Стремянка в небо

Митя развернулся и молча отправился во двор.

— Д-а-а, я бы тоже в ступор впал в такой ситуации, — Антон Павлович вздохнул так, что лежащая на краю стола газета зашевелилась. — Ничего, оклемается.

Петя обалдел:

— Он что, с нами останется? Я имею в виду... Он что, теперь живой?

— Вопрос странный, но имеет право на существование: ибо не верь глазам своим. Мда.. . Согласно нашим данным, все такие возвращенцы прожили долгую и счастливую жизнь. Некоторые не совсем счастливую, но это частности, чисто человеческий фактор. Я рассказывал. Ты чем слушал? И чего расстраиваться? Теперь у тебя снова есть брат. Вы же его оплакивали, считали, что он слишком рано ушел. Я прав?

— Правы, — вздохнул Петя. — Просто непривычно. Был старший брат, стал младший. Чудеса!

— Ничего, со временем привыкнешь. Так, завязываем с лирикой. У нас работы выше крыши.

— Арменыча, может, подождем?

— По ходу дела присоединится. К тому же он все равно не местный.

— Местный не местный, но краеведеньем увлекается. Кучу легенд о нашем крае знает.

— Да? — на мгновение задумался Антон Павлович. — Все равно ждать не будем. Ты наверняка тоже много знаешь.

— Есть кое-что.

— Начинай, — распорядился шеф Специального Отдела.

— Можно сначала вопрос? Маленький.

— Экий ты неугомонный. Если только один.

Петя начал издалека:

— Люди мы темные, деревенские. Руки у нас на месте: косить умеем, стены класть, картошку садить, полоть...

— Короче.

— Ну если короче... Дураками нас считать не надо. Это у вас в Москвах тарелки инопланетные чуть ли не на Красную Площадь приземляются. Может, вы настолько к ним привыкли, что с пришельцами за руку здороваетесь. Может, они уже в правительство проникли.

— Не юродствуй, — попросил Антон Павлович. Слушал он внимательно, помаргивая опухшими от недосыпа глазами. В волосах у него, заметил Петя, запутался сохлый березовый листик.

— Не юродствую я, — вздохнул парень. — Объясняю как могу, что вы нас за идиетов держите. То нас под домашний арест запирают, то агитируют помочь Родине. Про покойников уже и не говорю. И все в течение каких-то суток. Вам не кажется это слишком? Скажите честно, очень вас прошу, зачем мы с Арменычем вам понадобились? Почему вы так резко передумали. Легенд без нас не соберете? Любую бабку попросите, она вам такого нарасскажет, ночью с криком просыпаться будете.

— Всякую сверкающую хрень об обязанностях гражданина и относящихся к ним далеких-далеких галактиках оставьте для Арменыча, — предупредил он. Старик у нас романтик: в благие намерения верит. А я вот сомневаюсь.

— Правду... — откуда-то из-под столешницы Антон Павлович достал оправленную в кожу флягу и плеснул в кофе коньяку. Петя посмотрел на него с завистью. Хотелось выпить.

— Будешь? — правильно истолковал его взгляд шеф Шестого Отдела.

— Буду, — не стал чиниться парень.

— Правда, Петя, — продолжил Антон Павлович свою мысль, — заключается в том, что была у нас когда-то Великая Страна, которую мы благополучно просрали. В этой Стране умели заботиться о безопасности, ресурсов, как людских так и денежных, на нее не жалели. Наш отдел создали еще в 30-е годы для защиты от предполагаемой инопланетной угрозы. Смеяться не надо, — предупредил Антон Павлович, хотя Петя смеяться и не думал, — Если бы ты знал, какое количество инопланетной техники собрано у нас на базе! А сколько инопланетянских трупов мы препарировали? Сказать страшно. Что характерно, в живом виде пришельцы нас старательно избегают. Сразу возникает вопрос: Почему? Ладно, если просто информацию собирают, считая, что мы не доросли до контакта с ними. А вдруг военные действия замышляют?

