Среди эсперов и богов. Том 1

Кудрявцев продолжал говорить и меня стало клонить в сон. Я откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Как оказалось, прямо над нами располагалась решетчатые настилы. Кажется, эти штуки, подвешенные к потолку на тросах, называются колосники и к ним крепят сценическое оборудование и декорации. Интересно, откуда пошло такое название? Может от слова 'колосья'? Работать на них, наверное, чертовски страшно и от того тебя шатает как колосья на ветру.

В мой бок с силой вошёл острый локоток Майи.

— Я не сплю! Я не сплю! — встрепенулся я.

Девушка смотрела на меня с осуждением. С чего бы это? Между прочем, я был погружен в сложный мыслительный процесс... пусть со стороны он и выглядел как попытка давить на массу.

— На нас же смотрят!

— В зале нет тех, кто станет меня осуждать.

Майская захлопала глазами.

— Зрителям скучно, — пояснил я.

Кудрявцев закончил и подошло время задавать вопросы. Крашенинникова поправила волосы, проверила бант из ленты, натянула блузку, чтобы лучше очертить рельеф немалой груди и самым невинным голосом сказала:

— Кирилл, скажу честно — мне понравилось. Поэтому я ограничусь лишь одним вопросом: ты с кем-нибудь встречаешься?

Зал взорвался дружным смехом. Майская зарделась, словно спросили её. Энтин меланхолично мазнул пальцем по экрану, переворачивая страницу. Я закатил глаза.

— Это предложение?

— Просто прощупываю почву, — Крашенинникова засмеялась. — Тут столько интересных юношей — глаза разбегаются.

При этих словах она бросила взгляд в мою сторону. И зачем ты это сделала? Вновь решила Яманкан позлить? С первого раза не поняла, что мы друг другу никто?

— Надеюсь, у меня высокие шансы.

— Не прибедняйся — ты в фаворитах. Но я ещё подумаю.

Знаете, кого мужчины не любят больше всего? Тех, кто у женщин популярнее чем они. Зависть — страшная сила. И Крашенинникова этим воспользовалась, посадив ростки неприязни к нему.

— Не буду торопить, — Кудрявцев широко улыбнулся.

— У меня больше нет вопросов, — обратилась блондинка к ведущей.

Я ошибся, подумав, что обе будут действовать сообща. Вопрос Крашенинниковой хоть и был продуманным, но сильно негативно на рейтинг юноши не повлияет. Нужна была тяжёлая артиллерия. Вот только воспользовавшись положением, она переложила роль злодейки на Яманкан.

— Полагаю, теперь моя очередь? — улыбнулась та. — Кирилл, у меня такой, пусть и немного странный, вопрос: может ли человек стремиться исполнить чужую мечту, как свою собственную?

— Если мечта достойная — конечно.

— А будет он готов делать это изо дня в день, из месяца в месяц, понимая, что эта мечта всё же не его?

— Зависит от человека.

— А ты такой человек?

— Пожалуй, что да. Но всё-таки зависит от мечты, — он улыбнулся.

— Спасибо за ответ, — Яманкан замолчала, будто что-то обдумывая. — Эм... А скажи, что побудило тебя баллотироваться в президенты? Или кто-то?

Нет! Не отвечай честно! Соври! Скажи, что ты был так восхищен Университетом, что решил улучшить его ещё лучше. Вполне приемлемый ответ... в отличии от правды, которую я уже знал.

— Мои друзья.

В голове заиграла похоронная музыка. Со своего места я видел лишь профиль Яманкан, а вот коварную улыбку на лице Крашенинниковой — отчетливо.

— Они предложили тебе баллотироваться в студсовет?

— Это было совместное решение, — чуть помедлив, ответил Кудрявцев. Он почувствовал, что его загоняют в логическую ловушку, но решил не врать.

— Значит и студсоветом вы будете управлять вместе? Как по мне — это будет спорным решением. Видишь ли, студенты выбирают президента, а не его команду, ведь они будут лишь помогать ему в его работе. Но есть вероятность, что после твоей победы студенческим сообществом станут управлять совершенно посторонние люди...

С дивана Кудрявцев послышались недовольные голоса. С улыбкой и вежливым голосом, Яманкан проехалась по ним катком, прилюдно смешав с грязью.

— ...Нет-нет, не нужно отрицать! — она подняла руку останавливая Кудрявцева, хоть тот и молчал. — Ты ведь сам сказал, что готов исполнять чужую мечту, а потом подтвердил, что пост президента изначально не был твоей. В поступке прослеживается уступчивость. Может ли наделённый её быть руководителем? Пытаясь угодить всем, ничего не добиться. Сила воли и непреклонность — ты ими наделен?

И как тут ответить нормально? Доказывать наличие силы воли, тем самым демонстрируя её присутствие? То есть ему сейчас нужно как можно громче, дольше и увереннее говорить, что она у него есть? Но громче всех 'Воры!' кричат именно они. Чем яростнее он будет пытаться это сделать, тем более странно это будет смотреться.

Но Кудрявцев проявил сообразительность.

— Я никак не могу это сделать. Тебе остается лишь верить в их наличие. Да, в нашей стране верить политику на слово — глупо. Но я не из тех, кто стремиться к посту ради личной или чужой выгоды. Я хочу сделать это ради других!

— Кхм... Но разве это и не доказывает твою ущербность?

Парень опешил. Чего не скажешь обо мне. Чего-то подобного я ожидал. Яманкан хоть прилюдно меня и журила за негативное мышление, но сама была не лучше. Живи она в семнадцатого века, и высказывание 'Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них то, за что его можно повесить' было бы произнесено из её уст.

— Настя отстаивает свою программу, поскольку наравне с другими станет пользоваться её плодами. Я отстаиваю свою, поскольку она касается меня как эспера. Ты единственный, кто желает помогать людям... просто так! Мне грустно это признавать, но в нашей человеческой природе заложено стремление действовать себе во благо. А причины бескорыстного самоотречения на благо других... чаще всего ищут психиаторы. Так почему ты готов заниматься тем, что тебе не принесёт никакой пользы? Даже денег: надбавок к стипендии у членов студсовета нет, а его бюджет сам на себя он тратить права не имеет. Бескомпромиссная потогонная система... Почему же ты согласен на неё?

— Разве стремление помогать людям — это что-то плохое? Как ты вообще можешь стремиться в студсовет с таким мышлением? — нахмурился Кудрявцев.

— С 'таким'? С 'прагматичным' ты хотел сказать? Видишь ли, я честный человек...

Пришла моя очередь хрюкать с диванчика.

— ...И готова честно признаться всем присутствующим, — она повернулась к залу, — моя цель хоть и коснется каждого из вас, но и мне принесет выгоду. Вы, конечно, можете начать меня осуждать. Но перед этим вспомните, сколько чиновников на протяжении десятилетий прикрывались благими намерениями. Они всегда говорили лишь о честности и самопожертвовании ради простых мирян... А потом ехали домой на немецких машинах с салонами из натуральной кожи, чтобы уснуть на шёлковых простынях на своих виллах. Но я буду откровенной — нет ничего более подозрительного, чем показушное самаритянство! За ним всегда скрывается что-то нехорошее.

Слушать дискуссию дальше смысла не было. Я уже понял какое направление взяла Яманкан. Она извращяла слова Кудрявцева, подгоняя под нужное ей настроение. А он не понимал, как действовать в такой ситуации. Девушка перевела беседу из плоскости логики в плоскость эмоций. В такой ситуации не нужно стараться доказывать что-то или сыпать аргументами. Требовалась какая-то сильная сцена, которая бы смела тактику Яманкан: слезливая история из детства; страстная и пылкая речь; абсурдный контрудар при котором бы рассказал, что хочет набрать в студсовет девушек, чтобы собрать свой гарем.

Только вот задним умом мы все крепки, а в текущий момент парень не мог найти выхода. Он был хорошо воспитан и привык жить в мире, где к нему относились хорошо за счет излучаемого им обаяния. Не скрою — Яманкан хороший учитель. Она быстро познакомила его с реалиями мира взрослых.

— Твои слова не соответствуют действительности. И твое поведение низкое и недостойное, — Кудрявцев всё ещё старался делать хорошую мину при плохой игре, но это его не спасало.

Если твои слова звучат логично для слушателя, то можно оправдать даже каннибализм. А уж в плане аргументации, Яманкан не было равных. Говоря с толком и по делу, она извратила саму идею добродетельности, и к парню стали относиться с подозрением.

— Извини, если задела. Но я лишь пыталась докопаться до сути, чтобы избиратели могли видеть полную картину. Я и в мыслях не допускала желания тебя опорочить или унизить. Но обещаю, что когда придет твоя очередь задавать мне вопросы, то обещаю стерпеть любую критику.

Яманкан замолчала, давая понять, что у неё больше нет вопросов. Не сказал бы, что она много добилась. Её противником был всё-таки не он. Она лишь немного обезопасила флаги перед главной битвой.

— Предоставляю слова госпоже Крашенинниковой, — сказал ведущая.

И с чего обращение 'госпожа'? Звучит как лёгкая насмешка.

Благодаря внутренней сети, программу девушки я узнал, наверное, раньше всех других. Все заведения в студгородке были частными. Университет не владел в них даже мизерной долей. Однако, чтобы получить разрешение на открытие своего дела, требовалось пройти кучу инстанций, отчего у многих предпринимателей опускались руки. Крашенинникова обещала, что станет помогать им в работе, выступая связующим звеном с Ректоратом и администрацией. Тем самым она уже к зиме обещала открытие пары новых клубов, магазинов и кинозалов.

Я слушал её вполуха, пока выискивал в зале Обрескова и Киру. Девушку, даже не смотря на её выдающийся аксессуар на голове, я так и не нашёл, а вот журналист постоянно вертелся перед сценой, фотографируя происходящее. Лишь бы они выполнили всё неукоснительно. От этого зависело время моего допроса и итоговое наказание.

— ...для этого нужно знать законы. И без опыта тебе будет непросто.

— У меня есть те, кто в них разбирается. Современное общество столь сложно, что всё знать уже физически нереально. Остается пользоваться услугами компетентный в своей области людей. А у меня, благодаря родне, такие люди имеются. И они помогут при затруднениях.

Кудрявцев и Крашенинникова уже перешли к обмену уколами под равнодушным взглядом Яманкан. Лишь изредка она бросала взгляд на телефон, который положила на трибуну в начале дебатов. Вряд ли она ждала сообщения или звонка. Наверное, проверяла время. Но зачем?

— У меня больше нет вопросов, — наконец сдался юноша, не сумев пробить брешь в стене из вежливости и остроумия блондинки.

— Госпожа Яманкан? — позвала ведущая девушке, которая казалась ушла в себя, и совсем не обращала внимание на происходящее.

— Вопросов нет.

— Совсем? — ведущая опешила.

— Я знаю Настю уже много лет и не вижу смысла что-то уточнять. Она как никто подходит на роль президента.

— Почему тогда ты участвуешь? — спросила Кудрявцев, который желал реабилитироваться за недавний отлуп.

— Давая людям выбор. Я и Настя представляем совершенно разные программы, но у каждой из них есть сторонники. Если бы я не баллотировалась, то лишила бы своих единомышленников возможности осуществить свои мечты. Так что моё участие — дань уважения к присутствующим... и демократическим выборам. Однако я не отрицаю, что Настя достойный кандидат в президенты.

— Как и ты! Не принижай себя, Лина, — улыбнулась Крашенинникова.

— Раз вопросов больше нет, то тогда пришла очередь госпожи Яманкан. Вы готовы?

— Конечно, — сказала Паулина и бросив взгляд на часы, начала говорить. — Моя программа уже знакома всем присутствующим: мы — будущее человечества... И пора бы уже получить то, что принадлежит нам по праву!

Закон Годвина гласит, что в ходе дискуссии сравнение оппонента с Гитлером стремится к ста процентам. Интересно, а лет через сто не появится подобный закон и о Яманкан? С её замашками такой исход вполне реален. Если так, то я сразу занимаю роль Мюллера — минимум фото и сомнительные доказательства смерти.

Яманкан расправила галстук и продолжила.

— С момента появления первого эспера прошло уже одиннадцать лет. Мы по прежнему не знаем ни источника нашей силы, ни причины её появления. Лишь многочисленные теории и домыслы на этот счёт. Однако, это никак не помешало нам стать частью современного общества. Во всем мире на нас возлагают задачи, которые прежде были недоступны людям: спасение горняков в шахтах, борьба с терроризмом, помочь в реализации научных проектов. Наш вклад в развитие общества — неоценим! Однако, так сложилось, что из-за Изофронта, Северной ведьмы и делинквентов к нам существует весьма... смешанное отношение, — Яманкан не сказала 'негативное', поскольку его не было. Но выделила последнее словосочетание, давая зрителем домыслить, что скрывается под ним. И вряд-ли они сделают это в положительном ключе. — Но давайте обратимся к статистике: в стране шестьсот тысяч заключенных, почти двадцать процентов людей с судимостью, а каждый год совершается порядка десяти тысяч убийств. И это дело рук простых людей. Почему тогда убийц и насильников не пускают на донорские органы для детей, а из нас делают кладенцы?

Будь у меня что-нибудь во рту, то я бы поперхнулся. Она спятила? Говорить такое со сцены — это гарантированный шанс, что тебе заткнут рот. Но ведущая была на удивление молчалива.

— ...Не отрицаю, многие из делинквентов заслуживали смерти. Но почему их вину перекладывают... — она сделал выверенную паузу и чуть развела руками, будто охватывая присутствующих, — на нас?! Ответ мне видится в том, что все мы немного разобщены. Каждый из нас сам по себе, хотя это в корне недопустимо. Через четыре года нас распределят по государственным постам и даже самые прочные связи истончатся от времени и расстояния. Так что нужно уже сейчас подготавливать почву для того, чтобы после выпуска мы попали в другой мир: мир, где к нам относятся с уважением; мир, где мы занимаем места руководителей, а не подчиненных; мир, где мы — будущее человечества!

Яманкан замолчала, давая понять, что закончила и посмотрела на Крашенинникову. Бедный Кудрявцев не удостоился даже мимолетного взгляда. Да и смысл? Не станет он влезать в опасное болота, имя которому 'экстремизм'. Одно дело про себя поддерживать идеи ФОЭ, но совсем другое говорить об этом вслух. У нас в стране каждый второй 'борец с системой' и 'моя жизнь — мои правила'. При этом максимум, на который их хватает — это по пути на унылую работу начать переходить дорогу за пару секунд до того, как загорится зеленый. И эсперы не исключение.

— Вопросы? — как ни в чем не бывало, спросила ведущая.

— Можно я первая? — подняла руку Крашенинникова.

— Я не против, — сказал Кудрявцев. И я был уверен, что он не станет и вторым.

— У меня только один вопрос — как ты намерена этого добиться?

Замечательный вопрос! Мне самому интересен ответ, поскольку программа Яманкан просто нереализуема.

— Лишь два слова: презумпция невиновности и содействие.

— Вообще-то, это три слова. А с союзом 'и' даже четыре, — сказала Крашенинникова и резко оборвала себя, поняв, что со стороны её шутка больше выглядит как попытка цепляться к словам.