Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А как же договор? Ведь по нему человек даже после смерти может помогать своим родственникам.
— Сам придумал? — усмехнулась Дарина. — При заключении договора действительно выплачивается небольшая сумма. С этих пор тело человека, после его смерти, полностью принадлежит Дому Жизни. И только он решает, кому его продать после воскрешения.
Сергей почесал затылок.
— Но ведь мертвецов должно быть много. Откуда такие цены?
— Поднимаются далеко не все. Процесс долгий и сложный. Основная часть обрабатывается особым образом и захоранивается в Могильниках.
— И что там делал господин Вятич?
— Не знаю. Могильники — вотчина адептов Дома Жизни и Дома Исцеления. Маги туда не ходят.
— Почему?
— Не принято. Кроме того Могильники защищены множеством заклинаний. Некоторые из которых... неприятны, что ли, адептам Золотых башен.
— И все же он туда пошел. Сам. А мы можем осмотреть эти Могильники? Нам нужен центральный. Так?
— Так. Только пока мы не знаем точного места, нам должно очень сильно повезти, чтобы наткнуться на его следы. Тем более — дождь.
— Что же делать? Обратиться к магам? В конце концов, я... то есть господин Вятич — один из них.
— Нет — это опасно. Мне показалось, в Малом Собрании не все спокойно. Не стоит просить у него помощи. Тем более, они для того меня и наняли, чтобы я отыскала следы — не они.
— Темные дела у вас творятся. Никому нельзя доверять.
— Темные, — вздохнула Дарина.
Девушка стояла, облокотившись на один из столов — и Сергей то и дело ловил себя на том, что откровенно пялится на ее ноги. В высоком разрезе они смотрелись очень притягательно. Он глубоко вздохнул. Только-только чуть не протянул собственные ноги, а туда же. Но как же хороша, чертовка. Впрочем, Дарина будто и не замечала его взглядов.
— Ты все еще хочешь идти со мной? — спросила она.
— Конечно! Спрашиваешь.
— Вдруг передумал. Хотя оставлять тебя одного опасно. Это мы уже проверили.
— Куда мы пойдем?
— В Наслаждение болью.
Сергей помнил это название. О нем говорил Сборщик.
— Что это?
Дарина загадочно улыбнулась.
— Я была там всего раз. Уже давно. Место странное. Опасное. Я бы ни за что не пошла туда снова, если бы оставался другой способ узнать о смерти Вятича. Но другого способа я не вижу.
— Нас там ждут?
— Да. Мне удалось договориться об аудиенции, — лицо девушки перекосилось, словно она надкусила кислый лимон.
— Тебя что-то беспокоит?
— Да. Слово Госпожи твердо, но изменчиво. И это пугает меня.
— Госпожа? Ее так зовут?
— Она так себя называет.
— И когда нас ждут?
— У тебя есть три дня, чтобы набраться сил.
Глава 8.
Жизнь — это непрерывный праздник. Но не всегда твой. (с)
В воздухе стоял густой запах сырой рыбы и тины. Казалось, рыбой здесь провоняло все: камень под ногами, деревянные балки и поручни, канаты, парусина. Сергей даже умудрился нацеплять на себя рыбью чешую. Причем непонятно где. Вроде бы шел аккуратно. И, тем не менее, в свете огромной луны, лениво ползущей над горизонтом, он видел на рукавах собственной куртки тускло поблескивающие чешуйки.
Плевать, не до них. Куда важнее смотреть по сторонам. В крадущихся вдоль улицы тенях ощущается угроза. Там никого нет. Сергей знал. И все же не мог избавиться от преследующего его чувства опасности. Он то и дело резко оборачивался на малейший шум, на каждую иллюзию движения.
Даже Дарина, идущая рядом, напряжена, точно натянутая струна. Не показывает вида, но Сергей уже успел немного изучить ее: сощуренные глаза, сжатые в кулаки руки, полнейшая собранность. Она больше не выглядит той беззащитной девчонкой, какой показалась ему недавно — три дня назад, одетая в длинное платье с разрезами. Теперь Дарина превратилась в опасную хищницу, вышедшую на охоту.
