Маг Семи долин

— Помолчи Грег. Вы что забыли, что он некоторое время был учеником Старика? Лорд Алекс, я ещё раз повторяю, я ничего не знаю о планах нападения или уничтожения вашей семьи, я действительно не посещаю заседания совета этих выскочек и ничтожеств, что возомнили себя владыками этого мира. Вы хотели встретиться с ними, я вам устроил эту встречу, а меня и мою школу оставьте в покое,— с этими словами силовые линии исчезли.

— Я учту ваше пожелание Торос. Мне повторить свой вопрос? — теперь из моих рук выскочили красные линии и оплели оцепеневших магов.

Низкий панически закричал,— Я всё скажу. На совете этот план, как запасной вариант предложил Славентий, а Глава совета его поддержал, заявив, что это будет не запасной вариант, а основной. После смерти своей жены вы немедленно кинетесь мстить, тут то мы вас объединёнными усилиями и уничтожим. Предложение Словентия даже не выносилось на обсуждение, и было принято без голосования.

— Значит, Крайслер предложил сделать его основным?

— Причём тут Крайслер, он руководит советом в отсутствии Главы.

— А кто Глава?

— Какой то старик с дряхлой кожей рук и старческим дребезжащим голосом. Это всё, что нам о нем известно.

— Торос, вам нужна их сила? Если нужна, то забирайте, через минуту они сгорят живьём у меня на глазах, таковы моё желание и воля,— Торос покачал отрицательно головой.

Вспыхнул жаркий огонь и магов начало корёжить, они беззвучно кричали, пытались вырваться из силового плена.... Я видел как, начиная с ног, их тело стало превращаться в пепел, они уменьшались в росте по мере того, как сгорали их конечности. Горели они недолго, минут тридцать, но эти минуты для них растянулись на многие дни.

Линии исчезли, огонь погас и я заметил, как Торос облегчённо вздохнул. Я встряхнул обеими руками, и целый сноп искр сорвался с моих пальцев,— Все ваши ученики, которые достигли уровня выше среднего в общей магии, умерли от неизвестной болезни. Советую вам обратить внимание на практическую составляющую,— лечебную, стихийную, поисковую. Отныне общая магия находится под запретом, а все её носители будут уничтожены. Хватит борьбы за власть, за право называться первым и числиться самым сильным, что бы диктовать свою волю другим. Как только этот запрет будет нарушен, вас Торос, ждёт смерть. Я по-прежнему подозреваю вас в том, что именно вы являетесь Главой совета и пока обратное не доказано,— вы для меня враг, с которым у меня временное перемирие. Надеюсь, Крайслер или Словентий позволят мне пролить свет на эту таинственную личность. Кстати, что бы для вас это не было неожиданностью, если эту новость скрыли от остальных,— я убил Старика. Прощайте.

Я встал, кресло исчезло, и неторопливо вышел из кабинета.

Мысль у меня работала чётко и ясно — если Торос ни при чём, то Крайслеру и Славентию ничего не угрожает, а если Глава совета он, то они покойники и в его интересах добраться до них раньше, чем доберусь я.

До выхода из школы я насчитал всего двух погибших, а это значило, что настоящие маги действительно штучный товар, хотя, возможно, в помещениях для учёбы погибших будет больше.

Покинули мы Зикур вечером третьего дня, когда весь город гудел о неизвестной болезни, что поразила школу магов, а с неё перекинулась и на некоторых жителей города. Этих сведений мне было достаточно и с чувством исполненного долга мы продолжили своё путешествие в Арию.

Чем ближе была столица, тем чаще встречались люди обладавшие мощными защитными амулетами. Видимо многим надоело вмешательство магов в их жизнь, и они предприняли соответствующие шаги. Тёпа особо не торопился и я тоже. Наверняка Торос сообщил кому следует о моём визите в школу и той демонстрации силы, которую он наблюдал. Интересно, а он высасывает понемногу силу у своих учеников, или, так же как и я, не нуждается в этом? Это тоже предстояло узнать. Но больше всего меня беспокоил Лектор. О нем не было известно ничего, как бы я осторожно о нем не расспрашивал. Только раз в трактире, в разговоре двух подвыпивших, проскользнул намёк на таинственную бегающую башню, в которой полно сокровищ, но к которой очень трудно подобраться. Расспрашивать я тогда не стал, о чем теперь весьма жалею.

Пару раз в дороге я чувствовал ленивый взгляд и настойчивую попытку залезть ко мне в голову, на что тут же отвечал мощным энергетическим ударом, способным сжечь мозги любопытному, если он не догадался поставить хоть какую — то защиту. Ощущение приближающейся столицы чувствовалось в маленьких замках, загородных домах и дворцах знати, что живописно стояли на близлежащих холмах. Движение становилось всё оживлённее и оживлённее, больше стало попадаться карет и экипажей, да и цены на постоялых дворах заметно возросли.

Мы по-прежнему никуда не торопились, зачастую двигались до самого позднего вечера, а иногда и по ночам, особенно если была полная луна, а небо безоблачным. Одним из таких поздних вечеров меня обогнала карета с гербом на дверце в сопровождении четырёх стражей, а ещё через минут пятнадцать неторопливой рыси я услышал шум схватки на дороге. Около двух десятков оборванцев, но подозрительно хорошо вооружённых, пытались атаковать карету, причём первым делом они озаботились лишить её ходу, для чего сразу несколько человек бросились резать постромки, а ещё пара висела на уздцах, не давая лошадям двигаться. Остальные набросились на стражников, связывая их боем. Силы были слишком неравные, да и стража как то странно себя вела. Вместо того, чтобы схватиться с нападавшими и использовать силу своих коней, они зачем то спешились и встали у дверцы кареты, потеряв и без того минимальное преимущество. Не вмешаться, я не мог. Тёпа резко прибавил, и я врезался в толпу нападавших, нанося удары направо и налево, разя своим мечом всех подряд. Из кустов в грудь мне попали две стрелы и три искры ушли искать своих жертв, а в остальном схватка ни чем не отличалась от тех, в которых мне приходилось так часто участвовать в свободных землях, когда я чистил их от лихого люда и всякого отребья. Вскоре всё было кончено, только троим разбойникам удалось нырнуть в кусты и там затеряться. Преследовать их я не стал,— пусть этим занимаются бездельники стражники, что так и застыли возле дверцы. Только приглядевшись, я заметил, что они находятся под заклятием неподвижности и ни как не могли принять участия в схватке, более того у одного в груди торчала стрела, а у второго была пробита голова молодецким ударом топора, что тут же валялся невдалеке. Ещё у двоих видимых повреждений не было. Я снял с них заклятие и раненые рухнули к копытам Тёпы, на что он даже и внимания не обратил. Спрыгнув с коня и на ходу вспоминая лечебные заклятия, я направился к ним. С пробитой головой был уже мёртв, и я тут ни чем ему помочь не мог, а вот раненому стрелой мог. Ни слова не говоря, я взял за стрелу поближе к латам и резким рывком вырвал её из раны. Благо это была не обычная стрела с широким наконечником, а бронебойная. Тут же произнесённое заклятие позволило остановить кровь, стянуть повреждённые внутренние органы и затянуть рану. Встав с колен, я подал стражнику руку и помог подняться.

— Пару дней поноет, а потом останется только маленький шрам. Но эти два дня лучше поберечься, что бы внутри края раны не разошлись. Эй вы, истуканы, — обратился я к двум непострадавшим охранникам, — соберите и осмотрите оружие, у оборванцев такого не должно быть, может быть тогда узнаете, кто стоит за нападением. И посмотрите в кустах, там должны быть пара лучников.

Вскочив на Тёпу я собирался отправиться дальше, резонно рассуждая, что трое стражников вполне смогут связать постромки и потихоньку продолжить свой путь. Тот, кто находился в карете, даже не выглянул в окошко и не подал ни каких признаков жизни, словно там никого не было. Проезжая мимо я не удержался и взглянул во внутрь. Небольшой багровый силуэт сжался в углу, судя по размеру — это был ребёнок, или молодая девушка. И от пассажира пахло страхом, я даже услышал, как у него часто — часто стучит сердце. Я на минуту представил себе, как сейчас страшно этому ребёнку, только что пережившему нападение и ... слез с Тёпы. Охрана вздохнула с облегчением, всегда легче выполнять чьи-то распоряжения, чем самому принимать решения. Оружие было собрано и уложено на задки кареты, туда же закрепили и павшего стражника. Трупы обыскали, даже лучников притащили из кустов, но никаких следов или зацепок найти не удалось. С горем пополам постромки связали, как смогли закрепили, и карета медленно двинулась по дороге.

— На ближайшем постоялом дворе сбрую заменим,— жизнерадостно сообщил я стражникам.

— Нам запрещено останавливаться на постоялых дворах, нам запрещено открывать дверцу кареты и мы, под страхом смерти не должны знать, кого сопровождаем. Наша цель — дворец лорда Стел, куда мы обязаны доставить пассажира. Он находится отсюда примерно в дневном переходе. Если б не неприятности по дороге, то мы бы уже были на месте.

— А что за неприятности? — живо поинтересовался я.

— Нас было десять человек, а осталось трое,— так же хмуро ответил мне другой охранник,— и если б не ваше вмешательство сударь, то мы вряд ли остались живы.

— Сколько уже было нападений? — Три, и с каждым разом в них принимает участие всё больше народу.

Я задумался, здесь было много чего непонятного. Десять человек для охраны одной кареты — более чем достаточно, но три нападения и большие потери говорили о том, что противник готов использовать ещё больше сил, что бы или захватить или убить пассажира.

— Знаете что орлы, а давайте мы соблюдём некоторые формальности,— вы сейчас идёте перевязывать постромки, поворачиваетесь спиной к карете, я достаю свою накидку и закутываю в неё вашего пассажира, сажаю мальчонку на круп своего коня и мы несёмся во весь опор к лорду Стел. Вы его не видите, а мне он без разницы. Вы же с открытой дверцей, показывающей, что карета пустая, неторопливо двигаетесь вперёд. Ваши жизни неизвестным злоумышленникам не нужны, а про меня скажете, что я втёрся к вам в доверие и похитил пассажира.

— Нельзя сударь, мы дали клятву, что пока живы, ни один человек не дотронется до кареты, а один из нас всегда должен быть на страже.

— Понятно, что ж делать нечего, придётся поступить по-своему, -произнеся заклинание обездвиживания, я снял свою накидку с седла, развернул её и открыл дверцу кареты. — Давай по-быстрому закутывайся, так что бы никто не видел, кто ты и что из себя представляешь. Дальше поскачешь со мной и поторопись — я чувствую, нас начали преследовать.

В дальнем углу послышалось шевеление, я кинул в том направлении накидку и отвернулся. Вскоре, в проёме дверцы, показалась закутанная фигура, не мешкая, я подхватил её на руки, подсадил в седло, потом вскочил сам и Тёпа с места понёсся в галоп. Сидеть мне было неудобно, одной рукой я придерживал седока, второй управлял жеребцом.

— Нет, так далеко мы не ускачем. Придётся пересаживаться. Ты как предпочитаешь, по дамски или как воин?

Еле расслышал тихий голос,— Мне всё равно, как будет удобно вам.

— Тогда по дамски, — я приподнял мальчишку, пересадил его так, что бы две его ноги были с одной стороны, поправил накидку, прижал его груди и дал шпоры Тёпе. Вот теперь мы неслись во весь опор, я наклонился чуть вперёд, что бы не так задувало воздухом, и паренёк вынужден был буквально вжаться в меня.

Не знаю, но у меня сложилось впечатление, что те, кто преследует парнишку, знают, что его нет в карете, более того, они отслеживают его перемещение и знают, что он сейчас скачет на коне. Пару раз я видел вдоль дороги небольшие группы людей, но мы проскакивали мимо них, не сбавляя скорости, а один раз даже стоптали пару человек, что кинулись нам наперерез. Дважды в спину мне тюкнули стрелы и теперь приходилось больше обращать внимание на безопасность ребёнка и прикрывать его. Естественно, с таким грузом никакой речи о том, что бы ввязаться в драку — не было.

Я грязно выругался, впереди нам дорогу перекрыли несколькими телегами и повозками. В условиях ночи скакать сквозь лес — было невозможным. Шагом — да, но наверняка там нас уже ждут. Сволочи, дался вам этот ребёнок, сами напросились. Целая вереница огненных шаров понеслась, опережая нас, в сторону препятствий, снося всё на своём пути. Ого, там два мага, пришлось укутать нас своей защитой. За себя-то я не беспокоился, а вот паренёк мог пострадать. Две ветвистые молнии метнулись нам навстречу, но бессильно рассыпались на мелкие искры и никто не заметил, в их рое две мои, что полетели искать свои цели.

— Знаешь дружище, — обратился я к нему, перекрикивая шум ветра,— тебе для охраны следовало выделить не десяток стражников, а целую армию, да с магами для усиления. Это ж сколько сил кто-то задействовал, что бы не дать тебе попасть к лорду Стел. Нам долго ещё скакать?

И вновь я с трудом расслышал тихий и обречённый голос: — Всё бесполезно, меня и там убьют — не сегодня, так завтра. От короля не спрятаться. Оставь меня храбрый воин и продолжай свой путь.

— Как бы не так, ты плохо знаешь меня мальчуган, у нас в клане закон,— своих не бросаем, чужих не щадим. А ты для меня теперь вроде своим стал. А хочешь, я тебя так спрячу, что никто не найдёт, ни король, ни маги.

— Хочу, но это невозможно. У моего врага слишком длинные руки.

— Значит, я могу всё-таки тебя спрятать? — решил ещё раз уточнить.

— Да, я разрешаю и хочу, что бы ты позаботился о моей безопасности,— больше мне ничего не надо было, и мы тут же перенеслись в мой клан.

Я бережно снял свёрток с седла, а Тёпа привычно направился в тёплую конюшню. О моём появлении тут же оповестили вождя и, несмотря на позднюю ночь, он лично встретил нас.

— Опять неприятности Алекс? Помощь нужна?

— Всё нормально Витольд, прошу, побеспокойся о нём, а мне надо возвращаться. Не знаю в чем там дело, но король желает его смерти, так что я решил утереть ему нос. Пусть он пока поживёт в моей комнате, там имеется дополнительная защита и ещё, желательно, что бы чужие не видели, кто гостит у нас. Как только я разберусь что и как, я заберу его.

В своей комнате я поставил ребёнка на пол,— Здесь ты будешь жить, сюда никто не может зайти без моего разрешения кроме вождя — это мой старший брат Витольд, и моих родителей. Сам ты можешь спокойно выходить и заходить когда тебе будет угодно. До встречи малыш и не вешай нос.

Тёпа недовольно посмотрел в мою сторону, типа — опять куда-то скакать, ни какой жизни с таким хозяином, но от кормушки оторвался и послушно пошёл за мной. Вернулись мы с ним на тоже место, откуда до этого несколько минут перенеслись, и теперь я уже не торопился. Хотите догонять, догоняйте, но потом не жалуйтесь, если будет, конечно, кому жаловаться. Ого, и навстречу и за спиной по приличному отряду и все куда-то торопятся. И там и там я почувствовал присутствие магов, что ж ночь обещает быть весёлой. Остановив Тёпу, я обнажил меч и стал ждать. Вот и прибыл в столицу незаметно, не привлекая к себе внимания....

Первыми на меня налетели маги отряда, что был у меня за спиной, — несколько огненных шаров разбились мою защиту, но со стороны это выглядело так, словно языки пламени охватили меня со всех сторон. На нападение я не отреагировал, зачем раньше времени пугать кого-либо, пусть в драку влезут все. Так оно и произошло. Плотной массой меня атаковал отряд примерно в тридцать всадников, среди них были и маги. Значит это были или молодые маги, которые не чурались верховой ездой, или так называемые маги боя, которые участвовали в схватках и знали только боевые заклинания. Так как я не собирался оставлять в живых никого, то целый рой искр сорвался с моих рук и, как только языки пламени вокруг меня опали, помчались навстречу моим противникам. Уйти не удалось ни кому, а четыре всадников мне пришлось спешивать уже своим мечом, так как искр на них не хватило. Поразило, с каким ожесточением они накинулись на меня, не обращая внимания на судьбу других нападавших. Один из них, раненый мною в лицо, перед смертью даже успел прохрипеть,— Ты покойник.