Пока Рощин, отведя Тараса к берегу, тер ему по ушам, явно выдавая информацию про политическую обстановку в мире, и роль ядерного снаряда в вопросе ее изменения, Лысый, в свою очередь, в цветах и красках описал Олегу и Юльке стычку с крысами. Полковник с делом справился быстро — минут в пять уложился. Похоже, рассказ его вообще был лишен подробностей. А может Тарасу они и не нужны были — ему главное узнать, что есть настоящий враг, и есть самоубийственный вариант до него добраться. Ему предложили настоящее дело, а не бессмысленный отстрел возобновляемого пушечного мяса. Как бы там ни было он, развернувшись в сторону лесополосы, дважды свистнул. Оттуда выбрался худющий белобрысый пацан с винтовкой и автоматом за плечами, крадущейся походкой спустился к озеру.

Тарас, пройдя ему навстречу, коротко пояснил:

— Мы поедем с этими ребятами. Они знают, кто все это устроил, и хотят добраться до них. И у них есть план, как разнести гадючье гнездо.

Пацан ничего не ответил, просто повел головой, за пару секунд успев взглянуть на всех. Тоха, поймав его взгляд, содрогнулся от неописуемой жути. Он, пожалуй, при стычке с крысами перепугался гораздо меньше. Нет — тут не испуг. Тут настоящий ужас. Ему доводилось слышать истории о том, что люди, пережив сильное потрясение, седеют. Седых встречать тоже доводилось. Но это... У этого пацана были седыми не волосы — глаза. Иное определение такому взгляду не подобрать. И представить, что могло заставить поседеть человеческие глаза не хотелось. Юлька вчера при Тохе застрелила человека. Но в сравнении с этим "милым мальчиком" она теперь казалась куклой Барби с невинными глупыми гляделками.

Седыми глазами мальчугана на Тоху покосилась сама Смерть.

Закончив быстрый осмотр, паренек повернулся к Тарасу, еле заметно кивнул, без комментариев полез в кузов.

— Эй! — крикнул ему в спину Рощин. — А звать-то тебя как, боец?!

Тот не ответил. Даже не обернулся. Тарас тихо пояснил:

— Не доставайте его. Он вообще не говорит почти. Я за все время от него слов десять услышал — не больше. И не знаю, как звать. Пацан и пацан — какая разница? Стреляет хорошо, голова на плечах тоже не для украшения — умно работает. Ну а что характер со странностями... Так ведь жизнь сейчас такая... Ребятки — здесь оставаться нельзя. Тварей вокруг той поляны видимо-невидимо. Не знаю, откуда их здесь столько взялось. Давайте к нашей лежке уедем. Там место тихое, грузовик спрятать можно, и вряд ли кто сунется. А если и сунется — издали засечем.

Глава 14

2038 — конец эпохи юникс, все

неапгрейженные, сиречь 32-битные

(и все остальные, использующие их

форматы дат — uint32 секунд от

начала эпохи) компутеры сойдут с ума,

цивилизация, к тому моменту сильно

компьютеризованная, окажется в

одном большом kernel panic с

повисшими Кедами и 1970 годом в

консоли.

Предсказание конца света в одной

из Интернет-энциклопедий

(орфография сохранена)

2010 — Закончится нефть, и мир

поглотит война за ресурсы. Ещё

обещают, что Земля отвернётся от

Солнца.

2019 — Анальное столкновение с

астероидом 2002 NT7

То же. И оттуда же. И орфография

также сохранена.

Место, которое Тарас назвал "лежкой", Тохе понравилось. Умеют их новые спутники устраиваться с максимальным комфортом и безопасностью.

Еще недавно здесь был маленький хутор — четыре двора. Но люди по какой-то причине жилье свое позабросили, оставив дома ветшать и разрушаться. Заброшенным, правда, оказалось не все: на окраине, утопая в листве вишен и яблонь, возвышалась капитальная трансформаторная будка — к ней тянулись несколько линий электропередач. На вид сооружение в рабочем состоянии, да и провода не сняты. Местность вокруг ровная, просматривается хорошо — незамеченным к этим руинам подобраться и правда нелегко.

Грузовик укрыли в дичающем саду — в таких зарослях и паровоз без проблем спрятать можно. Здесь же стоял автотранспорт новых знакомых — мотоцикл с коляской. Тоха думал, что привал "партизан" располагается где-то в развалинах, но Тарас повел народ прямиком к будке. Там все по очереди забрались на крышу — здесь имелась металлическая лестница. Крыша, окруженная высокими кирпичными бортиками, еще больше улучшила обзор — в степной местности даже невысокое сооружение позволяет видеть все за несколько километров.

В углу лежали два рюкзака. К одному прислонена еще одна винтовка, а рядом черное короткое ружье со сложенным на бок прикладом — из таких в боевиках дебилы стрелять любят, передергивая ручку под стволом. Тоха подозревал, что этими стволами арсенал "партизан" не исчерпывается.

Настоящие маньяки...

Тарас из-под рюкзаков достал черный пластиковый чемоданчик. Раскрыв его, продемонстрировал аккуратную газовую плитку:

— Вот наша походная кухня. Удобная вещь — ни дыма, ни запаха. Баллончиками мы хорошо запаслись — надолго хватит.

Нда... предусмотрительные ребята.

Завтрак устроили простецкий — на плитке подогрели открытые банки с тушенкой. Закусывали ее подсохшим сыром и "дубовым" хлебом. Тушенка, пока горячая, на вкус вроде ничего, но Тоха подозревал, что холодную ее жрать невозможно — не особо качественная (мягко говоря). В общем, не понравилось. Зато удалось впервые за последние дни попить настоящего чая — вскипятили на той же плитке. Один минус — кружек не хватало. Пришлось использовать обрезанные пластиковые бутылки. Эти "стаканы" от кипятка становились мягкими и обжигали пальцы. Но все равно неплохо — чай Тоха очень уважал.

Когда с завтраком было покончено, Рощин, видимо от съеденного добра немного отмяк душей и разрешил всем немного отдохнуть — два-три часа сна народ заслужил честно. Тоха не стал пренебрегать такой возможностью — ночью ему не очень-то удалось поспать. Пристроился в углу, так, чтобы находиться на солнышке — крыша еще не прогрелась. Гудрон, конечно, не перина, но от роскоши все уже потихонечку начали отвыкать. Быстро же человек дичает... Были здесь и свои плюсы — на трансформаторную будку не забирались вездесущие муравьи, да и мошки не свирепствовали — им здесь ветерок резвиться не давал.

Заснуть, правда, очень мешал монотонный бубнеж Рощина и Тараса. Присев неподалеку, они интенсивно обменивались информацией. Полковника очень волновали мельчайшие детали поведения врагов и расписанные до мелочей бои с ними. Описание боев выглядели не слишком героически. Почти все они протекали по одинаково-скучной схеме. Тройка (а позднее двойка) "партизан" забиралась на крышу какого-нибудь нежилого здания. Это были котельные, магазины, трансформаторные будки, заводские цеха, а один раз даже пост дорожной инспекции. Оттуда дружно стреляли по врагам, после чего поспешно отступали по заранее выбранному маршруту. По словам Тараса, такая тактика, несмотря на весь ее примитивизм, себя оправдывала. Противник, как правило, не сразу понимал, что далекие выстрелы имеют отношение к появлению в его рядах раненых и убитых. Да и пальба снайперов зачастую неплохо маскировалась трескотней вражеских автоматов и пулеметов — свинки зачищали жилые дома с шумом и треском. На этом фоне иной раз удавалось порезвиться чуть подольше. Но тоже не увлекались. Если враг засекал источник проблем сразу, приходилось эвакуироваться очень быстро. Один раз их едва не накрыло взрывом — вслед стреляли танки и самоходные гаубицы. Но обычно все обходилось без экстрима: по четыре-пять выстрелов и ноги в руки. Через часик повторяли, но уже с другой позиции. Целей на окраине города или у больших дорог всегда хватало. Сосед Тараса погиб, потому что изменил двум принципам: он использовал позицию, которую трудно покинуть оперативно, и он не стал уходить после нескольких выстрелов. Так и сидел, опустошая обойму за обоймой, пока гаубичный снаряд не упокоил его смертью храбрых.

Тохе слушать это бесконечное "четыре раза пульнул, и парочку вроде зацепил, после чего скатились вниз по лестнице и за гаражи махнули", надоело быстро. Да и малоинтересно. Бессмысленно ведь. Ну какой смысл рискуя жизнью отстреливать свинок? Ну пусть даже ты их сотню привалишь, пока на тебя не найдут гаубицу. Смысл? Рядовая свинка производится за месяц. Для этого даже не нужно вмешательство человека — обучением этого мяса занимаются элитники. А сколько надо времени, чтобы из новорожденного младенца сделать солдата? Допустим, если пускать в бой подростков пятнадцатилетних, то... То все равно невыгодно. За пятнадцать лет вырастает сто восемьдесят свинок. Пацан, как его ни учи, останется пацаном — в массе свое подростки глупы, наивны, невнимательны и склонны к тупейшим авантюрам. Среднестатистический боец такой армии вряд ли сможет ухлопать почти две сотни врагов — его ухлопают гораздо раньше. А ведь мало того, что вырастить надо: на него придется массу сил затратить — кормить, одевать, воспитывать, обучать. А этим ничего не надо — кнопочки только нажимать, да отправлять на корабль грузы сырья. Причем на сырье и дерьмо годится, а грузится элементарно — портал будто пастью захватывает. Тоха это успел увидеть — тогда, в Геническе.

Все удобства гадам созданы...

Какой смысл при таких делах партизанить? В принципе, если иметь армию из сотни миллионов таких снайперов как Тарас, плюс гранатометчиков, или саперов, чтобы мины ставили против танков... Не потянет корабль столько проблем — потери будут такие, что не будут успевать компенсировать. При этом скидывать из порталов ядерное оружие или баллоны с газами будет невыгодно — ведь противнику не понадобится скапливаться. Не устраивать же Хиросиму ради такой мелкой группки, как Тарас с этим пацаном? Хотя не факт — людям страшны любые потери, а свинки могут позволить себе гибнуть миллионами. Расходный легкозаменяемый материал — их не жалко. При условии, что сырья на корабле будет хватать, все равно люди проиграют — просто затянут войну надолго.

Нет — это не метод. Так не победить.

Как ни крути, но фантастическая идея Рощина не столь уж безумна. Если у него все получится — это будет первая реальная победа в войне. Неизвестно, как потом все обернется — но все равно хоть какая-то победа. Только вот не верилось Тохе в успех такого отчаянного предприятия. Скудная информация, подслушанная из разговоров полковника с Синим подсказывала, что не так все просто. В нынешние времена даже на трофейном грузовике передвигаться опасно, что уж говорить про огромную пушку — с такой техникой вряд ли удастся выдавать себя за свинок. Да и снаряд еще достать нужно — Тохе, несмотря на все заверения Рощина, этот момент представлялся непростым. Если ядерное оружие так просто заполучить и применить, то почему его до сих пор нет у тех смертников, что в метро взрывы устраивают? Что-то здесь нечисто...

Ладно — хватит голову забивать. Это проблемы Рощина, а не Тохи. Тохе главное — добраться до семьи. И Тоха верит, что с родными все в порядке — не может его драгоценная сестренка сгинуть в этом бедламе. Она его ждет, и обязательно дождется.

* * *

Проснулся Тоха от странных звуков — под ухом что-то часто и резко лязгало, металлически позвякивая. Лениво приоткрыв глаз, он навел зрачок на источник подозрительного шума, убедился, что неприятностями эти странные звуки не грозят. Просто Рощину вздумалось обучить Лысого премудростям обращения с автоматом. Он сноровисто разбирал урезанное оружие Юли, поясняя дегенерату, что там к чему, и позволял ему самостоятельно повторять эти примитивные операции. Сама Юлька сидела в сторонке, на бортике. Ее глаза сияли, а руки сжимали источник неземной радости — большой автомат. Тоха догадался, что его ей дали не подержать, а в постоянное пользование. Наверно тот самый, что здесь у Тараса заныкан был.

Ну привалило дуре счастье...

Встав, Тоха сладко потянулся, огляделся. На противоположном краю крыши в обнимку все еще спят Олег с Алкой, рюкзаки куда-то пропали, Синего не наблюдается, как и пары "партизан". Зато внизу что-то постукивает — наверняка опять с грузовиком возятся. А еще отчетливо тянуло дымком. Перегнувшись через бортик, Тоха уставился на источник огня. Так и есть — костерок горит под здоровенной кастрюлей. Решили. видимо, поберечь газ для печки... экономисты... И запах до ноздрей иной раз приятный доносится — похоже, на обед будут не подогретые консервы, сварганенные китайцами из туберкулезной коровы откормленной сушеными экскрементами скунсов. Запашок идет интересный — слюногонный.

Хорошо бы, оросив пересохшую землю с высоты будки, продолжить валяться на крыше, но при Юльке Тоха на это деяние не решился — он, конечно, человек почти полностью бесстыжий, но не настолько. Спустившись по лестнице, опорожнил мочевой пузырь под старой яблоней, где в процессе застегивания штанов был застигнут Тарасом. Тот, выбравшись из кустов с пучком какой-то зелени в руках, кивнул в сторону костра:

— Ты оттуда не отходи. Там если что, Синий и пацан прикроют. Место мы это проверили вроде, но мало ли... четвероноги...

Тоха молча потопал вслед за Тарасом. Тот, не оборачиваясь, поинтересовался:

— Рощин говорил, у вас вчера крысы друга убили?

— Да как тебе сказать... Убили-то убили, но вряд ли это прямоходящее существо можно было назвать другом.

— А что с ним не так?

— Да так... ничего... О покойниках, конечно, рекомендуется только хорошее говорить, но Паша, если откровенно, был из тех людей по характеру, кто... В общем, при ближайшем знакомстве с такими быстро начинаешь понимать, что голубым бывает не только небо.

— Во как... Ну, значит, получается, не жалко тебе его... Да?

— Да не... жалко. Хотя как сказать... Он мне не нравился, но я ему такого не желал.

— Ты возьми вон бутылку, и полей мне на щавель. Хоть немного обмыть его надо. А потом давай картошки начистим — я тут рядом на огородах накопал. Молоденькая, не наваристая, но другой-то нет — сойдет и такая. Лучок зато ничего вымахал — год на него урожайный. Курицу пацан еще по вечеру поймал — сейчас борща зеленого порубаем.

Тоха страдальчески вздохнул — ловко его припахали. Надо было отливать сверху при Юльке — не попался бы на глаза этому рабовладельцу.

В процессе чистки картошки Тарас поинтересовался, почем Тоха вечно шляется без оружия. Тоха не стал "валять Ваньку" на тему пацифизма и посетовал на дефицит стволов в отряде и свою полную некомпетентность в вопросах стрелковой подготовки. Зря он это сделал — Тарас тут же бросил картошку и сбегал к грузовику, вернувшись оттуда с пистолетом.

— На вот — твой будет. У Игоря отобрал. В нем всего один патрон, но ничего — может еще найдем. Привыкай. Стрелять из него надо так...

— Да знаю я как — при мне Лысого учили.

— Еще помповик есть, но его Олегу уже дали. Рощин говорит, что дробовиком крысу свалить трудно. Может он и прав — я, бывало, по две-три пули всаживал, чтобы успокоить.