Эл открыла соседнюю дверь и оставила их. Мирра печально вздохнула и собралась набросить вуаль.
— Я провожу тебя, — добродушно сказал Маниэль, чтобы приободрить ее.
— Что ты чувствовал, когда она заставила тебя отказаться от меня? — спросила Мирра суеверным шепотом, ожидая, что Эл вернется.
— Я был неправ, претендуя на тебя. Я люблю девочку, которую воспитал, но это отцовская любовь. Я понял, что пытался решить вопрос личного порядка, а когда посмотрел на обстоятельства шире, то понял свою ошибку. Я не могу сказать, что мне было легко, — ответил он.
— Что ты чувствуешь сейчас?
— Облегчение и надежду, — признался он.
— Как необычно, что я спрашиваю у тебя то, что раньше так просто ощущала, но я откуда-то знаю, что ты искренен, — сказала она. — Нужно идти.
* * *
Браззавиль остался один. Его торопили с выходом к ужину. Незнакомый дом, высокие потолки, переходы, росписи на стенах, большие окна выдавали значительное положение хозяина дома. Когда он узнал, что хозяин давно умер, что горожане хранят о нем память, принимая здесь добрых друзей, то был благодарен горожанам за честь. Его посчитали другом. Это сгладило то напряженное ожидание, с которым он ехал сюда.
Он мысленно звал Эл. Она появилась на церемонии, вызвав суеверный трепет. Спустя полгода он посмотрел на нее по-другому. Прежние, близкие отношения исчезли, как и проникновенное доверие, которое он к ней питал. Этот новый облик лилового существа принес отчуждение в его душу. Он боялся встретиться наедине, и хотел этого одновременно. Противоречие не покидало его до этой самой минуты.
Он ожидал, что Полага предупредит о посторонних, что он заранее узнает о ее приходе. Или она не придет.
— Ты слишком часто думал обо мне, — раздался знакомый голос.
Он обернулся к ней лицом и встретил добрую улыбку.
— Откуда ты?
— Вошла в дверь.
Сердце дрогнуло, мысли спутались, он замер, чтобы пропустить мимо волну смущения и растерянности. Он мгновенно забыл об отчужденности, которая, как он думал, возникла между ним и ею. Нет. Теперь стало ясно, что отчужденность коснулась образа, который его преследовал, а появление реальной Эл вызвало волнение и радость.
— Я рад тебе. Ты видела Мирру? — это был его выстраданный вопрос, он забыл поприветствовать ее, показаться учтивым, но только она могла сказать ему.
В ответ она еще шире улыбнулась.
— Она здесь.
— В городе? — он не мог сдерживать больше эмоции и схватил Эл за кисти.
Эл осторожно высвободила свои руки и отошла.
— Браззавиль, с ней многое произошло, как с тобой.
— Она здорова? Я не могу ее увидеть, но......
— Почему же. Ты ее увидишь. Тебе объяснили, как вести себя на ужине?
— Да. Я понял, как строги местные нравы. Я буду молчалив, сдержан, — он не стал перечислять дальше, умолк, опустил глаза. — Зря я спросил о ней.
— Тебе рассказали, какова местная королева?
— Я не спрашивал.
— А ты спроси. Тебе следовало собрать сведения о той, кого ты решил одарить любовью.
— Эл, но ты-то знаешь, что я люблю не ее.
— А вдруг?
— Я думал об этом.
— Я знаю. И мне нравятся твои выводы. Не терзайся опять. Я пришла сказать, что освобождаю тебя от обязательств. Владыка теперь твой господин. Выбирай ту, которую любишь.
— Эл, я выбрал. Мирра не выдержит этой несвободы, она слишком хрупкая и отдаленная от обыденности. Она очень быстро перестанет ощущать себя свободной.
— Можно я сяду? — спросила она.
— Ты великая. Я должен был сам предложить. Меня торопят.
— Ничего подождут. Ты по праву гостя можешь опоздать. — Эл опустилась на край подоконника, а не села в кресло, которое он ей пододвинул. — Давай вспомним сначала. Мирра предсказала тебе твое место в этом мире, но когда ты уходил ты желал власти и права отобрать ее. Ты же так и думал? Желание осталось?
