— То есть, если я соглашусь, то сразу после прилёта ты подпишешь указ, лишающий Рэдрию Хорт дворянства с позором?
— Зачем посадки ждать? Пошли в радиорубку. Право подписи у меня восстановлено в полном объёме. На аэродром привезут уже готовый. Там же над ней клинок и сломают — вот сюрприз будет. Заодно, увидишь, с какой скоростью этот от неё убежит. Он тоже из новых, а они старые кодексы чтут особенно рьяно.
Обратно только принимать не советую.
— И лишение никаким образом не может быть снято?
— Теоретически возможно, за выдающуюся воинскую доблесть или сопоставимые заслуги в других сферах. Но на деле — младший медицинский персонал в тыловых госпиталях к боевому не приравнен, это не передовая. А больше её не возьмут никуда. В выдающейся заслуги человека из школы упрощённой программы я просто не поверю.
— Она, в теории, могла быть урождённой. Её отец воевал побольше многих, но в Армии никогда не числился.
— Тогда для него это был бы особенно тяжкий позор. Дочь — лишённая. От такого в прошлом кончали с собой, не вынеся позора. Но сейчас народишко измельчал. К тому же, у него титула нет, а на нет и суда нет, — Кэретта заканчивает по-русски.
Сказать, Марина колеблется — не сказать ничего. Такой простой способ уничтожить её. Только вот её после этого возненавидят двое. От кого бы не был указ — люди неглупые, догадаются, кто за ним стоит.
— Омерзительно смотреть, как вы обе собираетесь уничтожать человеческую жизнь, — резкой и порывистой Софи тоже может быть, — Это... это... это ещё хуже, чем то, что хотели сделать с тобой, Марина. Как хотите, а из школы выгнать Рэду я вам не дам, а свои древние кодексы можете засунуть себе в...
— Поверь я знаю куда, — ухмыляется Марина.
Повернувшись к матери, церемониально наклоняет голову.
— Ваше Величество, благодарю Вас за чрезвычайно щедрое предложение Моему Дому и Мне, как Младшему Еггту, лично. Но в силу непредвиденных внешних обстоятельств, — так чаще всего называют стихийное бедствие, — с глубочайшем сожалением, я вынуждена его отклонить. Примите уверения в моей искренней верности и преданности.
— Значит, всё-таки 'нет', — теперь уже Кэретта в задумчивости трёт подбородок.
— Совершенно верно, Ваше...
— Без церемоний, — бросает императрица фразу-приказ.
— Именно так. Я хочу ещё какое-то время пожить в ладах с остатками своей совести. Сама это дело начала — сама и закончу. И никому не советую вмешиваться!
— Твой благородный поступок никто и никогда не оценит, — замечает императрица, — а уж люди, вполне способные в будущем стать нашими врагами — в особенности.
— Я не уверена, что они мне враги.
— Я против того, чтобы давать людям второй шанс. Человек сознательно сделал нечто, за что должен держать ответ. Никаких скидок на пол, возраст или иные обстоятельства я не приемлю.
— Понятно, почему ты правом помилования никогда не пользовалась.
— И впредь никогда не собираюсь. Когда это право появится у вас тоже советую забыть, что оно у вас есть. В стране достаточно квалифицированных юристов, вполне способных определять степень вины. Жалость — удел слабых.
— Я уже сказала: в этом случае не было совершено ничего такого, за что должно последовать наказание.
— Марина, я прекрасно знаю, какими глазами смотрят на соперницу и на обманувшего чувства мужчину. У тебя я видела именно такой взгляд.
— Уже сказала — в радиорубку не пойдём. С этим делом я разберусь своими силами.
Софи патетически вскидывает руки.
— Марина, пытающаяся вернуть уведённого парня, отпущенного ей самой — я бы билеты на такой спектакль продавала.
— А в глаз?
