Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— ... на полку, на полку ставить! — она жестами, будто играя в "Крокодила", пытается объяснить представительнице полукочевого народа, что такое полка и "слоник на счастье". Зрелище — сюр!
Зачем-то берут старую фотоплёнку, вроде как просто нравится, украшения из неё делают. Красиво и пахнет хорошо... По крайней мере, нюхают её, как женщины из времён позднего СССР попавшие в их руки духи "из самого Парижу!" Сразу видно — из-за Бугра весч! У нас так не умеют! Фирма́!
Посуда, игрушки, инструменты — рандомно. Ценится не только сама вещь, но и её способность стать вместилищем для духа или заготовкой для примитивного артефакта. Ну и этот чёртов резонанс, куда ж без него...
Гоблы чуть не поголовно шаманы, хотя в основном и хреновые. В этом их сила и слабость одновременно, очень уж они предсказуемы в некоторых вещах.
У нас востребованы гоблинские настойки (нашлись ценители), свежее мясо и рыба, растения-дикоросы и полудрагоценные камни. Гоблинские поделки через одну фонят шаманством, отчего лично я предвижу проблемы (технику безопасности никто не отменял), а граждане Опытной — возможности!
— ... пол быка! Гаура! — торгашка определилась с ценой, какую она хочет за эксклюзивного духовного слоника и засеменила к висящему на противоположной стороне рисунку дикого быка.
Рисунки такого рода, с дарами Локации, в Фактории повсюду — легче торговаться. Ткнул пальцем, разом понятней стало. Моя, между прочим, идея!
Под рисунками — регулярно (то есть уже третий день как) меняющиеся расценки на товары. О-очень приблизительные. Так... просто чтобы понятно было, от чего отталкиваться.
Тут же, вперемешку — рисунки и фотографии с продаваемым барахлом. Счастливые дети с куклами, пресловутые слоники на полках и прочее.
— ... моя два-три брать! — размахивает длинными обезьяньими руками молодая и почти привлекательная гоблинша, торгуясь за футбольный мяч с молодым парнишкой на костыле, — Твоя моя любить! Давать да?
— Твоя-моя, — передразнил гоблиншу сосед парнишки, какой-то очень средненький мужичок, потрёпанный и неопрятный, как половая тряпка.
— Заглохни, — коротко приказал парнишка, повернувшись к мужичку, и тот послушно заглох, старательно отвернувшись.
" — Эге! А к парнишке-то присмотреться стоит! Лет пятнадцати от силы, а глаза жёсткие. Боец!"
За моей спиной парнишка с гоблиншей начали выяснять, что же такое "Твоя моя любить! Давать да?" Зная гоблинов, это может быть как очень буквальное предложение, так и малопонятные для нас смысловые сочетания.
С языками здесь сложно. Система вроде как переводит все языки, но чем они дальше по лингвистическому и культурному аспекту, тем больше слышится "моя-твоя" вместо нормальной речи.
Протолкавшись через торговые ряды на нашей стороне, вышли наконец в Локацию Дружественных Пикси, и с некоторых пор — не менее дружественных гоблинов. Здесь гоблов сильно побольше, людей сильно поменьше, а торговые ряды несколько более "сельскохозяйственные".
Пахнет копчёностями (и ах, какие это копчёности!), мычат в загонах одурманенные дикие быки и ржут тарпаны. Целебные травы — стогами, водяной орех — вёдерными корзинами, сушёная рыба — возами! В полусотне метров от портала разделывают скот, тяжко пахнет кровью, требухой и навозом.
Недавно ещё — пасторальное местечко, а ныне — полноценная сельская ярмарка! Точнее, для нас это сельская ярмарка, а для гоблов торжище международного уровня. Градообразующее предприятие!
Место не узнать. Единственно, что осталось, так это, пожалуй, только речка и несколько прореженный лесок. Трещиноватые валуны растащили на строительство, ежевика основательно вытоптана.
— Мой друг! — жму грязную руку спасённому гоблу, а за мной по очереди все парни.
— Друг, друг! — болванчиком кивает тот, щерясь острозубой улыбкой. Он здесь что-то вроде зиц-председателя или зиц-вождя — не знаю, как правильно перевести его должность. Аналогии с индейцами или скажем, кочевниками из Средней Азии в данном случае могут оказаться обманчивыми и завести в заблуждение. Это едва ли не первое, что объяснил мне Шелдон.
К слову, у гоблов я числюсь Почётным Старейшиной, если титул перевели правильно. Не бог весть что, но в разряд "уважаемых разумных" вхожу. Парни тоже Старейшины, но менее почётные, чтобы это ни значило. Как понимаю, это местная цветовая дифференциация штанов , а подробности от меня ускользают.
Догрузились вкусностями "маде ин гоблы" и утопали метров за пятьсот от портала по левую сторону. В узкой расщелине прячется небольшая долина с разбросанными повсюду валунами, а трещиноватые проходы соединяют её с другими долинами...
... и так едва ли не до бесконечности. В тот раз пытались составить приблизительную карту, но даже волчье чутьё Анавара не потянуло. Лабиринт проходов и долин запутанный, да ещё и густо приправленный магией. Да поверх всего этого — густые запахи пряных трав, нагретые на солнце камни, на которых плохо держатся следы и... в общем, будем действовать не торопясь.
— Уф-ф... — Илья со стоном скинул с себя рюкзачину на раскалённые камни, над которыми подрагивает нагретый воздух и растёр ноющие плечи.
— Баффаю себя на ходу, а толку чуть, — пожаловался он, присаживаясь в тенёк под единственным раскидистым деревцем на полсотни метров окрест, — едва за вами успеваю. У-у, нелюди поганые!
— Надо здесь лагерь обустроить, — не отвечаю на провокации, зато Анвар с разбегу влезает в расставленную ловушку и начинается нетолерантный и увлекательный срач на тему наций, религий и тому подобных вещей, любимых зрителями канала Рен-ТВ.
— Давно пора, — ворчит Славка негромко, сугубо для меня, — таскаться сюда каждый раз с грузами не вижу смысла.
— Ага... а тренировка?
— А-а... — на его лице проступает понимание, — вот зачем... А сразу сказать не судьба.
— С Илюхой? — чуть вздёргиваю бровь.
— А... да, действительно! — соглашается тот, зная за другом ленцу, — Так хоть бафф свой прокачал, ну и мышцу заодно.
— Угум. А сейчас уже бессмысленно по этому маршруту таскаться. Так что потихонечку будем обустраиваться на два... хм, мира. Здесь, если что, проход перегородить легко, и вполне себе крепость!
Плотненько поели, неторопливо напились чаю, и после короткого перерыва, наполненного обсуждением дел Фактории и обустройством лагеря, начали тренироваться. Без жесточи, аккуратно, просто чтобы понять свои возможности.
Программа у каждого своя, иногда пересекающаяся с другими. У меня — всё, завязанное на меткость и ловкость. От пращи и лука (от которого болят все мышцы), до стрельбы из арбалета и паркура.
Анвар "многоборец-универсал", уступающий в ловкости и подвижности мне, а в силе Славке, но пожалуй, он из нас самый гармоничный. Если бы ещё оборот по мозгам не бил... Ярости как таковой нет, а вот тупость наличествует! Звэр, да!
Славка, к немалой ревности кавказца, оказался самым сильным и быстрым из нас, зато нарисовались проблемы с выносливостью. Неторопливо бежать или ползти он может довольно долго, а вот "рваный" спарринг с оружием и без — три раунда максимум, и вроде как — особенности змеиной анатомии, не натренируешь особо.
Илюха самый лоховатый из нас, и одновременно — читер. Когда он в ударе, баффает только так! А вот когда нет... Впрочем, он и без баффов приблизился к нормативам офицерского состава спецназа — чистой физухе, разумеется.
Славка ожидаемо выдохся первым и начал снимать нас на камеру планшета.
— Красапеты! — комментирует он прохождение дистанции, — Товарищ Вова! Замечание с занесением! Выёбываться начал, понял? Финтить где не надо!
— Понял, — киваю сосредоточенно, зная за собой такой грешок.