— Это бы порыв. Я не понимал, куда я иду в действительности. Что этот шаг отдалит нас.
— Ты любишь ее? Еще любишь?
— Я не могу не думать о ней. Мне больно. Я даже боюсь спрашивать о ней. Мне нельзя о ней знать. Эл, могу я избежать встречи с ней?
— М-м-м. Нет.
— Тогда оттяни эту церемонию. У тебя получиться. Я готов увидеть ее прямо сейчас. Мне нужен один шанс. Я найду Мирру и объяснюсь. Я сам должен сказать ей, что оставляю ее. Честно, как полагается мужчине и королю. Если она в городе, то она знает, что я женюсь.
— И ты сможешь быть достаточно жесток? — спросила Эл.
— Я уничтожу этим связь между нами.
— Как же ты собираешься ее найти? Я подсказывать не стану.
— Я мельком выдел Маниэля. Он знает, он даст мне правильный совет, как лучше ей сказать. Мы не виделись год, может быть, они уже женаты.
Эл подошла к нему и положила руку на плечо.
— Ты мне веришь?
— Конечно. Я никогда не сомневался в твоем благородстве.
— У меня есть причина, просить тебя не торопиться. Иди на ужин. Я просто прошу тебя молчать.
— С радостью. Я иногда хочу стать немым, так надоели мне бесконечные переговоры.
— Твое право. Ты можешь ничего не говорить. Найдутся желающие высказаться.
— Как же я буду молчать, если королева обратиться ко мне?
— Она не обратиться. Будет достаточно пожать ей руку. Тебя не спросят, хочешь ты жениться или нет. Они просто объявят возможность союза.
— Эл, ты же видела ее. Я ее достоин?
— Боюсь тут вопрос обратный. Достойна ли она тебя? Ее терзают сомнения. Она любит простолюдина. И королевой она стала вчера. Это пропавшая принцесса. Маниэль нашел ее.
— Поэтому он и Мирра в городе. Теперь я понимаю.
— Пока ты понимаешь не все. Раз ты не сомневаешься во мне, то я прошу подождать. До следующего утра. У тебя будет ночь в запасе. До завтрашнего утра тебе нужно принять решение. Мирра ночью будет во дворце. Вы встретитесь наедине, без свидетелей. Это важно. Вам обоим.
— Эл, что-то не так. Ты не говоришь, только я чувствую.
— Она потеряла дар, зато стала зрячей. Она очень страдает из-за этого, потому что не может сориентироваться в новом для нее мире.
— Она может меня видеть?
— Она не знает, как ты выглядишь. Никогда не знала. Помнишь, во время предсказания ей в голову не пришло, что ты рядом. Теперь ты совсем изменился. Она может вообще тебя не узнать.
Он смутился и посмотрел строго.
— Она любит меня?
— Страдания изменили ее. Ее любовь скорее отголосок прошлого. Желание возобновления тех нежных чувств, которые составляли ваши прежние отношения. Она цепляется за то, что у нее осталось, она не хочет отпустить прошлое, а мир тем временем изменился. Какой она стала теперь, я сказать не могу. Я могу изменить направление ветра, понять, о чем думает человек, какой поступок он намерен совершить, какой камень упадет в горах и каким будет рассвет. Но я не могу предвидеть, как человек распорядиться своим даром любить, этой способностью его сердца. Эта область — еще тайна для меня. Когда я оставляла тебя, то знала наверняка, что ты станешь хорошим супругом другой, хорошим королем для земель, но Мирру не забудешь никогда. Она же распорядилась своими чувствами иначе, она просто решила умереть.
— Но ты сказала, что она жива.
— Она жива. Потому что ее судьба тесно связана с моей. Не будь так, я бы пальцем не пошевелила, чтобы ее спасти.
— Так сурово?
— Да. И ей нужно время, чтобы понять цену моих усилий и своих чувств.
— Может быть, ты предоставишь это нам. Когда-то ты сказала, что великой не стоит решать то, что смертные в состоянии решить сами.
Эл улыбнулась его словам.
— Я хочу, чтобы она взяла на себя труд завоевать твою любовь снова. Поэтому молчи и не торопись давать обещания ей или королеве.
— Я увижу Мирру? Я увижу ее сегодня?
— Ночью.
Он задумался.
— Я хочу понять, кого она выберет, — сказал он. — Ради нее я стал королем, но готов снова стать Бродягой.
— Тебя смутили мои слова?
— Нет. Я подумал, что ты права. Недавно я готов был рвануться к ней. Я подожду.
* * *
Сквозь пелену вуали, она не могла различить точный контур лица. Когда он приблизился и протянул руку, она подала свою не сразу, затянув паузу дольше, чем ожидали присутствующие. Только тишина в зале, наступившая из-за промедления, подтолкнула ее скорее подать королю ладонь. Ее кисть оказалась в сдержанном пожатии крепкой, крупной и уверенной кисти. Что-то дрогнуло внутри и потухло. Они задержали рукопожатие, проверяя друг друга, словно руки могли сказать им что-то. Для нее касание руки было особенным. Утонченность ощущений пропала вместе с даром, но прикосновения все еще дарили ей возможность ощутить человека рядом. Она уловила силу и сдерживаемое нетерпение. Он ждал, когда она отпустит его руку, чтобы не казаться невежливым, но на самом деле он спешил избежать касания. Она решила, что не нравиться ему, быть может, и у него была другая. Поэтому рукопожатие оказалось несколько затянутым, как и его ожидание. На мгновение она почувствовала себя хозяйкой положения, она имела право держать его руку, сколько пожелает. Чуть дольше дозволенного.
Гости расположились вокруг большого круглого стола, их посадили напротив, но расстояние было значительным.
— Он мне тоже нравиться, — сообщила жена главы совета, которая сидела по правую руку.
— Как ты можешь судить о моих чувствах? — прошептала Мирра.
— Ты не отпустила его руку сразу, — заметила женщина.
Так вот как расценили эту паузу! Мирра поняла, что дала ложный намек присутствующим. К счастью ее смущение было укрыто вуалью.
Ее сосед слева опаздывал. Он явился один в разгар ужина и спросил дозволение занять свое место. Он был из столицы и выглядел, как жрец. Он был молчалив и ничего не ел.
— Ты смущен? — спросила Мирра.
— Нет. Я ожидал увидеть великую за ужином. Но ее нет. Я не голоден.
— Ты — советник короля?
— Да.
— Он знает ее?
— Да. — Он склонился к ней и шепнул очень тихо. — Зачем вы спрятали лицо? Свет вам не мешает, а вот покрывало — да.
— Так решил совет, — ответила она.
— Затея смешная. Тот, кто хочет узнать, все равно узнает. Закройте глаза и вы поймете больше, чем стараетесь рассмотреть из-за этой завесы.
Мирра испугалась. Ей стало казаться, что незнакомец знает о ее слепоте.
— Не бойтесь. Я никому не скажу, — шепнул он.
Сквозь вуаль она различила его улыбку.
— Мне не следует говорить, — напомнила она себе в слух.
— Глупый так и делает. Молчание окрашивает все таинственностью и значением, для того, кто верит в слова и доверяет глазам.
Мирра больше не говорила с ним. Ей стоило труда просидеть с ним рядом часть вечера. Наконец, он ушел, не дожидаясь окончания ужина. Она почувствовала облегчение.
Арьес, а это был он, вышел на улицу и направился в порт, чтобы увидеть, как залив меняет цвет в вечернее время. Впереди уже виднелась вода, улочка заканчивалась и начиналась широкая набережная, усаженная деревьями и низким кустарником. Из боковой улочки веяло приятным ароматом, кто-то готовил блюдо к ужину. Оттуда к нему вышла Эл. Она пошла рядом, словно они давно прогуливаются.
— Нравиться город?
— Да. Здесь приятный воздух и всегда сквозняк. Почему ты не пошла на ужин?
— А зачем? Там весело без меня.
— Я видел твою королеву. Эл, эта девушка может стать либо сокровищем, либо бедой для города.
— У-у-у. Чутье к тебе вернулось.
