Стремянка в небо

— Чего замечтался? Помогай!

Петя так ушел в свои мысли, что не заметил, как с одного из саркофагов уже стаскивают крышку. Крышка была тяжелая, и дело шло туго. Мужчины пыхтели, краснели от натуги, но каменный ящик стоял насмерть, не желая демонстрировать свое содержимое.

— Фу-у, — Антон Павлович утер пот. — Так мы до морковкина заговенья ковыряться будем. Силой тут не возьмешь, тут думать надо.

— Шабаш, ребята! — махнул он рукой.

У гроба остался любопытный Арменыч. Он осторожно трогал каменные узоры и что-то бурчал себе под нос. Петя разобрал слова песни, начинавшей некогда известную детскую передачу "В гостях у сказки":

Если вы не очень боитесь злодея, злого Бармалея и Бабу Ягу,

Приходите в гости к нам поскорее, туда, где зеленый дуб на берегу...

И приглашение было принято. Свет мигнул, на мгновение обретя былую лунность, ожили лица на саркофагах, вновь залившись призрачными слезами, каменные ящики, свидетели истории, вновь стали хранителями своего неведомого, но несомненно ужасного содержимого. Тяжелая крышка саркофага, который ощупывал Арменыч, дрогнула и с легкостью невероятной поехала вбок. Медленно и величаво. Доехав до какого-то, только ей известного предела, крышка замерла.

— Твою же мать, — нарушил потрясенную тишину Антон Павлович. Все сразу вернулось на круги своя: свет потерял мистическую составляющую, лица обрели неподвижность и перестали кривиться. Хуже дело обстояло с содержимым саркофага. Согласитесь, гроб всегда остается гробом, пусть и древним. Вряд ли там можно обнаружить книги или, предположим, бутыли со спиртным, хотя такое и бывает. Скорее, там окажутся затхлые кости и ухмыляющийся череп. Ничего страшного, но однако неприятно. Антону Павловичу было пофигу. Он стартовал к саркофагу, когда крышка только-только начала сдвигаться, и теперь с интересом пялился во внутрь.

— Вы что сделали? — потребовал он ответа у Арменыча. — А? Впрочем ладно, потом.

— Что там? — подошел к нему отбежавший, было, в сторону старик. Петя благоразумно остался стоять на месте.

— Смотрите, — повел тот рукой.

— Ух ты! А она точно мертвая? — засомневался Арменыч.

— Вроде не дышит.

— Это еще не показатель. Вдруг оно ей не надо?

— Сомневаюсь, — Антон Павлович наклонился еще ниже, вглядываясь. Недовольно оглянулся:

— Долго смотреть будем? Фотографировать, брать ткани на анализ никто не собирается?

Сотрудники, обступившие саркофаг, тотчас засуетились, зарылись в рюкзаки в поисках необходимого оборудования. Антон Павлович же вернулся к созерцанию.

— Как то, что мы сейчас наблюдаем, соответствует теории существования инопланетных цивилизаций? — поинтересовался Арменыч.

— Думаю, да.

— По мне, человек, как человек. Жаль, молодой умерла. Царствие ей небесное.

Арменыч, набожностью никогда не отличавшийся, чинно перекрестился.

— Человек..., — Антон Павлович внимательно разглядывал содержимое саркофага, явно удерживаясь от того, чтобы потрогать тот или иной предмет руками. — Человек-то она человек, только вещи ее окружают странные, если не сказать больше. Полный бред с точки зрения исторической науки. Древний саркофаг производства до нашей эры как минимум и одежда, если не ошибаюсь, века 19. Зал еще этот. На семейный склеп он, хоть убейся, не похож. История всегда логична, если не в событиях, то в деталях. Женщина из 19 века никак не может быть захоронена в гробу времен бронзового века. Если предположить, что она из Европы 19 века, а это, судя по одежде и европеоидному типу лица, скорее всего так и есть, то где саван? Где кресты? Все остальное, характерное веку, где? К тому же, вы видели, чтобы мертвецы так хорошо сохранялись?

— Ну, пещеры, сухой воздух...

— В сухом воздухе она стала бы мумией, а здесь перед нами лежит буквально живой человек. Даже современные технологии не умеют так сохранять материю. Чувствую, найдем мы здесь много интересного.

— Пхе, обычная покойница, — упрямо стоял на своем старик. — Я таких сто раз видал.

— А способ, которым мы все сюда попали, вам ни о чем не говорит? Или это тайны забытых цивилизаций?

— Почему же нет? Вот в Индии до сих пор стоит железная колонна небывалой чистоты состава. Стоит и не ржавеет. Чудо чудное! Просто раньше делать умели и руки из нужного места росли.

— Эх, Шотик Арменович, вы прямо как дитя малое! Хрена сами индусы эту колонну сделали. Ее состав — метеоритное железо. Древние индусы нашли где-то метеорит и отлили из него колонну. Конечно, завлекательно думать, что в незапамятные времена могучая цивилизация, следы которой потеряны в веках навсегда, создала колонну с помощью утерянной же технологии и поставила ее с неведомыми нам целями, но на самом деле все проще.

— Чего там? — не выдержал Петя. Подходить он все еще не отваживался.

— Покойница, — просветил его старик. — Иди, глянь. Как живая!

Петя подошел. Посмотрел на покойницу, которая "как живая" и ему едва не стало плохо. В глазах, по крайней мере, потемнело.

Перед ним лежала девушка, родная сестра той, встреченной им в тополиной аллее. Алые губы, нежная, подсвеченная румянцем кожа, льняные пряди волос, небрежно разметанные по парчовой подушке. Она действительно казалась спящей. Вот-вот дрогнут пушистые ресницы, и красавица откроет глаза и удивится множеству разглядывающих ее людей. Может быть, даже завизжит.

Визг раздался, но девушка была здесь абсолютно ни при чем. Надрывал голосовые связки Петя.

— Отойдите от нее! Немедленно отойдите! — словно со стороны услышал он свой голос. Голос был тонким, писклявым со страха. Неприятным. Но это Петю не волновало: он точно знал, что через какое-то время красавица превратится в чудовище и устроит всем похохотать. А вот бежать им некуда. Все же не тополиная аллея, а подземелье, самое, можно сказать гнездовье этих тварей.

На него оглянулись. Кто-то с удивлением, кто-то с раздражением. Реакция же Антона Павловича была мгновенной.

— Всем отойти от гроба! — скомандовал он. — Не орать, — это уже Пете, — В чем дело?

В чем дело стало ясно тут же. Свет начал гаснуть. Вместо него засветились саркофаги. Уже в полной темноте, разгоняемой лишь светом фонарей, пусть и мощных, они сформировались в сгустки гнилушечного зеленоватого свечения. Обретшие матовую полупрозрачность колонны несли в своей глубине тени. Тени отвратительно извивались, пульсировали. Существа, сидевшие на их вершинах, больше не казались мраморными. Их тела стремительно обрастали черной шерсткой, красные глаза предвкушающе смотрели вниз. Зрелище было то еще.

— Сейчас она встанет, — обморочно прошептал Петя. — Мамочки. Надо бежать.

И точно. Тихо-тихо, почти на пределе слышимости, заныла музыка. Ее переливы идеально сочетались с тем, что сейчас творилось в зале. Стемнело окончательно.

— Уходим, — скомандовал Антон Павлович. Вид он имел спокойный. — Аппаратуру не забываем, не забываем. Она на балансе, потом перед бухгалтерией не отчитаемся.

Петя успел удивиться крепости его нервов и зауважать за хозяйственное отношение к вещам, пусть и казенным. А потом началось. Неснятые крышки саркофагов с показательным скрежетом поехали в сторону. В уже открытом началось шевеление. С учетом того, что там лежало, это вызывало самые мрачные предчувствия. Которые таки оправдались. Над краями саркофагов показались головы их обитателей. Лиц пока видно не было — их занавешивали длинные волосы, рыжие, черные, льняные, одинаково роскошные. Одновременное движение, и на людей, сгрудившихся в центре зала, смотрит множество красных глаз с вертикальных зрачком. Разглядывание продолжалось недолго. Твари, а называть их по-другому, язык уже не поворачивался, начали вылезать из своих саркофагов. Делалось это вроде медленно, но буквально через несколько секунд все они оказались на гладком полу зала и, вытянув руки, с шипением поплыли в сторону людей. Клыки тварей выглядели впечатляюще.

Последнее, видимо, стало весомым аргументом даже для крепкого нервами Антона Павловича, который до этого рассматривал тварей с любопытством и даже снимал происходящее на камеру. Надо сказать, что сотрудники составляли достойную оправу своему руководителю. На их лицах горел профессиональный интерес археологов без малейшей примеси страха. Бледный вид имели только Петя с Шотиком Арменовичем. Первый трясся, а второй, как гранату последней надежды, тащил из кармана треников бутыль с самогоном. Гадская емкость застряла и никак не желала выходить наружу. Хотя возможно, причиной тому были ходящие ходуном руки старика.

— Уходим, — повторил команду Антон Павлович и добавил:

— Быстро уходим!

Народ организовано потянулся в проем, который остроглазый Антон Павлович наметил в качестве аварийного выхода еще до вставания покойников. Насколько этот выход был действительно аварийным выходом, неизвестно, так как шеф Специального отдела обследовать его не успел — больно быстро понеслись события, однако надеялся, что это их бегство не подтвердит русскую народную пословицу "из огня да в полымя".

Как бы быстро не двигались твари, люди двигались еще быстрее. Они благополучно втянулись в проем и понеслись по длинному коридору, облицованному мраморной плиткой и украшенному надоевшими уже колоннами. Слава богу, без тварей наверху.

Погони не было, и они рискнули остановиться. Коридор полнился тишиной, которую, кажется, не нарушали уже лет сто или больше.

— Уф, ушли, — выдохнул Арменыч. Он все еще выглядел бледным и с досадой смотрел на бутыль, так подведшую его накануне. Сейчас она свободно выходила из кармана и застревать нигде не собиралась. — Куда теперь? Назад, думаю, смысла нет.

— Идем дальше, — Антон Павлович, все еще отдуваясь от быстрого бега, сделал шаг вперед по коридору.

Вперед, так вперед. Все покорно последовали за ним. И то, возвращаться к шипящим тварям удовольствие ниже среднего. Петя вздохнул: он уже подустал, подземные чудеса не вызывали у него энтузиазма. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться дома, на уютной кухне в окружении привычных вещей, которые знакомы с детства и не вызывают опасения. Однако он понимал, что ему — не светит и приготовился долго идти по извивающемуся коридору, внимательно прислушиваться к тишине и ожидать засады за каждым поворотом. Звезды к нему были милостивыми. Спустя каких-то пятнадцать минут очередной извив открыл две арки. На левой готическими буквами было выбито: "выход". Нет, Петя старонемецкого не знал. Непонятные, но красивые, закорючки прочитал помощник Антона Павловича. Петя опять забыл, как его по отчеству.

— Нам туда? — с надеждой вопросил парень.

Антон Павлович молчал, задумчиво переводя взгляд с одной темной арки на другую.

— Ни, ни, ни, только не туда, — энергично встрял Шотик Арменович. — Какая-то подозрительная надпись. Мы ей поверим, пойдем туда, а там засада! Лучше в другую арку.

— Пожалуй, — согласился Антон Павлович. — Как-то она здесь к месту. Предположим мы напугались до полусмерти, бежим, выпучив глаза, по коридору, и тут как раз предложение: Пожалуйте на выход! Как-то слишком вовремя.

— Мы не перестраховываемся? — засомневался помощник. — Здесь где угодно засаду встретить можно. К тому же, почему надпись не по-русски? Что, если бы я старонемецкого не знал? Мы бы и не поняли, что это выход.

— Да, в чем-то ты прав. Но лучше перестраховаться. Мы пойдем в правую арку.

— Есть, — откозырял помощник.

Антон Павлович лукавил. Все эти логичные выкладки являлись ширмой, за которой прятались его истинные мотивы. На самом деле, он просто жадничал. Зала с саркофагами ему было мало. Что они видели? — задавал он себе вопрос. Да хрен знает, если по-хорошему то. Огромные каменные ящики, искусно украшенные барельефами, встающие из них твари. Может, это и не твари вовсе, а собратья по пальме. Просто на определенном этапе развития они решили жить в том, что мы называем саркофагами и отрастили клыки. Какое открытие для науки! Тьфу, блин! Ему нужны были доказательства другого рода и желательно побыстрее, иначе беды не оберешься.

Единственное, что намекало на инопланетных пришельцев, это способ, которым они попали в таинственный зал. Хотя, с другой стороны, вдруг чернявый старикан был прав, и они стали свидетелями срабатывания давно потерянной в веках технологии? Атлантов, например, а? Потерянными-то они были, в основном, для простого обывателя. Да и то только потому, что использовать в современном мире их не представлялось целесообразным, а иногда было и просто невозможным. Принцип действия, там, забыли, или с энергосбережением не все ладно. Предкам-то что, сваяли, предположим, священный алтарь, который жертвы в секунду энергетическим ударом до состояния пепла доводит. Все с положенными спецэффектами. Боги довольны, верующие под впечатлением и жрецам хорошо. Дела никому нет, что на секундное мероприятие энергии затратили — год Европу отапливать можно. Нет, надо, надо копать дальше.

Так думалось шефу Специального отдела, пока он наблюдал, как неуверенно топчутся у кирпичного полукруга арки его люди. Он покивал в такт мыслям и ринулся в правую арку, за которой тянулся все тот же коридор с мраморными колоннами. (Справедливости ради надо сказать, что за левой аркой лежал коридор точно такой же.) Остальные потянулись за ним.

...Последний человек втянулся в проем, никому не пришло в голову обернуться. А зря. Когда исчезли отблески фонарей, в наступившей темноте выбитые в камне готические буквы вдруг пластилиново обвисли, потеряли очертания, потом и вовсе стекли вниз, превратившись по дороге в часть коридорной облицовки. ..

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Следующий зал открылся внезапно, Петя даже не успел понять как. Вот они идут, освещая себе путь фонарями, а вот они уже в новом помещении, где в окна падают солнечные лучи, которые затмевают лучи фонарные. На первый взгляд это помещение совершенно не походило на предыдущий зал. На второй тоже. Петя уже собрался поделиться радостью от отсутствия саркофагов с зубастыми тварями, повернулся через плечо, открыл рот... Вокруг никого не было. Совсем никого. В комнате он находился один одинешенек.

— Тьфу, опять какая-то чертовщина, — сплюнул он. Особых эмоций, как ни странно, парень не испытывал: попривык, наверное. Он с любопытством огляделся. Средних размеров комната казалась смутно знакомой. Он в ней бывал. Точно, бывал! Но когда и где не помнил. Наконец, его озарило. Конечно! Верстаки вдоль стен, для сохранности укрытые чехлами, унылые зеленые стены с плакатами, обучающими, как себя вести в случае атомного удара и нелепый, когда-то красный, диван посередине. Это не могло быть ничем иным, как школьным бомбоубежищем, по совместительству столярной мастерской для мальчиков. Его еще в смутные 90-ые годы отдали в аренду какому-то кооперативу.

Поскрипывающая дверь впускала с улицы волны раскаленного зноем воздуха. Он пах шиповником и летним полднем. Петя потряс головой. Присел на корточки. Потрогал пол. Пол был как пол: деревянный, покрытый коричневой масляной краской. Слегка затоптанный. В общем, самый настоящий пол без всяких чудес. Петя поднялся, оглянулся еще раз. Ничего не изменилось, и он, пожав плечами, отправился к двери. Он помнил, что за ней должен находиться заросший сорняками глухой дворик. Для окрестных пацанов он был чем-то вроде клуба. Там Петя в первый раз взял в рот сигарету, о чем потом жалел неоднократно.