Они шли по каменной набережной, и влажный ветер обдувал им лица. Он же приносил негромкие звуки набегающих волн и поскрипывание деревянных судов, оставленных за спиной. От набережной дальше, в бухту, убегали деревянные мостки. На одном из них Сергей заметил сидящего человека. То ли моряк, то ли работник порта — он сидел, не шелохнувшись, уставившись на луну.
Сергей тронул Дарину за руку, указал на человека. Девушка только отмахнулась, кивнула вперед. Там ровная набережная теряла свои правильные очертания и переходила в нагромождение больших камней. Настоящих валунов. Странно, что их до сих пор не раскололи и не растащили на стены или фундаменты. Из тени валунов вышли двое. Замерли в молчании.
— Воняет тут, — проговорила Дарина, остановившись в паре метров от молчаливой парочки.
— Ветер с воды — всегда вонь, — отозвался приглушенный мужской голос.
— Есть чем смочить горло?
— Только козлиная моча. Но холодная.
— Подойдет.
"Что за бред?" — думал Сергей.
— Спокойно, не шевелитесь, — послышалось из-за спины. — И оборачиваться не надо. Оружие при себе есть? Сдаем скорее.
Сергей только развел руками. Дарина выудила из широких рукавов несколько метательных кинжалов. Еще пара кинжалов показалась из голенищ сапогов.
— И это все? — поинтересовались из-за спины. — Обыскать.
Их обыскали — не особенно церемонясь, но и не наглея.
— Пустые.
— Вам завяжут глаза, — продолжал невидимый голос. — Впереди вас ожидает небольшое путешествие. Отказаться можно, но только сейчас. Потом будет поздно.
— А что будет потом? — спросил Сергей. Он почти физически ощутил, как напряглась Дарина. Да уж, с вопросами надо быть аккуратнее.
— Ничего не будет...
В спину Сергея уперся острый металл.
— Вас убьют. Еще вопросы? Нет? Дивно.
Идти в полной темноте оказалось непросто. Мало того, что под ногами то и дело попадались камни, а вскоре началась длинная лестница со стершимися ступенями, так проводники не удосуживались даже предупредить о близких препятствиях. Сергей дважды чуть не падал, а раз ощутимо задел плечом за что-то острое. Судя по отрывистым репликам Дарины, она испытывала те же трудности. И все же они шли.
Запах рыбы и тины сменился удушливым смрадом гниющих водорослей. Звуки сделались более отчетливыми, появилось протяжное эхо. На пути вроде бы попадались другие люди, но Сергей не был уверен. Дважды ему казалось, что откуда-то сверху раздается шепот, сыплется мелкая каменная крошка. А потом их ждала лодка и однообразные звуки опускающихся в воду и поднимающихся весел. Время потянулось медленно и тоскливо. Гребцы успели несколько раз смениться, прежде чем деревянное судно ткнулось во что-то твердое.
Наконец-то представилось возможность размять затекшие ноги. Но на этот раз идти пришлось недолго. Небольшой подъем, раскрывающиеся двери — судя по звуку, большие. От хлынувших в лицо звуков и запахов Сергей чуть было не задохнулся.
— Добро пожаловать в Наслаждение Болью, — проговорили рядом — и повязка с глаз исчезла.
Сергей зажмурился. Его толкнули в спину, понуждая идти. Когда глаза привыкли к свету, картина внутренних помещений таинственного заведения начала складываться. Вернее, пока только одного помещения.
Наверное, в основу Наслаждения Болью некогда были положены восточные гаремы, здесь доведенные до пика своей разнузданности и развращенности. По обе стороны от длинного широкого коридора, выложенного крупной плиткой, разместились многочисленные секции-комнатки, отделенные друг от друга полупрозрачными шторками. Некоторые шторки были задернуты, другие — открыты. Но даже закрытые мало что скрывали. Комнатки просвечивались насквозь, будто неведомый архитектор нарочно разбросал светильники таким образом, чтобы создать иллюзию одного, единого пространства. А шторки в этой иллюзии — не больше чем облака, воздушные и невесомые.
