Стремянка в небо

— Подожди. Представляешь, какой там должен быть спертый воздух? За все эти десятилетия-то?

Петя потянул носом:

— Нифига ничем не пахнет.

— Все равно подожди. Видишь человека с бандурой в руках? Это он пробы воздуха берет. Щас все проверит, тогда и подойдем поближе.

— Можно уже, можно, — от провала махнул им рукой Антон Павлович. — Все чисто. Воздух сладкий, как в санатории.

Петя кивнул, и они с Арменычем подошли поближе. Проверяя снаряжение, вокруг суетился народ.

— В принципе, нужды в вас уже нет, — посмотрел на них предводитель Спецотдела. — Если хотите, оставайтесь здесь. Только домой пока не уходите, мало ли, спасай вас опять. Времени на спасательные экспедиции у меня не имеется.

— Вот так всегда, на самом интересном месте, — возмутился Арменыч. — Нет уж, дорогой мой, мы идет с вами.

От волнения у Арменыча прорезался армянский акцент и фамильярность, для него не свойственная.

— Хорошо, хорошо, — поднял руки Антон Павлович. — Я просто предложил.

И они шагнули внутрь.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

— Твою мать!

— Осторожно!

— Кто-нибудь, помогите ему подняться!

Сразу несколько крепких рук вздели старика на ноги.

— Я уже жалею, что взял вас с собой, — возмущению Антона Павловича не было предела. — Трудно смотреть под ноги? И не надо говорить, что здесь слишком темно. Фонари у нас мощные.

В подземном ходе, незаметно уходившим под уклон, и вправду было светло, как днем.

— Ну, случайно вышло, — оправдывался тот, с тревогой ощупывая что-то в кармане. Судя по всему, предмет, которым Арменыч так дорожил, не пострадал, поскольку он облегченно вздохнул, стараясь, чтобы этот его вздох облегчения был не очень заметен остальным.

Пока ругали Арменыча, Петя с интересом осматривался по сторонам. Подземелье совсем не походило на подземелье в классическом его понимании. Подсознательно парень ожидал капающей воды, склизких неровных стен и всякой подземной живности, вроде слизняков, которая так и норовит упасть за шиворот, что неприятно. Действительность оказалась совершенно другой. Коридор имел в ширину метра полтора и был совершенно сухим. Стены его, сложенные из огромных серых глыб ровностью не отличались (тут фантазия Петю не подвела) но никакой склизкости и, паче того, слизняков на них не было. Обычный песчаник, через каждые три метра крепленный аркой того же материала. Потолок, правда, подкачал: слишком низкий, он запросто мог стать причиной клаустрофобии.

Петя посмотрел вперед, в темноту. На миг ему... показалось?

— Там что-то есть, — тихо произнес он.

Ругань за его спиной сразу прервалась.

— Точно? — Антон Павлович направил вперед мощный фонарь, который сразу подтвердил Петину правоту. — Вот ты глазастый!

Через несколько метров стены сходились, образуя нечто вроде входа.

— Есть первая находка! — воскликнул помощник Антона Павловича.

Петя аж вздрогнул, настолько необычен был громкий голос всегда тихого человечка. Кажется, его звали Николаем Александровичем, — припомнил он, — или Алексеевичем?

Ко входу подбирались осторожно, памятуя, что за ним все может быть. И это не обязательно только противные насекомые, затхлые кости и ветхие тряпки, проблескивающие золотом украшений.

Действительность превзошла ожидания.

— Вот и она, костница, — произнес Арменыч. В его голосе прозвучала гордость исследователя.

Антон Павлович лениво водил фонарем по сторонам.

Петя крестился.

Остальные просто смотрели.

Посмотреть было на что: все небольшое пространство помещения-пещеры занимали кости. Кости образовывали причудливые ниши у стен, обрамляли скромный иконостас, свисали с потолка в виде люстр и складывались в цветочный орнамент, главным материалом которого служили черепа и позвонки. И все это великолепие охраняли два скелета в монашеских одеяниях со сложенными в вечной молитве руками. С их истлевших пальцев свисали четки.

— Твою же мать!— вернулась, наконец, к Пете речь.

— Не богохульствуй в святом месте, — одернул его Арменыч.

— В святом?!

— Ну да. Помнишь, ты спрашивал о костнице? Перед тобой именно она. На западе их еще называют оссуарии, что сути, собственно, не меняет. Судя по древности монастыря, сюда сносили умерших многие десятилетия. Обрабатывали специальным способом, а кости укладывали здесь. Красиво и компактно. Да и то сказать, такое количество покойников на одном кладбище не похоронишь — сплошная антисанитария получается.

— Зря кривишься, — заметил он, видя, как парень поморщился, — в таких местах даже короли своих дочерей класть не брезговали. Вспомнить хотя бы принцессу... вот как ее звали... дай бог памяти...она еще была племянницей папы Сикста VI...

— Шотик Арменович...

— А?

— Идите вы в жопу со своими лекциями, Шотик Арменович! — с чувством сказал Петя. Ему было не по себе, а рассказы про то, как кого и где хоронили, еще пуще действовали на нервы.

— Отставить бояться археологических ценностей! — голос Антона Павловича прозвучал как никогда вовремя. Шеф Специального Отдела уже закончил осматривать достопримечательности и, судя по разочарованному виду, не нашел ничего интересного по своему ведомству.

— Гражданские в центре. Петров, замыкаешь колонну. Двинулись, — скомандовал он и, мимо ниш и скелетов, направился к малозаметному проходу в левой части костницы. Или, если угодно, оссуария.

Следующий коридор оказался полной противоположностью своего предшественника: никакого известняка — только строгий красный кирпич. Облицованные им стены уходили вверх, к сводчатому потолку. Кое-где их поддерживали колонны из белого камня. Полированного, гладко-блестящего. Украдкой пощупав один из них, Петя опознал мрамор.

Как в метро, пробормотал он.

— Ох странное место, — прошептал Арменыч, словно вторя его мыслям. — Не бывает таких коридоров в подземелье. В замках бывают, а в подземельях нет. Как их прорыли? Почему они не обвалились? В наших-то условиях.

— Ох странное место, — повторил он.

Антон Павлович был похож на гончую, напавшую на след. Только что не принюхивался.

— Ты же сам говорил, что монастырь находится как бы на острове среди болота, — задал наводящий вопрос Петя. Он уже оправился и за "жопу" ему было неудобно.

— Угу. Только вот вряд ли этот остров тянется так далеко. Сколько мы прошли? Два километра, три? К тому же, не нужен здесь такой коридор. Я могу понять наличие подземных ходов. Вещь полезная, особенно в смутные времена. Но подземный ход закончился в костнице. Настоящий подземный ход. Вернее, один из. Подозреваю, есть еще парочка таких или поплоше, ведущих куда-нибудь на болота. Мы их не нашли, а может, они со временем обвалились. Место древнее, не забывай. Но в любом случае, наши предки дураками не были, они не стали бы строить шикарный проход просто так, от нечего делать. Подземный ход — штука утилитарная, здесь же черт знает, что такое. Церемониальный проход для слонов раджи, не иначе. Зачем это, интересно? Ты посмотри: высота потолка под несколько метров. А ширина? На двух телегах разъехаться можно! Да еще мраморные колонны!

Он и дальше был готов распинаться о странностях этого места, но тут один из шкафоподобных сотрудников-охранников — Петя так и не понял, какую роль они выполняют при своем начальнике — предупреждающе поднял руку.

— Что? — повернулся к нему Антон Павлович.

— Запах, — последовал лаконичный ответ. — Сладкий цветочный запах.

Все старательно принюхались. И правда, пахло цветами, однако не теми, которые нежатся под солнечными лучами, а цветами срезанными, увядающими. Петя ненавидел этот запах с детства. Для него он был запахом похорон. Одним из.

— Вообще уже, запахов бояться! Я не знаю опасных газов, которые пахнут цветами. Идемте уже, — и с этими словами Арменыч шагнул вперед.

— Стоять!

Вопль Антона Павловича мог остановить на скаку конницу Чингиз-хана, но на Арменыча он не подействовал никак. Старик только покровительственно улыбнулся через плечо. Это все, что он успел сделать, поскольку уже в следующую секунду его силуэт стал размываться, а еще через тройку секунд исчез совсем.

— Дурак старый!

Рванувшись вперед, парень едва успел избежать столкновения с Арменычем. Тот, как ни в чем не бывало, стоял буквально в паре сантиметров от Пети. Вид он имел ошарашенный.

— На! — вместо оправданий сунул он парню бутылку.

Петя машинально взял и собрался, было, всласть отругать старика за пережитый по его вине испуг, но Арменыч попросил:

— Оглянись вокруг.

Петя послушно огляделся. Они с Арменычем находились в зале. Полукруглый и огромный, зал был украшен знакомыми мраморными колонами, только теперь они не уходили в потолок, а служили постаментами для крылатых и зубастых существ, которые со зловещим видом пялились на незваных посетителей. Они являлись точными копиями той помеси кобчика и летучей мыши, напугавшей Петя тогда в лесу. Единственная разница — тот был черный и живой, а эти — белые и мраморные. Хотя их глаза как-то неприятно поблескивали...

Парень вытащил пробку и сделал хороший глоток. Самогон обжег глотку и прибавил храбрости.

— Не туда смотришь, — проворчал Арменыч, отбирая у него емкость с бодрящей жидкостью. — У стен.

Петя присмотрелся. Стены, изукрашенные вставками разноцветного мрамора, могли бы стать гордостью знаменитых петербургских дворцов, однако главное в них было не это. Через каждые несколько метров к ним прислонялись постаменты черного камня, на которых покоились черные же саркофаги. Они составляли завораживающий цветовой контраст с обрамляющими их колоннами и псевдоарками.

— Ну, видишь?

— Вижу.

— Крестов на них нет, — почему-то прошептал Арменыч.

— И что? — тоже перешел на шепот Петя.

— Наверное, ничего.

Парень сделал несколько осторожных шагов по направлению к ближайшему саркофагу. Громоздкий каменный ящик был украшен вырезанными гирляндами цветов. Пара маков выбились из плетения и навечно застыли, опустив лепестки. Петя подивился искусству неведомых резчиков, однако крестов действительно нигде не нашел.

— На других тоже нет, — остановил его голос Арменыча, когда он направился к следующему саркофагу, примечательному барельефом со скорбящей девой, закрывшей лицо руками.

— И свет непонятно откуда берется.

Только сейчас Петя обнаружил, что находится не в полной темноте, а скорее в полумраке. Его создавал голубоватый свет, очень похожий на лунный. Свет делал контрастными тени, прятал в сумерки белые колонны и игриво подсвечивал туши каменных ящиков, позволяя приглядеться то к оскаленной морде неведомого (но злобного!) зверя, то к лицу прекрасной девы, то изысканным розам или кистям тяжелого каменного покрывала. Так он играл и обманывал, что казалось еще чуть-чуть, и дева заплачет, цветов коснется ветерок, а неведомый зверь зарычит. Пете даже почудился скрип каменной крышки, вот она медленно отходит в сторону...

Сплюнув на гладкий мрамор пола, он отбежал поближе к Арменычу.

— Забирает, правда? — старик снова протянул парню бутыль. — Я пока здесь один все рассматривал, думал, обкакаюсь. Хорошо, что ты появился.

— Тебя ж минуты две не было! Когда ты все успел— то?

— Минуты две? Шутишь? Я уже здесь полчаса прохлаждаюсь, все осмотреть успел. Там за колонной видишь что-то чернеется?

Петя присмотрелся. За колонной действительно что-то чернелось — то ли густая тень, то ли темный проход.

— Я думаю, там можно пройти, — подтвердил его догадку старик. — Я только собрался посмотреть, а тут ты появился.

— Антона Павловича бы сюда, — в этот раз Петя присосался к бутылке надолго. Страх рассеялся, а в голове, как ни странно, просветлело. Он в который раз подивился терапевтическому эффекту самогона, который гнал Арменыч. — Он бы разобрался.

На самом деле, Петя отчаянно надеялся, что произнесенные вслух слова каким-то волшебным способом приведут сюда шефа Специального отдела. Тот всегда оправдывал поговорку "о черте речь, а черт навстречь", но сейчас нужда в нем была поистине космических размеров. Минута шла за минутой. Антона Павловича не было.

Петя вздохнул и предложил:

— Давай отсюда выбираться.

— Давно пора, — согласился Арменыч. — Выход обязательно должен быть. Ты обходи по правой стороне, а я полевой. Если чего увидишь — свисти. Да, кстати, запахнет цветами, не принюхивайся, лучше отойди подальше. Ну, нафиг такие шутки.

— Не маленький, понимаю.

Не успели они разойтись по просторному залу, как чудо, которого так ждал Петя, произошло. Сначала в воздухе раздался мат. Вслед за ним материализовалось несколько прозрачных фигур. Фигуры сгустились, приобрели плотность, и стало ясно, что это Антон Павлович со товарищи.

— Здрасти, — от неожиданности выдал Шотик Арменович.

— И вам не болеть, — буркнул шеф Спецотдела. Был он взъерошен и, как показалось Пете, испуган. Его наблюдения подтвердились сразу же.

— Знаете, как мы за вас испугались, — с ходу принялся орать Антон Павлович. — Это ж надо! Исчезли прямо на глазах! Мы туда-сюда, а вас нигде нет, только пустой коридор. Хорошо хоть Алексеич, — он кивнул в сторону своего помощника, — сообразил, что все дело в запахе. Ходили мы как идиоты и принюхивались, ждали когда цветами завоняет. Тут как раз и завоняло. Мы туда. Так к вам и попали.

— Ненавижу цветочные ароматы, — добавил он. — Гадость.

— Это из вас стресс выходит, — утешил его Арменыч.

— Угу. Вы, я вижу, стресс успешно лечите, — Антон Павлович кивком указал на бутылку, которая предательски выглядывала у старика из кармана.

Тот с готовностью протянул ее начальству:

— Желаете присоединиться?

Антон Павлович взял предложенную бутылку, посмотрел на просвет мутную жидкость, понюхал горлышко и скривился:

— В следующий раз.

— Как знаете, — Арменыч обиделся, но старался не подать виду.

Впрочем, всем было не до его обиды.

— Так, что тут у нас? — наконец, перешел к делу Антон Павлович. Незаметный кивок, и его сотрудники начали рассасываться по огромному залу. Кто-то устанавливал аппаратуру, кто-то щелкал камерой, а кто-то даже пытался открыть один из саркофагов. Правда, без особого успеха.

— Здоровенные гробы и куча мрамора, — доложил очевидное старик.

— Что внутри, смотрели?

— Мы совсем, да? Да и как?

— Пробовали, значит? — ухмыльнулся Антон Павлович.

— Не без этого, — признался Арменыч.

Петя посмотрел на него с удивлением. Сам бы он ни за что не стал просто так, из любопытства, открывать гроб с покойником.

— Наш пострел везде поспел, — пробормотал он.

— Выход хоть искали?

— Нет, вас ждали, — что интересно, Петя не соврал.

— Тоже вариант.

Антон Павлович, вновь ставший уверенным в себе типом со стальными глазами, принялся распоряжаться. Лунный сумрак разбавил свет мощных фонарей. Барельефы больше не казались ожившими. Они просто служили украшением — пусть и весьма искусно сделанным — саркофагам. Петя повеселел. Присутствие деловито настроенных людей напрочь убивало мистику. Подумаешь, гробы. Да и не гробы это вовсе, а бери выше — саркофаги! Ценная археологическая находка. Может быть даже, их выставят в музее, приклеят к ним табличку, на которой будет указано, что нашли их под деревней Вышелес, и нашел именно он, Петр Николаевич Федоров.