Дневники Иана "Богослова"

— Даже если существует какая-то там Антиземля или как там её, нам-то что с этого? — воскликнул недовольный Мессенджер. — Ты надеешься высадиться там, не имея никакого представления о том, что нас ждёт на этой планете? Ха-ха! А если это второй Марс или того хуже — Венера?

— Ты опять упустил главное из сказанного мной, — произнёс в ответ Хиро с терпением, присущим только восточному человеку. — Я говорил вам о копии нашей Земли. Вполне возможно, что эта "копия" окажется и не совсем точной по физическим условиям на плане. Но, если я прав, мы там можем встретить зеркальное отражение нашего мира. Мира, который теперь уничтожен. И вернуться в него можно только таким способом.

— То есть, ты хочешь сказать, что мы встретим там самих себя, наших родственников и друзей? — Глаза Мессенджера округлились.

— Самих себя вряд ли. Я надеюсь найти там знакомый нам, похожий мир, пускай и с некоторыми возможными вариациями в его историческом развитии.

— Филолай, насколько мне помнится, называл Хестной "центральный огонь", который он помещал в центр мироздания, и все планеты, а так же и Солнце, совершали свой путь по орбитам вокруг этого "центрального огня", — рассудительно сказал Лютер. — Этот "огонь" был своего рода nabel der welt... "Центром мира". Солнце же служило лишь зеркалом, отражающим его свет.

— Это утверждение Филолая можно рассматривать и как рассуждения о наличии в системе второго солнца — копии нашего, только с оборотной стороны ленты Мёбиуса. Ведь у него было и расположенное за Хестной некое тело — планета, подобие нашей Земли, где находился мир двойников человека, — напомнил Хиро. — Кстати, древние египтяне верили, что при рождении все люди наделяются "Ба" или Душой и "Ка" — астральным двойником. Двойник в этом случае как бы второй экземпляр существа, нечто вроде гения-покровителя. Это тело материальное по виду, но духовное по своей природе. Так почему бы нам не назвать Хестной и планету-двойник? Это не нарушит принятых в астрономии традиций. К тому же, у нас с вами в этом вопросе теперь полный и неоспоримый приоритет первооткрывателей.

В глазах Хиро появилось лукавство.

— И ты уверен, что такая планета может действительно существовать? — с надеждой спросил я.

— Я знаю одно: ещё в восемнадцатом веке европейским астрономам удалось дважды наблюдать её появление около Венеры, — ответил Хиро. — Так что, шанс у нас есть. Не скажу, что он большой. Но всё же... Что нам с вами терять? Продолжать существовать так дальше, всё равно, что вусмерть расшибить голову об уголок тофу... Я так не хочу.

— О чём это он? — насторожился Мессенджер.

— Наверное, о том, что глупо умирать нелепым способом, когда есть шанс спастись. И я с ним вполне согласен, — ответил я.

— Хотелось бы кое-что прояснить, — в раздумье произнёс Лютер. — Если там будет мир — точная копия нашего — в нём должны остаться и все противоречия, все беды нашего мира. Вы не думаете об этом? Вы не думаете, что мы достаточно долго смотрели в пропасть, которая и поглотила нас, в конце концов? Что если всё для нас повторится снова?

Глаза Бремера наполнились печалью.

— А он прав! — почесал затылок Мессенджер. — Мы вырвемся из одного ада, но найдём ли мы там Paradise?

Хиро положил руку ему на плечо.

— Всё зависит от кармы каждого из нас, Девид.

— От чего? — не понял Мессенджер.

— От того, как ты прожил свою жизнь и сколько добра и зла сделал в ней.

— Ты это серьёзно?

Несколько секунд Хиро пристально смотрел командиру в глаза, а затем улыбнулся.

— Шучу.

Мессенджер шумно вздохнул с облегчением.

— На самом деле не стоит забывать про оборотную сторону ленты Мёбиуса. А оборотной стороной зла всегда было добро. Мне думается, что мы найдём там добрый мир.

Запись восемнадцатая

Теперь нам предстояло преодолеть огромный путь в семнадцать миллионов километров, двигаясь по орбите Земли в сторону, обратную её вращению вокруг Солнца, навстречу искомой нами планеты — таинственной Хестне (если, конечно, она вообще существует).

Если Хестна движется по своей орбите со скоростью, которую предполагает в своих расчётах Хиро, то через сто семнадцать дней мы увидим её на своих локаторах. Вначале у нас была мысль лететь по иной траектории — по пологой дуге, перпендикулярной земной орбите. Это позволило бы избежать гравитационного влияния Венеры и Меркурия, и сэкономить топливо, но всё же мы решили, что лучше экономить время и ресурсы, используя встречное движение двух тел.

Хотя и для этого нам пришлось в течение двух недель напрягать свои мозги и вспоминать всё, чему нас когда-либо учили в нашей жизни, чтобы рассчитать новый курс корабля, а затем Лютер потратил ещё несколько дней, чтобы ввести полученные данные в бортовой компьютер и изменить изначально заложенные в него данные.

