Взвизгнув и под уже открытый ржач Харуты слетев с моих колен, девица убежала куда-то в сторону входной двери, провожаемая смехом попадающихся ей по пути мужчин.
— Вот! Опять баба бабу уводит! Что за мир такой?! — отчаянно воскликнул Сатч, отпивая уже прямо из горла принесенной бутыли.
Его пава, тихо посмеиваясь, все же старалась держаться молодцом, осторожно поглаживая его по груди и что-то успокаивающе шепча.
— Странная реакция, — покачала я головой, чуть пьяно глядя вслед убежавшей девушке. Количество выпитого превышало все допустимые пределы — не спасал уже и остеклённый организм, поначалу совершенно невосприимчивый к алкоголю. Хотя с Сатчем я и рядом не стояла — мужчина выпил примерно столько же, на спор, подходя к границе с названием "в накатный". — Она же уже затертая, почти что до дыр. И так визжать.
— У тебя выразительный взгляд, милая, — протянула девушка с колен Сатча. — До самой души пробирает, будто видит всё насквозь. А у нас... много грехов.
— У меня не меньше, — криво улыбнулась, качая головой. — Скорее всего, что и больше.
— Потому и способна увидеть, — грустно покачала она головой.
— Со своей философией вы лишили меня женщины, — скривился Марко, подпирая подбородок кулаком и пристально глядя на меня. — Не хочешь как-нибудь компенсировать?
— Тебя прёт от пьяных женщин? — вскинула я брови вверх, неподдельно удивившись. — Твои фетиши пугают...
— Предлагаю пойти со мной, — подкатил сбоку Харута. — Обещаю: я буду нежно... Сопеть тебе на ухо.
— Это одно из самых романтических предложений за всю мою жизнь, — я растрогано чмокнула его в висок, смахивая несуществующую слезинку.
— Вот так всегда: ты и при деньгах, и большой уже, бывалый, а они на романтику ведутся, — покачал головой кок, вновь прерываясь на девушку.
— Нужно просто действовать радикально, — усмехнулся старпом Йонко, поднимаясь на ноги и, подхватив меня на руки, закинул на плечо, уходя от стола по направлению к выходу.
— Будь осторожен! Она обещала тебе кое-что остеклить! — громко крикнул вслед Харута, тут же пьяно засмеявшись.
— А вот об этом можно было и промолчать, — тихо пробурчала я, напрягаясь — доехав на мужчине до выхода, я примиряющее похлопала его по спине. — Опусти, а? Я не пушинка, да и ты не особо трезвый.
— Сбежишь ведь, — усмехнулся он, но на ноги поставил, тут же прижав к себе. — Должок на тебе теперь висит.
— А на тебе твой, — не удержалась я, упираясь руками ему в грудь и пытаясь вырваться из кольца рук. — Эй...
Поцелуй был тянущимся, как патока. Не сладким, не нежным, но осторожным. Я не раз целовалась, и даже не два: было и больно, было и отчаянно. Были и на прощание, то, после которого уже никогда больше не увидишь человека — на смерть.
Но и получать удовольствие от процесса я умела, а Феникс целовался мастерски, так, что пришлось прижаться и закрыть глаза, получая всё, что мне было дано, и стараясь и в ответ не выглядеть манекеном.
Горячо и с привкусом алкоголя. Так странно знакомо и в то же время ново, до горячей волны внизу живота и невольной улыбки, прорывающейся сквозь изучение чужих, чуть грубоватых и потрескавшихся губ.
— Эй, вы ещё потрахайтесь тут, — кто-то грубо заржал, заставляя вздрогнуть и оторваться, отшагивая назад от мужчины.
Словно невинная девица какая-то, вот же.
— Для начала неплохо, — уверенно кивнул комдив, уже совершенно свободно обнимая меня за талию и куда-то ведя.
Щеки, вопреки всем четким и достаточно язвительным мыслям, предательски заалели, даря ощущение того, что я ими могла бы освещать один из переулков, по которому мы шли.
Затуманенный разум уловил шуршание камешков да несколько ярких маячков чужих сознаний.
— Зря, — кто-то тихо хохотнул у нас за спинами. — Зря вы сюда свернули, голубки.
— Ты этих имел ввиду, когда ужасы рассказывал? — остановившись, внимательным взглядом окинула перекрывших нам проход людей, вышедших из тени впереди, после повернула голову назад — та же картина.
— Можно и так сказать. Вообще-то я обобщал, — грустно вздохнул Феникс, после напрягся, внимательным холодом стали окидывая людей. — Ужасный день.
— Ладно! Пур... Пердл... Парлементур?.. Парлументёр... Тьфу! Переговоры? — не сумев выговорить, предложила я. Язык потихоньку начал заплетаться.
— Не-а. Поздно, — хохотнул кто-то. На весь переулок сверху упала сеть, явно с кусочками кайросеки и какими-то утяжелителями. — Марко Феникс, мы тебя давно ждали, — подойдя к нам, усмехнулся какой-то мужчина.
Припав к земле от слабости, я, хоть и была одета так, что большая часть тела была закрыта одеждой, да и опыт в ношении кайросеки у меня был достаточно богатый — Коул меня гонял частенько в наручнике, впоследствии попросту запуталась в сети, пытаясь встать. Алкоголь, лишенный барьера организма, резко ударил в голову, кружа мир.
— Пять лет. Помнишь меня? — я вывернула голову, но увидела лишь ботинки и темные штаны, понизу заляпанные грязью.
Феникс, рухнувший рядом, промолчал, стиснув зубы и убийственно сверкая глазами в свете луны, ненавязчиво проглянувшей сквозь тучи.
— Ничего, разговоримся ещё, — насмешливо донеслось сверху. — Шлюшку тоже берите — будет, кому поиграть с ней.
Меня, невзирая на проклятия, приголубили чем-то тяжелым по затылку, и, уже гаснущим сознанием я почувствовала, как запястья сковывает холод наручников.
Пахло сеном. Сырым, чуть гниющим сеном, которое уже давно требовалось сменить. Да только, видно, никому это и в голову не приходило.
Коул был прав. Просто до безобразия, до свинства, когда говорил, что, оставшись без своей силы, мне будет туго, если не смогу овладеть телом и Волей.
Что ж, мой злой учитель, ты действительно знаешь больше моего.
— Доброе утро? — прохрипела, еле ворочая языком и вслушиваясь в чужое дыхание.
— Такое утро "добрым" только законченный псих назовет, йой, — тихо усмехнулся в ответ мужчина, чуть слышно звеня цепями.
Открыв режущие глаза, мрачно окинула небольшое помещение взглядом, после закинула голову вверх, любуясь наручниками из кайросеки, надежно обхватывающими мои запястья и крепящимися за какое-то кольцо в стене.
Марко сидел рядом, закованный по тому же образу.
— Мы ещё живы, так что доброе, — легко пожала плечами, морщась от боли в затекших из-за долгого пребывания в одной позе, руках.
— Только ещё не утро, господа, — весело усмехаясь, в наше обиталище вошел мужчина, останавливаясь напротив нас и опираясь на небольшую трость.
Тот самый, кто отдавал приказы перед моим отключением.
Невысокий, плотного строения, одетый в серый, далекого не новый костюм, с коричневым галстуком. На ногах все те же ботинки, но уже гораздо чище. Сам, на первый взгляд, не старше пятидесяти лет, чисто выбритый.
Эдакий серый мышь подпольного дела.
— А вы, леди, оказывается не простая шлюха, а самая, что ни на есть, Шичибукай, надо же, — покачал он головой, переводя на меня взгляд. — Хрустальная Соня! Фруктовик, как оказалось. Покажете свои умения?
— Всенепременно — только руки освободи, — криво улыбнулась я, морщась от боли в затылке. Хорошо приголубили. — Первым делом покажу, что бывает с теми, кто называет меня шлюхой.
— А разве это не так? — сделал вид, что удивился, он. — Впрочем, этот аспект меня более не волнует. Ваши умения принесут гораздо больше пользы, чем простая торговля телом. Да ещё и таким тощим...
