Шли прямиком через нетронутую степь — тропинки не было. Тоха быстро пожалел, что не обулся серьезно — в пляжных шлепанцах по траве бродить не слишком приятно, да и колючек хватает. А еще он помнил предостережения Олега и продвигался не спеша, настороженно поглядывая под ноги — высматривал змей и сколопендр. Причем понятия не имел, как выглядят последние. Наверное, что-то вроде скорпиона — увидит, сразу поймет. Круто будет, если такая тварь Лысого цапнет. Лохом он ее точно не выставит, и рассказывать, что у него отсосала сколопендра, тоже не станет. Таким образом в его героической биографии появится белое пятно.

Змей не попадалось. Ядовитых насекомых тоже. Монотонный треп Лысого надоел до тошноты и Тоха попытался перевести поток его слов на другие рельсы.

— Лысый — тут вроде жарко как в Сахаре. Как тут с коноплей? Хорошая?

— Тут? Да дичка безпонтовая — надо мацать только ту, что саженая. Неподалеку фермер один ее потихоньку сажал раньше. С виду лох лохом, но хитрый сцуко. Я случайно про это узнал — его жена у меня отсосала пару раз и разболтала. Так я ей по ушам протер, и она место тоже выболтала и я его урожай сам собрал. Все собрал. Ты понял? Лоханулся тот дядя. Трава была не хуже "чуйки" — с одного затяга можно было улететь до Голландии без билета. Я ее продал по декабрю — за двадцать штук зелени. Ох я и погулял тогда. Прикинь — два раза за зиму триппер лечить пришлось. До нулей все спустил — полный голяк. А как спустил — так сразу менты приняли. За малолетку какую-то дело шили — на бабки тупо хотели развести. Она как в детстве соску получила, так с тех пор сосала без перерывов и выходных, а отвечать, значит, мне за это. Ага: счас — размечтались! Олегу спасибо — вытащил. У папани его крутые подвязки — всех на место поставил. И я теперь на море загоряю, а менты сосут. Гы-гы-гы!

Тоха обреченно вздохнул — попытка не удалась.

Берег Сиваша был густо завален гниющими водорослями, и кучами птичьих перьев. Бытового мусора в отличие от морского побережья почти не наблюдалось. Лысый бодренько забрался в воду. Как и предполагал Тоха, здесь оказалось очень мелко — Лысый забрел в залив шагов на тридцать, но вода даже не достала ему до колен. Очень далеко, если приглядеться, можно было рассмотреть группы каких-то здоровенных птиц — наверное гуси или лебеди. Ни лодок, ни купальщиков, ни палаток, ни вообще следов человека. Даже в небе не видно инверсионных следов самолетов. Красота.

Лысый воткнул в дно палку, найденную на берегу, затем зачерпнул лопатой какое-то темное дерьмо, опер ее о палку, начал копаться в содержимом с энтузиазмом золотоискателя.

— Тоха! Живем! Черви есть! Тащись сюда — будешь мне помогать!

— И зачем мне твои черви? Я на это не подписывался — сам в г... копайся.

— Ну и сцуко же ты! Трудно помочь, что ли?! Это же грязь лечебная — ладони вылечишь, а то Натаха говорила, что у тебя там профессиональные мозоли мастурбатора!

— Ну так сходи к ней за помощью — она у тебя заодно и отсосет, ей это легко. И Паша тоже.

— Паша да — Паша это запросто! Паша у нас насос еще тот! — заржал Лысый, продолжая радостно ковыряться в дерьме на лопате. — Давай ко мне! На берегу нельзя здесь сидеть — в тех водорослях, что рядом с тобой валяются, любят сколопендры прятаться. У них челюсти что у питбуля — яйца на ходу отхватить могут!

Тоху это не напугало — он даже не пошевелился. Нужно нечто большее, чтобы заставить его копаться в дерьме ради каких-то многоногих червей-гермафродитов. Покосившись на свои голые предплечья, он вздохнул:

— Зря выбрался — я, похоже, сгорел уже.

