Вещи с остатками команды прибыли к полудню, отчалили почти сразу же после этого. Все в молчании, тишине — мы вновь готовились хоронить ещё пятерых. Дик никого к телу брата так и не подпустил, лично уложив его в лодку и обставив порохом и маслом. Пытающихся помочь чуть не пристрелил, встретив таким взглядом, что даже капитан не рискнул приблизиться.
Дик молчал. До последнего глядел в черное море. Море, где в ночи горели тела тех, кто был невероятно дорог. Море, в котором бликами отражался огонь, яркой искрой выделяя ещё плывущие вдаль лодки. Дик молчал и, пожалуй, это был первый раз, когда я была готова сорваться с цепи, обматерить его с ног до головы — сделать что угодно, лишь бы он сказал хоть слово. Дик молчал.
Курить не хотелось.
А ещё через день прилетел почтовый баклан и принёс свежие листовки. На одной из них была моя фотография, вероятно с того момента, как капитан заявил об официальном принятии в свою команду, а внизу значилось имя с пометкой "живой или мертвой". Хрустальная Соня, двадцать пять миллионов. Снайпер команды Когтя.
Я задалась целю выследить этого фотографа и основательно остеклить ему зад.
— Веселье впереди
— Бумаги, милая снайпер, бумаги, — прохаживаясь у меня за спиной взад-вперёд, мурлыкал капитан. Сидя за столом, зло скрипнула зубами: да сколько можно сквозняк создавать? А Грэгу, хоть бы хны — туда-сюда, скрип-скрип... Бесишь! Ща займу, не радуйся, котяра.
— Вот тут расхождение, — обернулась к нему, мстительно прищурив глаза. — Слишком большое расхождение, даже с учетом погрешностей.
— Хм, — мужчина тут же выхватил у меня листок, начав внимательно изучать записи. Повисла тишина, в которой, наконец-то, смогла спокойно выдохнуть, позволяя уставшим глазам отдохнуть. — Откуда взяты основы?
— Опрос команды, — пожала плечами, понимая, что он не отстанет и, выпрямляясь на стуле. Капитан удивленно посмотрел на меня.
— Специально время тратила?
— За обедом поспрашивала, — пожала плечами. — Они помогли, надиктовав. Не всё, конечно — остальное потом разъяснили. Расхождения минимальные, поэтому погрешность если и есть, то монет в десять, как потолок.
— Хм... Хорошо, — кивнул он. — Тогда, с бухгалтерией покончено!
— Ага. Корабельный журнал без моего участия, как и навигационные карты. В остальном, записи не ведутся, или ведутся, но уже не мной, — потянулась я, вставая. Голова резко закружилась, из-за чего в глазах потемнело. Мне нужно кушать. Гребанное тело — раньше могла сутками не есть, достаточно было одной чашки кофе и пары сушек. Обидно.
— Нет, есть еще место, — покачал головой Грэг. Я возмущенно обернулась к нему.
— Куда?
— Вали в трюм и подсчитай наш бюджет.
— Там же монеты! — округлила глаза, вспоминая то, с какими прибаутками команда заносила на борт награбленное золото.
— Именно поэтому я и не говорю тебе, чтобы ты быстрее разобралась с документацией, — пожал он плечами. — Иди, искупайся в драгоценностях.
— Так точно, капитан, — вяло пробормотала, выходя за дверь и оставляя мужчину наедине с самим собой и странным растением на подоконнике. Назвала бы небезызвестным Грутом, да язык не поворачивался, слишком... другое. А маленькое нечто, отдаленно напоминающее нашего капитана, но в мини-версии, радостно покачивалось из стороны в сторону и издавало легкие пищащие звуки. Как сказал Грэг — оно однажды вырастет, еще немного осталось, и будет уже отдельно от горшка. Что же, ждем.
— Чё такая унылая, прелесть моя? — Меллот, как уже стало привычным за последние три дня, повесилась на меня со спины, заставляя наклониться вперёд и чуть не уронить весь тот мини канцелярский набор, которым располагала, а сейчас держала в руках.
— Перестань меня так называть, оторва, — мрачно пробурчала, силясь сделать пару шагов вперёд. — Слезь с меня!
— Не хочу, — протянула она, вжимаясь еще сильнее. Я покраснела — даже в том наряде, который я ей выделила, девушка все равно заставляла снующий по кораблю народ задерживать на себе взгляд, ничего для этого не предпринимая. А мне не хотелось привлекать к себе мужское внимание, особенно находясь с ними продолжительное время в замкнутом пространстве. — Мне скучно. Мне ужасно скучно.
— Тогда помоги мне! — попыталась сбросить хватку. Мелл еще сильнее навалилась, пытаясь разглядеть бумажки у меня в руке.
— А что нужно?
Я мысленно вздохнула, пытаясь точнее подобрать слова. Потом, подумав, поняла, что лучше, чем есть, и придумывать не надо.
— Деньги посчитать, — кратко и действенно: ухватив меня за руку, девица потянула вперёд с такой скоростью, что засвистело в ушах. Лампу для освещения реквизировали в соседней каюте, у отлучившегося со своего места Вали — скажем, так, заведующего по тому, что уже сломалось, но что жалко выкидывать и можно перевести в другую область. Например, рваную одежду на половые тряпки. Наверное, на каждом корабле должен быть такой человек, не знаю. Но, как они именно его выловили в этом долбанутом мире, лично для меня оставалось тайной: более домовитого мужчины я еще не встречала.
Лампадка коптила только так. Спустившись в темный трюм, в процессе молясь всем богам, чтобы не промахнуться мимо ступенек, ненадолго зависла в ступоре: того слабого света, что у нас был, оказалось достаточно, чтобы находящееся в трюме засияло, переливаясь множеством бликов и оттенков. Кучи золота, насыпанного кое-как, какие-то бирюльки, драгоценные камни, чуть в стороне оружие, украшенное ими же.
— Твою же мать, Грэг! — в сердцах воскликнула, понимая, что покроюсь плесенью раньше, чем досчитаю. Этот гад опять меня провел, на мою месть, отвечая своей, более продуманной. Обидно, что он опять меня сделал, хоть и капля гордости взяла — мой капитан.
— Ты чего кричишь? — вздрогнула Меллот, удивленно глядя на меня. — Не волнуйся, сейчас всё разрулим!
— Да тут считать вечность, — простонала я, ставя лампу на бочку и создавая позади неё несколько зеркал, непрозрачных с тыльной стороны, насколько это возможно, и ещё пару в других углах, под наклоном. Света стало в разы больше, освещая всё до последнего белли и камешка, и открывая что-то, похожее на пещеру дракона.
— Так, пол часа, и я начну тебе помогать! — девушка, не удержавшись, с довольным визгом бросилась в золотую кучу, принявшись радостно купаться в ней. — Сходи пока за мешками, рассортируем всё.
— Ладно, — пожала плечами, покидая помещение. Валя уже носился в поисках своей потери, подбегая к каждому встречному и принимаясь трясти его за грудки. Пришлось идти с повинной, мрачно-виновато, если такое вообще возможно, глядя на него. Валя лишь замахнулся для оплеухи, но руку на меня так и не опустил, велев вернуть светильник, когда наиграемся. На робкую просьбу выделить несколько мешков, желательно целых и объемных, широким жестом открыл передо мной дверь одной из каморок, переделанной под хранилище и ушёл к себе, что-то, в который раз, переделывать.
Грустно оглядев сложенные на стеллажах тряпки, быстрым движением создала себе очки, закрывающие глаза от пыли. Нос, увы, закрыть не удалось, но на будущее я задалась идеей придумать себе что-то наподобие маленького противогаза, с множеством мелких отверстий для воздуха. Сейчас же, пришлось зарыться вглубь, покрыв себя и одежду тонким слоем стекла, с которого мусор соскальзывал, и, вытягивая на поверхность нужное мне. Чихать хотелось зверски, что и проделала, взметая облачка пыли и спугивая множественные поселения моли, золотистым роем взлетевшей к потолку. Проводив их взглядом, покачала головой: они к концу года превратят в кружева всё находящееся здесь, если сейчас же не начать перетрясать эти залежи.
Неожиданно, мне на голову с верхней полки упал футляр, сильно ударив по макушке и соскользнув вниз, на ноги, только чудом не отдавив пальцы. Задумчиво посмотрев на находку, отложила в сторону тряпки, присев и пытаясь открыть её. Ничего, вообще. Прищурившись, оглянулась на открытую дверь выхода: никого. Задвинув футляр под ближайший стеллаж, быстро похватала мешки и побежала обратно в трюм — обожаю загадки, и, кажется, это одна из них. Потом обязательно займусь ею.
— Чего так долго-то? — ворчливо раздалось из кучи монет. Приглядевшись, поняла, почему не обнаружила Меллот сразу: нацепив на всевозможные места вообще всё, что только можно, украсив голову короной, девушка была круче, чем Рождественская ёлка.
— Выбирала те, где нет дыр, — кинув перед ней добытое, целенаправленно прошла к кучке каменьев. Не одной же ей шиковать на этом празднике драгоценностей? — Мне интересно, как ты собираешься все это подсчитывать.
— Как-как? — фыркнула она, вылезая из своего импровизированного ложа и притягивая к себе один из мешков. — Вот так: одна, две, три, четыре...
— Опять издеваешься? — даже не поворачиваясь к ней, пробормотала, беря в руки огранённый рубин со сколом на боку и задумчиво вертя его в руках.
— Фи, с тобой даже пошутить нельзя, — протянула девушка, снимая с себя все украшения и оставляя лишь корону на голове. Я покачала головой, поворачиваясь к ней.
— Я второй день сижу за бумагами, подсчитываю то, сколько нужно ещё потратить в будущем, когда войдем в следующий порт, где сможем починить корабль и отчистить дно от ракушек и водорослей. Где купим материал на паруса, потому как наш верхний, который зонтиком, несколько специфический, и на него нужно потратить больше. Да и укрепить крылья нужно: я предложила проверить основание и ядро, чтобы в случае чего не сломались, во время очередного шторма. После того, как корабль побывал в тех доках перекупщиков, стоит устроить полный осмотр — мало ли. Да и нам нужно ещё набрать человек десять экипажа. И как думаешь, у меня есть настроение для шуток?
— Мда, растраты предстоят серьезные, — отозвалась Мелл, щелкая пальцами. Любопытно навострив уши, встала, и, подойдя к ней, с удивлением уставилась на крысу-зомби. Не двигаясь, нежить пристально смотрела ей в глаза, после, пискнув, скрылась в ближайшей норке, с трудом протискиваясь между досок и вызывая у меня смех. Девушка сконфужено почесала в затылке, грустно вздыхая. — Она любит покушать.
— Она же труп, — удивилась еще сильнее.
— Я же сказала, не труп, а существо, слишком долго находящееся под действием моей силы. Но, не мертвая. Она уже по новой начала развиваться, пусть и в виде зомби. И, даже будучи им, имеет собственные вкусы. Ты, кстати, очень ей нравишься.
— Я? — неприкрыто ужаснулась. Да ну на фиг, такое счастье, как живой труп! — Надеюсь, не на вкус?
Воображение тут же нарисовало подкрадывающуюся ко мне ночью, в лунном свете, крысу, желающую мной полакомиться. Пробрало.
— Нет, что ты. Просто следом ходит, — фыркнула она, отчего корона съехала на нос. — Она частенько за тобой следом ходит, не замечала?
— Н-нет, — отрицательно покачала головой, легонько бледнея. К самим крысам я питала нежные чувства — маленькие теплые меховые комочки всегда находи место в моём сердце, да и хвосты, столь пугающие народ, не были скользкими и холодным, наоборот, теплыми и с частыми шерстинками. А вот нежить...
— Мда... — протянула девушка, вновь падая на золото и перекатываясь на живот. — Тебе с такой высокой наградой за голову стоит начать практиковать Волю Наблюдения.
— Высокой? Двадцать пять миллионов это не особо и много. Есть множество пиратов с куда более большей наградой и меньшими способностями, — усмехнулась, пиная ногой маленькую золотую горку и резко зашипев: самый тяжелый металл ощутимо приложил по пальцу, заставив недовольно поморщиться и, тут же, окаменеть. Крысы. Штук сорок навскидку, серые и бурые тела замельтешили по помещению, перебегая по золоту и, зацепив некоторые монетки, вызывая маленькие водопады.
— Глупая, у тебя оружие, которым ты смогла поднять на воздух несколько кораблей с одного выстрела и при помощи которого десяток человек на тот свет свела. Про тебя писали в газетах, правда, уже без фото. Да и о самой тебе ничего не известно: они даже не в курсе того, откуда ты родом. Иногда бывает так, что сильные пираты имеют за голову низкую награду.
— А сама-то? — не выдержала я, правда, взгляда от крыс не отвела, завороженная тем, как они, не боясь нас, начали играть друг с другом, или, попискивая, вставать на задние лапки.
— Ну, на меня тоже прислали листик, — вновь перевернувшись на спину, Мелл заложила руки за голову. — Сто семьдесят пять миллионов, как семь лет назад дали, так и есть, — зевнула она.
— Нихрена себе! А сколько тебе вообще лет? — не удержалась я, пытаясь мысленно подсчитать её возраст и время, нужное для получения такой суммы.
— Двадцать семь, — ещё раз зевнула девушка. — В море с пятнадцати лет. Первая награда — десять миллионов. Владею двумя видами Воль: Вооружения и Наблюдения.
— И у тебя, с мечтой плавать в море, и такой суммой за голову, не было команды? — эта особа не переставала меня удивлять: с поведением маленькой разбалованной девочки и её же внешностью, максимум лет на восемнадцать, и такая огромная подводная часть айсберга.
— Ну... У меня были дела, — потянувшись, она поднялась на ноги, ища взглядом свою крысу. Та нашлась возле входа в норку, умывающаяся. — Так, Пипа, давай, командуй: пусть начинают.
Крыса, резко оторвавшись от своего дела, пробежала вперёд, поводя носом по воздуху, что-то неслышно сообщая остальным. Крысы оторвались от своих дел, быстро подбегая к ней и так же, тихо попискивая, переговариваясь. Завороженная таким зрелищем, поднесла руку ко рту, откусывая сочный кусок, сладко-кислый на вкус, и пережевывая его, глотая.
— Эй, ты чё творишь? — пораженно воскликнула девушка, хватая мою руку и отводя её в сторону. — Ты же рубин ешь!
— А? — удивленно вскинула брови. В руке действительно был драгоценный камень, надкушенный с одного бока. Задумалась и с яблоком перепутала, надо же. — Ааа... Не обращай внимания, я ими питаюсь иногда, — попыталась выкрутиться.
— Но, у тебя же фрукт хрусталя! — она непонимающе взглянула на меня, демонстративно откусывающую еще один кусочек. Рубин на вкус был прекрасен.
— Я сама не понимаю, почему так происходит, — перевела взгляд на крыс, быстро наполняющих мешки золотом, складывая внутрь по одной монетке. — Не говори остальным из команды — не хочу, чтобы возникли вопросы тогда, когда я сама не знаю ответов. Не стоит.
— Лады, — даже не споря отозвалась она. — А какой он на вкус?
— Сладко кислый и сочный. Сказала бы, что как яблоко, но еще что-то и от граната есть, — жуя, проговорила, делая задумчивое лицо.
— Хм... — задумчиво пробормотала Мэлл. После, резко подавшись вперёд, неожиданно поцеловала, запуская язык ко мне в рот. На мгновение остолбенев, резко оттолкнула её от себя, замахиваясь откуда-то взявшейся спицей и всаживая ей в грудь.
— Твою мать, Меллот!!! — взревела я, вспугивая крыс. — Ты что себе позволяешь, извращенка грёбаная!
