Среди эсперов и богов. Том 1

— Прелестно... — в это слово Крашенинникова вложила совсем не те эмоции, которые от него ожидают. — Значит мы соперники.

— Так уж вышло. Но обещаю, что буду играть честно.

— Я бы пообещала тоже, то не вижу в этом смысла — я так и так выиграю. Так уж сложилось, что тебе всегда придется быть на вторых ролях. Что в семье, что в жизни.

Надеюсь, 'Мария-Антуанетта' из тех кафе, которые в обмен на хороший отзыв готовы простить посетителям что угодно: хоть удары вилкой в шею, хоть втирание перца в глаза. В противном случае Яманкан тут в первый и последний раз, поскольку вспыхнувшая в её глазах злоба так и рвалась наружу.

— Ты и вправду так хочешь этот пост?

— Ничего не могу с собой поделать. Если вижу то, чего у меня нет — сразу это хочу.

Поскольку облака на небе так и не появились, то Яманкан решила найти ответ на кончиках своих ногтей, которые принялась изучать с дотошностью археолога, которому после месяцев бесплодных ковыряний в земле улыбнулась удача. Губы девушки разошлись и, по-прежнему не смотря на собеседницу, она тихо, но очень внятно произнесла.

— Строительные пироболты.

— Что?

Впервые Крашенинникову удалось удивить.

— Строительные пироболты. Наверняка их у тебя нет. Если хочешь, Майя через своего отца пришлет тебе партию.

— Если намеревалась сбить меня с толку, то тебе это не удалось, — блондинка разочарованно вздохнула и стрельнула глазками в мою сторону. — Кстати, раз ты отказалась от предложения, то может твой друг согласиться занять пост заместителя?

Мне стало откровенно жалко эту красотку. Мало того, что ей отказали в изощрённой форме, так она ещё на полном серьезе решила, что я что-то значу для Яманкан. Три мужских цели в жизни: вырастить сына, построить дом, посадить дерево. Три женских цели в жизни: вырастить сына, который добьется большего, чем сын подруги; найти мужчину, который построит дом лучше, чем у подруги; хоть раз отбить мужчину у подруги. И с третьим она сегодня пролетела.

— В принципе, я не против. Главное, чтобы условия были более выгодные.

— А что тебе она предложила? — с озорством в голосе спросила Крашенинникова и, вновь отхлебнув какао, посмотрела на Яманкан.

— Праздность и похоть.

Крашенинникова с недоверием посмотрела на нас обоих. А вот её безымянная подруга взирала исключительно на меня и исключительно с отвращением. Но почему? Ты даже не узнала подробностей, а уже готова при виде меня сплевывать на землю и цедить сквозь зубы 'Мусор...'.

— А подробнее?

— Это не к чему, — сказала Яманкан.

— Боишься, что предложу больше?

— Именно. Ведь тогда тебе придётся заняться сутенёрством.

Чудесно. А то я уже соскучился по чувству юмора этой особы. С начала беседы она вела себя на удивлении напряженно, и я уже стал бояться, что обстановка на неё давит. Но теперь был уверен — с ней всё в порядке! Даже вспышка злобы прошла. Будто её вовсе не было.

Тем временем Яманкан встала из-за столика, бережно разгладила блузку и поправил узел галстука.

— Спасибо за приятную беседу, Настя, но мне уже пора. Было приятно повидаться.

Я встал следом и направился вслед за Яманкан, которая, не дожидаясь ответного прощания, пошла прочь из кафе.

— Зря ты так, Лина! — донесся в спину голос Крашенинниковой. — Мы могли бы работать вместе.

Большей чепухи и выдумать было нельзя. Как и прима в балете может быть только одна, так и в любом коллективе кто-то должен был быть лидером, а кто-то подчиненным. Только обе не признавали иных мест, кроме главенствующих. Не прошло бы и недели, как комната студсовета окрасилась бы кровь одной из них.

— Прошло не так хорошо, как ожидалось? — сказал я, когда мы чуть-чуть отошли от кафе.

Яманкан остановилась и, положив руки на основание шеи, стала делать себе массаж. Лицо её было безмятежным, но я видел, что короткая встреча со школьной подругой её вымотала.

— С чего ты взял?

— Думаешь, раз я отщепенец, то не разбираюсь в отношениях между людьми?

— Если ты разбираешь в отношениях, то почему у тебя нет друзей?

Слова этой язвы точь-в-точь копировали сказанное мной Норе час назад и от того я вновь почувствовал фантомную боль от ввинчивающегося в живот кулака. Карма — ты безжалостная стерва... Да и ты, Яманкан, тоже.

— Они мне просто не нужны.

— Всем нужны друзья.

— А у тебя старшей сестры, случайно, нет?

Я подумал, что внешностью и образом мыслей она отталкивающе смахивает на моего куратора.

— Случайно есть... и даже две.

Неужели угадал? Но ведь фамилии-то у них разные... или кто-то незаконнорожденная?

— У тебя такое лицо, словно ты начал думать о какой-то чепухе.

Я вздрогнул от её слов и признал за ней некое превосходство в нашей невольной паре.

— Тебе показалось, — соврал я.

— Да? — с сомнением сказала Яманкан.

В этот момент меня обдало порывом жаркого воздуха. По ушам ударил грохот, мгновенно заполнивший голову звоном. А потом я, увлекаемый неведомой силой, пролетел вперед пару метров пару метров и упал на землю.

Глава 4. Ты не одна хочешь власти

Последние лучи заходящего солнца мазнули вершины гор, и долина погрузилась во мрак. Свет натриевых ламп затопил улицы. Охранные мачты, копьями пронзающие склоны гор, осветились красными габаритными огнями, но чувство защищенности, что они прежде давали, исчезло как пар над чаем, куда бросили льда.

По лицу Яманкан сновали красные и синие блики от машин экстренных служб, а сама она, сидя у распахнутых дверей кареты скорой помощи, аккуратно поправляла повязку на руке. Я сидел рядом и тот и дело постанывал, когда фельдшер обрабатывал раны на моем лице антисептиком.

'Мария-Антуанетта' превратилась в груду руин. Пожарные уже потушили разгоревшийся после взрыва пожар, и по улице расползался мерзкий запах дыма и гари. Деревья возле кафе лишились части листвы, а кора покрылась зарубками и торчащими осколками. Взрывотехники ФСБ уже обыскали местность на наличие второй бомбы, и теперь среди руин бродили эксперты. Улицу с обеих сторон перегородили кордонами, за которыми стояли полицейские, периодически отгоняющих настырных студентов, снимавших место теракта. Пара ученых в белых пылезащитных костюмах застегнули молнию на мешке, куда несколько минут назад положили тело молодого парня в форме сороки и понесли к бронеавтомобилю с гербом РАН.

Фельдшер, удовлетворенный обработанной раной, хмыкнул и хлопнул мне на лоб пластырь, а затем, ни говоря ни слова, отошел к другому раненому.

— Кажется, у тебя стало на одного конкурента меньше?

— Я не столь везучая, — сказала Яманкан, по-прежнему изучая повязку. — Анастасия выжила. Ты стоял спиной к кафе и не видел, как она ушла.

— Но её нет среди раненых.

— Она не пошла по улице, а свернула в проход между домами, чтобы срезать путь, — пояснила она. — Кто тут везучая, так это она.

— Предвыборная наука учит, что жертв избиратели любят больше, — не зная зачем, решил я её приободрить.

— Верно подмечено, — сказала она и зачем-то коснулась правого бедра.

Нам запретили уходить, пока не дадим показания. Так что мы просто сидели рядом, смотря на царящее оживление. На другой стороне улицы уже развернули небольшой полевой штаб, в котором мелькали люди в форме полиции и фельдъегерей. Но высоких чинов я не видел, хотя тот же ректор мог бы и прийти. Во взрывотехнике я разбирался чуть больше, чем никак, но даже мне было понятно, что причиной произошедшего не был ни взрыв газа, ни способность эспера. Кто-то активировал взрывное устройство в людном месте — это был заранее спланированный теракт.

— Мы — будущее человечества? — я процитировал предвыборный лозунг Яманкан.

— А ты с этим не согласен?

— Звучит слишком... претенциозно.

— Мы живем в городке, наполненным подростками, считающими себя исключительными — глупо на этом не сыграть.

— А если отвлечься от предвыборной гонки?

— Слышал об 'Ариадне'?

— Космическом лифте, что решили строить в Олдувайской равнине? Конечно.

— Без эсперов проект такого масштаба и сложности невозможно было бы реализовать ещё лет пятьдесят. А с нашими способностями его можно построить уже сегодня. Благодаря нам будущее ближе как никогда!

Не так близко, как говоришь. Международный проект закрылся в начале года. Официальных причин названо не было, но лифт всё-таки был объектом не научным, а военно-экономическим, поэтому каждая из стран-участниц хотела главенствовать в его управлении. Проект, готовый стать символом объединения человечества ради общей мечты, утонул в национальных дрязгах.

— Ха... какое счастье! — выразил я свой скепсис.

— Что опять не так? — вздохнула Яманкан.

— Знаешь, сколько прошло лет с момента появления первого эспера?

— Одиннадцать.

— По меркам нынешней науки это много или мало?

— Очень много.

— Так ответь мне: как так получилось, что до сих пор не найден ни источник нашей силы, ни причины её появления?

— Боишься, что кто-то придёт требовать плату за использование?

— Ага... И к слову, я один из кредиторов.

— А какая у тебя способность? — равнодушно спросила Яманкан, но я не поддался чувству доверительности, возникшему у нас от пережитого.

— Не скажу.

В лучах мигалок мелькнула знакомая стрижка каре. Двигаясь напролом, разве что не сшибая окружающих, к нам шла Элеонора Волкова-Рысина.

— Ох... — невольно вырвалось у меня.

— Вы свидетели? — спросила Нора, встав перед нами.

— Пострадавшие, — улыбнулась Яманкан.

— Юная леди, мне предстоит длинная ночь — не нужно её усугублять ещё и неуместным словоблудием.

— Леди... Слышал? Я леди! — Яманкан обернулась ко мне и пару раз ткнула локтем под бок.

Нора смерила меня недобрым взглядом.

— Как тебя зовут?

Я знал Нору; Яманкан знала, что я знаю Нору; Нора знала, что Яманкан знает, что я знаю Нору — но зачем было задавать этот вопрос мне было непонятно. Или она по-прежнему считает, что нужно придерживаться легенды? Не важно — буду играть по её правилам.

— Герман Бергман. Кафедра контаминации, третья группа.

— У тебя есть полезная информация, которой ты готов поделиться?

— Нет.

— Хорошо. Можешь идти домой. С тобой свяжутся для дачи показаний.

Меня просить дважды не стоило. Я встал и, не прощаясь, пошел к выходу из оцепления. Напоследок я обернулся в сторону Норы и Яманкан и увидел, как те разговаривают. И, судя по жестикуляции, на повышенных тонах. Интересные у них отношения.

При взрыве пакет с едой порвался, и содержимое рассыпалось по земле. Нести его в руках мне не хотелось, так что по пути домой я вновь зашел в минимаркет и уже оттуда отправился обратно в общежитие. Хоть шок от пережитого прошёл, но я всё равно чувствовал себя неважно. Поднявшись к себе, я даже не стал включать свет, а просто стянул обувь и не раздеваясь завалился в кровать. Из последних сил натянул одеяло и, кривясь от боли в теле, провалился в сон.

Утро облегчения не принесло. Двигая ноющими конечностями, я добрел до холодильника и расправился с остатками сока. На часах было девять, так что на первую пару я уже опоздал. Возникла мыслишка остаться дома, оправдываясь вчерашними событиями, но что-то мне подсказывало, что на занятия стоит пойти. Приняв душ и надев запасную форму, поскольку основная была изгваздана в грязи, я подхватил сумку и вышел на улицу. Не смотря на учебное время, аллеи и улочки были заполнены студентами, так что сильно я не выделялся.

Местная сеть напоминала бурлящее море из-за вчерашнего теракта, но вот новости федеральных каналов хранили солидарное молчание, словно взрыв в Университете был событием несравненно меньшего значения, чем репортаж о том, как премьер-министр, в окружении взвода охраны, ходит по коровнику и восхищается надоями.

Я пришёл в корпус аккурат перед окончанием лекции. Подгоняемые звонком, из аудиторий высыпали студенты и разбрелись по коридору, намереваясь в следующие пятнадцать минут размять затекшие за время лекции конечности. Я прошел на своё место, засунув в уши наушники и распластался по парте. Уверен, что никто из группы даже и не заметил моего отсутствия. Разве что сидящий справа парень. Но с ним мне повезло — как и я, он был молчаливым и ни разу не предпринял попытки со мной заговорить. За что я ему был несказанно благодарен.

— Привет...

Девичий голос был очень тихим и приятным. Я бы даже мечтал просыпаться под такой, если бы не был уверен, что мне придется прожить до старости бобылем.

— Ты... спишь?

Стоп! Так это ко мне обращаются? Из всех одногруппников только я имел привычку дрыхнуть на переменах... И на некоторых парах тоже. Но если девушка и вправду пришла ко мне, то лучше продолжать прикидываться спящим. Вряд ли незнакомка хочет познакомиться со мной, чтобы предложить поесть парфе в кафешке, а потом, при лунном свете, мерцающим бриллиантами на черном бархате реки, признаться в любви.

Чёрт, с моей романтичной натурой нужно что-то делать. Её убийство в себе — первый и самый важный шаг на пути одиночки.

Я разлепил глаза и повернулся к говорившей. Одногруппницей она не была, но и незнакомкой тоже. Я часто видел её обедающей в компании Яманкан. Миниатюрная, светло-каштановые волосы, чуть курносый носик и большие глаза. В такую влюбиться с первого взгляда проще простого. И дело не во внешней привлекательности, а в той ауре невинности и открытости, что её окружала.

— Нет, не сплю.

— Ты ведь... Бергман?

Услышать свое имя из уст этого ангела было настолько сильным ударом по моему внутреннему 'мимимиметру', что я обрадовался, что она обратилась лишь по фамилии.

— Да.

По-хорошему, стоило спросить, как её зовут, но я решил повременить со знакомством.

— Меня зовут Майя. Мы вместе с Линой баллотируется в студсовет.

Это дочь Юрия Майского?! Кхм... Мне кажется или я вижу пример случая, когда невеста ничуть не уступает приданому? Не часто такое встретишь.

— Приятно познакомиться, — она протянула раскрытую ладошку, которую я на автомате пожал. — Ничего плохого не подумай, но я представляла тебя совсем иначе...

— И как же?

— Даже не знаю... — она задумалась и очень мило приставила пальчик к подбородку. — Наверное, каким-нибудь красивым спортсменом... Ой, прости-прости, если обидела! Мне так стыдно... Я ничего такого не думала!

Нет, ты как раз это и подумала. Со стороны я произвожу впечатления волевого человека, который никогда не променяет своё роскошное дряблое тело на жалкие кубики пресса! Но в твоих ожиданиях был смысл. Если следовать логике Яманкан о 'разношерстной компании', то нормально, если в ней будет знаменитость, интеллектуал и спортсмен. Только последнего она почему-то заменила на меня.

— Ты хочешь о чём-то поговорить?

Пара одногрупников отвлеклись от разговора и стали наблюдать за нами, а мне не хотелось быть в центре внимания.

— Да, — кивнула Майская. — У нас сегодня на третьем этаже встреча по поводу выборов, вот я и решила тебе сообщить.

— Можно было и написать.

Если ты одиночка, то эта фраза третья по популярности после 'сегодня я не смогу — давай в другой раз' и 'биг-мак и колу с собой'. Ведь переписка имеет бессчетное количество преимуществ перед живым общением и телефоном: тебе не нужно отвечать немедленно; ты может подумать над ответом; ты, в конце концов, можешь просто проигнорировать собеседника. Кстати, последнее я, наверное, и сделал бы после вчерашнего.