Возвращение Листика. Рыжая некромантка.

— Ага! И вы хотите, чтоб я вам помогла? — удивилась Листвяна. — Что я могу? Я намного слабее любого из вас, как же я смогу...

Девочка не успела закончить, туман над огромным болотом рассеялся, и стало видно, как в центре трясины медленно вспухает огромный горб. Гудурхи заскрипели, а Альен охнула и потускнела, словно начал гаснуть огонёк. Листвяна, глянув на продолжающую расти из болотной жижи гору, спросила Удурга:

— А почему люди об этом не помнят?

— Людская память коротка, и они думают, что этот лес всегда был таким. Они не видели той нашей битвы с пришлым зверем, вряд ли они тогда справились бы, да и сейчас их магия не сможет нам помочь.

— Ага, — снова кивнула девочка, не став дальше расспрашивать Удурга. Горб грязи вспучился и осыпался, явив невиданного зверя, только он не был похож на того, что описывал большой леший. У зверя не было шкуры, а сам он состоял из одних белоснежных костей, но от этого не стал выглядеть менее грозно, наоборот — весь его вид внушал безотчётный ужас. Гудурхи испуганно заскрипели (скрипом трудно передать страх, но большим лешим это удалось), а Альен, ойкнув, постаралась за них спрятаться.

— Ага! — очередной кивок девочки, которую совсем не удивило происходящее, она словно ожидала чего-то подобного, и её слова это подтвердили: — Ага! Костяной дракон! Набравшийся силы, ему не просто удалось взять часть того, что освободилось в результате непроизвольного жертвоприношения. Он смог взять часть той силы и немалую, ещё и сумел ею воспользоваться, напитав свою сущность, люди называют это душой, но сейчас у него нет души, он не живой и не мёртвый. Про таких говорят — лич! А сейчас собирается сделать то, что намеревался с самого начала — завоевать весь мир. Хотя... Между желаниями и их исполнением всегда появляется какая-нибудь преграда, и чем больше желание, тем больше ему противятся обстоятельства. А завоевание мира обычно ничем хорошим не заканчивается для того, кто завоёвывает.

Произнося эти слова, Листвяна вышла к самой кромке грязной воды. Откуда она это всё знает, девочка и сама не понимала, и что будет делать дальше, даже не представляла, ею двигала подчинившая её какая-то неведомая сила. Листвяна вытянула перед собой руки по направлению к надвигавшемуся костяному дракону, но это не был защитный жест. Девочка властно сказала приближающемуся чудовищу: — Стой! Она не повышала голоса, но он раскатился над болотом, подобно грому, и костяной дракон замер! Его челюсть задвигалась, словно он пытался что-то сказать или зареветь. С ладошек девочки сорвалось пламя, не оранжевое как обычно, а ослепительно белое, оно окутало костяное чудовище, а Листвяна, не повышая голоса, но при этом её слова отдавались громовыми раскатами, произнесла:

— Уходи! Тебе здесь не место! Ты давно умер! Твоё посмертие сейчас зависит только от тебя! Будет ли оно вообще — тебе решать!

Маленькая девочка стояла у самой кромки, даже не воды, а той чёрной жидкости, что образовывала поверхность болота, но тень, каким-то образом отбрасываемая девочкой на серый туман, была большая и чем-то похожая на костяного дракона — такой же крылатый силуэт невиданного зверя! Только не полупрозрачный, а вполне реальный! Эта тень была в несколько раз больше чудовища, вынырнувшего из болота. Костяной дракон остановился и замер на несколько мгновений, словно задумался, заколебался, будто на него дунул очень сильный порыв ветра, а потом белые кости рассыпались, но прах не упал в болото, его подхватил вихрь, сорвавшийся, как и пламя до этого, с рук девочки. Этот вихрь развеял не только то, что было костяным драконом, но и мрачный серый туман, висящий над болотом. Большой гудурх осторожно подошёл к самому болоту, подхватил начавшую оседать рыжую девочку и передал её последовавшему за ним Куржуму, тот бережно взял маленькое, обмякшее тельце и тихо спросил у предводителя больших леших:

— Кто она? Как это ей удалось сделать? И откуда ты знал, что она может помочь?

— Когда я был обычным лешим, молодым лешим, то слышал легенду или сказание о маленькой рыжей спасительнице, что спасёт наш лес... — начал Удург, но один из больших леших его перебил:

— Почему же она раньше не пришла? Когда этот зверь жёг наш лес! Тогда бы не было таких жертв и не стал бы лес таким!

— Не знаю, — ответил Удург, — может, её тогда не было, а может, такова была воля богов. Но сейчас мы бы не справились с тем костяным ужасом! А она...

— К маме хочу, — слабым голосом сказала очнувшаяся рыжая девочка. Ничего в ней такого особенного не было, что напоминало бы о только что сделанном, просто девочка, обладающая не очень большими, скорее слабыми, магическими способностями.

— Пойдём, Листвяна! — позвала Альен. — Я открою тропинку, и мигом будем около моего болота. Там тебя серые ждут.

— Я не могу, — тихонько ответила рыжая девочка и заплакала: — Не могу идти через огонь, не могу!

Альен смотрела на подругу и не могла понять, что же с ней произошло — её кожа, немного смуглая, даже золотистая, стала бледной, ярко-рыжие волосы потускнели и перестали весело топорщиться, а как-то безвольно, повисли.

— Хочу к маме, — сквозь слёзы произнесла Листвяна.

— Я её понесу, — сказал Куржум, Удург согласно кивнул:

— Отнеси её домой, в ту деревню, где она живёт, там ей могут помочь, раз она туда хочет, отнеси, только осторожно!

— Я с тобой! — сказала огневушка, запрыгивая к Куржуму на руки-коряги, тот опасливо и немного сварливо предупредил:

— Огнём не баловаться! Сиди тихо, видишь, твоей подруге плохо, неизвестно, как она твои огненные прикосновения воспримет!

Куржум стремительно удалился, а гудурх, что интересовался, почему эта девочка, раз она такая могущественная, не помогла сразу, спросил у Удурга:

— Откуда ты узнал, что эта рыжая малявка сможет помочь?

— Лес сказал, — ответил самый большой леший, — не просто посоветовал, а просто-таки заявил, что только она сможет помочь. И не такая уж она малявка, ты её тень видел? Это тень её настоящей сущности, чтоб такая тень появилась, надо чтоб то, что скрыто, стало главным, понял?

— Но это же... Она же... — скрип большого лешего стал похож на испуганный шёпот, он многозначительно уставился на болото, бывшее пристанищем костяного дракона.

— Она не он, — тоже многозначительно посмотрел на болото Удург, — она гораздо сильнее. Раз хватило одного её слова, ну, не только слова. Тот белый огонь... Такого не бывает, но я уверен, что она сожгла бы костяного дракона, если бы он её не послушал. Та сила, что была у неё... Я такой не видел, а потом она снова стала слабой, слабее чем сюда пришла. Да и когда она сюда пришла, то была как Альен, разве что не настоящая огневушка, а полукровка. Но она не полукровка, она не дитя леса.

— Да, это чувствуется — она не дитя леса, — высказал своё мнение ещё один гудурх, — мы все это почувствовали, но лес её послушается. Никого из нас так не послушается, как её. И заметили, лес начал её восстанавливать, отдавая ей силу. Как это получается, я не понял.

— Куржум это тоже понял, потому её и понёс в деревню, но торопиться не будет, — зашелестел Удург. Если самый большой леший шелестел, как молодое дерево, улыбаясь таким образом, остальные гудурхи заскрипели — они тоже поняли, что лес к этой пришлой рыжей малышке более благосклонен, чем к ним, своим детям, но почему так, им было неясно.

Глава седьмая. Беда

Сурима не находила себе места — Магда и Дрим вернулись три дня назад, а Листвяны всё не было! О том, как расстались с девочкой у опушки леса, уже было много раз рассказано. О том, что Листвяна ушла не одна, а со стаей волков, тоже говорилось не раз, как и том, что волки не должны дать девочку в обиду. Но всё же... А вдруг передумали и съели! Сурима в который раз со слезами на глазах высказывала это предположение. Староста деревни и травница утешали женщину, как могли. Вот и сейчас все они собрались в домике жреца и уже в который раз рассказывали о том, как девочка уехала верхом на волке. Говорили Магда и Дрим, Карт только слушал, не делая никаких предположений, вздыхал и смотрел на плачущую Суриму. Он тоже сомневался, что волки могут причинить вред девочке, играющей с огнём, но кроме них в лесу было много других опасностей, были не только звери и лесные жители, там в изобилии водилась нежить, и довольно хищная! Сидевший тут же Зур молчал, только укоризненно смотрел на Магду.

— Там!.. Там!.. — с криком ворвался в комнату один из караульных, что стояли на воротах деревни. Дрим сразу обеспокоился:

— Что там? Говори толком!

— Страх! Ужас! Сюда идёт! С в... волками! — толком объяснил караульный, очень заикаясь при этом. Обеспокоенный Дрим поспешил к воротам, за ним потянулись и остальные. Со слов Магды и Дрима было известно, что Листвяна ушла с серыми волками, может, это она и возвращалась. Но непонятно было, что это за страх и ужас? То ли она его ведёт, то ли от него убегает.

Ворота были уже закрыты на засов — тяжёлый деревянный брус, и караульные, чьё дежурство было в это время, и ещё несколько селян, взобравшись на помост, идущий вдоль стены, с опаской наблюдали за медленно приближающимися обитателями проклятого леса. Впереди двигалось шестиногое чудище, словно состоящее из нескольких переплетённых ветками и корнями древесных стволов. Его, будто охраняя или конвоируя, сопровождала стая серых волков. Люди смотрели на эту медленно приближающуюся процессию с некоторой опаской, но без особого страха — защитный круг не должен пропустить этих лесных жителей, тем более что они не спешили, если бы собирались атаковать, то двигались намного быстрее. Волки подошли к черте, отделяющей защищенную магическим кругом территорию деревни (круг отстоял от ограды и от обычных ворот на несколько шагов, а от этих центральных — на десяток), и уселись, подвернув под себя хвосты. Чудище продолжало двигаться как ни в чём не бывало! Словно магической защиты и не было! Некоторые люди, наблюдавшие за приближением необычного лесного жителя, закричали от страха. Только сейчас стало заметно, что на второй паре рук чудища (первая пара что-то держала, закрывая это зеленью листвы от взглядов людей) сидят две девочки, одна словно язычок пламени, вторая с кожей цвета молодой берёзы. Магда узнала огневушку и поздоровалась:

— Здравствуй, Альен! Ты не знаешь, где Листвяна?

— Похоже, это и есть тот большой леший, о котором рассказывала Листвяна, — тихо сказал Магде Дрим и, глядя на амулет активации защиты, вделанный в стену, с опаской добавил: — Как бы он нам не сломал магическую защиту! А затем и стену! Защита вроде пока ещё держит, волков не пустила, но это создание прошло и даже не заметило её, мало того, оно пронесло огневушку и лешую. Вторая девочка — точно лешая, такая как её Листвяна и описывала.

— Ворота откройте! — прогудел-проскрипел большой леший. — Я могу их и сломать, но Листвяна будет недовольна. Могу и через ваш забор перелезть. Но это как-то несолидно — мне и по заборам лазить! Так что открывайте по-хорошему!

— Ага, открывайте! Куржум шутить не любит!— сказала Альен. А лешая добавила:

— Если пообещал, что сломает, то сломает. Он хочет Листвяну маме отдать, а вы ему мешаете!

Подтверждая слова маленькой лешей, ветви, прикрывавшие то, что нёс гудурх, раздвинулись, и люди увидели обмякшее тело рыжей девочки.

— Листвяночка! — закричала Сурима и попыталась спрыгнуть со стены, но Зур её удержал, тогда женщина спрыгнула с помоста, идущего вдоль ограждения деревни, и попыталась отодвинуть брус, запирающий ворота. На неё закричали другие селяне, мол, что она делает? Сейчас же этот страшный лесной житель ворвётся в деревню! Большой леший сделал движение одной из своих конечностей, судя по всему являвшееся рукой, и толстое бревно, не позволяющее воротам открыться, само поползло в сторону!

— Ха! Жалкие людишки! Вы хотели меня этим остановить? — прошелестел большой леший, его скрипучий шелест был подобен шуму леса в грозу, люди в страхе застыли, а гудурх тем же буреподобным голосом продолжил: — Лес — это мы, а это бревно когда-то им было, в смысле, деревом. А всё что лес, слушается его хозяев, а мы, большие лешие, и есть хозяева леса, и не вам мне, то есть нам, противостоять!

— Листвяночка! — бросилась Сурима к своей дочери, когда ворота распахнулись, она одна не испугалась, даже Зур застыл в нерешительности. Женщина без страха протянула руки, стремясь взять забрать девочку у лесного чудовища, при этом жалобно проговорив: — Листвяночка, солнышко моё! Что они с тобой сделали?!

— Ничего, — голос гудурха стал тише и не таким скрипучим, он осторожно передал обнажённое тельце и, словно оправдываясь, пояснил: — Она просто спит. Устала очень. Вот, девочки не стали её одевать, чтоб не беспокоить, уж очень она слабая, стонала, сквозь сон тебя звала, это же ты её мама?

— Долго она спит? — спросила Сурима, бережно взяв необычно бледную Листвяну и заворачивая в свою шаль. Гудурх тем же тихим голосом, слышимым только обеспокоенной женщине, ответил:

— Третий день уже, очень устала. Она сделала... Весь наш лес перед ней в долгу! Вот!

Из раздвинувшихся корней-ветвей тела большого лешего его руки достали четыре больших корзины с грибами и ягодами. Дары леса были гораздо крупнее, чем обычно собирали селяне и их дети. Там были необычные ягоды и грибы, каких жители Больших Трав и не видели, хоть и жили у самого леса. Заметив удивление селян, а особенно Магды, Альен сказала:

— Это всё полезное и его можно есть, Листвяне особенно!

— Ага! — подтвердила лешая. — Это я сама для неё собирала, ну, не совсем сама, гудурхи помогли.

Вышедший вслед за женой Зур подхватил две корзины, крякнув при этом — корзины были большие и тяжёлые, ещё две корзины взял Дрим. Остальные селяне боялись выходить за ограду. Листвяна открыла глаза и, увидев Суриму, слабым голосом произнесла:

— Мама, мамочка.

— Солнышко моё! — ответила женщина, крепче прижимая дочку к себе. Развернувшись Сурима пошла в деревню.

— Спасибо тебе, лесной житель! — поклонился Зур гудурху, второй раз поклонившись огневушке и лешей, добавил: — И вам спасибо!

Куржум, проводив глазами, всеми восьмью парами, удаляющуюся Суриму, проскрипел:

— Чего уж там... Это Листвяне спасибо! Ладно, пойдём мы, чтоб вас не смущать.

Гудурх, подобно многоножке (когда он шёл к деревне, у него было всего три пары ног, но сейчас, Магда была готова поклясться — появились ещё четыре пары), развернулся и отправился в лес. Селяне, хотя опасность вторжения большого лешего в деревню вроде как миновала, закрыли ворота и задвинули толстый запирающий брус, на всякий случай примотав его ещё и верёвкой — ведь отодвинул его этот лесной страх, даже нему не прикоснувшись! Магда, глядя на эти действия, только ухмылялась — она была уверена, что и верёвка не поможет, ведь она тоже сделана из лесных растений. А большой леший... Он ясно дал понять, что магический охранный круг его не остановит, но те дары, что принесли лесные жители, были не столько подарком, сколько знаком их отношения к рыжей дочери Суримы! Лесные жители никому ничего не дарили, даже своим детям-полукровками, а тут... Это не просто благодарность, а выражение любви и готовности помогать Листвяне и защищать её! Ведь недаром же большой леший принёс рыжую девочку, продемонстрировав людям свои возможности! Магда была уверена, что так оно и есть, но не стала озвучивать свои догадки — зачем волновать людей? Травница только улыбалась, глядя на суету по укреплению ворот — завтра-то их всё равно открывать придётся.