— Хватит ссор! — снова лязгает металл в голосе императрицы, — Марина, если что, это моё предложение не из тех, что делаются один раз. Оно бессрочное. Так что, если хорошенько всё обдумаешь, знаешь, как со мной можно связаться.
У Марины только лицо, словно от зубной боли, кривится.
— Первая любовь редко приводит к чему-то хорошему, — философски констатирует императрица, — Банальные вещи про возраст и будущее говорить не стану, знаю как вас от подобного тошнит.
— Не все такие целеустремлённые и бесчувственные, как ты.
— Целеустремлённая. Разве кому-то от этого стало плохо? Особенно, вам — прямым следствиям этой самой моей целеустремлённости.
— Угу. И ещё верхушечных политических игрищ, где тебя тоже не особенно спрашивали. Ты тоже потом много чего про себя придумала, а все и поддакивать стали.
— Дочь моя, я ведь тоже политик. И вынуждена играть в определённые игры.
— Экстренная связь с МИДв и не только, у меня была всё это время. Соответственно, и от них я всё экстренное получала тоже. И тогда, — смотрит Марине прямо в глаза, — Весной,— чеканит каждый слог, — Минуты от сообщения о происшествии от ПВО до отбоя от МИДв... Так страшно мне никогда в жизни не было. Вдвойне страшно, от осознания невозможности что-либо сделать. Будем надеется, ни одна из вас,никогда не окажется в той ситуации, как я тогда. Весной. У меня двое детей, и я в один миг могла лишиться вас обеих.
Марина даже рот успевает открыть, намереваясь пройтись по борьбе Императрицы с постройками в исторических районах. Кэретта успевает первой.
— И не надо заводить рассуждений о строительстве различных объектов в историческом районе столицы. Перестройка подобных районов неизбежна без множества ошибок.
Я прекрасно знаю, где именно и чем вас чуть не убили.
— Так это теперь всему миру известно! — за резкостью пытается скрыть раздражение Марина.
— Известно только, мы посещали пострадавшие от бомбёжки жилые, — выделяет Софи последнее слово, — районы. Заметь, ни на одном фото не видно, дело у башни ПВО происходит.
— Можно подумать, не выдержи бетон, нам бы до этого было дело.
— Мне было бы, — такой знакомый лёд в интонации, но сейчас он более чем уместен, — не каждый день моим детям смерть угрожает. Вокруг вас слишком много уже всякого пролетало. Кажется, запас удачи у вас заканчивается. Тогда, весной, окончательно пришло осознание. Я вас больше могу никогда не увидеть. Многого не успею сказать. Это ведь уже не первый случай после 'Дворца Грёз', когда ты, Марина могла погибнуть.
— Ты, вообще, о чём?
— О 'Сером Замке'. И что с тобой хотели сделать. Думаешь, я не знаю?
— Раз знаешь, то должна знать и участников... Хотя, откуда? Тебе же было запрещено...
— Мне ни с кем не было запрещено поддерживать отношения. Как обычно всё было наоборот. Ряду лиц запретили общаться со мной и ещё много с кем по причине их пребывания под арестом.
Все, планировавшие навредить тебе, известны мне поимённо.
— И что ты им сделала, особенно если вспомнить твои рассуждения о ценности отношений внутри семьи?
— Им всем разослано, они теперь пожизненно нежелательные персоны при дворе. Им запрещено в Старой Крепости появляться. Пожизненно. Это означает крушение множества амбиций. Для многих — крушение всего. Да, там были и лица из Великих домов, на них запреты более выборочные наложены, но нынешнее поколение считай полностью выбито, на браки в нашем кругу никто из них теперь не может рассчитывать.
— У меня с тобой очень сильно система ценностей не совпадает.
— Я знаю. Но в любых системах попытка изнасилования — наказуемое деяние.
— Вы обе, как обычно, за деревьями леса не разглядели. Что бы было, окажись на месте Марины кто-то другая? Человека искалечили бы, возможно, полностью сломали жизнь. И никто бы ответственности не понёс. Херенокты не у всех в приятелях числятся.
— Давно ты стала таким поборником социальной справедливости? — осведомляется Марина.
— Всегда вообще-то была. Могла бы и повнимательнее смотреть.
— У меня своя жизнь есть для разглядывания.
— Я это место не посещала никогда, хотя и формально, числилась. Разумеется, теперь отказалась. Негласно, разумеется. Бывали в прошлом истории с некоторыми посетителями связанными. Причём, сами понимаете, в эту игру можно и вдвоём играть. Обвинения в изнасиловании часто используются для шантажа. Херенокт ни в чём подобным не замазан, но он просто умный.
Но выплаты крупных денежных компенсаций имели место быть. Он не мог не знать. Девицы небезупречного морального облика в 'Сером' довольно частые гостьи.
— Этот самый облик сейчас у всех полов и слоёв по всей стране хромает на все двадцать четыре лапы.
— Зубы и не только выбить хотели не стране, а лично тебе. Мне как-то до других дела нет, пострадать могла именно я.
— Длительная безнаказанность скверно заканчивается. Да и ты узнала, когда виновники своё уже получили. Кстати, пред тобой в извинениях не пресмыкались?
— Могу тот же вопрос задать.
— Во всяком случае, в МИДв они ничего не писали.
— А я приказала канцелярии письма с определённых адресов отправлять обратно со штампом 'нежелательное сообщение'. Все знают, письмо без обратного адреса я читать просто не стану.
— Они хоть были?
— Сказала уже, не читаю. Следовательно, и не интересуюсь подобной корреспонденцией.
— Я интересуюсь, — змеино улыбается Софи, — за прошедшее время несколько сотрудников разных министерств получили служебное несоответствие с увольнением. Обнаружены так же финансовые махинации, приведшие к аресту некоторых счетов. Сами знаете, несоответствие — фактически запрет на государственную службу. Такого вообще постараются никуда больше не брать, к какому бы Дому не принадлежал. Если ещё и неофициальную информацию шепнут.
— Какие мы вредные! — нечасто на памяти Марины Императрица столь откровенно иронизировала.
— И что собираешься делать?
— Хочешь верь, хочешь, как обычно, но ничего. Прятаться из нас никто по определению не станет, да и жить в скальных бункерах не особенно приятно. Эту войну я остановить не в состоянии при всём желании. Почти все, выступающие за перемирие без предварительных условий в первую очередь думают не о прекращении боевых действий, а о собственной политической карьере. Есть и материальная заинтересованность. Массовые серии легковых автомобилей выгоднее, чем армейские грузовики.
— Ты на кого намекаешь? Это ведь серьёзное обвинение почти уровня гос. измены.
— Все мои намёки сами-знаете-какой вашей подруге прекрасно известны. Подробнее — сами расспрашивайте. Повторюсь, миротворцы совершенно не думают, чем мир сейчас может обойтись. Мы можем не пережить социального взрыва, а массовая демобилизация вполне способна такой взрыв спровоцировать.
— Давно ты заинтересовалась политической экономикой?
— У меня по ней учёная степень, — с откровенной издёвкой улыбается Императрица, — я давно уже заметила, Марина, ты крайне невысоко оцениваешь мой уровень образования, хотя он формально намного выше твоего. Столь любимых тобой пергаменов университетов у меня, не поверишь, четыре, из них три золотых.
— Охотно верю. Все ведь знали, чья ты дочь, а к моменту получения — ещё и чья невеста.
— А вот это событие уже позднее произошло. Не спорю, у меня была одна-единственная цель, и я достигла желаемого. Да, учитывая в том числе и известную всем любовь ЕИВ к умненьким девушкам. Тогда вообще в Великих домах словно помешательство было — столько дочерей устремились за учёными степенями. Я оказалась самой успешной.
Марина и Софи понимающе переглядываются. Ещё относительно чистый и честный способ достижения успеха описан. Как-никак к их рождению в итоге привёл. Целеустремлённость обе сестры считают достоинством. Да как к человеку, если рассматривать Императрица только как должность, претензий к Императрице нет никаких. Роль играла блестяще, абсолютно превосходя предшественниц.
Матери Сордара не хватало яркости, да и от налёта чуждости женщина избавиться так и не смогла, хотя всеми силами старалась. Недолюбливали её во всех слоях общества.
Развесёлая и непосредственная мать Херенокта народом была любима. Вот только манерами на Императрицу совершенно не тянула. Выглядела не супругой, а дочкой Императора, причём несовершеннолетней. Со всем запасом красоты, храбрости и дури, к этому возрасту прилагающемуся.
Кэретта в должности была безупречным брильянтом. Империя должна блистать, и Императрица была, да и остаётся одной из граней этого блеска.
— На тебя действуют какие-либо ограничения?
— Абсолютно никаких. Могу бывать где хочу, видеться с кем хочу. Финансирование в сокращённом объёме в связи с военным временем восстановлено. Доступ ко всем счетам и правам по управлению собственности разблокирован.
— Насколько я помню это и раньше не входило в твои приоритетные интересы.
— Не входит и сейчас. Права управления я сразу же снова передала в Министерство Государственного Имущества. Только на этот раз воля была моя и только моя.
— Давно это всё сделано?
— В этом месяце.
— Думала, ты нас в последнюю очередь вспомнишь.
Кэретта совершенно невесело улыбается. Только в глазах — памятные льдинки.
— Других детей у меня нет. О ком ещё я должна была в первую очередь вспоминать?
Сёстры переглядываются. Вроде бы совсем простая вещь к ним в головы не приходила. Кэретта допустила немало оплошностей в их отношении, но намеренного вреда никогда не наносила.
— Ты ведь всё знала. Мы же видели с кем ты общалась.
— Речь, в основном, о мне не известном. Много кто больше никогда у меня не покажется. Некоторые по причине несвоевременной смерти.
— Ого!
— Всё в рамках закона. Даже процессы публичные были.
— И где почитать можно?
— Я не забыла, насколько ты въедливая. Софи, если не сложно вон с того стола папки принеси. Там все материалы. Мне не верите у своей подруги, -изящно улыбается, с не особо и скрываемой ненавистью, — сами-знаете-какой, можете проверить.
Марина задумчиво трёт подбородок.
— Думала, в 'Грёзах' собирались во всех смыслах близкие тебе люди.
— Хочешь верь, хочешь нет, подавляющее большинство я считала стаей подхалимов неплохо знающих правила и умеющих по ним играть. Кстати, о тех, кто не проходил по этой категории, мне ни о ком не пришлось мнение менять.
— Может, не хотели тень на твой ближний круг кидать? Там ведь сплошь весьма и весьма известные в узкой среде люди?
— Ты и сама ровно к той же самой среде относишься.
— Политическими заговорами не занимаюсь.
— Значит, тебе такую версию представили?
— У тебя есть другая?
— Представленную мне можете прочесть. Если захотите, обсудим как-нибудь потом.
Марина демонстративно развязывает папку.
— Там много материалов. Не успеешь до посадки.
— Может, именно этого я и добиваюсь.
— Можешь добиться только того, что я просто дам тебе по шее, — с милейшей улыбкой Софи поглаживает кулак. Перчатки давно сняла, на среднем пальце массивный Еггтовский перстень. У Марины такой же, но больно уж настроя на драку нет. Вот на нервах поиграть — пожалуйста!
Марина поглаживает кулак в ответ.
— Девочки, не надо ссорится! — металл в голосе Императрицы лязгает неплохо.
— Почему решила Бортом воспользоваться? Ты же не любишь летать.
— Хотелось быть уверенной, у меня будет несколько часов, чтобы поговорить с вами. На поезде у любой из вас станется, если что не так — рвануть стоп-кран. Здесь же куда мы друг от друга денемся?
