Страсть искажает все...

Значит, Николай Степанович. Все же у него есть имя. Хоть что-то...

— Что застыл? — грубо прикрикнул Сизый, отворачиваясь к столику, на котором стояли бутылки со спиртным, и, наливая с одной янтарной жидкости, — Проходи, давай. И дверь прикрой. — Когда бандит послушно подчинился, проталкивая изумленную Риту вперед, обернувшись, продолжил: — Рассказывай, куда опять влипли?

— Да никуда не влипли, — судя по подрагивающей руке, Крот побаивался Сизого. Хотя весьма не удивительно, — просто получилась маленькая нестыковочка, когда решали вопрос с Павликом.

— Какие на хрен могу быть нестыковочки, после того, как вы просрали такую партию наркоты вместе с бабосами? — взревел Сизый, кажется, даже не обращая внимания на Маргариту, — Да еще и кому? Этому молокососу, Плантатору!

— По ходу он со своими дружками следил за нами.

— Что за вами следить, если вы простое дело не можете без шума выполнить, — осушив бокал, фыркнул мужчина.

— В этом весь и вопрос. Хорошо хоть они поспели, когда мы Павлика успели грохнуть. Мои ребята там подсуетились, если чё на Плантатора и его компашку эту мокруху повесят.

— А это кто? — наконец, взглянув на девушку, спокойно уточнил Николай, кажется, напрочь позабыв об изначальном разговоре.

— Так поймали на месте с ребятами. С Павликом вроде как мутила. А чего её принесло на завод непонятно. Может, вызволять своего любовничка.

— Отпусти ты её уже! И руки развяжи, — не спуская глаз с Риты, прикрикнул Сизый, и когда Крот подчинился, неловко освободив онемевшие от тугого узла руки девушки, подошел поближе. Приподняв двумя пальцами за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза, с восхищением протянул, — Красивая.

— Ну, так, обижаешь, Бать, — зардевшись, забормотал где-то сзади Крот, резко переходя на "ты" — я же знал, что ты оценишь. Такого цветочка в твоей коллекции точно еще нет.

— Цветочек, говоришь? — ухмыльнувшись уголками губ, переспросил Сизый, медленно переводя холодный взгляд с глаз на губы девушки, и тут же прикрикнул, — ладно, считай, реабилитировался за афганку. Теперь, брысь!

Два раза повторять Кроту не нужно было. Через мгновения дверь захлопнулась с той стороны. И Маргарита, нервно сглотнув, поняла, что происходящее минутами ранее не так и страшно. Взгляд этого... Сизого не предвещал ничего хорошего. Пускай в нем не было столько похотливости, сколько удалось поймать от того же Крота, но... Эта загадочная ухмылка, холодные, но увлеченные глаза, скрытые намерения — хуже явного интереса...

— Ты боишься меня, что ли? — словно почувствовав страх Риты, удивленно вскинул бровь. Не получив никакого ответа, попросил: — не бойся, тебе тут никто не причинит зла. Как тебя зовут хоть?

— Рита, — не в состоянии сопротивляться, или отвечать колкостями, еле слышно выдохнула девушка.

— Рита, — удовлетворенно протянул мужчина, — а затем, резко отступая назад, пробежался взглядом по хрупкой фигурке, — лет-то тебе сколько, Рита?

— Семнадцать, — обхватив невольно себя за плечи, словно защищаясь, честно призналась. В голове появилась мысль с надеждой на то, что может хоть её несовершеннолетний возраст отпугнет от самых кардинальных действий. Но...

— Хм, действительно цветочек, — скорее для самого себя отметил Николай, и, вернувшись к столу, позвонил в небольшой колокольчик.

Почти сразу в кабинет залетел охранник. Как будто только и ждал за дверью. Тот самый, который показался Рите самым адекватным здесь. И Сизый, в приказном порядке выдал:

— Серег, проводи её к Беллке и скажи, пускай займется этим Цветочком. Кажись, у нас пополнение.

Сергей молчаливо кивнул, и, подхватив ошарашенную Риту за локоток, направился к выходу, еле слышно бросив:

— Не трясись. Выбора у тебя все равно нет. Лучше сразу смирится. Тебе же самой проще потом будет...

И тогда Маргарита поняла, что попала... Очень серьезно попала...

Глава 3

— Добрый день, господин Рощин.

В голове по-прежнему сотнями звонких колокольчиков звучал голос знакомого незнакомца. Вместе с громким выстрелом пистолета. Того самого, что прозвучал в прошлом. А перед глазами картинки, сменяющееся одна за одной.

Неверие. Недоумение. Непонимание...? Она обозналась?

Несколько секунд Маргарита, не моргая, смотрит на стоящего перед ней мужчину. Изучающе. Недоверчиво. Но в то же время с опаской. Боясь выдать эмоции, пронзающие сердце насквозь. Несколько мгновений, и девушке удается поймать на себе взгляд все таких же голубых, совсем как когда-то, глаз. Спасительных. Всепонимающих...

Несколько мгновений, за которые, кажется, в его глазах скользнул огонек радости и некого облегчения. Но это было всего несколько секунд. Искорка, так и не зажегшись, потухла, оставляя тлеть внутри остатки огонька надежды...

Кажется, он совсем не изменился. Но это только иллюзия. Отраженная в вечно-юных и задорных глазах. Иллюзия, которая тут же разрушается, как только где-то совсем рядом звучит слегка раздраженный голос Кирилла:

— Добрый-добрый, — сунув руки в карманы, передразнил, — не стоит вычурности. Достаточно просто Кирилл. Сергеевич. А Вас... кхм... как позволите величать? А то как-то несправедливо получается. Мы у Вас в гостях, но не имеем, ни малейшего понятия, как Вас зовут.

Марго ощущала, что Рощин пытается из последних сил выдержать свое самообладание в руках. Об этом говорила каждая нотка его голоса и то, с каким скрежетом давались слова. Но сейчас девушке было все равно. Если направляясь сюда, собиралась всячески поддерживать Кирилла, теперь хотела только одного — сдержаться самой. Не сорваться. Не вспылить. Не показать ни малейшей заинтересованности. Почему? Она и сама не знала.

— Олег, — медленно переводя взгляд с Марго на Рощина.

Расширив глаза, Маргарита глубоко втягивает воздух.

— Вячеславович, — слегка кивая головой.

Сердце девушки замирает в неверии.

— Чернышевский, — ухмыльнувшись краюшками губ, растягивает слово.

Окончательно подтверждая, что Марго поняла, как только увидела фигуру в полутьме комнаты. Господи, почему именно сейчас? Олег... Её верный, идеальный и лучший друг. Её извечный спаситель. Но... как? Разве такое возможно?

Что за этим последует? Что еще он скажет? Как себя поведет? Первоначальная мысль о том, что он может броситься со счастливыми объятиями, разбилась о стену самообладания и спокойствия, которой был огражден мужчина. Да и ни к чему это все. Слишком поздно. Возврата назад больше нет. Они давно перешагнули ту грань, когда стоило радоваться встрече.

Но узнал ли Чернышевский Маргариту? За более чем десяток лет много воды утекло. Многое изменилось. Она изменилась, в конце концов. И, черт возьми, она не собиралась что-то рушить из-за одной случайной встречи. Кем бы в прошлом он для неё ни был...

Короткие секунды молчания. После чего Олег делает шаг вперед, в направлении к Рощину. Мимоходом захватывая взглядом Марго, и она понимает, что узнал. Не мог не узнать. Хотя бы потому, что в тот памятный день из-за неё погиб. Хотя, нет. Теперь, оказывается, едва не погиб. Выжил. И сейчас стоит перед ней, а она даже не знает, что в таких случаях стоит говорить.

И вместе с тем Олег протягивает руку Кириллу. Для пожатия. Но тот не спешит отвечать. Лишь цинично хмыкнув, окатывает мужчину неприкрыто неприязненным взглядом, и с наигранным равнодушием отмечает:

— Я, пожалуй, слукавлю, если скажу, что мне приятно это знакомство, Олег, — и, поймав на себе вопросительный взгляд Чернышевского, равнодушно добавляет, — Вячеславович.

— Я не сомневался, — щелкнув пальцами протянутой руки, Олег резко развернулся к Маргарите, — Кирилл. Сергеевич.

Сощурившись, кажется, он заколебался, решая, что сказать еще. Самоуверенный. Серьезный. Он не меньше Одинцовой не представлял, как стоит себя вести. А может как раз таки он и понимал? Вот только для девушки это знание открылось не до конца.

— Одинцова, — протягивая руку, как секундами ранее делал это Олег к Кириллу, твердо проговорила девушку. Выдерживая на себе пристальный взгляд. Словно испытание. И лишь когда Чернышевский, не раздумывая, протягивает свою руку в ответ, гордо вздернув подбородок, добавляет, — Маргарита Андреевна.

— Я в курсе, — на дольше чем следовало, задержав в своей огромной руке ладошку девушки, мужчина, кивнув, неожиданно склонившись, прильнул губами к тыльной стороне ладони.

В этом был весь Олег. Внимательный. Галантный. Уверенный в себе. Но дыхание, которым он опалил кожу, на мгновения отчего-то вызвало в крови неимоверный прилив адреналина. Марго едва ли сдержалась, чтобы никоим образом не выдать своих чувств. Похоже, ей так и не удалось до конца избавиться от призраков прошлого, раз эта встреча всколыхнула внутри столько странных чувств. Заставляя впервые, едва ли не за последние несколько лет, так откровенно нервничать. И еще это его "Я знаю...".

— Вы что знакомы? — где-то, словно за глухой стеной, послышался удивленный голос Кирилла.

В который раз, отрезвляя и спуская на землю. Напоминая, ради чего они вообще находятся в этом поместье. Дела, прежде всего. Тем более, она давно поклялась себе, что больше ничто, и никто не заставит её вернуться в прошлое. Пускай и мысленно. Она лично множество раз просила Рощина никогда не напоминать о том, что однажды случилось. И теперь, когда она стоит перед развилкой, выбором — пойти дальше или свернуть обратно, она, не раздумывая, выберет первое.

— Да, — самоуверенный кивок Олега.

— Нет, — почти одновременно с ним, почему-то воспротивилась Марго. И сообразив, что перечит очевидному, вызывая подозрения у Кирилла, поспешила оправдаться, — немного.

— Если наше былое общением можно назвать так, то да — немного знакомы, — поворачиваясь к Рощину пришел на помощь Чернышевский.

Правда было ли это такой уж ценной помощью трудно сказать наверняка. Учитывая, как подозрительно скосился на неё Кирилл. Похоже, он по-своему расценил причины и обстоятельства их с Олегом знакомства. Ну что же... так, наверное, даже проще. Не придеться потом ничего объяснять. Потому как рассказывать Рощину об Олеге, как друге детства и юности, Марго отчего-то не особо хотела. Пускай причин пока особых не предвиделось. Но что-то внутри заставляло молчать. Интуиция, быть может.

— Хорошо, давайте, уже покончим с любезностями и перейдем к делу! — нарушая повисшую неловкую паузу, с неким облегчением выдохнул Рощин.

— Да, Олег Вячеславович, — с силой сжав ладошки в кулачки, как можно более равнодушно проговорила Марго, — хотелось бы, наконец, узнать, в чем состоит цель нашего визита.

То, что её узнал Чернышевский, теперь совсем не важно. Столько времени от него ни было, ни слуху, ни духу. Столько времени, она винила себя в его смерти. Не смерти Павла. А именно Олега. Вспоминала именно о нём. Постоянно. Даже когда сама была на грани. А он, оказывается, все это время был жив. Поднимал свою нынешнюю винодельческую империю? Сколачивал состояние? Или поднимался сам? Разве это важно, когда в тот момент, когда он нужен был ей больше всего на свете, его не было рядом. Не в этот раз...

Можно сколько угодно говорить, что в Маргарите сейчас говорит юная обиженная девочка, привыкшая к тому, что из любой передряги её вызволит Чернышевский. Но ей ведь на тот момент достаточно было хоть какой-то весточки. Просто знать, что Олег жив. Но теперь... слишком много воды утекло. Теперь у неё есть Кирилл. И судя по всему, теперь с Олегом они по разные стороны баррикад.

— Что же... — благодушно ухмыльнувшись, протянул Олег, бросая на девушку еще один взгляд. На этот раз какой-то странный... словно с похвалой. После чего, круто повернувшись на пятках, махнул в сторону стола: — прошу. С удовольствием готов обсудить все за обеденным столом.

На миг обернувшись к Кириллу, что выглядел не особо благодушно и терпеливо, Марго прошла к столу. Стараясь не смотреть на Олега, тем не менее, позволила мужчине помочь ей присесть и задвинуть стул.

В их обществе было не принято выставлять чувства и эмоции на показ. Будь то неприязнь или раздражение. В их обществе гораздо проще поулыбаться в лицо. Не говоря о том, если чувства имели несколько иной оттенок. Это золотое правило Одинцова давно выучила для себя. И сейчас не собиралась отступать от него.

— Красное? Белое? — с явным превосходством, поинтересовался Олег. Когда все были за столом, а экономка, выставив на стол горячие блюда, принесла небольшое ведерко, наполненное льдом, и откуда выглядывали две фигурные бутылки вина.

Рощин, сидя напротив, угрюмо молчал. Откинувшись к спинке стула, и сложив руки на груди, не спешил отвечать, предоставляя выбор Маргарите. И Олег, похоже, ждал ответа именно от неё, вопросительно изучая девушку.

— Пожалуй, — покрутив в руках пустой бокал, Марго с вызовом бросила, — я доверюсь Вашему вкусу. Кому, как не Вам, лучше знать, какое из вин Вашей коллекции лучшее и более подходящее к случаю.

— Вы правы, Маргарита, — хмыкнув, Чернышевский вытащил из ведра бутылку с красным вином, отметив, — можно ведь я буду Вас так называть, по старой памяти? Просто Маргарита? — и не получив никакого ответа, продолжил, открывая попутно бутылку, — это вино так и называется, "Жемчужина". Можно сказать, является гордостью нашей компании. Вы не пробовали? — наполняя бокал девушки темно-бордовым, практически кровавым, как кровь, напитком.

— Пить вино конкурентов? — решил вмешаться Кирилл, поддаваясь вперед, — мне сдается, это дурной тон. Если владельцы компании, вместо того, чтобы продвигать своего производителя, будут увлекаться распитием чужих вин, как думаете, что ждет эту компанию? Явно не доверие покупателей.

— Напрасно, — как бы, между прочим, отмахнулся Олег, — Конкурента стоит знать в лицо.

Как ни странно, но в этом вопросе Марго могла согласиться именно с Чернышевским. В этом присутствовала трезвость мышления в ведении бизнеса. Как можно стать лучше, не зная, что готовы представить другие? Вот только Кирилл на этот счет имел немного иные представления, поэтому девушка давно перестала пытаться что-то изменить в его представлениях.

— Я вот Ваше вино пробовал, — тем временем продолжал Олег, — не сказать, что в восторге, но есть к чему стремиться.

— Это говорите мне Вы, человек, который без году неделю находится на уровне более менее приличного рынка? — вспыхнул Рощин, недовольно скрипнув зубами.

Еще пара выпадов со стороны Чернышевского и Кирилл окончательно взорвется, поставив под угрозу дальнейшие переговоры. Этого допустить никак нельзя.

— Стремиться есть к чему даже будучи на самой высокой волне успеха, — тактично вмешалась Марго, послав укоряющий взгляд Кириллу. Словно уговаривая предоставить ведение разговора именно ей.