— Это ты напрасно говоришь. Есть очень достоверное описание подлинного великого. Верно, что со времен зарождения местной истории этот титул низвели до уровня этакого божественного вельможи, которому все обязаны оказывать услуги, которого принято бояться. В глазах простого люда — это всегда слуга владыки и приход его сулит беду. Заблуждения, заблуждения. Подлинный великий — это столп в нашем мироздании. Когда потребуется — кара, когда надо — наставник, когда боль и страх — утешение. Попробуй избавить нижний мир от разорения, и ты вполне заслужишь этот титул, ты почувствуешь иное течение жизни.
Эл улыбнулась ему и понимающе кивнула, откуда знать старику об ее истинном положении.
— Но есть еще множество аспектов величия, они забыты миром. Однако, есть описание всех свойств великого. Оно храниться в какой-то обители, тут я запамятовал в какой именно. Но оно есть. Теперь о том, как я постиг искусство боя. Я стар, как видишь, а это означает не малую жизнь. Я был многим, проще сказать, кем я не был. О моей истинной стезе я не стал бы рассуждать, это очень личное. А учился я в обителях, где практикуют такое искусство. Я никогда нарочито не использовал силу, это опасно. Потом, учить мне приятнее, чем биться. С годами я могу позволить себе привилегию не вступать в бой совсем, а найти себе защиту. Тебя нанять за сапоги. — Он рассмеялся. — Сила проявится сама, когда нужно. Не всякому дано поверить и постичь силу. Ты благодарная почва, которая откликнется со временем на труды в нее вложенные и даст удивительные всходы. А источник силы я объясняю просто — я такими родился. Я таков есть.
— Так просто, — усомнилась Эл.
— Мне ни к чему другое объяснение. Меня это устраивает.
— Ты лукавишь. Ну, да ладно.
Восемь дней пути пешком измотали старика. Эл решила, что он сляжет раньше, чем доберется до заветного места. Они обогнули хребет, прошли краем узкой долины и оказались снова в горах. Эл была известна местная культура, весьма суровая и в законах, и в дисциплине. Тем удивительнее казалась Эл история с контрабандным металлом для меча.
К вечеру восьмого дня ее спутник выбился из сил. Эл оставила его местному доктору, а сама по настоянию старика отправилась дальше одна, чтобы забрать оружие. Старик рассказал, как добраться до мастера, как представиться. В довершение он заявил, что расплачиваться придется ей, если из того металла ничего не осталось или кузнец слукавит. Эл простила ему эту хитрость и в сопровождении местной женщины пробиралась среди скал в указанном направлении. Ее спутница все время молчала, косилась на Эл очень подозрительно. Потом Эл обнаружила, что во время сна ее вещи были обследованы, но ничего не пропало.
— Долго еще идти? — спросила Эл.
— К вечеру придем, — неохотно ответила женщина.
— Ты умеешь ходить по горам в темноте? — спросила Эл.
— А ты не умеешь, если страх сковал тебя так, что ты пошевелиться не могла.
Эл догадалась, что женщина ее не обыскивала, скорее, пыталась проверить, жива ли она, а если обшарила ее, то побоялась что-то снять или стащить.
— Это я так отдыхаю, — пояснила Эл. — Мы долго шли со стариком, я покрепче, но и меня усталость свалила с ног.
— Впервые слышу такое. Из какого ты народа?
— Я с севера, — Эл всегда так говорила неопределенно и убедительно.
— Никогда не встречала таких, как ты, — заметила женщина.
Эл состроила недовольное лицо.
— Я тоже не видела таких, как ты.
Больше она не говорила с Эл.
Женщина завела ее на большую высоту, во-первых, и в трудно проходимый район, во-вторых. Проход в пещеру оказался узкой трещиной, внутри она увидела светящиеся шары, которых не знал никто кроме людей проклятого города. Они освещали искусственный коридор, стены которого были выложены декоративным орнаментом. Это оказались подземные мастерские, от которых веяло сказкой. Ореол загадочности заставил Эл напрячь внимание. Женщина шепотом сказала, что дальше Эл идет одна, что свернуть некуда, и она не заблудиться. Она призналась, что боится тех, кто обитает в этих пещерах.
