Стремянка в небо

— Рассказы про то, как ведьма вылетела в трубу, а черт поутру превратился в шар, который с воем растаял в воздухе, вас не интересуют? Так же как и гуляющий возле кладбища человек, не оставляющий следов?

— Это все деревенский фольклор. Не то, не то...

— Тогда давайте начнем с церкви. Хорошая церковь: кирпичная, страшная, с целым хвостом слухов и страшилок. А?

— Уболтали, — устало выдохнул Антон Павлович, захлопывая свою плоскую машинку. Выглядел он странно довольным. — Начнем с церкви. Но память все равно напрягайте.

— Когда отправляемся? — осведомился Арменыч. Его карие глаза мерцали, словно у кота в предвкушении славного обеда.

— Сейчас.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

До церкви ехали недалеко, зато с шиком — колонна машин растянулась на добрые полкилометра. Пыль и пара гавкающих дворняг составляли ее свиту. Она, эта свита, могла показаться скромной только для посторонних. И то, только до тех пор, пока они не попадали в ее орбиту. Тогда кашель вкупе с желанием заткнуть уши быстро внушали к подобной свите почтение. Людское же население деревни, изнывало от любопытства: оно скапливалось за окнами, тянуло шею из дверей и занималось будничными делами у самой калитки. Любопытство это было каким-то душно-концентрированным. Петя ощущал его физически, настолько густо его аура висела в воздухе. Ему даже чудилось, что оно протуберанцем тянется за пылящей автоколонной, желая узнать, куда, ну куда же, отправилась такая прорва машин. "Хрен я вам скажу, соседи дорогие! — подумалось Пете. В комфортабельном салоне джипа, за тонированными стеклами мысль казалась очень приятной. Он улыбнулся и тут же нахмурился: "Детский сад, штаны на лямках. Его везут черт знает куда, а он туда же, лыбится как параша. Серьезнее надо быть, серьезнее". Антон Павлович, сосредоточенно крутивший баранку, это нахмуренность уловил, но понял ее неправильно:

— О брате беспокоишься? Зря. Все с ним будет в порядке. И с ним, и с матушкой твоей.

Помолчал, повторил:

— Не надо беспокоиться.

— А я чего? Я и не беспокоюсь, — буркнул Петя.

Через десять минут сбоку замелькало коричневое пятно церкви. Поворот, грузный скачок машины на колдобине...

— Прибыли, — сообщил Антон Павлович, выключая мотор.

— Вижу.

С непривычки Петя едва не навернулся с порожка машины, однако выправился и сошел солидно, уверенно. Впереди расстилалась лужайка с холмиками. При свете дня они желтились жухлой травой и выглядели безобидно. В синем-синем небе не было ни облачка. Припекало солнце. Зной был уже совсем слабенький, осенний, но цикадам его хватало. Они заливались звонко, как будто звали лето задержаться еще на месяцок. Покойники и всякие таинственные, не совсем чистые силы, выглядели в подобном окружении полной глупостью.

Вспомнив, что творилось последние дни, Петя поежился. Его доверие к чудному деньку как-то сразу исчезло.

— Если совсем страшно, оставайся, — щедро предложил Антон Павлович.

— Еще чего! С вами пойду, — угрюмо проворчал парень. Кэгэбэшная манера Антона Павловича все знать начала его раздражать. — Можно подумать, не с нашим Вышелесом беда творится.

— Вот ты сознательным стал, — удивился Арменыч, подходя к ним и чиркая спичкой в попытках зажечь мятую сигарету. Спичка зажигаться отказалась, пустив на прощанье вонючую струйку дыма. Вторая и третья повели себя аналогичным образом.

— Станешь тут сознательным. Непонятно, то ли съедят нас всех, то ли благ разных накидают. Да и с братом фигня какая-то. Может он мне и не брат, а тварь болотная. Как тут узнаешь?

— Никак, — согласился Арменыч. Пятая спичка вспыхнула веселеньким огоньком, от которого он, наконец, прикурил. — Вспомнит он однажды лунной ночью свое болото, затоскует и от той тоски пойдет кусать всех направо и налево. Тебя первого. У-у-у!

Старик выпучил глаза и замахал руками, изображая тварь болотную кусачую.

— Очень смешно, — фыркнул Петя. — Обхохочешься.

— Смех смехом, но что это за существа? После смерти не возвращается никто и никогда. Я не клиническую имею в виду, — пояснил старик. — Нам не дано заглянуть за грань. Что там за ней — ад, рай, нирвана или вовсе пустота — тайна великая есть. И тут вдруг люди, которым из-за края возвратиться удалось. Возникает вопрос: А люди ли они? Может вовсе бездушные куклы с заданной программой? Про болото, конечно, ересь, но мысль ты мою, надеюсь, уловил?

Петя кивнул.

Они собрались, было, обсудить намерения непонятных сил по отношению ко всем им, но тут Антон Павлович не выдержал:

— Лясы дома точить будете, на кухне, под самогон. Или что вы там употребляете. Сейчас делом заниматься надо. Значит так: я со своей командой осматриваю помещение, затем мы спускаемся в подвал. Вы четко за нами. И чтоб никакой самодеятельности! Вопросы есть?

— У матросов нет вопросов, — пожал плечами Петя. — Вы впереди, мы за вами. Все понятно. Куда сначала?

— Сначала вовнутрь самой церкви. Потом по обстоятельствам.

— Как скажете. Только до подвала, думаю, не доберемся — все давным-давно обвалилось. Я почему знаю: мы, еще пацанами, все здесь облазали. Сокровища искали.

— Нашли? — заинтересовался Арменыч.

— Нашли. Две медные монетки. В музее сказали, что еще царские.

— Мы их в музей отдали, — пояснил Петя. — Краеведческий.

— Молодцы, — похвалил его старик.

— То, что обвалилось, даже к лучшему, — объявил Антон Павлович. В руках у него объявилась какая-то желтая, истерзанная временем бумажка. — Значит, черные археологи ни до чего серьезного не докопались.

— Перед вами, — жестом экскурсовода он обвел руками развалины, — монастырь пятнадцатого века со, скорее всего, нетронутым содержимым. А содержимое богатое: подвал, костница и подземный ход к часовне. Каково?

— Правда, что ли? — изумился парень. — Никогда бы не подумал. Хотя... мама рассказывала, что развалины были древними еще при ее бабушке. И что такое костница?

— Увидишь, — пообещал Антон Павлович и заботливо поинтересовался:

— Нервы крепкие? Припадками не страдаешь?

— Сами вы припадочный, — обиделся Петя. — Чего сразу обзываться?

— Он не обзывается, — вступился за КГБшника Арменыч. — Костница — штука сильная, и впечатление от нее не менее сильное, вплоть до обморока. На западе подобное устроение называется оссуарий. Не знал, что во владимирских лесах они есть.

— Чего бы им не быть? — удивился Антон Павлович. — История у края богатая.

— В принципе, вы правы, — согласился старик. Петя заметил у него в глазах все тот же азартный блеск.

— Что такое костница? — подергал он за рукав Арменыча. Он уже бросил обижаться, теперь его распирало любопытство.

— Увидишь, — повторил тот обещание шефа Специального отдела.

— Да ну вас, — отвернулся парень и побрел к дверям храма. Двери эти, когда-то обитые широкими полосами железа, теперь могли похвастаться разве что амбарным замком. Огромным, ржавым, внушающим уважение. Рядом, в пристенке, скучал такой же внушительный и ржавый лом.

— Оба-на, — потер он руки. — Везет нам. Инструмент, как по заказу. Чичас мы его родимого оприходуем!

— Без погромов мне! — рыкнул Антон Павлович. — Еще не хватало памятник древней архитектуры повредить!

— Где вы раньше были, — фыркнул парень, но лом, тем не менее, опустил.

— Где мы были раньше — государственная тайна, но доламывать церковь не дам!

Повелительным жестом Антон Павлович указал своим людям на дверь. Словно муравьи, те облепили створки, и вот уже образовалась щель, куда могли проникнуть не слишком толстые люди.

— Держаться позади, — повторил приказ он и ящерицей ввинтился внутрь. Петя тоже задерживаться не стал, юркнув за ним.

Внутренность церкви его разочаровала. Хотя что он там надеялся увидеть? Груды сокровищ? Вряд ли. Вот мусора вокруг было в изобилии. Его груды в бесконечно высоком помещении, куда заглядывало небо и ветки берез, выглядели грустно.

— Надеюсь, рыться мы здесь не будем? — поинтересовался Петя, разглядывая почти новые остроносые ботинки, нахально оседлавшие самую растрепанную на вид кучу.

— Арменыч, — позвал он старика. — Тебе обувка почти новая не нужна?

— Не нужна, — решительно отказался тот. — Своей хватает. Лучше смотри, чего здесь интересного есть.

— Ничего нет, — покачал головой Антон Павлович. В руках он держал какой-то пикающий прибор. — Хотя проверим.

Аккуратно ступая, он принялся методично обходить мусорные завалы. Прибор пикал все так же ритмично.

— До чего техника дошла, — шепнул Петя Арменычу. — Для бомжей такому прибору цены нет.

— Кто ж им даст? — слух у Антона Павловича был отменный, как и полагается бойцу невидимого фронта. — Он один единственный и стоит дороже баллистической ракеты.

— А какой принцип действия? — заинтересовался Арменыч.

— Не скажу, — отрезал тот. — Государственная тайна.

— Хе, тоже мне тайна! Наверняка метод звуковой локации.

— Подписку что ли о неразглашении мне с вас взять? — задумчиво предложил Антон Павлович.

— Хорошо, — согласился Арменыч. — И сразу в штат.

— Может, еще премию выписать?

— Не помешала бы, — согласился старик и тут же поинтересовался:

— Хорошая премия?

Петя слушал их пикировку с интересом, но помалкивал. Сам он языкатостью не отличался и всегда завидовал людям, которые могут использовать язык вместо бритвы. Однако за кем останется последнее слово узнать ему так и не довелось: Антон Павлович выразительно посмотрел на часы и предложил заняться подвальными помещениями. Арменыч про премию сразу забыл. Его лицо озарилось таким сиянием, таким ожиданием чуда, что Пете даже стало неловко подсматривать за чужими чувствами. Чтобы не подсматривать, он снова протиснулся через полуоткрытую створку и, насвистывая, начал обходить церковь по периметру. Под ногами хрустел битый кирпич и сухие палки прошлогоднего малинника. На них грелись среднего размера коричневые пауки. К паукам Петя питал неясную симпатию за их трудолюбие, поэтому ступал аккуратно, боясь раздавить хотя бы одно насекомое, принимающее солнечные ванны. При этом он беззлобно ругался:

— Вот повылазили! Ходи теперь, смотри, куда ноги ставить.

Его миролюбие было вознаграждено: По левую сторону от входа чернел явный вход в подвал, правда, заваленный щебнем пополам со слежавшейся землей.

— Нашел!

— И надо было так орать? — Антон Павлович, как всегда, оказался где-то рядом, согласно выбранной профессии. За ним пыхтел и отдувался Арменыч, перепачканный до корней своей седой шевелюры.

— Так нашел же! — удивился парень.

— Если бы ты немного подождал, то мы нашли бы эту дыру все вместе. Так, для общего развития: подвал в церквях всегда находился по левую сторону от входа, — пояснил шеф Специального Отдела. — У нас другая проблема — попасть внутрь.

Петя отмахнулся:

— Долго ли раскопать?

— Мне того и гляди полномочия обрежут, а ему копать. Лучше мозги включи. Мы где находимся?

— Около церкви.

— Правильно, около церкви. А если брать в общем? — Антон Павлович обвел руками некий круг.

— На территории бывшего монастыря

— Молодец! Это значит что...?

— Что копать можно в любом другом месте, — ответил Петя и попросил:

— Не надо считать меня за идиота, ладно? Просто я сомневаюсь, что искать другой вход займет меньше времени. Я всю жизнь здесь прожил и не знал, что церковь — всего лишь часть монастыря. От других построек ни следа, ни памяти не осталось.

— Ну, положим, память осталась, — Антон Павлович продемонстрировал Пете пожелтевшую бумагу плана построек и аккуратно засунул ее обратно в планшет, — плюс мой волшебный приборчик.

Прибор и впрямь оказался волшебным. Пара нажатий на кнопки, и вот он удлинился, раздался вширь и выметнул вперед что-то сильно похожее на длинную рогатку. Горящих огоньков на нем тоже поприбавилось.

— Что я говорил? — гордости Антона Павловича не было предела, как будто он сам лично изобрел удивительную машинку.

— Круто, — оценил Арменыч.

Антон Павлович его не услышал. Насвистывая сквозь зубы (Петя признал мотив известного советского марша "Гремя огнем, сверкая блеском стали"), он опустился на колени и с предельной осторожностью разложил на земле план монастыря.

— Тэк-с, вперед и направо у нас жилые постройки. Думаю, нам туда пока не надо. Впрочем, посмотрим. Ага, ограда и, впритык, часовня. Попробуем попасть в подземелье через нее.

— А мне вот что интересно, — начал Петя.

Увлеченно рассматривая план-схему, Антон Павлович не обратил на него никакого внимания.

— Мне интересно, — с нажимом повторил парень.

— Ну? Чего тебе так интересно?

— Откуда на болоте подземные ходы и всякие пещеры? Болото же!

— Ой, ну дуралей! — Арменыч хлопнул себя по лбу и вежливо попросил открывшего, было, рот предводителя:

— Вы не отвлекайтесь, пожалуйста. Я ему все сейчас объясню.

Теперь он уже обращался к Пете:

— Представь, что место, на котором стоит монастырь — остров, — старик широк развел руки, — а вокруг него болото вместо воды. Вот тебе и получаются пещеры, подземные ходы и подземная сухость.

— Надо же, — подивился парень. — Какие предки мудрые были. Как грамотно построили!

— Это да, — согласился Арменыч. — Мне другое интересно: Насколько этот сухой остров простирается.

— Скоро узнаем, — пообещал Антон Павлович, который краем ухо прислушивался к беседе. — Возможно, прямо сейчас.

— План следующий, — не вставая, объявил он остальным. — Ищем часовню, она должна быть метрах в пятнадцати отсюда. Там должно находиться еще одно начало подземного хода.

Затем, обращаясь уже к помощнику, распорядился:

— Пять человек ко мне. С лопатами.

Помощник кивнул и отправился выполнять приказ. Петя смотрел ему вслед удивленно: все это время тот находился рядом, а он, Петя, даже не обратил на него внимания! Как так может быть?

— Рот закрой, нутро простудишь, — дернул его за руку друг Арменыч, увлекая в самые густые заросли крапивы.

— Ай, блин! Жжется ведь! — Петя принялся яростно чесаться.

— Зато мы найдем часовню первыми. Здорово ведь?

— Не то слово, — проворчал парень.

— Я прикинул, что пятнадцать метров, это примерно здесь. У меня глаз-алмаз! — упоенно тараторил Арменыч, не замечая то, что почти сразу же (ну, слегка попривыкнув к укусам крапивы) увидел Петя, а именно: словно вспучивающиеся из-под земли куски камня, которые были слишком ровными, чтобы иметь естественное происхождение. Если бы не план Антона Павловича, он ни за что бы не догадался, что именно он видит: неровности и неровности, подумаешь. Сообщить о находке парень не успел. Глаз-алмаз, видимо, оказался не у одного Арменыча, потому что буквально через минуту набежала толпа народу под предводительством Антона Павловича. Прибор в его руках заливался, как соловей.

— Есть контакт, — удовлетворенно кивнул он головой. — Копаем!

Злая крапива оказалась смята в мгновение ока. Замелькали лопаты. Минут через двадцать, когда спины копальщиков замокрели от пота, а Петя начал прикидывать, не пойти ли домой пообедать, открылся черный провал. Парень, было, сунулся посмотреть, но Арменыч дернул его за руку: