— Ну и гад же ты, Рощин — я такое не говорил! Серега — да в России куча ракетных шахт. Думаю, не все они еще захвачены. В океанах плавают подлодки с ракетами — для них уничтожить институт пустяк.

— Насчет ракетных шахт — их в первую очередь должны были захватить, и вывести ракеты из строя, — вмешался Богданов.

— Молчи — тебя вообще не спрашивали! Рощин — ну что?

— А ничего. Игорек — а как ты планируешь с ракетчиками или подводниками связаться? Азбукой Морзе? Или открытым текстом по всем каналам? Чтобы вся Земля слышала? И в институте в том числе? Так не получится — надо связаться именно с нужными людьми, причем посторонние узнать об этом не должны. Но предположим, каким-то чудом я эту связь устанавливаю (а я понятия не имею, как с ними связываться). Но предположим. "Здрасьте: я полковник Рощин, срочно выпустите сто мегатонных боеголовок по Верхнеглинску — там засели фашисты с машинками для создания свинок и копирования танков". Ты совсем наивный? Если нет — давай идею погениальнее. Молчишь? Нет идеи? Значит, жри мою. Я не говорю, что она очень уж гениальная. Но другой-то у нас пока нет. Дело главное начать, а там втянемся — может даже понравится. Так что давай, начинаем. Что прежде всего? Прежде всего нам надо выбраться с полуострова — здесь как-то тесновато. Карты у нас нет, но ты человек местный, думаю, дороги знаешь. Остается один вопрос — как пробраться мимо свинок. Я предлагаю морем. Вспоминай, где здесь можно разжиться хорошей лодкой.

— На море в прибрежной зоне полно будет бронекатеров — учтите, — опять не удержался от замечания Богданов.

— Умеешь ты утешать... В принципе если осторожно, лесопосадками да горами, ползком и ножками, мы, думаю доберемся. Только на это у нас уйдет несколько месяцев... А как тебя, Богданов, тащить, вообще не представляю... проще добить...

— Совершенно верно. И не забывайте про крыс Эдика — они ведь как раз будут предпочитать укромные места вроде тех же лесопосадок и гор. Так что без стрельбы там не пробраться будет. Хотя я точно не знаю, сколько крыс будет выпущено, и какова будет плотность их размещения...

— А что ты вообще знаешь?! Кто ты вообще такой?! Что ты делал в этой банде интеллектуальных уродов?! — вскипел Синий.

— Я вообще-то просто врач. Занимался врачебным обеспечением. Моя работа неоднозначна. В случае мирного сценария я должен был курировать медицину в мировом правительстве — очень важная задача. В случае того, что произошло сейчас... Заранее отбирались лучшие врачи для создания своего медицинского центра. В Севастополь я приехал, чтобы лично оценить одного местного стоматолога. Судя по всему, он гений — если все накроется, как сейчас произошло, таких предусматривалось спасти. Специальные группы элиты должны были за ними высылаться.

— Интересные вы люди... — задумчиво произнес Рощин. — Этот человек, возможно, потерял все — дом, семью, друзей. Из-за вас потерял. А вы его вроде как спасаете, чтобы он вам зубы лечил. На его месте, дай мне бормашину и надежно зафиксированного пациента... Уууууух!.. Богданов — а ведь тебя спецкоманда элиты спасти так и не смогла. Ты поценнее того стоматолога будешь, но все равно бросили, выходит. Некрасиво получилось.

— Да — уровень потерь среди своих в случае внезапного начала реализации плана "Крайние меры" должен быть высоким. Я тоже не в восторге от того, что сейчас происходит. Это ведь не моя идея — я изначально против такого варианта.

— Ладно — не оправдывайся. Признайся лучше честно — есть у тебя какой-нибудь способ дать свинкам понять, что ты свой?

— Нет. Та команда элиты просто получила мои данные. Даже не знаю что за данные — я не посвящен в это. Может фотографию дают или образец запаха, а может ДНК. Возможно, данные сотрудников верхнего звена, вроде Эдика и Гриши, знают вообще все.

— Гриши? Когда мы допрашивали Махрова, он что-то про него говорил. Говорил, что Гриша умрет первым.

— Что? Вот же... Нда... А ведь этого следовало ожидать... Грише такое как раз не нужно было, а Эдик ведь фанатик санации. Постоянно продвигал свою идею радикального снижения численности человечества для уменьшения антропогенной нагрузки на планету. Потом, правда, замолк — простым функционером стал, высокими идеями уже не размахивал. Занимался техническим обеспечением проекта, практическими исследованиями, вопросами вооружения, обучением свинок и биореакторами. Постоянно на ту сторону мотался, мне даже пришлось вмешаться — столь частые переходы до добра не доведут. Наш организм для такого не предназначен. Видимо, он там время зря не терял...

— Не понял? У вас что — дворцовый переворот начался?

— Если Гришу действительно списали, то можно случившееся назвать и так. Видимо арест Эдика спровоцировал все это.

— Богданов — ты здесь самый умный. По морю идти не советуешь, так может подскажешь способ получше?

— Безопасного способа сейчас не существует. Ваш маскарад кое-как может сработать против рядовых свинок — первый же отряд элиты может вас раскусить.

— Ты говорил, что даже у простых свинок на технике сидят элитники. Но мы проезжали мимо них без проблем.

— Элита элите рознь. В "чистых" отрядах элиты обязательно есть несколько суперэлитников. Я про них почти ничего не знаю, но слышал, что именно они командуют всеми силами своего региона. Это военный мозг группировки. Они вас с первого взгляда опознают. Поговаривают, что у них не пять чувств, и даже не шесть. Но я не могу ручаться, что это правда. И у них те же проблемы, что и у рядовых — не любят холод. Ночью температура воздуха резко падает. В таких условиях их активность снижается. Так что, на мой взгляд, надо продолжать ехать на грузовике и дальше, но в холодное время суток. Дожидаться темноты и спада температуры, после чего двигаться до рассвета. Крысы грузовику не страшны, отряды простых свинок будут принимать вас за своих, мерзнущая элита тоже снизит бдительность. Но повторяю — безопасного способа не существует. Риск нарваться велик. Нам вот в Антарктиде тоже не особо весело, тем не менее люди там живут более-менее нормально — приспособились. Так и они — приспособленные.

— Ладно. Спасибо Богданов. Подумаем.

* * *

Синий, вызвавшийся провести разведку окрестностей, вернулся через час, весь перепачканный в ржавчине и с куском железного листа в руках.

Скинув свою добычу Богданову под ноги, он отрапортовал:

— В окрестностях кладбища противник не обнаружен — ему, похоже, неинтересны местные жмуры. Людей несколько раз встречал — прячутся по кустам, говорят, что в поселке солдаты в противогазах убивают всех, кого видят. Еще я нашел пункт по приему металлолома. Укрыт от лишних глаз неплохо — наверное, нелегальный. Грузовик туда подогнать можно без проблем, неподалеку, на трассе, есть заправка. Но там часто моторы шумят — военная техника. Но можно ведрами натаскать горючки — потихоньку. А этими листами борта укрепим. Броневик из "Камаза" не получится, но от осколков защитит, да и пули по касательной уже не пробьют. С кабиной сложнее — снаружи ведь обвешивать нельзя. Заметят — удивятся. Ведь все "Камазы" у них до царапинки одинаковы.

— Ничего, — отмахнулся Рощин. — В кабине ведь тебе ехать, а не мне — можно вообще не бронировать.

— Спасибо — ты настоящий друг.

За время отсутствия Синего в пункте по приему металлолома засели какие-то личности, но при виде "Камаза" под желтым тентом они с дивной скоростью разбежались по окрестностям, держа курс в направлении самых густых зарослей. Пуганые...

Среди гор разного хлама, накопленного приемщиками, кондиционных кусков железных листов было немного, да и те назвать броней мог только слабоумный оптимист. Но до вечера все равно делать нечего — друзья занялись работой с грузовиком. Спустя несколько часов Синий, оценив результаты, предположил, что громыхать "Камаз" теперь будет в десять раз сильнее — железо, скрученное проволокой и навешанное в несколько слоев, дребезжать должно безбожно. Это все равно, что обвешавшись литаврами участвовать в марафонском забеге.

Рощин заподозрил, что столь сильный шум может вызвать ненужные подозрения у встречных свинок и предложил позабивать меж листами деревянные распорки и свернутые мешки, коих в пункте приема металлолома оказалось немало. Игорь его идею поддержал, и оставил полковника заниматься шумоизоляцией. Сам же, прихватив ведро и мешок с пластиковыми бутылками, отправился к трассе. Там то и дело проезжала военная техника, но паузы между ее проходами были солидные — можно успеть наполнить все емкости соляркой. Неизвестно, когда они еще смогут заправиться — надо бы бак залить под горловину.

Занимаясь "тюнингом" грузовика, полковник обратил внимание, что у Богданова явно ухудшается самочувствие. Будь на то воля Рощина, он бы только этому порадовался, но увы — гад слишком ценен. Беречь его надо, и не давить ни морально, ни физически. Расспросив покалеченного, он выяснил, что ему очень неудобно лежать. Еще бы — перины в кузове нет. Пришлось и этим заняться. Из груды металлолома притащил ржавую панцирную сетку для кровати, застелил ее теми же мешками, набитыми листвой и травой. Не сказать, что слишком удобно, но Богданов был рад даже минимальным удобствам.

Вернувшись с третьей ходки за горючим, Синий заявил, что бак полон, и даже запас небольшой в бутылках останется. И все — больше он туда не ходок. Натерпелся страха, под носом у врага воруя солярку. Странно, что они не взяли под свой контроль эту крупную заправку. Хотя у них наверняка проблем с горючим и так нет, как и с боеприпасами.

Время до вечера еще оставалось немало, а делать было нечего. Синий, поделившись с Рощиным сигареткой, присел возле него на травку, прислонился спиной к проволочному забору приемного пункта, затянулся, и тихо, чтобы не слышал Богданов, спросил:

— А тебе не кажется, что он врет?

— Не думаю.

— Да? А какой ему смысл вообще нам помогать? Обиделся, что его хотели зачистить вместе с городом? Вряд ли — это ведь не со зла сделали. Необходимость.

— Ему деваться некуда — только за нас держаться. Если мы его сейчас бросим, ему не выжить — свинки прибьют, или эти крысы слопают. Они ведь не знают, что он свой. Хотя дай ему возможность связаться со своими, он нас сдаст... Но где ему, покалеченному, достать спутниковый телефон? Да и не знаю, работают ли они теперь... Нет Игорек — ему за нас держаться надо мертвой хваткой.

— Ну смотри — я лично ему не доверяю. Серега, а как насчет радиации? Ты говорил, что все хорошо, но ведь рядом с нами восемь бомб шарахнуло.

— Нестрашно. Заряды слабые, хотя и грязно рванули — на земле. Но ветер понес на север это добро, а мы восточнее. На нас осадки не выпадут, а бояться надо только их.

— Спасибо — утешил. Я теперь свинец из трусов выложу. И Серега — без пулемета не ходи. Не нравятся мне эти крысы... Ни разу их не видел, но уже заранее побаиваюсь.

— От них и ночью проблемы могут быть — Богданов говорил, что им низкие температуры не мешают.

— Ты не хочешь со мной еще немного поговорить про свою гениальную идею с пушкой?

— Пока что нет. Обдумывай. Нам очень надо закинуть им этот снаряд. Очень.

* * *

Несмотря на все усилия Рощина, грузовик даже при езде по хорошему асфальту шумел излишне. А так как хороший асфальт в Украине встречается так же часто, как честные чиновники, "Камаз" почти постоянно трясло на колдобинах. Динамические нагрузки, воздействуя на проволоку, скрепляющую конструкцию, постепенно вызывали ее деформацию и с каждым километром шум усиливался. Полковник понял — грохот скоро будет как в кузнечном цехе.

Он проклял Синего и его идею бронирования машины — кататься внутри барабана не слишком приятно.

Свинки попадались нечасто. Изредка навстречу проносились группки из грузовиков и бронетехники, проезжая через населенные пункты нередко замечали их стоянки, освещаемые огромными кострами — твари грелись. По ощущениям Рощина температура ниже двадцати пяти не опустилась, но этим гадам уже было некомфортно.

Интересно — а как они зимовать собираются?

Никто не обращал внимания на одинокий "Камаз", и не пытался его задержать. Рощину это понравилось — в плане врага обнаружилась очередная ошибка. Ночью контроль на трассах падал — имея технику противника, можно нагло перемещаться у него на глазах. Хотя, возможно, со временем они сделают правильные выводы и эта лавочка прикроется.

Синий местность знал прекрасно — на серьезные трассы выезжал нечасто, предпочитая двигаться разными партизанским дорожками, вплоть до разбитых грунтовок. Рощин эту тактику одобрял — в таких местах врагов меньше всего.

На одной из таких грунтовок они и нарвались.

"Камаз" притормозил, начал поворачивать. В этот момент из лесополосы, что тянулась впереди, загремели выстрелы. По кабине ударило, затем еще раз, Синий вывернул руль, придавил газ, спеша вывести машину из-под обстрела. По тенту захлопало, а растерявшийся Рощин все еще не мог ответить — грузовик двигался боком к противнику. И лишь когда он немного удалился, полковник, завидев среди деревьев вспышки, выпустил в ту сторону длинную очередь. В ответ в железо, навешенное по заднему борту, будто кувалдой ударило. В следующий миг Игорь, прижавшись к левой обочине, прикрылся от стрельбы подступающими к дороге зарослями акаций.

Все — вырвались.

Рощин отбросил неполный магазин, зарядил новый. Присев у заднего борта, он до боли в глазах вглядывался в темноту, ожидая появление погони. Но никто не показывался.

Минут через пятнадцать Синему надоело гнать по местной стиральной доске, и он, остановив машину, выскочил из кабины, нервно выкрикнув:

— Серега — прикрой меня! Надо посмотреть, что эти партизаны наделали!

Полковник, выбравшись из кузова, замер рядом с другом, успевшим забраться под кабину, присел на колено, направив пулемет в сторону лесополосы.

Синий чуть не плача доложил:

— Вот же сволочи — радиатор у нас течет. Помаленьку течет, но серьезно.

— Стреляли как-то странно — одиночными. Очередей не видел.

— Еще бы тебе их видеть — ты на кабину посмотри! Картечью и дробью били. Наверное, дробина или картечина радиатор пробила.

— Дробовики? Тогда это не свинки были — у тех автоматы.

— Вот и я о том же! Партизаны это.

— Какие, мать твою, тут могут быть партизаны?!

— Ну может и не партизаны, может просто местные попрятались там. Увидели грузовик, и за двустволки взялись. На нас ведь не написано, что мы хорошие.

Синий, заканчивая свою мысль, нехорошим образом охарактеризовал абсолютно все местное население, а Рощин уточнил:

— Ехать сможем?

— А куда мы денемся? Воды я из магазинчика прихватил, что на заправке. Ты говорил, что слишком много притащил, а видишь — пригодилась. Будем ее доливать. Останавливаться придется часто... Я тебе не гений, чтобы радиатор вот так починить — посреди степи у негра в жопе. Так и поедем, с остановками. Вот только куда ехать — эти членоголовые засели как раз на нашем повороте. Дальше мы бы вдоль Сиваша до самого Перекопа могли идти — места не особо людные. А теперь... Можно, в принципе, вернуться — крюк сделать мимо засады.