— Не твоего ума дело, мокрица, — тут же отозвалась я, высокомерно вскинув голову и глядя на него с презрением. — Велика же победа — связать да и издеваться!
— Совершенно верно — велика, — довольно кивнул он. — Что ж, с вами я разобрался, леди, а вот ты... — он широко оскалился, сбрасывая маску спокойствия, и, глядя на Феникса, буравящего его пристальным взглядом, плотоядно облизнулся. — Ты у нас надолго. Обживайся.
— Не загадывай, йой, — от слов старпома Йонко повеяло <i>таким</i> холодом, что у меня резко поскакали мурашки по спине. — Ты сильно ошибся, когда решил поднять руку на сына Белоуса. Отец и братья придут за мной, и тогда ты взвоешь.
— Ох, как страшно, — хохотнул наш пленитель, но, скорее всего, не отдавая себе отчета в действиях, назад немного отступил — взгляд Марко пылал холодом, гневом и настолько всепоглощающей уверенностью в том, что семья его не бросит, что мне рядом с ним стало несколько... Завистливо. Хотя я была железобетонно уверена в том, что меня мои тоже не оставят одну. Но, не могла чисто духовно быть настолько убеждена. Чисто психологически — не в обиду команде. — В качестве гарантии твоей покорности, чтобы ты, мой дорогой, никуда не делся и ничего никому не сообщил о месте, в котором находишься, эта леди останется тут, — покачал головой злодей — — в звенящую голову не могло прийти какое-нибудь обидчивое прозвище, а имени его мне так никто и не сообщил. — Попробуешь рыпнуться — и её не станет. Даже невзирая на то, что своими умениями она способна обогатить нас в короткие сроки, в отличие от тебя. Милая моя, для тебя те же условия, но гарант уже этот папенькин сыночек, — явно довольный своей фразой, кивнул он мне. — Ну-с, пообщайтесь напоследок, и приступим. Мы с тобой прекрасно проведём время, Марко Феникс. За все твои долги.
— Подавись ими, — сплюнул комдив, с презрением глядя на закрывшуюся, за мужчиной, дверь. После, чуть прикрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнул. — Извини, йой, это моя проблема. Втянул — виноват.
— Эм, да не, пучком всё, — качнула я головой, позабывшись, но тут же зашипев. Долги? Неужели, те самые скелеты наружу выползают? Но тему решила пока не поднимать. — Первый раз, что ли?
— Отец ему воздаст за все его дела, — он откинулся на стену, закидывая голову и несколько раз сжимая и разжимая кулаки. — Если я не доберусь первым, йой.
В горле резко образовался ком, который я с трудом проглотила — как-то сразу поверилось, что и разгневанный Отец, и сам Марко, далеко не добрячки, умеющие щадить и прощать.
А ведь там ещё и команда есть, которая за любого пасть порвет, моргала выколет.
— За нами следят? — я попыталась прошерстить Волей помещение, но не смогла обнаружить кого-либо.
— Нет. Это не нужно — мы же в кайросеки. Не сбежим, даже если дверь откроют, — отозвался мужчина, хмурясь.
— Тогда давай, тянись, — примирительно улыбнулась я, поднимаясь на ноги. — Под ремнем, слева, есть иголка.
Плащ и обувка, как и содержимое карманов, бесследно исчезли. Хорошо хоть, обшарили поверхностно...
— Руками не достану, — прикинул он расстояние, тут же взбодряясь и подтягиваясь. Хорошо, когда оппонент привычен к быстрой смене ситуации. — Намекаешь на продолжение неудавшегося вечера?
— Да. И тебе придётся делать это ртом, — широко оскалилась я, стараясь оказаться как можно ближе. Шутит? Хорошо — появились видимые шансы на свободу и, для него уж точно, месть. В этом я уверена.
— А вот это уже точно извращения, йой, — покачал он головой, подаваясь вперёд.
— Могу постонать, — давясь нервным смехом, предложила я. — Только недолго — меня немного покачивает. Продолжительно выдавать звуки страсти я не смогу.
— Соня, — внимательно посмотрел на меня комдив. После, не сводя взгляда, начал выдергивать язычок ремня.
Я, наблюдая за ним, легко покраснела и, смущенно улыбнувшись, отвела взгляд, под конец просто упершись лбом в руки, которые начало нестерпимо покалывать.
— Нашел, — спустя пару минут борьбы, отозвался он. — Ты как с отмычками?
— Если умеешь — начни первым, — отозвалась, ощущая, что у меня начинают спадать штаны, а потому вновь села на своё место. — Потом и мне поможешь.
— Идёт, — кивнул он, вставая и беря иглу в руки.
С остальным он справился быстро, и, застегивая свой ремень под его насмешливый взгляд, я осторожно прошла вниз, к двери.
— Она самая обычная, — приложив к ней руку и пропустив сквозь неё немного кристалла, отозвалась я. — Всего пара сантиметров в диаметре. Дерево.
— Уходи, как только выберемся отсюда, — подошел он сзади, прогоняя по телу волны огня и разминая руки. — Дальше я сам разберусь.
— До ближайшей сети? — насмешливо изогнула я бровь. — Птичка, мечтай. Я обещала ему показать то, что умею? Я покажу, — я спокойным взглядом посмотрела на него. Не один ты зол. — Не нужно со мной шутки шутить и шантажировать чьими-то жизнями.
— Соня, — повысил он голос, опасно щурясь. — Это...
— А теперь мы опустим кучу пустых реплик, чего не сделали сценаристы одного бестселлера с хлипким намеком на бдсм, и сделаем так, как сказала я: идём вместе. Если до тебя не доходит и это, то ладно: я иду сама. И горе тем, кто встретится на моём пути: хорошие люди, плохие — мне плевать. Это ясно? — вскипела я, делая к нему шаг. — Ты мне не указ, пернатый зад. Пипа! — рявкнула, поворачивая голову в сторону.
— В таких делах нет не замешанных, — тихо отозвался Феникс, хмуря брови. — Ты ставишь под угрозу всю свою команду, йой!
В ответ я зло клацнула зубами, терпеливо ожидая, пока верная крыса возникнет из вороха сена, и после подбежит к ногам, становясь на задние лапки.
— Созывай всю братву шерстистую — будем биться насмерть. Я разбавлю отряд своими таракашками и зверями — примешь командование.
Цветная умничка понятливо кивнула головой, бросаясь в один из углов и исчезая в щели.
— Крысы? — Марко был удивлен, хотя явно не хотел отказываться от своей идеи выставить меня с этой шахматной доски. — Я думал, у тебя только эта, как личный зверь. Наподобие нашего Стефана. Или обезьяны у Домы.
— Зря так решил. У меня ВСЕ крысы, — криво оскалилась я, пропуская сквозь дерево двери кристалл и прицеливаясь в охранника. Кроме него, больше никого не наблюдалось.
— Вот только не надо делать такое лицо, будто тебе его жаль, — скривилась, затаскивая безвольное тело, оставлявшее за собой тонкий алый след, в освободившуюся после нас камеру. — Мог бы и помочь.
— Зачем? Я вообще как-то неожиданно себя лишним ощутил, йой, — саркастично усмехнулся мужчина, пружинисто-мягко проходя по коридору и выглядывая наружу.
Пройдя по обломкам двери, я последовала за ним, любопытно заглядывая в смотровые окошки других дверей, оказавшихся по соседству с нашей.
— Эй, а с ними что делать будем? — кивнула в сторону обнаруженных пленников, сидящих внутри.
Кстати, к слову, камеры были практически стерильными, в отличие от нашей, а пленники, хоть и связанные, содержались в чистоте — ни запаха тебе, ни следов побоев.
Почему-то очень даже ясным было то, что они тут для последующих операций. Не для их спасения.
Мы что, действительно попали в пункт сбора органов? Тогда, выходит, Марко им нужен... Как неистощимый запас. При помощи такой лошадки можно неплохо так контролировать покупателей, ведь те смогут раз в несколько лет получать новые, молодые органы на замену, с уже знакомого организма. Конечно, это всё теория, и в этой области медицины я выступала лишь как поимщик таких вот тварей, но, сама перспектива...
