Возвращение Листика. Рыжая некромантка.

— Ага! — Альен появилась перед магом и криминальными авторитетами и ударила огнём, вложив в этот удар всю свою силу! Маг, надо отдать ему должное, успел выставить защиту. Но она прикрыла только его самого. Может, берёг силы (судя по тому, как сумел пленить Листика, силы у него было много), а может, решил не тратить силу на других. Когда бушевавшее пламя спало, готовившиеся к штурму пекарни бандиты увидели убегающего мага и своих главарей, превратившихся в пепел и теперь осыпающихся. Листик рывком сбросила сеть (захват пропал, как только маг дал дёру) и ударила замерших в нерешительности "повелителей улиц", ударила не огнём, а хлыстом, подобным тому, что используют жрецы-инквизиторы. Листик никого не убила, даже не покалечила, просто повалила на землю и обездвижила, всё-таки удар был довольно болезненным. Почти тридцать человек лежало на камнях набережной, некоторым всё же удалось убежать, может, их от удара девочки заслонили менее удачливые товарищи, а может, Листик их просто не достала. Но эти бежавшие, как и те, что стояли в отдалении, видели сам хлыст. Трудно поверить, что оружие инквизиторов использует маленькая девочка, вероятнее было то, что в пекарне засел инквизитор, а возможно и несколько, а теперь они появились, чтоб навести порядок! С инквизиторами связываться никто не хотел, и бандиты бежали так быстро, как могли! Те, кто сумел это сделать. А тех, что обездвижила Листик, присоединили к тем, кого захватили во дворе пекарни.

Пленных "повелителей улиц" Сэм выстроил у внешней стены, как он сам сказал — чтоб не портили внутри воздух, а может, опасался такого количества бандитов — а вдруг тем придёт в голову взбунтоваться? У него самого только один арбалет да чуть больше десятка огненных шаров. Листик больше не стала делать, Сэм подозревал, что больше она и не сможет сделать — девочка выдохлась и ей нужен был отдых, Альен тоже была не в лучшем состоянии. Оставалась ещё Фисла, но на что способна эта девочка, Сэм не представлял. Правда, во время наведения порядка среди пленных, Фисла сопровождала почтенного негоцианта, поигрывая огненным шариком. Ни Сэм, ни пленные не знали, что это не боевой пульсар, а обычный огонёк, которые девочки запускали ещё на болоте Альен. Сэм, посмотрев на "повелителей улиц" выстроенных лицом к стене и с поднятыми руками, почесал в затылке и пробурчал про себя:

— Что же с ними теперь делать?

— А давай их всех в реке утопим! — предложила Фисла, Сэм даже растерялся, услышав такое расточительное предложение. Глядя на сжавшихся бандитов, они тоже слышали то, что хочет с ними сделать эта маленькая, но такая кровожадная девочка, почтенный негоциант спросил:

— Зачем же их топить? Может, лучше выкуп взять?

— Сразу не дадут, мы все деньги и так забрали, а потом... Возни много, — заметила Сэльма.

— Ага! Куда же их ещё девать? — ответила Сэму вопросом Фисла и мстительно добавила: — Они Бурёну убили! Зачем они это сделали? Нет, только топить! Можно, конечно, и в печке сжечь, но сильно потом вонять будет, а мы же там булочки печём! Топить! Только топить!

— Ага, пирожки тоже там печём, — добавила подошедшая Альен. Выслушав предложение Фислы, огневушка с ним согласилась, внеся свои коррективы: — Да, топить, непременно топить! Но сначала пусть Листик кракена подманит. Когда они все утону, он их потом съест! А то столько утопленников — это не к добру. Могут в водяников превратиться или вонять начнут, русалки будут возражать — кому будет приятно, когда вокруг тебя вонючие утопленники плавают? А так, и утопленники никому мешать не будут, и кракены сыты будут!

— Ага, неприятно, когда утопленники вокруг плавают, — подтвердила вышедшая из пекарни Листик и поинтересовалась: — А чего это они здесь будут плавать? А кракена тоже кормить здесь нехорошо, зачем его к пекарне подманивать?

Выслушав объяснение девочек, отчего тут будут плавать утопленники, которых надо скормить кракену, Листик сказала Фисле:

— С твоей мамой всё в порядке, ты всё правильно сделала, я бы не смогла лучше. Я дала Милете траву, она её заварит и будет поить Гурту, через два дня она будет совсем здорова.

— Ага! А зачем они Бурёну убили?! — выслушав Листика, Фисла вернулась к прежней теме. — Так что будем топить!

— Кого это вы топить собрались? — поинтересовался Тинош, во главе трёх десятков стражников подошедший к пекарне со стороны города. Сэм, который со своей ехидной улыбкой, молча слушал рассуждения девочек о том, что делать с пленёнными бандитами, теперь высказался:

— Городская стража, как всегда, на высоте! Появляется в самый подходящий момент — когда всё уже закончилось. Где вы раньше были, когда эти разбойники на нас напали и чуть не поубивали? Умеете только честных людей за руки хватать, ни в чём не повинных горожан обвинять, в неизвестно каких грехах обвинять!

— Как только я получил сообщение от наблюдателя о происходящем здесь, так сразу и поспешил... — вроде как начал оправдываться Тинош, но Сэм продолжил на него наседать, осыпая упрёками:

— Моя городская стража меня бережёт! Только непонятно от чего! Пока ты сюда спешил, нас всех могли убить! Кто бы тогда пёк булочки и пирожки для губернатора и герцога? Они бы не простили тебе такой потери, не говоря уже о нас! Мы бы точно не простили!

— Что не простили? — не понял Тинош.

— Тяжелейшую потерю, — терпеливо, словно сетуя на непонятливость собеседника, пояснил Сэм.

— Какую потерю? — продолжал недоумевать начальник городской стражи, Сэм для большей убедительности даже глаза поднял к небу:

— Если бы нас всех здесь поубивали? Разве это была бы не тяжелейшая для нас потеря? Разве можно её прощать? Такого простить нельзя!

— Ага! Простить нельзя! — в один голос присоединились к Сэму Листик и Альен.

— Будем топить! — настаивала на своём Фисла.

Тинош потряс головой, стараясь прийти в себя от напора почтенного негоцианта и подопечных ему девочек, не понимая — они это серьёзно или так насмехаются. Стражники тоже пребывали в недоумении — если Тинош уже немного знал обитателей пекарни матушки Милеты, то его подчинённые не могли понять — что же происходит: у стены с поднятыми руками стояли перепуганные бандиты, решившие, что их таки будут сейчас топить (река — вон она рядом!). А вот тех, кто захватил "повелителей улиц" не видно было! Не могли же один, довольно тщедушный с виду мужчина и три маленькие девочки взять в плен несколько десятков здоровых мужиков?! А вот Тинош не удивлялся, он знал, что так и было — Шуля показала — как всё случилось, а ей — кто-то из девочек (скорее всего, Листик передала образ). Напустив на себя важный вид, начальник стражи сказал, глядя на Фислу:

— Власти города выносят вам всем благодарность за поимку опасных преступников! Их судьбу решит суд! Только он может вынести приговор — каторга или какое другое наказание, вплоть до повешения.

— Лучше утопить! — не давалась Фисла, объяснив, почему она настаивает на своём решении. — С каторги сбежать могут, а вешать долго и на верёвку тратиться надо.

— Ага! Долго и сбежать могут, — поддержала подругу Листик и, требовательно глядя на Тиноша, спросила: — И где? И когда?

— Что, где, когда? — не понял начальник стражи, девочка пояснила:

— Благодарность от властей города, и сколько это будет? Хватит ли нам корову купить?

Тинош укоризненно посмотрел на не выдержавшего и захохотавшего Сэма, мол, чему ты учишь ребёнка? А Листик с тем же серьёзным видом продолжала:

— Надо, чтоб благодарности хватило! А то власти города подумают, что опасных преступников можно ловить на коров, как на приманку, а потом за этих коров не платить!

— Ага! Так сколько нам положено в виде благодарности? — поддержала подружку Альен.

Тинош страдальчески закатил глаза и дал команду своим подчинённым вязать бандитов, те стали связывать руки "повелителям улиц", привязывая к общей верёвке. Фисла это одобрила:

— Правильно, надо связать руки, чтоб долго не барахтались, и к одной верёвке всех привязать, за неё потянем и сразу всех утопим!

— Господин начальник, — подал голос один из бандитов, кося в сторону Тиноша глазом, — это же несправедливо! Мы тут только прогуливались, никого не трогали, а нас повязали и в сразу суд!

— На тебе, Косой, не только эта прогулка, тебя можно повесить за старые дела, если тебе присудят каторгу, то ещё легко отделаешься, — ответил бандиту Тинош.

— Не надо его в суд, на каторгу тоже не надо! — попросила Фисла. бандит поднял опущенную голову, словно, воспрянув. А Фисла продолжила тем же жалобным голосом: — Давайте хоть его утопим, это он в Бурёну стрелял!

— Вот видишь, Косой, из любого положения есть два выхода, — кивнул Тинош, — выбирай — идёшь на каторгу или быстренько, чтоб не задерживать остальных, топим тебя здесь.

Остальные бандиты молчали, они-то видели, кто отбил их атаку, а потом и пленил. Эти маленькие, но от этого не менее могучие и страшные магини вот тут стояли, а одна из них хотела хоть кого-нибудь непременно утопить и сделала бы это, если бы не начальник городской стражи. Так что лучше в суд, там вряд ли приговорят к повешению, а тем более к утоплению, — королю на рудниках нужны рабочие руки.

Стражники только собрались идти, как показалась тележка с запряженным в неё осликом. Тинош высказал своё удивления, обращаясь к девочкам:

— Маги! Быстро же они отреагировали. Вроде вы тут не сильно и магичили, прошлый раз, когда просто развлекались, буянили гораздо сильнее.

— Это они обо мне беспокоятся и о Листике, — ответила Фисла. Действительно в тележке кроме Нарима были Торон и Изумра, глядя на связанных бандитов, Торон обеспокоенно спросил, обращаясь к Сэму, как опекуну девочек:

— Господин Сэмуэль, вы не скажете, что случилось? Слушательница Фисла обещала утром привести своих подруг и ещё кого-то, обладающего способностями, но она сама не пришла и никого не привела.

Сэм быстро рассказал магам, что произошло этим утром и почему девочки не пришли, после чего пригласил во двор пекарни, куда ещё раньше ушли Альен, Листик и разочарованная Фисла (что никого из бандитов ей так и не позволили утопить). Маги немного успокоились, когда увидели, что все девочки живы и здоровы. Только у Листика была заметна бледность и ранки на её теле, оставленные ловчей сетью. Изумра, осмотрев девочку и покачав головой, сказала Листику:

— Ловчая сеть десятого уровня! После неё ты должна пластом лежать неделю! Сеть такого уровня не только обездвиживает, но и подобно антимагическим браслетам выпивает силу, разрушая ауру! У тебя же...

— Девочка не особенно пострадала, но если судить по этим незаживающим ранам, оставленным сетью, это действительно сеть высшего уровня! В Эролте нет мага, что может такую сеть создать! — высказался Торон, присоединившийся к Изумре. Маг и магиня вертели девочку, осматривая её ранки и ещё что-то, видимое только им одним.

— Ой! Щекотно! — не выдержала Листик и, вырвавшись из рук магов, отдала свою одежду Фисле, после чего нырнула в печку, но не туда где пекли булочки, а в топку.

— Ей надо отдохнуть, — пояснила Альен и, показав на Рилта, предложила: — Пока Листик набирается сил, можете осматривать его, меня не надо. Мне некогда, надо маме помогать!

Магам ничего не оставалось, как заняться Рилтом, заодно и Сэльмой, которая не отходила от мальчика.

— У вас, милочка, есть способности, к тому же вы уже инициированы. Но способности неразвиты и вы ими совершенно не пользуетесь, такое впечатление, что сразу после инициации вам заблокировали возможность производить магические действия, хотя я не представляю, как это сделали. Инициировали именно для того, чтоб вы не погибли, когда начнут проявляться ваши способности, но при этом лишили возможности их применять, но совсем недавно эту возможность вернули. Для чего это всё делали — не понимаю!

Сэльма могла бы рассказать, что её магические способности не были того уровня, чтоб привести к разрушению личности и ауры, что происходит с неинициированными магами. Эти малые способности делают их обладательницу знахаркой, гадалкой или очень слабой ведьмой (такие ведьмы и становятся жертвами инквизиторов, настоящая ведьма может за себя постоять). А у Сэльмы именно такие способности и были, но то воздействие, что оказала на девушку Листик, стараясь уберечь её от огня в костре, а потом и лечение многократно усилили то, что было. Да и инициацию Листик тоже провела — это было как элемент лечения. Но если бы Сэльма оставалась бы прежней Сильвой, то магистр Изумра увидела бы, что изменения произошли недавно, но у Сэльмы изменения, наложившись на новую личность и ауру (поскольку они были раньше сделаны), теперь выглядели, как давняя и неотъемлемая составляющая этой личности и ауры. В это время маг Нарим и магистр Торон закончили беседовать с Рилтом, результаты обоих более чем удовлетворили. Торон обратился к Изумре:

— Коллега, у мальчика есть способности и немалые, но он ещё не прошёл должную инициацию, можно сказать, чистый лист, но лист очень дорогой бумаги! При соответствующем обучении он будет выдающимся магом! Думаю, мальчика необходимо определить в нашу школу, если, конечно, не будут возражать его родственники, — закончил свою восторженную речь Торон, наткнулся на взгляд Сэльмы, та кивнула:

— Если Рилт этого хочет сам, то я не возражаю.

— Нет, тётя Сэльма, я хочу! — радостно ответил мальчик, не заметив, как погрустнела Сэльма, любой матери горько, когда сын называет её тётей. Изумра это заметила, но истолковала по своему, предложив:

— У вас, Сэльма, тоже есть способности, их надо развивать! Но сами понимаете, взять ученицей в нашу школу вас нельзя, возраст. Но я хочу предложить вам место своего ассистента, помимо работы вы будете учиться, заниматься с вами буду я, индивидуально.

Сэльме показалось, что Листик наблюдает за ней из печки, и, внимательно посмотрев в ту сторону, женщина увидела девочку, вернее, её контур в огне. Листик, улыбаясь, показала Сэльме руку, сжатую в кулак с большим пальцем вверх. Другие этого переглядывания не заметили. Маги поняли, что ни Альен, помогавшая Милете у печей, ни Листик, забравшаяся в одну из этих печей, ехать никуда не намерены. Но с другой стороны — эта поездка принесла результаты, и неплохие результаты — два одарённых, это было очень неплохо! Торон подвёл итог:

— Ну что ж, если всё выяснили, то можно возвращаться. Госпожа Сэльма, вы и ваш подопечный едете с нами?

Девушка кивнула и, взяв за руку Рилта, направилась к тележке магов.

Обстановку мрачной комнаты с маленьким окошком под потолком оживлял большой камин. Человек, с закрытым капюшоном лицом, сидя за столом, что-то писал. Услышав стук в дверь, поднял голову и откинул капюшон, явив миру совершенно лысый (а может чисто выбритый) череп, разрешил стучавшему войти. Вошедший, с таким же бритым черепом и в такой же чёрной одежде, напоминающей рясу с капюшоном, подал сидящему за столом несколько листов бумаги, тот, поморщившись, произнёс недовольным тоном:

— Своими словами и коротко!

— Плеть была замечена в районе старых пекарен, три печки которых арендует у города некая Милета. Похоже, это та плеть, что была потеряна.