Ей не долго пришлось шагать по коридору в одиночку, навстречу двигался молодой человек. Он шел бесшумно и выглядел галантным. Он поклонился ей, Эл ответила сдержанным и вежливым, с ее точки зрения, кивком. Он повернулся, не приглашал ее следовать за собой, Эл пошла за ним сама.
Зальчик с невысоким потолком был отделан так же как коридор, цвет камня отливал лиловыми и синими тонами, шаров тут было больше. Они заливали пространство ровным умиротворяющим светом. К молодому человеку присоединились двое. Они обменялись парой фраз шепотом, и только потом один из пришедших поклонился Эл.
— Покажи мне знак, — попросил он.
Эл сложила пальцы в знак указанный стариком.
— Ты владелец меча, — констатировал он. — Ты молода, чтобы им владеть. Надеюсь, он знал, что делает. Я догадываюсь для чего это оружие.
— Вы давно знакомы с моим наставником? — спросила Эл.
— Нет. Водить с ним знакомство — опасно. Я говорил с ним на торге, поскольку он знал мое тайное ремесло, смысла врать не было. Однако, он не описал владельца меча.
— Я видел ее. Она дралась из-за шкуры, — сказал другой. — Довольно дерзко. Ее знает Мелион, он надежный знакомый. Они ходили по торгу вдвоем. Мелион, как ты знаешь, не водит грязных знакомств. Сплетники говорили, что она великая.
— Это так? — спросил первый.
— Не совсем.
— Ты служишь владыке?
— И да, и нет.
— Странный ответ. Впрочем, как и оружие.
Он дал знак молодому человеку. Скоро тот вернулся со свертком. Он держал его бережно, на лице его была торжественная умиротворенность, а может быть, Эл показалось из-за света шаров.
— Тебе известно, кто мы? — спросил ее первый собеседник.
— Нет. Я не знала о вашем существовании.
— Это хорошо. Забудь нас, как только распрощаемся. Мы выведем тебя другой дорогой. — Он принял завернутое в ткань оружие в руки. — Сначала узнаем твои возможности.
Он осторожно развернул ткань. Меч был облачен в простые, без украшений заплечные ножны. Мастер заметил, что взгляд гостьи прикован к оружию и протянул его ей.
Рука девушки взяла ножны посередине. Она взяла их без колебания и вежливо кивнула, вторая рука легла на рукоятку. Она вопросительно осмотрела троицу, те согласно кивнули.
Лезвие блеснуло в свете шаров неестественно ярко. Меч отличался необычной легкостью. Он ловил свет и отражал его вне законов оптики.
— Удивительное лезвие, — произнесла Эл, она водила рукой над клинком, не касаясь его.
— Он твой. Оружие отзывается достойному владельцу. Ты, скорее всего, не знаешь всех его свойств, мы не обязаны тебе рассказывать. Мы не знаем, на что ты употребишь его.
— Он будет служить достойным целям. Ручаюсь.
— Я верю тебе.
Эл сделала жест, чтобы вложить оружие назад в ножны.
— Подожди. Он не знает крови. Пусть первая кровь будет твоей. Не боишься? Рана не заживет сразу.
Эл кивнула понимающе.
— Порезать палец — не достаточно? — спросила она, заметив любопытство троицы.
Она расстегнула манжет куртки, который до середины предплечья стягивал руку, закатала рукав рубашки и провела лезвием по внешней стороне левой руки. Порез оказался очень болезненным. Эл свела брови, а державший ткань мастер ловко завернул рану этой же тканью. Эл вытерла лезвие о край и вложила меч в ножны. Мастер кивал удовлетворенно.
— Не доставай его без нужды, — напутствовал он.
— Старик сказал мне.
— Мы поможем застегнуть ножны. И еще. Могу я оставить ткань с кровью себе?
— Вам нужна моя кровь?
— Не каждый день суда приходят великие. На память.
