Возвращение Листика. Рыжая некромантка.

— Осталось только определить: как это — очень захотеть, — с той же кривой улыбкой сказал жрец, Листвяна очень серьёзно ответила:

— Ты это почувствуешь, а пока можешь хотеть сколько угодно, камилястра не взорвётся.

— Это радует, — Карт наклонил голову в знак согласия с тем, что он не будет очень хотеть.

— Ага! — неизвестно что подтвердила Листвяна: то ли то, её что камилястра самопроизвольно не взорвётся, то ли то, что жрец и не будет пробовать сильно хотеть. Дрим спросил у девочки:

— А ты чего к нам подкрадывалась?

— Я не подкрадывалась, я просто тихо шла, а вы тут так громко разговаривали, что не услышали. А я не тебе шла, а к Магде, вот! Ей нужна была трава, но она её не могла найти, потому что за ней надо было в лес сходить, ведь она на опушке не растёт, в ближних рощах тем более. Вот я сходила и нарвала.

— Ты ходила в лес? Одна! В чащобу? — поразился Дрим, туда боятся заходить группы вооружённых селян, имеющих защитные амулеты, изготовленные не местными знахарками, а городскими магами! А эта девочка об этом говорит так, будто в ближнюю рощу за ягодами сбегала!

— А твои родители знают? — задала вопрос Магда, хоть она и не посылала Листвяну, это была личная инициатива девочки, но трава-то нужна была знахарке, получается — за этот безрассудный поход ответственность ложится на плечи женщины. Листвяна покачала головой:

— Не-а! — поскольку было непонятно на чей вопрос это ответ, девочка уточнила: — Мама не знает, если бы знала, то сильно волновалась бы, и совершенно напрасно, со мной ничего не могло случиться, ведь я не одна была, а с Ухрей.

— С кем?! — удивился Дрим, последние слова девочки были как бы ответом на его вопрос: о том ходила ли Листвяна в лес одна? Но староста знал всех живущих в деревне, но такого имени не помнил. Разве что это был совсем маленький ребёнок, но не могла же Листвяна взять с собой в такой рискованный поход кого-то младше себя!

— С Ухрей, — повторила Листвяна, увидев, что её не поняли, охотно стала рассказывать: — Я сама бы не нашла, вот я и попросила Ухрю, чтоб она показала где. Мы вместе и пошли.

— Листвяна, а кто такая Ухря, ты меня с ней познакомишь? — ласково спросила Магда, которая из рассказа девочки только поняла, что эта неизвестная Ухря, женского рода. Листвяна ответила:

— Ухря — лешая, я прошлый раз, когда траву собирала, помогла ей отбиться от стаи сухоедов, она сама бы не смогла.

Сухоеды — всеядная огромная саранча, после неё участки леса оставались объеденными до веток толщиной в палец, остальное эта саранча съедала. Не брезговала она и разным зверьем и лесными жителями, но если в своём большинстве звери и лесная нечисть могли убежать, то дриады, привязанные к своим деревьям, были обречены. Сухоеды, обнаружив дриаду, грызли дерево, пока до неё не добирались. Лешие, как и дриады, привязанные только не к отдельным деревьям, а к своему участку леса, старались его защитить и тоже гибли. В размерах сухоеды превосходили обычную саранчу в десять раз и после себя оставляли сухие обгрызенные деревья, может, это и послужило тому, что эту напасть так назвали. От полного уничтожения лес спасало только то, что сухоеды были редкостью и нападали небольшими стаями — неизвестно откуда появлялись и так же куда-то исчезали. Возможно, сам лес как-то защищался от сухоедов, заставляя исчезать их стаи.

— И как же ты защитила эту лешую? — спросила Магда, что-то подозревая, Листвяна её не разочаровала:

— Я ударила огнём и сожгла всю стаю!

— А сейчас так можешь? — быстро спросила знахарка, девочка отрицательно покачала головой:

— Не-а, я потом пробовала, у меня не получается, а когда я увидела Ухрю, такую маленькую и слабую, вставшую на пути стаи, мне её жалко стало, а на сухоедов я сильно разозлилась! Вот!

Магда и Дрим переглянулись, к их переглядыванию присоединился и Карт. Получалось, что девочка могла-таки ударить мощным факелом огня (ведь сжечь стаю сухоедов не так то и просто!), но у неё это получалось только при определённых обстоятельствах: она должна была разозлиться или испугаться, но бояться не за себя, за кого-то другого. Лесная нечисть, при всём её относительном дружелюбии к людям, не стала бы приходить им на помощь, да и друг другу тоже не всегда помогала. А Листвяна всегда приходила, не делая разницы между людьми и лесными жителями, и, как оказалось, они тоже ей помогают. Магда уже не сомневалась, что если бы не лешая, кто-то другой из лесных жителей помог бы девочке, а это могло быть только в том случае, если Листвяна была в родстве с каким-то видом нечисти проклятого леса. Но получалось, что девочка родня всем его обитателям, да и самому лесу тоже. Магда сама видела, как отходят в сторону ветки деревьев и кустов, давая дорогу девочке, а колючки Листвяну совсем не царапают, даже когда она пробирается через самые заросли. Но с другой стороны, эта рыжая малышка демонстрирует способности, которых нет ни у одного лесного жителя, никто из них не может лечить людей, а Листвяна пусть ещё и очень неумело, но могла! Ну, а удары огнём? Такое мог только обученный маг! Необученный бы сжёг всё вокруг и сгорел бы сам (если бы не был огневушкой, но и они не умели создавать направленные факелы такой мощности!). Листвяна отдала траву, что собрала для Магды, и убежала, а знахарка, староста деревни и жрец долго смотрели ей вслед, а потом очередной раз многозначительно переглянулись, и Карт озвучил выводы, к которым они все самостоятельно пришли:

— То, что Листвяна полукровка, не вызывает никакого сомнения, только вот чья? Я тут недавно, поэтому определить затрудняюсь, вы должны знать больше.

Дрим промолчал, а Магда тоже высказалась:

— Что полукровка — это понятно, а вот чья? Тут и я что-либо предположить затрудняюсь, уж очень противоречивые признаки какого-либо вида лесных жителей она показывает. А и наличие неслабых магических способностей указывает на принадлежность девочки людям или эльфам, или гномам, хотя это вряд ли, не похожа она на гномов.

— А возможно, к оркам, — сделал предположение Дрим, — острые зубки, да и клычки у неё великоваты как для человека.

— Орки редкость в наших краях, а клычки у неё совсем незаметны, да и не торчат, как у орков, — возразил Дриму Карт, а ему возразила Магда:

— Не у всех орков торчат клыки, есть такие, что от эльфов почти невозможно отличить, я имею в виду женщин, мужчины — более массивные, что ли. Вполне возможно, что у Листвяны кровь орки и лесного жителя, да и не одного. Только так можно объяснить её способности.

— Но у орков не бывает магов, у них шаманы, — проявил свою эрудицию жрец, Магда опят ему возразила:

— Главное — это способности, а будет ли это маг или шаман — тут дело в обучении. Некоторые шаманы орков не уступают сильным людским магам и даже их превосходят. Знала я одного такого шамана, так он не то что магистру, мэтру мог дать форы!

— Получается, что она может быть полукровкой эльфа или орка и кого-то из лесных жителей, — сделал вывод Карт, Магда поправила:

— Скорее, эльфийки или орчанки и нескольких лесных жителей.

— Как предположение — это может быть принято, — кивнул Дрим. Но свои сомнения высказал: — Только вот осталось выяснить, что здесь делала орчанка или эльфийка и как она сюда попала, а потом куда делась. Почему об этом никто не знает? Вряд ли мать Листвяны жила, пока её вынашивала, в лесу, в самой чащобе, куда не заходят люди.

— Не обязательно здесь, может, и в другом месте, ведь девочка тут появилась не младенцем. Возможно, что её воспитывали лесные жители, хотя это трудно предположить — лесные жители с трудом уживаются с людьми, потому-то полукровок и подбрасывают ещё младенцами, — то ли возразила, то ли сделала предположение Магда. Дрим согласно кивнул, а Карт высказал своё мнение:

— Я не представляю, как человеческая женщина может по своей воле с кем-то из лесного народа... Да и не с одним, если судить по способностям Листвяны. С тем же лешим, фавном или водяным добровольно никто не согласится. А уж эльфийка или орчанка... — задумавшись, жрец сделал предположение: — Разве что насилие. И чтоб скрыть плод этой связи, дитя подбросили лесным жителям...

— Тут вы не правы, — возразила жрецу Магда, — лесным жителям невозможно подбросить ребёнка, они его не примут, и он погибнет в лесу, тут зверья и нежити... Сами понимаете — младенец очень лакомая добыча. Да и если бы Листвяна воспитывалась кем-то из лесных жителей... Это сразу было бы видно, она не смогла бы ужиться с людьми! Ну а по поводу того — добровольно или насилие... Многие лесные жители, те же водяные, выглядят писаными красавцами, соблазнить им простую селянку — плёвое дело!

— И всё же, кто такая Листвяна? У вас есть, хотя бы, предположения? — поинтересовался Карт у своих собеседников, и снова Дрим ничего не ответил, только пожал плечами, Магда, вздохнув, сказала:

— Я давно задаюсь этим вопросом, мне самой очень хотелось бы знать — кто же такая эта девочка.

Листвяна не слышала всех этих разговоров, она бежала к выходу Быстрицы из деревни. После того похода детей, когда на них чуть не напал водяник, а потом они чудом спаслись от коротов, забор, ограждающий деревню, сделали и над водой. В воду опустили колья так, чтоб не препятствовать течению воды, но чтоб между ними нельзя было пролезть. Девочка вприпрыжку подбежала к этому месту и, воровато оглянувшись, быстро разделась, аккуратно сложив одежду и спрятав её в кусты. Листвяна с берега прыгнула почти на середину речки и без всплеска ушла под воду. Женщина, украдкой наблюдавшая за действиями рыжей девочки, долго ждала, не показываясь из своего укрытия. Потом осторожно подошла к кустам, где была спрятана одежда, и достала её, при этом хмыкнув:

— Таки утопла. Хотела проплыть под оградой, но не знала, что там решётка. Упокой, Ирха, её грешную душу! Хотя, скорее, её душу заберёт Тофос. Пойду обрадую Суриму, расскажу, что её огненный гадёныш утоп!

Женщина собрала одежду и быстро пошла к дому Зура.

Листвяна вопреки надеждам её недоброжелательницы и не думала тонуть. Речка промыла дно под одним из забитых колов (а может, он изначально не доставал дна), Листвяне этого хватило, чтоб выскользнуть за ограду. Она проплыла под водой до заводи, где на детей пытался напасть водяник, и, тихонько приблизившись к притаившейся в глубине русалке, пощекотала её. Та, совершено как человеческая девушка, с визгом выпрыгнула из воды. Плюхнувшись обратно, русалка с укоризной посмотрела на девочку:

— Нельзя же так пугать!

— Ты должна была почувствовать, что здесь ещё кто-то есть, — ответила девочка, на что русалка даже с обидой сказала:

— Я всех чувствую! Всех, кто в воде на расстоянии в пол-аллы от меня находится, а тебя замечаю только тогда, когда ты меня рукой коснёшься! Я и других русалок чувствую, а тебя нет! Как такое может быть!

