— Сворачивать здесь некуда — шоссе тут будто канава: понизу стелется. Думаю я, что вначале, когда все это понеслось, зажали многих у перекрестка. Народ от растерянности транспорт побросал и разбежался. А вернуться за машинами смогли уже не все — сам понимаешь.

— Сразу три дороги перекрыли? С трех сторон свинки выдавили народ? Сомневаюсь — слишком хорошая координация должна быть.

— Да что ты вообще понимаешь!.. Я на шоссе был, почти таком же, когда НАЧАЛОСЬ. Там народ, который драпал, когда налетел на отряд двуногов... Это надо было видеть. Один парень на полном газу в танк впечатался — даже не пытался свернуть. Водила на фуре развернуться пытался, тараня легковушки — так и завяз в них. Многие выскакивали из машин и бежали в степь, а их расстреливали в спину из автоматов. Там что-то неописуемое было. Сам не понимаю, как тогда вырвался. Повезло...

Выбравшись из магазина, Тарас насторожился, стащил с плеча винтовку:

— Гудит. Едет кто-то.

Действительно — по шоссе явно приближалась какая-то машина. Тарас отчаянно замахал рукой, заорал:

— Народ! К нам гости едут!

Танкисты из-за шума двигателя его крик не расслышали, зато жестикуляцию заметили — поспешно полезли в свои люки. За здоровенным пулеметом на башне засел сам Никитин. И пусть снарядов нет, но патроны к этому монстру лишь немногими им уступают. Рощин с Лысым с пацаном кинулись к танку, укрываясь за броней, а Тарас поспешно отступил в магазинчик, скомандовав:

— Присядем здесь. Если что — через окна палить будем. Стены, правда, тут не железобетон, но хоть от взглядов нехороших укроют.

На дороге показался источник переполоха — здоровенный черный джип. Ревел он не хуже бронетранспортера — водитель, наверное, педаль газа до асфальта придавил. Можно было подумать, что машина спасается от погони, если бы не одно "но" — к шуму мотора примешивался вой акустической системы. Пассажиры наслаждались низкосортным "шансоном", причем на такой громкости, что издалека можно было каждое гнусавое слово расслышать.

Не похоже это на поведение перепуганных беглецов...

Джип перед заправкой резко сбросил скорость, с визгом остановился напротив танка, оставив на асфальте черные полосы тормозных следов. Стекло, тонированное до такого состояния, что скорее ночью в негритянском анусе разглядишь черный объект, чем пассажиров в салоне, опустилось. Из недр машины показалась бритая в ноль голова, украшенная гигантскими очками с зеркальными стеклами и парой застарелых шрамов на макушке. Больше ничего хорошего про эту голову рассказать нельзя — типчик явно близкий родственник Лысого. Одинаковый типаж.

Медленно обведя взглядом заправку, голова громко выдала:

— Ля! Тут танк!

Тонкое замечание. Наверное, долго обдумывал.

Рощин, держа автомат наготове, забрался на башню, с высоты танка сурово вопросил:

— Вы кто такие?!

Голова ответила быстро и четко:

— Мы? Мы люди. Хорошие люди. Братаны, а вы тут че — заправляетесь? — не получив ответа, решил пояснить: — Заправка вообще-то наша.

Рощин даже комментировать эту глупую предъяву не стал — выразительно повел автоматом:

— Лига сексуальных меньшинств находится в той стороне — жалобы на грабежи они принимают. До свидания.

— Гы-гы-гы! Да я пошутил — че ты сразу?! А ниче у вас танк. Не продадите?

Полковника неожиданное коммерческое предложение сильно ошарашило:

— Миллион баксов предложишь, или евро?! Или туалетной бумагой расплатишься?! Как по мне, так от нее сейчас толку больше.

— Гы-гы-гы! Баксы?!!! Жжошь!!! Трава есть, колеса есть, ширево тоже найдем какое хочешь. Бухло всякое разное — такое на зарплату танкиста не попьешь. Девочки тоже есть. У нас любая валюта — выбирай: все есть! Короче — поехали с нами, там, на месте и добазаримся конкретно. Не обидим — не думай. Ты мужик, тут за старшего? Тебя как зовут?

— Меня не зовут — я сам прихожу. Езжай отсюда... лохматый — здесь не танковый рынок. И впереди поосторожнее — там остальные наши машины подтягиваются. Могут в суматохе нечаянно ошибиться, и по асфальту ровным слоем раскатать.

— Ну смотри мужик — дело твое. Но если что, сворачивай за нами, и на втором повороте, что налево будет, еще раз сверни. Прямиком к поселку попадешь, где мы засели. У нас там целая крепость — хорошо устроились. Но танка не хватает. Гы-гы-гы! Ну бывай! Заходи!

Шансон вновь взревел на полную громкость, следом загудел двигатель, джип рванул вперед, резко ушел в поворот, и быстро растворился на дороге, по которой сюда добирался танк.

Тарас, выбравшись из магазина, громко вопросил, ни к кому не обращаясь:

— Кто это был?

— Ну, типа местные крутые, — предположил Лысый.

Тоха резко возразил:

— Крутые?! Да ты крутых не видел. Рэперы это какие-то, чукчами морально опущенные — косят под крутых теперь, от обиды. Ты слышал, что они там у себя крутили?

— Ну... типа шансон что-то.

— Да эта группа из потасканных геев состоит: оригинальничают — под шансон поют, а всякие, типа таких, думают, что это круто.

— Умник, ты лучше магазином займись, — предложил Рощин.

— Да нет там ничего. Внутри все загажено и стырено. Вот такие как эти и стырили.

— И не боятся же гонять по шоссе, — заметил Никитин.

— Так накурились чего-то не табачного — дым из салона валил, будто пожар там, — предположил Рощин. — Ладно — заканчивайте заправку. Мы вроде тачку нормальную нашли.

* * *

Машина, которую присмотрел Рощин, не относилась к шедеврам мирового автопрома — обычный отечественный "уазик-буханка" не первой свежести. Повышенной комфортабельности конструкцией не предусмотрено, но проходимость, вроде бы, неплохая — на здешних грунтовках качество самое полезное. Да и места внутри более чем достаточно для размещения семерых человек. Дополнительный бонус — вряд ли его обстреляют "партизаны": у крыс такой техники ни разу не замечали.

Машину хозяева бросили с ключами зажигания в замке и заправленную. Но Синему, само собой, этого показалось мало — он не успокоился, пока не залил бак под горловину (меньший уровень раздражал его чувство прекрасного), и впридачу еще несколько пластиковых бутылок бензином наполнил. Наполнять, разумеется, пришлось Тохе. Спасибо, что не пришлось опять отсасывать горючее с помощью резинового шланга из других машин — танкисты ведром начерпали.

Закончив с мародерством, погрузились по местам и продолжили путь, покинув шоссе. Рощин при этом устроился с танкистами — постоянно в люке торчал, частенько поглядывая назад, на уазик. Тоха подозревал, что в танке он остался не зря — контролирует экипаж. Они ведь, если свинок заметят, могут позабыть про свою архиважную миссию — закусив удила, ринутся на ненавистного супостата. А ввязываться в бой полковник не хотел. Только если вынудят. Не нужно ему это. Для него идеал — это если они дотащатся до самого Верхнеглинска без единого выстрела. Там, с максимальной дистанции, выпускают всего лишь один снаряд, и все: мечта недоразвитого дошкольника — mission complete #1.

#1 Mission complete — (англ.) — в данном контексте "миссия выполнена". Антон как бы намекает на примитивизм замысла полковника — такую лаконичную надпись нередко можно увидеть по выполнении заданий в несложных компьютерных играх.