— Это тут мигом — надо было с длинным рукавом что-нибудь одевать, ты же белый как сметана. Вы, москали, сразу до пузырей здесь обгораете. Теперь пару дней страдать будешь, а потом облезешь как пес лишайный. У меня раз деваха сосала одна — из Москвы, так у нее все облезло. Даже уши и щеки. Она когда у меня брала, я глаза зажмуривал, чтобы не видеть этот тихий ужас. А парня ее в Геническ увезли, в больничку — этот лох даже задницу себе пропек. Весь был красный — как переспелый помидор. Наверно этот лох был педиком — привык подставлять, всем кто не попросит, вот и Солнцу подставил.

Тоха, опять вздохнув, поднялся, скинул шлепанцы, полез в воду. Но он и не думал помогать Лысому — набрал жменю жирного черного ила, густо намазал им предплечья. Хоть какая-то защита от Солнца, да и полезный он, если Олег не соврал.

Закончив с руками, чуток намазал щеки. Он не боялся, что они обгорят — просто для прикола. Затем решил провести черную полосу на лбу — не хуже чем у Рембо морда станет.

В этот момент со стороны моря резко и громко затрещали автоматные очереди.

* * *

Тоха в армии не служил. Он не был инвалидом или психом — просто студентов не брали. Получит диплом, тогда да — загребут мгновенно. Отмазаться от столь непривлекательного долга Родине сейчас не так-то просто, но он не терял на это надежды — ему не улыбалось вычеркивать из жизни такой сочный кусок молодости. Нормальному парню в армии делать нечего — он не для того родился, чтобы офицерам гаражи строить, или гнилую картошку чистить тоннами, а вечерами стирать обгаженные подштанники "дедов", терпя от них морально-физические унижения. Пусть там гопники корячатся и разная деревенская быдлота — армия как раз для таких и создана. А Тохе не улыбается мыться в одной бане с людьми, которым он на "гражданке" даже руку подавать не станет.

В стране, гражданином которой являлся Тоха, огнестрельное оружие было не то чтобы под полным запретом, но... Не одобрялось оно. Государством не одобрялось. В общем, до Дикого Запада было так же близко, как до Меркурия раком. Тоха никогда не держал в руках настоящего пистолета, не говоря уже об автомате. Максимум — спортивную пневматику. Стрельба из пневматики ему не понравилась — он попадал куда угодно, но только не по мишеням. На "ролевке" #1, куда его затащили случайные приятели, ему довелось испробовать луки и арбалеты. Это дело понравилось побольше. Тоже не попадал, но выглядело круто и процесс доставлял удовольствие. Отдавало чем-то настоящим, первобытным, мужским. Это тебе не жалкие "пуки" из дешевенькой "воздушки".

#1 Ролевка — ролевая игра.

В общем, Тоха не был обременен даже слабым намеком на военную подготовку. Тем не менее, услышав выстрелы, он моментально понял, что это не пневматика "пукает", и не петарды взрываются. Это очень серьезно. Лысый тоже разволновался нешуточно — даже дерьмо свое с лопаты выронил.

— Эй! Чего это?! Тоха?!

— Стреляют. Вроде бы у машины нашей стреляют. У Олега, случайно, нет автомата?

— У Олега?! Да нафиг ему автомат?! У тебя че, чердак поехал?! Че там за дела?!

— Не знаю. Вроде затихло уже. Посмотрим?

По виду Лысого Тоха догадался, что тот вовсе не горит желанием спешить к месту перестрелки. Но к чести приятеля, он возражать не стал:

— Пошли. Только давай осторожно, не ломиться в наглую — к насыпи сперва. А уже оттуда глянем аккуратно.

Тоха идею поддержал — здравая ведь. Удивляться ее здравости не стал — у денегератов хорошо развит инстинкт выживания и в вопросах сохранения целостности шкуры они ошибаются нечасто. Приятели направились к насыпи, при этом Лысый лопатку держал угрожающе, за край рукоятки — будто рубить собрался супостатов. Вот же дурак — что он сделает против автомата? Насмешит автоматчика своей рожей до смерти?

На насыпь забрались в самом густо заросшем месте. Осторожно высунув нос из колючих кустов, Тоха осмотрелся. В первую очередь обратил внимание на пыльный шлейф справа — какая-то немаленькая машина, а может и не одна, резво уходила в сторону Керченского полуострова. "Минивен" Олега стоял где и прежде — с виду там было все в порядке. Вот только самого Олега видно не было — он больше не гонялся по озеру за камбалой. Вдали, на берегу моря, можно было разглядеть синее пятно — ведро с уловом, ввиду врожденного скудоумия оставленное Лысым на солнцепеке. Вокруг него радостно суетились здоровенные бакланы — обед у них сегодня выдался знатный.

Тишина и спокойствие. Тохе стало казаться, что стрельба померещилась. Солнце хмельные головы напекло, вот и чудится разная ересь.

— Нифига не пойму, — признался Лысый. — Кто это стрелял? Может та машина, что там пылит? Может из нее пульнули на ходу?

— Не знаю. Пошли — хватит валяться. Посмотрим, что там.

Подойдя к берегу озера, Тоха с опаской крикнул:

— Девки, вы живы?

— Живы мы, — как-то двусмысленно ответил из кустов Олег, впрочем, сразу поправившись: — В смысле Юлька и Алка живы, а я тут с ними.

— Что это за пальба тут была?

— Да не знаем мы — из-за кустов девки ничего не видели, я снизу тоже не разглядел. Машины какие-то проехали — вот с них и стреляли. Я как услышал, в заросли под берегом спрятался. А что мне делать оставалось?! Они уехали уже или как?

— Да. Направо махнули — уже далеко. Может это браконьеры были? Ты говорил, что они сюда заглядывают иногда.

— Какие нахрен браконьеры? Это тебе не Африка — нашим бракам автоматы не нужны. Рыбу они здесь просто в сезон сетями ловят. Что у тебя с лицом?!

— Грязью местной обмазался. Драгоценной. Для профилактики сифилиса.

Олег, узнав, что опасности больше нет, тут же вылез из кустов и скачками понесся к машине. Не добежав до нее несколько шагов, замер, издал какой-то воюще-клокочущий звук, в котором смешалась злость, страх, ярость, недоумение и жалость к себе. Затем неуклюже, будто случайный ботан в компании скинхэдов, выматерился, и почти связно сообщил:

— Машину они раздолбали! В хлам! Батя меня за это в асфальт закатает! Живьем...

— Так что — машина это не твоя? — подходя, с интересом уточнил Тоха.

— Ну да... У бати взял. Удобно же на такой на море...

— Круто ты себя держал, и попал за это тоже круто...

Тоха в автомеханике понимал немногое, но даже его скромных познаний хватило, чтобы понять — с машиной далеко не все в порядке. Пули оставили в стеклах и корпусе десятки уродливых отверстий, продырявили колеса по правой стороне. У автоматов, вроде бы, калибр небольшой, но пробоины на капоте были ужасающие — руку можно просунуть. Видимо, стреляли не только из автоматов. Может ружье какое-то крупнокалиберное? Вроде охотничьего? Хотя какое блин ружье — из такого, если в лося пульнуть, от несчастного животного одни рога останутся.

Воняло бензином, с днища активно капало что-то черное, жирное. Наверное, машинное масло или какая-нибудь другая важная для машины жидкость. Тоха не верил, что после такого приключения этот драндулет сможет поехать без помощи тягача. Лысый в этой мысли с ним был солидарен:

— Во попали... Все — хрен теперь уедем. Олег, давай звонить — ментов надо срочно. Пусть этих уродов у Арабата перехватывают. Им некуда деваться — с одной стороны Сиваш, с другой море.

— Да заткнись хоть ты! Перехватчик! Не работает телефон! С утра не работает! Я сейчас...

Что хотел сказать Олег, осталось тайной — он замолчал, странно уставившись куда-то за спину Лысому. Тохе не оставалось ничего другого, как обернуться — взглянуть туда же.

По пляжу брел Паша. Нехорошо как-то брел. Обычно этот брусок протеина передвигался походкой тяжелого бульдозера — грудь, выставленная вперед, готова снесли любое препятствие, оказавшееся на пути; руки оставлены далеко в стороны — подчеркивать величину раздутых бицепсов; ноги переставляются как-то не по-человечески — будто изнасилованный манекен шагает. Но сейчас все не так — еле ходули волочит, весь как-то потух, поник и скукожился. Жалкое зрелище.

А на белой майке расплываются красные пятна.

У Тохи желудок мгновенно опустился в район копчика, во рту появился странный привкус, очень сильно захотелось отбежать и блевануть от души. Сейчас этот убогий качек подтащит свое тело и сдохнет — он ведь кровью истекает.

Паша не сдох. Подойдя к машине, он сокрушенно развел руки и жалобно пролепетал:

— Я не виноват. Я пытался, но у меня ничего не получилось.

— Что ты пытался? — настороженно уточнил Олег.

— Спасти. Не смог. Там столько крови, столько крови...

Здоровяк, присев на корточки, самым натуральным образом расплакался — будто ребенок, обиженный в песочнице.

Тоха, поняв, что тот не собирается помирать, облегченно вздохнул. Но в голове завертелась другая мысль:

— Эй! Паша! А кровь на тебе откуда?! Чья?!

Хнычущий парень, опасливо покосившись на Тоху, всхлипывая, тихо произнес:

— Наташа.

* * *

Ната не была красавицей и смерть это не исправила — усугубила. Тохе хватило одного взгляда, чтобы нарисовать картину произошедшего. Его подруга долго и разнообразно совокуплялась с этим перекачанным контрацептивом, затем, в какой-то момент, парочка сделала паузу. Паша, изнуренный темпераментом этой вечно голодной самки, разлегся в теньке, под кустом, еще и майку напялил, спасая свою драгоценную кожу. А может и не снимал. Ната прятаться не стала: уселась прямо на солнцепеке в позе лотоса и закурила — любила так делать.

Странно — ведь она, услышав стрельбу у машины, должна была насторожиться и спрятаться в заросли, к своему унылому членоносцу. И вообще, сидеть голышом на виду у всех не в ее привычках. Хотя, может после секса расслабилась — в пофигизм ударилась. Или надеялась, что крутые парни с автоматами соблазнятся ее прелестями и она получит от них порцию экстремального секса. В общем, прятаться не стала — так и осталась сидеть, будто медитирующий йог. Из проезжающей машины кто-то одним движением пальца перечеркнул ее жизнь. Пули разорвали обнаженную грудь и живот, одна угодила в лицо, разворотив подбородок. Наташка, наверное, ничего не почувствовала — умерла легко. Даже ноги остались сплетенными.

Весь песок вокруг нее потемнел от крови. Даже не верилось, что ее столько умещалось в таком хрупком теле. Ната ведь коротышка и худая будто вешалка. Все вокруг забрызгала, даже своего очередного любовничка.

Олега вывернуло наизнанку. Алла перепугано заплакала. Юлька просто смотрела, не выказывая никаких эмоций — будто кукла стояла. Лысый, ошеломленно уставившись на расстрелянное тело, выдал очередную шедевральную тупость:

— Чего это с ней?!

Странно, но Тоху не замутило. И вообще, он чувствовал себя более чем хорошо. Даже ответить сумел с юморком:

— А ничего — она теперь у тебя точно не отсосет.

— Ты дебил, — давясь слезами, сообщила Алла.

— Спасибо, но вы не сообщили мне ничего нового, — вежливо поблагодарил Тоха.

Хорошо хоть Пашка сюда не поперся — одним нытиком меньше.

Олег, прочистив желудок, к новой проблеме отнесся деловито:

— Алла, бегом назад, к машине. Лысый — и ты тоже. Принеси тент — накроем ее.

— Накроем? Мы что, ее здесь оставим?

— Ты совсем идиот?! — взорвался Олег. — Нет блин: она с нами пойдет — ножками-ножками! Ведь машина у нас немножко сломалась — ты видимо забыл!

— Ну че ты сразу орать?! И это... Тут много машин ездило — надо ловить тачку, с ними поехать.

— Ага! Ездило-то ездило! Из одной такой тачки Наташу и застрелили! Да и кто нас пустит с трупом к себе в машину?! Надо выбираться отсюда быстрее, и к ментам бежать! Они приедут, заберут ее. И осмотрят все вокруг.