Хороший день для зомби-апокалипсиса

Помню, маленький был, приезжали мы в Липецк по какой-то надобности, и мама водила меня в Нижний Парк, где помимо всего прочего была эта вода в фонтанчиках. Может, и извращение... но для меня эта вода осталась вкусом детства, наравне с пломбиром и шоколадом "Алёнка".

Потом, как водится, источники стали частными, и по официальной версии "пересохли". Для бутилирования их чудесным образом хватает, а вот в парковых фонтанчиках минералку, судя по отзывам старожилов, сперва разбавили, а потом и вовсе перекрыли. Кончилась!

А теперь, после Апокалипсиса, внезапно началась... Причём пробилась не только на старых местах, но и в нескольких новых.

С бутылкой в руках встал, опёрся привычно бедром о кухонный стол и...

— Не понял?

Илья, рассказывающий какую-то несмешную байку и сам же над ней подхихикивающий, повторил её ещё раз, отчего рептилоид закатил глаза.

— Не тебе, — отмахиваюсь от баффера, подходя к кухонной стойке и понимая, что та стала...

... выше. Ну или скорее — ниже стал я.

— Сука-а... — вырвалось у меня, — вот тебе и Наследие Крови! Две линии расовых коротышек в роду, а я ещё...

— А я думал, показалось, — флегматично заметил Анвар, открывая зашипевшую банку пива.

— Оказалось — не показалось, — скаламбурил Илья, на что я ожёг его злобным взглядом. Сбегав за рулеткой, отметился на дверном косяке и...

— Сто шестьдесят два, — подытоживаю результат голосом профессионального плакальщика. Перемериваю ещё раз, и полный самых дурных предчувствий, иду с рулеткой в душ.

Десять минут спустя я на кухне — чистый до скрипа, и мрачный до депрессивности. В руке тлеет сигарета, во рту как кошки насрали, в башке — безнадёжность и осознание бренности жизни.

— Ну и... — не выдержал Илья.

— Минус два сантиметра, — отзываюсь после короткой паузы, и некоторое время в кухне царит солидарная минута молчания.

— Это... — осторожно начинает Анвар, — совсем плохо, да? Я слышал, раньше делали операции по...

— Не совсем! — перебиваю его, пока кавказец не наговорил лишнего, — В статистику укладывается. Средних размеров. Просто...

Не зная, что сказать, пожимаю плечами. А действительно, что тут скажешь?

— Всё нормально? — Анвар заглядывает мне в глаза.

— Не дождётесь, — усмехаюсь кривовато.

— Если что... — начинает Илья.

— Буду иметь в виду, — перебиваю его, и следующие несколько минут слушаю неловкие шуточки и утешения, от которых неловко всем, и прежде всего утешителям. Та самая ситуация, когда все участники понимают собственный долбоебизм, но не в силах заткнуть фонтан косноязычия.

— Может, вырастет ещё, — неловко утешает Анвар, но замолкает неловок под моим взглядом.

— Ладно... — хлопнув себя по колену, поднимаюсь с табурета, — не буду грузить вас своими проблемами. Анвар, когда тебе показалось, что я меньше стал?

— Как из Локации вышли, — коротко ответил кавказец, высаживая остатки пива из банки одним длинным глотком и сминая её, как фольгу от шоколадки.

— Своя логика в этом есть, — киваю я, — узнать бы ещё её границы...

— Для начала, — подал голос Слава, — хорошо бы узнать, почему твоя одежда не висит мешком.

Для начала я глянул на обувь...

... и залип.

— К подошве что-то интересное прилипло? — с лёгкой ехидцей поинтересовался Слава.

— А? Нет... — трясу головой и снова смотрю на обувь, — просто ебень какая-то.

— Вот это, — стучу пальцем по подошве, — сорокового размера с утра было, а сейчас — тридцать восемь!

— Не попутал? — поинтересовался Илья.

— Я? — смотрю на него, как на больного, — Я в этих ботинках несколько лет на рыбалку отходил, и в них же бегал первые дни Апокалипсиса! С хуя ли перепутал?

— Та-ак... — заинтересовался Славка, сидящий с видом шахматиста, раздумывающего над ходом, — а другая одежда тоже старенькая?

— Ну да, футболка вот только новая. А что? Удобно... а штопаная там или нет...

— Да всем плевать! — отмахнулся рептилоид, — Проверь, футболка тебе не великовата?

— Думаешь? — я вытаращился на него, — Хотя да, чего это я...

— Великовата, — докладываю рептилоиду минуту спустя, — Не сильно, но в общем, заметно.

— Есть у меня одна идея... — туманно сказал Слава, — а чтоб лишнего не говорить, давай сюда всё барахло, с которым ты с первого дня бегаешь

— Ага... в голове у меня начало проклёвываться понимание, и не теряя времени, я притащил всё недостающее и...

— ... а это-то откуда?

Начатая пачка диетических картонных хлебцев, пять протеиновых батончиков, три батончика мюслишных, "баунти" и "сникерс", банка сайры в масле, банка икры минтая (не самого лучшего производителя), упаковка сухарей с изюмом и маком, упаковка маленьких сушек с маком и всё остальное, давным-давно выкинутое из рюкзака.

— Выкидывал же... — растерянно поворачиваюсь к Славе, — шутишь?! Шуточки, значит?!

— Да нет же! — сморщи физию рептилоид, — Какие, на хер, шуточки! Рост тебе тоже я уменьшил?

— А... ну да, — сажусь обратно, пытаясь собраться с мыслями, — Это что, Система?

— Похоже, — ответил Слава, потирая пальцем нижнюю губу, — Глянь, ты свои вещи как-то по-особому может видишь? Не?

— Заебися пахнет пися, если писе заебися! — прервала моё пучеглазенье Прелесть, спешащая поделиться новообретённой мудростью, — Вова...

Она затормошила меня, дёргая за нос.

— ... а у меня пися пахнет заебися?

Прелесть смотрит на меня с ожиданием, явно не вкладывая в это никакого эротического подтекста и контекста. Перебарывая смущение, напоминаю себе, что пикси, по крайнее мере наши, размножаются партеногенезом , и о сексе имеют весьма смутные понятия.

— Прелесть, ты вся целиком пахнешь хорошо! — с трудом нашёл я подходящие слова, не греша против истины. Пикси пахнут медвяными цветами и почему-то молоком, а когда вспотеют — соком растений, и тоже вполне себе приятным. Дремать крылатая мелочь предпочитает на рюкзаке, а для общения — садится на плечо или на голову, так что нанюхался...

Подлетев поближе, она оттянула мне веки и заглянула в глаза — не обманываю и я её? Убедившись, что не обманываю, Прелесть полетела к подругам, донимающим кавказского блюстителя морали писклявым хороводом, распевающим на все лады строки про писю, которой заебися.

Не сдержавшись, хрюкаю от смеха, когда Лапочка начала приставать к оборотню с требованием "понюхать". Анвар воротит морду, делая страдальческое лицо, а мы с парнями тихонько давимся со смеху.

— Ничему его жизнь не учит, — философски заметил Илья, не выпускающий из рук газировку и глазеющий на этот летающий цирк не без лёгкого злорадства, — Какая, к чёрту, мораль? Для них писька и жопа — это места, которыми писают и какают! Интереса меньше, чем у детсдовцев! А он разжигает...

Заметив умоляющий взгляд кавказца, вздыхаю, но прихожу на выручку. Минута поиска на Ютубе, и я поворачиваю планшет экраном от себя, включая то самое — легендарное видео.

— "Мы — пикся!" — слышится из динамика, и малявки разом замерли. Глаза у Прелести налились нешуточной обидой. Как? Как я мог привести в дом чужих пиксей?!

— Это ты, Прелесть! — говорю так быстро, как только могу, — Видишь?

Пикси открыли для себя интернет...

— Вова! — догнал меня на улице полный отчаяния вопль, — Оно не работает!

Вылетев из окна, Прелесть во главе галдящей стайки подлетела ко мне, тыкая в нос планшетом. В глазах у неё слёзы, отчаяние и вся боль этого мира.

— Ой... работает, — обрадовалась малявка и полетела назад, — Снова не работает! Вова! Сделай что-нибудь!

