Всё-таки разноглазая старается не смотреть, как десятиногие вариться отправляются. Даже слегка ежится, когда хрустят раскалываемые панцири. Кажется, сегодня повылазили ещё более здоровые. Народ усиленно дурачится, стремясь в кадр попасть. Ещё Марина-другая фотографирует, Эрида всем разрешила пользоваться.
Херктерент, хоть и не отличается особой доверчивостью, уверена в честности девчонок, и что никто на дорогущую аппаратуру не позарится. Тут вокруг хватает вещичек и поценнее.
Не иначе наследственность от Кэретты сказывается, считавшая, будто одними ворами окружена. Марина знает, любой попавший на работу в МИДв уверен в вытащенном счастливом билете, и не будет так глупо подставляться.
Вино из дворцовых запасов формально тех же марок, что и вчерашние магазинные. Но вкусовые качества резко отличаются в лучшую сторону. У нас всё, как всегда. Даже соль за главными столами резиденции привозная розовая, а не белая.
Пачки и те, и другие стандартные. Только предприятия за тысячи километров одно от другого находятся. Интересно, сюда транспортом привезли, лайнером или самолётом? Судя по дате, поставка была уже после начала войны. Имущество МИДв разрешено маркировать при погрузке как военные грузы.
Марина подозревает, знай экипажи транспортов, что за 'грузы' они возят, точно бы вместо выгрузки мог пожар случиться. А так хоть в контрольный отдел Министерства Финансов нанимайся. Самое смешное — ведь примут с удовольствием.
Народ всё больше распаляется. Прихватили и уже надели самые откровенные наряды. Наличие камер, наверное, так действует. Некоторые так ухитряются изворачиваются и извиваются, Марина и не знала, что человеческие тела на такое способны. Всем что на руках, что на ногах ходить, что колесо крутить — без разницы. Эрида с её ловкостью точно должна оценить. Разноглазая и оценивает.
— Девочки! Я и не знала, какие вы способные.
Безобидно лезет целоваться и обниматься от переполняющих эмоций. У Марины в памяти всплывают события прошлой ночи. Пока всё укладывается в любимое разноглазой словечко 'премиленько'. И вообще, Марина пока предпочитает в бутылку смотреть, благо закуси наловили в избытке. Эрида ухитряется превратить в сумасшедший дом любое место, где оказывается. В таких местах грани дозволенного и недозволенного очень сильно смещаются. Тем более у разноглазой и так смещение во всех возможных и некоторых невозможных, сферах.
Уже с Динни в танце вертится. Обе ловкие, гибкие и излишне весёлые. Марина чуть гримасу не скорчила. Хорошо, вчера камер ни у кого не было.
Эрида сидит согнувшись. Старается отдышаться.
— Уф... Устала... Марина, почему так редко бывает так хорошо?
Херктерент тоже неплохо, но в общем-то, всё довольно обыкновенно.
— Хорошо и плохо — сугубо философские понятие. Смотри историю про представителя примитивного племени.
— Это когда хорошо — когда он скотину угоняет, плохо — когда у него?
— Именно. Вроде, как сегодня — на память останутся приятные воспоминания. И больная голова завтра.
— Марина, какая же ты...
— Зануда, сама знаю.
— Нет, ты совсем не зануда. Образ себе такой создаёшь. Иногда, даже следуешь.
Марина-другая приближается танцующей походкой. На волосах только обруч, босая, на бёдрах шаль, маленькие чашечки с блёстками едва прикрывают соски. Протягивает Эриде руку.
— Давай ещё. Говорили, ты со мной танцевать хотела.
Разноглазая тут же вскакивает. Усталости как не бывало.
— Очень хотела! Пошли.
Херктерент остаётся только тяжело вздохнув плюхнуться на освободившееся место.
— Она просто дурачится, — подсаживается Ринна.
— Тебя это так волнует?
— Наверное, не больше, чем тебя.
— Но и не меньше. Мне такое не слишком нравится.
— Я как-то спокойно отношусь. Никто никого не заставляет. А если добровольно, то мне наплевать.
— Дальше этого пляжа уйти ничего не должно.
— Не маленькая, всё понимаю. Не уйдёт. Обещаю.
— Подписка о неразглашении на это вполне распространяется.
— Сказала уже, не маленькая.
— Это хорошо, а то я не слишком-то помню, что вчера вытворяла.
— Из того, что помню я — примерно тоже, что и все остальные.
— Обычно я думаю перед тем, как что-то сделать. Вчера как-то само собой всё выходило.
Звук сильного взрыва где-то за спиной. Марина резко оборачивается, припоминая, сигналов тревоги не было. Ничего страшного и не произошло. Сверху запустили огромный фейерверк, это он и бухнул.
Не вздумали бы осветительными ракетами вниз стрелять, у Соньки вполне достаточный запас вредности для этого. Марина даже жалеет, на спуске ничего из своих мин не поставила. Правда, ни одной здесь она ещё и не изготовила, а у МИДвовцев только настоящие противопехотные можно достать и взрыв-пакеты.
Взлетает ещё один фейерверк, поменьше. Все делами заниматься прекратили, любуясь зрелищем. Интересно, только Марина о светомаскировке помнит? Хотя, наплевать, местным гарнизоном всё равно не она командует, а ничего серьёзного мирренского здесь уже давно не летало. Если кого сегодня бомбой и убьёт, то исключительно по собственной глупости.
Ещё с десяток громких и разноцветных залпов.
— По-моему, они нас вызывают на спор, — озвучивает общее мнение Ринна.
Тут же начинается возня с ворохом притащенных салютных ракет. Не без деятельного участия Марины, подбирались самые мощные. Предполагала, Сонька что-то такое устроит. Да вот незадача — склад-то на всех один, и уделать Марину так легко не получится. Хотя, такая задача, возможно, и вовсе не ставилась.
Расставить и поджечь девчонки и сами прекрасно справляются. Ну, да если вспомнить обилие огней на карнавале, ничего удивительного.
Из-за разницы в высоте летало не так высоко, как сверху, но не менее громко. Финалом запустили несколько осветительных ракет. Кажется, Соньке не пришло в голову искать среди настоящих боеприпасов.
Снизу вверх даже через ночной бинокль не особенно посмотришь. Сверху вниз должно быть видно получше, но сперва надо через ограждение перелезть, да и видно не особенно, кроме костров мало что разглядишь, во всяком случае, хочется на это надеется.
Потом о вечеринке наверху просто забыли. У самих всё стало весело развиваться. Пропала скованность перед Эр, девчонок ещё в самом начале предупредили относится к разноглазой как к самому ценному и хрупкому здесь. У самой Эриды крайне опасные огоньки заиграли. У неё ведь чувства меры нет совершенно. Причём, в любой области.
Вон, уже попросила танцевальный наряд ей подобрать. У многих — с собой, и фигурки почти у всех разноглазой под стать. Заодно и безумный кричащий макияж попросила нанести. Эр с ярко-алыми губами, чёрными веками и стрелками до ушей — это нечто! Примерно, как Марина в своё время, только надето намного меньше.
Карнавальную походку с вилянием бёдрами, Эр уже освоила. Проходится между огней под одобрительный гомон. Раз! Становится в какую-то хитрую стойку. Два! Садится на растяжку. Три! Снова на ногах. Она ещё и не такое может.
Рядом с Мариной пристроилась Лилия. Смотрит заворожено. Шепчет.
— Чему вас только в Столице учат! Мне бы туда...
— Такому не учат. С Эр отдельно занимались, да и она сама по себе просто талантлива.
— Не верю. Ты вчера почти тоже самое вытворяла, твою сестру Сама заметила, не зная ещё кто она. И драться ты очень хорошо умеешь.
— Мы просто очень ловкими родились, я к тому же, ещё и сильная очень.
— Ага, я видела как ты бьёшь. И ещё танцуешь. Что же за школа там у вас?
— Ни в какой столичной танцевальной школе мы не занимались.
— Всё равно, не верится.
— Верь, не верь — дело твоё. Мне врать незачем. Я не танцами прославится собираюсь.
— Но ведь умеешь танцевать! — не сдаётся Лилия.
— Умею. Не совсем бесполезное в жизни умение. Чуть не принесло мне крупных неприятностей, — явно услышана только первая часть.
Глазами, не отрываясь следит за Эридой. Тело и руки Лилии непроизвольно двигаются, непроизвольно стараясь повторять движения.
— Здорово она умеет, — Лилия выдыхает восторженно, — Могла...
— Не могла. Она боится, когда много народу. Своим только показывает.
Лилия глаза вытаращивает.
— Как 'своим'? Мы же для неё... Точнее, она кто, а мы...
— А я тогда кто?
Кажется, в очередной раз удаётся увидеть редкое состояние организма под названием 'закипающие мозги'. Машет рукой у Лилии перед носом.
— Ты ещё здесь? Пакет первой помощи где лежит?
— Не... Не надо пакета. Со мной всё в порядке. Неожиданно всё просто.
— Несколько дней в моём доме жить — так нормально, а танцующая Эр — так неожиданно всё. Если не забыла, у нас пред законом все равны. Что ты, что Эрида или я, — 'равны все, но некоторые чуточку ровнее'.
— Я... Я не знаю. Так странно всё. Ты говоришь, я для Эриды вроде как своя, иначе бы не увидела, того, что видела.
— На будущее запомни. Эрида всех считает изначально хорошими. Только недавно согласилась признавать, некоторые — не очень. Людей на сорта она не делит вообще.
— Ты, похоже, тоже.
Марина криво усмехается.
— Вот тут ты ошибаешься. Делю и ещё как. Самое главное — урод по человеческим качествам или нет человек с моей точки зрения. Длина титулов и количество денег роли не играют совершенно.
— Так не бывает.
— На Эр ещё раз посмотри.
— Она хорошая.
— Зато я — плохая.
— В море очень страшно. Люди сходят с ума. Или людьми быть перестают.
— Ты о чём? — не понимает Марина.
Вокруг гомон. Видимо, речь идёт о событии всем известно, рассказ о котором как нельзя лучше подходит для ночной жути.
— Оренни весной людоедов видела.
— Живых?
— Нет, мёртвых уже.
— Это как? И откуда они здесь взялись вообще?
— С островов Большой Дуги.
— Давай-ка поподробнее, — Марина припоминает карты океанов, два течения как раз от Большой Дуги к Архипелагу идут. Одно, мимо главного острова проходящее, совсем уж причудливую дугу выписывает. Зовётся 'Течением Мертвецов'. По нему издавна от Большой Дуги приносило суда с умершими. Огромные расстояния и безжизненный океан делали своё дело. На неуправляемом судне попасть в течение значило смерть. Среди безбрежных вод пресную воду взять было негде.
— Так когда десант разбили не всех уцелевших в плен взяли. Некоторые десантные баржи, и особенно плотики с потопленных кораблей унесло в море. Пустые выбрасывало несколько раз. Обломки тоже были.
Я тогда к большим батареям плавать ходила. И плотик с мирренскими мертвецами нашла. Точнее, со скелетами высохшими уже.
— Ты про людоедов говорила.
— Так это они и были. Плотик на шестерых. Их сначала было восемь. Но один почти сразу умер. Его в море похоронили. Потом жалели.
— Откуда ты знаешь?
— Так когда к батарее сходила, они когда разбираться пришли, меня прогонять не стали. Даже опросили и я подпись под протоколом поставила. Дневник у одного нашли. Он с ним в руках и умер. Аварийный запас был, но он кончился. Они знали, куда попали, и их теперь несёт в никуда. Столько времени в море не выжить. Но они ещё надеялись. Пытались рыбу ловить, но попалось очень мало. Потом один умер и его решили съесть. Их уже больше месяца по морю носило. Не очень понятно, но они, похоже, его сначала убили. И ели. Ещё один сошёл с ума и выпрыгнул за борт. Писавший сам, похоже, с ума сходил, ибо про этого прыгнувшего писал, тот не захотел ценой своей жизни спасать жизни других. Он из них самым слабым был, а выжить должны сильнейшие. Это не я так думаю, это в 'Дневнике' было написано. Потом съели ещё одного. А потом всё равно умерли. Судя по последней записи, их ещё почти полгода по мою носило. Я нашла троих. И там было то, что осталось от четвёртого. Сил не было за борт выкинуть, или ещё что-то — теперь не узнать. Кто-то сказал, 'мужественные люди были, долго и храбро держались, но страх, жара и безумие победили их', другой сказал 'им повезло, что мёртвыми сюда принесло, живых людоедов вон там, в полосе прибоя, пристрелили бы и закопали, им среди людей больше не место'. Тела увезли. Я не решила, кто из наших был прав.
— С какого корабля они были? — неизвестно зачем спрашивает Марина, тишину надо как-то разогнать.
— Эсминец С-332.
— Он числился пропавшим без вести.
— Теперь больше не числится.
— Он давно уже считается погибшим. В те дни много кто бесследно исчез. С телами что сделали?
— Сожгли и закопали урны. У нас на морском кладбище участок есть — для безвестных мертвецов, что море принесло. У этих мирренов документы были, но их всё равно там закопали.
— Троих или четверых?
— Четверых. Я ходила посмотреть, самые простые памятники.
— А если сюда ещё такой плотик принесёт? — озвучивает буквально витающее в воздухе Марина-другая.
Как по команде все, у кого есть фонари направляют их свет в сторону берега. Но ничего нового волны не выбросили.
Как-то после истории о мертвецах-людоедах жутковатые истории рассказывать больше никому рассказывать не хочется. Те могилы многие ходили смотреть.
У Оренни в сумочке оказывается лежит мирренская кокарда и знак 'отличный артиллерист'. Показывать приходится частенько.
Марине подобные знаки держать в руках приходилось, но сделала вид, держит в руках впервые.
— Это съеденного или едока?
— Кокарда от одного, награда — от другого.
— Череп себе надо было брать, — судя по смешкам, это уже расхожая шутка, — на столе бы держала, и хвасталась, сама голову отняла.
— Так нельзя. Даже с мирренами.
— Марина, а правда у тебя есть заспиртованные головы тех, кого Великие Еггты победили.
Марина зевает. Должны ей были обязательно такой вопрос задать. В школе кто только её не спрашивал про эти головы. Только от Эр подобных вопросов не было, ибо ей список национальных сокровищ с раннего детства известен.
— Правда, но только не у меня, а у Империи. Даже не у Еггтов. Национальное сокровище как-никак. И там не головы самое ценное, а сосуды, придворного ювелира Дины IV работы. Самые совершенные и безумно дорогие. Предки передали ЕИВ так как опасались за сохранность.
— Неужели кто-то может решиться украсть такое?
— Легко. Человеческую жадность нельзя недооценивать. Попытка была, потому и передали.
На Марину смотрят так, будто это она пыталась сокровище стащить. В общем-то понятно, официальной прессе тут верят куда больше, чем в столице. Причём, на всех уровнях.
— А ты держала эти сосуды в руках?
— Касалась. Я маленькой тогда была, такую тяжесть в руках не удержала. Их не выставляли давно из пресловутых этических соображений. У мирренского императора головами представителей примитивных племён украшали и ничего.
— Ты видела?
— Да, — очередная полуправда.
Картинки Марина смотрела. В настоящих интерьерах представители только в виде бюстов. Чучела животных и то поубирали, в одном охотничьем зале только картины с битой дичью остались. При обоих дворах тогда модно было рассуждать о защите редких животных. Миррены в список редких включали и некоторые племена людей. К визиту грэдского Императора весьма популярную экспозицию в Парке дикой природы, представлявшую собой деревню с Южного материка вместе с жителями и их традиционными занятиям, закрыли на реконструкцию. Угу. А то мы ничего не понимаем. Будто Сордар не рассказывал, как мирренов буквально корёжило от чернокожих грэдских офицеров. Хорошо, Пантеры в составе делегации не было, а то некоторым дамам прямо на приёме плохо бы стало.