Сказать, что здесь занимались сексом, — не сказать ничего. Люди сплетались целыми клубками, где не разглядишь, кто кого имеет. Мужчины и женщины, отринув стыд, со всей страстью и неистовством отдавались совокуплению. Стоны и крики сливались в невообразимую какофонию, в которую вплетались тонкие мелодичные звуки каких-то струнных. Но самих музыкантов нигде не видно. От запаха благовоний кружилась голова, становилось трудно дышать. Впрочем, Сергей не поручился бы, что в воздухе не кружится след какого-нибудь наркотика.
Сергей ощутил напряжение ниже пояса. Увидел ухмылку одного из провожатых. Мужчина средних лет, с аккуратной бородой с проседью, кивком указал на ближайшую оргию. Совсем небольшую. В ней женщина, молоденькая, вряд ли ей исполнилось больше шестнадцати, старательно удовлетворяла сразу троих мужчин.
— Нравится? — спросил бородатый.
Сергей выдавил кривую усмешку, пожал плечами.
— Если Госпожа вас не убьет, то может позволить один бесплатный сеанс. Хочешь — возьми свою подружку. Хочешь — без нее, — он обернулся к Дарине. — Тебя это тоже касается, милашка. Хороший член любой бабе поднимет настроение. А то ты совсем загрустила, смотрю.
— Благодарю. Буду иметь в виду, — лилейным голосом проговорила Дарина. Но Сергей уловил в ее словах тщательно скрываемое отвращение.
— Идемте. Госпожа ждет. Тем более это, — бородач обвел похотливым взглядом совокупляющихся людей, — только начало.
Сергей посмотрел на Дарину, но та даже не взглянула в его сторону.
Они быстрым шагом шли по коридору. Но каково же было удивление Сергея, когда первое помещение, заполненное стонами и криками, сменилось другим. Здесь царил приглушенный свет, а секции-комнатки имели уже настоящие стены, пусть и не очень толстые. Изменились и звуки. Во-первых, их стало значительно меньше. А во-вторых, откровенные стоны наслаждения уступили место крикам, больше напоминающим болезненные возгласы. Слышалось позвякивание чего-то металлического (цепей?), отрывистый свист рассекаемого воздуха, натужное поскрипывание и что-то еще, чего Сергей никак не мог определить. Тусклый свет нескольких факелов даже мельком не позволял выхватить происходящее за закрытыми дверьми, хотя в каждой из них имелось зарешеченное окошко.
Впрочем, Сергей и не старался что-то рассмотреть. Единственное, за что зацепился его взгляд, — за медленно выползающую из-под одной из дверей темную лужу. Густая жидкость, словно нехотя, просунулась под дверью, расплылась поблескивающей в свете факелов кляксой. Кровь. Много крови. Будто там, в небольшой комнате, только что перерезали горло живому человеку.
Ощущение мерзкой, липкой грязи на руках и лице, точно брызги крови попали на кожу, просочились в глаза и рот. Сергей непроизвольно сплюнул. Место ему не нравилось. Возможно, он ошибается, но вряд ли цена человеческой жизни здесь высока.
Следующее помещение встретило их гулом голосов и веселой музыкой. В большом зале стояли длинные деревянные столы и лавки, где сидели посетители Наслаждения Болью. Люди ели, выпивали, при этом вели себя довольно смирно и тихо. Никаких тебе громких выкриков, брани и тем более драк. Между столами и людьми ловко сновали полуголые официантки. На подносах дымилось мясо, пенились кружки с пивом, зазывно пахла желтокожая картошка. Под куполообразным потолком висел огромный круглый светильник с несколькими десятками больших, ярко горящих свечей. И чистота. Дощатый пол разве что не блестел.
Если бы не оставленные за спиной вместе взятые Содом и Гоморра, то этот зал вызывал бы самые благоприятные впечатления. Странно, почему не он расположился первым на дороге увеселения плоти. Или откровенный, свободный секс привлекает клиентов куда больше банальной еды и выпивки? Может быть...
На новоприбывших гостей посматривали, но не пристально.
К чему вся эта экскурсия? Неужели нет короткого служебного хода? В то, что местные хозяева или особые клиенты (а их не может не быть) будут каждый раз проходить через свалку голых тел и гудящую столовую, Сергей не верил.
Их вывели через узкую дверь, по обе стороны от которой застыли два здоровяка в набедренных повязках. Каждый из них вполне мог весить под полторы сотни килограммов — и это практически одних мышц, без раздутых жировыми отложениями животов. Небольшой коридор, винтовая лестница вниз, снова коридор. В конце концов, Сергей потерял ощущение направления.
Бородатый остановился возле массивной деревянной двери, усиленной толстыми стальными полосами.
— Просто совет, — проговорил он, обернувшись, — отвечайте, когда вас спрашивают. Молчите, пока к вам не обратились. И еще — Госпожа не любит долгих разговоров, — он протянул руку, взялся за сверкающее медью кольцо на двери. — Но если вы ей не понравитесь, она вас все равно убьет.
В лицо пахнуло жаром и запахом благовоний. Здесь, в самом сердце Наслаждения Болью, смешались все три небольших мирка, увиденных Сергеем и Дариной чуть ранее. По деревянному полу (впрочем, дерева почти не видно — кругом расстелены ковры с высоким ворсом) стелился прозрачный дымок. Он исходил из висящих прямо в воздухе небольших сфер, каждая из которых сплетена из тончайших золотых и серебряных нитей. На коврах много подушек самых разных форм и размеров. От совсем небольших — до целых толстых матрасов. Разноцветные, украшенные броской вышивкой. От потолка к стенам и полу свисают тончайшие занавеси. Они колышутся, сами превращаясь в дым. Золотистый свет исходит сразу отовсюду. Теплый, приглушенный, но неравномерный. Стены отступают в недосказанном полумраке, а центр комнаты освещен хорошо. Но свет не режет глаза.
И снова люди. Много людей. Десятка три, может, больше. Некоторые, устремив взгляд к полу, застыли по периметру комнаты. Молодые мужчины и женщины — обнажены. Их тела блестят, будто умащенные маслами. Первая ассоциация — невольники. Не забыты и подушки. На них восседают, возлежат, предаются радостям секса. Медленно, с подернутыми мутной поволокой глазами. Или, напротив, быстро — с яростным огнем во взгляде.
Сергей поморщился. Пожалуй, дымок может исходить не от простых благовоний. Наркотик? Как бы не потерять трезвость мыслей. Еще не хватало — "уплыть" в этом славном месте.
В тон легким, еле ощутимым дуновениям ветра откуда-то сверху доносилась музыка, сопровождаемая переливчатым пением птиц. Птицы? Здесь, глубоко под землей? Музыка несла вперед — к центру комнаты, к хозяйке Наслаждения Боли.
Она полусидела-полулежала на большом мягком кресле, которое впору назвать диваном. Высокая, стройная, очень бледная даже в золотом свете. Одеждой ей служили два плотных черных отреза ткани, туго стягивающих бедра и немалую грудь. На запястьях и лодыжках красовались тонкие браслеты, украшенные сверкающими камнями, на шее висела цепочка с массивным кулоном. Иссиня-черные волосы распущены и струятся по плечам густым водопадом, в котором нет-нет да промелькнет блеск драгоценного вкрапления. Госпожа была красивой. Простой наряд с минимумом украшений только подчеркивал ее красоту. Вызывающая, эффектная, властная. В каждом небрежном движении сквозила уверенность в себе, в окружающем мире — ее мире.
Сергей и Дарина медленно шли в направлении Госпожи. Кресло, на котором она полулежала, стояло на возвышении в виде ступенчатой пирамиды. На ступенях сидели те, кого Сергей окрестил про себя невольниками. Но в отличие от стоящих вдоль стен, на шее каждого сидящего невольника закреплен золотой ошейник, от которого бежит тонкая цепь. Второй конец цепи теряется в небрежно разбросанных по ступеням подушках.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |