Стремянка в небо

— Не без этого, — согласился шеф и повторил:

— Тем не менее.

— Вы мне скажите, — Петя задал давно интересующий его вопрос:

— — Как вы в МКС ухитрились отмазаться от того, что Рустема прошляпили?

— Не прошляпили, а провели спецоперацию по выявлению Избранного и раскрытию у него способностей, которая увенчалась успехом, — ответил шеф, и не удержался, похвастался:

— Мне под это дело финансирование увеличили.

— Ну вы даете! — Петя был искренне восхищен хитропопостью начальства и слегка ей завидовал. — А мне оклад увеличат?

— От МКС тебе пойдет отдельный оклад. Смотрители получают прилично, правда, в инопланетной валюте. Сам понимаешь, курса ее обмена на нашей планете пока не существует.

— Нафига мне тогда эти деньги? Куда я их потрачу?

— Не торопись. Кроме того, тебе полагается отпуск, который ты можешь проводить на любой планете Содружества. Поверь, зарплаты на это хватит. Медицинская страховка опять же.

— Ну, наверное, да.

— Не наверное, а да. Потом сам оценишь. Деваться тебе все равно некуда. Присмотр за тобой осуществлять все равно будут, другое дело, что осуществлять его можно и по-другому. Не на планете рождения. Цени. Тебе сильно пошли на встречу.

Петя поднял руки:

— Все-все-все, молчу. Убедили.

— Хорошо, — кивнул Антон Павлович. Из той же бегемотоподобной сумки появилась солидная пачка документов, которые он принялся перебирать, бормоча про себя:

— Где же... где же... Не оно, опять не оно... Ага, вот. Все на месте.

Он сложил бумаги в отдельную папку и подал ее парню:

— На, это тебе.

— Что там?

— Трудовой договор. Форма N513 о хранении тайны, согласие на спецтренинги, разрешение на оружие и всякое такое по мелочи. Тут много, поэтому посмотришь дома, распишешься, если что непонятно позвонишь мне.

— А-а-а, — Петя все-таки не удержался и папку раскрыл. Составлены документы были по-русски, причем так, как будто их с любовью создавал земной бюрократ. Бумага только была странная: упругая с мраморными прожилками, из толщи которых проявлялись буквы. Он поскреб ее пальцем. Бумага не поддалась.

— Кстати, совсем забыл, — и Антон Павлович подал ему прозрачную ручку, ее стержень и кончик еле заметно пульсировали синим.

Петя взял ее с некоторой опаской.

— Она безопасна, можешь писать хоть на лбу, — заметил его колебания Антон Павлович. — Но должен предупредить: написанное ею не стирается. Это специальная ручка для подписи важных документов. Сами документы разработаны с учетом особенностей нашей планеты и вполне понятны тем, кого они касаются. Если некоторые места все равно остаются непонятными, нужно ткнуть в них ручкой два раза: вот так.

И он продемонстрировал как. Мгновенно над документом поднялось облачко, сформировавшееся в приятное женское лицо. Лицо заговорило:

— Пункт 2.5 означает....

Антон Павлович торопливо ткнул в то же место еще раз. Пете даже показалось, что прямо в глаз приятной дамочке. Голос осекся, облачко растаяло.

— Видел как, да?

— Ага, — обалдело кивнул Петя. Такого сервиса он от документов не ожидал и теперь смотрел на них с некоторой опаской.

— Всего лишь голограмма, — пожал плечами шеф. — Ладно, разберешься, а мне надо идти. Засиделся я с тобой.

Он, кряхтя, поднялся и направился к калитке. Уже около нее обернулся:

— Да, еще одно. Я не против твоих попыток вернуть способности, но помни, пожалуйста, что ты живешь в деревне.

— И что? — не понял парень.

— Ничего. Только простые хорошие люди, которые здесь живут, примут тебя за колдуна, буде ты продемонстрируешь свои возможности. В селеньях, окруженных лесами, страшные сказки рождаются слишком легко. Тебе оно надо?

Не дожидаясь ответа, он аккуратно закрыл за собой дверь.

Петя вздохнул. Дров надо было много.

ЭПИЛОГ

— Да, и захвати еще банку краски.

— Хватит на сегодня, завтра еще день будет, — запротестовал начальник охраны Семен, тот самый ас поварешки, блюда которого Петя отпробовал в доме деда Марата. Он оказался не только хорошим поваром, но и отличным агентом. Может быть, даже лучшим, чем повар. Кстати, тушеное мясо его приготовления парень любил до одурения до сих пор.

— Вдруг дождь? Нет, надо доделать, — Петя был непреклонен.

— Какой дождь? Великая сушь уже неделю стоит, и простоит еще столько же. Словно даже и не апрель. Давай, я лучше за пивом схожу?

— Сходи, но краски все же принеси.

— Вот трудоголик чертов, — сплюнул Семен. — Сейчас принесу.

— Тебе пиво какое брать? — обернулся он к парню.

Петя задумался:

— Туборг, наверное.

И предупредил:

— Таранки не бери. У меня свойская есть. Вкусная.

— Лады, — Семен отвернулся и неспеша потопал за краской и пивом.

Петя отвернулся и придирчиво осмотрел дело рук своих. Увиденное его удовлетворило: краска легла на раму ровно — никаких потеков и неровных мазков. Работы еще на час, оценил он и снова принялся водить кистью по тщательно очищенному от прежних слоев краски дереву.

Стояло пять часов пополудни, и было действительно жарко для апреля. Сейчас Петя занимался тем, что приводил в порядок рамы филиала Спецотдела — бывшего купеческого дома и бывшего магазина с заколоченной библиотекой наверху.

Кисть двигалась все медленнее. Поданая Семеном мысль, что раму можно докрасить и завтра, полностью овладела сознанием парня. Он все еще сопротивлялся ей, но вяло, без огонька.

От борьбы с самим собой его отвлек веселый голос:

— Здоров, Петь!

Он обернулся.

— О, Васька, привет! На рыбалку смотрю?

Василий Андреевич Перфильев смотрел на него и улыбался. Был он бодр, розов и благополучен. Как будто и не умирал. Впрочем, как помнил Петя, всем умершим смерть пошла на пользу.

— Да, пойду посижу немного.

И похвастался:

— Смотри, какую мне жена удочку на день рождения подарила!

Петя внимательно ее осмотрел. Удочка была действительно шикарна, и он за Ваську порадовался.

— Классная удочка. Молодец Галка.

— Да, она у меня такая, — гордо согласился Василий. — А ты весь в трудах.

— Заканчиваю уже.

— Ну, бывай.

— Бывай, — и Василий заторопился дальше по улице.

Желание работать у парня пропало окончательно.

— Нафиг, все завтра, — он решительно сунул кисть в банку с растворителем.

Ужасно захотелось холодного пива с таранкой. Как назло, Семен с вожделенным напитком куда-то запропастился.

— Наверное, краску ищет, — решил парень, — Или в магазине лясы с кем-нибудь точит.

В ожидании Петя присел на завалинку, достал сигареты, чиркнул зажигалкой. Выдохнув струю дыма, он запрокинул голову вверх, наблюдая, как высоко-высоко в голубом сиянии нарезает медленные круги какая-то птица. Казалась она большой, а размах ее крыльев и уже совсем огромным. Парню стало интересно, кто же это там такой лениво-величественный. Сконцентрировавшись, он послал вверх просьбу, которая тут же была выполнена: птица по спирали спускалась вниз. Это оказался канюк-мышелов. Огромная коричнево-желтая птица уселась на столб и нагнула голову, словно в ожидании, что парень вот-вот вытащит из-за пазухи вкусную мышь.

— Извини, брат, нет у меня мыши, — мысленно покаялся Петя. — Ну, лети.

Птица встрепенулась, расправила крылья и по спирали, легко и плавно, начала подниматься вверх.

— Красотища какая, — восхищенно вздохнул парень.

— Просили же тебя не демонстрировать способности в людных местах. Ну как односельчане твои увидят, что ты вытворяешь? Вся секретность коту под хвост, — укоризненно прогудел над ухом незаметно подошедший Семен. Хотя, скорее всего, ничего он не крался — это Петя, увлекшись полетом мышелова, его не заметил. В состоянии восхищения окружающим миром, он словно слеп и глох. Антон Павлович предлагал над этим поработать, но пока у парня не очень получалось. Слава богу, хоть истощения удавалось избегать.

Петя подпрыгнул.

— Тьфу ты черт! Так заикой сделаться можно.

Пульс Мира, музыкой звучавший у Пети в ушах, стихал, краски Мира, дарившие его восприятию миллионы оттенков, гасли, пока наконец, небо снова не превратилось в привычную сияющую бездну, а юная апрельская зелень — в нежную дымку, окутывающую кусты и деревья.

Петя огорченно вздохнул: если бы он мог, он видел бы Мир только так, во всех его тонких проявлениях и переливах. Увы и ах, человеческое тело пока было слишком слабо, чтобы жить на верхних этажах Вселенной. Пусть даже это тело Избранного. Кстати, не зря они умирали слишком рано. То ли не выдерживали нагрузки, то ли торопились уйти по Дороге вперед. Петя уходить пока не хотел — слишком много нитей держало его в уголке Мира под названием Вышелес.

Семен приложил руку козырьком ко лбу и начал вглядываться в дорогу, которая уходила от деревни в поле, а примерно через километр открытого пространства ныряла в стоящий стеной лес. Оттуда как раз показалась резво катящаяся машина. Судя по стилю вождения, вел ее кто-то решительный с хроническим отсутствием времени.

Петя даже знал, кто

— Кажись, начальство пожаловало, — оправдал его ожидания Семен.

— Странно. Антон Павлович только денька через три-четыре обратно обещался.

Семен пожал плечами:

— Сейчас узнаем.

Машина, оказавшаяся знакомым черным джипом, затормозила у крыльца. Открылась одна дверь, потом, немного погодя, вторая. Из первой двери, той, что со стороны водителя, вылез Антон Павлович, из второй, кряхтя и осторожно нащупывая ногой ступеньку — Шотик Арменович.

— Ба! Какие люди!

Шотик Арменович лишь смущенно улыбался.

— Вы хорошо выглядите, — оценил Петя. Не заметив как, он снова перешел с панибратского "ты" на церемонное "вы". — Но вам же еще как минимум месяц в лечится надо!

— Здоров я, — досадливо махнул рукой старик. — Ты не представляешь, какая в этом кардиологическом санатории скукота.

— А вы что ожидали, — вмешался незаметно подошедший Антон Павлович, — песен и плясок?

Старик прижал руки к груди:

— Поймите, я очень вам благодарен за то, что вы пристроили меня на лечение в это чудесное место. Но я больше не могу! Здоров я уже, здоров! К тому же я много думал.

— Как знаете, — петин шеф говорил спокойно, с некоторой даже усталостью, — однако вы прекрасно понимаете, что ваши эти мысли я считаю полной глупостью.

— Э-э, вы о чем? — поинтересовался Петя. — Чего я не знаю? И почему не знаю? Шотик Арменович, вы мне друг, и что-то от меня скрывали? Нехорошо.

— Петь, ну всего-то по телефону не расскажешь, правда? А так, сколько мы не виделись.

— Вообще-то да, — вынужден был признать парень. Он исподволь присматривался к старику, и увиденное ему нравилось: Шотик Арменович помолодел, слегка отъелся, а на его щеках даже появился румянец.

Тем временем Шотик Арменович продолжал:

— Да и скрывать мне особо нечего. Я хочу уехать обратно в Грузию.

Последняя его фраза прозвучала очень торжественно.

— Как в Грузию?!

Шотик Арменович вопроса не услышал — продолжал заготовленную речь:

— В санатории у меня оказалось много времени на размышления, и я понял, как неправ был, когда позволил событиям нести меня по волнам без руля и ветрил. Я зря отпустил Каринэ одну в Тбилиси, зря не поехал с ней. Мы семья, и все трудности встретили бы вместе. Но я почему-то решил, что нужно дать дорогу молодости, а самому тихо доживать жизнь в тихой деревушке. Я хочу быть рядом с Каринэ, я хочу все исправить, а потому возвращаюсь обратно на родину. Нужно жить, а не доживать.

— И все возвращается на круги своя, — закончил он.

— А как же Катерина Павловна? — вырвалось у Пети. Теплые отношения стариков, которые уже долгое время не могли перерасти в костер отношений, и теплились на стадии "ой, Шотик Арменович, а я вам тут пирожков принесла тепленьких, отведайте!" не были для него секретом.

— Мне нужно исправить ошибки, а потом я вернусь.

— И начнете исправлять ошибки уже здесь? — покачал головой парень. — Господи, Шотик Арменович, вы же умный, даже мудрый, как вы не поймете простой истины: мы движемся не по кругу, а по спирали, которая уходит в Небо. Вы ничего не исправите там и наделаете ошибок тут. До вас дошло, что нужно не доживать, а жить? Замечательно! Почему же до вас не дошло, что здесь у вас началась новая жизнь?

Старик начал сердиться:

— Ты ничего не понимаешь!

— Я понимаю, что вы совершаете ошибку, — печально покачал головой Петя. — Надеюсь, вы тоже это поймете и скоро. Мы будем вас ждать.

Антон Павлович взирал на их беседу равнодушно.

— Ладно, пора мне. Я ж собственно зачем приехал? С тобой попрощаться, и с Катериной Павловной. Так-то я бы сразу из санатория поехал, добра я особого не накопил, чего тянуть? Адрес я тебе тогда пришлю, куда писать можно.

— Эк вас приперло-то!

— Петр, — голос старика снова стал торжественным, — я хочу сделать тебе прощальный подарок.

— Секрет вашего самогона откроете? — с живейшим интересом вопросил парень.

— И это тоже. Не сбивай меня, пожалуйста. Я хочу подарить тебе свою библиотеку.

Петя, не сдержавшись, присвистнул. Библиотека у Шотика Арменовича была богатая. Он собирал ее всю жизнь. Имелся даже каталог на книги. В основном старика интересовала историческая литература, но все остальное было выше всяких похвал: роскошные иллюстрированные альбомы, классика русская и зарубежная еще довоенного года выпуска, а главное — гора фантастики, тоже русской и зарубежной. Последняя — в исключительно хорошем переводе.

Петя испытание соблазном выдержал.

— Нет, Шотик Арменович, — покачал он головой, — мы поступим по-другому. Я возьму библиотеку на сохранение. Вы вернетесь, и я отдам ее вам обратно. Даже не спорьте, — предупреждающе поднял парень руку.

— Хорошо, — покорился Шотик Арменович. Он видел, что спорить бесполезно. — Тогда вот.

Вытащив из кармана брюк мятый и грязный листок, судя по виду, вырванный когда-то давно из тетради в клеточку, он передал его Пете. Тот с интересом вчитался в синие каракули.

— Ага..., ага..., надо же, — бормотал он. — И кора дуба!

— Это еще не все, — Шотик Арменович приник к уху парня, и начал нашептывать нечто интересное.

— Запомнил? — старик, наконец, прекратил шептать, выпрямился и решительно отобрал бумажку у Пети.

— Обижаете, — обиделся парень. — Конечно, запомнил.

— Хорошо. Это мой тебе прощальный подарок.

— Спасибо! — искренне поблагодарил Петя. — Царский подарок!

— Ну, ладно, — затоптался Шотик Арменович, — мне пора.

Они обнялись, и старик снова полез на пассажирское сиденье рядом с водителем. Оттуда он принялся махать рукой и смущенно улыбаться. Таким его Петя и запомнил.

— Не уходи, дело есть, — бросил Антон Павлович, который все это время терпеливо ждал, пока они наговорятся, — приеду, поговорим.

Взревел мотор, и джип бросился вперед по направлению к дому Шотика Арменовича.

Прощаться с соседкой, понял Петя.

Проводив взглядом машину, он оглянулся в поисках Семена. Того уже не было, видимо, не дождавшись пива в компании с Петей, он ушел употребить бутылочку-другую в одиночестве.