К запаху преющей на солнце влажной травы примешивался тяжёлый запах земли и мокрого камня. Запах кладбища, склепа... Сквозь пролом в стене Ариэна ви­дела кусок улицы. Прохожих было уже немало. Хорошо, что её тут никто не заметил среди развалин.

Она знала, что эта улица упирается в юго-западную дорогу, ведущую в порт, — самую оживлённую в столице дорогу с двусторонним движением. Каменный бортик, установленный посередине, тянулся по всей её длине, чтобы народ, с утра до ночи валом валивший в обоих направлениях, не создавал столпотворений.

Становилось жарко. Ариэна сняла лёгкую матерчатую куртку и очень обрадовалась, обнаружив в её внутреннем кармане кроме фонаря и украденного из библиотеки свитка кошелёк с серебряными монетами. 3деcь была примерно треть месячного содержания, которое она получила перед каникулами. Хорошо, что она забыла достать кошелёк из кармана, вернувшись вчера вечером из лавки. Она вообще не стала переодеваться перед ночной вылазкой. Кроме куртки на ней были короткая, не доходящая до сере­дины бедра туника с поясом, облегающие гетры и удобные кожаные башмаки — её любимая одежда. Являться в этом мальчишеском наряде на занятия Ариэна не могла, но по городу она так ходила часто.

Она зашла в хозяйственную лавку, купила лёгкий заплечный мешок, расчёску, мыло, кусок душистой смолы для зубов и пошла искать гос­тиницу. Поблизости удалось найти лишь таверну с комнатами для от­дыха, но Ариэну это вполне устраивало. Ей только надо было привес­ти себя в порядок и поесть. В аммеловую рощу больше не хотелось. Теперь, при свете дня, ей пришлось бы значительную часть пути проделать пешком, да ещё и через весь город — роща находилась к северу от Ур-Маттара. Ариэна предпочла бы сейчас затеряться в толпе.

Было около полудня, когда она влилась в шумный людской поток, движущийся по левой стороне дороги — на пристань. Большинство спе­шило на знаменитый портовый рынок, где заморские товары стоили го­раздо дешевле, чем в центре города. Ариэне было всё равно, куда идти, но побывать в порту ей хотелось уже давно, так что она реши­ла воспользоваться случаем.

Она ещё никогда не видела такого количества кораблей, а народу на пристани было столько, что Ариэна вспомнила рассказ летописца Инния о великом переселении. Древний автор писал, что когда-то давно, в незапамятные времена, большая часть лиммеринов жила не на островах, а на южном побережье. После какой-то короткой, но ожесточённой войны с диввинами они навсегда покинули материк. Многие считали это легендой.

— Сегодня в порту спокойней, чем обычно, — услышала Ариэна. — А всё из-за тумана...

Это сказал кто-то из двух торговцев, которые везли тележку с клубнями хаффы к продуктовому ряду.

"Представляю, что тут обычно творится", — подумала Ариэна.

Над морем действительно собирался туман, и подходившие к берегу корабли напоминали призраки, которые, при6лижаясь, постепенно оде­вались плотью... Лиммерины — дети тумана, говорили в Див-Аранхе. Многие в 3елёном Уре всерьёз считали, что мать Ариэны была демоницей, которая появилась из тумана, а потом вернулась туда, оставив среди людей своё отродье...

"Не думай о пустом, — прозвучал в сознании Ариэны голос Дамеи. — ­Твоя мать была человеком. Я не знаю, почему она умерла и что с ней случилось после смерти, но она была человеком. И ты человек. В этом городе есть люди, которые куда опасней и железных демонов, и тех, кого называют детьми тумана. Будь осторожна".

От обилия и разнообразия товаров на портовом рынке разбегались глаза. Было даже несколько книжных рядов. За пристанью виднелся мыс Гимер — поросшая лесом гора, которая действительно походила на огромного гимера, пьющего из моря. Ариэна слышала, что раньше в местности за мысом эти земляные ящеры водились в большом коли­честве, создавая проблемы для живших поблизости людей. Теперь там не было ни людей, ни гимеров. Все, кто там когда-то жил, погибли или ушли. Там всё изменилось. Даже речка Фиола, что сразу за мысом впадала в море. Да её, собственно, больше и не было. Так же, как Ур-Фиола, построенного много веков назад на её берегу. Теперь там раски­нулись болота и солёные озёра. Тирин говорил, что огромная волна словно языком слизнула мощный слой почвы, и эта местность оказа­лась едва ли не на уровне моря. Так что море уже полтора десятка лет хозяйничало там, время от времени полностью заливая побережье, где теперь росли странные растения и творились странные вещи.

"А не пора ли мне проверить, что там творится на самом деле, — ­подумала Ариэна. — 3аняться-то всё равно больше нечем".

Она купила себе кое-что из еды, флягу с кисловатым мандаровым соком, который так хорошо утолял жажду и, сложив всё это в заплеч­ный мешок, двинулась в сторону мыса. Ей пришлось довольно долго идти вдоль берега. Она взлетела, только когда дo6pалacь до лесис­того склона Гимера, где её уже никто не мог увидеть.

Лес был густой и мрачноватый. Эта вдающаяся в море гора даже по цвету напоминала земляного ящера. Здесь росли в основном чёрные сосны, каменные дубы и акмариты — невысокие развесистые деревья, чья пепельно-серая листва делала их похожими на тени. Их ветки были усеяны продолговатыми серо-зелёными плодами, которые к концу лета становились чёрными. Мощные стволы каменных дубов покрывал густой бурый мох. У самых старых деревьев он оплетал даже нижние ветви. Среди резной тёмно-зелёной листвы блестели гроздья неспелых плодов, похожих на гладко отшлифованные акхариллы. Горькие плоды каменного дуба ели только дриппы. Здесь древесные ящеры не водились — Ариэна хорошо знала приметы их обитания. Она вообще хорошо знала лес. И этот лес ей не нравился. На другом склоне горы он был гораздо реже, а сразу за мысом начиналось болото — мутные зеленоватые лужи и островки гниющего леса. Кое-где среди покрытых странным ядови­то-жёлтым мхом коряг белели какие-то призрачно-бледные цветы на толстых серых стеблях. Тирин говорил, что в этом болоте запросто можно утонуть. Уже столько желающих побродить по месту бедствия сгинули без следа.

Бродить здесь Ариэна и не собиралась. Она лишь время от времени приземлялась на какой-нибудь камень или островок, устойчивость которого не вызывала у неё сомнений. Бледные цветы источали резкий дурманящий запах. Ариэна почему-то сразу поняла, что они ядовитые. Чем дальше на юг, тем необычней становился пей­заж. Болото плавно переходило в скопление озёр и каналов, омываю­щих маленькие островки. Одни представляли собой участки суши, поросшие причудливыми растениями, другие — невысокие скалы или какие-то странные нагромождения камней. Из исторических хроник, ко­торых Ариэна просмотрела немало, она знала, что в древности часть южного побережья была скалистой местностью с очень скудной растительностью. Во времена царя Аввелора правивший в этих краях алеат Сайен распорядился навезти сюда плодородной земли, благодаря чему здесь появились рощи и до недавнего времени цвели сады. Огромная волна смыла этот слой чернозёма, так что теперь затопленный берег местами напоминал Каменный Залив. Там, где сохранилась или изначально была земля, остались островки мёртвого леса. Какой-то странный похожий на коралл мох покрывал камни, голые стволы и коряги, создавая совершенно невоо6разимые конструкции. Приглядевшись, Ари­эна поняла, что это арилл. Она никогда не думала, что он может расти на суше. Впрочем, это место периодически заливало. Кое-где из воды поднимались 6елые суставчатые стебли. Некоторые достигали размера небольших деревьев. Растения, похожие на скелеты, как ска­зала Нисса. Похоже, это был таарол. Лиммеринские торговцы говори­ли, что одна из его разновидностей предпочитает отмели.

Сверху это царство озёр выглядело особенно причудливо. Ариэна заметила, что цвет воды не везде одинаков. Наверное, он зависел от состава почвы на дне. А может, от чего-то ещё. Таарол рос в основном в чистой, с лёгким зеленоватым оттенком воде. Над мутно-голубы­ми озёрами вздымались мясистые розоватые стебли, усеянные мелкими бледно-лиловыми листьями, на концах которых дрожали прозрачные капли.

"Поздновато для росы", — подумала Ариэна.

Позже она узнала, что это растение так цветёт. Кое-где вода име­ла рыжеватый оттенок, несколько озёр радовали глаз кристальной чис­тотой, а особенно Ариэну поразило одно большое озеро с ядовито-жёл­той водой. Местами его поверхность покрывали широкие светло-зелёные листья, над которыми вздымались, словно ощетинив острые лепестки, оранжевые, с чёрными прожилками цветы.

И ещё Ариэна заметила, что не все нагромождения камней кажутся естественными. Кое-где над озёрами возвышались развалины — части разрушенных стен и колонн. Ариэна устала и решила отдохнуть. Усев­шись на обломок мощной шестигранной колонны, она долго смотрела на море. Граница между морской гладью и небом была уже размыта ту­маном, который разрастался с каждым часом. Начинался один из са­мых длинных туманных периодов. Ариэна вспомнила сегодняшний сон, и ею овладело странное чувство. Ей вдруг захотелось, чтобы маги­ческий туман окутал всё вокруг, надёжно защитив её от всех и от всего на свете. Она закрыла глаза и представила себе медленно вы­плывающую из тумана белую лодку. Ариэна бы села в неё и отправи­лась в загадочно мерцающую даль, где посреди голу6овато-зелёного моря возвышается остров, а на нём — исполненный света хрустальный дворец... Ей вдруг стало холодно — как будто от прикосновения чьих-то ледяных пальцев. Она вздрогнула и открыла глаза. В какое-­то мгновение ей почудилось, что туман действительно добрался до неё и клубится вокруг колонны, поднимаясь всё выше и выше. Стрях­нув оцепенение, она увидела, что это всего лишь водоросли. Сереб­ристо-белые похожие на волосы растения колыхались под водой, напо­миная мерцающий туман. Местами они доходили до самой поверхности и загибались, упираясь в неё, словно она была твёрдой, как лёд. Или как стекло. Наверное, эта трава не любила открытого воздуха. Вода здесь была чистая и прозрачная. Это и позволило Ариэне увидеть среди танцующих серебристых прядей огромные ступени. Каменная лестница словно вела в подводное царство. Ровная, сложенная из квадратных плит поверхность, где она начиналась, наверное, когда-то была залом. Точнее, его полом. Находилась она примерно на глубине двух димеров. Кое-где сквозь трещины в гигантских пли­тах пробивались стебли таарола и ещё какие-то странные узловатые растения. Приглядевшись, Ариэна поняла, что это корни деревьев. Волна, разрушившая Ур-Фиол, обнажила древние руины, на которых уже много веков назад вырос лес. Это были остатки тех сооружений, что называли дворцами великанов. В период Позднего Царства вся знать, включая царей, предпочитала таким громадинам уютные особня­ки. Исключением были только два последних правителя Аранхайи. Царь Астан увлекался стариной и велел отстроить для себя древний замок, именуемый Круглой Башней. Он сделал его своей летней резиденцией. А его сын Асфаар окончательно перебрался туда из Меренга­ны... У этого давно разрушенного и затопленного дворца тоже име­лась круглая башня. Сохранилось её основание, на котором когда-то давно вырос лес. Гигантская волна частично пощадила его, и теперь недалеко от остатков огромного зала красовался круглый островок, где часть деревьев вернулась к жизни и покрылась зеленью. Большин­ство же представляло собой нелепые светло-серые скелеты, поросшие слоистым мхом.

Обследуя это царство солёных озёр, Ариэна ещё несколько раз натыкалась на остатки строений, в основном достаточно новых. Возле них она не задерживалась. Они пугали её, ибо от них веяло не тай­нами глу6окой старины, а ужасом и болью тех, кто ещё не так давно пережил здесь страшную трагедию.

Один маленький островок поразил Ариэну причудливыми зарослями арилла. Он покрывал белые, как кости, стволы мёртвых деревьев, окружавших маленькую пещеру. Это была явно не просто пещера, а что-то вроде святилища на холме. К ней вели неровные, сложенные из не­отёсанных глыб ступеньки. Теперь примерно половина их находилась под водой. Арилл разросся здесь так, что почти скрывал и деревья, и пещеру. Она походила на маленький дворец, который неизвестный мастер украсил затейливой резьбой. В глубине пещеры мерцал свет. Войдя туда, Ариэна увидела, что задняя стена целиком состоит из арилла. Он-то и светился в полутьме. Возможно, когда-то второе отверстие в пещеру закрывала каменная глыба, а во время катастрофы её снесло. Теперь это отверстие затянуло ариллом. В пещере было сухо — видимо, вода уже давно не доходила до уровня пола. Ариэна развя­зала свой дорожный мешок и немного поела. Поглядев на море, она с удивлением обнаружила, что солнце уже подбирается к туманной поло­се. Обследуя это загадочное место, она и не заметила, как наступил вечер. Ариэне не хотелось покидать эту уютную пещерку, залитую нежным голубовато-зелёным светом. Она набрала сухих веток и вымела сор. Потом нарвала на склоне холма травы и сделала себе постель. Вместо подушки она решила использовать сложенную в несколько раз куртку. Достав из её внутреннего кармана старинный свиток, Ариэна не удержалась и развернула его. И рассматривала в неверном, при­зрачном свете до тех пора, пока причудливые буквы не стали расплы­ваться перед глазами.

Спала она неспокойно. То и дело вскакивала, напряжённо вслушиваясь в тишину. Это была странная тишина, похожая на безмолвный крик, который звучал у неё в ушах, не смолкая ни на минуту. За6ываясь сном, она слышала отдалённый шум и гул множества голосов, исполненных ужаса и отчаяния. Когда ей казалось, что они сведут её с ума, она просыпалась, но тишина была страшнее этих звуков. Теперь Ариэ­на знала, что такое эхо прошлого. Эхо трагедии, унёсшей множество жизней... В какой-то момент ей почудилось, что святилище окружили мертвецы. Больше всего она 6оялась увидеть среди них светловолосых людей в кожаных куртках, сжимающих в мускулистых руках копья с на­конечниками из таарола. Лиммерины... Соплеменники её матери, кото­рых она убила, спасая соплеменников своего отца. Она знала, что эти призраки ещё долго не оставят её в покое. А может быть, не оставят никогда. Почему она вспомнила о них сейчас? Эхо содеянного... Оно слишком явственно звучало в этом месте, где недавняя трагедия казалась эхом другой трагедии — забытой на несколько веков, но на­помнившей о себе роковым стечением обстоятельств и не менее роко­вым совпадением имён. Огромная волна снесла новые постройки и цве­тущие сады, обнажив старые раны. И эхо прошлого слилось с испол­ненными страдания голосами новых жертв. Теперь это эхо ещё громче прежнего. Тысячи голосов звучали в жуткой, гнетущей тишине, словно взывая к чьей-то совести и требуя правды.

Когда Ариэна в очередной раз забылась тревожным сном, ей при­снилось, что она бежит по скалистому берегу, спасаясь от разъярён­ной толпы. Лететь она не могла — кто-то ухитрился сорвать с неё шнурок с нитью аранхи. Она знала — сейчас с ней случится то, что случилось с Нивеной. Она всё же прыгнула с утёса — в надежде, что не разобьётся о прибрежные камни и сумеет уплыть... И тут произошло нечто странное. Она не упала в море, а полетела — несмотря на то, что у неё не было ни единой паучьей нити. А море вдруг превра­тилось в скопление болот, разноцветных озёр и крошечных островков. На одном из них была поросшая ариллом пещера. Маленький естествен­ный храм... Ариэна поняла, что это её спасение. Сейчас она погово­рит с той, которая ждёт её там, в пещере. Аранха поможет ей!

Войдя в пещеру, Ариэна увидела на светящейся стене паутину, в цен­тре которой сидела паучиха — совершенно чёрная, без узора. Как Маттар. И как та, что была изображена неизвестной аранхиной на иллю­страции к древней рукописи... Паучиха зашевелилась, приведя в дви­жение паутину, четкий узор которой неожиданно стал изменяться. Вместо обычного переплетения нитей Ариэна увидела знаки, похожие на буквы старинной рукописи. Они складывались в слова, слова вы­страивались в строки, а те окружали чёрную фигуру, разбегаясь от неё в разные стороны, подобно солнечным лучам. Иногда Ариэне каза­лось, что некоторые слова ей понятны, но едва она начинала улавливать смысл фразы, как всё изменялось. Слова рассыпались, и знаки складывались иначе. Ариэна знала, что в состоянии обуздать этот хаос, но не могла сосредоточиться. Как будто что-то мешало ей сде­лать последнее усилие. Или чего-то не хватало...

"Туман помогает нам видеть, — вспомнила она слова старого купца. — Главное — его не бояться... Если с ним подружиться, он будет помогать тебе..."

Заросли apиллa мерцали загадочным светом — всё ярче и ярче. На концах его ветвистых отростков вспыхивали маленькие молнии, кото­рые тут же гасли, оставляя после себя струйки дыма, похожие на те, что остаются, если гаснет серная спичка. Только этот дым не рассеивался. Маленькие струйки разрастались и превращались в клочья ту­мана. Они сливались вместе, постепенно заволакивая пещеру. Ариэна с удивлением обнаружила, что она уже не спит. Она стояла на коле­нях, глядя на мерцающую арилловую стену. Она больше не видела ни знаков древнего письма, ни паутины. Она видела только паучиху с серебряным узором на теле. Это была уже не та — похожая на Маттар и на паучиху с картинки. Эта гораздо больше походила на Дамею, но узор у неё был совсем другой.

"Я не та, которая нарушила клятву, — прозвучал в голове Ариэны незнакомый сердитый голос. — Если она пожелала сделать тебя своей избранницей, обращайся к ней, когда тебе вздумается, но не смей трогать других!"

"Кто ты?" — спросила Ариэна.

"Аранха. Та, кому не нужны избранницы. Не трогай меня и моих сестёр!"

"Я не трогала тебя".

"Ты не даёшь мне покоя! Ты вторгаешься в мою память, в мою пау­тину! Зачем ты пришла в эту пещеру? Твои мысли не дают мне покоя!"

"Я хочу знать, что тут произошло".

"Ты сама знаешь — что. Это море. Оно вторглось сюда. Так же бесцеремонно, как и ты, дочь лиммеринки! Теперь это место доступно туману. Он уже здесь... Отстань от меня, девчонка!"

Теперь звучавший в голове Ариэны голос причинял ей довольно ощутимую боль.

"При чём тут туман? Он постоянно бывает над морем, а здесь кругом морская вода... И арилл..."

"Но прежде туман не проникал сюда. Это всё ты! Ты разбудила арилланов, и теперь тут повсюду туман! Оставь меня в покое! Перестань думать о прошлом, покинь эту пещеру..."

"Ну уж нет! Если ты что-то знаешь об этом месте, я от тебя не отстану. Что здесь случилось?"

"Ты сама знаешь. Оставь меня в покое!"

Боль в голове становилась всё сильнее.

"Что здесь случилось? — настаивала Ариэна, держась за виски. — Не сейчас, а тогда, давно... Расскажи мне про Нивену! Аранхину Ни­вену! Это ведь здесь она говорила со своей аранхой... Она ведь говорила с тобой? Или с твоей матерью..."

"Перестань! — сердитый голос превратился в резкий свистящий крик, от которого раскалывалась голова. — Я не хочу с тобой говорить! Люди предают! Люди лгут! Что ты хочешь знать? Неужели правду? Ты хочешь стать пророчицей? Как и она? Хотя бы лживой, но пророчицей? Отпусти меня, а то умрёшь! Туман уже повсюду! Как ты посмела по­звать на помощь арилланов?! Я не хочу убивать тебя, несносное дитя! Отпусти меня!"

Узор на теле аранхи исчез, и теперь она напоминала чёрную тень, которая стремительно росла, заполняя собой пещеру. Но это была не тень, а огромная паучиха. Она тянула к Ариэне свои страшные мохнатые лапы, а её круглые глаза горели кровавым огнём... Ариэна вскрикнула и очнулась. Не проснулась, а именно очнулась, избавилась от чар. Она зна­ла, что это был не сон. Разгневанная паучиха послала ей страшное видение. Она не хотела говорить с чужой избранницей. Она вообще не хотела говорить с человеком.

Боль в голове утихла. Ариэна огляделась и не увидела ничего, кроме тумана, который клубился вокруг неё, словно голубовато-зелёный дым. Если бы не твёрдый каменный пол и не запах увядающей травы, из которой Ариэна соорудила себе ложе, она бы решила, что в мире воцарился хаос, и она — последнее, что он ещё не успел погло­тить. Она на ощупь вы6ралась из пещеры и, дрожа от утреннего холо­да, осмотрелась. Снаружи туман был светлее. Кое-где он казался молочно-белым и время от времени вспыхивал золотыми и серебряными искрами. Ей удалось увидеть лишь смутные очертания ближайшего островка да торчащий из воды обрубок колонны.

"Теперь это место доступно туману, — вспомнила Ариэна. — Он уже здесь... Ты разбудила арилланов..."

"Как это понимать? — удивилась она. — Море уже дав­но воцарилось здесь... Уж не хотела ли она сказать, что до сегод­няшней ночи туман не добирался до этого места?"

Поднявшись в воздух, Ариэна заметила, что вокруг святилища туман гуще, чем где-либо. Даже чем на границе между царством солёных озёр и открытым морем. Арилловые узоры на стенах пещеры перелива­лись нежными оттенками голубого и зелёного. Когда Ариэна прикоснулась к одному из отростков, он вспыхнул, словно маленькая молния, и руку девушки слегка обожгло приятным холодком. Ариэна почувство­вала, как в неё вливается какая-то сила. Даже если это была сила, враждебная Дамее, Ариэна не могла отказаться от того дара, который ей явно достался от матери. Теперь уж точно не могла. Ей даже не хотелось разжимать пальцы, обхватившие маленькую шершавую ветку. Арилл оказался довольно хрупким. Отломив ветку, Ариэна положила её в свой дорожный мешок. Отросток тут же перестал светиться. Вслед за ним "погас" и весь арилл, покрывающий стены пещеры. Возможно, вчера он засветился потому, что духи тумана почувствовали приближение Ариэны. Своей новой избранницы...

Ариэна снова поднялась в воздух. Над озёрами туман был реже, чем над морем, и только около святилища казался густым, словно спустившееся с неба облако. Это облако постепенно разрасталось, но только в одну сторону — в сторону моря. Создавалось впечатление, что туман, поднявшийся над морем, и туман, порождённый ариллом, который оплетал стены пещеры, устремились навстречу друг другу, по­степенно заволакивая мерцающей пеленой царство озёр.

"Неужели это я вызвала его? — недоумевала Ариэна. — Но я же ничего такого не хотела..."

Она вспомнила случай двухлетней давности — когда она летала над Каменным Заливом и над ней заклубился туман. Она же догадалась тогда, что это не случайно. И испугалась. Но больше она бояться не будет. Сама того не желая, она овладела некой силой. То есть не совсем ещё овладела, но открыла в себе способность ею управлять. Сила тумана помогла ей вызвать на разговор аранху, которая когда-то обитала в здешнем святилище. Вернее, здесь обитала её предшественница, но память о6 этом была и у её дочери. Или внучки... "Твои мысли не дают мне покоя!" Незнакомая аранха была разгневана и встревожена — ведь, оказавшись здесь, Ариэна разбередила старую рану. В этом месте до сих пор бродили души погибших. Пережитые ими ужас и отчаяние сконцентрировались здесь, невидимым облаком повис­нув над царством солёных озёр. И особенно — над святилищем, где когда-то беседовала со своей аранхой лжепророчица Нивена. Ведь гигантская волна была не единственным бедствием, которое разразилось в этих краях. Пятьсот лет назад на атрию Фиолея обрушились смерто­носные лучи, спалившие часть леса и два посёлка, один из которых находился здесь, на месте Ур-Фиола. Это бедствие предсказала Ниве­на. Как и восход Гиамары. Её предсказания с6ылись, но многие всё равно называли Нивену лжепророчицей. Значит, люди чувствовали, что её предсказания — замаскированная ложь. Как и "пророчества" Маттар. В этом смысле настоящее мало отличалось от прошлого. Но беды настоящего усиливают эхо прошлого. Именно оно не давало Ариэне спать, взывая к ней множеством голосов, слившихся в один нестройный хор. Ариэна знала — только истина залечит старые раны. Семнадцать лет назад гигантская волна смыла налёт благополучия, под которым не­сколько веков жила и процветала ложь. Было бы глупо утверждать, что ложь родилась в этом святилище, но та, что говорила здесь со своей аранхой, сыграла в этой истории одну из главных ролей. Она была одной из тех, кто навлек на это место проклятие. Огромная волна смыла селение, погубив сотни жизней, но она не смыла прокля­тие. От него спасёт только правда.

Покидая царство солёных озёр, Ариэна знала, что ещё вернётся сюда. Она чувствовала себя такой усталой, как будто всю ночь с кем-то дралась, и это было не так уж далеко от истины. Мысленная атака враждебно настроенной аранхи совершенно обессилила её. Хотелось выспаться — по-настоящему, без снов и видений. В спокойном, безопас­ном месте. Здесь Ариэна не чувствовала себя в безопасности, хотя вокруг не было ни души.

Она полетела на восток, подальше от моря. Озёрное царство оста­лось позади. Миновав заболоченную местность, очень похожую на ту, что Ариэна видела между мысом Гимер и 6ывшим Ур-Фиолом, она призем­лилась в лесу. Этот лес ей тоже не нравился. Чахлые рощи чередовались с островками высокой белесой травы, растущей обычно на сухих болотах. Ариэна и здесь иногда натыкалась на развалины. Здесь тоже царила странная, недобрая тишина. Ариэна не могла избавиться от ощущения, что за ней кто-то наблюдает.

Подумав, она отправилась в гавань, на рынок, где купила то, что уже давно собиралась купить, — непромокаемый плащ из самола. Потом ей посчастливилось договориться с одним торговцем, который возвращался домой — в Ур-Даммель и согласился за набольшую плату подбросить её на своей повозке до Ур-Ангоя. Это селение было недалеко от аммеловой рощи. Оно издавна славилось своим мёдом, который хорошо помогал при болезни лёгких. Ариэна зашла на урангойский базар, купила мёда для маленькой Али­мы, кое-какой провизии для себя, после чего в два счёта добралась до аммеловой рощи. Там она первым делом хорошенько вымылась в источнике, потом залезла в дупло и проспала почти пол суток.

Она провела в лесу три дня. Бродила по ягодным местам и орешни­ку, плавала в маленьком озере недалеко от рощи, перед закатом нежилась в лучах мягкого вечернего солнца, качаясь на огромных листьях аммелы, и очень много спала. Сон её был глубок и спокоен. Соскучившись по лесу, Ариэна отдыхала здесь душой и телом. Она могла бы и не возвращаться в этот безумный город, где её ждали новые опас­ности и ловушки. Она могла бы поселиться где-нибудь в глуши, там, куда не доберутся никакие сборщики налогов, и жить охотой, но она знала, что не сделает этого. Тайны прошлого и настоящего не дадут ей покоя, пока она не докопается до истины. Так что спустя три дня, оставив древнюю рукопись в дупле старой аммелы, Ариэна вернулась в Ур-Маттар.

Она ждала всяких сюрпризов, но не думала, что они начнутся, едва она окажется на своей улице. Ариэна уже подходила к дому, когда дорогу ей преградила худая женщина с длинными растрепанными волосами.

— Вот она! Смотрите — вот она! Демоница! — пронзительно закричала она, указывая на Ариэну. — Это всё она! Все беды от таких... Это враги Маттар! Хватайте её, держите! Это слуга Гиамары!

Лицо женщины было искажено злобой, в глубине зрачков дрожали кроваво-красные огоньки. Ариэна попятилась. Перед ней словно ожила картина, которая одно время преследовала её едва ли не каждую ночь. 3алитый багровым закатом стадион, охваченная безумием толпа, кровавые отсветы на лицах... Кровавые огоньки в глазах мужчины, севшего рядом с ней... Тогда она решила, что в его глазах отражаются блики заката. Сейчас был полдень. Безумная наступала на неё, потрясая кулаками, но в её ярости чувствовалось какое-то бессилие. Она как будто горела желанием разорвать Ариэну на части, но боя­лась к ней прикоснуться. Ариэна хотела обойти сумасшедшую, но та снова загородила ей дорогу и, брызжа слюной, продолжала выкрики­вать какие-то бессвязные и нелепые обвинения. Выйти из неприятной ситуации Ариэне помог неизвестно откуда взявшийся Хавел.

— Госпожа Анора, успокойтесь. Эта девушка снимает квартиру у ме­ня в доме. У меня все жильцы приличные люди. А эта девушка — ученица Святилища. Она не та, кого вы ищете.

— Это мать маленького Рива, — сказал старик, когда безумная, что-то бормоча себе под нос, направилась к трёхэтажному дому с высоким крыльцом. — Того мальчика, у которого выпили кровь. Она с тех пор не в себе. Не то чтобы всегда, но временами на неё находит... На­чинает в каждом встречном видеть кровососа. Её можно понять.

— Да... — придя в себя, пролепетала Ариэна. — Спасибо, господин Хавел. Я уж не знала, что и делать.

— Я сказал, что все мои жильцы люди порядочные, и мне хотелось бы в это верить. Может, конечно, ничего особенного и не случилось, но, пока тебя не было, тебя тут разыскивали. Из Святилища.

— Из Святилища? — Ариэна изобразила удивление. — Но у нас же ка­никулы. Я решила кое-куда съездить. Никто не говорил мне, что я должна весь этот месяц сидеть дома. А кто меня искал?

— Не знаю. Приходили слуги, а кто их посылал, неизвестно. Твои соседи говорят, что кто-то даже ночью к тебе стучал. Как раз в ту ночь, когда ты исчезла. Ты ушла вечером и не вернулась. Исчезла так неожиданно...

— Не думала, что я должна была поставить кого-то в известность! — Ариэна говорила тоном своенравного подростка, которого постоянный контроль старших просто выводит из себя.

— Меня тоже удивили эти визиты, — проворчал Хавел. — Надеюсь, ты не влипла в какую-нибудь историю? У меня в доме всегда всё было тихо.

— Если и влипла, то пока ничего об этом не знаю, — пожала плеча­ми Ариэна. — Но я обязательно схожу в школу и выясню, в чём дело. Я всего лишь съездила в Ур-Ангой... Сначала в гавань — давно хоте­ла самоловый плащ купить, а потом в Ур-Ангой. Кстати, привезла их знаменитого мёду. Алиме понравится. Когда к вам можно зайти, господин Хавел?

— Да в любое время, — глаза старика потеплели. — Она всегда те6е рада.

— Господин Хавел, наверное, я действительно не образец примерного поведения, — Ариэна состроила сконфуженную гримаску. — Разумеется, я ездила в Ур-Ангой не только за мёдом, но... В общем, не обо всех своих делах хочется распространяться. Особенно если у твоего друга есть невеста, а её отец занимает положение...

— Да я уже понял, что ты не паинька, — усмехнулся старик. — Думаю, ты боишься не отца той девицы, а кого-то другого, поближе. Стоит ли, имея такого поклонника, связываться с каким-то провинци­алом... Ну да ладно, это твои проблемы. Я в личные дела своих жильцов не лезу.

В этом Ариэна сомневалась, но она была рада, что поговорила с Хавелом. Если он осведомитель, а в Ур-Маттаре больше половины домо­владельцев доносили на своих жильцов, то скоро её выдумки дойдут до Святилища. Галиан, конечно, не поверит, но, по крайней мере, оценит её изобретательность.

Ариэна ждала визитов из Святилища, но её никто не беспокоил. Встретив на улице ученицу третьей группы Кеану, она узнала, что Галиан вообще уехал из города. Вроде бы, у него есть небольшое имение на северо-востоке, недалеко от Ур-Хантага.

— Сейчас многие разъехались, — сообщила Кеана. — Туда, где не так жарко. Даже твоя землячка решила месяц пожить у родителей.

Наступило самое жаркое время года, и жизнь в Ур-Маттаре, каза­лось, замерла. Ариэна только сейчас по-настоящему оценила охлаждающие устройства, за которые южане готовы были платить любые деньги. Хорошо, что средства позволяли ей сделать такую покупку. Были ночи, когда без охладителя она бы просто не смогла уснуть. Ей было инте­ресно, как устроено это изобретение Тайного Союза, но разбирать его она не решилась — боялась сломать. А ещё больше боялась получить ожог, какой остался на руке соседа Вельмена, когда он зимой попро­бовал починить нагреватель. Она делала лишь то, что ей сказал про­давец в хозяйственной лавке, — нажимала на кнопки и своевременно подливала в специальное отверстие воду.

Во время каникул Ариэна насколько раз побывала в Священном Саду. Она даже сходила в библиотеку — якобы для того, чтобы почитать "Хроники Третьей Раннадской Войны". Хорус посмотрел на неё неприязненно — впрочем, как обычно. О том ночном происшествии даже не все знали. Молодая аранхина Фаилла, которую Ариэна встретила в либеновой роще, сказала, что недавно ночью охранники заметили в подвале библиотеки свет, но поймать никого не удалось. Кто-то залез в хранилище рукописей и ухитрился ускользнуть по запасной лестнице, ведущей на чердак.

— Что-нибудь украли? — поинтересовалась Ариэна.

— Да вроде, ничего. Если это был вор, то он не туда залез. В библиотеке есть очень ценные книги. У иных один переплёт стоит боль­ше породистого магала, а хранилище... Свалили туда хлам, который давно уже никого не интересует. Разве что учёных мужей. Но им нет нужды лазить в библиотеку украдкой, да ещё по ночам.

Фаилле было известно далеко не всё, а значит Галиан не хотел разглашать подробности. Ариэна не знала, обнаружил ли кто пропажу рукописи, но принести её домой она не решалась. Она поняла, что во время её четырёхдневной отлучки в квартире у неё кто-то побывал. Обыск провели осторожно, всё оставив на своих местах, но охота сделала Ариэну наблюдательной. Ищейки обнаружили даже тайник под камином, где она хранила деньги. Не пропало ни одной монеты. На полот­но Дамеи никто и внимания не обратил. Аккуратно сложенная тонкая ткань лежала среди лёгких шейных платков, которые вошли в моду этой весной. У Ариэны их было несколько штук. Она знала, что к ней снова могут пожаловать с обыском, и сочла за благо оставить укра­денную вещь там, где она сейчас находилась, — в дупле старой аммелы.

"Всё равно ничего не могу прочесть", — раздражённо думала Ариэна.

Текст рукописи имелся теперь и в памяти Дамеи, но паучиха не знала этого письма, так что помочь своей избраннице не могла. Эта неразгаданная тайна не давала Ариэне покоя.

"Если я из тех, кто может иногда беседовать с самой Великой Аранхой, то чего я жду? — спросила она себя однажды. — Богиня не всегда пускает в свою паутину, но почему 6ы не попытаться туда заглянуть, если в паутине моей аранхи нужной информации нет? В конце концов, чего я боюсь? Не получится — и ладно..."

Натянув полотно на раму, Ариэна подумала, что неплохо бы сейчас иметь перед собой загадочную рукопись в развёрнутом виде. Она попробовала связаться с Дамеей, но ответа не было. Проявив настой­чивость, Ариэна смогла бы вызвать подругу на разговор, но она не хотела тревожить старую паучиху. Та в последнее время часто уставала, а теперь ещё и избегала контакта из страха за свою избранницу.

"Ладно, — вздохнула Ариэна. — Что я — паука не нарисую? И всё­-таки жаль, что у меня нет такой памяти, которая, как зеркало, отражает всё увиденное... И хранит вечно. Аранхи делятся с нами своей памятью, но подарить нам свою память не могут".

Обмакнув кисть в чёрную краску, она быстро, 6ез предварительного наброска, нарисовала фигуру паучихи. И тут произошло что-то странное. Развёрнутая рукопись вдруг предстала перед её мысленным взором так отчётливо, как будто появилась тут на самом деле. Это не была картина, посланная Дамеей — Ариэна не чувствовала прикос­новения сознания подруги. Она долго смотрела на чёрного паука, который красовался в центре полотна, и не знала, что делать дальше. Никаких подсказок не было. Только картина, стоящая перед её мыс­ленным взором, как образец для копирования, поставленный наставницей перед ученицей. Вздохнув, Ариэна принялась рисовать паутину и вдруг заметила, что вместо чёткого геометрического узора из тонких нитей у неё получаются затейливо изогнутые и переплетённые линии, напоминающие знаки древнего письма. У неё возникло то же чувство, что и год назад, когда она расписывала те злополучные полотна для будущих молодожёнов. Кто-то словно водил её рукой. Ариэна поняла, что противиться этому бесполезно. Лучше делать то, что ей подсказывает некая сила, которая подчинила её себе и в то же время сама желает ей подчиниться.

Послушно выводя знаки древнего письма, Ариэна вскоре обнаружила что написанные ею слова становятся понятными. Она работала кистью всё быстрей и быстрей, и смысл текста открывался перед ней, как будто кто-то мысленно посылал ей перевод.

"Как бывают уроды среди людей и животных, — писал древний автор, — точно так же встречаются они и среди аранх. Это не удивительно, тем более что природа их наполовину божественная, а наполовину животная. Поселившись в этом мире, боги заняли тела огромных шестилапых пауков, которых и прежде называли аранхами. Получив божественную сущность, аранхи изменились — и внутренне, и отчасти внешне. Они стали гораздо крупнее. Изменилась и их паутина, хотя её, как и прежде, плели только самки. Самцы, аранхиты, вообще мало походили на пауков. Божественные аранхи очень отличаются от своих низших предков, при этом они имеют с ними гораздо больше сходства, чем кажется им самим. Их полуразумные земные предки жили большими семьями, и каждая семья ревностно охраняла свои охотничьи угодья. Наши мудрые аранхи охотятся лишь за картинами и образами сущего, но они тоже поделили наш мир между собой и ни одна из них не терпит бесцеремонного вторжения на свою территорию. Наше счастье, что они способны договориться между собой и разрешают обмениваться информа­цией своим избранницам. Однако подробней я хотела бы рассказать о тех, кого в начале трактата назвала уродами. Известно, что среди аранх изредка появлялись двуполые особи. Их называли нератами. Среди божественных пауков они появляются тоже, но, к счастью, ещё реже, чем это случалось, когда аранхи не были такими, как сейчас. Я буду говорить о нерате, как о самке, поскольку, несмотря на двуполость, существо это в гораздо большей степени самка, чем самец. Это самка, способная к самооплодотворению. Нерата крупнее обычной аранхи, и на теле её нет никакого узора. Она очень плодовита, но зрелости достигает поздно — лет в триста. Живёт она дольше нормальных представительниц своего вида. Достигнув зрелости, нерата в те­чении нескольких лет ткёт живородящую паутину, нити которой, разлетаясь и уходя в землю, превращаются в коконы. После этого нерата не умирает, как это происходит с нормальной аранхой. Исчерпав свои плодоносную силу, она ткёт обычную паутину и может прожить ещё не одно столетие. Когда же она умирает от старости, её паутина разрушается и рассыпается в прах, уже не посеяв ни одного кокона. Потомство, которое нерата произвела в течение нескольких плодоносных лет, исчисляется тысячами, а то и миллионами особей. Как правило, все они мужского пола и совершенно бесплодны. Внешне они мало отличаются от обычных аранхитов, но они очень агрессивны. Нераты неполноценны, ибо эти особи почти лишены божественного начала. Нельзя сказать, что у них нет памяти, но создавать и хранить картины они не способны. Их нити не обладают целебными свойствами, зато хозяй­ка паутины часто пользуется ими, как оружием. Ведь в отличие от настоящей аранхи, нерата кровожадна, как и её небожественные предки. Считается, что некоторые нераты обладают какой-то магией, но вооб­ще в них гораздо сильней низшее, животное начало. Божественное же в них дремлет, хоть они и достаточно разумны".

Поставив точку в конце последней строки, Ариэна поняла, что од­на из мучивших её тайн разгадана. Почему ей это удалось? Ночь, проведённая в пещере, поросшей ариллом, изменила её. Она стала силь­нее. И она может узнать больше. Она не могла поговорить с той, которая написала трактат о нератах. Та аранхина давно умерла, но, возможно, кто-нибудь из потомков её аранхи жил сейчас в пещерах Зимогорья...

Ариэна догадывалась, что нужно сделать. Она не была уверена в успехе, но попробовать следовало. Она взяла кусок арилла и, сжав его в руке, постаралась сосредоточиться на одной мысли. Точнее, на одном желании — вызвать туман и разбудить ту, в чьей паутине хранилась информация об этой рукописи, об её авторше, о времени, когда та жила и, наверное, ещё о многом. Ведь именно туман помог ей недавно вызвать на разговор хозяйку озёрного святилища.

Маленькие отростки на конце арилловой ветки вспыхнули нежным голубовато-зе­лёным светом, потом заискрились и стали излучать молнии, которые слегка обжигали холодом лицо и руки Ариэны. Молнии гасли, превращаясь в туман. Вскоре он заполнил всю комнату и сгустился возле полотна, где Ариэна только что изобразила чёрную паучиху и древние письмена. Когда туман рассеялся, она увидела, что рукопись лежит на плоском камне, а над ней склонилась загорелая женщина в длин­ной синей тунике. Она только что закончила иллюстрацию и замерла с кистью в руке, как будто раздумывая, не добавить ли к рисунку ещё пару штрихов. Аранхина расположилась на маленькой полянке пе­ред святилищем, которое даже отдалённо не напоминало то, где не­давно ночевала Ариэна. Это святилище было творением человеческих рук. Оно абсолютно не походило на естественную пещеру. Вокруг рос­ли чёрные сосны. Ариэне показалось, что ещё немного — и она почув­ствует свежий запах хвои, а стоит ей сделать один шаг — и она ока­жется там, в той реальности... Но едва она тронулась с места, как картина исчезла. А мгновение спустя появилась другая. На стене образовался слегка светящийся круг, в центре которого чётко вырисовы­валась фигура аранхи. Это была не подруга Ариэны и не та, с кем она беседовала в пещере посреди озера. Она поняла это, едва взгля­нув на сложный серебристый узор, украшавший тело паучихи.

"Как ты смеешь тревожить нас? Недавно ты не давала покоя одной из моих сестёр. Теперь ты влезла в мою паутину! Оставь нас в покое. Мы, аранхи, не желаем разговаривать с людьми".

"А я, человек, желаю разговаривать с вами, аранхами, — твёрдо сказала Ариэна. — Вообще-то я хотела поговорить с богиней, но, похоже, она отсылает меня к вам. Один мудрец сказал: к божеству следует обращаться только в том случае, если больше никто не может помочь. У тебя есть сёстры и братья. Иначе говоря, соплеменники. У меня они тоже есть. И меня волнует их судьба. Их будущее. Именно поэтому я хочу побольше узнать о прошлом..."

"Это ваши дела. Они давно уже нас не касаются".

"А вам не надоело прятаться в этих пещерах и лелеять свою обиду? Ведь вы жалеете о прерванной связи. Вы появились в этом мире, от­кликнувшись на зов. Люди позвали вас, и вы пришли. Вас считали богами, и вам это нравилось. Но разве вы не знали, что богами быть нелегко?"

"Мы откликнулись на зов, но мы не лгали людям. В отличие от лю­дей мы никогда не лжём. Люди сами придумали себе богов. Они играли в эти игры до нас и продолжают играть в них после того, как мы их покинули".

"Мы могли бы быть просто друзьями и помогать друг другу..."

"Мы не нуждаемся в вашей помощи, а вы нашей злоупотребляли, по­теряв всякую совесть!"

"Ты говоришь — "вы", а ведь мы, люди, все разные. Вы, аранхи, можно сказать, бессмертны. У вас каждая новая личность заключает в себе личности предшественниц... Во всяком случае, их память, а это почти одно и то же. Ты — это не только ты, но и твоя мать, бабка, прабабка. А я — это только я, Ариэна из 3елёного Ура. Мои предки были совсем другими людьми. У меня нет их памяти... Я отвечаю лишь за себя. Я не убивала ваших братьев. Я не лжепророчествовала Если честно, то мне совсем не нужен этот проклятый пророческий дар, но иногда он даёт о себе знать, и тут уж я не в силах ничего изменить..."

"Только не говори, что всё, происходящее с тобой, происходит против твоей воли. Иначе ты бы не вызвала меня сейчас. Мало того, что ты тревожишь нас, не имея на это права, так ты ещё используешь против нас то оружие, к которому прибегали лишь самые недостойные из аранхин-полукровок. Ты использовала магию тумана и вынудила меня ответить тебе. А недавно ты тем же способом вызвала на разговор одну из моих сестёр. Не злоупотребляй своим даром, дитя! Ты прочла этот текст и теперь знаешь, что такое нерата. Теперь оставь меня в покое".

"Я знаю, что такое нерата, но я хотела бы ещё понять, что такое Маттар. Ведь она же не просто нерата..."

"Я ничего не знаю о той, которую зовут Маттар. Оставь меня, дитя. Если ты будешь использовать против нас силу арилланов, то навлечёшь на себя неприязнь даже той, что вопреки нашей воле сделала тебя своей избранницей. У арилланов тоже есть избранники — из морского народа, но ты ведь уже избранница аранхи. Ты владеешь магией паутины! Не слишком ли многого ты хочешь, девочка? Когда-то у вас, людей, говорили, что хлебать сразу из двух котлов некрасиво, да и не очень-то удобно".

"Лично я никакого неудобства не испытываю. Несколько я поняла, магия арилланов просто усиливает магию паутины. Я не причинила зла ни тебе, ни твоей сестре. Считаете нас, людей, глупыми, задиристыми детьми, а сами враждуете с этими арилланами ещё почище, чем мы с лиммеринами. Мы, по крайней мере, с ними торгуем".

"В этом-то и разница между нами. Вы, люди, торгуете, торгуетесь, лжёте, дерётесь, убиваете... Мы ничего такого не делаем. Если какие-то существа внушают нам страх или неприязнь, мы предпочитаем с ними просто не соприкасаться и избегаем всего, что от них исходит..."

"Да что они вам сделали, эти арилланы? Или вы не любите их за то, что они вас сильнее? Тогда вам не следует обвинять людей в гордыне и мелочности. В этом смысле вы ничуть не лучше нас!"

"Думай, что хочешь, только оставь нас в покое. До чего же я от тебя устала, несносное дитя!"

"До чего же вы меня злите, упрямые пауки!" — в тон ей ответила Ариэна.

На следующий день с ней связалась Дамея. Ариэна сразу поняла, что подруга огорчена.

"Мне тоже не по себе от того, что ты вступила в контакт с арилланами. Я не хочу тебя бросать, но боюсь, не пришлось бы мне так по­ступить, если ты и дальше будешь забавляться с туманом".

"Я не забавляюсь".

"Да, наверное, но тогда тебе придётся выбирать".

"Чего ты боишься?"

"Мы все боимся арилла. Он опасен для нас".

"Великая Аранха! Да чем же? Я воспользовалась ариллом, но не причинила вреда ни тебе, ни твоим сёстрам. Я в этом уверена!"

"Ты вторглась в их паутину и насильно вызвала их на разговор".

"Может быть, но никакого вреда им от этого не было. Мне тоже неприятно, что, нуждаясь в чьей-то помощи, приходится вырывать эту помощь силой".

"Дитя моё, я очень не хочу с тобой ссориться".

"Я тоже не хочу с тобой ссориться, Дамея, но я буду действовать, как сочту нужным. Ты же знаешь, что я приехала в Ур-Маттар не из праздного любопытства. Если я единственная, кому дано заглянуть в прошлое и будущее, чтобы разобраться в настоящем, я постараюсь это сделать. Ты знаешь далеко не всё, твои соплеменницы отказываются мне помочь, Великая Аранха слишком редко снисходит до ответа... Скажи мне, Дамея, если я и дальше буду использовать силу тумана, ты откажешься от меня?"

"Мне придётся это сделать", — грустно призналась аранха.

"И, оставив меня, ты лишишь меня той силы, которой наделила два года назад?"

"Да", — ответила паучиха после долгой паузы.

Чувствовалось, что ей не хочется это говорить, но аранхи никогда не лгали.

Глава 10. Гробница Ассеана.

Ариэна не обиделась на подругу и всё же долго не могла избавить­ся от чувства горечи, оставшегося у неё после этого разговора. Ей не хотелось прене6регать тем даром, которым её наделила Дамея, но она понимала, что не вправе прене6регать и тем, который она унаследовала от матери. Ариэна была уверена: живи она на островах, она уже давно бы стала избранницей Найяры, а значит и арилланов — этих загадочных существ, живущих в море. Ещё более загадочных, чем аранхи. Теперь она знала: арилл может выделять туман, повинуясь во­ле избранницы. Этот туман обладал магической силой, которой ей бы хотелось овладеть получше.

Самый жаркий месяц года подошёл к концу, а вместе с ним и кани­кулы, правда, о начале занятий пока никто даже не заикался. Месяц антар почти целиком состоял из праздников, подготовкой которых за­нимались в основном аранхины. Большинство учениц охотно помогали своим наставницам. Ариэна к этому 6ольшинству не относилась. В Мас­терских она появлялась реже всех, но аранхины смотрели на это сквозь пальцы. Помощниц и без неё хватало, а ухаживания Галиана вообще поставили её в особое положение. Только вот по иронии судь­бы она была едва ли не единственной девушкой в Священном Саду, которая не мечтала ни о знаках внимания со стороны Галиана, ни тем более о перспективе стать его сердечной подругой.

Первое, что он сделал, вернувшись из поместья, так это послал ей корзину редких и очень дорогих голубых роз. Среди цветов оказалась изящная расписная коробочка с засахаренными орехами и фруктами. В Див-Аранхе считалось, что цветы и сладости ни к чему не обязывают, но Ариэне всё равно было не по себе. Тем более что на дне коробки она обнаружила записку следующего содержания: "Эти розы напомнили мне цвет твоих глаз в ясный весенний день. И хотя глаза твои изменчивы, как море, всё же голубого в них больше, чем зелё­ного. Если я, конечно, не принимаю желаемое за действительное".

Ариэну просто в краску бросило. 3елёный издавна считался цветом измены, а голубой и синий — цветами согласия, особенно в любовных делах. Недаром возле Домов Наслаждений горели голубые фонари. Это означало, что здесь не отказывают. Когда-то в южных и центральных урах был такой обычай. Предложение руки и сердца делалось в пись­менной форме — чаще в стихотворной, а ответом был наряд девушки, в котором она, получив послание, появлялась перед поклонником. Голубая накидка означала согласие, зелёная — отказ.

На первый же праздник Ариэна явилась в Дом Собраний в наряде цвета морской волны. Она вообще любила этот цвет, так что у Гали­ана не было особых оснований видеть в этом скрытый смысл, ну а ес­ли ему непременно хотелось его увидеть, то зелёный, хоть и чуть-­чуть, но всё же преобладал над голубым. Галиан оценил её деликат­ность. Она не хотела оскорблять его резким отказом или открытым пренебрежением. Этот человек и так был очень опасен.

— Неужели ты нигде, кроме Ур-Ангоя, не побывала? — спросил Га­лиан. — Даже в родной ур не съездила?

— Я и так прожила там безвылазно четырнадцать с половиной лет.

— И ты почти весь месяц скучала тут одна, в жаре, в четырёх стенах?

— От жары меня спасал охладитель, — ответила Ариэна. — А от скуки работа. Я никогда не скучаю. Особенно, когда я одна. И особенно, если под рукой кисти и краски.

Тамрана в Доме Собраний не было. Ариэна узнала, что в последнее время он появляется в Святилище, только когда у него дежурство, а так целыми днями пропадает в уютном маленьком особняке недалеко от Парка Развлечений. Этот старинный особняк недавно сняла одна знатная лиммеринка, приехавшая в Ур-Маттар по делам. По каким — никто не знал. Эта красавица вообще была весьма загадочной особой. Она прибыла с какого-то далёкого острова на своём собственном корабле, а её многочисленная свита, состоящая из рослых вооружённых до зубов парней, напоминала банду головорезов. Говорили, что, когда Тамран, решив познакомиться с красавицей-лиммеринкой, подошёл к ней в таверне "Два кинжала", кто-то из её людей едва его не зарезал. А другие говорили, что это Тамран едва там кого-то не прибил. Те, кто хорошо его знал, охотней верили в последнее. Нахлынувшие на Ариэну ревность и досада совершенно испортили ей настроение. И не только на этот вечер. Иногда она думала, что, пошли ей букет голубых роз не Галиан, а Тамран, она бы явилась на праздник в голубом с ног до головы. И даже румяна бы голубые сделала.

После дождей, которые в первой половине месяца антар шли чуть ли не каждый день, зацвёл мелвис. Даже Ариэна то и дело чихала от его сладковатой пыльцы, заполонившей но только сады и парки, на и все улицы города, а у маленькой Алимы эта пыльца вызвала сильное обострение болезни. Мелвис отцвёл очень быстро, но состояние Алимы продолжало ухудшаться. Девочке стало немного легче, когда Ариэна по своему обыкновению добавила ей в питьё измельчённую нить Дамеи, но чувствовалось, что улучшение будет кратковременным. Впрочем, как и прежде.

— Пожалуйста, нарисуй мой портрет, — попросила однажды Алима, когда Ариэна зашла её навестить. — Я могу позировать, сидя в по­душках. Нарисуй меня принцессой... В красивом платье, с украшени­ями в волосах... Нет, лучше с венцом на голове. Чтобы в центре была синяя звезда с восемью концами — как цветок ризены. Знаешь, а ведь я могла бы быть принцессой. Самой настоящей! Наш род очень древний. Гораздо древней, чем род, к которому принадлежал послед­ний царь Аранхайи. Мы потомки царя Симерада. Я знаю, что о6 этом нельзя говорить — если бы дедушка услышал, он бы рассердился. Да я ведь не маленькая, сама понимаю... Я знаю, что ты никому не расскажешь. Никаким там аранхитам и аранхинам. Ну а если и расска­жешь, то мне уже всё равно. Я ведь скоро умру.

— Что ещё за глупости! — Ариэна притворилась рассерженной. — Все болеют...

— Но не все выздоравливают, — возразила Алима. Её спокойствие и серьёзность даже немного пугали Ариэну. — Я болею уже долго, и мне становится всё хуже. Скоро станет совсем плохо. Может, на этот раз я уже и не встану. Да ты не думай, я не боюсь. Мы же всё равно родимся снова. Когда Аранха соткёт новое полотно, всё будет лучше, чем сейчас. В следующей жизни я обязательно буду принцессой. Мне очень нравится, как ты рисуешь. Если ты не очень занята, пожалуй­ста, сделай мой портрет.

Ариэна не смогла бы отказать девочке, даже если бы была загру­жена работой с утра до ночи, но она боялась браться за этот портрет. Боялась, что на нём отчётливо проступит то, что особенно страшно видеть на челе ребёнка. Тень смерти. Она взялась за полотно с тяжёлым сердцем, а, закончив его, не знача, что и думать. Сходство с оригиналом ей как всегда удалось, правда, девочка на потрете выглядела куда более здоровой и бодрой, чем та, которая позировала. Юная принцесса в венце с восьмиконечной синей звездой была прелестна, но что-то в выражении её лица немного пугало Ариэну. Алима часто капризничала, отчего её губки всегда казались слегка надутыми, но девочка на картине была не столько капризной, сколько надменной. Принцесса, привыкшая повелевать. И добиваться своего во что бы то ни стало. Эта принцесса не нравилась Ариэне. Зато маленькая заказ­чица, увидев свой портрет, пришла в восторг.

— Какая я тут красивая! — воскликнула она. — Даже не верится, что это я... Да не хмурься ты, дедушка. Это я попросила Ариэну нарисовать меня в таком венце. Мы никому не покажем эту картину. Будем только сами смотреть.

— И что за выдумщица, — ворчал Хавел, провожая Ариэну до дверей. — Дался ей этот венец со звездой.

— Ну и что тут особенного? — пожала плечами Ариэна.

Дома она попыталась заговорить с Дамеей, но аранха молчала. Ариэна впервые почувствовала, что их разделяет не только расстояние. Она не знала, специально та от неё отгородилась или просто погрузилась в глубокую спячку, но решила не настаивать на контакте.

Ариэна пыталась понять, что у неё получилось — пророческое полотно или обычный портрет. Ей казалось, что тень смерти, ещё недавно витавшая над этим ребёнком, отступила. Только вот надолго ли?

Через несколько дней больной снова стало хуже. Зайдя как обычно навестить девочку, Ариэна застала её в бреду. Деда Алима не узнавала, но Ариэну, как ни странно, узнала сразу.

— Пожалуйста, скажи дедушке, чтобы похоронил меня в гробнице Ассеана, — заговорила она, с трудом приподнявшись на подушках. — Я знаю, там давно уже не хоронят, но я хочу лежать в фамильном склепе моих предков. Тогда в следующей жизни я обязательно буду принцессой...

— Девочка не соображает, что говорит, — растерянно пробормотал Хавел. — У неё сильный жар...

— Господин Хавел, — с лёгким упрёком сказала Ариэна. — Неужели ты думаешь, что я пойду доносить на больного ребёнка?

Старик смутился ещё больше.

— Думать такое о тебе действительно смешно, — признался он. ­— Честно говоря, я иногда не знаю, что о тебе и думать, но ты не похожа на тех, кто доносит. Просто... Наверное, я просто привык бояться. Всего и всех.

— Вы действительно потомки Симерада?

— Если и да, то мы можем вести род только от побочной ветви. У последнего царя этой династии не было законных детей. Если ве­рить одной древней летописи, которую очень долго хранила моя 6абка, царица-аранхина Тимена, священная супруга Ассеана, родила ему сына Астинома. Он, разумеется, не правил и почти всю жизнь скрывал своё происхождение. Он только перед смертью открыл эту тайну сво­им детям и дал старшему сыну восьмиконечную сапфировую звезду из венца Ассеана. Все потомки Симерада носили вместо короны золотой обруч с сапфировой звездой. Она была знаком их власти. И на гербе у них красовалась восьмиконечная синяя звезда. Летописец рассказывает, будто, покинув тронный зал, Ассеан сломал свой венец, а звезду отдал своему побочному и единственному сыну Астиному. Бабка говорила мне, что десятки поколений наших предков хранили сапфиро­вую звезду — якобы ту самую, из царского венца. Потом она пропала. И эти летописи тоже, а там были перечислены все наши предки. Я уж не знаю, насколько правдив летописец — он тоже был из потомков Аc­тинома, но в юности мне очень хотелось верить, что я веду свой род от одного из величайших царей Аранхайи. Пусть даже и от его побоч­ного сына. Только вот зря я рассказал эту историю Алиме. Пару лет назад мы ходили в некрополь — на могилы её отца и матери, и мне взбрело в голову рассказать ей о наших предках. Я показал ей гроб­ницу Ассеана. С тех пор она только и думает о том, что должна была родиться принцессой. Даже придумала историю о том, что царя Ассеа­на убили заговорщики, а его жене и сыну пришлось бежать из Аранхайи. И что спустя много веков потомки Симерада вернутся и 6удут снова править страной. На самом деле династия Симерада прекратила своё существование, потому что Ассеан не оставил наследников. Незаконные дети, сама понимаешь, корону не наследовали.

— Теперь я понимаю, почему тогда, осенью, ты велел ей снять венок с ризеной.

— Здесь везде глаза и уши, юная госпожа. После заговора против избранников в тысяча семьсот девяносто пятом люди стараются вообще не произносить таких слов, как царь, царица, Аранхайя... Во всяком случае здесь, в Ур-Маттаре, где кажется, что за тобой даже домашняя скотина подсматривает. Ведь Салмон, который возглавил это вос­стание, собирался возродить царскую власть. А ризена... Она не просто похожа на звезду Симерада. Она и есть эта звезда. Существует одна легенда... Не знаю уж, насколько она правдива. Якобы Симерад, когда ещё не был царём и охотился со своими друзьями, заблудился в лесу и встретил прекрасную девушку. В волосах у неё был цветок ризены. Эту девушку звали Азела. Она стала женой Симерада. Через год он взошёл на престол, и к коронации по его приказу изготовили два золотых венца с восьмиконечной сапфировой звездой — в память о той встрече в лесу, когда Симерад нашёл свою любовь и свою царицу. Кстати, говорят, она и предсказала, что он станет царём Аранхайи.

— Господин Хавел, я не хотела создавать тебе проблемы...

— Ерунда, — махнул рукой старик. — Я ведь всегда боялся за себя только из-за Алимы. Если она умрёт, мне тут тоже делать нечего. А ей уже, кажется, недолго осталось.

— Не надо так говорить, господин Хавел...

— А ты хорошая художница, — не слушая её, сказал старик. — Ты ловишь не только сходство, но и характер.

Ариэна взглянула на портрет и почему-то ощутила спиной неприятный холодок.

Ночью ей приснилась старинная гробница, за которой угрюмо возвышался огромный засохший дуб. Он простирал свои корявые ветви над её плоской крышей и вдоль серых замшелых стен, словно заключая её в объятия. Мёртвое дерево над обителью смерти... Чуть повыше входной арки Ариэна разглядела рельефное изображение восьмиконечной звезды. Увидев в тёмной глубине гробницы смутную фигуру, она испугалась и, наверное, убежала бы, если бы смогла тронуться с места, но она словно оцепенела.

— Не бойся, — произнёс появившийся на пороге высокий худой муж­чина с короткой седеющей бородой. Одет он был, как цари и вельможи с иллюстраций к старинным хроникам.

— Не бойся, — повторил он устало и даже с какой-то не то горечью, не то досадой. — Мёртвые не так опасны, как живые. А иногда мёртвые помогают живым.

Царственный незнакомец вытянул вперёд правую руку, в которой тут же появилась бронзовая чаша, наполненная почти до краёв светлой мутноватой жидкостью. Эта жидкость закипела, вспенилась и вырвалась наружу, превратившись в туман. Он клубился вокруг чаши, становясь всё гуще и гуще, потом начал искриться. В нём то и дело вспыхивали золотые и серебристо-голубые молнии, и от этих вспышек туман разрастался и клубился ещё сильней. Ариэна подумала, что сейчас он окутает всё вокруг, но туман наоборот стал уплотняться и как бы съёживаться. Туманное облако густело, постепенно уменьшаясь в размерах, но при этом разгораясь всё ярче и ярче. Вскоре оно превратилось в ослепительно сверкающий шар величиной с яйцо птицы рух и погрузилось в чащу, которая тут же начала светиться. Она больше не казалась сделанной из бронзы. Она напоминала хрустальный со­суд, наполненный ослепительно-белым светом. Время от времени из него вырывались золотистые и голубые молнии.

— Возьми, — сказал незнакомец.

Ариэна нерешительно протянула руку. Ей казалось, что, прикоснувшись к этой чаше, она обожжётся.

— Возьми! — глубокий низкий голос звучал настойчиво и властно. — Я больше не могу её держать. Бери же, не медли.

Сверкающая чаша оказалась прохладной. Ариэна действительно еле успела подхватить её, потому что рука незнакомца разжалась и превратилась в костлявую длань остова, а мгновение спустя он рассыпался в прах.

Ариэна проснулась со странным чувством. Она понимала, что этот сон исполнен глубокого смысла. Контакта с Дамеей она не ощущала. С кем она разговаривала? С призраком Ассеана? Кто бы это ни был, но он дал ей подсказку, и ей хотелось верить, что она сумеет ею воспользоваться.

Ариэна очень обрадовалась, когда к ней постучал Хавел. Он попро­сил её немного посидеть с Алимой.

— Как на беду, сиделка заболела, — пожаловался он. — Другую не так скоро и найдёшь, а мне тут ещё и по делам надо. По6удешь с ней пару часов? Твоё присутствие помогает ей больше, чем все эти лекар­ства. Ты столько возишься с моей бедной девочкой и так скрашива­ешь ей жизнь, что я решил ближайшие полгода не брать с тебя квартирную плату.

Ариэна хотела возразить, но старик не дал ей и рта раскрыть.

— Не спорь. Ты ведь ещё и портрет её сделала. Такая работа сто­ит дорого. Когда Алимы не будет, у меня останется хотя бы это. Мо­жет, я и не намного её переживу, но пока я буду жив, я хочу, чтобы она всегда была у меня перед глазами.

— Не спеши её хоронить, господин мой. Судьба переменчива, и не все перемены к худшему.

Когда Ариэна вошла в комнату Алимы, девочка крепко спала. Хавел сказал, что её всю ночь мучил кашель Уснула она совсем недавно и лучше бы, конечно, поспала подольше. Старик показал Ариэне накрытую крышкой серебряную чашку, которая стояла на маленьком столике у изголовья больной.

— Это настой кариссы с мёдом. Он ей хотя бы на время помогает.

"Ещё бы", — подумала Ариэна. Она же столько раз добавляла туда паутину Дамеи.

— Не беспокойся, всё будет хорошо, — заверила она старика. — И можешь не торопиться. Мне сегодня всё равно заняться нечем.

Ей действительно хотелось, чтобы хозяин не возвращался как можно дольше. Подсказка, которую она получила во сне, была слишком туманной, и ей ещё предстояло разобраться, что же именно она дол­жна сделать.

Ариэна поплотнее задёрнула шторы, зажгла небольшую лампу и задумалась, сжав в кулаке веточку арилла. Да, подсказка была туманной. Туман... Именно он и являлся подсказкой. И решени­ем проблемы. Туман, который клубился над чашей, а потом превратил­ся в сияющий сгусток и растворился в напитке...

Ариэна сняла с серебряной чашки крышку и, держа над питьём ку­сок арилла, принялась вызывать туман. Теперь она знала, что это не так уж и сложно — достаточно захотеть, чтобы он появился. Правда, после этого она чувствовала слабость, но это можно было пережить. Концы ветки засветились, и вскоре над ними заклубился туман. Толь­ко вот он совсем даже не собирался сгущаться над чашкой, а тем бо­лее превращаться в сверкающий шар. Он заполнил всю комнату. Ариэна уже почти ничего не видела и только молилась Аранхе, чтобы Алима не проснулась. Как назло в остальных комнатах служанка Хавела сня­ла все шторы — она собиралась их постирать, так что вызывать туман там 6ыло ещё опасней. К счастью, Алима не проснулась, а туман довольно быстро рассеялся. Точнее, просто побледнел и исчез.

"Что делать? — лихорадочно соображала Ариэна. — Я не верю, что сон был пустым. Алима не должна умереть. Как заставить туман скон­центрироваться в чашке?"

Тут её осенила идея, от которой ей стало немного не по себе. Ведь взаимодействие двух этих сил больше всего пугало Дамею и её сородичей. Двойная магия. Ариэна прочла в одном трактате, что в зависи­мости от количества элементов или сил, которые использует колдун, магия может быть простой, двойной, тройной... Нельзя соединять си­лу паутины с силой тумана, магию аранх с магией арилланов. Нельзя. Так говорили и Дамея, и её сёстры. Ариэну это злило. Она чувствовала, что их страх преувеличен. А то и вообще безоснователен. Если соединив силу паутины с силой тумана, она спасёт Алиму, она должна это сделать. Нравится это аранхам или нет. Арилланов, судя по всему, это не раздражает.

Ариэна решила ненадолго оставить Алиму одну. Уж лучше заняться магией у себя дома. Она искрошила на мелкие кусочки одну нить Дамеи и, высыпав это в настой, поднесла ветку арилла к чашке. Вот теперь-то туман не рассеивался. Он клубился вокруг чашки, постепенно сгущаясь над ней — как будто его что-то к ней притягивало. И Ариэна знала, что. Вскоре излучающее молнии облако уплотнилось настолько, что напоминало ослепительно-белый шарик размером с кулачок младенца. Он так ярко светился, что Ариэне сперва пришлось зажмуриться. Когда этот сверкающий сгусток погрузился в напиток, раздалось тихое шипение, и туман снова заклубился вокруг чашки, правда уже совсем слабо. Ариэна решила, что он вот-вот рассеется. Она накрыла напиток крышкой и поспешила к больной. Едва войдя в комнату Алимы, она ощутила слабость. Её даже в пот бросило. Ариэна села в кресло возле постели девочки и принялась массировать себе виски. И вдруг заметила, что мерцающий туман продолжает слегка клубиться над чашкой. Видимо, крышка прилегала к ней неплотно. Ариэна не на шутку испугалась, увидев, что больная не спит и наблюдает за ней из-под полуприкрытых век. Алима походила на затаивше­гося зверька. Она заговорила, только сообразив, что Ариэна больше не считает её спящей.

— Какой красивый дым, — сказала девочка. — Никогда не видела, чтобы дым так светился... Это что, магия? Ты заколдовала моё питьё?

— Ну ты и выдумщица! — Ариэна с трудом выдавила улыбку. — Я сде­лала тебе отвар кариссы с мёдом. Это пар идёт... Когда остынет, выпьешь.

— Такого пара не бывает, — заговорила девочка после небольшой паузы. — Послушай, Ариэна... Если ты хочешь вылечить меня колдовством, то я совсем даже не боюсь. Вот дедушка бы здорово испугался А по-моему, лучше выздороветь от колдовства, чем умереть от болез­ни. Говорят, настоящими магами бывают только избранники, а всё остальное — злое колдовство, но я же знаю, что ты не сделаешь мне ничего плохого.

— Конечно, нет, Алима, — сказала Ариэна, присев на краешек постели. — Ты умная девочка, и обманывать тебя не имеет смысла. Я очень хочу тебя спасти, вот и решилась немного поколдовать над тво­им лекарством. И я верю, что теперь оно тебе поможет. Ты тоже должна в это верить. Знаешь, если дедушка так боится колдовства, наверное, лучше не говорить ему о том, что ты тут недавно видела. Он уже старенький, и если всю жизнь такого боялся...

— То ему бесполезно объяснять, что это совсем не страшно, — закончила Алима с нотками раздражения в голосе. — Он как вобьёт себе что-нибудь в голову...

— Вот и я о том же, — подхватила Ариэна. — Спорить со старшими некрасиво, и не стоит этого делать. Просто... чтобы их не расстраивать, лучше некоторых вещей им не говорить. Ты ведь не хо­чешь зря волновать дедушку?

— Конечно, нет, — сморщила носик Алима. — С ним спорить — только ещё больше заболеешь.

— И вот ещё что, — Ариэна загадочно понизила голос. — Магия — это тайна. Недавно я узнала секрет лекарства от твоей болезни. И это должно остаться секретом. Чем меньше людей знают о том, что ты тут сегодня видела, тем больше у тебя шансов выздороветь. Совсем выздо­роветь. Так, чтобы вообще избавиться от этих приступов кашля. Ког­да тайное знание становится достоянием многих, его сила уменьшает­ся. Недаром же Тайный Союз скрывает от посторонних секреты своих изобретении. Понимаешь, о чём я?

— Да уж чего тут не понимать, — ответила Алима тоном взрослого, который обещает ребёнку, что скроет от отца его проделки. — Давай поскорей своё лекарство. Я хочу поправиться, и мне совершенно всё равно, что это за дым. Я верю, что следующая жизнь будет лучше этой, но ведь умереть никогда не поздно, правда? Это даже здорово, что меня лечит колдунья! Мне даже наплевать, если ты бросила туда мёртвый волос или ноготь...

— Такой гадости я туда не бросала, — рассмеялась Ариэна. — Мёрт­вой магией я не занимаюсь. И никогда не дам тебе ничего плохого. А теперь выпей лекарство и помни, о чём мы с тобой договорились.

— Да чтоб меня проткнули, как жука булавкой! — крепко обхватив чашку тонкими бледными пальчиками, сказала Алима.

И Ариэна уже в который раз за последнее время ощутила спиной холодок.

Выпив лекарство, девочка снова уснула. У Ариэны тоже слипались глаза. Вызывание тумана казалось делом несложным, но сил отнимало гораздо больше, чем глубокий контакт с Дамеей. А может, сказывалось то, что этой разновидностью магии Ариэна овладела совсем недавно. В любом деле нужна тренировка. Контакт с Дамеей давно уже стал чем-то привычным, и Ариэна только сейчас не без горечи осознала, как порой трудно избавляться от привычек. Дамея молчала уже полтора месяца, и Ариэна не пыталась вызвать её на разговор. Из самолюбия. Интересно, сколько они ещё о6е продержатся? От этих невесёлых мыслей спать хотелось ещё больше. Ариэна поудобней устроилась в глубоком кресле и тут же забылась сном. А проснулась она от того, что кто-то тихонько тряс её за плечо.

— У вас тут всё в порядке? — испуганным шёпотом спросил Хавел.

— Конечно, — быстро взглянув на спящую Алиму, ответила Аpиэна. — Что тебя так встревожило, господин Хавел?

— Я встретил у дома портниху, что живёт напротив. Она говорит, будто видела, как из нашего окна валил какой-то странный дым — го­лубой, с искрами. Его было немного, и всё быстро прекратилось. Она потому и не пошла выяснять, в чём дело, но раз уж встретила меня, решила рассказать. Здесь что-то случилось?

— Абсолютно ничего. Я даже не подходила к плите. Насколько я по­няла, лекарство было готово. Я просто дала его Алиме, когда она просыпалась. Эта женщина ошиблась окном. Наверное, у кого-то из ваших соседей что-то сгорело...

— Она говорит, дым был какой-то странный.

— Этим кумушкам всё на свете кажется странным. Честное слово, у нас тут ничего не горело, и вообще всё в порядке.

— Ну и хорошо, — успокоился старик. — Извини, что я задержался. Завтра придёт сиделка, и я больше не буду тебя тревожить.

На следующий день к девочке действительно пришла новая сиделка, и что её сразу же удивило, так это зверский аппетит больной. Женщине объяснили, что она будет ухаживать за умирающей, чем она уже много лет успешно занималась, работая в одной из городских лече6­ниц. Она с первого взгляда повяла, что этот ребёнок, если и со6и­рался умирать, то в какой-то момент явно передумал.

— По-моему, ей нужна не сиделка, а хороший повар, — сказала она Хавелу.

Тот и сам не узнавал свою внучку. После ухода Ариэны Алима проспала почти полдня, а, проснувшись, тут же попросила есть. Впервые за последние полмесяца! На следующее утро она даже встала с постели, а через день уже ходила по комнате и не жаловалась на головокружение. На бледных щеках ребёнка появилось некое подобие румянца. Алима больше не кашляла и не задыхалась. А когда наступил последний летний месяц и расцвели героны, превратившие сад за домом в царство золота и пурпура, девочка уже целыми днями играла на улице, и все соседи улыбались, слыша её звонкий голосок.

Всех, кто знал маленькую Алиму, радовало её неожиданное выздоровление, но Ариэна видела, что многих оно удивляет. Наверное, как раз потому, что слишком уж оно было неожиданным. И слишком походи­ло на чудо. Хавел чуть ли не каждый день ходил в Большой Храм и возносил Маттар благодарственные молитвы. Он по-прежнему отказывался брать с Ариэны квартирную плату. Её это смущало. Но ещё больше её смущала и озадачивала горячая благодарность, которую она читала в глазах старика каждый раз, когда его встречала. За что он был ей так благодарен? За портрет? За то, что она навещала больную девочку? Нет, тут чувствовалось что-то большее. Алима уверяла свою спа­сительницу, что ничего не рассказывала деду. И даже клялась памятью своих родителей. Похоже, Хавел о чём-то догадывался. Да тут ещё этот "голубой дым", который видела соседка... Ариэна до сих пор проклинала себя за то, что, задёргивая шторы, не заметила приоткрытую форточку. Иногда ей казалось, что Хавел хочет её о чём-то спросить. Хочет и боится. Наверное, он боялся своих собственных догадок и, может быть, даже боялся Ариэну. Но он был ей благодарен, и она знала, что эта благодарность сильнее страха перед колдовством.

Ариэна так и не решилась спросить у старика, как отыскать гробницу Ассеана. Ею двигало простое любопытство, но она опасалась, что Хавел может истолковать это иначе. Так называемая мёртвая магия всегда внушала людям отвращение и страх, и уж если кто-то заподоз­рил тебя в колдовстве, лучше не расспрашивать его о могилах его родичей. Даже таких дальних, как царь, живший много веков назад.

Царей и вельмож Аранхайи хоронили в роще у обрыва, на высоком берегу, нависшем над скалистой бухтой. Из-за близости моря мерцаю­щий туман иногда окутывал старинные склепы, что ещё больше отпуги­вало людей от этого мрачного места. Ариэна уже побывала здесь, когда возвращалась с похорон Талмы. Правда, далеко не ходила. Она осмотрела лишь те гробницы, которые были ближе к новому некрополю — чётко спланированному, ухоженному и нарядному. Вдоль прямых аллей стройными шеренгами стояли хриссы и кемеры. Посаженные здесь не меньше четырёхсот лет назад, они казались просто молодой порослью по сравнению с деревьями рощи, которая начиналась сразу за дорогой, отделяющей новый некрополь от старого. Среди могучих дубов и чёр­ных сосен угрюмо затаились древние склепы. Разыскивая гробницу Ассеана, Ариэна то и дело натыкалась на мёртвые деревья. Особенно зловеще выглядели серые громадины засохших дубов, чьи корявые вет­ви даже 6ез листьев упорно изгоняли из этого унылого места солнеч­ный свет. Один из таких мёртвых дубов склонился над роскошной усыпальницей с плоской крышей и двумя гранёными колоннами, между которыми зияла чернота. Когда-то здесь была дверь. Кто и зачем сломал её? Осквернение могил и гробниц всегда считалось тяжким грехом. Ариэна узнала и это дерево, и эту гробницу. Сейчас, стоя перед ней уже не во сне, а наяву, она увидела, что царская усыпальница построена из редкого голубого мрамора, который до сих пор добывали толь­ко в одной единственной каменоломне на юго-востоке, недалеко от границы со степными владениями раннадов. Наверное, когда-то эта гробница являла собой поистине величественное зрелище. Теперь же, грязная, покрытая мхом и трещинами, она производила совершенно удручающее впечатление, а огромный дуб, цепко обхватив её своими могучими ветвями, словно старался укрыть её от чьих-то насмешливых взглядов. Ариэна нисколько не удивилась, увидев над аркой входа рельефное изображение звезды с восемью лучами. Сон Ариэны уже далеко не первый раз становился явью, но, оказавшись на пороге гробни­цы одного из величайших царей древности, она не могла не ощутить трепет. Наверное, люди не зря боялись этого места. Считалось, что те, кто здесь погребён, до сих пор имеют власть над другими и спо­собны вмешиваться в их жизнь. Ариэна не стала бы с этим спорить. Разве не царь Ассеан помог ей вылечить одного из его потомков? Он не хотел, чтобы его славному роду пришёл конец.

Ариэна шёпотом прочла заклинание, которое отвращало гнев мёртвых, зажгла фонарь и осторожно вошла в гробницу. Пахло сы­ростью и камнем, между плитами пола пробивалась трава, а украшен­ный рельефами саркофаг снизу покрылся мхом. Ариэна знала, что под тяжёлой мраморной крышкой находится второй гроб — из дерева, обитого медью или бронзой, а в нём покоятся останки царя. Она представила, как поднимается массивная каменная плита, потом с треском от­крывается крышка деревянного гроба, из него встаёт закутанный в по­луистлевшую ткань скелет и протягивает к ней свои костяные руки. Ариэне стало не по себе, но она вспомнила тихий, глубокий голос то­го, кто говорил с ней во сне, и все эти страхи показались ей дет­ской глупостью. Он прав. Опасаться надо живых.

Росписи на стенах сохранились на удивление хорошо. Разглядывая их, Ариэна пожалела, что секрет древних красок до сих пор не разга­дан. Фрески изображали в основном сцены их царской жизни — битвы, пиры, охотничьи забавы. Фигура правителя сразу 6росалась в глаза, и Ариэна была готова поклясться, что во сне ей являлся именно этот человек. Один из фрагментов её особенно заинтересовал. На нём было изображено полутёмное помещение — что-то вроде главного зала святи­лища. На небольшом возвышении, видимо, на алтаре, горел огонь. Странный лиловый огонь, над которым клубился голубоватый дым. Воз­ле алтаря стояли царь и стройная молодая женщина. Она держала над огнём руку, словно что-то сжимая между большим и указательным пальцами, а вот что — Ариэна не могла разглядеть. Наверное, краски в этом месте всё же потускнели, и были видны не все детали. А может, она держала что-то очень маленькое, не больше зёрнышка. Или щепот­ку какого-то порошка. Такое впечатление, будто она что-то сыпала а огонь на алтаре. Ассеан внимательно наблюдал за её действиями. Фигура царя поражала статностью, но седая голова говорила о его преклонном возрасте. А вот женщина казалась совсем юной. Её тёмные волосы резко контрастировали со светлой кожей. Слишком светлой для чистокровной диввинки. От этого совпадения Ариэне опять стало не по себе, и она поспешила покинуть гробницу.

Чувствовалось, что в древнем некрополе почти никто не бывает — здесь заросли все тропы и даже мощёные дорожки, ведущие к каждому склепу. Остро пахло хвоёй и морем, которое с тихим шумом плескалось под обрывом. Ариэна представила себе, как выглядит некрополь, когда сюда проникает туман. До очередного туманного сезона оставалось меньше месяца. Ариэна чувствовала: в ближайшее время что-то произойдёт. Что-то очень важное. Стоя на краю обрыва и глядя, как сине-зелёные волны разбиваются об острые скалы, она вдруг поняла, что граница между тайной и её разгадкой чем-то похожа на границу между жизнью и смертью. Иногда попытка разгадать тайну равносильна прыжку с обрыва. И никогда заранее не знаешь, разобьёшься ты или полетишь.

Глава 11. Осенний маскарад.

В последнем летнем месяце сильно обострилась обстановка на юго-востоке страны. Ур-Халей отказался платить налог, а к восставшим слугам Ур-Каттана присоединилась часть слуг соседнего Ур-Саббата. Аранхиты постоянно заседали на больших и малых советах, а аранхины с утра до ночи трудились над пророческими полотнами. В Доме Знаний занятия шли вовсю, а в школе ткачих уроки отменили. Заказов в последнее время было столько, что мастерицы еле справлялись с работой и уже подумывали о том, чтобы воспользоваться помощью лучших учениц.

— Тебя-то, Ариэна, точно задействуют, — сказала Силмита. — Ну ещё, может, Меру, Талину и Афилею. А из старшей группы так, наварное, всех.

Несмотря на то, что занятия отменили, ученицы целыми днями тол­клись в Мастерских. Они делали костюмы для предстоящего маскарада, который издавна 6ыл неотъемлемой частью Праздника Урожая. Этот праздник отмечали в конце лета — в тот чудный период, когда все плоды уже созрели, деревья постепенно облачались в яркие осенние одежды, но до листопада было ещё далеко. Именно в это время рас­пускались самые красивые цветы, которые вместе с нарядными деревь­ями превращали южные города и посёлки в сплошное 6уйство красок. Последний всплеск уходящего лета, 6уйство жизни накануне смерти... Время плодов — граница между летом и осенью, но этот праздник по­чему-то всегда называли осенним. В его бурном протесте против смерти чувствовался затаённый страх перед увяданием и грядущим холо­дом. Перед ги6елью, которая из года в год на время поражает всё, что рождает земля. И хотя все знали, что весна так же неиз6ежна, как и осень, в этом празднике всегда явственно ощущалось исступ­ление о6речённых, которые спешат насладиться не просто последними дарами лета, но радостями короткой человеческой жизни.

Девушки из школы ткачих должны 6ыли готовить маскарадные костюмы не только для себя, но и для учеников Дома Знаний. Ариэну это злило. Рисовать она любила, за ткацкий станок садилась неохотно, а шить воо6ще терпеть не могла, о чём она откровенно заявила сво­ему приятелю Диолу. Согласно давно сложившейся традиции, каждая ученица Мастерских делала наряд для себя и своего партнёра по танцам. Правда, некоторые юноши предпочитали заказывать маскарадные костюмы профессиональным портнихам. Именно так и поступил Диол. К Ариэне у него не 6ыло а6солютно никаких претензий.

— Если ты родилась женщиной, — сказал он, — ещё не значит, что всю жизнь должна возиться только с тряпками. Достаточно того, что ты здорово расписываешь полотна. Кстати, с таким же успехом ты могла бы писать картины на стенах и на досках.

— Спасибо ещё, что нам позволено писать их на полотнах, — усмехнулась Ариэна.

Её отказ шить маскарадный костюм для партнёра не только не вы­звал упрёков со стороны наставниц, но и, похоже, даже обрадовал их.

— В ближайшее время тебе будет, чем заняться, — сказала аранхина Кирия. — И тебе, и некоторым твоим подругам. Нас просто завалили заказами, а тут ещё праздник...

— Да что они все как с цепи сорвались? — удивилась Ариэна.

— Неспокойное время, девочка, — вздохнула Кирия. — Вокруг сплош­ные беспорядки. Люди напуганы. Все боятся гнева богини. Все хотят знать, что им уготовано.

На следующий день Зия, едва переступив порог школы, сообщила, что получила письмо из дома.

— Дедушка едет сюда. Совет послал его в Ур-Маттар за пророческим полотном. Теперь почти все аранхиты-распорядители съезжаются в столицу. Какой уж тут праздник! Чувствую, что скоро нам всем придётся корпеть над полотнами. А не только тем, кто считает себя лучше других.

Вскоре подготовка к маскараду окончательно отодвинулась на второй план. Шитьём костюмов теперь занимались только самые слабые ученицы. Остальные помогали аранхинам выполнять многочисленные заказы. Это были не пророческие картины на год, которые заказывали как правило в середине осени, а дополнительные полотна. Всех инте­ресовали предсказания на самое ближайшее время. Слишком уж неспо­койно было в стране, а по городам и сёлам постоянно ходили лжепророки, которые кричали о грядущих бедах и чуть ли не о конце света. Люди зазывали бродячих предсказателей в свои дома и никогда не от­пускали их с пустыми руками. Рассказывали даже, что где-то поколотили троих воинов, следивших за порядком на окраине села, когда они попытались выдворить лжепророка за ворота. Бродячие гадалки и предсказатели всегда были популярны среди бедняков и слуг. В спо­койное время власти смотрели на это сквозь пальцы, но сейчас лжепророков развелось слишком много, и они всё больше и больше баламутили народ.

Разумеется, единственное, что могли поручить даже лучшей учени­це, — разработать в цвете рисунок, нанесённый на грунтованную ткань взрослой мастерицей. Ариэне поручили закончить полотно для Ур-Саббата. Картина димер на полтора изображала нашествие огненных жуков на поля сормы. Бедствие поистине ужасное для юго-восточных уров, где в конце лета и осенью солнце палит вовсю, а дождей не бывает. Вообще-то ангаридов — огромных золотисто-оранжевых с чёрным узором жуков — боялись везде, но для засушливых областей нашествие этих прожорливых тварей означало самый настоящий голод. Ангаридов называли огненными жуками не только из-за их окраски. Эти насекомые не боялись огня. Единственное, что могло их убить, — это сильные, проливные дожди.

"Значит, теперь непокорным урам грозит нашествие ангаридов, — ­думала Ариэна, глядя на сделанный аранхиной Летимерой набросок. ­— Но как это можно подстроить? Неужели можно заставить жуков отправиться не туда, куда им хочется, а туда, куда нужно людям?"

Ариэна знала, где расположен Ур-Саббат. Скорее всего, урожая лишится не только он, но и соседний Ур-Мион. Их поля сормы находились совсем рядом. Границей служила река Акра, которая в конце лета сильно мелела. Оросительные системы там давно уже были в ужасном состоянии, а последний ураган едва не привёл их в полную негодность. Эта область Див-Аранхи и так постоянно бедствовала. Из всех зерновых культур там приживалась только сорма. В этом году не будет и её. А самое ужасное, что, если пострадает ещё и Ур-Мион, его жи­тели возненавидят соседей пуще прежнего. Между этими урами и так постоянно стычки — то из-за земли, то из-за охотничьих угодий. А теперь урмионцы обвинят соседей ещё и в том, что те своим непови­новением навлекли беду на законопослушных граждан. Такое впечат­ление, что избранники специально сеют смуту...

— Дорогая, я, кажется, к тебе обращаюсь! — недовольный голос наставницы Летимеры вывел Ариэну из задумчивости. — Вот тебе для образца два старых полотна. Пейзаж с полями Ур-Саббата и копия картины для Ур-Дана. Шесть лет назад у них было нашествие ангаридов. Я специально отыскала это полотно, чтобы ты знала, как раскрашивать жуков. Даже если ты их видела, лучше иметь перед собой образец. Они тут тоже на переднем плане. Я использовала ту же композицию...

Аранхина Летимера отличалась на редкость сварливым и раздражительным характером, но её одарённость сомнений не вызывала. Она как никто другой в Мастерских владела перспективой. Набросок на полотне, которое предстояло закончить Ариэне, был очень хорош. Летимере удалось показать и масштабы грядущего бедствия, и изобразить огненных жуков во всей их красе. На горизонте тучи ангаридов кружили над полями, а на переднем плане несколько жуков ползли по сухой, покрытой трещинами земле среди редких стеблей травы наждан.

Ариэна долго и внимательно рассматривала огненных жуков, изо6ражённых Летимерой шесть лет назад на полотне для Ур-Дана. Яркие узор­чатые крылья, мощные челюсти, длинные чёрные усы, похожие на маленькие сабли. Эти твари были очень красивы. Ариэна представила себе полотно для Ур-Саббата в цвете и подумала, что ангариды будут смотреться особенно ярко на фоне светло-серой потрескавшейся от зноя земли. Скудной земли, на которой так трудно выращивать даже самые неприхотливые культуры.

— Задний план не прорабатывай, — говорила Летимера. — Взгляни на полотно для Ур-Дана. Когда полчище ангаридов опускается на по­ле, кажется, что оно объято пламенем...

В какой-то момент Ариэне показалось, что ярко-оранжевая масса, почти полностью скрывшая поле сормы, гудит и копошится. Живой огонь полз по земле, молниеносно пожирая то, чем население целого ура могло бы питаться до следующего лета. Говорили, что в Ур-Дане всё же удалось спасти часть урожая. Жителям Ур-Саббата не удастся. Они, конечно, регулярно поливают посадки, но этой влаги, которая помогает растениям устоять перед палящим зноем, не хватит, чтобы одолеть прожорливых насекомых. Тут нужны обильные, проливные дож­ди. Правда, убивают они только взрослых жуков. Если ангариды успе­ют отложить в землю личинки, на следующий год поля придётся обра­батывать осо6ым раствором, который снижает плодовитость зерновых. Но это лучше, чем вообще лишиться урожая. Сорма поспевает поздно, к концу осени. Во всяком случае, до середины осени убирать её не имеет смысла. Значит бедствие должно произойти раньше. Иначе "пророчество" Маттар не сра6отает.

Дав все нео6ходимые с её точки зрения указания, Летимера отошла, а Ариэна долго сидела, тупо уставившись на белое полотно с чётким, лаконичным рисунком аранхины. Передний план Летимера проработала достаточно детально — жуки, ползущие по сухой земле, покрытой сетью трещин. Только трещины эти вдруг стали выпрямляться, превращаясь в строгие геометрические фигуры. Ариэна с удивлением о6наружила, что перед ней белые каменные шестиугольники с узорами в виде звёздочек посередине... Плиты, которыми вымощена главная площадь Ур-Маттара. Ариэна как будто сидела на этих нагретых солн­цем плитах и смотрела, как огромные — больше ладони — ангариды пол­зут по гладкому белому камню. Площадь стремительно убегала вверх — к воротам Священного Сада. Могучие кемеры, уже несколько веков под­ряд несущие здесь свой почётный караул, шелестели оранжевой осенней листвой... Ариэна не сразу поняла, что именно показалось ей стран­ным. Цвет! Листья у кемеров светлее, ярче и вообще не такого оттен­ка. Ариэна похолодела от страха, заметив, что это вовсе не листва, которая дрожит на ветру, а копошащиеся тучи жуков. Они облепили де­ревья, ползали по стенам и воротам Священного Сада, по площади. Они заполонили весь город. Они уже здесь, в мастерской!

Ариэна вскочила, уронив раму с полотном. Кисти и банки с краска­ми тоже полетели на пол. Старшая наставница Кирия, объяснявшая что-­то Силмите, замолчала. Все удивлённо уставились на Ариэну.

— В чём дело? — спросила Кирия. — Неужели опять мышь? Недавно от­раву сыпали...

— Когда это великие охотницы боялись мышей? — ехидно поинтересовалась Зия.

— Дитя моё, тебе нездоровится? — Кирия казалась встревоженной. — Ты так побледнела... Может, позвать врача?

— Нет, госпожа, — про6ормотала Ариэна. — Уже всё в порядке. Можно я возьму полотно с собой? Я могу расписать его дома.

— Нет, Ариэна, — мягко возразила наставница. — Ты же знаешь, что выносить пророческие полотна за пределы Священного Сада могут толь­ко те, кто их заказывал. Конечно, сегодня ты можешь идти домой. Нач­нёшь работу, когда будешь чувствовать себя лучше. Время ещё есть. Может, всё-таки послать за врачом? Бетимара сегодня видели в уче6ных лабораториях Дома Знаний.

Ариэна посмотрела на полотно, которое Силмита уже подняла и поставила на подрамник. Обычное грунтованное полотно, на котором чернел лишь сделанный углем набросок. Рисунок Летимеры.

— Всё в порядке, — сказала она. — Только можно я перейду в соседнюю комнату? Там, кажется, никого. В этом углу скоро будет солнце.

Оказавшись в отдельной комнате, Ариэна чувствовала себя уверен­ней.

"Сделаю вид, что у меня ничего не получается", — решила она.

Однако, едва взявшись за кисть, Ариэна поняла, что опять находится в плену у той силы, сопротивляться которой бесполезно. Ей вообще не следовало начинать работу. Ибо это было пророческое полотно и обладающий даром мог изобразить на нём только то, что есть. Вер­нее, должно быть. Обладающий даром не мог солгать. Она же знала, что этот дар — и благословение, и проклятие. Огненные жуки словно соскакивали с кончика кисти прямо на шестиугольные каменные плиты, украшенные узорами в виде звёздочек. Сперва Ариэна пыталась разрушить эти чёткие геометрические узоры, превратив их в трещины на сухой, выжженной земле. Потом она устала бороться. Наверное, она должна была остановиться, но она не могла. Или не хотела? Картина захватила, увлекла её. Эта странная, страшная, но такая красивая карти­на! Огромные яркие жуки, расправляя свои узорчатые крылья, устрем­лялись к воротам Священного Сада. Вот они уже облепили их, ползали по стенам и деревьям. Вскоре огромная копошащаяся масса, словно облако огня, накрыла купол Большого Храма. Казалось, Священный Сад объят пламенем. Да нет, весь город...

— Ариэна, что это значит?

Голос Кирии доносился откуда-то издалека. Потом зазвучали другие голоса. Они становились всё громче и громче. Увидев вокруг се­бя знакомые удивлённые лица, Ариэна в первое мгновение даже обрадовалась. Наконец-то она убежала из этого города, охваченного живым огнём! Ещё немного — и он бы свёл её с ума... Окончательно придя в се6я, Ариэна поняла, почему огненное облако над Священным Садом кажется таким ярким — на него падал луч солнца, пронзивший по диагонали узкую комнату. Солнце проникало сюда только в конце дня. Неужели уже вечер?

— Ариэна, что всё это значит? — повторила свой вопрос Кирия.

Брови её были сдвинуты, но голос звучал скорей испуганно, чем строго. Ариэна не знала, что ответить. Да ей и не хотелось ничего говорить. Ей хотелось спать. Или хотя бы просто прилечь куда-ни­будь. Хоть на пол... Последнее, что она видела, это то, как кисть, выпав из её ослабевшей руки, забрызгала оранжевой краской подол Зии.

Очнулась Ариэна на диване. Её перенесли в 6ольшую комнату, где работали несколько старших учениц. Кирия послала за врачом Бетимаром.

— Сильное переутомление, — сказал он, осмотрев Ариэну.

— Но откуда такие странные фантазии? — недоумевала Кирия. — Ведь ей же чётко объяснили, что надо делать...

— В таком возрасте у девушек любой недуг может вызвать душев­ное расстройство. Особенно этому подвержены одарённые натуры...

Врач ещё что-то говорил. Ариэна не особенно прислушивалась. От горячего напитка из трав, который сварила аранхина Мела, ей стало лучше. Она наотрез отказалась поехать с Бетимаром в больницу.

— Я прекрасно отдохну, если пару дней побуду дома, — заверила она встревоженных наставниц. — В последнее время я рисовала не только днём, но и по ночам.

— Как это неразумно, дитя, — покачала головой старшая аранхина Миннида, глава Цеха Ткачих. Она теперь бывала в Мастерских почти каждый день. — Я велю слугам отвезти тебя домой. Ты свободна до самого праздника. Завтра подруги навестят тебя.

Поглядев на испуганные лица "подруг", Ариэна в этом усомнилась.

Она почти всю ночь спала как убитая, но под утро её одолели тревожные сны. Ей чудилось, что о6 оконное стекло, хлопая жёстки­ми крыльями, бьются огромные — больше ладони — огненные жуки. По­том они превратились в молнии, озаряющие комнату ослепительными вспышками. За окном бушевала гроза, но даже когда она утихла, одна из молний продолжала извиваться за окном, словно длинная огненная змея. Или скорее нить... Ну конечно, это была нить! Она хотела проникнуть в комнату, чтобы напасть на Ариэну. Чтобы задушить её или выпить из неё кровь. Наверное, точно такая же нить-кровопийца про­бралась в спальню маленького Рива. Нить кровожадной Маттар!

