8) Легендарные — одни из сильнейших драконов. По сути представляют собой именно тех драконов, которых описывают легенды, ведь дракону этого ранга под силу сжечь целый город.
9) Красные — сильнее даже легендарных, являются правой рукой их бога — Алдуина.
10) Черные — сильнейшие и древнейшие драконы, к которым можно отнести и самого Алдуина, а точнее его привычную аватару. Как ни крути он скорее бог нежели невероятно сильный разумный.
Теперь можно и драконами заняться. Хотя кто мог подумать, что курганы с останками драконов будут находится на открытой местности? Видимо у драконов есть вариант воскрешения другими драконами, при чем скорее всего самим Алдуином. Вот только всех «именных» драконов не многим больше двух десятков, а остальные являются неразумными. Правда кроме Скайрима присутствует отметка о неразумных змеевидных драконах на острове Солстхейм, который не так давно был передан пострадавшему Морровинду.
И сто восемьдесят шесть! Все в Скайриме скелетов драконов больше нету. Кроме странной движущейся метки на Глотке Мира и такового в Драконьем Пределе. Но Нуминекса (так звали дракона, который сокрыт в Пределе) я сопру, как только подготовлю подделку, а вот что творится с последней меткой я не понимаю. Хотя это может оказаться один из живых драконов, ведь не так давно двое драконов отметились в истории, а мне потом нужно будет посетить их могилы. Ну и около дюжины скелетов находятся на острове Солстхейм и их я заберу немного позже. И так потратил целых два десятка лет (прерываясь, но все равно долго), а ведь мне еще в Коллегию хочется заглянуть…
Да, Империя за годы (или правильней сказать «века»?) моего отсутствия сильно изменилась. С чего я взял? Так два века (как же быстро летит время…) назад меня никто не стал бы пытаться двинуть булавой по голове так бездарно подкравшись со спины. Я этих горе егерей не перебил только по причине некой привычности их в Империи тех времен — они гоняли разбойников по лесам. Но ведь я никак на разбойника не тяну, хотя бы полным отсутствием оружия и доспехов (давно уже хожу в цивильном дабы не привлекать внимание местных). Да и потом идиоты, что решились на меня напасть ограничились только парой синяков и ушибов от моих подзатыльников, ну и пониженной самооценкой благодаря моим же лекциям.
— Так, а этот почему не связан? Живо связали! — разорялся «сержант», видимо у них тут не очередная ловля крыс, а полноценная облава.
— Парень, ты бы не рисковал на меня голос подымать, а то до конца своей жизни сожалеть будешь. Для тупых уточню, что жить тебе останется от силы минуты три. — да, тихий и спокойный голос в паре с ужасающей жаждой крови творят чудеса (и седину). — Мы договорились?
— Д-да… Но ты пройдешь с нами в Хелген! — молодец парень! В крайнем случае виновато будет начальство, но и он не получит за самоуправство.
— Мне все равно туда.
Ну да, я ведь решил подождать пока найду попутчика, а то начинаю скучать в пути. Ну и оставил «заявку» в трактире Хелгена. Так многие делают, кроме того я представился травником, а людей этой профессии бандиты не трогают. Что является еще одним плюсом относительно моего спокойствия — я не фанат резать людей для развлечения.
Не ну я все могу понять, но какого хрена после слов о моем связывании от того десятника на меня начало крепится императорское Мэ? А ведь я не разрешал, что означает крайне низкий шанс нормального приживления этой надстройки. Но ничего я ведь могу ее перекинуть с живого организма на неодушевленный предмет. Подобное возможно ведь это Мэ крепится на ауру, которая есть у всего. Незаметно на моей руке проступило простенькое медное колечко, а затем так же аккуратно на него переползло и Мэ. Хренушки, а не быть жрецом такой сволочи как Акатош!
Вот только от места укоренения Мэ идет сильный флер эманаций силы божества. Это так задумано и бог криворукий транжира или же такая засветка является меткой для очередного пророчества. Все дело в том, что я заметил огромную паутину из пророчеств (истинных) хорошую часть коей я растоптал с грацией носорога в балетной пачке. Сейчас же я снова наступил на нить очередного пророчества, вот только эта нить и без моего вмешательства на ладан дышит. Хотя слишком от этой нити прет драконьим духом, а я не так давно собрал почти полную коллекцию драконов этого мира.
Хелген — самый обычный приграничный городок-застава, который не особо отличается популярностью для путешественников. Но он стоит на пути из Сиродила в Скайрим и большинство путешественников волей-неволей проходят через него, обеспечивая городку стабильный доход и оживляя его. Сегодня этот городок должен стать точкой на пути жизни многих повстанцев, которые решили, что свобода вероисповедания — это достаточный повод резать всех, кого хочется. Я согласен, что ограничивать так резко нельзя, но и бежать отделятся от Империи и таким образом подставляться под атаку Доминиона тоже не вариант.
— А почему этот свободен? — только пришли, а уже какая-то разоряется…
— Это травник — он собирал травы в лесу и встретился нам на обратном пути. — начал рассказ «поймавший» меня десятник.
— Мне без разницы! Я приказала ловить всех, а затем казнь… — договорить капитанше, судя по отличительным знакам, я не дал — просто поднял ее за горло телекинезом и слегка придушив. Знали бы сколько контроля нужно чтобы любимым приемом Дарта Вейдера перестать крошить в пыль многотонные скалы или обращать в кровавую взвесь попавшие в зону действия конечности троллей-добровольцев.
— И почему же? Я ведь даже сам пришел, а не устроил битву в лесу. Вы не сомневайтесь, в лесу я даже босмеров поймаю, а уж солдаты Легиона мне и вовсе не соперники. Так я могу присоединиться к зрителям? Моргните в целях подтверждения. Вот и славно. — легкая темная аура и жажда крови предотвратила попытки легионеров вмешаться в наш мирный разговор. Там и до капитана дошло, что желай я и мятежники были бы на свободе, а ее подчиненные отдыхали в виде бездыханных тел под кустами.
— Нет! Я не мятежник! Я простой вор-конокрад! Не надо меня казнить… — начал панически метаться щупловатый и чем-то похожий на крысу парень, а потом и вовсе побежал. Ну семь метров он пробежать успел, а после занемевшие в дороге ноги и натренированные в охоте на дичь руки помогли ему отойти в мир иной. Но если ноги принадлежали самому вору и не смогли показать ему всю прыть, то руки относились к легионерам-лучникам, которые послали в беглеца стрелы. Глупо, но конокрадов тут ждет участь иной раз пострашнее чем отрубание головы или утыкивание стрелами.
А вот и корабль, для которого Акатош зажег маяк. К нам летит Алдуин собственной персоной! Надеюсь он просто поздороваться хочет? А в то же время все сосредоточены на предстоящей казни — как-ни-как не часто рубят голову целому ярлу. Вот такое и можно назвать «проспали свою смерть». А ведь мне этот город даже немного понравился. Ну значит буду защищать! Где там мои инструменты? Ага вот они: лист даэдрического эбонита с острой кромкой и даэдрическая же монтировка — пусть не лом, но приемов против нее не так и много.
— Ну вот никакого воспитания! — орал я на слишком невоспитанного дракона, прикрывая жителей от его пламени при помощи щита, а доблестные талморцы, которые прибыли посмотреть на казнь своей пешки (там мутная история, в которую я не вникал), уже бегут, сверкая пятками. На дракона я матерился само-собой на драконьем, так что он все понял.
— Глупый смертный смеет противостоять МНЕ? — пробасил Пожиратель Мира. Хотя в нем присутствует некий аналог анклава, содержимое которого будет понемногу усваиваться драконом.
— А последний дракон может только красиво летать или же я вижу простого мотылька?
— Я тебя сожру! — прошипел дракон и сорвался пике на меня, но аки муха в стекло врезался в щит.
— Говори, зачем прилетел?
— Довакин. — тихо произнес дракон. Видимо даже его рогатая башка заработала звон от встречи с листом укрепленного металла.
— А это тут при чем? — вроде у нордов есть такая легенда о Талосе. Ах да! Довакинами называют тех жрецов Акатоша, за их возможность пожертвовать души дова (местные драконы именуют себя так).
— Ты довакин.
— Нет! Я на твоего отца работать ни за что не буду! Он мне противен. — не люблю я таких богов. На его фоне даже желание Инанны предъявить на меня права путем ночи со мною (или нужно говорить «с ней») кажется вполне нормальной и даже милой в общении (включая жуткую концентрацию феромонов и магии вокруг богини).
— Но я вижу в тебе частицу души дова.
— А ты о этом колечке? Я перекинул на него «подарок» Акатоша. — невероятная гамма чувств на недвижимой морде дракона — такое я вижу впервые.
— То есть подарок? Нельзя стать довакином! Только родиться! — начал распалятся дракон. Видимо чудотворное действие удара щитом прекратилось.
— Можно. То, что ты называешь частицей души дова, является меткой высших жрецов Акатоша. А главная обязанность таких жрецов — пожертвование своему богу душ дова. Сам жрец получает мизер, все идет богу. — такое разочарование в мире, а ведь по силам и возрасту, что Алдуин, что Акатош почти равны.
— Значит отец сам создавал нам убийц, но зачем?
— Вера. Вера разумных важна для богов, а лучше всего заставляет верить война и смерть. Ты и твои братья стали просто инструментом, который стал слишком сильным и от которого нужно избавиться. Ты не чувствовал нужды в вере, ведь тебя всегда боялись и верили таким образом.
— Хм, я почти не чувствую костей моих братьев. Почему это?
— Они у меня. Я не хочу дарить твоему отцу души драконов, а ты если пойдешь к нему, то обернешь против себя силы всех богов и будешь уничтожен. — да и драконов мне стало жаль, ведь они такие милые. В последнее время меня начали умилять красивые зверушки, что пытаются меня убить — нужно подкорректировать восприятие. А еще у меня теперь в анклаве кроме дюжины темных богинь летает Таннин и плавают Варрох и Левиафан. А скоро к ним и почти пол тысячи драконов присоединится.
— Я хочу тебя убить, но что-то говорит мне, что у меня не получится. Ладно живи и позаботься о моих братьях! — полетел. Наверное, сейчас будет пытаться добраться к Акатошу.
— Обязательно. А подсматривать нехорошо. — послал я несколько искорок.
В то же время.
— Блин. Говорил же я тебе Мефала, что не получится! А теперь вон, посмотри на Намиру и Молаг Бала — их до сих пор трясет от молний. — начал/ла Боэтия.
— Ну признаю: я не узнала в этом человеке Яхонта или как его знают каджиты: Фэйда. Кстати ты не в курсе почему Шео и Мора последнее время странно себя ведут? — развела руками (верхними) Мефала.
— Ну с Шео все понятно — у него прошлый Серый Марш накрылся, а вот Хермеус Мора уже второй век что-то ищет, и я слышала от него упоминание слова «сестра». — ответил/ла даэдра интриг.
— Нет, еще одного такого же ученого мы не переживем. — вмешалась Ноктюрнал — представительница тех, кто избежала удара молнией.
— А ты вообще молчи! Тебя он молниями не бил! — тихо проскулил из пола Сангвин, которого молнии бьют за каждую каплю спиртного уже два века.
— Не только меня, а еще и Меридию! А не надо было к нему лезть во сны с неприличными предложениями! — радовалась покровительница воров, ведь благодаря «новому богу» она смогла утвердится на своем месте и даже немного усилиться.
— Так Меридия сама бы его прибила за то количество нежити у него, но она себя странно ведет уже третий десяток лет. — подметил Хирсин. Хотя ему и не особо нравился этот маг, но тот табун единорогов он прибрал к рукам и теперь может устраивать гораздо больше интересных соревнований. Последнее касалось именно рогатых лошадок, но его суть никто не стал раскрывать, что только подогревает любопытство остальных даэдра.
— Эх, засиделся я у вас, но пора бы и возвращаться. Но пусть и маг, но мастер — столько новых идей… — пробурчал неизвестно как затесавшийся на эту вечеринку Зенитар.
— Кстати, а кто его сюда пригласил? — попробовал начать драку Мерунес Дагон.
— Ты-то сядь, а то опять рука отпадет. — проговорила ранее незамеченная Дибелла, которая с нежностью смотрела в глаза Принцу Разрушения, сидя на его коленях. Не так давно эт-Ада перестали удивляться такому союзу. Но нужно было видеть сколько сокрушался Сангвин, ведь на свадьбе было столько вин, а его бьют молнии!
Дальнейшие разговоры богов изредка сопровождались вспышками молний и горестными стонами уже полтора века как трезвого Сангвина. Акатош же был занят разговором с сыном, а напасть обоим не давали крепкие скобы из даэдрического металла, которыми были прибиты хвосты как отца, так и сына. При чем оба дракона были одинакового размера и не могли изменить это, а длины тела не хватало чтобы начать драку. Так что семейные разборки происходили за надежно закрытыми дверями и на ОЧЕНЬ громких тонах с редким использованием цензурной лексики (просто среди ругательств иногда встречались цензурные предлоги и местоимения). Вот только мало кто обратил внимание на Мару, которая набралась сил еще больше, чем многие другие, ведь у кошек она весьма уважаема. А еще многих бы слегка передернуло от той улыбки, что бросала богиня любви и семейного счастья, ведь слишком внезапно все начали искать себе пару…
Фэйд
— Вспоминают меня, что ли?
Так я сейчас хочу посмотреть на знаменитую Коллегию магов Винтерхолда, а после загляну к седобородым и нужно будет обустраиваться для дальнейшей жизни. Сам город мне показался слишком заброшенным, ведь около девяноста лет назад произошел Великий Обвал, который серьезно порушил город. По сути этот обвал был спровоцирован падением Баар Дау на Красную Гору, но это только немного порушило основание скал под городом, а небольшой шторм окончательно разрушил их. Но поскольку винить природу не в природе человека, ведь есть маги, которые все время что-то рушат. Как итог Коллегия страдает от предвзятого отношения жителей и общей недоверчивости нордов к магии. А ведь маги просто строили Коллегию с укреплением скального основания под собой, а люди отказались в свое время от такой услуги. Конечно же: «маги просто хотят вытянуть из нас деньги, а скалы как стояли тысячелетия, так еще тысячелетия и простоят». Тьфу, недоверчивые идиоты.
Эх, а ведь мой титул «Мастер-волшебник» канул в Лету, как и вся Гильдия магов почти сразу после канцлера Окато, хотя отдельные маги начали раскачивать ситуацию еще после смерти Мартина. Теперь в Тамриэле всего четыре сильных центра магии: Коллегия в Скайриме, Круг магов в Хай Роке (четвертое место по силе из-за крайне слабой организации), Гильдия магов в Саммерсете, Каменный Лотос из Эльсвейра (о нем до сих пор никто не знает за пределами провинции, а даже в самом Эльсвейре только избранные не из каджитов или лилмотиитов). Редгары и орсимеры не особо уважают магию, а аргониане и босмеры вовсе не особо к ней склонны. Конкуренцию могли бы составить данмеры с их склонностью к магии, но увы — слишком повлиял на этот народ Красный Год.
