Страсть искажает все...

Если бы мог предположить к чему приведет связь Ритки с Павлом. Если бы чуточку раньше узнал о его темных делишках. Успей прийти к Рите на пару часов ранее в тот роковой день. Если бы смог подобрать нужные слова, найти ключик к её разуму — заставить остаться. Не наломать дров. Не ввязаться в глупые передряги. Если бы только смог по-тихому увести её с того жуткого завода. Опять если бы. Слишком много если бы.

Но ничего из этого списка, который можно продолжать бесконечно, не произошло. Поздно сокрушаться. Что-либо изменить в прошлом тоже. Зато есть возможность еще раз попытаться изменить будущее. Повлиять на него. Найти новые лазейки для себя. А главное для Ритки. Вытащить из кабалы, в которую в этот раз залезла осознанно, не подозревая насколько серьезна ситуация. Конечно, это ведь не элитный бордель "Инанна". Это нечто еще более завуалированное и замысловатое. Только суть от этого не меняется.

На смену Сизому пришел Рощин. Но где гарантия, что последний хоть капельку лучше предыдущего "хозяина"? А гарантии не было, и нет. И Олег намерен во чтобы то ни стало доказать это Маргарите.

Возможно, Чернышевский и сам ничем не лучше Сизого, или того же Рощина. Олегу плевать на многие вещи. Он тоже способен идти по головам. Готов все вокруг крушить и ломать. Готов стрелять и даже убивать.

Стрелять его неплохо научили еще во времена курсантства. А последнему пришлось научиться после тюрьмы. Точнее ни сколько научится, сколько решится, пересилив самого себя. Выбор оказался невелик — либо ты, либо тебя. Понятное дело, выбери мужчина последнее, не было бы сейчас ни "Жемчужины", ни поместья, ни огромного желания заставить Рощина заплатить по заслугам...

— ... господин Рощин! — с улицы послышался приближающийся голос экономки, — погодите!

— Где хозяин? — вслед за этим последовал недовольный мужской рык, — где прячется этот с*кин сын?

— ... Кирилл Сергеевич! Я должна сначала сообщить Олегу Вячеславовичу о Вашем приходе!

— Я не намерен ждать! — срываясь на крик, возмутился мужчина, — я не мальчик на побегушках, чтобы сидеть, ожидая аудиенции!

Последняя фраза Рощина вызвала на лице Олега невольную ухмылку.

Вместе с этим Кирилл вихрем ворвался в гостиную, спешно окидывая комнату раздраженным взглядом. Мгновение, и на глаза попался Чернышевский, недоуменно застывший у двери, ведущей на веранду.

— Олег Вячеславович! — забежав следом за Рощиным, затараторила запыхавшаяся женщина, — к вам тут гости! Извините, я хотела Вас предупредить, но Кирилл Сергеевич, не дал мне ни малейшего шанса, чтобы...

— Наталья Ивановна, — проходя вглубь комнаты, отстраненно перебил Олег, — все нормально. Идите, занимайтесь своими делами. Дальше я сам разберусь.

— Может, что-то нужно, Олег Вячеславович? — бросив последний недоверчивый взгляд на разъяренного Рощина, неуверенно уточнила экономка.

— Нет. Если что понадобится, я позову, — отмахнулся Чернышевский.

— Не ожидал? — плотоядно усмехнувшись, поинтересовался Кирилл, когда за женщиной закрылась дверь.

— И Вам вечер добрый, Кирилл Сергеевич! — вальяжно усевшись в кресло, с притворным официозом, бросил Олег.

— Вижу, не ожидал, — игнорируя приветствие, Рощин последовал примеру Чернышевского, и плюхнулся в противоположное кресло.

— Скорее, не могу понять, каким таким Макаром удосужился чести визита винного короля страны, самого великого и могущественного Кирилла Сергеевича Рощина, — Олег откровенно забавлялся ситуацией и сменой эмоций на выражении лица собеседника.

