Страсть искажает все...

— Оглянись, Волкодав! Вокруг куча шалав. На любой, даже самый притязательный вкус. На любые деньги. Выбирай любую! Тебе мало? — переходя на крик, — так ты только скажи! Я предоставлю еще! Сколько захочешь! Опытных и умелых! Или ты предпочитаешь скромных недотрог?! Любых! Ответь, что тебя конкретно интересует — и ты получишь это!

— Ты меня не слышишь, — отрицательно махнул головой Чернышевский, — я не сомневаюсь в твоих возможностях, относительно шалав. Только мне они не нужны. Ни одна, ни две, не десяток. Какими бы они не были распрекрасными. Мне нужна Маргарита. Это мой окончательный ответ.

— А Маргарита чем лучше? — слабо контролируя эмоции, заорал Рощин, — такая же шалава, как и остальные!

Мужчина был зол не на шутку. Об этом говорили и гневно вздымающиеся крылья носа. И сощуренные, сверкающие раздражением глаза. И напряженные мышцы на шеё. Казалось еще немного и Рощин готов двинуться в бой.

Но после последней услышанной от Плантатора фразы, давно натренированное спокойствие Олега тоже дало сбой. В глазах потемнело. Сжав руки в кулаки, он с трудом сдержал себя, чтобы не набросится на Кирилла — заставить ответить и пожалеть о сказанном.

Чернышевский никогда и никому не позволит оскорблять честь небезразличной ему женщины. Тем более человеку, не без наводки которого, Маргарита испытала весь тот ужас. Что бы в прошлом Ритки ни происходило, Рощин последний, кто имеет право тыкать её носом в былую грязь.

— С каких это пор ты так считаешь? — сощурившись, Олег смерил брезгливым взглядом Кирилла, — когда вытаскивал её шесть лет назад из "Инанны"? Или когда двенадцать лет тому назад так неосторожно её подставил, заставив оказаться во все той же незабвенной "Инанне"?

— Что ты несешь? Какие к черту двенадцать лет? — взревел Рощин, — ты ни хрена не знаешь, чтобы судить!

— Поверь, я как раз знаю достаточно, чтобы судить, — сунув руки в карманы, хмыкнул Чернышевский. Обкрутившись на пятах, сделал пару шагов в направлении, уводящем от Кирилла, — мне казалось, после того, как Марго избавила тебя от ненавистного Авиатора, открыв путь к беспрекословной власти, ты должен молиться на неё. Но никак не напоминать лишний раз о том, что ей пришлось пережить. Не без участия все того же, Авиатора. Да и тебя тоже.

— Ты считаешь, при случае я не смог и сам избавится от него? Без участия Марго? — глухо отозвался Кирилл.

— Ты бы ни за что не решился пойти против воли отца.

— Чернышевский, — скрипнув зубами, — что ты вообще можешь знать о моем отце?

— Достаточно, — резко обернувшись к Рощину, — как и о тебе самом.

— Если тебе так интересно, то и без помощи Маргариты, я все равно нашел бы способ кинуть Авиатора, и получить власть, которая должна принадлежать мне по праву. Рано или поздно это случилось.

— Мне кажется, или ты сейчас оправдываешь? — нахмурился Чернышевский, — на самом деле мне глубоко наплевать, что могло быть. Меня сейчас интересует совсем иное — Маргарита.

— Что вас с ней связывает? — пропуская мимо ушей замечание.

Видимо, Рощина сейчас тоже куда больше интересовала Ритка, нежели вопросы, касающиеся бизнеса.

— Раз такой умный и проницательный — выясни, — пожав плечами, отмахнулся Олег, — гляди и узнаешь что-то интересное для себя.

— То, что ты с ней спал в прошлом, еще ничего не значит.

— Считай, как знаешь. Но в отличие от тебя, у меня на неё несколько иные планы.

— Черта с два ты её получишь, — с придыханием выплюнул Кирилл.

— Это мы еще посмотрим.

— Чернышевский, — подходя ближе к мужчине, Рощин ткнул того в грудь указательным пальцем, — не нарывайся. Учти, если я захочу тебя уничтожить, сделаю это. И не посмотрю ни на Сизого за твоей спиной, ни на любую другую крышу, если она имеется.

— Угрожаешь? — провожая глазами жест Кирилла.

Что-то Олегу подсказывало, что сейчас в Рощине говорит не только жажда быть первым в его сомнительном бизнесе. Здесь замешано нечто иное. И среди этого иного значительную роль играла Маргарита. Для обоих мужчин.

— Предупреждаю, — отмахнулся Кирилл, резко отступая назад.

— Тогда в свою очередь считаю не лишним заметить — если я чего-то очень хочу, то, как правило, я это получаю. Мне кажется, тебе не составит особого труда догадаться, чего в данный момент я хочу настолько сильно.

— Стало быть, война? — вопросительно вздернув бровь, Кирилл остановился у двери.

— Боже упаси, — усмехнулся Олег, — всего лишь так, сражение.

Хмыкнув в ответ, Рощин, не прощаясь, вышел из гостиной.

Только тогда, Чернышевский уточнил, скорее для себя самого:

— Пока сражение.

Вздохнув, Олег направился к веранде. Отдернув легкую занавеску, выглянул на улицу, провожая взглядом выскочившего из дома Кирилла.

На ходу что-то набирая на мобильном, мужчина забрался во внедорожник. И уже через несколько минут, о присутствии Плантатора на территории поместья Чернышевского, напоминали только следы от жженной резины у крыльца.

Задернув штору, мужчина вернулся в гостиную. Усевшись в кресло, потянулся к пачке сигарет. Прикурив, достал телефон из кармана брюк и набрал нужный номер.

— Что-то ты быстро, — послышалось сразу, вместо приветствия, — как наш объект?

— Озадачен, — выдыхая густую клубу дыма.

— Просил об аудиенции с Сизым?

— Нет.

— Странно, не находишь?

— Я тебе говорил, он не так глуп.

— Зачем тогда приезжал? — задумчиво уточнил мужчина на том конце провода, — неужели хотел уладить все мирно?

— Можно сказать и так, — откинув голову к спинке кресла, Олег зажмурился, — предлагал деньги, чтобы я перешел на его сторону.

— А ты?

— Буря, ты же прекрасно знаешь — врагу не сдается...

— ... лишь наш Волкодав! — тоном, которым обычно выкрикивают девизы и кричалки, закончил за Чернышевского друг.

— И знает об этом, и Буря и Шторм! — уже хором прокричали мужчины, после чего громко рассмеялись.

— Как там, кстати, Шторм? — когда смех утих, поинтересовался Олег.

— А что с ним станется в тылу-то? — фыркнул Буря, — Это мы тут, в самом эпицентре считай. А этот сидит себе, копается в бумагах. Так гляди и до повышения докопается.

— Да ладно тебе, брат. Нам и здесь неплохо живется, правда? — слабо улыбнувшись, предположил Чернышевский.

— Конечно, — как-то не совсем уверенно согласился мужчина, — только сейчас, похоже, пришло время решать, что делать дальше. Ждать, пока сильнее задергается и сам спалится? Или на живца ловить?

— Буря, по-моему, один факт, что я все еще здесь, дает более чем очевидный ответ.

— Не боишься?

— А чего бояться? Гляди не пацан неопытный. Да и не впервой ведь.

— Эх, Волкодав-Волкодав, как-то ты больно настойчиво в этот раз прешь на амбразуру, — с подозрением заметил мужчина, — уж нет ли еще какой причины, личных мотивов, толкающей тебя на схватку со смертью?

— Ой, Буря, какой философский трактат ты прочел на сей раз? — пытаясь отшутиться, бросил Олег, — откуда такие высокие сравнения?

— Да ну тебя! — с обидой возмутился друг, — Называй, как хочешь. Хоть войной.

— Нет, Буря это пока не война. Всего лишь сражение, — повторил свои же недавние слова Чернышевский.

— Делай, как знаешь. Только давай без особой самодеятельности и поаккуратнее там, — тяжело вздохнув, попросил Буря, — ты нам еще живым понадобишься.

Лишь когда в трубке послышались короткие гудки, Олег, сжимая пальцами переносицу, устало выдохнул:

— Война будет немного позже.

Только трофеем за выигрыш будет не окончательное разоблачение Рощина. И даже не очередное повышение.

Это его личная война. И трофей за неё только один — Маргарита, и никто больше. Маргарита, и если посчастливится — её любовь...

Глава 9

— Макс! — хлопнув дверцей автомобиля, раздраженно позвал Рощин, выскочившего из домика для охраны, парня, — поставь в гараж.

На ходу бросил охраннику ключи. Не особо заботясь, будут они пойманы или нет, Кирилл поспешно влетел по ступенькам на крыльцо. Прежде, чем войти в дом, краем глаза заметил, как Макс заводит автомобиль.

Что ж, Рощин даже не сомневался в ловкости и скорости своих ребят. Других не держал. Другие не подходили по статусу и возможностям. Будь охранники нерасторопными ослами, речи о личной безопасности вообще не шло. Как мужчина мог доверить собственную жизнь людям, которые, не имея должной физической подготовки, не в состоянии постоять за себя и выполнить элементарного задания? В свете последних событий данный вопрос являлся особенно актуальным.

Поэтому у Кирилла работали лучшие в своем деле. Начиная от начальника охраны, заканчивая последним водителем, допускающимся максимум к подвозке продуктов и корреспонденции. Каждый из парней проходил жесточайшую проверку. Только после одобрения Русланом, ребята допускались к работе.

Своему начальнику охраны Рощин доверял, практически беспрекословно, вот уже около шести лет. Не так много. Но и не так мало, чтобы окончательно утвердится в истине — Бурый достоин находиться в приближенной свите. К сожалению, или может, напротив, к счастью, подобная честь выпадала не каждому. Но парень доказал свою преданность еще при первой встрече, признавая в Кирилле хозяина. Последний не мог не оценить подобного рвения. Рощину были нужны толковые парни — Руслан помог ему сколотить команду.

Можно сколько угодно считать Кирилла подозрительным. Почти до паранойи. Но мужчина предпочитал, чтобы рядом оставалось только пара человек, но воистину преданных и настоящих, нежели множество лиц, готовых при малейшей возможности воткнуть нож в спину.

Среди многочисленного окружения, Рощин доверял всего троим. Остальные так, мелкие сошки. Пешки в большой игре, исполняющие самые разнообразные поручения. Они сменялись с такой завидной регулярностью, как погода весной. Убирая одних, ненужных, или слишком много знающих, на их смену выбирали новых. И так снова и снова. Естественный отбор или кругооборот природы. Можно называть как угодно, суть от этого не теряется.

Неизменными оставались лишь упомянутый ранее Руслан Буртенко; Тимур Калачев — правая рука и главный помощник по бизнесу; и, как бы странно ни звучало — Маргарита.

С Калачевым Кирилл прошел, как говорится, огонь, воду и медные трубы. Почти ровесники, они познакомились во времена армейской службы. Не сказать, что не разлей вода, но общались достаточно неплохо. После дембеля, казалось, их пути-дорожки разошлись навсегда. Но прошло менее года, прежде чем Кирилл узнал, что Калач устроился на работу к отцу. В принципе, неплохую и высокооплачиваемую, в этом плане батя никогда не скупился, но без особых перспектив для дальнейшего карьерного роста. Чтобы состоять в числе группки вышибал, особого ума не надо. А Тимур далеко не так глуп, как могло показаться на первый взгляд.

Молодой и горячий, Калачев не хотел топтаться на месте. Прокладывать длительный и нудный путь по карьерной лестнице в, уже тогда трещавшей по швам, империи Сергея Леонидовича Рощина, тоже не горел особым желанием. Тимуру хотелось всего и сразу. Как и самому Кириллу. Власти, денег, связей, возможностей. Это стало еще одной, пожалуй, основополагающей причиной, почему Калач негласно перешел на сторону Рощина-младшего. При этом продолжая работать на отца, исполняя роль своего рода партизана и добытчика такой необходимой информации.

Само собой разумеется, дорвавшись до власти, Кирилл не мог обделить главного помощника. С тех пор Тимур стал едва ли не единственным, кто не просто знал всю подноготную темных делишек мужчины, но и являлся непосредственным участником и одним из главных организаторов. Зато Рощин знал — он может запросто доверить помощнику абсолютно все. Они не были друзьями в армии, но после стали командой и неплохими соратниками.

А Маргарита... Маргарита — женщина, значившая для Кирилла гораздо больше, чем просто очередная баба. Что тому стало главной причиной, мужчина не мог разобраться до сих пор.

Небывалая схожесть с едва ли не самым дорогим и близким человеком, которую сам для себя обнаружил? Да, пожалуй, именно так все и началось. Желание иметь все самое лучшее и эксклюзивное? Вероятно, без этого тоже не обошлось. Медвежья услуга, которую Маргарита, сама того не ведая, в один прекрасный день оказала Кириллу, окончательно развязав руки? Это стало одним из ключевых звеньев в цепочке, отвечающей на вопрос — "Почему именно она?".

Факт оставался фактом — девушка уже шесть лет находилась при нем. И Рощин не намерен кому-то её отдавать или дарить. Пускай и во имя бизнеса.

Кирилл мог говорить о ней, что угодно, вести себя, как вздумается. Даже делать предложения, которые по идее не должны вызывать у Маргариты столь явного протеста и чувства оскорбленного девичьего достоинства. И вместе с этим мог менять свои решения, жалеть о сказанном, снова и снова осознавая — Одинцову никто другой, кроме него самого, не получит.

Зависимость? Может быть. Одержимость? Кто знает. За последние годы, пока Марго находилась рядом, Кирилл слишком привязался к ней. Было в этой женщине нечто, что не давало покоя. Не отпускало. Более того — Рощин не мог её отпустить, при огромном желании.

Только Маргарита под боком гарантировала безопасность от непредвиденных ситуаций. Имея девушку при себе, Кирилл оставался уверен — его никто не тронет. Никто не рискнет сунуть нос в дела и попытаться разрушить давно налаженную схему, иначе результат может оказаться самым непредвиденным. Своего рода, гарант неприкосновенности, которым мужчина с огромным успехом пользовался. Козырь в руках, позволяющий играть по крупному, не боясь быть пойманным за руку. Ради этого стоило связать жизнь с Одинцовой.

Да и, черт возьми, возможность подмять под себя и регулярно трахать эту непростую девчонку, предоставлялась не каждому. Теперь, не каждому.

А она, глупая, даже не догадывается, в каком котелке ворочается. Но это к лучшему. Меньше знает — крепче спит. Отсутствие информации у Марго делает её более уязвимой, не способной пойти против него. Очередная возможность для Рощина обезопасить себя.

Правда, последнее время, Кирилл все больше опасался за их совместное будущее. Он не сомневался — Маргарита, как и ранее, в неведении. Но мужчина не мог не заметить — с каждым днем её все больше что-то тревожит. Как бы ни маскировалась за равнодушием и спокойствием, девушку Рощин читал как раскрытую книгу, позволяя ей при этом считать по-иному.

Кирилл нюхом чуял, сейчас что-то не так. И "не так" началось с появлением этого гада, Чернышевского. С*кин сын, мало того, что позарился на горячую сделку, которая грозиться принести огромный куш прибыли, так еще и положил глаз на саму Марго. Это, будучи под покровительством Сизого, который еще бабка надвое сказала, как выжил после взрыва шестилетней давности, не оставившего в ближайшей округе живого места.

Влюбился... Черта с два он влюбился! Скорее всего, гнида как-то пронюхал о козырных возможностях, которые поплывут в руки, окажись Марго в его руках. Айда, хитрец! Интересно, как давно Волкодав узнал об этом? Знает ли Сизый? Если знает, почему раньше не воспользовался возможностью, вместо этого гноя Ритку долгие годы в борделе?