Среди эсперов и богов. Том 1

Да их синюшные машины постоянно у лабиринтов по ночам паркуются! Какие-то коробки иногда таскают и всё-такое... И всегда за полночь. Так что врут они!

Лабиринтами студенты называли небольшие комплексы, раскиданные по студгородку. Со стороны они выглядели как миниатюрные дворики, обнесенные высокой живой изгородью, через которую ничего нельзя было рассмотреть. Хотя этим никто особо и не интересовался. Скорее всего там были входе в канализационные коллекторы, а изгороди были исключительно для красоты. К тому же было их мало, и по большей части по окраинам студгородка, отчего в глаза они не бросались.

А у какого лабиринта ты видел фургоны? Думаю снять их на телефон в следующий раз — чтобы доказательства были.

У того, что у подножия горы. Ближе к стройке.

Спасибо! Выручил!

Я выключил телефон и пошёл к выходу из парка. Лабиринт, о котором шла речь, располагался в конце улицы, по которой я всегда ходил на учёбу. Однако на её середине я сворачивал к Мучительнице. Теперь же, проскочив ненавистью лестницу, я пошёл дальше. По левую сторону потянулись аккуратные учебные корпуса студгородка. А по по правую, сразу через дорогу, уже начинались заросли деревьев, которые поднимались вверх по склону. В паре мест над кронами возвышались белые иглы охранных мачт. Габаритные огни на них уже зажглись, а на объективах камер играли блики.

Вдалеке замаячила зеленая стена защитного полотна, протянутая через эту стороны долины и я, наконец, вышел к лабиринту. Этот ничем не отличался от остальных: зелёная изгородь, украшенная причудливой ковкой глухая дверь. Притормозив, я стал изучать обстановку, но ничего необычного не заметил. Значит тут ночью видели фургон 'Ростелекома'? Само по себе это нельзя было назвать подозрительным. Возможно на одной из информационных магистралей была авария и техников заставили работать ночью. Но стоило проверить. Правда для этого мне нужно будет чуть-чуть нарушить закон, поскольку на двери висела узорчатая табличка 'Посторонним вход воспрещён'.

Я подергал прутья, но, как и ожидалась, было заперто. Несколько раз огляделся по сторонам, проверяя что меня никто не видит и приложил телефон к замку. Вероятность успеха была минимальной, но лезть через забор мне не хотелось. Динамик обиженно пикнул, и я вздохнул. Сумка по дуге перелетела через дверь и глухо шлепнулась на другой стороне. Ухватившись за край двери и подтянувшись, я перелез вслед за ней.

Я очутился в столь узком коридоре, что мне пришлось идти вперед боком, чтобы не цепляться за торчащие ветки. Понятно, почему их называли лабиринтами — коридор шел по внутренней стороне парка, от чего требовалось сделать целый круг, чтобы выйти ко внутреннему дворику. Стряхивая с себя прилипшие листья я, наконец, вышел из прохода и очутился в маленьком закутке, в котором не было ничего, кроме крытой беседки и уходящего под землю провала в её центре. Подойдя к краю, я увидел винтовую лестницу, терявшуюся в темноте. Не этого я ожидал. Почему здесь никто случайно не обронил листок со злодейскими приказами — его бы мне вполне хватило, чтобы считать мой долг выполненным!

Снизу потянуло плесенью и сыростью, и я ещё острее ощутил нежелание спускаться. Я не был уверен, что Яманкан вообще сюда привезли. На это место меня привёл фургон 'Ростелекома', а не вчерашнее похищение. Возможно я уже изначально шел по ложному следу и внизу могу наткнуться на простых сотрудников студгородка, которые вмиг сдадут меня полиции. И тогда мне нужно будет приложить немалую изворотливость, чтобы дать правдоподобное объяснение случившегося.

Ещё немного потоптавшись на месте, я решился и начал спуск. Солнце освещало лишь первый пролет, а дальше я шел под светом неярких светильников в стальных кожухах. Воздух начал становиться прохладнее, а на стенах появился конденсат. Пролеты сменялись один за другим, и я уже сбился со счета — сколько раз поворачивал. Лестница закончилась стальной дверью, когда я спустился уже метров на тридцать.

Как можно медленнее я потянул её на себя и выглянул в щель. Свет с лестницы выхватил высокий сводчатый потолок и потемневшие от времени шпалы. Подземный железнодорожный тоннель? Это сильно. Похоже, поиски одной одержимой властью особы привели меня на стратегический объект. Интересно, хоть кто-нибудь из студентов подозревает, что нечто подобное скрыто под студгородком.

Рельсы уходили в сторону гор. Скорее всего туннель остался со времён холодной войны, когда под горами строили военные базы, защищённые от ядерных ударов. Света в тоннеле не было, и я уже было потянулся за телефоном, когда увидел сбоку от входа ящик со сваленными на дне химфонарями. Предварительно положив несколько в сумку, я взял один из них, сломал и хорошенько потряс. По тоннелю растекся ровный зеленоватый свет и пошел по туннелю вперед. Химфонарь был хорошо виден издалека, но выбора у меня не было — в кромешной тьме свернуть ноги было проще простого.

То, что Университет построили на месте этого объекта, означало, что о нём знали, но вот следить за ним никто не собирался. Чем дольше я шел, тем больше следов разрухи и запустения видел. Вдоль стен шли толстые пучки проводов, однако резиновая оплетка на них уже давно обвалилась кусками, а под ней зеленели окислившиеся провода. Из трещин на стенах торчали пучки лишайника и какие-то грибы. Несколько раз на пути попались сложенные штабелями армейские ящики, которые от времени и влажности почти рассыпались в труху. Где-то с потолка капала вода и звук от неё эхом проносился по тоннелю. В воздухе витал запах гнили и химикатов.

После развала Союза, такие циклопические объекты уже не строили, так что тоннелю было уже не меньше полувека. Тоннель никак не кончался, и я был уверен, что уже давно иду под горой. С каждым шагом масса земли над головой увеличивалась на пару сотен тонн и это немного нервировало. Я ускорился, но тоннель и не думал кончаться. Шурша щебнем под ногами, я прошел еще сотню метров, когда заметил вдалеке едва видимый красный огонек.

Я тут же замер и сунул химфонарь в сумку, стараясь хоть как-то приглушить свет. Но огонек продолжал висеть в одной точке посреди непроглядной тьмы. Сжав края сумки как можно плотнее, чтобы ни один фотон света не выскользнул наружу, я практически на ощупь приблизился к огоньку и только тогда понял, чем он был. Понимая, что скрывать уже нет никакого смысла, я вновь извлек фонарь и стал изучать прикрепленную к стене видеокамеру. Такие я видел всего несколько раз и все либо в Ратуше, либо на Вокзале. От обычных она отличалась тем, что была совмещена с прибором ночного видения и тепловизором. Так что операторы уже знали о моём появлении. Стоило бы рвануть назад, уповая на то, что меня не смогут опознать, но я остался на месте.

От камеры шел короткий провод, но в том месте, где он должен был уходить в стену, к нему была прицеплена странная коробочка. Я встал на цыпочки, чтобы получше её разглядеть: грубый серый пластик, пара кнопок и маленькая наклейка на обратной стороне, покрытая текстом на английском.

Вся электроника, которую использовал Университет, производилась только внутри страны. Западным аналогам она, конечно, уступала, но безопасность была важнее. Допустить взлом камер или телефонов через бэкдоры правительство не могло, вот и шло на такие меры. Скорее всего коробочка — декодер сигнала. Сейчас в штаб полиции шла зацикленная картинка и меня на ней не было. Значит, здесь хозяйничал кто-то, кто не имел доступа к камерам? Но почему тогда никто до сих пор не нашёл декодера? Наверняка здесь проводятся плановые обходы. Или те, кто их совершает тоже замешаны?

Оставив позади взломанную камер, я пошел дальше. Стоило ещё немного углубиться, а потом вернуться обратно. Возможно тоннель пронизывал всё гору насквозь, так что до выхода я дойду не скоро. А вот в противоположной части, той, что проходила под учебными корпусами, меня возможно ожидала удача. Путь стал плавно изгибаться и впереди замаячил красный свет. Я вновь убрал химфонарь в сумку и, медленно ступая, пошёл вперёд. Туннель заканчивался выходом в огромный подземный зал. Потолок его был так высоко, что редкие красные фонари, висящие на стенах, не могли его осветить. Железнодорожные пути расходились в стороны, образуя пять или шесть веток, плотно заставленных вагонами и тепловозами. В самой дали ангара я заметил пару высоких створок перекрывающих ещё один туннель. В воздухе чувствовался сильный запах нефтепродуктов и ржавчины.

Чтобы всё тут исследовать нужно не меньше часа, а у меня нет столько времени! По правой стороне, метрах в двадцати, я заметил проход с одиноким плафоном лампы над ним. Лампочки уже давно не было и вход чернел мрачным зовом, однако я догадался куда он мог вести. Чуть выше шершавая цементная стена переходила в небольшим козырек, по всей длине которого растянулось панорамное окно. От земли до него было метров семь-восемь — идеально высота для диспетчерской, с которой можно было рассмотреть все составы в подземном депо.

Прячась в тени вагонов, короткими перебежками я добрался до входа. Внутри было так темно, что пришлось подниматься почти на ощупь. Для страховки я схватился за металлические перила, но от моего прикосновения они заскрипели, а на руках остался тонкий слой ржавчины и пыли. Ощущения были мерзкие и я просто стал вести правой рукой по стене, чтобы не потерять ориентацию.

Преодолев два пролета, я увидел прямоугольник света и, наконец, вошел в диспетчерскую. Как и внизу, тут была разруха и запустение: старая советская мебель; стол с огромной кнопочной терминалом с парой оторванных панелей и пучками обрезанных проводов; под потолком висел вентилятор без одной лопасти; на стене агитационный плакат, посвящённый 27 съезду КПСС. Я пробежался глазами по столу и заметил в углу сложенную газету. Стараясь не вдыхать поднятую пыль, я развернул ее: 'Труд' за восьмое декабря восемьдесят девятого года. Выходит, что объект уже сорок восемь лет как покинут? Однако...

В первую секунду я даже не понял, что произошло. Послышался звон бьющегося стекла, перед глазами промелькнуло что-то черное, и грубо срезанный край газеты унесло порывом воздуха. Сбоку раздался глухой удар и меня обсыпало бетонной крошкой. Повернувшись к увешанной плакатами стене, я увидел торчащий из неё шкворень от вагона. Металлический стержень размером с руку вошел в бетона на треть и теперь медленно покачивался, готовый вывалиться из оставленной воронки.

Пара осколков от разбитого окна упали на стол, и я увидел между двумя железнодорожными платформами, заваленными запчастями, женскую фигуру в форме студентки-эспера. Света в депо было мало и я не разобрал лица. Она сдвинулась в сторону и положила руку на колесную пара. Рыбкой нырнув вперед, я упал на пол и на четвереньках рванул к коридору в конце диспетчерской. Возвращаться по лестницы было нельзя: выход с неё был хорошо виден незнакомке. Раздался сильный хлопок и полуторатонная колесная пара, высадив остатки окна, влетела в комнату. Стена пошла трещинами, приняв на себя вес, но выдержала. С металлическим звоном колеса срикошетили и упали вниз, круша столы и стулья.

Под градом осколков я влетел в длинный коридор без окон и со всей мочи рванул вперед. До меня долетел новый хлопок и, оставляя длинный шлейф из пыли и осколков, пробив стену, возле головы пролетел ещё один шкворень. А чуть дальше ещё один. В депо уже вовсю стоял грохот: эспер, не видя меня, наобум всаживал импровизированные снаряды в стену, намереваясь если не попасть, то хотя бы ранить.

Коридор упирался в дверь, которую я высадил плечом. Суставы жалобно хрустнули, но выдержали. Я очутился в каптерка с парой высоких шкафов. Всё та же пыль и запустение. В надежде на чудо, я поискал глазами оружие, но кроме пары поеденных молью бушлатов и электроплитки тут ничего не было. Это же военный объект! Почему в каждой комнате нет стойки с автоматами и гранатами?

Грохот стих, но я сомневался, что эспер выдохлась. Вероятно, думает как поступить: дождаться, пока я спущусь в депо или попытаться атаковать внутри. Хотелось бы, чтобы она выбрала первый вариант — он мне даст шанс сбежать. О том, чтобы вступать в бой и речи не могло идти. Мне нечего противопоставить такой мощи.

Способностью она походила на киноманта. Такие как они, способны давать кинетическую энергию сторонним объектам. Причем касаться их было не обязательно — энергию можно было передавать через воздух, пусть и часть её при этом терялась. Умение вышибать двери по щелчку пальца было весьма востребовано, от того киномантов было немало среди фельдъегерей. Только последние не стали бы пытаться убить незнакомца, случайно забредшего куда не следовало.

В конце каптерки была ещё одна дверь. За ней начинался новый коридор, но в отличии от первого, он не шёл параллельно депо, а уходил вглубь земли. По обе стороны шли двери, но на всех висели тяжелые замки. В надежде, что за годы петли расшатались, я дёрнул ближайший. Тщетно. На металле и сборке в советское время не экономили. Оставалось идти вперед.

На цыпочках я прокрался до конца коридора и замер — он заканчивался лестницей вниз. Но сидеть здесь вечно было нельзя. Периодически прислушиваясь, я начал спуск и очутился ещё в одном коридоре. Да когда же они уже закончатся! В отличии от предыдущих, он больше напоминал небольшой склад, растянувшийся вдоль депо и отделенный от него кирпичной стеной. С него в депо вело несколько проходов, так что выходов у меня было несколько. Хоть что-то складывается в мою пользу. Я с самого утра думал, что день выйдет паршивым, но чтобы настолько! Это уже перебор для моего энергосберегающего образа жизни.

Для побега я выбрал проход, со стоящими вплотную платформами. Я уже собрался, разбежавшись, проскользнуть между ними и затеряться среди лабиринта вагонов, цистерн и хопперов, когда услышал топот ног.

— Что случилось? — раздался, едва слышный издалека, мужской голос.

— У нас завелись крысы. Один. Похоже эспер.

Ей что-то ответили, но уже настолько тихо, что я не разобрал слов.

Всё стало ещё хуже — к ней пришло подкрепление. И учитывая происходящего, вряд ли у них из оружия биты и монтировки. Меня легко могут взять в клещи и выкурить парой дымовых гранит.

— Просим прощение за недоразумение! — разошелся по залу громкий голос. — Этот секретный объект находиться под охраной Министерства обороны, и вы были ошибочны приняты за злоумышленника. Приносим извинения за случившееся.

Не стану отрицать — удачный ход. Количество легковерных людей, верящих сладким речам всегда было больше допустимой нормы. Но вот я к ним точно не относился. К силовым структурам эту люди, может, и относилась... но вот безошибочно назвать расцветку флага, которому они присягали, я бы не смог. Похищение, взломанная система безопасности и агрессивный эспер, который напал на меня как только увидел — слишком много всего, чтобы не поверить их словам.

Я не знал сколько людей сейчас было в депо, но очевидно — мне с ними не справиться: у меня ни оружия, ни атакующей способности. Меня скрутят легко и быстро. Единственный выбор — бежать.