Херктерент даже зябко становится, жуткие кадры из фильма начинают становиться реальностью. Брат всяко знает больше её.
— Что ты только меня пугаешь? Как будто я одна! — сказала с интонацией капризной девочки, хоть так отгоняя страх,— Сонька вон тоже от всего вот этого прятаться не собирается.
— Вы обе для меня примерно одинаково значите. Обеих держал на руках когда-то. Софи я подробно написал. Про все 'прелести' палубной авиации. Пилоты из старого состава авиагрупп с пополнением до пятого боевого вылета не знакомятся: 'Что вас запоминать? Вы всё равно подохните'. Расписал, что это такое — пожар на авианосце, причём даже не от налёта, а от непроизвольного пуска реактивного снаряда, или неправильно установленного взрывателя. Запомни, Марина, героизм — часто следствие чьего-то идиотизма.
Писал, как умирают от жажды и жары посреди океана пилоты сбитых или просто заблудившихся машин.
Думаю, на обладательницу столь замечательного личика, и, в перспективе, тела, наибольшее впечатление произведёт, какие ожоги бывают у лётчиков и сколь тяжело их лечение. Главный ожоговый центр в Приморье, так что, если повезёт сестрёнку отловить, обязательно её туда вытащу. В просветительских целях. Женщин там довольно много на лечении. Преимущественно — молодых.
Кстати, там недалеко ещё один центр находится. Специализируется на психических травмах военнослужащих. В том числе, на попытках самоубийства. Поверь мне, немало народа уже переехало из первого во второй.
— Зачем тебе это? Ей же чувство страха неведомо.
— Это она тебе так говорит. Хоть так попробую излишнюю романтику из головы выбить. Не хочу быть причастным к смерти младших сестёр. Вас ведь не удержишь. Еггты испокон веков с огнём игрались. Вот только шансы доиграться возрастают с каждым месяцем, если не днём.
Танки, знаешь ли, тоже горят.
— Мне не страшно.
— А я и не пугаю, — Сордар залпом опустошает рюмку.
Приносят что-то до невозможности причудливое из Приморской кухни. Тут и раки с моллюсками, и рыбы с иглокожими. Марина не сразу вспоминает, как это полагается есть.
— Сордар, ты политикой заниматься не пробовал? — подцепляет вилочкой кусочек креветки. Макнув в соус, отправляет в рот.
— Ровно в такой же степени, что и ты. Выполнял функции дорогой и бесполезной мебели, — Сордар проделывает с ракообразным те же манипуляции.
— Я серьёзно.
— Я тоже. У тебя последнее время даже с функцией мебели сложно. Думаешь, про 'Серый замок' не знаю?
— А что, я ничего, — безуспешно пытается изобразить хлопающую глазами дурочку, Марина.
Сордар даже ухмыляется, настолько выражение лица сестры не соответствует содержимому её головы. Местами, как и свойственно возрасту, пустоватой.
— Не люблю во всём двойное, тройное, четвертное и более глубокое дно искать. Как с той грязной историей. Мне только твои мотивы — неуёмная жажда приключений и понятны. Да и то, будь ты старше, я бы призадумался. Пока же даже не понятно, тебе ухи драть, или Херенокту то, чем он обычно думает, отрывать. И то мутно как-то. Вот в жизни не поверю, что в столице можно с кем-то вот так случайно встретиться.
Идиоток в Великих домах предостаточно, охотно верю, сам кое-кого убить обещал. Но подобный уровень... Это что-то запредельное.
— Хм. Не надо человечество недооценивать, пока мы будем глупость придумывать, кто-нибудь её уже обязательно сотворит. Сколько в прошлом кораблей на воздух взлетело по причине курения в пороховых погребах?
— Гораздо меньше, нежели по причине ненадлежащего качества изготовления и условия хранения, боеприпасов.
Тихая музыка, приглушённый свет, хорошая еда да роскошная обстановка всё-таки оказывают умиротворяющее действие. Сордар слегка в кресле откинулся, снова черты увальня-медведя проявились.
— Кстати, на, чуть не забыл: подарочек для тебя, — извлекает из внутреннего кармана небольшой свёрток, — Такое не факт, что в коллекциях музеев ЕИВ есть.
— Хм. — Марина разворачивает подарок, — Что же такое это может быть, чего за деньги принцессы не купить?
Сордар только усмехается в ответ.
На ладони лежит с десяток серебряных и две золотые монеты.
— Чеканка Архипелага, — сразу определяет Марина, приглядывается, — Ух ты! Монет за эти года не отмечено. Это же Катастрофа и Высадка. Думали, чеканка раньше прекратилась.
— Как видишь, не прекратилась.
— Где взял?
— С островов Большой дуги. Там клад недавно нашили. Очень крупный.
— Не знала, что там сейчас раскопки ведут.
Сордар усмехается.
— Мы их и не ведём. Аэродром строили. Вот и срезал бульдозер слишком большой пласт земли.
— Надо понимать, одну из вершин океанических гор окучивали?
— Умничка. Без нас всё равно бы на это плато никто не залез. А я удачно там за ходом работ проследил. Да ты не волнуйся, кое-что к учёным попадёт. Такие монеты попали уже.
Марине смешно.
— Расхищаете национальное достояние, принц.
— Скажем так, нашедшие всё равно имеют право на часть стоимости клада, ну вот мы и взяли без бюрократических проволочек.
— Девяносто девять или девяносто девять с половиной процентов?
— Оценку стоимости не производили. Офицеры вовремя заметили подозрительные монетки. Разойтись по рукам инженерных частей морской пехоты... Несколько килограммов монет точно успело. Начальства на острове было много. Остальное уже мы.
— Не слишком клад жирный?
— Нет. Мы кое-что в археологии понимаем — это явно был груз корабля, причём выгруженный и сознательно спрятанный до лучших времён. Там в части сосудов даже описи были на золотых листах или глиняных табличках. Причём, даже подписями и печатями заверенные.
— Они сохранили, а вы растащили! — у Марины отношение двойственное — понимает, такие сокровища должны быть в музеях, с другой стороны, мечтала в детстве клад найти.
— Мы, зато, сами острова для Империи сохраним. Кстати, кроме монет у меня ещё кое-что есть. Уделаешь Соньку на вашем любимом балу, ибо такого больше ни у кого нет. Взгляни!
Протягивает бархатную коробочку. Почему-то без клейма магазина.
Открыв Марина аж присвистнула. Ну, братец даёт! Ожерелье золотое, само-собой разумеется. Только стиль... Погибшего Архипелага, причём на первый взгляд, самый настоящий подлинник.
Подобные ожерелья имеют статус 'национальных сокровищ'. С подтверждённым статусом на всю страну — сто пятьдесят шесть, включая коронационное императорское и валяющееся в школьной комнате Эриды.
Тут, похоже, сто пятьдесят седьмое, да ещё идеальной сохранности. Хоть сейчас надевай и носи.
Марина примеряет ожерелье к шее. И откуда только на столе круглое зеркало взялось?
— Принц Сордар — расхититель гробниц. Просто для романа сюжет.
— Ну, так сядь и напиши. Говорят же, что умеешь.
— Не, жанр не мой.
— А какой твой? Сразу говорю, сатирик из тебя не выйдет.
— Это ещё почему? Смешно было многим.
— Знаешь, мне кажется, не слишком давно ты уже чуть не дошутилась. И не говори, будто Херенокт во всём виноват. Оба вы там были хороши.
— Сам и сказал — хороши мы были! — такая довольная, словно вчера всё произошло.
— Не наденешь?
— Почему? Вот прямо сейчас и примерю, — наклонив голову, ловко справляется с замочком, — Даже жаль, что не в платье без плеч. Сходила бы сейчас в зал прогуляться, чтобы у некоторых гляделки от зависти полопались. Национальных сокровищ мне носить не приходилось. Тут сейчас точно никого нет, у кого подобное есть, не то что на шее, а даже в сейфе.
— Думал, ты выше этого.
— Я не выше, и не ниже. Всё-таки я девушка, притом определённого социального слоя, а в этом слое, равно как и во всех других имеет место быть лютая ненависть к более успешным. Ты — это ты. Но не все знают, я — это я.
— Так в чём дело? — дурачится Сордар, — Позвони Пантере, что-то твоего размера у неё точно есть. Привезут, переоденешься. И гуляй, сколько хочешь. Можно даже со мной под руку.
— Хм-м-м... Может, тебе ещё и след от помады на щеке поставить?
— Так ставь, сколько хочешь! У тебя всё равно губы не накрашены.
Марина недоверчиво склоняется к зеркалу. Брат прав, про косметику Херктерент вспоминает крайне редко. Моргнув, почти удивляется, веки светлые. Это у сестрёнки и всех остальных веки чёрные в любое время дня. Рефлекс, как у собачек выработан, проснувшись сразу же красится.
— Представляешь! У меня не только полевая сумка есть, но и обыкновенная девчоночья сумочка. Помада там тоже имеется, — только Марина не помнит, когда именно ей пользовалась.
— Какого-нибудь вырвиглазного оттенка? Зелёная или чёрная?
— И ничего подобного, — с показной капризностью надувает губки Марина, — обыкновенного красного.
— Тебя с такими губами представляю с трудом. Вот с чёрными — очень легко. К твоим волосам цвет подходит, — Сордар мечтательно смотрит в потолок.
Он прав и неправ одновременно. Нераспечатанных упаковок в сумочке две. Одна — обычная, а вот вторая — синяя, 'одолженная' у Эр. Ей для полного комплекта не хватало только цветом губ школу пугать. Чёрные ещё раньше выпрошены.
Погулять братец решил по-полной. Причём, с учётом того, в чьём обществе. Приносят один из знаменитых тортов Орла. Слов у Марины нет. Ни печатных, ни нецензурных. Описывать великолепие совершенно не умеет, а грязью поливать просто не за что. Цветы и листья словно живые, даже капли росы имеются.
"Эриды здесь нет. Визгу бы было... От пятитонной бомбы столько стёкол не полопается. Даже резать больно, а уж, тем более, есть'.
Оказывается, всё это великолепие, на кусочки уже нарезано, причём так ловко — пока мало взято, целостность композиции не нарушается
— Сордар, ты больной! Я же даже с голодухи и двадцатой части не съем! А я и так обожравшаяся уже.
Адмирал с усмешкой делает приглашающий жест.
— Угощайся! Ты ещё растёшь, энергии много требуется, всеобщей моде на голодание не подвержена. Что останется — в школу отправим. Некоторых тамошних сластён даже я знаю.
— Угу. У какого ореха самая прочная скорлупа? В кусочки с тёмно-красными розами надо засунуть. Пусть зубы себе сломает.
— Мечтать не вредно, — усмехается Сордар, — я видел, как она такие орешки грызла.
— Врёшь ты всё! — хмурится Марина.
Торт на самом деле ужасно вкусный.
— Интересно, кроме тебя много любителей сюда школьниц водить?
Адмирал демонстрирует кулак.
— Хочешь верь, хочешь нет, но настоящих тут бывала только ты. Сама видела, ограничение по-возрасту на дверях висит.
— Возраст-возрастом, а деньги — деньгами. Чем их больше, тем больше дозволено.
— К счастью, далеко не во всём дела обстоят именно так. Но у столичных девиц, причём самого разного поведения, появилась мода ходить в платьях, похожих на вашу форму. Считается очень привлекательно. Вот таких здесь видеть приходилось. Все до одной совершеннолетние были.
— Проверял удостоверения?
— Без меня проверяльщиков хватает. Тут во внутреннюю охрану абы кого не берут.
— Народ сейчас в школе развлекается — затеяли игру на тему того, чем ты заниматься должен вместо того, чтобы клады искать.
— Это чем же? Десантом в мирренские воды что ли?
— Ага. Но так как данных по современному флоту и армии недостаточно, играть решили на материале Еггтов.
— Знаю, решили хоть так воплотить в жизнь Великий план генерала Рэндэрда? Он, кстати, на 'Тактике и стратегии' вполне себе разбирается.
— И каковы результаты?
— Самые разнообразные. Причём, вводные условия почти одинаковые. Выходит только у всех по-разному. От гибели десанта до уничтожения Империи и укорачивания на голову Тима I.
— Сам что думаешь?
— Высадить десант было возможно, занять ключевые порты — наверное, тоже. Но лезть вглубь материка... Хотя это же любимая тема школьных стратегов в мои времена — Дина II против Тима I. Такие споры в своё время шли...
— Столько морд в процессе разбили...
— Ага, и это тоже. Не знаю, кому повезло, что эти двое не встретились. Очевидно одно — при любом раскладе ни ты, ни я бы не родились.
— Пожалуй, соглашусь. Вырезать враждебные дома под корень Дина умела и любила.
— Другая сторона тем же самым славилась.
— Артиллерия у Еггтов была лучшая в мире. И таскать через полмира её умели.
— Как раз в то время перестраивались все приморские крепости.
— Ты, как обычно, одну вещь забываешь. Я твой брат, но я старше твоей мамы.
Марина хихикает.
— Хочешь сказать, что тогда у тебя был шанс на Кэретте жениться. Вот умора!
— Ага. Полная. Только в этом случае кой-кто зеленоглазый над этим бы не ржал.
— Ухохатывалась бы другая, скорее всего, очень похожая, так как большая часть генов бы были теми же самыми.
— Если серьёзно, шанс у меня был только в теории. Я достаточно дисциплинирован, чтобы выполнить волю императора. И в то время, эту волю выполнил бы. Но даже намёков не было.
— Ты с ней тогда был знаком?
Сордар криво ухмыляется.
— Сама знаешь, не мир тесен, слой тонок. Разумеется, как и сейчас, все всех знали. Пошлую шуточку про ключ и замок знаешь?
— Это когда один ключ открывает множество замков это очень... — чуть замешкалась, но сообразила, — хороший ключ. А когда один замок...
— Вижу, что знаешь. Вот и действовал по этой шутке.
— И многих... пооткрывал?
— Сволочь ты, Марина, — безо всякого выражения.
Та плечами пожимает, мол что есть — того не отнять.
— В этом смысле — никого. Остатки совести ещё есть. Предпочитал с теми, кто деньги любили, или кому плевать просто было на то, что про неё говорят.
— Которым плевать — они тоже разные бывают.
— На свой счёт восприняла?
— Как хочешь считай.
— Наглядная иллюстрация разницы в наших и мирренских законах на примере твоей мамы. У нас дела никому нет, кто там её отец, и что она сама — девочка. После смерти своей матери она стала богатой наследницей.
У мирренов внебрачная дочь стала бы бедной сироткой на попечении главы дома. Безо всякого права на титулы и состояние. Причём, даже не факт, что её стали бы узаконивать для дарования прав младшей ветви — ветвь всё равно бы пресеклась, когда её замуж бы выдали. Причём, точно не за принца.
— Это у обезьян мирренских они подцепили, как это хорошо хранить невинность, — гримасу корчит, будто лимон с кислотой съел, — до брака. Притом, у самих мирренов обычай этот ещё как-то держится только у воцерковлённых.
— Гениальных медиков, считающих, что в случае первого полового акта с чёрным, все последующие дети хоть от белого, хоть от жёлтого, коричневыми будут?
Рэда фото показывала. С ней в старой школе двойняшки учились. Отец и мать у них коричневые, а они — одна чисто чёрная, даже волосы вьются, вторая — столь же чисто белая, к тому же ещё голубоглазая блондинка с косой до задницы.
— Какой она тогда была? Ну, вообще. Сильно изменилась, или это враки всё про перемены после свадьбы?
— Применительно к ней — нисколько не изменилась. Прежде всего, она очень амбициозна именно по-женски — заполучить любой ценой богатого и успешного мужчину. Вот тут и целеустремлённости, и ума, и хитрости хватало. Да и другие методы для расчистки дороги применялись. Слухи, сплетни, всякие бабские уловки. Её даже в трёх или четырёх несчастных случаях подозревали. Никто, правда, не умер, но тяжёлые отравления были, да и операции по спасению остатков красоты пришлось делать серьёзные.
