Среди эсперов и богов. Том 1

Она знает прозвище Норы? Из подслушанного разговора я уже понял, что до поступления Яманкан встречалась с ней, но, чтобы так хорошо её знать — было неожиданно.

— С кем знаком?

— С Волковой-Рысиной, — вежливо пояснило Яманкан.

— Очень грубое прозвище.

Да что ей от меня надо? Беседа уже больше смахивает на допрос. Чувство опасности молчало, но от того легче не было. Сиди мы в кафе, на глазах у десятков людей, я был бы более расслаблен, но сейчас мы одни в глухом парке, и я совершенно не представляю, что у неё на уме.

— Ты слышал мою беседу с ней?

Ох, ну что же всё так плохо складывается.

— Какую беседу?

— За полчаса до того, как ты встретился с Норой на крыше, у меня был с ней разговор, в ходе которого я выразила своё... недовольство... тем фактом, что меня зачислили на кафедру контаминации, — начала рассказывать Яманкан, поверив, что я не был свидетелем их встречи. — Не смотря на все приведенные доводы, мне вновь отказали в переводе в нормальную кафедру. Я потомок известной и влиятельной московской семьи и такой итог меня не устроил. Конечно, я могла начать бегать по Ратуше, вламываться в кабинеты начальства и говорить 'Да ты знаешь, кто мой папа?!', но такое поведение присуще тем, кто сам ничего из себя не представляет. А я с детства привыкла добиваться всего своими собственными силами. Так у меня появился план, как добиться желаемого. Как ты знаешь, это первый год работы Университета, а значит, что студенческого совета в нем ещё нет. Через пару неделю пройдут выборы в него, и я собираюсь баллотироваться на пост президента и подбираю команду единомышленников. После того, как меня изберут, я смогу, пусть и не сразу, повлиять на ректорат, который переведет меня с кафедры контаминации в базовую. Так что здесь и сейчас я предлагаю тебе стать членом моей команды.

Величайший дар природы человеку — способность к устной речи. Нет ничего проще, чем с помощью слов донести свою позицию до окружающих. Конечно, можно использовать кулаки или дубину, но диапазон выражаемых эмоций будет узок — либо сильные удары, либо слабые. Их можно совместить с количество, но из двух слабых и одного сильного морзянка не получиться. А вот слова такого недостатка лишены. Проблема кроется в том, какие из них использовать. По-хорошему, мне стоило произнести короткое 'отказываюсь', но я находился под таким впечатлением от услышанного, что сказал:

— Ты знаешь, что такое безумие? Нет? Тогда воспроизведи с помощью диктофона в своей голове эту речь ещё раз, и ты найдешь ответ.

Звезда над головой от моих слов не померкли, а вот нотки здравого смысла в голове вспыхнули как сверхновые. Я ведь ничего не знаю о её способности! Вдруг она меня сожжет до состояния пепла, который до утра развеется по долине?

— Я предвидела такую реакцию и не тороплю с ответом. Однако, ещё раз предлагаю согласиться. Такому как ты, серому и не примечательному типу, тем не менее, близко знакомому с Норой, уже приготовлено место в будущем студсовете. И ты для него подходишь идеально!

— Не представляю, где ты увидела близкую связь с Норой.

— А вы на крыше обсуждали красоту открывающегося вида? Сомневаюсь. Очевидно, ты познакомился с ней после того, как у тебя проявилась способность. Но продолжать общение с тем, кто во время ночной поллюции случайно разворотил пару этажей, она бы точно не стала.

Русь-матушка, что с тобой случилось! Куда подевались девушки, которые говорят тихо и робко, едят только нарезанные бананы, а на свиданиях всегда держать колени плотно сжатыми? Определенно, сексуальная революция и эмансипация убили женское очарование. И они ещё жалуются, что мужчины перестали быть романтиками! Да с такими дамами даже железобетонного цинизма недостаточно.

— А ты считаешь, что достойна стать президентом студсовета? — требовалось закрыть тему моего знакомства с Норой как можно быстрее и не оставалось ничего другого, как сменить тему.

— Разумеется. Я красивая, умная и трудолюбивая — этого вполне достаточно.

Последних двух я не слышал. Наверное, после того как ушёл, Норе пришлось ещё долго страдать, слушая её. Как и тогда, Яманкан говорила все это совсем не в шутку. Серьезное выражение не покидало её лица. Она была безоговорочно уверена в своей правоте, а последнего я в окружающих не люблю.

— Последние два пункта не к месту.

— Почему же?

— Один немецкий генерал однажды сказал: глупые и усердные — опасны для армии и от них нужно избавляться в первую очередь, глупые и ленивые — существуют для рядовой службы, умные и усердные — должны быть офицерами, но только ленивые и умные достойны звания генерала.

— А к кому относишь себя ты?

— К последним.

— Твоё положение в обществе тому противоречит, — с нескрываемой иронией сказала Яманкан.

— Теория не доработана — в ней нет случая, когда кто-то ленив настолько же как я. Именно поэтому я тебе и не подхожу.

— Я знаю и об этом недостатке, поэтому в своем замысле отвела тебе место рядового подчиненного.

— Подчиненного... А место заместителя уже занято? — не зная зачем спросил я. Или дело в том, что меня обидело, что заранее записали в 'шестёрки' и теперь искал способа реабилитироваться?

— Пока я не нашла на эту должность подходящего кандидата.

— Странно, что ты начала подбор кадров с самого низа.

— Ты, на удивление, удачно подвернулся.

— Надеюсь, я стану ещё и счастливым талисманом студсовета, — не удержался я от сарказма.

— Я предпочту кого-то добрее и симпатичнее.

Тоже верно. Фигурки с моим изображением годятся только для отпугивания собак и кукл вуду. Хотя, чего это я стал себя так принижать — если оценивать меня непредвзято, то я вполне симпатичен. Только недостатки этот плюс нивелируют.

— Так ты согласен? — спросила Яманкан.

Первая попытка отказаться окончилась неудачей, поэтому я решил пойти обходным путём.

— Давай поступим так — если ты найдешь подходящих людей для остальных мест в студсовете, то свяжешься со мной.

Перенос сроков — лучшее, что придумано человечеством после интернета, сладкого и наркоза при лечении зубов от последствий второго. Благодаря ему неприятные или ненужные дела можно игнорировать сколь угодно долго и лишь ожидать момента, когда они станут не нужны. Главное делать это с невозмутимым лицом и ни на секунду не допускать мысль, что однажды отсрочить неизбежное не удастся и тебе предстоит столкновение с ужасной реальностью. В случае Яманкан я был уверен, что в процессе поисков она найдет на моё место более достойного кандидата и больше говорить мне с ней не придётся.

— Думаю, что это вполне логично, — мягко улыбнулась она. — Тогда до встречи. Думаю, что наберу людей за пару дней. До свидания!

Она махнула на прощание рукой и, под тихий перестук чушек на поясе, пошла в сторону женских общежитий. Я проводил её взглядом, но только когда её фигура окончательно растаяла в темноте, пошел к своему дому.

С момента странной, как не крути, встречи прошло три дня. Время от времени я видел Яманкан в учебном корпусе, но при этом не удостаивался даже мимолётного взгляда. С каждым днем я всё больше убеждался, что она передумала втягивать меня в свои планы. Но судьба — бессердечная стерва.

Наступил четверг. В рейтинге любимых дней он занимал почётное третье место после субботы и пятницы, так что с самого утра я был в приподнятом настроении. Лёг я поздно, но, несмотря на недосып, чувствовал себя бодро. Даже подъем по Мучительнице дался легко.

Пересекая поле, я обратил внимание на скопление студентов, окруживших стенд с объявлениями сбоку от входа. Само по себе это не было чем-то из ряда вон — там всегда собиралась много людей, но сегодня их было больше чем обычно. Гораздо больше! В обеденное время в столовой и то было просторнее. Следуя порыву любопытства, я бочком протолкался через стену их парней и девушек и замер с остекленевшими от ужаса глазами.

На доске объявлений, среди бумажек с адресами чат-каналов и агитками клубов, висел большой плакат формата А-Один, на котором была фотография Яманкан на фоне гор и надпись: 'Эсперы — будущее человечества'. Количество претензий к лозунгу было высотой с Останкинскую телебашню, но решил их приберечь до личной встречи с Яманкан, поскольку на плакате, более мелким почерком, было написано: заместитель президента — Майя Майская, казначей — Натан Энтин, секретарь — Герман Бергман.

А студентов уже перемывали косточки людям, с которыми не были знакомы и шапочно. Как это типично для хумансов — сплетни и оценочные суждения.

— А кто такой этот... Бергман...

— Не знаю... наверное, кто-то крутой, раз попал в такой состав...

— Впервые о нем слышу...

Дело начало обретать скверный оборот, весь обсуждали они — меня! Опустив голову как можно ниже, я протолкался через толпу обратно ко входу. Количество тех, кто знал меня в лицо хоть и было в районе нуля, но меры предосторожности не помешали бы. Сама мысль, что придется отвечать на вопросы однокурсников была жуткой, а что уж говорить о реальном разговоре.

Первые две пары я почти не запомнил. Слова преподавателя назойливым шумом отдавались на краю сознания, а сам я был погружен в мысли. Мечта о непримечательный жизни одиночки рушилась, как высотка у недобросовестного застройщика — быстро и в облаке песка, заменявшего цемент.

Звонок об окончании лекции стал запоздавшей помощью от личного ангела-хранителя. Хоть я и сидел в углу, но мне казалось, что на меня изредка бросали взгляды. А каждое перешептывание или смешок я воспринимал в свой адрес. Конечно это была игра воображения типичного интроверта, но от этого легче не было. Вместо того, чтобы пойти в столовую давиться сендвичем и соком, я направился в туалет.

В это время тут бывало много парней, но сегодня оказалось на удивлении пусто. Открыв кран, я подставил ладони под струю холодной воды и окатил лицо. Сосуды сжались и кровь отхлынула от лица, принося долгожданное облегчение. Я ещё несколько раз окатился и оперевшись о раковину в какой-то прострации стал смотреть, как потоки воды исчезают в сливном отверстии.

Входная дверь хлопнула, но я не обернулся. Очень тихо вошедший приблизился ко мне. Я скосил глаза и в область зрения попали черные женские туфли, из которых торчали обтянутые плотными колготками ноги Паулины Яманкан.

Сегодня был третий раз в жизни, когда я стоял к ней лицом к лицу. И если первый раз беседа закончилась быстро — к моей несказанной радости — то вторая прошла на редкость паршиво. И нынешняя не предвещала ничего хорошего. Хотя бы из-за места встречи.

— Это мужской туалет.

— Ты думаешь я настолько глупа, что не заметила букву 'М' на двери?

Упомянутая дверь распахнулась, и смеясь в туалет зашли двое студентов, тут же замерших от открывшейся сцены. Настолько бы не был широк их словарный запас, но они не смогли выдать ничего, кроме протяжного 'э...'.

— Мы уже уходим, — как ни в чем не бывало широко улыбнулась Яманкан.

— У меня тут ещё дела, — соврал я.

— Мы на втором этаже — ты не сможешь сбежать, — будто прочитав возникшую у меня в голове идиотскую мысль, парировала она.

Я вылетел из туалета вслед за ней, ловя удивленные и, почему-то, одобрительные взгляды.

Хоть здание корпуса и насчитывало четыре этажа, но использовали из них только два: на первом была столовая, раздевалка и кабинеты преподавателей; на втором аудитории. Остальные пустовали. Как только мы поднялись по лестнице, наши подошвы тут же стали оставлять на полу следы: здесь никто и не думал убираться. Дойдя до конца коридора, Яманкан достала из кармана юбки ключ и отперла дверь в одну из аудиторий.

— Закрой за собой, — бросила она через плечо и села на парту у окна. — Видел плакат?

— Да. Кстати, а разве для участия в выборах студент не должен предоставить в Ректорат письменное заявление?

— Должен, но я не стала тратить твоё время и написала его за тебя.

— Спасибо... только это подлог.

— Небольшое нарушение процедуры и только. Ты ещё не забыл о нашем уговоре? Как только я найду подходящих кандидатов для всех постов, то свяжусь с тобой, и ты согласишься мне помогать.

— У меня с трудом всегда были сложные отношения, — начал я издалека, чтобы намекнуть, что сильной помощи от меня ждать не следует. Как, впрочем, и слабой. Когда кто-то говорит 'свяжись со мной, если найдешь кого-то', то очевидно он полагает, что ты никого не найдешь и оставишь в покое! Яманкан дурой не была и ясно видела, что я хотел от неё избавиться. Так зачем продолжать меня неволить?

— Твою роль я бы работой не назвала: в течении всей предвыборной кампании тебе нужно будет маячить у меня за спиной и периодически поддакивать.

— Последнее я умею, — согласился я. — Вот только моё лицо и гнилой взгляд испортит тебе немало фотографий. Признай это.

— Не испортят, а добавят индивидуальности. Я ознакомилась с составом команд других и могу сказать, что большинство из них не ахти. Чтобы стать лидером в гонке, нужен запоминающийся образ и игра на эмоциях. Ты идеально подходишь для первого.

— Я и запоминающийся образ?

Стало казаться, что мысль Яманкан, до этого стройная и логичная, начала терять связь с реальностью.

— Студенческий совет Университета должен состоять из президента, заместителя, казначея и секретаря. Последний — личность декоративная, поэтому для тебя подходит идеально. Остальные члены моей команды известные или популярные студенты, и на их фоне ты будешь сильно выделяться. Если такие как мы общаемся с таким как ты, — Яманкан специально сделал ударение на последнем слове, чтобы подчеркнуть пропасть между нами, — то это значит, что ты не так прост, как кажешься. Благодаря твоей мрачности, молчаливости и взгляду исподлобья, люди невольно станут наделять тебя удобными для нас чертами. Понимаешь к чему я веду?

Замысел Яманкан был ясен. Он напоминал способ оценки мужчины по его женщине. Берем самого обычного и невзрачного носителя игрек-хромосомы, чей вид не позволяет составить о нем однозначного мнения. Ставит возле него некрасивую девушку, и вот в глазах окружающих он типичный неудачник со старой машиной, рутинной работой и съёмной однушкой. Заменяем дурнушку на платиновую блондинку, чей бюст готов порвать облегающее платье, и вот он уже умный, богатый, влиятельный — нужное подчеркнуть — мужчина, который просто не любит выделяться из-за своей очаровательной скромности.

Если я буду постоянно находиться за спиной у Яманкан, обо мне будет много разных теорий. Одна невероятнее другой. И они будут интереснее пресных биографий других участников. Нельзя сказать, что это беспроигрышный ход, но для неё есть только один шанс победить — отличаться от остальных. И для этого подойдут любые способы.

— Понимаю... пусть твои слова и звучат неприятно.

— Я тебя чем-то задела?

— Ты так распинаешься о моих исключительных качествах, но в действительности просто громко смакуешь, какой я отброс.

— Но это правда: ты не привлекательный, не веселый, не милый и даже не дружелюбный. В тебе нет ни одного положительного качества, за которое можно было... не любить, но хотя бы не ненавидеть.