Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Душа не лежит, — пожал Пирог плечами, разворачивая упаковку с рулетом, — Будешь?
— Угум, — отрезаю себе кусок, — Ну раз душа не лежит, то и не лежит. Может, потом ляжет, а может, и нет. А с другой стороны, оно и правильно, что не в одной части города нычки делаем. Поехали!
На Окружном машин мало, но какое-то движение есть. Местами дорога перегорожена десятками столкнувшихся машин, приходится объезжать по обочине. Много пристёгнутых зомбаков за рулём, провожающих нас взглядами мёртвых глаз. Иногда окна машины изнутри забрызганы красным, и это почему-то особенно пугает меня.
Людей... то есть живых людей, к моему облегчению в машинах нет, всё-таки больше суток прошло. Очень уж не хочется изображать из себя спасателя... Особенно понимая, что спасённые вряд ли растворятся со словами благодарности и обещанием молиться всю жизнь. Скорее вцепятся с требованием немедленно спасти маму, дедушку, кошку Мурку и дядю Колю из Ленино, тут недалеко!
" — Почему в городе не так? — всплывает в голове непрошенная мысль, — Апокалипсис с утра начался. На Московской и Гагарина в это время традиционные пробки, иногда метров на двести. Как это понимать? Весь город должен был встать!"
Отложил мысль в копилку прочих странностей, вроде Северного сияния, эволюционирующих зомби и наличия электричества с интернетом во время апокалипсиса. Это мы с Серёгой ещё Ютуб с утра не включали...
Кстати! А почему? Я в интернет захожу чаще, чем в туалет, а тут даже не вспомнил! Пока в городе сидел, всё происходящее воспринимал, как так и надо! А выехал, и вот... накатило — смерть Натахина, лопающиеся зомби и прочее — как мешком по башке.
Пока я размышлял, Пирог стал останавливаться, ну и я тормознул.
— Заметил?! — выпалил он, выскочив из машины и вываливая на меня схожие мысли.
— Может, излучение какое-то?
— Какое?! — Серёга уставился на меня, — Какое излучение машины уберёт?! В городе машины должны были встать так, что их с дорог бульдозерами бы на обочины распихивали! Намертво!
— Бля... так может, из города валить надо, на природу? — предложил я, близкий к панике, — Хотя нет, отставить! Херня выходит!
— Почему? — Серёга, как кондовый выживальщик и походник, явно заинтересовался прелестями деревенского жития.
— Ну не одни мы такие умные, верно? В каждой роще тогда по отряду выживальщиков засядет, от излучения спасаться. Те же яйца, только в профиль!
— Ой, бля... — выдыхает он, стягивая бандану и протирая потную лысину, — я себе сейчас памятку напишу и на зеркало повешу, чтоб помнить.
Пирог сказал это таким тоном, будто угрожал кому-то. Я отмолчался... а что тут скажешь? Только памятки писать и остаётся.
Пока писал памятки (а вдруг в город вернусь, и всё забуду нахрен?!), настраивал музыку и наткнулся на местную радиостанцию.
— Это Липецк ФМ и с вами... пф-ф... — слышимость ни к чёрту, — власти города заверяют горожан, что будет сделано всё возможное для возобновления нормальной жизни и... пф-ф... не переключайтесь!
— На хуй бы вы... — сплюнув на асфальт, закуриваю и захлопываю дверь Логана.
— Поехали? — интересуется Серёга, только что смотревший на облака с видом учёного-исследователя.
— Угу.
В четырнадцатой школе ведётся какая-то упорядоченная деятельность. Работяги из окрестных домов деловито переделывают её в крепость, наваривая на окна решётки, способные удержать, наверное, медведя. Два автокрана выкладывают вдоль ограды бетонные блоки, за оградой пилят на дрова тополя.
Звонок телефона стал почему-то неожиданностью, я аж вздрогнул. Пирог...
— Да, Серёг?
— Тормознём?
— Давай, — настроен я настороженно, но смиряю паранойю. Не сидеть же в гаражах, отгородившись от всего мира...
— А-а! — ещё издали заорал один из работяг, и автокран остановил работу, — Серёга! Живой, падла такой!
Нас окружает шумная, но доброжелательно настроенная толпа, пахнущая потом, солярой и перегаром. Огнестрельное оружие у каждого второго, остальные с холодным, ещё более дубоватым, чем у нас.
Всё больше тесаки самого жуткого вида и рогатины, долженствующие, по-видимому, сдерживать мертвяков, пока другие рубят им бошки. С огнестрелом народ управляется привычно, благодаря призывной службе, а холодняк явно жмёт руки, неудобен и раздражает.
Сюр — дичайший. Автомат за спиной, и тут же — тесак из металлической полосы, с обмотанной изолентой рукоятью. На многих огромные кресты поверх одежды и тут же — какие-то явно магические амулеты, вплоть до сморщенной (и кажется, подванивающей) куриной лапки.
Женщин в толпе мало, они почти все за школьной оградой и вон... из окон выглядывают. А те, кто с мужиками на равных, выглядят... в общем, неинтересно выглядят.
Расспросы, расспросы...
— ... да пиздец! — сплёвывая то и дело, рассказывает "народный" бригадир, немолодой мужик с "Примой", повисшей на нижней губе, опираясь на рогатину, — Пока отбились, пока...
Он отчаянно машет рукой и затягивается глубоко.
— ... моя и того, перекинулась. Проявила, так сказать, свою сущность, хе-хе... — смеётся одними губами, в глазах тоска, — Зато внуки живы! Сами-то как?
Как "знакомый знакомого", работяга и "правильный пацан", я уверенно стал своим. Не думаю, что вполне, но... при таких условиях и то хлеб! Нашлись мужики, с которыми краешком пересекался по работе, так обрадовались друг другу, как давно не виденным родственникам!
На наше оружие и еду местные не претендовали, успев "раскулачить" то ли полицейский участок, то ли и вовсе армейцев, судя по количеству (и качеству) вооружения. Появилась даже мыслишка остаться тут, и судя по задумчивому взгляду Пирога, его посетила та же мысль. Нас, к слову зазывали остаться.
— Смотрите, парни, — приобняв нас за плечи, вещал бригадир, — толстого слоя шоколада по всей морде не обещаю, но не пропадёте! Город близко, но и не так, чтобы слишком, поля рядом... а? С летунами с военного аэродрома мы уже договорились о добрососедстве и взаимовыручке.
— Слева на семь часов! — внезапно заорал хриплый голос из динамика на стене школы, почти тут же пространство разорвала короткая пулемётная очередь, затем, после короткой паузы, несколько одиночных выстрелов метрах в двухстах от нас и...
— Отбой тревоги! — разродился динамик несколько секунд спустя, — Какой-то прыгун, мать его! Иваныч говорит...
... — да пусти, сам скажу! — послышался из динамика недовольный голос, — Лен! Давай сюда с инструментами, поковыряться в нём не помешало бы. Непонятно, что за сволочь такая? На мертвяка не похоже и... в общем, подойди! Нужно, так оттащим в лабораторию, а если нет, то как обычно — на части и в яму с известью.
— ... администрация района цела и НИИ Рапса уцелело, — слышу обрывки фраз от народа, вновь собирающегося в кучку, — пока в Федерацию объединимся, а там видно будет.
— Чинуши выжили? — моментально отреагировал Серёга, и на его удивление в толпе захохотали.
— Чинуши... — повторил "народный бригадир", усмехаясь как-то жёстко, — не уцелели.
В толпе прошелестели смешки, и у меня закралась мыслишка, что эти... да, эти могли и помочь. Воплотить, так сказать, чаяния немалой части народа в жизнь.
Обменялись телефонами и адресами электронной почты. Потом Пирог в школьной серверной, налаживаемой прыщавым, но очень важным мальчишкой лет пятнадцати, показывал те самые, проверенные и нужные выживальческие сайты.
Я, воспользовавшись моментом, поведал мужикам о своих вчерашних приключениях, не стесняясь привирать и поворачивать события в свою пользу. Сашку-ВДВшника, как пацана харизматичного и резкого, здесь знали. Многие начали трубно сморкаться, когда я весьма поэтично (и разумеется, привирая) рассказал о его героической, без шуток, гибели.
