Возвращение Листика. Рыжая некромантка.

— Огненная ведьма, — прошептала Магда, тоже поднявшаяся на стену, но сделала это так, чтоб услышал только Дрим.

На центральной площади деревни Большие Травы (если это можно назвать площадью) собрались женщины с вёдрами. Они пришли к общественному колодцу по воду. Вообще-то колодцы были в каждом дворе, и воду можно было набрать там, но разве у своего колодца поговоришь с соседками? Обсудишь последние события? Поделишься свежими новостями? Вот и сейчас собравшиеся у колодца женщины что-то активно обсуждали.

— Наверное, о нас говорят, — сделала предположение Листвяна, вместе с Магдой наблюдавшая за собранием у колодца. Магда улыбнулась и согласно кивнула:

— О ком же ещё так долго говорить можно? Последние две недели только об этом и говорят, никак не могут выяснить: ведьма ты или святая?

— Ага, — кивнула девочка и предложила компромиссное решение этой животрепещущей проблемы: — Ты им скажи, что я святая ведьма, и пусть они уже успокоятся.

Магда внимательно посмотрела на Листвяну, сельская знахарка и сама до сих пор не могла определить — кто же такая Листвяна. Всё указывало на то, что девочка — огненная ведьма, но огненные ведьмы не любят воды, не боятся, а именно не любят. А Листвяне нравилось плескаться, и она могла долго лежать под водой, явно получая от этого удовольствие. Да и с русалками, как уже знала Магда, девочка дружила, они её принимали как свою, а такого просто не могло быть, если Листвяна огненная ведьма! А знание трав и растений и их целебных свойств? Магда взялась обучать Листвяну этой науке, но скоро убедилась, что девочка может её саму многому научить. А такие знания у ребёнка указывали на родство с лесным народом: — дриадами, мавками, лешими, кикиморами... Хотя вряд ли с последними, девочка была рыжей и довольно симпатичной. Красивой ли? Об этом рано говорить, Листвяна ещё маленькая, и если красива, то как симпатичный ребёнок. Лёгкий ветерок слегка растрепал рыжие волосы девочки, хотя куда уж дальше растрёпывать эту непокорную копну, приоткрыв чуть заостренное ушко. Эти ушки могли указывать на родство девочки с эльфами, а слегка заострённые зубки — опять же на родство с лесным народом! Но огонь несовместим с жителями леса! Магда вздохнула — она опять запуталась в своих рассуждениях и попытках понять, кто же такая Листвяна? На прямой вопрос девочка раньше пожимала плечами — видно, и сама не знала. Теперь же с гордостью отвечает — я мамина! А вот Зура Листвяна по-прежнему не называет отцом, а только по имени. Листвяна прервала размышления Магды, задав вопрос, указывая на женщин у колодца:

— Магда, а почему они хотели меня сжечь, а маму прогнать? Ведь они совсем не злые, вон Сурита меня всегда молочком угощает, а тогда со всеми кричала, что я чёрная ведьма, а я совсем не ведьма! Ни чёрная, ни зелёная, ни даже огненная, как ты думаешь.

Знахарка прежде чем ответить быстро взглянула на девочку, недавно Магда подробно рассказала Листвяне о ведьмах, объяснив, какие они бывают и чем друг от друга отличаются. Девочка очень внимательно слушала и, видно, все эти признаки примеряла к себе. Похоже, Листвяна действительно не знает, кто она такая, а сделав выводы из рассказа Магды, решила, что она точно не ведьма. Знахарка снова задумалась, но встретившись взглядом с терпеливо ждущей ответа девочкой, стала объяснять:

— Милые люди и добрые соседи, тебе кажется, что они тебя уважают и даже любят, но собравшись в толпу... Толпа — это многоголовый дикий зверь, жаждущий твоей крови, которого очень трудно остановить. Потом, когда наваждение пройдёт, люди, может быть, и пожалеют о содеянном, но пока они толпа...

— И ничего нельзя сделать? Успокоить, объяснить? — спросила Листвяна, широко распахнув свои и без того большущие зелёные глаза.

— Можно, — усмехнулась Магда, — подсунуть вместо себя другую жертву. Толпа такой зверь, что пока не напьётся крови, не успокоится.

Листвяна кивнула и задумалась, видно, вспоминая недавние события, при этом её глаза потемнели, став почти чёрными. А Магда могла бы рассказать, что это не первый случай, когда её хотели побить камнями, но не стала этого делать, а предложила:

— Пошли к колодцу, нас уже заметили, и если будем тут долго стоять, то могут заподозрить, что мы замышляем что-то недоброе.

— Ага, — кивнула девочка и высказала предположение: — Тогда они превратятся в толпу?

Магда, ничего не ответив, пошла к колодцу, увлекая девочку за собой, там со всеми поздоровавшись, сообщила:

— Мы с Листвяной пришли набрать воды для лекарственного зелья. Нужна вода именно из этого колодца.

— Ага! — подтвердила девочка. Одна из женщин, Хурита, делая умильное выражение лица, засюсюкала (насколько это можно делать визгливым и скрипучим голосом), обращаясь к Листвяне:

— Какая ты хорошенькая и как нарядно выглядишь... — начала говорить и осеклась под пристальным взглядом девочки, другая женщина обратилась к Листвяне как к равной:

— Спасибо тебе, после того как ты вылечила мою козочку, она стала молока давать почти вдвое больше и вкусное какое! Заходи, ещё угощу.

Девочка важно кивнула, а женщина продолжала:

— Давай, я налью тебе воды из своего ведра, зачем вам с Магдой время тратить, набирать из колодца? Я-то себе ещё наберу, мне не в тягость. А для кого вы будете лекарственное зелье готовить? Вроде никто не захворал и скотина у всех здорова.

— Для Галлы, — кивнула семилетняя (может, шестилетняя или даже пятилетняя, уж очень у неё был мал рост) девочка и солидно, словно была взрослой, продолжила: — Ты же знаешь, она маленькую ждёт. А роды — дело серьёзное, хочу, чтоб они легко прошли, вот и готовлю для неё зелье, что снимает боль.

— А откуда ты знаешь, что будет девочка? Ведь ты сказала — маленькую ждёт! Не маленького, а именно маленькую! — быстро отреагировала на слова Листвяны Хурита. Девочка пожала плечами и сказала как само собою разумеющееся:

— Так это же видно!

Знахарка и её ученица скрылись из виду, а женщины ещё долго смотрели им вслед, Хурита первой нарушила молчание:

— Ведьма она, ведьма! Клянусь и Ирху в свидетели призываю!

— Так Магда же сказала, что нет, — возразили ей, но переубедить Хуриту было трудно. Она заявила:

— Магда тоже ведьма! Вот она эту малявку и покрывает! Они обе чёрные ведьмы!

— Ты вспомни, как Листвяна хоротов у ворот жгла! — возразила Сурита, женщина, у которой девочка вылечила козу. — Чёрная ведьма огня боится и лечить не умеет, а ты вспомни, скольким Листвяна помогла и это без помощи Магды!

— Притворяется, — безапелляционно заявила Хурита и, подхватив свои вёдра, собралась уходить, потом повернулась к владелице вылеченной козы, прошипела: — Сдохнет, Сурита, твоя рогатая, вот увидишь, сдохнет! Потому что девчонка — ведьма!

— Чтоб твой язык отсох! — не выдержала Сурита. — Никакая она не ведьма!

— А вот приедут из города новый жрец и маг разбираться, почему жреца камнями побили, так всех на чистую воду выведут, все по заслугам получите! Ждите, скоро приедут! — оставила за собой последнее слово Хурита.

Глава третья. Некоторые особенности освещения и отопления.

Сэр Мариит задумчиво смотрел в окно на главную площадь, если так можно назвать это место, деревни Большие Травы. Там, у колодца, толпились местные жительницы, пришедшие не столько по воду, сколько обменяться последними новостями и посплетничать. Мариит, командир орты, приданной к магу Иратону и жрецам Гудыму и Карту, уже давно смотрел в окно, краем уха слушая разговор, что вели члены комиссии по расследованию. Комиссия в составе мага и двух жрецов была прислана, чтобы разобраться со странной смертью местного служителя Ирхи, которого прихожане забили камнями, а тридцать всадников орты Мариита была та сила, что придавала этой комиссии вес (и должна была обеспечить исполнение приговора, если он будет вынесен).

— Побитие жреца Ирхи камнями — такой проступок, который обязательно должен быть наказан! — горячился младший жрец Карт, его можно было понять — ведь это он должен остаться жрецом местного храма, поэтому был кровно заинтересован в том, чтоб не повторить судьбу своего предшественника. Сэру Марииту совсем не хотелось проводить карательные действия в этой деревне, это не центральные районы королевства, где жители относятся к закону и его представителям (да и жрецам Ирхи) с должным почтением. Это, можно сказать, опушка проклятого леса, а здесь люди больше полагаются на себя и на соседей, чем на официальные власти, которые могут и не успеть прийти на помощь (да и сил у властей не было, чтоб откликаться на все такие просьбы). И к жрецам, да и к самому Ирхе, здесь особое отношение, четверть жителей, а может и треть, — полукровки, значит, нечисть в представлении храма. Судьба местного жреца — наглядное тому подтверждение, разве могло такое произойти в центральных районах королевства? А молодой жрец продолжал кипятиться:

— Все! Все, кто участвовал в этом святотатстве, должны быть наказаны! Примерно наказаны!

— Боюсь, что если мы это попытаемся сделать, то не выберемся из деревни живыми, — возразил старший жрец, а сэр Мариит пояснил:

— То, что у местных жителей не видно оружия, а именно мечей, ещё не о чём не говорит. У них у всех ножи, не уступающие в длине малому мечу, и владеют они ими виртуозно. Да и если мы сделаем попытку устроить показательное наказание, нас расстреляют издали, здесь в каждом хозяйстве есть арбалет, а то и несколько.

— Но владение таким оружием простым селянам запрещено королевским указом! — недоумевающе произнёс Карт, видно, слова рыцаря, как человека знающего местную обстановку, на него произвели впечатление. Младщий жрец растерянно посмотрел на своего старшего товарища, тот только кивнул, то ли подтверждая слова рыцаря, то ли осуждая нарушителей королевского указа. А сэр Мариит продолжил просвещать младшего служителя Ирхи:

— Да, я ознакомлен с эдиктом храма о нечисти. Но если ему следовать, то придётся сжечь половину местных деревень, а некоторые даже целиком. Тут полукровок четверть жителей, если не больше. Я вам уже об этом рассказывал, ну и кто после такой решительной борьбы с нечистью налоги платить будет? Постарайтесь поладить с местными, они, несмотря на своё происхождение, не менее благочестивы, чем жители центральных районов.

Молодой жрец, недавний выпускник жреческой школы, совсем растерялся и, ища поддержки, посмотрел на старшего жреца, а тот подтвердил слова рыцаря:

— Местные селяне намного благочестивее живущих в центральных районах, знаете ли — обстановка обязывает...

— Но камнями!.. — не мог успокоиться Карт. Гудыма улыбнулся хорошо отработанной отеческой улыбкой:

— Вот для этого мы сюда и приехали, чтобы разобраться, какую ошибку допустил наш несчастный брат...

— Он хотел сжечь ведьму! Вот показания свидетелей! — потрясая пачкой исписанных листов, почти закричал младший жрец. Его старший товарищ и рыцарь только улыбнулись в ответ. Гудыма, продолжая улыбаться, спросил:

— Мы ознакомлены с этими показаниями, селянка Хурита очень подробно описала события и не только эти. Из её слов выходит, что почти все женщины селения — ведьмы. Знаете, что мне это напоминает? Когда вор кричит громче всех — держите вора! Надо бы её первую проверить!

— До неё тоже очередь дойдёт, а пока посмотрим на главную обвиняемую, — подал голос маг Иратон, показывая за окно, там по площади шла уже немолодая женщина, державшая за руку рыжую девочку. Ухмыльнувшись, маг добавил: — Такая маленькая, а уже ведьма.

— Вы действительно так считаете? — осторожно поинтересовался сэр Мариит, глядя на ухмыляющегося магистра, тот, стараясь не сильно растягивать улыбку, кивнув в сторону Карта, продолжавшего держать пред собой исписанные листы, произнёс:

— У меня трясутся коленки и дрожат руки, когда я вижу эту опасную и страшную ведьму!

— Но ведь её пытались сжечь и она не сгорела! — выкрикнул младший жрец. Маг продолжил ёрничать:

— Какой ужас! Её жгли, а она не захотела гореть! Что же она там в костре делала, когда её жгли?

— Она спала! — с надрывом привёл последний довод младший жрец, маг ухмыльнулся ещё шире:

— Это уже не ужас, это кошмар! Она проспала своё сожжение! Недопустимая наглость! Вместо того чтоб сгореть, она спала! Наверное, ещё и сны видела!

— Вы можете это объяснить? Почему эта девочка в огне не горит и в воде не тонет? — старший жрец кивнул в сторону листов бумаги, что держал обескураженный его младший коллега. Маг, продолжая улыбаться, но при этом монотонным голосом, словно объясняя что-то давно всем известное, начал говорить:

— У девочки проявились способности, не ведьмы, как тут некоторые утверждают, а магические! К тому же я уверен, что эта девочка полукровка, а это накладывает на проявления её способностей некоторые особенности. Как вы знаете, сжечь, к примеру, боевого мага очень трудно, обычного костра будет недостаточно...

— Но боевой маг не будет спать в костре! — взвизгнул младший жрец, маг с укоризной на него посмотрел:

— Вы начинаете возражать, не дослушав аргументы, которые вам приводят. Похоже, вы не совсем усвоили тот обязательный курс магии, что вам должны были читать в жреческой школе. Огневушки и их дочери вполне могут спать в обычном костре, подобно огненным саламандрам, но вот удар огненного заклинания боевого мага для них, как и остальных людей, смертелен. А то, что это девочка, только подтверждает её родство с огневушками. Вы должны знать, что полукровки мужского пола не обладают такими способностями.

— Но она и в воде не тонет, огненная нечисть воды не любит! Вот, есть показания других свидетелей, а не этой селянки, — продолжил возражать жрец, не желая сдаваться под натиском аргументов мага, тот пожал плечами и с тем же спокойствие продолжил:

— Не любит, это не значит, что боится, а если любит, то возможно, у её кровь не только огневушки, но и русалки. Скорее всего, так и есть.

— Но это же нечисть! — не сдавался младший жрец. В этот момент в дверь постучали и, получив разрешение, в комнату вошла женщина, которая шла через площадь. В её широкую юбку вцепилась девочка лет пяти, может, шести. Хотя скорее пяти — уж очень она цеплялась за юбку своей матери так, как это обычно делают испуганные маленькие дети, те, что постарше, храбрятся, стараясь выглядеть взрослее.

— Как тебя зовут, девочка? — как можно более ласково спросил старший жрец, девочка, не поднимая глаз, тихо ответила:

— Листвяна.

— И кто же дал тебе такое красивое имя? — продолжил спрашивать жрец, девочка подняла на него свои большие зелёные глаза, и жрец вздрогнул — было что-то в этих глазах такое, совсем недетское. Так может смотреть человек, да и не только человек, любой разумный, много переживший на своём веку. Девочка своим недетским взглядом посмотрела на растерявшегося жреца и так же тихо, но при этом совсем без того страха, который должен испытывать ребёнок её возраста при виде чужих людей, ответила:

— Мама, кто ещё может дать такое красивое имя?

Гудым смутился, уж очень резкий переход сделал этот ребёнок от детского испуга до почти взрослой уверенности в своих силах. Девочка, казалось, поняла, что так смутило жреца, и теперь смотрела на него без страха и даже с вызовом. Это не укрылось от мага, он улыбнулся и взял инициативу разговора на себя: