Падение Снежного Занавеса - Начало грандиозного шухера!

— Первое, что он спросил: « Что с Сомброй?» , — припомнил Шайнинг Армор. — Я ответил, что Сомбру уконтрапупила Кэй, при помощи Кристального Сердца. Комиссару это явно понравилось, он даже сказал, что мне очень повезло с женой, — Шайнинг усмехнулся. — В этом я с ним совершенно согласен.

— Попробовал бы ты не согласиться! — Кэйденс задорно показала мужу оранжевый язычок. — Ну, в общем, мне показалось, что он даже не столько беспокоился о том, что стало с Сомброй, сколько о том, не намерены ли мы продолжать войну.

— Странно, если учесть, что вы первыми поспешили на переговоры, — заметила Селестия. — Правительница не отправилась бы на переговоры для объявления войны. Это-то они должны были понимать?

— Не отправилась бы? — Луна подчёркнуто удивлённо подняла бровь. — Дорогая сестра, ты не забыла, как некая Селестия Эквестрийская во главе воздушного флота лично деблокировала осаждённый Сомброй Сталлионград? Если у тебя пробелы в памяти, то я-то хорошо помню, как ты приземлилась прямо на холм, где расположился штаб Сомбры, рявкнула Кантерлотским Гласом: « ИДУ НА ВЫ!» , и начала гвоздить всех мечом направо и налево! Всего лишь с небольшим отрядом пегасьей Воздушной кавалерии, даже не дождавшись, пока высадится основной десант! Это ведь после той битвы тебя начали называть Sol Invicta — Непобедимое Солнце!

А потом мы гнали его и остатки его армии через утыканные минами долины демикорнов, и ты гвоздила отступающих с воздуха, пока мы не загнали их обратно в нору, из которой они выползли. Затем ты осадила Кристальную, дав три дня, чтобы мирные жители успели покинуть город, после чего начала штурм! Сестра, я помню, как ты вызвала Сомбру на поединок, как мы вместе гнали его через весь город на ту окраину, где твой меч дотянулся до него, обратив в чёрный туман. И я помогала тебе заточить эту пакость в ледяном разломе посреди диких гор. А когда мы повернулись, то увидели, что последнее заклятие Сомбры сработало, заключив Кристальную в стазис и выбросив из этого мира на целую тысячу лет!

— Не забывай, сестра, что в тот момент война уже шла, и Эквестрию со Сталлионградом связывал, и связывает до сих пор древний договор о взаимной помощи в случае агрессии, — ответила Селестия. — Когда флот подлетел к городу, затянутому дымом пожаров, мне было немного не до соблюдения дипломатического протокола!

И, между прочим, я тогда так смело махала мечом только потому, что знала, что мой хвост надёжно прикрывает твоя алебарда.

Принцесса Солнца слегка отмякла и чуть хихикнула, глядя на неподвижно сидевших с разинутыми ртами Шайнинга и Кэйденс, впервые услышавших подобные подробности, да ещё от непосредственных участниц событий.

— Вот это да-а! — восхищённо выдохнул Шайнинг. — Ваше Величество, вы мне никогда ничего такого не рассказывали! Даже словом не обмолвились!

— Поверь мне, Шайнинг, эти воспоминания для меня — совсем не повод для гордости, — печально ответила Селестия.

— Но почему?

— Потому что долгие годы после этого каждую ночь передо мной, в каждом сне, тянулись бесконечные колонны рабов, которых уводила в Кристальную армия Сомбры, — ответила принцесса Солнца. — Кристальную населяли преимущественно земные пони. Большинство единорогов и пегасов в его армии были рабами, чью волю подавляли особым образом скованные и зачарованные доспехи. На них были наложены сильнейшие заклятия подчинения, запечатлённые в линиях узора.

— Тётушка, так вы всё ещё считаете договор со Сталлионградом действующим? — уточнила Кэйденс. — Я помню, мне говорили, что его действие было вами приостановлено?

— Приостановлено, в связи с временной недоступностью второй договаривающейся стороны, — напомнила точную формулировку Селестия. — Договор не был денонсирован, и после восстановления связей со Сталлионградом я намерена считать его действующим. Пожалуйста, уведоми об этом сталлионградскую сторону, когда будешь связываться с ними снова. Также передай, что я приглашаю их делегацию посетить Кантерлот, либо готова посетить Сталлионград для подтверждения ранее заключенных соглашений и переговоров по новым вопросам.

— Конечно, передам, тётушка, — заверила Кэйденс.

— Я рассчитываю на тебя, моя дорогая племянница. Сколько продуктов вы договорились отгрузить для Сталлионграда, и каких?

— Вот, здесь всё указано, — Кэйденс телекинезом передала Селестии список.

Белоснежная аликорн пробежала его глазами, затем вызвала секретаря:

— Рэйвен, передайте премьеру Пэнтсу, чтобы дал распоряжение министру торговли отгрузить товары по этому списку для отправки в Сталлионградскую Народную Республику, — распорядилась принцесса. — Это — наша эквиальная помощь, (эквестрийский аналог выражения « гуманитарная помощь» ) никакой оплаты за них ждать или требовать не следует.

— Будет сделано, Ваше Величество, — светло-серая единорожка поклонилась. — Что-нибудь ещё?

— Пока всё, дорогая, поспеши. Там жеребята голодают, — Селестия немедленно отпустила секретаря.

— Ваше Величество, могу ли я задать один вопрос? — спросил Шайнинг Армор.

— Конечно, дорогой Шайнинг. Спрашивай.

— Не сочтите, пожалуйста, за дерзость... но, если вы лично участвовали в боях, как могло случиться, что на нашей свадьбе вас победила Кризалис? Разве вы не сильнее её? Ещё раз прошу прощения...

Селестия улыбнулась, затем её рог слегка засветился и тут же погас.

— Видишь ли, дорогой Шайнинг... правитель не всегда имеет возможность физически находиться там, где он находится... Эта информация строго секретна, и я рассчитываю, что никто из вас никогда не проговорится. Но, поскольку вы теперь тоже правители суверенного государства, этот опыт будет вам полезен.

В этот момент часть стены между двух колонн бесшумно скользнула в сторону, и из открывшемся проёма потайной двери вышла... принцесса Селестия. Шайнинг и Кэйденс несколько секунд молча переводили ошарашенные взгляды с одной Селестии на другую, пока принцесса, беседовавшая с ними, короткой вспышкой магии не сняла маскирующую иллюзию с вошедшей. Она оказалась высокой белой пегаской, её грива плавно утратила многоцветие и обвисла длинной розовой волной.

— Двойник! — восторженно выдохнул Шайнинг Армор. — Потрясающе!

— Принцесса Ми Аморе Каденза, принц Шайнинг Армор, позвольте представить вам коммандера Королевской Службы Информации Саншайн Бугсон, — с явной хитринкой в аметистовых глазах объявила принцесса Солнца. Белая пегаска молча сделала безукоризненный книксен.

— Саншайн меня часто и очень вовремя выручает, — пояснила Селестия. — Случается, что и я её подменяю, — принцесса хитренько улыбнулась. — В день вашей свадьбы... прости, дорогой Шайнинг, мне неприятно сообщать тебе эту новость, но меня тогда вообще не было в Эквестрии. (см. события фанфика « Упавшее небо» https://ponyfiction.org/story/26/) Благодарю, Саншайн. Прости, что побеспокоила.

Принцесса столь же краткой магической вспышкой вернула иллюзию на место, и пегаска снова предстала перед гостями в облике белого аликорна. Вновь присев в книксене, она исчезла в тёмном проёме потайного хода. Стена также беззвучно вернулась на место.

— Но... Ваше Величество! Я же был тогда командующим Гвардией! И вы ничего мне не сказали? — Шайнинг Армор был неприятно удивлён.

— Именно потому и не сказала, — ответила Селестия. — Как достаточно сильный маг, ты должен знать, что магия очень зависит от эмоционального состояния.

— Да, конечно, я знаю... но...

— А теперь подумай, дорогой Шайнинг. Когда Саншайн в моём облике лежала там, на полу тронного зала, побеждённая Кризалис, ваша с Кэйденс магия оказалась настолько сильна, что вышвырнула всех чейнджлингов из Кантерлота на сотни миль, — напомнила принцесса. — Как думаешь, смогли бы вы сделать то же самое без эмоций, на одном холодном расчёте, зная в тот момент, что мне ничто не угрожает?

— Я — точно не смогла бы, — первой ответила Кэйденс.

— Я, скорее всего, тоже, — признал принц. — Но... позвольте, принцесса! Я же видел, как вы... как она... в тот день пользовалась магией! И цвет магического поля был точно такой же, как у вас — золотой! Она же пегас!

— Она носит артефакт, который я зачаровала лично, — пояснила Селестия. — Потому и цвет магии совпадает. Артефакт чисто бытовой мощности, только не очень сильный телекинез, и телепортация. Солнце тогда поднимала и опускала моя дорогая сестра.

— Ага, — с явным удовольствием подтвердила принцесса Луна, наслаждавшаяся сценой.

— Так я передам ваши предложения по дальнейшим переговорам сталлионградскому представителю? Что-нибудь ещё передать, тётушка? — Кэйденс вернула разговор к первоначальной теме.

— Мне надо немного подумать, дорогая, — ответила Селестия. — Давай прервёмся до завтра. Утром поговорим снова, до вашего отъезда в Кристальную.

Глава 8. Микробы & Бюрократы.

Следующие три дня после подписания мирного договора для прошедших Снежный Занавес сталлионградцев были весьма напряженными. Утром, полечившись рассолом, более по традиции, чем для борьбы с реальным похмельем, пони начали приводить в рабочий вид микробиологическую лабораторию. Развернули её в реанимационном фургоне, перенеся лишнее оборудование в операционную. Работала смешанная бригада, медики-спасатели, уже контактировавшие с местными, и снова одевшие химзащиту гарантированно «чистые» биологи из первых двух экипажей. Были взяты анализы крови и мазки сначала у своих, а после некоторых уговоров и пары подаренных бутылок водки — у оцепления из жителей Галлопинг Гордж.

Видя, что сталлионградцы раздают подарки, на анализы напросились даже яки, выпросившие бутылку водки и разборную печку-«буржуйку» с жестяной трубой. Как оказалось, когда-то их предки с огромным удовольствием торговали со сталлионградскими купцами, о чем остались в ячьих племенах легенды про «добрых купцов и тучные годы». Да и у их племенного вождя всё ещё сохранилась переносная чугунная печка той далекой поры, являясь предметом легкой зависти всех остальных рогатых, очень уж удобная она была, быстро согревала шатер без открытого огня, в Эквестрии ничего такого не делали.

Посеяв культуры в чашки Петри с питательным раствором и закрыв их в герметичном «перчаточном боксе», пони начали монтировать сборный обогреваемый ангар. Наверняка скоро прибудут чиновники от Эквестрии для согласования будущих трехсторонних переговоров, и для этого нужно будет теплое просторное помещение. Используя лебедки и краны спасательных машин, они быстро собрали металлический каркас, затянув крепежные болты, а потом навесили стеновые панели, точно сошедшиеся стыками. Осталось вставить изнутри в специально предусмотренные пазы упругий утеплитель, поставить чугунную печку-буллерьян и вывести через предусмотренное отверстие трубу.

Затопив печку, пони подключили электричество и проверили работу освещения, оставив ангар прогреваться, только время от времени подкидывая уголь и вычищая шлак. Потом была принесена и собрана походная мебель, столы и простые деревянные стулья. Все делалось не торопясь, но споро и деловито. Привычная работа для пони, не раз ставивших временные ангары для ученых и исследователей в самых глухих уголках. Только микробиологические культуры в чашках Петри развивались не так быстро, как хотелось бы, но зато происходили другие достаточно важные события.

Принцесса Кэйденс исполнила свое обещание, данное на переговорах, и на четвертый день пришлось заняться погрузкой-разгрузкой фургонов первой пары машин. Сначала до конца выгрузить припасы в брезентовые палатки, чтобы укрыть их от снега, догрузить уголь в бункеры машин, а потом пилить к железной дороге и с помощью местного населения перегружать из пары небольших двухосных железнодорожных вагончиков картонные коробки в санные фургоны-прицепы. Первая партия груза оказалась небольшой, всего 30 тонн, но она показала серьезность намерений.

Коробки с «Фруктовым детским питанием для жеребят», «Консервированными фруктами», незнакомыми сталлионградцам, «Сухим молоком» и «Яичным порошком» укладывались очень бережно, чтобы ничего точно не повредилось в пути, после чего первые две оранжевые машины, прошедшие Снежный Занавес, тронулись в обратный путь. Конечно, такую маленькую партию груза могла назад отвезти даже одна машина, но правила, написанные кровью, никто не собирался нарушать, потому и груз разделили поровну между фургонами, и машины отправились в обратный путь парой. Для пони из «Ледовой Разведки» шутка про поход в туалет вдвоем была совсем не смешной, бывали раньше прецеденты, когда одиночный поход заканчивался фатально. Две первые машины, включив все свои фары, нырнули в стену снежного бурана, но остались две спасательные машины с медиками и комиссаром, собранный ангар для переговоров, мачта радиорелейной станции и палатки с разгруженными припасами, не боящимися мороза.

Обратный путь для больших оранжевых машин с номерами «22» и «23» дался даже легче. Водители уже не так нервничали, пурга заметно ослабела и уже не особо забивала стекла, путь был более-менее знаком, и упадок сил был менее заметен, чем в первый раз. Дорога через Снежный Занавес заняла в этот раз 7 часов и заканчивалась уже в темноте наступившей ночи, но вернувшихся отважных исследователей все равно встречали как героев, которыми они и были без всяких «Но» и «Если». А потом привезенные ими коробки бойцы-пограничники быстро перегрузили в железнодорожный вагон, и подарок от добрых друзей отправился в столицу.

В качестве меры предосторожности эквестрийскую упаковку — коробки и ящики — оставили на эквестрийской стороне Занавеса. Каждую индивидуальную упаковку тщательно продезинфицировали снаружи — на время перевозки банки погрузили в дезинфицирующий раствор, а картонные упаковки обработали тем же раствором из распылителя и несколько часов облучали ультрафиолетом.

Узнав о планируемой помощи, Генеральный секретарь сразу распорядился организовать распределение продуктов наиболее нуждающимся детям. Нуждающимся по медицинским показаниям, бедности в Сталлионградской Республике не было давным-давно. Отлаженная государственная машина блестяще справилась с задачей, и ещё через день во многие дома пришли почтальоны, вручать под роспись посылки родителям маленьких жеребят. И никому из пони даже в голову не могло прийти украсть то, что было прислано для жеребят, или распределить для «своих». Все жители Сталлионградской Республики до сих пор прекрасно помнили «Ушедших в Ночь».

Договорившиеся в тайне старики, больные, раненые, ставшие калеками, неспособными работать, в самую голодную и холодную «Первую Зиму», поздно ночью ушли в пургу, чтобы умереть. Чтобы отдать детям и тем, кто мог работать, лишний кусок эрзац-хлеба с опилками и ложку «тощей» каши из тех скудных припасов, что распределял на всех уцелевших Сталлионградский Совет. Конечно, были слухи, что «руководство жирует, пока дети с голоду пухнут», но они быстро кончились, когда стало известно о умерших от истощения жене и жеребятах Председателя. После этого устыдились даже те, кто раньше трепал языками. Все тогда голодали и мерзли одинаково, только на руководстве был куда больший груз ответственности «за всех вообще», чем на простых пони.