Эл размотала руку, протянула ткань. В ответ он достал баночку, открыл крышку и одним движение замазал рану той самой смолой, которой пользовался на торге старик. Потом протянул баночку ей.
— Возьми в подарок, тебе пригодиться.
Эл вспомнила, что еще не расплатилась. Она достала из сумки все кристаллы, которые там были, и протянула троим. Каждый взял по одному.
— Забирайте все, — сказала она.
— Они тебе нужней, — сказал ее единственный собеседник. Двое других не нарушили молчание.
Потом они помогали ей пристегнуть ножны.
— Теперь мне понятно, почему он заказал заплечные ножны. Мужчины предпочитают носить оружие сбоку. Он и в размерах не ошибся. Глаз у старца верный. Если станешь носить плащ, надевай его поверх ножен, — посоветовал он.
— У меня нет плаща, — ответила Эл, проверяя пальцами крепление.
— Будет когда-нибудь, — улыбнулся он. — Удачи в твоем деле. Береги оружие. Не теряй. Такой клинок трудно повторить. Словно мной водила древняя рука Амалика.
— Это мастер?
— Очень древний мастер, — с той же улыбкой сказал он.
Ее проводил тот же молодой человек, вывел наружу. Еще не совсем стемнело, но в тоннеле свет был ярче, Эл погрузилась в сумерки, и ей стало казаться, что все происшедшее не было реальностью, оно напоминало одно из видений, словно Милинда расчесывала ей волосы. Эл закинула руку за плечо и убедилась, что меч на месте.
Тем временем двое в зале вели тихую беседу.
— Полагаешь, это она, та самая? — спросил тот, что все время молчал.
— Она похожа на владычицу, — ответил первый и снова улыбнулся загадочной улыбкой. — Только белая. Клинок сиял, она не ощутила его веса. Визит неожиданный. Старик никогда не узнает, что его металл не пошел в дело.
— Нам остается ждать ответа владыки.
— Жаль. У нас нет возможности сообщить совету одиннадцати, что дела не плохи. Когда-то у нас был Ладо. Но его нет. Вера в везенье — ненадежная вера. Да как иначе.
Второй закивал, соглашаясь с ним.
— Она показалась мне... самоуверенной, — заметил он. — И на имя она не отозвалась.
Первый опять улыбнулся.
— Она не знает, кто такой Амалик. Но скоро узнает, кто такой Валкар. История заходит на следующий круг. Не будем спешить. Мы долго ждали. Подождем еще.
— Дело сделано. Нам предстоит совершить достойное паломничество в обитель, — засмеялся второй в голос. — Там с удовольствием узнают, что нареченная дочь владыки беспрепятственно шатается по миру и братается со смертными. Я видел, как она порезала себе руку. Мне никто не поверит. Но у нас есть ткань. И это она окрасила зарю! Дружище, как сложно в это поверить!
— Знаешь, что мне понравилось? Она прозрачна как этот кристалл. Ни капли лжи.
— А если кристалл помутнеет?
— Она сломает меч.
А Эл тем временем снова встретила свою провожатую, которая вынырнула из-за скалы и сама не ожидала встретить Эл. Женщина громко вскрикнула, но бежать было некуда.
— Все хорошо, — отозвалась Эл. — Это я.
— Откуда вы взялись, — возмутилась женщина.
— Меня вывели другой дорогой. Я скорее всего заблужусь одна.
— Я уговаривалась проводить сюда, про обратную дорогу разговора не было. И зачем возвращаться?
— Я там старика оставила, — намекнула Эл.
— Он уж умер, я так думаю, — усомнилась женщина.
— Я так не думаю, — возмутилась Эл.
А зря. По возвращении Эл узнала, что дела плохи. Доктор, что взялся ухаживать, откровенно заявил, что старик уже не встанет. Эл упрямилась и не хотела ему верить. Больной лежал с умиротворенным лицом.
— Я хотел убедиться, что ты достигла цели. Я сделал все что желал. И могу уйти без угрызений совести.
— Зачем ты так. — Эл присела рядом. — В кои то веки у меня завелся друг.
— Если бы ты знала обо мне больше, наивное дитя. Я умираю, а откровенничать совсем не хочется. Мне приятно, что у тебя останется добрая память. Хороший меч? Тебе понравился?
— Лучший из всего, что я держала в руках. Он великолепен.
Эл боролась с подступающими слезами.
— Оставь глупую печаль. Ты же видела смерть. Она не может тебя напугать. Совсем иное познать, что такое рождение.
— Рождения я как раз не видела, — призналась Эл.
— Ты еще молода. Ты еще сама сможешь поучаствовать в этом таинстве, — он улыбнулся, улыбка показалась Эл отсутствующей. — Я хотел, чтобы ты не возвращалась. Но ты такая упрямая, а если привязываешься к кому, так и жизнь за него отдашь. Иди. Я не хочу, чтобы ты созерцала, как я таю. Тут есть, кому меня проводить. Вернись туда, где мы встретились. Я научил тебя владению силой. Двери отыщи сама, тебя не нужно этому учить.
— Я не хочу, чтобы ты уходил. Будь у меня сила, я вернула бы тебе жизнь.
Эл едва сдерживала слезы. Она смотрела на умирающего, и ей казалось, что с его уходом лопнет тонкая струна, что связала их так прочно. Мир смертных, благодаря этому старцу, стал таким же реальным, как все, чем ей пришлось жить прежде. И Эл заплакала, схватила прежде упругую ладонь и ощутила ее невесомость. Он уходил.
— Да иди же. Я прошу тебя. Опоздаешь.
Это были последние слова. Он угасал на глазах. Эмоции захлестнули ее, воспоминания потекли неудержимым потоком. Еще одна потеря, еще одна боль. Какая острая!
Она очнулась далеко от маленькой горной деревушки. Словно пережила затмение. И был яркий день, теплый и ласковый. Она вспомнила шары в горной мастерской и странную троицу, потом лицо старика с благостной улыбкой смерти. Он был рад то ли ей, то ли ее уходу. Эл не ждала, что все так кончиться, что первое длительное пребывание в этом мире принесет ей страдание и вернет способность страдать так, как она страдала раньше. Как ребенок, который рыдает над сломанной красивой вещью не в силах вернуть ей целостность и красоту, как рыдает влюбленный, потерявший любовь. Эл осознала свое бессилие изменить ход событий, которые предрешены самой жизнью.
— Глава 4 Нарушители границ
Старый наставник переоценил ее. На поиски прохода ушли месяцы. Эл жалела, что оставила медальон под охраной Браззавиля, благодаря этой вещице, она могла бы найти двери. Она опять боролась с искушением вернуться назад, на сей раз, чтобы забрать медальон. Но вот что было странным, едва Эл решалась, как чувствовала опасность, что владыка остановит ее. Он мог бы остановить ее странствие в любой момент, но в этом мире Эл ощущала себя спокойнее, чем рядом с отцом. Ей казалось, что невозвращение даст ей право на большую свободу действий. Повинуясь интуиции, Эл твердо решила не возвращаться. Пусть неудача, пусть горькие уроки. Благополучие отцовского дворца не прельщало ее ничуть. Как знать, возможно, этой твердой решимости не хватало для того, чтобы внутри ее существа щелкнул некий потайной замок, что сковывал способность чувствовать двери.
Все случилось в одночасье. Сон или видение точно указали место, а потом и ее потенциальных соперников. В забытьи она плохо их видела, но знала число — пятеро. Они не походили на ее давних соперников, которые явились, чтобы помешать выжить проклятому городу. Свидание с ними стало прошлым, за давностью Эл стала забывать, как тяжело ей далось противостояние.
Картинку она видела. А время? Пошлое или будущее? Искать проход или пятерку? Эл согласилась с тем, что они не единственные визитеры, не первые и не последние, а если вошли, то пойдут назад. Оставалось караулить у двери. И тут она вспомнила слова старика: "Вернись туда, где мы встретились". Это было подножье холма, не далеко от дороги и родника, где Эл нанялась в охрану. Холм в то время был у нее как раз за спиной.