— Анвар! — звучит голос рептилоида пару минут спустя, — Хули ты за командиром гонишься? Он кендер! Маленький... прости, Володь...
— Да ладно! Вот уж о чём не переживаю!
— ... лёгкий, плюс расовые абилки на ловкость. А ты — зверюга за восемьдесят кг чистого мяса! Где он по камням пробежит, не столкнув ни один, у тебя все осыпятся!
— Понял, — вздыхает кавказец, промокая пот с лица полой майки, — с собой соревноваться буду, а не с командиром.
— Спаррингов давно не было... — он смотрит на меня с видом собаки, не выгуливаемой третий день. Глазки такие же какающие, умильно-просящие.
— Остынь, Анвар! — осаживаю его резко, — Я может, тоже... С-сука! Ты не представляешь даже, как колбасит! По кику с тобой поработать, пофехтовать! А нельзя...
Оборотень кивает, печально обвиснув носом и волосами в нём. Плавали, знаем... Ка-ак пошло оно, Наследие это, просыпаться... каждый день почти что новые открытия. Сила, ловкость, или скажем — приёмы из виртуального детства, и вполне, между нами, боевые!
Какие, на хрен, спарринги, если возможности собственного тела не знаем? Да и приёмы... сплошь удары по колену да в глаза пальцами!
Ладно Анвар и Славка, оборотни херовы! Регенерируют за один-два оборота, только жрать успевай подтаскивать! А я? А Илья?
Вроде как и проклёвываются какие-то целительские возможности у Ильи и регенеративные у меня, но всё это из серии "Ничего не понимаю! Но очень интересно" Вот проклюнется, и будем думать, а пока...
— Илья, отдохнул? Давай, давай... вот тот камешек подними и вперёд...
После тренировки, уёбанные и довольные, ополоснулись в мелкой, всего-то по колено, каменистой речушке с ледяной чистой водой.
— Градусов пять, — стуча зубами, заявил теплолюбивый Слава, растираясь мочалкой и с выпученными глазами падая плашмя, чтобы смыть мыло, — ух-х... холодина, бля!
— Какой пять!? — заспорил Анвар, едва шевеля синими губами, но держа марку горца, — Все десять, да!
— Обедать, парни! — зову их из-под растянутого под деревом тента, — Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста !
Едим как не в себя, до невероятия много. Какое там "чувство лёгкого голода"!
Ленивые разговоры обо всё сразу, чайник с зелёным чаем под рукой, и глаза потихонечку закрываются...
... что-то тяжёлое плюхнулось мне на грудь, а потом маленькие ручки оттянули веки.
— Вова, ты скучал?! — требовательно спросила Очаровательная Прелесть, заглядывая в глаза.
Илья покряхтывает и поправляет постоянно лямку рюкзака, но не сдаётся. С носа капает едкий пот, губы бормочут попеременно ругательства с баффами, дыхание прерывистое и сиплое, но попросить остановиться... не-ет, это ж признать себя жадным долбодятлом, не способным предугадать последствия собственных решений!
Я прямо-таки читаю его мысли, и по правде говоря, это ни разу не сложно. Ругань на самого себя и на весь мир, и постоянные подсчёты — сколько там осталось идти до Фактории.
Большую часть груза мы оставили в лагере, а на обратном пути выскочила возможность быстрого купи-продая у гоблов, и в Илюхе взыграла сущность капиталиста. Теперь вот страдает за триста процентов прибыли, маячащие на горизонте.
— Был пиратом жадный Билли , — как бы невзначай замурлыкал под нос Славка, — правда Билли не любили...
— Жадина, жадина, жадина-говядина! — весело подхватила Чудо, прыгая на рюкзаке Славы и корча обидные в её понимании рожицы Илье.
Жрец засопел свирепо, но только забрызгал соплями нижнюю губу. Вытерев сопли рукавом, он выразительно покосился на друга и чуть погодя — на Чудо.
— Бе-бе-бе! — растянув в стороны рот, пикся высунула язык и взлетела к потолку коридора, подхватив Сестрёнку за руку.
— ... большой паук, — донеслись до меня удаляющиеся писклявые голоса, — во-от такой!
— В постель подбросим! — восторженно отозвалась буксируемая Сестрёнка.
" — Интересно, кому?" — ворохнулась и пропала вялая мысля́.
— Жадный век от века, — продолжил напевать Слава, старательно не замечая возмущённого взгляда, — Раз, два, три, четыре, пять. Нравственный калека...
Илья покосился на него ещё раз, и сдавленно просипев что-то вроде "Рептилоид херов", выпятил подбородок и прибавил шагу.
— Рептилоид херов, рептилоид херов! — запрыгала Лапочка на рюкзаке Ильи, корча рожицы и распевая привязавшиеся словечки на все лады. Затихнув наконец, она залезла в кармашек рюкзака и вылетела оттуда с ярко-красным маркером почти в свой рост.
" — Наскальной живописи в коридоре прибавится, — мельком подумал я, покосившись на пиксю, старательно вырисовывающую на стене анатомически недостоверные (но художественно значимые) половые органы, — хотя нет... по всей Опытной!"
Энтузиазма у них хоть отбавляй, и всё больше деструктивного. Это с нами они такие кавайные няшки...
" — А всего-то — конфета... ну и предложение дружбы от чистого сердца!"
... а репутация у них как у коллективного медоеда. Не столь опасного, как африканский оригинал, но злопамятного и пакостливого стократ!
" — С другой стороны, а многие ли пробовали с ними просто дружить?"
В холл ЗАГСа, то бишь Фактории, Илья зашёл на одним морально-волевых, не видя никого и ничего, дыша как загнанная лошадь. Глаза выпучены — вижу цель, не вижу препятствий!
— Ой, какие милые... — слышу умилённый голос пожилого мужика из охраны, лялькающего на сгибе руки ружьё, — куклята летающие!
— Пикся! — услышал я писклявый голос малявки, мигом полетевшей знакомится, стартанув с моей головы к очарованному охраннику, — Очаровательная Прелесть!
— Ребята! — не отводя влюблённых глаз от пикси, мужик замах рукой напарникам, — Давайте сюда, у нас гости!
— Пикси... — выдохнул восхищённо молодой пацан, вынырнувший из дежурки с надкушенной шоколадкой, которую тут же протянул летающей мелочи, — Будешь?
— Просто так? — опасливо осведомилась моя подруга.
— Просто, просто! — закивали охранники, умилённо наблюдая за начавшейся делёжкой шоколадки, сопровождавшейся весёлой драчкой.
— Это та самая... — уже поднимаясь на лестницу вслед за Ильёй, слышу я, — Помнишь? На Ютубе! Два миллиона просмотров!
" — Малявки в надёжных руках!" — весело думаю я, поднимаясь по лестнице вслед за Ильёй и готовый в любой момент подхватить полуобморочного батюшку, который пёр на чистых морально волевых.
Скинув рюкзак в кухне, он со стоном распрямился и поглядел на нас исподлобья. Отвернувшись, закопался в холодильнике, вытащил полторашку минералки, и пуча глаза, высадил её в несколько длинных глотков, всей своей спиной выражая возмущение и матерные мысли.
— Пф-ф... — допив, Илюха малость расслабился и повернулся к нам уже успокоенным.
— Признаю, был неправ, — коротко сказал он. Рептилоид попытался было подъебать его по новой, но баффер только усмехнулся и смолчал. По-моему, не столько от внезапно прорезавшейся мудрости, сколько от дикой усталости и понимания, что его положение изначально проигрышное.
— Растёшь, — похвалил друга кавказец, подходя к холодильнику и залипая перед заставленными полками.
— Мне кинь водички, — прошу Анвара, не желая отрывать жопу от такой родной и уютной табуретки.
— С газом? — поинтересовался тот.
— Не... давай эту, вонючую, с запахом тухлых яиц!
— А это какая? — озадачился оборотень, зарывшись в холодильник чуть ли не по пояс.
— Мятая бутылка, без этикеток. Благодарю, — отвинтив крышку, я присосался к горлышку, закатывая глаза.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |