Стремянка в небо

Антон Павлович со всей дури наступил Пете на ногу. Тот ойкнул и поспешил отказаться:

— Чего уж теперь. Использую ваш ключ.

Рустем вздохнул с облегчением, старательно не заметив вмешательства в Решение Избранного.

— Тогда до встречи! — произнес он и... исчез.

Вместе с ним исчезла комната с туманными стенами, жарко пылающий камин и стол с угощением. Петя с Антоном Павловичем обнаружили себя стоящими среди осевших холмиков старого кладбища. Антон Павлович на автопилоте продолжал мять салфетку, которая уже испарилась у него из руки. От церкви к ним бежали люди из обещанной группы поддержки. Чуть дальше, на дороге, чернел кирпич джипа.

— Ну что, пошли, Избранный!

— Очень смешно, — буркнул Петя.

— Какие уж тут шутки, — вздохнул Антон Павлович. — Сплошная проза жизни.

— Дальше-то что будет?

— Об этом мы поговорим в более уютной обстановке. Шевели ногами, а то дождь собирается.

Петя глянул на небо. Пока они блуждали по подземелью и наслаждались гостеприимством пришельца Рустема, небо затянуло серыми тучами, которые грозили вот-вот пролиться дождем. А поскольку на дворе стоял сентябрь, вода с неба обещала быть холодной. Парень прибавил ходу, радуясь, что до деревни они поедут с комфортом — на машине.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

В Вышелесе их встретила такая куча народу, что у Пети зарябило в глазах. Вокруг суетились врачи и толстые дядьки с большим количеством звезд на погонах. И если в первом случае, это было нормально, то необычно быстрые движения последних вызывали тревожное чувство. Над кромкой ближнего леса с ревом пролетел хищного вида вертолет.

— Хоть эти вовремя появились, — пробурчал себе под нос Антон Павлович. — Могли бы и потише себя вести. Работать невозможно!

Петя кинул на него удивленный взгляд, но его внимание отвлекла кучка людей, которая потерянно мялась среди всеобщей суеты. Явные односельчане, парню, тем не менее, они не были знакомы. Хотя...

— Тетя Лида! — окликнул он.

— Здравствуй, Петенька, — приветливо отозвалась окликнутая.

— Ты чего здесь...., — начал Петя. Потом до него дошло:

— Ты же весной померла!

— Чево это? Ты говори, да не заговаривайся.

Он во все глаза рассматривал стоящую перед ним женщину. Жила она одна. И сколько парень помнил, тетя Лида Слепуха всегда была старой. Осенью-зимой-весной она ходила в черном болониевом плаще, летом сменяя его на бесформенную, и тоже черную, хламиду. Частенько от нее пахло водкой, однако, даже выпив, она никогда не задиралась, не ругалась матом. Ее неопределенного цвета глазки за линзами очков начинали лишь сильнее поблескивать, да улыбка приобретала глуповатый вид. Умерла она как-то неожиданно: вчера еще шаталась по деревне, распространяя запах перегара, а на следующий день легла в гроб, заставив односельчан раскошелиться на похороны, ибо родственников у старой пьянчужки не было. Изба же с того времени стояла заколоченная, окончательно нахохлившись и перекосившись уж совсем под фантастическим углом.

Сейчас же женщина выглядела по-другому. Петя, смотревший на Лидуху во все глаза, понял, что совсем она не старая: лет пятьдесят от силы. Куда-то исчезла бледность. Щеки стали просто пухлыми, без всякой одутловатости. Исчезли очки. Глаза без них были синие, как летнее небо, пусть и слегка выцветшие. Но ведь летнее небо тоже выцветает от зноя, правда?

Женщина хотела что-то спросить, но не успела: Антон Павлович без всяких церемоний потащил его прочь, буркнув:

— Некогда трепаться.

Парень машинально послушался.

Офигевшего от количества суетящегося народа парня затащили в огромную машину иноземного вида с красным крестом на боку. Внутри его с бережением уложили на кушетку. Эта кушетка могла дать сто очков вперед кроватям в местной больничке, несмотря на то, что в больничке той не так давно был сделан ремонт и закуплено современное оборудование, включавшее и новые ортопедические кровати. Петя успел оценить их удобство, когда, год назад, лежал там с аппендицитом.

Замелькали какие-то трубки с присосками, кожи коснулся блестящий металлический кружок, на голову с гудением опустился шлем, похожий на шлем Дарта Вейдера из Звездных Войн, но попроще и без зловещего вороненого блеска. Вот что-то укололо руку, послышался успокаивающий голос "все-все", и все действительно закончилось. Сидел Петя на той самой шикарной кушетке, а напротив на стуле примостился шеф Специального отдела. На парня он смотрел выжидательно, но молчал.

— Что? — первым не выдержал Петя.

— Ты готов к серьезному разговору?

— Готов, не готов... Куда я денусь с подводной лодки?

— Трезво мыслишь, — одобрил Антон Павлович.

— Интересно, как этого Рустема на самом деле зовут? — вслух подумал парень. Не то чтобы его это действительно интересовало, но серьезность предстоящего разговора страшила. Пете хотелось оттянуть его хоть на несколько минут. Оттянул.

В ответ раздалась серия пощелкиваний с присвистом и переливами, как будто в унитазе сливают воду.

Петя ошарашено уставился на чекиста.

Тот невозмутимо пояснил:

— Имя Рустема. Если я не налажал с произношением. Все-таки у дарутиан оно сложное.

— В-вы к-кто? — прозаикался парень

Он отодвигался, отодвигался и отодвигался, пока не понял, что пытается вжаться спиной в стену.

— Успокойся, — наконец, сжалился над ним Антон Павлович. — Все, что ты подумал, к реальности не имеет никакого отношения. Я не агент инопланетян и убивать тебя не намерен.

— Господи, убогая же фантазия у некоторых, — фыркнул он. — Избранный называется. Никто тебя убивать не собирается, — повторил он и, выдержав паузу, торжественно заявил:

— Я являюсь смотрителем заповедника на планете Земля.

Не дав парню опомниться, он принялся ошарашивать его дальше, выудив из нагрудного кармана радужный квадратик и подкинув в воздух. Там квадратик и остался, разложившись на несколько поверхностей. Передняя поверхность являла светлый образ чекиста в трехмерной проекции. Остальные представляли собой такую мешанину линий и красок, что глазам было больно.

Подержав диковинное удостоверение личности перед физиономией парня, он сделал быстрое, и, судя по всему отработанное до автоматизма, движение пальцами, после чего удостоверение вновь сжалось до размера квадратика, а затем исчезло в нагрудном кармане.

— Убедился? — осведомился многоликий чекист.

— У вас коньяк остался? — хрипло спросил Петя.

Не удивившись, Антон Павлович вытащил откуда-то из-за спины заветную фляжку и протянул ее парню. Тот от души глотнул. Полегчало.

— Рассказывайте, — потребовал он. — Все рассказывайте! И постарайтесь не врать. Надоело! То вы спасатель, то КГБ-шник из диковинного отдела, а теперь вообще смотритель заповедника! А ведь я поверил! Карьера, все на волоске, успех нужен прямо сейчас... Тьфу, блин!

Многоликий Антон Павлович вздохнул, откинулся на спинку стула и уставился на потолок и заговорил. На петину горячую речь он, судя по всему, внимания не обратил.

— Сейчас, Петр Николаевич, я буду открывать вам сокровенные тайны, которые, если вдуматься, являются избитыми истинами.

— А можно, — перебил его парень, — обойтись без вот этих... — он изобразил в воздухе некую загогулину, — словесных кружев?

— Нельзя, — не согласился Антон Павлович. — Ибо каждый кусок информации требует своего оформления.

— Ладно, излагайте, как можете, — Пете надоело спорить, — кстати, вы не боитесь, что нас подслушивают? Вот хотя бы через ключ к звездолету? — и он продемонстрировал руку, куда всосалась разноцветная печать.

— Неа, — безмятежно ответствовал Антон Павлович. — Рустем сейчас искренне уверен, что слышит, как мы обсуждаем будущие выгоды сотрудничества, а ты еще и выклянчиваешь преференции для себя лично.

— А сотрудничества с преференциями не будет?

— Об этом чуть позже. Сначала — предыстория, иначе тебе сложно будет понять, что происходит и почему именно с тобой.

— Меня действительно зовут Антон Палович Семашко, и я действительно глава Специального отдела, занимающегося паранормальными явлениями и контактами с инопланетными цивилизациями. Здесь, я не соврал — просто не все сказал. Наш Спецотдел захирел еще в 60-ых, когда стало ясно, что контакта с инопланетными цивилизациями нет и не предвидится. Постепенно он превратился в синекуру для работников, по состоянию здоровья не могущих приносить пользу родной стране, а также теплое местечко для своих да наших. Если в первом случае я только за, то во втором...., — он поморщился и махнул рукой, — Впрочем, я отвлекся. Когда меня сделали его Главой, а случилось это года два назад, он уже стал совершеннейшим балластом и застойным болотом. Честно сказать, раздражало такое положение дел ужасно. Попытки потыкать в болото палкой чуть не стали причиной моего увольнения, однако мне повезло: в самый критический момент со мной связались те самые инопланетяне с идеей сделать из Земли Заповедник. Состоялся контакт, за ним подписание договора... В обход правительства, конечно.

— Почему "конечно"? — не понял парень.

— Ну как же? Контакт с отсталой цивилизацией пришельцам нужен не был, а нужен был пост смотрителей, поскольку наша Земля, вернее, ее жители, обладают некоторыми забавными свойствами, о которых я расскажу тебе чуть позже.

— Дальше, чтобы Отдел оставался на плаву, Правительству предоставили фактические доказательства существования инопланетного разума, якобы случайно найдя обломки космического корабля с трупами пилотов.

— Корабль вправду был настоящий?

— Самый что ни на есть. У круизной яхты, которая удачно — ну, смотря для кого, конечно — проходила мимо нашей планеты, отказал двигатель, а в дополнение к этому — механизм, отвечающий за его отстрел в случае опасности неуправляемой реакции.

— Правительство впечатлилось и осознало необходимость силы, которая в случае инопланетной угрозы сможет о ней хотя бы предупредить, в результате чего Отдел остался на месте. Нам даже денег дали на реорганизацию! — похвастался он. — Немного, правда.

— Для остальной же Галактики мы являемся официальными смотрителями заповедника, который находится под эгидой Межгалактического координационного совета, или, если короче, МКС. Пришельцы не учли одного: я — патриот своей страны.

— Да подождите вы, — отмахнулся Петя. — Почему мы — Заповедник?

Антон Павлович поморщился, однако ответил:

— Если коротко, мы обладаем потенциальными способностями, которыми не обладают остальные расы во Вселенной. Мы способны подчинять себе неживую материю, меняя при желании ее свойства.

Петя припомнил уроки школьной физики с химией и хмыкнул:

— Тоже мне, открытие!

— Силой мысли, — негромко дополнил Антон Павлович.

— Ого!

— Ага, — согласился чекист, по совместительству смотритель Заповедника. — Когда-нибудь мы сможем посмотреть на межзвездные миры, и нам не понадобятся для этого корабли и скафандры. Мы сможем выращивать прекрасные сады мановением руки, мы сможем....

— Круто.

Антон Павлович осекся.

— А что же нас таких потенциально могучих не поторопились уничтожить остальные расы, коим наших шикарных способностей не перепало? Зачем нас — в Заповедник? Одна большая бомба, и никаких опасных в будущем соседей.

— Умный, — покосился на парня Антон Павлович, — уважаю.

Петя на лесть не повелся.

— Была у Межгалактического координационного совета такая мысль, — не стал скрывать чекист. — К счастью для нас, когда-то давно существовала цивилизация, обладающая подобными способностями.

— Существовала? — насторожился Петя. — А что с ней случилось? Добрые соседи или злые враги?

— Ни те, ни другие. Да и не было у нее достойного окружения, по крайней мере, следов не обнаружено. Цивилизация эта, они называли себя анки, гораздо старше всех существующих ныне цивилизаций. На миллион с лишний лет старше. Никто из нынеживущих не смог бы с ними потягаться. Тут без вариантов.

— Но что-то же с ними случилось?

— В прямом. Они ушли. Испарились. Целая звездная раса исчезла, не оставив даже объяснений своему поступку.

— Что ж, совсем ничего не оставили?

— Ну почему. Они оставили е города, технику, библиотеки, музеи, в общем все, кроме прощальной записки. Законсервировали, чтоб не рассыпалось прахом за бегущие тысячелетия, и смотались. До сих пор все в великолепном состоянии. Так что про техногенную катастрофу, о которой ты вычитал в фантастических романах, и хочешь мне сейчас сказать, забудь, — предупредил он. — Они явно уходили, уходили, словно потеряв интерес к оставшемуся предметному миру. Их аккуратность к вещам, скорее, похожа на щелканье закрывающейся двери. Представляешь, в каком обалдении пребывали исследователи, первыми обнаружившие этакое богатство? До сих пор не изучена и сотая часть свалившегося наследства Предтеч.

— Так называют анки Пришедшие следом, — пояснил Антон Павлович и добавил:

— Все современные цивилизации считаются Пришедшими следом. Я бы назвал их Идущими по стопам. Они не изобретают нового, они пользуются изобретенным анки, приспосабливая под себя. С этой стороны анки, конечно, подложили нам большую свинью. Галактика разучилась идти вперед самостоятельно. Зачем? Анки давно уже все изобрели.

— Открытие цивилизации анки пришлось на время открытия фотонного двигателя. Видишь ли, согласно общепринятой теории, все гуманоидные расы идут одним путем, который отмечен вехами значительных изобретений. Например, колесо, огонь, плавка железа, паровой двигатель и так далее. Кто-то добирается до вех раньше, кто-то позже, неважно. Важно, что никто из гуманоидных рас с общего пути не сворачивает. Конечно, я утрирую, но суть ты, надеюсь, понял.

Петя кивнул.

— Так вот, у вехи фотонного двигателя встретились сразу несколько цивилизаций. Встреча прошла мирно, а потом практически одновременно на всех свалилось наследие Предтеч. Слава богу, то были времена первых контактов, когда энтузиазм сливался с ужасом перед неведомым, в результате порождая дружелюбную осторожность. Расы смогли договориться. С помощью технологий Предтеч они прыгнули сразу на несколько вех вперед, став ядром будущего Межгалактического союза. Как ты понимаешь, сладким пирогом делиться со всей округой не стали, решив, что остальные цивилизации просто не созрели для такого подарка. В принципе, так оно и есть.

— А эти... дару.., дари..., в общем, те, от кого прилетел Рустем, тоже там были?

Антон Павлович покачал головой:

— Нет. Они изобрели фотонный двигатель несколько позже, не попав в число наследников Предтеч. Я подозреваю, что будь они даже соратниками Предтеч, приблизиться к технологическому наследству им все равно никто бы не позволил. И это очень правильно. Дарутиане беспринципны, аморальны, лживы, и, не задумываясь пойдут по головам, если это будет выгодно.

— Не любите вы их.

— Эх, если бы ты знал, сколько разрушительных войн случалось за время существования объединенной Галактики. Догадайся, кто их начинал?

— Я догадался. И что же, они все это делали из злобности натуры? Из-за того, что лживы и аморальны?