— Он и не будет работать вдалеке от меня, — объясняю в очередной раз, пока Бугор давится кашлем и дымом, пряча смеющиеся глаза, — это мой планшет, и я не могу него кому-то отдать, подарить или продать. Артефакт с привязкой.

— Фу-у! — выразила своё возмущение Прелесть, увесисто плюхаясь мне на голову. Бугор раскашлялся вовсе уж туберкулёзно, а я стащил с макушки обнаглевшую мелочь, так и не выпустившую планшет.

— Вот что с тобой делать, чудо? — интересуюсь, держа её перед лицом

— Чудо, это я! — поправила меня Славкина пикся, глядя на меня, как на умственно отсталого.

— Вот что? — повторяю вопрос, не ввязываясь в бесполезные споры.

— Любить? — подняла на меня глазки Прелесть.

— Кхе...

— Вова! — она вытаращила глаза, — Здесь ТикТок!

Она сказала это с тем придыханием, с каким говорят о чём-то важном.

— У нас совещание, — повторяю терпеливо, — и вам туда нельзя, оно секретное!

— А секретное, это где? — заинтересовалась Сестрёнка.

— Секретное — это разговоры, которые нельзя рассказывать другим.

— Фу-у! — дружно скривились мелкие сплетницы.

— ... как вы все знаете, — сидя на Бревне Совета начал Бугор, держа в одной руке дымящуюся сигарету, а в другой большую чашку крепченного кофе, убийственного по такой жаре, — техника у нас начала сбоить.

— Вот уж что не секрет, — пробурчал один из членов Совета, — К делу, Володя, не томи!

— Ни для кого не секрет, — спокойно кивнул тёзка, делая неторопливую затяжку и запивая её глоточком кофе, — ни для нас, ни для Педералиссимуса.

— Ах ты ж в Бога душу мать... — начал было заворачивать ругательства в фантик божбы бурчащий член, прервавшись на взлёте, — Война на пороге?

— Судя по нашим данным, полноценная, — кривовато усмехнулся Малой.

— Иначе и не получается, — спокойно отозвался Шелдон, — людей у самозванца не так уж и много, а мотивация большинства невелика — мягко говоря. Срочники, по крайней мере, не горят желанием умирать за офицерские привилегии.

— Кшатрии, — перебил его Малой, — источник информации назвать не могу...

Все закивали понятливо.

— ... но крыша у тамошних главнюков протекает знатно. Внедряют в массы кастовую систему, согласно которой офицеры и прапорщики это кшатрии, а рядовой и сержантский состав — сипаи .

— Бре-ед... — протянул Член в Жилетке.

— Бред, — согласился парнишка, — но разве вся эта ситуация, в которой мы оказались, не бред? Сейчас там продвигается кастовая система с феодальным уклоном.

— Не новость, — спокойно сказала Ольга Владиславовна.

— Не новость, — кивнув, повторил вслед за ней Малой, — но если раньше это было бредом, и мы могли надеяться на полную деморализацию Военного Городка, то сейчас, согласно моему источнику, там вовсю идёт обработка личного состава какими-то сомнительными типами. Воспитательная работа с элементами гипноза, ну или если хотите — менталистики.

— Еба-ать... — протянул кто-то из охраны, — Кашпировских нам ещё не хватало!

— По моим данным, — добавил Бугор, — началась обработка ещё и психотропными средствами.

— Вова! — ввинтился в мой мозг голос Прелести, звенящий от праведного возмущения, — У него ытырнет неправильный! Дай свой! И вообще, хватит секреты без нас делать! Мы, может быть, самые секретные секретчики во всей долине!

— Не удержал, — выдохнул подбежавший охранник, забирая у пиксей свой планшет.

— Ладно, — чуть морщусь, но склоняя голову, признавая перед Советом свою вину. Ну, не смог охранник с планшетом удержать пиксей в сторонке... бывает. Пикси, они такие, непредсказуемые местами.

А местами... я переглянулся с Бугром, прикрыв на миг глаза. Потом поймал взгляд Малого...

— Ну в принципе, всё ясно, — бодро сказал тёзка, подымаясь с бревна, — военное положение со всеми полагающимися к нему пунктами.

— Парни? — переглядываемся, и хотя я заранее знаю их решение, без демократизма нельзя.

— С вами, — отозвался Анвар.

— Воюем, — нервно улыбнулся Илья.

— С вами, — подтвердил Слава.

— И мы с вами! — влезла Прелесть и тут же затормошила меня, — Вов, а куда мы с вами?

— А дроны? — не сдаюсь я, поглядывая на пикси, оккупировавших с планшетом кресло в углу гостиной. Втягивать шилопопых малявок в войну очень не хочется. Умом понимаю, что это хищники, хотя и не из высших. Что они привыкли убивать и умирать, но...

... глаза видят кавайных зубастиков, похожих на оживших кукол. Да и дурашливый писклявый хоровод с "Заебися пахнет пися, если писе заебися" не помогает осознать их серьёзными бойцами.

— Блять... — не сдержался Бугор, — Вова, какие на хуй дроны!? Это Липецк! Не Москва и не Питер, даже не Казань! Ли-пецк! Полсотни если на весь город было, и то вряд ли.

— Ну это ты заливаешь, — скривился Анвар, отмахиваясь от дыма, — побольше было, и сильно побольше.

— Хуй с ним! — нервно согласился тёзка, — Пусть две сотни, даже три! Только вот где?! В мажорском Ленино? В закрытых посёлках с богатенькими Буратинами? А это, блять, Опытная!

— Ну...

— Володь, — отвинтив пробку с минералки, влез в разговор Малой, — с дронами действительно проблема. По городу их мало было, а у нас ещё меньше — дорого, сука! А райончик у нас, сам знаешь, не то чтобы совсем депрессивный, но, сука, пролетарский!

— Тысяч за пять можно было купить, — подал голос Илья, — но правда, так себе...

— Говно китайское за пятак, — безапелляционно отрезал Малой, прикладываясь к горлышку бутылки, — ни управляемости нормальной, ни с камеры не видно ни хера!

— Мы, — продолжил он, давя отрыжку от газов, — в первые дни, как оклемались малость, собирали их где только могли. Ну, сами знаете... такая херота, она на слуху. Купить дрон, и не похвастаться ни разу, это из области фантастики! Любые собирали, и на первых порах они нас здорово выручили. А потом...

Он пожал узковатыми костлявыми плечами и продолжил после паузы:

— Наверное, поздно начали собирать, а может ещё что, тут не угадаешь. Ситуация, как с телефонами сложилась, только ещё хуже.

— А что с ними не так? — не въехал я.

— Работают только в руках хозяина, — коротко ответил Бугор.

— И что? — туплю по-прежнему.

— Ой, блять... — вздохнул тёзка, — страшно далеки они от народа !

— А-а... — до меня начало доходить, — как у нас после Локации?

— У всех теперь так, — вздохнул Бугор, — только хуже! Сперва связь просто глючила, а теперь ситуёвина вовсе уж херовая — что с сотовой связью, что с интернетом. Мало купить комп или телефон, чтобы Система признала его владельцем, понимаешь? Ручки нужно приложить!

Переглядываюсь с парнями... мы, по ходу, до хрена интересного пропустили! Нет, что-то такое было, но в одно ухо влетело, из другого вылетело! Не дошло. Думал, просто о перебоях с сотовой связью говорят.

— А с ручками у большинства беда-а, — протянул Илья, — мать даже сим-карту вставить не могла — меня просила, ну или продавца.

— О том и речь, — вздохнул Малой, — таких три четверти, если не больше. Вообще телефоны не работают! Ни телефоны, ни планшеты, ни компы! Прикинь?

— Жопа! — ужаснулся интернетозависимый Анвар.

— Вот-вот! — кивнул Малой, — У остальных чуть лучше, но тоже тяжко. Например, сам симки менял — может одному-двум абонентам в пределах города звонить.

— Это если они живы, эти самые абоненты, — мрачно добавил Бугор, снова окутавшись облаком дыма, — Система, я так понимаю, рандомно выбирает из списка. В основном всякая хуйня, типа "Надя парикмахерская" или "Коля электрика", только их ни хуя в живых уже нет.