Олег, конечно, парень неплохой, но неприспособлен он ко всему этому. Не протянет долго без помощи серьезных ребят. Хорошо, если сутки проживет. И сам сгинет, и Алку прихватит с собой. Нет в нем жилки выживальщика. И ведь не дурак — понимать должен. Но бывает у человека — клинит на чем-то конкретно. Логика тут бессильна — решил пилить до своего Днепропетровска, и точка. Без кандалов такого не остановить.

В принципе, Тоха такой же...

Дальше ехали такими же некомфортными дорогами. Часто останавливались для совещаний, затем огибали опасные или подозрительные места. Следов деятельности "партизан" больше не замечали, но на всякий случай Юлька не покидала кабину, а кое-где даже голову из окна высовывала, демонстрируя гипотетическим наблюдателям девичье лицо.

Пронесло. Никто не обстрелял "Камаз" из дробовиков или самодельных артиллерийских устройств. Свинки тоже не попались. Хотя тут, наверное, заслуга зорких глаз Синего — в отличие от народных мстителей, твари засады не устраивают, и заметить их можно издалека.

Но все равно не нарваться на неприятности не получилось. Произошло это уже за Славянском. Грузовик остановился на краю пшеничного поля — дальше, за лесополосой, шла асфальтированная дорога. При всем желании избежать ее было невозможно — она вела к мосту через Северский Донец. Им нужно было попасть на другой берег.

Тарас, посланный на разведку, вернулся минут через пятнадцать. Выражение лица у него было таким, что Тоха сразу понял — впереди их ждет не бесплатный стриптиз с дармовой выпивкой. Впереди что-то гораздо менее приятное.

Когда запыхавшийся Тарас остановился, он, оправдывая догадки Тохи, выразил свое впечатление от увиденного одним единственным словом.

Матерным.

Это очень серьезно — Тарас, конечно, не чеховский интеллигент, но до этого не матерился ни разу.

* * *

Он придумал способ. Не слишком удобный, но действующий. Не все операторы ходили под себя — некоторые, не в силах избавиться от ненужных сейчас привычек воспитанного человека, продолжали делать это в туалетах. Это не вызывало подозрений — элитники из охраны смотрели на такие походы равнодушно.

Зайти в кабинку, присесть на унитаз, забыться на несколько минут, а может и на час. Больше вряд ли — тело неминуемо склоняется в сторону, падает, стукаясь головой о стены или дверь. После этого вернуться на рабочее место, просидеть там немного, и повторить процесс. Несколько раз, и все отлично — он почти выспался. Самочувствие, правда, далеко не идеальное, но зато жив.

Хорошо бы еще сосед по столу помер — совсем не шевелится. Только щелкает мышкой и подкручивает верньеры. Лужа под ним расплывается все шире и шире — скоро придется отодвигать ноги от этой пакости. Элитники кормят тело почти насильно — ему уже не нужна ни вода, ни еда.

А ведь несколько дней назад все было не так. Этого человека звали Сергей, и был он вполне жизнерадостным толстячком лет тридцати. Заядлый курильщик — постоянно выбегал. И анекдоты пошлые любил в курилке или на крыльце рассказывать.

Боже! Как же хочется курить!

Сергей превратился в куклу не сразу. Как и все остальные. Хотя старт процесса был очевиден — все началось в тот самый момент, когда на пороге зала появился Гриша в сопровождении отряда элитников.

Тот самый Гриша, которого все почему-то уже похоронили.

Обстановка тогда была еще та — запуск плана "Крайние меры" событие само по себе шокирующее. А уж то, как дурацки все это проиходило, вообще превращало ситуацию в сюрреалистическую. Первые два часа никто ничего не знал и не понимал. Несколько ребят явно сбрендило, некоторые покинули институт, прорываясь к семьям. Охрана, вроде бы, даже кого-то из них подстрелила, после чего перекрыла все выходы наглухо.

Так они и сидели, варясь в своем соку и палец о палец не ударяя — в начале стадии "Сев" план развивался практически сам собой: жесткого контроля и близко не было. Инерция исчерпала себя еще на стадии "Шок" — народ тогда делал все будто по привычке, не успев задуматься, и тем более это все обсудить. Потом обсуждали много. Дообсуждались даже до предложения разоружить охрану, арестовать руководство, остановить процесс.

А затем на пороге показался "покойный Гриша" В сопровождении элитников.

Появление свинок в стенах института само по себе неприятная сенсация, а уж в сочетании с Гришей...

Гриша ни сказал ни единого слова. Только указал пальцем на четверых операторов. Свинки им тут же выкрутили руки и куда-то увели. Через пару минут под окнами протрещало несколько очередей. Больше тех людей он не увидел.

Под немигающим, гипнотическим взглядом страшного человека, все молча расселись по местам и приступили к работе. Не засыпая, не выходя на перекуры, и игнорируя элементарные правила гигиены.

Люди превратились в зомби.

За единственным исключением. И это исключение сейчас очень боялось возвращения Гриши и его указующего жеста.

Глава 15

Встретились игумен и игуменья.

— Святой отец, конец света приходит!

— Это почему же?

— Да вот вчера видела, как ваш монах

по полю за моей монашкой гонялся.

— Догнал?

— Нет.

— Это не мой монах!

Просто анекдот.

Рощин, вернувшись от моста вместе с Тарасом, подтвердил его выводы, причем в относительно цензурной форме:

— Попали — там полная задница. Надо искать другой мост. Только не представляю, где найти — чтобы ЭТИХ не было.

— А что там конкретнее? — жадно уточнил Синий.

— Мне что — штаны спустить и продемонстрировать?

— Очень смешно. Давай я в ладоши похлопаю, а ты мне потом расскажешь все подробнее, и без клоунады.

— Там пост. Проезда нет, и не предвидится. Мост перекрыт наглухо. И, похоже, свинки там стоят не просто так — уходить не собираются.

— А если под них закосить, как раньше делали?

— Там два грузовика поперек моста поставили. Проезда нет. Если подъедем, придется их как-то просить уступить дорогу. Как ты думаешь — сумеем мы при этом не вызвать у них лишних подозрений?

— Ясно. Значит, едем к другому мосту.

— Не торопись.

— Что?!

— Мы там, когда по кустам лазили, на мужичка наткнулись — он тоже хотел проехать. Машина у него по другую сторону от дороги. Говорит, от самого Лисичанска сюда добирался — нигде по пути перебраться на другую сторону не получается. Все мосты, даже железнодорожный, охраняются серьезно.

— С чего бы это вдруг? Я понимаю в Лисичанске — местные мосты располагаются черте города. А здесь? Здесь же городов по берегам нет?

— Чего пристал? Сходи у хрюшек поинтересуйся — может и ответят. Я откуда знаю, чего это их на мосты потянуло.

— В принципе хорошая идея... — протянул Тарас. — Если народ выгоняют из городов и рассеивают, то мосты через приличные реки надо держать. Это здорово мешает свободному передвижению беженцев. Те, кто драпают, меняют спешно свои планы, или отказываются от транспорта. А пока переправятся, пока найдут другую машину... Крысы ведь жрать постоянно хотят, а по берегам для них хватает отличных укрытий — заросли камыша, коряжники, пойменные леса. Под мостами тоже можно прятаться от Солнца.

— А если вброд? — предложил Рощин.

Синий скептически поморщился:

— Нет на карте бродов. А без них мы машину угробим. Хотя можно ее бросить и лесами махнуть дальше — пешком. Как доберемся до приличного поселка, думаю, транспорт новый найдем — это сейчас не проблема. От крыс, если что отобьемся — к паре автоматов и пулемету патронов полно.

Рощин покачал головой:

— Нельзя нам пешком ходить. Нам время дорого. Богданов говорил, что они два стационарных портала собираются ставить в южных краях. Вроде того, главного, откуда они в институте все это организовывают. Неизвестно — может вот-вот этим займутся. Нам надо успеть накрыть их, пока не расползлись по новым местам.

— И что ты предлагаешь? — уточнил Тарас.

— Мочить.

— Этих? Которые на мосту? — уточнил Синий.

— Нет блин — огурцы в бочке! У них там два "Камаза" и БТР. Автоматчиков штук двадцать пять. Для нас опасна только броня — с остальными проблемами спокойно разберемся.

— Во как! Рощин — да ты супермен! Плащик подарить голубой?!

— Синий — не паясничай! Вон, с Тарасом пообщайся: он расскажет — свинки как бойцы никакие. При обстреле обычно не прячутся, сложные маневры не придумывают, позиции не укрепляют. Нам главное не нарваться не элитников — эти твари посообразительнее. Если застанем их врасплох — в первые секунды боя половину положим. Лишь бы подобраться незаметно.

— Ага. Согласен. А оставшаяся половина прижмет нас к земле и раскатает колесами бэтэра. К нас, кстати, противотанкового вообще ничего нет.

— Значит, нельзя им позволить вообще до брони добраться. У нас есть два снайпера — Тарас и пацан. Вот они и будут отстреливать всех, кто рвется к технике. Не будут они ночью внутри сидеть — у костра соберутся греться. А вы из трех автоматов будете держать пехоту, прикрывая снайперов и пулемет. Нам главное не дать свинкам стрелков достать — они сверху потихоньку всех перещелкают, там позиция удобная.

— Один момент, — Тарас поднял руку. — Извините, но стрелок я не очень. Да и мальчик тоже. Сосед мой в этом деле бог был, а мы так... его убогие ученики. Кое-какой опыт у меня и до всего этого был, но... Не уверен, что справимся.

Синий возразил:

— Да ты при мне крысу свалил за сто пятьдесят метров примерно — это уже не опыт: это практически шедевр! Серега — а скока там будет до них?

— Ну... Я позицию там еще не выбирал, но, думаю, где-то так же. Дальше двухсот вообще нежелательно работать — это действительно трудно будет, если стрелок не особо опытный.

— Вот! А крыса цель потруднее! Справитесь.

Тоха удивился переменчивости взглядов Синего, но комментировать это не стал. Он вдруг впервые пожалел, что у него нет автомата. Было бы прикольно побывать в настоящем бою, где врагов в три раза больше и они чуть ли не при танке. И победить.

Тоха не сомневался в мужиках — эти небритые орлы мост возьмут легко. Смертные создания склонны сомневаться в своих силах, вот и суетятся-сомневаются, опасаются непонятно чего.

А вот Тоха в них верил.

* * *

Тоха начал подмерзать. Хоть и лето, но одет он слишком легко, а на рассвете у реки всегда прохладно. Если ему некомфортно, то каково сейчас теплолюбивым свинкам? Неплохо было бы, если б твари сейчас ледяной коркой покрылись и передохли дружненько, сложившись компактным штабелем для удобства кремации.

Свинок, кстати, видно не было — несмотря на первые лучи Солнца, разглядеть мост не получалось. По реке медленно дрейфовал толстый слой густого тумана — лишь верхушки столбов и деревьев через это молоко проглядывали. Что ниже — не понять. Может в нем не только свинки, но и бегемоты стадами шастают. Одно понятно точно — там костер горит. Грязно-черные струи дыма, вырываясь из складок туманного марева, норовили расползтись во все стороны. Удаляясь, они расплывались, образовывая в районе моста легкую завесу, медленно сползавшую вниз по течению вслед за водой и туманом. Запах, доносившийся до позиции Тохи, подсказывал, что жгут там вовсе не душистые сосновые дрова — резиной горелой несло. Да и смолисто-черный цвет дыма на это прямо указывал.

Время шло, а бой все не начинался. И Тоха, несмотря на отсутствие воинской подготовки, понимал почему — попросту не видно в кого стрелять. Пацан, залегший рядом с ним, не отрывался от оптического прицела. Но толку от оптики сейчас нет — сквозь такой туманище не прицелишься.

Так как делать было особо нечего, Тоха занимался осмотром местности и обкусыванием своих ногтей. Он всегда их обкусывал, когда нервничал, и никак не мог избавиться от этой дурной привычки. А не нервничать невозможно...

Отвлекаясь от тревожных мыслей, покосился на пацана. Тот будто мраморное изваяние — таращится в оптику, даже не моргает. Робот — не человек. Заметив на прикладе цифру "2" и ряд зарубок рядом с ней, Тоха тихо поинтересовался:

— А что это у тебя там нацарапано?

На ответ он не надеялся — парнишка попался не особо разговорчивый (мягко говоря). Если откровенно — еще ни одного слова от него не услышал. Но тут случилось великое чудо — он заговорил, причем вполне нормальным, рассудительным голосом:

— "Два" — это обозначение двуногой цели. Каждая зарубка — одна свинка. Так вы их называете. С другой стороны приклада цифра "четыре" — это цели на четырех ногах. По-вашему крысы. Там тоже есть зарубки. Много зарубок. А еще на цевье есть цифра "шесть". Так зарубок нет. Пока нет. Не знаю я, как их валить. Пока не знаю...

— Кого? — удивился Тоха.

— Не знаю. Я один раз их только видел. Одного. Когда... когда... — пацан осекся и твердо, будто гвозди в гробовую доску забивает, подытожил: — Я найду способ. Завалю. Хоть одного, но завалю.

Нда... трудно общаться с таким вот диковинным организмом... Считая Юльку в отряде уже целых два ненормальных. Если появится третий, надо будет срочно напиться в хлам и застрелиться из этого однозарядного "нагана". На Тоху такие спутники оказывают негативное влияние — в голове от них сплошной мрак.

Пацан внезапно шевельнулся, вжимая приклад в плечо. Тоха, обернувшись в сторону моста, увидел, что туман начал редеть, причем с приличной скоростью. Странно — ветра ведь вообще нет. Неужто лучи Солнца так шустро действуют?

Вскоре он увидел врагов.

Все как Рощин рассказывал: пара грузовиков, поставленных поперек моста, чуть дальше, почти на другом краю, застыла вытянутая туша бронетранспортера. Между ним и "Камазами" прям на асфальте дымит костер. Огня почти не видно — свинки, похоже, за ночь сожгли все запасы топлива. Рассевшись на корточках вокруг чадящей кучи золы и углей, они почти не шевелились, лишь слабо подрагивали задранные к небу стволы автоматов и пулеметов. Эх, будь возможность подобраться незаметно, можно было их сейчас гранатами закидать. Никто бы не ушел — тесно устроились.

Тоха попытался сосчитать врагов, но все время сбивался со счета. Слишком компактной кучей они сидели, и слишком одинаковые — ни малейшей индивидуальности не наблюдалось. Вроде двадцать пять, а может и тридцать... Мда... что-то он погорячился, надеясь на легкую победу. Когда смотришь своими глазами, враг кажется гораздо сильнее.

Под ухом клацнуло — пацан что-то с винтовкой сделал. Наверное, снял с предохранителя. Ну все — сейчас этот отмороженный шиз начнет палить.

— Стой! — чуть ли не взмолился Тоха. — Рощин приказывал не стрелять первыми! Сперва должен пулемет начать, а потом уже ты и Тарас.

Пацан ничего не ответил, но и стрелять не стал. Что ж — и на этом спасибо.

Рощина не было ни видно, ни слышно. Но Тоха знал — он где-то ниже, у самой реки, в кустах. Вместе с Юлькой и Синим пробирается к мосту. Вот же обидно будет, если на крысу нарвутся. Без пальбы не обойдется, и весь план накроется широкой медной посудой.

Пулемет загрохотал внезапно, неожиданно, оборвав Тохину мысль про крыс. Но стрелял он не по четвероногим врагам — даже на таком расстоянии Тоха отчетливо увидел, как из тел свинок вылетают какие-то ошметки или брызги. Под ухом оглушительно бабахнула винтовка — пацан не спал.