Так или иначе, но к исходу третей недели наш "Дракон" включил свои ядерные двигатели и медленно, но неуклонно начал набирать скорость, двигаясь навстречу неизведанному. А примерно через три месяца у нас на корабле произошли весьма странные события, о которых, пожалуй, следует написать отдельно.

Итак, проснувшись однажды "утром", мы неожиданно для себя обнаружили, что все электронные часы на корабле ведут обратный отсчёт времени. Конечно, это не означало, что известные законы физики перестали действовать, или, что время вдруг повернуло свой ход вспять. Возможно, что причина заключалась в гравитационной массе, которая неожиданно появилась на нашем пути. Её нам удалось обнаружить только через два дня.

К тому же, оказалось, что эта масса ведёт себя довольно странно. Вместо того чтобы своим притяжением ускорять движение нашего "Дракона" (который три месяца двигался с постоянной скоростью), масса эта, наоборот, замедляла это движение до такой степени, что нам казалось, мы просто стоим на одном месте. А ведь разгонные двигатели напоминали о своей исправности каждые два часа, оглашая глухим рокотом пилотскую кабину и потрясая обшивку лёгкой дрожью.

Мне даже показалось, что мы попали в какое-то вязкое невидимое желе, как оса попадает в липкий сироп и не может из него выбраться. Шаря лучом локатора впереди корабля, мы вдруг поняли, что это не "Дракон" стоит на одном месте, а эта самая гравитационная масса движется нам навстречу с большой скоростью, искривляя пространственно-временной континуум перед нами: мы, словно скользили по дну воронки, которую образовала невидимая нам субстанция, катившаяся на нас подобно шару для боулинга.

Но у всего происходящего была и хорошая сторона — у нас в корабле вдруг сама собой возникла искусственная гравитация. Сила тяжести была небольшой (наверное, как на поверхности Луны), но, тем не менее, всем нам было приятно снова ощутить вес своих тел, а мышцы, ослабшие за несколько месяцев пребывания в невесомости, начали снова обретать прежнюю силу...

Всё закончилось так же неожиданно, как и началось: уснув однажды "ночью" и проснувшись "утром", мы вдруг обнаружили, что невесомость вернулась, таинственная гравитационная масса на пути исчезла без следа, а на встречном курсе нашего "Дракона" появился крохотный сине-зелёный шарик.

Хиро сказал, что это и есть проявление той самой ленты Мёбиуса, и что мы теперь, видимо, уже находимся на её оборотной стороне. Это известие вызвало в душе и тревогу и радость одновременно. Ко всему прочему, так же таинственно нам удалось перескочить во времени (или в пространстве?) на месяц вперёд, сэкономив продукты, кислород и воду, запасы которых мы захватили с собой с МКС.

Затаив дыхание, мы вчетвером следили за приближающейся планетой Хестной. На орбиту вокруг неё нас выводила опытная рука Девида Мессенджера...

Запись двадцатая

12 июня.

Я просто оглушён массой первых впечатлений. Не перестаю удивляться миру внизу, под нами.

Хестна практически одинакова по своим размерам с Землёй. Она и похожа на неё во многих чертах планетарного порядка. Но здесь всего три континента, и они омываются четырьмя океанами. Один из континентов чем-то напоминает тесно сомкнувшиеся обе Америки. Этот огромный континент то же находится в западном полушарии планеты и почти равняется по размерам восточному континенту, который я могу, смело сравнить с земной Евразией. К этой "Евразии" с юга-востока примыкают многочисленные большие и малые острова, вытягивающиеся длинной грядой вглубь самого большого из океанов планеты. Третий континент разделён напополам экватором и это, несомненно, аналог нашей Африки...

И на Хестне есть жизнь! Нет, не просто растительная или животная, а самая настоящая, разумная жизнь! Здесь живут люди, такие же, как мы!

Хиро оказался прав, правда, только в одном — Хестна была неким зеркальным отражением нашего земного мира. Вот только это отражение давало очень сильные искажения известного всем нам оригинала, словно в кривом зеркале. Эта "кривизна" особенно явственно сказывалось на историческом развитии здешней цивилизации.

Как оказалось, их календарь отставал от земного почти на шестьдесят лет и этот мир не был пёстрым ковром, сотканным из многочисленных народов, государств и культур. Его можно было бы даже назвать "монохромным", так как на планете безраздельно господствовали только два государства, две сверхдержавы и было только два общепланетных языка, семантика и альдеология которых очень походила на земные языки — немецкий и русский. Удивительно, правда?

На самом деле, имелось ещё несколько остаточных диалектов на разных континентах, возможно, являвшихся неким, до конца не изжитым анахронизмом — остатком времён до большой мировой войны...

Да, да, когда-то здесь тоже были войны, и этот мир не казался мне прекрасной и доброй утопией, которую предполагал найти здесь Хиро. Нам удалось настроиться на перехват местных телепередач и радиосообщений, из которых черпали информацию о новом для нас мире, оставаясь при этом незаметными для него. На орбите планеты не было ни спутников, ни космических станций. Изучением космоса здесь не интересовались совсем. Прослушивая местные телепередачи, и подсознательно запоминая звучание и смысл чужих слов, мы с Лютером вскоре уже могли довольно сносно понимать чужие языки, а, значит, понимать и происходящее внизу, под нами. Обо всём услышанном мы рассказывали нашим товарищам.

Эти самые телепередачи и фильмы постепенно открывали для нас историю этого странного мира, но эта история казалась мне какой-то обрывочной, как будто недосказанной. Возникло ощущение, что большую её часть кто-то старательно скрывал или просто не знал...

Хотя, как такое вообще возможно?..

Итак, как я уже сказал, этот мир потрясла не одна война, но последняя была самой ужасной и кровавой. Она охватила всю Хестну, и поэтому считалась здесь мировой. Именно с этой войны начиналась история одной из сверхдержав, именовавшее себя не иначе, как Пятым Рейхом. По-видимому, до Пятого были здесь ещё четыре, но о них сохранились лишь смутные воспоминания, основанные на обрывочной исторической информации.

Возглавлял этот самый Пятый Рейх местный фюрер — некий Клаус Кёниг, имевший славу талантливого полководца и харизматичного лидера, который умел увлечь за собой народные массы.

Минувшая мировая война была победоносной для Пятого Рейха, и по её итогам к нему отошла половина планеты — часть "Евразии" и вся "Америка". Видимо, эйфория от победы в той войне породила у населения Рейха умиротворение, и разожгло сильный патриотический дух, который неустанно поддерживался фюрером путём проведения еженедельных военных парадов и всенародных шествий, неизменно проходивших у подножия громадных монументов воину-победителю, расставленных во всех оккупированных городах. Первые демонстрировали силу оружия Рейха, вторые — всенародное восхищение фюрером, граничившее с благоговейным экстазом.

Вторая сверхдержава Хестны именовала себя Союзом Независимых Территорий — СНТ, который считал себя правопреемником другого сильного государства — Равноправного Союза Суверенных Стран или РССС. Тот возник здесь сразу же после первой Великой Революции (пролетарской по своему содержанию, насколько я понял). Произошла она почти столетие назад. Считалось, что эта самая революция создала предпосылки для последующего процветания будущего Союза и организовала ранее разрозненные территории в сильное государство, которое сумело победить всех своих врагов в ходе мировой войны, отвоевав себе законную часть здешнего мира, включая островную "Океанию" и большую часть местной "Азии".

С Пятым Рейхом РССС никогда не воевал, так как в своё время заключил с ним мудрое соглашение о ненападении. Благодаря этому соглашению обе стороны получили возможность расширить свои границы. Они поглотили при этом более слабых в военном отношении соседей, превратив, таким образом, свои страны в сверхдержавы, которые теперь безраздельно правили всей планетой.

Первым вождём РССС был Иссарион Талуб, портреты которого висели везде и всюду рядом с портретами другого, уже послевоенного вождя — Казимира Бертца. Именно он организовал главное ведомство РССС, некое МБП — Министерство безопасности правителя (в обязанности этого ведомства, как я понял, вменялась забота о сохранности и неизменности политического строя в государстве). Долгое время этот самый Бертц руководил этим важным силовым ведомством, приучив свой народ к честному и бескорыстному труду на благо отчизны.

Правда, несмотря на свои несомненные достоинства, Казимир Бертц оказался весьма своенравным вождём. Он плохо уживался с остальными партийными руководителями страны, рангом поменьше. Из-за этого ему довелось недолго занимать свой ответственный государственный пост. Вскоре после окончания мировой войны на Хестне у РССС возглавил другой представитель могущественного ведомства — Адрон Нагут. Тот разумно воспользовался недовольством своих сослуживцев.

Но и с этим правителем РССС явно не повезло — проблемы со здоровьем быстро унесли нового вождя в могилу. Зато следующий представитель от МБП, возглавивший страну после Нагута, был в меру молод, отличался крепким здоровьем и, самое главное, безмерной амбициозностью. Звали этого нового вождя — Владен Питун. Мне сразу вспомнился его однофамилец из известной мне земной истории, но внешне они были совершенно не похожи. Разве что глаза выдавали некое кармическое родство обоих правителей.

Именно с приходом к власти этого самого Питуна в РССС началась знаменитая вторая Великая Революция. Её движущей силой был уже не прежний пролетариат, давно махнувший на себя рукой. Это была люмпен-буржуазная революция по своему содержанию, и именно она впоследствии стала считаться самой важной и судьбоносной для всей страны. Настолько важной, что пришлось даже сменить название этой самой страны: теперь РССС стал именоваться коротко и звучно — СНТ. Возникновение данного названия как бы открывало новую страницу в истории, ознаменованную началом успешного дележа нажитого и построенного за время существования прежнего режима между пришедшими к власти сотрудниками МБП, бывшими партийными чиновниками и примкнувшим к ним местным криминалитетом. И очень скоро для этой новой элиты наступил здесь самый настоящий "Золотой век"...