— Опять это рассекающее Брона! — мрачно констатировал один из лозанских солдат, пытаясь очистить себя от жалких остатков того, что совсем еще недавно было грозной тварью. Его товарищ без особого энтузиазма кивнул и покрепче стиснул зубы: бывалого вояку мутило.

В нескольких шагах от них припечатанный противником к земле Крел готовился к встрече с предками. Внезапно сидевший на нем верхом яроттец кубарем скатился в траву — это уже была работа Михаила.

— Мечом его, мечом! — Эльф несколько раз вонзил свой клинок в пытающегося подняться противника. Тот дернулся и затих. Крел кивнул Обещанному — все— таки тот спас ему жизнь! — и вновь устремился в гущу схватки.

— Мик... С Броном... Держись рядом с Броном! — выкрикнул на ходу, пробегая мимо Обещанного, Сторд.

Михаил напряженно озирался. Кругом сверкала сталь и мелькали солдатские куртки. Отрядный маг по-прежнему что-то бормотал с отсутствующим видом, не замечая, как к нему с разных сторон бегут сразу четверо яротцев.

•— Эй, вы! Вот он я! — крикнул новоявленный защитник мага. Ничего лучшего он придумать не мог. Но своего добился: все четверо устремились к Обещанному.

— Ну что там, Чтирт? — спросила Тейра, вытирая меч о подвернувшуюся под руку черно-красную куртку.

На левом фланге двенадцатые потеснили врага. Восемьдесят третьи и восемьдесят четвертые отсекли часть яроттцев и зажали их в леске неподалеку. В центре нам сильно подгадила тварь, но Брон ее уже одолел. Там сейчас зверствуют шестьдесят седьмые. Правый фланг пошел в отрыв: годоки успешно выгрызли вражеских командиров. — Выпалив все это на одном дыхании, адъютант тяжело перевел дух.

Передай им: пусть идут в отрыв не вперед, а вправо, чтобы между ними и нами образовалась брешь... Гриит!

Да, командующий. — Вперед выступил еще один адъютант.

Мигом к резервам! Передашь: как только враг втянется в брешь на правом фланге, они должны навалиться на него всей массой. И давить, давить!.. Исполняйте!.. Трут!

Он убит...

Проклятье! А тебя как зовут, солдат? — обратилась Тейра к воину, сообщившему ей о смерти Трута.

Прэн.

Вот что, Прэн, несись на левый фланг. Передашь первой пятерке наших доблестных тридцаток: пусть пере-группируются так, чтобы выделить часть сил в помощь восемьдесят третьим и восемьдесят четвертым. Надо побыстрее кончать с врагом... Раздавив окруженных, они должны обойти основные силы противника — с тем чтобы иметь возможность жалить яроттцев в левую щеку. Это вынудит врага ослабить свой центр, и мы ударим туда клином... Все понял?

Да! — И солдат убежал.

...Развернувшись, Тейра еле успела отбить вражеский удар.

...Прыжок к первому противнику. Оказавшись почти вплотную к яротгцу, метнуться ему в ноги.

Черно-красный вспахал носом грязь, а в следующее мгновение в его спине уже торчал кинжал.

Свистнул над головой чей-то клинок... Резко откатившись от поверженного врага, Михаил заметил, что меч, вонзившийся в землю рядом с ним, рассек ему бок, но во-преки ожиданию боли не почувствовал. Он ухватил нападавшего за куртку и резко дернул вниз, а когда тот упал, огрел яроттца по голове рукояткой меча.

— Элиу Та Рог"та! — возвысил голос маг. Над ближайшим леском полыхнуло зеленое пламя. Внезапно обессилев, Брон опустился на землю.

Вспомнив, что к магу подбирались еще двое, Михаил вскочил и, подняв меч, с воплем устремился в бой.

Брон с трудом приподнялся, сожалея о том, что проклятый яроттский маг своими фокусами отнял у него все силы... Иначе он сам позаботился бы о себе и отвел бы приближающуюся стальную смерть.

Еще один из солдат Ночного Ветра решил, что бегущий на него дикий лепурец более достойная цель, чем какой-то жалкий старик... Со звоном скрестились мечи. Рука Михаила неожиданно отозвалась резкой болью. Он невольно выпустил рукоять меча и увидел, как его оружие взлетело высоко в воздух и, описав дугу, упало далеко в стороне. Клинок яроттца приблизился к незащищенному горлу Михаила и... Сверху стремительной тенью упал годок. Вонзив когти в голову врага, годок вместе с ним взмыл в небо. Второй годок спикировал точно на голову другому солдату, который попытался атаковать Брона.

Облегченно вздохнув, маг закрыл глаза. Стоявший рядом с ним Михаил проводил взглядом годоков и их пленников, после чего без сил рухнул на землю. Конец боя он благополучно пропустил.

Между тем третий Лозанский повсеместно теснил врага. После гибели яроттского мага, проигравшего в схватке с Броном, у солдат Ночного Ветра не осталось ни единого шанса. Они были вырезаны почти полностью. Исключение составили только несколько ктанов — Тейра собиралась их допросить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Дождь закончился. В небе монотонность и серость были быстро вытеснены облачками всех оттенков, несущимися бог знает куда по своим немаловажным, судя по скорости, делам.

В воздухе над полем только что завершившегося боя висел стон — казалось, просто осязаемый. Пахло кровью и болью.

Не было сил пошевелиться, но Михаилу этого и не хотелось. Он просто лежал и смотрел в фантастическое небо Груэлла... Облака ни на секунду не оставались неизменными. Они стремительно принимали все новые и новые формы, словно в этом и заключался смысл их жизни... Однако и это Михаилу было неинтересно — ему было безразлично даже то, кто он на самом деле и есть ли вообще какой-то смысл в происходящем. Сейчас он ощущал себя лишь крохотным осколком чьего-то несбывшегося желания...

— Прохлаждаешься? — Вкрадчивый голос раздался совсем рядом.

Способность Тейры оказываться в неподходящее время в неподходящих местах уже начинала его раздражать. Но на любое проявление чувств у Михаила не хватало сейчас сил. Поэтому он просто кивнул.

Взгляд эльфийки выражал прежнее пренебрежение... Сама же она чувствовала себя неплохо — враг разбит, потери приемлемые, а скорбеть о ком-то персонально — еще не время. Вот когда последний яроттец уберется к себе на родину, тогда и наступит время для плача по убитым!..

Всмотревшись в суровое и одновременно такое прекрасное лицо Тейры, Михаил задался вопросом: кто или что остановит эту женщину, когда с врагами будет покончено?..

— Всего этого можно было избежать, — произнес он, принимая сидячее положение. Ему с трудом удалось сдержать стон. Болело все: от ногтей на пальцах ног до самых кончиков волос на голове.

Чего избежать? — непонимающе воззрилась на него Тейра. Брови ее нахмурились. Упреков от Обещанного она не потерпит!

Внезапного нападения, — пояснил Михаил. — Если бы ваша разведка работала лучше, вы бы знали о приближении врага задолго до его появления в поле зрения и со-ответственно могли бы подготовиться.

Разведка?! — Недоумение эльфийки только усилилось. — О чем, именем Эфга, ты говоришь?!

Если бы Михаил не стал свидетелем стольких смертей в этом мире, он бы мог порадоваться удобному поводу — ощутить хотя бы в этом некоторое превосходство...

В моем мире при передвижении армии принято по пути следования посылать вперед и в стороны небольшие группы солдат — с тем чтобы они предварительно оценили обстановку, то есть силы и расположение врага, жирны ли свиньи на пути, какова глубина хетча, в который их тащат, ну и тому подобное.

Интересная мысль, — честно признала Тейра. Идея ей понравилась, даже несмотря на то, что была высказана Обещанным. За такую идею можно закрыть глаза на некоторые вольности со стороны подчиненного!

Странно, я до сих пор думал, что, когда вы меня нашли, ваша группа была именно в таком разведрейде.

Нет, мы просто искали тебя, — задумчиво проронила Тейра. Не сказав больше ни слова, она удалилась. В голове ее забрезжила мысль о возможной реорганизации отряда.

Когда разговариваешь с командующим, следует встать и отдать салют! — загремел знакомый начальственный голос.

"Ну что им всем от меня нужно?* — Мысль мелькнула и пропала, оставив после себя звонкую пустоту.

Встать, солдат! — гаркнул Сторд.

С трудом поднявшись на ноги, Михаил непроизвольно застонал. Взгляд ктана несколько смягчился, но голос остался тем же:

Марш за мной!

Турн погиб...

Думаешь, я об этом не знаю? Но это не повод, чтобы сидеть тут, в грязи, когда другие работают. Так что ноги в руки, солдат, и марш за мной: сначала покажешься лекарю, а потом будешь копать ямы.

Ямы?!

Да, разрази тебя Эфг, ямы!

Круто развернувшись, Сторд бодро двинулся прочь. Михаил побрел за ним следом, хромая сразу на обе ноги. Через несколько шагов он наткнулся на свой меч, поднял его и бережно вложил в ножны: клинок, лежавший на земле, выглядел так сиротливо...

Они шли полем, сплошь заваленным трупами, и Михаил еле сдерживал желание отвернуться, закрыть глаза, чтобы не видеть, как мрачные солдаты таскают на себе тела врагов и друзей, как подростки ищут живых среди мертвых...

Дитоо, к тебе, — сказал ктан.

А, Обещанный! — С земли поднялся средних лет мужчина, с головы до ног покрытый грязью и кровью. —

Я лекарь, — спокойно представился Дитоо, отметив потерянный вид и блуждающий взгляд пациента. Этот взгляд Дитоо наблюдал после боя уже у многих и многих мужчин и женщин. Усадив Михаила на землю, он снял с него куртку и рубаху. Затем внимательно осмотрел раны, промыл их, смазал какой-то дрянью и перевязал.

Вытерев руки — единственное, что было у него чистым, — лекарь хлопнул Обещанного по плечу:

Жить будешь!

-Да?

Да. В кармашке у тебя на поясе — корни трецеи. Ешь их — это поможет от воспаления.

Как они выглядят?

Как хетч. — Дитоо усмехнулся. Достав из пояса Михаила несколько черных стручков, он коротко сказал: — Они.

Сунув трецею обратно в кармашек к Михаилу, Дитоо перешел к осмотру следующего пациента...

Дальнейшее Михаил помнил смутно, кусками. Сначала ему в руки сунули лопату, и он копал, копал... Потом они с Крелом таскали в ямы трупы... Затем был бесконеч-ный путь па холмам — отряд покинул поле славной битвы... И наконец наступила ночь...

С трудом проглотив на ужин ложку каши, Михаил поморщился и выкинул остальное. Он не хотел рисковать — опасался испортить окружающим аппетит. Однако кроме самой пиши оставалось еще зрелище молчаливо жующих солдат... И Михаил отправился прогуляться по лагерю.

-... А я и говорю ей, мол, дорога у воина одна — в храм Ло, и нигде не сказано, что эта дорога проходит через нее...

— С тех пор у тебя и недостает глаза, да? — У одного из костров грянул смех.

Михаил поспешил отойти в тень. Но не успел сделать и пары шагов, как нос к клюву, иначе не скажешь, столкнулся с годоком. Тот, спокойно оглядев человека, издал легкий смешок:

О, Обещанный! А не тяпнуть ли нам винца?

Давай...

Они прошли к кострам годоков, где их встретили довольно радушно.

Знакомьтесь — это Обещанный! — прогудел годок, обращаясь к своим товарищам.

Мик, — буркнул Михаил.

Его вежливо усадили у костра, и через мгновение он последовательно выдержал двадцать три церемонии знакомства... В руке у него неизвестно откуда появилась фляга. Недолго думая Михаил приложился к ней и удивленно кашлянул: на вкус — ну чистый самогон!

Забористая штука, верно? — Один из годоков, тоже приложившись к фляге, довольно засопел.

Угу. — Обещанный кивнул и сделал чудовищно крупный глоток.

-...Ну я хватаю его за-а голову — и хрясь вверх!..