— А вдруг они здесь случайно, и вообще, им на нас наплевать? — в тон предположил Петя.

— Есть такая версия, — нехотя согласился Антон Павлович. — Одна из. Где доказательства, что она верна? Нету доказательств. Значит, готовыми надо быть ко всему. Только вот ведь: наверху на линию космической обороны наплевать. Кто-то экономный решил, что Специальный отдел роскошь, без которой страна как-нибудь обойдется. Расформировывать Отдел дорого, поэтому решили оставить его как есть, чтобы своим ходом загнулся. Что сейчас и происходит: база гниет, сотрудники разбегаются. Да что я говорю, остались только те, кто готов работать за идею, на голом энтузиазме, поскольку за такую зарплату могут работать только энтузиасты. Это, в основном старики, заставшие СССР. Молодого пополнения мы не видели уже давно. Наша база обветшала настолько, что того и гляди рухнет нам на голову. Спасает только то, что при Советском Союзе объекты специального назначения строили на века. А ведь там хранятся бесценные образцы инопланетной техники! На ее основе такие вещи собрать можно, что просто ух!

— Инопланетная техника и не нужна? — удивился Петя.

Антон Павлович несколько смешался:

— Техника не совсем целая. Правду сказать, от нее остались одни обломки. Ну и что? Технологии пришельцев воссоздать возможно, нужны лишь грамотные инженеры, лаборатории и денежные вливания. Только ничего этого не будет.

Антон Павлович расстроился, плеснул себе в чашку еще коньяку.

Петя ухмыльнулся:

— Бедные вы несчастные. Тачек шикарных полную деревню нагнали, а все жалуетесь, мол, денег нет.

— Тачки... Остатки былой роскоши. "При форс-мажорных обстоятельствах, несущих потенциальную угрозу мирному населению, глава Специального отдела имеет право мобилизовать некоторые военные части", — процитировал Антон Павлович. — Как-то так. В общем, я воспользовался правом, которое отобрать не успели или просто забыли. Теперь, думаю, отберут.

Он подался вперед, навалившись грудью о стол. Это было так неожиданно, что Петя отшатнулся.

— Мне нужен успех. Сегодня, сейчас. Успех — это шанс на возрождение Специального отдела. Стоит замешкаться — сожрут. Особенно теперь, когда я погнал технику в вашу богом забытую дыру, тем самым поставив на кон все. Мои шевеления и так вызывали недовольство, но превышения бюджета уже не простят. Я думал справиться сам, но время идет, а никаких продвижек нет. Мы застряли здесь. Время играет против нас. Еще день-два, меня отзовут и снимут с должности. Я слишком много на себя взял, пошел наперекор. Такого не прощают.

— Засада, — сочувственно произнес Петя. Он фальшивил. Его не сильно волновали перипетии борьбы начальника Специального отдела за выживание последнего. Про летающие тарелки хорошо читать в толстых фантастических романах, где главный герой — всегда герой, а отрицательные персонажи переходят в стан положительных (ну или непонятых). Совсем отрицательные — погибают, вызывая у читателя чувство морального удовлетворения. Что в общем-то неправильно — смерть не может вызывать удовлетворения, тем более морального.

Сейчас получилось так, что аппараты пришельцев, фигурально выражаясь, зависли у него под окном и нагло там маячили. Сказка превратилась в самую что ни на есть реальность и вызывала опасения за целостность шкурок всей деревни. Очень ценных шкурок, ибо жители Вышелеса были обычными людьми, фантастическая выживаемость персонажей фантастических романов, толстых и не очень, им не грозила. Оставалось выяснить, почему сидящий напротив него человек настойчиво сватает их на роль консультантов по местной чертовщине, без которых ну просто край. Любая деревенская жительница старше семидесяти лет справилась бы гораздо лучше.

— Не то слово, — поник головой Антон Павлович. Петя заподозрил, что тот пьян в сосиску. Впрочем, ему могло показаться: глаза чекиста были ясны и цепки. Как обычно. — Обидно, что мы всегда приходили к шапочному разбору. Собирали осколки побившихся инопланетных корыт и с триумфом везли добычу к себе на базу. Пользы с этих осколков ноль. Неудивительно, что нам перекрывают кислород. В наше практичное время результаты нужны много и сразу. В Вышелесе они будут, носом чую, — от полноты чувств Антон Павлович пристукнул по столу кулаком, чуть не расплескав кофе. Вернее, коньяк, потому что если отхлебывать из кружки и подливать туда только коньяк, то и останется там только коньяк. Впрочем, расплескать его еще жальче.

— Так значит, вы сюда прибыли за инопланетянами? Вы заранее знали, что они здесь и канифолили нам мозги. Я прав? Поэтому и слушать нас не хотели, потому что все знали заранее.

— Ну, да, — признался Антон Павлович. Впрочем, особого смущения в его голосе не наблюдалось.

Петя тем временем продолжал:

— Вас послушать, тарелки инопланетные туда-сюда так и снуют. Чисто маршрутное такси.

— Будешь смеяться, друг мой, ты угадал. Статистический отдел, сейчас упраздненный за отсутствием финансов, подсчитал, что инопланетные средства передвижения садятся на нашу планету с периодичностью раз в сорок минут. Не Москва, конечно, но график все равно производит впечатление. На нас, землян, они обращают ноль внимания. Все бы ничего, но ведут они себя, словно люди рядом с муравейником.

— Стараются не садиться голой задницей?

— Нет, тыкают палкой и кидают всякую гадость. Где гарантия, что в следующий раз они не решат просто его поджечь или раздавить, а? Не, защищаться надо, и дураки те, кто это отрицает.

— Все, конечно, здорово, — Пете сентенции шефа Специального Отдела заметно надоели, — но насчет нас с Арменычем? Зачем мы нужны?

Антон Павлович не обиделся.

— Вы-то? Ну как же. Лазучие — раз, — он принялся загибать пальцы, — инициативные — два, голова работает — три, нужной нам информацией обладаете — четыре. Мало?

— Да нет, — Петя задумчиво прикусил губу. Здесь Антон Павлович был прав на все сто. Старушкам только позволь, они начнут видеть происки бесовских сил в малейшем чихе. Фантазия у них будь здоров. Ему вспомнилась недавняя история, когда соседка Пална едва не получила инфаркт, услышав на темной кухне шевеление курицы, которая каким-то чудом выбралась из курятника и проникла в дом. Немощная с виду старуха выскочила на улицу резвей молодой козы, а ее крики "а-а-а, черт в доме, черт!!" до сих пор стояли у парня в ушах. Почему Пална увидела в курице черта, а, предположим, не вора, оставалась для Пети загадкой, тем более, что старушка маразмом не страдала, отличаясь ясным, на удивление, разумом. Так что Антона Павловича он понимал.

— Особо стоит отметить вашу сообразительность. Из нашествия покойников сделать вывод, кто за этим стоит и где искать виновника! Каково?

— Мы просто искали под фонарем.

— Что?

— Под фонарем, говорю, искали. Помните анекдот о мужике, который кольцо потерял? Так и мы. Обшаривать окрестные болота пупок надорвешь — не те у нас возможности — а поискать в деревне — пожалуйста. Мы ведь как думали? Если какая хрень у нас есть, значит она себя обязана выдавать. А память у деревенских долгая: странные случаи, места, где нечистая сила шалит, все в ней записано.

Антон Павлович нахмурился, потом захохотал.

— Под фонарем они искали, — отсмеявшись, покачал головой он. — Вы под фонарем, а мне результат гадалки выдали. Тоже ничего.

Разинутый рот Пети выдавал крайнюю степень удивления, поэтому Антон Павлович счел нужным пояснить:

— В 1957 году ваши болота обшарили сверху донизу, благо средства позволяли. Результат — нулевой. Повторять его мне не хотелось, поэтому я обратился к гадалкам. Ну что ты так смотришь? Некоторые гадалки сто очков вперед дипломированным аналитикам дадут. Помогли они нам в 57? Хренушки! Только казенный хлеб проедали. Хлеб у них тогда ничего такой был: с маслом и сыром.

— Круто, — вздохнул Петя, проводя рукой по глазам. В них начинали прыгать подозрительные черные точки. Он поспешно глотнул остававшийся в рюмочке коньяк. Отпустило — черные точки исчезли. — Что вам интересно в первую очередь? Баек-то ходит много.

— Велосипед изобретать не надо, — посоветовал ему Антон Павлович. — У вас же с Шотиком Арменовичем были наметки? Куда имеет смысл сунуться, с чего начинать, ну и так далее.

— Про Маратов дом рассказывать?

— Маратов дом пропустим. Мы его после вас обшарили так, что никаких тайн там не осталось.

— Дед Марат действительно там бродит?

— Бродит, бродит, но это не ко мне, это к родственникам и священнику. Если так уж хочешь, сходи в церковь, поставь свечку за упокой. Хотя вряд ли поможет. Крепко старикан обижен.

— Хе, а как же болото? Помните, я вам рассказывал о золотистом тумане? Может, они в нем скрываются?

— Увы. Золотистый туман, провалы во времени — они все свидетельствуют лишь о том, что в том месте находится геологический разлом. Он подробно описан в научной литературе и к пришельцам не имеет никакого отношения. Кстати, постарайся там больше не бродить. Место опасное. Про "Марию Селесту" читал?

— Э-э... Это корабль, который пришел к месту назначения без экипажа? Помнится, там еще даже чайник в камбузе горячий был и никакого беспорядка, как будто экипаж отвалил в шлюпке или дисциплинированно попрыгал в воду. Непонятно зачем, корабль-то целехонький.

— Во-во. Не повезло беднягам: проходили над разломом, когда он вздумал активизироваться. Жива осталась одна канарейка и то потому, что у нее мозгов мало было.

Живое воображение дарит излишнюю впечатлительность. Петя припомнил, как его звали призрачные голоса, как он был готов подчиниться их зову, и по спине у него с топотом пробежало стадо ледяных мурашек. Он передернулся. Поддиванье, приоткрытая дверь в соседнюю комнату, закуток у печки сразу приобрели зловещий оттенок. И то сказать, с чудесами не угадаешь, откуда они полезут. Хорошо, если чудеса добрые, а если нет?

— Развалины церкви со старым погостом, — медленно произнес он. — Подойдет?

— Подойдет, — Антон Павлович раскрыл пискнувший ноутбук и защелкал по клавишам. Пальцы его летали, выдавая уверенное знакомство с заморской техникой.

— Еще динозаврикова дорога.

— Что с дорогой?

— Если идти по ней ночью, то можно встретить призрачный силуэт мальчика. Призрак бежит навстречу, махает руками и чего-то кричит. Чего — непонятно. Исчезает он ровно в тот момент, когда пора менять штаны. Исчезает, а по лицу ровно холодным ветром мазнет. Ступор такой нападает, жуть! Причем ступор чужой, наведенный.

— Может, полные штаны вниз тянут, двинуться не дают? — голос Антона Павловича полнился скепсисом.

— Я вам рассказываю, а вы смеетесь, — обиделся Петя. — Сами же просили!

— Охо-хонюшки, грехи наши тяжкие, — совсем по-деревенски вздохнул шеф Специального Отдела. — Сам хоть видел?

— Сам не сам, но люди рассказывали.

— Понятно. Еще?

— Есть поляна повешенников. Три случая самоубийства за сто лет!

— Мда. Наверное, там сук удобный.

— Опять смеетесь, — уличил его Петя.

— Я не смеюсь, просто это как-то...., — Антон Павлович повертел в воздухе пальцами, — мелко.

— Тогда все.

— Может, еще повспоминаешь?

— Ну... Дорога, где я того шерстистого кобчика повстречал.

— Проверим.

— Слушай, как все? А старый погост, а церковь? — Арменыч подкрался незаметно.

— Знает он про них, — махнул рукой Петя.

Арменыч задумался, потом неуверенно спросил: