Радиус поражения

Приказ, кстати предельно простой — надо побыстрее убить все живое в этом здании.

Глава 4

Прослушав радиотрансляцию очередного

заседания украинского парламента

Папа Римский Иоанн Павел II пришел к

историческому выводу о возможности

конца света в одной, отдельно

взятой стране.

Из анекдотов про религию.

Второе утро отдыха оказалось лишь немногим лучше первого. Тоха, в N-ный раз преданный "верной" подругой, весь вечер целенаправленно заливал мозговое вещество пивом. Малое содержание алкоголя в "лекарстве" пришлось компенсировать большим количеством. Организм, надломленный позавчерашней пьянкой, отреагировал адекватно — ответил похмельем средней степени тяжести. Получше, чем вчерашнее пробуждение, но тоже неприятно. Спал бы еще и спал, но нет же — растолкали. Народу припекло ехать к этим четырежды проклятым соленым лужам пораньше. Кондиционер в "лимузине" Олега не работал, тащиться по местной дороге в полуденный зной удовольствие сомнительное.

Единственный плюс — Натаха не стала капать на мозги с утра. Эта самка собаки была полностью занята своим новым приобретением — Пашей (сифилитическим самцом гориллы). Тоха, знакомый с ее повадками, понимал, что долго эта благодать не продлится. Возможно еще одна развеселая ночка и эту гору протеина ткнут лицом в дерьмо. Или нет — Ната сперва извозит в дерьме пару туфель, потом тщательно вытрет их о свинскую морду этого поднадоевшего фаллоимитатора.

Возле машины суетился Лысый, делая вид, что работает. Он хватал удочки, затем бросал их, брался за пакеты, и оставлял их на месте. А увидев Тоху, перестал демонстрировать зрителям, что на нем здесь все держится и молча предложил товарищу банку пива.

Тоха отказываться не стал. Открыл, отпил, неспешно кивнул:

— Спасибо братан — ты настоящий друг.

Потягивая пивко, они лениво наблюдали за процессом погрузки. Работали Алка и Юлька. Первая вообще деваха покладистая, вторая... Вторая шизанутая на всю голову, но, похоже, работящая. Идиллию прервал Олег. Выбравшись из домика с каким-то ящиком в руках, он припахал обоих похмельных товарищей — пришлось загружать машину бесчисленными пакетами, сумками, свертками, удочками, дровами и вообще непонятно чем. Тоха, с трудом пристроив здоровенный мангал, обернутый грязной мешковиной, уточнил:

— Мы к этим соленым прорывам канализации на один денек едем или на полгода? Рессоры сейчас не выдержат — полопаются.

Олег, осторожно ставя эмалированное ведро с маринованным мясом, ответил спокойно:

— Машина большая — все влезет.

— Для лохов у тебя машина — сарай на колесах. Я думал, что у тебя тачка покруче.

— Так зачем в эту глушь крутую? Тут как раз семейная рулит — и груза много берет, и пассажиров. Вся наша толпа спокойно влезет и полтонны барахла прихватить можно. А попробуй в "Мазерати" 1# столько набить — там багажник меньше скворечника.

1# "Мазерати — речь идет о Maserati S.p.A. — итальянской компании, известном производителе дорогих спортивных автомобилей.

Решив, что ведро установлено надежно и проливов маринада не будет, Олег достал телефон, поднес к уху. Поморщился, посмотрел на дисплей, недовольно буркнул:

— Не могу никуда дозвониться. Сети нет. Сигнал вообще не ловится.

Тоха, добив банку до дна, жестоко смял ее в руке и прокомментировал:

— Потому что телефон у тебя такой же лоховской, как и машина. И про "Мазерати" ты соврал — раньше говорил, что у тебя другая тачка.

— Я не говорил сейчас, что у меня "Мазерати" — я для сравнения сказал. И дай-ка тогда свой телефон — проверим.

Убедившись, что и телефон Антона не обнаруживает сеть, Олег ухмыльнулся:

— Продолжая твою мысль, можно прийти к выводу, что твой телефон не менее лоховской, чем мой.

— Не умничай — тебе это не идет. И вообще — когда поедем уже? Зачем меня разбудили — мог бы еще часа четыре валяться с такими сборами.

* * *

Денек намечался солнечный — на небе ни облачка. Ветер задувал с моря, что радовало — при ветре с суши на побережье мгновенно оказывались стаи голодающих комаров с Сиваша #1 и вечерами насекомые устраивали геноцид для отдыхающих. Машина продвигалась медленно — местная грунтовая дорога в профиль напоминала листы шифера из-за накатываемых в песке поперечных бугров. При малой скорости трясло терпимо, чуть повыше — надолго станешь клиентом стоматолога. Есть еще один вариант — идти нахрапом, на скорости не ниже шестидесяти-восьмидесяти километров в час. При этом колеса цепляются за вершины бугров, не успев толком провалиться в ложбины. Но здесь, на косе, подобный стиль езды требовал слишком многого от амортизаторов машины и водителя — Олег рисковать не любил.

#1 Сиваш — "Гнилое море" — мелководный залив на западе Азовского моря.

По дороге он, как "старожил", подвизался в роли гида, накачивая мозги спутников бесполезной краеведческой информацией:

— Арабатская стрелка #2 это самая большая коса в мире. Она уникальная. Начинается на Керченском полуострове и тянется на сто километров к северу почти до Геническа. Ширина этой полоски обычно в районе полутора километров, но есть место, где расширяется до восьми, а есть, где сужается до пары сотен метров. На ней нет природных холмов или глубоких ложбин — почти везде ровная как доска. Местами есть дюны, но несерьезные. Это самая молодая суша на Земле — еще тысячу лет назад здесь не было ничего. Море плескалось. Потом волны нагнали из песка линию прибрежных островков и со временем они соединились в сплошной песчаный вал. В этом валу остался единственный разрыв — перед Геническом есть пролив. Мы через него проезжали по мосту.

#2 Арабатская стрелка — огромная коса, отделяющая залив Сиваш от Азовского моря. Состоит преимущественно из остатков скелетов моллюсков. Далее в своих пояснениях Олег допускает многочисленные географо-исторические неточности и преувеличения.

— Там два моста было, — лениво заметил Тоха, — Значит, и пролива два — соврал ты.

— Один пролив — просто в нем остров, вот и получилось два моста. И не пролив — протокой называют. Кстати — коса песчаная, но песок на ней не простой. Уникальное явление — это обломки ракушек. Еще одна уникальность — артезианская вода отличного качества. Азовское море на хорошую воду небогато — на всех побережьях народ пьет солоноватую и горьковатую гадость. А местную, что из скважин бьет, хоть в магазинах продавай за хорошие деньги. Вон, потрогайте бутылки — ледяная. Это я утром съездил к скважине, набрал, пока вы еще дрыхли все. В самое жаркое лето она все равно холодная и вкусная. А еще тут самые красивые в мире закаты — все кто их повидали, с этим соглашаются. Вечером и вы увидите — обалдеете. Рыбалка отличная, креветок много, мидий можно ловить и крабов. Крабы, правда, мелкие. Сейчас мы едем на юг — слева от нас тянется Азовское море, справа залив Сиваш. Залив тоже уникален — мелководный, разделен на множество озер соединенных протоками, вода во многих очень соленая. В некоторых местах на дне залегает толстый слой жирного ила. Он очень полезен и не уступает дорогому илу Мертвого моря — народ здесь издавна этой грязью лечит чуть ли не все болезни. Лучший способ, это раздеться догола, намазаться с ног до головы и сидеть в помещении без сильных сквозняков, дожидаясь, когда грязь эта высохнет. У нас, было дело, в палатке один раз сразу четыре девахи так засело, а я не знал, и заглянул туда. Как увидел эти статуи, чуть заикой не остался.

Тоха, соблазненный упоминанием вкусовых качеств воды, потянулся к бутылке и деловито заметил:

— Экскурсовод — свозил бы нас туда. Я не прочь посмотреть, как девки эту грязь смывают с себя.

— И я! И я! — тут же оживился Лысый.

Олег, ухмыльнувшись, громко вопросил:

— Ну что девочки? Свозим мальчиков на показ прекрасных зрелищ?

— Без проблем, — отозвалась Наташка. — Старухи, которые там свой геморрой лечат, рады любому вниманию, даже от таких задохликов.

Тоха улыбнулся — на этот раз досталось не только ему. Знакомый признак — близок разрыв с Пашей, раз начала рычать не только на своего покорного вассала.

Олег не стал развивать сомнительную тему — продолжил свою "экскурсию":

— Места тут исторические. По Арабатской стрелке как по дороге казаки раньше шастали — в гости ходили. В Крымское ханство — за добычей и прекрасными турчанками. Татары из-за них даже крепость построили в месте, где коса соединяется с Керченским полуостровом. Крепость Арабат. До сих пор там от нее развалины виднеются. Русская армия крепость штурмом взяла, напав со стороны Сиваша, когда там из-за сильного сгонного ветра отлив начался. А в Гражданскую войну через Сиваш Красная армия ворвалась в Крым, обойдя укрепленные валы на Перекопе. При этом много красноармейцев утонуло — дело ночью происходило. Во многих озерах Сиваша вода очень соленая, и там тела их не разложились, а замариновались. До сих пор их находят иногда — будто свеженькие.

— Если мяса для шашлыков не хватит, будем знать, где найти добавку, — хмыкнул Тоха.

— Тут и в Великую Отечественную боев хватало. На развалинах Арабата немцы держали оборону, там окопы от них остались и доты # 1. Много наших тогда полегло... Можно туда сгонять, вот только времени уйдет очень много — по такой дороге не погоняешь. Из Геническа когда ехали, видели в море далеко слева полоску суши? В той стороне еще ночью можно свет маяка рассмотреть. Это Бирючий остров. Тоже коса. Оттуда красноармейцы десант высадили на стрелку — на рыбачьих баркасах. А еще в девятнадцатом веке во время Крымской войны в Азовское море прорвалась французская эскадра — шастала вдоль косы. Обстреливала Арабат и Геническ, топила все что встречала. История тут богатая. Старикан один местный рассказывал про легенду, что раньше на стрелке и Бирючьем жили царские скифы. Может что-то в этом трепе и есть — под Арабатом какие-то курганы здоровенные остались. Там постоянно народ шастает с металлоискателями — золото копает. Наверное, что-то находит — иначе бы не копали как проклятые по такой жаре. Хотя насчет стрелки сомнительно — при скифах косы вроде бы еще не было. А если вдоль берега проехать, уже по Керченскому полуострову, там недостроенная атомная станция стоит. Мыс Казантип. Там самые крутые тусовки в мире — Ибица отдыхает. Мы туда с Пашкой раз ездили — офигеть. Там наверное тысяч двадцать разного народу было. Все туда едут — от байкеров до сатанистов. Пацаны, девки самые разные и вообще не пойми кто. Все море в серфенгистах, весь берег в тачках и мотоциклах, костров миллион, хотя дров там вообще нигде не найти.

# 1 Доты — ДОТ — долговременная огневая точка.

— Так может заглянем? — подскочила Наташка (она такие вещи обожала — столько членов, собранных в одном месте, пропускать нельзя).

— Да нет, не стоит сейчас. Там ведь не всегда такая активная движуха, а только на время фестивалей или сходняков конкретных. Нет — сейчас мы в настоящую глушь заберемся. Увидите берег с офигенным пляжем, на котором от горизонта до горизонта не будет вообще никого. Зрелище незабываемое. Смотрите — слева бетонная коробка большого здания. Видали какие оконные проемы огромные? Это недострой времен Советского Союза — хотели здесь создать офигенный пансионат, но не успели. При этой развалине, кстати, есть база отдыха неплохая — там раньше жили рабочие, которые строили эту громадину. Когда все развалилось, рабочие слиняли, а их жилье теперь отдыхающим сдают. А вон, видели, заяц в кусты вроде шмыгнул? Зайцев здесь дофига. А еще тут лис много. Попадается живность неприятная — змеи и сколопендры. Правда, встречаются они нечасто, но под ноги все равно поглядывайте — от укуса сколопендры лекарства нет. На Бирючьем острове есть заповедник, так там кого только нет: олени, сайгаки — даже павлины и страусы бегают.

Тохе надоело слушать унылые речи товарища — уставившись в окно, он хмуро наблюдал за проносившимися пейзажами. Честно говоря, они были не особо разнообразны — слева тянулся ровный берег моря, справа хаос больших и малых озер, на вид очень мелких и топких. На их берегах поднимались заросли осоки и тростника, кое-где попадались рощицы или отдельные деревья неизвестной породы — корявые, низкие, со странно серебрящейся листвой. Травы чахлые, высушенные Солнцем, среди них выделяются почти идеально круглые кустики, на вид колючие — может это и есть то самое перекати-поле, про которое в школе учиха рассказывала? Чем-то ее ботанический рассказ в мозг Тохи запал. Лысые проплешины с белой коркой подступали к самой дороге — наверное, это были солончаки. Слева перестали мелькать руины недостроенных зданий и вообще, признаков человека больше не было. Пляж тянулся практически пустынный — лишь изредка на нем цветными пятнами выделялись стоянки диких туристов с палатками и трейлерами. А справа и до этого следов разумной деятельности было немного.

Тоха, рассматривая окрестности, поймал себя на желании пройтись здесь пешком, без машины. Просто прогуляться. Хорошо прогуляться — чтобы ноги натрудить. Скучный пейзаж, но есть в нем какая-то притягательность. И что самое приятное — никто при этом не будет капать ему на мозги. Здесь ведь нет людей. За все время ни одной машины не попалось. Достаточно чуток отойти от берега, с его редкими туристами, и все — ты останешься наедине с этой молодой и одновременно древней удивительной страной.

Когда живы были дед и бабка, он часто летом бывал у них. И дед, фанатичный грибник, брал его в лес. Лес дикий, дремучий: не то что машиной — пешком не везде пройти можно. Тоху там охотно жрали огромные комары, он обжигался злющей крапивой, царапал руки о ветви агрессивной дикой малины и собирал на кожу голодных клещей, а однажды ухитрился потревожить осиное гнездо, заработав массу негативных ощущений. Но ему там все равно нравилось. Присядешь на мшистой проплешине, прижмешь ладони к древесной коре, замрешь. Один. Сам. Тревожно и хочется чего-то другого, непонятно чего, причем побольше. Птичьи трели хочется слушать и слушать — кажется, что вот-вот и ты поймешь этот лесной язык. И треск палых веток под ногами деда, неистово выискивающего свои червивые грибы, раздражал. Хотелось уйти от него подальше. Остаться с диким лесом наедине.

А еще он мечтал вырасти и переехать жить в этот лес.

В детстве все глупы. Расскажи он своим спутникам о той давней мечте — засмеют. И правильно сделают. Что бы он делал в такой глуши? Там и электричество не всегда в деревне было, а когда было, лампы противно мигали или тлели в полнакала — напряжение постоянно скакало. Из-за этого народ холодильники почти не держал — ломались частенько, а на дорогой стабилизатор в местной нищете денег ни у кого не находилось. Телевизор в хорошие дни показывал полторы программы — ни одной спутниковой антенны на всю округу. Само собой, что Интернета там тоже нет, как и нормальной работы. На грибах да ягодах не проживешь — деньги то нужны. Не устраиваться же на ферму почетным дояром-батраком, чтобы затем, не дотянув до нищенской пенсии, пропив печень и почки, сдохнуть по пьяни от переохлаждения или банально сгореть от дешевой водки.

Все равно про тот лес Тохе вспоминать нравится — в подреберье становится как-то тепло... приятно...