— Ты знала, что мы встретимся, а я не поверил, — признался он. — Я уже простился с тобой.
— Ты простился, потому что знаешь, что в твоей судьбе я больше роли не играю. Мы не будем начинать новый круг. Мы просто гуляем. Ты единственный из всех, кому от меня ничего не нужно. Здорово.
— Ты великолепна. Я едва дышал, когда впервые увидел тебя такой, а сейчас просто любуюсь. Ты права. Я свободен от прошлого очарования, злобы на тебя, желания служить.
— Это хорошо. Потому что я не более чем вчерашний день.
— Не боишься, что владыка вмешается?
— Он сказал, что этот брак ему угоден.
— Они не в восторге друг от друга.
— Это временное, — с улыбкой сказала она.
Арьес улыбнулся.
— Красивый вид, — сказал он.
Они смотрели на залив, тень медленно овладевала городом.
— Тебе понравился дом? — спросила она.
— Да. Мои родные тоже его полюбят. Эл, Полага очень переживает за своего короля. Опасаюсь, что он устроит какую-нибудь провокацию. Боюсь, что владыка подпитает его неприязнь. Я внимательно следил за ним, он очень подвержен порыву.
— Я знаю, — ответила она. — Мы дурно расстались. Он меня сразу как-то невзлюбил. Постепенно углы сгладились. Ради Браззавиля он терпеливо недоумевал на мой счет. Он умеет делать глупости в самое подходящее время, поэтому о нем ты можешь не печалиться. Он добрый малый, он заслужил свой пост и право на собственное мнение.
— Ты что-то затеваешь.
— Не я. Мне просто приходиться укреплять берега, чтобы будущий поток страстей, который выплеснется этой ночью, не уничтожил год моих трудов. Я могу обоим приказать пожениться — и все. У меня хватит и хладнокровия, и цинизма. Мне все равно, какая память обо мне останется, ее коверкали много раз, чего теперь стараться. Но напоследок я хочу, чтобы этот мир имел шанс, со мной или без меня, получить доброе наследство в виде двух возвышенных натур, которые ценят истину.
Арьес согласно кивнул.
— Я могу помочь?
— Будь во дворце этой ночью. Ты почувствуешь, что делать. Мне тебя наставлять незачем.
* * *
Полага помогал Браззавилю снять одежду. По дороге на них напал какой-то отряд, и Браззавиль не удержался, решил вмешаться и получил заслуженный удар в плечо. После прикосновения Эл боль ушла и весь вечер не тревожила, но теперь вернулась слабая, тупая и доставляла ему неудобство. Он снял все, что ему мешало и хотел лечь. Ожидание утомило его больше, чем ужин. Он не смотрел на королеву, подметив лишь, что она неестественно осторожно движется. Вуаль ей мешала. Он ждал, что зайдет Арьес и они, как обычно, поговорят о прошедшем дне. Браззавиль обожал вечерние беседы с ним.
Полага за ужином отдал должное всем кушаньям и напиткам, поэтому страдал от обжорства. Он пребывал в возбуждении от гостеприимного приема и добродушия горожан, он пытался обсуждать разные мелочи, на которые Браззавиль просто не обращал внимания. Но. О королеве Полага не произнес ни слова. Это обстоятельство смутило Браззавиля, и он спросил:
— Она тебе не понравилась?
Вопрос был испытующий. Полага в ответ презрительно фыркнул.
— Как может нравиться то, что завешено тканью. На первый взгляд она не кривая. Движется как-то осторожно, словно боится. Арьес говорил с ней, я видел.
— Я тоже видел. Позови его.
— Я так это не оставлю. Они хорошие люди, но зачем так издеваться над гостями, а? Завесили ее, словно напугать бояться. Я слышал, что ее отец был великим.
— Ты собрал все слухи в городе за эти дни? Позови Арьеса, пожалуйста.
— Она может навести на тебя чары, — встревожился Полага.
— Эл у тебя тоже ходила в колдуньях. Перестань. Она не пыталась меня очаровать. Насколько я смог уловить, она питает ко мне неприязнь не меньшую, чем я к ней.