Проснулась Ариэна поздно. Выглянув в окно, она поняла, что но­чью действительно прошла гроза. Состояние было муторное. Ариэна заставила себя принять ванну. Она заканчивала причёсываться, ког­да раздался громкий стук в дверь. Это был явно не Хавел. Старик всегда стучался тихо, деликатно. Кто мог поднять такой грохот? Мо­жет, её уже арестовывать пришли?

— Эй, красавица, ты проснулась? Не пора ли подкрепиться?

Ариэна не верила своим ушам. Но поверить глазам пришлось. Отво­рив дверь, она увидела Тамрана. Юноша улыбался, прижимая к се6е небольшую корзинку, накрытую плотной тканью, из-под которой выгля­дывала спелая гроздь амарисса — сладких ягод, созревающих к началу осени.

— Голубых роз не нашёл, но решил, что больной лучше отнести что-нибудь полезное.

"И обо всём-то у нас непременно раззвонят", — с досадой подумала Ариэна.

Она ещё не успела прийти в себя от удивления, а Тамран уже раз­грузил корзинку. Кроме амарисса там оказались спелые плоды либены, свежий круглый хлеб, сыр, завёрнутые в листья такуры куски жареной птицы кухулан и бутылка лёгкого ягодного вина. Ариэна не могла не признать, что всё это очень даже кстати. Еды в доме не было. Вчера она собиралась зайти после школы в продуктовую лавку. Она же не знала, что её доставят домой в полуобморочном состоянии.

— Я сегодня ещё тоже ничего не ел, — весело сообщил Тамран. — Так что охотно составлю компанию.

Мясо и хлеб были ещё тёплыми. Ариэна так проголодалась, что на­прочь забыла о смущении.

— Весь этот улей так и жужжит. Я видел твоё полотно. Картина потрясающая. Никогда не думал, что мне может понравиться картина, на которой нарисованы насекомые... Кстати, никто так ничего и не понял. Во-первых, почему они такие огромные? Едва ли не размером с плитку на площади... И почему они на площади Ур-Маттара? В городах эти твари не водятся. Нашествие гигантских жуков! Прямо конец света!

— Ты считаешь, что я одержима демоном?

— Даже если я так считаю, тебе это ничем не грозит. Главное — чтобы других не заклинило на этой мысли. Слушай, зачем тебе эта школа ткачих? У тебя и так всегда будут заказчики.

Так вот он зачем пришёл. Чтобы уговорить её убраться подальше...

— Провинциалов всегда тянуло в столицу, — пожала плечами Ариэна. — К тому же в Священном Саду интересно.

— Тут не твоя стая, — расправившись с гроздью амарисса, сказал Тамран. — 3дешняя свора не любит чужаков.

— Я приехала сюда не ради их любви...

— Ты больше, чем кто-либо, достойна любви и всяческого счастья, но для этого надо по меньшей мере остаться живой.

— Почему тебя так волнуют мои дела?

Тамран ответил не сразу. Казалось, он сам впервые задумался над этим вопросом.

— Не знаю... Иногда у меня такое чувство, что ты моя младшая сестра, которую я когда-то давно потерял, а теперь вдруг встретил. Знаешь, как в этих глупых книжках для кумушек. Герой узнаёт близкого человека благодаря какому-то предмету. Это может быть, к примеру, медальон, который был на ре6ёнке, когда он потерялся. Фамильная драгоценность... Или просто какой-то необычный кулон. Вроде твоей монеты... Нет, она тут, конечно, ни при чём...

"Ещё как при чём, господин первый любовник!"

— ... и дело не в этом. В общем... Мне постоянно кажется, что я встречал тебя ещё до той ночной истории в Святилище. Как будто я тебя уже видел, говорил с тобой...

"Ещё бы!"

— Я никогда не была ничьей сестрой. И даже дочерью была совсем недолго. Когда-то я жалела, что у меня нет старшего брата, но те­перь я большая девочка и вполне могу сама о себе позаботиться.

— Не сомневаюсь. Сейчас много независимых женщин. Живут себе одни и ничего. Это лучше, чем связываться с тем, кто тебя не достоин.

— Ты имеешь в виду Галиана?

— Не только, — усмехнулся Тамран.

Ариэна вдруг поняла, что её чувства к нему давно уже для него не секрет. Она заговорила о предстоящем маскараде, желая сменить тему, а заодно дать ему понять, что она никуда не уедет. Похоже, его это огорчило, хоть он и не подал виду. Он беспокоился за неё. Она предпочла бы, чтобы он был в неё влюблён. Но Тамран был влюблён в загадочную красавицу с пепельными волосами, приплывшую с какого-то далёкого загадочного острова на своём собственном корабле. Наверное, это о ней он сейчас задумался, мечта­тельно глядя в окно. Ариэне вдруг захотелось ударить его, обругать. Выкрикнуть ему в лицо всё то, что она от него скрывала. Но она знала, что будет скрывать и дальше. В конце концов, он ни в чём не виноват. Тогда в таверне из них двоих только она чётко осозна­вала, что происходит. Если ему всё рассказать, он будет чувство­вать себя виноватым. Он вовсе не бездушный развратник, как о нём тут говорят. Всё же насколько было бы проще, если бы она могла его ненавидеть. Просто ненавидеть и всё.

Он ушёл, а она долго сидела, уставившись в одну точку. Потом убрала со стола и натянула на раму полотно. Если она способна де­лать пророческие картины, она должна узнать, что за женщина сейчас рядом с Tамраном. О Дамее она даже не думала. Как не думала и вчера, когда у неё получилось пророческое полотно. Ариэна не зна­ла, каким образом огненные жуки окажутся в Ур-Маттаре, но она была уверена, что скоро это произойдёт.

Сегодня Ариэна решила использовать не краски, а цветные мелки — новый материал, который нравился мастерицам всё больше и больше. Пока она рисовала Тамрана, всё было как обычно, но едва она нача­ла набрасывать женскую фигуру, как снова почувствовала, что ею ов­ладевает некая сила. Это ощущение уже становилось привычным и почти не пугало. К тому же сегодня она этого не только ждала, но и хотела. Образ возлюбленной Тамpaнa возник в её сознании сразу. И он был настолько чётким, что Ариэне стало страшно. Она даже решила не дорисовывать эту женщину. И так было ясно, что за таинственная незнакомка овладела душой Тамрана. Эта светлокожая красавица с пе­пельными волосами уже не раз являлась Ариэне во сне. А самое странное — что Ариэна видела её и наяву. В тех отвратительных кварта­лах, где она бродила два года назад, выслеживая Тамрана. Теперь эта женщина-призрак пугала Ариэну ещё больше. Кто она? И откуда явилась? Может, с того таинственного острова, где сумрачный замок время от времени превращается в хрустальный исполненный света дворец...

Ариэна не стала рисовать эту женщину рядом с Тамраном. Она ре­шила изобразить рядом с ним себя. Рука не слушалась, мелки лома­лись.

— Отпусти меня! — крикнула Ариэна. — Это не пророческое полот­но! Это просто картина! Оставь меня... Я хочу рисовать. Для себя. Я просто хочу рисовать! Кто бы ты ни была, хоть сама Великая Аран­ха... Отпусти меня. Я хочу нарисовать его и себя. И я это сделаю.

Как ни странно, таинственная сила тут же отпустила Ариэну, по­зволив ей рисовать всё, что ей вздумается. Выходит, с этим божест­вом можно договориться? Наверное, так и следовало поступить вчера. Тогда бы она никого не напугала и не вызвала никаких подозрений. Надо уметь разговаривать с Великой Аранхой. И уметь с ней догова­риваться. Но всегда ли можно с ней договориться? Вряд ли. Навер­ное, иногда лучше просто не браться за кисть.

На следующий день, усевшись перед полотном, Ариэна задала вопрос о своём будущем, но ответа не получила. Она набросала свой портрет и повторила вопрос, но никаких картин в сознании не возни­кало. Дамея говорила, что ответ есть не всегда. А если даже есть, его не всегда легко получить. Возможно, вопрос должен быть более конкретным. После вчерашнего Ариэна боялась спрашивать о Тамране. Она 6оялась, что он так и не полюбит её. Никогда. Да, он послан ей судьбой, но богиня не объяснила, для чего. Наверное, она хотела сказать, что каждый получит то, чего достоин.

В течение нескольких дней Ариэна то и дело салилась за полотно, пытаясь что-нибудь узнать о себе или своих знакомых, но все её во­просы остались 6ез ответа. Она знала: божество не тревожат по пус­тякам и из праздного любопытства, но ответа не было даже тогда, когда она спросила богиню о том, что случилось пятьсот лет назад в Ур-Фиоле. Не помог и туман.

"Я веду себя глупо, — подумала Ариэна. — Как будто Великая Аранха боится того же, чего и пауки, живущие в Зимогорье. И вообще... С чего я взяла, что Великая Аранха — это нянька, которая готова отвечать ре6ёнку на все его вопросы, стоит ему только потеребить её за подол? Мы представляем себе божество похожим на нас самих. А что оно есть на самом деле? Великая Аранха... Кто это? Это не жен­щина и не паучиха... Нет, она и то, и другое, и ещё многое. Божество имеет множество лиц. Оно огромно и непостижимо... А я решила, что с ним можно разговаривать, как с соседом по дому. Великая Паутина беспредельна и хранит множество картин, но не так-то просто извлечь нужную. Мы лучше видим и слышим то, что ближе. Близкие лю­ди иногда читают мысли друг друга — и это именно потому, что они близкие люди. Иногда мы неожиданно вспоминаем человека, и он перед нами появляется... В нашем сознании возникает образ того, кто к нам приближается. Да, проще поймать образ того, кто близко. И увидеть картину тех событий, которые уже не за горами. Это как я увидела судьбу Мелоры, Герона, Тенны, Рауда, Талмы... Метон способен притя­гивать железо, но лишь тогда, когда это железо достаточно близко. Разумеется, чем больше кусок метона, тем проще ему притянуть желе­зяки, которые находятся далеко, но будь он хоть с гору, ему не притянуть к себе железо с другого конца мира. Вот и я вызываю из Великой Паутины только то, что мне так или иначе близко. Эта лиммерин­ка... Её образ уже давно в моём сознании. То есть не её, а той, что похожа на неё, как сестра-близнец. Мне было легче поймать этот образ, потому что он мне знаком. Тем более что эта женщина сейчас рядом с Тамраном, о котором я постоянно думаю... Я всего лишь маленький кусочек метона. Возможно, когда-нибудь я стану больше, разовью свою силу... Возможно, но совсем не обязательно. Увы..."

После своих попыток "побеседовать" с Великой Аранхой Ариэна чувствовала себя совершенно опустошённой. Она решила, что должна хорошенько отдохнуть. Близился сезон тумана, а она была твёрдо намерена узнать как можно больше о Нивене и вообще обо всей этой истории пятисотлетней давности. Великая Аранха ей не по зубам, но тех, что живут в Зимогорье, она сумеет разговорить. И туман ей поможет. Перестав бояться арилланов, она с их помощью вызвала на разговор одну аранху и сумела проникнуть в паутину другой. Судя по всему, преодолеть сопротивление аранх проще, воздействуя на предметы, к которым они имели какое-то отношение — как, напри­мер, та древняя рукопись... Или находясь в местах, где они часто бывали. Они сами или их предшественницы. Аранха, чьей избранницей являлась Нивена, часто беседовала с ней в пещере-святилище Ур-Фиола, и привязанность к этому месту передалась её дочери. Или внучке? В о6щем, той, кого вызвала Ариэна. Наверняка, эта аранха знала что-то ещё. Только вот разговаривать с ней было очень трудно. Она отлича­лась куда более упрямым и агрессивным нравом, нежели та её сопле­менница, на которую Ариэна вышла через рукопись. Договориться с арилланами оказалось гораздо проще. Отросток арилла сразу стал по­слушным орудием в руках Ариэны, но она всё же считала, что в пеще­ру посреди озера лучше отправиться в один из туманных дней. Чем больше арилланов будет ей помогать, тем лучше. Ариэна старалась не думать о том, что за внешней сговорчивостью этих странных ту­манных существ может таиться коварство. Она уже зашла слишком да­леко, чтобы поворачивать назад.

По правде говоря, сейчас её больше интересовала загадочная воз­любленная Тамрана. Однажды Ариэне удалось выследить их, когда они выходили из особняка и садились в изящную повозку, запряжённую серыми магалами, но разглядеть лицо незнакомки так и не удалось. Во-первых, Ариэна слишком далеко стояла — боялась, что её заметит Тамран. А во-вторых... Таинственная красотка как нарочно всё время отворачивалась. Словно догадывалась, что за ней наблюдают. А может, знала? В этой женщине было что-то зловещее. Ариэна чувствовала это даже на расстоянии. Возможно, это чувствовал и Тамран, но опас­ность его никогда не пугала. Скорее наоборот.

В Мастерские Ариэна не ходила, воспользовавшись разрешением старшей аранхины не появляться там до праздника. Она целыми днями бродила по городу, который в это время года был красив как никогда. Оранжевые кроны кемеров яркими кострами пылали в дымчато-синем не6е. Узкие листья хриссов пожелтели и казались золотыми на фоне белоснежных и светло-голубых осо6няков, которые сверкали чисто вымытыми к празднику серебристыми крышами и куполами. Среди рыжевато­-красных листьев дикого амарисса, вьющегося на прутьях оград, за­горелись жёлтые гроздья плодов. Его вечный соперник звёздчатый плющ к концу лета разросся так, что оплетал не только ограды, но и стены домов, а его лиловые листочки, действительно имеющие форму звёзд, выцвели и стали нежно-розовыми. Осень подпалила широкие зелёные листья травы лантан, раскрасив их по краям оранжевым и алым. Лантaн отцвёл в середине лета, и теперь на его высоких мясистых стеблях красовались жёлтые шишковидные плоды, покрытые тёмно-рыжими колючками. На окраинах их объедали магалы, которые в этих не­престижных районах часто паслись, бродя вдоль улиц. Ариэна любила такие места больше, чем респектабельный центр с его чисто выметенными тротуарами и подстриженными кустами. На окраинах дома по са­мые крыши утопали в буйных зарослях, а яркие осенние цветы, кото­рым было тесно в маленьких садах, вырывалась на волю и разбреда­лись по узким тенистым улицам. Сквозь голубовато-серые булыжники неровных мостовых пробивалась трава. Героны зацвели около месяца назад и уже вовсю облетали. Их лепестки золотисто-алой метелью носились по городу, а, оседая в лужах, превращали их в маленькие кровавые озёра. Дожди шли всё чаще и чаще. Влага, смешиваясь с пряными ароматами осени, наполняла воздух особой терпкой свежес­тью, которая свойственна лишь этому времени года. Только вот Ариэне почему-то всюду чудился сладковатый тлетворный запах, вызываю­щий мысли о смерти. Она остро чувствовала повисшую в воздухе тре­вогу. Казалось, люди с головой окунулись в предпраздничную суету, чтобы не думать о плохом и не поддаваться страху. Гвардейцы чуть ли не каждый день задерживали бродячих проповедников, кричавших о гневе богини, который вот-вот обрушится на головы нечестивцев. Таинственные кровососы продолжали охотиться на людей. Ариэна вздрагивала, когда, встречаясь порой взглядом со случайным прохожим, замечала в его глазах красноватые огоньки. Этот город, который всё больше и больше пропитывался запахами увядания и смерти, был горо­дом Маттар. Злобной богини, постоянно жаждущей крови. В этом горо­де, где жизнь не утихала даже по ночам, предавались веселью с бе­зумством обречённых — не потому что радовались жизни, а потому что боялись смерти, которая днём и ночью бродила по улицам, бесшумная как тень, и такая же безликая. Вряд ли кто-либо хотел увидеть её истинное лицо, поэтому люди предпочитали сами придумывать ей облик. Гуляя накануне праздника по базару, Ариэна не переставала удивляться количеству страшных масок. Их покупали охотней всего. В послед­ние предпраздничные дни на главном городском рынке продавались да­же карнавальные костюмы — для тех, кто поленился их сделать или не успел вовремя заказать портному. Именно к таким и относилась Ариэна. Костюмов было много и на любой рост, но все они казались ей нелепыми. Ариэна уже уходила с рынка, когда её окликнула старая торговка, которая, распродав почти весь товар, подсчитывала выручку. Её помощница, рослая девица со взглядом слабоумной, уже начинала сворачивать палатку.

— Постой, красавица! У меня тут остался один наряд. Как раз для тебя... Самый лучший!

— Самый лучший наряд — и вдруг остался непроданным, — усмехну­лась Ариэна. — Если он ещё и самый дорогой, то он как раз не для меня.

В последнее время она экономила. Ведь если её выгонят из школы, а после злополучной картины для Ур-Саббата этого вполне можно было ожидать, она тут же лишится права на ученическое пособие.

— Дело не в цене, красавица, — осклабилась старуха, показав ред­кие жёлтые зубы. Костлявая, скрюченная и седая, как белый мох, она напоминала ведьму, которой больше подошло бы торговать не наряда­ми, а каким-ни6удь зельем. — Дело не в цене. Просто это платьице не каждой подойдёт. Да и не каждая решится надеть такое. Взгляни­-ка!

Ариэне сперва почудилось, что старуха достала из мешка мерцаю­щий сгусток тумана, но когда торговка умелым, привычным жестом встряхнула лёгкую ткань, девушка увидела платье — простого покроя, но при этом совершенно нео6ыкновенное. Полупрозрачный материал, переливаясь, становился то жемчужно-белым, то перламутровым, то прио6ретал нежный голубовато-зелёный оттенок, а то вдруг начинал сверкать серебряными искорками. Платье было сшито из двух слоёв этой удивительной ткани, но казалось невесомым. Лёгким, как туман.

— Дочери Найяpы, одетые туманом, танцуют на берегу, — нараспев произнесла старуха, — и собирают звёздные осколки, которые море выбрасывает к их ногам... Осколки большой звезды, упавшие с небес.

Видимо, Ариэна не сумела скрыть изумление. Старуха смотрела на неё так, как будто другого и не ждала. Ариэна только сейчас заме­тила, какие у неё глаза. Выцветшие и поблекшие, они всё же сохра­нили слабый зеленоватый оттенок. Синеватая зелень морской воды... Лиммеринские глаза, изменчивые, как море.

— Настоящий наряд служительницы Найяры, — сказала торговка. — ­Найяру здесь не любят, но ведь маскарад есть маскарад.

Найяру в Див-Аранхе не просто не любили. Её боялись. Особенно сейчас, когда люди жили в ожидании восхода Гиамары. Всё чаще и ча­ще вспоминали старую легенду о том, что Найяра и Гиамара — родные сёстры. Недаром Звезда Смерти всегда встаёт над морем.

— Тебе пойдёт это платье. Как никому другому.

Старая ведьма словно подначивала Ариэну. И даже на лице слабоумной девицы промелькнуло какое-то туповато-хитрое выражение.

— Бери-бери! Всего пять гилен.

Цена была смехотворная. Старуха просто горела желанием продать Ариэне это платье. Ариэна же поймала себя на том, что горит жела­нием его надеть. Странно. У неё сроду не было страсти к нарядам.

В первый день Праздника Плодов Ариэне, как и всем её соучени­цам, пришлось изнывать от жары в роскошных ритуальных одеяниях. С утра было торжественное шествие от Священного Сада до Священного Холма на Большой Равнине, примыкающей к городу с юга. По преданию именно там, приняв облик огромной паучихи, богиня явилась своему первому избраннику. Она открыла ему истину и научила, как прекра­тить смуту в стране.

Венки на головах учениц и гирлянды из цветов, которые они нес­ли, начали вянуть ещё в середине пути. Складки длинных туник из тяжёлой узорчатой ткани липли к ногам. Хорошо ещё, что ученицам в отличие от аранхин не пришлось надевать расшитые серебром и бисером накидки-покрывала.

Сразу после обеда началась служба в Большом Храме. И девушки, и их наставницы почти три часа исполняли священные песнопения. Потом аранхиты, аранхины, ученицы школы и кое-кто из воинов богини отправились с жертвенными дарами в рощу Маттap. Это был единственный день в году, когда туда, кроме избранников богини и слуг-уборщиков, могли входить и другие обитатели Священного Сада. Процессия направлялась к жилищу Маттар — пещере, окружённой каменными дубами и чёрными соснами, возле которой складывали подношения — плоды и всевозможную выпечку, в основном круглые пироги и лепёшки. Никого не смущало, что эти подношения достанутся слугам. Маттар не пита­лась ни плодами, ни хлебом. Ей нужна была живая кровь.

Её только что накормили до отвала — на всякий случай. Лосняща­яся жирная тварь сидела в глубине пещеры. Её круглые глаза горели в полутьме, словно два ярко-красных фонаря. С огромных сумрачных деревьев, колыхаясь от порывов ветра, свисала паутина. Ариэне по­казалась, что одна толстая нить тянется к ней. Девушка отскочила и после этого старалась держаться подальше от увитых паутиной веток. Она так и не поняла, тянулась к ней та нить или шевелилась от вет­ра, но ей всё равно хотелось поскорей отсюда уйти. Слуги убирали в роще каждый день, но омерзительный запах Маттар пропитал здесь всё. Казалось, он въелся даже в землю. Ариэна обратила внимание на то, какая здесь чахлая трава, а ведь в этой роще было много тени. Красновато-коричневые жёлуди каменных дубов уже вовсю осыпа­лись. Они темнели среди поблекшей травы, словно сгустки крови. Ариэну чуть не стошнило.

Её продолжало тошнить и во время торжественной трапезы, которая была устроена в Доме Собраний сразу после обряда почитания богини. Она почти ничего не ела и незаметно улизнула, не дождавшись конца застолья.

Следующий день был посвящён маскараду. Накануне весь город украсили разноцветными фонарями и гирляндами. На улицах, площадях и в парках стояли длинные столы с бесплатным угощением, возле ко­торых с утра пораньше уже толпились бедняки и бродяги. Правда, в Центральный парк их не пускали. Гвардейцы в устрашающих звериных масках строго следили за порядком. Звериных масок было очень мно­го. Говорили, что в древности на осеннем празднике разрешалось изображать лишь животных и растения. Ариэну умиляли нарядные дети: девочки в юбках, словно сшитых из больших цветочных лепестков, и мальчики в шапках, напоминавших половинку того или иного плода со стеблем и листиком вместо традиционной бомбошки. Она невольно вздрогнула, когда её обогнала стайка школьников в костюмах огненных жуков. По улицам порхали пёстрые бабочки и диковинные птицы. И снова скакали на привязанных к башмакам пружинах железные демоны. Похоже, не у всех нашлось время или желание позаботиться о костюме. Некоторые горожане просто щеголяли в нарядной одежде, но без масок не было никого.

На Ариэну постоянно оглядывалась — её платье не могло не бросаться в глаза. А сама она не могла отделаться от ощу­щения, что она не одета, а окутана облаком в форме платья. Или ту­маном... "Дочери Найяры, одетые туманом, танцуют на берегу..." Ариэна ловила себя на том, что ей действительно хочется танцевать. Невесомость этого платья словно передалась ей, сделав её тело лёгким, как перистое облако. Она дополнила свой наряд серебристой маской в виде обводок вокруг глаз, а волосы распустила. Она была уверена, что такого наряда нет больше ни у кого, но она ошиблась.

Ариэна пришла в Центральный парк посмотреть фейерверк, который по традиции всегда устраивали в день маскарада. Нисса и Тирин уве­ряли её, что ничего подобного она не видела. Они предложили ей встретиться у фонтана "Каскад", хотя особо не настаивали. Деликатный Тирин счёл необходимым предупредить Ариэну, что к ним может присоединиться Соин со своей девушкой. Он наконец-то завёл подруж­ку и жаждет всех с ней познакомить. Видеться с Соином Ариэне не хотелось. Ей вообще ни с кем не хотелось встречаться. Она решила, что посмотрит фейерверк и пойдёт домой.

Уже почти стемнело, и в парке горели все фонари. На центральной площадке с фонтаном "Чаша" царило оживление, и Ариэна не сразу обратила внимание на красивую пару, стоявшую под увитой гирляндами аркой. На Тамране был костюм древнего воина, правда, железные детали доспехов заменяли кожаные, выкрашенные серебристой краской. Ли­цо его полностью скрывала маска, но Ариэна узнала его. Она бы узнала его в любом наряде. А его спутницу она сегодня могла разглядеть получше. На Ариэну жгучей волной нахлынули и ревность, и досада. Лиммеринка явилась на праздник в точно таком же, как и у неё, пла­тье избранницы Найяры. Только подруге Тамрана оно шло гораздо больше. Ещё бы! Ведь она была истинной дочерью моря. Верхнюю часть её лица скрывала маска, не Ариэне хватило одного взгляда, чтобы понять: эта красавица и есть женщина из её снов. И из тех кошмаров, что она дважды видела наяву на тёмных улицах Ур-Маттара. Двойник её матери Нэйи... Лиммеринка тоже заметила Ариэну. Она смотрела на неё и улыбалась. Светловолосая, в мерцающем туманном платье, она казалась при свете фонарей призраком, который вот-вот оторвётся от земли и улетит.

Ариэна поспешила отойти подальше, пока её не увидел Тамран. Он заметил её уже после фейерверка, который, кстати, не произвёл на неё никакого впечатления. Возможно, потому что настроение её было безнадёжно испорчено, а эта женщина-призрак и вовсе выбила её из колеи. Увидев, что Тамран, держа свою спутницу за руку, пробивает­ся к ней сквозь толпу, Ариэна едва ли не бегом двинулась к воротам. И она бы ушла, если 6ы не компания парней в кошачьих масках. Они с мяуканьем и хохотом окружили её плотным кольцом.

— Постой, красавица! Кто же уходит в разгар веселья?

Они бы, конечно, всё равно отстали. В парке хватало девушек, же­лающих повеселиться, да и гвардейцы, которые сновали повсюду, не позволили бы разгулявшимся молодчикам зайти слишком далеко. Не го­воря уже о том, что поблизости был Тамран. Наверное, ещё немного ­и он бы расшвырял этих мяукающих придурков, как месячных котят... Но он не успел. Спасителем оказался другой. И толпа мгновенно рас­ступилась перед его чёрной, отделанной позолотой повозкой, которую везла пара угольно-чёрных магалов в золочёной сбруе. Сам он тоже был в чём-то чёрном и золотистом и как всегда поражал своей эле­гантностью. Маленькая маска в виде обводок вокруг глаз оставляла открытым почти всё лицо, так что многие его тут же узнали. В Ур­-Маттаре любили самого молодого и красивого проповедника, чьи речи постоянно приводили слушателей в экстаз. Ариэна вдруг подумала о том, что Тамран и Галиан — два всеобщих любимца, две известнейшие в городе личности. И вот она волею судьбы оказалась между этими двумя мужчинами. Любила одного и была объектом ухаживаний другого. Сейчас она оказалась между ними в самом что ни на есть прямом смысле. Тамран уже прорвался сквозь толпу, но, увидев Галиана, остано­вился. Наверное, решил, что помощь подоспела и больше здесь делать нечего. В конце концов, он пришёл сюда со своей подругой и повёл бы себя в высшей степени некрасиво, оставив её одну.

Галиан изящно спрыгнул с подножки своего экипажа и приблизился к Ариэне.

— Такой красивой девушке нелегко отбиться от поклонников, — улыбнулся он. — Надеюсь, тебя никто не обидел?

— Нет, что ты... Я просто устала от этой толчеи.

— Куда тебя отвезти?

— Спасибо, я и сама прекрасно доберусь. Мой дом совсем близко.

— Сегодня праздник. Стоит ли сидеть дома? Я бы очень хотел показать тебе свою виллу. Место там чудесное. Кругом лес, и звери заходят прямо в сад. Не соблаговолит ли прекрасная охотница при­нять моё приглашение?

Ариэна краем глаза видела Тамрана. Его спутница наконец нагна­ла его и стояла рядом с ним.

— Я принимаю твоё приглашение, — сказала Ариэна и подала Галиа­ну руку, чтобы он помог ей подняться в позолоченную повозку.

Ей казалось, что взгляд Тамрана жжёт ей спину, даже когда парк остался далеко позади. Никто не заставлял её ехать с этим челове­ком, но Тамран мог ей помешать. Однако он этого не сделал.

Глава 12. Вилла Галиана.

Ариэна только на следующий день смогла полюбоваться архитектурой виллы и окружавшим её садом, но впечатлений ей хватило и в первый вечер. Внутреннее убранство этого загородного дома говорило не только о богатстве, но и о6 отменном вкусе его владельца. Правда, Ариэне показалось, что здесь несколько мрачновато, а молчаливые слуги, бесшумно скользившие по комнатам, напоминали ей вечерние тени, которые появлялись из полутёмных коридоров и снова скрыва­лись в них, словно растворяясь во мраке. Приглушённый свет созда­вал атмосферу таинственности, позволяя при этом по достоинству оценить царящие здесь изящество и роскошь. Мебель была в основном из тёмной древесины, инкрустированная полудрагоценными камнями. Здесь везде, во всех помещениях, преобладали тёмные, насыщенные цвета — чёрный, густо-лиловый, пурпурный и синий, зато на их фоне так ярко сверкали многочисленные золотые и серебряные светильники в виде растений и причудливых зверей. Обилие зеркал и полированных поверхностей, от которых всегда веяло каким-то холодком, уравнове­шивалось множеством тяжёлых бархатистых штор и занавесок. Искусно собранные в складки, они придавали комнатам уют.

Две служанки тут же повели Ариэну в купальню, отделанную лиловым с серебристыми прожилками камнем радан. Перламутровая ванна в форме морской раковины была до краёв наполнена зеленоватой водой, которая, словно изумруд, сверкала между островками белоснежной пены.

"Может, это морская вода?" — подумала Ариэна.

Вода оказалась обычная, просто в ней растворили какое-то пенис­тое ароматическое вещество, придававшее ей такой цвет. А пахло оно так чудесно, что отсюда не хотелось уходить.

Ариэна не привыкла к тому, чтобы её одевали и причёсывали, но после ванны она была в таком расслабленном состоянии, что ей это даже нравилось. Приведя в порядок её волосы, служанки одели её в платье из мягкой ткани — изящное и в то же время просторное, удо6ное, как халат.

Потом был роскошный ужин на террасе среди светильников в виде хрустальных звёзд. Вечерние ароматы осеннего сада пьянили ещё больше, чем изысканные вина, которые подавали бесшумные, как тени, слуги. Они двигались, словно во сне. Ариэну немного пугали их застыв­шие, отрешённые лица. При бледном свете искусственных звёзд они казались живыми мертвецами, а их хозяин — изящный, утончённо-кра­сивый, в чёрном, расшитом золотыми узорами халате — напоминал кол­дуна из страшных сказок. Того, что оживляет мёртвых и заставляет тени на время одеваться плотью. Может быть, утром, когда ночная мгла рассеется, всё это исчезнет — тёмный благоухающий сад, рос­кошная сумрачная вилла и её хозяин со своим сонмом призрачных слуг... Здесь было страшно. Этот страх приятно щекотал нервы, заставляя Ариэну забыть тоску, обиду, ревность. Любовь к опасности... Наверное, это то, что роднит её с Тамраном... Нет, лучше о нём не думать! Иначе всё вернётся — и ревность, и тоска. Лучше укрыться от всего этого в загадочном мире теней. Игра в любовь лучше, чем любовь. И чем опасней игра, тем она интересней.

Страшнее всего были ночи. Ариэна засыпала, утомлённая ласками чёрного колдуна, но каждый сон являлся продолжением игры, где она балансировала на грани жизни и смерти. Во сне он постоянно изменял облик. Чаще всего он превращался в гигантского паука. Вернее, паучиху. Совершенно чёрную, без узора. Это была огромная нерата. Кровожадная Маттар, которая, обдавая её жарким сладковатым дыханием, сжимала своими сильными мохнатыми лапами. Её глаза горели в темноте, словно тлеющие угли. Иногда это был железный демон с челове­ческим лицом. Лицом Галиана. А однажды ночной кошмар явился Ариэ­не в облике Тамрана. Он смотрел на неё, как тогда в таверне, пустым и тяжёлым взглядом остекленевших глаз. Смотрел даже не на неё, а сквозь неё. Или куда-то мимо. Словно не видел её. Или не узнавал.

— Ну почему, почему ты не можешь меня узнать?! — в бессильной ярости кричала Ариэна. — Увези меня отсюда! Куда угодно! Хоть в ту грязную каморку с масляной лампой... Возьми меня! Хотя бы так, как тогда!

Он как будто силился что-то вспомнить. Лицо его исказила мука, а устремлённый на Ариэну взгляд был взглядом испуганного ре6ёнка, которому страшно вспоминать... Потом возникло другое лица — нежное и тонкое, обрамлённое пепельными волосами. Лиммеринка улыбалась, склонившись над Ариэной, прекрасная и бледная, как призрак. Её ды­хание обдавало холодом. Дыхание смерти... Ариэна вскрикнула и про­снулась. И испугалась ещё больше, потому что кто-то метнулся по тёмной комнате и скрылся за дверью... Или это колыхнулась от ветра занавеска? Из распахнутого окна тянуло прохладой. Окончательно проснувшись, Ариэна сообразила, что именно это "холодное дыхание" её и разбудило. Галиана рядом не было. Какое-то время Ариэна лежала, напряжённо вслушиваясь в тишину. Она сама не знала, что её встревожило — отсутствие Галиана или что-то ещё. Она вдруг вспом­нила маленькую душную комнату, слабо освещённую масляной лампой, где она с замиранием сердца прислушивалась к шагам на лестнице. Сейчас чувство опасности не было таким острым, но Ариэна знала — ­что-то не так. Она тихонько встала и, накинув халат, вышла в длин­ный тёмный коридор. В конце его шевелилась от ветра посере6рённая луной занавеска. Там был выход на лоджию. Её всегда оставляли на ночь открытой, но Ариэна чувствовала — сейчас на лоджии кто-то есть. Подойдя поближе, она в этом убедилась. Там были двое. Они негромко беседовали, и Ариэна сразу узнала голос Галиана. Второй голос, незнакомый, принадлежал женщине. Ариэна не расслышала вопрос, который та задала Галиану, зато всё остальное слышала отчётливо.

— Я ещё не решил. А что?

— Да так, ничего... Она тебе действительно нравится?

— Почему бы и нет?

Ариэна осторожно выглянула из-за тяжёлой складчатой занавески. Говорившие стояли в самом конце длинной лоджии, но Галиана было видно хорошо — на него падал лунный свет. К сожалению, его собе­седницу Ариэна рассмотреть не могла. Незнакомка надёжно укрылась в тени огромного вазона.

— Но ведь ты её боишься. Её богиня сильнее твоей.

— Что я слышу, Хэда! Ты стала верить в богов?

— Люди всегда в них верили. Вернее, в то, что они часто называют этим словом. Бог, богиня... А ты поосторожней с этой малышкой. Она же как-то умудрилась отловить твоего жучка. Кстати, где он сейчас?

— Где-то у неё дома. Точнее сказать не могу, сигнал очень слабый. Не больно-то много проку от этих ваших штуковин. Вот если бы при его помощи можно было видеть...

— Достаточно и того, что он позволяет узнать координаты объекта. Ты упустил её с самого начала. Она сразу догадалась, но как?

"Ко-ор-динаты... Что это? — недоумевала Ариэна. — Ну и словечки..."

— Ничего, я щедрый любовник, — Галиан негромко рассмеялся. — И вообще... Не беспокойся за меня, Хэда. Я знаю, что делаю.

— В последнее время в наших действиях не хватает согласованности. Ты не боишься, что твои планы рухнут?

— Ты мне угрожаешь?

— Я — нет. Ни я, ни мои люди не представляем для тебя никакой угрозы.

— Люди... — усмехнулся Галиан.

— Не пренебрегай моими советами. И пожалуйста, поосторожней с малышкой.

— По-моему, ты её переоцениваешь

— А ты недооцениваешь. И потом... Говоря "поосторожней с ней", я имею в виду и другое. Не причиняй ей вреда.

— Она тебя интересует?

— Да.

— Старая развратница...

— Ты не о том подумал, — промолвила та, которую звали Хэда. — Я действительно уже немолода. Наверное, потому и стала такой сен­тиментальной. Ладно, мне пора. Возвращайся к своей маленькой лю­бовнице. Вдруг она проснётся и испугается, не обнаружив тебя рядом. Или что-нибудь заподозрит...

— Ещё один вопрос, Хэда...

Слушать дальше Ариэна не могла. Галиан и его собеседница зашевелились, явно собираясь покинуть лоджию и договорить по пути. Она опрометью кинулась в спальню. А минуты через две вернулся Галиан. Ариэна притворилась спящей и сама не заметила, как уснула. А когда проснулась, увидела, что Галиан уже не спит. Он сидел на краю ложа и что-то шептал, глядя на свой акхарилловый перстень, отливающий в лучах утреннего солнца густо-лиловым. Ариэна не сомневалась, что аранхит владеет какой-то разновидностью магии, а камень акхарилл в его кольце помогает ему концентрировать силу. В библиотеке Дома Знаний она отыскала несколько трактатов по магии и извлекла из них много полезного. Наверное, этот перстень был для Галиана так же важен, как для неё нить Дамеи.

Этим утром Ариэна с ужасом обнаружила, что нить пропала. Вернее, кулон на шнурке, в который была вплетена нить.

— Ты чем-то расстроена, дорогая? — спросил за завтраком Галиан.

— Потеряла амулет. Не понимаю, как это могло случиться. Я не снимаю его, даже когда моюсь. Вчера вечером, когда я принимала ванну, он был на мне.

— Я велю служанкам обыскать все комнаты, — пообещал Галиан. — Не огорчайся. Я подарю тебе самый замечательный амулет, какой только может быть на свете. Амулет, подаренный возлюбленным, лучше всего охраняет от зла. Мы сегодня поедем на охоту?

— Не знаю, — пожала плечами Ариэна. — Может, вернёмся в город? Уже седьмой день, как закончился праздник. Я же пропускаю школу...

— Школу, в которой тебе больше нечему учиться. Наставницы не рассердятся, если ты пропустишь ещё несколько дней. Они обеспокоены твоим здоровьем. Ты их здорово напугала.

Галиан говорил шутливо и непринуждённо, но Ариэна чувствовала — ему просто не терпится услышать её объяснения по поводу злополучного пророческого полотна. Эта история явно не давала ему покоя. Он о чём-то догадывался. Он и женщина по имени Хэда что-то знали об Ариэне. И считали её опасной.

— Терпеть не могу раскрашивать чужие картины, — Ариэна состроила гримасу капризного ребёнка. — Хочется всё сделать по-своему.

— Так это была обычная дерзкая выходка? Сразу видно, что эту девчонку мало пороли. Ты же не просто раскрашивала чей-то рисунок. Это было пророчество Маттар, которое она поведала своему из6раннику.

— Лично тебе?

— Лично меня в тот день не было в городе. Но я же не единственный избранник.

— Ладно, впредь буду вести себя хорошо. Моя картина всё равно ничего не изменит. Кто я такая, чтобы спорить с Великой Аранхой?

— Верно, — улыбнулся Галиан.

В этот день они не охотились в сопровождении слуг, а просто вдвоём катались по лесу. Ариэне нравился здешний лес. Обилие хвойных деревьев напоминало ей родные края. Нравился ей и густой, за­росший сад, который окружал виллу, построенную из редкого серого мрамора с чёрными и серебристыми прожилками. Здание казалось бы слишком мрачным, если бы крыша, шпили башенок, лоджии, окна и балконы не были отделаны силеритом — светлым металлом, напоминающим серебро.

На вилле имелась прекрасная 6иблиотека. Галиан не 6ез гордости показывал Ариэне дорогие старинные издания, но ещё больше он гордился своей коллекцией статуэток, которые собирал едва ли не с детства.

Он научил Ариэну игре в лосты. И не переставал удивляться той лёгкости, с какой она усваивала правила. А правил в этой игре было много. Следуя им, игроки передвигали по расчерченной на разные ге­ометрические фигуры доске маленькие статуэтки — лосты. Каждый игрок располагал шестьюдесятью четырьмя лостами шестнадцати видов. Эти крошечные бойцы не были равноценными, и каждый из них мог пе­редвигаться только по определённым фигурам, причём своего цвета. Побеждал тот, кто быстрее выстраивал свои лосты на противоположной стороне доски, то есть занимал территорию соперника. Нарушивший правило терял одну лосту. Желательно было привести своё войско к победе с наименьшими потерями.

— Ты слишком 6ережёшь своих бойцов, — заметил однажды Галиан. — ­Похоже, для тебя важней сохранить войско, чем быстрей занять поло­вину противника. Потеря до двадцати фигур не лишает права на победу.

— Зато лишает права на звание хорошего предводителя, — сказала Ариэна.

— Поверь мне, куда важнее быть хорошим игроком.

По вечерам хозяина и его гостью развлекали неизвестно откуда появлявшиеся музыканты, мимы и танцоры. Исчезали они так же неожи­данно, как и появлялись. Слуги тёмного колдуна... Живые тени, которые по его приказу превращались в людей, а потом сливались с ноч­ною мглой...

К столу каждый раз подавали такие изысканные и необычные блюда, что Ариэне редко удавалось угадать, из чего они приготовлены. При­чём все они были не только очень вкусны, но и прекрасно усваива­лись. Ариэна ни разу не ощутила после еды ни малейшей тяжести в желудке. Вина тоже были отменные. Ариэне нравилось состояние лёг­кого опьянения, когда грусть, тревога и стыд отступали, и всё происходящее казалось не более чем увлекательной игрой, из которой никогда не поздно выйти.

Она встревожилась по-настоящему только в то утро, когда, про­снувшись, не обнаружила на шее кулона. У Ариэны было несколько шнурков с нитью Дамеи. Собираясь на маскарад, она надела шнур с кулоном в виде сердечка из диллина. Монета Тамрана смотрелась бы совершенно нелепо в глубоком вырезе воздушного серебристого платья. Ариэна не особенно расстроилась из-за потери камня, но потеря нити означала, что она не сможет покинуть это место в любой момент. Она не сумеет отсюда улететь, если игра станет чересчур опасной. Галиан о6 этом знал. Или просто догадывался о силе её "амулета"? Пропажа кулона не была случайной. Шнурок с нитью аранхи не мог порвать­ся — уж Ариэна-то это знала. Кулон сняли с неё, когда она спа­ла. Изысканные вина Галиана притупили её чутьё. Возможно, он подмешивал в них какое-то колдовское зелье.

Ещё больше Ариэна встревожилась, когда однажды утром служанка сообщила ей, что хозяину пришлось отлучиться по неотложным делам.

— Мне тоже надо ехать, — сказала Ариэна. — Я хочу вернуться в город. Распорядись, чтобы после завтрака подали экипаж.

Служанка какое-то время стояла и смотрела на неё безжизненным взглядом. Потом ушла. Никакой экипаж после завтрака не подали. Ариэна вызвала к себе кучера.

— Я просила приготовить повозку. Мне нужно в город.

— Хозяин сам отвезёт тебя в город, госпожа. Когда вернётся.

— А когда он вернётся?

— Этого он не говорил.

— Но мне нужно в город. Разве хозяин не сказал, что вы должны выполнять желания его гостьи?

— Да, госпожа. Мы сделаем всё, что ты пожелаешь.

— Я желаю уехать в город.

— Господин сам отвезёт тебя в город, — произнёс слуга 6ез выражения.

"Они тут все идиоты или прикидываются?" — с раздражением поду­мала Ариэна.

Её с самого начала пугали эти прислуживающие Галиану живые мертвецы. Они были словно под действием каких-то чар. Слуги колдуна. Избранника Маттар, расставившего Ариэне сети. А она, как дурочка, попалась.

— Хорошо, — кивнула Ариэна. — Тогда оседлайте магала. Я хочу прокатиться верхом.

Она не была уверена, что её приказ выполнят, но на всякий слу­чай надела костюм для верховой езды, а в лёгкий заплечный мешок, который брала с собой на охоту, положила маскарадное платье. Она не хотела оставлять его здесь.

3а эти несколько дней Галиан подарил ей целый ворох нарядов, в том числе два изящных верховых костюма. Ариэна ещё весной, беседуя с Галианом в Доме Собраний, обмолвилась, что предпочитает мужские костюмы для верховой езды. Эти и были мужские. Вернее, под­ростковые. Надо же, запомнил...

Как ни странно, магала для Ариэны оседлали. Она прекрасно зна­ла, как выехать на дорогу, ведущую в Ур-Маттар, но не успела она удалиться от виллы на триста шагов, как её догнали двое всадников. Слуги Галиана.

— В лесу опасно, госпожа, — сказал один. — Нельзя отъезжать да­леко от виллы. Господин велел охранять тебя.

— Я не 6оюсь леса.

— Господин велел охранять тебя, — тупо повторил слуга.

На следующий день Галиан не вернулся. Ариэна изъявила желание покататься верхом по саду в надежде улизнуть через большой пролом в стене, который заметила уже давно. Но уехать далеко ей опять не удалось. Её догнали те же двое. Ариэна была вне себя от ярости, но спорить с прислугой сочла ниже своего достоинства. Да это и не имело смыс­ла — спорить с живыми мертвецами. Даже если бы она ругалась и била их хлыстом для верховой езды, они бы, наверное, реагировали на это со своей обычной тупой покорностью. И всё равно не дали бы ей уехать.

Вечером Ариэна попыталась сбежать, когда вышла якобы прогулять­ся по саду. Всё же трудно заподозрить, что девушка решилась одна на ночь глядя добираться до города пешком. Но не успела она углу­биться в лес, как услышала за спиной стук копыт. Это опять были те двое. Не удалось сбежать и на следующий день. Ариэну угнетало не только то, что она оказалась здесь не гостьей, а пленницей. Се­зон тумана уже начался, и она хотела побывать в святилище на озё­рах. Она не любила, когда кто-то вмешивался в её планы.

Ариэна не могла понять, как этим двум тупицам удаётся её высле­живать. За ней никто не следил — она бы это почувствовала, но сто­ило ей удалиться от садовой отрады шагов на двести-триста — причём в любом направлении, как её немедленно догоняли и вежливо просили либо вернуться, либо позволить её сопровождать. Магалы у этих пар­ней были раза в два резвей того, на котором ездила Ариэна, так что она даже не пыталась уйти от погони. Она чувствовала: между ней и её стражами существует какая-то невидимая нить, которая натягива­ется, стоит ей переступить некую черту. Если это колдовство, то она обязана разобраться в его природе, иначе ей отсюда не сбежать.

Ариэна подумала о6 акхарилловом перстне, с которым Галиан никогда не расставался. И с которым он недавно разговаривал... Наверное, шептал над ним какие-то заклинания. Магический перстень... 3аколдованное кольцо... Кольцо! Ну конечно! Как она раньше не догадалась? Ведь именно о6 этом говорили Хэда и Галиан. Просто выражались они как-то странно. Слово "жучок" сбило её с толку. Хэда спросила, где он сейчас, а Галиан ответил: "Где-то у неё дома. Точнее сказать не могу". Он имел в виду свой подарок. Кольцо, которое она спрята­ла в саду. Она же тогда сразу почувствовала, что оно заколдованное. И Дамея это поняла. Только вот почему "жучок"? При чём тут жучок? Это что — тайный язык какого-то колдовского ордена? Есть же тайный язык воров, пиратов... Хэда ещё говорила про какие-то "координаты объекта". Координаты... Хорошая память позволила Ариэне запомнить незнакомое слово, несмотря на то, что она не поняла его смысла. А раз не поняла, значит, должна угадать. Хэда сказала, что "жучок" позволяет узнать "координаты объекта". Координаты... Может быть, это расстояние? Или направление... Наверное, что-то в этом роде. Координаты — это местонахождение, а объект — это тот, чьё местонахождение хотят узнать. Или знать всегда. Потому и дарят таких вот "жучков". Пока магическое кольцо на человеке, можно следить за всеми его передвижениями. Заколдовать можно не только кольцо. Галиан сказал: "Ничего, я щедрый любовник"... Да, щедрый. Он подарил ей кучу нарядов и украшений. Все эти 6рас­лоты, кольца, ожерелья, серьги и броши сейчас лежали на инкрусти­рованном столике в отведённых Ариэне покоях. Она надевала их только по вечерам, когда ужинала с Галианом — чтобы не обижать хозяина равнодушием к его подаркам. Воо6ще-то она всегда 6ыла равнодушна к украшениям. Значит "жучок" затаился среди новых подарков Гали­ана? Но когда Ариэна пыталась сбежать, на ней их не было. На ней было лишь то маленькое колечко с диллином, которое она уже так привыкла носить, что и замечать его перестала. Точная копия закол­дованного кольца, подаренного ей Галианом весной, на день рождения....

Ариэна задумалась, глядя на серебряное колечко с круглым диллином. Она вовсе не надеялась найти в нём что-то необычное, но то, что она увидела, заставило её встрепенуться. Вернее, то, чего она не увидела. Месяц назад она резала зелень, чтобы добавить её в тушё­ное мясо. Нож сорвался и ударил по кольцу. Она ещё радовалась, что по кольцу, а не по пальцу. Нож был острый, и на камне осталась ца­рапинка. Едва заметная. Она совершенно не бросалась в глаза, но она была и исчезнуть не могла. Выходит, один из подарков щедрый любовник решил сделать тайком. Он уже давно догадался, что она но­сит не то кольцо, которое он ей подарил, и когда она спала, заменил изготовленный ювелиром Мегленом дубликат другим заколдованным перстнем. Точно таким же. Галиан знал, что к новым подаркам она может отнестись настороженно, потому и решил выдать новое за старое. По­надеялся, что она не заметит. А кстати, почему она не заметила? Почему она не почувствовала магическую силу кольца, исходящее от него зло? Ведь тогда, весной, едва надев загадочный перстень, она тут же ощутила тревогу... Наверное, потому что на этой вилле она с самого начала чувствовала себя не в своей тарелке. Здесь всё бы­ло пропитано злой магией. Всё. Не только это маленькое колечко. А возможно, магия, заключённая в этом дубликате, была тоньше. Галиан не хотел раздражать свою пленницу-гостью откровенной слежкой, но сделал всё, чтобы помешать ей ускользнуть. И вообще выйти из-под контроля. Весной ей это удалось, но теперь он был настроен куда более решительно. Он хотел овладеть и её телом, и её душой. И тем даром, которым она обладала. Наверное, он жаждал понять природу этого дара, подчинить её себе, стать её хозяином. Во всяком случае оставлять её без присмотра он больше не собирался.

Из разговора Галиана и Хэды Ариэна поняла, что магическое коль­цо посылает тем, кто следит за его обладателем, какой-то сигнал, и это позволяет определить "координаты объекта". Ладно, она оста­вит им "координаты". Хорошо, что эта штуковина не позволяет видеть, что делает "объект".

Сперва Ариэна решила спрятать кольцо где-нибудь в саду, когда она отправится туда якобы покататься верхом. Её, конечно, всё равно хватятся, но не сразу, так что она выиграет время и успеет уе­хать подальше. Может, даже успеет добраться до города. Однако вскоре ей пришёл в голову более остроумный план. Ариэна заметила, что в сад часто залетают киары — болотные птицы, которые водятся в то­пях к югу от виллы. Ариэна и Галиан недавно охотились в тех местах и едва не заехали в болото. Киары появлялись возле виллы, потому что здесь росло много хриссов, а в конце лета и начале осени на этих деревьях полно жуков-короедов. Ариэна, хорошо изучившая повадки лесных тварей, знала, что киары — птицы-домоседы. Если они и покидают родные болота, то улетают недалеко и ненадолго. Несколько дней назад она спугнула стаю киаров, облепивших старые хриссы у южной ограды сада. Они тут же улетели в сторону топи и в тот день больше не возвращались. Несмотря на пугливость киар, охотиться на них было легче, чем на многих других птиц. Киары не отличались ни сообразительностью, ни быстротой.

Сообщив служанке, что она хочет до ужина покататься верхом, Ариэна взяла в охотничьей комнате метательную сеть.

— Может, поймаю в саду киару для завтрашнего обеда, — сказала она слуге, который обычно сопровождал их с Галианом на охоту. — ­Они там сейчас часто появляются. Только не мешайте мне, а то всю добычу распугаете.

— Что ты, госпожа, никто и не появится в саду, если ты не хочешь, — заверил её слуга, явно обрадованный её хорошим настроением. Он был здесь одним из немногих, кто не походил на живую куклу.

Ариэне довольно быстро удалось поймать большую, неповоротливую киару. Зажав птицу между ног, она надела ей на шею ленточку с ма­гическим кольцом. Потом распутала сеть, и испуганная птица взмыла в воздух. Она тут же заразила своим страхом всю стаю, которая, громко хлопая крыльями, устремилась на юг — к родимым топям. Ариэна же вскочила на магала и, покинув сад через пролом в стене, помча­лась на запад — к дороге, ведущей в Ур-Маттар. Она знала: ищейки Галиана скоро заметят, что их подопечная опять дальше, чем положено. Они кинутся за ней вдогонку, даже не подозревая, что жучок-паразит прицепился уже к другой птичке. Ариэна представила себе, как эти двое блуждают по болоту, недоумевая, где могла спрятаться беглянка, да ещё вместе с магалом. Если они в конце концов и сообра­зят, что их провели, она к тому времени будет уже далеко. Они не сумеют её догнать даже на своих резвых раннадских скакунах.

Уже темнело, когда Ариэна остановила взмыленного магала возле дома Хавела. Поднявшись к себе, она облачилась в дорожный костюм, надела на шею один из кулонов с нитью аранхи и сунула в карман кошелёк. Наряд морской избранницы она положила в сундук с одеждой. И пришла в ярость, заметив, что аккуратно сложенная паутина Дамеи пропала.

"Выходит, опять рылись, — подумала Ариэна. — Странно, что не взяли ни один кулон... Ладно, у меня и к тунике пришита нить, так что пока обойдусь".

Костюм для верховой езды, подаренный Галианом, она запихнула в матерчатый мешок, который привязала к седлу магала. Скакуна следовало вернуть хозяину. И скакуна, и остальные подарки. Она приняла приглашение этого человека и согласилась стать его любовницей, но она не соглашалась быть его пленницей, какой бы роскошной ни была тюрьма. Ариэна не жалела о том, что произошло за последние двенадцать дней. Благодаря Галиану она узнала много нового. В том числе и о любви. Она поняла, что больше не будет от неё защищаться. Тем более вот так. Наверное, любить — это значит быть беззащитным, но это лучше, чем 6ыть одетым в 6роню мертвецом.

Ариэна положила в мешок с костюмом записку: "Я больше не могла злоупотреблять твоим гостеприимством. К тому же мне необходимо кое-кого навестить. Всё было превосходно. Осо­бенно вино "Ахмарон" столетней выдержки".

Магала она отвела к западным воротам Священного Сада.

— Это скакун господина Галиана, — пояснила Ариэна удивлённой страже. — И вещи, которые он мне одолжил. Всё надо вернуть хозяину.

— Аранхита Галиана сейчас нет в Ур-Маттаре...

— Ну вернётся же он когда-нибудь. Пусть слуги поза6отятся о скакуне.

— Да уж, — сказал один из стражников, погладив влажный от пота бок животного. — Бедняга... Можно подумать, вы удирали от демонов.

— Можно, — согласилась Ариэна.

Эту ночь она провела в маленькой гостинице недалеко от пристани. А рано утром отправилась к цветным озёрам. Теперь у неё снова были нити аранхи. И она снова могла летать. Паучиха продолжала хранить молчание, но она пока не лишила избранницу всех своих даров — не­смотря на то, что, спасая Алиму, Ариэна снова использовала двойную магию. Возможно, Дамея просто о6 этом не знала.

Ариэна была горда, что сумела выбраться из ловушки Галиана без помощи паутины. Она знала — главные приключения ещё впереди. Она должна уметь за себя постоять, даже если Дамея окончательно от неё отвернётся.

Глава 13. Тройная магия.

На этот раз Ариэна отправилась к бывшему Ур-Фиолу другой дорогой. Она хотела посмотреть, как выглядит древний некрополь в сезон ту­мана. Зрелище впечатляло. Та часть кладбища, что нависала над мо­рем, была сейчас окутана серебристой дымкой. Туман проник даже в гробницу Ассеана, наполнив её загадочным мерцанием. Ариэне каза­лось, что росписи на стенах ожили. Особенно изменилась одна карти­на — справа от входа. Та, на которой были изображены стоящие возле алтаря царь и молодая женщина. Ариэна не сомневалась, что это аранхина Тимена, священная супруга Ассеана. Другие картины оставались плоскими, здесь же появилось пространство. Святилище, где находи­лись царь и Тимена, стало продолжением гробницы, а голубоватый дым, поднимавшийся над алтарём, теперь словно смешивался с туманом, который проник в усыпальницу. Огонь казался настоящим, а фигуры объёмными. И ещё Ариэна увидела то, что держала над алтарём Тимена. В её руке была нить. Похоже, она собиралась бросить её в огонь. 3ачем? И что это за нить? Может, это паутина? Ариэне стало страшно. Она даже пошевелиться боялась. У неё было такое чувство, что стоит ей сделать хоть одно движение — и фигуры на фреске оживут в полном смысле этого слова. И она окажется вовлечённой в странное магичес­кое действо, которое разыгрывалось в древнем святилище, ставшем теперь частью этой древней гробницы. Она вздохнула с облегчением, когда иллюзия исчезла и картина превратилась в обычную фреску. Немного успокоившись, Ариэна устыдилась своих страхов. Она же зна­ла, что этот человек не опасен. Недавно он дал ей подсказку, кото­рая помогла спасти больного ре6ёнка. Сегодня она тоже получила подсказку, правда, ещё не совсем поняла, в чём она заключается. И чего она так испугалась? Ведь задавшись целью прочесть древнюю рукопись, она сама вызвала подобную иллюзию. Другое дело, что тогда она была у себя дома, а не в старинном склепе на сумрачном, окутанном туманом кладбище.

Над цветными озёрами тумана не было. Маленькие островки уже давно не заливало морской водой, так что жизненный цикл растущего здесь арилла нарушился. Ариэну это не волновало. Она знала, что сумеет пробудить его к жизни. Так, как она это сделала в прошлый раз. И она надеялась, что сегодня толку от этого будет больше. Вызвав туман, Ариэна мысленно обратилась к аранхе, говорившей с ней два месяца назад:

"Та, что помнит Нивену, отзовись. Я хочу задать тебе вопрос".

Ответом была головная боль, которая усиливалась с каждым мгно­вением.

"Ладно, — разозлилась Ариэна. — Я всё равно не сдамся. Даже ес­ли придется прибегнуть к тому, что вы называете запрещёнными при­ёмами. В конце концов, причинять боль — тоже не лучший приём. Ведь я всего лишь хочу поговорить".

Она закрыла глаза, и перед её мысленным взором возникла недавно увиденная картина. Огонь на алтаре. Лиловый огонь... И голубоватый дым, который, клубясь, смешивался с туманом... Почему у пламени такой странный цвет? Что они там подожгли? А может...

Ариэна достала из кармана серные спички и, отломив небольшую ветку арилла, подожгла её. На каменном полу пещеры словно распус­тился яркий синевато-лиловый цветок. Ариэну поразило обилие прият­но пахнущего нежно-голубого дыма. Когда он, слившись с туманом, заполнил пещеру, головная боль отпустила Ариэну, и она услышала знакомый сердитый голос:

"Опять ты не даёшь мне покоя! Откуда у вас, людей, столько наг­лости?"

"А откуда у вас, аранх, столько упрямства? Неужели ваша замеча­тельная память нужна вам только для того, чтобы помнить зло?"

"Это наше право — помнить то, что мы хотим помнить, и жить так, как нам хочется жить. Ты заставляешь меня с то6ой говорить, упря­мое дитя, но ты ничего от меня не узнаешь!"

"А вот это мы ещё посмотрим!"

Ариэна снова представила себе картину в гробнице Ассеана. И особенно отчётливо — деталь, которую она не увидела в первый раз и разглядеть которую ей помог проникший в гробницу туман. Нить в руке Тимены. Аранхина явно со6иралась сжечь её. Ариэна сняла с шеи кулон и, отцепив от шнурка серебряную ракушку, 6росила шнур в огонь. Уже почти погасший, он вспыхнул с новой силой. Пламя стало светло-голубым. Похожие на молнии искры, яростно вырываясь из него, заставили Ариэну прижать­ся к стене пещеры. Вскоре это прекратилось. Пламя потемнело и съё­жилось. Нить сгорела быстро, от куска арилла тоже уже почти ничего не осталось, но маленький синевато-лиловый цветок, словно про6ив­шийся сквозь трещину в каменном полу, трепетал и пульсировал, на­полняя пещеру ароматным голубовато-белым дымом. Смешиваясь с тума­ном, этот дым превращался в сверкающую пелену, которая постепенно заволакивала всё вокруг, ослепляя Ариэну. В какой-то момент она даже начала задыхаться. Она на ощупь выбралась из пещеры, но этот слепящий дым или туман был повсюду. Он как 6удто заполонил собой весь мир. Ариэна подумала, что безопасней вернуться в пещеру, а когда она там снова оказалась, то оцепенела от изумления. Дым рассеялся, как будто его и не 6ывалo. На полу, где только что горел огонь, спиной к ней стояла на коленях молодая женщина в лёгкой ту­нике и с сере6ряным обручем на голове. Арилла в пещере не 6ыло, а на противоположной входу гладкой каменной стене Ариэна увидела паучиху. Совершенно чёрную, без узора. Теперь Ариэна знала, как называются такие пауки. Похоже, она не случайно в прошлый раз уви­дела тут нерату. И не только потому, что насмотрелась на картинку в древней книге. Нерата обитала в этом святилище. И у неё даже 6ы­ла избранница. Ариэна не совсем понимала, что происходит. Это было не видение. Она чувствовала себя участницей событий. Она сидела на полу пещеры в двух шагах от незнакомки с серебряным обручем на голове... А собственно, почему незнакомки? Ведь это же Нивена!

Ариэна осторожно коснулась её плеча, но это не было прикосновением к живой плоти. Ариэна как будто потрогала ветер... Или воду — если только можно потрогать воду, не намочив пальцы. Нивена не о6ерну­лась. Не отреагировала она, и когда Ариэна прикоснулась к ней ещё раз. Неужели она была так увлечена беседой со своей аранхой? Но ка­кой смысл в общении с нератой? Ведь это неполноценные особи. Они не способны создавать и хранить картины. Впрочем, они тоже доста­точно разумны. Через некоторое время Нивена оглянулась на вход, завешанный плотной тканью. На Ариэну, сидевшую на расстоянии вытяну­той руки от неё, она не обратила ни малейшего внимания. Она её попросту не видела. Ариэна подумала, что так, наверное, даже лучше — хоть не придётся ничего объяснять. Посмотрев в глаза Нивены, она вдруг поняла, что та вовсе не общалась с нератой. Ариэна не могла коснуться её мыслей, но теперь, глядя в лицо этой женщины, она по­нимала, что перед ней актриса. Нивена слегка отодвинула занавеску, закрывающую вход в пещеру. Вместо островов и торчащих из воды каменных обломков Ариэна увидела поляну, а за ней либеновую рощу и посёлок. На поляне тесным кружком сидели люди — человек тридцать. В основном пожилые, в длинных одеяниях. Наверное, старейшины. Степенно переговариваясь, они время от времени поглядывали в сторону святилища. Нивена опустила занавеску и снова задумалась, словно собираясь с мыслями. Лицо у неё было сосредоточенное. Актриса перед выходом на сцену. Зрители уже ждали её. Вернее, слушатели. И она знала, что им сказать.

— Ты хочешь обмануть их? — спросила Ариэна.

И тут же сообразила, что это глупо. Если её здесь не видят, то на­верняка и не услышат. Так и есть. Нивена не отреагировала на её слова. Ког­да она выходила из пещеры, Ариэна попробовала преградить ей дорогу, но та прошла сквозь неё, хотя какое-то препятствие всё же почувствовала. Она немного замедлила шаг, и на её красивом лице промельк­нуло что-то вроде недоумения. У Ариэны же просто дыхание перехва­тило, когда Нивена сквозь неё прошла. Ощущение было не из прият­ных — вроде того, что возникает порой в момент неожиданного про6уждения, когда, вздрогнув от странной пронизывающей боли, радуешься, что она так быстро тебя отпустила.

Увидев Нивену, люди на поляне оживились. "Пророчица" уселась на 6ольшой плоский камень, а когда старейшины устроились вокруг неё на траве, заговорила с таким притворным воодушевлением, что Ариэне стало противно. Она не слышала ни звука, но чувствовала, что Нивена лжёт. Ариэне хотелось закричать: "Не слу­шайте её! Она не видела никаких пророческих картин! Её аранха не умеет хранить картины! Это нерата! Полуразумный паук! Вряд ли с ней вообще можно разговаривать!" Но она промолчала. Старейшины всё равно бы её не услышали, даже если бы она орала во всю горло и дёргала их за бороды... Впрочем, последнее у неё бы не получилось. Этот мир был материален, но его материя была неподвластна Ариэне. Она вдруг вспомнила один философский трактат, который про­чла зимой в библиотеке Дома Знаний. Автор утверждал, что любая ма­терия — это иллюзия, а реальна лишь мысль. Едва она об этом поду­мала, как всё исчезло — Нивена, старейшины, поляна... Осталась лишь пещера, которую теперь окружало озеро. Ариэна только сейчас поняла: пещера — единственное, что состояло из одинаковой, плотной, материи и в этой, и в той реальности. За пять веков всё вокруг изменилось, а она осталась такой же, вернее, почти такой же, какой была тогда. На каменном полу тлела кучка пепла. Огонь погас, и иллюзия исчезла. Та иллюзия. Ариэна вернулась в свой мир, который, возможно, был не менее иллюзорен, чем тот, который она только что посетила. Мир прош­лого. Всё проходит, но ничто не исчезает. В паутине остаётся всё. Другое дело, что это уже произошло, и тут ничего не изменишь.

"Ты зря это сделала, — услышала Ариэна. — Ты сожгла ту нить, что связывала тебя с твоей аранхой".

"Поверю, если она сама мне это скажет. Да и что я такого сде­лала?"

"Мало того, что ты соединила нашу силу с силой арилланов — а это уже запрещённая магия, так ты ещё добавила к этому силу огня. К счастью, тройная магия доступна немногим. Она опасна. Слишком частое её использование нарушает равновесие между разными матери­альными мирами. К тому же она отнимает слишком много энергии — и у тебя самой, и у той аранхи, в чью паутину ты вторгаешься. А так­же у той, чьи нити ты сжигаешь. Слишком много энергии, которую очень трудно восстановить".

"Когда человеку приходится много работать, он тоже тратит много сил. И восстановить их порой тоже трудно. Я не первая, кто соединил силу тумана с силой паутины и огня. Этим занималась свя­щенная супруга царя. Ассеана..."

"Да. Тимена... Такая же полукровка, как и ты. Не ищи потомков её аранхи. Не имеет смысла. Её аранха была бесплодной, и её паути­ны больше не существует".

"Неправда. Ничто не исчезает".

"Возможно. Но даже если так, то далеко не всё доступно людям. Даже тем, кто владеет тройной магией. Можешь мне поверить".

"Я уже слышала, что аранхи никогда не лгут, но нерата помогала Нивене обманывать людей. Я и не знала, что Нивена была избранницей нераты..."

"Вообще-то у нерат не бывает из избранниц, — промолвила паучиха. — Нивена была избранницей настоящей аранхи, но та отказалась от неё, когда Нивена начала лгать. Как на беду, у той аранхи, помимо братьев, оказалась ещё сестра-нерата. Кровная сестра, как говорите вы люди, а у нас говорят — сестра по рождению. Они были рождены одной паутиной. Нераты неполноценны, но любая из них всегда жаждет занять место настоящей аранхи. Однажды она приползла в святилище, где пе­рестала появляться её сестра, и Нивена обрадовалась. Нераты рожда­ются так редко, что из людей мало кто о них знает. Люди, который привыкли видеть, как Нивена беседует в этой пещере со своей аран­хой, не смели ей мешать и даже не подходили близко. Паучиху они видели только издали. И лишь тогда, когда Нивена открывала святилище. Они и внимания не обращали на то, какой у паучихи узор и есть ли он вообще. Они лишь видели, что аранхина, как и прежде, беседует с аранхой, а значит богиня по-прежнему благосклонна к их уру. Жи­тели посёлка и не подозревали, что настоящая аранха отвернулась от своей избранницы".

"А нераты тоже летают?"

"Нет. Летают лишь их порождающие нити. И охотничьи. Но их нити не способны поднимать и носить тяжести, а нераты очень крупные и тяжёлые. Они крупней настоящих аранх. К тому же их тела и их паутина целиком состоят из низкой, грубой материи и не содержат араны. Или почти не содержат. Разумеется, нерата не беседовала с Нивеной и не показывала ей никаких картин. Этого она просто не могла. Она приползла сюда и наслаждалась атмосферой поклонения, которая цари­ла в этом месте. Мы, аранхи, и даже те из нас, что родились непол­ноценными, очень чувствительны к настроениям людей. А когда сотни людей охвачены одним и тем же чувством, это создаёт... что-то вро­де облака. Оно может быть и ядовитым, если люди испытывают нена­висть. Или страх. Иногда оно подолгу не рассеивается..."

"Это я уже поняла, — сказала Ариэна. — Находясь здесь, трудно избавиться от чувства тревоги".

"Да. Таковы места бедствий".

"Насколько я поняла, главным бедствием здесь была ложь. Она-то и стала нитью, на которую нанизаны прочие беды. Я знаю, что проро­чества Нивены были ложью, хоть они и сбылись. Это какой-то абсурд, и я хотела бы в этом разобраться. Почему Звезда Смерти взошла именно тогда, когда она это предсказала, и действительно принесла много бед? И почему с небес низвергался огонь? Нерата не могла это предсказать. Та аранха, чьей избранницей была Нивена, тоже не могла. Она ведь не обладала пророческим даром. Уже хотя бы потому, что не была бесплодной... Она была твоей матерью? Ели бабкой? От­веть мне, пожалуйста, раз уж ты всё-таки согласилась со мной го­ворить".

"Что поделаешь, если ты всё равно влезла в мою паутину и я не смогла защититься... Я отвечу на твои вопросы. Всё равно скоро ты лишишься своего дара. Во всяком случае того, что тебе достался от твоей аранхи. Наверное, она сказала те6е, что ты должна вы6рать".

"Но Тимена, супруга Ассеана... Она же пользовалась и двойной, и тройной магией. И её аранха не отказалась от неё..."

"Кто это тебе сказал? Аранха от неё отвернулась. Кажется, это и стало причиной гибели Тимены. Ассеан пережил свою молодую любов­ницу. Как видишь, ни двойная, ни тройная магия не сделали их счас­тливыми. Я не злорадствую, но эти двое были далеко не праведники. Тимена помогала Ассеану в его борьбе за власть. В известном смыс­ле она была не лучше Нивены. И той же Эрении. Это ещё одна дерз­кая аранхина, которая пользовалась запрещённой магией. По иронии судьбы она тоже была возлюбленной царя. Последнего царя Аранхаии — Асфаара. И она тоже была полукровкой".

"И какие же отношения сложились у Эрении с её аранхой?"

"Примерно такие же, как у Тимены. Сильвена — так звали аранху Эрении — тоже отказалась от контакта с ней".

"А что ты знаешь об Эрении? О ней и царе Асфааре говорят столь­ко странного".

Ариэна уже не раз слышала о таинственном исчезновении царя Ас­фаара и аранхины Эрении. С тех пор прошло пятьсот лет, но люди до сих пор строили по этому поводу догадки. Многие считали, что, по­терпев поражение, царь и его возлюбленная бежали на острова, где надеялись найти поддержку у лиммеринской знати, с которой у Асфа­ара всегда были дружественные отношения. Он ещё в начале своего правления снизил морским купцам налог на торговлю. Видимо, никакой помощи Асфаар не получил и вместе со своей подругой скончался на чужбине. Некоторые считали, что Асфаар и Эрения были убиты при штурме Круглой Башни. Враги надругались над их телами, а чтобы скрыть это гнусное преступление, похоронили их тайно, поэтому никто до сих пор и не знает, где их могилы. А кое-кто рассказывал, что во время штурма дворца Асфаар и Эрения закрылись в самой высокой комнате круглой башни и покончили с собой. Они облачились в парад­ные царские одежды, облились горючей жидкостью и подожгли себя. Якобы всё это видел верный слуга Асфаара. Он и поведал эту историю людям. Насколько она правдива, не знал никто.

"Я тоже не могу сказать тебе ничего определённого, — призналась паучиха. — Мы, аранхи, ручаемся только за то, что есть в нашей паутине. В моей паутине нет картин жизни и смерти последнего царя Аранхайи и его возлюбленной. Я об этом только слышала. То, что го­ворят люди, а люди часто лгут. Никто не знал об Эрении столько, сколько её аранха. Кстати, Сильвена оставила потомство, но её дочь погибла. Так что этой паутины тоже больше нет. Я только знаю, что Эрения обладала могуществом, которое никому и не снилось. Перед ней трепетали не только враги, но и сподвижники Асфаара. А особенно люди боялись её колдовских картин. Так же, как в своё время бо­ялись картин аранхины Тимены. Она была первой, кто нарушил древнюю традицию, которая позволяет женщинам делать картины только на полотнах. Супруга Ассеана позволила себе принять участие в украшении его гробницы. Ты же знаешь, что усыпальницы правителей Аранхайи строились задолго до их смерти. Тимена расписала одну из стен гробницы".

Ариэна сразу поняла, какую именно.

"А как они делали свои колдовские картины? — спросила она. — Они и для этого использовали то, что вы называете запрещённой ма­гией?"

"Да, но даже мы не знаем всех их секретов. Двойная магия — это когда соединяют силу тумана и силу паутины, а тройная..."

"Это когда с ними соединяют силу огня?"

"Да... И не только огня. Не обязательно огня. Кое-кто из вас, людей, обладает собственной магией, и мы не всегда понимаем её природу. Вы, люди, плохо знаете себя и нередко плохо владеете той си­лой, которая вам дана, а нам тем более трудно разобраться в её природе. Мы долго с вами о6щались, и в конце концов вы стали внушать нам страх..."

"Постой-постой! Ведь вы отвернулись от нас за то, что мы убива­ли ваших братьев, лгали, вели себя недостойно... Только ли это бы­ло причиной вашей враждебности? Может, главной причиной стало то, что вы испугались нашей силы? Даже той, которой обладали лишь немно­гие из нас... Вы привыкли быть богами, и вас стало раздражать..."

"Перестань! — гнев аранхи причинил Ариэне довольно ощутимую боль. — Вы действительно убивали наших братьев, вели себя гнусно, лгали, предавали... А если столь неразумные создания ещё и облада­ют большой силой, они опасны вдвойне! Более сильный не внушает нам страха, если он мудр или, по крайней мере, благоразумен. Нас дей­ствительно стала раздражать ваша лживость. Ваша злоба, властолюбие. Вы опасны. И ты тоже, полукровка Ариэна. Двойная магия доступна только вам, полукровкам, но способность к магии и могущество не делают людей лучше. Скорее наоборот. Тимена, Эрения... Они жажда­ли власти! И недаром из всех мужчин, которые их окружали, эти женщины выбирали царей..."

"Царей, уже почти утративших власть, — усмехнулась Ариэна. ­— Цари нуждаются в любви и понимании не меньше, чем другие мужчины. А меня ты обвиняешь, ничего обо мне толком не зная. Не далее как вчера я сбежала от своего любовника и не намерена к нему возвра­щаться, хотя он сейчас самый могущественный человек в Ур-Маттарe. А значит во всей Див-Аранхе..."

"Ну это сейчас. Насколько я поняла, ты заглядываешь дальше".

"В настоящий момент я всего лишь хочу взглянуть на то, что было на месте этого вонючего болота пятьсот лет назад! — разозлилась Ариэна. — Мне даже в прошлое редко удаётся заглянуть без вашей по­мощи, упрямые пауки, а о том, что будет дальше, я иногда просто думать боюсь".

"Дамея говорила, что ты из тех, кого раньше называли избранни­цами Великой Аранхи. Почему бы тебе не обратиться к ней?"

"Она не отвечает. Наверное, у богини сейчас много других забот, и она меня не слышит. А возможно, она не снисходит до ответа, ес­ли его могут дать её младшие сёстры, с которыми я в состоянии най­ти общий язык. Может, она даже хочет этого".

"Дитя человека, — сказала Аранха, немного помолчав и успокоив­шись. — Я не знаю, чего хочет придуманная вами богиня. Но если она существует, то мне жаль, что я не могу отстраниться от тебя так, как это сейчас сделала она. Мне приходится с тобой разговаривать. Я не обладаю пророческим даром, но я знаю: грядущее часто ускользает даже от тех, кто способен в него заглянуть, а Нивена никогда и не была пророчицей. Именно поэтому в её предсказания почти никто не поверил. Да это и не были предсказания. Это была ложь. А почему то, что она якобы предсказала, сбылось, я не знаю. Но я могу показать тебе восход Гиамары и не6есные лучи, которые спалили лес и два посёлка. Чувствую, что ты от меня не отвяжешься, пока не увидишь это проклятое прошлое, которое мы, аранхи, не хотим вспоминать. Только учти. Картины неба отражаются в нашей паутине, но это чуть больше того, что способны видеть вы, люди. Мы летаем невысоко и не можем проникать в верхние сферы. Мы владеем араной, но мы пауки и привязаны к земле. Так же, как арилланы к морю. Я покажу тебе то, что у меня есть, а уж какую ты извлечёшь из этого пользу, дело твоё".

Восход Гиамары немного разочаровал Ариэну. В тёмном небе просто загорелась ещё одна звезда. Довольно большая, крупнее всех осталь­ных звёзд, она сперва показалась Ариэне белой, но, приглядевшись, она уловила слабый голубовато-зелёный оттенок. Лёгкий оттенок мор­ской воды. Гиамара — сестра Найяры, встающая над морем...

Два больших селения, одно из которых находилось в устье реки Фиолы, радовали глаз постройками из белого известняка и голу6oro гранита. Всюду зеленели сады. К востоку плодовые рощи плавно переходили в лес, который становился всё гуще и сумрачней, а вдали, над вершинами сосен вздымались пять башен царского дворца: четыре шестигранные, а в середине — круглая, самая большая, с плоской вершиной, на которой развевались флаги с гербами царя и его двад­цати алеатов. Особенно красиво это смотрелось на закате. Потом солнце село, и вскоре тёмное небо рассекла огромная молния... Нет, не молния, а луч — прямой и ослепительно-яркий. Мгновение спустя вспыхнул другой, потом третий... В зловещем голубоватом свете было видно, как рушится одна из шестигранных башен, а вскоре вокруг за­плясали жёлтые, алые и лиловые блики — это загорелся лес. Ещё страшнее было смотреть на горящие посёлки. Огромные лучи не только жгли сады и рощи, они разрушали дома. Небесный огонь погас быстро. На земле же он пылал всю ночь. Утром от посёлков остались одни развалины. У Ариэны сжималось сердце, когда она смотрела, как ис­пуганные, убитые горем люди бродят среди покрытых копотью руин, выискивая погибших и раненых. Если бы можно было проникнуть в да­лёкие сферы верхнего мира! Туда, откуда явилась эта погибель... По чьей воле загораются звёзды и почему некоторые из них несут бе­ды и смерть? Кто посылает на землю огненные лучи, которые разрушают и сжигают дома? Кто? Может, те самые демоны, что затаились во тьме, похожей на ночь. Ведь если верить философам, тьма объемлет всё. Она окружает каждый мир, даже если он исполнен солнечного света. И по ночам в ту часть мира, откуда уходит солнце, на время проникают демоны. Порождения тьмы, царящей между мирами. По ночам она приближается к земле, а днём, когда светит солнце, люди стараются не думать о ней. И о том, что она в себе таит...

Вскоре после катастрофы разразилась война. Она охватила всё царство Аранхайя, но паутина этой аранхи сохранила лишь то, что творилось на её территории. Точнее, немногое из того, что здесь творилось. Картины сражений были масштабными. Ариэна смотрела на них, словно с высоты птичьего полёта. Она даже радовалась, что лишена возможности разглядеть детали. Ей хватило и того, что она смогла увидеть.

"Нам тоже хватило, — сказала аранха. — Наконец-то мы увидели людей во всей красе. Нам были неприятны даже стычки диввинов с другими племенами, но тогда они, по крайней мере, защищали свою землю. Теперь они убивали своих соплеменников. И наших братьев. Аранхины лгали, подданные предавали вождей, которым присягали на верность... Мы ушли от людей и больше ничего не хотели о них знать. Прошло много времени, прежде чем мы стали снова летать над этой землёй, и то в основном по ночам. А моя бабка, та, что встречалась здесь со своей избранницей, поселившись в горах, больше не покида­ла 3имогорья. Моя мать тоже, а я мало где бываю. Больше мне нечего показать тебе".

"А что, все аранхи так вот запросто покинули своих избранниц? Ведь это связь, которую трудно разорвать..."

"Не могу сказать за всех, но Фиоле, моей предшественнице, было проще... Все аранхи моего рода носили имя Фиола — по названию реки, которая текла тут с глубокой древности. Самой дальней моей предшественнице понравилось это название. Так вот моей бабке было проще, чем другим. Ведь Нивена, её пятая по счёту избранница, по сути сама отказалась от неё, когда стала лгать тем, кто ей верил. Фиола видела, что её место в святилище заняла другая и что ложь продолжается. Она попробовала убедить Нивену вовремя сойти с неправедного пути, но эта женщина лишь твердила о некой высшей цели, во имя которой можно лгать. Потом началась война, и Фиола поняла, что больше не хочет всё это видеть. В её паутине сохранилось лишь на­чало войны, и это всё, что я могла тебе показать".

"И я очень тебе благодарна, Фиола".

Ариэна понимала, что, открыв перед ней свою паутину, эта аранха рассчитывала на ответную любезность. Она надеялась, что, вытянув из неё нужные сведения, настырное человеческое дитя оставит её в покое. Ариэна больше не собиралась её тревожить. Она и так вела себя бесцеремонно... Но что ей делать, если аранхи с таким трудом идут на контакт, и даже та, которая сделала её своей из6ранницей, уже готова от неё отвернуться. Видимо, скоро она так и поступит. Эта мысль повергла Ариэну в уныние, а усталость настроения не при­бавляла. Она расстроилась ещё больше, обнаружив, что не может взлететь. Она пришивала нити Дамеи ко всем своим туникам, но туника, которую она надела на этот раз, была новая. Ариэна совсем забыла, что ещё не успела пришить к ней паутину. А теперь она и не сможет это сделать — ведь паутину украли. Шнур с нитью Дамеи она недавно сожгла. Ариэне хотелось плакать. Тройная магия отняла у неё много сил, а теперь ещё предстояло выбираться из этого болота и пешком тащиться домой. Дома имелись ещё пара кулонов с магическими шнурами и целый ворох одежды, к которой были пришиты нити Дамеи, но будут ли эти нити служить Ариэне, как и прежде? Она с грустью по­думала о том, что ей надо привыкать обходиться без помощи Дамеи. И вообще без её дружбы.

Глава 14. Посёлок в лесу.

Хорошо ещё, что в последнее время здесь не было дождей и озёра сильно обмелели. Часть пути Ариэна проделала на обломке соснового ствола, отталкиваясь длинной палкой от всего, от чего только можно было оттолкнуться. Чем ближе к берегу, тем больше становилось островков суши. Прыгая с кочки на кочку и используя время от времени какую-нибудь корягу как мостик, Ариэна наконец добралась до сухого болота, плавно переходящего в лес. При всём однообразии здешнего пейзажа в нём было что-то притягательное. Поросшие длинной белесой травой кочки, глубокие ложбины, которые теперь стали лиловыми от осенних ягод тимир, остатки каменных построек, выглядывающие из-за кустов и кривых, раскидистых деревьев... Ариэна заметила, что по мере удаления от болота лес становится гуще, но она почти не виде­ла прямых деревьев. Преобладали какие-то уродцы с изогнутыми ветвя­ми и наростами на корявых стволах. Ариэна, хорошо знавшая лес, с трудом определила породы этих деревьев. Да, здесь, к юго-западу от Ур-Маттара, действительно творилось что-то странное...

Не будь она такой вымотанной, она бы почуяла опасность гораздо раньше. Нити у неё сейчас не было, но она прекрасно бегала, а уж затеряться в лесу ей бы вообще ничего не стоило. Усталость приту­пила реакцию. Когда Ариэна поняла, что надо уносить ноги, её уже накрыла тонкая, но очень прочная сеть. Раздался ликующий возглас, кусты зашевелились. Мгновение — и её окружила целая толпа. Ариэна подумала, что охотники 3елёного Ура, наверняка, подняли бы её на смех. Подпустить к себе такую ораву! Пропади она пропадом эта тройная магия, если после неё становишься слепым и глухим, как новорожденный котёнок...

С виду окружившие её люди являли собой что-то среднее между охотниками и бродягами. Их было десятка два. Одетые в брюки и короткие туники женщины на первый взгляд мало отличались от мужчин, тем более что некоторые из них были коротко подстрижены.

— Теперь тебе не улететь, мерзавка! — злорадно крикнула поджа­рая мускулистая девица в высоких болотных сапогах. — Ты нам всё расскажешь!

Похоже, она надеялась позабавиться, глядя, как пленница будет барахтаться, пытаясь освободиться от сети, но Ариэна решила не до­ставлять ей этого удовольствия. Она стояла, не двигаясь, и стара­лась казаться невозмутимой. Девицу в сапогах это явно разозлило. Она принялась оскорблять Ариэну, выкрикивая всякие гадости. Сразу было видно, что эта особа из тех людей, которые не терпят чувства собственного достоинства в других, поскольку лишены его сами. Ариэна не могла отделаться от ощущения, что голос этой стервы ей знаком. Приглядевшись к воинственной девице, она узнала Темру. Короткая стрижка здорово изменила акробатку, а лицо её без театрального грима и яркого макияжа, с каким она приходила в "Золотой Цве­ток", оказалось довольно тусклым. Ариэна вздохнула с облегчением, заметив, что далеко не все незнакомцы настроены так агрессивно, как Темра. У большинства были настороженные лица людей, привыкших прятаться и живущих в постоянном страхе. Её они тоже боялись, она это чувствовала.

— Значит, теперь у них в разведке девчонки работают, — покачал головой коренастый мужчина с седеющей бородой. Ариэна сразу поняла, что он тут старший. — И много ты успела разнюхать? Ты ведь уже не первый раз здесь. Наши люди тебя уже видели. На этот раз мы не по­зволили тебе улететь.

— Не понимаю, в чём вы меня подозреваете, — сказала Ариэна. — Я действительно уже была здесь. Я часто бываю в лесу, и не только в этом. Насколько я знаю, этот лес не является чьим-то частным владением. Так почему я должна у кого-то спрашивать, бывать мне здесь или нет?

— Ты нам зубы-то не заговаривай! — крикнула акробатка. — Хитрая больно!

— Помолчи, Темра! — осадил её старший.

— Так что ты тут делала? — обратился он снова к Ариэне. — Норма­льные девушки не гуляют в таких местах. Да тут вообще никто не гу­ляет. Это же проклятое место.

— Можете считать меня ненормальной, но я здесь именно просто гуляю.

— Ну да, — усмехнулся высокий лохматый парень с двумя ножами за поясом. — То по земле, то по воздуху. До такого могли додуматься только эти проклятые колдуны из Круглой Башни. Сначала часть леса заколдовали, теперь у них летающие лазутчики появились.

— Я не лазутчица. И не дичь, на которую охотятся с сетью. Я не сделала вам ничего плохого...

— Не сделала?! — взвилась Темра. — Вот тварь! Это из-за тебя погиб Герон! А мы... Нас не только выперли из столицы! Нас с тех пор отовсюду гнали!

— Почему ты обвиняешь в этом меня? — спросила Ариэна.

— Да потому что это ты привела туда смотрителей! Втиралась к Герону в доверие, чтобы нас заложить! Я предупреждала его, чтобы он с тобой не связывался...

— Не смей на меня наговаривать! — Ариэна была вне себя от возмущения. — Я всего лишь ходила на представления. А в "Золотой Цве­ток" меня Герон пригласил, и ты это знаешь...

— До того, как ты появилась, всё было хорошо...

— Да брось ты, Темра, — вмешался светловолосый паренёк, в котором Ариэна не без труда узнала Альвена. Он стал головы на две выше и здорово раздался в плечах. — Зачем выдумывать? Это же простое совпадение.

— А ты, конечно, за своих заступаешься, шкура! — на6росилась на него Темра. — Такое же лиммеринское отродье!

— Уймись! — снова осадил воинственную девицу бородатый. — Альвен тут не единственный лиммерин. И не единственный из морского племени, кому досталось в этой жизни. Мы не должны ссориться.

— Она точно лазутчица! — настаивала Темра. — Она же летала, на­ши видели. Она из Круглой Башни! Из этого колдовского логова!

— Будь я настоящая колдунья, — усмехнулась Ариэна, — вам бы не удалось меня схватить.

— А мы тебе не последние олухи! — Темра разозлилась ещё больше. — Мы тоже кое-что умеем. Сражаться, например. Скоро мы вам всем покажем! 3еман, надо обыскать её и отобрать у неё эту магическую штуковину, при помощи которой она летает.

— Нет, сперва отведём её в посёлок, — решил старший. — Пусть Каэна усыпит её. Если она и впрямь шпионка колдунов, с ней надо быть начеку. Не прикасайтесь к ней. Мало ли, что у неё ещё там в запасе...

Ариэну куда-то повели. Четыре человека держали за концы опуты­вавшую её сеть, которую ослабили ровно настолько, чтобы пленница могла переставлять ноги.

"А кстати, что у меня в запасе?" — подумала Ариэна.

В одном из внутренних карманов её безрукавой кожаной куртки ле­жал кусок арилла. На брючном поясе висел небольшой нож. Под курт­кой его не было видно, но Ариэна понимала, что, если она сейчас попытается его вытащить, это сразу же заметят. Достать его быстро она не могла — сеть позволяла лишь чуть-чуть шевелить руками.

Её долго вели по лесной чаще. Ариэна снова обратила внимание на то, что растительность здесь какая-то странная. Как будто боль­ная. Все деревья были искривлённые, даже чёрные сосны, которые всегда отличались прямыми, как копья, стволами.

Шедший впереди 3eман неожиданно остановился и, поднеся ладони к губам, издал звук, похожий на боевой клич птицы кох. Из-за дере­вьев тут же показались люди. Видимо, это были часовые. Обменявшись с ними несколькими словами, старший сделал своим спутникам знак, и Ариэну повели дальше. На этот раз идти пришлось недолго. Когда небольшой отряд остановился, Ариэна далеко не сразу поняла, что перед ней посёлок. Землянки, в которых жили эти люди, были искус­но замаскированы под естественные пригорки, поросшие травой и кус­тарником. Многие устроили дома под корнями огромных деревьев.

Посёлок оказался большим и многолюдным. Его обитатели один за другим покидали свои жилища, и вскоре пленницу окружила толпа лю­бопытных.

"Неужели они и зимой тут живут? — подумала Ариэна. — Конечно, зима в этих краях тёплая, не то, что у нас, но всё же... И снег бывает, и ливни затяжные..."

Чувствовалось, что обитатели этого странного посёлка стараются за собой следить. Во всяком случае оборванцев Ариэна здесь не за­метила. Даже дети выглядели достаточно опрятно. Эти люди были без­домными, но нищими себя не считали и не хотели на них походить. Ариэна сразу поняла: их объединяет нечто большее, чем просто необходимость держаться вместе, чтобы выжить.

— Надеюсь, Каэна в добром здравии? — спросил 3еман у пожилой женщины с уложенными вокруг головы косами. — Мы поймали лазутчицу. Она, конечно, отпирается. Пусть мудрейшая займётся ею.

— Где вы её поймали? — женщина окинула Ариэну внимательным, цепким, но не злым взглядом.

— На сухом болоте.

— Но это же далеко, Земан. Я понимаю, если бы она шныряла где-то рядом...

— Мы решили не ждать, когда она подберётся поближе, что-нибудь пронюхает, а потом ускользнёт. Мира, наши уже видели её. Она уже не первый раз в этих местах, и лучше не рисковать. Она способна передвигаться по воздуху. Чьи это ещё могут быть фокусы, как не колдунов из Круглой Башни? Ещё не хватало, чтобы они узнали, где наш посёлок!

— Так вы считаете, что колдуны могут жить только в Круглой Башне? — спросила Ариэна. — И что всякое колдовство — это непременно зло? Да, я умею летать, но это совершенно безобидная магия.

— Смотря кто ею обладает, — возразил Земан. — Мы не знаем, кто ты такая, девочка. Мы одинаково боимся и распорядителей, которые натравливают на таких, как мы, своих ищеек, и колдунов, которые обосновались в Круглой Башне... Кстати, мы не уверены, что одни никак не связаны с другими. Слишком много зла от этих избранников Маттар. Мы не знаем, на кого ты работаешь, и мы никому не можем ве­рить на слово. Если ты не желаешь нам зла, тебе никто ничего не сделает. Мы отпустим тебя, но ты должна забыть всё, что тут видела. Не так уж и страшно выкинуть из памяти несколько дней.

Так вот оно что! Вот почему охотники, которые пропадали в этих лесах, не помнили, что с ними случилось. Причём, если одни забывали события лишь последних нескольких дней, то у других из памяти вылетали месяц-два, а то и полгода. Видимо, магия, которой облада­ла эта проклятая Каэна, на всех действовала по-разному. Ариана ки­пела от возмущения. Никто не имеет права распоряжаться её памятью! К тому же в последнее время она столько всего узнала. Она ведь мо­жет забыть это навсегда. Ну уж нет! Этого она не допустит. Она что-нибудь придумает. Тем более что в кармане у неё ветка арилла. Надо лишь выбрать удобный момент. Может её оставят с этой Каэной наедине?

Мира отвела Земана в сторону. Они довольно долго разговаривали. Кажется, ругались. Ариэна чувствовала, что Мире всё это не нрави­тся, но на её заступничество она не рассчитывала. Главное для этих людей — безопасность их лагеря, так что обращаться к кому-ли­6о из них с прось6ой о помощи не имеет смысла.

Мира ушла — наверное, за Каэной. Остальные вернулись к своим делам. Немного поглазев на пленницу, лесные жители потеряли к ней всякий интерес. Несколько мальчишек затеяли игру на поляне, сшибая камнями какие-то нагромождения из палок. Мужчины, устроившись в тени деревьев, чинили оружие. Женщины разводили костры и устанав­ливали над ними треножники с большими котлами. Посёлок заметно оживился. Видимо, близилось время обеда. Или ужина?

Возле Ариэны остались только два пария, которым было поручено её охранять.

— Да ты не бойся, больно не будет, — сказал один. — Да и вреда никакого. Травки старой Каэны очень даже приятно пахнут. Просто одна из них помогает человеку забыть всё, что с ним было последние несколько дней. 3автра тебя под6ерёт какая-нибудь повозка на сетевой дороге. Мы всех, кто тут заблудился, туда уносим — чтобы их по6ыстрее нашли.

— И всех живыми?

— Разумеется, — парень даже слегка обиделся. — Людей иногда за­носит не туда, но не убивать же их за это.

— Однако двух охотников нашли мёртвыми. Одного задушили, а у другого выпили кровь.

— Мы тут ни при чём! — нахмурился парень. — Об этом лучше у про­клятых колдунов спроси. Если ты сама не из них.

— Я не из них.

— А почему, же тогда летаешь?

Этот вопрос задала Темра. Она шла мимо с охапкой хвороста и задержалась возле пленницы, явно желая позлорадствовать.

— А ты не догадываешься, почему? — спросила Ариэна. — А кого же вы тогда изображали в своей знаменитой пантомиме? Разве не истин­ных избранников Аранхи, которых она наделила способностью летать?

— Уж не себя ли ты считаешь истинной избранницей? — тонкие губы Темры искривила насмешливая улыбка, но в голосе звучала ненависть. Жгучая ненависть, которую она не могла скрыть, как бы ни пыталась. — Ты ничтожество! Маленькая, гнусная тварь! Надоело быть доносчи­цей, так решила стать прихвастнем колдунов? Любительница летать! Каэна выяснит, что это за колдовские штучки, которым они тебя на­учили. Ведь сама-то ты ничего не можешь!

— А собственно, что тебя так злит? — поинтересовалась Ариэна. ­— Может быть, то, что я действительно могу оказаться избранницей? Герон хотел, чтобы люди поверили в древние предания о настоящих аранхинах. И некоторые действительно в них верят. Да вот только та­кой злобной и завистливой особе, как ты, слишком уж не хочется ве­рить, что кто-то тебя лучше, одарённей и способен на большее, чем ты. Я не доносила на вас властям, и я не виновата в гибели Герона, которого ты никогда не стоила. Ты взъелась на меня просто потому, что ты злобная и завистливая тварь. Ты возненавидела меня ещё тогда, два года назад. И всего лишь потому, что Герон обратил на меня внимание.

Если бы парни не удержали Темру, она бы бросилась на Ариэну с кулаками.

— Да перестань ты! — крикнул тот, что разговаривал с Ариэной. — Тоже мне, героиня! Кидаться на связанную... Она же из-за этой сети и рукой пошевелить не может. Лучше иди, Темра. Иди, куда шла.