В уазике было ехать несравнимо приятнее, чем на танковой броне. Тоха даже подремывать ухитрялся на мягком кресле. По пути заглянули в парочку сел, в надежде поживиться чем-нибудь съестным в местных магазинах. Но в одном вообще не нашли торговых точек, в другом нашли две, но бесполезные — оттуда уже вынесли все, что не привинчено к полу. Специально ломать маршрут, чтобы пошарить по другим населенным пунктам, осторожный Рощин не позволил. Но зато хозяйственный Тарас на околице поймал здоровенного индюка, пообещав из него вечером сварганить нечто невероятно вкусное. Индюк, падло, валясь на полу машины со связанными лапами, даже в таком сложном положении не упал духом и продолжал сопротивляться судьбе — ухитрялся клевать неосторожно подставленные ноги.

Уже в сумерках выехали к какой-то маленькой речушке с ленивым течением. Танк замер на берегу, Рощин заявил, что ночевать будут прямо здесь. С точки зрения Тохи место не ахти — никаких укрытий. То ли дело крыша будки, где располагались "партизаны" — крысам туда ни за что не забраться. Но изучив позицию внимательнее, понял — полковник и не думал глупить. Русло в этом месте делало крутую петлю-излучину — вот на этом полуострове и расположились. Перешеек почти целиком прикрыла туша танка, свободные участки загородили кольями, заготовленными на полузаброшенных дачных участках в паре сотен метров (заготавливал, разумеется, опять Тоха). Если "четвероноги" все же рискнут напасть, им придется продвигаться к лагерю по обширному ровному лугу без малейших укрытий — траву почти до корней выбили козы и коровы. Пробраться через тушу танка им будет нелегко, через заграждения тоже не сладко. Водобоязнь не даст форсировать речушку, а лунное освещение на открытой местности позволит их отстреливать издали. Так что нормальная стоянка.

Поужинали, несмотря на обещания Тараса, без изысков — сваренной в ведре похлебкой из казненного индюка и картошки, вместо хлеба закусывая печеной молодой картошкой (вся как один получилась пустотелая). Хлебать пришлось по очереди — посуды и ложек на всех не хватало. В ожидании светлого мига приобщения к горячей пище Тоха смолотил приличное количество зелени и огурцов, выделенных еще теми дачниками, отблагодарившими за автомат. Оставалось надеяться, что от такой витаминизированной кормежки не оторвет дно организма — в дороге было бы не слишком удобно столкнуться с такой проблемой.

За ужином Рощин сообщил, что до цели осталось около двадцати километров. Объект военный, и появляться там в темноте полковник счел рискованным — если уцелели местные солдаты и офицеры, в ночную пору могут не разобраться, пульнуть чем-нибудь нехорошим. Тоха, помня про ядерный снаряд, был с ним целиком и полностью солидарен — у таких богатых ребят могут оказаться и другие неприятные игрушки.

Вторая хорошая новость — Рощин надеялся, что и пушкой обзаведутся там же. Синий, правда, выслушав эту информацию, спал с лица, и Тоха заподозрил, что он не столь уж хороший артиллерист, как изначально предполагалось. Не верит в свои силы, или прекрасно сознает, что задача ему не по плечу.

Ну да ладно — это проблема Рощина. Он хитрый и везучий — выкрутится как-нибудь.

Глава 17

Убежище заполнено!

Просьба не стучать!

Укрывайтесь в складках

местности.

Надпись на дверях

бомбоубежища.

Тоха не относился к фанатам кинематографа, но фильмов насмотрелся всяких: умных и не очень; комедий и ужастиков; боевиков и драм; фантастических и реалистических. Ему не один раз доводилось любоваться атомным взрывом на экране, а пару раз, там же, наблюдал за условиями, в которых хранилось ядерное оружие. В обоих случаях это были какие-то серьезные подземные железобетонные сооружения с поверхности окруженные какой-то невероятно эффективной системой обороны — террористы (куда же без них), захватившие хранилища, вообще не волновались по поводу вероятности штурма. Расправиться с ними смогли лишь герои-одиночки, попавшие на объекты до или во время захвата — то есть удар по супостатам наносился изнутри. Сливки генералитета, узнав о неприятностях, вообще ничего добиться не смогли.

Верить всему, что сочиняют в Голливуде, не стоит, но определенный стереотип в голове Тохи все же сформировался — хранилище атомных зарядов это надежнейшая суперкрепость, подобраться к которой без проблем невозможно.

Объект был обнесен бетонной стеной. Поверх стены тянулись витки колючей проволоки (ржавой). Рядом с общагой Тохи располагался хлебокомбинат — там забор был аналогичный. Тютелька в тютельку. Может пекари там тоже атомные снаряды хранили?

Зеленые металлические ворота, украшенные гербом России, были открыты настежь. Караульная будка пустовала, взирая на мир оконными проемами с остатками стекол. Стекла, судя по виду, не относились к пуленепробиваемым — разнесло их в хлам, стены тоже изрешетило серьезно.

За этими "крепостными укреплениями" виднелись обычные дома, ничуть не похожие на верхние ярусы железобетонных бункеров. Нигде не наблюдалось самонаводящихся пулеметов и огнеметов, или табличек, предупреждавших, что ты вот-вот окажешься на минном поле, или, к примеру, при неосторожном движении тебя расстреляют из противотанкового орудия. Похоже на аккуратный больничный дворик.

За караулкой, присев на пробитые передние колеса, стоял хорошо знакомый "Камаз" под желтым тентом, рядом с ним на асфальте загорало четыре тела в противогазах. Вороны, сидевшие на крыше, к трупам свинок интереса не проявляли, но вот на гостей взирали настороженно.

Лысый, указав на выгоревшую коробку трехэтажного длинного кирпичного здания, заявил:

— Вон! Сгорело! И "Камаз" стоит! Тут свинки были! Напали!

Его гениальное заявление никто не стал комментировать — и без дегенератов все понятно.

Никитин, высунувшись из башенного люка, констатировал:

— Пусто. Похоже, смылись все, а свинки после этого ушли.

Откуда-то сверху нервно прокричали:

— Стоять на месте все! Вы у нас на прицеле! Шевельнетесь — разнесем вместе с танком!

Рощин, задрав голову в сторону чердака, сложил ладони рупором и прокричал:

— Не напугал! Вы, салабоны, даже "Камаз" разнести не сумели — куда вам за танк браться!

— Тогда было все неожиданно, а теперь мы хорошо подготовились, — не унимался голос.

— Да ну?! "Наган", что ли, зарядили?! Неужто полный барабан?! И не жалко?! Ведь целых семь патронов!

— Вы кто такие?! Отвечать быстро!!!

— Ну, я, допустим, полковник Рощин, Двенадцатое ГУМО.

— Да!!! Я вас помню — вы у нас были недавно с инспекцией!!! А почему без формы?!

— Далась вам всем эта форма! Что я без нее — не полковник?! Сынок — может спустишься и нормально поговорим. Я уже кричать устал. Своих ребят с... наганами, можешь держать наготове — не обижусь.

— Да нет у меня ребят — только двое, — признался неизвестный. — Сейчас я спущусь.

Вскоре из дома выскочил парень лет двадцати пяти в военной форме. Поспешно приблизившись к Рощину, он отдал честь, четко представился:

— Старший лейтенант Чижов! — растерянно добавив: — Вот... я тут остался, пара солдат, ну и прапорщик. Он, правда, немного не в себе — в бомбоубежище заперся и сидит там уже второй день. Товарищ полковник — что это все такое? Вас к нам прислали? Извините — кроме нас больше никого не осталось. Тут такое было и...

— Ладно лейтенант — разберемся, — оборвал его Рощин. — Ты скажи — почему сам-то остался? И солдаты почему не ушли?

— Так поначалу, когда эти напали, мы все отсюда убежали — невозможно держаться было. У нас тут серьезной охраны не было — против такого никак не устоять. Был бы танковый полк — отбились бы, а так... Разогнали нас. Ну я потом, вернулся, побродил вокруг, понял, что все — уехали они. А потом сюда солдаты пришли эти, а потом и прапорщик.

— Ты без лирики — почему вернулся?