Будь на месте Чернышевского кто-то другой, уже запросто испугался и пожалел о сказанном. Извинился, быть может. Но уж точно не продолжал дерзить с таким видом, будто у него за пазухой весь мир. Кто угодно, только не Олег. У него предостаточно козырей против Рощина. И если не сейчас, со временем мужчина намерен использовать все. А пока... ему пофиг, насколько сильно может разозлиться Рощин. Более того, Чернышевский злил мужчину преднамеренно.

— Чай? Кофе? Коньяк? — заметив, как заиграли желваки на скулах Кирилла, в глазах вспыхнула ярость, а руки с силой сжались на подлокотниках, Олег продолжал издеваться, — или может, все-таки попробуете нашего вина? Безусловно, не такого прекрасного и качественного, как Ваше, но считаю, не менее достойного.

— Не паясничай Чернышевский! Я пришел по делу, а не трепаться о жизни.

— Пожалуйста, — разводя руки в стороны, — я весь внимание.

— Ты работаешь на Сизого, — не спрашивая, утверждая, с ходу выдал Рощин.

— Я бы назвал это несколько иначе, — ухмыльнувшись, Олег приготовился к защите, — я привык работать исключительно сам на себя. Другой вопрос, на чьей стороне ведется игра.

— Хорошо, — хохотнув, согласился Кирилл, — смею предположить, в данном случае игра ведется на стороне Сизого?

— Допустим, — уклончиво отмахнулся Олег, потянувшись в карман за пачкой сигарет.

— В таком случае, мы находимся по разные стороны баррикад. Ты это понимаешь, Волкодав? — вопросительно вздернув бровь.

— Более чем, — поддаваясь вперед, на выдохе заметил Чернышевский, — Плантатор.

— А ты неплохо осведомлен, — ухмыльнувшись, Кирилл расслабленно откинулся к спинке, — тогда ты, должно быть, знаешь, чем обернулись наши с Сизым прошлые... хм... так сказать, недоразумения? Кто вышел победителем и получил все, а кто остался ни с чем.

— Ты намекаешь на набег шестилетней давности на Базу? — вытащив сигарету, Олег протянул руку, как бы предлагая Кириллу закурить. Но когда тот лишь отрицательно отмахнулся, продолжил, — на то, как прижал ребят Сизого под себя, а его самого якобы порешил? Заметь, ключевое слово — якобы.

— А мне кажется, здесь ключевое нечто иное. — Сощурившись, хмыкнул Рощин. — Чтобы в конечном итоге тогда не произошло с Сизым — согласись, что он оказался настолько живучим, другая сторона медали, но тогда выиграл именно я. Именно я сделал великого и ужасного Сизова. Неужели ты думаешь, что сейчас я не могу сделать тебя? И по*ер, что ты находишься под покровительством Бати. Его империя давным-давно рухнула.

— И ему на смену пришла империя загадочного Плантатора, — покрутив между пальцами сигарету, равнодушно бросил Олег, — ты на это намекаешь?

— Почему нет. Время власти Сизова закончилось. И поздно пытаться её возродить. Тем более, сейчас, спустя столько лет. Время вспять не вернуть. После того, как Сизый так нелепо прос*ал абсолютно все, его больше никто не воспримет всерьез.

— Все имеют право на ошибку.

— Только не в нашем деле. Чернышевский, ты прекрасно знаешь, здесь подобное не прощают. Степень доверия утеряна. Если Сизый работая столько лет, не смог удержать собственный бизнес под контролем, где гарантия, что он так же запросто не профукает чужое. Никто не пойдет с ним даже на мелкую сделку.

— С ним может и не пойдет. А с кем-то другим, более молодым, амбициозным, — щелкнув зажигалкой, несколько секунд всматриваясь в яркий огонек, Олег проницательно взглянул на Рощина, — почему нет?

— Это ты на себя намекаешь что ли? — Кирилл иронично хмыкнул.

— Чем черт не шутит.

— Да на такого сопляка, как ты, никто и не взглянет! Не говоря о каких-то договоренностях.

— Ай-ай-ай, — поцокал языком Чернышевский, в который раз снова щелкнул зажигалкой, — как грубо. И глупо. Недооценивать соперника, о котором ровным счетом ничего не знаешь. Ты слишком самоуверен, Рощин.

— Я смотрю реалиям в лицо. Если ты так впрягаешься из-за Сизого, это еще не говорит о твоей могущественности. Хотя не скрою, очень любопытно послушать, как ты втерся в доверие к старому жуку. И где, собственно, сейчас находится он сам.

— Ты же не считаешь, что я так запросто раскрою тебе все карты?

— Даже не надеюсь.

— Тогда зачем приехал? — понимая, что ходить вокруг да около бессмысленная трата времени, с вызовом выдал Олег.

— Чернышевский, давай откровенно, — посерьезнев, Рощин поддался вперед, — сколько ты хочешь?

— Не понял, — Чернышевский так и застыл с сигаретой в руках, на полпути ко рту. Мужчина, безусловно, мог предположить подобный поворот событий. Но никак не ожидал столь явной прямоты.

— А что непонятного, — Кирилл нетерпеливо постучал пальцами по подлокотникам, — я отлично понимаю, ты здесь жопу рвешь не за просто так. За всю грязную работенку Сизый платит тебе бабки, — окидывая оценивающим взглядом гостиную, — очень неплохие бабки. Ты имеешь шикарные тачки, жратву, баб. Неплохую крышу над головой. Это я сейчас в прямом смысле.

— К чему ты клонишь? — зажав сигарету в зубах, Олег подозрительно покосился на собеседника.

— Сколько ты хочешь бабок, чтобы покрыть все твои расходы? — с нажимом повторил Рощин, — я заплачу тебе столько, сколько необходимо для безбедной жизни и даже больше. Поверь, в твоем образе жизни мало что изменится. Тот же шик, роскошь. Все, что только пожелаешь.

— Но? — прикуривая.

— Почему сразу "но"?

— После таких заманчивых предложений обычно следует какое-то "но", — выдыхая струйку сизого дыма вверх.

— А ты жук, Чернышевский, — ухмыльнувшись, Рощин машинально сунул руку в карман куртки, в поисках сигарет.

— Нет, я Волкодав, — довольный собой, поправил Чернышевский. И наблюдая за безрезультатными попытками Кирилла отыскать следом за сигаретами зажигалку, протянул свою, — угощайся огоньком.

— У меня свой, — отыскав, Рощин довольно продемонстрировал дорогую позолоченную вещь. И только прикурив, возвращая голосу былую серьезность, продолжил, — так вот, Волкодав. Все элементарно. Взамен ты переходишь на мою сторону и помогаешь избавиться от, в очередной раз возвратившегося досадного недоразумения, по имени Николай Степанович.

— Как неразумно с твоей стороны, Плантатор, — напоследок затянувшись, Олег, подвинул к себе пепельницу, стоящую неподалеку на журнальном столике, нещадно смял окурок о тонкий хрусталь, — мне казалось, ты взрослый мужик, пришел поговорить о реальных делах, договорится о чем-то. А ты... несешь такую ахинею.

— Чернышевский, ты издеваешься? — вмиг вспыхнул Кирилл.

— Я? — нахмурив недоуменно брови, — нет, конечно. Просто подумай сам — ты приходишь один, в логово врага, делаешь такие опрометчивые предложения... — проницательный взгляд на сидящего напротив Рощина, — вообще можешь себе представить, что я тебя грохну, прям здесь, и никто об этом даже не догадается. Как тебе такой расклад?

— Нет, ты этого не сделаешь, — не вздрогнув ни одной мышцей, спокойно покачал головой мужчина.

— Откуда столько уверенности? Почему нет? — медленно поднимаясь с кресла, — нет человека — нет проблем. Все просто.

— Не в правилах Сизого, избавляться от проблем самым простым и неосторожным способом.

— Но и я не Сизый.

— Хочешь сказать, — наблюдая за малейшими передвижениями Олега, — что ты вот так запросто возьмешь и уберешь меня прямо здесь?

— Я? — застыв посреди комнаты, удивился Чернышевский, — нет, что ты. Не хочу марать новенький ковер и прибавлять лишней работы Наталье Ивановне. Я всего лишь пытаюсь донести, что не все и не всё продается за деньги.

— Из идейных, что ли? — фыркнул Рощин.

В ответ Олег неуверенно пожал плечами.

Разговор заходил в тупик и Чернышевский это прекрасно понимал. Вероятность убедить Рощина изменить собственной идеологии, изначально не представлялась возможной. А теперь, после самоуверенной попытки перетащить Олега на свою сторону и подавно. Как он и предполагал, Плантатора возможно поймать только заставив самого себя заманить в ловушку. Как раз этим он и займется в ближайшее время.

В принципе, на этой ноте можно запросто завершить разговор. Сомнений в грядущих планах Рощина больше не оставалось. Но что-то сдерживало Олега. И это что-то явно не самоуверенность Кирилла и не надежда услышать нечто новое и важное для дела. Но это "что-то" казалось важным...

— Чернышевский, я никогда не поверю, что ты настолько предан своему хозяину, — опираясь руками о подлокотники, Кирилл решительно поднялся, — если не деньги, то даю сто процентов гарантии, есть нечто, способное заставить тебя перейти ко мне. Или хотя бы отступить с дороги, предварительно предоставив необходимые козыри для игры против Сизого. И хорошо, если это будет добровольно. Для тебя, безусловно, хорошо. А не с помощью нарытой мной компрометирующей информации на генерального "Жемчужины", то бишь, тебя. Ну, или что-то вроде методов, не так давно тобой упоминаемых. Как там говорил? — изобразив задумчивость, щелкнул пальцами, — нет человека — нет проблем? Что-то в этом определенно есть.

С этими словами Рощин отвернувшись, медленной, вальяжной походкой, направился к выходу.

Олегу вздохнуть бы с облегчением. Заняться осуществлением заранее продуманного плана. Но безумная, опрометчивая мысль мелькнула в голове настолько отчетливо, что он и сообразить не успел, когда она преобразовалась в уверенное и громкое заявление:

— Маргарита.

— Что? — застыв у двери, ошарашено выдохнул Рощин.

— Ты спрашиваешь, что еще помимо денег меня может заинтересовать, — решительно ступая в направлении Кирилла, — так вот я и говорю тебе — Маргарита.

Несколько секунд молчания, которые для Олега показались вечностью. Незыблемой, бесконечной. Секунды в ожидании ответа, который способен изменить если не все, то многое. Который в одночасье может превратить все мечты Чернышевского в реальность.

Несколько секунд, прежде чем Рощин, обернувшись, мгновение смотрит в глаза Олегу. Уверенно, серьезно. Не моргая.

Несколько секунд, прежде чем прозвучит одно единственное разрушительное слово. Поставившее на кон все. Принуждающее ступить на тропу безжалостной войны...

— НЕТ.

— Почему? — остановившись в паре метров от Кирилла, спокойно уточнил Чернышевский, — тебе ведь жизненно необходимо, чтобы я ушел с твоего пути. Ты сам сказал, что готов дать все. Вот я назвал цену. Маргарита. По-моему, не так много по сравнению с теми деньгами, которые ты предлагал десятки минут ранее.

Рощин выглядел озадаченным.

— Зачем она тебе? — хрипло, с придыханием, не в состоянии сказать чего-то еще.

— Странный вопрос, не находишь? — чувствуя прилив уверенности от одного лишь вида заметно занервничавшего Кирилла, — для чего может понадобиться молодая, привлекательная женщина?

— Тебе баб мало, что ли? — скрипнув зубами, огрызнулся Рощин.

— Может, я влюбился, — стирая с лица ухмылку, предельно честно и откровенно признался Олег.

Вряд ли Кирилл поверит. Но это даст возможность развязать ему язык относительно Риты. А информации о ней из уст Рощина, может оказаться весьма любопытной.

— Влюбился? — недоверчиво уточнил Кирилл. И не заметив на лице Чернышевского ни капли насмешки, громко рассмеялся, — ты влюбился? — между смешками, удивленно подмечая, — в мою Ритку? Да ты точно идиот!

— Не вижу ничего смешного, — спокойно отражая выпад, Олег в который раз отметил, что можно сколько угодно убеждать себя, что знаешь Рощина, но все равно будут находиться новые и новые доказательства обратного. Как сейчас.

Рощин так и оставался человеком-загадкой. Сам себе на уме.