Второй охранник, явно не отличавшийся разговорчивостью, невозму­тимо собрал рассыпанный Темрой хворост и сунул охапку ей в руки. Красная от ярости акробатка удалилась, напоследок обозвав Ариэну маленькой лживой шлюхой.

— Не знаю, кто ты такая, — сказал словоохотливый охранник, — но в людях разбираешься. Ты эту штучку раскусила. Мне она тоже не нра­вится. У нас тут каждый человек на счету, а Темpa хороший боец — такими не разбрасываются, но характер у неё... Отродясь такой стервы не видывал.

— А вы-то кто такие? — спросила Ариэна. — На разбойников, вроде, не похожи... Почему вы живёте в лесу?

— Здесь мы, по крайней мере, свободны. Нам лучше среди диких зверей, чем среди людей, которые считают, что наш удел — быть слугами.

Примерно такого ответа Ариэна и ждала. Она догадывалась, что это беглые слуги. Неполноправные и раньше пускались в бега, но в последнее время они исчезали из своих уров десятками. Кое-где рас­порядители были просто в панике — не хватало рабочих рук. Не за­ставлять же налогоплательщиков выполнять грязную работу! Ходили слухи, что беглецам помогают охотники.

— И много вас тут?

— Много, — улыбнулся парень. — Это самый большой лагерь. Потому что место хорошее. Проклятое место, как говорят в Ур-Маттаре. С одной стороны эти болота и развалины Ур-Фиола, где бродят призраки погибших, с другой — заколдованный лес и замок... Честно говоря, нам и самим страшно, но, по крайней мере, сюда никто не суётся. Почти никто.

— Ты сказал, что Темра хороший боец... Вы что, воевать собира­етесь?

— Да! — юноша гордо вскинул голову.

— Не бойся, она всё равно всё забудет, — подмигнул он своему приятелю, который бросил на него предостерегающий взгляд.

— Мы намерены бороться за свои права! Мы свергнем этих крово­пийц аранхитов. Когда правили мудрые цари, над народом так не издевались.

— Насколько я знаю, царей тоже не все любили, — заметила Ариэна. — Иначе они бы до сих пор правили страной.

— Ничего, скоро снова станут править. Всё будет как когда-то. В древней Аранхайе правила Священная Триада: царь, царица-хозяйка и царица-аранхина. Так и должно быть. В здешних краях люди до сих пор помнят пророчество Эрении. Аранхина Эрения была священной су­пругой последнего царя, Асфаара. Так вот она сказала, что следую­щим царём в этой стране станет прекрасный воин. Предводитель, ко­торый сумеет повести за собой народ. А его законной супругой 6удет та, что найдёт ключ от царской сокровищницы. Говорят, многие пыта­лись проникнуть в сокровищницу Круглой Башни, да так ничего и не вышло. Ключ от неё всегда хранился у царицы-хозяйки. Женщина, ко­торая его найдёт, и станет царицей Новой Аранхайи.

— Да как же она его найдёт-то?

— Судьба поможет ей. Ведь судьба каждого из нас рано или поздно приведёт к тому, чего он достоин. И каждому даст ключ от той двери, в которую ему суждено войти. Те, что назвали себя избранниками, ­— бездарные правители! Это из-за них мы оказались здесь — нищие и бездомные. Когда правили справедливые цари, такого не было.

— Ты уверен, что все цари были справедливыми и добрыми? В Ур-Маттаре говорят, что последний царь Аранхайи потворствовал злому колдовству. Именно поэтому замок и лес вокруг него полон злых духов и демонов...

— Это всё аранхиты придумали! — запальчиво возразил юноша. — Вернее, те, что назвали себя аранхитами. Настоящими аранхитами были царь и его воины. А замок... При чём тут древний царь? Ведь сейчас там колдуны живут. Если ты и правда не оттуда, то я тебе скажу... В этом замке вообще что-то жуткое творится. Над ним иног­да в небе что-то гудит и рычит, как будто над ним кружат какие-то невидимые чудовища. Мы даже думать боимся о том, что происходит в самом замке. Проклятые колдуны, наверное, занимаются мёртвой маги­ей, и там бродят призраки...

— Почему только там? Призраки всюду летают. Могут и здесь поя­виться.

Ариэна засмеялась, увидев, что оба её охранника стали опасливо озираться. Разговор уже начал ей надоедать. Она, конечно, узнала много нового, но задерживаться здесь дольше ей не хотелось. Во вре­мя беседы она незаметно пододвигала руку всё ближе и ближе к кинжалу. Она уже залезла под куртку и нащупала резную рукоять.

— Ты не шути так, красавица, — сказал разговорчивый охранник, трижды сделав отвращающий знак. — Зло можно накликать. Или ты та­кая смелая, что не боишься призраков?

— Чего ж мне их бояться, если я сама призрак? — спросила Ариэна тихим, заунывным голосом.

— Ну-ну, — криво усмехнулся парень. — Призрак, который можно по­трогать руками и поймать сетью. Наверное, ещё никто таких призраков не видел...

— Значит, вы первые. Смотрите, пока есть возможность.

Ариэна сосредоточилась, воздействуя на кусок арилла во внутреннем кармане куртки. Увидев, как из-за пазухи пленницы повалил иск­рящийся туман, парни побледнели и попятились.

— Материя — это иллюзия, — нараспев произнесла Ариэна, — даже если можешь потрогать её руками. Призраки иногда одеваются плотью, но никакая сеть не помешает призраку улететь. Дети тумана иногда появляются на суше, но потом возвращаются в свою стихию. И делают это, когда им хочется, не спрашивая разрешения у назойливых глупцов...

Туман, сверкая молниями, уже окутал Ариэну с ног до головы. Парни отпустили концы сети и кинулись прочь. В лесном посёлке нача­лась паника. Женщины и дети с воплями попрятались в землянках, а те немногие мужчины, что не были на охоте или в разведке, растерянно таращились на серебристо-белое облако, которое разрасталось с каждым мгновением. Никто не видел, как пленница осла6ила сеть и вытащила из ножен кинжал. Вскоре весь посёлок и ближайший лес за­тянуло мерцающей пеленой. Ариэна перерезала сеть и устремилась в лесную чащу. Туман рассеется быстро, и когда это произойдёт, она должна быть как можно дальше отсюда.

Глава 15. Заколдованный лес.

Ариэна не помнила, сколько бежала, запинаясь о коряги и порос­шие мхом кочки. Силы её, подорванные магией, были на исходе. Иногда она падала и готова была тут же уснуть, но она заставляла се­бя подняться и бежать дальше. Упав в очередной раз, Ариэна поняла что просто-напросто не может встать. Она прислушалась и не услышала ничего, кроме бешеного стука своего сердца. Немного успокоив­шись, она подумала, что вряд ли эти люди вообще решились её пре­следовать. Они знали, что она владеет какой-то магией, но, похоже, то, что она сделала, превзошло все их ожидания. Большинство обитателей лесного посёлка были чистокровными диввинами. Туман и его порождения пугали их гораздо больше, чем колдовство соплеменников.

Ариэна скорчилась в ложбине, заросшей мхом-волосянкой, и на какое-то время забылась тревожным сном. Ей снилось, что она убегает, но не от лесных жителей, а от слуг Галиана. Они преследовали её, пытаясь накинуть на неё сеть, и Ариэна знала, что эта сеть её за­душит, ибо она сплетена из паутины Маттар. Слуги Галиана всё же догнали её и развернули сеть у неё над головой, но смертоносная паутина почему-то не упала на Ариэну. Она поднималась всё выше и выше и росла, затягивая багровое от заката небо. Паутина злобной Маттap накрыла весь лес, и теперь из него не выбраться! Ариэна вскочила, задыхаясь от ужаса и омерзительного сладковатого запаха. Придя в себя, она поняла, что над ней не паутина, а ветви деревь­ев, украсившие закатное небо чёрными узорами. Но запах остался. Запах прелых листьев, гниющей земли и чего-то ещё... Он лишь отда­лённо напоминал запах Маттap, но Ариэна явственно ощущала её при­сутствие. Это было странно. Она же знала, что гигантская паучиха не покидает своей рощи. Тем не менее этот чёрный лес, пронизанный пурпурными и лиловыми лучами заката, был пропитан злом не меньше, чем роща, где обитала Маттар.

Зло... Ариэна ощущала его так же явственно, как и ужас жертв страшного бедствия на месте бывшего Ур-Фиола. Этот ужас породила ложь. И она же породила зло. То самое, от которого сейчас задыхалась Ариэна, бредя по заколдованному лесу. Разумеется, зло было не только здесь, но в этом лесу его омерзительный запах чувствовался сильней, чем где-либо. Чёрные деревья, растущие из чёрной земли, угрожающе тянули к Ариэне многочисленные щупальца-ветви. Она шла, стараясь обходить кроваво-красные пятна, то и дело проступающие на жирной чёрной земле. Она даже почувствовала что-то вроде облегчения, когда эти пятна перестали появляться и лес погрузился в кромешную тьму. Ариэна не боялась хищников. Она знала, что их тут нет. Ни один зверь не забредёт в этот лес, где обитают порождения тьмы. Она отыскала сухую ветку и сделала из неё что-то вроде факела. От него было больше дыма, чем света, но так хоть Ариэна не запиналась о коряги.

Лес стал немного реже, и она вышла к каменной гряде, в ко­торой зияла маленькая пещера. Девушка сразу поняла, что это бывшая пещера аранхи. Она была в этом уверена, хотя и не знала, почему. Ариэна решила, что остаток ночи лучше провести во сне, тем более что недавний короткий отдых не позволил ей восстановить силы. Набрав сухих сучьев, она сложила у входа долгий костёр — огонь отгонял насекомых и злых духов. Пол пещеры был покрыт толстым слоем прошлогодних листьев. Сунув под голову куртку, Ариэна мгновенно уснула.

На этот раз она спала крепко и без снов. А проснулась от того, что её кто-то позвал. Костёр ещё горел, и сквозь дым, застилающий вход в пещеру, Ариэна видела, как чёрные тела и щупальцы уродливых древесных великанов постепенно багровеют, словно наливаясь кровью. Порождения земли, отравленной злом, страшные и кровожадные, как Маттар...

Ариэна не слышала голоса того, кто её звал, но этот безмолвный призыв был очень настойчив. Кто с ней говорил? Может, аранха, ко­торая некогда появлялась в этой пещере... Нет. Звавший её был слишком далеко. Ариэна выбралась из пещеры, и немой призыв обрушился на неё сверху вместе с потоками пурпурных и алых лучей. Кто её звал? Может быть, сама Великая Аранха? Ариэна знала — она долж­на что-то сделать. И она чувствовала, что тот, кто её зовёт, не бо­ится ни двойной, ни тройной магии. Нити у неё не было. Была только ветка арилла... Нет, не только! Ещё огонь. Туман должен смешаться с дымом, причём тумана должно быть много. Очень много. Ариэна от­ломила от арилловой ветки маленький кусочек и бросила его в костёр, который сразу вспыхнул с такой силой, что девушка еле успела от­скочить, чтобы не обжечься. На этот раз смесь тумана и дыма имела золотистый оттенок. Клубясь и вспыхивая молниями, она заволокла всё вокруг непроницаемой пеленой, а когда она рассеялась, Ариэна обнаружила, что утреннее зарево, окрасившее лес в оранжевые и алые тона, превратилось в огонь. Она не испугалась, потому что сразу поняла — перед ней иллюзия. Этот огонь погас уже давно, несколько столетий назад. Попасть в эту иллюзию Ариэна не могла — для этого требовалась тройная магия. Она могла лишь смотреть.

Огромные голубоватые лучи рассекали небо и обрушивались на землю, сея огонь и смерть. Те же лучи, что спалили два больших по­сёлка и снесли башню царского дворца. Это Ариэна видела совсем не­давно. Теперь она увидела, что они сделали с лесом. Картина то удалялась, то приближалась, как будто кто-то хотел показать Ариэне и масштабы бедствия, и кое-какие детали. Некоторые участки леса выгорели полностью, некоторые огонь лишь задел, а какие-то и вовсе не затронул — благодаря сильному ливню, разразившемуся вскоре после катастрофы. Он-то и спас большую часть леса.

Потом Ариэна увидела черную поляну, окружённую чёрным частоколом обгоревших сосен, а уже в следующий момент эта поляна выглядела иначе. В центре её появился холм, а кроме сосен здесь были какие-то приземистые, корявые уродцы, в которых Ариэна с трудом узнала молодую поросль каменных дубов. Сколько прошло времени? Каменный дуб растёт очень медленно... От этих мыслей Ариэну отвлекло странное движение в середине поляны. Холм зашевелился. Земля стала трескаться и осыпаться, обнажая нечто похожее на огромное чёрное яйцо. Оно раскололось на куски, прежде чем с него сползли последние комья земли, и показались шесть огромных червей — чёрных и мохнатых. Ариэна не сразу поняла, что это суставчатые лапы гигантской паучи­хи. Бороздя мощными конечностями рыхлую землю, чудовище вы6ралось из расколовшегося яйца и поползло. Сначала медленно, потом всё быс­трее и быстрее. Красные глаза твари горели голодным огнём. Она просто изнывала от голода, но больной лес, поражённый смертоносными лучами, 6ыл пуст. Все звери покинули его. Тварь ползла всё дальше и дальше. Пейзаж постепенно изменялся. Ариэна уже видела нормаль­ные, здоровые растения. Это уже был лес, не пострадавший от небес­ного огня и, наверное, полный дичи, но Маттар — а это была она — ­злобно сверкая глазами, продолжала ползти вперёд. Новорожденная не умела охотиться. Или не хотела? Но она жаждала крови. Едва по­явившись на свет, она требовала жертв.

Гигантская паучиха приползла на равнину, где устроило привал большое войско. Ариэна узнала эту холмистую равнину, с юга примыкающую к Ур-Маттару. Тогда Ур-Маттара ещё не было. А приземистая шестигранная башня — очень древняя постройка, которая сейчас использовалась как зернохранилище, одиноко возвышалась на при­горке. В настоящее время эта башня была возле самой городской стены. А какое время видела Ариэна в этой иллюзии? Не иначе как то смутное время, когда пало царство Аранхайя и на его руинах кипела борьба за власть...

Воины в ужасе вскочили, увидев чудовище, которое, сверкая кроваво-красными глазами, спускалось к ним с горы, но их предводитель не растерялся. Он велел расседлать одного магала и подвёл его к паучихе. Ариэну едва не стошнило, когда огромная тварь, обхватив бедное животное своими мохнатыми лапами, прокусила ему горло и при­нялась пить кровь. Насытившись, она уснула. У подножия холма, где она спала, стал собираться народ. Предводитель войска что-то воз­буждённо говорил людям. И его слушали.

Когда видение исчезло, Ариэна долго сидела, оцепенело глядя на тлеющий костёр. Дым и туман рассеялись, взошло солнце. При свете дня этот лес уже не казался таким страшным, и всё же выглядел он весьма удручающе. От вековых деревьев, которые были погублены не­бесным огнём, но не сгорели, остались лишь поросшие слоистым мхом пни и коряги, а на месте выгоревшего леса вырос новый — уродливый. Говорили, что вырос он очень быстро. Гораздо быстрей, чем должен расти нормальный лес. Глядя на окружающие её искривлённые деревья, Ариэна с трудом узнавала сосны, кемеры, каменные дубы, хриссы. Особенно плачевный вид имели дубы. Корявые, покрытые болезненными наростами, они враждебно топорщили в разные стороны голые сучья. А ведь каменному дубу было ещё рано облетать.

Ариэна долго брела, не разбирая дороги и пытаясь прийти в себя после всего увиденного. Значит, легенда, которую людям вдалбливали в головы едва ли не с пелёнок, была во многом правдива. Маттap действительно явилась к войску Киммерона. И предводитель Киммерон дей­ствительно сразу завоевал её благосклонность. Только вот "богиня" явилась не в сияющем облаке. Ариэна довелось увидеть рождение зла. Вернее, его порождение. Маттар была порождением того зла, которое послало на землю небесный огонь. Того зла, паутину которого плели Нивена, Периэл и все те, кто жаждал власти любой ценой. А также те, кто встал на путь предательства, кто шёл на поводу у своей жадности, зависти, зло6ы... Было бы наивно считать, что до той смуты люди были праведниками. Но, наверное, настал момент, когда зло разрослось настолько, что воцарилось на этой земле. Оно поразило её, как самая страшная болезнь, и на теле её назрел нарыв, который в конце концов лопнул, породив омерзительную тварь. Дитя вражды. Чудовище, жаждущее крови. Живое воплощение зла.

Сон освежил Ариэну, но на завтрак у неё была только магия, так что отдохнувшей она себя не чувствовала. И всё же она заметно вос­прянула духом, когда заметила, что всё чаще и чаще попадаются здоро­вые деревья. Она двинулась на восток — к сетевой дороге, но путь ей преградил сухой сосняк вперемежку с хеннами и карликовыми дуба­ми. Лес, в котором водились дриппы. Глядя на ободранную длинными тонкими полосками кору и сильно объеденный лишайник, Ариэна понял, что их тут целая колония. Даже самый ловкий и опытный охотник ни­когда бы не пошёл через этот лес в одиночку. Пришлось идти в обход — на юг. Севернее начиналась сирая низина, где наверняка кишели гимеры. Эти ящеры были не так проворны, как дриппы, но Ариэна сей­час тоже не могла похвастаться хорошей реакцией.

Царство древесных ящеров, которое Ариэна спешила обойти, казалось, никогда не кончится. Её шатало от слабости, она вся покрылась испариной.

"Уж не подхватила ли я болотную лихорадку? — испугалась она. — Ещё не хватало... Или это всё голод? Проклятый лес! Ни ягод, ни орехов".

Тяжёлая влажная духота предвещала грозу. Северо-западный ветер принёс первые раскаты грома — словно где-то вдали зарычал огромный зверь, оповещая всех, что выходит на охоту. Лес встрепенулся, за­шумел листвой.

Миновав опасную зону, Ариэна снова повернула на восток. Теперь она шла по роще кемеров и диких либен, время от времени продира­ясь сквозь заросли амьяна — папоротника с резким запахом, который отпугивал дриппов и гимеров, зато привлекал жёлтых змей. Послед­них Ариэна не боялась — в это время года они были неагрессивны.

Ариэна уже тешила себя надеждой, что дорога где-то недалеко, когда на пути оказалось болото, которое пришлось очень долго обходить.

"Вот уж действительно — заколдованный лес... Зайдёшь и не выбе­решься. Какие ещё будут сюрпризы?"

Новый сюрприз поджидал Ариэну совсем рядом. Хозяева заколдованного леса словно прочли её мысли и спешили подтвердить её худшие подозрения. Ариэна вдруг почувствовала, что воздух перед ней уплотнился, превратившись в прочнейшее в мире стекло. Нет... Стек­ло, по крайней мере, можно было потрогать. Невидимая преграда, возникшая на пути Ариэны, была совершенно неощутима, и это пугало ещё больше, чем её непреодолимость. Девушка не знала, удастся ли ей обойти это странное препятствие — уже хотя бы потому, что она понятия не имела, какова протяжённость невидимой стены. Самочувствие её ухудшалось с каждым шагом. В лесу потемнело, предгрозовой ветер едва ли не сбивал её с ног. Слева тянулось болото, справа — про­зрачная магическая стена, за которой Ариэна видела лес — густой и красивый. Здесь начиналась гроза, а там, за стеной, царил покой. Там всё застыло, как на картине, — цветы, трава, деревья... Что это было? Может, очередная иллюзия? Если да, то кто её создал? И нельзя ли сделать её реальностью?

"Иди сюда! — донеслось до Ариэны сквозь шум ветра. — Скорей сю­да! Здесь хорошо..."

Пепельноволосая красавица в белом платье стояла среди стройных одетых в золото кемеров и звала её к себе, в свой сказочный лес, надёжно защищённый от любой непогоды и от всех ветров на свете. Ариэна кинулась к ней и опять наткнулась на невидимую стену.

"Иди сюда! — звучал сладостный голос. — Не бойся! Материя — это иллюзия, и нет стены, которую мы не смогли бы преодолеть".

— Ну так подойди ко мне сама! — в отчаянии крикнула Ариэна. — Дай мне руку, если ты можешь преодолеть любую стену!

Тут она сообразила, что приняла за женщину белый, поросший се­ребристым мхом ствол мёртвой хенны. Ариэну лихорадило. Она изо всех сил цеплялась за остатки здравого смысла. Когда перед ней возникла устрашающая фигура железного демона, она решила, что это очередное видение. Надо только убедить себя, что чудовища нет, и оно исчезнет. Но чудовище не исчезало. Какое-то время оно стояло, не двигаясь, и таращилось на девушку круглыми кроваво-красными глаза­ми. Потом стремительно умчалось прочь. Демон не исчез, а именно убежал, словно испугавшись её. Такое уже было. И не раз... Значит, теперь эти твари живут в заколдованном лесу? Там, где появилась на свет их омерзительная мамаша...

Ариэна вздрогнула от удара грома и зачем-то посмотрела вверх. Хорошо, что она это сделала. Сперва ей показалось, что в её сторону летит отломившаяся от дерева ветка. Потом она заметила, что ветка извивается в воздухе, как змея. В этом проклятом лесу ещё и ле­тающие змеи водятся? Не успела Ариэна удивиться, как "змея" набро­силась на неё, стараясь петлёй обвить её шею. На ощупь эта мерзость напоминала верёвку. Или очень толстую нить... Нить Маттар! Однаж­ды эта тварь уже чуть не задушила Ариэну своей паутиной!

Ариэне удалось быстро выхватить из-за пояса нож и разрезать нить, прежде чем та сдавила ей горло. Это позволило лишь выиграть немного времени. Одна часть нити продолжала атаковать шею Ариэны, а вторая обвилась вокруг её ног. Девушка ухитрилась разрезать первую нить ещё на два куска, при этом она поранила себя чуть по­выше левой ключицы. Оба обрезка страшной нити жадно прильнули к ране, а вскоре и третий, оставив в покое ноги жертвы, присоединил­ся к пиршеству. Задыхаясь от ужаса и отвращения, Ариэна безуспешно пыталась оторвать от себя этих пиявок. Она чувствовала, как вместе с кровью теряет последние силы. Пока они совсем не оставили её, девушка постаралась воздействовать на кусок арилла, лежавший во внутреннем кармане куртки. Она не знала, поможет это или нет, но надо же было хоть что-то предпринять. Хлынувший у неё из-за пазухи туман окутал нити-кровопийцы, которые зашипели, как настоящие змеи, и стали бешено извиваться. Вскоре они отцепились от Ариэны и вступили в ожесточённую схватку с туманным облаком. От выпитой ли крови, от ярости или от чего-то ещё они окрасились в огненно-­алый цвет, а туман вокруг них постепенно темнел и приобретал лиловый оттенок. Нити словно пытались пожрать его, а он извергал золо­тистые молнии, которые атаковали кровопийц. Туман явно ослабил их, но, похоже, одолеть их было не так-то просто. Тем более что активность тумана зависела от Ариэны, а она уже почти лишилась сил. Ей ещё никогда не было так страшно. Вокруг стало темно, как ночью, а прямо над головой, предваряя удар грома, сверкнула молния.

"Да порази ты этих тварей! — мысленно взмолилась Ариэна. — Ты же сильнее обычного огня..."

Следующая молния вспыхнула ещё ближе, и Ариэна с изумлением увидела, как от неё отделился тонкий луч. Он протянулся к шипящему облаку лилового тумана, в середине которого отчаянно извивались нити, на мгновение превратив его в ослепительную вспышку. Ариэна зажмурилась. Когда она открыла глаза, прямо перед ней в воздухе колебалось голубовато-лиловое пламя, внутри которого по-прежнему змеились три нити. Они горели, но очень медленно, а вокруг этого огненного цветка клубился дым, похожий на туман.

Охотничья привычка прислушиваться ко всем лесным звукам помогла Ариэне уловить сквозь шум ветра топот множества ног. Сюда бежали. Причём с двух сторон. Ариэна чувствовала, что это облава. О6несён­ную невидимой стеной территорию тщательно охраняли. И в данный мо­мент знали о том, что поблизости находится чужак. Ариэна огляде­лась. Впереди стена, сзади болото, а справа и слева приближа­ется погоня. Скоро эти люди (или демоны?) покажутся из-за еловых зарослей! Возможно, они уже видят её — как назло Ариэна оказалась на открытом месте. Возле болота не росло ни одного деревца. Если она побежит к лесу — хоть налево, хоть направо, она в любом случае двинется навстречу своим преследователям. Ариэна не знала, кто они, но почему-то была уверена, что они не оставят её в живых. Теперь она знала, от чего погибли те два охотника. В отличие от них она сумела защититься от нити, но от такой толпы ей не спастись. Вот если бы можно было оказаться там, за стеной, в том густом лесу, где так легко спрятаться... Ариэна уже слышала треск ветвей и гру­бые голоса. Она посмотрела на огненный цветок, который уменьшался на глазах, и её осенила мысль. Тройная магия! Сила огня, тумана и паутины! Это, конечно, нить нераты, но ведь паутина Маттар тоже обладает какими-то магическими свойствами. Надо извлекать пользу из того, что имеешь в данных обстоятельствах. Тройная магия — великая сила, даже если используешь паутину нераты. Главное — самой собра­ться с силами и сосредоточиться на поставленной задаче.

"Материя — это иллюзия, — мысленно произнесла Ариэна. — И нет сте­ны, которую мы не смогли бы преодолеть. Пусть тройная сила пробьёт эту стену! Я должна оказаться там, по ту сторону барьера".

Девушка протянула руку к огненному облаку. Оно тут же потуск­нело, но увеличилось — словно растянулось. Теперь перед ней было светло-лиловое продолговатое пятно размером примерно с неё. Пятно на прозрачном стене. Ариэна поняла, что это дверь, и шагнула в неё — как раз тогда, когда справа из зарослей вынырнули полуразмытые дождём фигуры бегущих сюда людей. Один шаг — и Ариэна окуну­лась в странную, пугающую тишину зачарованного леса. Неизвестная субстанция сомкнулась у неё за спиной, и огненное пятно исчезло. Гроза снаружи разразилась в полную силу. Забавно было видеть в двух шагах от себя низвергающиеся на землю потоки воды, которая разбивалась об невидимую стену, как об стекло. Ариэна даже не стала далеко убегать. Она просто затаилась среди густых зарослей тимеи. Она знала, что её не видно. Да и вряд ли её преследователи заподозрят, что чужак прошёл сквозь эту стену. Они немного побродят под дождём и, проклиная все на свете, вернутся... Интересно, куда? И кто они вообще? Колдуны? Слуги колдунов? И почему этот участок леса обне­сён такой необычной стеной? Ариэну одолевало множество вопросов, но искать ответы на них она была сейчас не в силах. Она растянулась на тёплой траве и мгновенно уснула.

Проснулась она под вечер, и первым, что она услышала, было ти­хое журчание воды. В ближайшей роще оказался родник — чистый и хо­лодный. Странно, но сколько Ариэна ни пила, утолить жажду ей так и не удалось. А осенние ягоды тимир, которые она всегда любила, показались ей совершенно безвкусными. Может, в этом заколдованном лесу всё было ненастоящее? Ранка над ключицей не воспалилась, но на всякий случай Ариэна приложила к ней разжёванный лист тимеи. Из зарослей ариты выглянул железный демон. И тут же умчался прочь. Этих тварей Ариэна не боялась. Уже хотя бы потому, что они боялись её. Куда опасней были нити-убийцы, но они, скорее всего, охраняли этот участок леса снаружи. Наверняка здешние хозяева даже не предполагали, что кто-то проникнет сюда, пройдя сквозь невидимую стену. Из трактата древней аранхины Ариэна знала, что паутина помогает нерате охотиться. Маттар не охотилась, её и так кормили досыта. Эти нити были не охотницами, а убийцами. И служили они не только Маттap, но и её избраннику. Аранхитов всех называли избранниками, но Ариэна-то знала, что избранник может быть лишь один. Даже у нераты.

Пошёл дождь. Значит, этот лес не всегда был накрыт прозрачным куполом. Хозяева иногда убирали "потолок". А может, они и стены убирали? Нет, вряд ли. Исчезновение железных демонов объяснялось тем, что их всех собрали здесь. Возможно, это было частью какого­-то плана. Если хозяева этого странного места не хотят, чтобы чу­довища снова разбрелись по всей Див-Аранхе, они не станут убирать ограждение. Ариэна вдруг подумала о том, что железные демоны могут её выдать. Ведь эти твари — дети Маттар, а значит, должны иметь с ней что-то вроде мысленной связи. Вряд ли они умели мыслить — эти существа были гораздо примитивней своей мамаши, но она могла чувствовать их настроения и догадываться о причинах их страхов. Ари­эна от души надеялась, что её опасения напрасны.

Едва стемнело, как взошли все три луны, забрызгав сумрачный лес расплавленным серебром. Выйдя из рощи могучих кемеров, Ариэна оказалась на берегу озера. Оно напоминало осколок звёздного неба, который упал в ложбину между пологими холмами вместе с вершиной башни. Подняв глаза, девушка как будто увидела то, что от этой башни осталось. Её обрубок нарушал гармонию, но он же придавал древнему замку какое-то скорбное величие. Перед Ариэной был единственный уцелевший замок Аранхайи, построенный ещё её первыми царями. Её первый и последний оплот.

Глава 16. Замок.

Ариэна понимала, что видит в озере всего лишь отражение целой башни — одной из боковых, шестигранных. Вернее, её макушки. Есте­ственное зеркало было слишком мало, чтобы вместить в себя весь за­мок. Центральная, круглая, башня, на вершине которой сияла полная Амантина, походила на огромный факел, озаряющий округу тревожным светом. Сигнал тревоги... Покалеченный гигант как будто безмолвно взывал к кому-то, напоминая о прошлом и предупреждая о грядущих бедах.

Странно, но небесный огонь, который пятьсот лет назад о6рушился на царский дворец, почти не повредил ближайший к нему лес. Больше всего участков пострадавшего леса было примерно в двух-трёх мерах к северу и северо-западу отсюда. Древнюю твердыню почти со всех сторон окружали сосны, кемеры и каменные дубы. Кое-где в окнах и 6ойницах виднелся свет. Замок был не просто обитаем. В нём кипела жизнь. Ариэна обогнула озеро, держась поближе к зарослям. Сосновая роща вплотную подходила к северной стене замка. Девушка увидела огромные широко распахнутые ворота, ведущие во двор. Там были люди. Они негромко разговаривали. Ариэна не могла понять, о чём, — до неё доносились лишь обрывки фраз. Она только поняла, что говорят по-диввински. Она перестала прислушиваться к беседе, потому что её внимание привлёк странный звук, сразу же показавшийся ей знакомым. 3ловещий гул, похожий на жужжание огромного жука. Она уже слышала это — когда была около технических мастерских.

Гул приближался. Невидимый жук был уже совсем рядом. Казалось, он завис над поляной перед замком. Из ворот вышли люди — десятка три-четыре. Яркий лунный свет позволил Ариэне довольно хорошо их разглядеть. Большинство были очень коротко подстрижены и одинаков одеты — во всё серое. Они стояли тесной толпой, словно с6ившееся в кучу стадо комолов, и молчали. В их молчании и неподвижности было что-то неестественное. Те несколько человек, которые вели 6еседу, не обращали на людей в сером никакого внимания. Одеты они были просто, но изящно. Держались раскованно и уверенно. Ариэна сразу поняла, что перед ней хозяева и слуги.

Хозяева подошли к воротам и стояли, словно не решаясь покинуть двор, пока зловещий гул не утихнет. А когда невидимое чудовище умолкло, Ариэна поняла, что сейчас оно явит свой облик. Её догадка оправдалась, но то, что она увидела, её разочаровало. "Жук" ока­зался чем-то вроде огромного металлического цилиндра. У него было несколько круглых окон, горящих ярко-жёлтым огнём. Некоторые из них, немного помигав, погасли, а в нижней части цилиндра появилось отверстие, похожее на дверь. Из него тут же выдвинулись железные сходни, по которым спустились двое мужчин в плотно облегающих кос­тюмах. Они о чем-то поговорили с хозяевами, после чего слуги занялись разгрузкой и погрузкой. Сперва они что-то выносили из "цилиндра", потом очень долго таскали в него какие-то тюки и ящики. Теперь Ариэна не сомневалась, что Круглая Башня — обитель колдунов. Могущественных колдунов, способных создавать невидимые стены и летать в металлических "цилиндрах", тоже при необходимости делая их невидимыми. Впрочем, летающие могли быть здесь гостями. Если это так, значит, тут действуют целых два колдовских ордена.

Погрузка закончилась. Двое в облегающих костюмах скрылись в "цилиндре", и он тут же пропал из виду. Снова раздался гул, который потом постепенно затих в ночном небе. Наверняка, такой же "цилиндр" прилетал и в технические мастерские на окраине Ур-Маттара. Что он туда привозил? И что увозил? И что вообще творится? Ариэна поняла, что не успокоятся, пока это не выяснит.

Люди скрылись за воротами, и вскоре во дворе стало тихо. Ворота не охранялись. Их даже не заперли. На крепостных стенах и башнях не было ни одного часового. Видимо, колдуны считали, что их логово надёжно защищает та невидимая стена, которой они обнесли окружающий замок лес. Ариэна осторожно заглянула в приоткрытые во­рота. Убедившись, что поблизости никого нет, она осмелела и вошла во двор. Он был большой и очень захламлённый. В одном конце громоздились деревянные ящики, в другом штабелями лежали трубы разной длины и толщины. Всюду валялись какие-то железяки. Крутая каменная лестница вела на крепостную стену — такую широкую, что по ней мог­ла бы проехать повозка, запряжённая парой магалов. Когда на стене неожиданно появились трое мужчин, Ариэна была далеко от ворот, за­то очень близко к железной двери замка. А когда эти трое стали спускаться, Ариэне оставалось лишь юркнуть в прохладный коридор, который темнел за полуоткрытой дверью. Её спасла хорошая реакция — ­иначе она столкнулась бы с тем, кто шёл по коридору, явно собира­ясь выйти на улицу. Ариэна бесшумно отскочила в сторону и затаи­лась в глубокой нише слева от входа. Она даже не поняла, заметил ли её едва не налетевший на неё в полутьме человек. Возможно, он просто решил, что это кто-то из своих. В нише оказалась маленькая деревянная дверь. К счастью, незапертая. Сразу за ней начиналась лестница, ведущая в подвальное помещение. Оттуда тянуло чем-то вроде мясной похлёбки. Ариэна была голодна, но этот запах почему­-то оставил её равнодушной.

В подвале оказалась кухня. В первой комнате сохли недавно вы­мытые котлы и кастрюли, а из соседней, в которую вела широкая ар­ка, доносились звон посуды, ожесточённое шарканье и громкий плеск воды. Судя по всему, здесь заканчивали уборку. Услышав на лестнице шаги, Ариэна спряталась в самом тёмном углу за двумя перевёрнутыми котлами. Между ними была маленькая шёлка. Сквозь неё Ариэна увидела, как вошли две женщины в серых туниках, серых штанах и лёгких сандалиях. Волосы их были полностью скрыты под низко повязанными серыми платками. Одна несла пустые вёдра, другая швабру и веник. Обе скрылись в соседней комнате — видимо, пришли по­мочь тем, кто занимался уборкой. Ариэна не сразу поняла, что её больше всего удивляет. На кухне царило молчание. Странно, что женщинам, которые так дружно и слаженно работают, не хочется переки­нуться даже парой слов.

Одна из служанок ненадолго зашла в комнату где пряталась Ариэна, — ей понадобился большой ковш. Сняв его с гвоздя, она неожиданно оглянулась на тот угол, в котором затаилась незваная гостья. Ариэна замерла. Ей показалось, что женщина её заметила, и она прокляла себя за то, что вовремя не пригнулась. Это ж надо было сразу попасться! Но лицо служанки было спокойно, а странный, словно остановившийся взгляд абсолютно ничего не выражал. У Ариэны даже мелькнула мысль, что, выйди она навстречу этой женщине и поздоровайся с ней, та осталась бы такой же 6езразличной.

Вскоре уборка закончилась. Погасив свет, служанки покинули кух­ню. Мимо Ариэны никто не проходил, а значит, тут имелся ещё один выход. Прежде чем уйти отсюда, Ариэна решила поискать что-нибудь съестное.

Кухня представляла собой анфиладу просторных помещений с низкими сводчатыми потолками и арками вместо дверей. Свет здесь включался так же, как в квартирах Полумесяца и во всех зданиях Священного Сада. Стоило нажать кнопку на стене, как зажигались подвес­ные лампы. В одном из холодильных шкафов Ариэна нашла четвер­тину жареной птицы, несколько варёных яиц и кусок сыра. Она принялась было за мясо и с удивлением обнаружила, что его вкус ей непри­ятен. И вкус, и запах... Хотелось чего-то другого. Она поняла, чего именно, когда открыла морозильное отделение. Там лежали куски недавно разделанной туши комола, покрытые коркой уже подмёрзшей крови. Ариэна принялась жадно слизывать её с мяса, жалея лишь о том, что кровь не тёплая. Облизав все куски, она не насытилась, но голод уже не был таким острым. Ариэна не могла понять, что с ней происходит, но она старалась о6 этом не думать. Она размышля­ла, что лучше — попробовать вернуться в лес тем путём, каким она сюда пришла, или побродить по замку. Очень уж её интересовало, что тут творится. Судя по количеству посуды на кухне, народу здесь было много.

Поднявшись по той лестнице, по которой она сюда спустилась, Ариэна обнаружила, что дверь заперта снаружи. Нисколько не огор­чившись, она решила обследовать подвал. Кроме кухни тут находились многочисленные кладовые, забитые какими-то тюками и ящиками. Неко­торые двери были заперты — видимо, за ними хранилось что-то дейст­вительно ценное. Но самым ценным для Ариэны оказалась маленькая комнатка со множеством полок вдоль стен. На полках аккуратными стопками лежала чистая одежда — нижнее 6ельё из простого белого полотна, серые туники, мешковатые серые брюки, косынки. Именно так были одеты работницы. Судя по всему, такую униформу здесь носили все служанки.

"Прекрасный способ стать невидимой", — подумала Ариэна и быстро переоделась, не забыв положить в карман штанов ветку арилла.

Самое смешное, что ей почти сразу же пришлось переодеваться снова. В одном из коридоров подвала Ариэна смешалась с толпой слуг, которые в тупом молчании куда-то шли. Здесь были и мужчины, и женщины. Одежду мужчин составляли точно такие же серые туники и длинные мешковатые штаны. Платков они, правда, не носили, и все были одинаково коротко подстрижены. Один молодой парень показался Ариэне знакомым. И ещё она заметила, что у некоторых слуг желто­вато-смуглая кожа и узкие глаза. Это были раннады. Как они здесь оказались? Похоже, Диол не сочинял, когда говорил, что некоторые раннадские вожди торгуют своими подданными, как скотом.

Широкий коридор разделился на два более узких. Мужчины пошли направо, а женщины налево. Вскоре Ариэна вместе с толпой служанок оказалась в просторной комнате с плиточным полом, на котором лежа­ло несколько больших мешков из грубого полотна. Двигаясь, словно во сне, женщины раздевались, запихивали грязную одежду в мешки и шли в соседнюю комнату, где две служанки с безжизненными лицами поливали их из шлангов — одна желтоватой пеной, другая чистой во­дой. Не желая привлекать к себе внимание, Ариэна делала то же, что и все. Она сняла одежду и, зажав кусок арилла в кулаке, послушно встала сперва под мыльную струю, потом под струю чистой тёплой во­ды. Мыло пахло на редкость противно. Примерно так же пахла и одежда, которую выдавали в следующей комнате. Ариэну немного поза6авило наличие там большого зеркала и полок с туалетными принадлежнос­тями. Правда, о разнообразии последних говорить не приходилось. Здесь были только заколки для волос, расчёски и ленты. Ариэна за­метила, что большинство женщин коротко подстрижены. Обладательницы длинных волос расчёсывались и заплетали косы. Некоторые даже смотрелись в зеркало, правда, 6езо всякого интереса. Как будто уже точно не помнили, зачем существуют зеркала, и смотрелись в них, бессознательно следуя уже утратившей для них смысл привычке.

"Что с ними? — недоумевала Ариэна, заплетая косу. — Что с ними сделали? И почему здесь так воняет?"

Она не могла отделаться от странно ощущения, которое у неё возникло, когда взгляд её упал на шею одной девушки и она увидела, как бьётся под тонкой кожей голубоватый сосуд. Хрупкий сосуд, по которому, пульсируя, бежит кровь — тёплая, живая... Единственное, что может утолить и голод, и жажду...

"Я что — спятила? — встрепенулась Ариэна. — Кровь, конечно, полезна... Кровь комолов. Её пьют. Это помогает от бледной немочи... Я просто очень устала. Высплюсь — и всё пройдёт".

Спальня, куда она пришла вместе со всеми, оказалась огромным залом с маленькими окошками под самым потолком. Узкие застланные серыми одеялами кровати стояли очень близко друг к другу. Ариэна сразу поняла, что своего места тут ни у кого нет. Женщины просто проходили и занимали те кровати, которые ещё оставались сво6одными. Тусклые лампы под потолком не гасили, но их свет совершенно не мешал спать. Грубые простыни пахли так же, как и одежда. И как мыло, которым тут мыли слуг. Ариэна только сейчас поняла, что это запах Маттap и её чудовищных детей. Она не сразу распознала его в сочетании с запахами других составляющих мыла. Точно так же, как два года назад не сразу распознала его в аромате благовоний, кото­рые жгли в Большом Храме.

Ариэна долго вертелась на жёстком матрасе, стараясь не думать о тонкой нежной шее с пульсирующей голубоватой жилкой. Хорошо, что усталость оказалась сильнее жажды и Ариэна всё же забылась сном. Ей приснилось, что она охотится в предгорьях. Она подстрелила молодого кайлота, перерезала у него на шее вену и принялась жадно пить кровь. Она очень долго не могла насытиться, а когда подняла голову, увидела Галиана. Аранхит смотрел на неё и одобрительно улыбался. Тут она с ужасом обнаружила, что вместо туши кайлота перед ней лежит истекающий кровью Тамран. Лицо его было бледно, а глаза закрыты... Ариэна проснулась в холодном поту. Она вспомнила людей с красноватыми зрачками, которые бродили по Ур-Маттару. Жертвы Маттар... Одних её нити-пиявки убивали, а других, похоже, превращали в убийц. Может, убийцами становились те, у кого нити высасывали не всю кровь? Теперь-то Ариэна понимала, кто убил маленького Рива. Наверняка, его собственная мать, оставшаяся в живых после нападения нити-убийцы. А может, и на него напала нить? Что ей стоит проникнуть в дом сквозь какую-нибудь щель?

"Я не должна этому поддаваться, — сказала себе Ариэна. — Не до­лжна! Я не стану слугой Маттap. Ей меня не одолеть".

Она заснула снова, а разбудил её громкий звук гонга. Ели слуги в большом зале, усаживаясь по шесть человек за простые деревянные столы. На каждом уже стояли котёл с кашей и кувшин с горячей така­лой — излюбленным во всей Див-Аранхе бодрящим напитком. Его варили из сухой измельчённой травы така. Слуг не ограничивали в еде. Каждый накладывал и наливал себе сколько хотел. Ариэна не могла не отметить, что каша весьма даже недурна, но такала показалась ей не­много странной на вкус. Впрочем, напиток ей тоже понравился. Ариэ­ну радовало, что человеческая пища больше не вызывает у неё отвращения, а, выпив такалы, она и вовсе воспрянула духом. Она даже перестала бояться, что её поймают.

Едва завтрак закончился, в столовую вошли несколько человек. Они явно не были слугами. Об этом говорили их одежда, причёски и манера держаться. Они быстро разделили слуг на группы. Ариэну и ещё двух девушек долго вели по каким-то лестницам и коридорам, по­ка они не оказались в комнате, уставленной шкафами с посудой. При­чём посуда была какая-то странная — в основном прозрачная, самых разных форм и размеров. Какие-то трубки, кружки без ручек, что-то похожее на пузатые кувшины с узкими прямыми горлышками. Большая часть этих склянок была заполнена разноцветными жидкостями и порошками, но целых два шкафа занимала пустая грязная посуда. Ариэна и две её напарницы до самого обеда мыли её в каком-то растворе и ополаскивали холодной водой. Нельзя сказать, чтобы работа Ариэне нравилась, но в ней было что-то умиротворяющее. Девушка ловила себя на том, что ещё никогда не чувствовала себя такой спокойной. Какая-то часть её сознания говорила, что она в опасности. И что она здесь не для того, чтобы мыть стекляшки из-под всяких порошков, от которых першило в горле и слезились глаза. Но Ариэна быстро отгоняла эти мысли прочь, и ей тут же становилось хорошо. Она даже не особенно испугалась, услышав знакомый голос. А ведь этот голос принадлежал тому, кто мог её узнать и разоблачить. Тому, кого она считала едва ли не самым главным своим врагом. Галиану. Он резко и требовательно разговаривал в соседней комнате с двумя юношами, которые уже несколько часов топталась вокруг какого-то большого металлического станка. Наверное, это были ученики или помощники. Ед­ва Галиан ушёл, они разразились в его адрес отборной бранью.

Галиан вполне мог вернуться. Он мог запросто войти в ту комнату, где работала Ариэна. Она старалась о6 этом не думать. Зачем заби­вать голову неприятными, тревожными мыслями? Она сама удивлялась своему спокойствию, но удивление это было каким-то вялым.

Ближе к обеду настроение у Ариэны заметно испортилось. Та часть сознания, которую она всё это время старалась погасить, стала всё более настойчиво твердить об опасности. Так настойчиво, что Ариэна в конце концов поддалась тревоге. Она хотела успокоиться, но не могла. И это её раздражало. А ещё больше её раздражало постепенно крепнущее понимание того, что расслабляться нельзя. Надо думать об опасности. Надо думать о том, зачем она проникла в этот замок. И вообще надо думать, даже если думать ни о чём не хочется ...

"Что со мной? — удивлялась Ариэна. — Может, это от голода?"

Обед был вкусный и сытный — похлёбка, мясо, тушёные овощи, чёр­ный хлеб и свежезаваренная такала, запах которой сразу приятно за­щекотал ноздри. Замечательный запах, хотя и немного странный. Ариэне захотелось поскорее налить себе полную кружку. Она заметила, что многие именно так и делали. Сперва пили такалу, а уж потом приступали к еде. Ариэна уселась на деревянную скамью и почувствовала, как что-то впилось ей в правое бедро. На скамье ничего не было. Сунув руку в просторный карман штанов, Ариэна поняла, что села на ветку арилла. Тут сознание её прояснилось окончательно. Такала! Её запах недаром казался странным. В напиток что-то добавляли. Это что-то подавляло волю, а со временем, похоже, и вовсе превращало человека в некое подобие живой куклы. Здешние слуги уже слишком долго пили эту отраву, чтобы излечиться от того тихого безумия, в каком они постоянно пребывали. Судя по тому, как они жадно пили такалу, они уже без неё просто не могли. К счастью, Ариэна к этой отраве привыкнуть не успела. Крови ей тоже больше не хотелось. И да­же противно было вспоминать, как она облизывала куски сырого мяса. Возможно, нить выпила слишком мало её крови, чтобы заразить её этой жаждой по-настоящему. Ариэне хотелось верить, что она оказалась сильней Маттар, потому и сумела противостоять её чарам. А может, как-то подействовала и такала, которой тут поили слуг. Впрочем, это уже было неважно. Главное, что она не поддалась ни чарам Маттар, ни чарам колдунов, сделавших из своих слуг живых кукол. Хоро­шо хоть, они не были с ними жестоки. Рабочую скотину здесь, даже можно сказать, берегли. После обеда слугам позволяли два часа от­дохнуть. Большинство просто ложились спать. Отдохнув, подкрепившись хлебом и кружкой такалы, живые куклы были снова готовы к работе. До самого ужина. После ужина все дружно отправлялись мыться, а потом спать.

На следующий день Ариэна оказалась в числе тех, кого послали мыть большой цех, уставленный громоздкими станками. Весь пол был заляпан какой-то пахучей маслянистой жидкостью и усыпан железной стружкой. На третий день пришлось работать на кухне, которая теперь стала для Ариэны самым важным местом. Ведь только здесь можно было напиться чистой воды. Ариэна теперь постоянно присоединя­лась к служанкам, относившим на кухню грязную посуду, и пила из­-под крана. Никто не обращал на это никакого внимания. Она надея­лась, что так будет и дальше. Такалу Ариэна теперь и в рот не бра­ла, но чтобы не привлекать внимание хозяев, ходила, надев маску тупого безразличия.

Хозяева здесь делились на старших и младших. Последние распре­деляли между слугами работу и проверяли, как те с ней справляются. Самим им тоже хватало работы, хотя, конечно, не такой, какую выполняли слуги. Ведь эти юноши были учениками колдунов. Ариэна поняла, что здешние колдуны — это и есть те самые засекреченные аранхиты-изобретатели, которые, вступив в Тайный Союз, теряли связь даже со своими ближайшими родственниками. Ученики между собой называли их стариками. Ариэна этих "стариков" почти не видела. 3ато на третий день своего пребывания в замке столкнулась с аранхитом Халконом, которого не раз встречала в Священном Саду. У него было звание тол­кователя. У Галиана тоже. Но эти двое вели себя так, как будто всем здесь заправляли. Или почти всем. Столкнувшись с Халконом, Ариэна едва не умерла от страха. К счастью, он её не узнал. Погля­дев потом на себя в зеркало, Ариэна подумала, что в этой уродливо повязанной косынке, скрывающей лоб и волосы, узнать её действитель­но трудно. Но она всё равно ходила с низко опущенным лицом и даже глаза поднять боялась.

Никто из хозяев и слуг так и не заметил появления ещё одной служанки. Последние вообще смотрели на мир 6езо всякого интереса, а у молодых помощников было слишком много обязанностей, чтобы они старались запоминать лица тех, кого уже давно привыкли восприни­мать как безликую массу. Судя по всему, здесь вообще не боялись, что в замок проникнет кто-то посторонний. Ведь замок и ближайший лес окружала такая прочная стена.

Иногда стену превращали в купол. Из разговоров учеников Ариэна поняла, что это обязательно делается во время грозы. Якобы она пу­гает "попрыгунчиков", которые сразу становятся агрессивными и непредсказуемыми. Попрыгунчиками здесь называли железных демонов. Ещё Ариэна выяснила, что в мыло для слуг добавляют эссенцию, полу­ченную при переработке паутины Маттap. Это вещество входило и в состав благовоний, которыми пользовалась хозяева. Пахло от них, ко­нечно, лучше, чем от слуг, но Ариэна предпочла бы нюхать навоз. Она поняла, что запах Маттap защищает обитателей замка от железных демонов и от нитей. Она благодарила судьбу, что, пройдя сквозь стену, не столкнулась ещё с одной летающей убийцей. "Попрыгунчики" её боялись, но нити не трогали лишь тех, от кого пахло, как от Маттар. Оказывается, они летали не только снаружи, за стеной, но и около замка. Ариэна жила здесь уже седьмой день, когда её и ещё пятерых служанок отправили на берег озера за ядовитой травой хамсарой. Ей стало не по себе, когда над её головой зависла, слегка извиваясь в воздухе, длинная нить. Немного покружив над ней, кровопийца уле­тела. Ариэну спас отвратительный запах мыла, но у неё было такое чувство, будто этой твари всё же что-то не понравилось. Ведь больше она ни над кем не задержалась.

Через день Ариэне "посчастливилось" мыть цех, где перера6атыва­ли нити Маттар. Ей даже довелось пронаблюдать процесс изготовления масла для ламп. Туда тоже добавляли эту отвратительную эссенцию. Прислушиваясь к беседам колдунов и их подмастерьев, Ариэна узнала много интересного. Те разговаривали в присутствии слуг обо всём на свете — они же не подозревали, что одна из "кукол" находится в здравом уме, да ещё и держит ушки на макушке. Она узнала, что для изготовления эссенции используют обычную паутину и мёртвые боевые нити. Так называемых боевых нитей, которые обладали охотничьим инстинктом и примитивным разумом, паучиха создавала гораздо меньше, чем тех, что составляли обычную паутину. Боевые нити являлись чем-то вроде недоразвитых порождающих нитей. Зрелая нерата, утратив способность производить полноценное потомство, периодически создавала таких вот летающих чудовищ — душителей и кровопийц. Примерно через каж­дые сто лет у Маттар были пятилетние периоды активности, когда она ткала охотничьих нитей в несколько раз больше, чем обычно. Именно такой период она сейчас и переживала. А вместе с ней Ур-Маттар и его окрестности, где вели охоту нити-убийцы. Они все обладали разной силой. Нить, что напала на Ариэну недавно, была гораздо сильней тех, которые оказались в паутине, украшавшей Храм Света. Жили эти летающие хищники недолго — не больше полугода. Они охраняли замок и 6лижайший лес от непрошеных гостей, а когда "умирали", то есть теряли способность убивать, их пускали на сырьё для изготовления эссенции, которую ученики в шутку назвали "маминым сиропчиком". Ариэна поняла, что по-настоящему управлять боевыми нитями может лишь один человек — Галиан. Остальные могли только подманивать их при помощи мастина — вещества, в состав которого входили человеческая кровь и экскременты либо Маттap, либо железных демонов. Это вещество поджигали, и едкий запах дыма привлекал летающих убийц.

Уходя из цеха, Ариэна незаметно прихватила с собой немного обычной паутины — на всякий случай. Стащить кусочек мастина не удалось. Ариэна решила, что постарается это сделать, если попадёт сюда ещё раз, но больше её в этот цех не посылали. Она не особенно расстраивалась — интересных мест тут хватало, и хотелось побывать везде. Она видела лаборатории, где готовили лекарства и разрабаты­вали средства для борьбы с полевыми вредителями. Мастерские, где делали охладители, нагреватели и прочие устройства, без которых состоятельные граждане уже просто не мыслили своей жизни. Причём собирали эти приборы не люди, а огромные станки. Люди их включали, выключали и следили за их работой. А однажды Ариэне пришлось уби­рать мусор в цехе, заставленном какими-то странными металлическими конструкциями, отдалённо напоминающими большие повозки.

Члены Тайного Союза были действительно искусными магами. Настолько, что даже здесь, в своей засекреченной обители, умудрялись оставаться невидимками. Время от времени здесь появлялись Галиан, Халкон, Ихимен и Димарилис. Члены Высшего Совета, которых знала вся Див-Аранха. Здесь, в замке, они вели себя, как хозяева, командовали учениками, а те трепетали перед ними, беспрекословно выпол­няя все их приказы. Ариэна не сразу поняла, что именно их ученики и называют за глаза "стариками", а значит считают своими наставни­ками. Но почему? Галиан и Халкон носили титул толкователей, Ихимен и Димарилис — алеатов. Они же не были членами Тайного Союза... Нет, как раз были! Постепенно до Ариэны дошло, что Тайный Союз ­совсем не то, чем его считают жители Див-Аранхи. Отсюда и эта засекреченность, которая всегда казалась Ариэне излишней. Она каждой клеточкой тела ощущала ядовитые пары зла, пропитавшие не только здешний воздух, по и каменные стены замка. Она осталась тут с це­лью выяснить, что тут творится. И кое-что выяснить ей удалось. Но были вещи, которые совершенно не поддавалась объяснению.

Ариэна всё же узнала паренька, показавшегося ей знакомым ещё в первый вечер. Это был Гемин. Соученик Диола. 3астенчивый юноша из восточной провинции Ур-Карадан, который робко пытался ухаживать за ней на уроках танцев. Диол называл Гемина не иначе как "золотая голова" и говорил, что тому прямая дорога в Цех Изобретателей. Некоторых особо одарённых юношей приглашали туда ещё до окончания учёбы. Гемин тоже рано стал избранником. Во всяком случае так сказал Диол, когда в конце весны Ариэна спросила, почему Гемин боль­ше не появляется в танцевальном зале. "Но ведь он не проучился в Доме Знаний и года", — удивилась она. — "Ну и что, — пожал плечами Диол. — Там ведь тоже не сразу мастерами становятся. Походит сперва в учениках. Может, даже несколько лет. Вот здесь ему точно больше нечего делать. В школе, я имею ввиду. Он нас всех на голову выше".

Учеников в Круглой Башне было много, но Гемин с его золотой головой почему-то оказался в числе слуг. Неудивительно, что Ариэна не сразу его узнала. Слишком уж не походил этот сутулый коротко остриженный парень с пустым, словно навеки остановившимся взгля­дом на того Гемина, с которым она ещё сравнительно недавно обща­лась. Ариэна несколько раз заговаривала с ним в столовой, но он смотрел на неё непонимающе, а когда ей показалось, что она наконец-то сумела пробиться в его спящий разум, она заметила в его глазах страх. Такое же случилось и на следующий день, когда Ариэна назвала его по имени и заговорила с ним о Доме Знаний и об их общих знакомых. Она снова увидела, как страх погасил уже вспыхнувшую было в глазах юноши искру разума. Он шарахнулся от неё — так, как будто она была самым страшным в мире чудовищем. Видимо, этим она сейчас для него и была. Ведь она пыталась разбудить того, кто не хотел просыпаться. Того, кто уже слишком привык жить во сне, чтобы возвращаться в реальную жизнь. Однажды Ариэна подсела к нему за стол и попробовала объяснить, почему нельзя пить такалу. Ей даже показалось, что он её понял, но отказаться от напитка не мог. А когда она попыталась отнять у него кружку, разозлился. Один из учеников-надзирателей обратил на них внимание, и Ариэна поспешила представить всё так, будто они с Гемином чуть не подрались из-за такалы.

— Тихо-тихо! — прикрикнул на них ученик. — Всем хватит.

И тут же распорядился, чтобы на этот стол поставили ещё один кувшин.

Больше Ариэна не пыталась заговорить с Гемином. Она поняла, что ничего не до6ьётся, только навлечёт на себя подозрения. Гемин уже привык жить в другом мире и не хотел возвращаться в этот, полный проблем и треволнений. Когда его заставляли вспоминать, он сердил­ся, как ребёнок, которого в нетопленой комнате выгоняют из тёплой постели.

"Быстро же его превратили в животное, — думала Ариэна. — А гла­вное — зачем? Если изобретателям нужны ученики, то зачем делать слуг из таких, как Гемин? Убить такой разум! Это даже хуже, чем просто убить человека".

Теперь Ариэна ещё больше боялась разоблачения. Ей удалось сохранить свой рассудок лишь потому, что о ней тут не знали. Она сама проникла сюда и смешалась с толпой. Если бы её сюда привели, хозяева непременно проследили бы за тем, чтобы она вела себя, как все, и пила то, что положено. Возможно, поначалу Гемин сопротивлялся... Теперь Ариэне стало по-настоящему страшно. Она уже поду­мывала о том, чтобы закончить эту опасную игру, но стремление разгадать все тайны, которые хранил древний замок, оказалось сильнее страха.

Из разговоров всё тех же учеников Ариэна поняла, что две его самые большие загадки — это круглая башня, куда не решались входить да­же "старики", и призрачная дверь. Открыть её никто не мог, да ни­кто и не пытался. Ученики считали, что кто-то из древних колдунов, занимавшихся злой магией, запер в этой части подземелья целое полчище призраков, и если расколдовать эту дверь, они вырвутся наружу.

Ариэна увидела загадочную дверь, когда вместе со всеми служанками относила грязное бельё в моечную. В тот день пришлось спус­каться в подвал по другой лестнице, поскольку лестницу, по кото­рой слуги всегда ходили в моечную, ремонтировали. Там что-то о6­валилось. Ариэна заметила, что эта часть огромного подземелья выглядит лучше, чем та, где располагались кухня и почти все склады. Здесь было меньше сырости, но нынешние хозяева замка не любили здесь бывать. Правда, освещение в этих коридорах всё же сделали.

Ариэна знала, что призрачная дверь должна быть где-то тут. Идя по сводчатому коридору в конце вереницы служанок, она внимательно смотрела по сторонам. И она увидела то, что искала. Таинственная дверь сразу бросалась в глаза. Она была сплошь затянута паутиной, загадочно мерцающей в полумраке. Паутины в замке хватало — обычные маленькие пауки водились здесь в огромном количестве, но сей­час перед Ариэной было творение аранхи. Об этом говорили и толщина нитей, и причудливый узор. Паутина так светилась в полутёмном коридоре, что казалась сделанной из серебра или алма­зов. Ариэна хотела потрогать её, но не нащупала ни тонких нитей, ни дерева, ни металлической обивки, которая местами покрывала старую дверь. Пальцы девушки погрузились в странную материю, похожую на воду. Или на плотный воздух... У неё было такое чувст­во, что она трогает ветер. Ведь только дуновение ветра позволяет ощутить материю воздуха.

Вереница служанок скрылась за поворотом. Подняв охапку грязно­го 6елья, Ариэна пустилась вдогонку. Ещё не хватало, чтобы ученик-­надзиратель, который вёл женщин в моечную, заметил её интерес к этой двери. Живых кукол не интересовало ничего, кроме еды и тёмно-коричневого напитка, от которого им становилось хорошо.

На обратном пути Ариэна всё же рискнула и снова отстала от сво­их товарок. Она попыталась пройти сквозь призрачную дверь, но наткнулась на преграду — почти неощутимую, но совершенно непреодо­лимую. На следующий день Ариэна украдкой прибежала сюда и попробовала открыть загадочную дверь при помощи арилла, огня и нити Маттар, но тройная магия, недавно позволившая ей пройти сквозь невидимую стену, здесь не сработала.

Ночью ей приснилось сумрачное горное царство. Она бродила сре­ди скалистых замков, окутанных мерцающей паутиной, и искала дверь, которую во что бы то ни стало должна была открыть. В небе загоре­лась яркая звезда — белая, со слабым оттенком морской воды. Когда от неё протянулись шесть лучей, гигантская паутина заискрилась, вспыхивая молниями, и начала постепенно превращаться в туман. Ариэна испугалась, что скоро всё затянет туманной пеленой, и тогда найти заветную дверь будет ещё труднее... А может, наоборот легче? Ведь она же подружилась с арилланами... Но откуда здесь, в горах, могут быть арилланы? Они же привязаны к морю, как аран­хи к земле. Однако клубящийся среди замков туман был в точности такой, какой появлялся над морем. Ариэне всё же удалось найти ма­ленькую деревянную дверь, затянутую паутиной, но открыть её она не сумела. Она даже не смогла прикоснуться к резной металлической ручке. Она как будто пыталась ухватиться за ветер, а какой-то го­лос настойчиво твердил: "Материя — это иллюзия. Мы спосо6ны прео­долеть любую стену... И нет той двери, которую мы бы не смогли открыть..."

Здешние хозяева не особенно следили за своими покорными живыми куклами, так что Ариэне удалось ещё пару раз, ускользнув от над­зирателей, побывать возле призрачной двери. Она внимательно изучила узор паутины, надеясь найти в нём подсказку, но это ничего не дало. Ей почему-то казалось, что ключ от этой двери где-то ря­дом, и она непременно должна его отыскать.

Физический труд и напряжение, в котором Ариэну держало постоян­ное чувство опасности, отнимали слишком много сил, что6ы она мог­ла любоваться остатками былого великолепия, но не замечать их она не могла. Царский дворец отличался чёткой и удобной планировкой, сохранившиеся кое-где фрагменты фресок и рельефов говорили о мас­терстве древних художников. Те, кто сейчас здесь хозяйничал, ни­чего этого не ценили и не берегли. Ариэна едва ли не скрипела зу­бами, когда на её глазах ломали украшенный затейливым орнаментом камин, чтобы установить на его месте перегонный аппарат. Прожив

в замке пятнадцать дней, Ариэна уже неплохо его изучила. К счастью, тут не всё успели испортить. Жилые комнаты на двух верхних этажах и роскошные царские купальни остались нетронутыми. Ариэна побывала в купальнях два раза — относила чистые полотенца для гос­под, которые мылись там каждый вечер. И оба раза сердце её замира­ло от страха. Здесь, где в конце дня собирались почти все нынешние хозяева замка, вероятность попасться на глаза кому-нибудь знакомо­му была особенно велика. Хорошо ещё, что Галиан покинул замок и, судя по разговорам учеников, надолго. Похоже, их это радовало не меньше, чем Ариэну.

У неё уже всё было готово для побега. В одном из складов, кото­рый никогда не запирался, она припрятала тунику и штаны, украден­ные из сушилки, где развешивалась одежда хозяев. Прибираясь в их жилых комнатах, Ариэна всегда находила возможность порыться в их вещах и ухитрилась стащить немного денег. Она пока не знала, куда подастся, сбежав отсюда, но появляться где бы то ни было в унифор­ме служанки не следовало. Ариэна решила, что постарается сбежать сразу после того, как выяснит, что из себя представляет круглая башня, но в тот вечер, на который она наметила свою вылазку, она подслушала разговор, несколько изменивший её планы.

Она у6ирала в господской трапезной грязную посуду, а за столом ещё оставались двое учеников, которые запоздали к ужину.

— И когда к нам снова пожалуют высокие гости? — спросил один.

— Думаю, нескоро, — расправляясь с куском жареного мяса, отозвался его приятель. — Галиан сам собирался к ним в гости.

— Интересно, кто провернёт всё это дельце?

— Теперь за всё отвечает Халкон. Он умеет управлять этими шту­ковинами. И ещё кое-кто умеет. Думаю, нас с тобой скоро тоже научат.

— Честно говоря, мне не очень хочется. Болтаться так высоко над землёй...

— Не трусь, Aларик. 3вёздные маги вон куда летают! А ловко они всё это придумали с Ур-Далоном, правда? Галиан, конечно, зануда, но голова у него варит.

— А я не совсем понял, как они всё это устроят...

— Да проще простого. Гроза там будет под утро. А сегодня, когда совсем стемнеет, они туда отправятся. Достаточно выпустить это вещество на уровне облаков. И когда разразится гроза, на Ур-Далон прольётся кровавый дождь. И не просто кровавый. Он ещё потравит урожай.

— Знаешь, Зафф, если честно, мне немного не по себе, — признался Аларик. — Может, им правда туго приходится, если отказались платить налог. Тем более что половина слуг разбежалась...

— Ну так пусть держат их в узде! А на что у них там войско? За что их воины получают жалованье? И куда их совет смотрит? Не умеешь властвовать — не рвись к власти. Ты в последнее время какой-­то странный, Аларик. Разве ты не хотел быть избранником? Хорошо, что тебя сейчас никто не слышит, кроме твоего лучшего друга. Ты уже слишком много знаешь, и в случае чего...

— Да это я так... Иногда устанешь, и всякая дрянь в голову ле­зет...

— Не вешай нос. Награда, которая нас ждёт, стоит всех наших трудов. Каждый в конце концов получает по заслугам. Галиан верно говорит: высшего удела достоин тот, кто способен идти своим пу­тём, не оглядываясь назад и на тех, кто там остался. А Ур-Далону ещё повезло по сравнению с Ур-Саббатом. Сюрприз, который приготовили для них, ещё похлеще. Кстати, этим сюрпризом нам сейчас и предстоит заняться. Сегодня зверушек ещё надо покормить. Совсем чуть-чуть. Последний раз. Потом их денёк-другой поморят голодом и доставят туда, где они попируют всласть.... И чего эта дура так долго возится? Топчется, топчется... Вроде уж всю посуду собрала.

— А ничего девка... Жаль, что с ними нельзя...

— Фу, Аларик! Мы об таких даже пачкаться не должны. Скоро развеешься. Нам же обещали, помнишь... Ну что, сразу в подвал? Ключи у тебя?

— Ага...

Парни допили такалу и встали из-за стола. Кто-то из них, наверное, Аларик, проходя мимо Ариэны, ущипнул её за бедро. Она даже не разозлилась — настолько была взволнована всем, что сейчас услышала. Подумать только — кровавый дождь! Ариэна не видела по­лотно для Ур-Далона — её же отстранили от работы до самого праздника. Значит Ур-Далону был предсказан кровавый дождь, который уничтожит урожай. И здешние изобретатели способны такое подстроить. Да уж, в изобретательности им не откажешь.

Ариэна торопливо доела мясо с овощами, оставшееся в котле, из которого она накладывала господам, и налила себе большую кружку такалы. Всё же напиток был хороший и прекрасно бодрил. Ученики сами заваривали его для себя и своих наставников — разумеется, ничего туда не подсыпая. Ариэна никогда не упускала случая стянуть немного "хозяйской" такалы. Вода ей уже порядком надоела, а сегодня надо было подкрепиться как следует. Сегодня она не собира­лась ужинать вместе с другими слугами. Она знала, что "предсказа­но" Ур-Са6бату, но хотела бы разобраться во всём этом получше.

Ариэна догадывалась, куда пошли двое учеников. В подвале была только одна лаборатория, и Ариэна знала, где она находится. Она уже давно обратила внимание на большую железную дверь в конце дли­нного коридора, начинавшегося сразу за складом с хозяйственной утварью. В этом коридоре обычно царил полумрак, а под широкой две­рью виднелась полоска бледного света. Слуги, которым приходилось мыть лаборатории и мастерские, никогда не переступали порога этой комнаты. Уборку там делали ученики — Ариэна пару раз видела, как они выходили оттуда в грязной рабочей одежде и сразу направля­лись в купальню. Тяжёлая железная дверь подвальной лаборатории никогда не оставалось незапертой. Интуиция подсказывала Ариэне, что эти двое отправились именно туда, но она не решилась последовать за ними сразу, как только они покинули трапезную. Парни и так об­ратили на неё внимание. Похоже, старший, Зафф, едва не заподозрил, что она "толчётся" вокруг них неслучайно.

Ариэна спустилась в подвал и, пробравшись на заваленный хозяй­ственной утварью склад, переоделась в ту одежду, которую уже дав­но припрятала тут для по6ега. Возможно, побег состоится сегодня. В правом кармане штанов лежали деньги и маленький фонарик, в левом — ветка арилла, спички и несколько нитей Маттap.

Ей повезло, что в том полутёмном коридоре вдоль стен стояло не­сколько больших ящиков. Сколоченные из грубых досок и выстланные изнутри соломой, они почти все были полуоткрытые — плохо пригнан­ные крышки явно собирались просто заколотить. Ариэна понятия не имела, для чего эти ящики предназначены, но прятаться в таких было удобно — щели между досками позволяли наблюдать за тем, что происходит в коридоре. Догадка Ариэны подтвердилась. Примерно через полчаса Аларик и 3aфф вышли из лаборатории, заперли дверь и, ожив­лённо болтая, удалились. Ариэна уловила обрывок фразы: "Не знаю, как ты, а я выберу тот мир, где теплее и больше..." Кажется, это сказал 3афф. Его слова немного удивили Ариэну. Впрочем, ей сейчас было не до болтовни учеников. Ей хотелось выяснить, что затеяли их наставники.

Когда голоса 3аффа и Аларика утихли, Ариэна выбралась из ящика и подошла к массивной железной двери. Поможет ли тройная магия пробить её, как пятнадцать дней назад помогла пробить невидимую стену, окружавшую лес возле замка? Ариэна достала из кармана спич­ки, арилл и паутину. В тот раз она сожгла живую охотничью нить, теперь в её распоряжении была лишь обычная нить Маттар... Когда пламя от сгорающей паутины слилось с туманным облаком, окрасив его в нежно-лиловый цвет, Ариэна сосредоточилась на своём желании преодолеть преграду.

— Материя — это иллюзия, — прошептала она, словно некое заклина­ние. — Реальны наши мысли. Реально то, чего мы хотим. Я хочу проникнуть за эту дверь. И ничто меня не остановит.

Пылающее облако вытянулось и словно приклеилось к железной две­ри. Потом в ней образовалось продолговатое отверстие, в котором девушка увидела помещение, залитое тусклым жёлтым светом. Пламя, обрамляющее дыру, быстро гасло, и Ариэна шагнула в неё, пока она не затянулась. Оказавшись в комнате, она оглянулась. За ней была гладкая железная дверь.

Первая комната лаборатории была завалена инструментами и всевозможными прозрачными склянками. Оказалось, что свет, видневший­ся под дверью, горел не здесь. Он падал из соседней комнаты, кото­рую соединял с первой большой проём в стене.

Соседнее помещение — просторное, с высоким потолком — скорее походило на зал. Здесь было жарко, душно и омерзительно пахло. И то, что Ариэна увидела, было тоже омерзительно. Почти всё помещение занимал бассейн с мутной водой. В ней копошились какие-то черви, похожие на личинок могильного жука. Над бассейном горели яркие лампы. Их бледно-жёлтый свет казался неестественным. Ариэна сразу поняла, что он как-то влияет на этих тварей в воде. Может, способствует их ускоренному росту? Наверное, это и были могильные черви. Непонятно только, зачем понадобилось выращивать их до таких размеров. Ариэна сняла косынку, и, зажав ею нос, прошла в следующий зал, где горел точно такой же свет. Лампы висели над огромной стеклянной ванной, наполненной водой, песком и какой-то тра­вой, похожей на водоросли. Вода слегка бурлила, а трава колыха­лась, как будто под ней кто-то шевелился, но сколько Ариэна ни всматривалась, она никого не заметила. Пахло здесь не так противно, как возле бассейна с червями, а вот в следующем зале её чуть не вырвало — правда, не от запаха, а от того, что она увидела. Бледно-жёлтые лампы здесь были направлены на прозрачные цилиндрические сосуды с мутноватой жидкостью, в которой плавали какие-то уродцы. Одни напоминали младенцев, другие миниатюрных чудовищных зверей 6ез шерсти. Ариэна не знала, как выглядят зародыши людей и животных, но она поняла, что в стеклянных сосудах находятся именно они. И ещё она поняла: если эти существа и выживут, нормальными они не будут.

"Что они из них делают? — недоумевала Ариэна, борясь с приступами тошноты. — Зачем им это нужно? Слуги тут идиоты, а хозяева, похоже, психи..."

То, из-за чего она собственно сюда пришла, оказалось в следую­щем зале. Он был огромным, и пахло здесь ещё отвратительней, чем в первом, где выращивали червей. Лампы здесь не горели, и Ариэна достала из кармана фонарик, который позавчера стащила в технической мастерской. Он был маленький, но при этом довольно мощный, а главное — очень легко включался и выключался: достаточно было сдвинуть железный штырёк на его продолговатой ручке.

Ариэну уже в который раз за последние несколько минут передёрнуло от отвращения. Большая часть огромного зала была отгорожена тонкой металлической сеткой, упирающейся в потолок. 3a ней роились гигантские золотисто-оранжевые жуки с чёрным узором на спине. Каждый был дли­ной примерно в полторы ладони взрослого человека. Чёрные усы топорщились, словно тонкие сабли. Ариэне казалось, что она даже слышит лязг мощных челюстей. Точно такие же загоны она обнаружила в следующих восьми огромных залах. Похоже, эта лаборатория занимала всё левое крыло подземелья.

Вот, значит, каких "зверушек" собирались выпустить в Ур-Саб6ате. Вообще-то Ариэна уже знала, что за сюрприз приготовлен для жителей этой юго-восточной провинции, да они и сами с ужасом ждали нашест­вия ангаридов, но они не ждали нашествия чудовищ. Кто бы мог подумать, что их можно вырастить до таких размеров. А ведь на картине они именно такие и получились. На картине Ариэны, которая абсолютно не походила на набросок, сделанный аранхиной Летимерой. Ариэна представила себе, сколько они сожрут, эти огромные жуки, а ведь их здесь была целая туча... На неё нахлынула такая ярость, что даже в висках застучало. Она закрыла глаза и вспомнила картину, которую она больше месяца назад изобразила на полотне. Огромные золотисто-оранжевые жуки на белых плитах площади, а вдали — ­рыжее пламя, готовое поглотить Священный Сад. Пророческое полотно.

"Значит так и должно быть, — сказала себе Ариэна. — Если их сейчас выпустить, они вполне могут оказаться в Ур-Маттаре. Наверное, эти мерзавцы собираются погрузить "зверушек" в какие-нибудь металлические сети и переправить в Ур-Саббат в латающих вёдрах. Вроде того, что тут недавно приземлялось... А если этих тварей выпустить сейчас, они найдут пропитание поближе. Лучше уж так. Я не допущу, чтобы они оказались в Ур-Са6бате. Вряд ли там почи­нили оросительную установку — этот ур совсем обнищал. Да если да­же и починили... Тут нужны ливни — сильные и затяжные. Такие, ка­кие уже начались здесь, на юге. В Ур-Маттаре и его окрестностях сейчас почти каждый день дожди и грозы, так что жить этим "зве­рушкам" недолго. Если они даже доберутся до полей сормы и хвины, то много не сожрут. И личинки отложить не успеют. Уж тут-то люди с голоду не умрут. Тут много чего растёт. Это же самая богатая область. К тому же сюда всё отовсюду везут. Здесь привыкли покупать у провинциалов по дешёвке, а продавать им втридорога. А до города эти твари, может, и не долетят. Предсказания далеко не всегда бывают точными. Если на моей картине ангариды оказались в центре Ур-Маттара, это могло означать, что от их нашествия пострадают урматтарские поля. Ну а если они и правда в городе окажутся..."

Ариэна представила, как все испугаются, увидев на улицах таких чудовищных жуков, но вместо сочувствия вдруг ощутила что-то вроде злорадства.

"Вам полезна небольшая встряска. В Ур-Саббате испугались бы ещё больше — потому что сразу поняли бы, какой их ждёт голод. Живя в столице, вы больше видите и больше знаете о том, что происходит. Но вам не хочется об этом думать. Ну так пора, наконец, задуматься!"

Ариэна знала, что в некоторых подвальных помещениях с высокими потолками имеются окна, выходящие на улицу, — снаружи они чуть повыше земли. 3десь тоже оказалось несколько больших окон — под самым потолком. Огромная лестница в углу последнего зала говори­ла о том, что их время от времени открывают. Ещё бы!

Ариэна еле справилась с тяжёлой лестницей. Открыв окна последнего зала, она отыскала в комнате с инструментами ножницы-кусачки и проделала в каждом "загоне" по большой дыре. Когда гигантские жуки вырвались на волю, ею овладел ужас. Она знала, что на людей ангариды не нападают, но выращенные до таких размеров, да ещё в таком количестве, они могли серьёзно поранить и даже убить любого, кто оказался бы на пути у этого полчища. Ариэна забилась в угол, закрыв голову руками, а тучи жуков-чудовищ носились по лаборатории, всё сшибая на своём пути. Они уже перебили половину ламп. Некоторые устремились в окна. Ариэна со­образила, что они вылетят быстрей, если здесь станет темно. Ог­ненные жуки любили свет, а за окном сияла полная луна. Огненные жуки любили свет, свежий воздух и смертельно боялись воды. Они даже избегали соприкосновений с влажным после уборки полом и метались по залам, стараясь держаться от него подальше. Это-то и спасло Ариэну от ран, которые огромные ангариды могли нанести ей своими длинными жёсткими усами и лапами. Она едва ли не ползком добралась до первой комнаты лаборатории, где в углу стояло несколько швабр. Взяв самую большую, девушка разбила огромную стеклянную ванну. Смешанная с песком и травой вода залила пол не только в этом, но и в двух соседних залах. Жуки ринулись прочь, и теперь, стоя в мутной луже, Ариэна уже могла выпрямиться. Если тебя окружает вода, этих тварей можно не бояться. Она обрадовалась, когда обнаружила, что два больших железных бака во втором зале до краёв наполнены водой. Найдя какую-то похожую на ковш металлическую посудину, она черпала воду и плескала ею в мечущихся по лаборатории насекомых. Воды было слишком мало, чтобы их уничто­жить, но достаточно, чтобы напугать. Теперь все окна были облеплены копошащейся оранжевой массой. Жуки яростно рвались наружу — навстречу тёплому ночному ветру и лунному свету. Ариэна же продолжала громить лабораторию. Она испытывала что-то вроде мрачного удовлетворения, яростно ломая лампы и склянки с уродцами. На какое-то время она забыла и о6 опасности, и о своих планах насчёт круглой башни. Когда жуков в лаборатории не осталось, Ариэна решила последовать их примеру, но не успела она подняться по лестнице, как снаружи послышались голоса.

— Ангариды!

— Как?!

— Там что-то случилось!

Ариэна поняла, что скоро здесь будут люди. На этот раз ей даже быстрей удалось пройти сквозь железную дверь, но когда она оказалась в коридоре, топот множества ног был уже совсем близко. Ари­эна залезла в один из пустых ящиков. Сквозь щели между досками она видела, как по коридору, взволнованно переговариваясь, прошли несколько человек.

— Дверь зарыта, — сказал кто-то.

— Разумеется! — Ариэна узнала испуганный голос Аларика. — Я же говорил, что мы всё проверили и закрыли...

— Значит, забрались в окна!

— Пойдёмте посмотрим, что там... Великая Маттар, сколько тут воды!

До Ариэны донёсся звук открываемой двери, потом громкие возгласы удивления, негодования, досады. В коридоре никого не осталось. Воспользовавшись этим, девушка вылезла из ящика и во весь дух кинулась прочь.

А в замке уже подняли тревогу. Он быстро наполнился голосами и топотом. Ариэна даже слышала, как кто-то кричал, что необходимо перекрыть все выходы и оцепить замок со всех сторон. Она могла бы попытаться при помощи тройной магии пройти сквозь мощную каменную стену, но так она рисковала сразу наткнуться на своих преследователей. Вряд ли замок уже окружили со всех сторон, но люди снаружи были. К тому же для того, чтобы проделать в стене дыру, требова­лось какое-то время, а погоня приближалась с такой скоростью, что Ариэне оставалось только бежать и прятаться, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. За эти пятнадцать дней она неплохо изучила замок, но те, кто провел здесь не один год, знали его лучше. Она запыхалась, бегая по коридорам, лестницам и анфиладам тёмных ком­нат. Причём тёмных мест становилось всё меньше и меньше, а вместе с тем и путей к отступлению. Тут повсюду висели лампы нового образца. Они довольно нелепо смотрелись на древних стенах, на которых ещё сохранились железные кольца для факелов и глубоко въевшиеся пятна копоти. Включались эти лампы штук по двадцать враз. Нажал на кнопку — и во всём коридоре вспыхивает свет.

Круг преследователей неумолимо сжимался, вынуждая Ариэну подниматься всё выше и выше. Верхний этаж замка был практически необитаем — может, потому, что здесь находилась дверь, ведущая в круглую башню. Лампы здесь, правда, тоже повесили, но зажигали редко. Сюда почти никто не ходил. Когда Ариэна добралась до верхнего этажа, она уже совер­шенно выбилась из сил. Пока коридор освещала только заглядывающая в высокое окно полная луна, но Ариэна знала, что скоро и здесь за­горится свет. Она остановилась перед маленькой деревянной дверью в гладкой выпуклой стене.

"Это судьба, — подумала Ариэна. — Я не должна была уйти, не побывав здесь. Может, они хоть сюда за мной не сунутся..."

Глава 17. Круглая башня.

Магия тут не требовалась. Ариэна просто отодвинула щеколду и толкнула дверь, которая несмотря на небольшие размеры оказалась очень тяжёлой. Чувствовалось, что её давно не открывали — так неохотно она поддалась. Изнутри тоже была щеколда, и Ариэна поспешила её задвинуть. Она полезла в карман за фонариком, но тут же по­няла, что он не понадобится. Чуть ли не над самой её головой вспы­хнула лампа — так ярко, что Ариэна зажмурилась. Когда глаза привыкли к свету, она увидела, что находится в круглом зале с высоким потолком и стенами из какого-то странного слегка мерцающего материала. А то, что она приняла за лампу, оказалось полупрозрачным шаром, сделанным из чего-то, напоминающего стекло или хрус­таль. Внутри у него пульсировал серебристо-белый свет, который становился всё ярче и ярче. Возможно, шар загорался каждый раз, когда сюда кто-то входил. Ариэна чувствовала — тут действует ка­кая-то магия. Шар висел на тонком шнуре, обследовав который, Ари­эна огорчилась. Паучьей нити в этом шнуре не было, а она бы сей­час так пригодилась. Нить настоящей аранхи... Круглое углубление в центре зала напоминало бассейн с изображением морской звезды на дне. Причём эта фигура находилась точно напротив аранхи, изображённой на потолке. Шестиконечная звезда и шестилапый паук. Что это означало? У Ариэны возникло ощущение, что она попала в храм, где поклоняются двум божествам. Рассматривая роспись на высоком потолке, она увидела с краю, возле самой стены, отверстие наподобие открытого люка. Вдоль стены к нему тянулась узкая металлическая лестница, которую Ариэна заметила только сейчас.

Поднявшись на второй этаж, она поняла, что фонарик не понадобится и здесь. Правда, она не сразу поняла, откуда падает свет. Здесь не было никаких ламп. Ариэна как будто оказалась на лесной поляне в ясный летний день. Её со всех сторон окружали люди в роскошных старинных одеяниях. Некоторые держали за поводья магалов. Были здесь и кайялы в красивых узорчатых ошейниках, и даже огромные пещерные коты — величавые, грациозные, исполненные поистине царского достоинства. Ручные пещерные коты! А ведь когда-то их действительно приручали. Росписи, покрывавшие стены большой круглой комнаты, не просто говорили о мастерстве художника. Ему удалось создать потрясающую иллюзию реальности. Под ногами Ариэны был мозаичный пол, а, посмотрев вверх, она увидела небо. Летнее синее небо, исчерченное не6режными мазками перистых облаков. И она готова была поклясться, что это настоящее небо, а не картина, выполненная самым что ни на есть искусным мастером. Ариэна удивилась ещё больше, когда, оглянувшись по сторонам, обнаружила, что пространство вокруг неё раздвинулось. Стены исчезли. Правда, те, кто 6ыл на них изображён, остались. Просто они больше не про­изводили впечатление нарисованных. Всё 6ыло настоящее — люди, деревья, трава... От комнаты в круглой башне остались только ровный круг мозаичного пола да лестница, ведущая к люку в потолке, но теперь она упиралась в небо. Ариэна с удивлением смотрела на застывшую в полёте птицу. Всё казалось настоящим, но всё было совершенно неподвижно. Как будто кто-то остановил время. Может, какой-то могущественный маг наложил заклятие на этих людей, зверей, птиц, на поляну и лес... На весь этот кусочек реальности. Когда-то очень давно, лет эдак пятьсот назад, царь со своей свитой выехал на охоту. Они решили сделать привал на опушке, но ед­ва люди спешились, как попали во власть неких чар. Быть может, Ариэна — тот человек, который должен разрушить злые чары...

Она осторожно ступила на пушистую нежно-зелёную траву, и нога погрузилась в пустоту. Впрочем, эта пустота держала её, не давая про­валиться сквозь иллюзорную землю, покрытую иллюзорной травой. Странно 6ыло идти, не чувствуя под собой твёрдой опоры, как будто паря в воздухе. Люди и животные тоже казались 6есплотными, но очень скоро Ариэна выяснила, что всё здесь материально. Эту мате­рию нельзя было пощупать, но Ариэна ощущала её, а, пытаясь прой­ти сквозь какую-либо фигуру, даже чувствовала сопротивление. Один раз она всё же прошла сквозь кого-то, и неприятное, болезненное ощущение, которое у неё при этом возникло, походило на то, что она испытала, когда при помощи тройной магии попала в прошлое и столкнулась с лжепророчицей Нивеной. Ви­димо, этот мир состоял из той же материи, но был неподвижен. Ничего удивительного. Там была подлинная реальность, а этот мир изначально является иллюзией. Он создан воо6ражением художника... Но ведь художник мог изобразить здесь вполне реальных людей и то, что с ними происходило на самом деле. В одном из философских трактатов Ариэна прочла, что всё сущее оставляет свой отпечаток в паутине вечности. Тот, кто создал эту картину, обладал большим могуществом, но каковы были его помыслы и цели? Подумав об этом, Ариэна ощутила невольный страх. Вдруг она тоже окажется во власти чар неизвестного мага и останется здесь навеки? Она поспешила вер­нуться на мозаичный пол, пока он не исчез. Ведь это 6ыло единственное, что связывало её с реальным миром. Почувствовав под нога­ми твёрдую поверхность, Ариэна вздохнула с облегчением. И тут же заметила, что пространство сузилось. Она снова была окружена сте­нами. Вернее, одной идущей по кругу стеной, затянутой огромным расписанным полотном. Такое же полотно затягивало и потолок. Ари­эна осторожно провела рукой по грубой ткани. Кроме красок её покрывал слой грунта, но она поняла, что эта ткань содержит нити аранхи. За годы общения с Дамеей у неё выработалась спосо6ность чувствовать паутину. Она знала, что не только нити аранхи делают это полотно магическим. Гораздо 6ольше зависело от магической силы того, кто его расписал. Скорее всего, это была аранхина. Может, Эрения? От размышлений Ариэну отвлёк шум, который доносился снизу. Дверь сотрясалась от ударов. Похоже, здешние хозяева всё же побороли свой страх перед круглой башней и решили её осмотреть. Чужак, проникший в замок и узнавший их тайны, пугал их 6ольше, чем призраки прошлого. Дверь 6ыла крепкая, но Ариэна знала, что ещё немного — и она будет сломана. Девушка двинулась к лестнице, ведущей к люку в потолке, и вскоре оказалась в комнате третьего этажа.

В первое мгновение на неё нахлынул ужас. Тем более что здесь стенная роспись сразу же превратилась в иллюзию. Ариэна словно попала в склеп или сумрачный храм, где злые колдуны совершали некий жуткий обряд. Красноватые блики огня выхватывали из полутьмы суровые, сосредоточенные лица, трепетали на мощных гранёных колоннах и покрытых резьбой стенках саркофагов. Каменные гробы стояли полукругом. Некоторые были открыты, и в одном Ариэна даже увидела покойницу — молодую женщину с заострившимися чертами жел­товато-бледного лица. Здесь было страшно, и всё же здесь можно было спрятаться. Ариэна уже слышала, как по лестнице второй комнаты поднимается несколько человек. В этой комнате тоже имелась лестница, но Ариэна чувствовала, что подняться на следующий этаж она уже не успеет. Она вошла в иллюзию и спряталась за одной из колонн склепа. И хотя иллюзорная колонна состояла из материи, напоминающей плотный воздух или воду, прятаться за ней было не ху­же, чем за каменной, каковой она и казалась с виду.

— Проклятье! — услышала Ариэна. — Тут везде эти жуткие картины. Клянусь паутиной, они излучают свет... Нет, правда, смотрите ­— это свет факелов, а ведь они нарисованы!

— Тут ещё и не такое можно увидеть, — сказал второй голос. — И вообще... Лучше бы тут не задерживаться. Говорят, тут люди пропадали...

— Так чего же они не спалят эту жуткую башню? — спросил третий. — Чего бы проще её уничтожить...

— Проще? — усмехнулся кто-то. — В том-то и дело, что тут не всё можно уничтожить. Я ж вам говорил про этих... Ну, на самом верху. Хоть весь замок разрушь, а они останутся. Представляешь — такое в воздуха висит. К тому же "старики" не теряют надежду разгадать какую-то тайну. Ключ к ней якобы здесь...

— Ну так пусть сами и ищут здесь то, что им надо. А мы тут ни­кого не найдём. Пошли обратно.

— Может, они секрет этих красок хотят узнать? Да-а, это просто чудо...

Осторожно выглянув из-за колонны, Ариэна увидела, что двое из её преследователей как будто щупают какую-то несуществующую сте­ну... Нет, стена существовала. Она рухнула только перед Ариэной, пустив её в мир иллюзии. Для других этот жуткий храм оставался изображением на полотне. Для неё же сейчас подлинной реальностью был лишь круглый каменный пол, на котором стояли шестеро парней. Они с интересом и страхом изучали картину.

— Послушайте, — испуганно прошептал один. — Клянусь нитью, из-­за той колонны только что кто-то выглядывал!

— Пошли назад! — решительно сказал самый старший из пятерых. ­— А то сами потом будем выглядывать — из-за этих колонн или из гро­6ов. Если люди тут пропадают, то куда они, по-вашему, деваются?

— Пошли-пошли, — поддержали его спутники.

— Пока нас не затянуло в одну из этих проклятых картин...

— Пусть меня лучше убьют, но выше я не полезу!

— Я тоже не сошёл с ума...

— Скажем, что никого не нашли. Заколотим дверь — да и всё! Если тут даже кто-то и спрятался, ему отсюда не выбраться.

— Верно! Давайте-ка назад...

Голоса постепенно удалялись. Потом снизу раздался стук — видимо, заколачивали вход в башню. Ариэна покинула своё странное убежище, и едва она оказалась на твёрдом каменном полу, как иллюзия исчезла. Осталась круглая комната, стену которой затягивало рас­писанное полотно.

Четвёртая комната встретила Ариэну тем мягким, ласковым светом, который бывает только в летние дни, когда солнце прячется за серебристо-6елыми облаками. Девушка увидела у6егающую вдаль морскую гладь, а на горизонте — скалистый остров, похожий на замок. И по­чувствовала непреодолимое желание оказаться там. Ариэна знала, что не утонет, но не знала, имеет ли в этом мире значение такая вещь, как расстояние. Быть может, ей сроду на добраться до таинственного острова из её снов. Но добралась она быстро. Сперва она парила над морем, слегка касаясь ногами его неподвижной поверхности. И хотя у неё не было ощущения, что она касается воды, материя, имеющая здесь вид моря, отличалась от той, что являлась воздухом. Стоило Ариэне пожалеть, что остров слишком далеко, как воздух вокруг неё словно бы уплотнился. На какое-то время ей даже стало трудно дышать, а таинственный остров понёсся на неё, стреми­тельно увеличиваясь в размерах. Минута — и Ариэна оказалась на скалистом 6epегу перед огромными воротами в массивной каменной стене. Ворота 6ыли закрыты. Пройдя сквозь них, Ариэна увидела мо­щёный грубыми каменными плитами двор и снова ворота. За ними рас­кинулась целая площадь, за которой виднелся замок. Мрачный, с зи­яющими чёрными окнами и бойницами, он производил впечатление за­брошенного, хотя и не походил на развалину. Ариэну заинтересо­вал не столько замок, сколько металлическая башня на площади. Она очень напоминала тот "цилиндр", который пятнадцать дней назад приземлился возле замка Асфаара. Возле этой "башни" застыли неско­лько человеческих фигур. Четверых словно заколдовали и сделали неподвижными в тот самый момент, когда они что-то тащили к железным сходням "башни", а двое стояли в стороне. Мужчина, одетый в расшитую тунику, короткий плащ и высокие мягкие сапоги, показал­ся Ариэне знакомым. Он единственный здесь был одет по диввинской моде, причём старинной. Такие сапоги с тупыми носками и склад­чатые плащи с пелериной носила знать эпохи Позднего Царства. Женщина, стоявшая рядом с этим вельможей, была одета в облегающий серый костюм — как и те четверо, что занимались погрузкой. И те, кто недавно прилетал к замку Асфaapa в огромном металлическом "цилиндре"... Ариэна ничего не могла понять. Картина-иллюзия, в которую она вошла, была сделана очень давно. Создать такое могла только аранхина, а последней аранхиной, жившей в этом замке, была Эрения, священная супруга царя Асфаара. С тех пор прошло более пятисот лет. Но по моде начала четырнадцатого века здесь был одет лишь один человек. Остальные походили на тех, кого Ариэна видела пятнадцать дней назад во дворе Круглой Башни. И почему здесь то­же летающий "цилиндр"? Кто и когда их изо6рёл? Ариэне показалось, что женщина, стоящая рядом с человеком в старинном одеянии, на неё смотрит.

"Глупости, — сказала она себе. — Они не могут меня видеть. Эти люди давно умерли и не способны причинить вред живыми".

Вообще-то она не 6ыла в этом уверена. Вдруг эти люди не умер­ли, а стали пленниками иллюзорного мира? Может, они и заманили её сюда? Ариэна знала, что если это так, то расколдовать их она не в силах. Ей хотелось верить, что это иллюзия, созданная воображением художницы, а не заколдованная реальность. Но всегда ли можно отличить одно от другого?

Незнакомка в облегающем костюме была довольно молодая, строй­ная и худощавая. Короткие тёмные волосы обрамляли смуглое волевое лицо — симпатичное, но совершенно лишённое обаяния. Слишком правильные черты придавали ему чрезмерную завершённость. И какую-то скрытую жестокость. При всей своей почти безупречной внешности эта женщина вызывала у Ариэны отвращение. Она напоминала ей ядовитую ящерицу зун. Ту, что часами могла сидеть, затаившись, и нападала быстрее молнии.

Неожиданно иллюзия пришла в движение. На площади появились лю­ди — целая толпа. Здесь были мужчины, женщины, дети. Ариэне пока­залось, что один юноша похож на Тамpaнa... Ей почему-то стало страшно и захотелось как можно скорей покинуть это странное место. Тут воздух уплотнился, и у Ариэны перехватило дыхание. Карти­на, словно почувствовав её страх, выбросила её обратно — в круглую комнату с каменным полом и лестницей, конец которой терялся где-то в облаках. Дождавшись, когда небо снова превратится в по­толок с маленьким круглым отверстием, Ариэна отправилась на следующий этаж.

Здесь было почти темно. Освещение в этих комнатах зависело от картин. И если морской пейзаж был исполнен света, то тут слабое сияние исходило только от лун и звёзд, мерцающих на тёмно-синем покрывале ночи. Картина, занимающая всю стену и потолок пятой комнаты, изображала небосвод. У Ариэны было такое чувство, что она стоит на вершине высокой горы. До земли далеко, а вокруг ночное небо. Едва она это представила, как круглый пол действительно превратился в плоскую чёрную вершину, за проделами которой про­стиралась сверкающая звёздами бездна. Причём одна звезда каза­лась неестественно большой и яркой. Она горела между созвездиями Рыба и Кайял, и Ариэна подумала, что раньше она её не видела... Или видела? Ну конечно, это была Гиамара. Просто когда аранха из озёрного святилища показывала её восход, Ариэна не обратила внимания на окружавшие её звёзды. Гиамapa... Она казалась больше других звёзд, потому что была гораздо ближе к земле — Ариэна это чувствовала. И ещё она явственно чувствовала исходившее от неё притяжение. Скорее даже зов — безмолвный, но настойчивый. Тёмный небосвод был неподвижен, и вокруг царила тишина. Тем не менее Ариэне казалось, что её зовут. Звезда Смерти звала её к себе. Она или кто-то из её обитателей. Ариэна вспомнила легенду о хрустальном дворце Гиамары, куда она за6ирает умерших. Она видела его во сне. И видела там женщину, чей о6раз преследовал её уже не первый год. Призрак, одевшийся плотью... Гиамара охотится на красивых земных юношей. Она и её подруги-демоницы... Нет! Та, что умерла больше двенадцати лет назад, не может причинить Ариэне зло. Ни ей, ни тому, кого она любит. Ариэна знала, что при желании она до6ралась 6ы до зловещей звезды 6ез особого труда, но даже мысль о6 этом повергала её в ужас. Нет, она не сделает этого. Так можно оказаться в ловушке, из которой потом не вы6ерешься. А ведь она должна вы6раться из этого проклятого замка. Когда хоть закончатся эти круглые комнаты с картинами? Заколдованными картинами, в которых можно остаться навсегда. Наверное, такое случалось, если тут про­падали люди.

— Не зови меня, я к те6е не пойду, — прошептала Ариэна.

И звёздный небосвод тут же превратился в роспись на стенах и потолке. Поднявшись по лестнице, девушка о6наружила, что отверстие, ведущее на шестой этаж, наглухо заколочено. Пришлось использовать тройную магию.

В шестой комнате 6ыло темно. Сперва Ариэна видела лишь маленькие пыльные оконца под самым потолком, в которые с трудом пробивался лунный свет. Но не прошло и минуты, как над её головой вспыхнул хрустальный шар — точно такой же, как и в самой нижней комнате башни. Ариэна едва не закричала от страха, когда он разгорелся в полную силу, осветив два саркофага и лежащих в них мертвецов. Резные каменные саркофаги стояли посреди комнаты, а эти двое казались скорее спящими, чем мёртвыми, хотя Ариэна почему-то сразу поняла, что они мертвы. Рослый широкоплечий мужчина лет сорока и молодая женщина были облачены в роскошные одеяния — вроде тех, что Ариэна видела на картине второго этажа. Так вот они где — по­следний правитель Аранхайи и его возлюбленная, аранхина Эрения. Волосы у этой женщины были чёрные, но светлая кожа и более узкий, чем у диввинов, костяк говорили о примеси лиммеринской кро­ви. Полукровка Эрения. Колдунья, бесследно исчезнувшая вместе со своим венценосным любовником. Когда страх немного отступил, Ариэна поняла, что она уже видела этого мужчину. Причём совсем не­давно... Ну конечно, это же он стоял на площади перед замком со странной особой в облегающем костюме. Он ещё тогда показался Ари­эне знакомым, а почему — она сообразила только сейчас. Он был изо­6ражён и на картине в комнате второго этажа. Его красивое, властное лицо чётко отпечаталось в памяти Ариэны, но она не сразу смогла связать этот образ с человеком на острове. Слишком много на неё за этот час о6рушилось впечатлений. Да и слишком уж всё это было странно. Царь Асфаар и колдуны, летающие в железных башнях, делая их иногда невидимыми... А недавно эти колдуны приземлились здесь, около 6ывшего царского замка. Царь давно мёртв, а они при­летели снова... Или это уже другие? У Ариэны просто голова шла кругом от всех этих загадок.

Не могло не удивлять и отсутствие признаков разложения. Ведь эти двое умерли пять столетий назад. Или всё-таки не умерли? Мо­жет, это какой-то заколдованный сон? А может, это вообще куклы? Искусно сделанные куклы... Набравшись смелости, Ариэна прикоснулась к бледной руке женщины и вздрогнула. Этого она совсем не ожидала. Её пальцы словно погрузились в воду... Или плотный воздух. Одежды усопших и саркофаг состояли из такой же материи. Странной материи, напоминающей сухую воду или застывший ветер.

Да, Эрения была великой колдуньей, но зачем она это сделала? Может, хотела, что6ы их с Асфааром считали 6огами? Или эта смерть — не совсем смерть, и они оба надеялись, что когда-нибудь очнутся? Круглую Башню недаром называли обителью призраков. Избавиться от саркофагов с этими мертвецами было невозможно. Материя, из которой они состояли, была неподвластна колдунам Тайного Союза.

Возможно, возлюбленная Асфаара хотела, чтобы враги 6оялись её и после её смерти. Ариэна больше не сомневалась, что картины-иллюзии в четырёх нижних комнатах сделаны Эренией, и они в полной мере подтверждали все слухи о могуществе аранхины-полукровки, но то, что Ариэна увидела здесь, абсолютно не поддавалось о6ъяснению. В тех комнатах картины иногда "оживали", и в них можно было вхо­дить. Но входя в них, Ариэна оказывалась как бы за стеной. В другом пространстве и другом мире, где всё состояло из другой материи. Там, по крайней мере, была чёткая граница между иллюзией и реальностью. Здесь же предметы двух разных материальных миров существовали как бы в одном пространстве.

На шее покойной Ариэна заметила кулон в виде маленького хрустального паука. Наверное, это был амулет, а шнур... Ариэна сама не знала, откуда у неё эта уверенность, но она не сомневалась, что шнур сплетён из нитей аранхи.

"Вот ведь досада! — огорчилась Ариэна. — Будь он настоящий, я бы, может, сумела отсюда улететь".

Дамея говорила ей, что нить служит только избраннице той аранхи, которая соткала эту нить, но самые сильные из аранхин иногда пользовались и чужими нитями.

"Наверное, мне бы это удалось, — подумала Ариэна. — Я очень даже неплохо использую нити Маттар... Но воспользоваться призрачной нитью не смогла бы и сама Эрения. Или смогла бы? Судя по всему, она многое умела. Саркофаги с телами находятся здесь и в то же время не здесь. Они в другом материальном мире. Если бы можно было переносить предметы из одного мира в другой..."

Ариэна решила попробовать тройную магию, но когда дым смешался с туманом, ничего не изменилось. Возможно, дело было в том, что нить нераты не обладала такой силой, какую заключала в себе нить настоящей аранхи. Впрочем, когда Ариэна создала иллюзию в святилище, два мира, хоть и пересекались, всё равно существовали отдельно... Стоп! Они существовали каждый сам по себе, но они всё же пересекались. Пещера 6ыла реальной в обоих мирах. Наверное, потому что она почти не изменилась. Просто обросла ариллом. Может быть, то, что наименее подвержено изменению, способно становиться реальным в обоих мирах? И переходить из одного в другой... Материя — это иллюзия. Лю6aя материя. И кто может с полной уверенностью сказать, где подлинный мир, а где иллюзорный?

— Эрения, — прошептала Ариэна, склонившись над своей призрачной тёзкой. — Помоги мне отсюда вы6ратьса. Дай мне свою нить, ведь тебе она больше не нужна.

Она протянула руку к кулону, представляя себе, что касается фигурки паука. И даже испугалась, когда почувствовала под пальца­ми что-то твёрдое. Сомнений не было — она трогала хрустальный кулон.

— Спасибо, — дрожащим от волнения голосом произнесла Ариэна, осторожно приподнимая голову покойной, чтобы снять кулон. Резной край саркофага больно впился ей в локоть. Теперь всё было в этом мире — и гробы, и лежащие в них мертвецы. А едва амулет оказался у Ариэны, произошло то, что напугало бы кого угодно. Даже самого могущественного из колдунов. Хорошо хоть, всё это про­изошло в мгновение ока — наверное, потому что в этом мире тела умерших разложились бы уже давно. Ариэна с ужасом смотрела на два скелета, утопающие в ворохе полуистлевшего тряпья. Целыми остались лишь украшения из золота и драгоценных камней. До чего же нелепо выглядели сверкающие алмазами диадемы над безглазыми личинами, ко­торые ехидно скалились Ариэне из каменных гробов. При всём уваже­нии к усопшим она не выдержала. Её вырвало прямо рядом с саркофа­гом аранхины.

"Так это я перетащила их сюда? — подумала Ариэна, немного успо­коившись. — Неудивительно, что аранхи боятся нашей силы. Той, ко­торая им непонятна. И которая иногда неведома нам самим..."

— Да, до моего прихода вы выглядели гораздо лучше, — про6ормота­ла она, не смотря на тех, к кому обращалась. — Но вам ведь уже всё равно, правда? Мне 6ыло очень важно заполучить эту нить... Хотя, это ещё надо проверить.

Ариэна посмотрела на фигурку паука, которая, оказавшись на её ладони, вдруг засверкала серебристым светом, потом налилась молоч­ной белизной, а мгновение спустя снова стала почти прозрачной, лишь слегка отливала голубым и зелёным. Это был не хрусталь. Свет, исходящий от загадочного кулона, напоминал свечение арилла. Этот полупрозрачный камень (или не камень?) переливался, меняя оттенки, как то платье, которое Ариэна купила накануне осеннего праздника. Ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

Надев на шею кулон, она подпрыгнула и зависла над полом. Всё получилось. Нить этой аранхи подчинялась ей. Ариэна чувствовала: фигурка паука — не просто красивый кулон. Возможно, этот пред­мет обладал не меньшей значимостью, чем нить, но сейчас было не время o6 этом думать. Ариэне казалось, что, если она немедленно не покинет эту башню, то просто сойдёт с ума. Она торопливо достала спички, нить и арилл. Ночь — самое удобное время для побега. Надо успевать, пока не рассвело. Стена башни оказалась очень толстой, но проделать в ней дыру всё же удалось, и Ариэна с радостно бьющимся сердцем вырвалась на свободу.

Посеребрённый луною лес был далеко внизу. Ещё бы! Круглая башня начиналась на шестом этаже замка и сама имела шесть этажей. Ариэна отправилась в полёт с са­мого верхнего. Теперь её немного утешало то, что даже если Дамея от неё отвернётся, она сможет летать, пользуясь чужой нитью. Аранха могла сделать так, чтобы её паутина перестала служить из­браннице, но паучиха, соткавшая эту нить, явно была уже мертва.

Первое, что сделала Ариэна, оказавшись ранним утром на портовом рынке, так это купила новую одежду. Ей бы следовало отправиться в aммеловую рощу и вообще не появляться в городе, даже на окраинах, но она недооценила опасность. Треволнения этой ночи и частое ис­пользование магии совершенно её измотали. Хотелось поскорее смыть с себя мерзкий запах Маттар, который, как ей казалось, уже въелся в неё навеки, и как следует выспаться. Желательно в нормальной по­стели. В конце концов, никто в этом городе не знал, где она побы­вала и какие тайны разведала.

Она остановилась в ближайшей к пристани гостинице, которая в это время года была полна постояльцев. Сезон тумана закончился, и кора6лей стало больше. Украденные деньги позволили Ариэне снять комнату с отдельной ванной. Она долго мылась душистым мылом, потом засунула одежду, в которой сбежала из замка, в бак для мусора — та­кие стояли на каждом этаже гостиницы. Завтрак она заказала в но­мер. Покончив с едой, она блаженно растянулась на чистой постели и тут же уснула.

Глава 18. Поединок.

Ариэна думала, что усталость позволит ей выспаться спокойно, без снов, но, едва она закрыла глаза, как на неё обрушился тот ко­шмар, который приснился после работы над полотном для Ур-Са6бата. Огромные ангариды бились о6 оконное стекло, комнату озаряли вспышки молний. Причём, некоторые молнии оживали, превращаясь в огненные нити, и пытались проникнуть в комнату ещё более упорно, чем жуки. Время от времени сквозь шум грозы пробивались исполненные ужаса крики. Гроза наконец утихла, а крики нет. Теперь испуганные голоса звучали ещё громче и отчётливей. Ближайшие к пристани кварталы никогда не 6ыли спокойными, но сейчас чувствовалось, что в городе творится нечто из ряда вон выходящее.

Ариэна села на кровати и прислушалась. Низкие голоса мужчин тонули в истерических воплях женщин. Кричали в основном на улице, но в гостинице царила такая суматоха, как будто начался пожар. Ариэна с удивлением обнаружила, что оконное стекло покрыто сетью трещин. Такое впечатление, что об него действительно что-то ударилось. Подойдя поближе, Ариэна увидела — что. Вернее, кто. И по­холодела. Чудеса круглой 6aшни оттеснили на задний план всё, что случилось раньше. Иллюзии, созданные могущественной колдуньей, до сих пор держали её в плену. Ариэна встряхнула головой. Как она могла забыть об этих жуках? Разве не она сама недавно выпустила их на волю? Она же знала, что она могут оказаться в Ур-Маттаре... Жук, лежавший на внешнем подоконнике, ещё шевелился, но было ясно, что он не жилец. Так же, как и его многочисленные собратья, чьи яркие узорчатые тела неслись по мощёным улицам в мутных потоках воды. Гроза, сопровождавшаяся сильным ливнем, у6ила этих тварей, но они успели напугать сотни людей. Потом Ариэна узнала, что полчище ангаридов осадило юго-западную часть города, добралось до центра и даже успело обезобразить главный парк и рощи Священного Са­да. Огненные жуки питались зерновыми культурами, но, похоже у этих искусственно выращенных гигантов 6ыл повреждён инстинкт. Голодные, сбитые с толку насекомые, которых выпустили на волю в непривычной для них среде, уже готовы 6нли пожрать всё, что угодно, вплоть до цветов. Гроза не позволила им завершить начатое, но город был в панике.

"Что я за дура! — ругала себя Ариэна. — Ладно ещё, домой не сунулась. Здесь меня, по крайней мере, никто не знает. Надо сматываться..."

Она торопливо оделась. В коридоре было так шумно, что её не сразу насторожил топот, целенаправленно приближающийся её ком­нате. А когда дверь с треском выломали, было уже поздно. Ей не да­ли выскочить в окно. Хорошо натренированные воины богини действовали молниеносно. Ариэна же после своих приключений в замке даже толком не отдохнула. Она успела пнуть одного из нападавших в пах. Тут же подскочили ещё двое и скрутили ей руки за спиной.

— Снимите с неё кулон! — прозвучал голос Галиана. — Быстро!

Ариэна попыталась воспротивиться, но от удара по голове потеря­ла сознание.

Возвращалось оно постепенно. Ариэна чувствовала, как её сперва куда-то несли, потом 6росили на что-то жёсткое, и началась 6ешеная тряска, от которой ей стало ещё хуже. Она поняла, что её ве­зут по 6улыжной мостовой. К счастью, вскоре дорога стала ровнее ­— в центре улицы мостили плиткой. Когда в голове немного прояснилось, Ариэна обнаружила, что лежит на дне повозки с низкими дере­вянными бортами, а рядом с ней сидят два воина богини. Связанные руки не помешали ей сесть. Охранники следили за ней настороженно, но не трогали. Ещё человек тридцать ехали на магалах, окружив повозку плотным кольцом, и это было не лишнее. Воинам приходилось расчищать дорогу при помощи кнутов — толпа была готова разорвать Ариэ­ну на части.

— Смерть колдунье! Она наслала на город чудовищ!

— Отдайте её нам! Мы всё знаем про это полотно!

Яростные вопли неслись со всех сторон.

— Смерть Ариэне из Ур-Дамея!

— Её колдовские полотна приносят беды!

— Пока она среди нас, мы не можем спать спокойно!

— Завтра она нашлёт на нас гигантских ящеров!

— Прочь с дороги! — кричали воины. — Разойдитесь! Колдунью 6удет судить сама богиня!

Эти слова окончательно привели Ариэну в чувство. Она поняла, что её собираются отдать Маттар. Она уже видела впереди ворота Священного Сада. И куцые, словно раньше времени облетевшие кеме­ры. Наверное, нигде не было столько ангаридов, сколько здесь, в центре города, перед самым Святилищем. Белая площадь стала грязно-рыжей. Огромные дохлые жуки противно хрустели под колёсами повоз­ки и копытами магалов. Гроза закончилась 6ольше часа назад, и сол­нце палило вовсю. Ариэна задыхалась от омерзительных испарений. И от людской ненависти, которая, смешиваясь с запахом гниющих на­секомых, собиралась над площадью, словно ядовитое облако.

Священный Сад выглядел получше. Слуги уже провели здесь уборку. Горожане валом валили в центральные ворота. Когда повозка остановилась возле Священной Рощи, толпа уже облепила ограду, явно желая поглазеть, как Маттар 6удет разделываться с колдуньей. Редкие железные прутья позволяли видеть всё, что происходит в роще. Ари­эна не помнила, чтобы на территории Священного Сада 6ылo столько народу. И что6ы горожан подпускали так близко к обители богини. Аранхиты решили устроить показательную казнь. А Маттар, похоже, решила сделать своим подданным подарок. Она сидела на большой по­ляне, окружённой редкими деревьями. Или её специально сюда выманили — на самое открытое и обозреваемое почти со всех сторон мес­то? Ариэне показалось, что в толпе мелькнуло испуганное лицо Диола. Что он здесь делает? Вряд ли он желает ей смерти... Но даже если не все из собравшихся здесь жаждут её крови, никто не посмеет оспорить приговор богини.

Избранник богини тоже был здесь. Он стоял едва ли не рядом с ней — спокойный, сосредоточенный, даже слегка отрешённый. Посредник между людьми и божеством, вынужденный выполнять свой долг и нести своё бремя, каким бы тяжёлым оно ни было. Ещё одна маска Галиана. Последняя, какую он хотел продемонстрировать Ариэне... Она расхохоталась, вызвав в толпе очередной всплеск эмоций. Смех звучал как будто издалека и больно отдавался в голове, которая всё ещё кружилась от недавно полученного удара. От Ариэны не уско­льзнуло смятение, лёгкой рябью пробежавшее по лицу Галиана. Она снова рассмеялась. Маска едва не слетела! Ничего, она ещё будет сорвана, и люди увидят его истинное лицо.

Будь Ариэна в добром здравии, она бы, наверное, испугалась гораздо больше. Всё происходящее казалось ей каким-то страшным сном, и она надеялась проснуться, глядя, как огромное шестилапое чудови­ще ползёт к ней, волоча по земле лоснящееся жирное брюхо. Ариэна едва не задохнулась от тошнотворной сладковатой вони. Вместе с от­вращением в ней проснулась злость. Та злость, что сильнее страха. Маттар ненавидела её, но она её и боялась. Не так, как железные демоны, но всё же боялась. Ариэна решила, что она должна одолеть Маттар. Своей волей, своим разумом. Своей силой, природа которой непонятна ей самой. Той силой, что позволила ей проникнуть в иной материальный мир и даже сделать призрачное реальным.

"Прочь!" — мысленно произнесла она, глядя прямо в круглые налитые кровью глаза паучихи, и та остановилась.

Правда, мгновение спустя снова двинулась к Ариэне. Маттар 6ыла сильна. Об этом говорила ещё Дамея. Да Ариэна и сама это чувствовала. К тому же Маттар 6ыла на своей территории. У Ариэны раскалывалась голова, её шатало от слабости. Она ведь даже толком не отдохнула после своих ночных приключений и частого использования магии. А эта тварь была сыта и здорова. А главное — она была не одна. Ариэна почувствовала, что ей противодействуют уже два сознания. Галиан! Он вступил в контакт со своей "богиней". Ариэне про­тивостояли двое — Маттар и её избранник. Теперь ей стало по-насто­ящему страшно. Двоих ей не одолеть. В таком состоянии ей с ними не справиться. Ещё немного — и чудовище вцепится в неё своими огромными мохнатыми лапами...

"Не бойся, — прозвучал в сознании Ариэны знакомый голос, заставивший её сердце радостно забиться. — Не поддавайся страху!"

"Дамея!"

"Не бойся, мы тебе поможем".

"Держись, дитя человека, — услышала Ариэна ещё один знакомый голос, в котором улавливались ворчливые нотки. — Ты же упряма и не лю6ишь сдаваться. Что тебе головная 6оль! Забудь о ней. Сопротивляйся! Уж я-то знаю, что упрямства и отваги тебе не занимать".

Ариэна была вне себя от удивления. К её подруге присоединилась Фиола, хозяйка озёрного Святилища! Это было очень необычно — ощу­щать мысленную связь с двумя аранхами одновременно, но она сразу почувствовала себя защищённой. Боль отступила, голова постепенно прояснялась. Двойная поддержка прибавила ей сил.

"Прочь, — сказала она, ни на шаг не отступая перед ползущей к ней гигантской паучихой. — Прочь отсюда, грязная тварь. Не те­бе спорить с человеком! Не смей ко мне прикасаться! Прочь!"

Маттар остановилась и издала шипение, от которого зрители, при­льнувшие к прутьям ограды, отпрянули назад. Ариэна заметила, как побледнел Галиан. Маттар и её избранник возобновили атаку, и в какое-то мгновение Ариэна снова ощутила слабость, но тут же воспрянула духом, чувствуя, как в неё вливается двойная сила. И эта сила снова заставила Маттар остановиться. Огромную паучиху злило вторжение на её территорию соперниц. Ни она, ни её избранник не ожидали, что противников окажется трое. По лицу Галиана катился пот. Он стоял, крепко сжав кулаки, чтобы люди не видели, как дро­жат его руки. Маттар была в трёх шагах от Ариэны, и девушка поняла, что последняя атака будет самой яростной. Никто не мешал ей отойти подальше от чудовища, но она знала, что не сделает ни шага назад. Её отступление придаст сил этим двоим. Ей помогают, но исход поединка во многом зависит от её воли. И она собрала всю свою волю в кулак, когда её захлестнула волна ненависти, исходящая от её врагов. Эта волна была материальна — как существа и предметы другого мира, который она для краткости называла иллюзорным. И она отважно встретила эту жгучую волну, которая прошла сквозь неё, как Нивена в том иллюзорном мире. Ариэна вздрогнула от пронизывающей боли и на какое-то время даже оглохла, но она выдержала удар. Те двое, что поделились с ней силой, помогли ей овладеть этой волной и, спрессовав её в упругое ядро, направить эту невидимую шаровую молнию на противников. Изумлённый гул прокатился по всему Священному Саду, когда на глазах у огромной толпы Мат­тар начала пятиться от своей жертвы. Глаза твари потухли. Она по­вернулась и медленно уползла в свою пещеру.

Несколько минут царила такая тишина, что Ариэна слышала тонкое жужжание земляных жуков.

"Спасибо, — обратилась она к своим спасительницам. — Одна бы я их ни за что не одолела..."

"Ты очень упряма, и всё же я не могу бросить те6я в беде", — сказала Дамея.

"Сама не знаю, почему я тебе помогаю, — проворчала её соплеменница. — Ты совершенно несносное дитя... Сейчас мы тебе помогли, но, похоже, твои неприятности ещё не кончились".

— Богиня пощадила её! — прорезал тишину звонкий юношеский голос.

Ариэна узнала его. Это крикнул Диол. Он и несколько его прияте­лей стояли у самой ограды и смотрели на пленницу с явным сочувствием. Юноши из Дома Знаний всегда относилась к Ариэне с гораздо большей симпатией, чем её соученицы по школе ткачих.

Толпа загудела, но Ариэна не поняла, поддерживает она Диола или выражает несогласие. Скорее всего, мнения разделились. Блед­ное, застывшее лицо Галиана напоминало сейчас маску демона смерти — вроде тех, что продавались перед осенним карнавалом. Мокрые от испарины волосы прилипли к его высокому лбу и впалым щекам. Из всех, кто тут присутствовал, только он и Ариэна знали, что это был поединок между ними. И победила она. "Её богиня оказалась сильнее твоей", — сказала той ночью таинственная незнакомка по имени Хэда.

— А может, богиня просто брезгует этой негодяйкой, — возразила аранхина Летимера, ненавидевшая Ариэну с того самого дня, когда та появилась в Святилище.

— Неправда! — раздался низкий, звучный голос, тоже показавшийся Ариэне знакомым.

Она огляделась и увидела Кинира — командира пятой сенталы. Так назывались небольшие отряды, на которые делилось Священное Воинство. Тамран командовал третьей сенталой. Здесь его явно не было. Он бы не стал смотреть, как её пытаются скормить этой твари. Ари­эна до сих пор не знала, что он за человек, но одно она знала точ­но: он бы обязательно вмешался в то, что тут сейчас творилось. Где же он? Куда она его утащила, эта светловолосая красавица? Прислужница Гиамары... А может, сама богиня, принявшая облик земной женщины?

— Богиня сроду не брезговала преступниками, которых ей приводили, — продолжал Кинир. — Даже самыми мерзкими ублюдками.

— Но эта девчонка — злая колдунья, — подал голос аранхит Сава­ор. Он был одним из лучших проповедников, и к нему прислушивались. — Богиня не желает прикасаться к нечестивке. Она предоставила нам право самим покарать её. Ариэна из Ур-Дамея наслала на нас бедствие...

— Да какое бедствие?! — снова закричал Диол. — Ну обглодали они цветочки под окнами! Ну и что? И так уже скоро всё облетит и завянет... Насколько я знаю, поля сормы и хвины не пострадали!

Ученики дома Знаний поддержали товарища дружными возгласами.

— А почему она, со6ственно, злая колдунья? Она сделала проро­ческое полотно, и всё сбылось Это аранхиты оши6лись. А теперь они спешат уничтожить ту, которая действительно умеет разговари­вать с богиней.

Это сказал молодой воин из сенталы Кинира. Ариэна не помнила его имя, хотя он пару раз приглашал её на танец в Доме Собраний. Похоже, она ему нравилась. Его слова 6ыли встречены гулом одобре­ния, который тут же заглушили возмущённые вопли.

— Замолчи, молокосос! — прогремел Харкон, командир первой сенталы. — Аранхины лишь ткут полотна. Они делают только то, что по­ложено делать женщинам! Им не дано видеть картины в паутине Мат­тар! Это удел аранхитов. А эта девчонка — грязная колдунья, кото­рая научилась своими картинами насылать несчастья. И она сделает это ещё, если её не остановить!

Возгласы одобрения и протеста снова слились в один нестройный гул. Ариэна пыталась понять, кого у неё здесь больше — сторонни­ков или противников. Страсти накалились настолько, что кое-где уже начались потасовки.

— Аранхины не всегда только ткали и расписывали полотна! ­— громко заявил приятель Диола Анидар, один из немногих учеников Дома Знаний, кто любил сидеть в библиотеке. — Когда-то аранхины были настоящими избранницами, и это не бабушкины сказки. А аранхиты — это воины! Настоящие аранхиты — это воины богини, а вовсе не толкователи и учредители...

Анидара прервали возмущённые возгласы, но некоторым его слова понравились. Особенно молодым воинам.

— Парень правильно сказал! — крикнул кто-то из них. — Толкова­тели не хотят признать, что девчонка утёрла им нос!

— Галиан! — истерично заверещала какая-то женщина. — Галиан! Почему ты молчишь?!

— Галиан! — дружно подхватил целый хор голосов. — Скажи хоть что-нибудь!

Галиан был ещё 6ледней, чем в конце поединка. Он понимал: от того, что он сейчас скажет, зависит не только жизнь Ариэны — это его не волновало, но и его репутация. Аранхит подошёл к пещере, в которой скрылась Маттар, и долго молчал, повернувшись спиной к толпе. Потом заговорил — очень тихо. И сразу воцарилась мёртвая тишина. Люди, как и на проповедях в Большом Храме, ловили каждое его слово.

— Богиня устала, — промолвил Галиан. — Она устала от борьбы со злом, которое проникло в Ур-Маттар.

— Да-да! — закивали воины, собравшиеся вокруг Харкона. — И зло в этой девчонке! Смерть ей!

— Мы не позволим её у6ить! Не смейте её трогать!

Это уже кричали другие воины. Множество враз о6нажившихся клин­ков засверкали на солнце.

— Никто не прикоснётся к той, кого богиня оставила в живых!

— Замолчите... — Галиан болезненно поморщился и поднёс к вис­ку свою красивую узкую руку. Акхарилловый перстень на его пальце вспыхнул в лучах солнца ярким пурпуром. — Имейте уважение к боги­не. Своими склоками вы оскор6ляете её слух. Она ещё доверяет нам. Она действительно позволила нам самим решить, что делать с пре­ступницей.

— Она не преступница!

— Смерть ей!

— Не смейте её трогать!

Железная ограда зашаталась под натиском толпы.

— Уймитесь! — возвысил голос Галиан. — Никто её и не трогает!

Он понимал, что любой неосторожный шаг может ему очень дорого обойтись.

— Ну так, может, сделаем её главой Цеха Ткачих? — съязвил аранхит Залван.

— Неплохая мысль! — крикнул кто-то из молодёжи.

— А почему бы не устроить ей испытание? — предложил Гердемар, один из старших командиров Священного Воинства. — Не исключено, что женщина тоже может быть избранной. Трудно судить по одному единственному полотну. Пусть докажет, что она настоящая толковательница. Посмотрим, как 6удут сбываться её пророчества, и поста­раемся понять, кому она служит — Маттар или демонам. Пусть живёт в Доме Заложников. Она должна быть у нас на виду.

— А охранять её 6удут мои люди, — твёрдо заявил Кинир. — Я не доверяю Галиану.

Сегодняшний день преподнёс Ариэне немало сюрпризов, и самым приятным из них 6ыло заступничество воинов богини. Даже если учесть, что далеко не все из них были на её стороне. Ей не раз доводилось слышать, как пожилые аранхины 6рюзжали, что Священное Воинство в последнее время подвержено излишнему вольномыслию, но она никогда не принимала это всерьёз. Старухи брюзжали по каждому поводу и без повода, а излишним вольномыслием для них 6ыло даже заявление Ариэны, что она терпеть не может шить. Воинов Святилища всегда считали шалопаями. Никто и не думал, что некоторые из них способны пойти против власти, обеспечившей им такую вольготную жизнь. Теперешняя ситуация как нельзя лучше показала, что в рядах Священного Воинства раскол. Настолько серьёзный, что, возможно, говорить о едином Священном Воинстве, уже не имело и смысла.

Гердемара поддержали далеко не все, но большинство были вынуж­дены признать, что рассуждает он разумно и справедливо. Ариэна по­няла, что сегодня утром она ещё не умрёт.

"Что ж, — сказала она себе, — пока всё идёт неплохо".

Она утешалась этим каждый раз, когда не знала, чем всё кончится.

Глава 19. 3аложница.

Домом Заложников называли небольшой уютный особняк недалеко от Дома Со6раний. Сейчас уже не помнили, с какой целью он строился, но лет триста назад, в период затянувшейся войны сперва с раннада­ми, а потом с лиммеринами, там стали селить знатных пленников. Иной заложник стоил целого войска — 6лагoдаря ему можно было ста­вить противнику условия. Последний раз там жил сын одного лиммеринского правителя. Кажется, правителя острова Ломея. С тех пор прошло больше пятидесяти лет. Теперь этот особняк превратился едва ли не в дом свиданий — воины богини, дежурившие по ночам на территории Священного Сада, тайком водили туда подружек. Вообще-то все об этом знали, но аранхиты смотрели на это сквозь пальцы. Они лишь требовали, чтобы дом содержался в чистоте, и слуги Святилища с этим прекрасно справлялись.

"Ну вот, теперь у меня целый особняк", — подумала Ариэна, когда служанка привела её в роскошные апартаменты, выдержанные в зелё­ных и золотисто-коричневых тонах.

Охрана, которую ей выделили, лишь частично состояла из людей Кинира. Среди воинов, дежуривших возле Дома Заложников, было го­раздо больше сторонников Галиана. Ариэну это не удивляло. Галиан пока что оставался тут хозяином, а ей следовало 6лагодарить судь­бу за то, что у неё вообще оказались сторонники. И даже преданные друзья. Тот юноша из сенталы Кинира, что заступился за Ариэну вслед за Диолом, даже вызвался пробовать все блюда, которые ей бу­дут подавать. Звали его Гвен.

— Поосторожней со служанкой, — предупредил он Ариэну. — Она 6у­дет следить за каждым твоим шагом. Ты видишь больше меня, но даже великая аранхина не может предусмотреть абсолютно всё. Слишком трудно смотреть вдаль и при этом видеть у себя под ногами каждую 6укашку...

— Кстати, о 6укашках, — перебила Ариэна. — Ты не перестанешь относиться ко мне с симпатией, если я скажу, что это я напустила ангаридов на Ур-Маттap? Я могла бы позволить отправить их в Ур-Са6­6ат. Куда и планировали наши милые избранники.

— Наши ложные избранники, — усмехнулся Гвен. — Настоящая избран­ница — это ты. И не мне тебя судить. Ведь таких, как ты, направля­ет богиня. Здесь никто не пострадал, а вот Ур-Саббату пришлось бы туго. У моего деда есть старинные книги, которые во время Смуты сберёг один из наших предков. Он воевал на стороне царя Асфаара. Так что я ещё в детстве читал о настоящих аранхинах. Тот парень из Дома 3наний, наверное, тоже читал книги, написанные до Смуты. Он всё правильно сказал. И об аранхитах тоже. Аранхитами раньше называли воинов богини, а их предводителем был царь. Сейчас ведь многие догадываются, что пророчества Маттар — ложь. Её лживые избранники правильно предсказывают только то, что могут предвидеть благодаря своим знаниям. Ты можешь мне полностью доверять, избранница Ари­эна. Если тебе что-то нужно...

— Мне надо поговорить с твоим командиром.

Кинир явился тут же. И внимательно выслушал всё, что Ари­эна рассказала о древнем замке. Кое о чём она сочла за благо умолчать.

— Никто не знает, что там творится — все же запуганы этими бас­нями о призраках и демонах. Люди боятся тех мест, ну а кого туда занесло, тот уже домой не вернулся.

— Я немедленно соберу отряд, — нахмурился Кинир.

Он был решительным человеком и не любил откладывать важные де­ла на завтра.

— Я должна пойти с вами. Только я смогу пройти сквозь невидимую стену. И постараюсь провести вас. У меня только одна просьба... Раздобудьте мне немного арилла и паутины Маттар. Я пленница, но если я отправлюсь туда в сопровождении воинов богини, в этом не будет ничего противозаконного. Пусть с нами идут и люди Галиана. Надо только побрызгать одежду маслом для храмовых светильников. Тогда нас не тронут ни железные демоны, ни нити-убийцы.

Ариэна знала — действовать надо быстро, пока Галиан что-нибудь не предпринял. К сожалению, он её всё-таки опередил. Галиан на­нёс ей визит вскоре после ухода военачальника.

— Неужели ты и вправду решила, что можешь со мной тягаться? — ­спроси он, не6рeжно развалившись в мягком кожаном кресле.

В Доме 3аложников было что-то вроде гостиной, где Ариэна и принимала своих посетителей.

— Могу и довольно успешно, — усмехнулась она. — Ты ещё сомне­ваешься?

— Ладно, радуйся своей маленькой победе. Скоро ты пожалеешь, что не умерла сегодня. Защитников у тебя мало, и всё 6ольше моло­кососы, но скоро ты и тех растеряешь. Люди лю6ят представления. Сегодня ты выступила удачно, но публике надоедают даже самые та­лантливые актёры. Ты надоешь довольно 6ыстро.

— Да, Галиан, до такого актёра, как ты, мне далеко. Честно го­воря, я и не рассчитываю на свой сценический дар.

— И на что же ты ставишь? На честолюбие этих молодых остолопов? Да, им очень хочется называться аранхитами и воображать, будто они служат настоящей из6раннице. Они ещё, пожалуй, кинут жре6ий, кому из них стать при тебе аранхитом-правителем. То бишь царём. Или состязания устроят... Я всегда говорил, что праздная жизнь портит людей. Этим молодчикам из Священного Воинства слишком хоро­шо живётся. Избыток сво6одного времени обычно приводит к тому, что люди начинают увлекаться завиральными идеями, которые расцве­тают на почве суеверий или 6а6ушкиных сказок. У парней нет насто­ящего дела, и сейчас им кажется, что они его нашли. Ничего, скоро им и эта игра надоест. А пока пусть прогуляются до Круглой Башни. Они не увидят там ничего, что дало 6ы повод хоть в чём-то меня о6­винить. А потом и они, и другие жители Ур-Маттара поймут, что Кру­глая Башня — логово маленькой лиммеринской колдуньи... Вернее, колдуньи-полукровки, а такие опасней всего. Скоро люди узнают, что ты встречалась там со своими соо6щниками и вы устраивали омерзи­тельные оргии вместе с демонами и живыми мертвецами.

— Почему ты решил, что тебе поверят? — Ариэна говорила спокойно и насмешливо, хотя внутри у неё всё кипело.

— Люди всегда мне верили.

— Я — никогда.

— Ну, ты у нас дело особое, — усмехнулся Галиан. — Я понял это ещё до твоего приезда в Ур-Маттар. Мне хотелось выяснить, сколько правды в том, что о тебе рассказывают. Оказалось, что правды о те­бе не знал никто. Ты довольно ловко скрывала её от своих милых простодушных односельчан. И вообразила, будто можешь водить за нос всех без исключения.

— Ты действительно хотел скормить меня этой вонючей твари?

— Мне 6ылo интересно посмотреть, что ты 6удешь делать, как ты извернёшься на этот раз.

— И куда только подевалась вся твоя галантность? Ещё недавно ты даже не хотел раздражать меня откровенной слежкой... Или ты просто хотел попугать меня своими колдовскими штучками? Надеялся выбить меня из колеи? Люди больше всего пугаются, когда не пони­мают, что происходит. Честно говоря, поначалу я была озадачена. Но я в любом случае стараюсь не впадать в панику. Ты тоже боишься непонятного, Галиан. Боишься силы, природа которой не доступна твоему пониманию. Именно поэтому я внушаю тебе страх. Сегодня ут­ром была прекрасная возможность от меня избавиться, не правда ли? Такой удобный случай. Всё бы выглядело так, будто меня осудила сама 6огиня, да ещё и при дружной поддержке народа.

— Да, я понял, что деликатничать с тобой не стоит. Кстати... Тебе удалось всех провести лишь потому, что меня долго не 6ыло в замке. Я вернулся сегодня ночью. Я этого не планировал, но оказался там вовремя. Почти.

— А как ты догадался, что там была именно я?

Галиан, улыбнувшись, расстегнул ворот расшитой ру6ашки, и Ариэна увидела у него на шее кулон в виде хрустального паука. То есть, он, конечно был не хрустальный. Она называла его так для краткости, тем более что всё равно не знала, из чего он сделан.

— Мне сказали, что в замке чужой и, похоже, он проник в круглую башню. Я поднялся туда и увидел... Сама знаешь, что. Я понял, что на такое способен далеко не каждый. Потом кое-кто из помощников сказал, что одна служанка показалась ему немного странной. Там время от времени появляются новые слуги, на это уже мало кто об­ращает внимание. Ты успела ускользнуть из замка, но, как видишь, меня ты недооценила.

— Галиан, оценить тебя по достоинству... На это способен только ты сам. Но, если не секрет, как меня нашли? Не такая уж я знаменитость, чтобы меня знали в каждой гостинице.

— С тобой были нити Маттар, и среди них оказалась живая. Она была уже небоеспособна, но не утратила связи с Маттар. Когда боги­ня бодрствует, она чувствует, где её боевые нити. Интересно, как ты использовала паутину Маттар? Это 6лагoдаря ей ты проходила сквозь стены?

— Это долго объяснять, Галиан. И у тебя всё равно не получится.

— Я уже понял, что за неимением своих нитей, то есть нитей своей аранхи, ты воруешь чужие. Ты даже осмелилась ограбить мёртвых. Это преступление, за которое раньше подвергали изгнанию.

— Я никого не грабила. Эрения позволила мне взять то, что я взяла. Не сомневаюсь, что ты тоже пытался, но у тебя ничего не вышло. Так что украл этот кулон ты. Не смог украсть у мёртвых, так отнял у меня. С помощью вооружённых до зу6ов молодчиков. Только вот зачем тебе этот кулон, Галиан? Нить настоящей аранхи никогда не подчинится тому, кто пожелал стать избранником злобной, кровожадной твари.

— Боги имеют право требовать жертв, если они нам помогают, а иначе зачем вообще нужны боги? Когда-то люди это поняли, и я не допущу, чтобы они снова впали в заблуждение.

В словах Галиана явственно звучала угроза, и Ариэна понимала, что опасность угрожает не только ей. Хотелось поскорей связаться с Дамеей.

— Извини, — сказала она, притворно зевнув. — Ты же знаешь, что я сегодня всю ночь не спала. Утром тоже не удалось... Кстати, по твоей милости. Мы неплохо побеседовали, а теперь мне пора отдохнуть.

Галиан не тронулся с места. Ариэна чувствовала, что ему так же трудно скрывать раздражение, как ей тревогу и страх. Он не верил в её напускную невозмутимость, но явно был раздосадован, что она не так напугана, как ему бы хотелось. Вместе с тем ему нравилось, как она держится. Этого он скрыть не мог. А может, не очень и старался.

— Галиан, заложники тоже имеют право на отдых.

— Я предпочёл бы, чтобы ты была заложницей не здесь, а на моей вилле. Мне жаль, что мы не смогли договориться. Ты не оставила мне выбора.

— Я предпочитаю ясность в отношениях.

— В наших отношениях были и приятные моменты... Или ты так не считаешь?

Ариэна поняла, куда он клонит, и с трудом подавила улыбку. Тоя из 3елёного Ура 6ыла права, сказав, что кое в чём все мужчины оди­наковы. До чего же им важно, как их оценили в постели.

— Почему не считаю? Мне понравилось играть с тобой в лосты.

— Мне тоже, — поднявшись, сказал Галиан. — Но настоящая игра впереди. Теперь на доске не деревянные фигурки. Настоящая война не для маленьких девочек, но тебя уже поздно о6 этом предупреждать.

Он наконец ушёл, и Ариэна тут же связалась с Дамеей.

"Не бойся, — сказала паучиха. — Они нас не найдут".

"Но у них есть летающие башни. Они могут догадаться, что вы живёте в Зимних Горах".

"Ты же знаешь, как трудно добраться до пещер, в которых мы живём. И мы можем скрыться в глубине гор, едва почувствуем опас­ность. А чутьё у нас хорошее. В опасности сейчас ты, и я хочу по­мочь тебе. Вечером у тебя будут нити. Когда Маттар уснёт, я при­лечу и оставлю их на ветвях либены у твоего окна".

"Спасибо, Дамея. Это очень кстати, но сбежать мне всё равно не удастся. 3а домом следят круглые сутки, даже сверху — со сторожевых башен. Меня тут же подстрелят. Да я и не хочу бежать. Это бы­ло бы непростительное малодушие. Я не сделала ничего плохого и не должна бояться. А значит, не должна бежать. Во всяком случае, по­ка. Мне есть что сказать людям. Они напуганы, сбиты с толку... Они не должны считать, что причина их бед — это я..."

"Дитя моё, ты ни в чём их не убедишь. Именно потому, что они напуганы и потому что их намеренно стараются сбить с току. Если человек в период смуты оказывается в центре событий, в нём видят либо спасителя, либо злодея. Галиан ни за что не позволит людям считать тебя настоящей избранницей. Если правители уров будут об­ращаться к тебе с вопросами о будущем, Галиан постарается сделать всё, чтобы твои предсказания не сбывались".

"Великая Аранха иногда говорит со мной. И отвечает на мои во­просы. Кто он такой, чтобы спорить с богиней?"

"Полотно Аранхи всё хранит, но ткём это полотно мы все. В том числе и такие, как Галиан. Борь6а началась, но мы не знаем, кто окажется сильней. И чья картина чётче проступит на ткани ми­розданья. Ты заложница не этих жалких людишек. Ты заложница свое­го дара".

"Я знаю. Именно поэтому я не хочу убегать".

Вечером, открыв окно, Ариэна увидела на вервях либены сверкаю­щую в лучах закатного солнца паутину. Две нити она завязала вокруг щиколоток. Тут их хоть не заметит подосланная Галианом служанка. Эта маленькая, худая женщина с вечно опущенным взгля­дом старалась как можно чаще крутиться возле Ариэны — якобы хлопо­ча об её удобствах. Ариэна сразу же объяснила ей, что привыкла переодеваться и принимать ванну без посторонней помощи, но стоило ей заняться туалетом, как служанка тут же нашла повод появиться в её спальне. Ариэна спрятала пучок нитей под матрац, а утром ве­лела доставить в комнату, которую облюбовала для работы, ткацкий станок. Зная, что служанка будет регулярно рыться в её вещах, она решила спрятать нити весьма оригинальным способом — воткать их в полотно для картины. Никто не догадается искать их там, а она су­меет воспользоваться паутиной, даже сделав её частью полот­на — достаточно будет оторвать клочок этой ткани.

Поселив Ариэну в Доме Заложников, её снабдили всем необходимым и ничего не позволили взять из её квартиры. Наверняка там уже всё перерыли, а кое-что и уничтожили. То, что нить с хрустальным пауком у Галиана, раздражало Ариэну гораздо больше, чем ей бы хотелось. Она старалась не зацикливаться на неприятных мыслях.

Ариэна никогда не думала, что работа за ткацким станком 6удет действовать на неё так успокаивающе. К тому же, глядя на чистое полотно, содержащее нити аранхи, она вспоминала картины в башне. Картины-иллюзии. Врата в иные миры. Вряд ли секрет картин Эрении был только в том, что они содержали нити аранхи. Эта женщина зна­ла много секретов и умела гораздо больше, чем Ариэна, но как знать, может, и Ариэне удастся создать такую иллюзию. И уйти в неё, когда окружающий мир станет совершенно невыносимым.

Похоже, всё к тому и шло. Совет не позволил заложнице отпра­виться в замок вместе с отрядом, и, как выяснилось, в этом не бы­ло нео6ходимости. Молодых воинов, которые жаждали приключений, постигло жестокое разочарование. Никакой невидимой стены в лесу не было. Да и в замке не оказалось ничего, кроме пустых залов, заваленных каким-то хламом. Впечатление производила лишь круглая башня — несмотря на то, что картины Эрении вели себя, как обычные картины. Ариэну поразила та скорость, с какой Гaлиан заметал следы. Куда можно было так быстро переправить такое количество людей, станков и всевозможных приборов? Наверное, это сделали при помо­щи летающих "цилиндров", но где всё это спрятали?

В технические мастерские на восточной окраине Ур-Маттapa вои­нов не пустили. Совет заявил, что Тайный Союз запрещает кому бы то ни было вмешиваться в его дела. В противном случае граждане Див-Арaнxи больше не увидят тех полезных вещей, к которым уже так привыкли.

— Я не лгала насчёт замка, — сказала Ариэна, когда Кинир зашёл к ней поговорить о неудачном походе. — Просто Цех Изобретателей оказался ещё изобретательней, чем я предполагала. Тайный Союз — ­это ширма, за которой время от времени скрываются те, кого мы прекрасно знаем. Галиан, Халкон, Димарилис... Да наверняка ещё многие члены Высшего Совета.

— Я тебе верю, — вздохнул Кинир. — Но для того, чтобы поверили все, нужны доказательства.

Кинир был человеком цельным и не умел лукавить. Как бы уклон­чиво он ни выражался, Ариэна поняла: он-то ей действительно ве­рит по-прежнему, а вот кое-кого из его воинов поход в замок на­столько раздосадовал, что они уже почти готовы в ней разочароваться. Парни из сенталы Кинира, охранявшие Дом Заложника, были с ней приветливы, но Ариэна уже не ощущала той поддержки, которую почувствовала несколько дней назад в роще Маттар.

Галиан обещал, что уничтожит её, и действовал весьма умело. Вскоре по городу поползли разговоры о том, что Маттар разгневана, ибо колдунья, которую она отдала людям на расправу, до сих пор живёт среди них и готова в любой момент нанести удар. Галиан чуть ли не каждый день выступал с речами, собирая такие толпы, что же­лающие послушать его проповеди не умещались в Большом Храме. Га­лиан теперь выступал под открытым небом — на окружённой кустами ариты площадке недалеко от рощи Маттар. До Ариэны иногда доносились его звучный голос и одобрительный рёв толпы. А однажды утром она проснулась от звона разбитого стекла. Кто-то бросил камень в окно её спальни. Почти никто не верил тому, что она рассказала о Круглой Башне. 3ато тому, что рассказывал Галиан, верили многие. Он утверждал, что древний замок был и остался логовом колдунов, просто сейчас они скрылись. Испугались, узнав, что один из членов их гнусного сообщества оказался в плену.

— Слуги Гиамары снова хотят ввергнуть страну в пучину вражды! — вещал Галиан. — Они вступили в сговор с демонами и пытаются оживлять мёртвых. Они отыскали останки покойного царя и его кол­дуньи-любовницы, чтобы с их помощью разбудить древнее зло. Кем бы ни были покойные, мы не вправе тревожить их души, а колдуны Круг­лой Башни принуждают мёртвых вмешиваться в дела живых. Они не да­ют покоя ни живым, ни мёртвым. Те, кто недавно побывал в замке, всё видели сами. Я велел похоронить останки, но я не уверен, что мне удалось снять с них заклятие. Ведь я не знаю тонкостей чёрно­го колдовства, да и откуда мне их знать? Молитесь Маттар, диввины! Славьте богиню и верьте, что она защитит вас от зла. Молитесь, чтобы мёртвые не восстали из своих гробов и в мире вновь не воца­рился хаос!

Зловещую картину на третьем этаже башни и останки царственной четы видели немногие, а кто не видел, тому рассказали о6 этом в таких подробностях, что клевета Галиана легла на хорошо подготов­ленную почву. Теперь Ариэну обвиняли не просто в злом колдовстве, но и в мёртвой магии, а в Див-Аранхе это было посерьёзней, чем обвинение в убийстве.

— Не признаю за собой никакой вины, — сказала Ариэна, когда её вызвали на открытый суд. — Картины в 6ашне написаны как мини­мум пятьсот лет назад, а мне, как вы знаете, гораздо меньше. И я готова поклясться чем угодно, что никогда не занималась мёртвой магией.

Открытым судом называли совместное заседание аранхитов-судей (их выбирали из числа учредителей) и представителей разных уров — ­в основном членов Совета старейшин. Открытый суд созывался в исключительных случаях. Туда допускались также главы цеховых общин, а иногда и просто наи6олее уважаемые члены того или иного цеха.

В Судебной Палате Ур-Маттара давно уже не собиралось столько на­роду. Люди даже стояли в проходах между рядами скамей. Ариэна услышала, как почтенного вида старец, сидевший в первом ряду, проворчал:

— Не слишком ли много шума из-за какой-то соплячки?

— Вы утверждаете, что я не могу доказать правдивость своего рассказа о Круглой Башне, — обратилась к суду Ариэна. — Но ни у кого нет доказательств и того, что я оживляла мёртвых. И вообще занималась кол­довством, приносящим зло. Почему я должны отвечать на голословные обвинения?

"Доказательства", однако, вскоре нашлись. В Ур-Маттар пожаловали Лой и Дамара. Они поведали суду о злосчастных свадебных полот­нах, а заодно рассказали о6 Ариэне ещё много "интересного", делая упор на её "тёмном" происхождении.

О происхождении Ариэны в Священном Саду знали с самого начала, но сейчас против неё работало всё, включая даже случай, когда она спасла родной ур от лиммеринских разбойников. Теперь говорили, что всё это было подстроено ею самой. И даже родилась история о том, что те пираты были туманными призраками, которые при помощи колдовства могут одеваться плотью. И где гарантия, что, похороненные за Мёртвой Лощиной, они не оживут и не явятся, полуистлевшие и страшные, в 3елёный Ур, чтобы наконец осуществить задуманное...

Ариэне крупно повезло, что вслед за Лоем и Дамарой в столицу приехали Дельвар и Махон. Как главы общин — один охотников, другой кузнецов, они тоже имели право голоса в открытом суде. Их заступничество помогло Ариэне, но она знала, что Галиан не успокоится. Сбор "доказательств" продолжался, но это было ещё не самое худшее.

Народ ждал от Ариэны пророческих картин. В первый же день к ней выстроилась целая очередь желающих получить предсказание. Стража прогнала всех, кроме посланников — тех, кого Совет старейшин отправил в столицу за предсказанием для всего ура. Вокруг Дома 3аложников целыми днями толклись любопытные, дожида­ясь, когда пленница наконец заговорит с посланниками и покажет первое пророческое полотно. По просьбе Ариэны Кинир объявил народу, что ей нео6ходимо восстановить силы, а на это потребуется не­сколько дней. Время шло, толпа, осаждавшая Дом Заложников, становилась всё более нетерпеливой и агрессивной. Ариэна была в смятении. Она догадывалась, о чём её 6удут спрашивать, и когда она об этом думала, перед глазами у неё вставали картины войны. Она видела ожесточённые схватки, толпы людей на улицах городов и посёлков. Людей, охваченных то негодованием, то радостью... Она знала, что 6лизится смута, но не знала, как о6 этом сказать и стоит ли воо6ще говорить об этом. Ведь те, кто ждал от неё ответа, надеялись на лучшее. Мрачные пророчества, какими бы правдивыми они ни были, окончательно настроят против неё людей. Особенно сейчас, когда Га­лиан так успешно распространяет про неё клевету, а открытый суд, похоже, и не думает снимать с неё о6винение в мёртвой магии. Но Ариэна знала — выступить перед людьми ей всё равно придётся. Од­нажды утром она вышла на балкон и обратилась к собравшимся:

— Почему вы считаете, что богиня должна давать вам ответ каждый раз, когда вам захотелось узнать 6удущее? И почему вы решили, что ваша судьба только в её руках? Кто мы — люди или фигурки для игры в лосты? Разве не мы сами создаём своё будущее, свою судьбу? И мир, в котором мы живём... Аранха ткёт полотно из наших деяний и помыслов, и в наших силах предотвратить возможное зло.

— Да скажи же хоть что-нибудь! — крикнул кто-то. — Ведь ты же увидела нашествие ангаридов на Ур-Маттар...

— И меня за это чуть не казнили. А если я опять скажу то, что вам не понравится?

— А ты говори правду!

— Хорошо. Вам нужна правда? Слушайте! Огромные жуки, которые напали на город, — дело рук тех, кого вы считаете избранниками. Я не знаю, что это — магия или что-то другое, но Тайный Союз изо­бретает не только холодильные и нагревательные приборы. Огромных ангаридов вырастили аранхиты-изобретатели. Это они обосновались в Круглой Башне. Это они устраивают бедствия, от которых страдает то один ур, то другой. Это они насылают на города и посёлки эпиде­мии, и не случайно только они могут дать лекарства, способные исцелить от этих болезней. Ведь тому, кто изо6рёл яд, легче найти противоядие. Я была в Круглой Башне. Там действительно обоснова­лись злые колдуны, которые используют живых мертвецов. Вернее, людей, которых они превратили в живых мертвецов, убив у них разум. Есть ли здесь друзья Гемина? Того юноши, что учился в Доме 3наний?

— Есть! Есть! — раздалось несколько молодых голосов.

— Я видела его там, в замке. Его превратили в животное. Слуги колдунов — это несчастные, из которых сделали живых кукол! Поду­майте о других юношах, которых якобы пригласили в Цех Изобретате­лей. Они исчезли, а вы никогда не пытались выяснять, что с ними стало. Наверняка их постигла та же участь! Тайный Союз — это не то, что вы думаете. Аранхиты обманывают вас, играют вами! Сколько можно быть фигурками, которые передвигают по доске?

Ариэна знала, что рискует, но она должна была хотя бы попытать­ся сказать этим людям правду. Представители закона её не слушали, а сейчас перед ней был народ. Люди часто верили лжепророкам и на­влекали на себя ещё больше бед. Только правда может спасти от проклятия, нависшего над Ур-Фиолом, над Ур-Маттаром... И над всей страной.

Ариэна говорила долго, и её слушали, время от времени перебивая возгласами негодовании, удивления, ярости.

— Да куда же всё подевалось? Всё, о чём ты говоришь! Воины были в замке и ничего там такого не видели!

— Но вы же поверили Галиану, когда он заявил, что я из тех кол­дунов, которые занимаются в древнем замке тёмными делами! Вы поверили тому, чего не видели! Вы поверили одному из тех, кто вас дав­но уже обманывает...

— Это ты лжёшь, полукровка! — завизжала худая пожилая женщина с безумно сверкающими глазами. — Как ты смеешь порочить прекрасного Галиана?! Избранник Маттар не может нас обмануть!

Чувствовалось, что эта психопатка готова разорвать Ариэну на части и очень жалеет, что не может до неё дотянуться. Глядя на толпу с балкона второго этажа, Ариэна видела не только искажённые яростью лица. Здесь были и люди, которых её слова заставили задума­ться, но большинство ей не верили. И не хотели верить. У них уже была вера, на которой они построили свою жизнь, и теперь они боя­лись, что всё это рухнет. Рухнувший дом можно отстроить заново, а жизнь? Когда Ариэна заговорила о нитях-убийцах, воины уже с трудом сдерживали разгорячённую толпу, готовую ворваться в особняк и растерзать смутьянку. Подумать только — она посмела возводить клевету на всеобщего любимца Галиана и порочить саму богиню! Она назвала божественные нити Маттар кровопийцами! Наглая полукровка объявила ложью то, чему поклонялись тысячи людей!

— Назад! — перекрыл многоголосый гул мощный бас Кинира. — Залож­ник или пленник на территории Священного Сада неприкосновенен. Это древний закон! Уймитесь! Тот, кто чтит богиню, должен уважать законы!

— Зачем ты их дразнишь? — спросил Гвен, когда воины оттеснили толпу от особняка. — Если у тебя есть дар, сделай хоть одно пророческое по­лотно.

— Нет, Гвен, — покачала головой Ариэна. — Если я возьмусь за по­лотно, оно будет правдиво, а им не нужна правда. Ты же видел... Они не спосо6ны её переварить — слишком долго их кормили ложью.

— А мне страшно, — призналась она, немного помолчав. — Правда в том, что грядут перемены, и 6ез крови не обойдётся. Мне страшно думать, что отчасти и я стала причиной всего этого...

— Перестань, — мягко перебил Гвен. — Если нарыв назрел, он всё равно лопнет. В этом и спасение. То, что не выходит наружу, отрав­ляет и губит. Всё так и должно быть — гной, кровь, а уж потом за­живление.

— Ты прав, — улы6нулась Ариэна. — Я слишком много о себе вообразила. Гвен, я давно хотела спросить... Где Тамран?

— На островах. Где именно — не знаю. Я только знаю, что он от­правился вести переговоры с союзниками. Без их поддержки нам не обойтись. Ты же сама видишь — большая часть Священного Воинства на стороне Галиана. А Тамран... Он уже давно не такой шалопай, ка­ким кажется. Последние два года он только прикидывается прежним Тамраном — чтобы не вызывать подозрений. Это же он возглавляет Новую Аранхaйю.

— Что?!

— Так называется наша организация, — гордо сказал Гвен. — Оппозиция избранникам. Я как раз собирался тебе рассказать.

— Ну и новости, — усмехнулась Ариэна. — Воины богини спелись с детьми тумана.

— А ты против, полукровка?

— Да в общем-то нет.

— Самые мудрые из царей Аранхайи всегда старались поддерживать с лиммеринами взаимовыгодные отношения. Я надеюсь, что Тамран ско­ро вернётся и не один. Нам бы ещё немного продержаться. И было бы лучше, если бы ты не дразнила эту свору.

— Хорошо, Гвен, — кивнула Ариэна. — Я тоже хотела кое о чём вас предупредить. Про нити вы уже знаете. Остерегайтесь ещё людей с красноватыми зрачками. Кровососы есть и среди людей. Человек, ко­торый остался в живых после нападения нити, тоже становится крово­пийцей. Я сама едва не стала такой, но мне удалось преодолеть это безумие.

— Так вот оно что, — нахмурился Гвен. — А ведь недавно поймали человека, который выпил кровь у своей жены. Если б не служанка, никто бы не понял, в чём дело. Она случайно вошла в комнату гос­пожи и всё увидела.

— Я сегодня не всё успела сказать, да может, это и к луч­шему. Вдруг некоторые начнут видеть красные зрачки и у тех, у кого глаза совершенно нормальные... Все вокруг напуганы, озлоблены. Иногда не знаешь, что лучше — сказать или промолчать. Люди-крово­пийцы опасны, но нити ещё опасней. Их не сразу увидишь, тем более ночью. Они способны пролезть почти в любую щель. К счастью, у Мат­тар этих боевых нитей немного, и Галиан старается ими управлять, но некоторые выходят из-под контроля и нападают на людей в городе. Галиан использовал их для охраны этого проклятого замка, а теперь может натравить их на меня и на тех, кто меня защищает. Воины Святилища всегда имеют доступ в Большой Храм. Возьмите побольше мас­ла для светильников и мажьтесь им.

— Хорошо. Мы и тебе его принесём.

"От нитей Маттар мы те6я защитим, — услышала Ариэна, оставшись одна. — Не пачкайся этой гадостью. Она вредна для тех, кто владе­ет магией. Эта жидкость и паутина, из которой её делают, тоже за­ключают в себе магическую силу, но только враждебную нам. И тебе".

Ариэна удивилась, услышав этот голос. С ней говорила аранха из святилища на озёрах.

"Но я использовала паутину Маттар. И довольно успешно".

"Да, вам, людям, иногда удаётся то, что нам кажется невероят­ным. Я много думала о6 одном нашем разговоре. Мне не давали покоя твои слова... Ты сказала, что причина нашего разрыва с людьми не только в людях, но и в нас. Наверное, ты права, хоть мне и неприятно это признавать. Мы явились на зов, и хотя позже мы поняли, что звали не нас, мы всегда охотно вступали в контакт с людьми. Нам нравилось с вами общаться и помогать вам. Сперва мы считали, что вы способны овладеть лишь той магией, которой наделяли вас мы. Потом мы выяснили, что у вас есть собственная сила... У некоторых из вас. Она позволяет вам усиливать нашу магию. И соединять то, что кажется несоединимым..."

"Например, силу паутины и силу тумана?"

"Не только. Мы не знаем природы вашей силы. То, чего не понима­ешь, иногда внушает страх. А в тот ужасный период, когда тут воца­рилась смута, люди в полной мере проявили то дурное, что в них было. Я не солгала, сказав, что нас отпугнули ваши пороки, но... Это действительно была не единственная причина. Дело не в том, что мы испугались вашего превосходства, просто... Не зная природы ва­шей силы, мы стали бояться наделять вас своей. Иная из6раниица, соединив свою собственную силу с магией паутины, обретала огром­ное могущество. Она не всегда использовала его разумно, а её аран­ха далеко не всегда могла её остановить..."

"То есть из6ранница попросту выходила из повиновения".

"Мы не требуем повиновения. Но мы хотим быть в согласии со сво­ими избранниками. Вы, люди, часто действуете, напрочь отметая до­воды разума. Иногда мы вообще не можем понять, чем вы руководст­вуетесь".

"Не можете или не хотите?"

"Нам это трудно, — помолчав, призналась Фиола. — В какой-то момент мы устали от людей и отвернулись. Теперь я пытаюсь понять тебя, дитя человека, и, хотя ты меня раздражаешь, ты мне интерес­на. Вы, люди, очень загадочные существа. Вы все очень разные. Мы, аранхи, гораздо больше походим друг на друга. Среди нас тоже есть более сильные и более слабые, но сила каждой из нас остаётся поч­ти неизменной в течение всей жизни, просто у некоторых из-за бес­плодия развивается пророческий дар. Вы в гораздо большей степени способны совершенствоваться. Прикасаясь к твоему сознанию, я чув­ствую: ты можешь больше, чем те6е кажется".

"Без вашей помощи я не смогла бы даже защититься от Маттар..."

"Ты была слишком усталой. Ты многое можешь и без нашей помощи. Да, ты избранница своей аранхи и многим ей обязана, но по сути она лишь разбудила дремлющую в тебе силу. Вы, люди, учитесь магии так же, как учитесь ходить. Сначала ребёнка поддерживают, водят за руку. Потом он начинает шагать самостоятельно. Сперва медленно и неуверенно, потом всё быстрей и быстрей. Проходит немного времени — и он уже бегает. 3а тобой уже не угонишься, дитя человека. Ты гораздо сильней, чем тебе кажется".

Гвен раздобыл Ариэне ветку арилла, и она спрятала её в надёж­ном месте. Теперь, когда обстановка всё больше и больше накаля­лась, она уже всерьёз подумывала о побеге, но она знала, что не сможет воспользоваться ариллом так, как тогда в лесном посёлке. Она не успеет напустить здесь столько тумана, чтобы заволокло весь Сад. 3а ней следили. Ей даже не позволяли завешивать окна. Заметив в её комнате туман, охранники тут же к ней ворвутся. В от­личие от жителей лесного посёлка эти воины знают, что от неё мож­но ждать всего. Они не растеряются. Люди Галиана могут сразу же её убить, а потом скажут, что колдунья вызывала демонов тумана и оставалось лишь одно — обезвредить её пока не поздно. Если бы её охрана состояла только из таких, как Гвен!

Когда Ариэну привели в Судебную Палату второй раз, она оцепе­нела от изумления. На помосте для свидетелей стояли Соин, Тирин и Нисса. Тирин угрюмо смотрел в пол, его подруга походила на за­травленного зверька, который не знает, куда бежать, зато Соин был преисполнен такого достоинства, что, казалось, сейчас лопнет. В какой-нибудь другой ситуации его напыщенный вид насмешил бы Ариэ­ну, но сейчас ей было не до смеха. Она поняла, в чём дело, ещё до того, как судья обратился к собравшимся.

Не далее, как позавчера, законопослушный гражданин Соин, сын Тамена, явился в коллегию судей, чтобы внести ясность в одну исто­рию двухлетней давности. В Ур-Маттape до сих пор вспоминали, как богиня неожиданно впала в ярость и едва не 6росилась на посетите­лей Пещерного Храма. Естественно, Соина пригласили на заседание открытого суда. А заодно заставили явиться Ниссу и Тирина, на ко­торых он указал, как на свидетелей.

— Я ещё тогда догадывался, кто стал причиной гнева Маттар, — ­сказал Соин, когда ему дали слово. — Но я не был уверен. Теперь же, после того, что мы узнали об этой девушке, всякие сомнения от­падают. Мои друзья могут подтвердить мои слова.

"Друзья" однако, не спешили ничего подтверждать. Тирин, глядя себе под ноги, бормотал, что ни в чём не уверен, а Нисса просто расплакалась. Ариэне было их очень жалко. И ещё она не могла по­нять, почему Соин так поступил. Да, она не понравилась ему с само­го начала. Так же, как и он ей. Но разве это причина, чтобы желать человеку смерти?

— Тирин, сын Матэна, и Нисса, дочь Амилара, — снова обратился к свидетелям судья Аттэй, — подтверждаете ли вы, что 6огиня была разгневана присутствием в её храме этой девушки?

— Ваше молчание наводит на определённые подозрения, — заговорил судья, так и не дождавшись ответа. — Возможно, Маттар почувствовала зло, исходящее от вас. Возможно, не Ариэна, дочь Астарана, а кто-то из вас двоих стал причиной гнева богини...

— Нет! — закричала Нисса. — Нет, господин! Этого не может быть! Мы всегда чтили Маттар. И я, и Тирин.

— Моя невеста точно ни при чём, — побледнев, как полотно, ска­зал Тирин. — Тут можно подозревать кого угодно, только не её.

— Наверное, подозревать можно любого из вас.

— Господин, там были ещё двое, — робко возразил Тирин. — В этой шестёрке посетителей была ещё пожилая пара, которую я совершенно не запомнил. Я не знаю, на кого разгневалась Маттар. Мне ли судить о том, почему богиня ведёт себя так или иначе?

— Богиню могло разгневать лишь присутствие того, кто служит си­лам зла, — промолвил судья. — Придётся вам всем пройти проверку. Каждый из вас будет отведён в рощу Маттар и предстанет перед боги­ней. Она всех видит насквозь — и злодеев, и тех, кто их покрыва­ет, потворствуя злу.

Нисса разрыдалась ещё сильней. Этот проклятый судья хорошо знал своё дело. Кто посмеет сказать, что он запугивает свидетелей? Он всего лишь предлагает им предстать перед богиней — мудрой и справедливой. А тому, кто ни в чём не виноват, и бояться нечего.

— Оставьте их в покое! — крикнула Ариэна. — Богине не за что на них гневаться. Эти двое — не колдуны, не злоумышленники и не пре­датели.

Сделав упор на последнем слове, она посмотрела на Соина долгим презрительным взглядом. Как ни странно, этот подлый ублюдок всё же не разучился краснеть.

— Конечно, богиня разгневалась на меня...

— Я показала ей язык, — добавила Ариэна после небольшой паузы.

В зале раздались смешки, и судья, нахмурившись, постучал молот­ком по медному диску.

— А девчонка неплохо держится, — донеслось до Ариэны.

Она заметила, что кое-кто из присутствующих поглядывает на неё с явным одо6рением.

— Я не понимаю, зачем снова вытащили на свет эту историю, — ска­зал глава Цеха Ювелиров Сандамин. — Все недавно видели, как Маттар пощадила эту девушку...

— Пощадила или не пожелала пачкаться о слугу Гиамары — это ещё вопрос, — возразил аранхит Афелен. — Толкователи говорят, что 6о­гиня в гневе. Вспомните, два года назад, когда эта девушка появи­лась в Ур-Маттаре, в городе появился и железный демон. Это 6ыло вскоре после того, как богиня впала в ярость, увидев её в своём храме. Слишком много странных совпадений. Она, даже будучи пленницей, умудряется баламутить народ...

— Она ещё почти ре6ёнок! — крикнул кто-то. — Неужели зрелые му­жи боятся какой-то девчонки? Да не проще ли отослать её обратно в ту дыру, откуда она приехала?

— Совет Ур-Дамея и слышать об этом не хочет, — подал голос аран­хит Каллан, глава коллегии учредителей. — Там считают, что эта девушка принесла им уже достаточно бед. Дитя она только с виду. Де­мон может вселиться в кого угодно, и они часто вселяются в тех, кто способен ввести в заблуждение своим невинным видом. В родном уре её давно уже боятся. Особенно после того, как её похитил марулл. Разве тот, кого похитил демон смерти, может вернуться чело­веком?

— Но она прошла проверку! У неё живая кровь.

Ариэна искала глазами Махона и Дельвара, но их в зале не было. Потом она узнала, почему. А пока ей хотелось, чтобы это представ­ление поскорее закончилось. От громких споров, которые продолжа­лись больше двух часов, у неё разболелась голова.

— Суд пока не нашёл достаточных оснований, чтобы тебя казнить, — сказал Гвен, когда её привели обратно в Дом Заложников. — Похоже, Галиан ошибся, созвав открытый суд. Ему мало просто убить те­бя. Он надеялся, что ты будешь подвергнута всеобщему осуждению, но сторонников у тебя становится всё больше и больше.

— К сожалению, их меньше, чем хотелось бы, — вздохнула Ариэна. — Недавно меня вообще чуть не растерзали.

— А-а, это стадо, — усмехнулся Гвен. — Народ в основной своей массе туп и действует импульсивно. Стоит одной истеричке закри­чать — все сразу заражаются её злобой и готовы кинуться на кого угодно. Я же говорю — свору дразнить нельзя. Зато за тебя Лесные Братья и многие представители цеховых общин. И свободные мастера — им давно уже надоели налоги, съедающие всю прибыль. Недовольных в стране гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Эти избранники Маттар со своими законами уже многим поперёк горла, так что у некоторых противник Галиана, кто бы он ни был, не может не вызывать симпатию. Галиан уже не рад, что поднял такую волну, но он не успокоится.

— Я знаю, — сказала Ариэна.

Сезон дождей был в разгаре. Ариэна просыпалась по ночам каждый раз, когда в стёкла начинали барабанить косые струи. Она подходила к окну и подолгу смотрела на зыбкий, размытый мир. Иногда ей сни­лось, что из этого водяного хаоса, из мерцающей ночной мглы, выходят мертвецы. Их мокрые волосы прилипли к застывшим бледным лицам, кожаные куртки блестят от дождя, а мускулистые руки крепко сжима­ют копья с наконечниками из таарола. Однажды они превратились в железных демонов, которые окружили дом и стояли в нерешительнос­ти, словно дожидаясь чьего-то приказа. Ариэна знала: весы, на од­ной чаше которых её жизнь, а на другой смерть, колеблются, а исход неведом даже Великой Аранхе.

Богиня иногда являлась ей. Обычно в облике женщины с пепельны­ми волосами и глазами цвета морской воды. Однажды она взяла Ариэ­ну за руку и увела на берег моря. На матово-белом песке сверкали серебристые шестиконечные звёздочки. Богиня подняла одну из них и протянула Ариэне. Звезда пульсировала на её ладони, становясь то ослепительно-белой, то переливаясь зелёным и голубым. Она состояла из того же странного похожего на хрусталь материала, что и паук на подвеске Эрении... Да это же и был паук! И сама Эрения, живая и красивая, улыбаясь, протягивала Ариэне свой кулон. Но ед­ва Ариэна взяла его, как увидела перед собой скелет, закутанный в полуистлевший старинный наряд, с царской диадемой на тусклых, напоминающих ветошь волосах. Ариэне казалось, что пустые глазницы остова смотрят на неё с укором.

— Ты не должна была терять его, — сказала покойница.

Ариэна с удивлением обнаружила, что кулон, который только что был у неё в руках, исчез. Словно испарился.

— Ты должна была сохранить его! — злобно проскрежетал скелет, наступая на Ариэну и протягивая к ней свои костлявые руки, явно желая задушить.

— Теперь тебе не убежать! — раздался другой голос, напоминающий шорох сухой листвы. — Ты останешься здесь, с нами.

Второй венценосный мертвец сидел в саркофаге и злорадно скалил­ся. Ариэна была в ужасе. Ведь без нити она не сможет убежать из этой проклятой круглой башни.

— Сможешь, — услышала она ещё один голос, в котором как всегда проскальзывали ворчливые нотки. — Ты многое можешь и без нашей помощи.

И Ариэна вдруг поняла, что действительно может. Надо только спуститься этажом ниже. Туда, где стены украшает картина, изо6ражаю­щая звёздный небосвод. Единственная картина, в которую она побо­ялась войти. Главное — преодолеть свой страх и шагнуть в ночную тьму навстречу звезде, зовущей её из бездны. Гиамара уже взошла. И она укажет путь в хрустальный дворец, который можно увидеть пе­ред рассветом или на закате. Картина, ставшая реальностью, мерца­ла сотнями звёзд, и самой яркой из них была та, что звала Ариэну, манила к себе.

— Не бойся, Рени, — сказала женщина с пепельными волосами. — ­Не 6ойся, пойдём...

Эта женщина была мертва уже почти тринадцать лет. Возможно, она увлекала Ариэну за собой в царство Гиамары, но Ариэна почему-то не боялась. Она знала, что эта женщина не причинит ей зла. Шагнув вслед за ней в звёздную 6ездну, Ариэна начала стремительно падать. Сперва ею овладел страх, но вскоре падение превратилось в полёт. Ариэна летела над морем, и прямо перед ней 6ыла дорожка из свер­кающих серебряных 6ликов. Дорога через море, обозначенная яркой шестиконечной звездой, которая сияла на синем полотне ночного не­ба. И дорога эта вела к призрачному замку, очертания которого постепенно проступали на горизонте. 3везда сияла прямо над ним. Она бледнела, а дворец между морем и не6ом наоборот сверкал всё ярче и ярче, словно вбирая её свет...

Ариэна проснулась и тут же услышала голос, зовущий её издалека. Даже не голос, а эхо, с трудом преодолевающее пространство. Такое уже 6ыло. И не раз... Кто-то звал её сверху. Но кто? Ариэна поду­мала о6 огромном полотне, которое она недавно сама соткала и на­тянула на раму. Позавчера она даже покрыла его грунтом, хотя и не была уверена, что возьмётся за картину. 3ато сегодня она точно знала, что возьмётся. Сегодня ночью 6огиня говорила с ней. Она велела ей сделать пророческое полотно, и сопротивляться не имело смысла. Близился восход Гиамары, предвестницы бед. А заодно и великих перемен — Ариэна это чувствовала. Начиналась настоящая иг­ра. Звезда Смерти со6ерёт свою дань, но ведь на то и настоящая игра, что ставка в ней — жизнь.

Сразу после завтрака Ариэна удалилась в мастерскую. За окном накрапывал дождь. Он обещал быть долгим, а значит, в 6лижайшее время в Священном Саду будет более или менее спокойно.

На этот раз Ариэне даже нравилось состояние одержимости, кото­рое овладело ею, едва она села за работу. Стоявшая перед её внут­ренним взором картина была настолько живой, что ей иногда каза­лось, что она чувствует на лице ветер. Свежий морской ветер, ко­торый гонит покрытые серебряными блёстками волны туда, где на фо­не бледнеющего предутреннего неба сияет загадочный хрустальный дворец. Тот, что можно увидеть лишь на границе дня и ночи...

Слух о том, что пленница работает над полотном, быстро облетел весь город. Через три дня картина была закончена, но Гвен умолял Ариэну не выставлять её на всео6щее обозрение.

— Ты сошла с ума! Такое впечатление, что ты ищешь смерти.

— Я сделала то, что велела богиня. Иногда я не властна над этим, пойми. И какой смысл прятать картину? Наверное, уже полгорода знает, что я на ней изобразила. Сейчас вся моя жизнь на виду. Доступ в мастерскую открыт всем моим охранникам. Люди Харкона давно уже доложили Галиану, что я тут делаю.

— Галиан рвёт и мечет, — нахмурился Гвен. — То, что ты расска­зала о Гемине, далеко не у всех пролетело мимо ушей. Позавчера здание Совета осадила целая толпа. Родственники и знакомые тех, кого после Дома Знаний пригласили в Цех Изобретателей. Члены Тай­ного Союза всегда словно умирали для своих близких, и родные ми­рились с этим. Утешали себя тем, что их сыновья оказались достой­ными высшего удела. Твои слова многих заставили задуматься. Люди требуют рассекретить этот проклятый Тайный Союз. Вчера они даже вынудили власти открыть технические мастерские. Там оказался все­го лишь склад товаров — холодильников, нагревателей, станков, ламп... В общем, всех этих изобретений.

— Склад... — усмехнулась Ариэна. — Разумеется, здесь только склад. А делалось это всё в Круглой Башне. И оттуда привозилось. В летающих цилиндрах... Гвен, я хотела бы знать, Ниссу и Тирина оставили в покое?

— С ними всё в порядке, — кивнул Гвен. — Они не предали тебя, но и не нарушили никаких законов. А Соин... Я даже знаю, за сколько его купили. 3а десять даланов. Говорят, его дядя, владелец красильни, отказался взять его в долю. Соину были позарез нужны деньги, чтобы открыть своё дело. Только и всего. Им руководила не не­нависть к тебе, а обыкновенная выгода. Увы, таких, как он, пруд пруди. Это-то и противней всего. С Ниссой и Тирином всё в порядке, но у меня для тебя две плохие новости. Во-первых, Дельвар и Махон... Они сейчас в городской лечебнице. На Дельвара несколько дней назад напали на улице. Якобы ограбить хотели. Они его, конечно, ограбили — кошелёк забрали, но это для отвода глаз. Его здорово избили. Потому он и не явился на второе заседание суда.

— А Махон? — севшим голосом спросила Ариэна.

— Накануне суда ему стало плохо сразу после ужина. Врач, которо­го вызвали в гостиницу, сказал, что повар явно переложил в мясо тимерея, а пожилым людям опасно влоупотре6лять этой приправой. Особенно если проблемы с пищеварением...

— У Махона никогда не было про6лем с пищеварением! Уж я-то знаю. Его жена вечно шутит, что ему хоть из камней похлё6ку дай — всё переварит. Ему же явно что-то подсыпали.

— Никто и не сомневается, — вздохнул Гвен. — Как видишь, у Гали­ана везде свои люди. И он хорошо им платит. Слово таких, как Дель­вар и Махон, много значит на открытом суде. В своём уре они старейшины, главы общин. А тебя знают с детства. Но Галиан зря ста­рался. Он считал, что это заседание суда будет последним, а на­значили ещё одно...

— Гвен, я хочу, что бы они вернулись в Зелёный Ур. Иначе с ни­ми ещё что-нибудь случится. И возможно, что-нибудь похуже...

— Они не вернутся, Ариэна. Более того... Ходят слухи, что сюда едут ваши охотники. Не все, конечно, в основном молодёжь. И вроде бы, даже охотники их соседних уров. В последнее время Лесное Брат­ство так и кипит. Ты для них настоящая героиня.

— Что-о?

— А что те6я удивляет? Юная охотница из Зимогорья, которая ещё девчонкой победила демона смерти, а потом явилась в столицу и раз­ворошила всё это гнездо! Если Лесные Братья объединятся, это бу­дет что-то.

— А вторая новость?

— Вторая хуже, — восторженное настроение Гвена сразу улетучилось. — Снова появились железные демоны. В окрестнос­тях Ур-Маттара. Один из них убил пастуха. Галиан сегодня два часа разглагольствовал перед этим стадом. Говорил, что зло наступает, потому что мы ему якобы потворствуем. Покрываем слугу Гиамары. Де­моны смерти снова сильны... И всё в таком роде. Теперь уже у всех на устах эта история двухлетней давности — о том, как в городе по­явилась ты, а вслед за тобой железный демон. А ты ещё рисуешь восход Гиамары над морем...

— Она действительно скоро взойдёт, Гвен. От меня ждали пророчес­кое полотно, и я его сделала. Не бойся за меня. Я верю, что боги­ня меня защитит.

Ариэна весь вечер смотрела на полотно и не могла из6авитьсл от жгучего желания оказаться там, в картине. Интересно, что бы она обнаружила в этом сияющем дворце, который всегда считали обителью мёртвых, если бы смогла проникнуть туда, как проникала в картины круглой башни... Магическая сила полотен, созданных Эренией, была велика, и вряд ли полотно Ариэны обладало такой силой.

— Ты сама не знаешь своей силы, — сказала светловолосая красави­ца с глазами цвета моря. — Ты всё сможешь, Рени. Попробуй.

Потом Нэйя или богиня в её облике вошла в картину и улетела к хрустальному дворцу. Ариэна поняла, что должна последовать за ней, и проснулась. Она сидела в глубоком кресле перед своим полотном. В комнате горела одна единственная маленькая лампа. Её бледный свет, падая на картину, усиливал иллюзию пространства. У Ариэны было такое чувство, будто перед ней окно, а за ним морской пейзаж. Выходит, вчера она так и уснула в кресле перед своей картиной... Вчера? Да, сегодня уже наступило. Было ещё темно, но побледневший небосвод говорил о приближении рассвета. По саду метались лучи фо­нарей, под окном негромко переговаривались охранники. Ариэна сразу поняла — что-то не так. У неё даже мелькнула мысль, что мертвецы, являвшиеся к ней во сне, действительно пробрались в Святилище, ок­ружили дом и незаметно подходят всё 6лиже и ближе... Она встряхну­ла головой, чтобы проснуться окончательно, однако страх её не от­пустил. И даже стал ещё острее. Стук в дверь заставил её вздрог­нуть. Это был Гвен.

— Тебе лучше спуститься в подвал...

— Что случилось, Гвен? Что там за огни?

— Там целая толпа. Вернее, стадо... Та самая свора, которую Галиану всё же удалось на те6я натравить. Стены этого дома перестали быть защитой для пленника. Сегодня ночью взошла эта проклятая зве­зда. И все уже знают о твоей картине... Галиан хорошо подготовил почву. Теперь больше половины Ур-Маттара считает, что ты прислужница Гиамары и своими картинами открываешь злу дверь в этот мир... Спускайся в подвал, люк в твоей спальне. Мы готовимся к бою...

— Вот что, Гвен, — решительно сказала Ариэна. — Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то погиб. Если тут разгорится сражение, останется гора трупов. Всего этого можно избежать... Пожалуйста, не спорь. Я знаю, что делаю. Если ты считаешь меня настоящей аранхиной, то ты, как настоящий аранхит и воин богини, должен мне верить. Мне нужно минут пять-десять, не больше. Когда они будут здесь, скажи­те, что я заперлась в мастерской. Пусть ломают дверь и входят.

— А ты...

— Меня уже здесь не будет.

— Тебе не удастся улететь. Всё окружено...

— Я знаю. Тем лучше. Воины Харкона сейчас видят меня в окно, и никто не обвинит те6я в том, что ты помог мне бежать. Они будут видеть меня до последнего...

— Но что ты собираешься делать? — Гвен был в полной растерянности.

— Маги никогда не делятся своими секретами с непосвящёнными, — улы6нулась Ариэна. — Не обижайся, Гвен. Пожалуйста, сделай так, как я говорю. Ничего не бойся. Богиня защитит меня.

Голоса за окном стали громче. Похоже, там уже началась потасовка.

— Иди-иди! — Ариэна едва ли не силой вытолкала Гвена за дверь и задвинула щеколду.

Хорошо, что она вчера уснула в одежде. Когда спасаешь свою шку­ру, можно бежать и в ночной ру6ашке, но лучше уж 6ыть одетой. Кусок арилла лежал в правом кармане брюк, но Ариэна с ужасом обнаружила, что спички закончились. Звать Гвена или кого-нибудь ещё было поздно Охранники вступили в переговоры с теми, кто окружил дом, и послед­ним явно не терпелось поскорее перейти от разговоров к действиям.

Итак, огня у Ариэны не было... Хотя, почему не было? Разве свет лампы — не огонь? Источник любого света — солнечный огонь... Свет лампы усиливал иллюзию пространства, но создала эту иллюзию Ариэна. Огонь лишь усиливает магию. В гробнице Ассеана не было огня, ту­да с трудом проникал дневной свет, но когда она наполнилась тума­ном, в картине Тимены появилось пространство. Теперь Ариэна зна­ла, что на месте той фрески тоже возникла иллюзия, в которую мож­но было войти. Наверное, Тимена расписала стену, добавив в краски измельчённую паутину аранхи. А может, у неё был какой-то дру­гой секрет... В гробницу приник туман — и возникла иллюзия. Зна­чит, дверь в иной мир открыла двойная магия... Или всё-таки трой­ная? Иллюзию пространства создала Тимена — благодаря своему дару художницы. Это она наполнила картину жизнью, а туман лишь усилил магию. А может, повлияло и появление в гробнице Ариэны? Ведь кар­тины в башне "открывались" только перед ней. Возможно, отчасти причина этого чуда и в ней, в Ариэне? Вернее, в той силе, которой она обладает, в её собственной магии, о которой говорила Фиола. В круглой башне Ариэна даже не использовала туман. Картины и так пускали её в свой иллюзорный мир. Мир, созданный Эренией. Великая аранхина нарочно оставила дверь открытой, но только для того, кто, как и она, обладает магической силой. К сожалению, Ариэна была не столь искусна в магии — ведь это искусство заглохло пять столетий назад. Как часто она действовала, полагаясь лишь на интуицию...

— Это моя картина, — прошептала она, глядя на полотно. — Я со­здала этот мир. Я хочу оказаться там. Хочу и могу!

По картине прошла лёгкая рябь. Она пульсировала, то оживая, то заслоняясь от Ариэны невидимой стеной... Или, скорее, оконным стеклом. Ариэна стояла перед закрытым окном, за которым было про­странство. Иллюзия, созданная ею. Оставалось лишь открыть окно. Ариэна сжала в руке ветку арилла. Мерцающий туман заполнил комнату, а когда он рассеялся, окно в другую реальность было открыто. Едва не закричав от радости, Ариэна устремилась туда. Рамки картины раздвинулись и исчезли. Серебряная дорожка бликов вела к призрачному замку и звезде, что сияла в бледнеющем предутреннем небе. Паря над морской гладью, девушка оглянулась и увидела комнату. Дверь уже содрогалась от тяжёлых ударов. Ариэне захотелось поско­рей оказаться подальше отсюда — и воздух сразу уплотнился. Мгно­вение — и сияющий дворец уже возвышался над ней, ослепляя её своим великолепием. Перед ней раскинулся остров — скопление пологих хол­мов, поросших небольшими рощицами. Дворец был довольно далеко от берега, на высоком холме. Создавалось впечатление, что он парит между небом и землёй. Летающий дворец, который вот-вот превратится в облако... Ариэна удивилась, почувствовав на лице прохладный, пахнущий влагой ветер. Плавно снижаясь, она коснулась ногами воды. И её лёгкие кожаные башмаки тут же намокли! Такого она не ожидала, хотя и втайне надеялась на чудо. Иллюзия стала реальностью.

Глава 20. Ди-Милон.

Ариэна приземлилась в нескольких шагах от кромки воды и долго стояла, любуясь ожившей картиной. Перед самым рассветом звезда по­гасла, и вслед за ней растаял в воздухе призрачный замок. На поло­гом холме, где он только что возвышался, виднелись лишь какие-то развалины. Ниже была роща, на фоне которой теперь чётко белел си­луэт настоящего дома. Довольно большой — в два или три этажа — он стоял на холме, расположенном гораздо ближе к берегу, чем тот, где появлялся и исчезал призрачный дворец.

Ариэна сняла мокрые башмаки. До чего приятно было ступать босы­ми ногами по мягкому, как пудра, белому песку. Она поняла, что приземлилась на прибрежной полосе. Море отступило уже давно. Встречавшиеся на каждом шагу водоросли и ракушки высохли и поблекли от солнца. Время от времени дорогу Ариэне перебегали акриды — большие песчаные крабы, которые имели обыкновение промышлять на месте от­лива. Их любимого лакомства — моллюсков — уже не осталось, но, по­хоже, акриды были рады, если удавалось найти хотя бы мёртвую морс­кую звезду или останки гигантской медузы киллы. Эти медузы дости­гали в диаметре двух локтей. На открытом воздухе их студенистые тела затвердевали и становились похожими на куски мутного стекла. Странно, но, разлагаясь, киллы почти не пахли. Ариэна задержалась, чтобы посмотреть, как ловко разделываются с дохлой медузой два крупных акрида. Челюсти у этих тварей были мощные, ничего не ска­жешь. Ещё больше её заинтересовал краб, который тащил что-то, све­ркающее на солнце, словно серебро или хрусталь. Ариэна догнала ма­ленького хищника. Его добыча действительно напоминала осколок хру­сталя или серебряную пластинку.

— Извини, дружище, — сказала Ариэна. — Но придётся мне восполь­зоваться правом сильного. К тому же эта штуковина явно несъедобная...

Акрид даже зашипел от возмущения, когда она отняла у него на­ходку.

— Ладно, не ворчи...

Девушка осторожно взяла краба за панцирь — так, чтобы он не смог дотянуться до неё своими острыми клешнями — и отнесла к оста­нкам огромной киллы. Акрид тут же принялся за трапезу, явно забыв о своей потере.

Полупрозрачный осколок мерцал в руках Ариэны, переливаясь се­ребром и голубоватой зеленью. Совсем как тот паук на подвеске Эре­нии. Точно такое же сияние Ариэна заметила в нескольких шагах справа от себя. Только что ничего не было, и вдруг — как будто кто-то бросил сверху горсть серебра и диллинов. Ариэна подошла по­ближе. Это оказались заросли арилла, покрывшие несколько плоских каменных глыб, которые едва выглядывали из песка. Если бы арилл не засветился, она бы его, скорее всего, и не заметила. Почему он стал светиться? Почувствовал её присутствие? Ариэна вызвала туман, а когда он рассеялся, отломила себе новую ветку. Наклонив­шись, она заметила на песке точно такой же серебристый осколок, какой она только что отняла у акрида. Только этот был побольше.

"Дочери Найяры, одетые туманом, танцуют на берегу и собирают звёздные осколки, которые море выбрасывает к их ногам... Осколки большой звезды, упавшие с небес..."

Положив "звёздные осколки" в карман, Ариэна двинулась к берегу. Уже окончательно рассвело. Хрустальный замок исчез, но теперь всё вокруг казалось сделанным из хрусталя. Всё было исполнено света и радовало глаз чистотой и нежностью красок. Прозрачное голубое небо, матово-белый песок, отливающие перламутром камни... Даже высохшая от зноя трава у подножия холма напоминала тонкие, хрупкие узоры из серебра. Ариэна была почти уверена, что, стоит подуть ветру — и она услышит мелодичный звон. Она остановилась примерно в десяти шагах от ближайшего холма, на границе между прибрежной полосой и берегом. Какое-то чутьё, непонятное ей самой, подсказы­вало ей, что это черта, которую море не переходит даже во время сильного прилива. На склоне холма росли маленькие сосны со светло­-серыми стволами и голубовато-зелёной хвоёй. Её нежный аромат, смешиваясь с запахом моря, наполнял воздух таким чудным благоуха­нием, что у Ариэны едва не закружилась голова. Кое-где с соснами перемежались заросли какого-то вечнозелёного кустарника с плотными кожистыми листьями изумрудного цвета. Когда налетел ветер, сре­ди изумрудов засверкало серебро — оказалось, что с другой стороны листья гораздо светлей.

Ветер утих так же внезапно, как и начался. Ариэна долго стояла, наслаждаясь тишиной, прозрачной ясностью утра, тонкими арома­тами и нежными красками этого мира. Она привыкла к буйному разно­цветью лесов Див-Аранхи. И она любила эти леса. Див-Аранха была её родиной, но сейчас у Ариэны возникло ощущение, что она наконец вернулась в тот дом, откуда её давным-давно увезли, который она не помнила, но по которому она всегда втайне тосковала...

Каменистая тропа, петляющая между соснами и кустами, терялась где-то на вершине холма, но Ариэна знала, что она там не кончает­ся. Наверное, тропа вела к тому белому дому, который она увидела, едва исчез призрачный замок. Стоя спиной к морю, девушка не столь­ко услышала, сколько почувствовала, что начинается прилив. Море бесшумно под6иралось к ней, и Ариэна чувствовала его приближение, как ощущала в лесу близость зверя, затаившегося в кустах. Она то­лько сейчас по-настоящему осознала, что она полукровка. Она бежа­ла из своей страны, но здесь она почему-то не считала себя изгна­нницей, которая ищет убежище на чужбине.

Гладкие валуны, которыми была выложена тропа, быстро нагревались от утреннего солнца. Старинный дом нежно белел на фоне рощи или сада. Здешняя белизна не была ослепительно-яркой, как снег на вершинах 3имогоръя, но она излучала гораздо больше света, а её тёплый матовый оттенок радовал глаз. Тропа, петляя среди за­рослей, то спускаясь, то поднимаясь, действительно привела Ариэну прямо к воротам дома. И сам он, и стена вокруг него были построе­ны из ракушечника. Ариэна знала, что это любимый строительный материал островитян, и даже слышала, как он изготовляется. Это была скреплённая очень прочным раствором смесь гальки и песка. Причём песок добывали в той части прибрежной полосы, где скапливалось много мелких ракушек. Считалось, что они придаёт материалу какие-­то особые свойства. Какие — Ариэна не знала, но из-за этих маленьких ракушек стены постройки отливали перламутром. Именно благода­ря им дом сиял на солнце таким глубоким и мягким светом. Почти всю невысокую ограду оплёл амарисс. Его резные лиловые листья, тронутые осенней ржавчиной, и дымчато-синие грозди плодов украси­ли белую стену причудливым орнаментом. На переспевших ягодах вы­ступили мутноватые капельки сока. Некоторые грозди уже хорошенько пощипали птицы.

"Хоть кому-то польза, — подумала Ариэна, попробовав ягоды. — Замечательный сорт..."

Сломанные ворота, слабо скрипнув, пропустили её в заросший двор. Хозяйственные постройки превратились в развалины и почти терялись среди кустов. Часть двора была вымощена известняковыми плитами, между которыми пробивалась трава. Фруктовый сад, подсту­пающий к дому с трёх сторон, уже начал облетать. Некоторые дере­вья гнулась под тяжёстью плодов. Время сбора урожая уже прошло, но здешний урожай не интересовал никого, кроме птиц. Большая часть плодов сгнила или засохла.

Похоже, дом пустовал уже давно. Чувствовалось, что его хозяе­ва были не просто богаты. Они любили роскошь. Об этом говорили остатки инкрустированной мебели, мозаичные полы и покрытые роспи­сями стены. Большинство фресок представляли собой сцены из жизни островитян и морские пейзажи, а мозаика на полах — картины подводного мира. Ариэна бродила по комнатам, рассматривая причудли­вые морские растения и подводных тварей. Она знала, что живности в море не меньше, чем в лесах Див-Аранхи, но самые необычные пре­дставители этого загадочного мира обитали далеко от материка. Ариэна подумала о том, как красиво должны смотреться картины на полах, если освободить их от слоя пыли. Она расчистила носком башмака фрагмент мозаики, где была изображена какая-то жуткая тварь с разинутой зубастой пастью, и облако пыли засверкало в лу­чах солнца, льющихся в комнату сквозь восточное окно. Ариэна чих­нула и стала ждать, когда пыль уляжется, но она поднималась всё выше и клубилась всё сильней. Сверкающее серебряными и голубовато­-зелёными искрами облако росло, приобретая очертания той зу6астой твари, а когда оно разрослось настолько, что заняло почти треть комнаты, морское чудовище превратилось в огромную паучиху, которая двинулась к Ариэне. Маттар! Из её пасти тянулись серебристые нити, готовые обвиться вокруг шеи жертвы. Туловище твари было зеленоватого цвета, круглые глаза метали яркие золотые молнии, которые тоже превращались в нити, и сверкающая паутина постепенно затягива­ла всю комнату. Ариэна в ужасе кинулась прочь, но в другой комна­те её тоже ждал кошмар. Здесь из клу6ящегося над полом тумана о6разовались две фигуры — два скелета, закутанных в царские одежды. В соседнем помещении тумана не 6ыло, но Ариэна знала, что до выхо­да ещё далеко — осматривая дом, она до6ралась до самых дальних комнат. В зале, украшенном фресками с изо6ражением морских пейза­жей, её ждал очередной сюрприз. Туман здесь словно просачивался откуда-то сквозь мельчайшие щели в полу, стенах, потолке и тут же прио6ретал очертания человеческих фигур. Ариэна с ужасом увидела перед собой толпу мужчин в кожаных куртках, с копьями в руках. Их тела были мертвенного голу6овато-зелёного цвета, серебристо-белые волосы из клочьев тумана окружали застывшие лица сверкающим орео­лом, а вместо глаз горели ослепительно-6елые огоньки. Таким же 6е­лым огнём пылали наконечники копий, нацеленных на Ариэну. Она по­пятилась и тут же оказалась опутана туманной паутиной. Золотые и серебряные нити обвивали её, словно змеи, и хотя Ариэна не чувствовала их прикосновения, ей было страшно. С одной стороны на неё наступали туманные воины, с другой — гигантская паучиха, которая медленно вползала в комнату. Её туловище, деформируясь и клубясь, просачивалось в узкий дверной проём и снова обретало чёткие очер­тания. В этом зале была ещё одна дверь, а за ней небольшая комната с разбитым окном, но путь к свободе Ариэне преградила ещё одна туманная фигура, почему-то напугавшая её больше других. Это была стройная женщина с длинными волосами, в лёгком одеянии избранницы Найяры. Она казалась сотканной из света, а не из тумана — белая кожа, прозрачное, слегка отливающее голубизной платье, сверкающие серебром волосы и поразительно яркие голубовато-зелёные глаза. Живые глаза на призрачном лице. Красавица улыбнулась и протянула к Ариэне руки. Девушка кинулась обратно в зал. Теперь призраки окружили её со всех сторон. Призраки... Всего лишь призраки... Ариэна вдруг отчётливо осознала, что об этом нельзя забывать. Ни в коем случае! Страх, который вызывали эти "гости", уже настолько затуманил её рассудок, что она готова была поверить в реальность исходящей от них угрозы. А ведь если позволить страху убить разум, даже призрачная угроза может стать реальной.

"Ну и чего ты, дурочка, испугалась? — сказала себе Ариэна, гля­дя, как паучиха опутывает её туманной паутиной. — Тебе что, три года? Побывать в таких переделках и испугаться фигур из тумана... Это всего лишь туман. И цвета только его — голубой, зелёный, бе­лый... Её глаза только кажутся настоящими, но на самом деле они ничего не видят. Это глаза страха. Моего страха. Здесь только я и мои страхи. И я должна их прогнать".

Ариэна заметила, что на месте глаз у призрачной красавицы о6­разовались дыры. Паутина, которой призрачная Маттар опутала Ариэну с ног до головы, рассыпалась на множество сверкающих искр. Мгновение — и они погасли.

— Пошли прочь! — приказала Ариэна. — Вы всего лишь призраки. Вы не опасны. Прочь!

Фигуры колыхались вокруг неё, постепенно бледнея и теряя чёт­кость очертаний, только длинноволосая красавица почти не измени­лась. И Ариэна поняла, что эта женщины — самый стойкий из её стра­хов. Двойник её матери... Кто она? Призрак, который явился с той звезды и время от времени одевается плотью? Демоница, прислужница Гиамары.... А может, сама Гиамара? Глаза туманной красавицы снова вспыхнули яркой голубоватой зеленью.

— Прочь! — крикнула Ариэна. — Тебя нет. Мы сами одеваем призра­ки плотью, если принимаем их всерьёз. Тебя нет, уходи! Я сама умею делать призраки и прогонять их.

Она достала из кармана ветку арилла и вызвала туман.

— Пусть это 6удет гимер. Огромный ящер, который уничтожит всех призраков этого дома. Пора из6авить его от всякой нечисти!

Она не особенно надеялась, что у неё получится, но вызванное ею туманное облако действительно приняло очертания огромного ги­мера. Замечательного голу6овато-зелёного гимера с золотыми глаза­ми и серебряным гребнем вдоль спины и хвоста. Чудовище разинуло пасть и втянуло в себя расплывчатые фигуры, которые ещё не успели растаять в воздухе. Потом тоже исчезло.

"Похоже, я всё лучше и лучше овладеваю магией тумана, — подума­ла Ариэна. — Может, это потому, что я здесь, на острове, посреди моря... А может, у меня бы это и раньше получилось, да я не пробовала".

Она знала, что ещё вернётся в этот дом, а пока хотелось выяс­нить, обитаем ли остров. Пройдя через сад, Ариэна оказалась на склоне, покрытом лишь выгоревшей травой. На соседнем холме белели руины замка. Он давно разрушен, но время от времени появляется его призрак. Дом на холме давно заброшен, но там иногда бродят призраки... Может, этот странный остров населён одними призрака­ми? Будь Ариэна в этом уверена, она бы не боялась тут летать, но на острове всё же могли оказаться люди, и она не хотела их пугать. Она летала осторожно, держась поближе к зарослям, а на открытом месте, где её могли увидеть, передвигалась на своих двоих — как и положено человеку. Обыкновенному человеку, не владеющему магией, которой многие так боятся. Правда, на холм с развалинами замка Ариэна всё же взлетела — несмотря на то, что он прекрасно обозре­вался со всех сторон. Он был высокий, а она очень устала. Древние руины её не особенно впечатлили, зато с вершины этого холма она увидела ещё один замок. Вот он её действительно поразил. И прежде всего тем, что был ей знаком. Как и голый скалистый остров, на котором он возвышался. Это была та самая крепость, которая ей сни­лась и которую она посетила, попав в картину-иллюзию.

Ариэна уже поняла, что находится на Ди-Милоне — ведь призрачный замок появлялся именно здесь. Сейчас она была на среднем из остро­вов этого маленького архипелага. Справа и слева виднелись ещё два, расположенные так близко к центральному, что все три острова воспринимались как единое целое. Когда-то так и было.

Скалистый остров с замком находился южнее центрального. В бух­те недалеко от крепости стояло десятка два остроносых кораблей. По берегу ходили люди. Ариэна не могла их как следует разглядеть — на таком расстоянии она видела лишь крошечные фигурки, но она чувствовала, что добра от этих людей ждать нечего.

Остров к северу нравился ей больше. Уже хотя бы потому, что его крутые холмы были покрыты лесами. Кое-где среди голубовато-­зелёных сосен матово белели известняковые скалы.

Оглядев с вершины холма окрестности, Ариэна стала спускаться по его северному склону, который оказался каменистым и голым. Её внимание привлёк шум воды. Из глубокой пещеры у подножия горы текла маленькая река. Она с радостным журчанием устремлялась в доли­ну, где из-за фруктовых деревьев робко выглядывали приземистые дома. Людей Ариэна не видела. Первый дом, который встретился на её пути, имел заброшенный вид. Посмотрев на покосившийся забор и слепые глазницы окон, она пошла дальше. Она почему-то не верила, что посёлок пуст. Было раннее утро, и, возможно, его оби­татели просто не проснулись... Нет, кое-кто тут уже не спал. У Ариэны возникло ощущение, что поблизости кто-то есть. Чутьё охотницы не подвело её. Она успела подняться в воздух, прежде чем стая кайялов выбежала из-за изгороди, окружавшей запущенный сад. Ариэна зависла в трёх димерах от земли, а свора со злобным рыча­нием и воем крутилась на месте. Похоже, звери были в недоумении, но это отнюдь не уменьшало их агрессивность. Некоторые подпрыги­вали и, пытаясь дотянуться до Ариэны, звонко лязгали зубами. Она знала, что одичавшие кайялы едва ли не хуже варлоков, но эти, воз­можно, и не были дикими. На нескольких она заметила ошейники. Впрочем, если хозяева бросили этих кайялов давно, животные могли уже полностью одичать. Ариэна издала особый протяжный свист, каким у неё на родине успокаивали и подзывали кайялов. Звери пе­рестали рычать, но были настолько далеки от проявлений дружелюбия, что Ариэна предпочла не снижаться. Однако продолжать путь по воздуху ей не хотелось. Если это сторожевые кaйялы, которые охраняют территорию от непрошеных гостей, то где-то поблизости должны быть их хозяева. А как здесь относятся к людям, владеющим магией, она не знала.

Для начала надо было избавиться от своры кайялов. Психологию этих животных Ариэна изучила ещё в детстве. Они отличались редким бесстрашием, но любой кайял отступал перед более сильным соплеменником. Это был даже не страх, а уважение. Сильнейшему из собрать­ев подчинялись беспрекословно. Ариэна вызвала туман и, воспользо­вавшись недавно прио6ретённым или, вернее, недавно открытым в се­бе умением, сделала фигуру огромного кайала. Он был размером с небольшой дом, а его грозно ощетинившийся загривок и оскаленная пасть говорили о страшном гневе. Кайялы все как один, прижав уши, кинулись прочь. Такого гиганта они просто не могли не признать сильнейшим, а его гнев привёл всю стаю в трепет.

Едва они скрылись, как Ариэна услышала человеческие голоса. Она поспешила развеять призрак и приземлилась — очень вовремя, потому что из-за садовой ограды тут же показались люди: старик, несколько мужчин и женщина. Присмиревшие кайялы семенили за ними.

— Кто ты такая и откуда взялась? — резко спросил хмурый боро­датый мужчина в широкополой шляпе.

— Я человек, если не видно, — ответила Ариэна. — А откуда берутся люди и прочие твари, ты уже должен знать.

— Ты не больно-то умничай!

— А ты предпочитаешь беседовать с глупыми? Пожалуй, я могла бы прикинуться дурочкой, чтобы сделать тебе приятное и стереть с твоей физиономии эту кислую мину, но я очень устала, и мне не до пре­дставлений. Гостеприимный у вас посёлок, ничего не скажешь. Сперва на тебя рычат четвероногие, потом лают двуногие...

— Вообще-то мы гостей не приглашали. И что ты сделала с кайяла­ми? Больно уж они напуганы... С тобой тут ещё кто-то? Где они? Между прочим, мы вооружены.

Это Ариэна и так видела. У каждого мужчины за поясом висел кинжал, а у двоих были ещё и самострелы.

— Со мной никого нет.

— Ты уж не обижайся, красавица, — обратился к Ариэне старик. — Но сейчас на Ди-Милоне к гостям относятся настороженно. Желанный гость — это добрый сосед, а мы с вами отнюдь не добрые соседи. Зачем ты пришла? Госпожа обещала, что её люди не 6удут нас тревожить. А нас в свою очередь не касаются ваши дела. Надо со6людать уговор.

— Она не из замка, Матарус, — заговорила женщина, которая всё это время смотрела на Ариэну цепким, изучающим взглядом. — Я же недавно оттуда. Ни разу её там не видела...

— Да я сразу понял, что она не оттуда, — подхватил хмурый. — У них девок-то там почти нет. Странная какая-то птичка... Кораблей в последнее время не было. Как она тут появилась? Прилетела?

— Может, объяснишь, красавица? — прищурился коренастый парень с самострелом.

— Моя лодка затонула, — на ходу сочинила Ариэна. — В ней оказа­лась течь. Я неплохо плаваю, так что дотянула до берега. Хорошо, что был отлив...

— Лодка! — присвистнул высокий белобрысый парень, самый молодой из всей компании. — Да от нас до ближайшего острова почти столько же, сколько до Большой Земли. Может, ты прямо оттуда пустилась по морю на дырявой лодке?

— Вообще-то это была спасательная шлюпка, — не растерялась Ари­эна. — Такие на каждом корабле есть, знаешь? Я с корабля удрала. Ночью, пока все спали.

— И от кого же ты сбежала? — полюбопытствовал хмурый.

— От плохих людей.

— Понятно, — кивнул он с издевательски-сочувствующим видом. — Из этого следует понимать, что ты хорошая. Между прочим, бегут иногда от заслуженного наказания. Ты случайно не преступница?

— А если даже и так, то что? Я одна и без оружия. Так чего вы испугались?

— А что ты натворила, если не секрет?

— Убила человек триста... Может, четыреста, точно не помню. И ещё наслала на город полчище огромных жуков.

— Ты ещё и шутница!

— Всё это чистейшая правда, но я так и знала, что вы не поверите.

— А не много ли ты темнишь, красотка? — похоже, хмурый оконча­тельно вышел из себя. — Может, поговорить с тобой по-другому?

— Перестань, Грейд, — вмешался Матарус. — Нам она пока что ни­чего плохого не сделала.

— Вот именно — "пока что"! Слова правды не добьёшься! Честному человеку нечего скрывать.

— А почему ты решил, что я должна откровенничать с первым встречным? — спросила Ариэна. — Тем более что встретили вы меня отнюдь не любезно. Вам действительно нужна правда? А по-моему, что бы я ни сказала, вы всё равно не поверите. Да я и не обязана ни перед кем оправдываться.

— Действительно, чего мы на неё на6росились? — подал голос до сих пор молчавший пожилой мужчина с широким добродушным лицом. — ­Что уж такого особенного может сделать такая девчонка? Вот если бы мы тут встретили толпу вооружённых до зу6ов парней...

— Да от таких хоть знаешь, чего ждать, — усмехнулся Грейд. — А эта... Сдаётся мне, она непростая штучка. Кайялы её боятся — вы же видите! С чего бы это? Может, она вообще из тех призраков, что на время оборачиваются людьми...

— Не болтал бы ты лишнего, Грейд, — нахмурился Матарус. — Таки­ми вещами не шутят!

— Да какие шутки! Жаль, что у нас сейчас нет избранницы. Вот На6а мигом бы её раскусила... Нет, послушайте, мы ведь даже не знаем, как она тут появилась! А звезда взошла сегодня ночью.

— Тогда тем более не стоит мне грубить, — сказала Ариэна. — А то утащу тебя во дворец моей госпожи Гиамары. Хотя, нет... Она отправит тебя обратно, едва взглянув на твою физиономию. А кайялы меня совсем не боятся.

Она засвистела, подзывая к себе животных. Вожак стаи осмелил­ся подойти, осторожно обнюхал её протянутую руку и слабо шевель­нул хвостом. Вслед за ним подошли остальные. Кайялы были умные звери и умели делать выводы из происходящего. Похоже, они решили, что Ариэна хозяйка того огромного сверкающего кайяла и в любой момент может его позвать. А значит вести себя с ней надо повеж­ливей.

— Животные чувствуют хорошего человека, — улыбнулся широколи­цый. — Гостей мы не звали и не ждали, но уж коли гостья появилась, надо пригласить её в дом.

— Вот к себе и приглашай! — рявкнул Грейд. — А в моём доме и ноги её не будет. Если она и человек, то, судя по виду, полукров­ка, а от них вечно одни проблемы.

— Великое полотно, — простонала Ариэна. — Здесь тоже не любят полукровок. Оказывается, мы везде поперёк горла — и на матери­ке, и на островах. И где прикажете нам жить? На морском дне? Или, может, на той самой звезде...

— Не надо так шутить, — сказал Матарус. — Ты ещё совсем дитя, и было бы непростительно оставить тебя без крова. Я не знаю, кто ты и откуда, но я приглашаю тебя в свой дом. Семья у меня большая, но и дом самый большой. Ты не против пожить в одной комнате с моей младшей дочерью?

— Сочту за честь, — ответила Ариэна с лёгким поклоном. — Это говорит о твоём доверии ко мне, а для меня это очень важно. А кто я и откуда — ни для кого не секрет. Я Ариэна, дочь Астарана, из Ур-Дамея, который чаще называют 3елёный Ур. Это на северо-западе Див-Аранхи. Клянусь Великой Паутиной, я никому здесь не желаю зла.

Дом старейшины Матаруса действительно был самый большой в по­сёлке, но семья его жила так же бедно, как и все прочие обитатели Среднего Острова. Стадо комолов, поле таманги и сады принадлежали общине. Мужчины почти каждый день выходили в море на промысел. Большую часть улова, а также мяса, молока и урожая отправляли в замок на Скалистом. Остальное делилось между членами общины стро­го по количеству ртов в семье.

— Так они вам за это ничего не платят? — спросила Ариэна у старшей дочери Матаруса Зеты, помогая ей после завтрака у6ирать со стола.

Сам Матарус с тремя сыновьями отправился на промысел, а его младшая дочь — в поле. Ариэна уже успела узнать, что мать семейства умерла три года назад. Двое старших сыновей Матapyca давно женились и жили отдельно. Зета была вдовой. Её муж и ещё несколько рыбаков погибли в прошлом году, попав в сильный шторм, и Зета с двумя малышами вернулась в дом отца. Тут хоть было кому присмотреть за детьми.

— Они платят нам тем, что позволяют тут жить, — усмехнулась Зета. — Ди-Милон — их владения. Вернее, их атаманши. Она утверж­дает, что все три острова принадлежали её предкам. У нас тут мало кто этому верит, а что делать? У неё целое войско. Устроила тут пиратское логово. Ди-Милон вообще странное место. Коренные жите­ли давно уже почти все отсюда разъехались. Лет сто назад, когда на Ди-Милон напали разбойники, правитель и почти вся его семья погибли. Те, что остались в живых, бежали. И почти все жители Ди-Милона подались кто куда. В основном на северные острова. Те­перь новая хозяйка замка говорит, что она потомок здешних прави­телей, и мы обязаны платить ей дань. Мол все правители взимают с подданных налог на содержание войска. Считается, что её люди за­щищают нас от непрошеных гостей. Защитники! От них бы кто защи­тил. Она обещает, что скоро нас облагодетельствует и сделает наш остров самым богатым. Сомневаюсь, что так когда-нибудь будет, но нам всё равно приходится их тут терпеть. Что ещё остаётся? Нас ма­ло, а деваться нам некуда.

— Почему?

— Да как тебе сказать... Думаешь, те, у кого дела идут хорошо, поселились бы в этом проклятом месте? Ди-Милона давно уже все боятся.

— Из-за того замка, что появляется на холме?

— Из-за него тоже. Он тут с глубокой древности появляется, этот замок-призрак. Когда Гиамара близко. Тут жили те, кто не боялся никакой магии и был очень предан правящему дому. Ди-Милоном много столетий подряд правил один род. Потомки мудрого Нэрминара. Женщины этого рода лучше всех владели магией тумана. Кстати, знаменитая полукровка Эрения по матери происходила из этого рода. Она жила пятьсот лет назад. В юности она уехала к отцу на Большую Землю, где занялась другой магией. И стала супругой тамошнего царя. Там тогда война была, и Эрения оказалась в гуще событий. Многие считают, что это она навлекла беду на Ди-Милон. Одновременное использование разных видов магии может привести к нарушению равновесия стихий и разбудить демонов этих стихий. Наверное, из-за Эрении на Ди-Милоне и появились демоны. Тогда тут разразилось бедствие. С неба падали огненные камни. Один, размером с гору, упал в море и вызвал такую волну, что она смыла часть посёлка. А потом те самые демоны, которые посылают на землю огонь и камни, спустились с не6а и явились сюда, на Ди-Милон. Эрения и её супруг, царь с Большой Земли, о6­щались с ними. Люди были напуганы, и многие отсюда уехали. Правда, когда всё утряслось, большинство вернулись. Жизнь постепенно на­ладилась, и Ди-Милон ещё несколько веков процветал. А около ста лет назад пираты нагрянули. Тогда-то здесь и 6ыла бойня, в кото­рой погибла почти вся семья правителя. А пираты здесь обоснова­лись. Одно время Ди-Милон даже так и называли — Разбойничьи Ост­рова. А лет тридцать тому назад они куда-то в другое место пере­брались, и сюда стал потихоньку народ съезжаться. Тогда и наша семья сюда приехала. Мы с острова Каламарена. Дед был владельцем небольшой верфи. Дела у него шли неплохо, но были люди, которые его не любили. И завидовали. Кто-то устроил на верфи пожар. Сго­рело почти всё, и никто не хотел дать деду ссуду, чтобы он смог хоть что-нибудь восстановить. Тут дед с отцом и подумали про Ди-Милон. Решили: место, конечно, странное и дурной славой поль­зуется, зато земля свободная. Сюда тогда многие приехали. И мы неплохо жили. Жаль вот только, что всё хорошее обычно быстро кон­чается. Двенадцать лет назад пираты вернулись. Мы вообще-то зна­ли, что такое может случиться, но люди имеют дурную привычку надеяться на лучшее. Ладно ещё, ими теперь женщина командует. Говорят, она даже образованная. И, по крайней мере, пытается держать этих головорезов в узде.

— Пытается? Выходит, ей это не всегда удаётся?

— Хорошо, что у нас хоть кaйялы есть, — вздохнула Зета. — Когда моя семья поселилась на острове, они носились тут дикой стаей. Когда люди отсюда бежали, скотину с собой брали далеко не все. Не у всех была такая возможность. И кайялы, и комолы расплодились тут за это время и порядком одичали. Кайялов было непросто приручить. Да они у нас по сути полудикие. Мы их кормим, но они и сами охотятся. И хвала Найяре. Нам и самих себя-то трудно прокормить.

— Они неплохо охраняют посёлок, — заметила Ариэна.

— Да, но мы всё равно живём, как на вулкане. Что-нибудь да... Полгода назад сюда заявилась целая пьяная орава. Женщины с детьми даже на всякий случай в роще спрятались, а мужчины вооружились, кто чем мог. Когда пираты подошли к посёлку, их встретили кайялы, так ведь эти мерзавцы нескольких подстрелили. Наши звери их, ко­нечно, тоже потрепали, а одного и вовсе загрызли, но этих головоре­зов не больно-то напугаешь. Убивать для них дело привычное, а сме­рти они, похоже, не особенно боятся. Чего её бояться, если ты ни­чего толком в этой жизни не ценишь?

— И что их командирша? Она об этом узнала?

— Конечно. Пообещала наказать виновных, но мы не уверены, что она это сделала. Кстати, она часто приглашает наших поработать в замке. У них там прислуги не хватает. Дасма три месяца там работа­ла. Прачкой. Заплатили ей, надо сказать, неплохо. Предлагали оста­ться совсем. Вообще-то хозяйка всё больше молодых девиц туда зазывает, но у нас никто не отпустит свою дочь или сестру в это раз­бойничье логово. Одна, правда, сама туда ушла. И возвращаться не хочет. Прислуживает самой атаманше. Эта Лихана — круглая сирота. Она была воспитанницей Набы. Старуха заметила у девчонки способно­сти к магии, и когда у той мать умерла, взяла её к себе в дом. Ли­хане тогда лет десять было. Мы уж думали, что у нас и после смерти Набы будет своя избранница, но старуха скоро разочаровалась в своей ученице. Она её, конечно, кое-чему научила, но сказала, что Найяра с такой никогда разговаривать не будет. Ничего удивительного. С этой Лиханой и люди-то избегали общаться. Вздорная девица и чванливая. Она как начала у колдуньи учиться, так сразу особняком себя поставила. А со сверстницами так себя вела, что скоро они все от неё отвернулись. Она постоянно твердила: вы мол только на то годитесь, чтобы рожать детей, прясть шерсть да доить комолов, а я избрана для высокого удела. Ну а как поняла, что избранницей ей не стать, так в замок отправилась. Бросила На6у одну, а ведь старуха уже совсем была слаба. Я уж не говорю о том, что На6а столько лет заботилась о ней, как о родной. Теперь Лихана выслу­живается перед своей хозяйкой. Надеется, что со временем станет одной из при6лижённых правительницы. Кстати, Ариэна... Хозяйка замка скоро о те6е узнает. Если уже не узнала. Она как-то намекнула, что будет очень нам 6лагодарна, если мы будем сообщать ей обо всех, кто появляется на Ди-Милоне. Дескать, вдруг её дозорные чего-­нибудь не заметят. Думаю, в посёлке найдутся люди, которые решат, что её благодарность им не повредит. Тем более что ты тут не всем понравилась.

— Это я уже поняла. Значит, за продукты она вам не платит, но услуги оплачивает. А особенно — услужли­вость.

Зета немного смутилась.

— Ты не думай, что у нас тут поощряют доносчиков, просто... Люди есть люди. Везде. И здесь всякие есть. А иной и просто сбол­тнуть может. Наши ведь ходят на Скалистый — выменять у ихних слуг немного ткани или побрякушек каких.

— А кто их слуги? — поинтересовалась Ариэна, вспомнив живых кукол из Круглой Башни. — Это пленники? Или они служат за какую­-то плату?

— Понятия не имею. Но на пленников, вроде, не похожи. Говорят, кое-кто из пиратов — отпрыски разорившихся старинных родов. У зна­ти замашки никогда не меняются, даже если в карманах только дыры. Я вот, к примеру, и представить себе не могу, чтобы меня служан­ки одевали и причёсывали. И в доме моём убирались... А иной и бе­ден, а без слуги не может.

— Но слугу надо содержать.

— Разумеется. Они содержат и себя, и своих слуг, занимаясь разбоем и прочими тёмными делишками. Эти их слуги, вроде бы, до­вольны своей жизнью. Тут ведь всё один к одному. Кто-то не может без слуги, а кто-то без хозяина.

— А на что вы у них ткани вымениваете?

— Мы вяжем хорошую тёплую одежду. А наши мужчины прекрасно выделывают кожу. У нас же тут только шерсть да кожа. Вот и меняем всё это на тонкие ткани. Мой отец и другие старейшины не поощря­ют эти походы на Скалистый, но они же понимают, что запретами тут ничего не добьёшься. Не очень-то хочется в жару в шерстяном хо­дить. Сигил тут не растёт — земля не та. Жаль. Ткань из сигила такая лёгкая и совсем не мнётся.

Зерновые на острове тоже не росли, и местные жители делали му­ку из плодов таманги. В Див-Аранхе эти земляные клубни не выращи­вали, а между тем хлеб из таманги был довольно вкусный. Но это если его правильно замешивали, добавляя в тесто побольше яиц. Из домашней птицы островитяне разводили только неприхотливых пел­ланов, которых можно было кормить рыбой. Фруктовые деревья здесь росли те же, что и на материке, но плодоносили гораздо хуже.

— А почему никто не собирает плоды в саду на холме? — спросила Ариэна за ужином. — Даже жалко, что там всё пропадает. И дом большой... А кто там раньше жил?

— А ты зайди туда. Может, узнаешь, — посоветовал Меган, млад­ший из сыновей Матаруса.

Тон у него был подначивающий, и отцу это, похоже, не понравилось. Он нахмурился, собираясь что-то сказать, но Ариэна его опе­редила.

— Я уже туда заходила, но те, кого я там встретила, разговорчи­востью не отличаются. К тому же их легко спугнуть.

Все перестали есть и уставились на неё так, будто она сама бы­ла одним из призраков дома на холме.

— И ты ещё удивляешься, что люди боятся полукровок, — покачал головой Матарус.

— Не надо меня бояться. Я и сама многого боюсь. Я просто поня­ла, что на этот дом наложены чары. И оказалось, что развеять их совсем нетрудно. Когда там из всех щелей полезли мои собственные страхи, я поняла — никто меня от них не избавит, кроме меня самой.

— Значит, тебе удалось прогнать призраки, — задумчиво произнёс старик. — Я верю, что тебе это нетрудно. Ты не такая, как все. На этом доме действительно заклятие. И очень сильное. На островах многие владеют магией тумана, но в разной степени. Я и у себя на родине знал тех, кто при помощи тумана охранял свои дома от непро­шеных гостей. Вделываешь в стены кусочки арилла... Можно ещё и просто в доме рассовать его по углам. А уходя, накладываешь заклятие. Сила его зависит от твоей собственной магической силы. Говорят, что она есть у всех, просто у большинства её так мало, что это всё равно, как если бы её и не было. Но Найяра нас лю6ит, поэтому самые простые фокусы с туманом получаются у многих. Вот как это охранное заклятие. Если в дом забирается чужой, арилл на­чинает выделять туман, и соседи его видят. Хорошие соседи в таком случае в стороне не останутся. Ну а то, что творится в доме на холме... Тут уж настоящая магия. Дом на холме построили для бабки той самой Эрении, что ещё подростком уехала на Большую Землю к своему отцу-диввину. Он был приближённым царя Асфаара. Там, в Аранхайе, Эрения овладела магией паутины. Потом она стала любов­ницей царя и, помогая ему удержать власть, погрязла в интригах. Она посмела соединить магию паутины с магией тумана и делала ка­кие-то жуткие вещи. А самое ужасное — это то, что из-за неё на Ди-Милоне появились демоны. Те, которые носятся по небу в огнен­ных повозках и швыряют на землю и в море огромные камни. Так вот дом на холме построили для избранницы Мелии, которая приходилась этой горе-колдунье бабкой. Мелия не любила замок на Скалистом, где всегда жила семья правителя. Ей больше тут нравилось, на Среднем. Она была избранницей Найяры и хорошо владела магией тумана. С тех пор в этом доме постоянно жили те женщины из рода правителей, что владели магией и служили Найяре. Последней его хозяйкой была Эрения, дочь правителя Амминара... У них в каждом поколении обязательно была Эрения. Это родовое имя потомков Нэрминара. Сто лет назад, когда жила эта последняя Эрения, на Ди-Милон напали пираты. Они убили правителя Амминара и почти всю его семью. Спаслись только Эрения и два её маленьких сына. Она бежала с ними на остров Тера. А на этот дом наложила заклятие. Говорят, она сказа­ла: "Чужие в этом доме жить не 6удут. Если здесь кто-то и поселится, то лишь мои потомки. А они сюда обязательно вернутся". Мы это всё от старой На6ы знаем. Она была последней из коренных жителей Ди-Милона. Когда сто лет назад остров заняли пираты, кое-кто из местных тут всё же остался. В том числе и дед Набы. Она-то и рас­сказала нам всё, что знала о семье правителя, об этом доме... и вообще обо всём, что творилось на Ди-Милоне. Эти истории передают­ся тут из поколения в поколение. Мы потому и не верим нынешней хо­зяйке замка, что она имеет право тут хозяйничать. Она боится дома на холме. Так какой же она тогда потомок местных правителей?

— Она лжёт, — у6еждённо заявил Меган. — Старая Наба была хорошей колдуньей, но даже она не могла снять заклятие с этого дома. Она говорила: чары, а вместе с ними и призраки исчезнут, когда по­явится настоящий хозяин. Или хозяйка. Кто-то из потомков Нэрмина­ра. Ариэна, если тебе действительно удалось очистить дом от при­зраков, так может, это ты? Ты уже сказала, что родилась в Див-Аранхе, и отец твой был охотником. А твоя мать... Ты не знаешь, откуда она приехала на Большую Землю?

— Знаю. С острова Тера.

На минуту за столом воцарилась тишина. Меган многозначительно переглянулся с сёстрами, но в глазах его старших братьев Тэкуса и Рэя ясно читалось недоверие. Ариэна вдруг почувствовала раздра­жение.

— Меня спросили, и я ответила. Наверное, было бы лучше, если бы я назвала какой-нибудь другой остров, а не тот, который был то­лько что упомянут в связи с уцелевшими потомками Нэрминара. Я уже давно поняла: если хочешь, чтобы тебе поверили, лучше солги.

— Разве кто-то говорит, что ты лжёшь? — слегка покраснев, заго­ворил Тэкус. — Просто всё так странно. Столько совпадений. Ты по­явилась так неожиданно и... Да мы собственно и не знаем, как ты оказалась на острове.

— Я оказалась здесь, потому что спасала свою шкуру, а не для того, чтобы объявить себя правительницей Ди-Милона. Если честно, я понятия не имею, что я буду делать дальше. И даже думать об этом не хочу. Я предпочла бы забиться куда-нибудь в угол и сидеть там, вообще ни о чём не думая. Возможно, я действительно поселюсь в доме на холме. Из-за призраков туда никто не сунется, а я их не 6о­юсь. Это всего лишь туман.

— "Всего лишь туман", — покачал головой Матарус. — Кто вырос на островах, никогда не посмеет так сказать. Но если ты сумела разогнать призраков этого дома, у тебя, наверное, есть право так говорить. Ты не боишься там находиться, но всё же я прошу тебя остаться в моём доме. Мы верим, что ты никому тут не желаешь зла, а как и почему ты оказалась на острове — это твоё дело. Возможно, сама судьба привела тебя сюда. И возможно, ты действительно из ро­да здешних правителей. В тебе чувствуется 6лагородная кровь.

— По-моему, вы сильно преувеличиваете опасность, — смутившись и желая поскорее сменить тему, сказала Ариэна. — Я имею в виду этот дом. Когда они появляются, главное — не бояться.

— Парни из замка не трусы, — усмехнулся Матарус. — Но они к этому дому теперь и близко не подойдут. Один из этих молодчиков, по­бывав там, сошёл с ума.

— Неудивительно, — пожала плечами Ариэна. — Они же разбойники. Душегубы. Эхо содеянного преследует всех злодеев, а в этом доме самые дурные воспоминания обретают конкретный облик. Чем больше человек совершил зла, тем больше страха поселилось в его душе. Иногда столько, что это может убить или свести с ума.

— Верно, — согласился старик. — Хотя дома на холме боятся не толь­ко злодеи. Наверное, каждому есть чего бояться. Но дело не в этом... Оттуда можно уйти, но отделаться от призраков, находясь там, ещё никому не удавалось. Этой тоже не удалось. Красотке из замка. Дом ей сразу приглянулся. Она хотела обустроить его и сделать сво­ей резиденцией. У неё даже хватило духу два раза туда войти. На­верное, пыталась снять заклятие. Судя по всему, у неё ничего не получилось. А мы уже давно привыкли обходить этот дом стороной. И даже сад вокруг него. Вдруг там тоже что-нибудь такое появится. Эрения не хотела, чтобы там чужие расхаживали, а мы предпочитаем не гневить мёртвых. Тем более таких могущественных, как избранница Найяры. Мёртвым доступны тонкие миры, и им ничего не стоит посылать нам призраки.

— А призрак замка случайно не она посылает? Чьё это колдовство?

— Вообще-то это не призрак, — спокойно сказал Матарус. — Этот замок действительно существует. Просто его легче увидеть, когда Гиамара близко. Это блуждающая звезда. Она подолгу странствует в глубинах вселенной, ну а когда приближается, звёздный дворец ста­новится видимым для всех.

— Да, его ещё и так называют, — добавила Зета. — Он построен из звёздных осколков, которые дочери Найяры собирали и на берегу, и на морском дне. Море иногда выбрасывает их на берег, но на дне их гораздо больше. Избранницы Найяры всегда были прекрасными ныряль­щицами.

— Странно, что звёздные осколки падают только в море, — удивилась Ариэна.

— Так ведь это осколки Гиамары. А она и Найяра — сёстры. Все да­ры Гиамары оказываются в море. Так говорится в наших песнях и пре­даниях.

— В любой легенде должно быть зерно истины, — заметила Ариэна. — Что значит "звёздные осколки"? Не хотите же вы сказать, что некий небесный великан регулярно колотит по звезде своим огромным молотом, и на землю, вернее, в море летят осколки...

— Прекрасный образ для песни, — улыбнулся Матарус. — Запомни, Меган, ты же любишь сочинять. Ты хорошо сказала, полукровка. Это именно великан — по имени Время, и его огромный молот не щадит ни­кого их смертных. Каждая звезда имеет плотное тело, которое под­вержено разложению. Даже Гиамара.

— Обитель богини — и разрушается... Забавно. Сразу представляет­ся старуха, которая сидит у обшарпанного камина в древнем-древнем замке, где со стен сыпется штукатурка.

— Богиня может принять любой облик, но царство её вечно. И оби­тель её останется неизменной, даже когда умрёт эта звезда.

— Так же, как остался неизменным дворец, который давно разру­шен? — спросила Ариэна.

— Ты быстро всё улавливаешь. В этом ми­ре он разрушен, а в том цел. В этом мире всё подвержено разруше­нию, а там... Вообще-то никто толком не знает, что там и как там. Никто из живущих в этом мире. Когда-то здесь были избранницы, ко­торые умели ненадолго убирать границу между мирами, дабы люди мог­ли видеть не призрак дворца, а сам дворец. И даже входить в него. Но там нельзя находиться долго. Мир иллюзии может затянуть тебя, и тогда назад дороги нет.

— Мир иллюзии?

— Это не совсем удачное название, но мы привыкли говорить так. Наверное, правильней сказать — междумирье. Там есть то, что было, то, что 6удет, и то, что может быть... И даже то, что не может. Мне посчастливилось получить неплохое образование, и одно время я даже увлекался философией. Поэт и философ Вельдимен с острова Сагатара считал, что весь мир — иллюзия. Художник, который берёт кисть и пишет картину, создаёт иллюзию. А Великий Творец создаёт Великую Иллюзию. Вернее, множество иллюзий. И лю6ую из них может одеть плотью. Существует множество миров, но далеко не все они реализуются в плотной материи. Мы иногда мечтаем, фантазируем, создаём свои иллюзорные миры... И все они существуют. Кажется, в этом дворце можно увидеть свои иллюзии воочию, а не так, как мы привыкли их видеть — мысленным взором. И можно даже остаться в своей иллюзии. Это называется — совершить переход. Но при этом надо помнить, что обратной дороги нет. Это дорога в один конец. Войти в мир иллюзии гораздо проще, чем оттуда выйти.

Ариэна вспомнила картины круглой башни. Возможно, интуиция подсказывала ей, когда надо возвращаться в свою реальность.

— Значит, некоторые уходили? И никто не знает, что с ними ста­ло, куда они попали? И они не боялись неизвестности?

— Как правило, это были люди обречённые. Умирающие от старости или неизлечимой болезни. Или вконец отчаявшиеся. Наба рассказывала нам одну давнюю историю про девочку лет десяти, которая умирала от тяжёлой болезни. Ей постоянно грезился какой-то мир. Она видела чудесную страну с замками на островах. Она говорила, что этот мир похож на наш, но ещё красивей. Она часто видела всё это во сне. И постоянно рассказывала о мальчике с серебристо-голубыми волоса­ми, который играл с водяным зверем, похожим на рыбу. Этот мальчик смеялся и звал её к себе. Многие считали, что это смерть являлась ей в таком обличье. Дескать Гиамара сжалилась над ребёнком, вот и посылает умирающей красивые видения, чтобы она не пугалась. Так или иначе, а однажды девочка попросила отвести её в звёздный дво­рец и осталась там. Кто знает, может, она попала в свою иллюзию, а та о6ернулась явью.

— Значит, человек уходит и всё? — спросила Ариэна, немного по­молчав. — Это действительно дворец Гиамары... Я слышала, у вас, лиммеринов, нет кладбищ. Это правда?

— Правда, — кивнул старик. — Нет и никогда не было. И не пото­му, что существует этот замок. Во-первых, он тут был не всегда. Во-вторых, его уже долгое время некому открыть, да и раньше туда уходили немногие. Ди-Милон так далеко от других островов. Сюда приезжали лишь те, кто действительно хотел и не боялся попасть в замок иллюзий. Умирающих сюда иногда просто не успевали довезти. А кладбищ у нас, лиммеринов, сроду не было. На островах и так ма­ло плодородной земли. Ди-Милон в этом отношении ещё далеко не самое худшее место. Одной рыбой сыт не будешь, а торговля с Большой 3емлёй не всегда шла хорошо. Почему — сама знаешь. Хоть что-то всё равно надо было выращивать. Я знаю, что о нас говорят в Див­-Аранхе. Дескать все лиммерины отправляются в хрустальный дворец Гиамары и становятся её слугами, демонами смерти. Кое-кто у нас действительно уходил в этот дворец, но таких всегда было мало. Те6я интересует, как мы хороним своих покойников? Сжигаем, а пе­пел развеиваем над морем.

— И даже нет никакого памятного места?

— У нас есть другое.

Матарус сделал знак младшему сыну. Меган куда-то ушёл и вскоре вернулся с небольшой деревянной шкатулкой. В ней оказалось много маленьких круглых коробочек. Матарус открыл одну из них, и Ариэна увидела кусочек точно такого же серебристого "хрусталя", из какого был сделан кулон в виде паука. Точно такие же осколки Ариэна подобрала сегодня утром на прибрежной полосе. Положив "хрусталик" на ладонь, старик замер, сосредоточившись. Ариэна не сразу поня­ла, что он вызывает туман. Чувствовалось, что ему это гораздо труднее, чем ей. Наконец над "звёздным осколком" поднялось продолговатое туманное облако, и через некоторое время в нём появилось изображение молодой женщины.

— Это моя младшая сестра Далона, — сказал Матарус. — Вернее, её номмо. Так мы называем образы умерших, запечатлённые в тумане. Она умерла, когда ей было двадцать три.

— А в остальных коробочках другие покойные родичи?

— Да. К сожалению, после смерти Набы у нас на острове не осталось никого, кто бы мог запечатлеть в ариллине образ покойного.

— Ариллин?

— Так мы называем эти самые "звёздные осколки". Как видишь, мёртвые действительно пребывают в звёздной обители. Их туманные образы живы в осколках Гиамары. Концентрация тумана в этой материи выше, чем в арилле. Вызвать из ариллина номмо может почти каждый, но создать номмо, запечатлеть в ариллине образ умершего способна лишь истинная избранница Найяры. Вообще-то избранница Найяры есть на каждом острове, а на больших островах в каждом посёлке. Ну а мы... Живём, как изгои. Средний остров Ди-Милона следовало бы на­звать Остров Неудачников.

— Здорово! — рассмеялся Меган. — Остров Разбойников, Остров Не­удачников... А Лесной как назовём?

— Если бы на Ди-Милоне поселились диввины, — сказала Ариэна, — ­его можно было бы назвать Остров Охотников.

— Да уж лучше бы тут диввины поселились, чем эти... — начала Зета и тут же спохватилась:

— Извини, Ариэна, я не имела в виду ничего плохого, просто...

— Ты ничего плохого и не сказала, — пожала плечами Ариэна. — Это хорошо, что вы предпочитаете порядочных чужаков своим разбойникам.

— Диввины среди них тоже есть, — заметил Тэкус. — Хотя, конеч­но, мало.

— А кстати, кто живёт на Лесном? — поинтересовалась Ариэна.

— Никто, — ответил Тэкус. — Там только эти иногда охотятся. Со Скалистого. Вообще-то Лесной не особенно приветливое место. Скалы да горы с дремучими лесами. Если там что-то сеять, так надо лес валить да выжигать... Тут и народу надо побольше, чем у нас, да и вообще... Не хотим мы лесных духов тревожить. Моря мы не боим­ся, даже когда штормит. Оно — вон... Всё, как на ладони. Оно — как открытая душа. А леса коварны. Под каждым кустом кто-то да за­таился. Мы не любим селиться там, где слишком много леса.

— С лесными духами поладить можно, — усмехнулась Ариэна. — И даже легче, чем с некоторыми людьми. Значит, у вас больше некому делать эти... номмо? И замок некому открыть? Это тоже может толь­ко избранница Найяры?

— Далеко не каждая. Его уже давно никто открыть не может.

— А если встать на том холме среди руин и подождать, когда он появится...

— Ты что! — воскликнула Зета. — Даже не вздумай! Находились уже те, кто пытался попасть в замок таким образом. Потом, когда он ис­чезал, их находили среди развалин мёртвыми или безумными. Причём безумцы эти тоже вскоре умирали. Перед кем-то богиня открывает двери, перед кем-то нет, а пытаться проникнуть в её владения хит­ростью не стоит. Она этого не позволит, да ещё и накажет за дер­зость.

После ужина к Матарусу зашла Дасма. Та женщина, что три месяца работала в замке. Ей надо было о чём-то поговорить с хозяином до­ма и его старшей дочерью. Ариэну не удивляло, что Дасма исподтиш­ка за ней наблюдает. Новый человек не может не вызывать интереса, тем более здесь, на далёком, затерянном в море острове, к которому уже давно не приставал ни один корабль, но взгляд этой женщины по­казался ей странным. Дасме словно что-то не давало покоя во внеш­ности гостьи.

"Может, она полукровок никогда не видела?" — подумала Ариэна.

— Прости мне мою подозрительность, — обратился к ней Матарус, когда Дасма ушла. — Но ты... Ты действительно не имеешь никакого отношения ко всей этой банде из замка?

— Твоя подозрительность вполне объяснима, но я готова поклясться чем угодно, что не имею к пиратам никакого отношения... То есть, имею, но... Пару лет назад мне удалось избавить родной посёлок от незваных гостей с моря. Вот и все мои отношения с людьми такого сорта.

— Значит, то, что ты говорила про три-четыре сотни убитых...

— Да, это тот самый случай.

— И как ты это сделала?

— Пробралась в их лагерь и подсыпала отраву в котлы с похлёбкой.

— Я вижу, за плечами у тебя уже гораздо больше, чем у моих взрослых детей, — помолчав, промолвил старик. — Я не знаю, как ты здесь появилась и что собираешься делать, но сердце подсказывает мне, что доверять тебе можно. Я только хочу предупредить, что в замке тобой скоро заинтересуются. Если уже не заинтересовались.

— Они меня тоже здорово заинтересовали, — сказала Ариэна. — На­верное, я не 6уду дожидаться официального приглашения.

Старик посмотрел на неё с удивлением, но спрашивать ничего не стал.

Глава 21. Пиратское логово.

День в посёлке начинался рано, поэтому Ариэна встала задолго до восхода солнца. Митта, младшая дочь Матapyca, спала, как убитая. Девушка любезно уступила гостье свою кровать, а себе постелила на лавке. Ариэна кое-как отыскала в темноте одежду. Лампу она зажи­гать не стала — не хотела будить Митту. Она вообще не хотела, что­бы семейство Матаруса знало, что она в такое время покидает дом. Предрассветные часы — самое удобное время для разведки. Достаточно темно, чтобы не видели тебя, и достаточно светло, чтобы вести наблюдения.

До Скалистого было рукой подать. Пролетая над полосой воды, от­деляющей его от Среднего, Ариэна прикинула, что такое расстояние легко преодолел бы вплавь любой рыбацкий ре6ёнок.

Замок правителей Ди-Милона занимал едва ли не пятую часть острова. Его массивные башни мрачно темнели на фоне бледнеющего неба. В некоторых окнах горел свет. Крепость почти не охранялась. Толь­ко в бухте, возле кораблей, мельтешили какие-то фигуры. Наверняка кто-то был и на сторожевых вышках, но Ариэна сразу поняла: здешние обитатели не боятся внезапного нападения и вообще чувствуют себя уверенно.

Перелетев через крепостную стену, Ариэна увидела широкий мощё­ный двор. И ничуть не удивилась, сообразив, что он ей хорошо зна­ком. Она уже была здесь. Правда, в другом времени. И вообще в дру­гом мире. В мире иллюзии. Совсем недавно она вошла в иллюзорный мир, а оказалась в реальном, но это была её картина. Там, в круг­лой башне, она входила в чужие картины, на которые было наложено неизвестное ей заклятие... Нет, наверное, те иллюзии вообще не мо­гли стать реальностью. Эрения сделала двери в свою реальность. В

прошлое. А оно уже давно кануло в вечность.

Во дворе появились люди, и Ариэна шмыгнула в стенную нишу. И обнаружила, что внутри мощной стены есть коридор. Там было темно, но она могла немного освещать дорогу при помощи тумана. Возможно, этот коридор вёл во внутренние помещения замка. Ариэна уже размышляла, не двинуться ли ей в глубь цитадели, как вдруг услышала зна­комый звук. Просто поразительно, сколько тут было знакомого!

"Что, ещё одно летающее ведро? — подумала Ариэна. — Это уже да­же не смешно. Может, на все эти древние замки наложено одно и то же проклятие? Везде одно и то же. И везде какие-то проходимцы..."

На этот раз Ариэна увидела летающий "цилиндр" ещё до того, как убрали маскировку. Так говорили в Круглой Башне: маскировка, мас­кировочное поле, маскировочный щит... Ученики колдунов называли так материю, которая делала предметы невидимыми. Сегодня Ариэна разглядела слабые очертания "цилиндра", когда он был ещё довольно высоко. А когда он приземлился, взошло солнце. Маскировку убрали, и на светлом металле заиграли золотисто-оранжевые блики. Из замка высыпала целая толпа. Одни мужчины — загорелые и мускулистые, все при оружии, хотя обстановка была спокойная и никаких заварушек, вроде бы, не намечалось. Они просто вышли встречать прибывших. Видимо, эти люди без кинжала и гариссы1 на поясе чувствовали себя всё равно что без одежды.

"Цилиндр" немного помигал жёлтыми огнями и утих. В середине его корпуса появилась прямая вертикальная трещина длиной в челове­ческий рост, которая стала стремительно расширяться. Это раздвига­лись створки железной двери. Закрытая, она была совершенно не вид­на. Едва дверь открылась, из неё выдвинулись сходни, и по ним спу­стились двое. На обоих была мужская одежда — гетры, сапоги, корот­кие приталенные куртки с широкими поясами, но женщину сразу выда­ли длинные волосы, при виде которых Ариэна обмерла. Светлые воло­сы пепельного оттенка у лиммеринов не редкость, но она узнала эту женщину ещё до того, как та повернулась к ней лицом. А уж её спут­ника Ариэна узнала бы на любом расстоянии, в любом наряде и парике. Так вот с какими союзниками он ведёт переговоры!

То, что Ариэна сейчас наблюдала, напоминало сцену из старого спектакля в исполнении новых актёров. И этот спектакль ей не нра­вился. Декорации тоже были старые: огромный, как площадь, двор пе­ред замком, летающий "цилиндр"... Пятьсот лет назад здесь стояли царь Асфаар и загадочная незнакомка. Сейчас здесь стояли воин Там­ран и другая загадочная незнакомка. Ариэна чувствовала, что верить этой женщине нельзя. Она почувствовала это ещё тогда, когда впер­вые увидела её с Тамраном. Похоже, эта особа имела над ним какую-­то власть... Но почему всё повторяется? Магическое искусство Эрении позволило Ариэне увидеть картину прошлого. Она не знала, каким образом возлюбленной Асфаара удалось добиться такого эффекта, но одно было ясно: Эрения хотела, чтобы тот, кто войдёт в её кар­тину, увидел эту сцену. Возможно, она даже знала, кто туда войдёт. Аранхина с её даром вполне могла многое предвидеть. Она адресовала своё послание тому, вернее, той, что сможет войти в мир иллюзии. Но почему она просто не изобразила сцену во дворе замка? Может, сделай она так, картину бы уничтожили? Например, та странная незнакомка, говорившая с Асфааром... Наверное, она не хотела, что­бы все узнали о ней, о6 её сообщниках и о летающих "цилиндрах". Недаром они так старательно маскируют эти штуковины. Они искусные маги, но Эрения их перехитрила. Несмотря на то, что утратила кон­такт со своей аранхой. Как ей удалось добиться такого эффекта? Двойная иллюзия... А может, и картина двойная? Точнее, двухслойная. Две картины на одном полотне — одна написана поверх другой...

Тамран и его спутница со своим эскортом удалились в замок. Ари­эна же, сидя в своём укрытии, размышляла, что делать дальше. Чув­ствовалось, что в замке царит оживление. Ли6о в честь возвращения хозяев готовился пир, либо в начале дня здесь всегда так 6ыло. По двору теперь без конца сновали люди, и Ариэна решила, что лучше ей пробраться в замок по этому тоннелю в стене. Во всяком случае, попробовать стоило. Ведь куда-то же этот коридор вёл.

"В последнее время я только и делаю, что ползаю по древним зам­кам и влипаю в истории, — усмехнулась про себя Ариэна. — Но сегод­ня не так страшно, как в прошлый раз. Наверное, уже опыт сказыва­ется. Если придётся забраться ещё в какой-нибудь старый мрач­ный дворец, напичканный подлецами и всякой магией, сразу буду чув­ствовать себя, как дома".

Вообще-то спокойствия и уверенности ей прибавляла мысль о том, что, помимо подлецов и злых колдуний, в этой крепости находится Тамран. Ариэна ещё не знала, в какую он ввязался игру, но она твёрдо знала, что он никогда не причинит ей зла. Намеренно — ни­когда. Другое дело, что эта женщина явно имела на него влияние. Ведь он был в неё влюблён. Ариэна поймала себя на том, что это волнует её куда больше, чем картины-иллюзии, летающие "цилиндры", призрачные замки и все прочие загадки, свалившиеся на неё в последнее время.

К счастью, кроме загадок, были и приятные открытия. Вчера Ари­эна обнаружила, что может делать из тумана призраки. Сегодня ей предстояло узнать ещё одно свойство этого странного тумана. Ариэ­на надеялась всего лишь чуть-чуть осветить себе дорогу, но едва она вызвала туманное облако, оно устремилось вперёд и, растянув­шись, чётко обрисовало весь коридор, подчеркнув каждую неровность пола и выбоину в стене. Светлей стало ненамного, и тем не менее Ариэна прекрасно всё видела. Создавалось впечатление, что туман наделил её зрением пещерного кота. Теперь она понимала, почему лиммерины не боялись плавать в сезон тумана. Он предупреждал их о рифах и прочих сюрпризах моря. Все мореходы не могли владеть маги­ей тумана, но один такой человек, наверняка, имелся на каждом корабле. Имелся такой и среди пиратов, которые хотели напасть на 3елёный Ур. Благодаря ему они и прошли через Вечный Сад.

В конце тоннеля оказалась незапертая дверь, а за ней низкое сводчатое помещение, похожее на пустую кладовую. Отсюда Ариэна по­пала в длинный коридор, который привёл её в зал с тяжёлой старинной мебелью и камином. Замок был так велик, что свободные помеще­ния остались даже после того, как здесь поселилась многочисленная дружина местной "правительницы".

Где-то недалеко звучали голоса, и Ариэна знала, что в любой момент может на кого-нибудь наткнуться, а встречаться с этими молодчиками ей не хотелось. Зато ей очень хотелось поговорить с хозяе­вами. Должно быть, Тамран, как возлюбленный "правительницы", был здесь на правах господина. Ариэна привыкла рассчитывать прежде всего на се6я, но она понимала, что в такой обстановке его покро­вительство лишним не будет. Жить здесь тайно, как в Круглой Башне, она не собиралась. Во-первых, ей бы это вряд ли удалось. Кто-ни­будь из обитателей посёлка непременно донесёт о ней хозяйке зам­ка. Если уже не донёс. Так что её будут искать. А во-вторых... Интуиция подсказывала Ариэне, что она узнает больше, если будет играть в открытую. Итак, ей надо было отыскать Тамрана. Может, ту­ман ей и в этом поможет? Ариэна сделала из туманного облака изо­бражение Тамрана и прошептала:

— Приведи меня к своему живому двойнику.

Призрак пришёл в движение. Он пересёк зал и поплыл по коридору. Впереди было два поворота. Двойник Тамрана свернул налево. Ариэна шла за ним. Её туманный проводник был очень бледен. Он светился, переливаясь зеленоватым, голубым и серебристо-белым. Цвета тумана. Ариэна вспомнила, как убегала из библиотеки Дома 3ниний, и они с Дамеей, сделав два призрака, одурачили охранников. Эти двое выгля­дели совсем как живые, и цвета 6ыли почти естественные. Увы, та­кое возможно лишь в контакте с аранхой. Зрительная память Ариэны была теперь не хуже, чем у Дамеи. Теперь она всё, что увидела хотя бы один-единственный раз, могла представить себе в мельчайших де­талях. Но чтобы сделать картину, сохранившуюся в памяти или созданную воображением, действительно видимой, требовался контакт с аранхой. Хотя и необязательно со своей — это доказывала история с древней рукописью.

Призрак свернул в очередной коридор, и Ариэна услышала сдавленный крик. Она затаилась, прислушиваясь к топоту убегающего. Кто-­то увидел туманную фигуру и, похоже, здорово испугался. Девушка осторожно выглянула из-за угла. Призрак невозмутимо плыл по сумрачному коридору к широко распахнутой двери, за которой виднелась освещённая комната. Там были люди. Они разговаривали и смеялись, и Ариэна готова была поклясться, что слышит смех Тамрана. Что ж, если он там, бояться нечего. Только вот от "проводника" лучше избавиться. Она заметила, что двойник Тамрана постепенно бледнеет. Похоже, эти туманные фигуры были недолговечны. Вскоре призрак рас­таял в воздухе. Ариэна сосчитала до десяти и, поправив волосы, вошла в комнату.

Первое, что ей сразу бросилось в глаза, — это рельеф с изобра­жением того самого морского чудовища, которое напугало её в доме на холме. Здесь оно украшало огромный камин, едва ли не упирающий­ся в высокий сводчатый потолок. Камин не горел, светильники тоже. Окна выходили на восток, и в комнате вовсю хозяйничало яркое ут­реннее солнце. Серебряная посуда, которой был уставлен длинный стол, сверкала так, что Ариэна, выйдя из полутёмного коридора, едва не зажмурилась.

Бледный, заметно похудевший Тамран выглядел так, словно недав­но перенёс тяжёлую болезнь. Он и его подруга сидели в глубоких креслах возле камина. Остальные — человек пятнадцать — расположились на стульях с высокими спинками. Наверное, это были командиры пиратского воинства. А может, просто лица, пользующиеся особой благосклонностью хозяев. Последние, собираясь позавтракать в об­ществе своих при6лижённых, даже не соблаговолили переодеться с до­роги. Только сняли куртки, оставшись в коротких туниках, гетрах и сапогах. Чувствовалось, что здесь не придают особого значения эти­кету. Хозяева только что вымыли руки, и мальчик-слуга собирался унести таз и полотенца. Когда вошла Ариэна, он едва всё это не уронил. Примерно с минуту стояла полная тишина. Нарушил её Тамран:

— Так это и есть твоё привидение, Молин? — воскликнул он, смеясь. — С каких это пор ты стал пугаться красивых девушек?

— Её я как раз не видел, — хмуро сказал худой парень с длинными волосами, заплетёнными в тугую косицу. — Там была такая бледная фигура, почти прозрачная... Она парила в воздухе и немного светилась...

Он опасливо выглянул в коридор и пожал плечами.

— Да была она, клянусь Найярой и всеми её дочерьми...

— Ну была да и только, — довольно грубо перебил его рослый детина с массивным золотым кольцом в правом ухе. — Какой замок без привидений? Тем более на островах... Меня гораздо больше интересу­ет, что это за птичка.

При6лижённые "правительницы" рассматривали Ариэну с нескрываемым интересом и удивлением. Некоторые улы6ались, но ни одного по-на­стоящему дружелюбного взгляда она не заметила. Зато заметила, в какое смятение пришла, увидев её, хозяйка замка. Тамрана появле­ние Ариэны тоже удивило, но эта женщина словно чего-то испугалась. И явно не сразу соо6разила, как себя повести. Не сразу, но — надо отдать ей должное — довольно быстро.

— Здравствуй, моя дорогая, — ласково пропела она и с улыбкой на­правилась к Ариэне.

Видя, что радушная хозяйка собирается её обнять, Ариэна слегка подалась назад.

— Моё почтение, госпожа. Извини, что я явилась без приглашения.

— Дочь вовсе не должна дожидаться приглашения, чтобы прийти к матери, — промурлыкала красавица, взяв Ариэну за руку.

— Господа, это моя дочь. Я уже давно собиралась привезти её сюда и представить вам, но она явилась сама. Прошу любить и жаловать мою наследницу Ариэну.

В комнате снова воцарилась тишина. На этот раз самым оторопев­шим выглядел Тамран.

— Пойдём, дорогая. Я покажу тебе твои покои...

Не дав Ариэне и слова сказать, хозяйка крепко сжала её руку сво­ими цепкими, жёсткими пальцами и потащила из комнаты.

— Послушай, Нэйя, — подал голос уже немного пришедший в себя Тамран. — Может, сперва поедим? Она, наверное, тоже голодная. Заодно и поговорим. Скоро подадут...

— Мы тоже скоро, дорогой. Подождите нас. Девочке надо привести себя в порядок.

Они уже были довольно далеко от двери, когда Ариэне наконец удалось высвободить руку. Прикосновение этой женщины почему-то вы­зывало у неё озноб. Она бы не сказала, что пальцы Нэйи были холод­ны, но от неё веяло холодом.

— Что всё это значит? — спросила Ариэна. — Зачем ты устроила весь этот спектакль? И куда ты меня тащишь?

— Дорогая, члены правящей семьи не должны выяснять отношения при подданных...

— Я не из правящей семьи. Я из семьи охотника. Мой отец был охотникам. Дед и прадед тоже. А мать делала украшения и вырезала фигурки из таарола... Даже если тебя зовут так же, как и её, ко­му нужна вся эта ложь? Мне она уж точно ни к чему. Или ты думаешь, что это единственный способ защитить меня от этих головорезов? Тамран не даст меня в обиду, а с ним тут, кажется, считаются.

— Сейчас я тебе всё объясню. А пока, пожалуйста, помолчи. Нас могут услышать. Ты ведь уже поняла, что эти парни головорезы. Мо­жет, пойдёшь и скажешь им, что явилась сюда шпионить?

— Я бы сказала, что разыскивала своего друга Тамрана и узнала, что он здесь.

Нэйя завела Ариэну в маленькую, довольно уютную комнату и, усадив напротив себя на диван, проникновенно заговорила:

— Дитя моё, я не солгала. Я действительно твоя мать. Обстоятель­ства сложились так, что я была вынуждена тебя оставить, но я все­гда помнила о тебе, следила за то6ой и в скором времени со6ира­лась те6е всё открыть.

— Моя мать умерла почти тринадцать лет назад. Ей тогда было двадцать семь. Ты выглядишь не старше. Неужели ты хочешь сказать, что те6е сорок?

— Дорогая, мне гораздо больше, — снисходительно улыбнулась кра­савица. — Искусство сохранять молодость — это лишь один из моих секретов. Ты ведь сама знакома с магией, хотя до меня те6е дале­ко. Пока.

— Насколько я знаю, ты не сумела даже очистить от призраков дом на холме.

— А-а, дом... Я собиралась подарить его тебе. В молодости я ба­ловалась этой примитивной магией, но теперь не могу разбазаривать свою силу на игры с туманом. У меня дела поважней, и они тре6уют большого напряжения. Я сразу поняла, что привидение в коридоре — ­твоя работа. Дело нехитрое, но вид у тебя утомлённый. Те6е надо хорошенько отдохнуть, а потом ты займёшься призраками этого дома. И надеюсь, справишься без маминой помощи.

Ариэна действительно чувствовала себя усталой, но не столько из-за фокуса с туманным двойником Тамрана, сколько из-за всех тех фокусов, которые ей пришлось проделать накануне. Чего стоил один её побег из Ур-Маттapa! Потом пришлось воевать в призраками дома на холме, а сразу после этого со стаей кaйялов. Не говоря уже о том напряжении, в каком она жила последние дни. Из-за одного лишь фокуса с двойником она бы так не устала.

— Учиться магии — всё равно что учиться плавать. Чувствуешь себя всё уверенней. И всё меньше устаёшь. Неужели такая опытная кол­дунья боится перенапрячься, снимая заклятие с дома, который она решила подарить своей дочери?

Нэйя ответила не сразу. Она казалась смущённой.

— Видишь ли, дорогая... — она снова замолчала. Создавалось впе­чатление, что она хочет в чём-то признаться, но ей это нелегко. А может, она нарочно создавала такое впечатление?

— Извини, что я тебе солгала, Ариэна, — промолвила она наконец. — Есть вещи, которые так хочется скрыть, но ты умная девочка. Как говорят на островах, ты хорошо видишь в тумане. Дело в том, что я больше не владею ариллом. Иногда, овладев каким-то видом магии, мы вынуждены отказаться того, что нам было доступно раньше. В этом мире далеко не всё совместимо. Дети тумана отвернулись от меня, когда я устремилась к звёздам. Аранхи привязаны к земле, арилланы — к морю. Настоящая высота им недоступна и вызывает у них страх. Маги и колдуньи, вступившие в 3вёздный Орден, были вынуждены отказаться от тех даров, которыми их когда-то наградили арилланы. Тебе то­же придётся выбирать... Если ты, конечно, надумаешь пойти по моим стопам. Да, я не могла справиться с призраками дома на холме. Ес­ли тебе это удастся, я буду очень рада. Дом твой. Делай с ним, что хочешь. Ты унаследуешь Ди-Милон и, возможно, даже больше. Те­бя ждёт прекрасное будущее, это я тебе обещаю. Я и так перед то­бой в долгу. Мне пришлось оставить тебя — ведь мы, маги, не всег­да вольны делать то, что нам хочется, и жить так, как нам нравится. Если на тебя возложена высокая миссия, приходится чем-то по­ступаться. Иногда и личным счастьем. Поверь, я не хотела бросать ни тебя, ни твоего отца. Но я надеюсь, мы наверстаем упущенное, дочка...

— Не называй меня так. Моя мать умерла. Свидетели тому — весь 3елёный Ур...

— Не будь так наивна, дорогая. Опытному магу нетрудно обмануть обитателей глухой деревни.

— А ещё проще обмануть того, кто тебя любит.

— Ты вправе на меня сердиться. Но ты ещё слишком юна, чтобы понять... Орден призвал меня, и я не могла отказаться...

— Орден? Может быть, Тайный Союз? Я уже видела членов этого Ор­дена. Они тоже летали в железных башнях. Я поняла, что от них то­лько зло.

— Я знаю, о чём ты говоришь, — удручённо вздохнула Нэйя. — К со­жалению, в Ордене раскол, и это проблема, которую надо ре­шать. Ладно, не будем сейчас об этом. Впереди у нас достаточно времени для разговоров. После завтрака тебе приготовят апартамен­ты — целое крыло. А сейчас нас ждут. Я скажу, чтобы тебе принесли воду для умывания...

— Ещё один вопрос, Нэйя. Что тебе надо от Тамрана?

— Странный вопрос для особы, уже имевшей любовников. Во всяком случае, об одном я знаю. Я рада, что ты не тратишь время на всякую мелюзгу. На желторотых умников из Дома Знаний или этих забияк из воинской школы. Галиан...

— Я спросила о Тамране.

Женщина, которую называли Нэйя, посмотрела на Ариэну с улыб­кой, прямо-таки излучающей материнскую снисходительность.

— Догорая, Тамран — взрослый мужчина. Тебе не приходило в голо­ву, что ему от меня тоже что-то надо? Я уже поняла, как ты к нему относишься... Поверь, я готова отдать тебе всё, что угодно, но... Когда речь идёт о страсти, соперницами могут стать даже такие близкие люди, как мать и дочь. Но я надеюсь, что наше соперничес­тво никогда не выльется во вражду.

— Если ты причинишь ему зло, я тебя убью.

— Зло? Дитя моё, я не праведница, но причинять зло любимому человеку...

— А как же мой отец? Ведь он умер из-за тебя. Если, ко­нечно, ты та, за кого себя выдаёшь. Он не пережил потери. Разыграв свою смерть, ты убила его.

— Я этого не хотела, — тихо сказала Нэйя. — Он был молод и силён. Я надеялась, что он ещё будет счастлив. Я не хотела да и не имела права втягивать его в эти игры. Ни его, ни тебя. Иногда хо­чешь спасти человека, а в результате его губишь. Я ведь думала, что тебе тоже лучше быть подальше от меня. От той жизни, которую я веду... Но оказалось, что ты слишком на меня похожа. У тебя не­заурядные способности к магии и полная неспособность жить спокой­ной жизнью. Мы должны быть рядом, нам больше нельзя расставаться. Я не желала зла твоему отцу. Ты вправе обвинять меня, Ариэна, но мне достаточно и того, что я сама себя никогда не прощу. Тамран очень похож на твоего отца. Может, я потому его и полюбила...

— Ты весьма красноречива, госпожа, но я не могу ни считать, ни называть тебя матерью.

— Что ж, я бы, наверное, удивилась, если бы ты сразу кинулась мне на шею. Но я не теряю надежды, что мы с тобой в конце концов договоримся.

"Договоримся-то мы вряд ли, — подумала Ариэна. — Но поговорить ещё должны. И как можно более обстоятельно".

Она считала, что ведёт себя правильно. Войдя в доверие к этой женщине, можно узнать больше, но если бы она прикинулась наивной девочкой, которая рада встрече со вновь обретённой матерью, Нэйя бы её тут же раскусила.

Завтрак в обществе приближённых "правительницы" не доставил Ариэне ни малейшего удовольствия. Во главе стола сидел Тамран. Нэйя села справа от него. Это было место супруги хозяина. Ариэну усадили слева от него, как раз напротив хозяйки. Это место и на материке, и на островах занимал старший ребёнок в семье.

"Просто замечательная семейка, — с иронией размышляла Ариэна. — Матушка старше дочки всего на какой-то десяток лет, а отец и того меньше... Отец, правда, приёмный. А мать фальшивая. В общем, осенний маскарад продолжается..."

Чувствовалось, что никто из присутствующих не держит Тамрана за любимую игрушку госпожи. На него смотрели как на хозяина. И как на командира. Тамран командовал сенталой с двадцати лет. Мно­гие говорили, что не видать бы этому распутнику такого звания в столь юном возрасте, не будь он лучшим воином Святилища. Первый воин богини по праву считался лучшим воином страны. Тамран уже несколько лет подряд доказывал своё первенство на всех состязани­ях, какие только устраивались в Ур-Маттаре. Ему было всего двад­цать три, а он уже давно привык быть первым. Ему наскучило быть первым в состязаниях. Ему хотелось настоящей, большой, игры.

— Значит, это и есть союзники? — спросила Ариэна, окинув выра­зительным взглядом собравшуюся за столом компанию.

— Я уже понял, что они тебе не нравятся, — улыбнулся Тамран. ­— Честно говоря, я от них тоже не в восторге, но я никогда и не жду от людей того, что они не в состоянии дать. Эти парни умеют вое­вать, а ничего другого нам от них и не надо.

— А что надо им? По-моему, им совершенно всё равно, что творит­ся в Див-Аранхе...

— Как и всем наёмникам, — пожал плечами Тамран. — Их интересу­ет плата. Те, что здесь сидят, — предводители небольших отрядов. В основном это мейоны — младшие сыновья правителей островов, не­довольные мизерным наследством. У иных вообще ничего нет. Кроме корабля. Если сын правителя остаётся без земли, отец обязан пода­рить ему хотя бы одно судно, на котором тот сможет отправиться за лучшей долей. Большинство мейонов сколачивают свою дружину и про­мышляют, как могут.

— Так вот откуда берутся пираты.

— Некоторые заводят собственное дело, торгуют. А есть такие, что умеют лишь орудовать мечом и гариссой...

— И такие сейчас перед нами. Надеюсь, вам удастся с ними распла­титься. А ты удивился меньше всех, когда меня тут увидел.

— Я знаю, что от те6я можно ждать чего угодно. От Нэйи тоже. Не­давно она намекала, что меня ждёт сюрприз... Что ж, такие сюрпри­зы мне нравятся. Я всегда рад тебя видеть. А вы с ней случайно не сговорились?

— Нет, Тамран. Если я расскажу, как я здесь оказалась, ты просто не поверишь.

— Поверю. Ты сорванец, но не лгунья. Выкладывай.

— Не сейчас.

После завтрака Нэйя отправилась давать указания слугам, а Тамран повёл Ариэну в своё любимое место. Таковым оказалась охотничья ком­ната на верхнем этаже замка. Из её окон открывался чудесный вид. Все три острова были как на ладони. Дом на холме казался отсюда жемчужиной, нежно сияющей среди розовато-лиловых деревьев. Ариэна заметила, что осенняя листва здесь имеет перламутровый оттенок. Здесь господствовало море, наполняя всё вокруг своими красками и ароматами.

Чучела зверей, которыми украсили охотничью комнату давние вла­дельцы замка, сохранились на удивление хорошо. Похоже, их чем-то обрабатывали, чтобы защитить от жуков-шерстоедов. Сплошь увешан­ная и устланная шкурами комната выглядела довольно уютно. Среди шкур имелись и новые, и Ариэна не могла не отметить, что они не­плохо выделаны — уж в этом-то она знала толк.

— Мы иногда охотимся, — сказал Тамран. — На Лесном полно зверья. Лиммерины не особенно искусны в охоте и не очень её лю6ят, но ты ведь уже, наверное, заметила — в нашей дружине есть и диввины.

— Она для того и ездит на материк, чтобы вербовать себе в отряд бездельников и головорезов? — поинтересовалась Ариэна. — Благо, таких везде хватает...

— Ты злишься на неё за то, что она те6я бросила?

— Обо мне было кому позаботиться. А теперь я, хвала Аранхе, могу позаботиться о себе сама.

— Не хочу вмешиваться в ваши отношения, но был бы рад, если бы вы поладили. Вы с ней похожи.

Ариэна вспомнила, как на неё смотрела Дасма. Эта женщина прове­ла на Скалистом несколько месяцев и часто видела госпожу. Она яв­но заметила, что столь загадочно появившаяся на острове девушка похожа на хозяйку замка. Дасма была озадачена и сочла необходи­мым поделиться своими соображениями со старейшиной. Кажется, Мa­тарус поверил, что Ариэна не имеет никакого отношения к этому пи­ратскому логову, но скоро слух о её родстве с атаманшей облетит весь посёлок. Доказывай потом, что ты узнала о6 этом "родстве" лишь сегодня, а главное — не хочешь его признавать.

"Почему я вечно должна что-то кому-то доказывать? — раздражён­но подумала Ариэна. — Самой бы разобраться, что к чему..."

— Ничего себе, — нахмурился Тамран, когда она рассказала ему о своих приключениях. — Если бы я знал, в какую ты попала передел­ку... Я всегда считал Галиана опасным человеком, и меня раздража­ло, что он возле тебя крутится, но Нэйя заверила меня, что тебе он ничего плохого не сделает.

— Ты веришь всему, что она тебе говорит?

— Помнится, ты сама с ним поехала, — неожиданно резко сказал Тамран. — Ну а ты же у нас всегда знаешь, что делаешь.

Он умолк, явно устыдившись своей вспышки, и Ариэна едва сдержала улыбку. Значит, он всё-таки тогда разозлился...

— Где она тебя подцепила?

— Почему ты решила, что она меня, а не я её?

— Я хотела бы знать, во что она тебя втянула.

— Ариэна, я понимаю, у тебя есть причины на неё сердиться, но...

— Пожалуйста, не говори её словами. Я же задала тебе вопрос.

— Мы встретились случайно. В таверне "Два кинжала". В последнее время мы там часто собирались. Члены Новой Аранхайи... Гвен тебе всё рассказал? Честно говоря, мне это название не очень нравится, но большинству оно пришлось по душе. Ну и ладно, это не самое гла­вное. В общем, мы собирались в таверне "Два кинжала". Якобы просто выпить и поболтать. А болтать мы умеем так, что окружающие сроду ничего не заподозрят. Все знают, что у воинов Святилища свой язык. Встречаться тайно, где-то в укромном месте — это гораздо опасней. Таких горе-заговорщиков всегда быстро вычисляли. Однажды в тавер­не появилась она. Со своими охранниками. Она гуляла по городу, а потом решила зайти куда-нибудь пообедать. Прохожие указали на бли­жайшую таверну...

Тамран замолчал и улыбнулся. Чувствовалось, что ему приятно обо всём об этом вспоминать. Ариэне захотелось его стукнуть.

— Ну и что дальше?

— Да в общем-то ничего особенного... Такую женщину трудно не заметить. Не я один хотел познакомиться с ней поближе, но она вы­брала меня. Там ещё вышла небольшая стычка с её парнями.

— Ну да, — усмехнулась Ариэна. — Я слыхала о небольшом погро­ме в таверне "Два кинжала". Тебя она выбрала в качестве любовни­ка, а вашу организацию в качестве ещё одного своего отряда. Ты действительно считаешь, что ваша встреча с Нэйей была случайной?

— Может, и не совсем случайной... Какое это теперь имеет значение? Она действительно заинтересовалась нашими идеями. И предложила помощь, а это совсем даже не лишнее. Ты же знаешь, что почти всё Священное Воинство на стороне так называемых избранников.

— То есть она хочет помочь диввинам возродить царство Аран­хайя? И что ей за это нужно? Корону царицы?

— Правителей выберет народ. Ариэна, мы хотим мира между нашими племенами. Лиммерины и диввины больше не должны враждовать. Это политика, которую проводили лучшие из царей Аранхайи. Избранники всё испортили. Настолько, что кое-где восстановить прежние конта­кты совершенно невозможно. Во всяком случае, пока. Я покинул Див-­Аранху, чтобы провести переговоры с правителями нескольких остро­вов и заручиться их поддержкой...

— Каким образом?

— Предложить им выгодные условия торговли. Меня тут как назло свалила лихорадка. Что с чего — не пойму, сроду ничем не болел. Нэйя не хотела меня оставлять... В общем вести переговоры отпра­вились Гимел и Трагон с небольшим отрядом. Гимел был моей правой рукой...

Тамран помрачнел.

— На острове Киммелен наших встретили враждебно. До переговоров даже не дошло. На берегу завязалась стычка — местные спровоцировали. Мои люди погибли. Гимел, Растан, Лумис, Валлар... Все, кто вызвался отправиться со мной сюда из Ур-Маттара.

— А кто такой Трагон?

— Старший из командиров Нэйи.

— Значит, он и его пиратская свита вернулись живые-невредимые?

— Не все, Ариэна. Знаю, о чём ты подумала. Это не так. Видишь ли, на некоторых островах диввинов терпеть не могут. После этого случая искать союзников отправлялись только люди Нэйи.

— Ну и что? Ваше войско пополнилось?

— Да, хотя и не очень. Скоро вернёмся на материк. Решили ещё немного выждать. Наблюдаем за обстановкой, держим связь со своими людьми в Див-Аранхе. Магия, которой обладает Нэйя, позволяет об­щаться на расстоянии. Жаль вот только, таких магических колец и браслетов мало — она говорит, что на их изготовление уходит слиш­ком много сил...

— Колец?!

— Ну да... У меня его сейчас нет, а то бы я тебе показал. На вид это обычные украшения. Секрет их магической силы известен то­лько тем, кто их делает.

— Кажется, я поняла, о чём ты говоришь. При помощи такого коль­ца Галиан пытался за мной следить.

— Ничего удивительного. Галиан из того же ордена, что и Нэйя. В Ордене 3вёздных Магов давно раскол, но она не знала, что Галиан переметнулся. Думаю, для неё это будет ударом. Она уверяла меня, что при всех своих недостатках Галиан хороший союзник. Что он не совсем такой, каким кажется большинству.

— Это я уже давно поняла. Значит, у этих великих звёздных магов есть кольца и браслеты, которые даже позволяют разго­варивать на расстоянии?

— Есть, но их очень мало. Гораздо больше колец-сыщиков — их легче делать.

— А на6людения вы ведёте на этих летающих башнях?

— Они называются фланнарами.

— Ещё одно изобретение звёздных магов?

— Да, и весьма полезное. Избавляет от необходимости тратить время на долгие переезды — на корабле или в повозке...

— А союзников искали на обычных кораблях?

— Разумеется. Представляешь, если бы где-нибудь фланнар приземлился! Мы 6ы не только союзников не нашли. От нас бы все попрята­лись. Мы и здесь стараемся, чтобы местные его не видели. Хорошо, что здесь часто ветры дуют, они заглушают его рёв. Люди здесь су­еверные и к такого рода магии ещё не привыкли.

— Люди здесь хорошие. И достаточно терпимые к чужой магии. Что им трудно терпеть, так это таких соседей, как дружина твоей любов­ницы.

— Знаю, — нахмурился Тамран. — Но мы стараемся держать их в уз­де. Меня тоже беспокоит это стадо резвых молодых магалов, которых явно передержали в тесном загоне. Но ничего, скоро им найдётся дело.

— Мне всё это не нравится, Тамран.

— Послушай, Ариэна, я ведь потому и не хотел, чтобы ты во всё это влезала. Политика — не твоя стезя...

— Я знаю, что начинается война. Для этого не надо быть ни поли­тиком, ни воином. Да, нарыв назрел и должен лопнуть... Или придёт­ся его вскрывать. В любом случае, без крови не обойдётся. Я всё понимаю, Тамран, но я не верю этой женщине. Тут что-то не так.

— Не будь такой предвзятой. Ты ведь далеко не глупа. Нам нужны союзники. Тем 6олее что наши враги могут использовать наёмников из раннадов, а кочевники — отличные воины. Я уж не говорю о том, что аранхитов поддерживает часть 3вёздного Ордена. Везде раскол — среди магов, среди воинов... И во всём обществе.

— Я всё это прекрасно вижу, но... Что-то не так. Я не верю в сказки про этот магический орден. То есть, он, конечно, существует, но всё не так, как она говорит. Я чувствую ложь. За этим что-­то скрывается...

— Дорогая, это политика. Люди и в обычной-то жизни далеко не всегда говорят то, что думают, а в этих играх... Мне тоже не всё ясно и не всё нравится. Даже если людей объединяет одна идея, у каждого свои интересы. Я уже говорил тебе и опять повторяю — не лезь в эти дела. Это не для тебя, ты художник.

— Если тебе тоже многое не нравится, почему ты влез во всё это по уши?

— Я мужчина. И воин.

"И влюблённый дурак, — добавила про се6я Ариэна. — Впрочем, в этом смысле я не лучше".

— Я не верю этой женщине. Она не та, за кого себя выдаёт. Она такой же оборотень, как Галиан.

— Тебе всюду мерещатся призраки.

— Призраки — это ещё одна реальность, Тамран. И порой более подлинная, чем то, что можно пощупать руками. Я не боюсь порожде­ний тумана — они легко рассеиваются. Меня пугают призраки, одев­шиеся человеческой плотью.

— Большинство людей — не совсем то, чем кажутся, — сказал Там­ран. — Вот ты, например... До сих пор не пойму, кто ты такая. Иногда мне кажется, что ты призрак, который преследует меня уже не один год.

— Возможно, это последствия разгульной жизни, которую ты долго вёл. Частые и затяжные запои даром не проходят.

— Возможно, — проигнорировав её язвительный тон, согласился Тамран. — Хорошо, что я вовремя остановился.

— Да, ты нашёл другой способ убежать от себя.

— Ты вечно чем-то во мне недовольна. Чего ты хочешь, Ариэна?

— Пока только одного. Не рассказывай о нашем разговоре своей любовнице.

— Хорошо, не буду. А ты постарайся избавиться от лишних подо­зрений.

К обеду апартаменты для "наследницы" были готовы. Они представляли собой анфиладу пяти комнат, уставленных тяжёлой старинной мебелью, которую уже успели начистить до блеска. Ковры тщательно выхлопали и побрызгали ароматизированной водой, явно содержащей цветочную эссенцию.

— Когда проветрится, запах станет тонким и ненавязчивым, — сказала Нэйя, заметив, что Ариэна слегка поморщилась. — Женщин в замке мало. Ты не возражаешь, если у нас с тобой будет одна слу­жанка?

— Возражаю. Я предпочла бы вообще обойтись 6ез прислуги.

— Обещаю, что она не будет тебе докучать. В её обязанности входит готовить тебе ванну, следить за твоим гардеробом и приби­раться в комнатах. Она вполне может это делать в твоё отсутствие.

— Разумеется. Так проще спрятать где-нибудь среди моих вещей жучка.

— Что-о?! — рассмеялась Нэйя. — Тамран тебе уже рассказал об этих магических штучках? Здесь ты и так под моим присмотром. И я позабочусь о том, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. А Лихане можешь доверять. Эта девушка мне преданна, а значит, будет хорошо служить и моей дочери. Кстати, она тоже кое-что смыслит в магии. Правда, совсем чуть-чуть. До нас с тобой ей далеко.

Нэйя представила Ариэне Лихану. Миловидная девушка лет восемнадцати склонилась в лёгком поклоне и улыбнулась, обнажив ровные мелкие зубки. Волосы у неё были тёмные, почти как у Ариэны.

— В жилах Лиханы тоже есть диввинская кровь, — сочла необходи­мым пояснить Нэйя. — Гораздо меньше, чем у тебя, но даже это со­здавало ей проблемы. В посёлке её не любили, вот она и согласи­лась перебраться сюда. И я вполне ею довольна.

Ариэна знала, что проблемы Лихане создавал её характер, а вов­се не примесь диввинской крови. Матарус был не их тех, кто спосо­бен оклеветать, и, глядя теперь на молодую служанку, Аpиэна лишь убедилась, что старик сказал о Лихане правду. Эта девушка не была преданна Нэйе, как до этого не была ни преданна, ни благодарна вос­питавшей её Набе. Она просто угодничала перед каждым, кто, по её мнению, давал ей возможность подняться повыше.

Лихана стояла, опустив глазки, и, наверное, даже не подозрева­ла, что наигранное смирение лишь подчёркивает её бесстыдство и наглость. Она лицемерила очень грубо, а значит, не отличалась большим умом.

"Бедняжка, — брезгливо посочувствовала Ариэна. — Такие, как ты, Нэйе не интересны. Как бы она тебя ни нахваливала, она уже давно те6я раскусила. Зря ты надеешься стать при ней чем-то большим, чем простая прислуга".

На огромной кровати с балдахином прекрасно разместились 6ы четверо таких, как Ариэна, но несмотря на весь этот простор, она чувствовала себя, как в ловушке. Первую ночь в замке она провела неспокойно. Сначала долго лежала 6ез сна, напряжённо прислушива­ясь к каждому шороху, а едва начала засыпать, как до неё донес­лись приглушённые голоса. Кто-то тихо разговаривал не то в сосед­ней комнате, не то на лоджии, которую она оставила открытой. Ари­эна сразу узнала голос Галиана. Второй принадлежал женщине. Ариэна его тоже узнала. И похолодела. Голос Нэйи с самого начала ка­зался ей смутно знакомым. Почему она сразу не догадалась? Навер­ное, потому, что в ту ночь на вилле эти двое разговаривали очень тихо, почти шёпотом. Впрочем, сегодня тоже. Но если тогда Хэда (она же Нэйя) просила Галиана не причинять Ариэне вреда, то сегодня они были заодно. Они оба хотели её убить. Ариэна чувствовала это, хотя не могла расслышать, что именно они говорят. Она знала, что должна поскорее бежать из этого проклятого замка. Она вылезла из постели, оделась и выпрыгнула в открытое окно, но не полетела, а стала падать. Значит, у неё снова украли нити! Но как? Она же о6мотала их вокруг лодыжек и крепко завязала. Это же не шнур с ку­лоном, который так легко сорвать. Ещё бо­лее странным было то, что, свалившись с шестого этажа, Ариэна не разбилась. Взошло солнце, и яркие оранжевые блики заиграли на гла­дком металлическом корпусе фланнара, который, мигая огнями, стоял посреди огромного, как площадь, мощёного двора. Когда огни погас­ли, по сходням спустились двое: поджарая мускулистая женщина, одетая в облегающий костюм, и мужчина в старинном диввинском наря­де. Женщина о6ернулась, и Ариэна увидела её жёсткое, волевое лицо. Спутник этой загадочной особы не оборачивался, но Ариэна и так знала, что это царь Асфаар. Сама же она присутствовала тут незри­мо. Она каким-то образом опять попала в картину-иллюзию. Теперь ей было понятно, почему она не разбилась, упав с такой высоты. Ушибиться или пораниться в этом мире невозможно, но иллюзия таит в себе другую опасность. Здесь можно остаться навсегда.

"Наверное, мне лучше вернуться в мою реальность", — подумала Ариэна.

Тут царь повернулся к ней лицом, и она увидала, что это не Ас­фаар.

— Тамран! — крикнула она. — Пойдём отсюда! Скорее! В иллю­зии нельзя находиться слишком долго.

Тамран её не видел, но, кажется, слышал. Или просто чувствовал, что к нему обращаются. Лицо у него было напряжённое и растерянное. Он походил на за6лудившегося в лесу ребёнка. Зато женщина Ариэну видела. Она смотрела на неё в упор, и её бледные губы кривила жес­токая усмешка.

— Тамран, пойдём! — Ариэна попыталась взять юношу за руку, но у неё ничего не получилось. Она лишь беспомощно хваталась за странную зыбкую материю, похожую на застывший ветер или сухую воду. Она отчаянно звала Тамрана, а он смотрел сквозь неё, как будто силился, но никак не мог что-то разглядеть.

— Он уже там, — с издёвкой сказала женщина. — Он уже в другом, мире, и тебе его не вернуть. Лучше уходи.

— Нет, это ты уходи! Или я тебя убью!

Сжав кулаки, Ариэна кинулась к незнакомке, но наткнулась на не­видимую стену. Женщина рассмеялась. Её лицо стало расплываться и искажаться, словно отражение в подёрнутой рябью воде. А когда про­зрачная стена вновь стала гладкой, Ариэна увидела перед собой улы­бающееся лицо Нэйи.

Она проснулась, но это лицо не исчезло. Нэйя была тут. Она сто­яла у изголовья кровати. Её светлые волосы сверкали в лучах утрен­него солнца ярче серебра. Ариэну уже в который раз поразила красо­та этой женщины, но почти каждый раз, когда Нэйя к ней приближа­лась, она ощущала озноб. Вот и сейчас ей захотелось забраться с головой под тяжёлое атласное одеяло.

— Я бы не стала тебя будить, если бы ты спала спокойно, — лас­ково промурлыкала Нэйя. — Но тебя явно мучил кошмар. Здесь, на ос­тровах, говорят, что в таком случае лучше поскорее проснуться, иначе владычица ночных кошмаров Маррана заберёт те6я в своё тёмное царство.

— От ночного кошмара можно проснуться, а вот от того, что бы­вает наяву, нет.

— Извини, что я вошла в твоё спальню. Хотела посмотреть, как ты спишь. Я часто сидела над тобой, когда ты была крошкой...

— Я не хочу грубить хозяйке дома, но эта игра в дочки-матери мне не по душе.

— Ладно, не буду. Вчера я заметила, что тебе не совсем при­ятно общество моих военачальников. Я распоряжусь, чтобы тебе по­дали завтрак сюда. Можешь всегда тут есть.

"Ага, — подумала Ариэна. — Чтобы ты или твоя востроглазая слу­жанка мне что-нибудь подсыпали?"

3а общим столом было безопасней. Во-первых, рядом сидел Taмpан. Во-вторых, каждый накладывал себе сам чего и сколько хотел. Куски мяса, хлеб, сыр, плоды и прочие кушанья лежали в больших блюдах, расставленных так, чтобы каждый мог дотянуться до всего, что ему нужно.

— Нет, я буду есть в обществе твоих при6лижённых. Я согласи­лась остаться в этом доме. Как я могу отказаться сесть за стол с хозяевами и их друзьями? Я выросла 6ез матери, но хорошим мане­рам меня научили.

— Что ж, отлично, — улыбнулась красавица. — Сегодня утром я свободна, и мы с тобой можем побеседовать.

— Как ты здесь оказалась, дорогая? — спросила Нэйя, когда они после завтрака уединились в комнате с мозаичным полом и окнами из кусочков разноцветного стекла. Восточное окно было открыто, и Ариэна слышала шум прибоя. Ей нравились звуки моря. А голос этой женщины её раздражал. Голос Хэды... Как бы её ни звали — Хэда или Нэйя, Ариэна не верила, что эта молодая красавица с длинными пе­пельными волосами её мать. Она не хотела в это верить. Ибо от этой женщины веяло холодом. Тем, который чувствуешь не столько кожей, сколько нутром. Тем, что царит между мирами, где обитают демоны ночи. Демоны вечной тьмы, куда никогда не проникает солнечный свет... Нэйя улыбнулась, откинув назад волосы, и Ариэне стало ещё холодней. Потому что она увидела на белой шее лиммеринки родинку ­— чуть пониже левого уха. У матери родинка была там же. Или почти там же... Нет, не может быть!

— Дорогая, ты меня слышишь?

— А? Да...

— Так как ты оказалась на Ди-Милоне?

— Приплыла, — взяв себя в руки, ответила Ариэна.

— И на чём же? Кораблей в последнее время не было.

— На морском чудовище. Вроде того, что изображено на камине в столовой.

— Ну, не хочешь — не говори. Каждый маг имеет право на свои се­креты. А я знаю мир, где люди катаются на рыбах. То есть это не рыбы, а такие водяные твари, похожие на рыб. 3aмечательный мир. Мы, маги-звездоплаватели, можем путешествовать в другие миры. Это куда интересней, чем полёты на паутине и фокусы с туманом. Ты здесь, и я этому очень рада, но всё-таки... Что случилось? Ты поссорилась с Галианом?

— Да.

— И серьёзно?

— Настолько серьёзно, что он даже попытался скормить меня той чёрной твари, которая живёт в Священном Саду. Потом он решил до­биться для меня смертной казни. А когда понял, что это тоже может сорваться, постарался натравить на меня разъярённую толпу. Только не делай вид, что ты этого не знаешь, Хэда.

Ариэна не могла не отдать своей собеседнице должное — Нэйя-Хэ­да очень быстро овладела собой.

— Я тебя не растила и не вправе гордиться твоими успехами, и всё же я очень горда, что ты моя дочь, Ариэна. Ты знаешь больше, чем это может показаться на первый взгляд. Правильно. И впредь никому не позволяй сразу просчитывать все твои ходы.

— Этому меня научил ещё твой приятель Галиан. Я сыграла с ним не одну партию. И не только в лосты. Сколько у тебя ещё имён?

— У меня их всего два, Ариэна. То, что досталось мне при рож­дении, и то, которое я взяла после своей мнимой смерти. Мне дово­льно долго приходилось скрываться. Я больше десяти лет жила под именем Хэда. Так я представилась Галиану, когда мы познакомились, и он привык называть меня Хэдой. Я действительно не знала, как он с тобой обошёлся. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, мне показалось, что он серьёзно тобой увлечён. Я не говорила ему, что ты моя дочь, но просила его беречь тебя. Ты же не станешь это отрицать, если слышала наш разговор...

— Не стану. Я признаю, что иногда ты говоришь правду. Галиан не заметил, что мы похожи?

— Представь себе, нет. Ты похожа не только на меня, но и на своего отца. Сходство между нами подмечают далеко не все. И потом... Похожие люди встречаются не только среди родственников.

— Да, и эта мысль меня утешает.

— Я опять повела себя, как никудышная мать, — сконфуженно вздохнула Нэйя. — Оставила свою дочь в лапах чудовища. Я должна была предвидеть... Может, расскажешь всё поподро6нее?

Ариэна рассказала, но далеко не всё. Ей хотелось поскорей за­кончить разговор и оказаться подальше от этой женщины-призрака.

— Галиан глупей, чем я думала, если переметнулся, — усмехну­лась Нэйя. — Что ж, тем хуже для него. Раскол в Ордене наметился ещё десять лет назад, но сейчас, по крайней мере, всё окончатель­но определилось, и стало ясно, кто есть кто.

"Если это кому-то и ясно, то только не мне, — подумала Ариэна. — Может, конечно, у вас там и правда раскол. Может, ты действитель­но до последнего верила Галиану, но я не верю ни ему, ни тебе".

Ариэне 6ольше не хотелось разговаривать с этой женщиной, но проклятая родинка на шее Нэйи не давала ей покоя.

— Расскажи мне о моём отце. Кажется, ты лю6ила его?

— Конечно, дорогая, — Нэйя улыбалась, но было видно, что она напряглась, как струна. — Что тебе о нём рассказать?

— Ну... Например, о вашей последней встрече.

Нэйя долго молчала.

"Не знаешь, что придумать? — позлорадствовала про се6я Ариэна. — Не могла уж заранее что-нибудь сочинить".

— Мне тяжело о6 этом вспоминать, — заговорила наконец Нэйя. — Когда я поняла, что он задумал, я испугалась. Я должна была яви­ться одна. Я всё чувствовала, слышала... Но чары, которые я сама на себя наложила, сковали мои члены. Это чары, которые так сразу не снимешь. К тому же для него я должна 6ыла оставаться мёртвой. Лодка плыла по морю, он был рядом со мной, а я лежала и лихорадо­чно соображала, как вернуть его домой. А потом мы чуть не стол­кнулись с лиммеринским торговым судном. Я даже обрадовалась, ес­ли это слово тут вообще уместно. Это и решило про6лему. Каждый лиммерин знает, как хоронят избранниц Найяры. И никогда не допус­тит, чтобы в погребальной ладье избранницы оказался кто-то ещё. Тем более живой. Я знала: эти люди не допустят, чтобы живой чело­век отправился в царство Гиамары. Они увидели нас, подняли лодку на борт. Я слышала, как они привели Астарана в чувство. Они реши­ли доставить его в Лунную Гавань, но объясняться с местными по по­воду случившегося не хотели. Боялись, что их в чём-ни6удь обвинят. Ты же знаешь, как у вас там относятся к лиммеринам. В общем, эти люди решили подвезти Астарана к берегу в спасательной шлюпке и там оставить. Я успокоилась. Я же знала, что на рассвете его найдут. Думаю, шлюпку не заметили с маяка из-за тумана. Ну а лодку со мной купцы снова спустили в море. Вскоре меня подобрали мои люди.

— Эти что ли?

— Ну конечно, нет. Это воины. Дела Звёздного Ордена их не касаются.

— Ты это на ходу сочинила или заранее придумала?

— Ариэна, я сказала правду. Что-то не сходится?

Всё вроде бы сходилось. Астарана действительно нашли ранним ут­ром на берегу Лунной Гавани. Впрочем, это ещё не значило, что рас­сказ Нэйи правдив от начала до конца, и Ариэну это утешало. А ро­динки на шее — не такая уж редкость.

Следующие несколько дней она виделась с Нэйей и Тамраном лишь за столом. Лихана тоже не докучала ей своим присутствием, за что Ариэна была ей очень благодарна. Эта девица раздражала её абсолют­но всем — своей бесшумной походкой, угодливыми манерами, притвор­но-любезной улыбкой, обнажавшей её частые мелкие зубки, которые придавали ей сходство с каким-то хищным зверьком. Впрочем, улыбка Лиханы не всегда была притворной. Когда по6лизости оказывались представители сильного пола, она превращалась в похотливый оскал, опять-таки придававший смазливому скуластому личику Лиханы что-то звериное. Ариэна никогда не была моралисткой, но откровенная похотливость этой особы вызывала у неё отвращение. Похоть сквозила буквально во всех манерах Лиханы, а особенно в том, как она раздувала ноздри своего тонкого носика. Он у неё вечно был в движении — как у зверька, который постоянно принюхивается, выслеживая добычу. Лихана чувствовала себя в этом разбойничьем логове, как рыба в воде. Её вечно кто-то тискал в коридорах и закоулках замка, а её притворно-испуганное повизгивание давно уже никого не вводило в заблуждение. Грубые ухаживания здешних кавалеров были ей по душе. А вот что ей было явно не по душе, так это присутствие в замке Ариэны. Лихана не могла замаскировать свою ненависть к внезапно объявившейся наследнице госпожи никакими угодливыми улыбками. Тем более что дружинники госпожи не могли скрыть своего интереса к юной по­лукровке. Правда, ничего лишнего они себе не позволяли. И не толь­ко потому, что Ариэна считалась дочерью Нэйи. Ариэне и самой не составляло особого труда держать мужчин на расстоянии. Они её всегда побаивались — даже не зная о той силе, которой она обладала. Возможно, они как-то чувствовали её... А возможно, они чувствова­ли в ней другую силу. Ту, что не заключает в себе ничего магического, но отпугивает почище любого колдовства.

Радуясь, что её все оставили в покое, Ариэна принялась обсле­довать замок. На четвёртом этаже она обнаружила библиотеку. Пыли здесь было едва ли не больше, чем книг. Самые новые относились к середине прошлого столетия. Просмотрев множество свитков и фоли­антов, Ариэна с грустью убедилась, что ознакомиться с их содержа­нием ей будет трудно. А то и вовсе невозможно. Языки островитян и жителей материка были родственны, и, хотя контакты между двумя племенами сводились в основном к войне и торговле, в течение мно­гих веков постепенно сложился разговорный диалект, которым владе­ли и те, и другие. Он представлял собой смесь диввинского и лим­меринского в их разговорных вариантах. Разница же между письмен­ными языками двух народов была значительной. Ариэна письменным лиммеринским почти не владела. Она с трудом разбирала лишь названия книг. И некоторые её заинтересовали. Она взяла "Жизнеописания правителей Ди-Милона", несколько трактатов по магии и отправилась на Средний Остров. Матарус получил неплохое образование и, возмож­но, даже знал старинный книжный. Да и кроме него в посёлке могли оказаться образованные люди.

В этот день был отлив, и Ариэна добралась до соседнего острова пешком. Она слышала, что летом перешеек между Скалистым и Средним иногда вообще высыхает. На влажном песке сверкали перламутровые ракушки, останки медузы киллы напоминали куски тающего льда. Ка­кие-то длинные, похожие на волосы водоросли прели на солнце, исто­чая резкий солоноватый запах. Ариэна всегда любила запахи моря и его шум, но здесь, на островах, эти запахи были острее, а голос моря звучал мощнее и глубже, чем у берегов Большой Земли. Там оно было гостем, а здесь хозяином, милостиво пригревшим на своей могу­чей груди маленькие островки суши. Ариэна вдруг поймала себя на том, что хотела бы тут жить. Лес она тоже любила, но леса были и здесь. Она решила, что не сегодня завтра побывает на третьем ост­рове Ди-Милона.

В посёлке её встретили неприветливо. Если не сказать враждебно. Некоторые, едва увидев её, сворачивали в сторону. Ариэна сразу направилась к Матарусу. Почти всё семейство старейшины было в сборе.

— Неужели на меня так взъелись из-за этого сомнительного род­ства? Знали бы вы, как мне всё это поперёк горла...

— Дело не только в этом, — сказал Матарус. — Кем бы ты ей ни приходилась, ты сейчас — человек из замка. А он для нас давно уже стал главным источником всяких бед. Грех желать другим зла, но лучше бы уж эти головорезы поскорей отправились воевать на Боль­шую Землю. Они всё равно туда собираются...

— Да что случилось?

— Мне неловко говорить о6 этом с такой юной девушкой...

— Матарус, два года назад я потеряла ребёнка... То есть он даже не родился... В общем, ты понимаешь. Клянусь паутиной, если вам что-то сделали люди из замка, я это так не оставлю.

— Вчера один из этих мерзавцев изнасиловал дочь Тирела. Это ры­бак, мой сосед... Вон их дом, напротив. Девчонке четырнадцать лет, у неё ещё никого не было... До сих пор не может прийти в себя. Она и так-то заикается, а тут вообще речь потеряла от испуга. Моя старшая пошла туда, понесла ей какой-то отвар...

— Она его запомнила?

— Да какое... Было уже темно. Возвращалась от подруги и пошла через рощу.

— А вы уверены, что этот человек из замка?

— Абсолютно, — нахмурился старик. — Никто из наших такого не сделает. И никто их наших не носит ни браслеты, ни серьги, а он был весь увешан какими-то блестящими побрякушками. Это единствен­ное, что она заметила, — они сверкали в лунном свете. Жаль, что луна сейчас одна и та на ущербе, а то бы Инния, может, и побольше разглядела. Это уже не первый случай. Но месяц назад всё обошлось. Ниде, дочери Мероя, удалось убежать. Мерой ходил в замок, и гос­пожа его приняла. Сказала, что приструнит своих молодцов, но, по-моему, ей до всего этого нет никакого дела. Если они в скором вре­мени отсюда не уберутся, жизни не будет. Целая орава головорезов под боком, а у нас даже оружия нет нормального, чтобы защитить своих дочерей и жён. Целая орава здоровых молодых парней, а жен­щин на Скалистом — по пальцам можно пересчитать... Раньше они хоть подолгу пропадали — поди, разбойничали где-нибудь, а теперь... Уже столько месяцев тут сидят. Скоро совсем взбесятся, а нам что делать?

— Нэйя старается убедить меня в том, что я её дочь, и всячески меня задабривает. Она не станет возражать, если я потребую наказать этого негодяя.

— Да как ты его найдёшь? Инния его не разглядела. Уж не думаешь ли ты, что он сознается?

— Нет, но, может, мы сумеем его вычислить. Матарус, недавно ты показывал мне туманные изображения умерших... Колдунья, которая делает такое номмо, всегда знакома с покойным?

— Нет. Бывает, что избранница Найяры делает номмо того, кого она вообще ни разу не видела. Ни живым, ни мёртвым. Но она может вызвать его в туман, если вступит в глубокий контакт с кем-то из его близких. Из тех, кто хорошо его помнит.

— То есть она извлекает из его памяти образ умершего? И как осуществляется этот глубокий контакт?

— Мне это трудно объяснить, я же не колдун. Я не умею разгова­ривать с детьми тумана, а именно они и связывают сознание одного человека с сознанием другого. Колдунья уединяется с родственником умершего и вызывает из ариллина туман. Родственник старается как можно отчётливей представить себе покойного. А иные говорят, до­статочно просто подумать о нём. В нашей душе хранится множество картин и образов, но мы не всегда можем их оттуда извлечь. А дочь Найяры может. Обычно она погружается в транс, её сознание слива­ется с сознанием заказчика, и туманное облако превращается в образ покойного. В общем-то так можно сделать для себя и суомо — портрет живого человека.

— Матарус, отведи меня к дочери Тирела. Я попробую вывести это­го подлеца на чистую воду. Моя мать была избранницей Найяры, и я унаследовала её дар. Магией тумана я овладевала сама, следуя лишь интуиции, но она меня редко подводит. Идём.

Инния, некрасивая худенькая девушка, всё ещё не оправилась от испуга. Она так заикалась, что разговаривать с ней было почти не­возможно.

— Если ты и правда хочешь помочь, юная госпожа, — подчёркнуто вежливо сказал Тирел, — то лучше приходи завтра. Ей надо успоко­иться.

Ариэна решила, что так действительно будет лучше. Разговор же с Нэйей она откладывать не стала.

— Всё это ужасно неприятно, дорогая, — покачала головой та. — Но если бы все мои проблемы сводились к подобным случаям...

— Кажется, ты считаешь, что в подобных случаях нет ничего осо­бенного?

— Ариэна, девицы иногда сами нарываются, а их родственники под­нимают шум — лишь бы что-нибудь с этого поиметь. Никто не видел, что там произошло...

— Зато я видела её. Она ещё почти ре6ёнок. Она до сих пор опомниться не может. А её родственникам ничего от тебя не надо... Вернее, единственное, что им надо, так это чтобы твои головорезы их не трогали. Если ты провозгласила себя правительницей Ди-Милона, то эти люди — твои подданные, и ты должна их защищать!

— Ты уже учишь меня, что я должна делать, — усмехнулась Нэйя. — Что ж, поделом мне. Я оставила трёхлетнего ребёнка, а нашла под­ростка в самом что ни на есть сложном возрасте...

— Я уже давно не подросток. И, возможно, больше тебя понимаю, что значит быть матерью. Я не знаю, какое такое великое призвание может заставить женщину бросить не только любимого человека, но и ребёнка, которого она от него родила и растила до трёх лет. Я не смогла избавиться от своего ребёнка, даже зная, что, если рожу его, буду бедствовать. Я не могла избавиться от него даже тогда, когда он был не больше зёрнышка твиги. Я потеряла его, но, клянусь Аранхой, это произошло не по моей воле...

— Успокойся, пожалуйста. Я и не думала, что ты уже столько пе­режила. Я считала, что знаю о тебе много, но оказывается, на знаю ничего. Нам ещё предстоит узнать друг друга получше, Ариэна. Я не провозгласила себя правительницей Ди-Милона. Это владение наших с тобой предков.

— При них Ди-Милон не был пиратским логовом. Здесь жили люди, которые ловили рыбу, выращивали плоды и занимались ремёслами. В библиотеке замка немало книг по ведению хозяйства. Прежние прави­тели заботились о процветании Трёх Островов.

— Я рада, что тебя интересует история нашего рода. Пожалуй, я уже могу поручить тебе управление Ди-Милоном, когда мне с дружиной придётся отбыть на Большую Землю.

— То есть здесь тебе земли недостаточно. Див-Аранха тоже вхо­дит в твои владения? Или пока это только планы? Не могу не при­знать — планы у тебя грандиозные. Мне пока что по зубам только мелкие дела. Мелкие с твоей точки зрения. Если мне придётся управлять Ди-Милоном, то я не потерплю тут разбоя и беззакония. Насильник должен быть наказан.

— Ариэна, я попытаюсь выяснить, кто этот подонок, но, боюсь, ничего не получится. Их тут не одна сотня, и я уверена, что винов­ный не признается.

— Хорошо. Единственное, о чём я тебя прошу, так это завтра пос­ле обеда собрать всех своих проходимцев на площади перед замком. А уж как я найду виновного — это моё дело.

Ариэна почему-то была уверена, что у неё всё получится. Она пришла в дом Тирела на следующее утро. Инния уже чувствовала себя более или менее сносно.

— Будет лучше, если ей дадут снотворное, — сказала Ариэна. — Я войду в её глубинное сознание, когда она будет спать. Этот кошмар сейчас преследует её и во сне, и наяву. Чтобы от него из­бавиться, необходимо время, но сейчас мне легче извлечь из её памяти то, что нужно. Всегда легче идти по горячим следам. А что бы это было для неё не так болезненно, лучше её усыпить.

Их оставили наедине. Ариэна устроилась напротив спящей девушки в глубоком кресле и вызвала туман из кусочка ариллина — самого маленького из тех, что она подобрала на прибрежной полосе. Она не знала никаких заклинаний. Возможно, она должна была принять какое-нибудь снадобье, но об этом она тоже ничего не знала. Она просто сосредоточилась на желании увидеть то, что сейчас видела во сне Инния.

— Любой из наших страхов имеет конкретный облик, — прошептала она. — Иногда он смутный и бесформенный, как облако тумана, по это потому, что мы боимся его увидеть. Надо вернуть смутному призраку, который преследует тебя, его истинный облик, а потом развеять его. Тогда ты избавишься от него, Инния. Ты избавишься от страха и не испугаешься этого человека, даже если снова встре­тишь его наяву.

Сперва Ариэна не поняла, что с ней творится. Ей вдруг захоте­лось убежать отсюда подальше. Страх вливался в неё, словно в пус­той сосуд, заполняя всё её существо. Страх Иннии. Ариэна судорож­но вцепилась в подлокотники кресла. Она должна выдержать это. Она же сама решила разделить с Иннией её кошмар.

Туман окутал её и спящую девушку, потом стало темно... К сча­стью, всё это длилось недолго. Очнувшись, Ариэна увидела, что ту­манное облако приобрело очертания человеческой фигуры. Ясно было только то, что это худой широкоплечий мужчина с длинными вихрас­тыми волосами. Таким Инния увидела его в бледном лунном свете, когда о6ернулась на шорох.

"Немного, — подумала Ариэна. — В замке полно таких лохматых парней... Но ничего. Этот призрак сам отыщет своего двойника".

— Ты найдёшь его, — произнесла она, глядя на смутную мерцающую фигуру. — Ты должен обрести лицо. И тебе это удастся, когда ты найдёшь своего живого двойника. А теперь вернись на место и жди, когда я тебя вызову.

Фигура съёжилась и превратилась в сгусток тумана, который тут же словно впитался в маленький "звёздный осколок". Ариэна положи­ла кусок ариллина в круглую серебряную баночку из-под румян. По распоряжению Нэйи JIиxана уставила весь туалетный столик юной госпожи баночками и склянками с духами, пудрой, краской для губ и прочей ерундой, которой Ариэна никогда не пользовалась... Она заметила, что маленький клочок туманного облака остался в комна­те. Он завис над Иннией, потом спустился почти что ей на живот, стал расширяться, бледнеть и наконец превратился в некое подобие тонкого полупрозрачного покрывала, мерцающего золотыми и серебря­ными искрами. Это "покрывало" окутало Иннию и мгновение спустя исчезло. Девушка проснулась. Сразу было видно, что чувствует она себя гораздо лучше.

— Что тебе снилось? — спросила Ариэна.

— Точно не помню, — Инния совершенно не заикалась. — Сначала было страшно, а потом приснилось что-то очень хорошее.

— Вот и прекрасно. Отдыхай и думай только о хорошем.

Этот маленький клочок тумана, превратившийся в покрывало, был явно добрым знаком, но что именно он предвещал, Ариэна не знала.

Когда они с отцом Иннии и Матарусом шли на Скалистый, начался прилив. Спутники Ариэны уже собирались снять башмаки — можно было переправиться вброд, но Ариэна их остановила.

— Нам не обязательно мочить ноги, — она взяла Матаруса и Тирела за руки. — Только не пугайтесь, это не страшно.

Тирел даже охнул, когда они поднялись в воздух, но этот не6ольшой полёт понравился и ему, и старейшине.

— Чудеса, — сказал Тирел, едва они приземлились на каменистом склоне, где начиналась тропа, ведущая к замку. — Наши колдуньи так не умеют.

— Я же полукровка. Возможно, у нас действительно больше способностей к магии, чем у других, и мне уже надоело это скрывать. По­лукровки — не демоны. Мы такие же люди, как и вы. И так же уязвимы.

Всё пиратское воинство уже выстроилось на огромном дворе замка. Ариэна заметила, с какой иронией наблюдает за происходящим Нэйя. Тамран тоже был здесь — задумчивый и рассеянный. В последнее вре­мя они с Нэйей постоянно о чём-то спорили, но стоило войти Ариэне, тут же умолкали. Вряд ли они и раньше были во всём единодушны, но Ариэна чувствовала, что с её появлением в замке разногласий у этих двоих стало больше. И её это отнюдь не огорчало.

Вызвав из ариллина туманную фигуру, Ариэна подходила к каждому из стоявших перед ней мужчин и мысленно повторяла: "Ты должен найти своего живого двойника и обрести его облик. Ты — это он. Ты должен обрести лицо".

Кажется, Нэйя не особенно верила, что эта затея увенчается ус­пехом, но большинство её бравых вояк следили за действиями Ариэны напряжённо и даже опасливо. Почти все они были островитянами и верили в силу тумана. Даже те, кто никогда в жизни не сталкивался с магией.

Облако стало изменяться, когда Ариэна остановилась напротив долговязого парня с узким, немного скуластым лицом и длинными светлыми волосами. Не прошло и минуты, как все с изумлением уви­дели двух близнецов — живого и туманного.

— Это всё колдовство! — затравленно озираясь, крикнул парень. — Это всё её фокусы! Им просто надо кого-то обвинить!

Он был ещё юн — не старше восемнадцати, и довольно красив. Сейчас он походил на школьника, которого поймали, когда он пытал­ся сбежать с занятий.

— Честно говоря, от тебя я такого не ожидал, Варт, — сказал подошедший Тамран.

— Она всё это подстроила ! Знаю я эти фокусы с туманом...

— Послушай, приятель, ты ведь лиммерин, — обратился к Варту Матарус. — Если бы она лгала, туман бы ей не подчинился, и ты это прекрасно знаешь. Арилланы не лгут.

"Как и аранхи", — подумала Ариэна.

— Мы вчера праздновали день рождения Вела, — ухмыльнулся сто­явший рядом с Вартом толстяк с золотой цепочкой на шее. — Этот придурок нализался и пошёл на Средний. Он там любит болтаться. Увидел девчонку — и потянуло на подвиги... Выходит, ей не по­нравилось?

Раздался смех.

— Да я не сделал ей ничего такого... страшного, — оправдывал­ся Варт. — Я просто сделал её женщиной. Лучше бы спасибо сказала. Кому такая нужна — кожа да кости...

— Замолчи! — оборвал его Тамран. — Ты уже достаточно причинил девушке зла, и ещё хватает наглости оскорблять её!

— Да она не больно-то сопротивлялась! Она молчала! Клянусь Найярой, эта девица даже не пикнула. Я, конечно, был пьян, но не настолько...

— Это она от страха, — пояснил Тирел. — Инния так перепугалась, что долго потом не могла заговорить. С ней такое часто бывает. Моя дочка заикается — её много лет назад напугал бешеный кайял. А когда она сильно пугается, у неё вообще голос пропадает. Это все знают, спросите любого в посёлке. И чего ей так не везёт? То четвероногий зверь на6росится, то двуногий.

— Нашему малышу сказали, что в Ур-Маттаре никто не мог пре­взойти его кумира ни в состязаниях, ни на любовном поприще! — ­смеясь, крикнул кто-то из пиратов.

Судя по всему, Варту здесь не особенно сочувствовали.

— Он у нас во всём старается подражать Тамрану!

— Даже так? — усмехнулся Тамран. — Кто тебя такому учил? Я далеко не праведник, но я никогда ничего не делал с женщиной против её воли. Даже с последней потаскухой. А повести себя так с юной девушкой может только скотина...

На лицо его внезапно набежала тень. Он нахмурился, как 6удто этот случай заставил его вспомнить то, что он не любил вспоминать То, что уже давно не давало ему покоя.

— Он признал свою вину, — сказала Ариэна, развеяв облако. — ­Какое наказание ему полагается по местным законам?

— Воо6ще-то я могу его просто у6ить, — ответил Тирел. — Я или любой другой мужчина моего дома. Но, сдаётся мне, в этом парне больше глупости, чем подлости. Он даже не понимает, что сделал. Может, поймёт, если поживёт подольше и поумнеет. Пусть три года побудет слугой в моём доме. Семья у меня большая, рабочих рук не хватает...

— Ну уж нет! — взвился Варт. — Лучше убейте!

— Этот человек прав, — сдвинул брови Тамран. — Надо отвечать за свои поступки, Варт. Радуйся, что легко отделался.

— Но я так мечтал о походе! И вместо этого что? Рубить дрова и носить воду?

— Занятия куда более достойные, чем убивать и насиловать, ­— заметила Ариэна. — Меня вот что беспокоит, Тирел... Как Инния от­несётся к тому, что ты приведёшь его в дом?

— Для неё худшее уже позади. Она привыкнет обращать на него внимание не больше, чем на дворового кайяла. Да и ты не бойся, парень. Будешь вести себя, как человек, и к тебе будут относиться по-человечески. У нас там бандитов нет.

— Тамран, ну сделай же что-нибудь! — взмолился Варт. — Я так мечтал отправиться на войну!

— Собирай вещи и отправляйся со своим хозяином, — приказал Тамран. — Тебе ещё не поздно стать порядочным человеком. Ты ещё молод, Варт. Тебе будет полезно пожить среди нормальных людей.

— Я прослежу, чтобы ты не сбежал, — пообещала Ариэна. — Дети тумана помогут мне вернуть тебя, если ты вздумаешь удрать.

— Будь ты проклята! — злобно выкрикнул юноша. — И откуда ты только свалилась, ведьма! Кто дал тебе право распоряжаться мной, вмешиваться в мою судьбу?

— Но ты же вмешался в судьбу этой девушки. Без её согласия.

Ариэна только сейчас заметила, что туман рассеялся не весь. Маленький клочок его завис над головой Варта и стал расплываться, а когда он превратился в полупрозрачное мерцающее полотно, на нём проступила картина. Горящий очаг, а возле него мужчина и женщина. Она занята рукоделием, у него на коленях ребёнок. Они молоды и, кажется, счастливы... Видение было смутным и быстро исчезло, но Ариэна успела заметить, что у мужчины узкое лицо, обрамлённое не­покорными вихрами светлых волнистых волос.

Это видение исчезло, но тут же появилось другое — картина сра­жения. Причём местность показалась Ариэне знакомой... Да это же была огромная равнина к югу от Ур-Маттapa. Недалеко виднелась городская стена. Картины сменяли одна другую. Ариэна видела толпы людей на площади Ур-Маттара, Галиана, проповедующего в Храме, сра­жение в лесу, круглую башню, грозно темнеющую на фоне багрового неба... Последняя картина была самой страшной. Полчище железных демонов заполонило Священный Сад. Они стояли неподвижно, словно ждали приказа, а огромная паучиха, сверкая кровавыми глазами, мед­ленно выползала из сваей пещеры...

Ариэна заметила, что все притихли и смотрят не неё с недоумением.

— Что с тобой? — осторожно спросил Тамран.

На нём почему-то была старинная одежда. Точнее, призрак этой одежды. Она казалась сотканной из тумана и сверкала золотыми и серебряными искорками. Наряд царя Асфаара. Тот самый, в котором его положили в саркофаг... Окружающие реагировали на Тамрана так, словно в его внешности не было ничего необычного, и Ариэна поня­ла, что призрачный наряд видит только она. Картины на туманном "полотне" тоже были доступны лишь её зрению.

— Дорогая, с тобой всё в порядке? — раздался рядом ласковый голос Нэйи.

Ариэна обернулась и едва не попятилась. Перед ней была худощавая женщина в облегающем костюме, с короткими тёмными волосами и правильным, жёстким лицом. Женщина, похожая на ящерицу...

Не прошло и минуты, как наваждение исчезло. Перед Ариэной стояла Нэйя в голубом платье и белой накидке с капюшоном. И Тaмpaн снова был в том, в чём и пришёл сюда — в коричневой тунике, серых гетрах и высоких остроносых сапогах.

— Ты чего-то испугалась? — Нэйя выглядела встревоженной. — Ты словно призрак увидела.

— Она видит больше нас всех, — глубокомысленно изрёк Тирел. — Она избранница. Дочь Haйяpы.

— Да она просто ненормальная, — хмуро процедил Варт.

— Иди, Варт, — тихо сказала Ариэна. — Судьба, в которую ты вмешался, станет и твоей судьбой. У тебя всё будет хорошо. Гораздо лучше, чем у тех, кому ты сейчас завидуешь.

Варт зло сплюнул и поплёлся в замок собирать свои вещи.

— Не правда ли моя наследница мудра и справедлива? — обратилась к Тирелу Нэйя. — Теперь я могу спокойно отправиться на материк, поручив ей править Ди-Милоном в моё отсутствие.

— Да, госпожа, — с насмешливым полупоклоном ответил рыбак. — Такая правительница нас вполне устроит.

Нэйя сделала вид, что не заметила никакого намёка.

На следующее утро, подойдя к окну своей спальни, Ариэна увиде­ла отчаливающую от берега флотилию.

— Почему мне не сказали, что они уже отбывают? — спросила она служанку, которая принесла воду для умывания.

— Не знаю... — растерянно заморгала та. — Но госпожа ещё здесь. И господин тоже.

Нэйя и Тамран как обычно ждали Ариэну к завтраку, но сегодня за столом было почти пусто. В замке остались только два командира. Отве­тив на приветствие Ариэны, они поспешили закончить трапезу и ушли. Похоже, после вчерашнего они чувствовали себя в её обществе неуютно.

— Мы отправляемся позже, — сказала Нэйя. — На фланнаре. Завтра прилетят разведчики и доложат обстановку. Главное — появиться во­время.

— Я лечу с вами.

— А на кого же я оставлю Ди-Милон? — Нэйя говорила тоном огор­чённой мамаши, которой дочка отказалась помочь в огороде.

— Без твоих головорезов здесь и так будет всё в порядке. Я при­частна к тому, что творится в Див-Аранхе. К тому же я там роди­лась и прожила всю жизнь. Я лечу в вами... Впрочем, могу и одна. Фланнар мне не нужен.

— Конечно, дорогая. Если ты так решила, дело твоё.

— Мне было бы спокойней, если бы ты осталась здесь, Ариэна, — заговорил до сих пор молчавший Тамран. — Ты действительно при­рождённая правительница. Местные тебе доверяют. Мы обеспечим тебя полотнами, красками. Здесь у тебя прекрасная возможность спокойно заниматься любимым делом...

— Я уж как-нибудь соображу, чем мне заняться. В отличие от некоторых я уже давно всё решаю за себя сама.

Тамран нахмурился и ничего не ответил. Нэйя как всегда скрыла раздражение под небрежной, милой улыбкой.

— Так когда мы отправляемся? — спросила Ариэна.

— Дней через пять, — ответила Нэйя после небольшой паузы. — Думаю, к этому времени уже все наши союзники соберутся в Круглой Башне. Место удобное. Сторонники Галиана оттуда бежали, сама зна­ешь. А мой флот к этому времени будет в гавани Вермей. Мы ничего от тебя не скрываем, дорогая. Если хочешь, лети с нами, но я пред­почла бы, чтобы ты похозяйничала здесь.

Покинув трапезную, Ариэна воспользовалась тем, что в коридоре пусто, и задержалась возле дверей. Как только она вышла, Нэйя и Тамран заспорили. Она не могла расслышать, о чём, и всё равно почувствовала что-то вроде удовлетворения. Хорошо уже то, что Тамран сейчас всё реже и раже соглашается с этой женщиной-оборотнем. Ес­ли такой человек, как он, начал сомневаться, он в конце концов разберётся, что к чему. Лишь бы не слишком поздно.

Ариэне не давали покоя вчерашние видения. Те, которые ей послали ариллaны. Загадочные духи тумана. Здесь, на островах, их магия была сильней, чем на материке. И здесь они ещё охотней шли на кон­такт. Ариэна обратилась к ним, чтобы помочь Иннии, но они сказали ей больше. Они показали то, о чём она не спрашивала... А может, они почувствовали, что это её тревожит? В последнее время она сто­лько думала о6 этой странной женщине, о Тамране, о событиях в Див­-Аранхе. Соприкоснувшись с её сознанием, они поняли, что её волнует больше всего. Ариэна уже догадалась, что Нэйя не та, за кого се­бя выдаёт. Нэйя и Тамран... Загадочная незнакомка и царь Асфаар... Судя по всему, история повторяется.

"Нет! — решительно сказала себя Ариэна. — Я не дам ей повторить­ся. Тамран не окажется на месте Асфаара. Понять бы ещё, что к че­му, какая ведётся игра... Тогда, пятьсот лет назад, были заговор, предательство, война. Теперь назревает нечто похожее. Я не должна упускать из виду ни эту женщину, ни Тамрана. Они не посвящают ме­ня в свои планы — ну и ладно. У меня есть способ узнать то, что меня интересует".

Уединившись в своих покоях, Ариэна вызвала туман и задала во­прос, но картин не было.

"С чего я взяла, что арилланы знают всё? Любое пророчество — ­результат их контакта с избранницей. Так же, как у аранх. И успех во многом зависит от магической силы избранницы. Вчера получилось, сегодня нет... Что такое предвидение? У меня бывали озарения, даже когда не было связи с Дамеей. Я видела то, что будет. Это Великая Aранxa говорила со мной... Наверное, и пауки, и дети тумана лишь помогают своим избранникам проникать в Великую Арану. А иногда лю­дям удаётся это и самим. Видимо, такие озарения не могут быть слиш­ком часто. По сути арилланы вчера сказали мне не так уж и много нового. Они подтвердили некоторые мои догадки и опасения. Истина открывается, если её ищешь, а не ждёшь, что тебе её кто-то откро­ет. Озарение приходит к тому, кто держит глаза открытыми. Я прос­то должна быть начеку. Мы сами ткём полотно Аранхи. Она лишь хра­нит его. И показывает тем, кто умеет смотреть".

Матарус охотно согласился перевести заинтересовавшие Ариэну книги, а когда она заговорила об оплате, решительно заявил:

— Даже не думай об этом. Я рад тебе помочь, полукровка. Ты нра­вишься мне всё больше и больше. И не только мне... Мы не знаем, кто эта женщина, которая обосновалась на Скалистом с оравой бан­дитов, но тебе бы тут многие присягнули на верность. Может, тебе лучше перебраться сюда? Мы поможем тебе привести в порядок дом на холме. Как хоть ты там живёшь в этом замке, среди таких людей...

— Я привыкла жить среди тех, кто мне не нравится, — сказала Ариэна. — И среди тех, кому не нравлюсь я, а таких, поверь, всег­да было много.

— Догадываюсь, что тебя там держит, — усмехнулся Матарус. — Вернее, кто.

— Неужели так заметно?

— Заметно. Особенно ей. А она опасная штучка.

— Я всё знаю, Матapyc. Не хочу хвастаться, но опасность для меня — дело привычное. Заранее спасибо, что согласился помочь.

— Тебе тоже спасибо. Я только рад, что выпала возможность немного поработать мозгами. Учить­ся мне нравилось, а всю жизнь только и приходится что спину гнуть. Я вот только не уверен, что разберу всё — я же не знаю древнего языка. Но я не думаю, что старинный книжный сильно отличается от нынешнего.

Ариэна была уверена, что гораздо больше, чем всякие трактаты, ей подскажут дети тумана, но в книгах тоже могли оказаться полез­ные сведения.

Они там действительно оказались, только вот до Ариэны дошли с некоторым опозданием.

Глава 22. Второе рождение.

В тот вечер она не могла понять, почему ей так не хочется са­диться в ванну. Лихана всегда до6авляла в воду целебные соли и ароматные порошки, которые Нэйе привозили с острова Финис. Он из­давна славился своими благовониями.

— Чего ты тут намешала? — спросила Ариэна, глядя на пенистую нежно-голу6ую воду, источающую тонкий аромат.

— Это лионовая эссенция, госпожа, — ответила Лихана. — Я уже делала тебе такую ванну, и тебе, кажется, понра­вилось. Госпоже Нэйе я часто такую делаю. Это полезно для кожи.

Ариэне действительно был знаком этот приятный свежий запах. Похоже, Лихана не лгала.

"В последнее время я слишком мнительна, — подумала Ариэна. — ­Может, это от усталости? Нельзя же целыми упражняться в магии..."

— Если хочешь, я сменю воду, госпожа, — голос служанки просто дрожал от обиды. — Конечно, жалко порошка, но...

— Всё в порядке, Лихана. Иди отдыхай.

"И чего я срываю на ней своё раздражение? — упрекнула себя Ариэна. — Можно подумать, это она приворожила Тамрана к Нэйе! Она, конечно, противная, но тут найдутся и похуже".

После ванны Ариэну потянуло в сон. Засыпая, она словно проваливалась в глубокую яму. Время от времени ей казалось, что она слышит какие-то голоса. Кто­-то пытался докричаться до неё, но голоса тонули в странной зве­нящей тишине. Эта тишина окружала Ариэну со всех сторон, подобно той невидимой стене, которой был о6несён лес возле Круглой Башни. Ариэна чувствовала, что должна проснуться и что-то сделать, но сон затягивал её обратно и опутывал с ног до головы, словно вяз­кая чёрная паутина. Иногда перед ней вспыхивали какие-то видения — яркие и тревожные, но их тут же затягивала эта проклятая чёрная паутина. Ариэне удалось разорвать её, и она оказалась перед про­зрачной стеной, сквозь которую на неё таращился железный демон.

— Прочь! — крикнула она.

Демон исчез, но вместо него появилась Маттар. Она надвигалась на Ариэну и росла, словно туманное облако, только этот туман не рассеивался, а уплотнялся и темнел, превращаясь в едкий, удушли­вый дым. Ариэна испугалась, что задохнётся, и проснулась. И тут же сообразила, что действительно была в опасности. Ей удалось разорвать паутину сна, в который её погрузили чьи-то злые чары, но, окажись она чуть слабее, она бы, наверное, вообще не проснулась.

Ариэна сразу поняла, что проспала дольше обычного. В трапезной было накрыто на одну персону. Сияющий в лучах утреннего солнца прибор стоял во главе стола — там, где всегда сидел Тамран, но Ариэна чувствовала, что в замке его нет. И Нэйи тоже. Вошёл слуга и с поклоном спросил, подавать ли завтрак.

— А где остальные?

— Они покинули замок рано утром.

— И куда они отправились?

— Не знаю, госпожа.

— Почему не разбудили меня?

— Я не знаю, госпожа.

В подчёркнуто вежливом тоне слуги Ариэна уловила скрытую издёвку. Неожиданный приступ головокружения заставил её схватиться за спинку стула.

— Подавать завтрак, госпожа?

— Нет...

Поднимаясь в свои покои, Ариэна вспотела так, словно три раза обежала весь Скалистый Остров. Она знала, что этот упадок сил от­нюдь не случаен. Лихана всё ещё была в спальне — застилала постель.

— Что ты мне вчера подмешала в воду? — спросила Ариэна без предисловий.

— В какую воду? Ты о чём, госпожа?

— Не прикидывайся, будто не понимаешь, о чём я говорю! Это она тебе приказала?

— Помилуй, госпожа, я действительно не понимаю...

— Не смей мне лгать! Куда они отправились? На материк? Это Нэйя велела добавить в ванну отраву, которая едва не усыпила меня навсегда? Отвечай или я напущу на тебя призраков, и они будут пре­следовать тебя до конца жизни. Можешь быть уверена, долго ты не выдержишь. Сойдёшь с ума!

Ариэна думала, что эта лживая девица ещё долго будет отпирать­ся, изворачиваться и хныкать, но Лихана вдруг скинула маску.

— Не запугивай меня, полукровка! — прошипела она, оскалив свои мелкие зубки. — Я сама владею магией. Меня учила избранница Найяры!

— Так почему же ты сама не стала избранницей? Не хватило талан­та? Ты просто самовлюблённое ничтожество! Не сумела стать настоя­щей колдуньей и решила добиться успеха, прислуживая негодяям. Тем, кто вредит твоему родному посёлку!

— Не читай мне нравоучений! Ещё неизвестно, кого госпожа Нэйя сделает своей наследницей — тебя или того, кто ей предан!

— Дурочка! Она использует тебя и выбросит, как ореховую скорлу­пу. Говори, что ты подсыпала в воду?

— Хорошо, скажу. Вода, в которой ты вчера искупалась, отнимает магическую силу. Так что ещё неизвестно, кто кого, дорогуша. Я са­ма могу наслать на тебя призрак. А ты не сможешь от него отделать­ся!

Лихана взмахнула рукой, в которой оказался кусочек арилла, и в комнате появилось туманное облако. Оно довольно быстро приняло облик какой-то омерзительной твари, похожей одновременно на рыбу и на зубастую ящерицу. Ариэна послала призраку мысленный приказ исчезнуть. Он заколебался, утратил чёткость очертаний и начал рас­сеиваться, но Лихана оказалась не так уж и слаба. Она вернула сво­ему творению прежний вид и даже увеличила это чудовище в размерах. У Ариэны же попытка развеять призрак вызвала лёгкое головокружение. Вчерашнее купание не убило её, но колдовское зелье продолжало дей­ствовать. И всё же она чувствовала, что противостоять такой, как Лихана, она в состоянии. Ариэна сунула руку в карман, но ветки арилла, которую она всегда носила с собой, там не оказалось. Лиxана смотрела на неё и злорадно скалила свои мелкие, частые зубки. Пере­став лицемерить, она не стала менее противной. Теперь она ещё больше походила на какого-то отвратительного хищного зверька, злобно­го и в то же время трусливого.

"Ладно, — подумала Ариэна. — Придётся сражаться с тобой твоим оружием..."

Собрав все свои силы, она принялась воздействовать на туманную фигуру, притягивая её к себе. А когда чудовище приблизилось, за­ставила его изменить облик, превратив в огромную паучиху. Лихaнa постаралась вернуть туманному облаку прежнее обличье, но второй раз у неё это получилось гораздо хуже. Возможно, сказывалось то, что она растерялась. Она же считала, что магическая сила Ариэны на исходе, к тому же у её соперницы не было арилла. Растерявшись, Лихана запаниковала, и её сила шла на убыль с той же скоростью, с какой таяла уверенность в себе. Она не сразу заметила, что Ариэна лепит своё чудовище, извлекая туман из ветки, которую судорожно сжимает в руке она, Лихана. А когда заметила, яростно кинулась в атаку. Призрак несколько раз менял очертания и в конце концов всё же превратился в огромную паучиху. У Ариэны пересохло во рту, в висках бешено стучало, по спине струился пот, но, собрав волю в кулак, она продолжала "растить" своё чудовище, уплотняя фигуру и раскрашивая её во все цвета, какие только могли быть у магического тумана. Заметив на туалетном столике спички, Ариэна придумала кое-что ещё. Она отрезала одну из кисточек, украшавших полог кровати, и подожгла её. Шерсть кайлота, сгорая, давала едкий чёрный дым. Смешав этот дым с туманом, Ариэна окрасила гигантскую паучи­ху в чёрный цвет, а глаза твари теперь пылали настоящим огнём.

"Здорово! — ликовала она про себя. — Огонь не только усиливает магию. Из него и из дыма тоже можно лепить фигуры!"

Паучиха всё больше и больше походила на живую. Лихана поблед­нела и прижалась к стене. Ариэна пока ещё твёрдо стояла на ногах, но чувствовала, что скоро они начнут подкашиваться. Колдовское зелье изрядно ослабило её, а остаток сил она потратила на схватку с этой мерзавкой. Мысль о том, что это ничтожество заставило её так выложиться, привела Ариэну в ярость. Она очень кстати вспомнила рассказы о колдунах, которые, сражаясь, умудрялись выкачивать друг у друга магическую силу. Тот, кто был искусней в магии, мог стать ещё сильней за счёт другого. "Туман отнимает у меня силу", — сказала однажды Дамея. Если туман подчиняется магу, значит, он должен помочь ему похитить силу у противника... Что, если попробо­вать? Добавив в туманную фигуру побольше пламени, Ариэна застави­ла паучиху выпустить огненные нити, которые тут же обвились вокруг Лиханы.

"Арилланы, дети тумана, — мысленно произнесла Ариэна, — помоги­те мне завладеть её силой, ибо до этого она отняла часть моей".

Нити загорелись ещё ярче и превратились в золотисто-зелёные молнии. Через некоторое время они "отцепились" от Лиханы и спле­лись в клубок. Сверкающий шар приблизился к Ариэне. Оказавшись на уровне её груди, он бесшумно взорвался, и на Ариэну посыпался целый фонтан искр. Они слегка обжигали её, но при этом она чувст­вовала, как в неё, словно жидкий огонь, вливается сила. У Лиханы же был настолько плачевный вид, что Ариэна была готова её пожалеть.

— Никогда не связывайся с теми, кто те6я сильнее, — сказала она. — Иначе лишишься даже тех крупиц дара, которые достались те­6е исключительно по недосмотру высших. Сделать призрак нетрудно, а вот облечь его плотью... Тебе это недоступно, а мне ничего не стоит. Сейчас это чудовище станет вполне реальным. Правда, 6оюсь, что оно тобой побрезгует.

Ариэна говорила неправду, но Лиxана, напуганная её магической силой, была готова поверить во что угодно.

— Не надо! — взмолилась она. — Не губи меня! Я всего лишь вы­полняла приказ госпожи. Это она дала мне зелье, чтобы я раствори­ла его в воде для купания. Она не хотела ничего такого уж плохого. Я наврала, что это зелье лишает магической силы. Я просто хотела тебя напугать...

— Опять ложь! Я же чувствовала, что слабею. Другое дело, что я сумела противостоять этой злой магии...

— Да это просто очень сильное снотворное. Действует даже его запах. Это зелье вызывает слабость, от него ещё потом какое-то время кружится голова, но особого вреда от него нет. Нэйя поняла, что опоить тебя невозможно — ты всегда наливала себе из того же кувшина, что и она. Вот она и велела приготовить тебе такую ванну.

— И ради чего все эти старания? — спросила Ариэна, развеивая призрак.

— Она хотела, чтобы ты спала, как убитая. Чтобы ты с ними не улетела. Туда, на Большую Землю. Тамран тоже этого не хотел, юная госпожа. Он же вечно за тебя боится и не желает, чтобы ты рисковала...

— Великая Аранха! Так это всё для того, чтобы я подольше по­спала? Бред какой-то... Они же знают, что я могу улететь без их помощи.

— Конечно, можешь, — закивала Лихана. — Но они уже всё равно далеко, а где — ты не знаешь. Нэйя хотела, чтобы ты была подаль­ше от них... От него, то есть... В общем, чтобы ты им не мешала. Она же страшно ревнует.

"Вот это уже похоже на правду, — подумала Ариэна. — Ладно, я вас всё равно найду".

— Конечно, ты можешь улететь. Прямо сейчас. Окно открыто. Нэйя тебе завидует. Ты же летаешь, как птицы, без этих железных башен. Кстати, я догадываюсь, где они сейчас. В гавани Вермей, а вовсе не в лесном замке. Это она тебе соврала. Они должны быть в гавани Вермей. Вот они удивятся, когда тебя увидят! Нэйя наконец поймёт, что с тобой надо считаться. Ты ведь не ребёнок, которого можно запереть дома. Ты вольная птица. Улетишь, когда захочешь... Лети прямо сейчас! Чем скорее, тем лучше. Если они так хотели тебя за­держать, то, наверное, тебе стоит поторопиться. Нэйя вечно повто­ряет, что главное — появиться в нужном месте и в нужное время. Главное — вовремя! А на меня, пожалуйста, не сердись. Нэйя меня так запугала! Мне вечно приходится делать то, что не хочется, вот я и злюсь. Ты даже не представляешь, что она мне устроит за то, что я тебя не задержала, но кто я такая, чтобы тебя удержи­вать?

Лихана вдруг стала раболепно-восторженной. Ей только что здорово досталось, и выглядела она прескверно, но, похоже, она решила истратить остатки сил, расточал Ариэне комплименты. Она едва ли не подталкивала её к распахнутому окну, убеждая поторопиться. Ариэна посмотрела на жемчужно сияющие в яркой лазури облака, и ею овладело непреодолимое желание пуститься в полёт прямо сейчас. Чувствовала она себя прекрасно — ведь поединок с этой горе-кол­дуньей прибавил ей сил. Хотелось поскорей покинуть этот сумрачный замок. Больше её тут ничто не держало. А главное — никто. Ветер гнал облака на восток — в сторону Большой Земли. Свежий и ласковый попутный ветер...

— Нет, — спохватилась Ариэна, спрыгнув с подоконника. — Надо нормально одеться и хотя бы кинжал с собой захватить.

Оружейная палата была на втором этаже.

— Я сейчас сбегаю! — тут же предложила Лихана. — Я принесу те­бе кинжал...

— Да ладно, не беспокойся, — остановила её Ариэна. — Я сама выберу, какой мне надо. Лучше отдохни. Тебе необходимо восстано­вить силы.

Рвение служанки удивляло её. Она быстро переоделась. Покидая свои роскошные мрачные покои, Ариэна оглянулась. От неё не укры­лось выражение досады, написанное на бледном личике Лиханы, но она не придала этому особого значения. И напрасно.

Отправляясь на войну, дружина Нэйи едва не опустошила оружейную палату. Ариэна с трудом отыскала два небольших хорошо наточенных кинжала. Один сунула за голенище, другой повесила на пояс. Окна здесь тоже выходили на восток и тоже были открыты. Ариэна уже предвкушала радость полёта. Она выскочила в окно, готовая от­даться во власть прохладного свежего ветра, и к своему ужасу об­наружила, что он её не держит. Она не летела. Она падала, и каменные плиты мощёного двора стремительно неслись ей навстречу. Вто­рой этаж замка был примерно на уровне четвёртого этажа обычного дома — вроде того, в котором Ариэна снимала квартиру. Единствен­ное, что она успела, так это уберечь от удара голову...

Сначала была страшная боль, потом темнота. Ариэна предпочла бы остаться в этой темноте, потому что вместе со светом вернулась боль. Огромный замок медленно падал на неё, и она мечтала, чтобы он упал поскорее. Такого удара ей уж точно не выдержать. Но за­мок, покачнувшись, замер, и его заслонила фигура Лиханы. Она при­ближалась, росла. Ариэна усилием воли подавила стон. Эта тварь хотела убить её, и она довершит задуманное, если заметит, что Ари­эна жива. Что она сделает? Задушит? Заколет кинжалом? Или попробу­ет добить чем-нибудь тяжёлым... Вряд ли у неё получится с первого раза. Нахлынувший на Ариэну ужас на время оттеснил боль. Такой смерти она не хотела. Сквозь полусомкнутые веки она видела, как Лихана достала из кармана передника маленькое круглое зеркальце. Самый простой способ проверить, дышит человек или нет, — поднести к его губам зеркало. Пришлось задержать дыхание.

— Кажется, сдохла, — удовлетворённо пробормотала Лихана. — Ну что, наследница...

Она поддела неподвижное тело носком башмака. Ариэна опять с трудом подавила стон.

— Ладно, пусть валяется, пока кто-нибудь из этих лодырей не встанет. Я своё дело сделала, а убирать всякую падаль — это уж пусть другие. Ты права, великая колдунья, мне сейчас не мешает отдохнуть и восстановить силы. Скоро я их восстановлю. А вот ты уже нет.

Лихана ушла. Огромный двор был пуст. В замке остались только слуги, которые, пользуясь отсутствием хозяев, явно собирались спать до полудня.

"К тому времени я уже действительно буду мертва..."

Подумав о6 этом, Ариэна снова погрузилась в темноту, из которой её вскоре вырвал знакомый жужжащий звук. Фланнар... Сверкая на солнце, он приземлился посреди двора. Сердце Ариэны забилось чаще, и хотя боль в груди от этого усилилась, она всё равно ощутила прилив радости. Они вернулись! Тамран ей поможет! Нэйя её ненавидит, но Тамран не оставит её умирать. И даже если ей суждено скоро умереть, она сможет ещё раз его увидеть...

Тамран и Нэйя были в роскошных царских одеяниях. Спустившись по сходням, они взялись за руки и, оживлённо беседуя, пошли к замку. Ариэна попыталась позвать Тамрана, но не смогла произнести ни звука. Однако Нэйя её заметила. Она обернулась, посмотрела на Ариэну и засмеялась, увлекая Тамрана за собой. Из фланнара вышли ещё двое. Это были Эрения и Асфаар.

— Пойдём с нами, — сказала Эрения и, взяв Ариэну за руку, по­могла ей подняться.

Ариэна встала, хотя каждое движение причиняло нестерпимую боль.

— Пойдём с нами, — ласково повторила Эрения. — Мы знаем, как избавить тебя от боли.

Ариэна с удивлением обнаружила, что мрачный каменный замок превратился в сияющий хрустальный дворец. Она знала: избавление от страданий именно там, и она обязательно должна туда попасть. Но у входа её встретили двое и преградили ей путь. Ариэна узнала их. Она помнила, как увидела их обоих, когда Великая Аранха впервые открыла ей свою паутину.

— Тебе нельзя туда, Рени, — сказала женщина.

Арнэна знала, что это Нэйя. Та Нэйя, которая умерла тринадцать лет назад. Только она называла её Рени. Только она и больше никто.

— Пусти меня, — взмолилась Ариэна. — Я должна туда попасть. Я больше не могу терпеть эту боль.

— Эта 6оль ещё не самая страшная, — произнёс смуглый широкопле­чий мужчина с красивым, открытым лицом. — Она говорит о том, что ты ещё жива. Те6е нельзя сюда, девочка. Всему своё время.

Сияющий замок исчез, и Ариэна увидела чёрный зев пещеры. Она почему-то оказалась в Священном Саду, в роще Маттар, а огромная паучиха, опутав её нитями, затягивала в своё грязное логово. Ари­эна пыталась вырваться, и всё её тело раздирала нестерпимая боль. Она вспомнила о кинжалах, которые совсем недавно взяла в оружей­ной комнате. Один был у неё за поясом. С трудом вытащив кинжал, она принялась перерезать опутавшую её паутину. Маттар злобно ши­пела, а на концах порванных нитей выступала кровь. Её становилось всё больше и больше. Ариэна была вся в этой тёплой, липкой крови, она даже ощущала во рту её солоноватый вкус. Она чувствовала, что сейчас умрёт, но это её не пугало. Во-первых, это означало избав­ление от боли, а во-вторых, она знала, что Маттар тоже умирает. Огромная чёрная туша оседала и расползалась, превращаясь в бес­форменную тень, которая постепенно заполняла собой всё вокруг. Ариэна с наслаждением погружалась в темноту. Она хотела, чтобы её все оставили в покое, но кто-то упорно пытался вытащить её на свет. Она ненавидела этот свет, потому что вместе с ним неизменно возвращалась боль. Иногда темнота превращалась в мерцающий туман. Он порождал множество картин и образов, которые стремительно сме­няли друг друга. Время от времени возникали знакомые лица. Царь Ассеан склонился над ней, поднося к её губам чашу, над которой клубился дым... Нет, это был туман. И уже не Ассеан, а Матарус поил её из этой чаши. Туман обжигал её горло, лёгкие. По всему телу словно разливался огонь. Тумана становилось всё больше и больше. Ариэна сначала задыхалась, но вскоре почувствовала, что ды­шать туманом легче, чем воздухом. Она плавала в клубящейся молоч­ной белизне, а вокруг сверкали голубые и серебряные молнии, вспы­хивали, гасли и тут же загорались вновь золотые звёзды. В какой-­то момент ей показалось, что она слилась с этим туманом, и тело её стало лёгким, как у призрака. Она танцевала на белом песке с девушками в прозрачных серебристых платьях. "Дочери Найяры танцуют на берегу..." Она была одной из них. Иногда она отрывалась от земли и поднималась — всё выше и выше... Потом она летела сквозь тьму и мерцающие звёзды навстречу большой звезде, которая росла и превращалась в исполненный света хрустальный дворец. Царство Гиамары! Ариэна оказалась там. Она бродила по залам и коридорам с зеркальными, но ничего не отражающими стенами и полами. Иногда она натыкалась на серебристые двери, которые при её при6лижении начинали колыхаться и превращались сперва в лёгкие полупрозрачные занавески, а потом в мерцающий туман. Он быстро рассеивался, от­крывая взору Ариэны следующую комнату. Здесь почти все помещения напоминали хрустальные пещеры. В них царил приятный голубовато-­зелёный полумрак, но едва Ариэна входила в очередную комнату, как там загорался яркий свет. Иногда Ариэна видела за полупрозрачными стенами фигуры людей, одетых в серебристое и белое... Или это бы­ли отражения? До неё доносилась голоса и смех. Причём некоторые голоса показались Ариэне знакомыми. Она знала, что Тамран здесь и что она должна его найти, но сколько бы она ни бродила по кори­дорам и залам этой странной обители, она видела лишь отражения, которые скользили в полупрозрачных стенах и растворялись в мерцающем тумане. Обитель призраков... Царство Гиамары.

"Должно же это когда-нибудь кончиться! — в отчаянии подумала Ариэна. — Или я обречена скитаться тут вечно?"

Её наконец-то заметили. Кто-то смотрел на неё сквозь мерцающую стену. Призраки это были или люди, но Ариэна видела их всё ясней и чётче. Она вдруг обнаружила, что лежит в огромной ванне, накры­той прозрачным куполом. Окружающий её туман постепенно рассеивал­ся, позволяя ей разглядеть тех, кто на неё смотрел. Это были Матарус и его дочери. Заметив, что она приходит в себя, Матарус ушёл — наверное, чтобы не смущать её. Медленно осмотрев своё исхудав­шее обнажённое тело, Ариэна не увидела ни одной раны. Дышать было легко.

Зета и Митта убрали прозрачный купол, осторожно пощупали Ариэ­не рё6ра и попросили её пошевелить руками и ногами. Движения больше не причиняли боли.

— Хвала Найяре! — радостно воскликнула Митта. — Я так боялась, что мы делаем что-то не то. Ты и представить себе не мо­жешь, сколько у тебя было переломов! Ты очень кстати притащила отцу книги по древней магии. Он тогда сразу за них засел, и пер­вое, что ему удалось прочесть, — это трактат о лечении звёздным туманом. К нему прибегают лишь в исключительных случаях — когда человек умирает, а другого способа спасти его нет. Тут главное решиться. Обычно это средство просто сразу убивает. Исцеляет оно немногих. Избранных. Ты умирала, Ариэна. Сломанные кости — ­это ещё не самое страшное, что у тебя было. У тебя шла горлом кровь. Мы сразу поняли, что у тебя всё внутри повреждено, особен­но лёгкие...

— Настоящих врачей на острове нет, — сказала Зета, пользуясь тем, что её младшая сестра остановилась — перевести дыхание. — Да они бы тут уже и не помогли. Хорошо, что ты оставила у нас те кусочки ариллина, которые нашла тогда после отлива. Сама Гиамара послала тебе осколки своей звезды. Она знала, что они тебе приго­дятся.

— Кусочки ариллина... Да... Я оставила их здесь, потому что эта тварь Лихана вечно рылась в моих вещах... А где они?

— Они стали частью тебя, — немного помолчав и переглянувшись с сестрой ответила Зета. — Ты теперь гиэро.

— Что это значит?

— Сейчас мы тебе всё объясним...

Зета накинула на Ариэну халат и помогла ей выбраться из ванны. Коснувшись ногами пола, Ариэна поняла, что без посторонней помощи ей не сделать и трёх шагов. Зета, поддерживая, довела её до кровати и уложила. Ариэна испытывала странное ощущение — слабости и в то же время какой-то лёгкости. Она словно обрела новое тело, которое пока плохо её слушалось, но обещало стать сильнее преж­него.

— Ты теперь избранница двух богинь, — сказала Зета. — Дважды рождённая. Победившая смерть. Звёздный туман дал тебе новую жизнь. Ариллин — это сгустки тумана, насыщенного звёздным светом. Светом Гиамары. Некоторые люди умеют вызывать туман, но иногда арилл сам выделяет его. Ты же знаешь, что весной, летом и осенью бывают периоды, когда тумана очень много и он подол­гу стоит над морем. А когда Гиамара близко, магическая сила арилла возрастает. Туман не столько рассеивается, сколько превращает­ся в сгустки, которые оседают на морском дне. Это и есть ариллин. Ещё его называют морским хрусталём. Какая-то часть тумана всегда оседает на дне в виде таких хрусталиков, но больше всего ариллина образуется, когда Гиамара близко. Даже если её не видно. Она очень влияет на арилл. И на арилланов, духов тумана. Теперь ты понима­ешь, почему мы называем кусочки ариллина звёздными осколками? Образуется он в основном из тумана, порождённого глубоководным ариллом. Прибрежный арилл слабей, поэтому у берегов ариллина находят гораздо меньше, чем на дне. Избранницы Найяры добывают его, ныряя на большую глубину. В те дни, когда арилл растёт, струи ту­мана, поднимаясь со дна, пронизывают толщу воды и выходят на по­верхность. Избранницы ныряют именно в эти туманные "столбы" и по ним спускаются на дно. Они могут дышать в туманных струях.

— "Дочери Найяры, одетые туманом, танцуют на берегу, — тихо произнесла Ариэна. — И со6ирают звёздные осколки, которые море выбрасывает к их ногам. Осколки большой звезды, упавшие с небес..."

— Ты это от матери слышала? — догадалась Зета.

— Да. Она это пела, но на другом языке, которого я не понимала. А потом перевела мне. Когда она пела, это звучало красиво и складно.

— Тот язык только в песнях и сохранился. Его теперь не знают даже те, кто знает эту песню. Возможно, и перевод не совсем точ­ный. А может, тот, кто сложил песню, не особенно заботился о том, чтобы всё в ней соответствовало действительности. Звёздные оскол­ки чаще приходится добывать глубоко на дне. Море очень редко выно­сит их на берег. Те6е повезло... Впрочем, этот дар не случаен. Как и все дары богов. Ты должна была найти эти кусочки морского хрусталя. Ты не должна была умереть.

— Осколки большой звезды... — повторила Ариэна. — Так вот что это такое.

— Тогда мы не сказали тебе всего, — в голосе Зеты звучали вино­ватые нотки. — В тот день, когда ты появилась на острове. Видишь ли, всё это для нас священно. О таком не принято рассказывать то­му, кого видишь первый раз. А теперь... Глупо скрывать это от ги­эро. От той, чьё тело частично состоит из звёздного тумана.

— Так эти осколки...

— Мы положили их в ванну вместе с то6ой и накрыли ванну самоловым стеклом. Мы отдали тебя во власть Гиамары — как иногда посту­пают с теми, кто оказался на границе жизни и смерти. Гиамара мог­ла забрать тебя или подарить тебе новую жизнь. Увидев, что кусоч­ки ариллина превращаются в туман, мы поняли — Гиамара решила ис­целить тебя и подарить тебе новое тело. Теперь ты избранница двух богинь — Нaйяры и Гиамары. Диввины называют нас, жителей островов, детьми тумана, но настоящие дети тумана — это такие, как ты.

— Я должны этому радоваться?

Ей ответил вошедший в комнату Матарус.

— Ты должна радоваться, что выжила.

— Это как-то изменило меня?

— А что ты чувствуешь?

— Слабость...

— Ещё бы. Восемнадцать дней твоё тело питал лишь туман.

— Восемнадцать?!

— Срок устанавливает богиня. Мы вручили ей твою судьбу. И мы могли убрать купол лишь тогда, когда туман рассеется.

— Восемнадцать дней, — в отчаянии прошептала Ариэна. — Уже дав­но идёт война... И я даже не знаю, что с Тамраном.

— Не стоит переживать за этого красавца, — сердито сказал Мата­рус. — С ним всё в порядке. Это ты попала в переделку. И чуть не погибла. Я же говорил, что ты зря согласилась жить в замке. Нор­мальному человеку там не место. Они решили извести тебя, и им это едва не удалось.

— Тамран никогда не желал мне зла. Он ничего не знает. Он сам обманут.

— Или хочет быть обманутым.

— Может быть... Но он не виноват в том, что со мной случилось. Это всё она... Теперь я понимаю, почему Лихана так уговаривала ме­ня отправиться в полёт немедленно, прямо из окна моих покоев. Они на шестом этаже. Я решила взять кинжал и спустилась в оружейную комнату — это четырьмя этажами ниже. Свались я с шестого, не по­мог бы никакой ариллин. Я вот только никак не могу понять, почему я не полетела...

Откинув одеяло, Ариэна посмотрела на ноги. Нити по-прежнему бы­ли обмотаны вокруг её лодыжек и крепко-накрепко завязаны. Она же знала, что их не могли с неё снять. Порвать и разрезать эту паутину могла только она. Нити были на месте, но Ариэна сразу поняла, что они мертвы.

— Вода, — простонала она. — Ванна, которую мне приготовила Ли­хана... Там действительно было зелье, убивающее магию. Оно подействовало и на меня, и на паутину Дамеи. Но свою силу я восстановила за счёт Лиханы, а нити...

— Так и знала, что 6ез Лиханы тут не обошлось, — покачала головой Митта. — Ты говоришь, она приготовила тебе ванну... Отец, ты не­давно прочёл в этих книгах о мёртвой воде. Она же явно использова­ла её!

— Мёртвая вода? — спросила Ариэна. — Что это?

— Её делают, используя порошок из мёртвого арилла, — пояснил Матарус. — Мёртвая вода отнимает магическую силу. Она особенно гу­бительна для магов Большой Земли. И для их магической паутины.

— Всё понятно, — вздохнула Ариэна. — Теперь мне не на чем лететь в Див-Аранху.

— Тебе сначала поправиться надо, — с упрёком сказала Зета. — ­На кого ты похожа! Кожа да кости. Извини, что мы подрезали тебе волосы. Когда мы тебя нашли, они так слиплись от крови... Мы уже потом поняли, что туман очистил бы их — как и всё твоё тело. Он не только исцеляет, но и уничтожает всю грязь.

И правда — Ариэна была такой чистой, как будто только что искупалась.

— Не огорчайся, волосы быстро отрастут, — Зета поднесла ей зеркало. — К тому же тебе так хорошо.

— Действительно хорошо, — согласилась Ариэна, глядя на своё исхудавшее лицо, обрамлённое тёмными волнистыми волосами, которые теперь даже не доходили до плеч. Они как будто стали пышнее, и в их блеске улавливался лёгкий голубовато-зелёный оттенок. Глаза казались неестественно яркими. Может, это потому, что она была очень бледна...

— Значит, теперь моё тело отчасти состоит из тумана... А я случайно не превращусь в призрак?

Матарус и обе его дочери сделали отвращающий знак.

— Нет, правда... Как это на мне отразится? Лучше не скрывайте.

— Тебе нечего опасаться, — успокоил её Матарус. — Просто у нас тут не любят таких шуток. Ты вдыхала звёздный туман, он проникал в поры твоего тела, но оно у тебя, как было, так и осталось чело­веческим. В древней книге по магии написано, что тот, кого это не убило, становится сильнее.

— Но это не сразу, — поспешила добавить Зета. — Пока ты очень слаба. Ты должна отдыхать и хорошо есть.

— Верно, — поддержал дочь Матарус. — Сила мага во многом зави­сит от его физического состояния.

— Как вы меня нашли?

— Потом расскажу, — ответил Матapyc. — Тебе надо подкрепиться и отдохнуть. А времени для разговоров у нас достаточно.

Ариэне дали крепкого бульона и кусок пресной лепёшки. Потом на­поили каким-то отваром. Она бы, наверное, не поверила, что проле­жала в ванне с туманом восемнадцать дней, если б не сильно облетевшие деревья, которые она видела за окном. Ей казалось, что с тех пор, как она упала на каменные плиты двора, прошло несколько ча­сов. Ещё свежи были воспоминания о той страшной боли. Теперь Ари­эну мучила не боль, а досада. Нэйя всё-таки перехитрила её. Ариэ­на не знала, хотела ли эта женщина убить её. Возможно, главной её целью было удержать Ариэну здесь, на Ди-Милоне, подальше от того, что сейчас происходило в Див-Аранхе. Нэйя хотела быть хозяйкой положения. Она ненавидела, когда вмешивались в её планы. Ариэна больше не носила никаких кулонов, но Нэйя догадывалась, что нить всегда при ней. Она поняла, что похитить эту нить невозможно, и Лихана подсказала ей, как лишить паутину магической силы. А может, Нэйе и самой был известен рецепт мёртвой воды... Неважно. Желала она Ариэне смерти или нет, но она знала, что эта магия может убить. Она знала, что избранница аранхи может отправиться в полёт с любой высоты, даже не подозревая, что нити мертвы и больше не удержат её в воздухе.

Поправлялась Ариэна быстро. Спустя три дня она уже ходила по саду, а на пятый решила прогуляться до берега. Матарус пошёл с ней. Они долго сидели на перевёрнутой лодке, глядя, как низко над морем кружат белые птицы с крыльями, похожими на лезвия кривых пиратских мечей. Чувствовалось, что осень подходит к концу. Северный ветер обжигал лица тем резким, неприветливым холодком, который предвеща­ет наступление самого унылого сезона. Ариэне было тоскливо, а гля­дя на птиц, она тосковала ещё больше. Они могли отсюда улететь, но не хотели. Она хотела, но не могла.

— И где только Лихана нашла рецепт этого проклятого зелья?

— Может, там же, где и я, — сказал Матapyc. — Я нашёл его в трактате избранницы Лавиллы, который ты принесла из замка. Навер­няка Наба научила Лихану старинному книжному.

— По-моему, в библиотеку замка уже лет сто как никто не входил.

— Значит трактат Лавиллы — не единственный источник. Я перевёл его совсем недавно. Жаль, что не раньше. Знай ты о мёртвой воде, ты бы не села в ванну, которую приготовила Лихана. Хотя... Просто так ничего не бывает. Богиня устроила тебе испытание, чтобы сделать тебя ещё сильней.

— Есть два вида мёртвой воды, — продолжал Матарус после неболь­шой паузы. — Первый рецепт в древности знали все. Сейчас в ней нет необходимости, в этой отраве. А делать её научились несколько тысяч лет назад, когда у нас только-только начали строить большие кораб­ли и плавать на материк. На этих-то кораблях к вам и завезли огромных шестилапых пауков. Здесь их называли раханами. У нас их боя­лись и вообще терпеть не могли. Тем более что эти пауки вечно заводились в кладовых и портили запасы рыбы. Они умудрялись проделывать дыры даже в глиняных сосудах и могли за одну ночь погу6ить всё, что семья засолила на зиму. Раханы боялись только ог­ня и мёртвой воды. Так называли особый раствор, а делали его, ис­пользуя порошок из мёртвого арилла — того, который уже не порожда­ет туман. С огнём, сама понимаешь, шутки плохи, так что и кладовые и трюмы, где перевозили рыбу, обрабатывали мёртвой водой. Пауки раханы давно вымерли, и с тех пор никто эту отраву не делал. Люди и забыли, как она изготовляется, только помнили, что в состав её входил порошок из мёртвого арилла. Ну и о тех пауках, конечно же, помнили. А семьсот лет назад избранница Велиара наслушалась всех этих историй и изобрела свою мёртвую воду. Состав её гораздо слож­ней, чем у той, которой травили пауков. Что у них общее — так это порошок из мёртвого арилла. Ну и название. Мёртвая вода, изобретённая Велиарой, не просто отнимает магическую силу. Она особенно опасна для тех, кто владеет магией паутины. А также для самой паутины и для тех, кто ее плетет. Мы думали, у вас эти пауки тоже все перевелись, а, оказывается, нет...

— Похоже, пауки, которых к нам завезли на лиммеринских кораб­лях, были предками аранх... Их земными предками. У аранх были ещё и небесные предки. Это очень долго объяснять. То, что ты мне сей­час рассказал, многое проясняет. Я всегда знала, что неприязнь и страх, которые аранхи испытывают к арилланам, — нелепость. Так же, как старая и никому не нужная вражда между диввинами и лимме­ринами. Аранхи очень чувствительны. Они столько веков общались с людьми. Настроения людей, их мысли и чувства влияли на них. Враждебное отношение диввинов к лиммеринам наложилось на тот древний безотчётный страх, который аранхам внушали арилланы, духи арилла. Страх пауков перед этими обитателями моря, неприязнь диввинов к морскому народу — всё слилось воедино... Впрочем, лиммерины в ис­тории этой вражды выглядят не лучше, чем жители Большой Земли. А мы, полукровки, получаем сполна и от тех, и от других.

— И всё же к тебе здесь многие прониклись симпатией. Все недоумевают, как у такой, как Нэйя, может быть такая дочь...

— Я ей не дочь.

— Люди не станут относиться к тебе хуже, даже если ты скажешь, что ты её дочь. Ты не хочешь это признавать или ты уверена?

— Эта женщина — оборотень... Возможно, это призрак, посланный Гиамарой. Из тех, что способны одеваться плотью и обитать среди лю­дей, вводя их в заблуждение. Я сама хочу понять, кто она такая. Когда-нибудь я всё равно сорву с неё маску.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Матарус. — Пожалуйста, не сердись на тех, кто относится к тебе немного... настороженно. Люди чувствуют твою силу, и некото­рых она пугает. Сила часто пугает. Честно говоря, я бы не удивил­ся, если бы ты сейчас о6ернулась птицей — такой, как вот эти, и улетела на восток.

— Увы, Матарус... Я бы и рада, но не могу. А что это за пти­цы?

— Мы называем их кренами. Одна из них спасла тебе жизнь. Мы же вот как тебя нашли... В то утро Зета была на берегу — собирала после отлива моллюсков. Над морем кружила целая стая крен. Одна отделилась от стаи и принялась с криком носиться над головой Зеты. А потом полетела в сторону замка. Кто-нибудь другой и внимания бы на это не обратил, но Зета умеет видеть знаки. Она позвала нас, и мы отправились на Скалистый. Мы ведь и так за тебя всегда боялись. Опоздай мы немного, и тебе бы даже ариллин не помог. У тебя есть дух-хранитель. Скорее всего, кто-то из умерших родичей. Духи-хра­нители обитают в Междумирье. Иногда они совсем рядом — на грани двух миров. Им легче пробиться к человеку и вступить с ним в кон­такт, если он тоже оказывается на этой границе — во сне или на пороге царства Гиамары. А когда человек находится между жизнью и смертью, дух-хранитель может вмешаться в его судьбу — вернуть его в этот мир или увести в другой. Эти духи сильней, когда Гиамара близко. Ведь она их госпожа.

— Я знаю, кто меня хранит, — помолчав, сказала Ариэна. — И знаю, кто хочет меня погубить. Одну аранхину пугала двойственность божества... Кстати, это была мать Тамрана. Её звали Нивена. Она видела в Маттар демоницу. Она видела зло, потому и покинула Святи­лище. Правда, это её не спасло, но я сейчас не об этом... Маттар — действительно злая ипостась божества, я никогда в этом не сомневалась. Но иногда добро и зло являются в одном обличье. Меня уже давно преследует один облик... Важно понять, где лицо, а где ли­чина, маска... Я читала у одного философа, что не всегда можно с уверенностью сказать, какой мир подлинный, а какой иллюзорный. Иные призраки реальней живых людей. Иллюзорная картина бывает правдива, а окружающая реальность таит в себе много лжи. Видишь перед собой реального человека — из плоти и крови, а он совсем не тот, кем кажется.

— Ты очень кстати заговорила о6 иллюзорных мирах. Я ещё не ска­зал тебе, что гиэро способны открывать призрачный замок. И находи­ться там дольше обычных людей. Хотя мир иллюзии опасен даже для избранницы Гиамары.

— Так странно... Я сейчас вспоминаю все эти разговоры... О хрустальном дворце Гиамары, куда некоторые уходят после смерти. О том, что лиммерины вызывают призраки мёртвых. Всё это, оказывается, правда, хотя всё не так, как я думала. Я рада, что оказалась здесь, среди вас. Я бы с удовольствием осталась тут навсегда, но я должна вернуться в Див-Аранху.

— Сомневаюсь, что в ближайшее время к нашим берегам пристанет какой-нибудь корабль. Осенью часто штормит... Да к нам и в лучшие сезоны никто не плавает. Ты же знаешь, какой славой пользуется Трёхостровье.

— Но я должна туда попасть. Не знаю, как, но должна.

— Сначала ты должна поправиться. Когда сила, которую ты обрела, сможет проявиться в полной мере, ты найдёшь выход. Ты выздоравли­вай, а я буду переводить книги дальше. Не исключено, что подсказка окажется там.

В книгах подсказки не оказалось, но Ариэна не отчаивалась. Её уверенность в том, что выход найдётся, росла по мере того, как восстанавливались её силы. На девятый день после "возвращения" — так в семье Матapyca называли момент, когда Ариэну извлекли из ванны, она начала упражняться в магии.

Первым делом она постаралась выяснить, что с Тамраном. Картина на туманном полотне была смутной, но Ариэна сразу узнала и Тамрана, и Нэйю. И даже место, где они находились. Они стояли перед маленькой дверью, затянутой паутиной. Призрачная паутина, а за ней иллюзорная дверь... Одна из загадок Круглой Башни. Картину заволо­кло туманом, и вскоре появилась другая — сражение на равнине, за­жатой между холмами и лесом. Воины в голубовато-зелёный плащах против воинов в чёрном. Это видение исчезло ещё быстрее. Вопрос о будущем остался без ответа, и Ариэна не стала упорствовать — она чувствовала себя усталой. Когда же она задала этот вопрос спустя пару дней, то увидела два больших войска, которые стояли ли­цом к лицу на огромном поле. Справа виднелась городская стена, слева — лес. Место было знакомо Ариэне. На этой равнине более пятисот лет назад состоялась решающая битва между воинами Асфаара и армией Пэриэла. А тридцать лет спустя Маттар явилась здесь вождю Киммерону, отдыхавшему со своим отрядом. Большая Равнина отделяла южную окраину города от того самого зловещего леса, где находился замок под названием Круглая Башня. Ариэна сперва подумала, что пе­ред ней картина пятисотлетней давности, но она тут же отбросила эту мысль. Стены тогда здесь не было — Ур-Маттар основали уже по­сле Смуты. Ариэна видела эту равнину не только наяву. Когда она ночевала в заколдованном лесу, некто, позвавший её сверху, пока­зал ей картину далекого прошлого. Сражение, разыгравшееся на Боль­шой Равнине пять столетий назад, Ариэна не видела, но таинственный собеседник показал ей другое, не менее важное событие — явление богини. Вернее, злой демоницы... Сейчас Маттар тоже была здесь. Чудовище сидело на пригорке между двумя армиями. А со стороны ле­са при6лижалось полчище железных демонов. Теперь уже не только Маттар, но и её дети были здесь, на этой равнине. Здесь снова на­зревала битва. Та, от которой зависел исход войны. От каждого войска отделилось по всаднику. Эти двое остановились в нескольких шагах друг от друга. Один, одетый в серебристо-чёрное, ехал на чёрном магале. Ариэна не могла не узнать эту изящную осан­ку и узкий овал бледного лица. Противник Галиана, гарцующий на се­ром магале, отличался хрупкостью и небольшим ростом. Похоже, он был совсем юный, почти мальчик. Его голубовато-зелёный плащ казал­ся каким-то неестественно ярким, а серебристый шлем-полумаска не­много отличался от тех, что венчали головы других воинов. Ариэна хотела рассмотреть юношу получше, но приблизить фигуры всадников ей так и не удалось. Туманное полотно вмещало в себя огромное про­странство, позволяя видеть всё поле, где три войска — два из людей и одно из демонов — замерли в ожидании... Чего — Ариэна не знала, но она чувствовала, что всё решит поединок между этими двумя всад­никами. Когда картина исчезла, она ощутила такую усталость, что её потянуло в сон.

Следующие два дня она отдыхала и собиралась с силами. А заодно боролась с непреодолимым желанием побольше узнать о Тамране и Нэйе. Вечером второго дня она не выдержала... В глубине души Ариэна надеялась, что предводители такого крупного мятежа скорее засиделись допоздна на очередном совете со своими командирами, чем занимаются любовью, но увидела она как раз то, чего боялась. Ариэна даже не поняла, где они — в комнате замка или в палатке. Впрочем, выяснять она не стала.

"Великая Аранха, что я делаю? — Ариэна до боли сжала пылающие виски. — Разве дар дан мне для того, чтобы я подглядывала в чужие спальни? На что я трачу силу! Как будто я раньше не знала..."

Весь следующий день она была в таком подавленном состоянии, что Зета и Матapyc испугались, не заболела ли она снова. Вечером у нее началась лихорадка.

— Всё нормально, — заверила она встревоженную Зету. — Мне про­сто не следовало переутомляться. 3автра всё будет в порядке.

Во сне она несколько раз про6иралась в полутёмную комнату, где маленькая лампа у изголовья кровати освещала двоих, которые усну­ли, сжимая друг друга в объятиях — бледную женщину с пепельными волосами и смуглого черноволосого мужчину. Ариэна несколько раз заносила над ними кинжал, но, спохватившись, в ужасе убегала прочь. Войдя в эту спальню в очередной раз, она обнаружила, что там всё окутано туманом. Комната исчезла. Ариэна летела над морем, а внизу, в мерцающем тумане, плыла белая лодка, на дне которой спали двое... Нет, они не спали. Мужчина был без сознания, а светловолосая красавица в его объятиях была мертва. Иллюзия рассея­лась вместе с туманом, и Ариэна увидела серебряную дорожку бликов, которая тянулась по тёмной водяной поверхности и терялась где-то вдали. Свет Гиамары, обозначивший путь...

Ариэна проснулась оттого, что её позвали. Она сразу узнала этот зов — далёкий и безмолвный, пронзающий пространство, словно звёздный свет ночную тьму. Ариэна подошла к окну. Звезда с шестью лучами сияла над морем, вспыхивая то голубым, то белым, то светло-зелёным... Звезда Смерти, подарившая Ариэне вторую жизнь. Богиня звала её, и Ариэна не могла не откликнуться. Она вся горела, сло­вно в огне. Сама не зная, зачем она это делает, она надела лёгкие башмаки и выбежала из дома. И поняла, что даже холодный осенний ветер не в силах погасить огонь, охвативший её тело. Ариэна бежа­ла мимо домов, садов и полей, потом вниз по склону пологого хол­ма, который спускался к берегу. Море сливалось с ночью, а дорожка серебряных бликов манила и терялась где-то во тьме, в бесконечности, в иной реальности или в иллюзии — той, что может стать ре­альностью, если не побоишься пойти по этому пути...

Ариэна скинула башмаки, ночную рубашку и бросилась в воду. Прямо в эту прони­занную звёздным светом воду, которая сразу остудила мучивший её жар. Она заплыла довольно далеко, но усталости как не бывало. Она не испугалась, когда её окружил поднявшийся над морем туман. Ариэна нырнула и, увидев светлый туманный столб, который пронзал толщу воды до самого дна, устремилась по этому вертикальному тоннелю вниз. Арилл покрывал небольшой плоский камень на дне, и Ариэна знала, что туман был реакцией на её близость. В это время года арилл не рос. Следующий туманный сезон ожидался нескоро — весной.

В узком светлом колодце, на дне которого сияли арилловые заросли, туман не вытеснял воду, а смешивался с ней. Она оставалась во­дой, но в ней можно было дышать, хотя и не так сво6одно, как на воздухе. Время от времени Ариэна покидала туманный колодец и, на­брав в лёгкие побольше воздуха, плавала недалеко от зарослей арилла. Отыскав на дне два маленьких кусочка ариллина, она поднялась на по­верхность.

Небо слегка побледнело, и над холмами обозначились контуры при­зрачного замка. Звезда сияла ещё ярко, и Ариэна плыла к берегу, купаясь в её прохладном мерцающем свете, чувствуя, как тело наполня­ется силой, а душа — радостью и уверенностью в том, что всё будет хорошо. Нет такой преграды, которую она не преодолеет, и той доро­ги, по которой она не сможет пройти. Дорога... Тропа серебряных бликов... Она вела её через тёмное море к далёкому берегу, где на холме возвышался сияющий дворец, а над ним горела звезда. Видение, посланное ей богиней, которое Ариэна изобразила на полотне. Она сделала картину-иллюзию, и та стала дверью. Теперь богиня снова по­сылала ей подсказку. Глядя на мерцающую дорожку бликов, Ариэна по­думала, что, возможно, это дорога в оба конца. Здесь она не могла сделать картину-иллюзию. У неё не было нитей аранхи. У неё даже красок тут не было. Но если картина, написанная ею в Доме Заложника, цела, значит дверь между Ди-Милоном и Див-Аранхой ещё существует. Обратный переход... Это потрудней, чем попасть сюда через свою картину. Тогда дверь была прямо перед ней. Гораздо труднее открыть дверь, которая отделена от тебя десятками и сотнями меров. И тогда у неё были нити...

"Но сейчас я сильней, чем раньше", — подумала Ариэна, выходя из моря и глядя на призрачный дворец, который сиял всё ярче и ярче, впитывая свет звезды. Гиамара постепенно бледнела. Ариэна оделась и поспешила домой. От берега до посёлка было довольно далеко, а ей хотелось добраться до дома, пока никто не проснулся. Здесь мно­гие вставали вместе с зарёй. И с первыми лучами зари начинал таять призрачный замок. Сегодня Ариэна даже не остановилась, чтобы полю­боваться этим зрелищем. 3а те дни, что она провела на Ди-Милоне, оно стало для неё почти таким же привычным, как восход и закат солнца.

После купания в пронизанной звёздным светом воде Ариэна дейст­вительно ощущала себя избранницей двух богинь. Всё тело приятно покалывало. Оно словно свыкалось с той новой силой, которая теперь переполняла его. Впрочем, состояние экстаза постепенно прошло. То­ропливо шагая по тропинке, ведущей к дому Матаруса, Ариэна уже чувствовала, как её начинает пробирать холодный осенний ветер. Опаса­ясь, что на крыльце можно с кем-нибудь столкнуться, она вернулась в свою спальню через окно. Оно выходило в сад и легко открывалось снаружи. Комната теперь была полностью в распоряжении гостьи — Митта перебралась к старшей сестре и племянникам. Скинув башмаки, Ариэна с удовольствием нырнула под толстое меховое одеяло. В соседней комнате уже кто-то тихонько разговаривал. Хозяева просыпались, дом понемногу наполнялся звуками. Похоже, никто не заметил, что гостья куда-то уходила.

Ариэна спокойно, 6ез снов проспала почти до полудня. Её никто не будил. Она уже давно заметила, что, пока она в постели, всё се­мейство Матаруса ходит на цыпочках, а Зета даже старается спрова­дить своих малышей на улицу. Ариэну смущало столь трепетное отно­шение к её персоне. Конечно, она была здесь гостьей, к тому же ед­ва не погибла и долго болела, но за её здоровье уже можно было не 6еспокоитьсл. Она и так причинила этим людям достаточно хлопот и вообще была перед ними в долгу. Они спасли её, правда, сами они так не думали. Они видели в её спасении высшую волю, а себя счита­ли лишь орудиями. Проснувшись в этот день, она вдруг поняла, что к ней здесь относятся, как к принцессе, которой действительно суж­дено стать правительницей Ди-Милона. И вовсе не потому, что так сказала Нэйя. Проходя по улицам посёлка, Ариэна часто ловила на себе странные взгляды. Она не замечала ни одного враждебного и са­ма не понимала, почему ей иногда становится не по себе. Сегодня она вдруг осознала, что жители Среднего по сути негласно присягну­ли ей на верность. Эти люди жили в проклятом месте, рядом с пират­ским логовом и чувствовали себя изгоями, которых в любое время мо­гут прогнать даже отсюда. Они покорно платили "соседям" со Скалис­того дань, потому что были вынуждены подчиняться единственному за­кону, который здесь царил, если можно называть законом право силь­ного. Они столько лет смотрели на дом, белеющий на холме, и в глу­бине души надеялись, что когда-нибудь вернётся законный наследник или наследница. Тот, кто очистит этот дом от призраков, а остров от бандитов. Первое ей удалось и довольно быстро, но неужели обита­тели Среднего считали, что второе ей тоже под силу? Ей, которой только в начале весны исполнится шестнадцать... Считали они так или нет, но они явно связывали с ней какие-то надежды. И во всём, что с ней происходило, видели перст судьбы. Из разговоров с Матарусом и Зетой Ариэна знала, что в роду правителей Ди-Милона было много избранниц. Над домом Нэрминара всегда витал ореол божественности — несмотря на роковые ошибки, которые эти избранницы порой совер­шали. Островитяне гораздо больше, чем жители материка, верили в судьбу и считали, что её таинственные законы неподвластны даже пророкам. 3aгaдочнoe появление Ариэны на острове, её редкий магический дар и наконец её чудесное исцеление тоже создавали вокруг неё некий ореол. Во всяком случае окружающие его явно видели. С одной стороны, Ариэне это льстило, а с другой... Иногда у неё было такое чувство, будто её нарядили в тяжёлое роскошное одея­ние, которое неудобно носить, а главное — постоянно боишься ис­пачкать. Восхищение окружающих обязывает всегда быть на высоте, а это весьма утомительно.

"Ариэна из 3елёного Ура, а ты хотела бы править целым архипе­лагом? — спросила она себя, лёжа под одеялом и глядя на облетаю­щий сад за окном. — Тем более что твоё родство со здешним правя­щим домом вполне вероятно. Разве твоя мать не с острова Тера, ку­да бежали уцелевшие потомки Нэрминара? Да-а, правительница... Ни­чего не скажешь. Ни войска, ни кораблей. А сколько подданных! Це­лая полунищая деревня. Посёлок изгоев. Да я и сама изгой. В этом смысле мне подходит тут править. Впрочем, бедствуют они лишь потому, что их столько лет подряд обирали эти головорезы. Если заселить весь Ди-Милон нормальными людьми — земледельцами, ремесленниками, рыбаками... А Лесной — просто мечта для охотников. Только вот диввины сроду не поедут на острова. Тем более сюда, где появляется призрачный замок. А вообще-то думать сейчас надо о другом".

Первым делом следовало выяснить, цело ли полотно, расписанное ею в Доме Заложников. Уединившись в саду, Ариэна вызвала туман и сосредоточилась на мысли о своей картине. Видение в мерцающем облаке возникло сразу. Только вот пейзаж с призрачным замком был ей сейчас не нужен. Ариэна хотела, чтобы её картина стала окном, через которое можно проникнуть туда, где эта картина хранится. Сосредоточившись на своём желании, Ариэна заставила пейзаж исчез­нуть, и её взору предстало какое-то сильно захламлённое помеще­ние. Присмотревшись, она узнала подвал Мастерских. Учениц посто­янно посылали туда то за пряжей, то за красками, то за чем-нибудь ещё. Хорошо, что полотно унесли в подвал. Если удастся совершить обратный переход, то оказаться в таком укромном месте — настоя­щее везение. На этот раз открыть окно не удалось, но Ариэна поче­му-то была уверена, что в следующий раз у неё всё получится. В конце концов, она и не собиралась уходить сегодня, не попрощавшись с людьми, которые её спасли и достаточно долго о ней заботились. Ариэна решила, что будет проще совершить обратный пере­ход в тот предрассветный час, когда она совершила переход сюда, на Ди-Милон. Тем более что в это время суток Гиамара особенно сильна. Так говорили жители посёлка, а сегодня Ариэна и сама в этом убедилась. Она верила, что богиня поможет ей.

— Сегодня я переночую в доме на холме, — сообщила она за ужи­ном. — Перед рассветом мне надо быть на берегу. Оттуда ближе.

— Ты вернёшься? — осторожно поинтересовался Матарус.

Все смотрели на Ариэну выжидательно. Она вдруг поняла, что ей не хочется покидать этих людей. Они уже успели стать её семьёй, и она не хотела расставаться с ними навсегда.

— Вернусь, — ответила она. — Может, завтра утром, а может, позже. Гораздо позже. Но я обязательно вернусь. Мне ещё нигде не бы­ло так хорошо, как здесь, среди вас. И что бы вы ни говорили о провидении и божественной воле, я обязана вам своей жизнью.

— Мы будем ждать те6я, — сказал Матарус. — Завтра или позже. Всегда. В любое время дня и ночи. Возьми тот плащ с меховым под­боем, иначе не уснёшь от холода. Или к твоему приходу там затопят камин?

— Может, и затопят, но вряд ли меня согреет призрачное пламя.

Старый, но вполне добротный меховой плащ, о котором говорил Ма­тарус, по-видимому, принадлежал кому-то из пиратов. Тэкус нашёл его в одной из нижних комнат замка. В него завернули бесчувствен­ную, истекающую кровью Ариэну. 3ета потом его отчистила. "Пригодится, — сказала она. — Не ахти какая ценность, но разбрасываться тёплыми вещами, когда на носу зима, не стоит. Бывший хозяин вряд ли его хватится. Если бы плащ был ему нужен, он бы его тут не ос­тавил. На Большой Земле, говорят, холодней, чем у нас".

В заброшенном доме царила зловещая темнота, но Ариэна была уве­рена, что бояться тут нечего, а главное — некого. Как обращаться с призраками, она знала, а люди обходили этот дом стороной. К тому же с тех пор, как пираты покинули Ди-Милон, людей, которых следо­вало опасаться, здесь не было.

Ариэна зажгла небольшую масляную лампу и поднялась на второй этаж. В маленькой комнате с окном на запад имелась облезлая колче­ногая кожаная кушетка. Ариэна уже хотела закутаться в плащ и лечь спать, как на ум ей пришла её же собственная недавняя шутка. При­зрачное пламя... А почему бы не зажечь ветку арилла? Этого добра она захватила с собой с запасом. Ариллина она нашла всего два ку­сочка, зато арилл можно было не экономить. Один из углов комнаты занимал камин, и Ариэна решила его затопить. Она подожгла довольно большую ветку арилла, но пламя получилось маленькое. 3ато туманное облако, которое образовалось вокруг огненного цветка, росло быстро. Ариэна заставила его смешаться с огнём и сделала из этой "смеси" хороший костёр. Теперь всю полость камина занимали танцующие язычки нежно-лилового пламени. Оно не было таким жарким, как чистый огонь огонь, и всё же в комнате стало заметно теплее. Она постепенно наполнилась светлым, мерцающим дымом. Вернее, смесью дыма и тумана. Повинуясь воле Ариэны, она стала быстро рассеиваться, но избавить­ся от неё совсем, пока горела ветка арилла, было невозможно.

"Ладно, — подумала Ариэна. — Всё равно скоро погаснет. А дышать этим не вредно. Даже наоборот..."

Она придвинула кушетку поближе к камину, закуталась в плащ и легла. Ей было тепло и даже довольно уютно, а мысль о том, что она ночует в своём родовом особняке возле натопленного камина, изряд­но её позабавила. Самое странное, что огонь не гас, а разгорался всё сильней и сильней. Ариэна недоумевала, почему ветка так долго горит. Неожиданно она обнаружила, что это вовсе не ветка, а мале­нькая фигурка из серебристого хрусталя. Морского хрусталя, который ещё называют ариллином... Возле камина стоял аранхит Лой и в ужа­се смотрел на пламя. Всю комнату заволокло мерцающим туманом. Ариэне вдруг стало трудно дышать. Она выбежала на улицу и оказалась на крыльце своего дома. Того дома, где прожила четырнад­цать с половиной лет. Она была в своём родном посёлке, но не виде­ла ни людей, ни соседних домов. Её окружал мерцающий хаос. Совсем как тогда... Она ещё решила, что облака спустились на землю. Они были светлые и совершенно не походили на грозовые, но между ними вспыхивали молнии. Молнии и звёзды — серебряные, золотые, зелёные, голубые... А из облаков складывались причудливые картины. В возду­хе плавали люди, звери, какие-то странные существа, похожие на рыб. В мгновение ока вырастали огромные скалы, которые превращались в прекрасные замки, а потом таяли и клубящимися облаками уносились прочь. И только один замок не исчезал. Он лишь немного видоизме­нялся. Таким же чётким видением была белая лодка. Она словно взлетала, и её нос был гораздо выше кормы, поэтому Ариэна могла ви­деть тех, кто в ней лежал, — мужчину и женщину... Два смутных, пре­красных образа в мерцании золотых и серебряных звёзд. Облачная лодка уносила их к тому замку, который колебался в воздухе, но не таял. Ариэна знала, что сейчас произойдёт. Сейчас над замком вспыхнет звезда с шестью лучами — серебристо-белая, отливающая зелёным и голубым. Звезда действительно появилась. И точно так же, как тогда, стала стремительно расти и приближаться к земле, пре­вращаясь в паука. Гигантская паучиха закрыла собой всё небо. На концах всех её шести лап вспыхивали молнии. Они не гасли, а превращались в нити. Или лучи, которые, пронзая туман, тянулись к земле. Где-то неподалёку метались охваченные паникой люди. Ариэна не видела их, она лишь слышала испуганные голоса. Теперь-то она знала, чего тогда испугались жители Зелёного Ура. Они решили, что эти молнии уничтожат их посёлок, как когда-то странные небесные лучи уничтожили два посёлка на южном побережье, разрушили башню царского дворца и сожгли часть леса. Это случилось вскоре после того, как в небе загорелась 3везда Смерти. Ариэна вдруг поняла — ­нечто подобное произойдёт и сейчас, если она что-нибудь не предпримет. Беда разразится, если она её не предотвратит. Она доста­ла из кармана кусочек ариллина и стала с его помощью притягивать нити-молнии. Ариэна понятия не имела, откуда она знает, что де­лать, но ариллин подчинился ей. Сверкающие молнии устремились к Ариэне, едва не ослепив её. Всё её тело скрутила боль. Молнии, шипя и извиваясь, гасли, и ей казалось, что они гаснут, проходя сквозь неё. К счастью, каждая новая молния причиняла меньше боли, чем предыдущая. А паучиха, нависшая над посёлком, уменьшалась. В конце концов она съёжилась и превратилась в маленькую фигурку, которая пульсировала, становясь похожей то на паука, то на шестиконечную звезду. Вокруг воцарилась темнота, и только этот звёздный паук сиял, переливаясь белым, голубым и зелёным...

Он не исчез, даже когда Ариэна проснулась. Он смутно светился сквозь грязное окно. Гиамара! Она пульсировала, разгораясь всё яр­че и ярче. Ариэна натянула сапоги и, поплотнее запахнув на себе плащ, поспешила на берег. Скоро появится замок, и она попробует совершить обратный переход... Нет, не попробует. Она это сделает!

Торопливо спускаясь по склону холма, Ариэна размышляла о сегод­няшнем сне. Она уже давно знала, что произошло в 3елёном Уре в то памятное утро почти тринадцать лет назад. Лой решил сжечь арилли­новую статуэтку Найяры, которую украл в доме Атолла, и посёлок на время превратился в царство призраков. Ариллин — сгусток тума­на. Маленький кусочек ариллина выделяет гораздо больше тумана, чем целый арилловый риф. В то утро туманом заволокло не только посё­лок, но и часть леса. Его видели жители соседних уров. Все были в ужасе. Решили, что демоны тумана намерены превратить Див-Аранху в своё царство. Ариэна уже неплохо изучила свойства загадочных "звёздных осколков". Ариллин обладал способностью хранить картины и образы, созданные избранницей Нaйяры или посланные ей богиней. Среди того, что тогда видели жители 3елёного Ура, явно были проро­ческие картины, которые богиня посылала своей избраннице Нэйе. Возможно, были там и фантазии Нэйи, а также её воспоминания... И не только её. Туман способен создавать образы, ловя мысли и настроения людей, извлекая информацию из их памяти. Недаром некоторые клялись, что видели среди витающих над посёлком призрачных фигур своих родичей и знакомых. В том числе и умерших. Это напугало лю­дей больше всего. Они решили, что Гиамара хочет увести их родных и близких в свой хрустальный дворец. Тем более что дворец этот был одним из самых чётких и стойких видений. Другим видением, которое долго не рассеивалось, была лодка, уносящая Астарана и Нэйю. Роди­телей Ариэны. Возможно, это видение было таким стойким именно по­тому, что она оказалась рядом. А что означала звезда, которая пре­вратилась в огромную паучиху? И нити, ставшие ослепительными луча­ми? Это не была картина прошлого. Из книги, которую перевёл Мата­рус, Ариэна знала, что дети тумана не всегда изъясняются прямо. Надо уметь видеть знаки. 3везда-паук... Звезда, которая превраща­ется в паука, и паук, который превращается в звезду... Что это за странный образ, преследующий её с детства? Летающий звёздный паук. Вернее, паучиха. Когда она явилась ей в предгорье, Ариэна решила, что это Великая Аранха. Но шестиконечная звезда — это Гиамара. Звезда, от которой исходит шесть лучей. Впрочем, от солнца тоже. Дело не в количестве лучей. Или в нём? Этот символ использовал тот, кто устроил святилище в нижней комнате круглой башни. Паук и шестиконечная морская звезда. Аранха и морская тварь, живущая на дне. Там, где избранницы находят осколки большой звезды, сияющей над морем. Гиамара и Найяра — сёстры. Или две ипостаси одной богини? Сколько у неё ещё лиц? Какие она ещё принимает обличья? Да, это она являлась маленькой внучке охотника в образе летающего па­ука, который сверкал на солнце, как хрусталь. И Ариэна так часто видела во сне этот сияющий замок. Дворец Гиамары...

Ариэна встряхнула головой. Думать сейчас следовало совсем о другом. Она должна была сосредоточиться. От воды тянуло холодом, и Ариэна поёжилась — но не потому, что её пробирал дующий с моря ве­тер. От этого зеркала, в котором утонуло тёмное небо, веяло холо­дом вечности. Она вдруг поняла, что вселенская тьма, проникающая в каждый мир по ночам, не просто отражается в зеркале моря. Эта тьма и эти звёзды пребывают в нём всегда, просто их не всегда вид­но. Они таятся глубоко на дне, и только дочери Найяры осмеливаются нырять туда и собирать звёздные осколки. Они знают, что Гиамара и Найяра — одно, и неважно, где лик, а где его отражение...

