Но вот язык был точно подвешен куда лучше, чем у меня. Широко известен был. Написал чуть ли не в паре десятков томов работу 'Как нам обустроить Империю?' Хотя там попытки реализации одного тома вполне бы хватило для начала Внутренней войны, причём такой, после которой второй том претворять в жизнь стало бы просто некому.
— Ты так и не сказала, дорого постройка обошлась? Я в монтаже подобных металлоконструкций кое-что понимаю. Прикидывала, смогу ли что-то подобное создать.
Марина хмыкает.
— Даже если возьмёшься, отца у тебя вряд ли получится разорить. Золотые горы для одного человека — жалкие медяки в масштабах государства. Иногда нужно тратиться на подобные проекты, способные стать объединяющими символами для всех. У нас с этим символами не очень хорошо сейчас. Но никто не вспоминает, во сколько та стройка обошлась. Ну, было итоге у нас на дивизию... Хотя пожалуй, на две дивизии броненосцев меньше. К нашему времени корабли бы всё равно пошли на иголки.
'Великаны Приморья' стоят. Ещё долго стоять будут, как бы кое-кому на юге не хотелось обратного. Недавно опять статья про делёжку не пойманной рыбы попадалась. Рассуждают наши заклятые, во сколько демонтаж этих чудовищ обойдётся. И сколько всего полезного из металлолома можно будет изготовить.
— Изготовлялка не выросла! — лязгает в голосе Эриды отцовский металл.
— Помнишь, на открытии памятника Рэндэрду были? Ничего необычного не заметила?
— Заметила, конечно, автор явно мечтал поставить ответ Приморскому Великану. И я бы не сказала, что так уж замечательно получилось. Слишком сильное увлечение древними образцами. Эта знаменитая невозмутимость. А он ведь сражается.
— Я первоначальный проект видела. Он там просто в маске был. А тогда такие рожи делали.
— А я знаю, почему маску делать не стали. Тогда странная мода была. Великан Рэндэрд носил маски с чертами лиц юных девушек. И наоборот, женщины из окружения Великих Еггтов носили маски с усами и бородами, или же вовсе личины чудовищ и зверей надевали. Сейчас женская маска на мужчине выглядит весьма двусмысленно.
— И голубой в первую очередь обозначал цвет. Куда мир катится?
Эр хихикает.
— Он не катится, он по спирали вертится. Всё повторяется с определённой периодичностью. Никого ведь не удивляет, ты часто одеваешься как мальчик.
— Ну и? Есть народы, где мужчины носят юбки и косметикой пользуются.
— А есть и другие, где за платье неправильного покроя могут убить.
— Ты знаешь, у мирренов есть деятели, кто совершенно серьёзно предлагали уничтожить всё население этих островов. 'Ниспослать кару господню на погрязших в разврате безбожников'. Правда ни во флоте, ни в их бомбардировочном командовании таких умников не держат. Но вообще мастеров резьбы по кости там хватает.
— Они тоже пишут, что мы злые и очень жестокие.
— Знаешь, знать несколько языков иногда вредно. Кстати, было время, когда наш и их современные языки были запрещены к изучению вне специальных учреждений.
— Тогда не самое умное во всех смыслах время было. Но вот языки было необязательно учить. Что наше, что мирренское письмо происходит от скорописи Островной Империи. Классический язык у нас до сих пор общий, а в то время и разговорные походили на него куда больше, нежели сейчас.
— Если учесть, сколько раз и мы и они чистили литературные варианты языка от простонародных и чужеродных наслоений и сколько было создано новых слов...
— В то время для международных связей хватало и классического языка. Две великих цивилизации развивались почти без контактов друг с другом. Почти не торговали, книги друг друга считали смертельно опасными. А как многим могли взаимно обогатиться!
— Зато сейчас... Так друг дружку обогащаем. Некоторые считают, если погибших в Великой и Мировой считать — пошло уже на вторую сотню миллионов, если не на третью. Переписи населения уже давно не было, и чувствую, долго их ещё не будет.
— Ты всё время о грустном.
— Я просто о жизни. Такой, какая она есть.
— Люди до последнего стараются не замечать приближения опасности.
— Ничего, я из наблюдательных. Сюда из-за горизонта не явится никто.
— Тогда зачем такие мощные укрепления строятся? — не откажешь разноглазой в наблюдательности, — Я не хочу никого убивать. Но чем дальше, тем больше понимаю. Мне придётся этому учиться. Ибо просто очень хочется жить.
— Не торопись с освоением этих умений, — усмехается Марина, — мы уже стронули лавину. И неясно, когда она остановится и скольких ещё в неё затянет. Любую броню можно пробить.
— Если уж поднимать тему мирренов, то наши и императорские — уже два разных народа. Наши уже и сами всячески подчёркивают рознь. Произношение — другое, грамматика отличается. Верят — по-разному. Молодые всё больше и больше смешиваются с нами. У них уже тревогу бьют — через поколение, от силы через два от их общности только имена и останутся. По мне так и неплохо, плохо только то, что общностей, что сплавляются Империей в некую новую куда меньше, чем хотелось бы. Миррены, как ни удивительно, один из самых успешных примеров. Другие же... На нашем языке говорят, нашу одежду носят, только по имени и поймёшь, что не грэд.
Внутри же — полностью чужой, существо с представлениями об обществе и отношениях в нем зачастую даже не пятисот, а тысячелетний давности. Но уже умеющий пользоваться нашими винтовками.
— Ты о ком?
— Карту 'Народы Родины' посмотри. Особенно, те места, где нет нашего цвета, но нет штриховки, означающей смешанное население. По течению Церента области особенно. Да и других хватает.
— Ты опять о чём-то страшном?
— Я, как всегда, о жизни. В непростое время в не самой здоровой стране. Общество можно и искусственно расколоть. Про морские народы читала, раз уж мы тут сидим?
— Это у мирренов приключенческая литература, — бывает у Эриды иногда словно лампочка в мозгу включается, выражение лица резко меняется, приходит осознание чего-то по-настоящему важного, — как раз о древних жителях этих островов и их борьбе с 'людьми чёрных кораблей'. Написано здорово, вот только не было тут древнего населения.
— Всё верно, а вот попытка внушения местным, что они никакие не грэды, а потомки древней высокоразвитой цивилизации, уничтоженной 'людьми чёрных кораблей', как раз была. Не достигшая успеха, потому эти книги и разрешено издавать до сих пор. Смотри, как здорово бы могло у них получиться, под соусом национальной, а то и расовой розни поднять мятеж в одной из главных баз флота, разом лишить противника мощнейших кораблей. Плюс, отвлечь значительные силы на подавление мятежа. Чем больше мы будем стрелять друг в друга, тем меньше будем стрелять в них. Но тут опять просчёт вышел — тут такая смесь выходцев из разных областей Империи. Зёрна пропаганды расового и национального превосходства неважно кого над кем тут просто не проросли. Не тот регион выбран. Сколько наши моряки с мирренами когда-то на почве цвета кожи во всех портах дрались! Сордар о таких побоищах рассказывал...
Да и не вешали мы никогда любимого украшения мирренских кабаков 'только для белых'. Хорошо, хоть расовой розни у нас просто нет, начальник огня у Великих Еггтов генерал Эрескерт до сих пор один из любимых персонажей для исторических памятников.
— Да, но в последнем фильме его зачем-то желтой расы сделали.
— Ох уж мне эти режиссёры южного стиля! Диверсанты вражеские по сути дела, не добитые!
Вредители самые настоящие. Все старые конфликты в стране стараются разворошить. Правды исторической искатели.
Но это только одна попытка, про морские народы. Есть и другие. И мы тем же самым занимаемся. 'Законы о враждебной пропаганде' не просто так приняты.
Нормальная пропаганда должна не только кричать, она должна потихоньку, исподволь действовать, постепенно меняя мировоззрение и заставляя людей поверить в нужное тебе. Зачастую незаметно, по капельке, заставляя отказаться от старых идеалов. Попросту предать всё ради каких-то призрачных идей и обещаний.
— Но это же страшно Марина! Когда то, что считал белым, вдруг превращается в чёрное! Когда идеалы оказываются ложными!
Марина пожимает плечами.
— Ты же умная. Если не заметила, мы который год на войне. И по нам постоянно применяют оружие, внешне не разрушающее ничего. Разрушающее изнутри. И это не какие-то таинственные лучи. Это простые строчки на бумаге и слова по-радио. Они зачастую куда страшнее любых бомб и ракет. От них не спрячешься и их не собьёшь.
Против них свои слова надо находить. И такие, чтобы до печёнок пробирали. Иначе, конец привычного для нас мира может наступить куда быстрее, нежели нам этого хочется.
— Человек не может мечтать о крушении породившего его общества.
— Вот тут ты ошибаешься. Очень сильно ошибаешься. Даже ты несколько таких человек знаешь, — увидев квадратные глаза, поспешно добавляет, — не волнуйся, здесь их нет, но осенью почти со всеми снова увидишься.
— У тебя талант утешать. То оружие невидимое, то враги в соседнем школьном корпусе.
— Как уже говорила, на войне живём. Мирренов потому так и злят наши 'Великаны Приморья'. Они стали одним из воплощений силы и мощи нашей страны. А у них так и не хватило мозгов поставить нечто подобное. В этой войне многие сотни и тысячи раундов, только вот этот оказался за нами.
У нас есть такие яркие и запоминающиеся символы — у них нет. И ещё какое-то время ничего подобного не будет.
— Это сейчас. А потом?
— А потом ты повзрослеешь, доберёшься до бюджета Министерства Государственного Имущества и создашь ещё что-нибудь, столь же запоминающееся.
— Я постараюсь, Марина, — Эрида совершенно серьёзна.
================= Глава 33 ======================
Глава 33.
Танцы, начинающиеся на границе дня и ночи. 'Три танца' — главное этих ночей состязание. Туда ходят и верхние, и нижние, даже особо не ссорятся. Прославленные чувственные и страстные танцы Архипелага. Апофеоз всего — граничащие с безумием карнавалы. Словно самая первобытная энергия рвётся наружу. Самые горячие страсти бушуют на танцевальных площадках.
Сотни и сотни авторов обессмертили танцевальные состязания и красоту танцовщиц.
Почти все танцы несут сильнейшее чувственное начало, не отдают оттенком, а просто пышут непристойностью. На юге их прямо запрещали, в столице разрешали танцевать сильно не везде, чем только способствовали росту популярности.
На юге с ужасом и омерзением писали, местным танцам обучают танцевать детей с самого юного возраста. Сквозь строк сквозило — Архипелаг то место, куда ездят развлекаться все грэдские любители несовершеннолетних.
Хотя, на деле проблем с этим на Архипелаге ничуть не больше, чем в других областях Империи.
Вот и Софи решает отдать должное местной достопримечательности. Чтобы красавица, да упустила такую возможность все свои данные и умения продемонстрировать. Это про кого-то другую. Не только же младшей с ума сходить. Покроем платьев и нынешней Императрице случалось народ в замешательство приводить. Подчёркивала свои лучшие черты. Блистала в свете фотовспышек.
У Софи аналогичные умения имеются. Только она ещё и тела своего стесняться не привыкла. И местные свободные нравы куда как по вкусу пришлись. Забавляться с опасностью Софи любит ничуть не меньше Марины. Вот только делает это совершенно в других областях. При ударе можно не только противнику руку сломать, но и себе что-нибудь повредить. Да и какое удовольствие можно получить, если цена за него боль Софи не вполне понятно.
Вот 'Серый Замок' и Херенокт с клинком — это да, это был её стиль. Только вот неугомонная младшая успела опередить. Да и последовавшая история тоже... Впечатление произвела. Но она-то не сестра, и её с кем-то другой перепутают, только если этого захочется ей самой.
Всё-таки местные танцы змеино-гибкую задели за живое. Она, да не сможет подобного?! Младшая уже успела на местных неизгладимое впечатление произвести. Софи, да не способна местной знаменитостью стать. Пусть, и в другой области. В отличии от сестры, только в военных вопросах не пренебрегающей разведкой, во всех остальных полагающейся на принцип 'ввяжемся в драку, а там поглядим', Софи сбором информации пренебрегать не стала, выяснив, где тут самое известное место для негласных танцевальных состязаний. Кто хочет быть замеченным идут в первую очередь туда. Уверенность в себе надо стопроцентную иметь. Можно прославиться, но если высмеют — тут это позор несмываемый на всю жизнь. От этого со скал кидаются.
Откровенность местных нарядов Софи не смущает совершенно. Ей скрывать нечего. К определённым взглядам давным-давно привыкла. Они, в общем-то опьяняюще действуют. Сама Софи тоже на людей способна действовать так, что напрочь отключаются мозги, только инстинкты с рефлексами на слюноотделение, как у собак остаются.
В общем-то, ставить на место Софи умеет. Делать так приходилось. Но тут поход не в самое безопасное местечко намечается. И Софи будут те, с опасностями справляться умеют гораздо лучше, чем она. За умение до необходимого момента быть незаметными им приплачивают дополнительно. Софи 'личные дела' охраны читала. Впечатлилась. Совсем недавно дополнительно в их профессионализме убедилась.
Та же Дана даже заметить не успела, Софи не сама ушла, её увели. С такой же ловкостью они бы и в самой шумной толпе могли бы человека похитить. Значит, затеряться смогут.
Подробно обсудив с Чёрной Смертью, где сегодня планирует повеселиться, Софи начинает одеваться, что-то весёленькое на грани пристойности, напевая.
Даже с обычной бесцеремонностью ввалившаяся сестрёнка, настроя на сегодняшний день испортить не в состоянии.
Марина сразу догадывается, куда сестрёнка собирается, едва к ней заглянув. Уж больно разложенные наряды отличаются откровенностью даже от привычного сестрёнкиного стиля. Интересно, статус 'Поставщик двора' здесь никто ещё не получил, хотя, подобное и в местном филиале 'Красной Кошки' найти можно.
Хотя, откровенность местных пляжных, а следовательно и танцевальных нарядов перешла на новую стадию, пока не добравшуюся до столицы. Верхняя часть купальника сократилась до двух чашечек, едва прикрывающих соски. У Соньки уже имеются матерчатые с кисточками, пушистые вроде бы из кроличьего меха, витые из металлических колец, блёстками и камушками усыпанные, из цветов искусственных, хотя бывает и из натуральных. Софи как раз подбирает то одни, то другие. Кремом каким-то их что ли намазывают? Сестрёнка пока их просто прикладывает.
На болванках надеты парики с волосами самых невероятных цветов и оттенков. Судя по всему, задача прядей и кос на многих, дразнить окружающих закрывая грудь. Впрочем, Софи и из своих волос с лёгкостью соорудит подобное.
Туфельки уже подобрала, как здесь принято блёстками усыпанные, остренькие каблучки такой длины, что у Марины ноги сразу заныли. С нижней частью одеяния Софи уже определилась, только не очень видно, есть ли там ткань, или блестючки всякие прямо на задницу налеплены. Софи ещё что-то непонятное, больше всего на пук травы похожее вокруг бёдер обернуть пытается.
