Дневники Иана "Богослова"

— Это правильно, — согласился дед Нифор. — А то вон и друг твой по-нашему ни в зуб ногой. Опасно вам здесь таким. Уж больно лакомый вы кусок для властей наших.

— Я понимаю.

Дед Нифор повернулся к Авроре.

— Вот что, внучка! Им бы документы приличные справить нужно, да на юга спровадить. А то долго они здесь не протянут: или "чёрны соколы" схватят их, или "птенцы" паршивые наведут на них "Экспедицию" треклятую. А тогда точно пиши о них "пропало".

— Я отведу их в город, к Прову, — твёрдо сказала Аврора. — Он поможет.

— Да, это правильно, — согласился с ней дед Нифор. — Пров сможет.

— А что это за "птенцы" такие? — насторожился я, услышав новое незнакомое название.

— "Птенцы"? — усмехнулся дед Нифор.

Оказалось, что не всё мы ещё знали об этом мире. Вездесущая "Экспедиция", в конце концов, добралась и до подрастающего поколения Иллии. Вместо мечтаний о космосе, о познании окружающего мира или о свершении добрых дел, подросткам двенадцати-пятнадцати лет инструкторы "Экспедиции" давали в руки боевые штыки, и дети с остервенением кололи чучела безликих врагов на школьных уроках физкультуры.

Повсеместно школьники вступали в ПАЗОП — "Патриотическую Армию защитников Отечества и Питуна". Официальная пресса называла их "птенцами Питуна", но сами они предпочитали именовать себя "назгулами". Мальчики и девочки с гордостью повсюду носили малиновые береты с золотыми орлами и аксельбанты через плечо, а на каникулы охотно ездили в трудовые исправительные лагеря на экваториальный континент, где наставники (в основном выходцы из криминальной среды) обучали их охранному делу на живом материале и давали в пользование настоящее оружие.

Для тех же, кто ещё не мог держать в руках револьверы и ружья, были разработаны специальные обучающие детские программы и игры, призванные воспитывать "патриотический дух" в малышах чуть ли ни с самых пелёнок.

К тому же в "Африке" иллианские дети имели возможность встречаться со своими арьянскими сверстниками из ЮРР — "ЮгендрабенРайх" — молодёжной организации патриотов Пятого Рейха, и обмениваться впечатлениями и приобретённым на практике опытом.

Получалось так, что этот жаркий континент был всепланетным лагерем для недовольных правящими режимами. Континент забвения — точка соприкосновения интересов Арьи и Иллии, снимавшая тот самый когнитивный диссонанс... Но здесь же, как оказалось, находилась и главная техническая база "Прометея".

Заметив моё удивление, Аврора спокойно объяснила: правящие режимы Рейха и СНТ, уверенные в своей незыблемости и несокрушимости, даже не подозревают, какую услугу они оказывают протестному движению, сконцентрировав в одном месте максимальное количество "оскорбителей" — самых прогрессивных и свободомыслящих людей этой планеты. Активистам "Прометея" не нужно было тратить драгоценное время и силы, чтобы самим отыскивать союзников среди безликой и равнодушной ко всему массы обывателей. Так "прометеевцы" могли сконцентрироваться непосредственно на агитации и подготовке к революционным выступлениям...

— Так ваша цель революция? — догадался я.

— Да, — подтвердила Аврора. — Мы хотим изменить этот мир к лучшему — раз и навсегда! И ты мог бы нам помочь в этом.

— Ясно.

Её слова заставили меня задуматься. Я никогда не стремился стать революционером. Моя размеренная, всегда катившаяся в заданном направлении жизнь просто не располагала к этому. Но счастливое детство, проведённое в израильской коммуне, и рассказы деда о правильно устроенном мире, подкреплённые светлыми образами из старых советских фильмов, оставили в моей душе неизгладимый отпечаток. Дух борьбы гнездился где-то внутри меня, пробуждая стремление к справедливости, а с ним приводило и понимание бесполезности и пустоты моего повседневного существования.

Наверное, поэтому я так охотно согласился на миссию к Апофису, желая тем самым хоть как-то оправдать своё существование на Земле, обрести хоть какую-то важную жизненную цель, кроме опостылевшей мне гонки за финансовым благополучием и приобретением ненужных вещей. И вот теперь, кажется, мне дают второй шанс. Осталось понять, что с этим шансом делать. А ещё я подумал: раз уж такая девушка, как Аврора, может бороться с несправедливостью, то почему не смогу и я?..

И тогда я сказал:

— Не знаю, как мой друг, но я готов помочь вам, чем смогу!

Аврора, напряжённо ожидавшая моего ответа, слабо улыбнулась. Но я увидел, как глаза её сразу наполнились теплотой и доверием ко мне.

Запись шестая

Ну, вот, сегодня уже 20 апреля.

Неделю назад мы добрались до Рамасы — главного города здешней "осады". Земли здесь почему-то делились по административно-военному принципу, и отдельные районы именовались "осадами". Они действительно больше походили на полувоенные, нежели мирные поселения, казалось, живущие в постоянном ожидании нападения каких-то неведомых врагов (в древности так ожидали нападения воинственных кочевников, но здесь по степям не скакали орды воинственных дикарей). Во главе каждой такой "осады" стоял свой генерал-губернатор наделённый полномочиями, ограниченными лишь волей верховного правителя Иллии — следовательно, имевший неограниченную власть над всем местным населением. Ему подчинялась вся административная и судебная власть, а так же полиция. Единственный, кто ему не подчинялся, это "чёрны соколы" — так именовалась государственная гвардейская полиция, которая напрямую исполняла приказы МБП, а, значит, была личной гвардией Владена Питуна.

Аврора ушла ещё утром, а я остался сидеть в квартире Прова, в которой тот любезно выделил для меня небольшую комнатку, поселив Аврору на кухне. Я хотел уступить своё скромное жилище девушке, но Аврора была совсем не против взять на себя временные обязанности кухарки. Было видно, что ей это не впервой и совсем не в тягость. Правда, готовила она не очень. Наверное, у неё были какие-то другие таланты.

Прову на вид лет тридцать-тридцать пять. Высокий кучерявый здоровяк, он совсем не походил на заурядного компьютерщика, каких я видел в своей жизни. Правда, понятие IT-специалист было здесь весьма условным. Пров работал в резиденции местного генерал-губернатора техником-наладчиком "мыслительных машин", через которые можно было работать в той самой секретной информационной Сети. О её существовании я догадался, ещё находясь на орбите Хестны. Через эту Сеть велось здесь всё административное управление союзными территориями, через неё чиновники передавали важную государственную информацию на разные уровни властной пирамиды и получали приказы от своего правителя.

Именно поэтому Пров, имевший доступ к наладке работы Сети, мог раздобыть любые, даже самые конфиденциальные сведения. По сути, его можно было сравнить с обычным хакером, если бы не благородная цель, которой он служил. В его распоряжении имелась даже особая аппаратура. С помощью неё Пров легко изготавливал любые поддельные документы, официальные приглашения или транспортные карты для передвижения по стране. Специалистов такого уровня в Иллии существовало, как я понял, не так уж и много, поэтому Пров числился на особом счету у власти. Его услуги, как и услуги подобных ему, здесь ценились очень высоко, а в число привилегий входили специальные продуктовые карточки и отдельное, достаточно комфортное жильё.

Аврора же, как я узнал, в "Прометее" исполняла роль курьера-связного, отвечая за обмен информацией между разными ячейками организации, расположенными по всей Иллии. По словам девушки, в Рейхе у них тоже были свои люди, такие же, как Пров, имевшие доступ к информации или же работавшие в различных властных структурах Рейха.

Аврора даже назвала мне несколько имён своих арьянских товарищей (Видар, Глин, Хёнир, Бальдр, Фрейя), но сообщила, что всё это лишь псевдонимы, как и у неё самой. Настоящих имён друг друга и адресов никто из них не знает, даже их предводитель — Дедал. Это он объединил их всех. Поговаривают, он перебрался сюда из самого Рейха.

Каждый из них знаком лишь с небольшой группой соратников, не зная остальных даже в лицо. Так было необходимо для конспирации и безопасности "Прометея": если кто-то попадёт в руки властей, то не сможет рассказать обо всей организации. "Прометей" сможет продолжать свою борьбу.

Что ж, очень даже разумное решение, подумал я тогда.

Поэтому, сказала Аврора, мне тоже надо придумать себе псевдоним, если я намерен помогать им и в дальнейшем. Я не возражал. Тем более что такой псевдоним у меня уже имелся — спасибо Девиду Мессенджеру.

Первую ночь на новом месте я чувствовал себя довольно странно из-за того, что приходилось самому перекладывать руки и ноги. В невесомости этого не было. Но сон приходил быстрее, чем в космосе... Как то там Хиро? Его пришлось оставить на время у деда Нифора (у моего товарища было сломано три ребра, и он мог вызвать ещё больше подозрений, нарвись мы по дороге в город на полицейский патруль). Дед Нифор обещал подлечить его и сообщить нам. Тогда я обязательно вернуться за Хиро... Но не раньше, чем нам обоим сделают надёжные документы и транспортные карты...

Так вот, я немного отвлёкся. Аврора ушла отоваривать продуктовые карточки (как я понял, без них здесь просто невозможно было выжить). Моя спутница объяснила, что эти карточки обязательно нужно успеть реализовать до конца дня, потому что к вечеру продуктов в магазинах может не остаться вовсе: ничем не занятые старики начинали скупать дефицитное продовольствие с самого утра, и к исходу дня прилавки магазинов, как правило, оставались пустыми. Так что потом приходилось обращаться к перекупщикам, которые драли с людей втридорога...

Вот такая вот была здесь борьба за место под иллианским солнцем.

Впрочем, Аврора заверила меня, что и в экономически развитом Рейхе ситуация с продовольствием была не на много лучше. Ведь там крестьянским трудом занимались жители оккупированных территорий, занимались принудительно. А кому же хочется чувствовать себя рабом, проливающим пот на благо чужой империи? Только коренные арьянцы трудились сознательно, но они не могли в одиночку нести бремя ответственности за процветание разросшегося на полпланеты Рейха...