Ариэна с замиранием сердца смотрела на дорожку сверкающих бли­ков. Дорога сквозь тьму навстречу светлеющему горизонту... Самое время. Пора действовать!

Ариэна решила использовать все известные и доступные ей магические приёмы. Она подожгла ветку apилла, а когда в облаке огненного тумана возникло видение — та часть подвала, где находилась карти­на, ещё и сожгла мёртвые нити Дамеи. Может, хоть какая-то магичес­кая сила в них всё же сохранилась...

Картина в облаке становилась всё чётче и ясней. Она росла, при­ближалась, предметы обретали объём и цвет. Ещё немного — и Ариэна словно оказалась на пороге подвального помещения. О том, что это видение, говорила лишь золотистая туманная кайма, обрамляющая ил­люзию, словно оконная рама. Окно было открыто. Ариэна недолго думая устремилась в него и окунулась в созданную ею иллюзию, уже ни­сколько не сомневаясь, что та обернётся явью.

Глава 23. Большая игра.

Сперва возникло уже ставшее привычным ощущение, будто прорыва­ешься сквозь плотный, как вода, воздух. На мгновение стало трудно дышать, но уже в следующее мгновение Ариэна вдохнула хорошо знако­мый запах пыли и красок, всегда царивший в подвале Мастерских. Первое, что она сделала, когда её картина снова превратилась в рас­писанное полотно, так это отрезала от неё длинный тонкий лоскут. Эта ткань содержала нити Дамеи, и теперь Ариэна чувствовала себя более уверенно.

Маленькое подвальное окно позволяло видеть часть либеновой рощи и аллею, которая вела к западным воротам. По ней без конца сновали воины и воспитанники воинской школы. Почти все в лёгких доспехах. Создавалось впечатление, что город на осадном положении. Ариэна очень кстати вспомнила, что в одном из подвальных помещений име­ется склад одежды. Ритуальные одеяния для служителей Святилища, а также униформу для воинов богини и воспитанников шили здесь, в Мастерских. Правда, настоящие мастерицы время на это не тратили. Этим занимались служанки да изредка ученицы младшей группы. Одеж­ду всегда шили с запасом, особенно для воспитанников — на будущих воинах всё буквально горело. Ариэна без труда подобрала себе тунику, гетры и плащ — некоторые из младших воспитанников были примерно её роста. Обувь здесь, разумеется, не шили, но жел­товато-коричневые остроносые сапожки Ариэны почти не отличались от тех, что носили мальчишки из воинской школы. Переодевшись, она осмотрела себя в пыльное потрескавшееся зеркало, об которое вечно все запинались, но которое никак не могли выбросить. Хорошо, что ей подрезали волосы. Теперь они едва насадись плеч — совсем как у большинства юных воинов Святилища.

Подвал имел собственный выход наружу. Ариэна уже собиралась по­кинуть Мастерские, но, подумав, решила обезопасить себя получше. Наряд воспитанника был неплохой маскировкой, однако если она сто­лкнётся с кем-нибудь лицом к лицу, её могут узнать. Недавние события прославили её на всю страну. Кто только ни побывал тогда в Священном Саду, чтобы посмотреть на пленницу. На юную полукровку, которая была ученицей школы ткачих, а потом посмела объявить Мат­тар злой демоницей...

Взгляд Ариэны упал на сундук, где хранились старые костюмы для карнавалов и школьных спектаклей. Она вспомнила, как весной они вместе с учениками Дома Знаний ставили сценки из древних легенд. Для одной из них понадобилось несколько шлемов. Их смастерили из плотной пропитанной древесным клеем ткани и выкрасили серебрянкой.

Ариэна откинула тяжёлую обитую железом крышку. То, что ей было нужно, оказалось сверху. Старинные шлемы-полумаски, закрывающие верхнюю часть лица, мало отличались от тех, которые делали для воинов сейчас. Мало, но всё же отличались! Именно такой старинный шлем был на юном незнакомце в туманном видении. Теперь она поняла, кто этот незнакомец. Ариэна улыбнулась и водрузила лёгкий бутафор­ский шлем на голову. Серебристая краска придавала ему металличес­кий блеск. Если не приглядываться, от настоящего не отличишь. И всё же Ариэна сочла за благо не появляться на открытых местах. Да в этом и не было необходимости — большую часть Священного Сада за­нимали рощи.

Первым, что она услышала, оказавшись на улице, был голос Гали­ана. Аранхит выступал с речью на площадке недалеко от Дома Залож­ников. Столпившиеся вокруг высокого помоста люди выглядели испу­ганными. Они так жадно внимали проповеднику, словно их судьба за­висела именно от него. Подойдя поближе и немного послушав, Ариэна поняла, что, возможно, так оно и есть.

— Дети Аранхи, не слушайте мятежников! — взывал к толпе Гали­ан. — Не покоряйтесь им, стойте до последнего. Богиня и так в гне­ве. Ещё немного — и она отвернётся от нас, и тогда гибель неизбеж­на. Демоны смерти проникнут в город, убивая и всё разрушая на сво­ём пути. А потом разбредутся по всей стране, постепенно погружая её в пучину хаоса! Они уже близко — тёмные слуги Гиамары. Звезда Смерти взошла. Она сияет в небе каждую ночь, и злая богиня готова собрать свою дань. Тот, кто поддерживает мятежников и сеет раздор в своей стране, потворствует силам зла. Неужели вы позволите Гиа­маре воцариться в нашем мире? Ей и её чёрным демонам, несущим смерть! Мы защитим от них наш город и нашу страну, если защитим наши души от зла! Не гневите богиню! Сплотитесь вокруг её истинных избранников. И не слушайте ложных. Кто ещё готов перейти на сторону нечестивцев? Неужели кто-то ещё горит желанием присоединиться к этому тёмному полчищу? Что ж, кто этого хочет, пусть идёт. Иди­те, но помните: вслед за ними в город войдут демоны. Они уже уби­вают. Они уже расползаются по стране. Если зло одержит верх, спа­сения не ждите!

Все, кто слушал проповедь, были испуганы и встревожены, но, наверное, никто не встревожился так, как Ариэна. Только она до кон­ца осознавала, какая опасность нависла над городом. Люди всегда боялись железных демонов, но собравшиеся здесь даже не догадывались, кому эти твари подчиняются. В том, что Галиан способен на всё, Ариэна не сомневалась. Он мог бы напустить армию чудовищ на войска противника, но он этого не сделает. Он столько лет пропо­ведовал, что железные демоны — слуги Гиамары. Было бы странно, если бы они набросились на мятежников. На тех, кто выступил про­тив избранников Маттар. Зло воюет на стороне зла. Галиан спустит этих тварей на народ. Они будут врываться в города и посёлки, убивать не только воинов, но и женщин, детей, стариков. После этого уже никто не поддержит Новую Аранхайю. Все будут молиться Маттар, чтобы она защитила своих детей диввинов от зла. И она это сдела­ет. Она и Галиан остановят чудовищ. И люди снова будут славить Маттар и её избранников. Галиан всё просчитал...

"Ну уж нет, — подумала Ариэна. — Я не позволю тебе напустить этих тварей на город! Интересно, где сейчас Тамран и эта его про­клятая мраморная кукла..."

Действовать надо было быстро, но летать среди бела дня Ариэна не могла. Зачем пугать и без того напуганных людей? К тому же её сразу подстрелят. Она вспомнила про стойла со скаковыми магалами при стадионе Аргон. Он был совсем близко, а воспитанники воинской школы могли брать скакунов в любое время. Хорошо, что часть пути до стадиона занимала роща, достаточно густая и безлюдная, чтобы Ариэна могла пересечь её по воздуху. Слуга, стороживший стойла, посмотрел на неё с удивлением.

— У тебя что-то случилось с доспехами, молодой господин? Твой командир рассердится, когда увидит, что на тебе только шлем... А разве воспитанникам не приказали охранять Священный Сад?

Ариэна не удостоила слугу ответом. Помешать ей взять скакуна он бы всё равно не посмел. Она была рада, что Пепел — резвый серый магал, на котором она обычно каталась, — оказался на месте. Ариэна поплотнее запахнула на себе плащ — чтобы не бросалось в глаза отсутствие доспехов, и погнала скакуна к задним воротам стадиона. Только зря она надеялась, что здесь не будет стражи. От слуги она отмахнулась, но отделаться от воинов, которые преградили ей путь, было уже не так просто.

— Ты куда, воспитанник? Вам приказано оставаться в Священном Саду!

— Командир отпустил меня домой, — стараясь говорить грубоватым мальчишеским голосом, ответила Ариэна. — Ненадолго. Моя мать очень больна.

— Кто твой командир?

Ариэна назвала первое попавшееся имя. Стражники озадаченно переглянулись, и она поняла, что ни в коем случае нельзя давать им время на размышления.

— Послушайте, если сейчас война, то, по-вашему, люди перестали умирать от болезней и старости? Боюсь, для меня это единственная и последняя возможность увидеть свою мать живой!

Воины неохотно расступились, и Ариэна решила, что эта выдумка поможет ей, если её задержит кто-нибудь ещё.

Как ни странно, её больше никто не остановил, хотя повсюду раз­гуливал вооружённый патруль. Только какой-то шутник крикнул ей вслед:

— Эй, парень, где ты раздобыл такой шлем?! В гробнице своего прапрапрадедушки?

Почти все лавки были закрыты. Работала лишь часть продуктовых, и то непонятно зачем. Ариэна не встретила ни одной женщины с кор­зиной или заплечным мешком, с какими урматтарские хозяйки любили ходить за покупками. Создавалось впечатление, что горожане, а осо­бенно горожанки, предпочитают не покидать свои дома.

Осень в этом году пришла рано, и облетевшие деревья придавали столице Див-Аранхи ещё более унылый и бесприютный вид. Ариэну по­разила грязь на улицах. Ветер носил по всему городу мусор и воро­хи опавшей листвы, сточные канавы уже давно никто не чистил. Осо­бенно запущенными были кварталы на окраине. На некоторых улицах стоял смрад, а возле куч отбросов грызлись бродячие кайялы. Они рычали, когда Ариэна проезжала мимо, и Пепел, испуганно храпя, ша­рахался в сторону. Стаи брошенных животных, дома с заколоченными окнами — всё это говорило о том, что многие горожане в спешке покинули столицу.

"Непонятно только, почему многие при этом бросают своё зверьё", — возмущалась про себя Ариэна.

Одичавшие кaйялы становились не на шутку опасными. Оголодав, они бросались на скот и даже на людей. Степные кошки тоже отлича­лись агрессивностью. Они же были прирождённые охотники.

"Эти богатые дуры готовы заплатить сколько угодно, лишь бы заполучить редкую зверушку, а потом поиграют и выкинут... Но в чём де­ло? Неужели город в осаде? Хорошо, что близятся холода. От эпиде­мии сейчас спасёт только это".

В переулке, где снимали квартиру Нисса и Тирин, так пахло от­6росами, что Ариэну едва не стошнило. Она вспомнила свежий морской ветер, со всех сторон овевающий Ди-Милон, и поняла, что уже успе­ла соскучиться по Трём Островам. Ей на Скалистом и то больше нра­вилось, чем в нынешнем Ур-Маттape.

Ариэна долго стучала в ветхие деревянные ворота. Она уже реши­ла, что Нисса и Тирин уехали из города, когда наконец открылось маленькое смотровое окошко. Она увидела тёмно-карий глаз и кусочек лба с родинкой над бровью. Ариэна с минуту прислушивалась к испу­ганному дыханию приятельницы, потом, спохватившись, сдёрнула с головы шлем.

— Это я, Нисса. Открой...

Раздался сдавленный возглас. Торопливо впустив Ариэну и заперев ворота на два замка, Нисса с плачем кинулась ей на шею.

— Мы уж не знали, что и думать... Ты так странно исчезла. Про­поведники говорили, будто ты превратилась в призрак и улетела из Дома Заложников. И что ты демоница, служанка Гиамары. Мы реши­ли, что тебя просто убили, а нам тут вешают всякую ерунду... А потом появился Tамpaн. Он привёл из-за моря целое войско. Он сказал что ты на Трёх Островах и объявишься, когда сочтёшь нужным, но время шло, а тебя всё не было. Что произошло, Ариэна? Как те6е удалось сбежать?

— Это долгая история... А тут-то что творится? Тирин дома?

Глаза Ниссы вновь наполнились слезами.

— Он на учениях. Всех мужчин обязали защищать город, хотя мно­гие тут готовы встретить мятежников с музыкой. Они захватили уже почти всё... То есть, не то что захватили... Кое-где их приветст­вовали. А если они войдут в столицу, это уже будет окончательная победа Новой Аранхайи. Вообще-то я не знаю, что лучше, а что хуже. Мне просто страшно. Скорей бы всё это кончилось.

— Город в осаде? — спросила Ариэна, когда Нисса провела её в дом и усадила возле камина в маленькой уютной гостиной.

— Да в общем-то нет. Просто сейчас это последний оплот Детей Маттар. Аранхиты так называют себя и своих приверженцев. А вожди Новой Аранхайи со своим войском обосновались в той лесной крепости.

— В Круглой Башне?

— Да... Правда, сейчас они не там, а в лагере к югу от города. На Большой Равнине. Всё решит битва. Последняя битва между Новыми Аранхитами и Детьми Маттар.

— Нисса, сколько уже идёт война? Не удивляйся, я долго болела и большую часть болезни провела без сознания.

— Бои идут уже полтора месяца. Аранхитов уже почти везде отстранили от власти... Прежних аранхитов. А Новые Аранхиты — это воины Новой Аранхайи. У Tамрaнa и Нэйи уже столько сторонников! Это они возглавляют Новую Аранхайю.

— Это я уже поняла, — усмехнулась Ариэна.

У неё сразу упало настроение. Она просто не могла слышать, как эти два имени упоминаются рядом.

— Тирин говорит, что они мудрые вожди, — шмыгнув носом, сказа­ла Нисса. — Они не позволяют своим воинам бесчинствовать. Они при­вели с собой из-за моря целый отряд лиммеринов, но строго следят, чтобы не было разбоя и мародёрства. К Тамрану присоединилось поч­ти всё Лесное Братство. И слуги... В том числе беглые, которые скрывались в южном лесу, недалеко от Круглой Башни. Их там сроду никто не искал, в этом проклятом месте... Представляешь, оказывает­ся, Нэйя — могущественная колдунья. Она может руководить вой­сками на расстоянии. Поэтому войска Новой Аранхайи выступают одновременно в разных концах страны, и Тамран с Нэйей всё держат под контролем. Некоторые у нас побаиваются Нэйи — она же лиммеринка. У Новой Аранхайи и на родине оказалось достаточно сторонников, но Тирин говорит, что союз с лиммеринами пойдёт нам на пользу. Надо налаживать связи с морским народом... Кстати, Лесные Братья иска­ли тебя. Тамран сказал им, что ты всегда действуешь по своему усмотрению и можешь появиться в любое время. Когда сочтёшь необходимым... А что с тобой случилось, Ариэна? Ты действительно была на островах?

— Да, и планировала вернуться гораздо раньше. Обстоятельства задержали меня там, но, надеюсь, я всё же не опоздала. Я расска­жу, что со мной случилось, только подождём Тирина. Он скоро?

— К полудню вернётся. Всё-таки хорошо, что Тамран и Нэйя отка­зались от осады. Они предлагали Высшему Совету сдаться, но Галиан намерен стоять до конца. Утром он должен был выступать с проповедью, а потом сразу отправиться на Большую Равнину. Там сейчас о6а войска. Никто точно не знает, когда начнётся битва, но противники договорились, что она всё и решит.

— Значит, Тирина не призвали в действующее войско?

— Хвала Аранхе, нет. Какой там от него толк? С его-то подготовкой... И всё равно страшно. В Ур-Маттаре сейчас всех мужчин заста­вляют упражняться в воинском искусстве. Собирают их каждый день на стадионах. Говорят, на тот случай, если в город войдут Новые Аранхиты. Скорее всего, они действительно войдут в город. Галиан пугает, что тут сразу начнутся разбой и насилие. Не знаю... Хоте­лось бы верить Тамрану и Нэйе. Они о6ещали, что беспорядков в Ур­-Маттаре не будет. Да их в общем-то нигде и не было. Все военные действия ведутся за пределами городов и посёлков. Нэйя сказала: "Достаточно того, что на войне гибнут воины. Женщины и дети пострадать не должны". Это она в Северной Акелии говорила, когда выступала перед народом. Там все уры признали новую власть.

"Ну-ну, — подумала Ариэна. — Защитница мирных граждан... Знали бы тут, как она печётся о защите мирных жителей Ди-Милона, где хозяйничает уже много лет. Она, конечно, согласилась тогда помочь мне вычислить насильника, собрала своих мерзавцев на площади, но это только для того, чтобы покрасоваться перед Тамраном. Показать ему, какая она добрая и справедливая. Сколько она ещё будет пуд­рить ему мозги? Вернее, как долго он будет ей это позволять?"

— Помню, в школе нам рассказывали, как в древности осаждали го­рода, — продолжала тараторить Нисса. — Люди страдали от голода и жажды. Враги иногда перекрывали доступ к воде, и начинались эпидемии. Мы, хвала богине, пока не в осаде, но, боюсь, что эпидемия может начаться и здесь. Ты видела, какая кругом грязь? Убирать-то больше некому — все слуги раз6ежались. Просто ужас! Про­тивно на улицу выходить!

Голос Ниссы зазвенел от возмущения. Она же с детства привыкла ходить по чистым улицам.

— Да, — усмехнулась Ариэна. — Мало кому хочется всю жизнь убирать чужую грязь.

— Но ведь кто-то это должен делать. Если у некоторых не хвата­ет таланта заняться чем-нибудь стоящим или открыть своё дело...

— А Тирин сумел бы открыть своё дело, если бы не помощь дяди?

— Ты права, — помолчав, вздохнула Нисса. — У нас с Тирином ни денег, ни особых талантов. Сами могли там оказаться... Среди тех, кто канавы чистит. Тирин как-то сказал, что большинство людей жи­вёт, не задумываясь. Люди начинают размышлять, всё ли в этой жиз­ни справедливо, только когда несправедливость коснётся их самих. Ты, наверное, хочешь помыться? Я сейчас согрею воды. Мне пока нечего тебе предложить, кроме хлеба и сыра. Тирин обещал на обратном пути зайти в лавку, а пока мне даже готовить нечего. Он запретил мне выходить на улицу. В городе неспокойно. Да ещё воины на каждом шагу, а среди них полно нахалов. У них сейчас больше прав, чем в мирное время, так некоторые совсем распоясались. Мы, видите ли, должны быть благодарны им за то, что они нас защищают. Непонятно только, от кого... На город ещё, хвала Маттар, не напали. Кто бы нас от них самих защитил? А зверья сколько развелось! Позавчера соседка возвращалась из мясной лавки — это совсем рядом, так на неё кайял набросился. Вцепился зубами в корзину и рычит! Приш­лось отдать ему всё мясо, а то бы он ей горло перегрыз. Тирин сейчас без оружия не ходит. А мне какой толк оружие носить? Я же не ты... Говорят, ты в десять лет сразилась с варлоком и убила его.

— Да нет, только ранила, — слегка опешив, сказала Ариэна. — А откуда ты это знаешь?

— Да про тебя тут уже легенды ходят. Для Лесного Братства ты едва ли не богиня на земле. К Новой Аранхайе примкнули почти все охотники. И из Зимогорья тоже. Кое-кто из них знает тебя с детст­ва, так они о тебе много рассказывают... Думаешь, почему у Новых Аранхитов сине-зелёные плащи? Синий цвет — символ союза с лиммери­нами. У каждого острова свои флаг — со своим рисунком, но основной цвет непременно синий. Или голубой... А зелёный — цвет леса и Лес­ных Братьев. У них же всегда были зелёные плащи. И они больше дру­гих помогали беглым слугам, которые скрывались в лесах. Беглецы тоже старались одеваться в зелёное. В общем, зелёный стал символом свободы. У новой страны будет сине-зелёный флаг. А не чёрный с се­ребром, как сейчас.

Вскоре вернулся Тирин, которого неожиданное появление Ариэны удивило и обрадовало не меньше, чем его подругу. Пока Нисса хлопотала на кухне, Ариэна выслушала ещё один рассказ о последних со6ы­тиях — более толковый и обстоятельный.

— Галиана обложили со всех сторон, но он и не думает сдаваться. Поначалу его самоуверенность вызывала лишь удивление, а теперь...

Тирин нахмурился и немного помолчал.

— Не понимаю, что происходит. И не только я...

— Что ты имеешь в виду?

— Галиан постоянно грозит нашествием демонов. Всё пророчествует... Скоро мол демоны смерти устроят на нашей земле бойню, и едва ли не все мы отправимся в царство Гиамары. И это непременно будет, если Новые Аранхиты не сложат оружие и не признают законную власть. Ту, что Великая Мать вручила своим избранникам.

— Тебя пугают его слова? Или что-то ещё?

— Ариэна, демоны действительно наступают. Их становится всё больше и больше. Особенно в окрестностях Ур-Маттара. Люди напуга­ны. Многие уже сомневаются, правильно ли поступили, поддержав Тамрана и его группировку. Новая Аранхайя уже готовилась праздновать победу, когда начался этот ужас. Люди опять боятся выходить за околицу, а в Ур-Гене, говорят, железный охотник убил женщину пря­мо на улице посёлка. Среди бела дня. А Галиан чуть ли не каждый день верещит, что Маттаp больше не может защищать своих детей от демонов смерти, ибо дети предали её. Теперь ей труднее бороться со злом. К тому же она разгневана и уже не очень хочет защищать их... Только, пожалуйста, не говори Ниссе...

Тирин сделал паузу и прислушался. Из кухни доносилось шипение сковородки. Сквозь него про6ивалась негромкая песенка, которую мурлыкала Нисса.

— Из дома она сейчас не выходит, так что ничего пока не знает. Хотя, всё равно скоро узнает — какая-нибудь соседка зайдёт поболтать... Эти жуткие слухи уже несколько дней ходят по городу. Я пока не хочу её пугать. Если этот ужас действительно на нас обрушится, то лучше уж пусть подольше не знает о6 этом и не изводится от страха. Страх всё равно не спасёт нас от беды. Что происходит, Ариэ­на? Почему всё поворачивается так, как надо Галиану? Почему эти проклятые демоны опять появились и именно сейчас? Такое впечатле­ние, будто они ведут себя так, как надо Галиану и его шайке!

— Всё правильно, Тирин. Именно так они себя и ведут. Так, как надо Галиану. Он избранник Маттар, а эти твари — её дети. Железные демоны — отродье жирной паучихи, которая живёт в Святилище. Она их много наплодила. А несколько лет назад они начали вылупляться. Теперь их тысячи. Нераты очень плодовиты.

— Нера... Кто?

— Я потом тебе всё объясню поподробнее. Пока уясни главное: Галиан — избранник Маттар, а железные демоны — её дети. Когда я пару месяцев назад попыталась сказать это людям, меня едва не ра­зорвали на части. Люди ничего не поймут, если не увидят сами. И даже если увидят, могут всё истолковать неверно. Но бездейство­вать всё равно нельзя.

— У тебя есть какой-то план?

— Для начала... Ты не мог бы одолжить мне что-нибудь из своих вещей?

— Конечно, мог бы, но... Может, лучше у Ниссы что-нибудь возь­мёшь?

— Мужская одежда удобнее. А наряд воспитанника слишком привлекает внимание. Вообще-то я не собираюсь выходить из дома, пока не стемнеет, но мало ли...

— Давай сначала поедим, а потом я покажу тебе своё барахло. Выбирай, что хочешь, но, боюсь, на тебе всё будет висеть.

— Ничего, рукава можно закатать. И штанины тоже...

Закатывать ничего не пришлось. Узнав, что нужно Ариэне, Нисса тут же достала из сундука тёплый мужской костюм — плотные серые гетры и серую тунику с длинными рукавами.

— Они почти новые, просто сели после первой же стирки. Мы это в прошлом году купили в лавке Кассита. Больше я там ничего не по­купаю. Этот проходимец уверял, что у него всё из качественной тка­ни и садиться не должно. Я теперь всё беру у Микона. У него масте­рская, а при ней лавка. Конечно, первые модники Ур-Маттара у Микона не одеваются, но вещи там вполне приличные...

Когда Нисса начинала трещать о покупках, остановить её было трудно. Впрочем, её болтовня не мешала Ариэне обдумывать план дей­ствий. Тирин предложил ей на выбор несколько своих плащей. Ариэна взяла короткую старенькую накидку, полинявшую настолько, что о6 её первоначальном цвете можно было только догадываться.

— Когда-то она была цвета морской воды, — сказал Тирин. — И твоих глаз. Когда-то она бы пошла тебе, но сейчас я не позволю те­бе надеть эту тряпку. Нисса собиралась сделать из неё шторку для кухни. Лучше возьми вот этот синий плащ...

— Нет, мне нужно как раз что-нибудь такое... Неброское.

Ариэна покинула дом своих друзей ближе к вечеру. Низко навис­шие тучи, казалось, спешили погрузить город во тьму ещё до захода солнца. Ариэна могла бы дождаться, когда стемнеет окончательно, и спокойно долететь до Священного Сада, но ей хотелось осуществить задуманное как можно скорее. А ещё ей очень хотелось пройтись по этому сумрачному городу, где страх наконец-то перестал прятаться под маской истеричного веселья. Пришло время скинуть все маски и встретиться с опасностью лицом к лицу. Здесь наконец-то поняли, как это опасно — играть со смертью. Её дразнили, звали, и она решила сыграть по крупному. Она дышала каждому в лицо холодом и смрадом. Запах разложения преследовал людей всюду, а от холода этой осенью не спасал даже жарко натопленный камин. Этой осенью холод проникал в людские души, застывая в груди ледяным комом. Осень всегда считалась предвестницей смерти, но смерти временной, за которой начинается новый расцвет...

"Всё так и будет, — думала Ариэна, торопливо шагая по унылым, грязным улицам. — Город Маттap должен умереть. Когда придёт вес­на, прежнего города не будет. И прежней страны".

Центральные ворота Священного Сада были ещё открыты, выпуская последних посетителей. Люди теперь часто ходили в Святилище — помолиться Маттар и послушать проповедников, но все старались вернуться домой затемно. Теперь, когда по ночам в небе сияла Гиамара, каждому казалось, будто смерть ходит за ним по пятам. Война, охватившая всю страну, и так уносила немало жизней, но все знали, что богиня мёртвых собирает свою дань не только на поле брани. Никто не чувствовал себя защищённым даже под крышей своего дома, и всё же дом был хоть каким-то подобием убежища. Заперев двери и закрыв окна ставнями, люди зажигали побольше света и молились Аранхе, чтобы она защитила их от демонов ночи, несущих ги­бель всему живому. И каждый при этом знал: никакие засовы не спа­сут от чудовищ, одетых в чёрную броню, если их полчище войдёт в город.

"Смерть может явиться в любом обличье, — вспомнила Ариэна сло­ва деда. — И убегать от неё не имеет смысла... Что ж, если нам суждена встреча с демонами смерти, мы должны уяснить главное — страх нам не поможет. Эта смертельная игра должна пойти по моим правилам. Пусть погибнет то, что обречено на гибель. Наверняка, Галиан давно уже на Большой Равнине, где разместились оба войска. Значит, самое время действовать".

Она знала, что с Маттар легче справиться, когда нерата одна, 6ез своего избранника. Чем они ближе друг к другу, тем сильнее. Надо было напасть внезапно, лишить её возможности связаться с ним и отнять у неё силу, которая позволяет ей управлять полчищем демо­нов. Центральные ворота наконец закрылись — это означало, что на территории Святилища остались лишь воины, аранхиты и кое-кто из слуг. Ариэна проникла в Сад, перелетев через южную ограду — ту, возле которой с обеих сторон росли высокие кемеры. И сразу поняла, что сейчас спрятаться здесь ещё труднее, чем днём. Воспитанники воинской школы и вооружённые слуги буквально заполонили весь Сад. Всюду звучали голоса, а свет многочисленных фонарей и факелов упорно боролся с надвигающейся ночью.

"Ничего, — сказала себе Ариэна. — Когда здесь начнётся хаос, подобраться к Маттар будет проще".

Она достала из кармана кусочек ариллина и принялась летать сре­ди крон деревьев, постепенно окутывая Священный Сад туманом. Похо­же, сперва патрульные решили, что это обычный туман. Когда же мерцающая пелена зашевелилась, порождая многочисленные призраки, за­паниковали даже такие смельчаки, как парни из воинской школы. Свет фонарей и факелов, который рассеивал тьму, был не в силах бороться с этим туманом. По воле Ариэны он смешивался с огнём и со­здавал светящиеся фигуры. По Саду бродили призраки деревьев. Неко­торые из них превращались в многоруких великанов и гигантских при­чудливых зверей. Огромные птицы с горящими глазами и летающие ры­бы преследовали людей, вынуждая их искать убежище. Повсюду вспыхивали молнии. Вспыхивали, но не гасли, а превращались в чудовищных змей. Люди в ужасе спешили укрыться в любой из храмовых построек. Они не знали, кто наслал на Священный Сад такие чары, но наверняка многие решили, что наступило царство Гиамары и этот хаос ско­ро поглотит весь мир.

Оказавшись в роще Маттар, Ариэна очистила от тумана простран­ство вокруг жилища "богини". Она должна была хорошо видеть свою противницу. И вскоре она увидела её. Маттар выползла из пещеры. Она с гневным шипением двинулась к Ариэне, но тут же остановилась, получив магический удар.

— Теперь я сильней, чем раньше! — смеясь, сказала Ариэна. — Тогда я была чуть жива от усталости, и голова у меня раскалывалась от боли. Сегодня я здорова. К тому же я сейчас гиэро. Я хочу за­брать твою силу и отнять у тебя детей. Мне нужна власть над твои­ми детьми, и я получу её.

С ветки дуба соскользнула нить и ринулась к Ариэне, явно соби­раясь обвиться вокруг её шеи. Девушка отразила атаку, выпустив из своего "звёздного осколка" молнию. Эта молния сплелась с нитью и поначалу это напоминало схватку двух змей. В конце концов они слились воедино. Сверкающая нить устремилась к Маттар. Гигантская паучиха вздрогнула, когда живая молния прильнула к ней, словно нить-кровопийца, но эта нить высасывала из Маттap не кровь, а ма­гическую силу. И эта сила передавалась Ариэне, ибо другой конец "молнии" был у неё в руке. Точнее, он был соединён с куском арил­лина, лежавшим на её ладони. Ариллин, впитывая и концентрируя си­лу Маттар, передавал её Ариэне.

Неожиданно девушкой овладел ужас. Ведь она забирала не только силу Маттар, но и мысленную связь паучихи с её чудовищными детьми. Ариэна была к этому готова и всё же она содрогнулась, ощутив при­косновение сознания этой твари — злобной, жаждущей крови... И по­жалуй, не меньше, чем крови, Маттар жаждала поклонения. Она пита­лась им много лет, она привыкла к нему. Теперь Маттар была в ярости и смятении. Войдя с ней в контакт, Ариэна как будто окунулась в пучину хаоса.

— Я не Маттар, — прошептала она. — Я Ариэна. Я человек! У меня разум и душа человека... Мне нужна только сила Маттар. Её власть над железными демонами. Я — человек, обладающий властью над деть­ми Маттар. Я — это я.

Ариэна знала, что нить, ставшая каналом, по которому текла ма­гическая сила, не отпустит их обеих, пока одна из них не одержит победу над другой. Маттар сопротивлялась долго и упорно, но всё же сдалась. Когда протянувшаяся между ними молния погасла и на траву упала обычная мёртвая нить, огромная паучиха погрузилась в оцепенение. Её жирное тело обмякло, кроваво-красные глаза потухли. Ариэна чувствовала себя не лучше, хотя и в другом смысле. Множес­тво голосов, которые звучали теперь в её сознании, мешали ей вы­рваться из хаоса. Демоны, дети Маттар, звали её, оглушая своим беззвучным криком. Их тупая 6ессильная злоба причиняла ей почти физическую боль. Связь с Маттар оборвалась, едва погасла нить-мо­лния, но теперь некий невидимый канал связывал Ариэну уже не с этой чёрной паучихой, а с какой-то огромной чёрной копошащейся массой. Ей казалось, что эта живая тьма вливается в неё, застилая чернотой её рассудок и переполняя её. Она уже чувствовала, что то­нет в этой вязкой черноте, оглохшая от тысячи голосов. Они звали её отовсюду, раздирая её на части. Она распадалась на множество существ и теряла себя, постепенно растворяясь во тьме, а эта тьма являла собой бесконечность, наполненную эхом бесчисленных голосов. Её спасло только то, что один из голосов зазвучал чётко и ясно. Он перекрыл остальные и, пробившись к сознанию Ариэны, вырвал её из удушливой копошащейся тьмы.

"Заставь их замолчать! — услышала она голос Дамеи. — Это они должны тебя слышать. И слушать. Ты должна подчинить их себе..."

"Я не Маттар..."

"Вот именно. Но в тебе теперь почти вся её сила. Самоуверенное дитя, ты думала, так просто управлять ими? Ты должна подчинить их себе, иначе они тебя погубят. Я помогу тебе. Я и Фиола".

Когда два дружественных разума прикоснулись к сознанию Ариэны, она почувствовала себя лучше. Втроём они заставили этих ревущих демонов замолчать. Потом аранхи вышли из глубокого контакта с Ари­эной, оставив её наедине с детьми Маттар. Ариэна поняла, что чудо­вища слышат её. Она ощущала их смутное недовольство и готовность к бунту, но, собрав волю в кулак, она подавила этот готовый вспых­нуть бунт. Теперь уже сама. Теперь, когда железные демоны ей подчинились, она могла им приказывать.

"Ты должна представить себе то место, где хочешь их собрать, ­— подсказала Дамея. — Но надо, чтобы им тоже было знакомо это место. Или хотя бы некоторым из них, а уж они позовут остальных. Между всеми этими братьями очень прочная связь. Пошли им мысленную кар­тину, и скоро они будут там, где тебе надо. Передвигаются они быстро, ты же знаешь".

"Где бы их собрать? — лихорадочно размышляла Ариэна. — Желательно в каком-ни6удь таком месте, которое люди обходят стороной. Мёртвый лес и его окрестности... Точно! Дети Маттар знают эти края, а людей там не бывает".

Отправив своим "приёмным детям" мысленное послание и убедившись, что они всё поняли, Ариэна опустилась на покрытую жухлой осенней травой кочку. В нескольких шагах от неё неподвижно сидела огромная черная паучиха. Глаза её были закрыты.

"Поразительная дерзость! — услышала Ариэна ворчливый голос Фиолы. — Ты не боишься, что твоя самоуверенность когда-нибудь тебя погубит? Хорошо, что мы успели вовремя и помогли тебе, несносное дитя!"

"Почему ты не попросила о помощи?" — с упреком спросила Дамея.

"Подумала, что справлюсь сама. Я же теперь сильнее, чем рань­ше. Я была на островах и неплохо овладела магией тумана. Я даже считаюсь избранницей тамошних богинь. Я знала, что вам это не понравится, потому и не решилась к вам обращаться. Тем более с просьбами..."

"Лучше рискнуть своей жизнью, — ехидно заметила Фиола. — Своей единственной и неповторимой личностью. Ведь жизнь человека — это жизнь одной личности, и он не способен передать потомкам даже свою память. Разве что частично — в книгах, но они часто горят, а ещё чаще намеренно уничтожаются самими же людьми... Мне всегда было трудно вас понять, но я сейчас не о6 этом... Ариэна из 3елё­ного Ура, ты только что едва не погибла. Ты слишком много на себя взяла. Мы, аранхи, знаем, что такое связь с многочисленными братьями, но ты не нашего роду-племени. Тебя это могло убить. И ты по­-прежнему в опасности. Помни, они не должны выходить из повинове­ния, а ведь они чувствуют, что ты не Маттар. Тебе гораздо трудней ими управлять. Скажи мне, дитя человека, почему ты так бездумно рискуешь своей жизнью?"

"Иногда просто некогда раздумывать".

"Я уже поняла, что на неё бесполезно сердиться, — сказала Дa­мея. — Но я не могу её бросить. Даже когда она делает то, что не следует..."

"Я делаю то, что должна, — возразила Ариэна. — И я не предаю тебя, даже когда использую магию тумана. Я не причиняю этим вреда ни тебе, ни твоим соплеменникам. Арилланы — не враги аранхам. Для вас опасен лишь мертвый арилл. Теперь я знаю причину вашего страха перед туманом и перед теми, кто его порождает. Вы унаследовали этот страх от своих земных предков, а они были завезены сюда на лиммеринских кораблях. Островитяне терпеть не могли этих огромных шестилапых пауков. Они называли их раханами. Эти пауки постоянно портили запасы рыбы. Возможно, они продолжали заниматься этим и

здесь, на материке — в придачу к охоте, но у нас тут паукам проща­лось всё, а рыболовство у нас никогда не было основным промыслом. А вот лиммерины старались избавиться от раханов. Они травили их мёртвой водой. Её главным составляющим был порошок из мёртвого арилла. Позже лиммеринские колдуньи изобрели свою мёртвую воду и для её изготовления тоже использовали этот порошок. Это ужасное зелье. Оно убивает магию и особенно опасно для тех, кто владеет магией паутины. Ну и для самой паутины, разумеется. И для вас, аранх. Потом рецепт этой воды забыли... Почти забыли. Его мало кто знает".

"А откуда его узнала ты?"

"Из одной древней книги, которую нашла в замке Ди-Милона. Кое­-кто из моих новых друзей помог мне её перевести. Ваш страх перед ариллом — наследие ваших далёких предков, просто вы о6 этом не по­мните... Да, несмотря на вашу потрясающую память! У каждой из вас есть память предшественниц, но ведь ты сама говорила, что, чем древнее предшественница, тем глубже запрятана её память и тем трудней до неё добраться. А сознание ваших земных предков было темно. Они были полуразумны. Вы обладаете высоким разумом за счёт своих небесных предков, но вы ведь даже о6 их жизни почти ничего не по­мните. Этот древний страх перед ариллом до сих пор живёт в вас, хотя вы давно уже забыли о том, что его породило. Вы ведь даже не знали о том зелье, которое лиммеринские колдуньи использовали про­тив вашей магии. Рецепт мёртвой воды всегда был известен лишь единицам, и использовали его редко. Похоже, избранницы аранх, кото­рые пострадали от мёртвой воды, даже не понимали, что убило их магию".

"Да, мы не знали об этом зелье, — сказала Дамея, — но мы, аран­хи, всегда чувствовали исходящее от арилла зло. Когда я вижу за­росли арилла или туман над морем, мне кажется, что я ощущаю запах смерти..."

"Живой арилл и туман, который он порождает, для вас безвредны. А мёртвый он опасен лишь в течение месяца после того, как утратил жизненную силу. И этот мёртвый арилл почти весь на дне моря. А для того, чтобы причинить вам вред, из него надо изготовить это зелье..."

"Но его всё-таки могут против нас использовать".

"Могут. И против вашей паутины тоже. Именно поэтому я так задержалась на островах. Все мы уязвимы — и люди, и аранхи. Против меня враги использовали уже всякое оружие — от магии до попытки размазать меня по земле. На войне мы все рискуем. Даже старики и невинные младенцы, которые оказались в осаждённом городе. Или в городе, куда ворвалось вражеское войско. А вы представляете, что бу­дет, если Маттар, вернее, её избранник, натравит на мирных жителей этих чёрных чудовищ? Я должна была предотвратить этот ужас. Они уже начали охоту на людей. Я решила остановить их и собрать всех в каком-то одном месте. Так их проще держать под контролем".

"Что ты собираешься делать дальше?"

"Завтра решающая битва между Новыми Аранхитами и Детьми Маттap. Я должна быть на Большой Равнине".

"Действительно должна? Чем ты руководствуешься, дитя моё? Навер­ное, у тебя было видение?"

"Да. Я не знаю, кто говорит со мной. Великая Аранха, Найяра или Гиамара... Это было видение в тумане и огне. Иногда мне кажется, что люди просто по-разному называют одно и то же божество. Богиня редко показывает нам будущее. Она знает, что мы любопытны, но при этом нас часто пугает правда... И предопределённость иногда стра­шит ещё больше, чем неизвестность. Она показывает только то, что действительно очень важно. Впрочем, я не знаю... Мне трудно су­дить о том, почему богиня поступает так или иначе. Сейчас я пошлю вам картину, которую увидела в тумане. А кстати, где вы? У меня такое чувство, что я слышу вас всё лучше и лучше..."

"Мы летим сюда. В последнее время мы и наши сёстры часто лета­ем над Див-Аранхой. Некоторым из нас снова интересны дела людей. У нас чутьё на перемены, и оно подсказывает нам, что это будут перемены к лучшему. Мы знаем, что твориться в стране. Я пыталась связаться с тобой, но чувствовала, что между нами море. И они... Арилланы. Я решила подождать. Я знала, что скоро ты объявишься и непременно ввяжешься в драку".

"К счастью, мы успели вовремя, — насмешливо добавила Фиола. — ­Мы расскажем сёстрам о мёртвой воде, но я не уверена, что они все тут же кинутся помогать людям. Особенно тем, кто так увлёкся магией тумана. Мы-то, конечно, тебя не оставим, иначе ты опять каких­-нибудь глупостей наделаешь, но вряд ли кто-то ещё согласится идти на поводу у дерзкого, сумасбродного ре6ёнка".

"Сомневаюсь, что видения в тумане могут быть правдивыми, — за­говорила она снова, получив картину-послание Ариэны. — Может, ты просто увидела то, что хотела? Тебе же нравится быть в центре внимания. Возможно, эта картина — плод твоей фантазии..."

"Я ни о чём таком не думала! — рассердилась Ариэна. — И я уже порядком устала быть в центре внимания..."

"Ладно, не распаляйся, — примирительно сказала Фиола. — Люди много врут, но тебе я почему-то верю. К тому же я знаю: уж если тебе взбрело в голову, что ты должна там быть, те6я не удержит и целое войско. А может, не стоит торопиться? Даже если это проро­чество, подстраиваться под него не надо. Может, то, что ты увиде­ла, должно произойти позже?"

"Нет, я чувствую, что этот спектакль состоится скоро. Только костюма у меня нет. Одна маска. Шлем-полумаска..."

"Зато скоро у тебя будет паутина, — пообещала Дамея. — Завтра, на рассвете".

Туман уже почти рассеялся, и над Священным Садом сгустилась тьма. Вокруг не было ни души. Люди, напуганные тем, что тут недавно творилось, явно не спешили выходить на улицу. Теперь, когда большинство деревьев стояли голые, отсюда были хорошо видны Мас­терские, Дом 3аложников и кое-какие хозяйственные постройки. Всюду горел свет.

"Ладно, пора у6ираться, — решила Ариэна. — Скоро они всё равно выползут и начнут тут бегать с факелами... Да и поспать хоть не­много надо".

"Временами ты рассуждаешь вполне разумно", — заметила Фиола.

Ариэна ещё никогда не видела вечернюю столицу такой 6езлюдной. Яркие разноцветные фонари, которые даже сейчас зажигали вовремя, удивлённо таращились на пустынные улицы и наглухо закрытые став­ни. Ариэна весь путь до южной окраины проделала по воздуху. Теперь после захода солнца по городу ходили лишь дозорные да 6родяги, и хотя первые были весьма бдительны, они предпочитали смотреть по сторонам, а не вверх.

— Где ты пропадала? — спросила встревоженная Нисса, торопливо запирая за Ариэной ворота. — Соседка какие-то страхи рассказывает. Её муж сегодня задержался в центре до самого вечера, так он говорит, что над Святилищем туман стоит. Странный какой-то туман. Светящийся... И в нём всякие фигуры появляются. Вдруг эти призраки разбредутся по всему городу! Великая Аранха, защити нас от демонов Гиамары! А ты что-нибудь видела?

— Да нет, — пожала плечами Ариэна. — Поменьше слушай всяких кумушек.

— Твоя работа? — негромко поинтересовался Тирин, когда Нисса ушла на кухню. — Мне-то можешь сказать.

— Мне надо было остаться с Маттар наедине, — пояснила Ариэна. — Я дождалась, когда разойдутся посетители, а потом пришлось разогнать охрану.

— При помощи тумана?

— Это лучше, чем при помощи оружия. По крайней мере, трупов нет. Не беспокойся, здесь тумана не будет. Он уже рассеялся. Я не собираюсь пугать мирных граждан.

— А что ты собираешься делать?

— Сейчас — спать, а там видно будет.

Нисса постелила ей в маленькой комнате, где они с Тирином в будущем намеревались устроить детскую. Мебели тут почти не было — только сундук для белья да кожаный топчан. Ариэна уснула, едва коснувшись головой подушки.

Её разбудила тишина. Тяжёлая, страшная тишина, похожая на беззвучный вопль... Или рёв чудовища, который не слышишь, но ощущаешь каждой клеточкой тела. Наверное, так глухой, проснувшись в тёмной комнате, чувствует бушующую за окном грозу. Ариэна как будто утратила способность воспринимать привычные звуки, и это её пугало. Её окружала темнота, в которой она не видела, но угадывала очертания деревьев. Тех, что росли у самого входа в пещеру. Это была роща Маттар...

Она стала прислушиваться, изо всех сил стараясь уловить в чёрной, вязкой тишине знакомые голоса. Она всё же услышала их. Эти голоса звучали очень слабо, не так, как всегда, но теперь она хоть знала, где находятся те, кто ей нужен. Они ей помогут. Эта связь, которая была одним из источников её силы, ещё не оборвалась окон­чательно. Она хотела восстановить её. Она хотела быть рядом с те­ми, кого она породила, и с тем, кто мог поделиться с ней своей силой. Её избранник... Сейчас она была слишком слаба, чтобы позвать его, но она знала, где он. И она знала, что он поможет ей вернуть детей. Она больше не должна была оставаться здесь. И она пошла к нему — почти вслепую, продираясь сквозь тьму, всё круша на своём пути. На этот раз она порвала сеть в Пещерном Храме. Когда-то ей это не удалось. Жаль, что ей тогда не удалось уничтожить ту, которая теперь отняла у неё всё. Она же сразу почувствовала. как опасна эта маленькая тварь, что стояла за сетью-перегородкой. Её ещё тогда можно было убить... Она ползла, с трудом передвигая своё грузное тело. Перепуганные стражники распахнули перед ней ворота Святилища. Да и кто бы посмел перечить богине? Она ещё была здесь богиней, и она шествовала по этому городу, который много лет носил её имя. Она и не знала, как он велик и как долог путь до его главных ворот.

— Маттар покидает город! — в ужасе кричали дозорные и стража.

— Маттар уходит!

Уже за6резжил рассвет, когда она, словно сгусток мрака, ползла по огромному полю, карабкаясь на пологие холмы и спускаясь в лож­бины. Порождение тьмы, которому вскоре суждено растаять в лучах солнца... Нет, она этого не хотела. Она уже видела своего из6рaн­ника. У неё не было сил позвать его издалека, но теперь они рядом, и он поделится с ней своей силой. Он позовёт её детей — они же совсем близко. Соединившись с ними, она уцелеет и вновь обретёт силу...

Ариэна вскочила, обливаясь холодным потом, и какое-то время сидела, оцепенело глядя на синий квадрат светлеющего неба. Голоса у неё в голове звучали всё громче и настойчивее. Они снова раздирали её на части.

— Я не Маттар... Нет, я не Маттар...

"Успокойся, мы с тобой, — услышала она голос Дамеи. — Ты не Маттар, но ты не должна терять власть над ними. Маттар способна восстанавливать свою магическую силу. К тому же она намерена восполь­зоваться помощью своего избранника. Он не так уж и далеко. Сейчас он на Большой Равнине".

"Да... Я уже почти там... Я же шла туда, а по­том проснулась... Я была ею. Мне жаль её... Нет, я её ненавижу! Я ненавижу убивать, но я уже убила. Многих... У меня опять нет вы­бора. Почему?"

"Он у тебя всегда был, — сказала Фиола. — И сейчас есть. Можешь оставаться тут, сидеть и хныкать".

"Ты права, — взяв себя в руки, согласилась Ариэна. — Нельзя те­рять ни минуты. Сейчас же отправляюсь туда..."

"Подожди, несносное дитя! Выйди в сад. Мы принесли тебе паути­ну. Она не сделает те6я неуязвимой, но всё же защитит".

Сад возле дома был поделён на четыре одинаковых участка — по количеству семей, которые снимали здесь квартиры. Забор и высокие деревья надёжно отгораживали садик Ниссы и Тирина от соседских участков и от улицы. Обе аранхи были здесь. Они сидели на ветвях либе­ны, а мерцающая в полумраке паутина очень походила на те туманные "полотна", на которых появлялись видения. Туман и паутина... У них было много общего. И то и другое содержало арану. Создавалось впе­чатление, что те, кто порождает туман, и те, кто ткёт паутину, ­родичи. Может, далёкие, а может, близкие, но явно забывшие о сво­ём родстве.

"Мы лучше владеем араной, — сказала Дамея, догадавшись, о чём думает её избранница. — Ты же заметила, что наши видения ярче и цвета естественные. Наши видения — это почти что чистая арана. Магия тумана помогает извлекать из воздуха арану и концентрировать её, но при этом арана смешивается с туманом, а он замутняет и искажает цвета. Но в чём-то арилланы сильнее нас, а туман — нашей паутины. Мы не умеет отнимать у противника силу. Мы только способны делиться силой друг с другом и со своими избранницами. Накинь паутину поверх одежды. Она пристанет к материалу и превратится в его наружный слой".

Ариэна сделала, как велела Дамея, и заметила, что ткань, "впитав" паутину, стала более плотной и эластичной, а к плащу даже вернулся его первоначальный, голубовато-зелёный, цвет.

"Кажется, я знаю, как сделать его ярким, словно пламя! — осенило Ариэну. — А заодно ещё лучше защитить себя. Двойная магия — двойная защита. Если вы не очень возражаете..."

"Что толку тебе возражать, — усмехнулась Фиола. — Делай, что хочешь. Кажется, вреда нам от этого и вправду никакого. Мы рассказали нашим сёстрам о мёртвой воде. Большинство не верят, что мы унаследовали неприязнь к арилланам от наших земных предков. Если даже мы и наши избранницы ничего не знали о мёртвой воде, то как эти полуразумные животные догадались, что в ней был порошок из мёртвого арилла? Как они могли связать зелье, которым их травили, с ариллом и туманом?"

"Не знаю... Возможно, они сумели это как раз потому, что были животными. Вы живёте разумом, а они больше следовали инстинктам. Животные чувствительны, они хорошо распознают свойства любой материи. Для нас арилл не имеет запаха, а для них, возможно, имел..."

"Возможно, — согласилась Фиола. — Тогда жаль, что мы не унаследовали их чувствительность к запахам. Мне всё-таки кажется, что причина нашей вражды с арилланами в чём-то другом. Да, теперь я понимаю, что её много веков питала вражда между диввинами и морским народом, но тут не только это. Каждый раз, когда я вижу туман, я ощущаю страх и бессильную злобу, а ведь мы, аранхи, так редко ненавидим..."

"У вас нет причин их ненавидеть, — заверила её Ариэна. — Во всяком случае сейчас".

Чтобы усилить магию, она зажгла спичку и смешала туман с огнём. Мерцающее облако окутало развешанную на ветвях либены одежду, а когда туман рассеялся, серые туника и гетры сверкали серебряными искорками, а плащ казался сотканным из голубовато-зелёного света.

"Не вздумай туда лететь, — предостерегла Дамея. — Сейчас не те времена, когда летающие аранхины были обычным делом. Тебя могут подстрелить. На тебе, конечно, броня, но я не уверена, что она защитит тебя от любого оружия".

Когда Ариэна пустилась в дорогу, уже почти рассвело, и единственное, что она себе позволила, чтобы сократить путь, так это перенести себя вместе с магалом через городскую стену. Свидетелем этого зрелища стал лишь старый бродяга, заночевавший в заброшенном доме, каких было много на южной окраине Ур-Маттара. Накануне перед сном старик хорошенько приложился к бутылке с настойкой — ночи теперь стояли холодные. Он даже не удивился, когда утром, едва проснувшись, увидел в просвете разрушенной арки всадника в пылающей, словно зеленоватое пламя, накидке, который парил на сером скакуне над городской стеной. Бродяга лишь зевнул, натянул на голову драный плащ и понадеялся, что следующий сон будет не хуже этого. Зато позже он частенько хвастался в кабаках, что видел, как истинная аранхина мчалась тем знаменательным утром на поле боя, где были низвергнуты ложная богиня и её лживый избранник.

Южная часть Большой Равнины пестрела палатками — там находился лагерь Новой Аранхайи. Дети Маттар разместились почти у самых стен города. Ариэне даже издали было видно, что оба войска в смятении. Противники приготовились к бою, но бой не начинался, и, похоже, никто уже толком не знал, с кем предстоит сражаться. Накануне всё было ясно. Все думали о последней, решающей, битве, но сюрпризы, которые преподнёс новый день, выбили из колеи и воинов, и предводителей.

Сперва, увидев восседающую на холме посреди равнины Маттар, люди Галиана воспрянули духом. Они решили, что богиня явилась сюда поддержать избранника и его воинов, но то, что произошло потом, повергло в ужас всех без исключения.

Люди всегда боялись южного леса, населяя его в своём воображении призраками, злыми духами и демонами. А в то утро, наверное, многие вспомнили слова одного древнего философа — "Наш страх порождает демонов и помогает им облечься плотью". Когда взошло солнце, никто не обратил внимания на полоску тени, чернеющую вдоль кромки леса, но эта тень вдруг зашевелилась и двинулась по равнине. Она напоминала сгусток ночной тьмы, который по какой-то непонятной причине не рассеялся в лучах утреннего солнца, а наоборот стал разрастаться, как будто стремясь заполнить собой всё пространство. Зловещий лес словно решил исторгнуть из себя всю нечисть, которой населили его люди, всё то, что долгие годы таилось в его глухих дебрях — в тени вековых деревьев, в глубоких окружённых чёрными корягами ложбинах. Сегодня все людские страхи хлынули прочь из заколдованного леса, устремившись на равнину полчищем живых теней, и эти тени тут же одевались плотью. И глядя на этот оживший ночной кошмар, содрогнулись даже самые отважные из воинов. Ибо все тени заколдованного леса принимали облик демонов смерти. Чудовищных убийц, непобедимых и не знающих пощады.

Огромная паучиха сидела на плоском холме — неподвижная, как изваяние из чёрного камня. Наверняка большинство воинов сейчас мысленно взывали к ней в надежде, что она защитит их от железных убийц. Ближе всех к ней подъехал всадник в серебристо-чёрном. Галиан. Он уже знал, что случилось. Теперь он и его богиня были рядом. И действовали сообща. Это они вызвали из леса чудовищ. Те двое, что направились к Галиану со стороны противника, явно ничего не понимали. Их Ариэна тоже не могла не узнать. Оба были в голубовато-зелёных плащах — как и все Новые Аранхиты. Нэйя в изящных, сделанных как раз по ней доспехах ехала на белоснежном магале, Тамран — на своём норовистом гнедом скакуне, который только его и слушался.

Похоже, сперва Ариэну приняли за обычного гонца. По-настоящему ею заинтересовались, лишь когда она подъехала довольно близко и у всех появилась возможность разглядеть её сверкающий наряд. Несмотря на шлем-полумаску трое предводителей узнали её почти сразу.

— Ариэна! — воскликнула Нэйя, которой обычно не требовалось много времени, чтобы овладеть собой. — Какая приятная неожиданность!

— Иногда ты бываешь искренней, — сказала Ариэна. — Но лишь наполовину. Моё появление для тебя действительно неожиданность — в это я верю. И нисколько не обижусь, если ты перестанешь притворяться, будто тебе приятно меня видеть.

— Где ты пропадала? — спросил Тамран.

Он действительно был ей рад. И чувствовалось, что он за неё волновался.

"Интересно, что ему наплела про меня эта тварь, — подумала Ариэна. — Впрочем, об этом позже".

— Ну что, Галиан, — обратилась она к аранхиту. — Пришло время для настоящей игры? Ты как всегда играешь чёрными... Предлагаю сдаться сразу. Ты уже потерял самую главную фигуру.

— Ошибаешься, маленькая дикарка, — Галиан скривил в улыбке свои бледные губы. — Я пытался хоть немного обтесать тебя и хоть чему-то научить, но ты, как и любая нерадивая ученица, нашла способ сбежать из школы. Ты так и не поняла, какая фигура главная.

— Дети Маттар! — его сильный, звучный голос как всегда заставил толпу всколыхнуться и замереть в ожидании. — Вот та, что навлекла на нас беду! Под этим маскарадным костюмом скрывается нечестивка, которая уже не раз навлекала на нас несчастья! Вспомните нашествие чудовищных жуков на Ур-Маттар! Эта прислужница Гиамары снова здесь! Теперь она привела к стенам города демонов смерти!

Оба войска зашумели. Воины в чёрных плащах подались вперёд. То же самое сделали их противники в сине-зелёном.

— Ариэна! — кричали они. — Мы знали, что истинная избранница вернётся!

— Ариэна из Зелёного Ура! Лесное Братство с тобой!

Две стрелы отскочили, ударившись о серебристую тунику Ариэны, третья задела гребень её бутафорского шлема, который благодаря тройной магии стал непробиваемым.

— Дети Маттар бесчестят себя! — крикнул кто-то из "сине-зелёных". — Нельзя стрелять во время переговоров!

— С такими, как она, переговоров не ведут!

— Как она вообще посмела тут появиться?

Это кричали "чёрные плащи". Однако стрелять они больше не стали.

— Разве вы не видите, что она демоница? — снова обратился к воинам Галиан. — Её не берут никакие стрелы! Это призрак Гиамары, одевшийся подо6ием плоти. Разве вы не видите, как сверкает её при­зрачный наряд? Молитесь 6огине, диввины! У вас ещё есть надежда на спасение. Ведь богиня явилась сюда,что6ы защитить свой город и своих детей от слуг Гиамары. Молитесь Маттар, диввины! Я взываю ко всем! И прежде всего к тем, кто по неведению оказался на стороне зла! Отступники, сложите оружие! Обратите свои души и свои молитвы к истинной богине. Она простит вас. Она спасёт нас всех, если увидит, что все её дети чтят её по-прежнему!

Ариэна знала: молитвы тех, кто верит в Маттар, придают этой твари силы. Полчище живых теней, которое продолжал исторгать заколдованный лес, так напугало людей, что даже многие из Новых Аранхитов готовы 6ыли молить Маттар о помощи. В конце концов им с детства твердили, что огромная паучиха, живущая в Священном Саду, — великая богиня, способная защитить от любой напасти. Или почти от любой. Теперь беда была совсем рядом. Она пpи6лижалась, и никто не знал, как её предотвратить.

Контакт с из6ранником и 6лизость детей действовали на Маттар благотворно. Силы её 6ыстро восстанавливались. А ощутив страх и 6лагогoвейный трепет, исходящие от огромной толпы людей, паучиха словно очнулась от полуза6ытья. Её глаза вспыхнули кровавым огнём, и полчище демонов, которые до этого медленно и неохотно покидали лесную чащу, заметно оживилось. Эти твари не любили открытых, освещённых солнцем пространств и всё же последовали туда, куда им велел Галиан. А когда к голосу аранхита присоединился голос их ма­тери, железные демоны пришли в воз6уждение. Теперь казалось, что юго-восток равнины залит густой чёрной смолой, которая вдруг закипела, за6урлила и стала растекаться, словно желая затопить и равнину, и лес, и город. Волна тёмного ужаса захлестнула и едва не оглушила Ариэну. Она чувствовала, что эти твари выходят из повиновения. Вечером она заставила их собраться в Мёртвом Лесу и приказала оставаться там. Они послушались её, но теперь они снова слышали голоса Маттар и её избранника. Ариэна хотела понять, чего именно добивается Галиан. Скорее всего, он решил, что ещё немного — и напуганные этим полчищем "отступники" признают своё поражение. Или он действительно готов напустить на людей чудовищ?

Оба войска с ужасом смотрели, как чёрная шевелящаяся масса ползёт по залитой утренним солнцем равнине.

— Нет, — прошептала Ариэна. — Нет! Назад...

Ей казалось, что вся эта масса шевелится у неё в голове. Чёрный, липкий, как смола, страх растекался по всему телу, сковывая волю и разум. Ариэна была бы рада избавиться от этих ревущих демонов, которые раздирали её на части, но она не имела права терять над ними власть.

"Назад! Назад! Больше ни шагу!"

Мысленные приказы, которые она посылала навстречу тёмному полчищу, напоминали вспышки молний, раскалывающих ночное небо. Они вспыхивали и гасли, вспыхивали и гасли... Но гасли всё медленней. Каждая новая вспышка была сильней предыдущей и дольше сияла. Потом они вообще перестали гаснуть. Ариэна видела, как они сплетаются в огромный клубок. Этот огненный шар светился всё ярче и ярче, разгоняя тьму... Ту тьму, которую никто, кроме неё, не видел — так же, как и молнии её магической силы. Среди этих молний она видела не только свои — кто-то делился с ней силой.

"Не сдавайся, — услышала она голос Дамеи. — Нас уже четверо. Ещё одна сестра поверила тебе и согласна помочь. Маттар рядом со своим избранником и своими детьми. Теперь они все противостоят тебе. Держись! Она хочет полностью вернуть себе власть над детьми. Все вместе они очень сильны. Связь Маттар с её отродьем слишком прочна, чтобы можно было легко и быстро её разорвать. Ты отняла у неё силу, но сейчас она её быстро восстанавливает. Вчера она была одна, а сейчас..."

"У неё и сейчас ничего не получится! Как бы мне ни было против­но и страшно, командовать её отродьем буду я".

"Главное — не дай вспыхнуть сражению, — сказана Дамея. — Если люди схватятся за оружие, остановить демонов будет трудно. Они пья­неют от одного вида крови".

"Я знаю. Я чувствую это... Теперь они словно часть меня, и я знаю, что они такое".

Демоны остановились, а Маттар снова о6мякла и стала похожа на бесформенную чёрную кучу, маслянисто по6лескивающую на солнце. Уз­кое лицо Галиана побледнело и покрылось испариной, но Ариэна зна­ла — избранник и его "богиня" готовятся к новой атаке. Галиан велел одному из сопровождающих опустить голубой флаг, который в Див-Аранхе всегда был символом мирных переговоров, и вместе со свитой повернул к своему войску. Это означало, что переговоры окончены.

— Ариэна, что происходит? — спросил Тамран, подъехав к ней вплотную. — На рассвете мы увидели, как из леса выползают эти тва­ри, и тут же появляешься ты... Слишком много сюрпризов для одного чудесного осеннего утра. Честное слово, я уже готов поверить Гaлиану, что это ты выманила их из леса.

— Одна из твоих про6лем именно в том, что ты часто веришь тем, кому верить нельзя.

— Ты же знаешь, тебе я всегда верил, — нахмурился Тамран. — Я и сейчас уверен, что ты не хочешь ничего плохого, но я боюсь, что ты переигрываешь... Я никогда не беру в бой оружие, которым не овладел в совершенстве. Признайся — за тем, что тут творится, стоит не только Галиан?

— Да. Мы с ним боремся за право командовать этим чёрным войс­ком, но я не приводила их сюда. И я постараюсь защитить от них лю­дей. В том числе и людей Галиана. Он не жалеет никого. Ни чужих, ни своих. Галиан хочет вас запугать. Возможно, если вы признаете своё поражение, он велит демонам вернуться в лес. Он избранник Маттар, поэтому у него есть власть над её детьми. Железные демоны — дети Маттар. Когда я пыталась объяснить это людям, меня едва не разорвали на мелкие кусочки... Но это сейчас неважно. Главное ­— заставить их уйти.

— Так вот оно что, — усмехнулся Tамран. — Все эти крики о наше­ствии железных демонов... Значит, это последний аргумент Галиана? Очень веский аргумент. Он хорошо подготовился к решающей битве. Если Новая Аранхайя не признает своё поражение, демоны смерти по­вергнут страну в хаос... Всё, как он и говорил, этот проклятый проповедник! Единственный выход — убить их обоих! Его и эту чёр­ную тварь...

— Убить богиню на глазах у людей? Сколько поколений их предков молились Великой Маттар! Смертным не дано убивать богов, как уби­вают воинов на поле боя. Боги умирают, когда в них перестают ве­рить. А убить Галиана — ещё не значит одержать победу над ложными из6ранниками...

— Что-то я тебя не понимаю, — прищурился Тамран. — На чьей ты стороне? У те6я очередная партия в лосты с твоим любовником? Оче­редная ссора милой парочки — кто кого! Неужели это и правда сплошное притворство? По6ег на острова, вся эта вражда с Галианом... Все думают — милые бранятся всерьёз, а они просто тешатся и всех дурачат! Послушай, девочка, поле боя — не место для игр...

— Нет, это ты послушай! — Ариэна с трудом подавила вспышку яро­сти. — Тебе интересно знать, на чьей я стороне? Так я тебе вот что скажу. Мне плевать на ваши игры в старых и новых аранхитов. Новое не всегда лучше старого. Мне плевать на твои амбиции, так же, как и на амбиции Галиана. Он избранник твари, которую называ­ют Маттар, ты избранник другой твари, которая, возможно, гораздо хуже Маттар... Наверное, ты прав — я ничего не смыслю в политике. Наверное, я не должна ею заниматься, но я не хочу, чтобы эти чудовища скакали по городам и посёлкам, всех убивая и всё разрушая на своём пути. И я здесь именно для того, чтобы предотвратить это. Я никого не просила славить меня и кричать, что я истинная арaнxина, но я действительно могу то, чего не могут другие. И мне жалко людей. Даже тех, кто поддерживает Галиана... В конце концов почему они должны верить, что такие, как ты и Нэйя, лучше его? Тебе, наверное, опять кажется, что я его защищаю? Думай, что хочешь, но это не так. Убивать его здесь и сейчас нельзя. Его люди сразу схватятся за оружие, и завяжется бой...

— А разве не для этого мы сегодня здесь собрались?

— Тамран, дослушай меня! Всё изменилось с тех пор, как здесь появились железные демоны! Нельзя трогать ни Маттар, ни её из­бранника! Один неосторожный шаг — и мы все пропали. Если прольёт­ся кровь, они тоже кинутся убивать, и остановить их будет трудно, а ведь именно это я и пытаюсь сейчас сделать. Я знаю об этих тва­рях больше, чем ты думаешь. Их опьяняют пары ненависти, вражды, которыми здесь пропитан весь воздух. Они чуют кровь, они жаждут её! И если она прольётся, я не смогу их удержать. И никто не смо­жет от них спастись! Дети Маттар — идеальные убийцы. Огня они боятся не больше, чем ангариды. Убивают они легко, а вот их убивать трудно. Тела у них и впрямь как из железа. Стрелы их не 6epут, и даже самый острый клинок способен лишь поцарапать их броню... Да что я тебе говорю? Ты и сам знаешь... Эти твари — не слуги Гиамары, но это действительно демоны смерти. Тот, что устроил бойню на Южном стадионе, появился там не случайно. Он бродил в окрестностях города и уловил то возбуждение, которое царило на стадионе и от которого раскалился воздух над Ур-Маттаром. Он почуял кровь. Они чуют её даже на большом расстоянии. Кровь, вражда, упоение битвой, ярость, которую испытывает воин в пылу сражения, даже если это просто состязание, игра... Они всё это чувствуют, и это их опьяняет. Когда их много и они охвачены жаждой у6ивать, остановить их невоз­можно! Нельзя развязывать 6ой, Тамран. Одного мне напугать нетрудно, но ты же видишь, сколько их...

Ариэна запнулась, испугавшись, что сказала лишнее.

— Что с то6ой? — спросил Тамран. — Те6е плохо?

В его пристальном взгляде Ариэна прочла ещё один вопрос. Или ей показалось? Она поморщилась — потому что эти твари снова зашевелились у неё в голове. Маттар и Галиан возобновили атаку, и перед внутренним взором Ариэны снова возникла тьма. Самая страшная, непроглядная тьма. Та, которую не­возможно увидеть обычным зрением, как нельзя увидеть и абсолютный свет. Ариэна прочла это у какого-то древнего философа...

— Что с тобой? — глядя на неё с тревогой, допытывался Тамран.

— Пожалуйста, не мешай, — прошептала она. — Я хочу предотвратить бойню. Я попробую справиться с ними. Не мешай мне сосредоточиться.

Эта схватка была долгой и ожесточённой. Никто из окружающих ничего не понимал. Никто не видел молний, несущих мощный заряд магической силы, которые, вспыхивая, поглощали и рассеивали тьму. Ту тьму, что исходила от Галиана, Маттар и её детей, заволакивая всё вокруг, делая воздух душным и вязким. Можно было попробовать отнять силу у Маттар и её избранника при помощи тумана, но Ариэна не решалась использовать ариллин. Большинство воинов, со6рaвшихся на этом поле, 6ыли диввинами. Они с молоком матери впитали страх перед магией тумана. Воспользовавшись ею открыто, Ариэна рисковала лишиться доверия Новых Аранхитов. Многие из них и так относились в ней настороженно — слишком уж странные слухи ходили о6 этой полукровке.

Для людей, не владеющих магией, эта схватка была незримой, но среди тех, кто стал её свидетелем, оказались люди, восприимчивые к явлениям тонкого мира. Они улавливали странные колебания в воз­духе, некоторые даже видели сла6ые вспышки, а кое-кто невольно по­ёжился, ощутив холодное, липкое прикосновение тьмы.

Маттар слабела с каждым мгновением. Глаза её погасли, мохнатые лапы подкосились. Огромная паучиха осела и замерла, словно погрузившись в глу6окий сон. Теперь она напоминала груду влажной чёрной земли, которую зачем-то натаскали на вершину пологого холма. Полчище демонов тоже замерло, оцепенев, и по рядам воинов прокатился гулкий вздох облегчения. Потом над Большой Равниной повисла тиши­на. Все ждали, когда богиня пошевелится и откроет глаза, но она 6ыла неподвижна. А когда тишину прорезал крик стервятника, все словно очнулись, стряхнув с себя некие чары. Все поняли, что 6оги­ня мертва. Только вот мало кто знал, что её погубило.

Маттар умерла, а демоны остановились, но Ариэна не чувствовала себя по6едителем. Увы, она слишком поздно поняла, чём дело. Всё же Галиан был опытным магом. Он сумел перехитрить и её, и тех, кто ей помогал. Заметив, что Маттар и её избранник отступают, Ари­эна так обрадовалась, что не сразу сообразила, почему это происхо­дит. Галиан попросту перестал участвовать в сражении и потихоньку вытягивал из Маттар остатки её силы. Он понял, что старая нерата обречена, но та магическая сила, которая у неё ещё осталась, могла ему пригодиться. Маттар вовсе не хотела делиться силой со сво­им избранником. Она не желала терять даже остатки своего 6ылого могущества. Воспользовавшись её усталостью, Галиан просто "высосал" из неё последние силы. Все видели, что Маттар умерла, но никто из воинов не знал, что 6огиню у6ил, вернее, до6ил её же собственный избранник. И никто из них не видел того, что смогли уви­деть Ариэна и помогавшие ей аранхи. От огромной туши отделилась призрачная фигура паука. Она колебалась в воздухе, раздуваясь и превращаясь в 6eсформеннoe облако с шестью отростками, которые извивались, словно щупальца осьминога, искрясь и вспыхивая, как молнии. Ариэна готова 6ыла поклясться, что это облако похоже на туман, порождаемый ариллом. Свечение вскоре прекратилось. Облако 6леднело и растягивалось, словно намереваясь накрыть полупрозрачным куполом часть равнины. Разрастаясь, оно таяло, и казалось, что вот-вот исчезнет совсем, но в какой-то момент оно вдруг снова стало сжиматься, уплотняться и очень скоро превратилось в маленькую белую фигурку. Она сверкала, пульсировала и стремительно из­менялась, принимая очертания то паука, то звезды, то маленького человечка. Потом она двинулась в сторону Галиана. Ариэна швырнула в неё невидимую молнию своей магической силы, но странная фигурка, вобрав в себя эту силу, вспыхнула ещё ярче. Она при6лизиласъ к Га­лиану и выросла, приняв очертания его тела. Ариэна едва не вскрик­нула от досады, увидев, как прозрачная фигура слилась с аранхитом и исчезла — вернее, вошла в него.

"Что происходит, Дамея?"

"Я и сама не всё понимаю, — устало отозвалась паучиха. — Ясно только одно: жизненная сила Маттар вместе с теми крохами магической силы, которые у неё ещё оставались, перешли теперь к Галиану".

"И я это позволила! Я прозевала момент, когда следовало нанести ему удар. Я сосредоточилась на Маттар, а она слабела, потому что он выкачивал неё силу..."

"Не вини себя. Даже опытный маг не может предусмотреть всего. Сдаётся мне, что мы сейчас видели некую сущность, которая поддер­живала в Маттар жизнь. Это было существо, которое жило в её теле. Оно делилось с ней своей силой и в то же время паразитировало на ней. Я уже давно пытаюсь понять, почему она, так постарев, вдруг стала сильнее, чем раньше. Это существо делало её сильней, но, по­хоже, оно больше не могло обитать в таком старом теле. Оно покинуло Маттар и вселилось в Галиана. Разумеется, не без его помощи. Теперь Галиан — из6ранник этого существа, ещё недавно живше­го в Маттар. Она умерла, но Галиан по-прежнему избранник".

"Из6ранник, убивший свою 6огиню".

"Думаю, она всё равно скоро должна была умереть. Тот, кто в ней жил, должен был перейти в более молодое и здоровое тело. Похоже, это существо — сгусток энергии, но ему лучше жить в соединении с плотным телом. Нашим далёким предкам тоже понадобились земные тела. Это существо чем-то похоже на наших небесных предков".

"Оно было источником её магической силы?"

"Нет. Маттар всегда обладала своей собственной магией. Сущест­во, которое в ней жило, скорее всего, поселилось в ней недавно. Слившись с ней, оно дарило ей жизненную энергию. Оно усиливало её магию, но никогда не являлось источником её магической силы. Боль­шей частью её силы завладела ты — вчера, при помощи тумана. Но Га­лиану тоже кое-что досталось. Он будет бороться с тобой за власть над детьми Маттар. Он уже не первый год вместе со своей богиней командует этим войском. Они слышат его. По-прежнему слышат. И могут послушаться".

— Маттар умерла!

— Маттар покинула нас, — роптали воины.

Их голоса взлетали над равниной, словно испуганные птицы. Ни­кто из воинов не видел светящихся фигур в воздухе. Никто из них не знал, что произошло, но они видели, что 6огиня мертва. И это не могло не потрясти тех, кого с пелёнок учили славить Маттар. Чудовище, которое почти пятьсот лет жило в Священном Саду, каза­лось бессмертным даже тем, кто сомневался в существовании каких-­либо богов и демонов. Кем бы ни 6ыла эта гигантская паучиха с кроваво-красными глазами — богиней, демоницей или зверем, она пережила столько поколений диввинов, что её смерть давно уже представлялась чем-то невозможным. Или очень отдалённым, не имеющим никакого отношения к реальности — словно конец света, которым вечно пугали прорицатели и в который никто никогда по-настоящему не верил.

Когда весть о смерти богини достигла самых дальних рядов, воины замерли в молчании. На какое-то время воцарилась тишина. Все затаили дыхание, словно в ожидании, что вот-вот и впрямь наступит конец света. Война шла уже не первый день, но люди только сейчас поняли, что привычный мир рушится у них на глазах. Он уже почти рухнул. И даже тот, кто за это сражался, ощущал смятение и страх.

— Дети Маттар! — сильный, красивый голос Галиана был подобен звуку боевой тру6ы. — Богиня покинула нас, демоны смерти всё 6лиже и ближе! Маттар до последнего защищала нас, но увы — потворщиков злу оказалось слишком много. Так убьём же как можно больше не­честивцев! Тех, кто поклоняется Гиамаре! Тех, кто привёл сюда её слуг!

Галиана поддержал нестройный хор голосов. Ариэна видела, что единодушия в рядах его воинов уже нет. Раньше они шли за избранни­ком богини. Теперь богиня превратилась в груду падали, над которой уже начали кружить стервятники. Но избранник Маттар как 6ыл, так и остался прекрасным проповедником, чьи речи не раз заставляли сердца людей биться сильнее.

— Воины, готовьтесь к 6ою! — продолжал он со страстью и воодушевлением. — Вы же истинные дети Маттар и должны знать, что 6оги не умирают!

Глубокий, звучный голос носился над толпой, и Ариэне даже на мгновение почудился приторный аромат того самого масла, что добавляли в храмовые светильники. Голос Галиана всегда действовал на людей, как дурман. Он завораживал, проникал в душу.

— Да, богиня покинула нас, но пока нас не покинула вера, у нам остаётся надежда! Воины, к бою! Не отступайте перед слугами Гиамары! Демоны смерти уже 6лизко, так пусть данью злой богине станут не только наши жизни, но и жизни тех, кто предал веру своих отцов! Мы всё равно должны сражаться с ними! Мы должны до последнего 6ороться с по6орниками зла! Только это даёт нам право надеяться, что богиня вернётся!

На этот раз Галиану ответил дружный хор одо6рительных возгла­сов. На фоне чёрных плащей холодно засверкали почти одновременно обнажившиеся клинки. Но куда страшнее было то, что настоящие дети Маттар тоже пришли в возбуждение. Кипящая чёрная смола вновь потекла по равнине, приближаясь к людям, и Ариэна опять ощутила, как внутри у неё глухо рокочет и копошится тьма. Остановив этих тварей в третий раз, она почувствовала, что вымотана почти до предела.

"Они слышат и нас, и Галиана, — сказала Дамея. — Нас они боятся, но Галиан уже давно вступает с ними в контакт и привык управлять ими. Он старается разбудить в них зло6у и жажду крови, потому и призывает воинов к бою. Если начнётся сражение, нам не остановить этих чудовищ. Дети Маттар пьянеют от крови. Ты уже устала, я и мои сёстры тоже..."

"Я что-нибудь придумаю".

Новая Аранхайя тоже готовилась к 6ою. Пришпорив своего Пепла, Ариэна помчалась по узкому участку поля, разделяющему два войска.

— Послушайте, вы! — крикнула она, обращаясь и к тем, и к дру­гим. — Демоны смерти не тронут вас, если вы сами прекратите вражду! Перестаньте убивать друг друга! Воины, вы сами сеете смерть, когда проливаете кровь! Вы сами призываете демонов смерти!

— Замолчи, нечестивка! — закричали Дети Маттар.

— Негодная тварь!

— Ты привела сюда чудовищ, прислужница Гиамары! Из-за таких, как ты, богиня оставила нас!

— Никакие боги не защитят вас, если вы не одумаетесь! — продол­жала Ариэна, стараясь, чтобы голос не дрожал и не срывался. — Мат­тар — порождение зла! Пятьсот лет назад она явилась сюда в дни вражды, когда эта земля была пропитана кровью. Маттар всегда жаж­дала крови! Мы уже достаточно воевали... Воины, вы должны уйти от­сюда с миром! Маттар умерла, и пусть вместе с ней умрёт вражда! Хватит создавать чудовищ и кормить их своей плотью и кровью!

Новая Аранхайя подержала Ариэну одобрительными криками, а со стороны Детей Маттар в неё полетело десятка два стрел. Правда, ни одна из них её даже не оцарапала.

— Демоница!

— Ты сама порождение зла!

— Глупцы! — прокатился над рядами воинов гулкий бас Кинира. — Разве вы не видите, что её защищает Аранха?! Эта девушка — настоя­щая аранхина, и богиня охраняет её! Гaлиан прав, но только в од­ном! Боги не умирают! Настоящие боги не становятся кормом для стервятников!

Тамран подъехал к Ариэне и развернул своего гнедого магала так, чтобы закрыть её от стрел и метальных копий. Ариэна тут же пришпо­рила Пепла и заняла позицию между Тамраном и вражеским войском.

— Прекрати геройствовать, — сердито сказала она, видя, что он упорно старается заслонить её собой. — У меня хорошая броня. Ты же видишь, что мне не страшны никакие стрелы, а вот тебя могут убить.

— У меня тоже отличная броня, и я не привык прятаться за женщину...

— Лучше попридержи своих самых нетерпеливых вояк. Тебя же слуша­ются. А я должна ещё переговорить с Галианом.

Тамран и рта не успел открыть, а она уже пересекла черту, которая отделяла территорию Новой Аранхaйи от территории противника. Галиан как будто ждал её. Он улы6нулся и знаком велел своей охране отъехать подальше. Он явно не хотел, чтобы кто-то слышал этот раз­говор.

— Зачем тебе столько смертей? — спросила Ариэна. — Пожалей хотя бы своих...

— Я не из тех предводителей, которые жалеют своё войско. Воины на то и есть, чтобы сражаться и умирать за по6еду. Мы уже с тобой говорили об этом. И я уже пытался тебе объяснить, что сопливым дев­чонкам настоящая игра не по зубам. Это война, малышка, а здесь — поле боя. Здесь умирают по-настоящему. И я не отступаю от своих правил. Никогда. Нигде. Ни за доской, ни на поле боя. Я из тех предводителей, для которых главное — победить.

— Я уже давно поняла, что люди значат для тебя не больше, чем фи­гурки на доске, но зачем же терять все фигуры? Это неразумно. Ты не победишь. Ты только угробишь людей.

— Люди рождаются каждое мгновение, — тонкие губы Галиана искриви­ла жестокая усмешка. — Хороший полководец всегда сумеет сколотить себе войско. Иное поражение лучше победы. Я уже давно мог напустить демонов на войска противника. Тебя удивляет, почему я этого не сделал?

Нет, это Ариэну не удивляло. Напусти он чудовищ на воинов Новой Аранхайи, люди действительно могли бы поверить, что железные демо­ны — дети Маттар, потому и воюют с врагами из6ранников. Люди могли поверить в то, что им пыталась объяснять, ещё будучи заложницей, Ариэна. Они бы поняли, что чудовища, несколько лет державшие в страхе всю страну, — отродье той самой богини, которой воздавали хвалу десятки поколений диввинов. Нет, люди должны были и дальше считать, что эти демоны — слуги Гиамары. Демоны смерти, убивающие всех подряд.

Ариэна с трудом подавила стон, когда в ней снова зашевелилась тьма. Сдерживать это чёрное полчище становилось всё трудней и трудней. Возбуждение воинов, готовых ринуться в 6ой, действовало на демонов, как запах крови на хищников. Ариэна с ужасом представила себе, что 6удет, если кровь действительно прольётся. Галиан смот­рел на неё и улыбался. Он привык к контакту с этими тварями. Эта клокочущая тьма не пугала его. И6о он сжился с нею и сам 6ыл её частью.

— А в том, что тут случится, винить 6yдут тебя, дорогая. Я — из­бранник Маттар. Она покинула людей, потому что большинство из них, несмотря на все мои призывы, перешли на сторону зла. Она покинула людей, и те стали жертвами демонов смерти. А привела сюда этих де­монов ты. Все видели, что вы появились почти одновременно. Кажется, ты уже еле держишься в седле... Крепись, дорогуша. Те6е надо защитить хотя 6ы себя... Нет, не от демонов, от людского гнева. Демоны тебя не тронут. Они не посмеют тронуть ни тебя, ни меня — ведь мы поделили между собой силу Маттар. И власть над её милыми детками. Как и следовало ожидать, я оказался сильнее, но вообще из нас получилась бы прекрасная пара. Я надеюсь, эта партия в лосты будет поучительной. Для тебя. Я неплохой наставник. И к тому же снисходи­тельный. Но лишь тогда, когда ученик не зарывается. Тебе ещё мно­гому надо научиться, Ариэна... Кстати, я не против продолжить уроки. Теперь тебе понадобится защита, так что моё покровительство совсем даже не будет лишним. Расслабься, перестань с ними воевать. Это уже не имеет смысла. Ты падаешь от усталости, а они всё 6ольше возбуждаются и рвутся в 6ой. Они куда охотней слушают меня. Тем 6олее теперь, когда ко мне перешла божественная сущность их мате­ри. Зачем тебе сила Маттар? Она сожжёт тебя изнутри. Она тебя уничтожит. Ты как неразумное дитя, которое из жадности набило себе в животик гораздо больше, чем может переварить. Я же вижу — тебе страшно. То, что ты отняла у Маттар, уже у6ивает тебя. Я помогу те­бе от этого избавиться. Давай поскорее закончим эту партию и пое­дем ко мне на виллу. Ты же сама призналась, что всё было великолепно. А будет ещё лучше, обещаю. Любовники иногда ссорятся. Иногда очень даже крупно. Но всегда имеется путь к примирению.

— Не всегда, Галиан. Я действительно намерена поскорей закончить эту партию. И уже о6думала следующий ход.

— Ты хочешь отнять у меня силу? Лишить меня власти над демонами? Действуй. Ты уже так устала, что у тебя вряд ли что-нибудь получи­тся, ну а если даже получится, тем хуже для тебя. Я не владею лим­меринской магией, но кое-что знаю о ней. Чтобы отнять у противника силу, нужен туман. Действуй, дорогая. Магии тумана боятся даже твои Лесные Братья. Будь уверена, они тут же отвернутся от своей дорогой сестрицы.

Ариэна была в смятении. Отнять силу можно было только при помо­щи тумана. И этот туман она не могла сделать невидимым для окружа­ющих, как были невидимы туманные "полотна", на которых возникали пророческие картины — ведь богини посылала их только ей...

— Ну и что же ты медлишь? Не хочешь рисковать недавно обретённой репутацией истинной аранхины? Настоящие аранхины никогда не занимались чуждой магией. Они никогда не знались с демонами тумана. По­лукровок, которые смешивали два вида магии, люди всегда боялись. И не любили. Действуй! Пусть люди окончательно убедится в том, что ты прислужница Гиамары. А заодно учти: теперь, когда я сам стал божеством, когда я наконец стал настоящим избранником, одолеть ме­ня трудней, чем раньше. А демонов уже всё равно не остановить. Они слишком воз6уждены. Даже их мать вряд ли сумела бы сейчас совла­дать с ними.

Галиан расхохотался и махнул трубачам, чтобы они дали сигнал к наступлению. Трубы грянули, пронзив болью и без того ноющую голову Ариэны. Но эта вспышка боли обернулась озарением.

"Я использую туман! Но так, что никто не догадается, что это туман... Как я раньше не сообразила? Ведь я же научилась делать из него фигуры и картины. Почему бы не сплести из него паутину? Даже если некоторые поймут, что это фокус, вид паутины ещё никогда не внушал диввинам ни отвращения, ни страха. Надо попробовать! Надо же что-то делать!"

Ариллиновый туман был гуще, чем тот, который выделял арилл. Ариэна старалась поскорее придать туманному облаку вид огромной сети, ловко сплетая из сверкающих нитей узор. Изумлённые трубачи умолкли, увидев, что их предводителя накрыло куполом из серебристой па­утины. Галиан словно оказался в клетке. Тонкие нити опутали аран­хита и протянулись к осколку ариллина в руке девушки. Справиться с Галианом было действительно нелегко — ведь теперь он обладал двойной жизненной энергией. Тот, кто недавно слился с его сущнос­тью, сделал его значительно сильнее. Тот, кто стал частью Галиана, столько лет поддерживал жизнь в одряхлевшей нерате и помогал ей сохранить магическую силу, а Галиан был молод и здоров. Сейчас он стал действительно могущественным магом.

"Я допустила это, — подумала Ариэна, — но я исправлю свою ­ошибку".

Нити-молнии, протянувшиеся между ней и Галианом, запылали баг­ровым пламенем. 3лая магическая сила пронзила Ариэну жгучей 6олью. У неё 6ыло таков чувство, будто в неё ударила настоящая молния и она сейчас сгорит, превратившись в кучку пепла. Галиан улыбался, глядя на её бледное лицо, превратившееся в застывшую маску, под которой она спрятала боль. Он улыбался, но в глазах его Ариэна прочла смятение. Она нашла в себе силы улы6нуться ему в ответ и продолжала растягивать рот в улыбке, несмотря на то, что боль ки­пящей смолой растекалась по всему телу. Чужая, чуждая, злая сила, способная убить... Это было похуже, чем ночью в Священном Саду, когда Ариэна сражалась с Маттар — звероподобной богиней, жаждущей крови. Галиан был не богом и не зверем. Он 6ыл человеком. Он жаждал не крови, а власти, и его осмысленная жестокость делала его страшнее всех богов и демонов на свете.

Он надеялся, что она сломается, не выдержит, откажется от того, что может её убить. Но она упорно ловила эти багровые вспышки. Она глотала этот огонь и улыбалась. И хотя её улыбка больше похо­дила на гримасу боли, Ариэна не собиралась отступать. Она забира­ла его силу, а ему было всё трудней и трудней сопротивляться. Галиан застонал и покачнулся в седле. Эта маленькая дрянь уже в который раз обставила его. Он опять не сумел её просчитать. Иногда она действовала, как одержимая, и её дерзость, её почти безум­ная отвага кого угодно могли выбить из колеи. Когда последняя багровая молния, ярко вспыхнув, погасла, Галиан скорчился и испустил дикий вопль. Его душили бессилие и ярость. Проклятая девчонка всё же завладела его силой. Он надеялся, что эта сила подействует на неё, как смертельный яд, но она смело выпила эту чашу до дна, и, похоже, именно её смелость оказалась тем противоядием, которое спасло её жизнь и рассудок.

Ариэна быстро приходила в себя. Боль отпустила её, вернее, растворилась в ней, став почти неощутимой. Боль стала силой. Чу­жая магия перестала быть чужой. И хотя Apиэна чувствовала, что в ней по-прежнему шевелится тьма, ей, было уже не так страшно. Полчище тьмы лишилось предводителя, а значит командовать ими теперь 6удет только она.

Оба войска на6людали за магической схваткой, затаив дыхание. Никто не смел вмешиваться, но, увидев, как скорчился и побледнел Галиан, пятеро его охранников, обнажив мечи, кинулись к Ариэне. Двое тут же оказались выбиты из сёдел ударом длинного корья. Вслед за ними на землю полетел третий — Тамран оглушил его тупым концом боевого топора. Ещё двое покатились под копыта своих скакунов, 6арахтаясь в метательной сети, которую Тамран ухитрился набро­сить сразу на обоих. Вот что значит воин богини! Впрочем, те, с кем он разделался в мгновение ока, тоже были из Священного Воинст­ва. Теперь Тамран сражался ещё с четверыми, орудуя двумя мечами с виртуозностью искусного жонглёра. С одной стороны к нему мчались воины Галиана, с другой — Новые Аранхиты. Два войска решительно двинулись навстречу друг другу.

— Нет! — закричала Ариэна. — Стойте!

Она погнала своего скакуна по стремительно сужающейся полосе поля, которая разделяла противников, и воины с изумлением увидели, что из высоко поднятой руки девушки вырывается серебристая дымка. Эта странная дымка разрасталась и превращалась в сверкающую на солнце паутину. Противники замерли по обе стороны этой магической стены, не смея подойти к ней слишком близко. Хриплые крики Галиа­на "В бой!" значили уже не больше, чем клёкот стервятников, кото­рые кружили над тушей Маттар. 3ато слова Ариэны уже никому не ка­зались пустым звуком.

— Богиня велит вам остановиться! Прекратите братоубийство!

Огромная серебристая паутина сверкала голубыми, зелёными и зо­лотыми искрами, и, глядя на неё, воины решили, что эта девушка в пылающем, словно голубовато-зелёное пламя, плаще сделала видимой паутину самой Великой Аранхи.

— Не верьте ей! — голос Галиана хрипел и срывался. Куда-то ис­чезли вся его звучность, вся его поистине магическая сила и глуби­на. — Не верьте полукровке! От них всегда одно зло! Это чужая, враждебная магия! Это туман!

Наверное, кое-кто ему поверил, но даже такие не решились при­коснуться к сверкающей паутине. А поскольку большинство верили в её подлинность и божественность, она становилась всё отчётливей и сверкала всё ярче и ярче. Ариэна слышала, что призрачная картина, созданная искусным магом, может стать реальной, если люди её таковой считают. И чем больше людей верят в её подлинность, тем силь­ней иллюзия. Тем она ближе к реальности. Правда это или нет, Ари­эна не знала. Она обманывала людей, зато не дала начаться сражению. Теперь перед ней стояла другая, более трудная, задача — остановить демонов. Галиан был обезврежен, чудовища не слышали его приказов, но они уже почти не слышали и Ариэну. Они были в ярости и жаждали крови. Пришпорив магала, Ариэна помчалась наперерез тёмному полчи­щу. Тамран тут же последовал за ней.

— Лучше вернись, сказала Ариэна, когда он с ней поравнялся. — Ты можешь мне помешать. Ты только что сражался. От тебя так и веет тем, что возбуждает этих тварей! Вернись к своим людям и постарайся их успокоить... А я знаю, что делаю. Чудовища меня не тронут. Я смогу их остановить, но только если мне не будут ме­шать. Пожалуйста, вернись, иначе будет хуже. Всем!

Тамран неохотно развернул магала и поскакал прочь. Он как всег­да ей поверил. А она на этот раз солгала. Вряд ли он мог ей помешать. Она просто за него испугалась. Сейчас даже она не чувствовала себя защищённой, а у него вообще не было защиты от демонов.

Чудовища остановились и даже слегка отпрянули назад, но Ариэна знала, что скоро они снова ринутся в атаку. Оба войска дружно още­тинились копьями, готовые дать железным демонам отпор, хотя все прекрасно понимали — если завяжется эта битва, выиграть её не уда­стся ни Новым Аранхитам, ни Детям Маттар. И те, и другие наконец­-то осознали, что настоящие их враги на этом поле — нелюди, которым всё равно, кого убивать. Которым легко у6ивать и с которыми невозможно договориться. Это люди могут договориться между собой. И теперь два вражеских войска объединились, что6ы защититься от чудовищ.

"Нет, Галиан, тебе не удастся устроить тут бойню, — подумала Ариэна. — Даже если мне прядётся всем тут запудрить мозги. Прости, Дамея. Можешь называть меня обманщицей, но другого выхода у меня нет. Почти все эти люди боятся тумана. Так пусть они считают, что это Великая Аранха защищает их".

"Делай, что хочешь, — устало согласилась Дамея. — Тем более что ты уже начала представление, сотворив из тумана паутину".

"Сейчас я сотворю её снова, но уже не только из тумана. Демоны боятся настоящей паутины... Вы не против, если я соединю вашу паутину с туманом?"

"Но у нас её больше нет, — сердито сказала Фиола. — Всё, что мы тебе принесли, ушло на твою броню. Мы здесь, рядом, за 6лижaй­шим холмом. Мы помогаем тебе, но мы не можем ткать паутину с той же скоростью, с какой у тебя рождаются идеи..."

"Не беспокойтесь, у меня всё есть. Сейчас будет и двойная, и тройная магия. Я использую всё, что можно..."

Ариэна скинула плащ и подожгла его, потом пустила в ход ариллин. Туман слился о горящей тканью, и она начала расти, превращаясь в огромную паутину. Обычные нити сгорели, а паутина, соединившись с огнём и туманом, росла, образуя завесу между полчищем демонов и людьми. Сначала эта завеса казалась сотканной из светлого огня. Вскоре огонь превратился в золотые и серебряные искорки, усеявшие гигантское полотно. Ариэна скакала вдоль этой стены, и из руки её вновь вырывалась серебряная струя, которая превращалась в сверкающие нити, а они тут же вплетались в паутину. Эта паутина всё росла и росла, и казалось, что она вырастет до неба. Демоны, которые уже было ринулись в атаку, снова остановились. Ариэна чувствовала их смятение, страх и ярость. Ядовитые пары вражды, окутавшие равнину невидимым o6лаком, затуманили их примитивный разум. Кроваво-крас­ные глаза чудовищ горели злобой и жаждой крови. Примитивный разум... Иногда воздействовать на него проще, чем на развитый. Ариэна вспомнила, как на Ди-Милоне напугала кайялов. Дети Маттар боялись её, 6оялись аранх и их паутины, но сейчас они 6ыли слишком возбуждены и уже почти вышли из-под контроля. Перед кем они всегда трепетали, так это перед своей матерью. Кого бы они никогда, ни при каких обстоятельствах не посмели ослушаться, так это её. Воз­можно, это её смерть повергла их в такое смятение. Связь, которая длилась не один год, которая стала для них привычной и нео6ходи­мой, нарушилась. Теперь они были подобны кaйялам, сорвавшимся с цепи. Полотно из тумана и паутины пугало их, но этот страх они ещё могли преодолеть — Ариэна это чувствовала. А значит, они всё же могли преодолеть эту стену. Оставалось одно — показать им то, что повергает их в трепет и остановит. Кайялы испугались гигантского кайяла. Вернее, его образа... Железные демоны стали почти глухи к приказам Ариэны, но она могла воздействовать на их обычное зрение. Дети Маттар появились на свет далеко от своей матери и никогда с ней не встречались, но они знали её. Дамея говорила, что все её братья и сёстры способны видеть друг друга тем особым внутренним зрением, которым обладают только аранхи. Все, даже неполноценные нераты. Дети Маттар прекрасно знали свою мать и видели её. И они видели её смерть, несмотря на то, что были далеко — на другом кон­це равнины. Ариэна поняла — надо убедить их в том, что Маттар жива и по-прежнему говорит с ними. И мысленного образа тут недостаточно — они уже не воспринимали мысленные послания. Перед их внутренним взором была мёртвая Маттар, и эта картина заслоняла для них всё, что Ариэна пыталась им внушить. К счастью, ярость ослепили их не настолько, чтобы лишить обычного зрения. Теперь Ариэне предстояла битва с мёртвой Маттар. Создав призрак Маттар, который увидят все, она у6ьёт её окончательно. Все должны увидеть богиню — и люди, и демоны. И все должны поверить в её подлинность. И аранхи, и их самцы аранхиты чувствительны к настроениям людей. Вера людей, их тре­пет перед богиней подействуют на детей Маттар, даже если люди 6удут видеть в туманном образе не Маттар, а другую богиню. Настоящую.

Стоя спиной к сияющей на солнце паутине и лицом к полчищу демо­нов, Ариэна снова вызвала облако тумана и слепила из него гигантс­кую паучиху. 3релище впечатляло, правда, паучиха была не чёрная, а серая с голубовато-зелёным отливом. Ариэна уже не в первый раз по­жалела, что туманные образы так бледны. Она собиралась поджечь свой шерстяной пояс, чтобы использовать дым, как она это сделала, когда "раскрашивала" призрак в поединке с Лиxаной, и вдруг замети­ла, что призрачная фигура темнеет. Это взялись за дело аранхи, ко­торые владели араной лучше, чем дети тумана. Гигантская паучиха, парящая над равниной, не стала такой чёрной, как Маттар, но вы­глядела она куда более величественно. Она была подобна грозовой туче. Переливаясь глубокой синевой и зеленью, извергая золотые и серебряные молнии, она была божественно прекрасна. И о6а войска ­— и людей, и демонов — замерли, заворожённые этим зрелищем.

— Не верьте ей! — закричал Галиан. — Это злое колдовство!

Никто его даже не слушал. Людям казалось, что сама Великая Аранха явилась сюда в сверкании молний, чтобы защитить людей от демонов смерти. Она заслонила их от чудовищ своей чудесной паути­ной, а теперь наступала на демонов, прогонял их прочь. И чудовища отступили. Они видели перед собой Маттар, а голос Ариэны, который наконец пробился в их сознание, приказывая им уйти, теперь слился для них с образом огромной паучихи. Их мать и повелительница вер­нулась к ним. Она стала ещё сильнее и говорила с ними другим голосом. Теперь у неё было другое, более сильное и красивое, тело, другой голос и другой избранник. То есть избранница. Картина смерти померкла перед этим величественным зрелищем. А восторг и трепет людей передались демонам, наполнив их примитивные души радостью.

"Идите в лес и больше никогда не трогайте людей! — приказала Ариэна.— Вы можете охотиться на животных, но на людей — никогда!"

Она чувствовала, что эти твари прекрасно её понимают. Они не знали языка людей, но мозг их 6ыл устроен так, что они понимали, чего от них хочет тот, кто имеет над ними власть. Они улавливали смысл приказов.

"Какой странный разум, — думала Ариэна, глядя, как чёрная копошащаяся масса с глухим рокотом ползёт по равнине в сторону леса. Вскоре полчище теней скрылось в густых зарослях и пропало из виду. О6а войска разразились ликующими криками, и Ариэне показалось, что она сейчас оглохнет. У неё кружилась голова, а тело налилось такой тяжестью, что у неё даже мелькнула нелепая, совершенно 6редовая мысль — не свалится ли под этой тяжестью её скакун. Пепел дрожал мелкой дрожью, а его хриплое дыхание говорило не столько о6 уста­лости, сколько о пережитом страхе. Даже странно, что магал не сбросил свою колдунью-наездницу и не умчался прочь. Ариэна похлопала скакуна по влажной от пота шее.

— Спасибо, Пепел, ты настоящий друг...

Призрак постепенно таял. Утратив чёткость очертаний, он теперь ещё больше походил на грозовую тучу, и, казалось, что сейчас раз­разится ливень. Огромная паутина тоже таяла, распадаясь на множес­тво золотых и серебряных нитей. Вокруг потемнело, как это бывает, когда начинается гроза, но Ариэна ясно видела всадника, который мчался к ней под сверкающими струями. Это 6ыл он. Первый воин бо­гини. Самый прекрасный и отважный воин на свете...

Глава 24. Игра продолжается.

— Это, конечно, бессовестно с моей стороны — упрекать тебя за то, что ты кинулся мне на защиту, но... Я же предупреждала — моя одежда лучше всякой брони...

— Я как-то позабыл о6 этом, когда увидел, что тебя окружила це­лая толпа воинов богини. Им ничего не стоило, к примеру, сорвать с те6я шлем... Служанки тебя потом преспокойненько раздели. Или эти блестящие тряпки превращаются в броню только на поле боя?

— Не только... Чего ты смеёшься?

— Ты так уморительно смотришься на этой огромной кровати.

— Представляю, — усмехнулась Ариэна, утопая среди атласных подушек. — Можно подумать, цари и царицы были великанами...

В камине весело трещали сосновые сучья. Вытяжка работала пре­красно, так что дыма в комнате не было. К нежному аромату смолы примешивался еле заметный запах сушёных трав, которые старая Каэ­на развешала по всем углам. Огненные 6лики носились по тёмным узорчатым коврам наперегонки со своими солнечными братьями. Солн­це в это время года уже почти не грело, но светило ярко. Оно упорно пробивалось в комнату сквозь густые ветви дуба, словно желая поспорить с каминным пламенем.

"Солнце дарит тепло и свет всему миру, — подумала Ариэна, — но в холода мы больше надеемся на земной огонь. А если их соединить..."

Она направила свою силу на маленький участок ковра, где солнечное золото затмило оранжевый отблеск огня, и тут же запахло палё­ной шерстью.

— Эй, перестань безобразничать! — шутливо прикрикнул Тамран. — ­Ещё не хватало, чтобы ты спалила замок, который простоял не одну тысячу лет и пережил не одну войну.

— Ну, на это у меня силы не хватит...

— Хвала Аранхе!

Ариэна уже пожалела о своей выходке — у неё сразу закружилась голова. В последнее время она так часто использовала силу, что ей был необходим длительный отдых.

— Чем тебе не угодил этот ковёр?

— Слишком пёстрый, аляповатый какой-то... Но без него было бы ещё хуже.

Ковры и гобелены придавали царским покоям уют. За эти несколь­ко дней Ариэна привыкла к громоздкой старинной мебели, но жить здесь ей бы не хотелось. Между тем, Тамран ещё в начале разговора намекнул, что отныне этот дворец — её дом. Сейчас он, похоже, решил вернуться к этой теме.

— Хорошо хоть, люди Галиана не успели изгадить верхние этажи. Тут ещё не всё вымыли и вычистили, но смотрится уже неплохо. Со временем можно заменить мебель... Кстати, знаешь, Ур-Маттар будет переименован, но останется столицей. Мы провели там три дня, толь­ко сегодня вернулись. Ну и надоел же мне этот город. Может, лет через пятьдесят центр нового государства будет здесь. Мёртвый лес уже вырубают. Там собираются строить новый посёлок. Новые граждане Аранхайи хотят поселиться по6лиже к резиденции правителя. К то­му же они неплохо знают эти края. И лю6ят их — в отличие от других. Сколько лет они тут жили, скрываясь от властей. Теперь законная власть будет у них под боком... Нет, это они будут под крылышком.

Новыми гражданами называли бывших слуг, которые примкнули к Новой Аранхайе и теперь получили гражданские права. Большая часть их действительно много лет жила в лесу к югу от Ур-Маттара. Почти все беглецы стекались сюда. Теперь они решили основать неда­леко от Круглой Башни Ур-Саммел, что в перевода с древнего южного диалекта означало Свободный Город. Его будущие жители уже с гордо­стью называли себя свободными. Некоторые из них пришли навестить Ариэну — в основном те, с кем она успела пообщаться, оказавшись три месяца назад в лесном посёлке.

— Ты, конечно, не была у нас почётной гостьей, — сказала Мира, — но мы не желали тебе зла. И не желаем.

— А я не держу на вас зла, — заверила её Ариэна. — Я же знаю, что вы защищались.

Земан тоже счёл своим долгом принести ей извинения.

— Хорошо, что твоё знакомство со старой Каэной всё же состоялось, — пошутил он в конце беседы. — Говорят, она помогла тебе гораздо больше, чем лучший столичный лекарь.

Это была правда. Та самая Каэна, к которой жители лесного по­сёлка отводили своих случайных пленников, оказалась неплохой кол­дуньей. Она сразу поняла, в чём причина недуга Ариэны.

— Ей необходимо восстановить силу, — сказала Каэна. — И маги­ческую, и телесную. Одна зависит от другой.

Магия, которой обладала Ариэна, не могла не внушать людям тре­пет, но уже не вызывала прежней враждебности. Ведь при помощи этой магии она спасла жителей Див-Аpанхи от чудовищ. Железные охотники снова разбрелись по лесам, но на людей они теперь не охотились.

— Почему твоих друзей так волнует моё отношение? — спросила Ариэна у старухи после визита 3емана. — Неужели они думают, что я буду сводить с ними счёты? Мне бы с настоящими мерзавцами разо­браться...

— Ничего плохого они о тебе не думают. Во всяком случае такие, как Мира и 3емaн. Я бы не стала лишать тебя памяти, если бы мы с тобой встретились тогда, в конце лета. Да и вряд ли у меня бы это получилось. Моя сила по сравнению с твоей — огонь спички рядом с большим костром. Настоящими колдуньями всегда были только избран­ницы. Я владею лишь магией огня и трав. Моя бабка была в этом ис­кусней меня. Она научила меня вызывать видения, сжигал кое-какие травы, но такие видения очень смутные, а травы, которые при этом жгут... Возьмёшь чуть больше, чем надо, и уснёшь от их запаха на­веки. Дым иногда помогает делать видимым тот всеобъемлющий свет, из которого состоит Великая Паутина.

— Ты имеешь в виду арану?

— Я не знаю такого слова, но, наверное, ты правильно говоришь. Бабка обычно говорила "великий свет". Это свет, который объемлет и пронизывает всё. Он слишком яркий, чтобы зрение простых смертных могло его выдержать. Он нам недоступен, но мы иногда можем видеть его слабые отблески. Есть растения, обладающие магической силой. Она, конечно, невелика. Огонь усиливает магию, но всё равно мне очень редко удаётся что-то увидеть. И вычленить из увиденного ис­тинное послание. Дым одурманивает, затемняет рассудок. Иногда мы просто делаем зримыми свои мысли и принимаем эти картины за послания богов. Но иногда совсем даже не вредно вытащить кое-что из закоулков своей души. Вытащить на свет и рассмотреть получше. На это немногие решаются. Копаться в других не так страшно.

— Сколько я была без сознания?

— Больше двух дней. Я объяснила твоему другу, что с магами такое бывает — если они израсходуют почти всю свою силу. Он очень беспокоился. А его любовница делала вид, что беспокоится. Я сказала, что надо ждать, и жгла вокруг тебя сифелий. Он очищает, изго­няет тьму...

Старуха немного помолчала, и это молчание слегка насторожило Ариэну.

— Когда ты начала приходить в себя, я решила, что лучше на не­сколько дней погрузить тебя в магический сон. Я поила тебя одним отваром... Рецепт его очень сложен. Потом растолкую, если захочешь. Это питьё действует, как снотворное, и помогает восстанавливать силы, даже если человек ничего не ест, но больше четырёх дней его принимать нельзя. Хвала Аранхе, теперь уже третий день, как ты вышла из этого сна, и аппетит уте6я хороший. Ты крепкая девочка. Пока ты была без сознания и спала, твой друг часто здесь бывал. Потом они с этой женщиной поехали в Ур-Маттар — на какие-то пере­говоры. Когда вернутся, ты уже поправишься.

Тамран и Нэйя вернулись раньше, чем ожидалось. В замке царило оживление. Тамран, приняв с дороги ванну, тут же отправился к Ариэне. Глядя сейчас на его исхудавшее возбуждённое лицо, она поняла, что он вовсе не так весел и полон надежд, как хочет казаться.

— Ты так говоришь про этот замок, будто намерен тут обосноваться.

— А разве ты не намерена? Он что, вызывает у тебя неприятные воспоминания? Я имею в виду те дни, когда ты была шпионкой в лого­ве колдунов. Сейчас тут иначе.

— Да. Логово колдунов превратилось в логово пиратов. Скоро тут будет нечто вроде замка на Скалистом.

— Этого я не допущу. Из воинов в замке могут жить только царские дружинники — таков древний обычай, и я намерен его возродить. В моей дружине разбойников не 6удет.

— В твоей? Ты уже стал царём?

— Церемония избрания на царство и коронация через два дня, — Тамран заметно смутился. — Но это же формальность. Народ уже столько раз выкрикивал моё имя... Люди хотят видеть царём того, кто вёл в 6ой Новых Аранхитов. Ты же знаешь, первым аранхитом всегда считали царя. Диввины хотят возродить древнюю традицию.

— А как же старые аранхиты?

— После той несостоявшейся битвы, той, которую ты предотвратила, у них почти не осталось сторонников. Оба войска видели, как ты прогнала демонов. Я толком не понял, что за фокус ты проделала, да это и неважно... Все видели паутину, которая заслонила людей от демонов-убийц. Ты прогнала этих тварей на глазах у всех. Больше никто не сомневается, что ты из6ранница. И что с тобой говорит Вели­кая Аранха...

— Никто? По-моему, ты-то как раз в этом сомневаешься.

— Я никогда не сомневался в твоей магической силе, но... Ведь это был фокус с туманом?

— Если точнее — с араной. Материей, из которой состоит вселенс­кая паутина. Туман содержит эту материю — правда, совсем чуть-чуть но он помогает извлекать её из воздуха. Избранницы Найяры, как и избранницы Аранхи, владеют араной. И те, и другие способны загляды­вать в божественную паутину. По сути, все мы избранницы одной 6огини... Впрочем, мне всё равно, веришь ты в это или нет.

— Опять ты злишься. Конечно, я тебе верю. Может, я что-то не то сказал, но я же ничего не смыслю в магии. Воины тебе тоже верят, хотя толком не знают, что ты сделала. Они же видели, как ты спасла всех от самой жуткой 6ойни, какую только можно себе представить. В тот день Галиан потерял почти всё своё войско. Тогда многие пе­решли на нашу сторону. Члены Высшего Совета сложили с се6я полно­мочия и удалились в свои имения. С них взяли письменную клятву, что они не будут вмешиваться в дела государства.

— А Галиан? Где он сейчас?

— Я бы и сам хотел это знать, — помрачнел Тамран. — Понятия не имею, как он ухитрился ускользнуть... Такое впечатление, что кто­-то помог ему скрыться, а значит в моём окружении есть предатели.

— Наконец-то ты это заметил! 3а год учё6ы в Святилище я прочла немало исторических хроник. Сколько было царей и предводителей, которых предали самые их ближайшие сподвижники. Вернее, те, кто таковыми прикидывался.

— Я знаю, кого ты имеешь в виду...

— И, как всегда, приготовился её защищать...

— Да откуда ты знаешь, к чему я приготовился!

Тамран тоже начал злиться, и, глядя на него, Ариэна вдруг вспомнила их недавнюю стычку. Ссору, совершенно неуместную на поле боя, перед лицом надвигающейся опасности. Как он вскинулся, когда ему показалось, что она защищает Галиана.

— Давай не будем спорить, — примирительно сказала Ариэна. — По­говорим спокойно. Ты должен кое-что знать. Раньше я просто не до­веряла Нэйе. Теперь я уверена, что эта женщина — мой враг. Она пы­талась меня убить.

— Серьёзное обвинение, — сдвинул 6рови Тамран.

— Где, ты думаешь, я всё это время пропадала?

— Как раз собирался тебя об этом спросить...

— Неужели тебя не удивляло, что я столько времени не даю о себе знать?

— Конечно, удивляло, но... Ты же всегда ведёшь какую-то таинст­венную жизнь и редко посвящаешь простых смертных в свои дела. Я уже привык к твоим неожиданным исчезновениям и появлениям. В то утро, когда мы отправились на материк, Нэйя сказала, что не могла тебя добудиться...

— Ещё бы! И ты ей поверил?

— Нет, — помолчав, признался Тамран. — То есть... Я сомневался, что она говорит правду, но сделал вид, будто поверил. Я не хотел, чтобы ты летела с нами. Я же никогда этого не скрывал, Ариэна. Я не хотел, чтобы ты во всё это лезла. Признаю, я был не прав. Что бы мы без тебя делали. А тогда... Я решил, что ты всё равно приле­тишь в Див-Аранху и, если захочешь нас найти, то найдёшь, но тебя всё не было и не было. Я решил слетать на Ди-Милон. На фланнаре. В замке были только слуги. Они сказали, что в то утро, когда мы с Нэйей отправились на материк, ты проснулась позже обычного. И очень рассердилась, что тебя не разбудили. А потом исчезла в неизвестном направлении. Я подумал, что ты решила до поры до времени затаить­ся, потому и не ищешь нас... Или готовишь какой-ни6удь сюрприз. Никогда ведь не знаешь, что у тебя на уме... Кстати, насчёт сюрприза я не ошибся.

— А теперь послушай, что произошло на самом деле...

— Не сомневаюсь, что она уже придумала, как в очередной раз запудрить те6е мозги, — сказала Ариэна в заключение. — Верь, кому хочешь, но я больше не позволю этой женщине творить зло. Я оста­нусь здесь только для того, что6ы не выпускать её из виду.

Разумеется, у Нэйи имелась своя версия случившегося. И вполне у6едительная. Она в тот же день явилась в покои Ариэны вместе с Тамраном и казалась такой взволнованной, что Ариэна едва не поверила, будто Нэйя действительно потрясена услышанным. Впрочем, по­вод для волнения у Нэйи и вправду 6ыл. Её план сорвался, и всё шло не так, как она хотела.

— Дорогая, не будь ты так против меня настроена, ты бы поняла, каково мне 6ыло всё это узнать... Я просто в ужасе! Я вот только не понимаю, почему ты поверила Лихане? Ты же видела её насквозь. Ты знала, что она тебе завидует. Да, я виновата, что приставила к тебе такую служанку, но у меня и в мыслях не было, что она решится на убийство! И похоже, я недооценила её познания в магии. Лихана оказалась хитрей, чем мы думали.

— И конечно же, ты не приказывала ей отравить меня этой водой, убивающей магию.

— Конечно же, нет, Ариэна. А что, по-твоему, она ещё могла ска­зать? Ей только и оставалось, что во всём обвинить меня. Мне нечем доказать свою невиновность, но почему ты веришь ей, а не мне?

— Вы с ней в равной мере заслуживаете доверия.

— Ариэна, я была плохой матерью, но чтобы убить свою дочь...

— Послушай, Нэйя, а как ты называла свою дочь тринадцать лет назад?

— Что? — Нэйя слегка растерялась.

— Родители ведь иногда называют детей по-особому, не так, как все остальные. А как ты называла меня, когда я была маленькая?

— Да по-всякому, — Нэйя усмехнулась, облизнув побледневшие губы. — Всего и не упомнишь. Моя птичка, крошка...

— Нет-нет, никаких птичек и рыбок. Ничего подобного.

— Ариэна, прошло столько времени...

— Есть вещи, которые мать не забудет и через сто лет. Нэйя, моя настоящая мать называла меня Рени. Было бы лучше, если бы ты призналась, кто ты такая и что тебе надо.

— Я уже давно во всём призналась и сто раз перед то6ой покая­лась. Рени — это всего лишь твоё уменьшительное имя. Конечно, я тебя так называла. Как и лю6ая другая мать, давшая дочери имя Эре­ния... Или Ариэна — на диввинский манер. Я думала, ты имеешь в виду какое-то необычное прозвище, а я давала тебе их столько, что всего и не вспомнишь. Ариэна, если бы я тебя ненавидела и хотела убить, разве я... Да я же только и мечтаю о том, как мы будем все вместе! Все втроём. Мы станем символом Новой Аранхайи! Мы возро­дим древнюю традицию. Страну снова возглавит Священная Триада. Царь и две его супруги — царица-правительница и царица-аранхина!

— И какая же роль отведена мне?

— А разве народ не признал тебя истинной аранхиной? Моя магия совсем иного рода. Настоящая аранхина — ты. Мы втроём — великая сила! Мы изменим страну. С тех пор, как я те6я нашла, Ариэна, я постоянно боюсь потерять тебя снова. Я хочу, чтобы мы всегда были рядом. Всегда. Можешь пока не верить, что я твоя мать, но поверь — я желаю тебе добра. И я хочу, чтобы ты была рядом с нами. Я о6 этом Тамрану уже все уши прожужжала... Спроси у него. Тамран, ты же знаешь, что это так!

Тамран кивнул, но вид у него 6ыл растерянный и угрюмый.

— Если уж говорить о возрождении древних традиций, то правителей каждой новой династии всегда вы6ирал народ. Точнее, его пред­ставители — старейшины от каждого ура, главы цехов...

— Всё так и будет, Ариэна. Просто сейчас никто не сомневается, что царём должен стать предводитель Новых Аранхитов. Тот, кто воз­главил восстание и сверг ложных избранников!

Ариэна заметила, что Тамран слегка поморщился. Восторженность Нэйи явно его раздражала.

— Ну а царицей-правительницей или царицей-хозяйкой — её ещё на­зывали и так — станет та, которая откроет царскую сокровищницу. Ключи ведь всегда хранятся у хозяйки дома — будь то охотничий до­мик или царский дворец. Давняя традиция.

— Традиции своей страны я знаю не хуже тебя, Нэйя.

— Вот и прекрасно, дорогая. Тогда ты должна знать и древнее пророчество, исполнения которого ждёт весь народ Див-Аранхи. Теперь о нём все говорят, хотя до недавнего времени о нём помнили только здесь, на юго-западе. Да и то боялись говорить о нём открыто. Как боялись рассказывать старые предания о6 истинных аранхинах и аран­хитах. Когда свергли Асфаара, последнего царя Аранхайи, его священ­ная супруга царица-аранхина Эрения спрятала ключ от сокровищницы. Она сказала, что следующей царицей-хозяйкой станет та, которая его найдёт и откроет сокровищницу. А ещё она сказала, что следующая царица-правительница будет из рода морских владык.

— Та-а-к, — насмешливо протянула Ариэна. — Насколько я поняла, ключ уже у тебя. Уж если ты распределила, кто кем будет. Tамpaн ца­рём, я его священной, то есть формальной, супругой, а ты, значит, 6удешь тут у нас хозяйкой.

— Что толку язвить, дорогая? — улы6нулась Нэйя. — Ключ у той, у кого и должен быть.

— А люди поверят, что это именно тот ключ? Мошенники часто под­бирают ключи к дверям, которые хозяева считают надёжно запертыми.

Тамран с трудом подавил улыбку.

— К этой двери подходит только один ключ, — невозмутимо ответи­ла Нэйя. — Ибо эта дверь заперта при помощи магии. Её откроет лишь магический ключ. Что толку сердиться на ту, которая им завладела? Она лишь орудие божественной воли. Священный предмет никогда не попадёт в случайные руки. Народ в это верит.

Ариэна вспомнила одно из своих последних видений: Тамран и Нэйя возле двери, затянутой паутиной. Призрачная дверь... 3начит, это и есть дверь сокровищницы! Магический ключ снимает с неё заклятие и превращает иллюзию в реальность.

— Я, конечно, не так искусна в традиционной магии, как ты, дорогая, — промурлыкала Нэйя, — но кое-что умею. Небольшие познания в магии не повредят и царице-хозяйке. Кстати, местные рассказыва­ют, что царь Асфаар хотел сделать Эрению своей законной супругой. Он считал, что вместо триады вполне может править и царственная чета. Если царица владеет магией, она может быть одновременно аранхиной и хозяйкой замка.

— И почему же Асфаар не сделал свою священную супругу законной женой?

— Потому что его подданные недолюбливали Эрению. Царь не хотел лишний раз баламутить народ. Время и так было неспокойное.

— Пытаясь от меня избавиться, ты, наверное, рассчитывала, что нынешний народ не будет настаивать на Священной Триаде? Когда во­круг столько перемен, одной больше — одной меньше...

— Ариэна, пожалуйста, перестань...

— Или ты пообещала роль царицы-аранхины Лихане? Такая не стала бы претендовать на участие в управлении государством. И видела бы в паутине только то, что надо тебе. Её бы вполне устроила роль священной супруги. Реальное супружество предполагает верность, а иногда и воздержание — ведь мужья-правители часто отлучаются по делам. Зачем Лихане царственный супруг? Она бы, как и прежде, удовлетворилась дюжиной скотов из твоего загона.

— Я рада, что ты так быстро идёшь на поправку, — промолвила Нэйя, вставая. — Тамран сказал тебе, когда церемония избрания? Правители уров Новой Аранхайи уже начали съезжаться. Их размещают этажом ниже. Надеюсь, через два дня, дорогая, ты будешь достаточно здорова, чтобы принять участие в церемонии. Я знаю, тебе сейчас нельзя переутомляться, но немного посидеть в скелле, а потом нена­долго выйти на площадку не так уж и трудно, верно?

— Выйти на площадку? И что я там должна исполнить? Спеть, спля­сать? Или показать какой-нибудь фокус?

— Всего лишь принять из рук распорядителя подвеску аранхины. И пожалуйста, постарайся без фокусов. Ты же сейчас очень важное лицо.

— Хорошо, сделать важное лицо я постараюсь. А вот насчёт фоку­сов ничего не могу обещать.

Тамран поцеловал Ариэну в щёку и вышел вслед за Нэйей. Он был мрачнее тучи. Старая Каэна, всё это время якобы дремавшая у камина, открыла глаза, и Ариэну уже в который раз поразил её взгляд — цеп­кий и пронзительный, как у хищной птицы.

— Этот парень тебя любит, — сказала старуха.

— И занимается любовью с другой.

— Этих "других" у него была уйма, а любовь одна.

— Каэна, что ты знаешь о пророчестве? О котором Нэйя говорила...

— То же, что и все. Жители бывшей Фиолеи пять столетий передавали пророчество Эрении из уст в уста. Но только шёпотом. 3а такие речи можно было угодить в тюрьму. А сейчас можно всё говорить, так что эту историю уже везде знают, не только в наших краях. И все ждут, когда пророчество исполнится. Якобы с этого дня граждане Аранхийи будут жить счастливо, как никогда. Этого, конечно, Эрения не гово­рила, но больно уж людям хочется так думать.

Ариэна знала, что Фиолеей раньше называли юго-западную атрию Аранхайи. Она включала несколько крупных селений, в том числе Ур-­Фиол и Ур-Тамен, позже переименованный в Ур-Маттар. Возможно, сто­лице теперь вернут старое название.

— Пора мне поговорить с богиней...

— Тебе пора отдохнуть, — решительно заявила старуха. — Уже вечер. Скоро принесут ужин, а потом я дам тебе один чудесный отвар...

— Не надо меня больше усыплять, Каэна. Я неплохо себя чувствую, и мне надо поскорее выяснить, что это за ключ. А главное — как за­брать его у этой гимеры.

— Даже если ты выяснишь, где он, забрать его у Нэйи будет труд­но. Представляю, как она его сейчас стережёт. Лучше нанести удар, когда враг ничего не подозревает и уже почти уверен в своей победе.

— Но у меня мало времени...

— И пока ещё мало сил. Тебе надо беречь их. Особенно если знаешь, что скоро предстоит очередная схватка. Послушай старуху, дет­ка. Успокойся, а после ужина постарайся уснуть. Утро вечера муд­ренее.

Ариэне всю ночь снилось 3имогорье. Скалы-замки, опутанные пау­тиной водопадов. Высоко, в разрывах туч, похожих на дым гигантско­го пожара, светила бледная звезда, и Ариэна снова слышала беззвуч­ный голос, зовущий её издалека. Она долго и упорно карабкалась вверх, хватаясь за острые каменные выступы, срываясь, обдирая ко­лени и локти. А потом, изнывая от усталости, блуждала среди скал и искала какую-то тропу. В конце концов она оказалась на ровной каменной площадке перед огромным сумрачным замком, башни которого терялись среди туч. Войдя в этот странный горный замок, Ариэна сразу увидела лестницу, ведущую вниз, в подземелье. Ей было страш­но, но какой-то голос твердил ей, что она должна туда спуститься, ибо разгадка тайны именно там. Она узнала это подземелье. И ма­ленькую деревянную дверь, обитую железом и затянутую паутиной. Призрачная дверь, за которой томятся призраки мёртвых... Так гово­рили ученики колдунов. Самое ужасное, что это оказалось правдой. Дверь вдруг исчезла, но паутина осталась, и за этой мерцающей пе­леной Ариэна увидела два скелета, одетые в царские одежды. Она в страхе отшатнулась, когда в пустых глазницах покойных вспыхнули зловещие 6ледно-зелёные огоньки.

— Ты должна была сохранить его, — гневно проскрежетал один из скелетов и двинулся к Ариэне.

Она поняла, что пропала. Ведь она же сама вытащила этих двоих из мира иллюзии. Теперь они были здесь, в реальном мире. И могли её убить.

Ариэна проснулась вся в испарине. Сердце колотилось так, словно собиралось выскочить из груди. Она чувствовала: разгадка тайны, над которой она ломала голову перед сном, совсем близко. "Ты долж­на была сохранить его!"... Покойная аранхина уже не первый раз яв­лялась ей во сне, разгневанная тем, что Ариэна потеряла кулон. Она сняла его с Эрении, вернув царственную чету из мира иллюзии в реальный мир. Это удалось только ей, Ариэне. Наверняка, Галиан и другие колдуны тоже пытались прикоснуться к усопшим, но разрушить ил­люзию смогла только Ариэна. Может быть, потому, что такова была во­ля Эрении? Могущественной аранхины, которая вполне могла видеть бу­дущее и влиять на него... Она позволила Ариэне разрушить иллюзию и взять кулон. Фигурку паучихи на шнурке из нитей аранхи... Ариэна вдруг поняла, что эта ариллиновая фигурка представляет гораздо большую ценность, чем шнур. Пророчество Эрении... Ключ от сокровищницы... Дверь, затянутая призрачной паутиной. Иллюзорная дверь...

В камине ещё тлели угли, бросая отблески на сморщенное лицо Ка­эны, уснувшей в глубоком кресле. Она часто тут засыпала, а под утро просыпалась и уходила к себе. Она нисколько не мешала Ариэне и не раздражала её своим частым присутствием. Она всегда была начеку. Даже когда спала. Старая колдунья, охраняющая её сон... Или боги­ня, которая приняла облик старухи, сидящей в древнем замке у ками­на... Богиня может принять любой облик. Богиня всегда всё видит. Даже когда кажется, что она спит. Ариэна ждала, что старуха подни­мет сморщенные веки и уставится на неё своим зорким, цепким взгля­дом — взглядом хищной птицы, но Каэна даже не шелохнулась. Ариэна встала и торопливо оделась. Колдунья продолжала спать. Похоже, она не хотела вмешиваться в происходящее. Это лишь окончательно убеди­ло Ариэну, что она на верном пути.

В коридоре она встретила Гвена — сегодня он был на ночном дежурстве. Попросив у него факел, Ариэна отправилась в подземелье. Гвен хотел её проводить, но она отказалась, и юноша не стал настаивать. Он знал, что Ариэна изучила замок гораздо лучше его — время у неё для этого было. И он уже понял, что с ней лучше не спорить.

В подземелье было темно. Призрачную дверь никто не охранял. Ско­рее всего, о том, что это и есть вход в сокровищницу, знали только Нэйя и Тамран. Да и зачем ставить охрану возле двери, которую никто не может открыть? Никто, кроме обладателя таинственного ключа. Эту дверь можно было найти и без факела — призрачная паутина свети­лась в темноте. Казалось, что она сделана каким-то магом-ювелиром из тончайших серебряных нитей и алмазной крошки. Свет, который она излучала, позволял разглядеть каждую прожилку на потемневшем от времени дереве, каждое пятно на тронутой ржавчиной железной обивке. Эта дверь была старой уже тогда, когда на неё наложили заклятие. Впрочем, если его снять, она не рассыпется в прах. Металл и дере­во прочней человеческой плоти. Под резной ручкой темнела замочная скважина, но Ариэна знала, что дверь сокровищницы откроет не поворот ключа... Ключ. Это слово поначалу сбило её с толку. И навер­ное, не только её. Ключ — это не обязательно продолговатая железяка с зазубринами на одном конце и кольцом на другом. В данном случае ключ — это то, что разрушает иллюзию. Вернее, превращает её в реальность. В круглой башне для этого было достаточно желания Apиэны. На эту дверь Эрения наложила другое заклятие. Его снимал определённый предмет. И Ариэна не сомневалась, что это ариллиновый паук. Магическая паутина и магический паук. Их соединение превра­щает иллюзию в реальность... Ну конечно! Ариэна даже поняла, к какому месту следует приложить фигурку паука. В центре паутины свер­кала маленькая шестиконечная звёздочка. Аранхи имели обыкновение сидеть в центре своей паутины — там, откуда в разные стороны рас­ходились, словно солнечные лучи, продольные нити.

Все свои иллюзии Эрения создала, используя магию паутины и ма­гию тумана. Скорее всего, заклятие снималось при соприкосновении однородных материй. Теперь Ариэна знала, что перед ней не просто паутина аранхи. Переливы нежно-голубого, зелёного, молочно-белого и перламутрового говорили о том, что материя паути­ны здесь слита с материей тумана. Это сверкающее полотно содержало не только нити аранхи, но и ариллин, который мог существовать и в виде тумана, и в виде плотной материи. Возможно, одной из составляющих этой магической паутины являлся и огонь. Значит, из этого же состояла и фигурка паука. Ариллин — сгусток тумана, превратившийся в кристалл. Наверное, делая этот кулон, Эрения смешала с туманом огонь, в котором сожгла несколько нитей аранхи. Ариэна улыбнулась, глядя на мерцающий узор. Паук был недостающей деталью этой мозаики. Паука, вернее, паучиху, надо посадить в центр паутины — и кар­тинка оживёт.

Недалеко от заколдованной двери Ариэна заметила тщательно заде­ланную брешь. Создавалось впечатление, что стену начали разбирать, но вскоре восстановили.

Каэну это не удивило.

— Значит, Нэйя не первая догадалась, что там сокровища, — усмехнулась она, когда Ариэна рассказала ей о своей ночной прогулке. — Как открыть дверь, никто не знал, вот и решили сломать стену. Это не трудно, но это ещё не значит, что доберёшься до золота и алма­зов. Скорее всего, заклятие наложено не только на дверь...

— И пробив стену, охотники за драгоценностями попали в иллюзорную сокровищницу!

— Наверное, так и было. Ключ снимает заклятие не только с две­ри, но и с того, что за ней находится.

— Судьба послала мне этот ключ, а я его потеряла, — нахмурилась Ариэна. -Думаю, Галиан мечтал завладеть этим кулоном, потому что, несмотря на всю свою образованность, очень суеверен. Ты же знаешь, у нас до сих пор верят, что амулет, снятый с умершего, увеличива­ет силу мага. Тем более амулет правителя или могущественного кол­дуна. Эрения была и тем и другим. Галиан надеялся, что этот паук сделает его намного сильнее. Он и не подозревал, что держал в руках ключ от сокровищницы. Нэйя первая догадалась о6 этом. Она хит­рее. Галиан высокомерен, а она не брезгует общаться с простым лю­дом. Наверняка она узнала о6 этом пророчестве от здешних. Может, даже от ваших.

— Может, — кивнула старуха. — У нас о пророчестве Эрении знает каждый ре6ёнок. А все наши примкнули к Новой Аранхайе. Все, кто способен носить оружие. У нас тут любят Тамрана... И к сожалению, многим нравится Нэйя. Уж очень она старалась всем тут понравиться. Эта женщина умеет добиваться своего.

— Да, — вздохнула Ариэна. — Интересно, как она выяснила, что паук — это ключ? При помощи своей звёздной магии?

— Звёздной? — переспросила старуха. — По-моему, магия, которой обладает эта женщина, называется хитростью. Моя магическая сила невелика, но многолетний опыт позволяет мне распознавать эту силу в других. Нэйя умна, хитра, опасна, она знает много такого, о чём мы с тобой и понятия не имеем — я это чувствую, но магической си­лы у неё нет.

— Значит, она дошла до всего путём логики, — сказала Ариэна. — Так любит выражаться один мой приятель. Он учился в Доме Знаний... Ещё недавно Нэйя и Галиан были в одном стане. Наверняка она бы­вала в круглой башне и видела тела Эрении и Асфаара. И кулон на шее аранхины. Она всё сопоставила. Пророчество Эрении, кулон Эрении... Магическая паутина и магический паук. Оставалось то­лько снять его с мёртвой Эрении, но сделать это никто не мог. Потом Нэйя узнала о том, как я сбежала из замка, прихватив этот кулон, а Галиан его у меня отнял. Понятия не имею, как она это узнала, но у неё, похоже, всюду шпионы. А Галиан... Он и не подо­зревал, какое сокровище было у него в руках. Когда началась вой­на, народ уже открыто, не боясь избранников, заговорил о пророчес­тве. Может, эти разговоры дошли до Галиана и он тоже обо всём до­гадался, но теперь замок был в руках мятежников. Ведь Новые Аран­хиты заняли его ещё в начале войны. Интересно, как Нэйя завладела ключом? Может, её люди похитили кулон у Галиана... Не знаю. Ясно одно — ключ она заполучила совсем недавно. Иначе она бы уже раз­грабила сокровищницу. Вместе со своей сворой...

— Нет, — покачала головой Каэна. — Ключ у неё, конечно, недав­но, но цель Нэйи — не разграбить царскую сокровищницу. Она хочет стать её законной хозяйкой. Она не случайно собирает здесь всех правителей уров — хочет в их присутствии доказать своё право на ключ. И на титул царицы-хозяйки. Чувствует она себя уверенно, а значит, уже опробовала этот ключ. Осталось только всем его проде­монстрировать и открыть магическую дверь при всех.

— Странно... Раздобыть ключ от сокровищницы, вернуть его в ре­альный мир смогла только я, но воспользоваться им может каждый. Ведь это так? Ты же считаешь, что у Нэйи нет магической силы. Ес­ли вернуть недостающую деталь магического узора, призрачное стано­вится реальным. Завладев кулоном-пауком, это может сделать каж­дый. Не только маг. Значит, Эрения не хотела, чтобы доступ в сокровищницу имели только маги, равные ей по силе?

— Да ведь таких единицы! — засмеялась старуха. — Люди с таким даром, как у тебя и Эрении, рождаются редко. Эрения действительно не хотела, чтобы доступ в сокровищницу был открыть только великим магам, но найти этот ключ должны была ты. Она, можно сказать, отдала его тебе.

— А я его не сберегла. А ведь я чувствовала, что этот кулон очень важен и я не должны его терять. Я об этом не думала, но в глубине души я это знала. Вот почему меня преследовал призрак Эре­нии. Гневный призрак, порождённый моей совестью... Или глубинным сознанием, как говорят аранхи и учёные мужи. Это та часть нашего сознания, которая редко бывает доступна нам самим... Ладно, сейчас не до философии. Эрения дала этот ключ мне, и я верну его. Нэйя ещё пожалеет, что связалась со мной. Одну игру она проиграла, но отыграться ей не удастся.

— Да, с тобой лучше не связываться, девочка. Что ты задумала?

— Увидишь. Она назначила представление на послезавтра. Надеюсь, спектакль никого не разочарует.

На следующий день оживление, которое царило в замке, преврати­лось в самое настоящее столпотворение. Большая часть приглашённых приехала накануне церемонии. Правителями уров теперь были не аранхиты, а старейшины, возглавляющие каждый в своём уре Совет. Едва ли не все они, а также многие главы цеховых общин горели желанием засвидетельствовать своё почтение Ариэне, но принять она сумела лишь несколько человек. Она могла бы, сославшись на недомогание, вообще отказаться от этих встреч, но портить отношения с влиятель­ными людьми было не в её интересах. Теперь бы даже Тамран не ска­зал, что она ничего не смыслит в политике.

Тамран все эти два дня был угрюм, и Ариэне казалось, что он её избегает.

— Не бери в голову, — утешала её Каэна. — Может, ему просто стыдно. Женщина, которой он долго доверял, едва не погубила тебя.

— У меня нет доказательств.

— Для суда у те6я их действительно недостаточно. Но этот парень не дурак. Ты ещё плохо его знаешь. Послушай, если тебя так волну­ет, с кем он в конце концов останется, почему бы тебе не задать этот вопрос богине?

— Картины, которые мы рисуем в своём воображении, тоже остаются в паутине Аранхи. Всегда ли можно верить видениям? Я могу принять за пророческое видение картину, сотканную из моих фантазий.

— Признайся, что боишься.

— Да, 6оюсь. Больше всего я боюсь гадать самой себе. Пусть всё идёт своим чередом.

— Правильно. Думаю, у тебя всё будет хорошо.

— Ты что-то видела, Каэна?

— Я много чего видела и вижу, — засмеялась старуха. — И не всегда для этого надо сжигать травы и смотреть на дым. Ты слишком привыкла смотреть сквозь туман, созерцать то, что не видно другим. Такие люди подчас перестают замечать то, что очевидно. Ты без осо­бой нужды-то не напускай туману.

— Без нужды не буду, — пообещала Ариэна. — Зато завтра я его напущу столько, что кое-кому не поздоровится. Обожаю устраивать сюрпризы.

— Может, тебя и саму ждёт какой-нибудь сюрприз.

— Что ж... В последнее время я ко всему готова.

Но к этому сюрпризу Ариэна готова не была.

Церемония началась в полдень. Проходила она в скелле. Так назы­вался центральный внутренний двор любого замка. Скелла была местом для представлений — чем-то вроде летнего театра, а также использовалась для проведения торжественных церемоний и собраний. Ариэна знала, что в древности здесь собирался Большой Совет. Раз в год в царский дворец съезжались представители всех атрий: прави­тели, военные вожди, главы цехов, старейшины земледельческих о6­щин... Съезжались они и на коронацию новой Священной Триады. Се­годня эта церемония должны была состояться впервые за последние пятьсот лет.

Вокруг площадки, выложенной разноцветной плиткой из вулканичес­кого стекла, уступами поднимались ряды каменных скамей. Большинст­во передних сидений были застланы коврами, кое-где даже лежали яр­ко расшитые плоские подушки. Правители уров, военные вожди и главы общин неторопливо и степенно занимали первые ряды. Выше, оживлённо беседуя, рассаживались остальные приглашённые. Впрочем, явились не только те, кто получил официальное приглашение. Желающих посмот­реть на церемонию оказалось гораздо больше, чем мест. Хорошо, что скеллу окружали постройки, имеющие почти на каждом этаже балюстра­ды и наружные лестницы с высокими каменными перилами. Так что большинство зрителей приготовились наблюдать за происходящим сверху. Мира и 3еман, которые как старейшины Ур-Саммела занимали почётные места во втором ряду, то и дело с тревогой поглядывали на балкон третьего этажа — там устроилась почти вся детвора их посёлка.

— Не свалился бы кто, — ворчал Земан. — И на что тут смотреть? Лучше бы побегали, пока настоящие холода не наступили... Так ведь нет — куда взрослые, туда и им надо...

— Смотреть будет на что, — пообещала Ариэна, о6ернувшись к сво­им знакомым. — И вы, и ваши дети 6удете довольны.

Тамран и Нэйя, сидевшие по о6е стороны от неё, посмотрели на неё с удивлением, но ничего не сказали. Три места, которые пред­назначались для правящей Триады, пока пустовали. Ариэну, Тамрана и Нэйю как главных претендентов усадили на особую скамью — в отли­чие от других она не была отгорожена от арены каменным бортиком. Прямо перед ней простиралась ковровая дорожка, ведущая к центру арены — к маленькой площадке в виде шестиконечной звезды из голу­бых и светло-зелёных плит. Исподтишка наблюдая за своими соседями, Ариэна заметила, что Тамран сегодня не столько угрюм, сколько со­средоточен. Он как будто внутренне готовился к какому-то очень важному шагу. Нэйя казалась невозмутимой, но Ариэна уже достаточ­но хорошо её изучила, чтобы догадаться — лиммеринка чем-то обеспо­коена и не на шутку. 3а всё то время, пока шла подготовка к цере­монии, Нэйя и Тамран не обмолвились ни словом. Создавалось впечат­ление, что накануне они о чём-то крупно поспорили. Ариэна видела перед собой не союзников, а соперников. Похоже, каждый был намерен повести игру по своим правилам и выиграть. Сидя между ними, Ариэ­на почувствовала, что оба напряглись, как пещерные коты перед 6оевым прыжком, когда на арену вышли распорядители. Двое несли плос­кие тёмно-лиловые подушечки, на которых лежали золотые диадемы — ­одна побольше, другая поменьше. Каждую украшала шестиконечная алмазная звезда. Короны царя и царицы-правительницы. Царица-аранхи­на корону не носила. Ей вручался кулон в виде хрустального па­ука. Её держал на вытянутых руках самый молодой из распорядителей — охотник Умас. Он командовал одним из отрядов Лесного Братства и успел снискать всеобщее уважение. Умас смотрел на Ариэну и прос­то светился от счастья, предвкушая, как он собственноручно наде­нет подвеску аранхины на свою знаменитую землячку.

"Всё будет несколько иначе, Умас, — подумала Ариэна, улыбнув­шись приятелю. — Но, надеюсь, ты всё же останешься доволен".

Роль главного распорядителя досталась Сандалару — правителю са­мого крупного ура на северо-востоке. Он заметно волновался, когда оглашал список претендентов. Все прекрасно знали, кого сегодня на­зовут царём Новой Аранхайи, но древний обычай требовал, чтобы пре­тендентов было как минимум двое. Ариэна только сейчас подумала о том, что царь, которого выберут сегодня, станет основателем динас­тии. Корону унаследует его сын, потом внук... И так будет до тех пор, пока один из его потомков не останется без наследника. Тогда Большой Совет соберётся, чтобы выбрать родоначальника новой динас­тии. Следующей династии Новой Аранхайи... А сколько она просуществует, эта новая страна? Один из историков, труды которых Ариэна прочла в библиотеке Дома Знаний, считал, что царская власть изжила себя ещё пятьсот лет назад. Это не означало, что на смену ей долж­на была прийти власть избранников, но Аранхайя больше не могла ос­таваться прежней. Див-Аранха тоже не могла... Что же такое Новая Аранхaйя? Улучшенное подобие старой? Какую роль во всём этом пред­стоит играть ей, Ариэне? Нэйя с Тамраном уже назначили её на одну из главных ролей, но Ариэна решила добиться другой. И была почти уверена, что добьётся. Но что дальше? Кем бы она ни стала — священ­ной или законной супругой царя, обе роли слишком важны, чтобы относиться ко всему этому, как к школьному спектаклю. Впрочем, бута­форский шлем одинаково пригодился и в школьном театре, и на поле боя. По сути, то, что сейчас происходило в этой скелле, было оче­редным представлением, и собравшиеся здесь выглядели, как дети, увлечённые новой игрой.

Хор голосов, скандирующих имя "Тамран", отвлёк её от размышлений. Она почувствовала смутное раздражение.

— Тамран! Тамра-а-н! — неслось со всех сторон и сверху.

Дети радостно вторили взрослым.

— Тамран! Тамран!!

Совсем как тогда, два года назад, на Южном Стадионе. Разгорячённая толпа, охваченная жаждой зрелищ — 6оёв, состязаний... И спектаклей. Осо6енно тех, в которых можно поучаствовать. Ариэна вдруг ощутила прилив злости. И тут же испугалась — потому что в ней зашевелилась, заклокотала тьма. Дети Маттар... Нет, её, Ариэ­ны, дети. Приёмные дети, связанные теперь с ней узами, едва ли не более прочными, чем родственные. Они откликнулись, почувствовав её смятение и злость.

"Я жгла вокруг тебя сифелий, — вспомнила Ариэна. — Он очищает, изгоняет тьму..." Каэна о чём-то умолчала. Возможно, она увидела эту тьму. И не смогла её прогнать. Она поняла, что эта тьма под­властна лишь Ариэне, но Ариэна теперь и сама во власти этой тьмы. Любой маг должен уметь себя контролировать. Ариэна поняла, что для неё это осо6енно важно. Она заставила демонов замолчать, и это усилие вызвало лёгкое головокружение. Она ещё не совсем вос­становила свою силу, а впереди была схватка.

Она словно сквозь туман видела, как Сандалар надевает на по­бледневшего от волнения Тамрана корону с алмазной звездой.

"Сейчас он подойдёт к Нэйе, возьмёт её за руку и выведет на площадку, — подумала Ариэна. — Он объявит её своей законной супру­гой, а она покажет всем ключ от сокровищницы. Магический ключ, символ её избранности... Нет, я этого не допущу! Я докажу, что у неё нет права на этот ключ, на корону и на сокровища диввинских царей, которые она хочет раздарить своим головорезам. А Тамран... Если у меня всё получится, если люди поверят, что магический ключ завещан мне, он не посмеет меня отвергнуть. У царя есть долг перед своим народом, а народ ждёт исполнения пророчества. Люди верят, что это будет добрым знаком. Другое дело, что Тамран может меня возненавидеть.... Ну и ладно! Пусть этот брак будет чистой формальностью. Я ему сразу скажу, что не собираюсь устраивать ему сцены ревности, если он..."

Шум голосов снова вернул её к действительности. Стряхнув оцепе­нение, Ариэна с удивлением уставилась на Тамрана, который подошёл к ней вплотную... К ней, а не к Нэйе! Он опустился на одно колено и, дождавшись, когда шум утихнет, громко и отчётливо произнёс:

— Благородная госпожа, отныне вручаю тебе моё сердце и прошу стать моей законной супругой — царицей Аранхайи и хозяйкой в моём доме.

Закончив ритуальную фразу, Тамран сделал небольшую паузу и, протянув Ариэне руку, добавил:

— Только ты можешь стать моей супругой и царицей, ибо ты давно уже стала царицей моей души.

Теперь вокруг была такая тишина, что Ариэна слышала стук своего сердца... Или его? Она встала и, как того требовал обычай, прижала свою ладонь к его ладони. И тут же почувствовала, что её рука утонула в его большой руке — сильной и тёплой. Это тепло разлилось по всему её телу, заставив сердце биться чаще. Каэна была права — она ещё плохо его знает. Но одно Ариэна знала точно — Тамран сделал свой выбор. И прекрасно понимает, что отстоять его будет нелегко.

Словно подтверждая её мысли, толпа загудела — негромко, но в этом шуме чувствовались недоумение и постепенно закипающее недо­вольство. Выйдя рука об руку с Тамраном на площадку-звезду, Ариэна огляделась. Лица людей расплывались у неё перед глазами. Её окру­жал многоярусный хоровод, который спиралью закручивался вверх. Ряды каменных скамей плавно переходили в причудливое нагромождение балюстрад и лестниц, заполненных людьми. Всё это заканчивалось круглым просветом неба. И в центре круга ослепительно сиял солнечный диск. Ариэна зажмурилась. Они с Тамраном были словно на дне глубокого колодца... Или круглой башни, крышей которой служило небо. Ещё одна круглая башня древней крепости... Рука Тамрана, неж­но сжимающая пальцы Ариэны, была тверда. Рука воина, привыкшего побеждать и уверенного в победе. Ариэна чувствовала, как его уве­ренность передаётся ей. Она черпала в нём силу — не магическую, нет, но ту, что порой так необходима даже самому искусному из ма­гов. Ариэна поймала се6я на том, что ей бы хватило и этой победы. Ей — вполне. Но если уж они втянулись в большую игру, надо идти до конца.

— Что происходит? — переглядываясь, говорили люди.

— Ариэна должна стать священной супругой. Царицей-аранхиной...

— Это же нарушение традиций!

— Если бы некоторые традиции не нарушались, — спокойно произнёс Тамран, — мы бы до сих пор жили, как наши далёкие предки, не знав­шие металла и ткацкого станка. Царица-аранхина вполне может быть законной супругой царя, если они любят друг друга.

— Тамран, народ избрал тебя царём Новой Аранхайи! — поднялся сидевший в первом ряду худощавый пожилой мужчина с пронзительным взглядом тёмно-карих глаз. Правитель Ур-Гана. — Стоит ли начинать со скандала?

— Не стоит, — согласился Тамран. — Поэтому я предлагаю всем спокойно принять мой выбор.

Публика зашумела, но Тамран поднял руку — и все утихли. Может быть, потому, что луч солнца, упав на его корону, заставил шести­конечную алмазную звезду вспыхнуть ослепительным светом.

— Если вы выбрали меня своим царём, значит, вы мне доверяете. И вы должны верить, что мой выбор правилен. Я удивлён гораздо бо­льше вас. Разве не Ариэна, дочь Астарана, спасла нас всех от того ужаса, который нам уготовил избранник злой демоницы? Разве не она защитила нас от чудовищ?

— Мы глубоко чтим аранхину Ариэну, — промолвил правитель Ур-Фалея Акад. — Мы ценим то, что она сделала для своего народа. Но ей и так уготован высокий удел. Аранхайей правила Священная Триада...

— Прежней Аранхайей, — поправил Тамран. — Новая Аранхайя не может жить по законам пятивековой давности. Ведь даже пятьсот лет назад один из царей пытался отменить древний обычай, который если и имел когда-то смысл, то давно уже его утратил. Вспомните Аcфаара.

— Народ не позволил ему нарушить традицию! — крикнул кто-то, и его поддержали десятки голосов.

— Потому что народ был во власти предрассудков, — сказал Там­ран, когда главный распорядитель, постучав жезлом о медный диск, добился тишины. — Народ не позволил аранхине Эрении надеть корону, потому что она 6ыла полукровкой. Неужели диввины не избавились от старых предрассудков? В семье царит мир, а в доме порядок, если супругов связывают не только долг, но и любовь. Если правители страны любящие супруги, которые всецело друг другу доверяют, их подданные от этого только выиграют. Я выбрал спутницей жизни и со­правительницей ту, кому доверяю, как самому себе. Священная Триа­да — ещё не залог счастья и процветания. Страна и при таком правлении страдала от бедствий и войн. Чем хуже правящая чета? Двое, которые преданны друг другу и своему народу. Я поклялся защищать своих подданных и способствовать процветанию страны. Выбрав в за­конные супруги эту женщину, я не отказываюсь от своей клятвы и не изменяю своему долгу!

Толпа снова зашумела — не столько возмущаясь, сколько горячо обсуждая услышанное, и прошло немало времени, прежде чем распоря­дителю удалось навести порядок.

— А как же пророчество, благородный господин? — голос Нэйи про­звучал в наступившей тишине, словно звон металла.

Ариэна, давно уже исподтишка за ней наблюдавшая, поняла, что поступок Тамрана не был для Нэйи неожиданностью. Да он бы никогда и не поступил подло. Конечно же, он сообщил ей о своём выборе заранее ­— отсюда и напряжённость между ними, которую Ариэна заметила сразу. До сих пор Нэйя сидела молча — бледная, прямая, исполненная реши­мости, готовая идти до конца и, похоже, уверенная в своей по6еде. Ведь магический ключ, означающий право его обладательницы на коро­ну, 6ыл у неё. Многие здесь явно о6 этом знали. И многие здесь уважали Нэйю — женщину, которая была рядом с молодым царём в са­мые трудные дни, которая помогала ему и вдохновляла его на подвиги. Нэйя умела создать о себе нужное мнение. То, что она лиммеринка, давно уже никого не смущало. Разве её люди не воевали на стороне Новой Аранхайи? Разве в пророчестве Эрении не говорилось, что ца­рицей станет женщина из рода морских владык? Такая, конечно, могла родиться и в Див-Аранхе — смешанные браки давно уже 6ыли не в но­винку, но, по иронии судьбы, полукровок здесь 6оялись больше, чем чистокровных лиммеринов...

— Стать царицей-хозяйкой Эрении помешали не предрассудки, — продолжала Нэйя после небольшой паузы. — Просто она была мудрая женщина и не стремилась занять чужое место. Думаю, она сама отговорила царя от этой нелепой затеи. Народ чтил Эрению как прекрасную аранхину. Её чтили настолько, что даже спустя пять веков после её смерти народ хранит в памяти её пророчество. И с нетерпением ждёт, когда оно исполнится. Здесь, на юго-западе, где люди особенно меч­тали о переменах, слова Эрении знает чуть ли не каждый ребёнок. Знаменитая аранхина сказала: началом нового расцвета будет приход к власти царя-воина — прекрасного юного предводителя, за которым люди идут в бой, как на праздник. А его законной супругой и сопра­вительницей станет женщина из древнего рода морских владык. Та, что найдёт ключ от царской сокровищницы!

Нэйя вышла на площадку-звезду и демонстративно встала напротив Ариэны.

— Люди, которым выпал высокий удел, отличаются от своих подданных не вседозволенностью. Они отличаются от остальных как раз тем, что у них больше обязательств — и перед людьми, и перед богами. И ма­лодушные попытки уклониться от того, что предначертано, непростительны. Мы, смертные, лишь фигурки в руках всемогущих богов. Эрения была из тех, кто мог говорить с Великой Аранхой. Она передала нам волю богини, и мы не вправе противиться ей. Иначе страна снова бу­дет ввергнута в пучину хаоса. Оставим стремление к личному счастью для своих подданных, Тамран. У нас другая судьба. Мы должны посту­пить так, как нам предначертано свыше, и это будет залогом счастья для всей страны. Для новой страны, чей расцвет начнётся с того дня, когда исполнится древнее пророчество!

Закончив свою блистательную речь, Нэйя сбросила лёгкую накидку, и все увидели в глубоком вырезе её платья сверкающего на солнце хрустального паука.

— Вот ключ от царской сокровищницы! Магическое изображение богини. Хрустальный паук, которого я должна посадить на магическую паутину! Ключ от сокровищницы всегда хранился у царицы-хозяйки. И только та, что его нашла, имеет право быть во дворце хозяйкой.

Когда Нэйя умолкла, ответом ей был дружный хор восторженных голосов. Она хорошо подготовилась к сегодняшнему выступлению. Впро­чем, как всегда.

"Но лучшие актёры выступают в конце", — подумала Ариэна.

— Ты права, Нэйя, — спокойно сказала она, когда шум утих. — ­Корону должна надеть та, которая нашла этот ключ.

— А не та, которая его украла, — до6авила она, сделав вырази­тельную паузу. — Ты же знаешь, что ключ нашла я. Эрения только мне позволила снять с неё этот кулон. Галиан отнял его у меня, когда напал на меня с целой толпой своих воинов. Ты каким-то об­разом отняла её у Галиана. А возможно, вы с ним сговорились...

— Ариэна, здесь не место для семейных ссор, — тоном строгой, но терпеливой наставницы произнесла Нэйя. — Ты всегда была 6лаго­разумной девушкой. Я понимаю, как те6е льстит красивый порыв Там­рана, но я надеюсь, 6лагоразумие всё же возьмёт в те6е верх над ненужными чувствами...

— С каких это пор лю6овь считается чем-то ненужным? Я даже под страхом смерти не откажусь от того, кого лю6лю. Никакие боги не требуют от нас бессмысленных жертв. Страна не придёт в упадок из-­за того, что царь женится по любви.

— Верно! — раздался звонкий молодой голос.

Кажется, это был Гвен. Молодёжь дружно поддержала его.

— Но ключ у Нэйи! Она настоящая царица! — крикнули сверху.

Этот голос тоже показался Ариэне знакомым.

— Нэйя помогла Тамрану добиться победы! — злые, визгливые нотки резали слух. — Долой эту выскочку-полукровку! Наглая девка, которая при помощи колдовских штучек окрутила нашего царя и пытается занять чужое место!

Ариэна подняла голову и наткнулась на горящий ненавистью взгляд раскосых карих глаз. Темра сидела на бортике лестницы, со­единяющей лоджии второго и третьего этажей.

— Выскочка! — кричала она срывающимся от злобы голосом. ­— Лгунья! Чем ты докажешь, что ключ нашла ты, а у те6я его украли? С таким же успехом это могу сказать и я!

— Верно, верно, — закивали какие-то старцы, сидевшие в первом ряду. — Любое обвинение требует доказательств.

— А за ложное о6винение можно здорово поплатиться, — сурово заметил главный старейшина Ур-Са66ата Хaмелен.

— Благородный господин, — едва сдерживая гнев, обратился к не­му Тамран. — Лучше вспомни те действительно ложные обвинения, ко­торые не так давно возводили на аранхину Ариэну. Никто из вас, людей, облечённых властью, даже не подумал за неё заступиться!

Хамелен покраснел и ничего не ответил.

— Вы уже как будто забыли, кто нас защитил от демонов— убийц, — снова заговорил Тамран.

— Не надо, — прошептала Ариэна, слегка сжав его руку. — Не обостряй. Всё идёт как надо. Я просто жду более удобного момента, и чувствую — он уже близок.

— Удобного для чего? — удивился Тамран.

— Скоро увидишь. Главное — сохраняй спокойствие.

— Наш царь совершенно прав, — благостным тоном произнесла Нэйя. — Лучше вспомним всё то хорошее, что сделала для своего народа аранхина Ариэна. И не судите её слишком строго. Она ещё очень молода.

— Дорогая, — примирительно улыбнулась она Ариэне. — Не будем сейчас выяснять отношения и тем более выяснять, кто, что и у кого украл. Священный предмет можно, конечно, и украсть, но он всё равно окажется у того, кому должен принадлежать. Вещь всегда находит своего истинного хозяина.

— Это лучшее из всего, что ты сегодня сказала, — заметила Ариэна. — Я надеюсь, что ключ от сокровищницы тоже найдёт своего на­стоящего хозяина. И я хочу, чтобы это произошло как можно скорее. Люди признали меня истинной избранницей, а значит, должны верить, что богиня иногда говорит со мной. Я молилась ей и просила её вос­становить справедливость. Так пусть это произойдёт здесь и сейчас!

Все ахнули — потому что ариллиновый паук, словно услышав её слова, вспыхнул ярким светом. На него просто упал солнечный луч, но Ариэна сочла это добрым знаком. А заодно и хорошим подспорьем — ведь огонь усиливал магию. Ариэна ещё не успела полностью восста­новить свою силу и была рада любой помощи. Аранхи тоже устали пос­ле схватки на Большой Равнине. Теперь они погрузились в спячку — как минимум на месяц. Ариэна могла бы их разбудить, но она счита­ла, что не имеет права тревожить их каждый раз, когда у неё возни­кают проблемы. К тому же она опять собиралась прибегнуть к фокусам, а фокусы — это своего рода обман. Дурачить таких, как Нэйя, не грех — сама она не больно-то разборчива в средствах, но Ариэна знала, что аранх не всегда стоит впутывать в дела людей. Особенно в такие дела, как борьба за корону. Когда-то все эти игры оттолк­нули их от людей, и сейчас, когда появилась надежда, что прежние отношения между мудрыми пауками и людьми всё же восстановятся, очень важно было не отпугнуть аранх каким-нибудь неосторожным ша­гом. Дамея и её сёстры простили Ариэне паутину из тумана — они же знали, что она спасает людей от чудовищ. Сегодня была другая ситуация. Ариэна решила, что выйдет из неё сама... Нет, она восполь­зуется помощью большой звезды, дающей тепло и свет целому миру. У солнца столько огня, что ему нетрудно поделиться им с маленькой колдуньей, но с этим огнём надо быть осторожней. Об этом Ариэну предупредила Каэна. Она уже много лет подряд вызывала видения в дыму. Ей случалось разжигать костёр и без помощи спичек, но она призналась, что ей всегда было страшновато извлекать огонь из солнечных лучей. "Солнце — это огненный великан, способный поглотить весь наш мир, — говорила старуха. — И этого великана опасно дёр­гать даже за кончики волос".

Сегодня Ариэна в этом у6едилась. Став гиэро, она могла не только чувствовать, но и видеть магическую силу. Это были сгустки энергии, от которых исходило свечение, незаметное для глаза простого смертного, но когда Ариэна, сконцентрировав свою силу, соединила её с солнечным лучом, упавшим на ариллинового паука, он засветил­ся так ярко, что все поняли: причина этого ослепительного сияния — не только солнце. Нэйя вскрикнула и едва не сорвала с себя кулон. Ариэна не хотела наносить своей сопернице ран, но, похоже, ариллиновый паук обжёг Нэйю. Впрочем, не настолько, чтобы она поспешила от него избавиться. Она держалась за него так, словно это был ключ ко всем сокровищам мира. Ариэну поражало её упорство. Лиммеринка отошла в тень, но подвеска продолжала светиться, хотя уже и не так ярко. Всё хвалёное самообладание Нэйи не помогло ей скрыть страх и растерянность, когда ариллиновый паук у неё на груди превратился в сгусток тумана, который стал стремительно разрас­таться. Вскоре мерцающий туман заволок всю арену. Несколько жен­щин завизжали от испуга.

— Убейте эту гадину! — раздался остервенелый крик Темры. — Она хочет нас всех погубить! Мы сейчас все станем призраками! Почему вы не можете понять, что она прислужница Гиамары?!

Кое-кто из мужчин обнажил мечи. Тамран тоже выхватил свой из ножен и крепко прижал к себе Ариэну.

— Тот, кто попробует к ней прикоснуться, действительно отпра­вится к Гиамаре! — крикнул он.

Ариэну же гораздо больше, чем стальные клинки, пугало другое. Туман постепенно собирался в огромный сверкающий столб, который устремлялся вверх, навстречу солнечному диску. Небесный великан, которого Ариэна посмела подёргать за его золотую прядку, притяги­вал туман к себе. Если ариллиновое облако окажется далеко от зем­ли, она уже не сможет его вернуть, и тогда ключ будет потерян... Нет, этого она не должна допустить! Испуганная, озлобленная толпа которая окружала её со всех сторон, мешала сосредоточиться, но твёрдая рука Тамрана, обхватившая Ариэну за плечи, успокаивала и ободряла. Ариэна вновь почувствовала, что его близость, его при­косновение придают ей сил.

Туман снова заклубился над самой ареной. Те, что схватились за оружие, так и не посмели подойти слишком близко. Ариэна не знала, что их пугает больше — её магическая сила или гнев молодого царя. Тамран действительно был воином богини — в подлинном смысле этого слова. На него боялись нападать даже толпой... Глядя на эту толпу, Ариэна вдруг поняла: большинство их тех, кто здесь собрался, ни­когда не будет доверять ей полностью. Несмотря на всё, что она для них сделала. Наверное, в древности к аранхинам относились иначе — ведь магия тогда была не в диковинку... Или невольный страх, который внушает этот дар, всегда окружал избранниц стеной отчужде­ния? Этот дар порой пугал саму Ариэну. Вот и сейчас она едва справлялась с теми силами, что привела в действие. Она уже не первый раз действовала на свой страх и риск... Нет, не только на свой. Она вовлекала в свои игры людей, которым вызванные ею силы были совершенно неподвластны.

— Спокойно! — перекрыл разноголосый шум густой бас Дельвара. ­— Голову даю на отсечение — эта девушка не сделает нам ничего плохо­го! Я знал её, ещё когда она была ребёнком. Её сила никогда не служила злу!

Несколько десятков человек окружили арену скеллы плотным коль­цом. Ариэна увидела среди них Кинира, Гвена, охотников из её род­ного ура. Было много и незнакомых. Но это 6ыли друзья. Они верили ей. Так же, как и тот, кто, держа в одной руке меч, другой прижи­мал её к себе. Он лишь в одно не желал верить — в надёжность её магической брони. И был совершенно прав.

Зная, что нельзя позволить туману рассеяться, Ариэна старалась как можно быстрее уплотнить его. А когда между ней и Нэйей образо­валось густое светящееся облако, вызвала в памяти образ Эрении. Облако стало изменяться. Сперва оно лишь смутно напоминало челове­ческую фигуру, но прошло немного времени — и все увидели прекрас­ную женщину в роскошном старинном одеянии. В замке сохранились изображения Эрении, так что большинство присутствующих знали, как она выглядела. Все затаив дыхание, смотрели на легендарную аранхину-полукровку, возлюбленную последнего царя Аранхайи. Древней Аранхайи. Теперь здесь стоял царь Новой Аранхайи, а рядом с ним — его возлюбленная, аранхина-полукровка Ариэна. По-лиммерински Эрения. А та, призрачная, Эрения протягивала ей кулон в виде шестилапого паука. Ариэна поднесла к призрачному кулону ладони и принялась с удвоенной силой уплотнять туман, превращая его обра­тно в ариллин. Фигура Эрении постепенно бледнела и таяла, а светящееся облачко в руках Ариэны разгоралось всё ярче и ярче, уменьша­ясь и приобретая всё более чёткие очертания. Когда призрак древней аранхины исчез, все увидели в ладонях Ариэны фигурку паука, сделанную из материала, напоминающего смесь хрусталя с серебром. На шее бледной от ярости Нэйи остался только шнур.

— Кажется, священный предмет вернулся к тому, кому он и должен принадлежать! — воскликнул Гвен. — Разве не ты это сказала, госпо­жа Нэйя? Вещь наконец-то нашла своего настоящего хозяина, пророче­ство сбылось. По материнской линии Ариэна тоже из рода морских владык. У нас здесь всех лиммеринов называют владыками моря...

— Воин, ты рассказываешь матери этой девушки, из какого она ро­да? — с горькой иронией спросила Нэйя.

— Она не признаёт те6я матерью, благородная госпожа. Та, что говорит с богиней, не ошиблась бы на этот счёт.

— Ещё надо выяснить, с какой она говорит богиней! — крикнула Темра. — И с какими демонами!

По спине Ариэны пробежал холодок. Темра и не подозревала, сколько страшной правды таилось в её последних словах. Тамран, почувст­вовав смятение подруги, слегка сжал её руку.

— Народ Аранхайи благодарен тебе, госпожа, — обратился к Нэйе Сандалар. — И тебе, и твоим людям. Но с наёмниками не расплачиваются царской короной.

— С наёмниками? — Нэйя едва не задохнулась от возмущения. — Я была с вами всей душой, всем сердцем! В дни борьбы я была рядом с вашим царём. А теперь вы верите этому испорченному ребёнку, ко­торый тратит свой дар на дешёвые фокусы? И зрелые люди видят в её выходках перст провидения! Опомнитесь!

— Да-да, не верьте дешёвым трюкам! — поддержала лиммеринку Тем­ра. — Это всё злое, гнусное колдовство! Она хочет нас одурачить!

Акробатка ловко спрыгнула на перила балкона этажом ниже, а от­туда — на бортик лоджии, нависающей над задними рядами сидений. Ещё один прыжок — и она приземлилась в проходе между рядами.

— Кое-кто из нас, жителей Ур-Саммела, уже знаком с её нечести­вым колдовством! Однажды она появилась в нашем лесном посёлке и окутала его этим жутким туманом. Она хотела превратить нас в при­зраков и увести во дворец своей хозяйки Гиамары! Вот с какой богиней она разговаривает! Потому её и слушаются демоны смерти. Она только сделала вид, что прогнала их — чтобы мы ей поверили. Подо­ждите, она ещё спустит на нас этих чудовищ! Лично я ей не верю! Я никогда не признаю такую царицу. Она недостойна даже звания аранхины, ибо служит не Аранхе, а совсем другой богине. Нэйя — вот настоящая царица! В самое трудное время она была с нами! А теперь вы хотите надеть корону на наглую выскочку, которая появилась в последний день войны, напустила туману и теперь радуется, что этот туман застилает вам глаза! Да не будьте же вы слепцами!

Темру поддержали, и таких оказалось немало. Ариэна заметила, что у определённой части молодёжи акробатка пользуется авторите­том. Слабые люди часто ищут именно такого лидера — грубого и властного, ошибочно полагая, что эти качества говорят о силе духа.

Как ни странно, первым за Ариэну заступился один из тех парней, которым три месяца назад поручили её сторожить.

— Да брось ты, Темра, — сказал он. — Ты же знаешь, как она по­явилась в нашем посёлке. Её туда притащили силой. Она и правда тогда напустила туману, но только для того, чтобы сбежать из плена. Ведь никто из нас не пострадал. Я не знаю, как у неё всё это получается — с туманом и вообще... Я совершенно не разбираюсь в магии, но если эта магия мне не вредит, я ничего против неё не имею.

— Пока не вредит! — не унималась Темра. — Она ещё себя покажет! Я ей не верю! Не верю!

Несколько виртуозных прыжков — и в проходе между рядами оказался ещё один акробат — совсем юный и светловолосый. Ариэна узнала Альвена.

— А ей ты веришь, Темра? — спросил он, указывал на Нэйю. — Ты всегда старалась унизить меня только за то, что я из морского на­рода. Теперь ты готова лизать ноги этой лиммеринке!

— Не смей меня оскор6лять! Я уважаю её, потому что умею призна­вать чужие достоинства!

— Нет, этого ты как раз и не умеешь. Потому что ненавидишь ты всегда самых достойных! Мы ведь ещё тогда поняли, что Ариэна — ис­тинная избранница. Как те древние аранхины... Мы испугались. Боль­шая сила пугает, если недостаточно знаешь человека, который ею об­ладает. Но теперь-то мы знаем, что её сила служит добру...

— Она вызвала призрак умершей! — завопила какая-то истеричная девица.

— Это всего лишь дешёвый трюк, — Нэйя попыталась изобразить презрение, но на сей раз её актёрский дар изменил ей. В конце концов, она была неглупа и понимала, что поддерживают её тут далеко не лучшие. — Это всего лишь фокус. Когда-то и я этим баловалась. До тех пор, пока не поняла, как это безответственно — растрачивать свою силу на подобные штучки. Эта девушка никогда бы не посмела вызвать призрак Эрении. Она бы побоялась её гнева.

— Я бы побоялась её гнева, если бы вела себе бесчестно, — спо­койно сказала Ариэна. — Я сделала видимым образ Эрении, запечатлённый на Великом Полотне, и тем самым действительно потревожила её дух. Я бы никогда не осмелилась так поступить из баловства или преследуя дурные цели. Такие могущественные люди, как Эрения, способ­ны и после смерти влиять на происходящее. Царь Асфаар, потерпев поражение, решил уйти из жизни, и Эрения пожелала последовать за ним. Но она сделала так, чтобы их тела остались в созданной ею ил­люзии. И они оставались там до тех пор, пока возле них не оказалась та, кому Эрения завещала ключ. Именно поэтому я сумела разру­шить иллюзию и взять ключ — вот этот кулон. Возможно, Эрения хотела испытать магическую силу своей преемницы. А если она сказала, что нашедшая ключ должна надеть корону, значит, хотела, чтобы эта аранхина стала законной супругой следующего царя. Я могу вернуть тебе этот ключ, Нэйя, но ты не удержишь его. Ибо священный предмет ни за что не останется у того, кто не имеет права им владеть. И тем более у того, кто завладел им хитростью. А если ты будешь упорствовать, он может даже погубить тебя. Я предупредила, а теперь, если хочешь, бери его обратно.

Ариэна подошла к Нэйе и протянула ей ариллинового паука.

— Возьми, но помни — он тебе не подчинится. И ты можешь попла­титься за свою дерзость.

Нэйя посмотрела на неё в упор. Похоже, она надеялась испепелить соперницу своим презрительным взглядом, но Ариэна выдержала его спокойно. Она лгала, но не чувствовала ни малейших угрызений совести. С этой женщиной следовало воевать её же оружием. Они обе пре­красно знали, что ключ от сокровищницы было только трудно раздобыть. Воспользоваться же им мог любой, у кого он оказался в руках. Ариэна решила, что больше не позволит Нэйе открыть дверь сокровищ­ницы. Она снова превратит ариллинового паука в туман, если кулон окажется у Нэйи. Её пугало только одно. Она уже очень устала. Фо­кус, который она недавно проделала, потребовал от неё немалых усилий, а ведь она ещё не совсем оправилась после битвы на Большой Равнине. Ариэна была одарённым, но неопытным магом. Искусством ма­гии она овладевала сама, порой действуя вслепую. Она многого не знала и не умела. Она по сути даже толком не умела управлять своей силой. Сколько она ещё продержится, если лиммеринка будет упорствовать? Сможет ли она без конца отбирать ариллиновую фигурку у Нэйи, делать так, чтобы ключ выскальзывал из рук противницы? Вдруг она скоро выдохнется? Вдруг не сможет вовремя уплотнить туман и превратить его в твёрдую материю? Не6ольшое промедление — и он рассеет­ся. Тогда ключ будет потерян не только для Нэйи...

"Хоть бы она не догадалась, что я уже на пределе", — думала Ариэна, изо всех сил стараясь казаться спокойной и уверенной в себе.

Нет, Нэйя ни о чём таком не догадывалась. Чем больше Ариэна на неё смотрела, тем острее ощущала её страх. Нэйя боялась её. Она даже не подозревала, что силы соперницы на исходе. Будь она опыт­ной колдуньей, она бы знала, как расходуется магическая сила и как порой долго восстанавливается. Особенно после такой схватки, какую Ариэна выдержала совсем недавно на поле боя. Ариэна не видела во­круг Нэйи даже слабого сияния магической энергии. И не потому, что та не хотела прибегать к магии. Нэйя этого попросту не умела. Ка­эна была права. Эта женщина совершенно не владела магией, хотя и пользовалась изобретениями каких-то могущественных магов. У неё были кольца-шпионы, она летала на звёздных кораблях. Она просто пользовалась всем этим. И точно так же хотела пользоваться маги­ческим ключом, который сделала одна колдунья, а другая нашла...

"Хватит, красавица, — усмехнулась про себя Ариэна. — Не слишком ли ты привыкла летать на чужих крыльях?"

Она по-прежнему протягивала Нэйе ариллинового паука, но та даже прикоснуться к нему не решалась. Магическая сила Араэны была для неё загадкой и внушала ей страх. Нэйя не сомневалась, что больше ей не удастся открыть дверь сокровищницы. Потому что юная колдунья ей этого не позволит. Наверняка она считала, что фокус, недавно проделанный Ариэной, ещё самый безобидный из тех, которые имеются в запасе у этой полукровки. Она боялась Ариэну. А ещё она боялась в очередной раз опозориться и теперь, надев маску холодного презрения, готовилась красиво, с достоинством удалиться. Затевая весь этот спектакль, она надеялась сыграть главную героиню, а ей выпала роль незадачливой соперницы. Нэйя сочла за благо покинуть сцену, пока в неё не полетела ореховая скорлупа.

— Оставь его себе, девочка, — сказала она, изобразив небрежную усмешку. — Оставь себе и ключ, и корону. Играй этими блестящими побрякушками, пока не наиграешься. Ты и понятия не имеешь, что та­кое бремя власти. Я даже хочу, чтобы ты это узнала. Возможно, ско­ро тебе захочется бежать из этого замка, но второй раз это будет потрудней. А пока играйте, детки.

— Не уходи, благородная госпожа! — закричала Темра. — Ты должна бороться! Ты должна стать нашей царицей! Не позволяй этой проходимке одержать над тобой верх...

— Помолчи, Темра! — осадил её 3еман. — Будь у госпожи Нэйи хоть какой-то шанс одержать верх над Ариэной, она бы ни за что не отка­залась от борьбы. Пророчество Эрении сбылось, наш царь не ошибся в своём выборе. Это был открытый, честный поединок, и победила достойнейшая!

— Честный? — Нэйя 6резгливым жестом сорвала с шеи нить от куло­на. — С каких это пор диввинам нравятся фокусы с туманом? И с каких пор эти фокусы считаются честными приёмами в поединке?

— С тех пор, как диввины поняли, что никакого вреда от тумана нет, — ответил ей какой-то пожилой воин. — Кто мешал тебе так же открыто, как и она, использовать своё магическое искусство? Ведь ты же говорила, что владеешь магией, госпожа. По-моему, куда чест­нее использовать это оружие, чем плести интриги за спиной соперни­цы и пытаться убрать её чужими руками.

Нэйе удалось изобразить удивление, но чувствовалось, что внут­ренне она дрогнула. Ариэна тоже не ожидала такого поворота. Тамран не мог предать огласке историю с мертвой водой. Верил он, конечно, Ариэне, но в этой истории 6ыло слишком много неясного, и ни один суд не признал бы Нэйю виновной. Тамран не хотел скандала. Он предложил Найе уйти с миром. Наверняка она уже сто раз пожалела, что не согласилась на его условия. Кое-кто из присутствующих явно знал о том, что с Ариэной случилось на Скалистом, но откуда? Может, Каэна рассказала кому-ни6удь из своих? Быв­шие о6итатели лесного посёлка появлялись в замке довольно часто.

— Почему-то домыслы и клевета распространяются быстрее, чем по­лезные сведения, — холодно промолвила Нэйя. — Когда-нибудь вы пой­мёте, что оши6ались. Не все так рвутся к власти, как эта девочка — очень одарённая и потому страшно испорченная. К сожалению, не все используют свой дар на 6лаго...

— Я хотела совсем другого, — до6авила она с горечью. И судя по взгляду, который она бросила на Тамрана, эта горечь была непод­дельной. На мгновение Ариэна даже почувствовала невольную жалость к этой женщине. Нэйя была влюблена в Тамрана. Впрочем, это её не оправдывало.

— Мы уходим с тобой госпожа! — громко заявила Темра.

Вздёрнув подбородок, она последовала за Нэйей к высокой арке, ведущей из скеллы в тоннель, а оттуда во внешний двор. Там разме­щались стойла для магалов и навесы для повозок. 3а Темрой потянулись десятка три задиристого вида молодчиков и несколько невзрачных лохматых девиц, бледных от курения хинны. Пиратская команда Нэйи, которая почти вся со6ралась на лоджиях и лестницах, тоже покинула скеллу. Публика заметно поредела, и всё же осталось гораздо больше, чем ушло. Ариэна вздохнула с облегчением, когда Тамран предложил пере­нести церемонию на другой день. Она одержала очередную по6еду, но не чувствовала ничего, кроме усталости и пустоты. "Скоро тебе захочется бежать из этого замка..." Ей уже хотелось убежать куда-ни6удь подальше. Или хотя бы лечь и заснуть. Надолго. Теперь она была даже рада вернуться в свои мрачноватые покои с громоздкой ме­6елью и тёмными коврами. Но сначала пришлось в сопровождении пра­вителей уров и глав общин спуститься в подземелье. Никто не сомневался, что она может открыть сокровищницу, но многим не терпелось увидеть это со6ственными глазами.

Призрачная паутина засветилась ярче, когда Ариэна поднесла к центру узора ариллинового паука. Он тут же словно сросся с ней, а паутина стала настоящей. Так же, как и дверь, которую она затяги­вала. Дверь оказалась незапертой — да в этом и не было необходи­мости. Когда Ариэна отворила её, все увидели просторную комнату с низким сводчатым потолком, загромождённую тяжёлыми сундуками. В глу6ине зала темнел дверной проём, ведущий в соседнее помещение. Здесь явно был не один зал.

— Эти сундуки 6удут открыты после того, как царица Аранхайи наденет корону, — сказал Тамран. — И после того, как будет из6ран Большой Совет. А пока никто не вправе распоряжаться этими сокро­вищами.

С ним согласились. Ариэну, нервы которой были уже на пределе, мучил страх, что ариллиновый паук теперь намертво прирос к паути­не, но страх оказался напрасным. Этот ключ был послушен Ариэне. Она легко сняла паука с паутины, которая тут же снова превратилась в иллюзию. И то, что за ней находилось, тоже. Ариэне вдруг захоте­лось, чтобы весь этот проклятый замок превратился в иллюзию. А ещё лучше — исчез совсем. Чтобы остались только она и Тамран. Она вспомнила тёплый при6режный песок, запах моря и влажный аромат со­сен с голубовато-зелёной хвоёй... И тропу, которая, петляя между ними, вела к белому дому на холме. Ариэна легко очистила его от призраков, пугавших всю округу. Но те туманные видения были сущим пустяком по сравнению с призраками, от которых ещё предстояло из­бавиться.

— До Эрении мне пока далеко, — призналась она Тамрану, когда он вечером зашёл к ней поговорить.

Проспав несколько часов, Ариэна чувствовала бы себя вполне сно­сно, если бы не пустота, образовавшаяся у неё внутри после того, как она публично уничтожила свою соперницу. Они беседовали в ма­леньком внутреннем дворике, в который можно было выйти прямо из покоев Ариэны. Этот дворик был частью её апартаментов. Здесь уже отремонтировали фонтан и даже расставили по углам вазоны с тёмно­-лиловыми герминами, цветущими до самой зимы. Мозаика на полу сохранилась великолепно. В ярком лунном свете растительный орнамент смотрелся ещё красивее, чем днём.

— Заклятие, наложенное ею на сокровищницу, до сих пор работает. И вряд ли я смогу его снять. Разве что убрать магическую паутину и повесить на дверь обычный замок.

— А надо ли? — пожал плечами Тамран. — Пусть считают, что от­крыть эту дверь можешь только ты. Так безопасней.

— Опять ложь... Да нет, я не жалуюсь. Сама втравилась в эти иг­ры. Помню, как мне доставалось от деда за враньё, а что толку...

— Меня воспитывали иначе, — усмехнулся Тамран. — Мой приёмный отец говорил: есть жизнь и есть прописные истины. Бывает, что одно совпадает с другим, но это не всегда к лучшему. Да ладно, не такой уж тут страшный обман. Этот ключ подчиняется только магу, а единственный маг сейчас здесь — ты. Или эта старуха тоже хорошая кол­дунья?

— Хорошая. Но ключом может воспользоваться каждый, кому он по­падёт в руки. Значит Нэйя сказала тебе, что открыть сокровищницу может только великий маг? Это неправда. А Нэйя вообще не владеет магией. Я уже давно об этом догадывалась, а сегодня убедилась око­нчательно. Послушай, Тамран... Она же открывала при тебе дверь со­кровищницы. Когда ты это увидел, ты поверил, что пророчество Эрении сбылось?

— Да, — ответ прозвучал резко, почти зло. — Этот проклятый ключ оказался у неё, эту дурацкую дверь она открыла... Что я ещё мог подумать? Ты же только сейчас рассказала мне, как раздобыла этот кулон. Помню, ты говорила, что смогла убежать из башни только потому, что тебе удалось найти кулон с нитью аранхи. Потом Галиан сорвал его с тебя, чтобы ты не сбежала. У меня и в мыслях не было, что этот кулон и ключ от сокровищницы — одно и то же. Ты ведь не сказала, как он выглядит...

— Да. Честно говоря, мне даже вспоминать обо всём об этом было жутко, не то что рассказывать. И я только недавно поняла, что это ключ. Но ты... Ты-то ведь считал, что Нэйя владеет им по праву. Ты готов был пойти против всех? Люди так ждали, что пророчество Эрении сбудется, а значит исполнится воля богини...

— Всё так и получилось, — улыбнулся Тамран. — Если честно, мне было плевать на это пророчество. Мало ли кто что сказал пятьсот лет назад? Мы живём сейчас, мы вправе сами строить свою жизнь. Во всяком случае я привык выбирать сам. При всём моём уважении к покойной Эрении.

— Хорошо, что её выбор совпал с твоим. Иначе у нас с тобой были бы крупные неприятности.

— Нам не привыкать. Знаешь... Я был лучшим воином богини, но никогда ей не молился. Я ненавидел Маттар. Мне всегда казалось, что это она погубила моих родителей. Да по сути так оно и есть. Сегодня я впервые задумался о провидении, о божественной воле... Её можно уважать, на неё можно плевать — разницы никакой. Я противился ей, вернее, мне так казалось, а в результате стал её оруди­ем. Есть вещи, которые нам никогда не понять до конца, но я твёрдо знаю одно: надо делать то, что считаешь нужным. И отстаивать свой выбор.

— Ты совершенно прав, воин богини. Мы, люди, сами ткём полотно Аранхи. Ты упорно чертил свой узор, и этот узор проступил на бо­жественном полотне. Сокрытое стало явным, видимым для всех. Стало частью нашей жизни. Ты действительно воин богини, Тамран. Один из лучших.

Тамран подошёл к заострённой арке, за которой начиналась лест­ница с высокими перилами, протянувшаяся от дворика к балюстраде соседней 6ашни.

— Жаль, что позолота стёрлась, но это поправимо... Зодчий Мерилий предлагает вымостить полы во дворах плиткой из халконита. Но тут, по-моему, можно оставить всё как есть. Правда?

— Правда, — согласилась Ариэна. — Тут и так красиво. Говорят, этот Мерилий прекрасный зодчий...

— Да... Ему не терпится всё здесь переделать... Одни спешат пе­реписать старые законы, другие — перестроить старый замок. Навер­ное, люди думают, что жизнь от всего этого сразу изменится и непре­менно в лучшую сторону... Надеюсь, так и будет. Раньше я старался как можно чаще всё менять в своей жизни — удовольствия, наряды, приятелей, женщин... Боялся однообразия, скуки. Или одиночества... Не знаю. У меня было много женщин. Я старался не думать о том, что рано или поздно надо будет на ком-то остановиться. Но я часто вспоминал последний разговор с Аландиром, моим приёмным отцом. Перед самой смертью он мне кое в чём признался. Оказывается, он был влю6лён в мою мать. И до конца дней своих раскаивался, что не сказал ей о6 этом. Он был намного старше её... Аландир стеснялся, боялся выставить себя на посмешище. К тому же видел, что она ничего подобного к нему не испытывает. Но он всё равно жалел, что не попытался... хотя бы объясниться. Ведь она была единственной женщиной, которую он любил. Когда он всё это говорил, я понял, что он действительно любил её...

Тамран долго молчал, прижавшись лбом к витой колонне арки.

— Я вот пришёл сюда, чтобы объясниться тебе в любви, а вместо этого стою и несу всякую ерунду... Мне двадцать три года, я полу­чил хорошее образование, изучал риторику, философию, знаю поэтов. Я всю жизнь вращался в обществе, где умеют красиво говорить. Я со многими занимался любовью, но я не умею объясняться в любви.

— Поступки значат больше, чем слова, Тамран.

— Если совершаются вовремя. Я слишком долго мучил и тебя, и се­бя. Сначала не хотел признаться самому себе... Потом боялся твоего презрения. Некоторые вещи очень трудно объяснить... Помнишь, я го­ворил тебе о призраке, который преследует меня уже не первый год? Если точнее, два года. Хрупкий подросток с голубовато-зелёными глазами и копной пепельных волос... Юный демон, который спас меня от чудовища и улетел прочь. Потом он снова явился ко мне. На этот раз он принял облик маленькой проститутки, которая пристала ко мне в таверне, — невинная и по-детски бесстыдная. Хрупкая, как цветок, и такая... чистая. От неё даже пахло чистотой — как от лесного родника. Я хотел напиться этой воды и отрезветь, но не мог. Мой демон дурачил меня. Он нёс меня среди мерцающих звёзд... Я думал, что смерть — это прекрасно. Полёт опьяняет лучше всякого вина. Полёт в объятиях юного демона, предчувствие смерти... Мне казалось, что дворец Гиамары уже близко, и мне не было страшно.

— Так ты всё помнишь?

— Нет... Почти ничего не помню. Я был пьян... Это всплывает в памяти, как обрывки сна. Иногда я убеждал себя, что это был сон. А потом вспоминал ту девочку, которая плакала в лесу. Я тогда ре­шил, что она заблудилась... Темноволосая девочка, которая так и не захотела показать мне своё лицо. А потом исчезла. Так же неожи­данно, как и юный демон на стадионе. Я долго гонялся за этим при­зраком. Я искал похожих на моего демона. Нэйя... Она была похожа на него... То есть на неё... И при этом она была зрелая женщина. Она многое знала и умела. Я думал, что нашёл свою мечту. Но время шло, я узнавал её всё лучше и лучше. И она всё меньше казалась мне похожей на того, вернее, на ту, кого я искал. И вдруг я понял, что призрак — это она, а я люблю человека. Клянусь паутиной, никогда не говорил своей новой женщине плохое о тех, что были раньше... Я просто хочу тебе объяснить... Ты для меня не новая женщина. Ты первая. Единственная. Это правда. Я просто не сразу это понял. Нэйя — что-то вроде хамолы. Это духи мёртвых деревьев... Кажется, у вас, на севере, их тоже так называют? Гнилое дерево, покрытое мхом-фастаном, светится в темноте. Охотник блуждает в дебрях и вдруг видит светящуюся фигуру. И хамола — дух дерева — начинает дразнить его. Охотнику мерещится прекрасная бледная женщина с се­ребристыми волосами. Она зовёт его, манит к себе. Охотник спешит к ней, но стоит ему заключить красавицу в объятия, как он обнару­живает, что обнимает гниющее дерево. Я мог бы и раньше понять, что красива она только снаружи, а внутри гнилая. И эта гниль похуже, чем труха в сердцевине дерева. В последнее время я часто просыпал­ся в холодном поту... Мне казалось, что я лежу рядом с трупом. Иногда она умудрялась заставить меня забыть о6 этом, но я всё рав­но чувствовал, что она не та, кем хочет казаться. Её сходство с той, кого я искал, было поверхностным и исчезало, стоило мне приглядеться к Нэйе получше. Хвала Аранхе, я избавился от этого наваждения. Я знаю, что долго был слеп, не хотел видеть очевидного. Ты — мой любимый призрак. Мой демон-хранитель, который столько раз спасал меня от чудовищ. Железный охотник, убийцы, Нэйя — это ещё не самое страшное. Самое опасное чудовище, от которого ты ме­ня спасла, — это я... Забудь его. Он был слишком глуп, чтобы по­нять, почему плачет в лесу эта девочка.

Ариэна взяла Тамрана за плечи и едва ли не силой развернула его к себе. Его красивое лицо в лунном свете казалось очень блед­ным. Как тогда, при мертвенном свете ламп в таверне "Пещерный кот". Но огромные тёмные глаза 6ольше не смотрели в пустоту.

— Девочка давно уже выросла, Тамран. И по пустякам не плачет. Я никогда тебя не презирала. Я всегда любила тебя. Ещё до нашей встречи. Великая Аранха послала мне образ того, кто связан со мной не на одну жизнь. Я знала, что найду тебя.

— Иногда ты пугаешь меня, избранница.

— Прежде всего, я твоя из6ранница, воин. Сегодня ты рисковал потерять всё, чего добился...

— Ты имеешь в виду корону?

— Не только. Любовь и уважение всех этих людей тоже чего-то стоят. А ведь они могли свергнуть тебя, едва избрав.

— Могли. Тогда бы мы ушли вместе.

— Разумеется.

— Но я решил, что стоит попробовать добиться всего. Я знал, что корона царицы пойдёт тебе больше, чем кому-либо.

— Ты также знал, что я достаточно сильна в магии. И даже не поговорил со мной перед этой церемонией...

— Я не знал, как ты ко всему этому отнесёшься. Наверное, это было бы похоже на заговор. Такое по части Нэйи, но не по твоей... Ты всегда с презрением говорила о тех, кто рвётся к власти. Я не хотел втягивать тебя в эту борьбу за корону...

— Решил просто нахлобучить её мне на голову, — насмешливо за­кончила Ариэна. — Без лишних разговоров, не дав мне опомниться.

— Ты опомнилась быстрей, чем я ожидал.

— Так ведь я тоже готовилась к драке. Я не хотела, чтобы она тут хозяйничала, раздавала сокровища древних царей своим бандитам. А главное — не хотела отдавать ей тебя. Я очень 6оялась, Тамран. Я была не менее слепа, чем ты. Я тоже боялась твоего презрения. Я утешала себя тем, что выполняю высшую волю. Ведь я же знала, что ключ от сокровищницы по праву принадлежит мне...

— Так же, как и ключ от моего сердца, — Тамран нежно привлёк её к себе. — Я пытался ей это объяснить... Нет, не вчера. Гораздо раньше. Вчера я ей просто сказал, как собираюсь поступить. Даже если меня после этого прогонят камнями. Я очень скучал по тебе. А когда увидел тебя там, на равнине, понял, что больше не хочу тебя терять.

— А я тебя. Собираясь на эту церемонию, я была твёрдо намерена сразиться с Нэйей. Пусть все считают, что за корону, но я сража­лась за тебя.

— Ты на меня больше не сердишься?

— 3а что?

— 3а всё... И за ту ночь. В таверне...

— Забудь.

— Да я и так мало что помню. Это ты помнишь всё. Мне не терпится загладить то неприятное впечатление, которое я на тебя тогда про­извёл...

Он легко и бережно подхватил её на руки. Она не воспротивилась. Только сказала:

— Сегодня так светло. Тройное полнолуние... По-моему, дозорные нас видят. Вон с той башни напротив...

— На то они и дозорные.

В комнате было темнее. Лунный свет, пробиваясь сквозь щели в занавесках, слегка серебрил узоры на камине. Какая-то давно умер­шая царица улы6алась с гобелена у изголовья кровати — загадочно и чуть зловеще.

— А ты не боишься проснуться в нескольких мерах от замка?

— Хоть на другом конце земли... Лишь бы ты была рядом.

1999 — 2001 гг.

1 Див-Аранха (др.-дивв.) — "ткань паука" или "паутина аранхи". Первоначальное значение древнего слова аранха — "паук". Потом это стало именем собственным. Диввины называли Аранхой богиню-паучиху. Диввины (др.-дивв.) — "дети паутины".

2 Атрия — административно-территориальная единица Аранхайи.

3 Ур-Маттар (др.-дивв.) — "город Великой Матери".

1 Димер — единица измерения длины, приблизительно равная 1 метру. Мер — единица измерения длины, равная 1000 димерам.

1 Арана (др.-дивв.) — "вечный свет". Диввины называли так материю, из которой, по их мнению, состояла Великая Паутина.

1 Сентала — отряд, на какие делилось Священное Воинство.

1 Гарисса — метательное орудие в виде железного кольца.

0

195