Ключ к искуплению - 1

— Вскоре после мора.

— Либо мор у вас закончился дней десять назад, либо кто-то из Ползунов благополучно выжил и недавно проделал эту дыру.

Искра молчала.

Час от часу не легче. Теперь к дикарям прибавились черви-переростки. Кто следующий в очереди отхватить кусочек человечины?

— Ладно, черт с ним, — сказал Сергей. — Стимул быстрее двигать ногами.

Шум далекого ручья неожиданно прервался. Все это время его слабое эхо носилось между кирпичными стенами — и вдруг исчезло. Сергей замер, даже дышать перестал, прислушался. Глухая тишина.

Вода холодит ноги, влажный воздух проникает под одежду, растекаясь по телу липкой пленкой, будто извалялся в слизи червя.

— Слышишь? — прошептал одними губами.

Искра мотнула головой:

— Нет. Ничего.

— В том-то и дело, что ничего.

Сергей сделал шаг, когда журчание ручья возобновилось, а вслед за этим темноту расколол пронзительный хохот. Так могла бы смеяться гиена, но не человек.

Искра вжалась в стену. Ее глаза полыхнули ужасом.

— Смехачи, — произнесла она беззвучно.

— Зачем открывают себя?

— Играют. Пугают.

Надо признать, испугать получилось. Там, в кромешной темноте, в жидкой грязи, между старых стен, стоящих на честном слове, прятались людоеды. Твари, когда-то бывшие людьми, но по собственной воле отброшенные назад — к каменному веку. Жить здесь, подобно червям... кто может добровольно согласиться на такое? Никто, находясь в добром здравии. Сергей уж точно не понимал столь абсурдного, с его точки зрения, выбора. А ведь эти твари идут по его следу. Его и Искры — доверившейся его якобы магическим способностям. И даже не таятся. Уверены в себе.

— Идем, — Сергей взял спутницу за руку. — Больше ни к чему скрываться.

Они прибавили шаг. Огненный поводырь, направляемый волей Сергея, рассекал темноту — отличный опознавательный знак. Осталось вывесить табличку "Кушать подано". Но оказаться в полной темноте еще хуже.

Некоторое время они бежали, слыша лишь собственное дыхание да плеск разлетающейся в стороны жижи. А потом в одном из ответвлений коридора снова послышался дикий, нечеловеческий хохот. Хохот вспорол холодный мрак, ударяясь о стены, разлетелся тысячами осколков, засел в голове Сергея.

Бег. Бег без цели, без чувства направления. Бег по бесконечным туннелям. Бег зверя, преследуемого незримым хищником. Бег от всего мира. И пусть сейчас мир сконцентрирован всего в нескольких горловых звуках, то и дело пронзающих темноту.

Подбегая к очередному перекрестку, Сергей краем глаза уловил движение. Даже не движение — намек на легкую тень.

— К стене! — громко прошипел он, толкая Искру в сторону. Сам вылетел на перекресток — и тут же ударил.

Сергей оказался быстрее. Человекоподобная тварь (бледная, как мел, тощая, покрытая коростой не то грязи, не то каких-то болячек) бросилась на него, занося над плешивой головой сучковатую дубинку. Во впалую грудь людоеда ударил поток туго сжатого воздуха. Смехача подхватило и с силой приложило об угол двух расходящихся коридоров. Раздался чавкающий звук. Голова твари раскололась, обдав кирпич кровавыми брызгами.

— Быстро! — почти закричал, протягивая Искре руку.

Та метнулась на крик. Ее ладонь уверенно легла в его руку.

Молодец девчонка, собралась! Ее лицо было не менее бледное, чем кожа Смехача, но, похоже, именно страх подталкивал ее действовать, а не стоять столбом.

— Почему он напал? — бросил Сергей, когда от перекрестка с трупом их отделяла пара десятков метров.

— Не знаю, — выдохнула Искра. — Возможно, хотел показать своим силу и ловкость.

— Показал, — зло прохрипел Сергей.

За спиной раздался протяжный вой, перемежающийся какими-то щелкающими звуками.

— Нашли труп, — пояснила Искра.

Хохот не стихал. Их по-прежнему вели, но предпочитали держаться в отдалении.

— Пригнись... — Сергей резко остановился посреди одного из коридоров.

Искра послушно присела на корточки. Огненный поводырь разросся еще сильнее, до размеров баскетбольного мяча, от которого во все стороны расходятся раскаленные языки пламени. Прошло с полминуты — и поводырь распался на два одинаковых шара. Сергей присел рядом со спутницей. Шар пролетел над ними, остановился метрах в трех.

— Так-то лучше. Можно идти дальше, — вставая, сказал Сергей.

И снова бег. Но теперь под прикрытием пары сыплющих искрами шариков. Управлять ими обоими оказалось довольно сложно, точно смотришь одновременно в противоположные стороны.

Хохот несся со всех сторон, бешеным псом вцепился в спину. Куда их гонят? Что ждет впереди? Мысли готовы расколоть собственный череп, вырваться на свободу.

Сергей резко изменил направление бега, нырнув в узкое ответвление, из которого мгновение назад хохотал людоед.

— Стой! — крикнула Искра.

— Мы не пойдем у них на поводу, — выплевывая слова на выдохе, прокричал в ответ Сергей.

Из темноты выпрыгнули две тени — и тут же воздух наполнился отчаянными воплями. Смехачи отшатнулись, бросились в жидкую грязь. Но обычная вода не могла погасить магическое пламя. Огонь вгрызался в тела жертв, прокладывал себе дорогу в агонизирующей плоти.

Людоеды еще бились в судорогах, а Сергей и Искра уже продолжили путь. Хохот стих. По всей видимости, получив первый отпор, твари изменили тактику. Раз не получилось загнать, будут выискивать момент для внезапной атаки.

Сергей до того привык бежать по коридорам, до того сосредоточился на тенях и шорохах, что чуть было не пропустил момент, когда летящий по ходу бега огненный шар высветил пустоту. Бесконечную, черную пустоту. Искра успела притормозить в самый последний момент, да и то врезалась Сергею в спину.

Они замерли у обрыва, за которым открывалась огромная пещера. Вниз под острым углом уходила каменная лестница со стершимися от времени ступенями. По обеим сторонам от лестницы в пол вбиты два металлических прута, каждый из которых увенчан человеческим черепом.

За спиной взвыли, захохотали. Послышались какие-то выкрики, но Сергей не поручился бы, что в них есть какой-то четкий смысл.

— Спускаемся, — сказал он. — Иду первым. Не отставай.

Прежде чем начать спуск, Сергей развернулся. В темноте, за огненным шаром, маячили вопящие и потрясающие каким-то оружием людоеды. Они пытались подобраться ближе, но огонь отпугивал их. Странно, что вообще смогли подойти столь близко — наверняка яркий свет выжигает им глаза.

Что ж, пусть подождут еще немного. Огненный шар начал медленно вращаться. При этом к уже закипающей под ним жиже потянулись раскаленные капли. Падая в грязь, они тут же превращались в горящие лужицы. Сергей понимал, что не сможет удержать оба шара, если станет спускаться. Потому попробовал импровизировать, оставил за спиной небольшое, умирающее "солнце". Вряд ли его хватит надолго. Но лучше несколько минут форы, чем вообще ничего.

Спускаться пришлось чуть ли не ползком. Стертые ступени практически не давали возможности уцепиться, а о перилах неведомый строитель не подумал. Ноги то и дело оскальзывались. Приходилось придерживаться руками, но и это помогало не очень.

Сергей взмок, одежда липла к телу, стесняя движения. Пот стекал по лбу, заливал глаза. Он поднял голову, посмотрел на Искру. Та упорно следовала за ним, не жалуясь, не отставая ни на полметра. С края обрыва, над которым все еще стояло огненно-красное зарево, неслись протяжные вопли. Людоеды не уходили. А жаль — могли бы пока сожрать своих менее везучих сородичей.

Лестница растянулась в бесконечность. Казалось, она ведет в саму Преисподнюю. Тело Здебора Вятича явно не привыкло совершать быстрые марш-броски, а потом еще ползти по истертым ступеням. Хорошо еще, что лестница ведет вниз. Подняться бы Сергей точно не смог. К тому времени, когда он достиг ровной широкой площадки, поясница и плечи уже даже не отваливались — они горели так, будто под кожу впрыснули кислоту, а кости и суставы превратились в трясущийся студень. Он с тяжелым стоном растянулся на камне. В горле стоял солоноватый привкус.

Холод площадки приятно холодил спину. Вряд ли это полезно и без того ослабленному организму мага, но зато проясняет голову.

— Нам нельзя задерживаться, — услышал он голос Искры.

Спутница стояла рядом и смотрела наверх, на обрыв. Огненное зарево меркло. Еще немного — и людоедов ничто не сдержит.

— Да-да, — Сергей сел, поморщился. Многое он бы отдал, чтобы вернуться в собственное тренированное тело.

"Интересно, а что с ним стало? До сих пор лежит в квартире на полу? Или кто-нибудь озаботился пропажей Сергея Разина и нашел его бездыханный труп? Тогда есть все шансы оказаться в морге..."

Сергей бесшумно выругался. Нашел, о чем думать!

— Идем.

Холод отчасти снял боль в пояснице. Если не очень рваться, то идти вполне можно.

Площадка оказалась действительно широкой. Огненный шар так и не смог высветить ее полностью. Зато он высветил несколько ржавых металлических прутов, вбитых прямо в брусчатку. На каждом пруте красовался человеческий череп.

Что это? Предупреждение?

Искра присела, провела пальцами по брусчатке.

— Старый город... — проговорила шепотом. В ее голосе слышались восхищение и трепет.

Только теперь Сергей обратил внимание на саму брусчатку. Это не природный камень, которым мостились улицы Москвии, а вполне себе обычная тротуарная плитка. Обычная, но для его, Сергея, времени. Плитка растрескалась, некоторые бруски и вовсе раскрошились, но даже в таком виде они повергли Искру в восхищение, а Сергея в ступор.

Зарево над обрывом замерцало. Вопли людоедов усилились, а потом вдруг стихли. Сергей резко вскинул голову. На верхних ступенях показалась человеческая фигура, объятая пламенем. Человек пытался сбросить с себя огненные лепестки, но те лишь сильнее разгорались. Не произнеся ни звука, людоед рухнул в пропасть. За ним тут же показались две фигуры. Но огня на них нет.

Темноту разорвал раскатистый хохот. Вот и вся фора.

Бежать по хорошо уложенной брусчатке — совсем не то, что хлюпать по жидкой грязи. Жаль, что бежать пришлось недолго. Похоже, старый город (как его называла Искра) или какая-то его часть начиналась именно здесь. Затопленные грязные катакомбы явно возводились много позднее и, скорее всего, совершенно другими людьми. Такой вывод Сергей сделал, увидев руины первого попавшегося на пути здания. Оно не было большим, не было красивым. Когда-то скучная темно-серая коробка в два этажа, с десятком окон. Но коробка, сложенная из бетонных панелей. Сквозь зевы оконных проемов виднелись обрушенные перекрытия, застарелый мусор, покрытый толстым слоем пыли.

Они обогнули развалины — и оказались на широкой улице. По черному асфальтовому покрытию пролегали огромные трещины. Иногда, подобно арктическим льдинам, вздыбливались целые пласты, обнажая под собой подложку из гравия и песка. Дома вдоль улицы превратились в изломанные остовы, побитые пятнами гари. Будто гнилые зубы во рту больного цингой. И снова — каждый дом выстроен из бетонных панелей. Все однотипно — один цвет, одна этажность, одно расстояние между домами.

Пока что Сергей старался примечать все подробности, все мелочи, чтобы потом, в спокойной обстановке (если до нее удастся дожить), осознать все увиденное. Никаких поспешных выводов. Кроме одного вопроса: как пещера подобного размера вообще может существовать и не обрушиться? Каково же ее размеры, что внутри поместились развалины пусть даже не целого города, а какой-то его части?

— Там кто-то есть, — громко прошептала Искра и указала на развалины одного из домов.

Сергей не остановился. Они и так перешли всего лишь на быстрый шаг. Терять времени больше, чем того требовали элементарные меры предосторожности не сломать ногу, не хотелось.

— Кто?

— Не знаю. Я слышала шум.

Плохо, если Смехачи забрались так далеко. Но как бы то ни было — бежать. Пусть свет огненного шара привлекает внимание аборигенов. Пусть руины домов скалятся провалами дверных и оконных проемов. Пусть дрожащие, точно от озноба, тени обретают очертания людей — давно погибших, но не сумевших покинуть родной город, а понурые фонарные столбы больше напоминают виселицы.

Вскрик Искры и последовавший за ним глухой стук падающего тела заставил Сергея остановиться. Спутница уже тяжело поднималась, шипела от боли, потирая ушибленную руку.

— Прости, — виновато сказала она. — Поскользнулась.

Улицу пересекал прозрачный след, шириной примерно в метр. Что ж, вот и исчезнувший Ползун? Пахнущая прогорклым жиром слизь еще не успела высохнуть. След тянулся до развороченного канализационного отверстия у самого тротуара, где и пропадал.

Безумный хохот подстегнул подобно злой плети.

Они миновали два перекрестка. Чем дальше, тем сильнее становились разрушения. Если в самом начале улицы темные стены домов стояли довольно уверенно, то теперь большая их часть превратилась в груды бетонного крошева, из которого все еще торчали внутренности арматуры. Похоже на последствия землетрясения или взрыва.

— Свет! — вскрикнула Искра и тут же метнулась в сторону, упала на камни.

Сергей, уже понимая, что произошло, развернулся, выбрасывая перед собой руку. Воздух дрогнул, сгустился — и широким конусом покатился по улице. Несколько Смехачей разбросало, точно невесомые спички, другие успели укрыться в развалинах. Точное их количество в темноте не разглядеть, но, похоже, погоня немалая. Почуяв добычу, людоеды заголосили во всю глотку. Казалась, хохот доносится сразу со всех сторон, из-за каждого угла, из каждой тени.

Сергей, не церемонясь, схватил Искру за руку, рывком поднял на ноги, толкнул перед собой. Женщина не нуждалась в понукающих словах — припустила так, что только поспевай. И Сергей, стиснув зубы, постарался не отстать. Вслед им полетели камни, но не прицельно.

Поворот — под ногами предательски подламывается асфальт, обрушивается с сухим треском, норовя утянуть за собой, но удача на стороне Сергея. Еще поворот — на пути встает железобетонный завал, тянется к беглецам острыми щупами, цепляет за одежду, оставляет на коже длинные царапины. Кровь. Смехачи где-то рядом. Легко преодолевают препятствия. Почему медлят? Неужели боятся? Тупик! — высокая стена, перегородившая улицу. Сердце подскакивает к самому горлу, в висках стучит.

— Сюда...

Искра ныряет в еле заметную щель у самой земли. Сжать огненный шар до небольшого лепестка пламени, метнуться за девчонкой. Тесно. Очень тесно. Звук рвущегося рукава заставляет затаить дыхание. Неужели застрял?! Но нет. Напряженным комком выкатиться на противоположной стороне от преграды. Срочно зажечь шар. Вовремя. Тут уже ждут. Искра прижата спиной к острым каменным обломкам. Над ней склонился Смехач (тощий уродец с глазами навыкате и морщинистым лицом, испещренным шрамами), зажал женщине рот, пытается сорвать с нее одежду. Корявые пальцы с остервенением рвут прочную ткань рубахи острыми ногтями, больше похожими на когти, полосуя ее на лоскуты. Искра бьется, но ее сил явно не хватает. В ближайшей темноте кто-то заливается истерикой. Звук быстро приближается.