Эх, земляки! — Михаил пьяно качнулся и попытался хлопнуть близстоящего годока по плечу. — Я вот глжу... и это, как его, пржаюсь... Ведь летаете... — Промазав-таки, Обещанный рухнул на землю.

Э-э-э, друг, вставай! — Годок поднял его и поставил на ноги. — А она такая симпатичная... надкрылья се-ереб— ристые...

Ща, говорю, отпущу... И отпустил... Небось все еще летает, поганец...

Еще по сто, а? — Не дожидаясь ответа, Михаил глотнул из фляги. — Где я? А я вам скажу... Та-ам, где надо... В самом эпир... эриц... эпицентре, вот...

-...И она, вижу, не прочь...

Братаны!.. — Михаил сделал попытку встать. — За нас, за наше, херч нас возьми, племя!

Именем Ло! — грянул в ответ нестройный хор голосов.

Именно этот хор и услышала Торика, подходя к кострам годоков.

Во нахрюкались! — Взглянув на теплую компанию у костра, женщина усмехнулась. По всему видать, ей подгадил сам Эфг. — Мик! — осторожно позвала она. — Надо бы идти.

Ку... уда?

К шестьдесят седьмым. Сторд ждет.

A-а... Ну все, мужики, я пас! — Михаил встал. Покачнулся...

Торика поспешила подставить ему свое плечо.

А Турн погиб...

Обещанный перегнулся пополам, добавляя грязи к уже имеющейся на замусоренной земле. Чтобы он не разбил себе нос, лепурка придержала его за плечи. В тот момент желание переспать с ним уже не казалось ей таким забавным.

Спасибо, — выдавил из себя Михаил, распрямляясь. Легкий ветерок охладил его разгоряченное лицо. Стало легче. — Идем!

Еше очень долго он будет считать, что Торика — самое светлое из воспоминаний о тех днях. Но все это потом...

А сейчас — вот они, костры родной тридцатки!

Готов. — Сторд брезгливо осмотрел Обещанного. — Клади его сюда, пусть проспится.

Лепурка положила свою ношу у костра и прилегла сама. Вспомнив вкус годокской выпивки, она передернула плечами: что ни говори, а этот Мик крепкий парень! Под-наберется опыта — и цены ему не будет... Она не могла знать, что Сторд, молчаливо сидевший по другую сторону костра, думал в это время о том же самом...

Утро начиналось потрясающе. Свежая, блестевшая от росы зелень на холмах играла, как изумруд, под лучами двух солнц. Умеренный ветер дарил миру прохладу. Пахло летним дождем, цветами и просто травой. В пронзительной синеве неба выводила свои трели одинокая птица.

С трудом открыв глаза, Михаил тут же поспешил опять закрыть их, и как можно плотнее. Голова грозила взорваться, во рту — будто кто-то ночью, тайком, справил нужду. Михаил попытался встать. С третьей попытки ему это удалось. "Сейчас бы пару пива!.." — пришла спасительная мысль.

. — Мик, говорят, ты Дара перепил? — раздался от костра голос Прота, неторопливо поглощавшего кашу.

"Слава богу, дежурным сегодня не я!" — подумал Михаил. А вслух произнес:

Не ори! — и поморщился.

Ответом ему был смех.

Я вот тоже как-то пил с годоками... — начал было Прот.

Не надо об этом, — простонал Михаил. Сориентировавшись на местности, он медленно побрел к котлу. Отошел от котла Мик значительно быстрее.

Держи. — Прот протянул ему флягу.

Что это?!

Вода.

Обещанный рванулся к фляге, а Прот глумливо усмехнулся.

К ним неслышно подошел Сторд:

Как себя чувствуешь, солдат?

Паршиво, — честно признался ему так называемый солдат, нехотя прерывая процесс поглощения жидкости.

Я имею в виду раны, — терпеливо пояснил ктан.

На фоне сегодняшнего похмелья — это просто царапины, — задумчиво произнес Михаил, прислушиваясь к себе. Как ни странно, вчерашний бой вспоминался уже без особой горечи. Пожалуй, стоило просто принять все это как должное, с благодарностью судьбе за сохраненную жизнь и без излишнего самоанализа!