Листвяна и русалка разговаривали, забравшись на ствол поваленного дерева, на острых сучьях которого погиб водяник. Русалка, та самая, которая тогда чудом спаслась (и подозревающая, кто этим чудом был) так увлеклась, что не заметила стаю уралаков. Эти не только кровососущие твари, но и обгладывающие (если стая была большая) свои жертвы до костей, нападали не только на людей, но и на лесных жителей, дриады от них прятались в своих деревьях, а русалки — под водой. Но сейчас, поторопившаяся русалка запуталась в ветвях и не успевала уйти под воду. Она горестно запричитала, стараясь распутаться, а Листвяна, и не думая прятаться, вытянула обе руки навстречу атакующей стае существ, напоминающих больших куриц, только без перьев, да и клюв у них был раз в пять больше и усеян острыми зубами. Когда до атакующих уралаков оставалось меньше десяти локтей, с пальчиков девочки сорвались тонкие язычки пламени. Они не были непрерывными, а такими словно стрелы, выпускаемые из лука. Каждая такая огненная стрела находила жертву в стае уралаков, попадая в отвратительную курицу или скорее ворону, не сжигала её, а только обездвиживала (некоторых и убивала). Девочка слишком близко подпустила хищников (некоторые считали уралаков — хищной нежитью), и теперь шло соревнование в скорости, расстояние между Листвяной и уралаками то сокращалось, то увеличивалось. Хищники не откатывались назад, они продолжали напирать с прежним упорством, а на землю падали уже дымящиеся тушки тех, кто до этого был в первых рядах. Листвяна уже била в полную силу, и маленькие стрелы-молнии слетали с её пальчиков непрерывным потоком. К счастью для девочки и русалки, стая оказалась не очень большой, и когда последний уралак упал, Листвяна вытерла пот, мелкими капельками выступивший у неё на лбу.

— Какие настырные! Точно — нежить, обычные хищники испугались бы, когда я выбила половину стаи, а эти пёрли до последнего! — гордо сказала Листвяна, но её вид не соответствовал тону произнесенного, пот на лбу снова выступил мелкими бисеринками, а руки дрожали. Девочка вытянула руку, но на ней появился лишь слабенький огонёк, совсем нежелающий куда-то уходить с ладошки, Листвяна вздохнула — и огонёк исчез.

— Вовремя уралаки кончились, — заметила русалка, когда опасность пропала, исчез и её страх, теперь она внимательно наблюдала за девочкой, а та, глянув на свои ладони, кивнула:

— Ага! Вовремя кончились. Сейчас у меня не получится даже маленький огонёк бросить, совсем сил не осталось, — девочка горестно вздохнула и сообщила: — Надо искупаться, отдохнуть!

Листвяна исчезла под водой, русалка последовала за ней. Раскинув в стороны руки и закрыв глаза, девочка лежала на дне. Русалка не стала её беспокоить, просто села рядом. Через полчаса Листвяна открыла глаза и устремилась к поверхности, русалка хвостиком последовала за ней.

— Сулье, зачем ты меня звала? — спросила у вынырнувшей русалки Листвяна. — Ведь не затем, чтоб рассказать последние русалочьи сплетни.

Русалка быстро выпалила:

— Мусутук хочет меня отсюда прогнать! Он сказал, что сегодня сюда придёт, а я чтоб к его приходу убралась! Но далеко не уходила!

— Ага, — задумалась Листвяна, пытаясь понять намерения этого Мусутука — зачем, если прогоняешь, запрещать тому, которого прогнал, далеко уходить? Что-то здесь было не так.

Среди лесных жителей мира как такового не было, они тоже ели друг друга, водяники были не прочь закусить не только людьми или мелкими животными, но и русалками или водяными. А эта тихая заводь в быстрой речке оказалась очень ценным местом. Вверх по течению её прикрывала деревня со своим защитным кругом, а вниз по течению заводь от остальной реки отделял перекат, который достаточно трудно было преодолеть (хоть водяник через него и перелез). Вот теперь это замечательное место присмотрел водяной (мужская разновидность русалок) Мусутук. Вроде водяные русалок не едят, тогда почему он хочет задержать тут русалку? Хоть при этом выгнав из такого хорошего места? Сулье всхлипнула, наверное, чтоб показать Листвяне какая она несчастная. Девочка, немного подумав, кивнула:

— Ага, искать твоего Мусутука не будем, подождём его здесь.

Русалка перестала всхлипывать и пристроилась на поваленном дереве, нависающем над перекатом, рядом с Листвяной. Девочка болтала ногами, а русалка, словно забыв о своей беде, хвостом.