Браззавиль продолжил обход и завершил его поздней обычного. Он случайно стал свидетелем того, как владыка посетил одну из комнат, двери которой были всегда заперты для всех без исключения. Браззавиль знал только ее расположение и понятия не имел, куда ведет дверь. Она не открывалась с тех пор, как был изгнан Лоролан. Он изменил обычный маршрут обхода, чтобы не встречаться с владыкой, тревожное состояние, которое охватила слугу, непременно замечено хозяином, а Браззавилю совсем не хотелось быть причиной его недовольства. Он спустился в сад с намерением отдохнуть, где-нибудь под деревом, но покой его был нарушен призывом жены. Она встретила его на пороге дома и озабоченным видом указала на сад.
— Что-нибудь произошло, прелесть моя? Я наблюдал вашу встречу, она не пошла с тобой? Лоролан позволил себе дерзость? — обратился он к супруге.
— Нам следует поселить ее где-нибудь в достойном месте. Она спит в саду, как чужая, — с тревогой в голосе произнесла Милинда. — Бедное дитя. Она совершенно истерзана. Куда владыка позволит ее поместить? Ей место во дворце.
Браззавиль улыбнулся и успокоился. Милинда нашла спящую Эл в саду, и такое положение возмутило ее возвышенную натуру.
— Она не станет там жить. Сейчас дворец не видится ей столь прекрасным, как впервые. Ей будет в тягость быть там. Я намеревался предложить ей твой любимый грот. Согласишься ли ты пожертвовать этим милым местом в пользу Элли?
— Да. Безусловно, — решительно согласилась Милинда.
Эл не проснулась, когда Браззавиль заботливо поднял ее на руки. Она была пропитана духом подземелий. Энергии сада оглушили ее, как в первый раз. Милинда не знала о наличии тайных подземелий и сил с ними связанных, мрачные переживания Эл усилили впечатление Милинды, которая была убеждена, что девушка больна. Только Милинде было под силу окружить ее доброй заботой, владыка мудро рассудил это.
Грот представлял собой неглубокую и обширную нишу в белой скале. Залитое светом пространство было открыто в сад. В нише свободно могли жить двое. Милинда обожала это место, у нее были свои правила жизни, и этот грот служил ей местом уединения. Браззавиль не знал, чему она посвящает время проводимое здесь. Пребывание в гроте служило Милинде отдыхом и поднимало настроение. Отсюда она возвращалась к своим обязанностям супруги с вдохновением и умиротворенностью. Она с радостью уступила грот Эл, очевидно зная ценность этого места. В этой части сада не будет посторонних, сам Браззавиль не посещал его и спрашивал разрешения для визита, считая его местом Милинды.
* * *
— Новый день, — услышала Милинда голос девушки.
Она смотрела на сад. Краски в этой части изменились, стало больше голубых и синих тонов, свет стал слегка приглушенным. Милинда объяснила себе эту перемену появлением Элли. Она отвлеклась, разглядывая новые оттенки, и пропустила момент пробуждения. Милинда обернулась.
— С пробуждением, — приветствовала она.
Эл лежала на спине, повернув голову на бок, тоже смотрела в сад, глаза ее были сонными и туманными. Она не пыталась подняться, даже после продолжительного сна читалась усталость в ее лице.
— Красиво. Спасибо, что принесли меня сюда. Сад. Я забыла, что первый раз его сила свалила меня с ног. Вот и теперь. Здесь могучие энергии. Но мне не кажется, что я потеряла сознание, я просто потеряла ощущение себя.
"Может так и есть", — подумала Милинда. Она не ощущала ее присутствие, как чувствовала Лоролана или мужа, как прочих редких обитателей этих мест. Эл казалась нереальной в этой атмосфере, так было с первого момента, Милинда почувствовала ее только тогда, когда утомленная путешествием Эл принесла с собой силы нижних, более грубых миров.
Эл скосилась, не поднимая головы, осмотрела постель. Она лежала на возвышении, устеленном тонкими тканями, гладкими словно шелк, с нежным ароматом. Эл приподняла руки и уронила их. Грубая одежда, которой снабдили когда-то, хранила следы пепла и дорожной пыли.
Супруга Браззавиля догадалась о ее мыслях.
— Я хотела бы предложить вам другой наряд, — сказала она.
Эл медленно села, свесила босые ноги.
— Я позволила себе избавиться от вашей обуви. Она была ужасна, — добавила Милинда.
— Я, вероятно, оскорбляю своим видом ваши утонченные чувства? — спросила Эл. — Едва ли одежда что-то изменит. Эта почти пришла в негодность.
Она размышляла вслух, теребя пальцами рукав порванной в драке куртки. Ткань была грубой и поэтому еще прочной. Просунув указательный палец в другую дырку, повертев им, Эл подняла глаза на женщину и мило, даже снисходительно улыбнулась.
— Я сменю ее на что-нибудь менее истерзанное. — Она утвердительно кивнула, но увидев, как женщина разворачивает практически королевский наряд, замотала головой.
— Он вас украсит, — заверила Милинда.
— Я не привыкла носить подобные вещи.
Тон Эл был настойчивым, Милинда смутилась, не смея и не зная как возразить.
— Я настаиваю, — раздался рядом голос владыки. — Едва ли одежда что-то изменит.
Эл в мгновение ока оказалась облачена в длиннополое темно-синих тонов платье, сложное по конструкции, но едва ощутимое на теле из-за невероятной легкости ткани.
Она вскочила, увидев владыку, ее взгляд утратил томную полусонную окраску и стал колючим и жестким.
— Не стоит меня ненавидеть за то, что я помог Милинде, привести тебя в надлежащий вид, — заметил владыка.
Супруга Браззавиля стояла, в почтении склонив голову. Владыка подошел и покровительственно положил руку на ее макушку.
— Смирись, Милинда, заботы о ней не так легки и торжественны, как тебе казалось. Элли, — обратился он к девушке, — у каждого в этом мире есть круг обязанностей, вверенных мной. Милинда наилучшим образом сможет позаботиться о твоих нуждах. Она объяснит, как подобает вести себя, что следует делать и как не следует поступать. Она служит тебе, но это моя воля. Моя воля — закон для всех обитателей моих миров, включая тебя. Если твоя гордыня вопиет оттого, что кто-то собирается заботиться о тебе, то напомни ей, что уважать чужое служение — достойно. Привычки солдата не помогу в твоем нынешнем положении. Воевать тут не с кем.
Эл склонила голову в знак согласия, но не сводила с владыки глаз, взгляд ее был как прежде суров. Боль сдавила виски. Она зажмурилась, чтобы избавиться от нее. Боль прошла, а владыка тем временем исчез.
Милинда все еще стояла склоняясь. Эл села обратно на постель и тяжело вздохнула. Она стала рассматривать подол юбки, перебирая пальцами льющуюся ткань. Милинда грациозно выпрямилась.
— Не стоит перечить владыке. Ни в чем. Он всегда прав. Он неизмеримо выше нас, — мягко произнесла Милинда.
— Благодаря ему, я теперь знаю ваше имя, Милинда. Он обязал вас заботиться обо мне?
— Эта скорее не обязанность, а потребность. Вы истерзаны страданиями, нуждаетесь в лечении, заботе и ласке. Доверьтесь мне. Я смогу излечить вас.
— От моих недугов есть одно средство, надежное и безотказное — это свобода, сладостно протянула Эл. — Как раз этого эликсира у вас не найдется.
— Но вы свободны! — воскликнула Милинда в полном изумлении.
Ее искренность заставила девушку широко улыбнуться, а потом засмеяться. Эл сказала сквозь смех.
— Я не пленник, я — заложник чести, — Эл многозначительно подняла палец вверх, — будь она не ладна.
— Сияние небес! Что вы говорите! Этот мир — ваш дом. Полюбите его и вы поймете, какую ценность приобрели, отыскав путь сюда.
— Звучит так красиво и убедительно. — Эл не переставала улыбаться. — Предложи мне завтра кто-либо сбежать отсюда, жизнью бы рискнула. Несколько мгновений за пределами этого милого места и глоток свободы перед смертью вполне устроили бы меня.
Тут Милинда кинулась к ней, обняла так крепко, как Эл не ожидала.
— Умоляю, молчите! Нет, только не уходите! Умоляю. Я исполню любую прихоть, но я не хочу, чтобы вы покинули нас. Вы — надежда этого мира!
Милинда выказала испуг и смятение, Эл высвободилась из объятий и осторожно взяла в руки ее гладкое без морщинок лицо, ставшее каким-то молодым от испуга, сказала с иронией:
— Успокойтесь, вы почти выболтали мне местную тайну, за это вам грозит наказание. Чего доброго, вам не будет дозволено опекать меня.
— Так вы согласны?
— Не сбегать или принять ваши заботы? — Ответа Эл не дожидалась. — А куда мне деваться?
Милинда схватила ее за кисти и положила их себе на голову.
— Госпожа моя, — прошептала она.
— Никаких обращений, вроде, "госпожа". Зовите меня по имени. Заботьтесь, лечите, делайте, что вам вздумается. Да будет так! — провозгласила Эл.
* * *
С тех пор Эл с уважением принимала заботы Милинды. Все ее ухаживания напоминали ритуал. Эл в шутку сравнивала себя с китайским мандарином. Милинда окружила ее своеобразной заботой, не слишком навязчивой, но временами для Эл непонятной.
Милинда готовила для нее особенные настои и поила буквально по часам. Эл не препятствовала ее стараниям, новая знакомая совершала свои "ритуалы" с полной убежденностью в их значимости и со знанием дела. Все ее манипуляции не причиняли неудобств Эл, скрашивали однообразие местного покоя. Деятельность Милинды спасала Эл от ощущения безвременья.
Никаких особенных занятий или обязанностей у Эл не было. Владыку она видела изредка и издали, что Эл устраивало. Всякий раз его присутствие вызывало сильное напряжение и неприязнь. Эл ожидала, что со временем сознание окрасит ее отношение к владыке иными красками, воспоминаниями о потерянной свободе, тоской по дому, напряжение схлынет, уступит место чему-то иному. О времени тут говорить было трудно, всякий раз, когда в поле зрения попадал высокий силуэт, Эл невольно останавливалась, как добыча на охоте и замирала, чтобы стать незаметной, едва ли ей это удавалось, поскольку владыка деликатно уходил от нее. Эл старалась обходить дворец стороной, чтобы не оказаться поблизости от владыки. Ей, для прогулок и удовлетворения скромного любопытства хватало сада.
Первое время она теряла сознание, сад по-прежнему действовал на нее оглушительным образом. Заботливый Браззавиль находил ее и приносил в грот.
Наконец, Эл стало интересно, какими настоями потчует ее Милинда.
— Что на этот раз? — спросила Эл, принимая из рук женщины кубок с прозрачной жидкостью.
— Раньше вы не спрашивали, — заметила Милинда.
— Мне было неинтересно, — сказала Эл.
— Проявление интереса — это первые признаки улучшения. Я очень рада вашему вопросу. Я собираю в саду особенные цветы и плоды, которые появились в вашем присутствии, я составляю напитки из их соков и растворяю их в этом бокале. Браззавиль принес мне его и сказал, что он ваш.
— А как вы узнаете, когда давать мне питье?
— Когда бокал наполняется, — ответила Милинда.
— Да, действительно, вы его приносите как раз, когда я хочу пить и ни разу не ошиблись, — заметила Эл.
— Вы наблюдательны, а кажетесь безразличной.
— Это тренировка.
— Вы тренируете наблюдательность? Зачем?
— Нет. Она уже тренирована. Я просто замечаю.
— Расскажите мне, что вы замечаете, и как это происходит?
Милинда выказала не просто любопытство, Эл почувствовала, что она будто бы экзаменует ее.
— Здесь не бывает ночи, но есть период слабых сумерек. В это время вы оставляете меня одну. Всегда. Браззавиль совершает обходы дворца через одинаковые промежутки времени. Я хочу пить в определенные часы, в этом мире у моего тела появился ритм, я полагаю, его выработали вы, Милинда. Вы помогаете мне настраиваться на дыхание этого мира. Не так ли? — Эл искоса посмотрела на нее. — Мне продолжать?
— И все эти выводы спонтанны? — в свою очередь спросила Милинда.
— Нет. Это наблюдения, — подтвердила Эл.
— Я никогда не спрашивала, кем вы были прежде, — с грустью сказала Милинда.
Эл догадалась, что Милинде интересно ее прошлое, но спросить она не смеет.
— Мы как-то говорили о плене, о моих ранах. И не пришли к пониманию. Моя прежняя жизнь не была простой и была полна жестокости. Вы слишком далеки от моих реалий, пусть так и остается. Я не хочу тревожить вашу утонченную натуру рассказами о моих не радужных похождениях. Мне известно, что владыка осведомлен о них. Довольно и того. Вам не трудно со мной? — сказала девушка.
— Да, некоторые из ранений весьма сложны, но излечимы.
— Я не о ранах. Значит, я только ваш пациент? — с улыбкой спросила Эл.
— Нет, не только.
— Тогда что еще?
— Есть некоторые устои, которым я должна вас обучить, — неохотно ответила Милинда.
— Один мой знакомый утверждал, что у меня варварское, то есть довольно грубое, воспитание. Ваши впечатления похожи?
— Должна сознаться, что да.
— Вы будете учить меня изящно ходить, носить платья, опускать невинно глазки и падать ниц при появлении вашего повелителя? — Эл с трудом сдерживала улыбку, потому что Милинда при этих ее словах приняла торжественную позу, лицо ее стало похоже на ритуальную маску. Милинда дала понять, что речь идет о серьезных вещах. Эл сжалилась. — Простите, это я шучу. Я не гожусь на роль придворной дамы.
Милинда опустила глаза, ее лицо стало печальным.
— Неужели вы никогда не представляли себе более чистой и возвышенной жизни, чем та, которую вы вели прежде? — голос ее был печален под стать лицу.
— Вы едва ли поймете меня. Мы из разных миров. Вы давно стали супругой Браззавиля? Вы помните, какой вы были?
— Это произошло давно. Очень давно.
— Вы были молоды?
— Я не знаю, что такое возраст.
— Вы бывали в мирах после того, как вышли замуж?
— Нет. Это подразумевало оставить все, и все забыть.
— Но я то не забыла.
— Вы сильны, вам достаточно только пожелать, — Милинда сказал это с присущей ей уверенностью, словно правильно лишь так и никак иначе. Потом встрепенулась. — Муж запретил мне такие разговоры. Только вы решаете, какой станете.
— И он прав. Не пытайтесь переделать меня исподволь, у вас ничего не получиться. Вам удалось с помощью владыки надеть на меня платье, едва ли оно что-то изменило во мне. С моими ранами мне не хочется расстаться. Это мой опыт, который я не собираюсь забывать, иначе опять наделаю глупостей. Я не знаю, для каких нужд вы собираетесь меня воспитывать. Я испытываю уважение к этому месту, и хотела бы вести себя так, чтобы мое присутствие никого не оскорбило. Но не более того. Служить здесь я не буду.
Лицо Милинды стало мраморным, он вскочила и бросилась бежать.
Миновали одни сумерки, потом другие, третьи. Милинда не возвращалась.
Эл разыскала Браззавиля. Ей пришлось подняться по одной из лестниц дворца в галерею. Браззавиль совершал свой обход.
— Я, кажется, обидела вашу супругу, передайте ей мои извинения, — начала она разговор. — Могу я пройтись с вами по первому ярусу?
— И не только по первому. Мне странно, что вы не осматриваете дворец. Точно вам известно, как он устроен изнутри, — ответил Браззавиль.
— Да, я отчасти знаю устройство дворца, я видела такой в одном из нижних миров. Или вы тоже не помните о мирах?