— Да, нормальный пацан был, — мрачновато подытожил Лёха, пропитой мужик лет около тридцати, и остальные закивали, всё ещё находясь под впечатлением.
— А эти... — он махнул рукой в сторону Кольца Трубного, привстав с лежащего на земле спиленного ствола, — плюнь и разотри! Совет Квартала, ёба... охуели вконец! Оружие им отдай, ёба, да ещё и снабжай всяким!
— А не пиздишь? — скептически поинтересовался сидящий на корточках молоденький пацанчик с приблатнёнными повадками и наколотым перстнем.
— Ты чё, ёба?! — возмутился Лёха, повернувшись к нему всем телом, — Берегов не видишь? Я Саню хорошо знал, чёткий пацан был! Выпивали иногда в компании, он сам про эту кунсткамеру ёбаную рассказывал! Я Вадика этого, ёба, в жизни не видел, но бля буду — встречу на улице — узнаю!
— В натуре, — сделав затяг, согласилась с ним супруга, мужиковатая особа со следами былой привлекательности, — допиздишься ведь, Пашка! Володьку парни знают по работе, он чёткий пацан! Сказал — сделал! Да и Пирог не из тех, что с никчемушниками водится будет.
— Понял... — примирительно поднял худые руки романтик, метнув на меня нехороший взгляд, — был не прав!
Киваю молча, принимая пришедшую по кругу травку и делая затяг. Я таких знаю, сталкивался. По молодости, наверное, вляпался в блудняк и отсидел пару месяцев в СИЗО. Родня вытянула балбеса, грея попутно всю камеру, и потому впечатления от "воровской жизни" у пиздюка остались едва ли не романтичные.
Авансом, продолжая рассказывать о душевности здешних людей, нам отсыпали малость патронов и совсем немало провизии, не слушая возражений. Да собственно, мы не слишком-то и возражали...
— Хер его знает, — сказал Серёга, когда мы отошли к машинам, — народ неплохой, да знаю я тут многих, но...
— Хер его знает, — закончил я за него, — Та же самая фигня — моя в сомнениях. Есть толковый коллектив и всё такое... Пусть через ёба разговаривают, но это не пугает, сам недалеко ушёл.
— Давай тогда закончим, что начали, — предложил Пирог, только тогда не на Опытной, раз у нас тут есть какие-то союзники, а дальше проедем.
Сделали по одной нычке каждый на Железнякова, Пришвина и Совхозной, старательно прячась от чужих глаз. Потом через Станционную...
— Отбой! — скомандовал Серёга по телефону, когда мы начали вилять по улице, объезжая стоящие на дороге машины, — Там какой-то чёрт с биноклем устроился, едем дальше!
От души матеря неведомого мне чёрта, еду за Пирогом. Нычка на Урицкого, на Тельмана не стали, там одна из высоток горит и кажется, во дворах слышны звуки стрельбы. Ввязываться в чужие разборки посчитали излишним, и объехав церковь святой Екатерины у Быханова сада, вышли на Гагарина.
Остановившись неподалёку от входа в Быханов сад, устроились перекусить у стендов с передовиками производства.
— Я смотрю, здесь малость порядок навели, — констатировал Пирог, открывая банку энергетика и делая несколько жадных глотков, — что значит, военный городок рядом.
— Знать бы, какой это будет порядок, — вгрызаюсь в "Сникерс", усаживаясь по-турецки прямо на асфальт, выглядящий более менее чистым, — Меня как-то не вдохновляет ходить строем всю оставшуюся жизнь, козыряя всякому мудаку только потому, что у него звёзды на погонах.
— Менты не лучше, — механически парировал он, — я во внутренних войсках служил, потом в ГБР, всякого насмотрелся.
— Никто не лучше, — настроение у меня паскудное — проехав, я оценил ареал выживших как не более одной пятой от былого, и это в лучшем случае. А дальше... мутирующие зомби, эпидемии и неизбежные силовики, к которым у меня после службы в штабе — доверия ну ни малейшего!
Со стороны Сокола по Гагарину пролетела легковушка с надписью МЧС и включенной сиреной.
— Меня терзают смутные сомнения, — настороженно сказал Пирог, залпом допивая энергетик и даря миру могучую отрыжку.
— Огородами съебнём? — я и сам не заметил, как переместился за руль.
— Огородами... — он прислушался, — огородами поздно. Слышишь?
По Гагарина пошла жидкая колонна военной техники. Впереди БМП-2, хищно водящая по сторонам тонким дулом, затем несколько крытых брезентов "Камазов" и два БТР.
— Улыбаемся и машем, — говорю Серёге, но тот и без меня сообразил, вовсю изображая верноподданнический энтузиазм и...
... не зря. Колонна остановилась, и из БТРа вывалился какой-то хер в бронежителе и каске.
— Кто такие? — грозно спросил он тоном человека, получившего внезапно право карать и миловать, — Мародёры?!
— Мы? — искренне изумился Пирог, — Да что вы, тащь генерал! Какие мародёры?! Вот...
Он распахнул дверцы широким жестом человека, оскорблённого в лучших чувствах, доставая телефон.
— ... звоните! Это от жителей Опытной гуманитарная помощь! Работу МЧС выполняем!
Пирог прошёл на грани фола, но попал, что называется, в яблочко. Неведомого чина Главный Военный несколько смягчился, и обложив нас ебуками, соизволил милостиво выслушать наши объяснения. Он, к слову, так и не представился, а подчинённые называют его "тащь генерал".
— ... сперва во дворах, — рассказываю, тыкая попутно пальцем в карту на ноутбуке.
— А сам откуда родом? — перебивает меня особист как бы невзначай, раз уже в десятый пытаясь сбить с толку не такими уж хитрыми уловками. Отвечаю терпеливо, знакомый с повадками особистов не понаслышке.
— ... из окна спустился, — продолжаю я, — двор сперва зачистил.
— Сложно было? — внезапно интересуется "Тащь генерал".
— Да так... — пожимаю плечами, — я спортсмен, да и армия за плечами.
— Серьёзно отслужил? — щурится Самый Главный, а я и не знаю уже, зачем армию приплёл...
— При штабе, — вытянувшись, поедаю его взглядом лихим и придурковатым.
— Писарем? — весело щурится Главнюк, краем уха прислушиваясь к беседе Пирога с особистом. Ну да на Серёгу где сядешь... и точно, уже общих знакомых обсуждают и какую-то Любу...
— Так точно! — тянусь ещё выше.
— Ага... а формы допуска у тебя, я так понимаю — повыше, чем у иного полковника? И это просто совпадение?
— Так точно, тащ генерал, совпадение!
— Слыхал, Филиппов? — поворачивается "тащ генерал" к упитанному прапору из свиты, — Что значит — человек службу понял! Зомби-хуёмби, мир по пизде, а ему похуй, он подписку давал!
Разговор становится почти дружеским, насколько вообще бывают дружескими разговоры с людьми того типа, что воспринимают нижестоящих не людьми, а "человечками". Персонажами Симс.
— ... да не тянись, не тянись... — то и дело приговаривает "тащь генерал", но видно, что ему приятна такая субординация, — и что, кладбище потом зачищали?
— Вдвоём, — нагло врёт Серёга, — мяса положили, жуть!
— Мяса, говоришь... а на это что скажешь? — особист трясёт перед нашими физиями "Кюсхой" из Форда. Похолодев на секунду...
... я понимаю, что мы уже зачислены в ряды, а это так... степень нашей вины перед "Тащ генералом" и непосредственно особистом Марченко определяется. Насколько нас в будущем можно будем попрекать и соответственно — нагибать. Ну и разумеется — как мы на это отреагируем, степень нашей податливости.
— Так с кладбища же, тащ майор! — вылезаю на сцену, включая "Швейка а ля рюс", — Логан — да, признаю, отжал на время! Но они сами виноваты, падлы! У Нивы колёса спустили, а там ситуация к политесу не располагала!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |