— Не понимаю о чём вы, леди капитан, — вперед вышел наш врач, неожиданно бодро, для меня, входя в диалог. — Нам стоит поспешить — путь не близкий, вглубь острова, и лучше бы нам вернуться до того, как вокруг стемнеет. Здешние хищники, зачастую, ещё и ядовиты.
— Да, хорошо, конечно, — глубоко вздохнув, я поднялась на ноги и, не реагируя на хихикающего Барто, кивнула ребятам, призывая к действию. Те так же понятливо кивнули и, передав мне чехол с винтовкой и рюкзак с патронами, целенаправленно потопали через город.
— Я бы тоже начал стенать, если бы моим пиратским гербом стал двухголовый мутант, — тихонечко пропел зеленоволосый, пристраиваясь в арьергарде.
Я промолчала — стоит ли этому придурку что-либо объяснять? Всё равно не поймет, а если и сможет, то проблем я потом не оберусь. О том, что я мозгами в другом мире воспитана, говорить не стоит. Кажется, у этого тела опытов в прошлом и так достаточно было.
Часам к трем мы, матерясь сквозь зубы и попеременно выдёргивая разнообразные колючки из различных мест, наконец-то дошли до места икс. Барьер Барто несколько раз хорошенько помог нам, хоть и переходить по созданному им мосту я решилась только с ним же под ручку — недоверие никуда не ушло, вспомнить хотя бы то, что его к грифонам никто вообще не звал.
Перед нами высился вулкан. С множества сторон меня тихо звали обломки обсидиана, поблёскивающих в свете солнца. Решив, что в случае чего, наведаюсь к ним потом, требовательно посмотрела на нашего провожатого, вышедшего вперед и теперь бьющего земные поклоны вулкану. При виде малыша-грифона он тоже долго завывал что-то непонятное, танцуя вокруг него и всех нас за компанию. Нил был несколько смущен, но ничего поделать не мог. Мы тоже, по тем или иным причинам: Шура следил за местностью, Михель что-то конспектировал в своем маленьком блокнотике, Барто зевал, а я все ещё переваривала информацию о флагах. Дик тихо чистил ногти карманным кинжалом. Один врач был спокоен как удав, оптимистичным взглядом окидывая открывшийся нам, с нашего холмика, пейзаж и, явно прикидывая, сколько ядовито-кусачего или просто растущего, мы можем встретить.
— Великие звери, коим дарованы крылья, впереди, на горячих камнях, о, команда Хрустальная, с птицей на знамени! — это было первое предложение на нашем языке. Да ещё такое длинное...
— И, что нам ждать? — Шура вышел вперед, окидывая окружающее нас внимательным взглядом.
— Короли этого острова сами решат — я не в силах даже посметь! — отшатнулся провожатый. Впереди, в лёгкой дымке исходящей от вулкана, кто-то заклекотал, из-за чего грифон в руках Нила встрепенулся и закричал в ответ, маша небольшими крылышками.
Абориген бухнулся на колени и упёрся головой в землю, что-то быстро бормоча на своём. Нам оставалось лишь непонимающе поднять головы и...
— Твою мать, Неонил Фарнир, твою мать! — на выдохе простонала, понимая, что я не хочу оставлять себе этого детёныша, даже если его родители нам заплатят.
Огромный, полностью чёрный, перед нами рухнул грифон, пружинисто приземляясь на все четыре лапы и угрожающе приоткрыв клюв, хлеща себя длинным хвостом с перьевым покровом вместо кисти. Стань я Барто на плечи и, возможно, только тогда бы смогла смотреть в его глаза, ярко жёлтые, буквально выделяющиеся на орлиной морде. А о размахе крыльев и говорить не хотелось — наш корвет, поперек, точно бы накрыл.
— О, господин небес и тверди! Не гневайся! — истерично возопил наш провожатый и тактично вырубился, больше не отсвечивая.
— Барто, твой барьер, в случае чего, вообще потянет? — тихо прошептала парню и тут же замерла соляным столбиком — зверь мгновенно повернулся ко мне, прожигая неприязненным взглядом.
Птенец в руках у Нила как-то затих, после вообще нахохлился, как-то виновато глядя в адрес родственника.
— Нил, давай. Мы, если что, прикроем, — Шура старался говорить ободряюще, но негромко, не шевелясь лишний раз.
Парень, сглотнув, осторожно вышел вперед, тут же попадая под внимательный взгляд-прожектор.
— Сэр грифон, мы нашли вашего ребенка, — он осторожно вытянул детеныша вперед, после вновь прижал к себе. — И в общем...
Он замолчал, неуверенно глядя на зверя, внимательно его слушающего. Детёныш, некоторое время молча сидевший у него на руках, завозился, после несильно клацнул клювом, привлекая внимание.
— Пожалуйста, отпустите его с нами! — громко прокричал парень, неосознанно прижимая птенца крепче.
Зверь, чуть наклонив клюв, внимательно на него смотрел. Барто, почти незаметно, вынул руки из карманов, растирая пальцы. Я осторожно потянулась к ремешку на плече — снять все предохранители дело секунды, и её даст мне барьер парня. А дальше и сквозь чехол стрелять можно — я специально отмеченные патроны в магазин вставила.
Зверь, неожиданно плавно для такой махины, отступил в сторону, кивком головы указывая на вулкан и тропку к нему. Нил двинулся вперёд, а вот нам дорогу красноречиво перекрыли, поставив перед впереди идущим Шурой огромную птичью лапу с выдающимися когтями.
— Ну ты там кричи, есть что, идёт? — неуверенно крикнула парню вслед и, опять попав под внимательный жёлтый взгляд, примирительно пожала плечами. Ну я же волнуюсь, ага.
Через час блужданий по пустоши перед горой и под внимательный взгляд улёгшегося поперек дороги зверя, я успела схарчить весь обсидиан, даже несколько переев — вместе с тем, что волосы стали чёрными, вместо привычного коричневого цвета, так ещё и кончики пальцев с ногтями приобрели серый и, на ногте, чёрный цвет.
Аааа, я гот.
Наш провожатый, на мгновение, очнувшись и увидев, кто рядом с ним, вновь благополучно выпал в Астрал — посещать чертоги разума. Врач, сидящий около него и явно ещё тот пофигист, только посмеялся и продолжил дальше курить свою трубку, выпуская в небо ароматные колечки дыма. Если сейчас мимо нас пройдет старик в сером балахоне и остроконечной шляпе, желая доброго дня — я не удивлюсь.
Барто, наплевав на весь мир, завалился спать в тени зверя, благо было где. Шура, немного поразмыслив, прихватил Дика и так же сел рядом с ним — и тенек и охрана, в случае чего.
Находившись вдоволь и решившись, подошла к врачу и села рядом с ним, внимательно следя за эмоциями мужчины. Моего роста, чуть полноватый, хотя даже так он явно мог самостоятельно дотащить парочку раненых громил до лазарета. Светлые, по-отечески тёплые глаза, мягкая улыбка, лет сорок пять-пятьдесят навскидку — вроде и добряк, на первый взгляд, да паранойя начинать ласково напевать о его прошлом.
— Вы были в прошлой команде, плавающей на бриге, который мы захватили. Сделали это без боя, без усилий — просто усыпили вас и выкинули нахрен. У меня к вам весьма понятный, после этого, вопрос: какого хрена вы теперь в нашей команде?
Мужчина, ещё раз пыхнув трубкой, неторопливо перевел взгляд на грифона, лежащего молчаливой скалой.
— Да куда я, старик, пойду?
— Ответ неверен, — качнула головой. — Вас куда-то запихнул мой помощник. Вы и ещё двое — вернулись. Простой старик вряд ли бы смог.
— О, ну могу парочку трюков проделать, да и веревки меня не так уж и сильно пугают, леди капитан, — усмехнулся он, вновь затягиваясь. Я стоически терпела, после не выдержала — нырнув рукой в карман куртки, которую до этого сняла и теперь держала в руках, вытащила сигареты и зажигалку. Стало гораздо легче, стоило затянуться пару раз.
— И? — не стала углубляться в перечисления я, выразительно вскинув бровь и дожидаясь более точного ответа. — Мне с вами в море идти, в открытое. Вы можете что-то вколоть нам, повар отравить, навигатор завести куда-то, откуда мы уже не найдем пути обратно.
— Мы те, кто не станет использовать свою гордость и честь для того, чтобы лишать жизни. Как навигатору нельзя ошибиться, а повару использовать столовые приборы для убийства, а пищу в отраву, так и мне нельзя свое ремесло использовать во вред. Я, между прочим, двадцать лет проработал на судне Дозора! Больше почтения, Хрустальная леди! Я спас стольких, что хватило бы на заселение небольшого города, и мне не было разницы в том, враг это был или друг. Мое дело — лечить. А убийства заберите себе. Из-за этого и ушел я, правда. Но дела своего не бросил.
— Ну, я надеюсь, если на нас нападут, вы же не будете бегать и собирать раненных со всех сторон? У нас тогда вообще проблема будет, — нахмурилась я. Душещипательными речами могу и я посыпать, а уж о том, как яро себя защищают подозреваемые на допросе, могу трактат создать. Ещё и кучу примеров привести, от мелких идиотов, до многоуровневых манипуляций сознанием. Чего только стоил мой начальник, когда примеры нам приводил и разыгрывать сценки заставлял.
— У меня пара помощников из местных — успели переговорить с новенькими, да выяснилось, что местные аборигены неплохи в травознании. Если уж на то пошло, вы о меченных лучше позаботьтесь — не зря им свои же клеймо влепили.
— Не зря, тут вы правы, сэр, — не стала отрицать я, заметив одинокую фигурку, выворачивающую из-за поворота и прекращая диалог. Потом ещё остальных поспрашиваю.
Грифон встрепенулся и поднялся на ноги, внимательно глядя на парня. Тот, дойдя до него, неожиданно низко поклонился, после подошел к нам.
— Идём, здесь у нас больше нет дел, — и, не оглядываясь, потянул меня за собой, в сторону леса. Обернувшись назад, на всякий случай прощально кивнула огромному зверю, после поспешила за Нилом, уверенно шагающим вперёд.
— Эй, ну почему я вечно таскаю какую-то гадость?! — гневно завопил Барто, на которого навьючили аборигена, все ещё находящегося без сознания. — От него воняет!
— Кстати, да! — обернулась ко всем, ловя момент с тем, как мощно взмахнув крыльями, грифон уносится в небо, а после скрывается где-то в глубине дыма, идущего из верха вулкана. — Придём в поселение — все марш в баню-купальню — не знаю, что тут у вас ещё бывает! В море выйдем только чистыми!
— Раскомандовалась, — куда тише пробурчал зелёноволосый, но больше не возникал.
— Ну, Нил, что там было? Как оно? Почему так долго и где птенец? — накинулись мы на парня, удивительно спокойного и благодушного.
— Там было недолго идти, — начал он, когда ему уже неприкрыто начали угрожать за молчание. — Пара поворотов по тропике, и я попал в какую-то огромную пещеру, где было очень жарко. Там было множество грифонов! Разные цвета, размеры — они такие прекрасные! — восторженно выдохнул он. — А потом мне указали на самого главного — седоватого. Он, в отличие от остальных, сидел, но был таким... величественным! И он говорил. Они все говорили, кто-то хуже, кто-то лучше, но все. Он сказал, что это правильно, что мы пришли к ним, а не забрали их дитя с собой, как делают другие путники. Правильно то, что не сами решили, а попросили дозволения взять его с собой.
— Но мелкого с тобой нет, — уточнил Дик.
— Нет. Терратау ещё слишком мал, чтобы покидать родные земли. Но они пообещали, что, как только он подрастёт, то он отыщет меня и будет верно следовать рядом со мной.
— Это через сколько? — нахмурилась я, осознавая, что с ростом этого зверя его потребности в еде тоже возрастут. Надеюсь, он ест рыбу. Кошачьи же гены в нём тоже есть.
— Ну, они быстро растут — мне так сказали, — извиняясь, засмеялся парень, почёсывая в затылке. — Я им верю.
— Черт, зря сходили! — фыркнул Дик, скрещивая руки на груди. — Только что и видели того огромного грифона. Нечестно.
— Ну, это называется просто и коротко... — пожала я плечами.
— Не судьба, — закончил за меня Барто, поправляя съезжающего с плеча аборигена и морщась.
— Ладно, тогда я позвоню на корабль — пусть там баню найдут и подготовят всё, — кивнул Шура, извлекая маленькую улиточку из кармана, и что-то на ней нажимая.
До чего же умилительное создание, кто бы знал.
— Соня, слышишь? Это садизм! — надрывно прокричали из-за высокой стены голосом Барто. — Если я тут подохну!..
— Нас похоронят рядом! — прокричала в ответ, еле шевеля языком. Горячие источники, находящиеся в стороне от поселения, были прекрасны. И общим видом, и сервисом, и теплом. Проблема состояла лишь в том, что я была фруктовиком.
В теле была такая слабость, что Нора осторожно прислонила меня к камушку, не давая сползти, и, предусмотрительно положив мне полотенце на макушку, довольно откисала рядом, время от времени пуская пузыри под водой. Ей баня, ну, или горячий источник, что точнее, был в новинку. Приятную такую, как и для Рока и Нила. Мне же, как и стонущим из-за загородки Сонро с Барто — в ужас и страдания.
— Знаешь, Нора, я извиняюсь, но пойду — свою порцию пара и страданий, в смысле чистоты, я уже получила, — простонала, делая робкую попытку доползти до бортика и с обречённым видом уходя под воду. Ну почему тут нет детского бассейна?!
— Хорошо, капитан, — женщина посмеивалась, осторожно подхватив меня и доконвоировав до выхода из воды. — Дальше справитесь? — учтиво поинтересовалась она, со скрываемой во взгляде грустью глядя на выход.
— А, дальше? Конечно — фруктовикам же только стоячая вода вредит — в душе, куда я иду и дальше, мне ничего уже не угрожает, — усмехнулась, поправляя на себе мокрую простыню, в которой сидела в воде. Нора, в отличие от меня, наготы не стеснялась. Да ей и не нужно было — несмотря на то, что ей было около тридцати, тело у нее было как у девочки — молодое и подтянутое. Ни грамма намека на лишний жир или растяжки с целлюлитом — ужаса моего мира. А я так и не решилась стянуть простынку — тощий ужас, который больше пугал, нежели привлекал. Хоть бы до анорексии дело не дошло.
В душе дела обстояли гораздо лучше и, замотавшись в выданный персоналом халат, я чинно прошествовала в свою комнату, довольная донельзя. Побыв немного внутри и, поняв, что ничего интересного в четырех стенах с разложенным футоном на полу и окном на сад я не найду, вышла обратно в коридор, следуя за чудным запахом с кухни.
Еда была шикарна, правда, ужинала я в гордом одиночестве — никто так и не вышел из купален, продолжая откисать. Надо же, а я не смогла выдержать, даже стыдно немного. Хотя в одиночестве ничего плохого не было, да и повар сверкал как начищенный самовар, после того, как я, уходя, поблагодарила его за чудную еду.
Вернувшись в комнату, я не сразу и поняла, что нахожусь в ней не одна. Закрыв дверь и пройдя к окну, заметно вздрогнула, замечая сидящий силуэт около стены.
— А ты любишь пожрать на халяву, — тихо усмехнулся Барто, демонстративно потягиваясь. Недовольно фыркнув, я прикрыла створки окна, оставляя маленькую щель — для сквозняка.
— Сам же недавно возникал на тему моей фигуры, — пробурчала, подходя к футону и, скрестив руки на груди, внимательно посмотрела на парня, вскинув бровь. — Чё припёрся?
— Ну, море, знаешь ли, вещь опасная, порой мутная и неприветливая. Сегодня ты пират, пьян и богат, а завтра...