Делать мне особо было нечего, поэтому пришлось включить телевизор (почти точную копию того, что я видел у деда Нифора). С полудня до полуночи иллианское телевидение передавало только агитационно-новостные передачи и политические шоу. Они у меня давно уже вызывали нечто похожее на рвотный рефлекс, но, как не странно, при достаточном терпении и внимательности, даже из них можно почерпнуть немало полезной информации, из которой складывалась более полная картина жизни иллианского общества. Мне это, несомненно, служило на пользу, так как не следовало выглядеть здесь "белой вороной".

Шёл сюжет о протестующих жителях одного из островов союзной Океании. Как я понял, само по себе, изъявление населением публичного протеста против действий оккупационных властей являлось событием чрезвычайным и неординарным. О таких случаях иллианские СМИ обычно старательно умалчивали, либо подавали информацию в настолько искажённом свете, что она неизменно очерняла противников и оппонентов властей.

Здесь же конфликт спровоцировали недавние события по присоединению Рапанаи. Поэтому обойти его, как всегда, молчанием не представлялось возможным. Так вот, как сообщалось, жители самого большого из островов Океании, неожиданно начали протестовать против введения новых налогов на их и без того смехотворные зарплаты. Несколько десятков протестантов с плакатами в руках вышли на площадь перед резиденцией генерал-губернатора здешней "осады", но их довольно быстро распихали в полицейские машины и увезли в неизвестном направлении, щедро угостив перед этим деревянными дубинками.

Бойкий и нагловатый комментатор с изрядной долей цинизма объяснил аудитории статистов, собранных в студии, что новые налоги были вынужденной мерой, потому что начавшееся строительство воздушного порта на Рапанаи великое благо для жителей Иллии. Но это масштабное строительство требует вложения больших средств, а их-то правительству сейчас и не хватает, так как основная масса взимаемых с населения налогов идёт на укрепление обороноспособности иллианской армии. Мудрый Владен Питун неуклонно заботиться о безопасности своего народа. Именно поэтому правителем и было принято решение о присоединении Рапанаи, отменить которое теперь невозможно и неразумно по геополитическим соображениям. Нельзя допустить, чтобы партнёры сочли нас слабыми и готовыми идти на уступки, поэтому этот стратегически важный для Союза остров будет осваиваться с максимальной пользой для законопослушных граждан Иллии.

Видимо, амбиции борются в нём с боязнью признания своих ошибок, подумал я. И амбиции, судя по всему, побеждают в этой борьбе.

На самом деле, даже не особо посвящённому (такому, как я) было понятно, почему вдруг жители этого самого острова начали протестовать, чего не делали никогда раньше. На затеянное (по сути, никому не нужное) строительство были согнаны тысячи рабочих из Восточных территорий, которые строили плохо, но задёшево. Местное же население получило дополнительную головную боль от такого нежданного наплыва трудовых мигрантов. К тому же, эти мигранты нуждались в еде и медицинской помощи, а многие приехали сюда с семьями и многочисленными детьми, для которых требовались детские сады и школы. А социальных учреждений и без того не хватало коренным жителям. Конечно же, эти жители имели небольшой доход от сдачи своего жилья в наём приезжим, но этот доход, скорее всего, не покрывал прежних взимаемых с них налогов. А тут ещё вводят новый налог...

Кроме того, снабжение острова продуктами, медикаментами и всем необходимым для жизни не было рассчитано на возросшее в разы количество потребителей. Так что, возникала угроза неизбежного экономического кризиса. Вот и причина протеста тех, кто понимал, чем грозит этому островку вся эта затея далёких от него столичных властей.

Но по версии хорошо информированного ведущего произошедшие события были происками "непатриотичных отщепенцев", ищущих личную выгоду и забывающих об интересах нации...

Подобная трактовка вызвала лишь тоскливое урчание в моём животе. А тут ещё сам генерал-губернатор "осады" выступил с речью, полной непререкаемой уверенности в том, что борьба с коррупцией в Иллии просто недопустима. После этих слов меня окончательно скрутило позывами к рвоте.

— Такая борьба разрушит сами основы нашей государственности! — грозно пугал обывателя генерал-губернатор, украшенный седыми бакенбардами и планками всевозможных орденов. — Мало того, борьба с коррупцией может перерасти в борьбу с режимом, к новой, никому не нужной революции! Что если народ вдруг захочет иметь право решать кто из нас, государственных чиновников, обогащается законно, а кто нет? Разве такое вольнодумство допустимо?.. Подобное право, согласно "Декларации союзных прав", есть только у законного правителя нашего объединённого Союза. И он, в отличие от других, прекрасно понимает, что коррупция, как её называют некоторые оппозиционеры, а по сути, "оскорбители" устоев нашего общества, это неотъемлемая часть любого государства, особенно если это государство является сверхдержавой... Так называемая "коррупция" — это вполне законная компенсация за нашу тяжёлую работу. Без неё вся сложная государственная машина просто остановится. Разве можно эту работу сравнивать с работой рабочих, фермеров, или каких-нибудь учителей и медиков? Поэтому пускай их больше заботит своевременная уплата налогов...